Малолетка

Случай на пересылке

“…Однажды мне пришлось сидеть в одной камере с малолетками, которые “поднимались”, как там говорят, с воспитательно-трудовой колонии на “взросляк”. Восемнадцать лет им исполнилось, их и отправили во взрослую зону. Когда этот этап зашел, я обалдел: подростки, почти дети, худые все, в язвах каких-то. Они стали рассказывать, что у них за жизнь была в колонии, – так это вообще ужас: что у них там творилось, какой беспредел! Если норму не выполняешь, то проводится такое мероприятие: в зубы вставляют металлическую пластину и подключают высокое напряжение, и она вылетает с половиной зубов. Или, например, есть у них “табуретовка”. Это, когда берут табуретку за ножки и седалищным местом бьют по голове провинившегося, и он вырубается с ходу. “Разбивают фанеру”, так называемую, т.е. молотками разбивают грудную клетку...

И у одного малолетки нашли в бауле пропавшую пайку. Сами же они и нашли вора – малолетки, сами же стали его избивать в камере, причем делали это совершенно жестоко. Они когда стали бить этого парня за пайку, у них это было все профессионально. Поставили нарушителя в круг – не смей ни говорить, ни сопротивляться. Он стоит, руки по швам. Начали они с “саечек”. “Саечки” – это такие постепенные удары. Сначала раз-два, потом как дадут – он головой об пол. После “саечек” стали ему “фанеру разбивать” (т.е. грудную клетку)... Он, оказывается, на зоне был всего месяца 2-3, и “фанера” у него еще была такая, знаете, твердая, неразбитая. Ну вот, потом они стали почки опускать. Загнули ему голову в колени и сапогом стали бить по почкам. Жуткое что-то было во всем этом, т.е. это профессиональное лишение здоровья на всю жизнь…”
Прописка в спецприемнике

“…Открывают мне дверь, и я вижу: сидят девочки, все-все в наколках, нет живого места. А у меня сколько знакомых ребят сидело и девочек, и все рассказывали, как там и чего. В принципе, я знала заранее много всего о “прописках”. Я захожу, лежит полотенце за порогом. А мне говорили, что, когда лежит полотенце, на нем должен стоять стакан с водой: надо отодвинуть стакан ногой и вытереть ноги о полотенце. Я испугалась, ведь лежит только одно полотенце без стакана. Думаю – что-то наверное другое. И все же вошла, вытерла ноги. И тут одна говорит: “Своя.”

Немного погодя мою подругу Лилю привели. А там стены ребристые, и на стене нарисован заяц. Мне говорят: “Как будешь драться, до крови или до посинения?” А я не знала, что это такое. Оказывается, надо было бить этого зайца, пока руку не обдерешь или пока кулак не будет синий.

А перед Лилей поставили три граненных стакана и спрашивают: “Красный, желтый, зеленый?” Меняют эти стаканы местами и снова спрашивают о цвете. Она в уме запоминает говорит, – “зеленый”, – не отгадывает, ее бьют. Вообще бьют до трех раз.

– А бьют сильно? Она не теряла сознания?

– Нормально бьют. Если на третий раз не отгадываешь, то тебя ставят к стенке, и ты не должна ни моргать, ни говорить, а только дышать. Игра называется “в мертвеца”. Они тебя бьют все, а ты ничего не должна делать. Она запутывается, а надо было сказать, что вода бесцветная. Лиля вспомнила химию и под конец отгадала.

Потом была “проверка” в туалете. Вошли в туалет – там на стенках капли запеченной крови, а потолок весь в крови. Они встают в круг, берут тебя на руки и кидают. Потолки там невысокие, ты ударяешься о потолок, они все разбегаются, а ты падаешь на пол. И так пятнадцать раз.

– Все принимают участие в игре?

– Все. Ни одной нет, чтобы стояла в стороне. Там одну девочку 9 лет, которую мама бросила у магазина, начали подкидывать так, что с двух раз она потеряла сознание... Я заплакала, а мне сказали, что малолеткам “западло” плакать. Нельзя, – за это здесь бьют...

Была у нас одна девочка, которая перед этим отсидела в колонии и опять попала. Ее звали Яна, и она считалась “хозяином”, так как уже отсидела и все знает.

Кормили нас хорошо, но все есть было “западло”, т.е. нельзя, например, помидоры или огурцы, потому что они на кое-что похожи, понимаете1 ... И ели мы одну картошку.

– А почему нельзя есть? Кто запрещал?

– Это закон авторитета у зека на любой зоне, как говорят... Да, когда я пришла, меня сразу предупредили, что сегодня есть вообще нельзя весь день. Это Яна мне объяснила, а она такая спокойная была...

Милиционеры там сами заходили к нам в хату – так камера называлась. Заходили прямо ночью и говорили, с кем из нас они сегодня будут спать. Ну, у нас там не было такого, чтобы девочки друг с другом спали, точнее, были только две такие девушки, которые жили между собой.

– А милиционеры каким образом добивались своего? Насиловали?

– Нет, они по согласию – за курево... Курить нам не разрешали, а мы все курили и все хотели курить...

Ребята и девчонки рассказывали, да и по себе я знаю, с какой злостью оттуда выходишь. Когда я вышла, я, кажется, разорвать могла любого, мне было уже все равно. Я уходила со слезами, потому что не хотела уходить. Узнаешь там такое, что просто привязывает...

– А злость возникает на кого-то или на что-то?

– Просто там сидят не люди, а звери; они до того обижены на других и на жизнь, что срывают зло на ком угодно. А тебе ничего не остается, как принимать это на свой счет. Все проходят через это…”
Как Марину Р. чуть не изнасиловали разогретым кипятильником.

Из интервью, взятого у Марины Е., 28 лет, которая провела в Бутырской следственной тюрьме 1 год и 9 месяцев. Освобождена по постановлению суда, признавшего ее полную невиновность. До 1997 года в Бутырке существовал женский корпус, где содержалось 500-600 заключенных, из них 50-70 девочек.

– Вам приходилось в тюрьме встречаться с девочками-малолетками?

– Да, приходилось. Очень многих к нам в камеру приводили воспитатели, с просьбой приютить их. Некоторых после попытки к самоубийству. Им не нравится сидеть среди малолеток, тяжело, и, чтобы их перевели, они пытаются покончить жизнь самоубийством. Собственно, они просто делают такую попытку, симулируют. После этого есть основания перевести ко взрослым, и их переводят. У них позорным считается выломиться из камеры. Там даже кличка приклеивается: ломовая лошадь. И не многие хотят быть ломовой лошадью.

У нас была одна Надя, до этого ее переводили к нам, потом опять вернули на малолетку, потом вот опять к нам перевели, потом опять на малолетку. Ну не нравилось ей просто на малолетке, поэтому у нее руки изрезанные и даже шея, она пыталась артерии вскрыть. Она совершенно четко говорит, что у нее не попытка к самоубийству, а только желание, чтобы ее перевели на взросляк.

А есть такие, которых просто переводят, после каких-то конфликтов в камере. Я вспоминаю девочку Марину Р., с ней безумно жестоко обошлись. Сначала они там все вместе сделали наколку, называлась “ЕПИСКОП”. Расшифровывается она так: “Если позовешь и сердцем крикнешь, обязательно приду...” И у нее получилась наколка лучше всех. Ну, они посчитали потом, что наколки она этой – “епископа” – недостойна. А наколка была где-то с левой стороны живота. И они плавили пакеты, выжигали у нее эту наколку. Она пришла к нам, когда у нее была выжжена часть волос на голове, прямо под корень. Она принесла куклу, они из тряпок сшили куклу, а волосы у этой куклы были из ее волос. Ну, все это какая-то, может, мелочь, но меня, знаете, как-то поразило. В общем, пытались ее сделать шестеркой, сделали ей особую наколку на руке, мол, шестерка, насиловали ее пузырьками от шампуни и всякими предметами, какими только можно было. И еще одну наколку – родинку – сделали чуть повыше губы, это знак опущенного у мальчиков. Они ее опустили, чтобы для своих каких-то потребностей использовать. Она там в качестве обслуживающего персонала была для всех для них.

Ее перевели в тот момент, когда ее сокамерницы уже дошли до того, что хотели ее изнасиловать разогретым кипятильником. Они его нагрели докрасна, но в этот момент дежурная надзирательница оказалась под дверью, все слышала, и девчонку вывели из камеры, сначала посадили в бокс, а потом уже перевели к нам. Она рассказывала, что они заставляли ее есть свои испражнения, тараканов. Мы в общем ее очень тепло встретили, даже наколку с руки лезвием срезали, она сама выразила такое желание, я, говорит, с такой наколкой на зону не поеду.

– А не кровоточит?

– Кровоточит. Она говорит: я и не то терпела. Ну, вот ожог после пакета – очень глубокий ожог был. Знаете, сантиметра, наверно, два вглубь. Это выгоревшее, гноившееся место. Да... Нельзя сказать, что это единичное явление, нельзя сказать, что это массовое явление.

– Вы встречались с кем-то еще, кроме Марины Р.?

– Да, еще встречалась с Людой. Такой же случай. Ее тоже заставляли есть испражнения, тараканов. Еще вот девочка запомнилась из Удмуртии, она была транзитом. Ей вообще не давали ни спать, ни есть. Ее просто избивали. У нее голова была о “шубу”1 вся сведена.

– То есть ее били головой об стену?

– Били головой об стену. Причем она говорила, что хотела просто отойти от этих разборок, просто лечь и хотя бы сделать вид, что спит, даже засыпала. Но они могли и разбудить, и начать... Вообще, столько они всего рассказывают, очень сложная у них всегда обстановка, очень напряженная. И все говорят, что на взросляке сидеть намного спокойней, чем на малолетке. Я однажды слышала ночью, они разбили все лампочки, вскрыли себе вены, а одну девочку заставляли вскрыться вместе с ними. Она говорила: да я не хочу, девчонки, оставьте меня в покое. А они считали, что она должна вскрыться вместе с ними. Я уж не знаю, чего они добивались.

– Они понимают, зачем они все это делают, или нет? Это что, унижение или наказание, или это ритуал?

– Нет, они прекрасно понимают, что это унижение, что они кого-то оскорбляют. Но чтобы это какое-то наказание было за что-то, я не думаю. Мне кажется, их нельзя оставлять одних.

– То есть, вы считаете, что, если бы такое право у администрации было, она бы с радостью расселила этих малолеток среди взрослых?

– Я думаю, что да. Я думаю, они доставляют хлопот им больше, чем взрослые. А может, администрации и выгодно держать их отдельно, изолированно. Они же ведь своих элементарных прав не знают. И вот приходят такие изувеченные девочки, пережившие шок психологический... Мы, взрослые, всегда встречали их с какой-то материнской нежностью, старались их всячески отогреть, как-то помочь прийти в себя.
Из показаний бывшего воспитанника Икшанской колонии (Московская область).

Находился в ВТК полгода (до этого 7 месяцев провел в отделении для несовершеннолетних Матросской Тишины). Возраст (на момент интервью) — 17 лет. Все имена в тексте изменены.

“Всеми отношениями в колонии заправляют “борзые”, их 7 человек.

От “борзых” зависит, как человек будет жить в зоне, они могут развязать человеку руки, дать ему свободу, могут наоборот унизить его, постоянно придираться, бить, измываться над ним.

В колонии около 10 блатных, они выполняют поручения “борзых”, давят на актив угрозами, избиениями, лишением благ.

Примерно 20-30 человек “пригретые”, это земляки борзых, которые получают от них некоторые блага. Иногда для того, чтобы стать пригретыми или активистами, достаточно дать денег или делиться передачей.

В “зоне” около 20-30 активистов, занимающих то же положение, что и пригретые; их назначает воспитатель, они смотрят за уборкой, за порядком.

Около 40% воспитанников являются обиженными или опущенными. Опущенных в зоне около 40 человек. В основном, опущенными становятся ребята, слабые характером и телом, психически нездоровые. Таких, кто был гомосексуалистом до заключения под стражу, я не встречал.

Самое жалкое зрелище представляют собой именно “опущенные”. Они избегают всяких контактов с посторонними.

Например, Мишин — слабый, худой мальчик, вечно грязный, всем всегда стирает вещи. Судя по всему, у него нет родителей и помощи с воли ему ждать не от кого. Он страдает энурезом. Ежедневно его избивают, почти всякий раз эти избиения приводят к потере сознания. Потерял ли Мишин сознание, или только плачет, те, кто его бил, начинают смеяться, кричат ему “баба!”, часто начинают бить снова. Не редки случаи, когда его бьют табуреткой по голове.

То же самое происходит и с Ушиным, бьют его не реже, чем Мишина. Он также очень грязен; почти никогда не видит получаемых с воли передач, половина которых уходит активу, половина — борзым.

Большинство опущенных вступают в половые сношения недобровольно, их склоняют к этому угрозами, избиениями. Того же Мишина подвергают насилию не реже 3-х раз в неделю, порой он сопротивляется, просит оставить его в покое, но просьбы опущенного никого не трогают. Во время изнасилования над ним еще и издеваются с особой изощренностью.

Опущенных в основном насилуют ночью в отделении, в туалете, в бане, в старом корпусе.

Однажды я попал в Дисциплинарный изолятор, а после выхода из него меня привели в 14 отделение 3 отряда. Там меня избили Порозов, Большов, Сокин. Они говорили, что из-за меня у отряда еще одно взыскание. Били жестоко и долго, около 40 минут, по всем частям тела, кроме лица и паха.

Есть тут у нас такой Миша Барков, ему лет 16-17, он часто бьет ребят табуретками, так что те ломаются о голову. И ему все равно кого бить. Так он избивал на моих глазах парня по кличке Хохол и сломал о его голову табуретку. Этот Хохол недавно освободился...

Из-за притеснений ушел в побег из колонии Федотов, 16-17 лет. Его избивали каждый день, придираясь к любой мелочи. Он поднимался в наряд в 5 утра, и всякий раз его работа приводила к одному и тому же результату: говорили, что уборку он сделал плохо, и били за это. Многие ребята говорят, что из-за избиений они находятся на грани срыва и если их не прекратят бить, то они скоро убегут или попытаются попасть в ДИЗО. Многие пытаются перебраться в другую зону в надежде, что там такой жестокости нет, или попасть в лагерь для взрослых.

У “борзых” отношения с сотрудниками хорошие, кстати, “борзых” слушают больше, чем сотрудников.

Большинство сотрудников относится к нам хорошо, но есть и такие, которые постоянно оскорбляют ребят, типа: “ты, петух, иди отсюда”, “бегом принеси то-то”…

Учителя почти все хорошие...”

ну и?

[b]Osberg[/b], И к чему действительно эта статья ???

Для общей осведомленности.

[quote]
Для общей осведомленности
[/quote]
[b]Osberg[/b], Что ты еще можешь рассказать?

афера в юбке,
а что еще интересует?

О правильных понятиях

Матом в тюрьме и лагере ругаются гораздо реже, чем на воле. Во-первых, это запрещено тюремным законом. Для арестанта мать - понятие святое. Поэтому на строгом, например, режиме мата практически не услышишь. Вторая причина: выругаться матом - значит почти в любом случае оскорбить кого-то. В условиях зоны то, что ты послал человека на х..., означает, что ты считаешь его петухом. Если этот человек петухом не является, ты будешь держать ответ за свои слова, и кончиться это может для тебя плачевно. Разумеется, нельзя и самого себя матерно поминать, например, говорить: “Я, б...дь, ох...ваю!”

Нельзя также называть человека козлом, если он не козел (а лучше и козла козлом тоже не называть - сами себя они называют “независимый мужик”, “активный” и т.д.). Слова “козлиный”, “рогатый” и подобные лучше не использовать, даже про свитер из козьей шерсти этого говорить не надо. Козла, кстати, на х... посылать тоже нельзя - он же козел, а не петух. Нельзя сказать разгорячившемуся человеку: "Ты чего петушишься?" Барак-развалюху, в котором мужики живут, нельзя курятником называть. Вообще лучше все "птичьи" названия из своей речи исключить.

На зоне вообще ответственность за слово гораздо выше, чем на воле. Прежде чем сказать что-то - дать оценку происходящему, рассказать о себе, особенно отозваться о другом человеке, - арестант должен не до десяти, а до тысячи сосчитать. Я знаю такой случай: один политзек подбивал мужиков на голодовку, те не соглашались. Он стал уговаривать: "Да поймите, ведь тем, что вы все терпите, вы объективно на ментов работаете!" Эти слова были восприняты буквально, как оскорбление. Хорошо, пахан зоны дал команду прекратить разборку, не то быть бы политзеку битым.

Поменьше говорить, побольше слушать - эту заповедь человек в неволе весь срок должен помнить, чтобы косяков не напороть.

- Косяк - это нарушение?

- Да, нарушение правильных понятий. Но вообще у этого слова значений много. Когда мужик делает какую-то работу и вдруг пробормочет: "Ух, что-то я косяки порю", - это означает лишь то, что он в чем-то ошибся: неправильно доску перепилил, неровно кирпич положил. Косяками называют и красные нарукавные повязки. Папироса с анашой тоже косяком называется - не знаю только, есть ли тут что-то общее с "косяком" из лагерного жаргона.

- Давай поговорим о правильных понятиях, о тюремном законе.

- Словом "правильный" обозначается большее, чем закон. Каким бы большим ни был закон, всех жизненных ситуаций он не предусмотрит. Поэтому правильные понятия - это еще и совесть арестантов, с которой каждый должен сверять свои поступки, чтобы не испортить жизнь себе и другим. Можно сделать и такое сравнение: в России закон никогда не уважали, считали, что жить надо не по закону, а по "правде". Вот в лагерях похожая ситуация, только там "правда" - это правильные понятия. То есть правильные понятия - это сама атмосфера жизни людей, оказавшихся вместе и на долгие годы в очень тяжелом положении. Они сами эту атмосферу создают и поддерживают ее чистоту ради того, чтобы выйти на волю ценой меньшей крови. Очень многое в правильных понятиях на воле может показаться диким, жестоким, бессмысленным. Но я, прошедший эту школу, могу сказать: тот образ жизни, который подчинен правильным понятиям, легче и разумнее предписанного властями. Дело здесь не только в жестокости государственных законов. Ведь даже эти законы на зонах полностью заменяются инструкциями МВД. А их, в свою очередь, дополняет беспредел персонала. Администрация ведь тоже не по закону живет, а по своим "понятиям". Это о сравнительной ценности правильных понятий.

В какой-то зоне может быть, например, распространен запрет на ношение ложки в верхнем кармане робы, в другой нельзя забирать из столовой в карман надкусанный кусок хлеба и т.п. Особенно много таких запретов на малолетке и на общем режиме. Бессмысленны они или нет? Я не могу об этом судить до тех пор, пока не узнаю историю и причины их появления. Может быть, они как раз очень разумны. Среди законов штата Нью-Йорк есть, например, и законы, запрещающие носить ложку за голенищем сапога, держать в ванной ослов, стрелять зайцев из окон дилижанса. Какие-то обстоятельства заставили власти этого штата в свое время издать эти законы и требовать их исполнения. Их и до сих пор не отменили, хотя забыли за ненадобностью, - можно, в конце концов, считать правильные понятия болезнью общества. И что ж из того, что они жестоки, бессмысленны? А разве есть смысл в высокой температуре, волдырях на месте ожога? В том-то и дело, что есть. И высокая температура, и волдыри - реакция организма на болезнь и способ борьбы с болезнью.

Полностью расписать по правилам можно только первые какие-то предостережения, - чего нельзя делать, чтобы человек сразу не совершил ошибку. Со шкварными, например, нельзя общаться, но об этом предупредят в камере. Предупреждать человека, чтобы он не был стукачом? О чем еще можно предупредить? Смотрят на человека, предположим, в течение месяца. Есть понятие "человек косячный". Если он не впитал в себя правильных понятий, не понял, как нужно себя вести, что можно, чего нельзя - этот человек "косячный", т.е. вообще опасный для окружающих. Он может запороть любой косяк, как считается, за который ты ответишь, потому что ты находишься рядом.

Нельзя просто пригрозить, а потом отказаться от этого. Если уже бросил даже невзначай какую-то угрозу конвоиру или козлу, то должен ее выполнить. Нужно отвечать за свои слова. В тюрьме не признается никакое изменение ситуации, не признается никакое "нечаянно". В этом мире нет слова "нечаянно". Что значит нечаянно? Нечаянно, - это значит, ты сам что-то не предусмотрел. Поэтому с человеком случается нечаянность. "Нечаянно" - тоже какой-то признак ненадежности. Ценностью этого мира является человек, который вообще уверен, уверен в себе. В мире, где все очень ненадежно, ценностью становится надежность. Привлекает надежность человека.

Надо, чтобы в твоей уверенности были уверены и остальные, чтобы человек, который идет рядом с тобой этапом, понимал, что ты сейчас ничего такого не напорешь, что сюда не бросятся овчарки. Поэтому авторитетом на зоне пользуются люди, в которых ощущается надежность. То есть человек стоит надежно, не размазывается, не говорит сегодня одно, завтра другое, не ищет мелкой выгоды. А тот, кто желает жить удобно... На самом деле всегда здесь выгода получается за счет другого...

Есть еще одно правило - не вмешиваться. Тоже странное правило: в этом мире каждый должен ответить за себя сам. Оно очень жестокое. Первое слово ты должен за себя сказать сам. Потом тебе помогут - не помогут, уже дальше дело другое. Но вот нельзя отвечать другому за человека.

Мне однажды пришлось заступаться за сокамерника, до которого правильные понятия абсолютно не доходили. Он действительно был "косячный" - человек, который не понимал, что в тяжкое время куревом надо делиться. Не из жадности, а просто не понимал. Я ему несколько раз говорил: "Ты не жадничай". Но с другой стороны там были люди, которые ему говорили: "Нет, ты курево прибереги, тебе еще этапом идти". Но в нашей камере принято было всегда куревом делиться. Ему говорят: "Ты оставь покурить". Он: “Да-да” - и забывает. Надо понять, что у человека и дело было непростое, какие-то тяжкие избиения, семейная запутанная история, да еще с какими-то спекуляциями, все это вместе. Он даже и делом не интересовался, он морально как-то совершенно дошел. В подобном состоянии человек - это просто мишень, самая удобная. Он не реагирует на окружающих, он не живет в этом мире. Его хотели опустить только из-за раздражения. Скажем, моет он кружку, и кружка у него падает. Вообще ее нельзя уже брать, по тем понятиям нельзя, потому что там параша рядом, кружка зашкварилась, кружка пропала. Один раз он ее поднял, начал пить. После этого от него требуют выбросить кружку и помыть руки. Но он не учится, и через день повторяется та же история, опять раздражение у всех. Ему, может быть, помогло то, что народу было очень много, поэтому не все замечали эти косяки. Один заметил, на него накричал, другие внимания не обратили. А он не учился совершенно.

Теперь про момент, когда его хотели опустить. Там "кормушка" была маленькая, а народу много, всегда во время обеда, ужина местная толкучка. Он толкнул человека, пролил баланду. Толкнул нечаянно, конечно. А там не слова "нечаянно". Он кого-то одного оставил без еды и... предложил свою. И в ответ получил: "Твою шкварную буду есть?" Его назвали шкварным, а он не ответил на это. Можно сказать, сам себе определил место. А мне очень его было жалко.

Ему сказали “из твоей шкварной миски”, и он за себя сам не ответил! Он обязан был первое слово сказать сам. Потом - я так представляю, - началась бы драка, и вот здесь бы я уже мог вмешаться. Теперь бы уже мог. Ответить за него я не мог, не должен был, но вмешался именно на этом этапе, потому что оставь я это дело - и все, его бы начали опускать сразу. Потому что он согласился с этим словом, согласился с этим местом, которое ему определили. Поэтому я-то тоже "упорол косяк", я влез не в свое дело не в то время. Но что делать, - следующего этапа просто бы уже не было. Раз он сам не ответил, то все. Это вот странная такая игра в слова - все принимают всерьез. Он не ответил - значит, согласился. Вместо него я ответил. То есть я крикнул: "Следи за базаром!" - тому, который ему сказал. Он тут же на меня перешел. Маленькая стычка. Тут уже понятно, что дело должно быть с разборками. Странно все закрутилось.

Переслали записку "авторитету" в соседнюю камеру. Меня спросили что-то. Да, говорю я, пассажир куревом не делится, понятно, что все злые на него. То есть я суть дела объяснил. Не надо слишком длинно. И прислали ответ: прекратите разборку. Его не трогали больше. Так все жили, потом он на этап ушел, в следственной тюрьме быстро все меняется.

Вступаться за другого можно в какой-то определенный период. Можно до косяка. Но если этот момент пропустил, то уже бесполезно. Это тонкое место, где тоже на чутье все делается. Начинает набухать раздражение, набухает разборка. И опять же на чутье - когда можно влезть.

Но это все было от раздражения. Другое дело, когда кого-то хотят уничтожить с определенной целью. Такие вещи делаются долго, тонко, планомерно. Чтобы потом это не было косяком тому, кто приготовил уничтожение.

Нужно вообще помнить о том, что испытания, которым тюрьма подвергает человека, как бы проверяют его, прочность его характера, порядочность, честность, уважение к остальным. Из этого и надо исходить, когда ты отвечаешь на вопросы прописки или проходишь какие-то испытания. И, конечно, надо постараться активнее включиться в жизнь, потому что люди, которые тебя окружают, как правило, такие же, как и те, что живут на воле. У каждого из них такая же драма, такая же беда, как и у тебя. Чаще всего это так. Потому что преступление и арест - это для человека чаще всего несчастье и не ты один страдаешь. И это надо видеть.

Не стоит бояться сокамерников. Каждый попавший в тюрьму, как правило, оказывается на том месте, которое он заслужил всей своей прежней жизнью...

А на практике усвоить правильные понятия в общем-то нетрудно. Трудно себя под них подстраивать.

- Самые серьезные запреты, я понял, касаются опущенных. А какие еще запреты есть?

- Все сразу и не вспомнить... На общем режиме (иногда и на усиленном) нельзя с земли ничего поднимать. Особенно если упало на плац. Пусть хоть шапка зимой упадет - она после этого считается зашкваренной. Упала - иди дальше, ищи другую. Не ходи часто в штаб, особенно один - могут заподозрить тебя в стукачестве. В столовой, у поваров, ничего нельзя покупать, потому что считается, и правильно, что, покупая из общего котла, ты воруешь у братвы.

Боже тебя упаси взять чужое! Вот одна из самых распространенных "примочек". Ты взял, полистал чужую книгу и положил ее на место. Подходит хозяин книги: "Давай стольник. - Какой стольник? - Ты книгу брал? - Брал. - А в ней стольник лежал, давай обратно".

Я знаю человека, который под следствием на воле находился, в лагерь тоже с воли, а не через тюрьму попал. Никто ему таких вещей не объяснил, а по воспитанию он плохо усвоил, что чужое брать нельзя. Так он взял в тумбочке у соседа две ложки сахара, а вечером свой сахар получил и те же две ложки соседу отсыпал, тоже без его ведома. Это кто-то увидел. И это ему "предъявили". Крыс на зоне мигом опускают. Красть нельзя ни у кого - ни у козла, ни у педераста. Раньше тем, кто осваивал профессию карманника, можно было залезть в чужой карман, а потом вернуть украденное. Сейчас и это запрещено, карман под охраной. У сотрудников тоже красть нельзя, хотя укравший у надзирателя крысой не считается. Но если после такой кражи на зоне будет обыск и при этом кто-то погорит, на виновном будет косяк.

Еще одно священное понятие в тюрьме и на зоне - карточный долг. Насильно заставить играть в карты никого не могут (в следственной тюрьме вместо карт часто играют в домино). Больше того, человек, который не играет вообще, пользуется, как правило, уважением. Если ты просидел уже достаточно долго и в разных камерах, ты начинаешь видеть сразу, где игра ведется для развлечения, а где для того, чтобы потребовать от проигравшего чего-то серьезного. В маленьких камерах обычно игра в карты, нарды, домино - развлечение. В больших, человек на пятьдесят, - нет. В них человеческие отношения устанавливаются вообще реже, издеваются там тоже чаще, чем в маленьких. Если ты все-таки начинаешь играть, ни в коем случае не стоит зарываться. Ты должен жизнь положить, но долг отдать, причем отдать вовремя. Не отдашь - могут и опустить, не сразу опустить, а дать тебе последний шанс - включить счетчик. То есть проиграл ты, предположим, сто рублей, а вовремя не отдал. В день расплаты тебе говорят: ладно, подожду еще десять дней, за каждый день просрочки по стольнику заплатишь. И все это ты обязан будешь сделать. Долг - такое же святое понятие, как неприкосновенность чужой пайки. Не надо и жалеть проигранного.

- Что такое разборки, как они проходят? Правда ли, что на них калечат, убивают?

- Избить, убить могут только по решению тех, кто в разборке участвовал. Разборка - это решение спора. Участвовать в разборке могут все, кроме козлов и петухов. Устраивается что-то вроде общего собрания, на котором спокойно, без рук и повышений голоса обе стороны высказывают братве все, что они по поводу своего спора думают. Если особых сложностей вопрос не представляет, его решают тут же, на месте. Если возникают трудности, обращаются в более высокую инстанцию - к своему авторитету, либо, если и он не может в споре разобраться, к “вору” на другой зоне. И пока окончательный ответ не придет, продолжать спор обе стороны не должны.

Обычно человека, признанного виновным, отдают на милость правого. Тот может получить с него как с "достойного" или как с "негодяя". Как с достойного - это значит, ответчик должен публично признать свою вину и покаяться. Ну, может быть, разок по физиономии получить - не больно, чтобы только "почувствовал братскую руку". Как с негодяя - это значит, с ответчиком можно сделать все что угодно, в том числе и убить его. Можно по приговору разборки и потребовать с виновного деньги, вещи - на усмотрение потерпевшего, тут у него полная свобода выбора. Виновный же будет обязан это требование выполнить. Выбор правого (потерпевшего) покажет, насколько он человек великодушый, и этот поступок скажется потом на его репутации.

ниасилил

[quote]
а что еще интересует?
[/quote]
[b]Osberg[/b], фотки давай...ты мне можешь не рассказывать про это у меня есть курс лекций посвещенных малолетки... я еще много фильмов(документальных) видела

[b]Voo-Doo[/b], я тоже

Читайте - это познавательно. Вобщем полезно знать. Фоток больше дать не могу так как на них изображены зверства и изнасилования сокамерников разными путями - эти картинки могут серьезно повредить психику здоровому человеку или оставить след на ней. Кину на всеобщее обозрение если разрешат администраторы - хотя наврядли.

[b]Osberg[/b], А на кой ты всё это нам рассказываеш и показываеш объясни ???

Martyr_A_D_,
Я же уже сказал для того чтобы знали что в этом мире есть не только добрые мамы и мягкие подушки, но и обратная сторона жизни о которой нужно знать и помнить. Осведомлен - значит подготовлен.

[b]Osberg[/b], если ты думаеш что показал этими статьями или картинками что-то чего люди не знали... то это далеко не так....
а о том что об этом неосведомленным знать надо я согласен полностью....

а смысл?

[b]Злое_Ведро[/b], нет смысла... просто я так понял для общего образования....

Смысл?!
Смысл в том, что чтобы каждый помнил, что представляет из себя то место куда может попасть каждый человек за свое преступное деяние. Даже не преступление, а проступок с нашими карательными органами туда попасть, поверьте, простому смертному, очень легко. Многим известно наше СИЗО на ул. Водопроводной и мало кому известно что там сейчас делается. За 50 метрами от дороги, где вы все мирно ходите и ездите творится такое насилие над человеческой сущностью, что ад с чертями вам мог бы показаться раем.

[b]Osberg[/b], а ты что сидел за что-то ?

Отличный топик для начинающих зэков :lol:

Martyr_A_D_,
Нет, довелось быть наблюдателем.

[quote=Osberg]Martyr_A_D_,
Я же уже сказал для того чтобы знали что в этом мире есть не только добрые мамы и мягкие подушки, но и обратная сторона жизни о которой нужно знать и помнить. Осведомлен - значит подготовлен.[/quote]

вперёд, постись на rotten.com)

Забодали вы своими тюремными понятиями весь народ славянский. Веками гноите общество
в союзе с комуняками и их идеями. Дайте самим себе и окружающим жить по человечески.

вспомнила фильм "Сволочи"
и теперь еще это статейка, не могу читать.

[b]Osberg[/b], давай еще фоток!
Пусть все знают как там плохо.
[quote]
Отличный топик для начинающих зэков
[/quote]

[b]Osberg[/b], довольно интересные статьи. Сам я терпеть не могу блатного мира, но, к сожалению от тюрьмы никто не застрахован. Даже Ходорковские попадают. Врагов надо знать в лицо.

давайте фотог!

[quote]
давайте фотог!
[/quote]
[b]from_hell[/b], у меня в альбоме новые есть...(см. там где гонево)

про тюрьму?

Ещё такой рассказик )

Пряник.


Скажу сразу, многое из того, что ты сейчас узнаешь, будет тебе неприятно. Ничего. Привыкай. Мне тоже было неприятно, но ... как видишь выжил. Главное - не впадать в панику и не раскисать, даже если тебя будут лупцевать дубинками по спине. На "ты" я тебя называю потому, что в тюрьме всех называют на "ты". Здесь, в тюрьме всем абсолютно безразлично, сколько тебе лет и какую должность ты занимал на воле. В крайнем случае заинтересует профессия: если ты радиоинженер, то при случае скажут починить сломавшийся телевизор. (да, да, не удивляйся, демократия в советских тюрьмах шагнула настолько далеко, что даже в некоммерческих камерах встречаются телевизоры)

Итак, ты - пряник, то есть человек, впервые попавший в тюрьму. Ты, разумеется невиновен, попался случайно, вот-вот выйдешь, стоит позвонить только адвокату, ну и так далее и тому подобная вольная ерунда. Поэтому запомни: попавший в тюрьму редко когда выходит из нее ранее полугода. Так что настраивайся.

Лучше всего, когда ты читаешь эту брошюру до того, как тупые потные ребята в сером приедут за тобой, когда у тебя есть еще шанс подготовиться ко всему происходящему не только психологически, но и так сказать, материально. Причем нет разницы - и мне в том числе - кто ты: преуспевающий бизнесмен, простой рабочий, бандит, военный или журналист. В нашей стране подследственно-арестованным содержащимся в следственном изоляторе (читай - тюрьме) может оказаться кто угодно. (Даже - сам можешь вспомнить недавнюю наиновейшую историю государства Российского - и.о. Генерального прокурора или министр юстиции)Так что - готовься заранее, ибо жители России подразделяются на две категории людей: те, кто сидит, и те, кто готовится. Есть правда третий класс - фээсбэшники и всякого рода "мусора", милиционеры или как их называют в тюрьме - "красные", которые - абсолютно ошибочно - полагают, что им тюрьмы избежать удастся. Опыт свидетельствует, что удается немногим. Еще они напрочь игнорируют тот факт, что лица, благополучно посаженные ими в тюрьму, когда-нибудь также благополучно из нее выйдут. (При медленном, но все же движении к вступлению в Европейский Союз Россия-таки отменит смертную казнь!) И многим из них захочется - так, любопытства ради, - поинтересоваться, как же там и чем же там поживает его любимый следак - следователь...

Но это другая тема. Тебя она пока всерьез не касается. Тебе надо для начала собрать "майдан". "Майдан" - это такая большая, желательно, крепкая сумка, в которой зеки носят из камеры в камеру, из хаты в хату, по тюремному, свой скарб.

Я тебе в майдан вот что посоветую сложить. Тельняшку (майку), спортивные штаны, носки простые и шерстяные, носовые платки, простыню, наволочки, полотенце (два), одеяло, зубную щетку и пасту, мыло для умывания и хозяйственное, бритвенные принадлежности (кроме одеколона), расческу, коробок спичек, 10 пачек "Примы" (для зеков), несколько пачек блэнда - сигарет с фильтром (тебе советую либо не курить, либо бросить), ложку, металлическую миску, кружку, кипятильник, иголки-нитки, бумагу для письма, тетрадки, конверты, ручку с запасными стержнями, ногтекусачку (ножницы запрещены) и что-нибудь из еды. Впрочем, из еды надо не что-нибудь, а продукты длительного и полезного использования: лук-чеснок, сало, бульонные брикеты, лапша быстрого приготовления, сахар, масло, сухари (зря ты смеешься), чай (чем больше, тем лучше). Ну и пока все. Не забудь кипятильник. Консервы не пропустят. На первое время этого хватит, а там обживешься, освоишься и уже сам жене напишешь, что тебе надо. Да, матрац и одеяло тоже неплохо бы приготовить заранее: тюрьмы наши нищие, вряд ли тебе дадут что-нибудь стоящее.

Ну вот, ты почти готов. Собери все это, поставь дома в кладовку или в офисе в уголок и - жди. Если ждать - обязательно приедут. Если не ждать - приедут тоже обязательно, но внезапно. А это хуже. Но не смертельно. Будь готов к тому, что тебя возьмут ночью с постели, в гостях, у киоска, где ты сигареты будешь покупать, у трапа самолета (как меня) или еще где-нибудь. У них на этот счет фантазий хоть отбавляй. В одном они одинаковы: грубят, хамят, суют твои руки в наручники, давят на психику, приводят в отделение и сразу, пока ты тепленький, допрашивают. Потом бьют, бросают в камеру предварительного заключения (КПЗ), как правило, при районных отделениях милиции, затем выводят, снова бьют и снова допрашивают... Мой тебе совет, молчи и не сопротивляйся. Виноват ты или не виноват - молчи всегда. Вспомни фильмы про немцев и русских разведчиков, вспомни, что ты мужчина и - молчи. Первые 72 часа тебе надо просто выжить. Это тот срок, в течение которого "мусора" имеют право держать тебя в КПЗ. Могут, конечно, и дольше, но тогда им надо запастись соответствующими бумагами, да и адвоката им тоже нужно будет тебе предоставить.

КПЗ для человека, не бывавшего ни в тюрьме, ни в армии - это шокирующее помещение. Особенно общая камера. Духота (людей - как селедок в бочке), вонь грязных тел и вонь от параши в углу, примерно так, что дышать нечем... Зайдя в хату (камера так называется), обязательно скажи "здравствуй" и свое имя. После этого, если спросят, можешь назвать статью, которую тебе шьют. Народ у нас сидит грамотный, сразу после этого тебе могут рассказать, сколько просидишь в следственном изоляторе (СИЗО) и сколько дадут на суде. Лучше сразу готовься в наихудшему варианту: максимальный срок следствия и максимальный срок лагерей. К примеру, меня обвинили по 275-й статье - государственная измена. Значит, решил я, от 1,5 до 2-х лет я проведу в СИЗО, а затем, лет 8 - 10 - в лагере. Конечно, по началу с этой мыслью свыкнуться тяжело. Давит на психику груз воспоминаний об относительно благополучной вольной жизни, о жене и детях (тут неизвестно, что лучше - когда они у тебя есть, или когда их нет. Вообще-то, конечно, лучше, когда нет - сам себе хозяин и голова не болит о семье). Поэтому, чтобы не грузиться, вбей себе в башку сразу и надолго, что отныне у тебя ничего и никого нет: ни квартиры, ни семьи, ни машины, ни работы, ни наград... Ты никто. И звать тебя никак. Зек. Безымянное быдло. Скотина. Тебя будут пинать дубаки, унижать менты, издеваться "следаки"... Через некоторое время тебе дадут погоняло, погремуху что-то вроде твоего второго имени. Обычно разнообразием зеки не отличаются. Поэтому мне попадалось по нескольку Толстых, Хромых, Спортсменов, Малых, Больших, Дунайских и прочих только в одной тюрьме. Оригинальных, типа Пикассо, Шпион, очень мало, потому как мало все же политических, людей искусства, журналистов... К слову, о журналистах и шпионах. Так получилось, что меня, журналиста, кэгэбэшники назначили шпионом. Поэтому погоняло "Шпион" прокопало (продержалось) недолго, так как порядочным арестантам, по понятиям, в падлу (то есть не следует)называть зека так же как его называют мусора. Ну, это к слову...

Итак, из КПЗ тебя переведут в СИЗО. Там на первом этапе разместят в жуткую камеру, где ты проторчишь в лучшем случае пару суток, перед тем, как тебя, небритого и страшного (заберут тебя все равно без майдана), сфотографируют, снимут отпечатки всех пальцев (кроме тех, что на ногах), дикой толщины иглой многоразового использования сделают тебе кровопускание (не упади в обморок, а не то женщина, по половым признакам во всяком случае, пообещает "ебануть чем-нибудь"), сделают флюорографию... Это все называется карантин. Помню, один 5 дней жил в камере, все карантин проходил, потом он трое суток в тройнике (маломестной камере) с танка (унитаза) не слезал: заразу какую-то подхватил... После карантина тебя, скорей всего, посадят в тройник : камера, где 4 шконки (койки), где тепло, уютно, не воняет, сидят (давно-о-о сидят) бывалые зеки и с улыбкой тебя спрашивают: "Нучто, охуел? Ничего. Пообвыкнешься, придешь в себя и ...будешь жить дальше." Ты расслабишься, начнешь отвечать на вопросы, что-то от себя рассказывать... Пока ты не открыл рот, вспомни: один из четверых - пятерых - шестерых в тройнике - наверняка "наседка" - подсадная утка, в обязанности которого входит запомнить твои рассказы и передать их куда следует. Поэтому, когда чувствуешь, что интерес к твоему делу перешел в русло практических и конкретных вопросов, не постесняйся и не побоись - "за спрос не бьют!" - задать контр-вопрос: "С какой целью интересуешься?" Уверяю тебя, что после этого ты не услышишь более ни одного вопроса.

В тройнике ты впервые за много суток относительно спокойно выспишься, сполоснешься на унитазе (это нетрудно, зеки научат), придешь в себя немножко и надолго задумаешься над тем, куда и за что ты попал. Будь готов к тому, что тебя ни следователь, ни адвокаты не востребуют и неделю и две...

После первого допроса, на котором ты либо не захочешь отвечать вообще (т.е. давать показания) отвечать без адвоката, или отвечать не так, как хочется следователю, тебя в 99 из 100 случаев переведут в общую камеру. Общая камера - это, собственно, и есть тюрьма. Согласно "Правил содержания обвиняемых и подследственных" (есть такие, кстати, изучи их прямо сейчас, параллельно с этой брошюрой, можешь даже сопоставить.) Если ты военный или мент, то тебя не должны содержать в общей камере, с осужденными или даже судимыми. Но все это полная ерунда. Держат, и подолгу. И не без определенных целей. Цель первая - подавить остатки психической сопротивляемости окружающей действительности. В общей камере, рассчитанной на 6 - 12 человек, всегда содержится не от 25 до 40 человек. Теснота, вонь, жесткая хроническая нехватка воды, вечный шум - это и многое другое действует на психику очень сильно. Зайдя в хату, поздоровайся, назовись - имя, статья. Обязательно найдется в хате ответственный, главный - назови его как хочешь, - кто задает побольше, но вполне конкретных вопросов. Цель этих вопросов - определить, кто ты есть по жизни - блатной шпанок, мужик... Скорее всего, последнее. Хотя, если молодой, можешь встать на шпановскую стезю. Вновь прибывший мужик будет приставлен мыть посуду, полы, словом, что-то делать... Тебе желательно определиться, потому что балласта хата не любит. Через пару дней ты выяснишь, что почти у всех есть обязанности: пиковые стоят у робота - железных дверей и предупреждают хату о том, что творится на продоле - в коридоре. Кто-то из мужиков рулит за крокодилом - длинным металлическим столом: надо вовремя набирать баланду, оставлять спящей смене, мыть посуду... Кто-то постоянно следит за дорогой - веревочным путем на решетке, через который в хату попадает все что угодно, от записок - малявок до чая-курева и даже дров для стрел.

Ты обвыкнешься, и уже через неделю скотская жизнь твоя войдет в определенный ритм. 8.00 - выход на продол на поверку, завтрак, прогулка один час в тесном тюремном дворике, обед, ужин, заползание на шконку (койку), беспокойный зековский сон. И так - каждый день, месяц, год. Разнообразие вносят общение со следаком, адвокатом, баня, свидания с женой (раз в месяц), письма... Все. Остальное время, свободное от тюремных обязанностей, можешь читать (если есть что) или смотреть (если есть куда).

Чуть позже я тебе подробней расскажу о некоторых моментах тюремной жизни. А сейчас хочу предупредить, что если тобой, подследственным, будут заниматься ФСБ или кто-то такой же серьезный как Генпрокуратура, то наседка будет тебя сопровождать всюду и не одна, все твои письма и даже официальные обращения к Президенту, Генпрокурору будут перлюстрированы не только спецчастью СИЗО, и не столько ею, а именно ФСБ. Если надо (а надо часто), то твои телефоны будут и после твоего ареста прослушиваться, за женой и друзьями будут следить, из свидетелей будут выбиваться необходимые показания и т.д. и т.п. Надеюсь, книжки про 1937-й год, КГБ и ВЧК ты читал, кино смотрел. Так вот, их методы почти не изменились. Гуманнее они не стали. Выше интеллектом - тоже. Из тюрьмы тебя не выпустят ни за что - иллюзий не строй. Так что лучше всего либо живи как мышь полевая, либо иди сдавайся сразу. Жаль мне тебя, если у тебя есть друзья в ФСБ или в милиции - лишние объемные свидетельские показания не в твою пользу тебе обеспечены. (Конечно, я не беру тот "клинический" для нашей страны случай, когда твои друзья из вышеназванных организаций - очень высокие начальники, а сам ты - губернатор или очень крутой и богатый человек. Там, на том уровне, другие законы, суммы и сроки. Иногда все это перевешивают каких-то девять граммов.)

В общей хате зеки придирчиво тебя осмотрят и уже в первый вечер попросят шерсть из твоего свитера на "дорогу" - веревку для малявок, шкурок, кишок. Другому понадобятся твои сапоги или брюки, или куртка - "сходить завтра на суд", третий попросит закурить, четвертый - иголку с ниткой и т.д. Ты - в замешательстве: не дашь - жлобом сочтут, дашь - потом не вернешь. Так вот: ты имеешь полное право никому ничего не давать. И ничего никто тебе не сделает. Но мой тебе совет: в каждом отдельном случае надо также отдельно и поступать. Я, к примеру, сознательно лишился двух рукавов от свитера. Зато потом никто не мог меня попрекнуть, что я для хату ничего не сделал. Поделился я чаем, сигаретами и нитками. Остальное, сказал, мне самому нужно всегда, ежедневно. И это была правда.

Если тебе заскочит "дачка" - продуктовая передача, она же кабанчик - не суетись. Я тебя понимаю: неделю-две ты жрал серую баланду от которой у тебя отрыжка и изжога, и никакая падла не дала тебе ни кубик бульонный, ни чеснока дольку, ни сальца кусочек, хотя многие это добро наяривали. Да, наяривали! Но - имели полное право наяривать и тебе не давать. Толковые мужики тебе, прянику, растолкуют, что семьям - микрогруппам - в хате из дачки можно дать чего-то, что-то - на больничку, что-то - для всех (чай, сигареты), а остальное - твое. Ешь его сам или прибивайся к семейке - твое дело. Никто и ничего у тебя не отберет. Я тебе советую прибиться к семейке. Мне заскочила дачка, а я уже дней 8 жрал баланду с семейкой, потом я всю эту семейку кормил своей дачкой. Самому почти ничего не перепадало. Но! Я не сдох и народ в мою сторону не кивал. Ну а то, что моей семейке кабанчики позаскакивали через день после того, как меня перевели в другую хату - тут уж никто не виноват.

Еще о еде. Культа из нее не делай. Забудь, что есть в мире такие вещи, как пиво, мороженое, шоколадные конфеты, торты, котлеты, гамбургеры, шпроты и прочая ерунда. Конечно, в дачке богатая жена может все это тебе принести. Но я так думаю, что это лишнее, да и на нервы действует малоимущим (а таковых на тюрьме - большинство. Они потому и в тюрьме сидят, что малоимущие). Баланду, в принципе, тоже можно есть. Но если есть возможность ее не есть - не ешь. Лучше голодным быть, чем что попало есть. Почитай Омара Хайяма - там на этот счет есть хорошие строки.

Так, с одеждой, едой разобрались, поехали дальше. После работы - не скрою, животной, ибо животное в тюрьме на первый план само собой выходит, - покалякаем о ... духовном, точнее об общении с зеками. Хочешь-не хочешь, а общаться придется долго и со многими. И зачастую оказывается, что "академиев" они не кончали. Конечно, тебе все расскажут по понятиям зековским, кто есть кто: кто такие положенцы и ответственные, бродяги, шпанюки и прочие сословия вплоть до красных, малолеток, опущенных-обиженных. Коль суждено сидеть тебе долго, то поймешь ты всю подноготную досканально, а коль не нужно оно тебе, так и вдаваться в подробности не стоит, меньше знаешь, крепче спишь. А сон арестанта - дело святое.

Общайся с зеками просто. Своей образованности (если она есть) не показывай лишний раз, а учись слушать. Как говорил один умный человек, лучший способ развлечь человека - это выслушать его. Вот и слушай. Начни это с КПЗ. Да не стесняйся спрашивать, ибо за спрос не бьют. Из одних разговоров о тюрьмах и лагерях ты уже будешь многое знать про жизнь эту зарешеченную, да и в той, вольной, лучше разбираться научишься. Главное - не расспрашивай других и не распространяйся сам конкретно о чьих-либо и конкретно о своем уголовном деле, то бишь "деляне". Это считается признаком дурного тона ("С какой целью интересуешься?") Народ наш в основном простой и добрый (если это слово уместно в тюрьме): ты к ним не по-подлому - и они в тебе человека видеть будут. Гнусных, жадных, противных - таких хватает. Помню одного золотозубого. Попросил ниток, я дал. Так он, падла, полмотка, не моргнув наглым глазом, отмотал. И спасибо не сказал. Да! Чуть не забыл! По понятиям в тюрьме не принято говорить "спасибо" или "на здоровье" (могут ответить: "Что тебе до моего здоровья?") Но если ты человек воспитанный и в таких случаях не можешь молчать, то кивни головой или скажи "душевно". Конечно, дурацкие правила, но и они меняются: в тройниках воспитанные люди и "спасибо" говорят друг другу, и "на здоровье". И ничего - тюрьма стоит.

Конечно, тебе много еще расскажут чисто зековских правил. По началу ты будешь ошибаться - косяки пороть. Первый раз прощается: пряник он и есть пряник, что с него взять... Второй, третий - тебе уже всякого укажут. Ну а дальше можно и кружкой по лбу схлопотать. Был у нас в общей хате один такой погоняло Матрос. Уперся рогом и знай свое наворачивает, не обращая внимания на неоднократные замечания камерных авторитетов и молчаливое осуждение всей хаты. Ну и дюзнули его пару раз. Только после этого он вроде что-то понял.

Свой круг общения, свою "семью" ты, если не дурак, найдешь за неделю или раньше. Меня как-то прибивало к главным в хате, и я не жалею об этом. Потому что информацию об уголовном мире получал из первоисточников. Спасибо им, что и они не отторгали меня, хотя по зековским понятиям я - "рыло автоматное", как военный и мужик по-тюремному. Одни видели во мне журналиста и использовали для написания жалоб, объяснительных, писем, открыток и стихов. И не было случая, чтобы я кому-то отказал. А в другой общей хате пришлось несколько раз и полы помыть, и на пальме - верхней шконке - поспать... Не то страшно, страшно, когда в хате о тебе хреновое мнение сложится, или, не дай Бог, хата тебя на лыжи поставит, то есть заставит выехать самому по проверке с вещами. Мало того, что тебя выставят, так за тобой шлейф "лыжника" по всему централу пойдет. И тогда мне тебя жалко будет.

Но я не думаю, что ты конченный идиот, черт - закатайся в вату или "черт на катушках" или бык или лось сутулый (таких характеристик удостаиваются кандидаты в лыжники). Я думаю, что ты человек с мозгами и поймешь даже то, что я описать забуду. Словом, ты понял, что в общении - будь то зеки, следак, дубаки (ты уже, наверное, понял, что это тюремные работники, которые работают на этапах: дежурные, конвойные и прочие) - главное, слушать, как говорят радисты, "работать на прием". Языком молотить можно лишь с адвокатом, и то не в каждой комнате, в которую приводят для таких общений. Многие комнатки прослушиваются. Также прослушивается и записывается (если надо) твой разговор с женой на свиданке - свидании. Научись помнить об этом всегда.

Скажешь, легко - молчи себе и все. Хрен ты угадал и рано расслабился. Будешь только молчать - найдутся зеки-зубатки, которые подначками будут кусать тебя (а многие зубы накусали на этом - будь здоров), пока до костей не обгрызут. Нужно будет научится грамотно огрызаться. Поэтому ты не просто молчи, а вслушивайся, как зеки общаются меж собой. Один задевает другого, а тот ему бац фразой приблатненной по хребту, и тот - "упал и отполз". До драки дело доходит редко, и это, я полагаю, правильная, как говорят в тюрьме, постанова. Ибо на неприятности физического свойства можно нарваться у мусоров. А потакать им в этом - в падлу. Пример насчет огрызания приведу свой. Один толстый достал, и не только меня, тем , что в ответ на слово "можно" выдавал целый каскад старого, как вещмешок, солдатско-сапоговского якобы юмора: можно Машку за ляжку, можно еще там что-то да чего-то... И пока не выдаст на гора этот перл, он, толстый, с места не сдвинется. Однажды, когда он, как танковый двигатель, долго начинал набирать обороты своего "можно...", я резко оборвал его и продолжил: "Можно толстых на сало, чтоб с ряшки свисало". После этого он со своим "можно" закатался.

В целом же с сокамерниками нужно научиться ладить. Если ты коммуникабелен - проблем не будет. Впрочем, и замкнутый по натуре человек, если он не дурак, тоже найдет свое место и роль в хате и не будет ни у кого вызывать раздражения.

А раздражение в тюрьме может вспыхнуть из-за любого пустяка. Надеюсь, не надо тебе объяснять, отчего оно: скученность народу, долгое сидение в замкнутом пространстве, да еще без выхода сексуальной энергии. Кстати, последнее почему-то не учитывается в армии и на флоте в качестве одной из причин махровой дедовщины. Были бы у солдат-метров, а также у зеков своего рода встречи и свидания, хотя бы изредка в интимной обстановке, проблем с невыплеснутыми эмоциями было бы, на мой взгляд, меньше.

Впрочем, нас с тобой это не касается, как и всех русских зеков тоже. У русских, как говорит поэт, собственная тупость. Или гордость? Не помню.

Еще об общении. Очень быстро ты научишься и огрызаться и по фене ботать. Зараза прилипает быстро. Через месяц я с адвокатами с трудом общался, а следаку на его вопрос "как самочувствие?" ответил: "С какой целью интересуешься?" Поэтому чтобы совсем не деградировать читай книжки. Желательно умные, а не порожняковые, вроде всяких там Бешеных, Марининых и прочих. Само собой, тебя потянет на тюремную тематику. Такие книжки тебя сами найдут. Я, к примеру, попросил библиотекаршу (есть такое, - редкое, правда, - явление в наших тюрьмах) принести журналы. Принесла "Иностранную литературу" шести - пятилетней давности. В трех из четырех журналах были романы и рассказы и тюрьме и зеках. Если ты человек с нормальной психикой, то через месяц-два такого чтива, тебя начнет воротить от этой тематики, как и от телепередач "Дорожный патруль" или "Криминальный канал"

Через три месяца тюрьмы ты и на газеты, где пишут о якобы бандитах, будешь смотреть по-другому. Тебя будет возмущать сама статья и ты будешь задаваться вопросом: почему людей называют бандитами до того, как состоялся суд? Ты станешь замечать в статьях и на ТВ чисто мусорские (ментовские) подачи для журналистов. (Здесь я беспристрастным быть не могу, но и смолчать не в силах. У иных коллег ума как у корюшки - на два заплыва. Мусор им лапшу развесит на уши, и они, высунув язык, пишут о том, что знают только с одной стороны. А где мнение защиты и обвиняемого, а где ссылка на законы, а где собственное мнение? Обо мне, например, местные якобы журналисты писали лишь со слов ФСБ. Я читал в хате и удивлялся. Нет, не сволочизму ФСБ, к нему я уже давно привык, а глупости и наивности газетчиков, не удосужившихся хоть чуть-чуть, хоть на децил, как говорят зеки, мозгой шевельнуть и задаться элементарными вопросами. И вообще, дорогие мои, запомните, все, что сказали всем фээсбэшним, милицейским прокурорсиким и иным работникам, требует не только проверки, а тщательной проверки. Если проверить не удастся (они информацию выдают либо лживую, либо вовсе не выдают), то хоть пишите со ссылкой на этих заплечных дел мастеров. А то выдаете за свое, что так и хочется при встрече по чайнику дизануть.

Ладно, пряник, предыдущий абзац можно было не читать. Это я чисто свое наворачиваю, накипело, брат, понимаешь.

Итак мы с тобой сидим дальше. Ты только сел, а я чуть подольше грею нары. Поговорим теперь о ... гигиене. Это очень важная тема. Как и все в тюрьме. Ибо - усекая - в жизни мелочей не бывает. Ибо - усекай дальше - за базар надо отвечать. (известны случаи, когда слово, нечаянно брошенное тобой, всплывало через месяц, год, и за него приходилось отвечать).Однако вернемся к гигиене. Можно годами жить в тюрьме, готовясь годами жить на зоне, а можно отбросить ласты в туберкулезном диспансере (на тубе) в считанные недели. Можно на гулочках в тесных тюремных двориках заниматься спортом, а можно поехать из-за пустяка "на больничку" (мед. блок с такими же камерами) и уже там подхватить какую-либо заразу. Поэтому - помни: на больничке или в тубе даже здоровый становится больным. Всячески надо избегать больнички. Для этого надо следить за собой даже в скотских условиях тюрьмы. В принципе, все можешь делать: умываться, подмываться, бриться, чистить два раза в день зубы. Конечно, перебои с водой ужасны, но можно загодя запастись водой (хоть в бутылке из-под минералки или пепси) и потом ею пользоваться. Не забывай мыть ноги. Я одного зека лично сгонял со шконки, пока он не мыл ног. Зеки, кстати, замечают, кто неряшлив, и если сразу не укажут тебе на это, то потом непременно будут брезгливо отворачиваться. Но, скорей всего, скажут и довольно грубо и будут тысячу раз правы. Так же, как правы те, кто следит за чистотой полов, окон, вентиляторов. Нечистота - это прямой путь в больничку. Туберкулез, чесотка, фурункулы, грибок и прочие напасти только и поджидают своих жертв. Зубы портятся и десны кровоточат, если не следить за полостью рта. Плохие зубы - плохой желудок. Отсюда (и от некачественной пищи) - гастриты, язвы, метеоризм и т.д. Не забывай бороться с гиподинамией, поприседать, понаклоняться, поотжиматься можно даже в тесной хате. А на прогулке во дворике - так сам Бог велел.

Говоря о человеке в тюрьме не лишнее будет вспомнить старика Гурджиева, который говорил, что для описания обычного человека нужна вовсе не психология - достаточно одной механики. В тюремном варианте это звучит вульгарно, но тоже точно: жрут без меры - срут без памяти. Кстати, насчет опорожнения желудка. Это своего рода небольшая проблема, поскольку в тесной хате не принято ходить на танк, когда люди принимают пищу. Впорешь косяк - можешь дюзнуть. Поэтому мой тебе совет - не переедай, ешь только чтобы утолить голод. Если по 4 - 5 дней не будешь ходить на танк - ничего страшного с тобой и с твоим желудком не случится. На себе проверил - отвечаю.

Если куришь - брось, если не куришь - не вздумай начинать, хотя соблазн будет велик. Воду пей только кипяченую, из другого пойла, кроме чая, рекомендую отвар пустырника. Это полезно в ежедневно стрессовых ситуациях тюрьмы.

К разделу "гигиена" я отношу и чистоту твоей одежды и постельного белья. Зараза, как ты понимаешь, боится чистоты. Многие, и даже большинство, спят на грязных простынях и матрацах, и даже вовсе без них. И не вина их в том, а беда. В тюрьме давно не выдают уже ни простыней, ни матрацев. Окна, к твоему сведению, зарешечены и не застеклены. В беседе со мной начальник отделения управления исполнения наказаний (УИН) УВД края сказал, что все из-за противных зеков, которые рвали простыни и ломали оконные рамы и разбивали стекла. И он прав. Но лишь отчасти, ибо дубакам тоже до балды, что им дают. В стране разруха. И смешно надеяться, что в отдельно взятой тюрьме будет хотя бы подобие порядка.

Свои простыни ты сам будешь стирать. Но есть возможность наладить связь с холопами (это зеки, которые тянут срок при тюрьме и заняты на всех хозяйственных работах при тюрьме) и они будут приходить к твоей хате и забирать в стирку белье. Приготовь им за это чай и курево. Если хочешь, чтобы процедура повторилась - не жмись.

Вечером, если спать выпало в ночную смену, раздевшись на шконке осмотрись - нет ли где паразитов, покраснений, грибка и прочего. Если есть - утром обращайся настойчиво к доктору. По началу тебе дадут спазмалган. Его дают всем и от любых болезней. Две таблетки в сутки. Скажешь: мало! Дубак ответит: прокурор добавит и заржет, как необъезженная лошадь. Смело пиши жалобу в УВД, УИН, прокуратуру, генпрокуратуру, Президенту. В ООН и Спортлото напишешь после. Какая-нибудь одна из десяти жалоб сыграет свою роль, и тебе будут давать не две, а три таблетки спазмалгона. А если серьезно, то реальная помощь тебе придет лишь от передачки с воли. Посему положи-ка ты лучше сразу, лучше прямо сейчас в свой "тревожный чемодан" (офицеры на случай тревоги всегда такой под рукой держат), в свой тюремный майдан аптечку со всем необходимым.

Если ты привык дома, на воле принимать ванну, пить кофе, забудь об этой вредной для тюрьмы привычке. Отныне тебе баня будет раз в 20 дней в течение 20 минут под вялотекущими, как шизофрения, струйками крутого кипятка. И даже после этого идиотического издевательства над человеческой потребностью ты будешь на седьмом небе от счастья - помылся! Целую неделю псиной вонять не будешь. Кстати, некоторые за время помывки ухитряются постирать трусы-носки. Так что - дерзай, арестант!

Что-то я забыл тебе сказать такое... этакое... ободряюще важное. Ах да, вспомнил! Тоска - тюремная лохматая зеленая долгая, как сплошной поезд Владивосток-Москва, неиссякаемая, противная, тошнотворная, беспросветная. Она будет сжирать тебя, пряник, изнутри и снаружи. Мелкими кусочками и большими кусищами будет высасывать из тебя все твои небогатые духовные силенки. И ты будешь мучиться - а ей только этого и надо! И ты будешь впадать в депрессию - а она только и ждет этого! И ты будешь, как зеки говорят, грузиться, как боинг бомбами, под завязку этой тоской. А следак на допросе или дубак на продоле тебе будут стараться кровь свернуть, либо сказать что-то гадкое, либо сделать. И ты почувствуешь, что скоро созреешь для ого, чтобы пошел процесс "подрыва крышки" - схождения с ума. Здесь главное поймать этот момент и задушить его. Во-первых, вспомни, что ты человек, а человеческое - и психика в том числе - подвластны тебе, ты можешь управлять процессом. Во-вторых, займись самовнушением, думай о том, что ты все сдюжишь. В-третьих, работай - читай книги, пиши стихи или письма, разговаривай с кем-то, улучшай баланду мелко нарезанным чесноком... Что угодно, но не сиди без дела и не грузись, не пожирай сам себя и не давай тоске делать то же самое. И вскоре ты увидишь, что силен, что можешь не только сам пережить неволю, но и подбодрить другого пряника. Вообще, должен тебе сказать, человек - это очень сильное и живучее животное с цепким инстинктом самосохранения.(Надеюсь, ты понял, что я сознательно не пичкаю тебя психоанализом Фрейда, архетипами Юнга, комплексами Ницше, герменевтикой Гадамера, экзистенциализмом Камю-Сартра, которой ты в тюрьме напичкаешь себя и без моих советов, и к которым, возможно, мы еще вернемся.)


Ну что, пряник, успокоился? Если нет, то хуже для тебя.

Говорят, в Москве, в метровских переходах продается брошюра "Как вести себя при аресте". Жаль, не читал. Или к счастью, что не читал. Ибо всякий опят индивидуален. Так относись и к моим высказываниям: возможно, многое покажется на деле совсем не таким, как я здесь описываю. И то! Я видел таких пряников - лет по 18 им было - что даже старые зеки, раза по три сходившие на зону, удивлялись. Да-а, те пряники в любой хате чувствовали себя, как дома. И по фене ботали, и в понятия въехали еще на воле... Словом, талантливая у нас в стране молодежь растет. С такой хоть всю страну лагерями покрой... Если территории хватит, потому как только в Приморском крае аж шесть лагерей разных режимов.

А еще хочу сказать тебе, пряник, радуйся жизни, пока на воле. Умей ценить каждую минуту, каждый день. Люби жену и детей, чащи бывай на природе, не думай все время о делах и деньгах. Дела - у прокурора, а деньги - мусор. Вспомни, когда ты дарил своей бабе цветы, а детям - мороженое? Когда кормил чаек или голубей с руки? Любовался звездами ночными или закатами неописуемыми? Научись наслаждаться мгновением. В самурайском кодексе "Бусидо" не зря сказано, что о смерти надо думать ежедневно. Так и ты, пряник самурайский, думай все время о тюрьме. Конечно, все мы там, на воле, на самом деле очень зависимы, от начальства, правительства, жены и тещи, денег и обстоятельств... Связаны по рукам и ногам. Но там мы в любой момент можем взбунтоваться немножко... восстать... чуть-чуть. Взорваться... дозированно, расслабиться... на определенную сумму и определенное время. Здесь же, в тюрьме, тебе не принадлежит ничто, нет у тебя ни прав, ни привилегий. Взбрыкнешь - карцер и дубина, восстанешь - дубина и карцер. И то и другое чревато ухудшением здоровья, ибо карцер - это воспаление легких, это туберкулез. А на хрена ты нужен кому-то смертельно больной? Даже себе, любимому, через пару недель туба ты уже не понравишься. И н подумай, что я тебя пугаю. Более того, расскажу тебе реальный случай в мою бытность в СИЗО.

Молодого хлопца осудили на 2,5 года. После суда из общей хаты его перевели в "осужденку" - туда, где сидят осужденные. Он заболел. К тому же припадки эпилепсии у него и раньше были, о чем было и соответственное заключение комиссии медиков. Однажды, когда он уже был в больничке, у него случился припадок. В бессознательном состоянии у него взяли спинно-мозговую пункцию - и он стал калекой: отнялись ноги. Поиски виновных ни к чему не привели: его письма и жалобы, я так думаю, никто, кроме администрации СИЗО, не видал. Я читал одну из его жалоб, он уже писал, что ему дают неизвестные лекарства и не выпускают на волю даже после выхода в свет указа об амнистии, согласно которому он однозначно должен был быть свободным. Что с ним сейчас, я не знаю. Жив ли, курилка?

Ну что, пряник, нагнал я на тебя жути? А ведь это - не жуть, обычный факт из тюремной жизни.

Когда-то в начале тюремного заключения и видимо сгоряча, я написал такое: "Слова, как заповедь, неси, Захочешь плакать - смейся. Не верь, не бойся, не проси, Не жди и не надейся." В принципе, все верно и сейчас, и не только в проекции на мою ситуацию. Вот только ждать и надеяться надо всегда - даже за шаг от электрического стула. И что удивительно, надеются абсолютно все - на косяки следствия, на умение защиты, на милость судей, на выживаемость на зоне, на светлое будущее после отсидки... Начинают верить в Бога... Ну этот трюк известен давно. На воле о Боге и не помышлял (ты-то верил в Господа нашего, Иисуса?), а как на душе тошно стало - туда же, к Всевышнему. Надейся и верь. Хотя бы потому, что иногда на время это отвлекает от жуткой действительности. Да и молитва, по определению, это удобная форма... перекладывания на другого своих проблем.

Только не думай, что я - конченный пессимист. Даже при моем относительном к тебе безразличии я стараюсь оставаться реалистом. И реализм мой после напутствия "верь и надейся" заключается в том, что "питающийся надеждой умрет голодным". Поэтому если сейчас время ужина - поешь хорошенько, вдруг следующей твоей трапезой будет кружка кипятка и кусок черствого хлеба в камере временного содержания. (ИВС) УВД Приморского или другого края или области.

Ты заметил, наверное, что я умышленно избегаю темы твоего уголовного дела. Почему? Во-первых, пока ты сам мне об этом не расскажешь, я интересоваться не буду: в тюрьме, как ты помнишь, это не принято. Во-вторых, все же вспомню Юнга: "Наше правосудие только в последнее время сумело наконец прийти к психологической относительности приговора. Равенство перед законом считается ценным завоеванием... Всем плохим, чего не хотят видеть в самом себе, совершенно определенно обладает другой, поэтому с ним надо бороться..." Следователи и судьи тоже люли, и им тоже свойственно ошибаться. И насколько мне известно, в практике весьма редки случаи наказания судей за допущенные ими ошибки. Так что не обольщайся. И, в-третьих, в нашем обществе еще не определена четко грань, где кончается защита интересов общества, а начинается нарушение прав человека. Следствие, изучение его материалов, согласно ст. 201 УПК, судебное разбирательство, кассационные жалобы - все это так тягомотно, так одинаково, что ты и без меня наслушаешься на эти темы предостаточно. (Тем более, что сам я на момент написания этих строк ее не приблизился даже к 201-й).

Ты знаешь, как выглядит крик, когда он застыл, словно глыба льда, и навис над тобой, беспомощным? Ты будешь иметь такую возможность, если начнешь дразнить, провоцировать или просто не нравится представителям администрации СИЗО. Иерархия их сложна только на первый взгляд: над тобою, беспомощным, продольные корпусные (дежурные), опера, режимники, спецчасть, врачи, собственно администрация во главе с хозяином - начальником тюрьмы. Со всеми лучше жить мирно: и им спокойнее, и тебе хорошо. Конечно, есть среди них откровенные сволочи, которые и поведением своим и словами всячески унижают тебя и стараются дать понять тебе, что ты - скотина. Такие - хуже самых противных зеков. Мой совет тебе - терпи, не обращай внимания. Пойми, они ведь по-своему несчастны, обижены, они ведь суммарно побольше многих в это тюрьме по сути отсидели. Разумеется, это не оправдание сволочей, это лишь попытка предостеречь тебя от необдуманных поступков вроде поиска правды и апелляции к закону: дубинка и карцер - вот тебе и правда и закон.

Если ты - человек умный - а я искренне надеюсь на это - то некоторые книжки ты начнешь читать уже с завтрашнего дня. называются они - законы: уголовный, уголовно-процессуальный, о ФСБ, о б оперативно-розыскной деятельности, о милиции и т.п. Многое ты там не поймешь, не испытав на собственной шкуре, не почувствовав - иногда буквально - собственной печенкой и селезенкой. Но польза все равно будет. Тебя не возьмут на понт, на испуг, у них не будет преимущества в виде эффекта внезапности. Помни: 80 % твоего дела можно получить от тебя самого в первом же допросе, когда ты насквозь пропитан страхом неожиданности и неизвестности.

Психика - твой враг и союзник врагов твоих. Все, что ты скажешь, не просто может быть использовано против тебя, а непременно будет использовано против тебя. Так что заранее наберись мужества, значит и терпения, а также подружись с хорошим адвокатом, в деятельности которого качество - низшая планка. Его телефоны ты должен знать лучше, чем свои собственные.

А сейчас я тебя приободрю. Ты в тюрьме не пропадешь, выживешь, освоишься, и уже через три-четыре месяца будешь и по фене ботать и пустякам, вроде воды раз в три дня в кране, радоваться, малявы рисовать и письма жене такого, например, содержания. "Людям в хате добра и здоровья! За подгон тебе душевный душнячок. За кабанчика - тоже. Особенно уматно проканали блэнд и мясная ботва... Усатому скажи, чтобы ксиву по деляне притаранил. Пусть зашифрует, а то пыхнет, когда мусора жало запилят. Косяк впорет - я ему шлемку на броне выровняю и погоняло сменю..."

Конечно, это гипербола. Но уверяю, тюремный сленг вкрадчив, въедлив, липуч и приставуч. Уже через два месяца я не мог общаться с адвокатами без употребления блатных слов. А я ведь поболе некоторых других зеков слов литературных знаю. Это я к тому, что бытие определяет сознание.

Лучше всего, если отсидку в тюрьме ты воспримешь не как горе великое, а как временный период пребывания... в командировке. Экзотической. Новые люди, впечатления, запахи, еда. Научись что-нибудь делать новое своими руками, как то: сетки из-под овощей распускать и конец из них плести, шить из кожи кисеты для чая, рисовать. Для ума рекомендую книги, шахматы, упражнения в стихосложении и т.п. Используй тюрьму себе на пользу, развивай себя, работай над собой.

Как я сейчас работаю над собой. Говорят, что написанное свидетельствует о самом написавшем не меньше, чем о предмете изложения. Так что я пишу не столько тебе и не столько о тебе, сколько о себе. И это тоже помогает мне выжить.

Еще раз рассказать тебе, Пряник, о ходе людском, о тюрьме. Говоря языком военным (а мы в нашей стране все так или иначе военные, и одежда у нас, как говорил Жванецкий, военная и мысли, и юмор...), то людской ход это средство связи и средство обеспечения этой связи. К примеру, у тебя есть подельник-человек, с которым ты совершил преступление. Вас, конечно, разбросают по разным хатам и даже по разным корпусам СИЗО - хуторам.

А пообщаться с подельником надо бы. Что делать? В каждой хате есть окно, а то и два. Рам со стеклами нет, но есть решетки - решки, а в одиночной камере во Владивостоке еще и реснички - косые широкие металлические полоски сваренные дополнительно и сверх решетки. В каждой решке есть разгиб,. в который можно просунуть кулак. Возле каждой решки есть дежурная смена - на дорогое. Дорога - это веревка, к которой привязывают покурки-малевки - особым способом запечатанные (это своего рода искусство, которому при желании легко научится) письма и записки, а также кишки - длинные тонкие мешочки, в которых отправляют куда надо чай, конфеты, сигареты и пр. Если услышишь клич "На погоду по легкой", знай, что это формируется "эшелон" из малевок, "по тяжелой" - из кишок, которые затем идут на другой хутор. На одном хуторе дороги тоже бегают шустро, и достаточно только "маякнуть" - позвать паролем требуемого адресата - и оттуда откликнутся и примут твою дорогу с малевкой или кишкой. Позывные могут быть разные: Трали-Вали, Нептун, Туча, Сайгон. Если груз дошел благополучно, может последовать отзыв вроде Иркутск, Чита, Урал... Можно передать информацию и по воздуху или, как здесь говорят, по кислороду. Иногда можно услышать - а слышат все - например, такое: "Один-четыре-три! - Да-да! Кто это?- Витек! Какое время? - Время загонять сигареты!" Или такое: "А кто это говорит? - Андрей! - Слышь, Андрей, сорвись оттуда!"

Бывает, что кто-то с кем-то договаривается, ругается, выясняет, почему долго нет ответа, и может получить такое объяснение: "Он тебе не ответил, потому что не посчитал нужным". А однажды я услышал отчаянный вопль: "Тюрьма-старушка, дай погремушку!" Бывают и другие приколы.

Слышат эти крики не только на всей тюрьме, но и на продолах. Дубаки могут ворваться, вышмонать дороги, репрессии учинить. Поэтому долг человека на пике - у дверей - чутко слушать движение на продоле и предупреждать тех, кто на дороге, например, словами "контора" или "рояль".

Кстати, если, скажем, в вечернее время подъехать к тюрьме, то вполне можно слышать эти самые крики по кислороду. Это значит, что тюрьма живет, что людской ход действует.

Еще есть средство связи - натура - дырка в стене, используемая и для малевок и для кишок. Пыхнувшая - обнаруженная - натура - это очень плохо. Всей хате расселение, карцер, отбор телевизора и другие неприятности. Поэтому кабуру всегда надо закрывать тщательно и героически, как Матросов амбразуру дота. Людской ход - это и забота о "святых местах" тюрьмы - карцерах и больничке. Подгон харчей и курева туда - это долг всех и каждого. Говорят, что в качестве канала связи для малевок в карцерах используются даже канализационные трубы. Словом, ты понял, что людской ход это очень серьезно. Полезно, жизненно необходимо и в какой-то степени по-военному романтично. (Я бы мог еще рассказать тебе о "пушках" и "стрелах", улетающих с грузом на волю, о картинках, которые можно наблюдать из-за решетки на воле, в окнах и балконах жилых домов, о распилах и разгибах решеток и труб, о многом другом, что тоже входит в понятие "людской ход". Но я не делаю этого по одной причине: сам не видел.)

Слушай, Пряник, все забываю спросить тебя: в армии-то ты служил? Если служил, то многие армейские впечатления вспомнятся тебе в тюрьме очень быстро. И это будет хорошо, и все будет ништяк. (Кстати, ты знаешь, что такое "ништяк"? В тюрьме узнаешь, я тебе не скажу). Так вот армия. Я в ней служил. А пока длится следствие, то и служу девятнадцать лет. Из них четыре - в военном училище. И хотя это было политическое училище, и хотя это был факультет военной журналистики, - все равно у нас было все то, что есть в любом нашем военном коллективе: занятия, самоподготовки, учения, пьянки, самоволки, мордобой, соревнования, стрельбы, самоубийства... Если служил, сам знаешь. Вспомни, как ты завоевывал авторитет: не сразу же мордобоем, ибо были старички, деды. Есть они и в тюрьме, н называются по-другому, не пряники. Вспомни, как ты учился шить, стирать, штопать, гладить, готовить, огрызаться, засыпать под дикий шум в любое время дня и ночи, мерзнуть, переносить на ногах любые болезни, любить сильно и так же сильно ненавидеть, с какой радостью ты получал письма из дому и посылки с домашними харчами, как ты ненавидел некоторых офицеров, как любил бывать в бане, и оставаться один в тишине, хоть и не надолго, - вспомни! - как ты дал дембеля! Как ты думал о нем каждый день, как закрашивал дни в календаре, с какой любовью к этому дню фотографировался для дембельского альбома, как представлял себя в ......... и распетухастой форме появляющимся в родных краях!..

Перечитай весь абзац, Пряник. Так вот все это или почти все есть и в тюрьме. И дня выхода на свободу ты будешь ждать так, как ты не ждал ничего на белом свете. Тут даже с дембелем сравнение меркнет. Ибо откинуться с тюрьмы или с зоны - это все равно что заново родиться. (Касаемо пряников: у рецидивистов это чувство, использованное по назначению несколько раз, слегка притупляется).

А помнишь, Пряник, как на праздник "100 дней до приказа", вы, деды перепились в умат и нарвались чуть ли не нарочно на глаза взводного? А потом на киче - гауптвахте - пять дней маялись? Так вот, кича - это тоже тюрьма. Был - знаю. Но есть разница. И существенная - возраст. Тогда нам было по 18, сейчас мне 36. И эти "лишние" 18 я чувствую остеохондрозно-радикулитной спиной, нервной сыпью на теле, бессонницей почти хронической и провалами в памяти. Так что, Пряник, возраст - он и в Африке возраст. Бросай курить, займись спортом, не злоупотребляй спиртным, чаще люби жену свою и не распаляйся на проституток, в тюрьме тело твое будет больше жить в согласии с духом твоим. Аминь!

Ну как, гожусь на роль проповедника? Сам вижу, что нет, но другого нет пока, довольствуйся этим.

А знаешь, как татуировки делаются? На жаргоне наколка называется партак. В этимологию не вдавался, но к слову партачить (портить кожу) наверняка очень близко. Вообще-то татуировка известна с древних времен. Говорят, что древние египтяне этим баловались. Потом как-то забылось это дело, а в эпоху великих географических открытий где-то на островах Полинезии у аборигенов спросили, на хрена, мол, они кожу себе рисуют иголками? "Мы поклоняемся богу Тату," - ответили индейцы. С тех пор индейцев развелось на земле видимо-невидимо.

И в наших тюрьмах и лагерях их полно. В тех десяти странах, что мне случайно удалось побывать до ареста, я всюду видел людей с наколками. Запомнились драконы у докера Сайгона, лотос у японца в Токио, какие-то иероглифы у уличного торговца в Пекине, слово "VITA" у мужчины в пивбаре в Праге... Особенно поразила переносная мастерская татуировщика на Кипре. Он предлагал несколько альбомов, своего рода каталогов, по которым можно было выбрать любой рисунок. Боже! Какие рисунки, какие краски! И что удивительно, рисунок в альбоме после его накалывания на кожу по четкости и краскам оставался таким же. И стоило это копейки и в смысле гигиены сомнений не вызывало. До сих пор жалею, что не оставил себе память о Кипре какой-нибудь симпатичной татуировочкой.

В России в ходу слово наколка. Наколка в ходу у зеков. Зеков у нас - треть России откинувшихся, треть - сидящих, треть - готовящихся отсидеть. "Нельзя в России жизнь прожить, в тюрьме не побывав." Поэтому у нас, в отличие от буржуинов, никого уже не шокируют прокуроры, депутаты и члены правительства с зековскими партаками на руках. Партаки и другие традиции зон и тюрем как-то естественно и быстро перекинулись на наши вооруженные силы и вообще стали мало чем отличаться друг от друга. Правда тематика партаков слегка изменилась: появились буквы ДМВ, голые девушки, якоря, корабли да ракеты погранслужбы.

Технология изготовления партака что в армии, что в тюрьме - одна и та же. В его основе - моторчик электробритвы с приводом иголки. Иголка сподвешенным к ней резервуарчиком с краской быстро-быстро кивает-клюет в кожу зека по заранее нанесенному контуру рисунка. Скорость кивания регулируется своего рода реостатом, роль которого выполняет банка с водой разной солености с двумя опущенными в нее пластинами. Краска готовится так: сжигается каблук (не простой, а хорошего качества от кирзового сапога) до состояния пепла. Разбавляется с водой, мочой, добавляется, если есть, тушь определенного цвета. Жженка, то есть краска готова. На деле, разумеется, все это долго и тщательно делается, ибо краска не должна забивать иголку, воспалять кожу и т.д. Рисунок сначала рисуется на бумаге, затем делается трафарет и уже с трафарета контуры изображения наносятся на тело: плечо, грудь, предплечье, бедро, спина.

При мне рисовались и кололись, например, статуя свободы, лик Иисуса нашего Христа, пауки в паутине, храм с куполами, кресты и перстни на фалангах пальцев, надписи, вроде "Фест киллер" и прочая ерунда. Партак в хате, то есть татуировщик (у нас обычно и погремуха и специализация совпадают) - это редкость. Особенно хороший партак, который и кожу не воспалит и рисунок нанесет не просто схематично, а с полутонами, тенями и линиями разной толщины.

Машинка жужжит с утра до ночи, с ночи до утра. Во всяком случае у нас в общей хате так было, потому что партак (погремуха Пикассо) готовился на этап. Несильные воспаления случались, помню, их натирали фурацилиновым раствором.

Мне тоже предлагали выколоть где-нибудь и что-нибудь. Но если уж на Кипре я отказался, то здесь в тюрьме и подавно. Тебе же посоветую решать самому. Но перед этим ответь на следующие вопросы: сможешь ли ты жить без наколки? Перед кем и как часто ты будешь хвастаться наколкой? Не будет ли она смущать тебя, и окружающих в офисе, на конференции, в театре, перед твоими детьми? Пожалуй, достаточно и этих вопросов, чтобы знать мое отношение к наколкам. Ну а в принципе хозяин - барин...

Ну что, развлек я тебя немного? Выпей кофейку, съешь пряник - в тюрьме это редкость. Пройдись по офису, квартире. Руки желательно за спиной держать, чтобы привычка вырабатывалась. Погоди, подумай или, как зеки говорят, покубатурь. Потому как сейчас я ударюсь в рассуждения. Кстати, ты их можешь не читать, практической нагрузки они не несут, а мне надо время убить ... интеллектуально красиво.

Эрих Фромм когда-то писал, что человек - это единственное животное, для которого его собственное существование является проблемой... Нет, все-таки тебе, пряник, лучше читать дальше. Ибо дальше речь пойдет о сумасшествии и самоубийстве. При всем внешнем благополучии тюремной жизни мысли об этих двух вещах (назовем их так) посещают любого. Итак, в один особо тоскливый день ты загрузился тем, что твоя жизнь, забредшая в тюрьму, является проблемой. На душе становится тягостно и тошно, ты чувствуешь, что у тебя созрел глобус истерикус - ком в горле. Все вокруг становится нестерпимо несносным: эта грязь, эта вонь, эти противные зеки, эти сволочи-следаки и дубаки, эта неудавшаяся жизнь... А не пора ли ее прекратить? Впереди светит 8 - 10 -12 лет лагерей, так на хрена такая жизнь. Не стоит она того, чтобы проживать ее так и там. Все! Ты полон решимости. Ты знаешь, что надо делать. Найдется и чем: ремень, шнурок от спортивных штанов или мойка (лезвие) для вскрывания вен найдутся всегда. Ты уже даже представляешь себя любимого, безжизненно свисающего где-нибудь на ремне или под шконкой или бездыханно лежащим рядом с лужей твоей любимой крови. Тебе себя очень жалко, и все, кто нашел тебя, жалеют тебя. И родных и близких своих, одетых в скорбные одеяния, представляешь себе... А теперь очнись, Пряник, потому что ты должен еще подумать, как и где ты собираешься лишить себя своей никчемной (на самом деле) жизни. Остаться одному в тюрьме практически невозможно и запрещено правилами. Полезешь с петлей на решку, тебя хором снимут и по броне дизанут. Даже если ты ночью вскроешь вены - стопудово (стопроцентно) тебя спасут. И не потому что жизнь твою спасти попытаются, а потому что срок из-за тебя, идиота, никто мотать не хочет. Даже если ты ночью и вскроешь вены, стопудово (стопроцентьно) тебя спасут. И в карцер посадят к таким же помутневшим, как и ты. И тогда вы уже друг за другом следить будете. Словом, дохлый номер - самоубийства. Даже на заклинивайся на этом. Романтик-Дюма от имени романтика-Дантеса мог конечно написать, что он "впал в угрюмое оцепенение, приходящее с мыслями о самоубийстве." И "горе тому, кто на скорбном пути задержится на этих мыслях мрачных". Дальше своего дурацкого оцепенения (которое, впрочем, приходит, стоит тебе подсунуть корку хлеба, натертую густо чесноком и с куском сала сверху) ты и не пойдешь.

Самоубийство, по Камю (не путать коньяк с писателем-экзистенциалистом), подготавливается в безмолвии сердца. Покончить с собой, значит признать, что жизнь кончается, стала непонятной. Так постарайся понять ее - времени у тебя достаточно. Вдруг набредешь на истину. Правда, по тому же Камю, поиск истины не есть поиск желательного. Думать, как и дышать, тебе в тюрьме не запрещается. Оцени это - и думай. Без надрыва и паники, а спокойно, медленно, с перерывами на обед и ужин, на чтение и общение.

Я ведь тоже думал... И о самоубийстве тоже. Рано или поздно, вспоминал я чьи-то слова, наступает время, когда нужно выбирать между созерцанием и действием - это называется стать человеком. Я вспомнил свою дотюремную жизнь, свою работу и вдруг увидел со стороны, что почти всегда шел по краю пропасти, играл с судьбой, словно испытывал ее. Темы для статей выбирал специально - опасные, часто игнорировал или откровенно презирал осторожность, на предупреждения не реагировал... Судьба, видя мою напористость, откликнулась: лапами ФСБ она посадила меня за решетку. И я думал: дадут много, так стоит ли проживать жизнь в этом лагерном "много"? А может надо будет творчеством всерьез заняться? В любом случае выбор есть.

Бессилие человека перед условностями, созданными тоже ведь человеком, порождало и страх и отчаяние и желание самоубийства. Чувство бессилия человека, находящегося в тюрьме, иное чем, скажем, у штангиста, не взявшего вес. В тюрьме примешивается фактор несвободы. (Ад - это невозможность возражать). При этом в тюрьме часто слышишь: здесь таковы правила, будто тюрьмы и правила созданы не людьми. Научившись жить по этим правилам, ты научишься и находить в них лазейки. Одна из них в том, чтобы бессилие свое обратить в силу, т.е. использовать срок заключения себе на пользу. Смирись с реальностью, отнесись к ней спокойно. Хотя мне твои чувства и понятны. Но не ты первый, не ты последний. Еще Ницше подметил, что инстинктивная ненависть к реальности - следствие крайней раздражительности и болезненности, когда уж не хочется, чтобы тебя трогали, потому что любое прикосновение действует слишком сильно. Не думай о смерти. Не видеть дальше сегодняшних бед - удел слепых духом. Отринь свое бесполезное беспокойство: оно ничего не дает, а, как писал Кастанеда, лишь заставляет замкнуться на себе. Поэтому необходима отрешенность. Тогда идея неизбежности смерти не превращается в манию, а становится безразличной".

Ну что, убедил я тебя хоть немного в том, что мысли о смерти бесплодны, хотя небеспочвенны и вредны, хотя и неизбежны.

Надеюсь, Пряник, и ты выживешь. Крепкая надежда, как писал Ницше, куда лучше стимулирует жизнь, чем любое ставшее реальностью счастье. Ну а поскольку тюрьма - твоя реальность, то и счастье надо искать где-то поблизости. Мне кажется, что оно не только в том, чтобы избежать мыслей о самоубийстве, чтобы не заболеть туберкулезом, но и в том, чтобы не сойти с ума, чтобы крышка не отъехала. Крышка, как ты понимаешь, напрямую связана с душой. Будет покой в душе - будет крышка на месте.

Так что поговорим о душе. Может, тебе покажется все это банальным и не стоящим внимания, но мне так не кажется. В конце концов отвлекающее чтиво наводит на отвлекающие мысли. Сильно углубляться в них не следует: можно достичь обратного результата, и тогда вместо душевного спокойствия ты приобретешь, как говорят зеки, "рак мозга" или менингит привьешь. Да и говорить о душе мы будем по-простому, как нам, зекам, удобнее. А поскольку мы зеки грамотные, то в собеседники возьмем умных людей. Карла Юнга, например. По Юнгу, душа является единственным непосредственным явлением мира и сооружает для своего собственного мира собственную же частную систему, зачастую с герметичными стенками. (Когда я читал это, меня посетила мысль, что и на свободе, соорудив себе такую клетку, человек тоже вполне благополучно может уйти в себя или выйти из себя, словом сойти с ума. В тюрьме же это состояние усугубляется уже имеющимися вокруг кирпичными стенами.)

Далее: у Юнга есть три функции души: предвосхищение, интуиция и сновидения. (Заинтересуешься - почитай З.Фрейда, Э. Фромма и т.д.) И три ступени души: сознание, личное бессознательное и коллективное бессознательное. Сознание, таким образом, - часть души, и у него есть весьма ценное свойство - приспосабливаться к условиям внешней среды. Отсюда - "бытие определяет сознание", "к волкам попал - и вой по-волчьи" и другие не менее известные высказывания. Душа, утверждает Юнг, приспособительная система, обусловленная внешними земными причинами. В качестве примера приспособляемости Юнг приводит американца. По его определению, американец - это европеец с манерами негра и душой индейца. Так же и ты, попав в тюрьму (для тебя это - терра инкогнита, как для европейцев был в свое время Новый свет и окрестности рек Юкон и Клондайк) приспособишься. Можно приобрести блатные замашки, сленг, стать зеком, оставаясь при этом в душе нормальным культурным человеком. Достичь такого единства, иными словами, душевного равновесия, - твоя задача, и она вполне тебе по плечу. Конечно, это трудно. Конечно, чем дольше просидишь, тем меньше шансов остаться нормальным человеком, но если ты человек, твоя задача - как можно дольше сопротивляться всему тому, что будет пытаться разъедать твою душу. Спасайся творческим трудом. Не забывай закалять себя физически. Ежедневная гимнастика ума (книги, письма, шахматы, стихи) должна дополняться гимнастикой тела в камере и в тюремном дворике. Лень мысли приводит к застою ума и ожирению души, лень заниматься спортом - к ожирению тела, гиподинамии и прочим болячкам. Трудись, борись! И помни: от всякой беды есть два лекарства: время и молчание.

...Пишу я всю эту муть и думаю: поехала у меня самого крыша или еще нет? Закипает котелок, или мне только кажется? Но ты не обращай внимания. Тебя это, будем считать, не касается. Знаешь, сойти с ума - это также трудно как и повеситься. И что такое "сойти с ума" в стране, где почти все - идиоты, где почти на каждом лице - отпечаток вялотекущей шизофрении? Может, ты уже давно сумасшедший, и значит, сумасшествие тебе в принципе не грозит?

А жаль мне детей, вынужденных с утра и до ночи видеть и слышать рекламу тампаксов, Фейри, мыла и зубных щеток. Такое впечатление, что мы страна если не и идиотов, то засранцев. А при таком обилии назойливой глупой рекламы идиотом стать очень даже просто.

Извини, что я опять о своем, о наболевшем. Так на чем мы там остановились? Да, на том, что в тюрьме сойти с ума очень трудно. Даже если очень захочется. Видишь ли, в тюрьме вообще чего не захочешь, того может и не оказаться. Или оказаться - но вчера, или появиться - но не для тебя.. Поэтому приготовься к тому, что письма и передачки будут приходить всем, кроме тебя (во всяком случае, тебе будет так казаться), что на волю будут выпускать многих, но не тебя, что другие заключенные переносят легче, чем ты. Это точно кажется так. На самом деле - все мы в одной лодке, подводной. Ушли в автономное плавание. Когда вынырнем и вынырнем ли - неизвестно. Но жизнь как форма существования белка, увы, продолжается. А значит, надо жить. И никуда от этого не денешься, как не выйдешь из подлодки...

На сутки прервал свою писанину тебе, а в нашу келью еще двоих впихнули. Если завтра еще одного засунут, будет по квадратному метру жилой площади на человека. Простор, как в тундре: гуляй - не хочу. Не помню, говорил ли я тебе учиться на воле спать при включенных радио и телевизоре и ярком свете? Если нет - то учись. Я вот не учился - теперь мучаюсь. Спим мы, как ты понимаешь, посменно. А бодрствующая смена, естественно, кушает, смотрит телевизор и разговаривает. А спящая - должна спать. И горе тому, кто не умеет в таких условиях сомкнуть глаз.

Но не это страшно. Страшно будущее - ибо оно неизвестно. Кто знает, какую гадость враги придумают нам, какую ля традиненто - черную измену по-итальянски соорудят.

...Один из двух, заплывших к нам, показался мне интересным. И я решил тебе рассказать о нем. Погоняло у него Малыш, таких на централе много. Только не многим на суде запрашивают вышку. Ему запросили. Три года он отсидел в СИЗО, три месяца длился суд. Завтра - приговор. А он, написав последнее слово красной пастой на нескольких листах (я читал - иногда довольно грамотно, временами убедительно, местами - резковато) бодр и весел. Хотя, черт его знает, что творится в душе у этого двадцативосьмилетнего человека. А интересным мне показалось его здравое отношение к тюремной жизни. Такой в любой хате свой. Еще мне запомнился его язык - типично тюремный, со здоровой долей юмора. Впрочем, приведу его "живьем".

" - На суд начал ходить - на грызняк подсел конкретно... Мусор зашел и вдолбился на нож, как собака на кусок мяса. Он его легким движением на карман - чик!... Пришлось весло затачивать.

"- Мне вышку запросили, прикинь. А еще у меня трешка есть... Ну висит она и в хуй не брякает... Одному прянику дали три года, а он говорит - срок и грузится и рог у него растет... А потом узнает, что мне ........ светит - порозове-е-л...

- Четверг на централе - день чудес: всегда какая-нибудь хуйня происходит, на этап, на лагерь заказывают, переселяют кого-то в четверг. И как в семь-восемь дверь раскоцывается и заплывают сразу четверо, в рот ебать... Этап с Надеждинска, только вот, с КПЗ.

- А то как-то в четверг заплыл полосатый, 20 лет отсидел. Человека по роже видно. А у нас в хате поттер, видик... Он дыбанул все это и его заклинило, и голос у него, как у зубатки: "А че за хата?" Может не туда попал? "А куда ты ехал?" - спрашиваем. Он закубатурил, минут 5 какую-то хуйню гонял, а потом еще час отдуплялся, куда он попал...

- Сидел я в три-один-четыре, а тут веселье, шевележ начался. Нас сразу десятерых заказали. Заехал я в новую хату, а там тигрятник. Хата длинная, как подводная лодка... На меня сразу ностальгия напала. Ну, накомарник мы сорвали словились дорогой толстенной с хатой напротив из и дернули. Режимник задолбился: "Я вас раскидаю!" А мы ему: "быстрее давай!" А он: "А че вы не боитесь?" "Че бояться, жара - дышать нечем".

- Меня как-то глюк посетил: написал я две жалобы и забыл о них".

Мы слушали его, покатываясь, от нашего ржанья хата ходуном ходила. А ведь он специально ничего не выдумывал. На публику не играл. Он просто рассказывал, как умел. А умел только так. Его язык - это его жизнь . А жизнь его - тюрьма, этап, лагерь. Все-таки в душе я, и не только я, надеюсь, что вышку ему не присудят.

В монологах, приведенных выше, я сознательно почти ничего не менял, чтобы тюремный язык не "замусорить" нормативной лексикой члена Союза писателей с двумя высшими образованиями. И вот на какой мысли я себя поймал. В принципе, значение многих неизвестных слов мне было понятно, то есть, я интуитивно догадывался, что "кубатурить" - это обдумывать, а не скажем, решетку пилить. А подавляющее большинство слов нам с тобой, Пряник, по воле известно, потому что мы с тобой дети Страны Советов - самой сидевшей и сидящей страны в мире. Зековская лексика формировалась у нас десятилетиями. О ГУЛАГе, наверное, слышал. Так вот французский лингвист Жан Росси отсидел 20 лет советских лагерей, откинувшись написал словарь-справочник по ГУЛАГу. Словарь этот вместил в себя более 2 тыс. слов из официального и неофициального языка советских тюрем и лагерей. Языком этим мы пользуемся до сих пор. Что-то по архаичности его отбрасываем, что-то модернизируем, а что-то оставляем нетронутым, как скажем, слово "централ". Словарь Даля дает с десяток синонимов к слову "тюрьма": острог, темница, арестантская, мешок, блошница, крепость, каземат... Словарь Росси приводит 45 официальных названий тюрьмы (следственный изолятор, спецобъект, стационарная общая тюрьма, особое конструкторское бюро и т.д.) и 41 обозначение на зековском жаргоне (Исправдом, закрытка, больница, внутрянка, дача, дом отдыха, Кичмак, крытка, пересылка, централ, шарага и т.д.).

В одном из последних стихотворений Рождественского есть такие строки: "Лейтенант в окно глядит, пьет не остановится. Полстраны уже сидит, полстраны - готовится". Тебе, готовящемуся, напомню: вся наша страна - это одна большая тюрьма. Она всегда такой была и, по-видимому, таковой и останется. Полагать так есть некоторые основания. Например, меры борьбы с преступлением у наших правоохранительных органов зачастую преступны. Поэтому нередко встречаются в СИЗО следователь и обвиняемый в одной камере. Поэтому и язык тюрьмы схож с языком воли. Послушай, Пряник, себя на воле: блат, туфта, закосить, филонить, темнить, стучать - все это твои слова и мои, и его, и ее, и детей наших, пока несмышленых... Книжки наши почитай, Пряник, - феня сплошь и рядом. А есть слова зековские, временем олитературенные и обиходом отполированные до нормальной привычности: стрельнуть, загреметь, шебутной, шмотки...

Вопроса нет: изучать феню или не изучать - она в крови нашей, как, впрочем, нет и вопроса: сидеть или не сидеть. Вопрос только в том, когда. А тут, как говорится, раньше сядешь - раньше выйдешь (или раньше сядешь - больше дадут). Ну не бывает у нас так, чтоб и рыбку съесть и овцы целы.

Я только удивляюсь, почему так мало серьезной литературы о тюрьмах и лагерях. Не все ж время французских лингвистов выписывать... Чай свои писатели есть... Да и скучно мне бывает одному-то.

Мне бы учителем работать, слышь, Пряник. Не, я не обольщаюсь. Я детей люблю. И отец мой не зря всю жизнь учителем проработал. В педагогике главное - как по камертону настроиться на волну обучаемого. Надо самому быть пацаном немного или молодым серьезным человеком, студентом, к примеру. Да, студентов бы я уч

фотки:

[url]http://img-2006-01.photosight.ru/16/1227145.jpg[/url]

[url]http://img-2006-02.photosight.ru/13/1274611.jpg[/url]

[quote]
про тюрьму?
[/quote]
нет про убийство

я певрое даже ниасиил...

[b]Away[/b], давай еще фоток
[b]zhenya :)[/b], я тоже

Да последняя статья еще более познавательная. Вот вам прикольный расказик:
Тюремные "развлечения"
Сегодня я хотел представить вам замечательную книгу, повесть, которую нашел в инете один из читателей (спасибо, Игорь!).

Алексей Павлов, "Должно было быть не так".

Вот очень подробно и реально описанный им достаточно типичный эпизод "развлечения" в тюремной камере глазами только что заехавшего арестанта, который даст вам представление о том, как на ровном месте можно подвести человека к чему угодно:

---

...Бритый хохол продвигается в сторону решки и, возвратившись, сильно бьёт по голове сверху вниз своего оппонента. Сразу вокруг них образуется свободное пространство.
— Алё, вокзал! Вы, двое, подойдите. — Под решкой оживление, у тормозов тишина. Оба послушно пробираются к дубку. На нижней шконке у решки спокойный парень распоряжается выключить телевизор и негромко, через дубок, задаёт вопрос:
— Ты его ударил?
— Конечно!
— Обоснуй.
— Слава, да он же меня дураком назвал! Все слышали, — убеждённо говорит хохол.
— Я не слышал.
— Другие слышали!
— Кто другие? — Слава говорит тихо, почти отвлечённо. — Лёха, ты слышал?
— Нет, я не слышал, — с удовольствием прикуривая, говорит парень с шконки напротив, тот, что лазит на решку. Слава обращает взгляд к тормозам, в его неопределённого цвета глазах прочитать ничего нельзя.
— На вокзале. Кто слышал?
Тишина.
— Ты, — говорит Слава пострадавшему, — называл его дураком?
— Я не помню точно…— мнётся пострадавший.
— Так. Я не слышал. Лёха не слышал. На вокзале никто не слышал. Значит, ты врёшь?
— Я — вру?! — задохнулся хохол.
— Значит, сознаёшься…
— В чём сознаюсь?
— Что врёшь. Ты только что сказал. Твои слова: «Я вру».
— Я не сознаюсь! — хохол разгорячён, но твёрд и убеждён.
— Значит, врёшь и не сознаёшься?
— Я не вру!
— Так не врёшь или не сознаёшься?
— Не вру и не сознаюсь! Слава, я запутался! Но это правда: он меня дураком назвал.
— Запутался или попутал?
— Да, попутал! Ты же понимаешь!
— Понимаю, когда вынимаю. Лёха, что скажешь?
Лёха, серьёзно обдумав вопрос:
— Кто пиздит, тот пидарас?
— Конечно! — хохол явно хочет угодить, но Лёха непреклонен:
— Значит, ты пиздишь?
— Почему? — парень начинает бледнеть.
— Потому что ты сказал, что попутал, врёшь и не сознаёшься.
— Я этого не говорил.
— Значит, мы со Славой пиздим?
— Нет, вы со Славой не пиздите.
— А кто пиздит, тот пидарас?
Хохол едва не плачет:
— Мне смотрящий разрешил.
С верхней шконки слезает до этого молча наблюдавший за хатой мужчина в спортивном костюме, с рукой без двух пальцев, присаживается за дубок и, глядя в упор на хохла тёмным каменным взглядом:
— Что разрешил?
Хохол в отчаянье:
— Володя, ты же сам сказал! Я говорю — что мне делать? А ты говоришь — дай ему по голове.
— А если я скажу тебе повеситься? Ты в курсе, что на тюрьме рукоприкладство запрещено?
— Володя, я не хотел…
Слава сочувственно:
— Не хотел, но ударил. Наверно, немного хотел?
— Немного — хотел.
— Значит, пиздишь, — подвёл итог Лёха. — А кто пиздит, тот пидарас дырявый. Значит, ты дырявый?
— Нет!! Я не дырявый.
— А доказать сможешь?
— Как?
— Да просто: сядь в тазик с водой. Если пузыри пойдут, значит дырявый. Если нет — обвинение снимается. Сядешь в тазик?
— Сяду! — твёрдость вернулась к хохлу.
В тишине Лёха скомандовал:
— Тазик на середину!
Пластиковый тазик с холодной водой появился тот-час. С убеждённой решимостью хохол спустил штаны и уселся в таз, расплескав воду, и, уже спокойно, сказал: «Я — не дырявый».
— А ты погоди, — тоном эксперта возразил Слава, — не гони волну. Сейчас посмотрим. Да где ж увидишь, воды мало, надо подлить. Воды сюда! Ты по воле-то кем был?
— Футболистом.
— Ну, вот — футболистом. А он дураком тебя называет… Сейчас мы тебе водички дольём. Если пузырей нет, то и базару нет — оправдан.
Хата взорвалась хохотом и криками: «Дырявый! Пузыри! Дырявый!» Всё завыло, заулюлюкало, запрыгало и закачалось: «Дыря-а-а-вый!»
— Кормушка!! — перекрывая всех, заорал цыган. — Васю держите!!
Звякнула и откинулась кормушка, рожа вертухая вперилась в неё:
— Это что у вас?
— Ничего, старшой! Всё нормально! — раздались голоса.
— А ну, расступись! Живо, я сказал! Хотите резерв? Что это? — посередине, голой задницей в тазике, горестно сидел футболист.
— Ничего особенного, старшой, — объяснил смотрящий. — Купаемся.
— И всё?
— Всё.
— Тогда гулять! — кормушка захлопнулась.
— Дело передаётся в суд, — объявил Слава. — Судебное заседание состоится в прогулочном дворике. Явка обязательна.
Камера пришла в движение, из угла между тормозами и ближней шконкой разобрали гору курток, под которой обнажилась чугунная вешалка. Через несколько минут, вся одетая, хата ожидала прогулку.
По одному, из хаты на продол, на лестницу, мимо вертухаев, наверх, на крышу, в прогулочный дворик, в бетонную камеру, не намного большую, чем хата 228, где вместо потолка решётка, а над ней небо, то самое, упоминаемое в шутках, небо в клетку, серое, сырое и недоступное. Здесь можно ходить, что несколько человек и делают, остальные расположились на корточках, как зрители перед артистом — многострадальным ответчиком.
— Встать, суд идёт, — объявил Слава, и все встали, включая Лёху с литровой кружкой чифиру в одной руке и Васей в другой. — Прошу садиться, кто желает; кто не желает — присаживаться. Слушается дело по обвинению гражданина — как фамилия? Доценко? — гражданина Доценко — в том, что он дырявый; данный факт установлен предварительным следствием.
— Я не дырявый, — затравленно возразил хохол.
Каменный взгляд смотрящего зловеще похолодел:
— В тазик садился? Пузыри шли? Что молчишь? Порядочному арестанту всегда есть что сказать. Я задал вопрос.
— Шли. Но я не виноват.
— Но пузыри были?
Футболист свесил голову.
Прихлебнув чифиру и передав кружку дальше по кругу, включился Лёха:
— Может, ты за собой что-нибудь чувствуешь?
— Нет, не чувствую.
— Чего не чувствуешь? — это уже Слава. — Не чувствуешь, как пузыри идут?
— Да.
— Подсудимый признался, что не чувствует, когда у него идут пузыри. Есть подозрение в неосознанности совершённого преступления. Подсудимый, вы осознаёте тяжесть совершённого вами преступления?
— Я не виноват!
Смотрящий (доброжелательно):
— Но пузыри были? И ничего за собой не чувствуешь?
— Не чувствую.
Лёха (обличительно):
— А пузыри?
— Это не я.
Слава (заинтересованно):
— А кто? Кто в тазик садился?
— Кто-то положил в воду таблетку.
— Какую таблетку?
— «UPSA».
— Подсудимый бредит. У какого пса?
— Это аспирин. «Aspirin UPSA». Шипучий.
— Где ты его взял?
— Я не брал. Мне подбросили!
— Никогда не брал аспирин?
— Никогда.
Лёха:
— А кто пиздит, тот пидарас? Никогда ни у кого не брал аспирин «UPSA»?
— Нет, вообще, конечно, брал, но не сегодня.
— Значит, вообще у пса брал, но не сегодня?
— Да.
Смотрящий:
— Подсудимый признался, что брал у пса. Часто брал?
— Мне подбросили.
— Я интересуюсь, часто брал?
— Нет, не часто.
Слава:
— Подсудимый неоднократно признался, что брал у пса, но не часто. При этом утверждает, что не чувствует, как у него идут пузыри. У какого пса ты брал, но не часто? У одного или нескольких?
Судя по задрожавшим рукам футболиста, до него наконец-то дошло. Не поднимая головы он молчал.
Лёха погладил Васю:
— Хороший кот! Хороший Вася. Подсудимый, Вам предоставляется последнее слово.
— Я не виноват…
— Та-а-а-к. А что скажет прокурор? В какой палате у нас прокурор?
Слава:
— Надо выслушать адвоката.
Лёха:
— А в какой хате адвокат?
Смотрящий:
— Подсудимый, ты что-нибудь понял?
— Да…
Если кто-нибудь позволит себе так обращаться со мной, это кончится плохо. Сразу. И, вероятнее всего, — для меня. Почему они улыбаются. Что это — забава зэков или улыбка людоеда. Что будет дальше. Говорят то ласково, то как палачи. Скорпионы. Сволочи. Эти трое. Остальные — подлое быдло. За этими мыслями я и не заметил, что, как раненый волк, один хожу взад-вперёд, остальные участвуют в заседании.
— Подсудимый, что ты понял? — голос смотрящего смягчился. — Ты понял, что на тюрьме рукоприкладство не приветствуется?
— Да! — выдохнул с надеждой хохол. — Я больше не буду. Простите меня!
— Бог простит. А вот как прокурор? Так в какой хате у нас прокурор? Ладно, с этим адвокат разберётся. В тазик — зачем садился?
— Чтобы доказать.
— Что доказать?
— Что я не дырявый.
— Ну, и доказал? По другому не мог?
— Вы же сами сказали.
— А если б тебе сказали повеситься? Ещё в тазик сядешь?
— Нет, не сяду.
— А зачем садился? Порядочный арестант в тазик не сядет.
— Володя, а что я мог сказать?
Слава:
— Да что угодно. Знаешь, что я сказал бы?
— Что?
— Тому, кто мне предложил бы сесть в тазик, я бы сказал: «Я сяду в тазик, если ты мне в х.. дунешь, чтоб пузыри пошли». Понял?
— Понял.
Смотрящий:
— Мой совет: не забудь, когда на общак съедешь.
Все встали и сразу забыли хохла. ...

---

При желании смотрящего или "заказе", если смотрящий кумовской, дело могло закончиться и значительно хуже для футболиста. И, что главное, никто не заступится и не вмешается, а еще и улюлюкать будет, хоть завтра может и сам оказаться в такой же ситуации...

Хотя, с другой стороны, именно так человек, берущий на себя ответственность за порядок в хате, может, без применения силы, контролировать ситуацию и не допускать драк и беспредела в камере, населенной (точнее многократно перенаселенной) не самой элитой общества. Кто какие цели перед собой ставит.

ИМХО "блатных" нужно обливать бензиком и жечь живьём...

да про футболиста .. "веселее" всего

Inky,
Не согласен с тобой. Тут правда можно вести очень долгую дисскусию.
В любом обществе есть крминал. Это как в организме - в любом организме есть паразиты, которые питаются за счет других. И их нельзя извести. Их только можно уменьшить. Блатные - это люди живущие по воровским законам. А воровской закон как таковой безобиден для обычного человека. Сейчас же попади в наш ЮИК (южная исправительная колония) так там всёравно будет кто ты и что ты - основаной авторитет - это твои деньги. То есть присутствует не воровской закон, который будет справедлив к новичку, а товарно-денежные отношения, которые тебя живьем сожрут, если не имеешь чем поделиться.

а где блатные? их уже нет давно.. уже как лет 10... а криминальные элементы 21 века это уже совсем другое...

Away,
Вот поэтому я и говорю что наличие жесткого закона в криминальном мире является насущной необходимостью любого общества. А что у нас сейчас творится? Всем правят деньги и связи. Это уже начиналось с 80 г. В любой европейской стране криминал контролируется государством и не дает ему вылезти за некоторые границы.

А блатных уже давненько нету. Они либо за границей бизнес делают, либо сидят уже долго - а большинство на таировском отдыхают.

[b]Osberg[/b], Имея деньги в нашей стране вообще не попадешь в тюрьму ( в отличии от России, в нашей стране нет такого преступления, от которого нельзя отмазаться за деньги )

[quote]Всем правят деньги[/quote]

С моей точки зрения это - единственно верная модель человеческих взаимоотношений.

[quote]А блатных уже давненько нету. Они либо за границей бизнес делают, либо сидят уже долго - а большинство на таировском отдыхают.[/quote]

Да нет, к сожалению еще остались. Надеюсь, это не надолго.

Inky,
Вы считаете что капитализм - это нормальная среда для общества и для человека в отдельности???Зачем же мы тогда строим социальное общество? Почему тогда демократия у нас первое слово в любой полит. программе?

Ваш негативизм к блатным вполне понятен - это распространенное явление. Блатные - это одна ячейка из воровской иерархии. Хочу уяснить, вы не желаете существование бандитских группировок как таковых или просто негативное отношение к криминальному миру?
Но хочу сказать что общество без криминала, тюрем, вертухаев и.т.д. невозможно - это доказанный факт. Вы больше склоняетесь к бандитской форме существования криминала или всё-таки воровской?

[quote]Вы считаете что капитализм - это нормальная среда для общества и для человека в отдельности???Зачем же мы тогда строим социальное общество? Почему тогда демократия у нас первое слово в любой полит. программе? [/quote]


[b]Osberg[/b], а ты не путай "лапшу для ботвы" с тем, что происходит на самом деле. Да, я считаю, что на сегодня капитализм - единственно верная модель.

[quote]Вы больше склоняетесь к бандитской форме существования криминала или всё-таки воровской?[/quote]

Я склоняюсь к корпоративной олигархии.

[quote]Хочу уяснить, вы не желаете существование бандитских группировок как таковых или просто негативное отношение к криминальному миру?[/quote]

Скорее негативное отношение к криминальному миру. Я с этим знаком далеко не по наслышке, и хорошо знаю, что "блатные" - еще бОльшие лицемеры, чем политики. Они плюют с высокой горы на свои же вонючие законы тогда, когда им это выгодно. Вся эта вонючая воровская иерархия падает на колени перед системой и финансовой мощью. Их говёные законы работают только тогда, когда нужно поиздеваться над слабыми.

Выйдя на волю и старые воры и недавно "крестившиеся" авторитеты становятся пристяжью чиновников и "красных", вообщем работают на систему, которую они лицемерно и показательно презирают в зоне. Другие же работают с теми, кого еще вчера презрительно называли "комсомольцами".

Единственная мощная и влиятельная "мафия" - транснациональные корпорации. Им за частую вообще никакие законы не писаны. Так всегда было и так всегда будет.

Политика и мораль приходят и уходят, остается лишь соревнование за ограниченные ресурсы. (с)

Inky,
Спорить с тобой не буду, так как если человек убежден, его заведомо будет трудно переубедить да и зачем. Хотя и есть много опровержимых абзацев, которые ты написал. Ну а если говорить о блатных, то тут очень много будет противоречий - одним словом время меняется вместе с людьми и явно в не очень хорошую сторону. Вот коротенькая статейка, которая кому понравится а кому нет. Дело происходит в Бутырке - всем известной и знаменитой и именно здесь главенствовал такой воровской закон: "Попытка опустить невинного человека карается опусканием, независимо к какой масти ты принадлежишь путем вафлерства (человека пускают по кругу и каждый из сокамерников кончает ему на лицо, после чего он объявляется петухом)".


Беспредел
Вечер добрый, всем кто читает эту рассылку. Меня зовут Дато, я по милости нашей доблестной милиции попал в тюрягу, как всегда подкинули наркоту, которую в жизни не пробовал, что такое и не знал. До суда отсидел на Бутырке. С одной стороны я там понял как выживать, а с другой я потерял пол года жизни. Но то, что я увидел в тюрьме, у меня до сих пор отвращение к блатной жизни, да простят меня все блатные. Я вырос в городе Батуми, может кто не знает, но больше всех воров в законе было в Грузии, и я видя этих людей думал, что блатной народ самый порядочный мир, по крайней мере раньше так было. А сейчас у этих так называемых блатных у большинства нет ничего святого. Во первых, как только вошёл я в камеру меня никто не позвал даже на чифир, во вторых все передачки которые заходили в камеру 90% отдавали так называемой братве. Человек не успевал передачку донести до своей шконки, как на него налетали эти смотряший и его свита и дербанили всё как лохмачи, в итоге человек не мог даже попробовать то, что приносили ему родные. Около решек спали только (они) и по одному, а мужики спали по три смены, тем более летом там так душно, что у людей сердце останавливалось, а (им) наплевать. Мужики голодные были, а у смотряшего под шконкой колбаса тлела, не говоря уж о чае и курёхе. Говорят, что общак дело добровольное, а ложить в общяк деньги, чай и курёху заставляли силой как рекетиры. Все смотряшие в камерах могли спокойно ходить к кумовьям с понтом поговорить на счёт положения, чтобы не контовали хату, а сами о чём с кумовьями говорили чёрт знает. А остальным нельзя было выходить к кумовьям. Я всё это сам видел и ни чуть не придумал, даже помню как звали смотряшего в хате, Вова Бомбей, правда, что Бомбей. После освобождения я закончил юрфак и сейчас работаю адвокатом, хочу помогать тем людям которые не виновны, но кому-то выгодно их посадить. Помню один инцедент на Бутырке случился. В хату к нам забросили молодого пацана, ну и как всегда смотряший позвал его к себе поговорить, кто, что и откуда. А он бедалага первый раз в этом дурдоме. И в один из дней шустряки смотряшего начали с ним о свабоде раскажи мол, как там. Ну а пацан без задних мыслей начал с ними разговаривать, они спросили у него девка то на свабоде есть? а он говорит конешно. Ну мол раскажи как ты с ней там в любовь занимаешся, она делает тебе минет, но верно она хорошо целуется и т.д. Пацан взял и ляпнул как и что. В итоге смотряший подвёл его поступок как ему было нужно и обьявил парня педиком. Ну и начали они его трахать кто в зад, кто в перед. Вот так испортили парню жизнь. Я извиняюсь если, что не так. Но к сожалению это так. Да поможет нам Господь Бог!!!
-----------
Что сказать, Дато. Понимаю твои чувства. То, что не цвет нации представляет братву, то это точно. Но и то, что ты написал о положении в хате, порядочный арестант не допустит. Это уже не братва, а ботва. А то, что они делали – чистой воды беспредел. Зачастую такой порядок поддерживается ментами, а творящие беспредел - кумовские отморозки, которые за обещание содействия более мягкому наказанию, лучшие условия и неотправку на зону, разыгрывают спектакли - кого надо ломают, опускают, создают нестерпные условия с тем, что бы ментам легче было затем с человеком "работать" и, естественно, стучат. Не знаю, как было в твоем случае, но обычно это так.

Дачку, конечно, по любому сам жрать не будешь – уделить внимание надо ("уделить внимание" - поделиться). Если хата маленькая, то обычно всем понемногу, если большая – кому посчитаешь нужным. Это чисто человеческое понятие. На общак уделить – дело святое, но, действительное, добровольное. Обычно это где-то в пределах 10 – 15%. Правда, если кто зажмет дать на общее – вряд ли будет пользоваться уважением и сочувствием в будущем.

Я сам долгое время распоряжался общаком. Обычно это чай, сигареты, могло быть что-то съестное - вермишель, бульонные кубики, или белье – носки, трусы. Часть этого передавалась на общетюремный общак, другая оставалась в хате. Иногда люди заезжают прямо с КПЗ на полнейшем голяке. Кто-то уходит на этапы, кто-то приходит - людям нужно помочь. Святое - грев смертников (тогда они еще были). Много есть и других нужд, которые покрываются общим – в том числе "взятки". Например, за пачку сигарет можно удлинить прогулку на лишних полчаса, можно получить в хату ножницы, чтобы без спешки постричься, передать что-то из хаты в хату и еще много маленьких тюремных радостей.

Я прошел этапами немало тюрем и почти везде, при наличии малейшей возможности, нас "грели" общаковскими сигаретами, чаем, сахаром, медикаментами, какими-то приятными мелочами.

Поэтому если у тебя есть, и ты не уделишь или уделишь неоправданно мало, сами понимаете, кем вас будут считать остальные. Это называется арестантская солидарность.

Раньше, когда понятия были более крепкими, в камере вообще почти ничего личного не было. Если заходила дачка ("колобок", "кабан"), ее дерибанили на всех. На строгих режимах (т.е. не у первоходов) зачастую и до сих пор так.

Отобрать же что-то нельзя. Рано или поздно творящие беспредел наказываются. Сам был однажды свидетелем. Пришел этап, кстати, как раз с Бутырки, в Белгород и там они ждали отправки на зону. Сошлись в одной хате человек 20 и начали выяснять, кто есть кто. Один из мужиков указал на беспредельщика, бывшего смотрящего хаты, еще несколько подтвердили.

Короткая разборка – подвели, развели по понятиям и затем сзади чифирбаком так приложились к голове, что тот прогнулся и с него осыпалась эмаль. Эмаль посыпалась не только с него, но и, по всей видимости, в голове беспредельщика. (Чифирбак – это большая литровая или полторалитровая кружка, в которой обычно готовят чифир. Если используется в качестве ударного орудия, в нее кладут что-то тяжелое, пакет с сахаром, например). Дальнейшая судьба этого человека до окончания срока уже определена – презрение масс и нижайшее положение в тюремном обществе.

В общем - людские понятия все-равно превалируют над гадскими, чтобы там не говорили (понятия бывают людские, гадские, воровские, ментовские - все четко разделено).

В одном из предыдущих выпусков было письмо с воспоминаниями о малолетке. Там тоже описывалось о том, как дерибанят передачи - и были потом вопросы, что, мол, вы писали, отобрать ничего у зэка нельзя. Поясняю: малолетка - это отдельный случай, где практически беспредел возведен в закон. К этому мы еще будем возвращаться.

По поводу опускания – я уже об этом писал, даже дважды и еще буду писать. Кстати, если человек был опущен по беспределу, т.е. без достаточных на то оснований, назад ему уже все равно не вернуться. Могут только выразить сочувствие и опустить (а то и убить) незаконно опустившего, - вот, пожалуй, и все.

Дикие нравы. Но это тоже наша Родина, наша страна, наш образ жизни. Великая Русь.

[quote]Дикие нравы. Но это тоже наша Родина, наша страна, наш образ жизни. Великая Русь.[/quote]

Ага, всем этим сидящим мразям свойственно рядиться в романтические плащи. Они еще и не такое расскажут. Почему - то часто люди забывают, что большинство сидящих - справедливо осужденные убийцы, воры и насильники. Прошли те времена, когда в тюрьмах сидели достойные люди - политзеки и "деловые".

Не бывает плохих пивных и хороших тюрем.

(Л. Камертон)

Доброжелательность - правильное отношение к тем, до кого нет дела. (А.Круглов)

Очень много буков! ниаасилила даже если бы очень захотела... :dreamer: хотя по смыслу некоторых слов поняла, что в тюрьме жизнь не мила, так что будем придерживатся общепринятый правил .. не убий и не укради :no-no:

ниасилил
низзя как-то покороче?

Надо осилить. Трудитесь, студенты. Читайте-читайте, не останавливайтесь.