[свой]
04.08.2013, 15:19
Аджидер. Часть I: Ученые из института археологии Национальной академии наук Украины планируют частично восстановить крепость XVIII века, расположенную в Овидиополе Одесской области.
С 26 мая в райцентре работает Нижнеднестровская археологическая экспедиция под руководством доктора исторических наук Игоря Сапожникова. Через остатки валов, бастионов и равелинов крепости, носившей во времена Екатерины II еще турецкое название Аджидер (Хаджидер), протянулась длинная – почти 40 метров – траншея. Ранее специалисты сделали несколько шурфов. Кроме того, ведется магниторазведка территории фортификационного сооружения.
В раскопах были обнаружены фундаменты двух крупных зданий, находившихся внутри крепости – магазина (склада) и казармы. Кроме того, археологи подняли на поверхность множество артефактов разных эпох — от античности (крепость возвели на месте древнегреческого поселения, большая часть которого, по всей видимости, ушла в Днестровский лиман) и средневековья до нового времени. Больше всего осколков керамики – в основном эллинских амфор. Есть и целые сосуды. Самые ценные с научной точки зрения находки – монеты: три древнегреческие (два ольвийских дельфинчика V-IV вв до н.э. и сиракузский обол III века до н.э.), золотоордынская XIII века с изображением бога неба и русская двухкопеечная монетка 1816-го года. С двуглавым орлом. К периоду существования крепости относятся также ядра, ружейные пули, пряжки от ремней, пуговицы и т.д. Все находки археологи выставили на обозрение туристов в отдельной палатке.
В планах организаторов экспедиции – превратить крепость в музей под открытым небом. Они хотят нарастить валы-куртины, углубить сохранившуюся часть рва, восстановить разобранные еще в позапрошлом веке подпорные стенки, может быть даже построить заново казармы и склады. Правда, сперва нужно найти спонсора. Для почину исследователи наладили сотрудничество с одной туристической фирмой, которая возит в Овидиополь туристов.
Овидиопольская крепость – часть так называемой Днестровской линии укреплений, построенной в конце XVIII века под руководством Александра Суворова и его соратника Иосифа Дерибаса на присоединенных в результате русско-турецкой войны 1787-1792 землях между Бугом и Днестром. В современной Одесской области в состав линии, кроме Аджидера, входила Одесская крепость, от которой, к слову, тоже кое-что осталось. Скажем, холм, увенчанный сегодня т.н. Александровской колонной,– это бывший бастион («суворовский», как утверждают краеведы). А в яме, которую выкопали, добывая землю, строители форта, расположился стадион «Черноморец».
Проект Овидиопольской крепости разрабатывал первостроитель Одессы Франц де Воллан. Именно он, уроженец Голландии, дал Овидиополю его нынешнее название. Инженер-генерал нашел в котловане будущей твердыни древнее захоронение в каменном ящике и решил, что это могила великого римского поэта Публия Овидия Назона (который, на самом деле, умер в современной Румынии), после чего убедил великую императрицу окрестить новый город в честь античного литератора.
В самой высокой точке крепости Аджидер возвышается большой деревянный крест. Местные жители рассказывают, что установил его полтора десятка лет назад некий овидиопольский еврей, возглавлявший тогда… местную казачью организацию.
«Он почему-то решил, что является потомком запорожцев, ну и стал казаком, — вспоминает овидиополец Николай. — Вычитал, что до русских войск турецкий Овидиополь-Хаджидер захватывали казаки (в 1770 году, руководил походом «предок» Виктора Ющенко, последний кошевой Сечи Петр Калнышевский, — Авт.), — и решил увековечить их память. Потом разочаровался в идее и эмигрировал в Израиль. А крест остался».
В первые годы после основания крепости (1793) и гражданского поселения Овидиополь имел все шансы стать административной, экономической и военной столицей Причерноморья.
«Выбирали из нескольких населенных пунктов — Хаджибея (Одессы), Херсона, Очакова, Николаева и Хаджидера, — рассказывает кандидат исторических наук Александр Пригарин. — У каждого варианта были свои лоббисты в Санкт-Петербурге — ведь речь шла и о том, куда направить финансовые потоки. Скажем, председатель Черноморского адмиралтейского правления Николай Мордвинов ратовал за Очаков, губернатор Таврической области Михаил Каховский – за Херсон, фаворит Екатерины Великой Платон Зубов – за Одессу. Окончательное решение так и не было принято. Все получилось как-то само собой. Николаев из-за своих морских верфей стал военным центром, Херсон — административным, Одесса — экономическим. Овидиополь же так и остался заштатным городком — слишком близок он к границе».
Строительство Днестровской линии спровоцировало первый коррупционный скандал в истории нашего региона. После смерти Екатерины Великой приближенный ее преемника Павла I Федор Ростопчин начал бомбардировать императора доносами на руководителей работ, прежде всего Иосифа Дерибаса. По оценке Ростопчина, только на работах в Одессе шустрый испанский аристократ зарабатывал примерно полмиллиона рублей в год, что составляло порядка 0,5% всех доходов Российской Империи! Если перевести на современные деньги, это соответствует нескольким миллиардам долларов. Столичной «крышей» Дерибаса, утверждал Ростопчин, был Платон Зубов (впоследствии участник заговора против царя).
Не терпящий коррупции во всех ее проявлениях Павел на сигнал отреагировал — приказал провести в Новороссии ревизию. И та полностью подтвердила информацию Ростопчина, выявив многочисленные факты казнокрадства и взяточничества. Разгневанный император свернул развитие днестровских крепостей и закрыл финансирование «одесского проекта». Зубова выслали за кордон, конфисковав его недвижимость в пользу казны. Де Воллана уволили, а Дерибаса вызвали в Петербург «на ковер». И только благодаря связям жены он сумел уйти от суда, отделавшись отставкой.
Удалось выкрутиться и Одессе – начальник городской таможни Михаил Кирьяков «нагнул» здешних купцов (большей частью греков) на грандиозную мзду самодержцу — почти тонну чрезвычайно дорогих по тем временам апельсинов. Правда, отведав «померанцев» и смилостивившись, император не возобновил прямое финансирование, а дал городскому магистрату кредит в размере 250 тыс рублей на завершение строительства порта.
«Граду Овидия» повезло куда меньше. Не получив никакого особого статуса, а значит и финансовых вливаний, Аджидерская крепость начала приходить в упадок.: «Не более двухсот домов; на возвышении устроены окопы для защиты хлебных магазинов; три батареи ярусами спускаются к уровню моря. Все это зовется крепостью, но в сущности это — ничто», — писал в 1796-м году сардинский посол и разведчик де ла Турбиа.
После увольнения Деволана и Дерибаса строительство крепости в Овидиополе совсем застопорились, а точку в истории фортеции поставила русско-турецкая война 1806-1812 годов. Благодаря победам Михаила Кутузова, граница России передвинулась с Днестра на Прут, и овидиопольские бастионы оказались никому не нужны. В 1821-м году крепость преобразовали в городской карантин, а в 1849-м и вовсе продали с аукциона. В советское время это место превратилось в стихийную свалку.
Олег Константинов
Аджидер. Часть II: Овидиопольская крепость: в поисках того, «чего нет»
Это очень интересный вопрос: почему в течение без малого полутора десятков лет после русско-турецкой войны 1787-91 годов турки даже не пытались атаковать «мягкое подбрюшье» Российской Империи – недавно присоединенное Буго-Днестровское междуречье?
Ведь османы прекрасно понимали, что становление порта Одесса нарушит весь баланс торговли на Черном море, которое они столетиями привыкли называть «своим озером». Да и не до южного направления было тогда русским.
В Европе Россию беспощадно терзали Наполеон с его бравыми маршалами. С каким бы восхищением ни относились современники и потомки к переходу Суворова через Альпы (в 1799 году), надо смотреть правде в глаза: это было бегство русских из Италии, пусть и «бегство непобежденных». Или, если хотите, «вынужденный марш» на помощь русскому экспедиционному корпусу Александра Римского-Корсакова. Марш безрезультатный, поскольку Римского-Корсакова наполеоновский маршал Массена разбил при Цюрихе. А спустя шесть лет уже сам французский император измочалил русских под Аустерлицем.
В таких условиях что мешало туркам переправиться через Днестровский лиман (или обойти его) и вволю порезвиться на бескрайних степях между Бугом и Днестром? И, мимоходом, превратить в пепел то, что уже называлось Одессой?
Мал золотник…
А мешала недорогая, но эффективная система малых крепостей, которую русские создали вдоль границы. Казалось бы, всего ничего: три небольшие крепостицы (Срединная, что в Тирасполе, Овидиопольская и Одесская). Но они надежно перекрыли вход на новые земли Империи.
Когда мы занялись поисками одной из них, Овидиопольской, нам не раз говорили: «Да ведь это же не интересно. Они ни разу даже не выстрелили!» Так ведь в том-то и соль! Не историческое величие, а реальный эффект. Они не отстреливались героически от басурман, а напугали басурман так, что те даже не сунулись к их стенам. Это как военно-морская концепция fleet in being– «флот воздействует самим фактом своего присутствия на театре военных действий»…
А еще многие нам говорили, что там «ничего нет»: ну, не сохранилось ничего от Овидиопольской крепости! Хотя два года назад одесский журналист и историк Олег Константинов буквально пальцем в нее ткнул. Благо, это было несложно — остатки крепости видны даже на космоснимках: остатки земляного шанца с двумя бастионами по углам. Великолепный образец земляной фортификации, спроектированный одним из «отцов Одессы», французским инженером, полковником де Воланом.
И вот мы на месте… Уже второй месяц мы копаем на территории Овидиопольской крепости, на месте бывшего турецко-татарского городка Аджидер. Мы – это Нижнеднестровская экспедиция украинского академического института археологии. Копаем всего ничего, но уже нашли остатки фундаментов казармы и уже доказали, что из двух сохранившихся крепостных планов более аутентичен тот, который был сделан в 1796 году. Уже почти точно знаем, где находятся фундаменты цейхгауза (складов), гауптвахты, караулки и дома коменданта. Исследуем ров и остатки того, что когда-то было каменным мостиком-входом в крепость.
И постоянно встречаемся с более ранней историей. Ведь Аджидер – это и несколько обнаруженных античных поселений, и что-то, связанное с ранним периодом истории Золотой Орды, и позднесредневековый турецко-татарский город. Поэтому среди находок – и сиракузская монета III века до н.э., и монетка эпохи монголов-язычников, и остатки роскошной турецкой расписной поливной керамики.
А что дальше?..
А дальше очень амбициозный план: все это восстановить – и валы, и дома, и пушки на бастионах… Так, что бы можно было войти в крепость и очутиться в веке XVIII-м. Посмотреть в цейхгаузе оружие и шанцевый инструмент того времени, перекусить в казармах, выпить бокал французского вина в доме коменданта (а для дам – шампанского!). А если есть особое желание – переночевать на гауптвахте. А что, романтично и сравнительно безопасно: ведь могут предложить и пороховой погреб.
В теории туризма это называется «глубокое погружение»: когда история смотрит на тебя не сквозь стекло музейной витрины, а вот она, на расстоянии вытянутой руки. Когда можно выстрелить из ружья, выгладить одежку деревянным рубелем, попробовать каши из солдатского котла. А Александр Васильевич Суворов, Иосиф Михайлович де Рибас да Франц Павлович де Волан – это не персонажи учебника истории, а совершенно живые люди — вот они, только что вышли из порохового погреба проверять бруствер вала.
Европейцы это называют «скансен», музей под открытым небом. Это примерно то же самое, что и заповедник, только наоборот. Заповедник это когда стремятся, чтобы память истории не превратилась в ничто, а «скансен» — когда из ничего делают памятник истории. Или, во всяком случае, его предельно приближенную точную копию.
А Овидиопольская крепость – это, может быть, даже нечто большее, чем простой «скансен»: в этих краях жили и греки, и литовцы, и казаки, и татары, и, с конца XVIII века, русские. Так что наш проект вполне может стать своеобразным «хронологическим коридором», когда рядом с крепостью будет стоять и восстановленная древнегреческая вилла, и татарская юрта, и казацкий курень. И появится возможность запросто путешествовать из эпохи в эпоху, от народа к народу. Но это пока только мечта.
А сейчас задача одна — крепость. Археологи-традиционалисты обычно с надменной усмешкой воспринимают исследования памятников нового времени. Понять их где-то можно: сорок веков, смотрящие на нас с высоты какого-нибудь кургана эпохи бронзы, — и тут вдруг какая-то нахальная земляная крепостица, которой отроду-то двести лет. Хотя, с другой стороны, «археология нового времени» — это набирающий силу европейский тренд.
Достаточно вспомнить раскопки фабрики Акройда в английском Манчестере, на улице Ангелов. Время – то же, что и у нас, конец XVIII века. Объект – обычная ткацкая фабрика, пусть и стоявшая у истоков хлопкопрядения в Британии. Зато какой масштаб работ: электронные микроскопы, машины с телескопической вышкой, два экскаватора Caterpillar — очень впечатляет! Даже VIASAT HISTORY фильм об этом крутит. А «Виасат» — это высшая лига телевизионной публицистики.
А наша лучше…
А наша Овидиопольская крепость — она и интереснее, и романтичнее, и перспективнее какого-то памятника британской промышленной археологии. Она – как солдат, добросовестно простоявший на часах положенный ему срок. И построить ее реплику несложно, поскольку площадь самой крепости невелика – каких-то 12 гектаров. На всех этих гектарах — толстый слой земли, перемешанный с мусором и отходами XX века. Все-таки здесь десятилетиями работали кирпичный и хлебный заводы. Весь этот слой можно просто использовать для насыпания восстанавливаемых валов, потом утрамбовать его, этот новодел, вырезать там бруствер и валганг (боевую площадку), поставить макеты пушек и пустить солдатиков-часовых. Вот и все: ты в XVIII веке.
Раскопки уже сейчас показывают, где именно были расположены основные объекты крепости. Так что, нет проблема: построить здания, которые были задуманы еще де Воланом. Создать экспозиции с такими типами оружия, которые использовали еще «чудо-богатыри» Суворова. Изготовить бокал, из близнеца которого могла пить Veuve Clicquotмуза Пушкина, авантюристка и разведчица Каролина Ржевуская-Собанская. И создать множество всяческих иных легенд, связанных именно с Овидиопольской крепостью. Или с теми местами, на которых эта крепость была построена.
Ну, например, о том, что здесь был похоронен великий автор «Науки Любви» Публий Овидий Назон. Аристократ, поэт и любовник внучки первого римского самодержца, Октавиана Августа. Любовь загубила поэта: разъяренный престарелый император отправил его на край римского мира – к диким племенам, где Овидий мог надеяться на возможное счастье только «ежели выживу я в бедственной доле моей, ежели кровью моей не упьются скифские стрелы, ежели голову мне гетский не срубит клинок». Но счастье так и не пришло, и поэт умер в изгнании.
Некоторые считают, что он был похоронен именно здесь и именно его могила была найдена русскими солдатами в Овидиополе в 1794 году, при строительстве крепости. Отсюда, кстати, и название города. И именно ее, принцессы Юлии Младшей, керамическая головка была нашли в погребальном сооружении. Статуэтка не сохранилась, но была зарисована англичанкой Марией Гатри в письме к своему мужу Мэтьюсу.
Исторически это, конечно, неверно: Овидий умер в Томах, современной Констанце, что в Румынии. А керамическая головка – это сакральное изображение древнегреческой богини плодородия Деметры. Но какое имеет значение историческая достоверность, когда создается легенда, легенда о любви Поэта и Принцессы?
Но это все только прекрасное будущее, которое, мы уверены, непременно наступит. А пока — совсем нелегкая повседневность и ее проблемы. Палатки срываются ураганами, раскопы затапливаются ливнями, тушенка и бензин дорожают, людей не хватает… Ночью печалимся под холодным дождем, днем изнываем под яростным солнцем.
Но даже в страданиях есть своя прелесть, как «у бездны на краю»… И куда они уходят, все эти страдания, когда под лопатой вдруг увидишь пусть даже обычную пуговицу от военного мундира начала XIX века? Или тяжелый бронзовый екатерининский пятак 1792 года. Или, а это уже совсем как сказка, древнегреческая сиракузская монета царя Гиерона II? Того самого, исследуя золотую корону которого, Архимед вывел свой великий закон: «На тело, погруженное в воду, действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной этим телом воды».
Но главное в ином. Овидиопольская крепость для нас — это не то место, «которого нет» (а так еще недавно считали многие). Для нас это место, «которое будет». Это восстановленная земляная крепость: с музеями, сувенирами, экскурсиями и прекрасным насыщенным отдыхом. Это даже не современный европейский тренд — «скансен» В идеале это нечто большее: «хронологический коридор», показывающий жизнь людей на протяжении двух тысячелетий. И каждому дающий возможность прикоснуться к этой жизни.
Андрей Ганжа, Кристина Полторацкая
С 26 мая в райцентре работает Нижнеднестровская археологическая экспедиция под руководством доктора исторических наук Игоря Сапожникова. Через остатки валов, бастионов и равелинов крепости, носившей во времена Екатерины II еще турецкое название Аджидер (Хаджидер), протянулась длинная – почти 40 метров – траншея. Ранее специалисты сделали несколько шурфов. Кроме того, ведется магниторазведка территории фортификационного сооружения.
В раскопах были обнаружены фундаменты двух крупных зданий, находившихся внутри крепости – магазина (склада) и казармы. Кроме того, археологи подняли на поверхность множество артефактов разных эпох — от античности (крепость возвели на месте древнегреческого поселения, большая часть которого, по всей видимости, ушла в Днестровский лиман) и средневековья до нового времени. Больше всего осколков керамики – в основном эллинских амфор. Есть и целые сосуды. Самые ценные с научной точки зрения находки – монеты: три древнегреческие (два ольвийских дельфинчика V-IV вв до н.э. и сиракузский обол III века до н.э.), золотоордынская XIII века с изображением бога неба и русская двухкопеечная монетка 1816-го года. С двуглавым орлом. К периоду существования крепости относятся также ядра, ружейные пули, пряжки от ремней, пуговицы и т.д. Все находки археологи выставили на обозрение туристов в отдельной палатке.
В планах организаторов экспедиции – превратить крепость в музей под открытым небом. Они хотят нарастить валы-куртины, углубить сохранившуюся часть рва, восстановить разобранные еще в позапрошлом веке подпорные стенки, может быть даже построить заново казармы и склады. Правда, сперва нужно найти спонсора. Для почину исследователи наладили сотрудничество с одной туристической фирмой, которая возит в Овидиополь туристов.
Овидиопольская крепость – часть так называемой Днестровской линии укреплений, построенной в конце XVIII века под руководством Александра Суворова и его соратника Иосифа Дерибаса на присоединенных в результате русско-турецкой войны 1787-1792 землях между Бугом и Днестром. В современной Одесской области в состав линии, кроме Аджидера, входила Одесская крепость, от которой, к слову, тоже кое-что осталось. Скажем, холм, увенчанный сегодня т.н. Александровской колонной,– это бывший бастион («суворовский», как утверждают краеведы). А в яме, которую выкопали, добывая землю, строители форта, расположился стадион «Черноморец».
Проект Овидиопольской крепости разрабатывал первостроитель Одессы Франц де Воллан. Именно он, уроженец Голландии, дал Овидиополю его нынешнее название. Инженер-генерал нашел в котловане будущей твердыни древнее захоронение в каменном ящике и решил, что это могила великого римского поэта Публия Овидия Назона (который, на самом деле, умер в современной Румынии), после чего убедил великую императрицу окрестить новый город в честь античного литератора.
В самой высокой точке крепости Аджидер возвышается большой деревянный крест. Местные жители рассказывают, что установил его полтора десятка лет назад некий овидиопольский еврей, возглавлявший тогда… местную казачью организацию.
«Он почему-то решил, что является потомком запорожцев, ну и стал казаком, — вспоминает овидиополец Николай. — Вычитал, что до русских войск турецкий Овидиополь-Хаджидер захватывали казаки (в 1770 году, руководил походом «предок» Виктора Ющенко, последний кошевой Сечи Петр Калнышевский, — Авт.), — и решил увековечить их память. Потом разочаровался в идее и эмигрировал в Израиль. А крест остался».
В первые годы после основания крепости (1793) и гражданского поселения Овидиополь имел все шансы стать административной, экономической и военной столицей Причерноморья.
«Выбирали из нескольких населенных пунктов — Хаджибея (Одессы), Херсона, Очакова, Николаева и Хаджидера, — рассказывает кандидат исторических наук Александр Пригарин. — У каждого варианта были свои лоббисты в Санкт-Петербурге — ведь речь шла и о том, куда направить финансовые потоки. Скажем, председатель Черноморского адмиралтейского правления Николай Мордвинов ратовал за Очаков, губернатор Таврической области Михаил Каховский – за Херсон, фаворит Екатерины Великой Платон Зубов – за Одессу. Окончательное решение так и не было принято. Все получилось как-то само собой. Николаев из-за своих морских верфей стал военным центром, Херсон — административным, Одесса — экономическим. Овидиополь же так и остался заштатным городком — слишком близок он к границе».
Строительство Днестровской линии спровоцировало первый коррупционный скандал в истории нашего региона. После смерти Екатерины Великой приближенный ее преемника Павла I Федор Ростопчин начал бомбардировать императора доносами на руководителей работ, прежде всего Иосифа Дерибаса. По оценке Ростопчина, только на работах в Одессе шустрый испанский аристократ зарабатывал примерно полмиллиона рублей в год, что составляло порядка 0,5% всех доходов Российской Империи! Если перевести на современные деньги, это соответствует нескольким миллиардам долларов. Столичной «крышей» Дерибаса, утверждал Ростопчин, был Платон Зубов (впоследствии участник заговора против царя).
Не терпящий коррупции во всех ее проявлениях Павел на сигнал отреагировал — приказал провести в Новороссии ревизию. И та полностью подтвердила информацию Ростопчина, выявив многочисленные факты казнокрадства и взяточничества. Разгневанный император свернул развитие днестровских крепостей и закрыл финансирование «одесского проекта». Зубова выслали за кордон, конфисковав его недвижимость в пользу казны. Де Воллана уволили, а Дерибаса вызвали в Петербург «на ковер». И только благодаря связям жены он сумел уйти от суда, отделавшись отставкой.
Удалось выкрутиться и Одессе – начальник городской таможни Михаил Кирьяков «нагнул» здешних купцов (большей частью греков) на грандиозную мзду самодержцу — почти тонну чрезвычайно дорогих по тем временам апельсинов. Правда, отведав «померанцев» и смилостивившись, император не возобновил прямое финансирование, а дал городскому магистрату кредит в размере 250 тыс рублей на завершение строительства порта.
«Граду Овидия» повезло куда меньше. Не получив никакого особого статуса, а значит и финансовых вливаний, Аджидерская крепость начала приходить в упадок.: «Не более двухсот домов; на возвышении устроены окопы для защиты хлебных магазинов; три батареи ярусами спускаются к уровню моря. Все это зовется крепостью, но в сущности это — ничто», — писал в 1796-м году сардинский посол и разведчик де ла Турбиа.
После увольнения Деволана и Дерибаса строительство крепости в Овидиополе совсем застопорились, а точку в истории фортеции поставила русско-турецкая война 1806-1812 годов. Благодаря победам Михаила Кутузова, граница России передвинулась с Днестра на Прут, и овидиопольские бастионы оказались никому не нужны. В 1821-м году крепость преобразовали в городской карантин, а в 1849-м и вовсе продали с аукциона. В советское время это место превратилось в стихийную свалку.
Олег Константинов
Аджидер. Часть II: Овидиопольская крепость: в поисках того, «чего нет»
Это очень интересный вопрос: почему в течение без малого полутора десятков лет после русско-турецкой войны 1787-91 годов турки даже не пытались атаковать «мягкое подбрюшье» Российской Империи – недавно присоединенное Буго-Днестровское междуречье?
Ведь османы прекрасно понимали, что становление порта Одесса нарушит весь баланс торговли на Черном море, которое они столетиями привыкли называть «своим озером». Да и не до южного направления было тогда русским.
В Европе Россию беспощадно терзали Наполеон с его бравыми маршалами. С каким бы восхищением ни относились современники и потомки к переходу Суворова через Альпы (в 1799 году), надо смотреть правде в глаза: это было бегство русских из Италии, пусть и «бегство непобежденных». Или, если хотите, «вынужденный марш» на помощь русскому экспедиционному корпусу Александра Римского-Корсакова. Марш безрезультатный, поскольку Римского-Корсакова наполеоновский маршал Массена разбил при Цюрихе. А спустя шесть лет уже сам французский император измочалил русских под Аустерлицем.
В таких условиях что мешало туркам переправиться через Днестровский лиман (или обойти его) и вволю порезвиться на бескрайних степях между Бугом и Днестром? И, мимоходом, превратить в пепел то, что уже называлось Одессой?
Мал золотник…
А мешала недорогая, но эффективная система малых крепостей, которую русские создали вдоль границы. Казалось бы, всего ничего: три небольшие крепостицы (Срединная, что в Тирасполе, Овидиопольская и Одесская). Но они надежно перекрыли вход на новые земли Империи.
Когда мы занялись поисками одной из них, Овидиопольской, нам не раз говорили: «Да ведь это же не интересно. Они ни разу даже не выстрелили!» Так ведь в том-то и соль! Не историческое величие, а реальный эффект. Они не отстреливались героически от басурман, а напугали басурман так, что те даже не сунулись к их стенам. Это как военно-морская концепция fleet in being– «флот воздействует самим фактом своего присутствия на театре военных действий»…
А еще многие нам говорили, что там «ничего нет»: ну, не сохранилось ничего от Овидиопольской крепости! Хотя два года назад одесский журналист и историк Олег Константинов буквально пальцем в нее ткнул. Благо, это было несложно — остатки крепости видны даже на космоснимках: остатки земляного шанца с двумя бастионами по углам. Великолепный образец земляной фортификации, спроектированный одним из «отцов Одессы», французским инженером, полковником де Воланом.
И вот мы на месте… Уже второй месяц мы копаем на территории Овидиопольской крепости, на месте бывшего турецко-татарского городка Аджидер. Мы – это Нижнеднестровская экспедиция украинского академического института археологии. Копаем всего ничего, но уже нашли остатки фундаментов казармы и уже доказали, что из двух сохранившихся крепостных планов более аутентичен тот, который был сделан в 1796 году. Уже почти точно знаем, где находятся фундаменты цейхгауза (складов), гауптвахты, караулки и дома коменданта. Исследуем ров и остатки того, что когда-то было каменным мостиком-входом в крепость.
И постоянно встречаемся с более ранней историей. Ведь Аджидер – это и несколько обнаруженных античных поселений, и что-то, связанное с ранним периодом истории Золотой Орды, и позднесредневековый турецко-татарский город. Поэтому среди находок – и сиракузская монета III века до н.э., и монетка эпохи монголов-язычников, и остатки роскошной турецкой расписной поливной керамики.
А что дальше?..
А дальше очень амбициозный план: все это восстановить – и валы, и дома, и пушки на бастионах… Так, что бы можно было войти в крепость и очутиться в веке XVIII-м. Посмотреть в цейхгаузе оружие и шанцевый инструмент того времени, перекусить в казармах, выпить бокал французского вина в доме коменданта (а для дам – шампанского!). А если есть особое желание – переночевать на гауптвахте. А что, романтично и сравнительно безопасно: ведь могут предложить и пороховой погреб.
В теории туризма это называется «глубокое погружение»: когда история смотрит на тебя не сквозь стекло музейной витрины, а вот она, на расстоянии вытянутой руки. Когда можно выстрелить из ружья, выгладить одежку деревянным рубелем, попробовать каши из солдатского котла. А Александр Васильевич Суворов, Иосиф Михайлович де Рибас да Франц Павлович де Волан – это не персонажи учебника истории, а совершенно живые люди — вот они, только что вышли из порохового погреба проверять бруствер вала.
Европейцы это называют «скансен», музей под открытым небом. Это примерно то же самое, что и заповедник, только наоборот. Заповедник это когда стремятся, чтобы память истории не превратилась в ничто, а «скансен» — когда из ничего делают памятник истории. Или, во всяком случае, его предельно приближенную точную копию.
А Овидиопольская крепость – это, может быть, даже нечто большее, чем простой «скансен»: в этих краях жили и греки, и литовцы, и казаки, и татары, и, с конца XVIII века, русские. Так что наш проект вполне может стать своеобразным «хронологическим коридором», когда рядом с крепостью будет стоять и восстановленная древнегреческая вилла, и татарская юрта, и казацкий курень. И появится возможность запросто путешествовать из эпохи в эпоху, от народа к народу. Но это пока только мечта.
А сейчас задача одна — крепость. Археологи-традиционалисты обычно с надменной усмешкой воспринимают исследования памятников нового времени. Понять их где-то можно: сорок веков, смотрящие на нас с высоты какого-нибудь кургана эпохи бронзы, — и тут вдруг какая-то нахальная земляная крепостица, которой отроду-то двести лет. Хотя, с другой стороны, «археология нового времени» — это набирающий силу европейский тренд.
Достаточно вспомнить раскопки фабрики Акройда в английском Манчестере, на улице Ангелов. Время – то же, что и у нас, конец XVIII века. Объект – обычная ткацкая фабрика, пусть и стоявшая у истоков хлопкопрядения в Британии. Зато какой масштаб работ: электронные микроскопы, машины с телескопической вышкой, два экскаватора Caterpillar — очень впечатляет! Даже VIASAT HISTORY фильм об этом крутит. А «Виасат» — это высшая лига телевизионной публицистики.
А наша лучше…
А наша Овидиопольская крепость — она и интереснее, и романтичнее, и перспективнее какого-то памятника британской промышленной археологии. Она – как солдат, добросовестно простоявший на часах положенный ему срок. И построить ее реплику несложно, поскольку площадь самой крепости невелика – каких-то 12 гектаров. На всех этих гектарах — толстый слой земли, перемешанный с мусором и отходами XX века. Все-таки здесь десятилетиями работали кирпичный и хлебный заводы. Весь этот слой можно просто использовать для насыпания восстанавливаемых валов, потом утрамбовать его, этот новодел, вырезать там бруствер и валганг (боевую площадку), поставить макеты пушек и пустить солдатиков-часовых. Вот и все: ты в XVIII веке.
Раскопки уже сейчас показывают, где именно были расположены основные объекты крепости. Так что, нет проблема: построить здания, которые были задуманы еще де Воланом. Создать экспозиции с такими типами оружия, которые использовали еще «чудо-богатыри» Суворова. Изготовить бокал, из близнеца которого могла пить Veuve Clicquotмуза Пушкина, авантюристка и разведчица Каролина Ржевуская-Собанская. И создать множество всяческих иных легенд, связанных именно с Овидиопольской крепостью. Или с теми местами, на которых эта крепость была построена.
Ну, например, о том, что здесь был похоронен великий автор «Науки Любви» Публий Овидий Назон. Аристократ, поэт и любовник внучки первого римского самодержца, Октавиана Августа. Любовь загубила поэта: разъяренный престарелый император отправил его на край римского мира – к диким племенам, где Овидий мог надеяться на возможное счастье только «ежели выживу я в бедственной доле моей, ежели кровью моей не упьются скифские стрелы, ежели голову мне гетский не срубит клинок». Но счастье так и не пришло, и поэт умер в изгнании.
Некоторые считают, что он был похоронен именно здесь и именно его могила была найдена русскими солдатами в Овидиополе в 1794 году, при строительстве крепости. Отсюда, кстати, и название города. И именно ее, принцессы Юлии Младшей, керамическая головка была нашли в погребальном сооружении. Статуэтка не сохранилась, но была зарисована англичанкой Марией Гатри в письме к своему мужу Мэтьюсу.
Исторически это, конечно, неверно: Овидий умер в Томах, современной Констанце, что в Румынии. А керамическая головка – это сакральное изображение древнегреческой богини плодородия Деметры. Но какое имеет значение историческая достоверность, когда создается легенда, легенда о любви Поэта и Принцессы?
Но это все только прекрасное будущее, которое, мы уверены, непременно наступит. А пока — совсем нелегкая повседневность и ее проблемы. Палатки срываются ураганами, раскопы затапливаются ливнями, тушенка и бензин дорожают, людей не хватает… Ночью печалимся под холодным дождем, днем изнываем под яростным солнцем.
Но даже в страданиях есть своя прелесть, как «у бездны на краю»… И куда они уходят, все эти страдания, когда под лопатой вдруг увидишь пусть даже обычную пуговицу от военного мундира начала XIX века? Или тяжелый бронзовый екатерининский пятак 1792 года. Или, а это уже совсем как сказка, древнегреческая сиракузская монета царя Гиерона II? Того самого, исследуя золотую корону которого, Архимед вывел свой великий закон: «На тело, погруженное в воду, действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной этим телом воды».
Но главное в ином. Овидиопольская крепость для нас — это не то место, «которого нет» (а так еще недавно считали многие). Для нас это место, «которое будет». Это восстановленная земляная крепость: с музеями, сувенирами, экскурсиями и прекрасным насыщенным отдыхом. Это даже не современный европейский тренд — «скансен» В идеале это нечто большее: «хронологический коридор», показывающий жизнь людей на протяжении двух тысячелетий. И каждому дающий возможность прикоснуться к этой жизни.
Андрей Ганжа, Кристина Полторацкая