Просмотр полной версии : Любимые стихи
хочувсёзнать
07.05.2011, 10:29
Алиса
Саша Бес
«Все страньше и страньше» - подумалось вдруг Алисе,
Когда из норы она вышла в реальный мир.
О маленькой леди со взглядом наивно-лисьим,
Что вышла из комы, уже растрепали СМИ.
«Хорошая новость – проснулась Алиса Лидделл» -
Кричат заголовки газет, верещит TV.
И вешают детский портрет как картонный идол,
Уставший стоять по колено в чужой любви.
В больнице ей снятся улыбчивый кот и кролик,
Ванильное небо, разбитые зеркала.
Алиса то дико хохочет до слез и колик,
То резко становится будто бы смерть бела.
Ее психиатр Доктор Доджсон листает карту,
Разводит руками, мол, если бы, но «увы»
Она возвращается в кому, к Морфею, в тартар.
Ей пофигу как этот мир назовете Вы.
А врач говорит: «Улучшений уже не будет»,
Что в коме, возможно, ей снятся цветные сны.
Алиса семнадцатый год пребывает в чуде,
Которого так не хватает ее родным.
31.03.11
LOVELENA
07.05.2011, 10:30
Роберт Бернс
Строчки о войне и любви
Прикрытый лаврами разбой,
И сухопутный и морской
Не стоит славословья.
Готов я кровь отдать свою
В том жизнетворческом бою,
Что мы зовем любовью.
Я славлю мира торжество,
Довольство и достаток.
Создать приятней одного,
Чем истребить десяток!
перевод С. Я. Маршака
Парусник
07.05.2011, 12:06
Эти летние дожди,
эти радуги и тучи -
мне от них как будто лучше,
будто что-то впереди.
Будто будут острова,
необычные поездки,
на цветах - росы подвески,
вечно свежая трава.
Будто будет жизнь, как та,
где давно уже я не был,
на душе, как в синем небе
после ливня - чистота...
Но опомнись - рассуди,
как непрочны, как летучи
эти радуги и тучи,
эти летние дожди.
С.Кирсанов
Слова все сказаны споры разрешены
а после того как сказаны все слова
окаменелость какая-то чувство вины
или бесчувствие не поймешь уже как трава
как песок под лопатой и не поймешь по ком
глуховатые как судьба эти комья глины
отдающие в позвоночнике а потом
только редкие облака только куст крушины
все что искрою Божьей было пока она
у небес разверстых разом лишилась плоти
и мелка ль глубока ли смертная глубина
ей уже все равно в астральном ее полете
Белые крылья
За будущей песней, за страстным романом,
За ветром скользящим по белым туманам,
По вышитым зорям, по звёздам летящим
Неслась я из прошлого... за настоящим.
За музыкой сердца, вцепившись в край неба,
Рвалась безоглядно душа моя в небыль.
За счастьем грядущим, за розовой былью
Тянулись к любви мои белые крылья.
Пусть лист в позолоте бросала мне осень,
И вёсен отпетых, как шаль, мне не сбросить,
Пусть грусть моя в сердце рябиной горчила,
Душа не сгорела … лишь не долюбила.
А память порхала, как бабочка в вёснах,
Где ночь колдовала на россыпях звёздных,
Где в заводях лунных сомлев от бессилья,
Душа трепетала, как белые крылья.
За чувством, что нежностью сердце поило,
Отдав всю любовь, что в себе сохранила
Неслась я стремглав за судьбой без оглядки.
На сердце, припрятав от боли заплатки.
Над млечной вселенной в осколках заката,
Рассыпались под нОги в звёздах караты,
Поверив в любовь, как в земное всесилье,
Вновь к счастью несут мои белые крылья.
Светлана Ромашина
Поезд No 193
Нет времени, чтобы себя обмануть,
И нет ничего, чтобы просто уснуть,
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Здесь целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Нарушены правила в нашей игре.
И я повис на телефонном шнуре.
Смотрите, сегодня петля на плечах палача.
Скажи мне - прощай, помолись и скорее кончай.
Минута считалась за несколько лет,
Но ты мне купила обратный билет.
И вот уже ты мне приносишь заваренный чай.
С него начинается мертвый сезон.
Шесть твоих цифр помнит мой телефон,
Хотя он давно помешался на длинных гудках.
Нам нужно молчать и стискивать зубы до боли в висках.
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь - это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешевая брошь.
Прицепленный к жестким вагонам вагон-ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп-кран.
Любовь - режиссер с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
А нам все равно так хотелось смотреть на экран.
Любовь - это мой заколдованный дом,
И двое, что все еще спят там вдвоем.
На улице Сакко-Ванцетти мой дом 22.
Они еще спят, но они еще помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь - это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь дает мне на это права.
Любовь - как куранты отставших часов.
Стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь - это солнце, которое видит закат.
Это я, это твой неизвестный солдат.
Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь - это несколько капель вина.
Любовь - это поезд Свердловск-Ленинград и назад.
Любовь - это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Александр Башлачёв
А знаешь, все еще будет!
Южный ветер еще подует,
и весну еще наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и еще меня на рассвете
губы твои разбудят.
Понимаешь, все еще будет!
В сто концов убегают рельсы,
самолеты уходят в рейсы,
корабли снимаются с якоря...
Если б помнили это люди,
чаще думали бы о чуде,
реже бы люди плакали.
Счастье - что онo? Та же птица:
упустишь - и не поймаешь.
А в клетке ему томиться
тоже ведь не годиться,
трудно с ним, понимаешь?
Я его не запру безжалостно,
крыльев не искалечу.
Улетаешь?
Лети, пожалуйста...
Знаешь, как отпразднуем
Встречу!
Вероника Тушнова
Александр Литвинов ( Веня Д"ркин)
Я в коем веке помню вас,
Как нынче - барышней в саду.
У вас был черный водолаз,
И был каурый в поводу.
Я помню дамой на балу,
Как нынче - бархат на атлас.
В который раз влюбленный в вас,
Сорил цветами по полу.
Бродячий цирк мсье Марсо,
У вас огромный алый бант.
А я бродяга, музыкант,
А вы крутили колесо.
Я помню, как теперь смешно,
Пастушка вы, я - свинопас.
И пью лукавое вино
Из ваших смелых синих глаз.
Я ковылем по полю рос,
У вас потемкинская кровь.
Вам оставалось про любовь,
Подушка, мокрая от слез.
Мои видавшие шузы,
Под пылью многих городов,
Хлебнули долюшки-росы -
Я вас нашел... Не нужно слов.
Снова вечер зажигает огни.
Делать нечего, а ты попробуй усни.
И вылазят - кто за чем, а кто - в чем.
Только сразу - чур, сегодня не пьем.
Ах, какая весна, а у нее в саду дом,
А у нее цветет сад...
Но мы туда не пойдем.
Каждый хочет в нецелованный лес.
А прошлой ночью тоже ждали чудес.
Но мы не верим в чудеса за углом,
Только в двери, да в квадраты окон.
У нее хоть до утра и угостила бы вином,
Ее давно уже пора...
Но мы туда не пойдем.
Снова вечер иглою в стогу,
Себя занять нечем,
Не пожелаешь и врагу.
За секундами минуты,
За часами - день за днем.
А ведь где-то же ждут...
Но мы туда не пойдем.
Ты пройдешь по росе перед сном.
Ты уснешь ай увидишь город.
Город, крытый серебром...
Эх, кабы серебро то пальцем тронуть.
Ты летишь, а над городом
Лунный свет с неба льется.
Город, крытый золотом...
Эх, не коснись рукой, а то проснешься.
Ты одна среди звезд и огня,
Скачешь вверх по дороге лунной.
Слышишь, осади коня -
Не гони ты, ночь так безумна.
Ночь устала показывать сны.
Кончен бал, и окно закрыто.
Тает золото луны...
Эх, пока ночь, лети, Маргарита.
Из детских всех воспоминаний
Одно во мне свежее всех,
Я в нем ищу в часы страданий
Душе младенческих утех.
Я помню липу, нераздельно
Я с нею жил; и листьев шум
Мне веял песней колыбельной,
Всей негой первых детских дум.
Как ветви сладостно шептали!
Как отвечал им лепет мой!
Мы будто вместе песнь слагали
С любовью, с радостью одной.
Давно я с липой разлучился;
Она как прежде зелена,
А я? Как стар! Как изменился!
Не молодит меня весна!
Увижу ль липу я родную?
Там мог бы сердце я согреть
И песнь младенчески простую
С тобой, мой добрый друг, запеть.
Ты стар, но листья молодеют,
А люди, люди! Что мне в них?
Чем старей - больше всё черствеют
И чувств стыдятся молодых!
МАДАМ ЛЮЛЮ
Она была бы в музыке "каприччио",
В скульптуре – статуэтка "ренессанс",
От всех в ней есть какое-то отличие.
Мадам Люлю. Бульвар де Франс…
Ее изящной тайной окружает
Шуршанье шелка, ласковый угар.
Что скрыто им – тот угадает,
Кто знает тайну женских чар.
Ей запах амбры так подходит,
Ее движенья рай сулят.
Мадам Люлю с ума вас сводит.
Глаза мерцают и горят.
"Мадам Люлю, я вас люблю" –
Ей шепчут страстно и знойно.
Она молчит, лишь взгляд скользит
Так равнодушно, спокойно…
Влюбленный вид ее смешит,
Она забавы лишь хочет.
Мадам Люлю в своем углу,
В шезлонге звонко хохочет.
Ей граф с утра фиалки предлагает.
Он знает, что фиалки – вкус мадам.
Ля Шер барон ей розы присылает
С письмом о том, что будет сам.
А к чаю бонбоньерку князь подносит
И каждый пальчик хочет целовать.
Мадам Люлю пощады просит,
Всех гонит прочь: "Пора и спать…"
Когда ж поклонники уходят,
Приходит юный музыкант,
Мадам Люлю в восторг приводит
Его чарующий талант.
"Моя Люлю, тебя люблю" –
Ей нежно он напевает.
Она молчит, лишь вся горит,
Ее объятия сжимают.
Не надо ей теперь князей,
Когда звучат сердца струны.
Нет ни гроша, но хороша
Любовь, когда оба юны…
Иза Кремер
Когда тебя во сне моем не вижу,
Мне чудится, что шепчет заклинанья
Земля, чтобы исчезнуть под ногами.
И за пустое небо уцепиться,
Поднявши руки, в ужасе хочу я.
В испуге просыпаюсь я и вижу,
Как шерсть прядешь ты, низко наклонившись,
Со мною рядом неподвижно сидя,
Собой являя весь покой творенья.
Рабиндранат Тагор
Сегодня у него день рождения!
Знаю - виденью этому однажды конец придёт.
На веки мои тяжёлые последний сон упадёт.
А ночь, как всегда, наступит, и в ярких лучах сиять
В проснувшуюся вселенную утро придёт опять.
Жизни игра продолжится, шумная, как всегда,
Под каждую крышу явится радость или беда.
Сегодня с такими мыслями гляжу я на мир земной,
Жадное любопытство сегодня владеет мной.
Нигде ничего ничтожного не видят глаза мои,
Кажется мне бесценною каждая пядь земли.
Сердцу любые малости дороги и нужны,
Душе - бесполезной самой - нет всё равно цены!
Мне нужно всё, что имел я, и всё, чего не имел,
И что отвергал когда-то, что видеть я не умел.
Рабиндранат ТАГОР (перевод В.Тушновой)
serg1969
07.05.2011, 22:19
Нарисуй меня на белой стене,
А за моей спиной дождь стеной,
Чтобы не скучать, пока меня нет,
Чтобы я был каждый вечер с тобой.
Нарисуй далекий город во мгле,
А за городом рассвета приют,
Там, где ветер шепчет стих обо мне,
Там, где о тебе цикады поют.
Нарисуй кусочек синей дали,
Той, что снится, манит, ждет и зовет.
Если море - чтоб на нем корабли,
Если небо - чтобы птичий полет.
Под перезвон капели
Краски твои взлетели, как воробьи,
И запели, как соловьи.
И уже не понять, где стены, где небеса,
Из плена рвутся глаза,
И слезы твои обо мне приютила роса.
Кто-то скажет: "Что за бред, что за страх!"
Кто-то спросит: "Что за странный пейзаж?"
Спрятав боль в своих бездонных глазах,
Улыбнешься и ответа не дашь.
И пускай непонимания плен
Слепит души тех, кто не угадал.
Ты просила только счастья взамен,
И ты простила, когда я не отдал.
Они, не найдя ответа
Двинут войной на лето,
Но обожгутся светом неба и моря.
И вновь подарив улыбку
Им, погрязшим в сомненьях зыбких,
Ты простишь им эту ошибку,
Ведь с мечтою не спорят...
А когда ты вдруг забудешь мой бег
И когда ты вдруг не вспомнишь мой звук,
Мы уйдем с дождем туда, где рассвет,
И ветер вырвет кисти из твоих рук.
Ждет стена, как белая пелена,
Новых рыцарей твоих образа,
Ты не можешь быть так долго одна,
Только вот сквозь стену смотрят глаза...
Смотрят глаза сквозь зиму,
Сквозь рваные раны ветра,
Сквозь пустоты трясину
Из недров рассвета.
А ты, не щадя белой краски,
Рисуешь разлуки бездну,
И как в завершение сказки
Глаза на стене исчезли...
А. Костюшин
О поэзии
Разберите стихи на слова.
Отбросьте бубенчики рифм,
Ритм и размер,
Даже мысли отбросьте.
Провейте слова на ветру.
Если все же останется что-то,
Это
И будет поэзия.
Леон Фелипе Камино
Ночью проснется и в стену глядит.
Дышит — не дышит. Как мертвый лежит.
Каплет на кухне. На улице льет.
Слышит — не слышит. День-ночь напролет.
Лет перекачка. Утечка минут.
Стерлась резьба? Или нервы сдают?
Слесаря вызвать. Врача пригласить.
Кран замотать. Анальгин проглотить.
Господи, сколько же можно терпеть?!
Думать — не думать? В обои глядеть?
Сколько взбешенным скрипеть лежаком?
С кем препираться? И помнить о ком?
Кто докопается? Врубель какой?
Камень на сердце? Перо под щекой?
Жизнь ли виной? Или сам виноват?
Только глаза жутковато блестят...
Важно с девочками простились,
На ходу целовали мать,
Во все новое нарядились,
Как в солдатики шли играть.
Ни плохих, ни хороших, ни средних...
Все они по своим местам,
Где ни первых нет, ни последних...
Все они опочили там.
Анна Ахматова, 1943
chestnaya
07.05.2011, 23:22
Симонов Константин
Жди меня, и я вернусь
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет:- Повезло.-
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Кто-то плачет, кто-то злобно стонет,
Кто-то очень-очень мало жил...
На мои замерзшие ладони голову товарищ положил.
Так спокойны пыльные ресницы,
А вокруг нерусские поля...
Спи, земляк, и пусть тебе приснится
Город наш и девушка твоя.
Может быть в землянке после боя
На колени теплые ее
Прилегло кудрявой головою
Счастье беспокойное мое.
Юлия Друнина
chestnaya
07.05.2011, 23:33
Ахматова Анна
Я улыбаться перестала
Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам за смех и поруганье,
Затем, что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
Апрель 1915
Царское Село
Александр Градский
Про Дантеса
Жил юноша на свете,
Он родом был из мест
Где верят и в законы, и в обеты.
Любовь, судьба, измена,
Донос, допрос, навет...
И где ты, вера и свобода, где ты?
Но рок не справится с тобой,
И если верой и судьбой
Случится пересилить этот криз, то
Душой и телом изменись
И в мир для мщения явись,
И назовись красиво Монте-Кристо.
Так кто же этот Кристо,
Видно нет на нем креста,
Расхристан в чувствах, не в ладах с душой ли?
Да нет, он не антихрист,
Он бывший арестант,
А раньше арестанты больше стоили:
За них платили в розницу и оптом,
В рассрочку и вперед,
Чтобы всерьез упрятать и надолго.
Конечно же из ревности,
Общественных забот,
Конечно из приятельского долга.
Но узники злодеев -
Злопамятный народ:
Тиранам не кричат, что обожают.
Для мщенья выгрызаются
Из скалистых пород,
Словами и кинжалами их жалят.
Но не у всех Дантесов
В делах такой успех,
И не у всех богатство в сундуках, но
Всяк Дантес был против всех,
Да всяк Дантес был против всех,
И от таких всегда паленым пахло.
Дантес - он Кристо, не Христос.
Сам спасся, нас же не вознес,
Но есть вопрос -
Что будет после нашей мнимой смерти?
И автор тем уже не прост,
Что задал этот нам вопрос
И дал ответ, а вы его проверьте.
http://www.youtube.com/watch?v=CV1si3n7pq0&feature=related
стихотворение одесситки Инны Шифер
Регата.
Волна качает многоцветную регату
И бриз попутный помогает парусам
Изящных лодок.С ними в темпе "модератто"
Плывет моя ладья без шика и азарта.
Что о себе ,друзья,
могу поведать вам?
Еще не все свершить успела в гонке будней.
Интриги? Зависть?Месть?- Неведом мне их гнет.
Что впереди ? не знаю-думать будем
Что тех,кто верует, добра желает людям
Жизнь не ломает, не калечит и не гнет...
Призрачный дым скитанья
Что там? - босой и сонный выберусь из постели,
Дверь распахнув, услышу как на дворе светает.
Это - весенний гомон: на лето прилетели...
Это - осенний гогот: на зиму улетают...
Круг завершен, и снова боль моя так далеко,
Что за седьмою далью кажется снова близкой,
И на равнине русской так же темна дорога,
Как от стены китайской и до стены берлинской.
Вот я опять вернулся - а ничего не понял;
Боль моя, неужели я ничего не значу? -
А, как последний олух, всё позабыв что помнил,
Толи смеюсь от боли, толи от счастья плачу.
Бог мой, какая малость: скрипнула половица,
Крикнул петух с насеста, шлёпнулась оземь капля -
Это моя удача клювом ко мне стучится,
Это с седьмого неба наземь спустилась цапля.
Вот уже песня на горле высохла, как чернила, -
Значит другая повесть ждет своего сказанья,
Снова тоска пространства птиц поднимает с Нила,
Снова из дома гонит призрачный дым скитанья.
Журавли
Слова: Расул Гамзатов
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем глядя в небеса?
Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня.
И в том строю есть промежуток малый -
Быть может это место для меня.
Настанет день и журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле.
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
http://www.youtube.com/watch?v=XZZHISSfHv4
cote d'Ivoire
08.05.2011, 13:40
БАБЬЕ ЛЕТО
Как трудно обстановку оценить
Солдату, что становится поэтом,
Когда за танком вьется бабье лето,
Когда горит серебряная нить,
Как дивный хвост приснившейся кометы,
И думаешь, что завтра, может быть,
Ты не увидишь нежной паутины,
Кровавых ягод зябнущей калины,
Что экипажу остается жить
До первого снаряда или мины...
Я так хочу, чтоб этот ад утих.
Чтоб от чумы очистилась планета,
Чтоб в тишине теплилось бабье лето,
Чтобы снаряды не врывались в стих,
Чтобы рождались не в бою поэты.
Стоп!
Обстановку надо начертить.
Распята карта.
Хоть война большая,
Она еще мечтаний не вмещает.
Но светится серебряная нить
И обстановку оценить мешает.
Сентябрь 1944 г.
Ион Деген
Проходная комната
Свет мой поздний - моя проходная,
дай уснуть на твоей раскладушке,
где горячей щекой припадаю,
пропадаю в горячей подушке,
где за дверью, запарившись к ночи,
спит убитый работой рабочий,
а напротив, скучая без денег,
спит убитый бездельем бездельник.
В малом мире, подверженном буре,
в тесной кухне, где слухи да вздохи,
постигаю на собственной шкуре
неустрой коммунальной эпохи:
есть друзья, а в душе недоволен,
одиночеством, может быть, болен;
есть враги, а в душе наболело,
может быть, и вражда надоела.
И однажды наступит расплата,
и тогда, как куска побирухе,
станет совестно доброго взгляда
одинокой и бедной старухи,
и увижу, что нету богатства,
кроме нашего бедного братства,
нету платы иной, кроме хлеба,
нету правды другой, кроме неба!
Stella Artios
08.05.2011, 14:20
- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями -
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.
- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы, -
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой, любимый,
Ты понесешь с собой повсюду,
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.
- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
Анна Ахматова
Лиса Алиса
08.05.2011, 14:48
- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями -
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Анна Ахматова
Да нет, это Александр Кочетков:)
Забудь их шумное волненье,
Прости им юный пыл души -
И словом строгим осужденья
Их от себя не отврати.
Они к тебе простерли руки,
Мольба их общая свята:
Для всех в святилища науки
Открой широкие врата.
Не отымай у них надежды,
Еще вся жизнь их - впереди;
От палача и от невежды
Их юный возраст огради.
И новый лист вплетешь отныне
Ты в лавры царского венца,-
И, может, вспомнится при сыне
Великодушие отца.
Меж тем как мы вразброд стезею жизни шли,
На знамя, средь толпы, наткнулся я ногою.
Я подобрал его, лежавшее в пыли,
И с той поры несу, возвысив над толпою.
Девиз на знамени: "Дух доблести храни".
Так, воин рядовой за честь на бранном поле,
Я, счастлив и смущен, явился в наши дни
Знаменоносцем поневоле.
Но подвиг не свершен, мне выпавший в удел,-
Разбредшуюся рать сплотить бы воедино...
Названье мне дано поэта-гражданина
За то, что я один про доблесть песни пел;
Что был глашатаем забытых, старых истин
И силен был лишь тем, хотя и стар и слаб,
Что в людях рабский дух мне сильно ненавистен
И сам я с юности не раб.
Последние мои уже уходят силы,
Я делал то, что мог; я больше не могу.
Я остаюсь еще пред родиной в долгу,
Но да простит она мне на краю могилы.
Я жду, чтобы теперь меня сменил поэт,
В котором доблести горело б ярче пламя,
И принял от меня не знавшее побед,
Но незапятнанное знамя.
О, как живуча в нас и как сильна та ложь,
Что дух достоинства есть будто дух крамольный!
Она - наш древний грех и вольный и невольный;
Она - народный грех от черни до вельмож.
Там правды нет, где есть привычка рабской лести;
Там искалечен ум, душа развращена...
Приди; я жду тебя, певец гражданской чести!
Ты нужен в наши времена.
Парусник
08.05.2011, 16:05
Мамам,нашим,дорогим… :rose::rose::rose:
РАССКАЗ СОЛДАТА.
Я люблю пережитые были
В зимний вечер близким рассказать.
Далеко, в заснеженной Сибири,
И меня ждала старуха мать.
И ходила часто до порогу
(Это знаю только я один)
Посмотреть на белую дорогу,
Не идет ли к ней бродяга-сын.
Только я другой был думой занят.
По тайге дорога шла моя.
И пришли к ней как-то партизаны
И сказали,
Что повешен я.
Вскипятила крепкий чай покорно,
Хоть и чаю пить никто не смог,
И потом надела черный
Старый бабушкин платок.
А под утро, валенки надвинув,
В час, когда желтеет мгла,
К офицерскому ушла овину -
И овин, должно быть, подожгла.
Отпевать ее не стала церковь.
Поп сказал:
"Ей не бывать в раю".
Шомполами в штабе офицерском
Запороли мать мою!..
Вот когда война пройдет маленько
И действительную отслужу,
Я в Сибирь,
В родную деревеньку,
Непременно к матери схожу.
1924
И.Уткин
ГОЛОС ДРУГА
Памяти поэта
Михаила Кульчицкого
Давайте после драки
Помашем кулаками,
Не только пиво-раки
Мы ели и лакали,
Нет, назначались сроки,
Готовились бои,
Готовились в пророки
Товарищи мои.
Сейчас все это странно,
Звучит все это глупо.
В пяти соседних странах
Зарыты наши трупы.
И мрамор лейтенантов -
Фанерный монумент -
Венчанье тех талантов,
Развязка тех легенд.
За наши судьбы (личные),
За нашу славу (общую),
За ту строку отличную,
Что мы искали ощупью,
За то, что не испортили
Ни песню мы, ни стих,
Давайте выпьем, мертвые,
За здравие живых!
Борис Слуцкий
1952
Я родом не из детства — из войны.
И потому, наверное, дороже,
Чем ты, ценю я радость тишины
И каждый новый день, что мною прожит.
Я родом не из детства — из войны.
Раз, пробираясь партизанской тропкой,
Я поняла навек, что мы должны
Быть добрыми к любой травинке робкой.
Я родом не из детства — из войны.
И, может, потому незащищённей:
Сердца фронтовиков обожжены,
А у тебя — шершавые ладони.
Я родом не из детства — из войны.
Прости меня — в том нет моей вины...
Юлия Друнина
cote d'Ivoire
08.05.2011, 18:00
РАЗГОВОР С МОЕЙ СТАРОЙ ФОТОГРАФИЕЙ
Смотришь надменно? Ладно, я выпил.
Мне сладостно головокружение.
Швырнул к чертям победителя вымпел,
Поняв, что сижу в окружении.
Выпил и сбросил обиды тонны.
И легче идти. И не думать - к цели ли.
Эмблемы танков на лейтенантских погонах
Дула мне в душу нацелили.
Думаешь, что ты честней и смелей,
Если ордена на офицерском кителе?
А знаешь, что значит боль костылей,
Тем более - "врачи-отравители"?
А что ты знаешь о подлецах
Из нового фашистского воинства.
Которое, прости, не с того конца
Судит о людских достоинствах?
Верный наивный вояка, вольно!
Другие мы. Истина ближе нам.
Прости меня, мальчик, очень больно
Быть без причины обиженным.
Но стыдно признаться: осталось что-то
У меня, у прожженного, тертого,
От тебя, лейтенанта, от того, что на фото
Осени сорок четвертого.
1962 г.
Ион Деген
Когда ты приедешь
Когда ты приедешь, всё будет совсем по-другому:
Холодное станет теплее, далёкое – ближе.
Мой дом – моя крепость, но всё же я выйду из дому
Навстречу тебе. Потом мои раны залижут
Пространство и время, оставив лишь шрамы на теле.
Ты видишь пробелы в лихом косяке журавлином?
Мы – атомы в сложном рисунке любовных материй.
Мы – два журавля, заклеймённых и выбитых клином.
Когда ты приедешь, закончатся серые будни,
Бесцветные, злые, пропахшие пылью и потом.
Весёлый цыплёнок пробьёт скорлупу. Беспробудный
Алкаш подошьётся, займётся супругой и спортом.
Я мысль о тебе, как цветок беззащитный лелею.
О том, что когда ты приедешь, весь мир станет чище,
Уютней, ухоженней, непоправимо светлее...
И ищущий без промедленья найдёт то, что ищет.
Насыщенней станут цвета и отчётливей – звуки...
Но мы никому не расскажем о нашем секрете!
Когда ты приедешь, закончится время разлуки,
И я буду самым счастливым двуногим на свете.
Скупой календарь вяло цедит бесстрастные даты.
Дни тянутся, так же как ночи, немыслимо долго.
Когда ты приедешь... когда ты приедешь... когда ты
Приедешь ко мне наконец, я умру от восторга!
(с) Гаййй
Летом
Раймонис
Над городом ни молнии, ни грома –
Не гневаются боги, не щадят;
Последние ослепшие горгоны
Забыли заклинание дождя.
Невидимое войско ждёт сигнала
Давно не существующих богов,
А город дышит тяжко и устало,
Прицеливаясь в гривы облаков.
Свет
Серафимов Серёжа
Дрожит огонь свечи.
И лампы галогеновой.
И даже взгляд твой бешеный
То гаснет, то дрожит.
Устал от слез любви,
Сменяемых изменами.
Прости.
Я зол.
Мой мозг
Неправильно прошит.
Мне больно от того, что жизнь моя кривая.
И только то, что вечно – не ведает стыда...
Но я увижу свет, который не мерцает.
Я повстречаю свет, который навсегда.
Проклятый Бог
Серафимов Серёжа
Мой кровожадный Бог…
Обруганный…
Распятый…
Нацист и коммунист...
Безумный радикал…
Прости их, дураков.
Они не виноваты.
Им не вместить…
Ты слишком
О многом рассказал.
Мой ненасытный Бог…
Чудовищный…
Жестокий…
Сдирающий со вдов
И сирот
По рублю…
Закрой на них свое
Всевидящее око.
Проклятый миром Бог…
Я так
Тебя
Люблю.
Лиса Алиса
09.05.2011, 06:56
Какая музыка была!
Какая музыка играла,
Когда и души и тела
Война проклятая попрала.
Какая музыка
во всём,
Всем и для всех -
не по ранжиру.
Осилим... Выстоим... Спасём...
Ах, не до жиру - быть бы живу...
Солдатам голову кружа,
Трёхрядка
под накатом брёвен
Была нужней для блиндажа,
Чем для Германии Бетховен.
И через всю страну
струна
Натянутая трепетала,
Когда проклятая война
И души и тела топтала.
Стенали яростно,
навзрыд,
Одной-единой страсти ради
На полустанке - инвалид,
И Шостакович - в Ленинграде.
А. Межиров,
1964
http://www.youtube.com/watch?v=O0z-I-rVanU&feature=related
Лиса Алиса
09.05.2011, 06:58
В блокаде
Входила маршевая рота
В огромный, вмёрзший в тёмный лёд,
Возникший из-за поворота
Вокзала мёртвого пролёт.
И дальше двигалась полями
От надолб танковых до рва.
А за вокзалом, штабелями,
В снегу лежали - не дрова...
Но даже смерть - в семнадцать - малость,
В семнадцать лет - любое зло
Совсем легко воспринималось,
Да отложилось тяжело.
А. Межиров
Лиса Алиса
09.05.2011, 07:00
http://www.youtube.com/watch?v=CvBgMQhxOVI&feature=player_embedded
Мы под Колпиным скопом стоим
Мы под Колпиным скопом стоим,
Артиллерия бьет по своим.
Это наша разведка, наверно,
Ориентир указала неверно.
Недолет. Перелет. Недолет.
По своим артиллерия бьет.
Мы недаром присягу давали.
За собою мосты подрывали,-
Из окопов никто не уйдет.
Недолет. Перелет. Недолет.
Мы под Колпиным скопом лежим
И дрожим, прокопченные дымом.
Надо все-таки бить по чужим,
А она - по своим, по родимым.
Нас комбаты утешить хотят,
Нас великая Родина любит любит...
По своим артиллерия лупит,-
Лес не рубят, а щепки летят.
Александр Межиров
Расул Гамзатов
ЖУРАВЛИ
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?
Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по полям людьми они брели.
Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?
Летит, летит по небу клин усталый -
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый -
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Эдуард Панасенко
Остался на войне
Простившись с мамой и сестрой,
Надев отцову телогрейку,
Шагнул пацан в неровный строй,
Совсем как в школе, на линейку.
"Когда же кончится война?
Отец погиб. Ещё в июле.
Да...Восемь месяцев...Весна..."
А мать: "Сыночек мой! Сынуля!"
Ей через год, другой весной,
День в день, прислали похоронку...
А он, с улыбкой озорной,
Смотрел на маму и сестрёнку.
С портрета, в рамке, на стене,
Где было юноше семнадцать...
Он там остался, на войне,
С отцом решив не расставаться...
Стихи о неизвестном солдате
Этот воздух пусть будет свидетелем,
Дальнобойное сердце его,
И в землянках всеядный и деятельный
Океан без окна – вещество...
До чего эти звезды изветливы!
Все им нужно глядеть – для чего?
В осужденье судьи и свидетеля,
В океан без окна, вещество.
Помнит дождь, неприветливый сеятель, –
Безымянная манна его, –
Как лесистые крестики метили
Океан или клин боевой.
Будут люди холодные, хилые
Убивать, холодать, голодать
И в своей знаменитой могиле
Неизвестный положен солдат.
Научи меня, ласточка хилая,
Разучившаяся летать,
Как мне с этой воздушной могилой
Без руля и крыла совладать.
И за Лермонтова Михаила
Я отдам тебе строгий отчет,
Как сутулого учит могила
И воздушная яма влечет.
Шевелящимися виноградинами
Угрожают нам эти миры
И висят городами украденными,
Золотыми обмолвками, ябедами,
Ядовитого холода ягодами –
Растяжимых созвездий шатры,
Золотые созвездий жиры...
Сквозь эфир десятично-означенный
Свет размолотых в луч скоростей
Начинает число, опрозрачненный
Светлой болью и молью нулей.
И за полем полей поле новое
Треугольным летит журавлем,
Весть летит светопыльной обновою,
И от битвы вчерашней светло.
Весть летит светопыльной обновою:
– Я не Лейпциг, я не Ватерлоо,
Я не Битва Народов, я новое,
От меня будет свету светло.
Аравийское месиво, крошево,
Свет размолотых в луч скоростей,
И своими косыми подошвами
Луч стоит на сетчатке моей.
Миллионы убитых задешево
Протоптали тропу в пустоте, –
Доброй ночи! всего им хорошего
От лица земляных крепостей!
Неподкупное небо окопное –
Небо крупных оптовых смертей, –
За тобой, от тебя, целокупное,
Я губами несусь в темноте –
За воронки, за насыпи, осыпи,
По которым он медлил и мглил:
Развороченных – пасмурный, оспенный
И приниженный – гений могил.
Хорошо умирает пехота,
И поет хорошо хор ночной
Над улыбкой приплюснутой Швейка,
И над птичьим копьем Дон-Кихота,
И над рыцарской птичьей плюсной.
И дружит с человеком калека –
Им обоим найдется работа,
И стучит по околицам века
Костылей деревянных семейка, –
Эй, товарищество, шар земной!
Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб – от виска до виска, –
Чтоб в его дорогие глазницы
Не могли не вливаться войска?
Развивается череп от жизни
Во весь лоб – от виска до виска, –
Чистотой своих швов он дразнит себя,
Понимающим куполом яснится,
Мыслью пенится, сам себе снится, –
Чаша чаш и отчизна отчизне,
Звездным рубчиком шитый чепец,
Чепчик счастья – Шекспира отец...
Ясность ясеневая, зоркость яворовая
Чуть-чуть красная мчится в свой дом,
Словно обмороками затоваривая
Оба неба с их тусклым огнем.
Нам союзно лишь то, что избыточно,
Впереди не провал, а промер,
И бороться за воздух прожиточный –
Эта слава другим не в пример.
И сознанье свое затоваривая
Полуобморочным бытием,
Я ль без выбора пью это варево,
Свою голову ем под огнем?
Для того ль заготовлена тара
Обаянья в пространстве пустом,
Чтобы белые звезды обратно
Чуть-чуть красные мчались в свой дом?
Слышишь, мачеха звездного табора,
Ночь, что будет сейчас и потом?
Наливаются кровью аорты,
И звучит по рядам шепотком:
– Я рожден в девяносто четвертом,
Я рожден в девяносто втором... –
И, в кулак зажимая истертый
Год рожденья – с гурьбой и гуртом
Я шепчу обескровленным ртом:
– Я рожден в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном
Ненадежном году – и столетья
Окружают меня огнем.
Радистка Кэт
09.05.2011, 08:24
МОЕ ПОКОЛЕНИЕ
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.
Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.
Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.
Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нами пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.
Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.
****************************
ПЕРЕД АТАКОЙ
Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.
1942
********************
На снегу белизны госпитальной
умирал военврач, умирал военврач.
Ты не плачь о нем, девушка,
в городе дальнем,
о своем ненаглядном, о милом не плачь.
Наклонились над ним два сапера с бинтами,
и шершавые руки коснулись плеча.
Только птицы кричат в тишине за холмами.
Только двое живых над убитым молчат.
Это он их лечил в полевом медсанбате,
по ночам приходил, говорил о тебе,
о военной судьбе, о соседней палате
и опять о веселой военной судьбе.
Ты не плачь о нем,
девушка, в городе дальнем,
о своем ненаглядном, о милом не плачь.
..Одного человека не спас военврач -
он лежит на снегу белизны
госпитальной.
1945, Венгрия
******************************
Мы не от старости умрем,-
от старых ран умрем.
Так разливай по кружкам ром,
трофейный рыжий ром!
В нем горечь, хмель и аромат
заморской стороны.
Его принес сюда солдат,
вернувшийся с войны.
Он видел столько городов!
Старинных городов!
Он рассказать о них готов.
И даже спеть готов.
Так почему же он молчит?..
Четвертый час молчит.
То пальцем по столу стучит,
то сапогом стучит.
А у него желанье есть.
Оно понятно вам?
Он хочет знать, что было здесь,
когда мы были там...
Семен Гудзенко
Рисует девочка войну, когда земля огнем пылала.
А смерть жестокая страну дождем свинцовым поливала.
Откуда знать ей, дорогой, невинной, как святое детство,
Какой немыслимой ценой досталось счастье ей в наследство!
И в фильмах, видя эту боль, она немного представляла,
Что означает смертный бой, когда свобода умирала.
Огромной, черною слезой, кровавой капелькой металла
С картины жаркой, огневой броня на платьице стекала.
Березы плакали росой, склонили раненные ветви,
И журавлей слепой конвой летел в огне навстречу смерти.
И вспоминая тот рассказ, что дед задумчиво поведал,
Водила кистью в сотый раз, не зная, кто людей всех предал...
Осколки с серою землей смешались вместо акварели,
И болью дикой, неземной в глазах слезинками блестели.
...Не получилось полотно! И кто той девочке поможет?
Страдать ребенку не дано, ведь память сердце ей не гложет!
Порвав рисунок мрачный свой, она подняла к небу веки,
Рисунок начала другой про солнце мирное навеки.
Мечтай же, милая моя, и горя пусть душа не знает!
Судьба счастливая твоя цветком прекрасным расцветает!
Ах, память! — памятник для всех, погибших ради всей державы!
Для них — салютом детский смех, улыбка — обелиском славы!
Радистка Кэт
09.05.2011, 09:03
МОГИЛА ПИЛОТА
Осколки голубого сплава
Валяются в сухом песке.
Здесь всё:
и боевая слава
И струйка крови на виске...
Из боя выходила рота,
Мы шли на отдых, в тишину
И над могилою пилота
Почувствовали всю войну.
Всю.
От окопов и до тыла,
Ревущую, как ястребок.
И отдых сделался постылым
И неуютным городок.
Мы умираем очень просто,
По нас оркестры не звенят.
Пусть так у взорванного моста
Найдут товарищи меня.
**************
НЕБЕСА
Такое небо!
Из окна
посмотришь черными глазами,
и выест их голубизна
и переполнит небесами.
Отвыкнуть можно от небес,
глядеть с проклятьем
и опаской,
чтоб вовремя укрыться в лес
и не погибнуть под фугаской.
И можно месяц,
можно два
под визг сирен на землю падать
и слушать,
как шумит трава
и стонет под свинцовым градом.
Я ко всему привыкнуть смог,
но только не лежать часами.
...И у расстрелянных дорог
опять любуюсь небесами.
1942
Семён Гудзенко
Всех с Победой 45-го!!!!!!
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли,
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили,
и ушли, за солдатом - солдат...
До свидания, мальчики! Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите вы, и все-таки
постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки! Девочки,
постарайтесь вернуться назад.
Булат Окуджава ( дата рождения 9 мая 1924 года)
А мы с тобой, брат, из пехоты.
А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счеты,
бери шинель, пошли домой.
Война нас гнула и косила,
пришел конец и ей самой.
Четыре года мать без сына,
бери шинель, пошли домой.
К золе и пеплу наших улиц
опять, опять, товарищ мой,
скворцы пропавшие вернулись,
бери шинель, пошли домой.
А ты с закрытыми очами
спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
бери шинель, пошли домой.
Что я скажу твоим домашним,
как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днем вчерашним?
бери шинель, пошли домой.
Мы все войны шальные дети --
и генерал, и рядовой.
Опять весна на белом свете,
бери шинель, пошли домой.
БУЛАТ ОКУДЖАВА
Наталья Гуревич
Толпились во дворе военкомата
Внезапно повзрослевшие ребята.
Не только сыновья – уже сыны.
Шел самый первый день большой войны.
А паренек один стоял в сторонке,
Жалел, что не завел еще девчонки,
Что далеко в селе осталась мать
И некому солдата провожать.
Но вдруг – судьбы знаменье или милость –
Старуха незнакомая явилась.
– Как звать тебя, сынок? – она спросила,
Потом вздохнула и заголосила:
– Хороший мой, красивый мой, кудрявый... –
И дальше – чтоб вернулся он со славой.
Так на земле, на русской, не положено,
Чтоб шел солдат на битву непровоженным.
И, соблюдая старую примету,
Ему совала медную монету,
Чтоб тот, кто отправлялся в трудный путь,
Пришел обратно – этот долг вернуть.
И, что-то повторяя на бегу,
Она махала вслед грузовику.
Тот день в неразличимом далеке,
А та монета на моей руке.
Я посмотрю, потом еще взгляну.
С ней мой отец прошел через войну.
Родина, моя родина,
Белые облака.
Пахнет чёрной смородиной
Ласковая рука.
Тишь твоя заповедная
Грозами не обкатана,
Высветлена поэтами,
Выстрадана солдатами.
Выкормила, не нянчила
И послала их в бой.
Русые твои мальчики
Спят на груди сырой.
Вишнею скороспелою
Вымазано лицо.
Мальчики сорок первого
Выковались в бойцов.
Бронзовые и мраморные
Встали по городам,
Как часовые ранние,
Как по весне – вода!
Что по лесам аукают
Бабушки из невест?
Вот запыхались с внуками,
Памятник – наперерез.
Имени и фамилии
Можете не искать,
Братски похоронили
Ягоды у виска.
Кто-то венок оставил,
Может быть, постоял.
Кто-то опять прославил
Звёзды и якоря.
Знай же, чтоб ты ни делала,
Если придёт беда,
Мальчики сорок первого
Бросятся в поезда.
Сколько уж ими пройдено?
Хватит и на века!
Родина, моя родина,
Чистые берега!
Парусник
09.05.2011, 11:15
Светлой памяти наших близких,не вернувшихся с войны...
СОРОКОВЫЕ.
Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.
Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку...
А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.
Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.
И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.
Как это было! Как совпало -
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..
Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые...
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
Давид Самойлов
Парусник
09.05.2011, 11:18
ЕСЛИ Я НЕ ВЕРНУСЬ, ДОРОГАЯ...
Если я не вернусь, дорогая,
Нежным письмам твоим не внемля,
Не подумай, что это - другая.
Это значит... сырая земля.
Это значит, дубы-нелюдимы
Надо мною грустят в тишине,
А такую разлуку с любимой
Ты простишь вместе с родиной мне.
Только вам я всем сердцем и внемлю.
Только вами и счастлив я был:
Лишь тебя и родимую землю
Я всем сердцем, ты знаешь, любил.
И доколе дубы-нелюдимы
Надо мной не склонятся, дремля,
Только ты мне и будешь любимой,
Только ты да родная земля!
1942
И.Уткин
Лиса Алиса
09.05.2011, 18:31
Константин Симонов
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,
Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали:- Господь вас спаси!-
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.
Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,
Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в Бога не верящих внуков своих.
Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.
Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.
Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.
Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.
"Мы вас подождем!"- говорили нам пажити.
"Мы вас подождем!"- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.
По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.
Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,
За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.
http://www.youtube.com/watch?v=Q3lOfEMm8vQ
Вероника Тушнова
Счастливо и необъяснимо
происходящее со мной:
не радость, нет - я не любима -
и не весна тому виной.
Мир непригляден, бесприютен,
побеги спят, и корни спят,
а я не сплю, и день мой труден,
и взгляд мне горести слепят...
Я говорю с тобой стихами,
остановиться не могу.
Они как слезы, как дыханье,
и, значит, я ни в чем не лгу...
Все, что стихами,- только правда,
стихи как ветер, как прибой,
стихи - высокая награда
за все, что отнято тобой!
Радистка Кэт
09.05.2011, 21:11
Минуты тишины
Как ни странно, в дни войны
Есть минуты тишины,
Когда бой затихает устало
И разрывы почти не слышны.
И стоим мы в дни войны,
Тишиной оглушены.
Так бывает в дни войны -
Нам в окопах снятся сны,
Снятся нам довоенные села,
Где в окошках огни зажжены.
И в землянках в дни воины
Дышат миром наши сны.
Как предвидеть наперед
Трудный путь стрелковых рот,
Кто дойдет до ближней переправы,
Кто до самой победы дойдет?
Как предвидеть наперед,
Что тебя на свете ждет?..
Матусовский М.
***********************
Вспомните, ребята
Вспомните, ребята, поколение людей
В кепках довоенного покроя.
Нас они любили,
За руку водили,
С ними мы скандалили порою.
И когда над ними грянул смертный гром,
Нам судьба иное начертала -
Нам, непризывному,
Нам, неприписному
Воинству окрестного квартала.
Сирые метели след позамели,
Все календари пооблетели,
Годы нашей жизни как составы пролетели -
Как же мы давно осиротели!
Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята,-
Разве это выразить словами,
Как они стояли
У военкомата
С бритыми навечно головами.
Вспомним их сегодня всех до одного,
Вымостивших страшную дорогу.
Скоро, кроме нас, уже не будет никого,
Кто вместе с ними слышал первую тревогу.
И когда над ними грянул смертный гром,
Трубами районного оркестра,
Мы глотали звуки
Ярости и муки,
Чтоб хотя бы музыка воскресла.
Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята,-
Это только мы видали с вами,
Как они шагали
От военкомата
С бритыми навечно головами.
Дмитрий Сухарев.
Проклятье века — это спешка,
и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка,
попав затравленно в цейтнот.
Поспешно пьют, поспешно любят,
и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
а после каются, спеша.
Но ты хотя б однажды в мире,
когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле,
почуяв пропасть у копыт.
Остановись на полдороге,
доверься небу, как судье,
подумай — если не о боге —
хотя бы просто о себе.
Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.
Пыль суеты сует сметая,
ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая
вольется в ноги, как свинец.
Есть в нерешительности сила,
когда по ложному пути
вперед на ложные светила
ты не решаешься идти.
Топча, как листья, чьи-то лица,
остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться
безумством спешки не убий.
Когда шагаешь к цели бойко,
как по ступеням, по телам,
остановись, забывший бога,—
ты по себе шагаешь сам!
Когда тебя толкает злоба
к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова,
не поспеши, не соверши!
Остановись, идя вслепую,
о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля,
и бомба в воздухе, замри!
О человек, чье имя свято,
подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата
остановись, остановись!
Евгений Евтушенко
ПУПСИК
Очередь за пайком у школы. Февраль. Блокада.
Небо беременно бомбами и покато.
Розовой рвотой огненного дождя
всех вас накроет пять минут погодя.
Скучно стоять. «Сгоняю домой за куклой», -
скажешь соседке… Дрогнув щекой припухлой,
девочка в капоре лишь подмигнёт едва –
бледные зубы дырявы, как кружева.
Мимо лотка, где пломбиры вам продавали
с вафельным оттиском: «Дима», «Марина», «Валя»,
ты побежишь, довоенной слюной давясь,
к дому, где мёрзнет пупс, замотанный в бязь.
Всхлипнут ступени под ботами, словно слизни,
тянет тебя к гуттаперчевой форме жизни.
розовый пупс – теплей, чем сестра и брат,
что охладели две недели назад.
Мама сказала: «На небе сестра и брат», но
там ничего, кроме бомб, и пора обратно,
куклу укутать в муфту и – на мороз,
где возле школы взрыв сорняком пророс.
Треснуло небо. Очередь стала редкой.
Два санитара несут носилки с соседкой –
капора одуванчик, но нет ноги…
Крестится завуч: «Господи, помоги!».
Нина Савушкина
Радистка Кэт
10.05.2011, 06:29
Уходят женщины
И настаёт печальный час.
И по проспекту городскому,
Себя доверив гороскопу,
Уходят женщины от нас.
Навстречу истинной судьбе,
Навстречу игрищам и торгам
Они уже спешат с восторгом –
Они уверены в себе.
А по прудам идут круги,
И в старом парке гаснут клёны...
Ещё нежны, но непреклонны,
Уходят женщины к другим.
Они спешат на дальний свет,
Да будет он хоть трижды ложным!
И остаются в нашем прошлом.
А в будущем им места нет.
А мы? А мы им всё простим
И улыбаясь выйдем в вечер.
Но не во след пойдём. Навстречу.
Навстречу женщинам другим.
Г. Григорьев
Сказоч-Ник
Умейте женщину прощать
За свет не вам её улыбки,
За то, что тщетны все попытки
Её как прежде целовать.
Не надо женщину винить
И за соломинку цепляться –
В самой себе ей разобраться
Нельзя упрёком торопить.
Смиритесь, стоит ли вам знать
За что она вас разлюбила?
Ведь никакая в мире сила
Вам не вернёт любовь опять.
Позвольте молча ей грустить
И вам ни в чём не признаваться –
А может, ей пришлось расстаться
С тем, без кого ей больно жить?
Не смейте женщине мешать
Хранить в душе своей надежду –
Ей, отрешённо сняв одежду,
Вам тоже будет что прощать…
Джанго - Холодная весна
Холодная весна
Спят дальние огни
Как долго я искал
Мечту моей любви
Хороводит снег с дождём
Мечта дорогу мне согрей
Тебя, весна моя, увидеть надо
Будет теплей
Как плакала весна
Что там будет впереди
Вдаль птица улетай
Любовь мою найди
Хороводит снег с дождём
Мечта дорогу мне согрей
Тебя, весна моя, увидеть надо
Будет теплей
Ночь кончается, как все то,
Что можно потрогать пальцем.
Под окном обглоданный труп ландо,
До горизонта земля в следах;
Охотники настороже,
Но нигде не увидишь зайца.
Ночь кончается. Начинается северный день.
Разница не большая, но всё же,
Как сказал бы, наверное, Берендей,
Истина мне дороже.
До весны далеко. Впрочем,
Были бы деньги, женщина с выменем,
Или то, что условно зовут везением.
А пока понедельник. Северный день.
Охотник уже в пальто.
Дворники поджигают опавшие сновидения.
Алексей Кудаков
И в то же время, думаю, что скоро
Прилив сметёт весь мусор и на дне,
На Самом дне, построит новый город.
Как гость коралловый , как мне
Во сне подаренные вещи,
Как морок, проживающий в огне.
Как я, необъяснимо вещий.
Алексей Кудаков
Кто уязвит меня настолько, чтобы птицы
Садились мне на плечи и стихи
Клевали с губ моих, забывших о вине,
Тот будет кем-то, видимо, из вне,
Возможно не живым уже, не здешним,
Не пачкавшим чернилами руки
Со дна реки.
Кто уязвит меня так метко, чтобы вспомнить
Мне удалось сквозь вереницу лет
Насколько холодно, насколько мы бездомны,
Тот будет кем-то, евшим со мной хлеб,
Вокруг смотрящим общими глазами,
Не время измеряющим часами,
А мною свет.
Алексей Кудаков
***
Некоторые из нас
Подобны ивам,
Говорящим на другом языке.
Некоторые – насту,
О который порежешь лапы.
Но если всех разбудить,
Мы окажемся вдруг в реке,
Поющей голосом Френка Заппы.
Алексей Кудаков
Девочка Питер Пэн
10.05.2011, 09:42
Афанасий Фет
Какая грусть! Конец аллеи
Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи
Через сугробы поползли.
На небе ни клочка лазури,
В степи все гладко, все бело,
Один лишь ворон против бури
Крылами машет тяжело.
И на душе не рассветает,
В ней тот же холод, что кругом,
Лениво дума засыпает
Над умирающим трудом.
А все надежда в сердце тлеет,
Что, может быть, хоть невзначай,
Опять душа помолодеет,
Опять родной увидит край,
Где бури пролетают мимо,
Где дума страстная чиста,-
И посвященным только зримо
Цветет весна и красота.
Девочка Питер Пэн
10.05.2011, 09:49
Когда закончится нефть, ты будешь опять со мной
Когда закончится газ, ты вернёшься ко мне весной
Мы посадим леса и устроим рай в шалаше
Когда закончится всё, будет объём в душе!
Когда кончится нефть, наш президент умрёт
И мир станет немного свободней, а слезами - Гренландский лёд
Проиграв эту битву Мерседесы сдадут ключи
И вновь седлая коней, герои вынут свои мячи
Когда закончится всё, настанет век золотой
Мы снова станем летать без огня за своей спиной
Наши крылья окрепнут, а помыслы станут чисты
Когда закончатся деньги и все банки будут пусты
Мух глобальных проектов рыба сожрёт в реке
И страна заживёт на своём родном языке
Рухнет вся безопасность и зло завистливых глаз
Нам будет легче дышать, когда закончится газ
Мы вновь научимся любить и дружить со своей головой
Прекратится халява и наши вечные споры с тобой
Все русалки и феи будут молиться за нас
Когда мы выпьем всю нефть, когда мы выкурим полностью газ!
Ю. Шевчук
В ошибках каяться? Но поглядите сами :
Числом они равны песчинкам под стопами
Ошибка есть не грех, а путь в небесный рай!
Ошибка к истине ведёт, твори, не уставай!
Аль-Маари Ахмад (979- 1057)
Матильда
10.05.2011, 10:20
Уважаемые дамы и господа, участники темы.
Скажите, а почему некоторые из вас решили, что на эту тему не распространяются Правила форума? Вы не думаете о том, что люди сюда заходят читать стихи, или выложить свои любимые стихи, и никак сюда не походит ни реклама предстоящих, даже литературных событий, ни выяснение, какой поэт лучше, а какой хуже, ни критика любительских стихов, ни выкладывание песен (без стихов)? Одобрение или неодобрение у нас высказываются в репутации, а не захламляют тему.
Я настоятельно прошу обратить внимание на эти требования, во избежание, как говорил один из известных героев Стругацких. Вам не хватает флудилки в разделе? Открывайте. В этой теме только стихи. Причем с указанием авторства.
Спасибо за внимание.
В свежем выпуске проекта «Гражданин поэт»
Стихи Дмитрия Быкова читает Михаил Ефремов
(Исполняется на мотив «Он вчера не вернулся из боя»)
У Аль-Каеды крупный случился завал,
И великий триумф – у ковбоя.
Тот, кто спать не давал, кто все время взрывал, –
Наконец не вернулся из боя.
Он грозил невпопад, на законы поклал,
Торговал наркотой и рабами,
Но по совести жалко, – не знаю, как вам, –
Что теперь он достался Обаме.
И детали кровавые мир потрясут,
И момент подозрительный, странный…
Надо было, мне кажется, все-таки в суд –
Хоть в Гаагский, а лучше в Басманный.
– Что за пафосный бред! – вы воскликнете вслух,
Пацифизма не вынеся на дух.
Неужели иссякнул наш доблестный дух,
Выражаемый только в парадах?!
Неужель нашей воинской славе кранты,
И знамена мы свесили набок,
И удел наш – народные типа фронты
С Надей Бабкиной, клянчащей бабок?!
– Разумеется, нет! – я воскликну в ответ.
Мы бываем жестоки в реале.
Мы иных террористов по нескольку лет
И по нескольку раз убивали.
Но ведь можно гуманно, без яростных рож
Одержать над Осамой победу.
Как он был бы в спортивном костюме хорош,
В Белый дом приезжая к обеду!
Чтоб уютно дымился террора очаг,
Прикрываясь пиаром нехитрым,
Чтобы в гости к нему приезжала Собчак –
Или кто там у них – Перисхилтон?
Вот как надо с врагами мириться вничью.
Вы из нас сотворили изгоя,
Ведь у нас бы Осама отстроил Чечню,
А у вас не вернулся из боя.
Дождь! Вовсю, босиком, сладострастно!
По асфальту, по злату соборов,
По деревьям, по грусти заборов
(Ведь обидно скрывать чьё-то счастье)
Объявляет на час двоевластье.
Дождь! Июньский, наивный, желанный
Вопреки предсказаньям и знакам
Насыщает водою как благом,
И стучит, и стучит непрестанно
В неземные свои барабаны.
Дождь! А слышится "жди". Мне б дождаться!
Мне б вдохнуть... (нет, не так - надышаться!)
Страстью ливня, июня надеждой,
Верой августа в пёстрых одеждах,
Чудотворца в соломенной шляпе.
И июля священным "Агапе".
Лето режет на ломтики счастье...
Дождь! Беги. Босиком. В сладострастье.
(Ирина Лиловая)
Радистка Кэт
10.05.2011, 11:44
ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ
Машенька, связистка, умирала
На руках беспомощных моих.
А в окопе пахло снегом талым,
И налет артиллерийский стих.
Из санроты не было повозки,
Чью-то мать наш фельдшер величал.
...О, погон измятые полоски
На худых девчоночьих плечах!
И лицо - родное, восковое,
Под чалмой намокшего бинта!..
Прошипел снаряд над головою,
Черный столб взметнулся у куста...
Девочка в шинели уходила
От войны, от жизни, от меня.
Снова рыть в безмолвии могилу,
Комьями замерзшими звеня...
Подожди меня немного, Маша!
Мне ведь тоже уцелеть навряд...
Поклялась тогда я дружбой нашей:
Если только возвращусь назад,
Если это совершится чудо,
То до смерти, до последних дней,
Стану я всегда, везде и всюду
Болью строк напоминать о ней -
Девочке, что тихо умирала
На руках беспомощных моих.
И запахнет фронтом - снегом талым,
Кровью и пожарами мой стих.
Только мы - однополчане павших,
Их, безмолвных, воскресить вольны.
Я не дам тебе исчезнуть, Маша, -
Песней
возвратишься ты с войны!
БИНТЫ
Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем - так учили нас.
Одним движеньем - только в этом жалость...
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: "Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться - беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки".
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.
Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймешь и ты...
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!
Юлия Друнина
НУ, ЧТО С ТОГО, ЧТО Я ТАМ БЫЛ
Ну что с того, что я там был. Я был давно, я все забыл.
Не помню дней, не помню дат. И тех форсированных рек.
Я неопознанный солдат. Я рядовой, я имярек.
Я меткой пули недолёт. Я лед кровавый в январе.
Я крепко впаян в этот лед. Я в нем как мушка в янтаре.
Ну что с того, что я там был. Я позабыл. Я все избыл.
Не помню дат, не помю дней, названий вспомнить не могу.
Я топот загнанных коней. Я хриплый окрик на бегу.
Я миг непрожитого дня, я бой на дальнем рубеже.
Я пламя вечного огня, и пламя гильзы в блиндаже.
Ну что с того, что я там был. В том грозном быть или не быть.
Я это все почти забыл, я это все хочу забыть.
Я не участвую в войне, война участвует во мне.
И пламя вечного огня горит на скулах у меня.
Уже меня не исключить из тех снегов, из той зимы.
Уже меня не излечить от этих дней, от той зимы.
И с той зимой, и с той землёй, уже меня не разлучить.
До тех снегов, где вам уже моих следов не различить.
В.Берковский
Разворочена полость и нет полруки,
до бедра взрывом вырваны ноги,
жизнь солдата хирургам уже не спасти,
мальчик в Вечность стоит на пороге.
Величаво иль страшно? Живым не дано
знать виденья предсмертных мгновений,
но последним желанием было одно:
маме чубчиком ткнуться в колени.
Мама с мальчиком рядом была
от рожденья, от первого крика,
а от Смерти спасти не смогла,
не прикрыла от страшного лика.
"Мама милая... будь же со мной", -
с умирающих губ текли звуки.
"Я пришла, мой сынок, твоя мама с тобой", -
облегчая ровеснику муки:
"Ничего не случится, не бойся родной", -
пряча стон, медсестра свято лгала:
"Все закончилось, скоро мы едем домой", -
веки мертвым рукой прикрывала...
Взято отсюда
http://81.176.66.169/s/smolina_a_n/c.shtml
Парусник
10.05.2011, 11:54
ПОД ВЕТВЯМИ БОЛЬНИЧНЫХ БЕРЕЗ.
Под ветвями плакучих деревьев
В чистых окнах больничных палат
Выткан весь из пурпуровых перьев
Для кого-то последний закат...
Вроде крепок, как свеженький овощ,
Человек, и легка его жизнь,-
Вдруг проносится "скорая помощь",
И сирена кричит: "Расступись!"
Вот и я на больничном покое.
И такие мне речи поют,
Что грешно за участье такое
Не влюбиться в больничный уют!
В светлый вечер под музыку Грига
В тихой роще больничных берез
Я бы умер, наверно, без крика,
Но не смог бы, наверно, без слез...
Нет, не все,- говорю,- пролетело!
Посильней мы и этой беды!
Значит, самое милое дело -
Это выпить немного воды,
Посвистеть на манер канарейки
И подумать о жизни всерьез
На какой-нибудь старой скамейке
Под ветвями больничных берез...
1970
Николай Рубцов
Опавшие листья, как старые люди
Они ведь когда-то, так были нужны
Их ветром холодным несёт по планете
И дворники грубо сметают в углы.
Их топчут ногами, пинают с размаха
От них, с раздраженьем, счищают сапог
Отжившие люди вот так, не без страха
Ждут час свой, когда повстречает их бог.
А листья печально шуршат, расставаясь
С той жизнью, которую им никогда не вернуть
И просят от нас лишь немного вниманья
Тепла, уваженья за пройденный путь.
За то, что себя всем весною дарили
За зелень дубрав и за клёнов костры
Вот только сейчас, мы о них позабыли
И в этом желанье так были быстры.
И листья сгорают, зажжённые кем-то
Прощаясь со всеми последним теплом
А люди, не чтившие старость на свете
Раскаясь, её испытают потом.
Сергей Мишинин
Не в том, чтобы шептать прекрасные стихи,
Не в том, чтобы смешить друзей счастливых,
Не в том, что участью считают моряки,
Не в сумрачных словах людей болтливых
Кружится снег, и в этом жизнь и смерть,
Горят часы, и в этом свет и нежность,
Стучат дрова, блаженство, безнадежность,
И снова дно встречает всюду жердь.
Прислушайся к огню в своей печи,
Он будет глухо петь, а ты молчи,
О тишине над огненной дугою,
О тысяче железных стен во тьме,
О солнечных словах любви в тюрьме,
О невозможности борьбы с самим собою...
Як хочеться – вмерти!
Аби не мовчати,
ні криком кричати
останню зірницю,
обвітрену врано
останнє спинання
осклілої днини –
діждати – і вмерти!
І вже – не вертати:
у спокій глибокий,
де тиша колише,
де пісня затисне
обкладене серце –
ані продихнути –
як хочеться вмерти!
Відмрілися мрії,
віддумались думи
всі радощі – вщухли,
всі барви – погасли.
Голодна, як проруб,
тропа вертикальна
не видертись нею
ні кроком ні оком
ні рухом ні духом
ні тілом зболілим
ні горлом скривіли
од крику – владико,
піднось мене вгору,
бо хочу – померти!
Та й як перебути –
ці гони чекання
пониззя безодні
цей поверх терпіння
цю муку прелюту
дай, Господи, - вмерти!
Пропасти, забутись,
зійти себе в зойках,
на друзки розпасти,
розвіятись в вітрі,
згубитися в часі
і вирвавши душу
піти – в безімення!
За пагорбом долі –
снігів снігавиця,
завія дороги,
кушпелиця шалу,
а матірні руки,
осклілим світанням
піднеслі над світом,
шукають навпомац
синівське привиддя
родимку при оці
зажурені згорблені схилені плечі.
Як хочеться – вмерти!
зайти непомітно
за грань сподівання
за обрій нестерпу
за мури покори
за грати шаленства
за лють – огорожі
за лози волань
шпичаки навіженства
аби розплататись
в снігах безшелесних
десь між кучугурами
доль запропалих –
Як хочеться вмерти!
Прощание с друзьями
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
Вы в той стране, где нет готовых форм,
Где всё разъято, смешано, разбито,
Где вместо неба - лишь могильный холм
И неподвижна лунная орбита.
Там на ином, невнятном языке
Поёт синклит беззвучных насекомых,
Там с маленьким фонариком в руке
Жук-человек приветствует знакомых.
Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам? И всё ли вы забыли?
Теперь вам братья - корни, муравьи,
Травинки, вздохи, столбики из пыли.
Теперь вам сестры - цветики гвоздик,
Соски сирени, щепочки, цыплята...
И уж не в силах вспомнить ваш язык
Там наверху оставленного брата.
Ему еще не место в тех краях,
Где вы исчезли, легкие, как тени,
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений.
1952
Эта смерть не моя есть ущерб и зачет
жизни кровно-моей, лбом упершейся в стену.
Но когда свои лампы Театр возожжет
и погасит - Трагедия выйдет на сцену.
Вдруг не поздно сокрыться в заочность кулис?
Не пойду! Спрячу голову в бархатной щели.
Обреченных капризников тщетный каприз -
вжаться,
вжиться в укромность - вина неужели?
Дайте выжить. Чрезмерен сей скорбный сюжет.
Я не помню из роли ни жеста, ни слова.
Но смеется суфлер, вседержатель судеб:
говори: все я помню, я здесь, я готова.
Говорю: я готова. Я помню. Я здесь.
Сущ и слышим тот голос, что мне подыграет.
Средь безумья, нет, средь слабоумья злодейств
здраво мыслит один: умирающий Гамлет.
Донесется вослед: не с ума ли сошед
Тот, кто жизнь возлюбил
да забыл про живучесть.
Дай, Театр, доиграть благородный сюжет,
бледноликий партер повергающий в ужас.
Зинаида Гиппиус
Предел
Сердце исполнено счастьем желанья,
Счастьем возможности и ожиданья,
Но и трепещет оно и боится,
Что ожидание - может свершиться...
Полностью жизни понять мы не смеем,
Тяжести счастья поднять не умеем,
Звуков хотим - но созвучий боимся,
Праздным желаньем пределов томимся,
Вечно их любим, вечно страдая, -
И умираем, не достигая.....
ЕСТЬ РЕЧИ
У каждого свои волшебные слова.
Они как будто ничего не значат,
Но вспомнятся, скользнут, мелькнут едва, —
И сердце засмеется и заплачет.
Я повторять их не люблю; я берегу
Их от себя, нарочно забывая.
Они мне встретятся на новом берегу:
Они написаны на двери Рая.
"На самом деле мне нравилась только ты..."
На самом деле, мне нравилась только ты,
Мой идеал и моё мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
И это с ними меня мирило.
Пока ты там, покорна своим страстям,
Порхаешь между Орсе и Прадо,
Я, можно сказать, собрал тебя по частям -
Звучит ужасно, но это правда.
Одна курноса, другая с родинкой на спине,
Третья умеет всё принимать как данность.
Одна не чает души в себе, другая во мне -
Вместе больше не попадалось.
Одна как ты, с лица отдувает прядь,
Другая вечно ключи теряет.
А что, я ни разу не мог в одно это всё собрать?
Так Бог ошибок не повторяет.
И даже твоя душа, до которой ты
Допустила меня раза три через все препоны,
Осталась тут, воплотясь во все живые цветы
И все неисправные телефоны.
А ты боялась, что я тут буду скучать,
Подмены сам себе предлагая.
А ливни, а цены, а эти шахиды, а Роспечать?
Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая.
Дмитрий Быков
По какой реке твой корабль плывет
до последних дней из последних сил?
Когда главный час мою жизнь прервет,
вы же спросите: для чего я жил?
Буду я стоять перед тем судом -
голова в огне, а душа в дыму...
Моя родина - мой последний дом,
все грехи твои на себя приму.
Средь стерни и роз, среди войн и слез
все твои грехи на себе я нес.
Может, жизнь моя и была смешна,
но кому-нибудь и она нужна.
Утреет. С богом! По домам!
Позвякивают колокольцы.
Ты хладно жмешь к моим губам
Свои серебряные кольцы,
И я — который раз подряд -
Целую кольцы, а не руки...
В плече, откинутом назад,-
Задор свободы и разлуки,
Но еле видная за мглой,
За дождевою, за докучной...
И взгляд, как уголь под золой,
И голос утренний и скучный...
Нет, жизнь и счастье до утра
Я находил не в этом взгляде!
Не этот голос пел вчера
С гитарой вместе на эстраде!..
Как мальчик, шаркнула; поклон
Отвешивает... "До свиданья..."
И звякнул о браслет жетон
(Какое-то воспоминанье)...
Я молча на нее гляжу,
Сжимаю пальцы ей до боли...
Ведь нам уж не встречаться боле.
Что ж на прощанье ей скажу?..
"Прощай, возьми еще колечко.
Оденешь рученьку свою
И смуглое свое сердечко
В серебряную чешую...
Лети, как пролетала, тая,
Ночь огневая, ночь былая...
Ты, время, память притуши,
А путь снежком запороши".
Илья Резник
* * *
Не стесняйтесь улыбаться
Первым солнечным лучам
И губами прикасаться
К сонным утренним цветам.
Не стесняйтесь жить открыто,
Не боясь внезапных гроз,
Над птенцом стоять убитым,
Не скрывая горьких слёз.
Не стесняйтесь быть радушным
Хлебосольным чудаком
И гаданиям кукушки
Доверять в лесу ночном.
Не стесняйтесь безмятежно
Петь о радости своей
И отчаянных и грешных
Не судить своих друзей.
Пейте чашу дружбы, пейте.
Сядьте в круг, не помня зла.
Не стесняйтесь, не жалейте
Откровенья и тепла.
И не надо обольщаться,
Что дорога далека…
Торопитесь удивляться.
Жизнь довольна коротка
Нас везут в медсанбат, двух почти что калек,
Выполнявших приказ не совсем осторожно.
Я намерен еще протянуть пару лет,
Если это, конечно, в природе возможно.
Мой товарищ лежит и клянет шепотком
Агрессивные страны, нейтральные - тоже.
Я ж на чутких врачей уповаю тайком,
Если это, конечно, в природе возможно.
Перед нами в снегах лесотундра лежит,
Медицинская лошадь бредет осторожно.
Я надеюсь еще на счастливую жизнь,
Если это, конечно, в природе возможно.
Так и еду я к вам в этих грустных санях.
Что же вас попросить, чтоб вам было несложно?
Я хочу, чтобы вы не забыли меня,
Если это, конечно, в природе возможно.
1980
Девочка Питер Пэн
11.05.2011, 09:02
Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,
Если то, что случилось нельзя изменить.
Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,
С этим прошлым порвите непрочную нить.
Никогда не жалейте о том, что случилось,
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось,
Да надежды, как птицы, парили в душе.
Не жалейте своей доброты и участья,
Если даже за все вам - усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте –
Поздно начали вы, или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте,
Но ведь песни берет он из вашей души.
Никогда, никогда ни о чем не жалейте.
Ни потерянных дней, ни прошедшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.
(с) Андрей Дементьев
Девочка Питер Пэн
11.05.2011, 09:06
"Полмига"
Нет,
Не до седин,
Не до славы
Я век свой хотел бы прожить,
Мне б только
До той вон канавы
Полмига,
Полшага прожить:
Прижаться к земле
И в лазури
Июльского ясного дня
Увидеть оскал амбразуры
И острые вспышки огня.
Мне б только
Вот эту гранату,
Злорадно поставить на взвод,
Всадить её,
Врезать, как надо,
В четырежды проклятый дзот,
Чтоб стало в нем пусто и тихо,
Чтоб пылью осел он в траву!
Прожить бы мне эти полмига,
А там я сто лет проживу!
Павел Шубин
Девочка Питер Пэн
11.05.2011, 09:08
Ф. И. Тютчев
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
28 ноября 1866, опубл. 1868
Парусник
11.05.2011, 09:37
СОВЕТСКИЕ СТАРИКИ.
Ольге Берггольц
Ближе к следующему столетью,
Даже времени вопреки,
Все же ползаем по планете
Мы — советские старики.
Не застрявший в пути калека,
Не начала века старик,
А старик середины века,
Ох, бахвалиться как привык:
— Мы построили эти зданья,
Речка счастья от нас течет,
Отдыхающие страданья
Здесь живут на казенный счет.
Что сказали врачи — не важно!
Пусть здоровье беречь велят...
Старый мир! Берегись отважных
Нестареющих дьяволят!..
Тихий сумрак опочивален —
Он к рукам нас не приберет...
Но, признаться, весьма печален
Этих возрастов круговорот.
Нет! Мы жаловаться не станем,
Но любовь нам не машет вслед —
Уменьшаются с расстояньем
Все косынки ушедших лет.
И, прошедшее вспоминая
Все болезненней и острей,
Я не то что прошу, родная,
Я приказываю: не старей!
И, по-старчески живописен,
Завяжу я морщин жгуты,
Я надену десятки лысин,
Только будь молодою ты!
Неизменно мое решенье,
Громко времени повелю —
Не подвергнется разрушенью,
Что любил я и что люблю!
Не нарочно, не по ошибке,
Не в начале и не в конце
Не замерзнет ручей улыбки
На весеннем твоем лице!
Кровь нисколько не отстучала,
Я с течением лет узнал
Утверждающее начало,
Отрицающее финал.
Как мы людям необходимы!
Как мы каждой душе близки!..
Мы с рожденья непобедимы,
Мы — советские старики!
1960
Михаил Светлов
Когда, как Лорка говорил –
Умру (зачем сказал?),
Когда пойму, что натворил,
Чем ближних наказал,
Когда пойду, как с молотка,
В копилку чёрных дней,
И ночь – белее молока –
Окажется бедней,
Когда начнется мой распад –
Сленг плоти на мели,
Респект Тому, Кто был распят,
От матери-земли,
Там, где землёй забиты рты,
Спрошу забитым ртом:
«И это – всё, что можешь ты
Сегодня и потом?»
И скажет мне из темноты
Та самая судья:
«Нет – это всё, что можешь – ты.
Смотри теперь, что – Я…»
Девочка Питер Пэн
11.05.2011, 10:30
Весенняя гроза
Федор Тютчев
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной, и шум нагорный —
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
odessitka_nissan
11.05.2011, 10:40
Жениться, сын, женись,
Коль время подоспело,
Но только не ленись,
Ищи жену умело.
Старайся освежить
Подвянувшие гены,
Чтоб жить нам не тужить
Под флагом гигиены.
Татарка — вот огонь,
Не гены, а подарок!
Татарку пальцем тронь —
Останется огарок.
Голубит допьяна!
Воспряло б наше древо!
Обидно, что она
Не прочь гульнуть налево.
Бери жену позлей —
Полячку, для примера:
На нас, на кобелей,
Нужна крутая мера.
Красива и статна,
Не девка — королева!
Обидно, что она
Не прочь гульнуть налево.
Еврейка — вот душа,
Притом в уютном теле!
На кухне хороша
И ласкова в постели. Роскошная жена —
Пленительная Ева.
Обидно, что она
Не прочь гульнуть налево.
Не знаю, как и быть.
А может, по старинке
Невесту раздобыть
В архангельской глубинке?
Вот счастье! — царство льна,
Стеснительная дева...
Обидно, что она
Не прочь гульнуть налево.
А впрочем, сын, пора
Оставить эту ноту:
Ведь глупо ждать добра
От брака по расчету.
Когда самой судьбой
Предъявится невеста,
Тогда само собой
Нам станет все известно.
Дмитрий Сухарев
odessitka_nissan
11.05.2011, 10:41
Н.Гумилёв
ОНА
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцаньи
Ее расширенных зрачков.
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
Когда я жажду своеволий
И смел и горд - я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
ДРЕМАЛА ДУША ,КАК СЛЕПАЯ
Дремала душа, как слепая,
Так пыльные спят зеркала,
Но солнечным облаком рая
Ты в темное сердце вошла.
Не знал я, что в сердце так много
Созвездий горящих таких,
Чтоб выпросить счастье у Бога
Для губ говорящих твоих.
Не знал я, что в сердце так много
Созвучий звенящих таких,
Чтоб выпросить счастье у Бога
Для глаз говорящих твоих.
И рад я, что сердце богато,
Ведь тело твое из огня,
Душа твоя дивно крылата,
Певучая ты для меня...
Моисеева Ольга
Без любви
Я почти растение
Не видавшее солнца свет.
Ниже солнечного сплетения
Ощущаю её…
Бред,
Скажут многие
Не любившие,
А играющие в любовь.
В Тридевятое не ходившие,
Не разбившие сердце в кровь.
Не изведавшие падения,
Не достигнувшие небес.
Те, что умерли
До рождения
Без прощения,
Даже без…
Без попытки прикосновения
К сокровенному –
К тайне двух,
Чтоб уверовать за мгновение,
В стук сердец,
В теплоту рук.
В неподдельное оживление
С любопытством смотрящих глаз
И в подлунное вдохновение
Без причинно
Хотя бы раз…
Ведь взаимное чувств смятение
Словно вирус
Попавший в кровь.
Ниже солнечного сплетения
Ощущаю твою любовь.
Сон под пятницу
Попробуем заснуть под пятницу,
Под пятницу, под пятницу,
Во сне вся жизнь на нас накатится
Салазками под Новый год,
Бретельки в довоенном платьеце
И шар воздушный катится.
Четверг за нас за всех расплатится
И "чистых" пятнице сдает.
И все, что с нами дальше сбудется,
Ах, сбудется, ах, сбудется,
Пройдет по этой смутной улице,
Чтоб знали мы в конце-концов,
Что много лет за нами старыми
Бредет во тьме кварталами
Какое-то весьма усталое
И дорогое нам лицо.
А новый год и ель зеленая,
Зеленая, зеленая,
Свеча гореньем утомленная
И некий милый человек.
И пахнет корка мандаринная,
Звезда висит старинная,
И детство все такое длинное,
И наш такой короткий век.
Всю ночь бредем мы сквозь сумятицу,
Сумятицу, сумятицу,
И лишь к утру на нас накатится
Догадка, что была в крови,
Все от того, что сон под пятницу,
Под пятницу, под пятницу
Нам дан затем, чтобы не спрятаться
От нашей собственной любви.
1979
Я обиды рассовала по карманам
И царапины как кошка зализала.
Я училась этим маленьким обманам -
Ничего тебе про это не сказала.
В сумку сунула ещё две-три тревоги
И за пазуху упрятала упрёки.
Завязала в узелок свою досаду -
Ничего такого мне теперь не надо!
Мне нельзя заплакать, если захочу я.
И молчать нельзя мне, если замолчу я.
Ну, а главное - глубокие карманы,
Чтобы в них держать свои обманы!
Нетерпению купила я уздечку.
Ожиданию достала птичью клетку.
В уголке сложила каменную печку,
Чтоб кидать туда стихи свои как ветки.
А еще купила швейную машину
И дешёвые обрезки материала,
И себе карманы новые пришила -
Мне уже карманов старых не хватало...:)
Вероника Долина
Аля Кудряшёва
Не бойся, милый, это как смерть из телека, воскреснешь, вылезешь где-нибудь через век, ведь это даже не вирус, а так, истерика, суббота-утречко, надо уже трезветь. Пора идти, в пакете в дорогу бутеры, расческа, зеркало - господи, это кто?.. На улице не морозно, но мерзко - будто бы хмельное небо вырвало на пальто. Ну что ж, спокойно, с толком, поднявши голову, на остановку, правильно, не спеши, так хорошо - не видно ни сердца голого, ни розовой недомучившейся души.
Вот так проходят эти, почти-осенние, почти совсем живые пустые дни, которые начинаются воскресением, кончаясь так, как тысячи дней до них, их не удержишь в пальцах - уж больно скользкие, бездарная беззастенчивая пора, ты приезжаешь вечером на Московскую, а уезжаешь с Автово и вчера. Друзья живут, хоть плохо, но как-то маются, а ты чем хуже, тоже себя ищи, один качает мышцы и занимается, другая, вот, влюбляет в себя мужчин. Пойди помой посуду - работа та еще, отправься в лес, проспаться, пожрать, поржать. А ты стоишь зубами за мир хватаешься и думаешь, что он будет тебя держать.
Ты думаешь, ты такой вот один-единственный, такой вот медноногий смешной колосс, который хочет нырнуть в ее очи льдистые и спрятаться в рыжем танце ее волос. Что ты один молчишь ей срывным дыханием и молишься нецелованному лицу, что ты готов сгореть за ее порхание, за голоса крышесносую хрипотцу. Она ведь вечно вместе, всегда при свите и она ведь пробежит по твоей золе. И самый ужас в том, что она действительно прекрасней всего прекрасного на земле.
И что тебе расскажешь - посуда вымыта, за окнами злые темные пять утра, не вытянута, не вымотана, не вынута из рыхлого измочаленного нутра та нитка, нерв из зуба, живая, чуткая, свернувшаяся в горячий больной клубок, которую те, кто верят хоть на чуть-чуть в нее смущенно в своих записках зовут "любовь". Который раз - и мимо, а нитка тянется, и трется о бессмысленные слова, вот так ее когда-нибудь не останется - и чем тогда прикажешь существовать? Потом-потом-потом, а пока всё пенится, барахтается у боли своей в плену, не трогай, пусть подсохнет, еще успеется проверить, дернуть заново за струну. И ты опять расплачешься, раскровавишь всё, почувствуешь, как оно там внутри дрожит.
А вот сейчас ты выпрямишься. Расправишься. Войдешь в автобус. Встанешь. И станешь жить
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать.
Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять.
В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско,
солнце оставило в волосах выцветшие полоски.
Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы.
Витька с десятого этажа снова зовет купаться.
Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят.
Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый.
Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник.
Витька научит меня нырять, он обещал, я помню.
К речке дорога исхожена, выжжена и привычна.
Пыльные ноги похожи на мамины рукавички.
Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки.
Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки.
Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна.
Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно.
Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели.
Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
***
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен.
Солнце облизывает конспект ласковыми глазами.
Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета.
В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это.
Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен.
Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе.
Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме.
Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма.
Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки,
только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше.
Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее,
мы забираемся на крыльцо и запускаем змея.
Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд.
Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс.
Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу.
Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
***
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье.
Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле.
Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите.
Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите.
Пусть это будет большой секрет маленького разврата,
каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата,
горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона,
все друг при друге - и все одни, живы и непокорны.
Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик,
Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях.
Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки.
Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку.
Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться.
Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...
***
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета.
Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах.
Сонными лапами через сквер, и никуда не деться.
Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве.
Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу,
я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы.
Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене.
"Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время.
Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу.
Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы,
ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку,
кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом.
Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать.
Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять.
Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
Александр Башлачев
Час Прилива текст песни
Час прилива пробил.
Разбежались и нырнули.
Кто сумел - тот уплыл.
Остальные утонули.
А мы с тобой отползли
И легли на мели.
Мы в почетном карауле.
Мы никому не нужны,
И не ищет никто нас.
Плеск вчерашней волны
Повышает общий тонус.
У нас есть время поплевать в облака.
У нас есть время повалять дурака
Под пластинку "Роллинг стоунз".
Безнадежно глупа
Затея плыть и выплыть первым.
А мы свои черепа
Открываем, как консервы.
На песке расползлись
И червями сплелись
Мысли, волосы и нервы.
Это - мертвый сезон.
Это все, что нам осталось.
Летаргический сон
Унизителен, как старость.
Пять копеек за цент.
Я уже импотент.
А это больше, чем усталость.
Девяносто заплат.
Блю-джинс добела истерты.
А наших скромных зарплат
Хватит только на аборты.
Но как прежде звенят
И, как прежде, пьянят
Примитивные аккорды.
Час прилива пробил.
Разбежались и нырнули.
Кто умел - тот уплыл.
Остальные утонули.
А мы с тобой отползли
И легли на мели.
Мы в почетном карауле.
foxсо4ка
11.05.2011, 14:37
Долгожданное
Ляжет дорога. И вздрагивать нечего.
Дудочка выдохнет. Всхлипнет река.
Сброшены годы – как сумка заплечная.
Медленно катится яблоко вечера,
Гонит небесный пастух облака.
Я прижимаюсь так нежно – что намертво,
Смяв на щеках абрикосовый пух.
Встреча – лишь обморок – привкусом памятна.
Место на облаке? – Занято. Занято.
Тихо смеется веселый пастух.
Ссадины губ перепробуешь ласково.
Сжав лепестки, превращаюсь в цветок.
Небо забрызгано жгучими красками.
Кажется жизнь нескончаемой сказкою,
И пастушком несговорчивый бог.
Лада Миллер
Напоминает море - море.
Напоминают горы - горы.
Напоминает горе - горе;
Одно - другое.
Чужого горя не бывает,
Кто это подтвердить боится, -
Наверно, или убивает,
Или готовится в убийцы...
1970
Валерий Винарский
Треугольный жизнь моя скандал.
Вот они - участницы скандала.
Я из-за одной из них страдал
и одна из-за меня страдала.
Я, конечно, ошибался малость.
Все меня тянуло к новизне.
Надо мной одна из них смеялась.
Плакала другая обо мне.
Кто мне был нужнее - позабыл.
Мне б вернуть их, да не тут-то было.
То ли ту, которую любил,
то ли ту, которая любила.
Ну, чего мне в жизни не хватало?
С тою жить бы надо было мне,
что со мною рядом обитала,
а не с той, которая во сне.
Мне б сказать: - Постой, не уходи,
приготовь чего-нибудь на ужин
той, которой быол необходим,
а не той, которой был не нужен.
Странно, неужели это было.
Страсть утихла и улегся пыл.
нет ни той, которая любила
и ни той, которую любил.
Кем приходишься мне ты - не знаю,
Но приходишься кем-то навек.
Так туманная речка лесная
Прибегает к скрещению рек.
Звезды чиркают по небу косо,
И созвездья висят за окном.
Ты мой космос, дружок, ты мой космос,
Ты мой космос, я твой астроном.
Изучаю тебя, обличая
В самом полном собранье грехов,
Но меж дней череды замечаю
Запустенье других берегов.
В суетных приключеньях так просто
Мне тебя подарил горизонт.
Ты мой остров, дружок, ты мой остров,
Ты мой остров, я твой Робинзон.
Я по улицам бешеным шляюсь,
Я впросак попадаю не раз.
Я побег от тебя замышляю
И маршруты коплю про запас.
Но ресниц твоих черные шпаги
Конвоиров имеют талант.
Ты мой лагерь, дружок, ты мой лагерь,
Ты мой лагерь, я твой арестант.
То довольна ты, то недовольна,
То ты памятник, то карусель,
Знать, в тебе поселился привольно
Разножанровый месяц апрель.
С кем сравню я тебя, угадай-ка?
Хочешь правду? Так правду узнай:
Ты мой зайка, дружок, ты мой зайка,
Ты мой зайка, я дед твой Мазай.
1972
Есть цвет особый - цвет любви...
Зельвин Горн
Есть цвет особый - цвет любви...
Его вы не найдете в списке,
Где цвет зеленый -для травы,
А голубой -для синевы,
Когда рисуешь кистью небо,
А белый - для фаты и снега
А черный - для угля и крепа...
Есть цвет особый - цвет любви,
Цвет самый важный, самый лучший,
И самый ценный, самый нужный,
И со цветами всеми дружный:
Мешай с чем хочешь без сомненья -
И в цвет другой добавишь пенье.
Он цвет особый - цвет любви.
Его возможно даже слушать,
Вдыхать как аромат фиалок.
С ним даже сумрак сразу ярок...
Он цвет особый -цвет любви.
Им можно скрасить скудный ужин,
И лица молодить старушек,
И врачевать людские души,
Когда от боли хоть реви.
Он цвет особый - цвет любви.)
Перевал
Видно нечего нам больше скрывать,
Все нам вспомнится на Страшном суде.
Эта ночь легла, как тот перевал,
За которым исполненье надежд.
Видно прожитое - прожито зря,
Но не в этом, понимаешь ли, соль.
Видишь, падают дожди октября.
Видишь, старый дом стоит средь лесов.
Мы затопим в доме печь, в доме печь,
Мы гитару позовем со стены.
Все, что было, мы не будем беречь,
Ведь за нами все мосты сожжены.
Все мосты, все перекрестки дорог,
Все прошептанные клятвы в ночи.
Каждый предал все, что мог, все, что мог,
Мы немножечко о том помолчим.
И слуга войдет с заплывшей свечой,
Стукнет ставня на ветру, на ветру.
О, как я тебя люблю горячо,
Это годы не сотрут, не сотрут.
Всех друзей мы соберем, соберем,
Мы набьем картошкой старый рюкзак,
Скажут люди: "Что за шум, что за гром?"
А мы ответим: "Просто так, просто так..."
Просто нечего нам больше терять,
Все нам вспомнится на Страшном суде.
Эта ночь легла, как тот перевал,
За которым исполненье надежд.
Видно, прожитое - прожито зря,
Но не в этом, понимаешь ли, соль.
Видишь, падают дожди октября,
Видишь, старый дом стоит средь лесов.
foxсо4ка
11.05.2011, 17:21
Чувствуя странное притяжение...
Тонкими нитями струны душевные
Тянуться на расстоянья весомые
К счастью взаимного утешения
Музыкой светлой надежды влекомые.
И уловив потаённые импульсы
Родственных душ, предвкушая сближение,
Сплетаются туго в сердечное кружево,
Чувствуя странное притяжение.
И доверяя свои откровения
Тайнами жизни друг в друга вживляются.
И не понять как за эти мгновения
Искренней дружбы мотивы рождаются.
К ним под маской любви- добродетели
Причаститься слетаются вороны.
Расклюют на волокна и жилочки
И растащат в разные стороны.
Но сомненья отбросив унылые,
Запаяв болью раны рваные,
Струны душ вновь собравшись с силами,
Всё стремятся вперёд упрямые.
Узелками встреч разных увитые,
Души тянутся - счастья им хочется.
Им сплетений далёких пульсации
Помогают забыть одиночество.
Инна Пангва
Правила поведения за столом
Уважьте пальцы пирогом,
в солонку курицу макая,
но умоляю об одном -
не трожьте музыку руками!
Нашарьте огурец со дна
и стан справасидящей дамы,
даже под током провода -
но музыку нельзя руками.
Она с душою наравне.
Берите трешницы с рублями,
но даже вымытыми не
хватайте музыку руками.
И прогрессист и супостат,
мы материалисты с вами,
но музыка - иной субстант,
где не губами, а устами...
Руками ешьте даже суп,
но с музыкой - беда такая!
Чтоб вам не оторвало рук,
не трожьте музыку руками.
Я люблю тебя, Жизнь, за безмолвный рассвет,
За горячий и знойный твой солнечный свет.
За вечерние сумерки цвета огня,
За ночной ветерок, что ласкает, пьяня.
Я люблю тебя, Жизнь, за морозы, снега,
За жару и дожди, за прохладу, ветра.
За моря и озёра, реки и океан,
За поля и луга, и за гор караван.
Я люблю тебя, Жизнь, за осенний туман,
За весенний, цветочный, пьянящий дурман.
За морскую волну, за хмельной летний зной,
И за снег, что хрустит под ногами зимой.
Я люблю тебя, Жизнь, за бессонье в ночи,
И за мягкое, нежное пламя свечи.
За прохладное утро и красочный день,
За энергию, бодрость, за сон и за лень.
Я люблю тебя, Жизнь, за вопрос и ответ,
За желанное Да! И холодное Нет!
За удары в лицо, за душевную боль,
За набитый карман и за то, что в нём ноль.
Я люблю тебя, Жизнь, за счастливый билет,
За джек-пот, что сорву, и за звон тех монет.
И за будничный хаос и за дня суету,
Оглушающий рёв и в ночи тишину.
Я люблю тебя, Жизнь, за святую любовь,
За родителей, близких, друзей и врагов.
За знакомства и встречи, Привет! и Пока!
За ошибки мои, и за то, что права.
Я люблю тебя, Жизнь, за победы, успех,
За солёные слезы и радостный смех.
За преграды, бои, раны и синяки,
За разбитое сердце, за уныние тоски.
Я люблю тебя, Жизнь, за желания, мечты,
За деревья в саду, за любые цветы.
За искринки добра, за крупинки тепла,
За всё то, что смогу и за то, что смогла.
Я люблю тебя, Жизнь, за твой мудрый совет,
За окошко, в котором всегда горит свет.
За дороги и скорость безумных огней,
И за то, что есть ключик для каждых дверей.
Я люблю тебя, Жизнь, за то, что ты есть,
За хорошую новость, за горькую весть.
И за сладость подарков и горечь потерь,
За искренность истин, за странность смертей.
Я люблю тебя, Жизнь, за болячек букет,
И за вечность, и за быстротечность всех лет.
За минутную слабость, за покорность раба,
За вспышки эмоций, за спокойствие сна.
Я люблю тебя, Жизнь, за надежду на рай,
За обманчивость клятв и за пропасти край.
И за вечную ложность бурных клятв: Навсегда!
За девиз: никогда не кричи никогда!
Я люблю тебя Жизнь, ты так много даёшь,
Между строк всё же учишь - где правда, где ложь.
Назначаешь свидания с добром и со злом,
Только глупый чудак брал тебя на излом.
Жизнь, спасибо тебе за бумаги листы,
За несносную прозу, плохие стихи.
За слова и за мысли, что льются рекой,
И за то, что пока только снится покой.
Моя Жизнь, я всегда пред тобою в долгу,
Я так мало успела, я так много могу!
Я прошу тебя, дай мне ещё один шанс-
Я попробую сделать тебе реверанс!
Можаева С.
Я отдам вам частичку себя.
Угощайтесь! Мне вовсе не жалко!
Отдаю, не скупясь, не щадя,
Если вы признаете подарки.
Угощайтесь! Я вам подарю
Этот смех или просто улыбку.
Не стесняйтесь же, вам говорю,
А не то - совершите ошибку.
Угощайтесь! Я душу свою
На кусочки делить не устану.
На весь мир я ее раздаю!
Вы считаете, что это странно?
Угощайтесь! Тепла и любви
Мне на всех и на каждого столько,
Что дарю, ты лишь только бери!
Склей последние сердца осколки!
Угощайтесь! Скажу я вам дважды.
Угощайся сейчас, не ленись.
И быть может, кого-то однажды
Добротою и ты угостишь.
blagoroden_don
11.05.2011, 22:23
…А не нужно вам знать про поэтов,
их опасных и тёмных путей!
Их нелепых семейных портретов,
имена их побочных детей.
Лучше — книга, закладка, страница.
Лучше зренье придвинуть к листу,
обмереть, соблазниться, прельститься
и почувствовать сухость во рту.
Словно луч, перехваченный в лёте,
бьётся словно, щекочет в горсти…
Да, поэты заложники плоти.
Только ты им, Владыка, прости!
Засчитай им в Твоём кондуите
первобытный озноб бытия,
их восторги нелепых наитий,
для которых лишь Ты судия…
Мы родня до седьмого колена
тем, кто не был роднёй никому…
Лгут портреты.
Лишь слово нетленно.
И поэтому верьте ему.
Александр Спицкий
ПАМЯТИ БАШЛАЧЁВА
Ветер песни поёт,
Тело рвётся в полёт.
Мало – пять этажей,
Но и что-то уже.
Если можешь – не плачь,
А не можешь – кричи.
Где минуты – врачи,
Год подавно палач.
Легче мне, чем другим,
Правда, души, что дым –
Поднимаются вверх, –
Телу нужен разбег.
Телу нужен разгон,
Мало пять этажей…
Зазвенело в душе,
Иль в ушах перезвон.
Вот и стало темнеть.
Вы не верили ведь
В то, что я полечу,
Говорили: «Шучу!..»
Вот и стало темно,
Только вам не понять,
Что тянуло меня,
Словно птицу, в окно.
КОНОТОПСКАЯ ВЕДЬМА
Знаю, если чего-то своими руками не сделаю,
Мне никто не подаст и не скажет: «Давай помогу».
Я люблю эту странную, белую, белую-белую
Конотопскую зимнюю ведьму – метель и пургу.
Я люблю этот город с его постоянной утопией,
Ненавижу, и всё-таки больше, наверно, люблю.
Значит, мы до конца ещё главное в жизни не пропили,
Если я перед вами сейчас эту песню пою…
Так пускай разгорается белым пожаром метелица.
Мне, как искры, снежинки парящие жалят лицо.
Уходящим пусть скатертью белой дорога простелется,
Приходящие, будьте добрее и лучше отцов.
Одиноким хочу пожелать не найти одиночества
И себя не обманывать, веря почаще другим.
А ещё? А ещё очень добрым, конечно, быть хочется,
Только если бы знали об этом и наши враги.
Я люблю этот город с его постоянными мраками
И трамваями, непостоянными, как тормоза.
Сколько раз я пытался уехать – капелями плакали,
Сколько раз возвращался – мне пылью бросали в глаза.
Только тянет меня, ничего я с собой не поделаю,
Не пойму, и взаимности вроде бы нет никакой.
Я люблю эту странную серую, чёрную, белую
Конотопскую ведьму – и еду, и еду домой.
ЗВЁЗДЫ
Как ртутные шарики, звёзды блестят
На бархате чёрного неба.
Тяжёлыми каплями звёзды висят,
Готовые ринуться в небыль.
И что же, и что же нам делать тогда
С холодным, пустынным пространством,
Где только недавно горела звезда
С беспечным своим постоянством?
Мы люди, не звёзды, нам века дано
Всего-то – от строчки до строчки.
И мы, проклиная его, всё равно
У Господа ищем отсрочки.
Но как удержаться на этой земле,
Холодной, пустынной и скользкой?
Мы - ртутные капли на чёрном столе,
Мы движемся, мечемся в поиске.
Сливаемся будто и вновь дребезжим
Под жизни тяжёлым ударом.
Рассыплемся снова, и снова бежим
Искать запоздалую пару.
И столько соблазнов нас тянет к петле –
Сорваться в пустынную небыль…
Как нам удержаться на этой земле,
Где звёзды срываются с неба?
Константин Симонов
САМЫЙ ХРАБРЫЙ
Самый храбрый - не тот, кто, безводьем измученный,
Мимо нас за водою карабкался днем,
И не тот, кто, в боях к равнодушью приученный,
Семь ночей продержался под нашим огнем.
Самый храбрый солдат - я узнал его осенью,
Когда мы возвращали их пленных домой
И за цепью барханов, за дальнею просинью
Виден был городок с гарнизонной тюрьмой.
Офицерскими долгими взглядами встреченный,
Самый храбрый солдат - здесь нашелся такой,
Что печально махнул нам в бою искалеченной,
Нашим лекарем вылеченною рукой.
1939
Стираю улыбку нежную,
В глаза не гляжу. Скажи –
Ты в жизнь мою рвешься бешено –
Зачем тебе моя жизнь?
Бессонницей горькой маешься,
Придешь и с дурна ума
Мне выжить помочь пытаешься –
Да всё я могу сама!
Могу вышить небо звёздами,
Могу перестать взрослеть.
Вот только насквозь промерзла я –
Тебе меня не согреть.
Холодная льдина белая…
Не хватит тебе ночей
Пройти сквозь окаменелое –
Зачем я тебе? Зачем?
И сердце о рёбра с грохотом,
Пусти, неживая я.
А ты мне в глаза да с хохотом –
Плевать, всё равно моя!
Ласкаешь глазами грешными –
С такими не пустят в рай.
Ты в жизнь мою рвёшься бешено –
Да черт с тобой, забирай........
Наталья Жердецкая
Пошли мені, Боже,
Страждання у кожнім рядку,
Пошли мені, Боже,
На кожну струну по печалі,
Весь світ - на ножах
У шаленім кривавім запалі,
А я заслабкий,
Щоби цю переплисти ріку.
Я більше не знаю,
Якими стежками іти,
Ця звихнута ніч
Переплутала вічні маршрути,
Згадалось усе,
Що хотів би навіки забути -
І сум, і тривога,
І спалені кимось мости.
Мов сон, до світанку
Нечутно зійду нанівець,
Ген котиться місяць,
Мов колесо п'яте до воза...
Мене не злякають
Ні втома, ні шлях, ні погрози...
...Пошли мені, Боже,
Хреста і терновий вінець.
На дорозі доріг, що одвіку веде у нікуди,
Серед стоптаних трав і поезії битого щебню
Хай відступлять усі - імператори і лизоблюди,
Хай не слинять очей і не служать за мною молебню.
На дорозі доріг, серед нападів і провокацій,
Пересудів за очі і каменів, кинутих в спину,
Я не вірю в любов, що виходить з нічних ресторацій
І терпіти не можу, коли зневажають людину.
На дорозі доріг не чатуйте на мене за рогом,
Не нацьковуйте псів,що за мить розривають горлянку,
Не залазьте у душу, а просто залиште самого
І подайте цю чашу - я вип'ю її до останку.
Дозвольте Ваших рук
Торкнутися вустами,
Забути всі слова,
Що думав наперед,
Мій вибір затяжкий –
Між осінню і Вами,
І гнуть мене гріхи,
Як вітер очерет.
Не дайте мені шанс
Удатися до втечі,
На цю коротку мить
Затримайте мене,
Бо я собі піду
У цей холодний вечір,
В ту осінь, що колись
Усе ж таки мине...
І з нею я мину
І знов піду по колу,
Між нами лиш любов,
А будуть ще сніги,
Бо Ви моя Весна,
Бо Ви моє Ніколи,
І я шукаю Вас,
Як море береги...
Я ітиму на подих на твій від зими до зими,
Я ловитиму вітер, як пес, що полює по сліду,
Я прийду, припливу, прилечу, приповзу і приїду –
Через тисячі літ, через бурі і через громи.
Я любитиму ночі, що зводять один на один,
Обеззброєним воєм зв’яжу собі руки і ноги,
Я забуду слова, що любив, навіть слово “дорога”, -
Я стомивсь від доріг і свобода гірчить, як полин.
А коли мою пам’ять зірве, як гітарну струну,
І не всиджу на місці, і знову піду за пів світу, -
Ти відпустиш мене, обіцятимеш вічно любити...
...Я спіймаю твій подих і разом з моїм поверну.
Недописано сотні віршів,
Недороблено тисячі справ,
Буде пісеньці новий мотив -
Світ ловив мене, та не спіймав.
За спиною лишилось життя,
Ніби ранок, що був - і пішов,
До старого нема вороття,
Світ шукав мене, та не знайшов.
Ілюзорна вага почуттів -
Як данина одвічній війні,
Всі вмирають, а я - й поготів,
Світ любив мене, я його - ні.
Девочка Питер Пэн
12.05.2011, 07:20
Я - тот, по кому скучают,
И тот, с кем рядом - не могут,
Тупик - которым венчают
Невыстроенную дорогу,
Невыхоженное поле,
Не ставшие светом тени;
По мне скучают - не боле,
А, может быть, и - не мене.
Я - горький сок молочая,
Текущий нелепой струйкой,
Я - гордые крики чаек - не в море,
Над новостройкой.
Ночей одичавших отчаянье
Измученный день - не лечит...
Я - тот, по кому скучают,
Но мне от того - не легче.
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
О, женщина, летающая трудно!
Лицо твое светло, жилище скудно,
На улице темно, но многолюдно,
Ты смотришься в оконное стекло.
О, женщина, глядящая тоскливо!
Мужчина нехорош, дитя сопливо...
Часы на кухне тикают сонливо -
Неужто твоё время истекло?
О, женщина, чьи крылья не жалели!
Они намокли и отяжелели...
Ты тащишь их с натугой еле-еле,
Ты сбросить хочешь их к его ногам...
Но погоди бросать еще, чудачка, -
Окончится твоя земная спячка,
О, погоди, кухарка, нянька, прачка -
Ты полетишь к сладчайшим берегам!
Ты полетишь над домом и над дымом.
Ты полетишь над Прагой и над Римом.
И тот еще окажется счастливым,
Кто издали приметит твой полёт...
Пусть в комнатке твоей сегодня душно,
Запомни - ты прекрасна, ты воздушна,
Ты только струям воздуха послушна -
Не бойся, всё с тобой произойдёт!
1986
Я около Кольцова,
Как сокол закольцован,
И нет ко мне гонца,
И дом мой без крыльца.
К ноге моей привязан
Сосновый синий бор,
Как вестник, без указа
Распахнут кругозор.
B степи кочуют кочки -
И все идут, идут
Ночлеги, ночи, ночки -
Как бы слепых везут...
1937
Парусник
12.05.2011, 11:30
РАБФАКОВКЕ.
Барабана тугой удар
Будит утренние туманы,-
Это скачет Жанна д'Арк
К осажденному Орлеану.
Двух бокалов влюбленный звон
Тушит музыка менуэта,-
Это празднует Трианон
День Марии-Антуанетты.
В двадцать пять небольших свечей
Электрическая лампадка,-
Ты склонилась, сестры родней,
Над исписанною тетрадкой...
Громкий колокол с гулом труб
Начинают "святое" дело:
Жанна д'Арк отдает костру
Молодое тугое тело.
Палача не охватит дрожь
(Кровь людей не меняет цвета),-
Гильотины веселый нож
Ищет шею Антуанетты.
Ночь за звезды ушла, а ты
Не устала,- под переплетом
Так покорно легли листы
Завоеванного зачета.
Ляг, укройся, и сон придет,
Не томися минуты лишней.
Видишь: звезды, сойдя с высот,
По домам разошлись неслышно.
Ветер форточку отворил,
Не задев остального зданья,
Он хотел разглядеть твои
Подошедшие воспоминанья.
Наши девушки, ремешком
Подпоясывая шинели,
С песней падали под ножом,
На высоких кострах горели.
Так же колокол ровно бил,
Затихая у барабана...
В каждом братстве больших могил
Похоронена наша Жанна.
Мягким голосом сон зовет.
Ты откликнулась, ты уснула.
Платье серенькое твое
Неподвижно на спинке стула.
1925
Михаил Светлов
СНАЧАЛА
Достигли ли почестей постных,
рука ли гашетку нажала -
в любое мгновенье не поздно,
начните сначала!
“Двенадцать” часы ваши пробили,
но новые есть обороты.
ваш поезд расшибся. Попробуйте
летать самолётом!
Вы к морю выходите запросто,
спине вашей зябко и плоско,
как будто отхвачено заступом
и брошено к берегу прошлое.
Не те вы учили алфавиты,
не те вас кимвалы манили,
иными их быть не заставите -
ищите иные!
Так Пушкин порвал бы, услышав,
что не ядовиты анчары,
великое четверостишье
и начал сначала!
Начните с бесславья, с безденежья.
Злорадствует пусть и ревнует
былая твоя и нездешняя -
ищите иную.
А прежняя будет товарищем.
Не ссорьтесь. Она вам родная.
Безумие с ней расставаться,
однако
вы прошлой любви не гоните,
вы с ней поступите гуманно -
как лошадь её пристрелите.
Не выжить. Не надо обмана.
Какою-то виной неизбавимой
я виноват перед тобою, брат,
за что, не вем. За схожую с давильней
жизнь общую, где каждый виноват?
За глину немоты?.. Чуть удивленный,
с открытым ртом, не отрок, не старик,
а переросток в старце воплощенный
лежал ты, отошед, ничей должник,
из ада повседневного, из хмари
залитых глаз в свое небытие.
Лил долгий дождь, и гроб воде предали.
Прощай! — и ты отплыл в своей ладье...
...все потерявший до ухода,
и дочь, и волю, что оставил ты
на этом берегу? Значок завода,
да Библию, да вызов пустоты?
И по дороге с кладбища, и после
я все пытался отыскать ответ
бессвязному, толкавшемуся возле
вопросу, обходившему предмет,
не называемый от недостатка
свидетельств, и когда открылся том
на Книге Царств, и выпала закладка,
картонный маршал Жуков, и потом,
про невезуху вспомнив и обиды,
и про безлюбый брак, и как ты пил,
алкая забытья, и аониды
не пели над тобой, как ты лепил
мячи под перекладину, а позже
от всех отпал, и словно на свету
рентгеновском я вижу вспять все то же:
твое упрямство, гордость, нищету
и хрип в груди, когда и жить охота,
и униженье жить: зажать в горсти
последнее — пошли вы все — и что-то
я понял, кажется, в тебе. Прости.
Цезарь
Аве Цезарь... Друг сердечный,
Ну заходи, давно заждались!
Нет, не поздно... Да, конечно,
Не развязывай сандалий.
Брось ты эту табуретку!
Ей, принесите гостю кресло!
Он у нас бывает редко,
Так пускай понежит чресла.
Пей, замерз ты как собака!
Угощайся! А-а-а, не курим!
Ей вы там, кончайте плакать,
Мы потом добалагурим!
Тут у нас такие гости,
Украшение компаний!
Что, не спится на погосте?
Или плохо закопали?
Или совесть беспокоит,
Иль соседи-кровопийцы,
Или что-нибудь такое,
Что забыли летописцы?
Или может не забыли,
Да писать про это тошно!
Знать за это и убили -
Император не святоша,
Без убийства он не может
Удержатся на маршруте.
А в тоске, на смертном ложе
Ты мечтал о Марке Бруте?
- Да, мечтал, а вышел кукиш
Эпитафией на прах мой.
Милосердия не купишь,
Не измеришь тетрадрахмой.
Милосердие - для слабых,
Сильным - яду из флакона.
Мне бы слабость, я тогда бы
Не стоял у Рубикона.
Так почему же, боже правый,
Ты играл со мною в прятки?
Почему не дал отравы?
- Тише, Цезарь, все в порядке,
Ты у нас душа святая,
Ты - боец не за награду.
Что, пора уже, светает?
Ну, заходи, мы будем рады.
Анатолий Крупнов ( если не ошибся)
Белла Ахмадулина
Он ей
Я не хочу Вас оскорбить письмом.
Я глуп (зачеркнуто)... Я так неловок
(зачеркнуто)... Кокетство Вам к лицу
Не молод я (зачеркнуто)... Я молод,
но Ваш отъезд к печальному концу
судьбы приравниваю. Сердцу тесно
(зачеркнуто)... Кокетство Вам к лицу
(зачеркнуто)... Вам не к лицу кокетство.
Когда я вижу Вас, я всякий раз
смешон, подавлен, неумен, но верьте
тому, что я (зачеркнуто)... что Вас,
о, как я Вас (зачеркнуто навеки)...
Локаята
Доспехи, одетые наспех
На рваные раны в заплатах.
Ты уже не хочешь мыть руки,
Потому что на руках запах,
На твоих руках его запах.
Драгоценные семена сердца
Не мешало бы сжечь на каратах.
Ты уже не станешь мыть руки,
Потому что на руках запах,
На твоих руках его запах.
Продолжением радуги
В землю врознь по девятке кругов-
Ты уже не сможешь мыть руки,
Потому что ты в его лапах,
На твоих руках его кровь.
Драгоценные семена сердца
Вытирали тряпками слуги.
Тебе уже не смыть серый запах,
Потому что ты в его лапах,
В его лапах твои крюки.
01.1997
Маргарита
Ты пройдешь по росе перед сном,
Ты уснешь, ай увидишь город -
Город, крытый серебром…
Эх, кабы серебро то пальцем тронуть…
Ты летишь, а над городом
Лунный свет с неба льется.
Город, крытый золотом…
Эх, не коснись рукой, а то проснешься…
Ты одна среди звезд и огня,
Скачешь вверх по дороге лунной.
Слышишь, осади коня,
Эх, не гони ты ночь так безумно!…
Ночь устала показывать сны.
Кончен бал, и окно открыто.
Тает золото луны…
Эх, пока ночь, лети…
Маргарита…
16.02.1990
Веня д"Ркин ( Александр Литвинов )
Перед атакой
Когда на смерть идут ,-поют,
А перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою-
Час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг,
И почернел от пыли минной.
Разрыв – и умирает друг,
И,значит,смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним идет охота.
Будь проклят сорок первый год,
И вмершая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
Что я притягиваю мины..
Разрыв-и лейтенант хрипит,
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать,
И нас ведет через траншеи
Окоченевшая вражда,
Штыком дырявящая шеи..
Бой был коротким.А потом
Глушили водку ледяную,
И выковыривал ножом
Из-под ногтей я кровь чужую.
С.Гудзенко.
Исполнялось в спектакле Таганки «Павшие и живые»
Это голос шагов, от которых молчат зеркала.
Это время дождей и зашторенных наглухо окон.
Это воспоминанья уходят…неслышно и боком.
Я ждала от тебя хоть письма, я всё время ждала!
Где-то вздрогнет огонь, испугавшийся тени рассвета,
И погаснет свеча так недолго горевшей любви.
Вновь вздохнёт у окна тихим шёпотом ночь «се ля ви».
Отразят зеркала отголоски прощального лета.
И закончится всё, что когда-то играло и пело,
Верхней нотой прощальной, внезапным обрывом струны.
И придёт осознанье – нет писем с другой стороны
Зазеркалья, в котором когда-то остаться хотела.
Телефон замолчит, онемев от такой пустоты.
И в спокойном течении мыслей я выловлю фразу
«Всё пройдёт». Не сейчас. И, наверное, даже не сразу.
Только сны и стихи мне расскажут о времени «Ты».
Всё, конечно, пройдёт. Только что же останется нам?
Может, эхо шагов и молчанье зеркал на прощанье.
Может, те города, чьи уже и не вспомнить названья,
И привычка всегда доверять только снам и стихам.
Anna Strange
Скупа в последней четверти луна.
Встает неласково, зарей гонима,
Но ни с какой луною не сравнима
Осенней звездной ночи глубина.
Не веет ветер. Не шумит листва.
Молчание стоит, подобно зною.
От Млечного Пути кружится голова,
Как бы от бездны под ногою.
Не слышима никем, проносится звезда,
Пересекая путь земного взгляда.
И страшен звук из темной глуби сада,
Вещающий падение плода.
І знову ніч. Неспокій та печаль
Удвох собі мандрують битим шляхом,
Квилить осіннє небо сірим птахом,
Простягши до землі дощу вуаль.
Холодна пам'ять впала на чоло,
Щемливить очі болем потаємним,
В моїй кімнаті - порожньо і темно,
І щастя ніби зовсім не було.
...І ніби зовсім не було мене.
Спинити все. До ранку не дожити.
...Дерева піднімають мокрі віти...
Запівніч вітер стихне. Дощ мине
Я знаю, що дійду не до кінця,
Мій ренесанс - останній з ренесансів...
Вітають дні шматочками свинця,
А я втомивсь від їхніх реверансів.
Я вже не вірю в Божу благодать,
Ми Богові ніхто - звичайна глина,
Приречена страждати і мовчать,
Повіривши, що ім'я їй - людина.
Я Вас придумав так, як захотів...
Німа самотність гупала у скроні,
Стискалися у відчаї долоні,
Гойдалися околиці світів...
І сипалися зорі на чоло,
Реальність переходила в оману...
Я не настав...Я так і не настану,
Бо Вас нема й ніколи не було.
Я Вас собі придумав просто так...
Кому яке тепер до того діло?
Я Вас люблю. А Ви мене - любили.
Я Вас - до смерті, Ви мене - ніяк.
Тихо напророчу
Що собі захочу,
Та й по всім,
Бути чи не бути,
Все життя - отрута,
Чорний дим.
Жити чи не жити -
Сонечко і квіти
Не для нас,
Не дійти ніколи -
Світ іде по колу
Кожен раз.
Дати обіцянку
Знову до світанку
Не заснуть,
Думати, чекати,
Знати і не знати
В чому суть.
На шляху в нікуди
Що було, що буде -
Все одно,
Вітер ще голосить,
А мені вже досить -
Йду на дно.
Ой не плачте - я іще живий,
Не вдавайте болю і скорботи,
Я іще дійду до повороту
На дорозі втрат і безнадій.
Я не хочу милості від вас,
І не хочу вашого спасіння,
Поповзу - зубами за каміння,
Новий крок долаючи щораз.
Не лякайте карами мене,
Бо мене тепер не налякати -
Я вже знаю все, що маю знати
Про священне, вічне і земне.
Не таю злоби і не кляну,
Може, час і люди нас розсудять...
Я прийму усе, що тільки буде -
Й цю дорогу, довгу і брудну.
...На дорозі втрат і безнадій
Я іще дійду до повороту,
Не вдавайте болю і скорботи,
Ой не плачте - я іще живий.
Парусник
13.05.2011, 10:32
ИДИЛЛИЯ НА ПОТОМ.
Рассчитаемся не мы - потомки
Порешат, кто прав, кто виноват.
Так давай оставим им потемки.
Пусть мой стих им будет темноват.
Пусть от нас останется легенда,
Россказни, почтовые лубки,
Бонбоньерка, выпускная лента,
Поздравительные голубки.
А еще - любительские снимки,
Где улыбчивы Она и Он,
Что, наверно, выжмут две слезинки
У красавиц будущих времен.
Пусть останется... А остальное
Поскорей пусть порастет быльем -
Все, что мы с тобою знаем двое.
Ночь. Тоска. И ветер за окном.
Давид Самойлов
Я памятник воздвиг себе иной!
К постыдному столетию - спиной.
К любви своей потерянной - лицом.
И грудь - велосипедным колесом.
А ягодицы - к морю полуправд.
Какой ни окружай меня ландшафт,
чего бы ни пришлось мне извинять, -
я облик свой не стану изменять.
Мне высота и поза та мила.
Меня туда усталость вознесла.
Ты, Муза, не вини меня за то.
Рассудок мой теперь, как решето,
а не богами налитый сосуд.
Пускай меня низвергнут и снесут,
пускай в самоуправстве обвинят,
пускай меня разрушат, расчленят, -
в стране большой, на радость детворе
из гипсового бюста во дворе
сквозь белые незрячие глаза
струей воды ударю в небеса.
1962
Ломтик лунного лимона
Мокнет в облаке из чая..
Млечная дрожит корона,
А секунды…
Исчезают.
Механизм легко и точно
Сыплет жизнь на дно сосуда..
След надежд в часах песочных
В “никуда”…
Из “ниоткуда”..
хочувсёзнать
13.05.2011, 11:39
Моя душа – цветок, плывущий по теченью
В далёкую страну, закутанную в дым.
И, голову склонив на круглые колени,
Вы надышались им.
Ах, этот аромат бесплотный до несчастья –
Не брошка, не браслет с цепочкой золотой.
Его не нацепить на узкое запястье
Уснувшей над рекой.
Но, если скажут Вам, что Вы похорошели
До самой глубины зелёных Ваших глаз,
Вы вспомните цветок в прозрачной карусели,
Проплывший мимо Вас.
Р.Ашрафиан.(одессит)
Неоконченный отрывок
Во время ужина он встал из-за стола
и вышел из дому. Луна светила
по-зимнему, и тени от куста,
превозмогая завитки ограды,
так явственно чернели на снегу,
как будто здесь они пустили корни.
Сердцебиенье, ни души вокруг.
Так велико желание всего
живущего преодолеть границы,
распространиться ввысь и в ширину,
что, стоит только выглянуть светилу,
какому ни на есть, и в тот же миг
окрестности становятся добычей
не нас самих, но устремлений наших.
1972
Иосиф Бродский
ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ
(Из Марциала)
*
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемены у подруги.
Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятье невозможно, ни измена!
*
Посылаю тебе, Постум, эти книги
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
лишь согласное гуденье насекомых.
*
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он - деловит, но незаметен.
Умер быстро: лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.
Рядом с ним - легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях Империю прославил.
Столько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.
*
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далеко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
*
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела
все равно, что дранку требовать у кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я, не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.
*
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум,- или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?
*
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.
*
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.
*
Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце.
Стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке - Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
Mарт 1972
Юрий Левитанский
* * *
Что делать, мой ангел, мы стали спокойней, мы стали смиренней.
За дымкой метели спокойно курится наш милый Парнас.
И вот наступает то странное время иных измерений,
Где прежние мерки уже не годятся, уже не про нас.
Ты можешь отмерить семь раз, и отвесить, и вновь перевесить,
Ты можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом едва.
Но ты уже знаешь, как мало успеешь за год или десять.
И ты понимаешь, как много ты можешь за день или два.
Ты душу насытишь не хлебом единым и хлебом единым,
На миг удивившись почти незаметному их рубежу,
Но ты уже знаешь, о, как это горестно - быть не судимым.
И ты понимаешь при этом, как сладостно - о, не сужу!
Ты можешь отмерить семь раз, и отвесить, и вновь перемерить,
И вывести формулу, коей доступны дела и слова.
Но можешь поверить гармонией алгебру и не поверить
Свидетельству формул - ах, милая алгебра, ты неправа!
Ты можешь беседовать с тенью Шекспира и с собственной тенью,
Ты спутаешь карты, смешав ненароком вчера и теперь.
Но ты уже знаешь, какие потери ведут обретенью,
И ты понимаешь, какая удача в иной из потерь.
А день наступает такой и такой-то, и с крыш уже каплет,
И пахнут окрестности чем-то ушедшим, чего не избыть.
И нету Офелии рядом, и пишет комедию Гамлет
О некоем возрасте, как бы связующем быть и не быть.
Он полон смиренья, хотя понимает, что суть не в смиреньи,
Он пишет и пишет, себя же на слове поймать норовя.
И трепетно светится тонкая веточка майской сирени,
как вечный огонь
над бессмертной и юной
душой соловья.
Любовь минувших лет, сигнал из ниоткуда,
Песчинка, спящая на океанском дне,
Луч радуги в зеркальной западне...
Любовь ушедших дней, несбывшееся чудо,
Нечасто вспоминаешься ты мне.
Прерывистой морзянкою капели
Порой напомнишь об ином апреле,
Порою в чьей-то промелькнёшь строке...
Ты где-то там, на дальнем, смутном плане,
Снежинка, пролетевшая сквозь пламя
И тихо тающая на щеке.
Вадим Шефнер
Взгляд
Ты мне приснилась на рассвете,
И, пробуждаясь, наяву
Глаза в глаза я взор твой встретил -
Чуть дымчатую синеву.
В окно глядел рассвет весенний,
Капель стучала в тишине, -
И самых светлых сновидений
Светлей ты показалась мне.
Вадим Шефнер
Рене Шар
К***
Ты – мое головокруженье
столько лет у судьбы на сгибе,
что любви нашей не остудит,
не погубит и наша гибель.
Не смогло нанести урона
даже то нам, что лезло в щели,
ядом медленным приручая
к исчезаньям и возвращеньям.
Как за ставнями из самшита,
монолитом горного кряжа
наше краткое совершенство,
чрезвычайное счастье наше.
Счастье – ты, на меня однажды
осужденная на столетья.
Наши тайны поймут друг друга,
только их не постигнет третий.
И любой отголосок боли –
изнутри ли, извне ли, свыше ль –
в теле нашего единенья
постепенно обрящет нишу.
И любая полоска света
в нашем облаке сыщет сердце,
разорвет его и вернет нам,
ставши нашим единоверцем.
Говорю, как чувствую: счастье.
Эти горы и эти ставни
я терпеньем преодолею,
когда завтра уже не станет.
Обожаю Мужчин - бойцов...
Уважаю Мужчин - отцов...
Не терплю Мужчин- дураков,
Лицемеров и подлецов...
Очень дорог Мужчина - брат...
Очень ценен Мужчина друг
И пускай он совсем не богат -
Я уверена в крепости рук..
Вот Мужчина - предатель и трус...
Мне так жаль его иногда...
Так уверен в том, что он туз...
Он шестерка, увы, навсегда...
Молчаливый Мужчина - герой...
Так угрюм, но так добр в душе...
Он за слабых всегда горой...
Жаль таких слишком мало уже...
Есть немало Мужчин - мудрецов,
Им так много известно порой...
Гордецов и обычных глупцов,
Подкаблучников с умной женой.
Есть на свете Мужчины - огонь...
Вот шагает Мужчина - волк...
Он устал от вечных погонь...
Осторожен...Всегда одинок...
Их так много...Разных таких...
"Будь Мужчиной", - им с детства твердят...
Ну, а мы ищем просто СВОИХ
Полагаясь лишь только на взгляд.)
Черкасова Татьяна
В густой траве пропадешь с головой.
В тихий дом войдешь, не стучась...
Обнимет рукой, оплетет косой
И, статная, скажет: "Здравствуй, князь.
Вот здесь у меня - куст белых роз.
Вот здесь вчера - повилика вилась.
Где был, пропадал? что за весть принес?
Кто любит, не любит, кто гонит нас?"
Как бывало, забудешь, что дни идут,
Как бывало, простишь, кто горд и зол.
И смотришь - тучи вдали встают,
И слушаешь песни далеких сел...
Заплачет сердце по чужой стороне,
Запросится в бой - зовет и мани'т...
Только скажет: "Прощай. Вернись ко мне" -
И опять за травой колокольчик звенит...
Александр Блок
mothlight
13.05.2011, 20:34
Собственно, я на минутку...
Не надо резких движений...
"Потом" остаётся в прошлом.
Собственно, я на минутку,
без поводов и причин.
Мне нужно забрать надежду...
Пустая формальность...
Пошло горчит новогодний кофе
и прошлогодний сплин.
Всё образуется...
Знаешь?
Прости, я опять банальна,
боюсь, потеряла навык
в плетении светских бесед.
С кем я сейчас?
С чего вдруг?
Нет, это совсем не тайна.
... Одна.
Ну, в придачу кошка.
И ночью в прихожей - свет...
Только не трогай, ладно?
Я не хочу утешений.
... Мне нужно намного больше,
чем ты пожелаешь дать.
Дружеская забота
от внутренних кровотечений
уже не спасает...
Хватит.
Не то пропаду опять.
Не надо долгих прощаний -
вслед посмотри без грусти,
и невозвратная точка
рассеется в тьме ночной.
Пусть больно пока.
Но это скоро уже отпустит.
Просто ещё живая...
Вижу...
И ты - живой...
Держи её крепче, слышишь?
Её тонкие, 14,5* сантиметров в обхвате, запястья и его длинные
пальцы прекрасно подходят друг другу - особенно хороши запястья,
прижимаемые к кровати, с силой сжимаемые в кольце его пальцев туго...
/...держи её крепко, слышишь?...она горяча, "улетает" быстро, но
ещё быстрее от неё улетает "крыша"...знаешь уже?...ещё бы...держи
её и держись, слышишь...держи меня, потому что всё, что нужно моим
запястьям - это грубая нежность твоих пальцев.../
* по данным самого последнего замера )))))))
Уже Другая
Вдали вдоль погоды
плывут пароходы
совсем невесомые
издалека,
а мы остаёмся,
а мы остаёмся,
как этот песок,
насчитавший века.
Александр Величанский
Ray_River
14.05.2011, 05:24
Кружась, листаю мысли я,
Там красота влечет меня,
Там свет, там краски, там полет,
Там чистота меня зовет.
Мои мечты бегут вперед,
Где наважденье, словно лед;
И мир ищу я много дней,
Хочу войти, но нет дверей.
Я так хочу бежать, так хочу лететь,
Смогла бы переплыть моря,
Когда бы Ты позвал меня.
Воспоминанья словно штиль,
Где нет движенья, только ил.
Зову я ветер, но слова
Так мало значат для Тебя
Я сомневаюсь лишь в себе,
Теряюсь в липкой пустоте.
Я не боюсь идти вперед,
Я знаю Кто меня там ждет.
Мгновенья пройденных веков
Не смогут заменить Тебя,
И пусть мне не хватает слов,
Хочу понять Твою любовь.
И безмятежность, и покой -
Твои дары всегда со мной,
Когда дышу, когда кричу,
Когда бегу, когда лечу.
Ты не веришь во что-нибудь, кроме дождя,
И желаешь казаться волшебною каплей;
В одиночестве думаешь - дождь - это вряд ли -
И считаешь минуты до нового дня.
Ты не замкнута - нет! - миллионы друзей,
Но оставшись одна, ты грустишь почему-то,
Бесконечною кажется даже минута,
Это время - скульптурою - ставить в музей.
Загораешь под светом неоновых ламп,
Ты как бабочка, только живущая ночью.
А под утро уносит водою проточной
Не лицо, а печально поставленный штамп.
Отдаленная близость сверкает в глазах;
Иногда ты пытаешься плакать, не плача.
Только кровь, только смерть для тебя что-то значат;
Поклоняешься с гордостию небесам.
Все неважно. Проблемами загромождясь,
Даже с жизнью играешь, как где-то гитара.
Ты живешь от удара часов до удара
И не веришь во что-нибудь, кроме дождя...
Levsha
Игорь Приклонский
Восточным ветром тучи унесло,
И отгремела летняя гроза.
Еще мой дом хранит твое тепло.
Ты здесь была всего лишь дождь назад...
Ночь не спешит, она чего-то ждет?
Холодный вечер, улица пуста.
А день ушел – вдогонку за дождем,
Его нельзя как пленку отмотать...
И мы теперь – как звезды далеки.
Быть может – этот дождь тому виной?
И нет со мной ни взгляда, ни руки -
Немое и печальное кино...
Мне не хватило времени и слов.
Уж поздно – ни допеть, ни досказать...
Все это было, было - и прошло
Не так давно – всего лишь дождь назад...
Причина причин
Андрей Блохин
Причина в том, что есть причина
Ты – женщина, а он – мужчина
И в этом – соль, и в этом – суть
И в этом – роль, и в этом – путь…
Вы – разные во всём не без причины
Все женщины и все мужчины
Природой созданы друг другу
И жизнь – всегда идёт по кругу…
В любви и ненависти, шаг за шагом
В тоске и преданности, взгляд за взглядом
Встречаясь в миг, прощаясь навсегда
Причина есть всегда, всегда…
И не зависит от времён и обстоятельств
От возраста, семейных обязательств
Ты – женщина, а он – мужчина
Всё просто – это главная причина!...
Ему – безумие от женской красоты
Стремление, желание, мечты
А её – всё то, что называется судьбой
Терпение, страдание и боль…
И в этой паре – невозможности одни
И цели разные, и логика, и взгляды
Причина всех причин – коль нет любви
Несовместимы разные отряды…
И только лишь любовь – взаимная причина
Ты – женщина, а он – мужчина
Лишь в этом соль, лишь в этом суть
Сама любовь меняет путь…
Куда столь быстро и легко,
И гордо, и прелестно,
Ты пролетаешь, облачко,
Скиталец поднебесной?
Земли бездомное дитя,
Игралище погоды,
Напрасно, радугой блестя,
Ты, радостью природы!
Завоет вихрь, взметая прах -
И ты из лона звездна
Дождем растаешь на степях
Бесславно, бесполезно!..
Блести, лети на ветерке,
Подобно нашей доле —
И я погибну вдалеке
От родины и воли!
хочувсёзнать
14.05.2011, 11:10
С.Есенин
Может, поздно, может, слишком рано,
И о чем не думал много лет,
Походить я стал на Дон-Жуана,
Как заправский ветреный поэт.
Что случилось? Что со мною сталось?
Каждый день я у других колен.
Каждый день к себе теряю жалость,
Не смиряясь с горечью измен.
Я всегда хотел, чтоб сердце меньше
Билось в чувствах нежных и простых,
Что ж ищу в очах я этих женщин —
Легкодумных, лживых и пустых?
Удержи меня, мое презренье,
Я всегда отмечен был тобой.
На душе холодное кипенье
И сирени шелест голубой.
На душе — лимонный свет заката,
И все то же слышно сквозь туман, —
За свободу в чувствах есть расплата,
Принимай же вызов, Дон-Жуан!
И, спокойно вызов принимая,
Вижу я, что мне одно и то ж —
Чтить метель за синий цветень мая,
Звать любовью чувственную дрожь.
Так случилось, так со мною сталось,
И с того у многих я колен,
Чтобы вечно счастье улыбалось,
Не смиряясь с горечью измен.
13 декабря 1925
Парусник
14.05.2011, 14:46
ВЕСНА НА МОРЕ.
Вьюги в скалах отзвучали.
Воздух светом затопив,
Солнце брызнуло лучами
На ликующий залив!
День пройдет — устанут руки.
Но, усталость заслонив,
Из души живые звуки
В стройный просятся мотив.
Свет луны ночами тонок,
Берег светел по ночам,
Море тихо, как котенок,
Все скребется о причал...
1959
Николай Рубцов
Прошло что-то около года. Я вернулся на место битвы,
к научившимся крылья расправлять у опасной бритвы
или же – в лучшем случае – у удивленной брови
птицам цвета то сумерек, то испорченной крови.
Теперь здесь торгуют останками твоих щиколоток, бронзой
загорелых доспехов, погасшей улыбкой, грозной
мыслью о свежих резервах, памятью об изменах,
оттиском многих тел на выстиранных знаменах.
Все зарастает людьми. Развалины – род упрямой
архитектуры, и разница между сердцем и черной ямой
невелика – не настолько, чтобы бояться,
что мы столкнемся однажды вновь, как слепые яйца.
По утрам, когда в лицо вам никто не смотрит,
я отправляюсь пешком к монументу, который отлит
из тяжелого сна. И на нем начертано: Завоеватель.
Но читается как «завыватель». А в полдень – как «забыватель».
1986
В деревне никто не сходит с ума.
По темным полям здесь приходит труд.
Вдоль круглых деревьев стоят дома,
в которых живут, рожают и мрут.
В деревне крепче сожми виски.
В каждой деревне растет трава.
В этой деревне сквозь шум реки
на круглых деревьях шумит листва.
Господи, Господи, в деревне светло,
и все, что с ума человека свело,
к нему обратится теперь на ты.
Смотри, у деревьев блестят цветы
(к былому мосты), но ведь здесь паром,
как блещет в твоем мозгу велодром,
умолкшей музыки ровный треск
и прямо в зубы кричит, кричит.
Из мертвой чаши глотает трек,
к лицу поднося деревянный щит.
В деревне никто не сходит с ума.
С белой часовни на склоне холма,
с белой часовни, аляповат и суров,
смотрит в поля Иоанн Богослов.
Спускаясь в деревню, посмотришь вниз -
пылит почтальон-велосипедист,
а ниже шумит река,
паром чернеет издалека,
на поезд успеешь наверняка.
А ты не уедешь, здесь денег нет
в такую жизнь покупать билет.
На всю деревню четыре письма.
В деревне никто не сходит с ума.
В пальто у реки посмотри на цветы,
капли дождя заденут лицо,
падают на воду капли воды
и расходятся, как колесо.
1961
Есть ремесло - не засыпать ночами
И в конуре, прокуренной дотла,
Метаться зверем, пожимать плечами
И горбиться скалою у стола.
Потом сорваться. В ночь. В мороз.
Чтоб ветер
Стянул лицо. Чтоб, прошибая лбом
Упорство улиц, здесь, сейчас же встретить
Единственную, нужную любовь.
А днем смеяться. И, не беспокоясь,
Все отшвырнув, как тягостный мешок,
Легко вскочить на отходящий поезд
И радоваться шумно и смешно.
Прильнуть ногами к звездному оконцу,
И быть несчастным от дурацких снов,
И быть счастливым просто так - от солнца
На снежных елях.
Это - ремесло.
И твердо знать, что жить иначе - ересь.
Любить слова. Годами жить без слов.
Быть Моцартом. Убить в себе Сальери.
И стать собой.
И это ремесло.
Вдоль темно-желтых квартир
на неизвестный простор
в какой-то сумрачный мир
ведет меня коридор.
И рукав моего пальто
немного в его грязи.
Теперь я вижу лишь то,
что от меня вблизи.
Еще в зеркалах живет
мой неопрятный вид.
Страшное слово «вперед»
губы мои кривит.
Скопище, сонм теней
спускается на тормозах.
Только всего сильней
электрический свет в глазах.
Словно среди тишины
вдруг заглушает крик
власти теней спины
залитый светом лик,
словно в затылке – лед
и пламень во лбу горящ,
и тела всего – перед
много превосходящ.
Коридор, мой коридор,
закадычный в ранге владык;
залитый светом взор,
залитый тьмой кадык.
Запертый от гостей,
с вечным простясь пером,
в роще своих страстей
я иду с топором.
Так как еще горит
здесь предо мною свет,
взгляд мой еще парит,
минует еще паркет,
по жилам еще бежит
темно-желтая кровь,
и сердце мое дрожит
возле охапки дров.
Так, как в конце весны
звуками полон лес, -
в мире конструкций сны
прежний теряют вес.
Так, впредь былого дыша,
я пред Тобой, Господь,
видимо, весь душа,
да вполовину плоть.
Словно летом в тени
и у любви в конце,
словно в лучшие дни,
пот на моем лице.
Так посреди белья
и у дров на виду
старый и новый я,
Боже, смотри, иду.
Серый на горле шарф,
сзади зеркальный шкаф,
что-то звенит в ушах,
в страшной грязи рукав,
вешалки смотрят вслед,
лампочки светят вдоль.
И если погаснет свет,
зажжет свой фонарик боль.
1962 – 1963
Неждана Юрьева
Жизнь сквозь пальцы - жалеть не время,
Время пить её залпом, жадно,
И без боли прощаться с теми
Кто поддался инстинктам стадным,
Кто поверил, что смерть за дверью
И дрожит, или ждёт отсрочку.
Я иная. Я просто верю.
Нет, не в Бога. В себя, и точка.
Ты стучишься? Входи, родная.
Двадцать два - это тоже много.
Я налью тебе чашку чая,
Посидим, а потом - в дорогу.
Передумаешь - буду рада
Каплям солнца в часах песочных.
Убаюкаешь - значит, надо.
Не прошедшим твой тест на прочность,
Ты закроешь глаза руками,
Нежно-белыми, ледяными.
Ты невидимой ходишь с нами,
Между грешными и святыми.
Столько граней. Всё слишком тонко...
Я останусь на этом свете
Звёздной искрой в глазах ребёнка
(Ведь меня так любили дети),
Воробьиным звенящим эхом -
Прикормила, и стала частью...
Я бы шла за тобой со смехом -
Холод твой над добром не властен.
Что ты смотришь? Уходишь? Странно...
Я ждала тебя, в чём же дело?
Обернёшься и скажешь: "Рано...
Я взглянуть на тебя хотела"
Нас годы предают,
Нас годы предают,
Нас юность предает,
Которой нету краше;
И птицы, и ручьи
Весенним днем поют
Не нашу благодать,
Парение не наше.
Лети же, юность, прочь.
Я не коснусь крыла
И не попомню зла
За то, что улетела.
Спасибо, что была,
Спасибо, что вольна —
И улетела прочь
Из моего предела.
И я учусь любить
Без крика “подожди!”,
Хоть уходящим вслед
С отчаяньем гляжу я.
И я учусь любить
Весенние дожди,
Что нынче воду льют
На мельницу чужую.
Лариса Миллер
Весенний дождь
Усмехнулся черемухе, всхлипнул, смочил
Лак экипажей, деревьев трепет.
Под луною на скате гуськом скрипачи
Пробираются к театру. Граждане, в цепи!
Лужи на камне. Как полное слез
Горло — глубокие розы, в жгучих,
Влажных алмазах. Мокрый нахлест
Счастья — на них, на ресницах, на тучах.
Впервые луна эти цепи и трепет
Платьев и власть восхищенных уст
Гипсовою эпопеею лепит,
Лепит никем не лепленный бюст.
В чьем это сердце вся кровь его быстро
Хлынула к славе, схлынув со щек?
Вон она бьется: руки министра
Рты и аорты сжали в пучок.
Это не ночь, не дождь и не хором
Рвущееся: «Керенский, ура!»,
Это слепяший выход на форум
Из катакомб, безысходных вчера.
Это не розы, не рты, не ропот
Толп, это здесь, пред театром — прибой
Заколебавшейся ночи Европы,
Гордой на наших асфальтах собой.
Борис Пастернак
Взгляни на деревянный дом.
Помножь его на жизнь. Помножь
на то, что предстоит потом.
Полученное бросит в дрожь
иль поразит параличом,
оцепенением стропил,
бревенчатостью, кирпичом -
всем тем, что дымоход скопил.
Пространство, в телескоп звезды
рассматривая свой улов,
ломящийся от пустоты
и суммы четырех углов,
темнеет, заражаясь не-
одушевленностью, слепой
способностью глядеть вовне,
ощупывать его тропой.
Он – твой не потому, что в нем
все кажется тебе чужим,
но тем, что, поглощен огнем,
он не проговорит: бежим.
В нем твой архитектурный вкус.
Рассчитанный на прочный быт,
он из безадресности плюс
необитаемости сбит.
И он перестоит века,
галактику, жилую часть
грядущего, от паука
привычку перенявши прясть
ткань времени, точнее – бязь
из тикающего сырца,
как маятником, колотясь
о стенку головой жильца.
1993
Черемуха душистая
С весною расцвела
И ветки золотистые,
Что кудри, завила.
Кругом роса медвяная
Сползает по коре,
Под нею зелень пряная
Сияет в серебре.
А рядом, у проталинки,
В траве, между корней,
Бежит, струится маленький
Серебряный ручей.
Черемуха душистая
Развесившись, стоит,
А зелень золотистая
На солнышке горит.
Ручей волной гремучею
Все ветки обдает
И вкрадчиво под кручею
Ей песенки поет.
Вверх, по недоступным
Крутизнам встающих
Гор, туман восходит
Из долин цветущих;
Он, как дым, уходит
В небеса родные,
В облака свиваясь
Ярко-золотые -
И рассеиваясь.
Луч зари с лазурью
На волнах трепещет;
На востоке солнце,
Разгораясь, блещет.
И сияет утро,
Утро молодое...
Ты ли это, небо
Хмурое, ночное?
Ни единой тучки
На лазурном небе!
Ни единой мысли
О насущном хлебе!
О, в ответ природе
Улыбнись, от века
Обреченный скорби
Гений человека!
Улыбнись природе!
Верь знаменованью!
Нет конца стремленью -
Есть конец страданью
Katarin@
16.05.2011, 11:14
Пусть к душе утеряны ключи,
И пароль сама уже не помню…
Но прошу, ты только не молчи
Что-нибудь во мне, смеясь, открой мне…
Как я выгляжу, не вспомнить мне, поверь…
Игнорирую устало отраженья.
Вновь на зеркала легла метель,
Кажутся небрежными движенья.
Познакомь меня с самой собой,
Вежливо скажу «весьма приятно».
Этой полусонною весной
Я воспринимаю мир как пятна.
Ты открой меня нежданно мне,
Вырасти меня сквозь пласт сугробный,
И я вдруг пойму, как в странном сне,
Что любить безумно я способна.
Ирбис Руа
Katarin@
16.05.2011, 11:22
Баллада о двух погибших лебедях
Трубят рога: скорей, скорей! -
И копошится свита.
Душа у ловчих без затей,
Из жил воловьих свита.
Ну и забава у людей -
Убить двух белых лебедей!
И стрелы ввысь помчались...
У лучников наметан глаз, -
А эти лебеди как раз
Сегодня повстречались.
Она жила под солнцем - там,
Где синих звезд без счета,
Куда под силу лебедям
Высокого полета.
Ты воспари - крыла раскинь -
В густую трепетную синь.
Скользи по божьим склонам, -
В такую высь, куда и впредь
Возможно будет долететь
Лишь ангелам и стонам.
Но он и там ее настиг -
И счастлив миг единый, -
Но может, был тот яркий миг
Их песней лебединой...
Двум белым ангелам сродни,
К земле направились они -
Опасная повадка!
Из-за кустов, как из-за стен,
Следят охотники за тем,
Чтоб счастье было кратко.
Вот утирают пот со лба
Виновники паденья:
Сбылась последняя мольба -
"Остановись, мгновенье!"
Так пелся вечный этот стих
В пик лебединой песне их -
Счастливцев одночасья:
Они упали вниз вдвоем,
Так и оставшись на седьмом,
На высшем небе счастья.
Парусник
16.05.2011, 11:56
БОЛЬШАЯ ДОРОГА.
К застенчивым девушкам,
Жадным и юным,
Сегодня всю ночь
Приближались кошмаром
Гнедой жеребец
Под высоким драгуном,
Роскошная лошадь
Под пышным гусаром...
Совсем как живые,
Всю ночь неустанно
Являлись волшебные
Штабс-капитаны,
И самых красивых
В начале второго
Избрали, ласкали
И нежили вдовы.
Звенели всю ночь
Сладострастные шпоры,
Мелькали во сне
Молодые майоры,
И долго в плену
Обнимающих ручек
Барахтался
Неотразимый поручик...
Спокоен рассвет
Довоенного мира.
В тревоге заснул
Городок благочинный,
Мечтая
Бойцам предоставить квартиры
И женщин им дать
Соответственно чину,-
Чтоб трясся казак
От любви и от спирта,
Чтоб старый полковник
Не выглядел хмуро...
Уезды дрожат
От солдатского флирта
Тяжелой походкой
Военных амуров.
Большая дорога
Военной удачи!
Здесь множество
Женщин красивых бежало,
Армейцам любовь
Отдавая без сдачи,
Без слез, без истерик,
Без писем, без жалоб.
По этой дороге,
От Волги до Буга,
Мы тоже шагали,
Мы шли задыхаясь,-
Горячие чувства
И верность подругам
На время походов
Мы сдали в цейхгауз.
К застенчивым девушкам,
В полночь счастливым,
Всю ночь приближались
Кошмаром косматым
Гнедой жеребец
Под высоким начдивом,
Роскошная лошадь
Под стройным комбатом.
Я тоже не ангел,-
Я тоже частенько
У двери красавицы
Шпорами тенькал,
Усы запуская
И закручивал лихо,
Пускаясь в любовную
Неразбериху.
Нам жены простили
Измены в походах.
Уютом встречают нас
Отпуск и отдых.
Чего же, друзья,
Мы склонились устало
С тяжелым раздумьем
Над легким бокалом?
Большая дорога
Манит издалече,
Зовет к приключеньям
Сторонка чужая,
Веселые вдовы
Выходят навстречу,
Печальные женщины
Нас провожают...
Но смрадный осадок
На долгие сроки,
Но стыд, как пощечина,
Ляжет на щеки.
Простите нам, жены!
Прости нам, эпоха,
Гусарских традиций
Проклятую похоть!
1928
Михаил Светлов
Не уходи из сна моего.
Сейчас ты так хорошо улыбаешься,
Как будто бы мне подарить стараешься
Кусочек солнышка самого.
Не уходи из сна моего!
Не уходи из сна моего!
Ведь руки, что так нежно обняли,
Как будто бы радугу в небо подняли,
И лучше их нет уже ничего.
Не уходи из сна моего!
В былом у нас - вечные расстояния,
За встречами - новых разлук терзания,
Сплошной необжитости торжество.
Не уходи из сна моего!
Не уходи из сна моего!
Теперь, когда ты наконец-то рядом,
Улыбкой и сердцем, теплом и взглядом,
Мне мало, мне мало уже всего!
Не уходи из сна моего!
Не уходи из сна моего!
И пусть все упущенные удачи
Вернуться к нам снова, смеясь и плача,
Ведь это сегодня важней всего.
Не уходи из сна моего!
Не уходи из сна моего!
Во всех сновиденьях ко мне являйся!
И днём, даже в шутку не расставайся
И лучше не сделаешь ничего.
Не уходи из сна моего!
Э.Асадов
Стекло
Ступенька за ступенькой, дальше, вниз.
В объятия, по крайней мере, мрака.
И впрямь темно, куда ни оглянись.
Однако же бреду почти без страха.
Наверно потому, что здесь, во мне,
в моей груди, в завесе крови, хмури,
вся до конца, со всем, что есть на дне,
та лестница - но лишь в миниатюре.
Поэтому твержу, шепчу: иди.
Нельзя, я говорю, чтоб кто-то мешкал,
пока скрывает выпуклость груди,
кто увеличил, кто кого уменьшил.
Темно в глазах, вокруг темным-темно.
Огонь души в ее слепом полете
не виден был бы здесь давным-давно,
не будь у нас почти прозрачной плоти.
1963
по кругу...
Ксения Желудова
и разлили по городу свет мандариновым соком,
душно в пальто, проснулись первые крохотные веснушки;
низкие столики провоцируют на разговор о высоком,
а барные табуреты - на выпивку и частушки.
подоконник на солнечной стороне - раскалённый противень,
подогретая кровь стучится в виски, ударяет в затылок;
привыкай: так и выходят на новый уровень,
выбираются джиннами из бутылок.
говорят, во всём виноват сильный ветер с залива,
разметавший бумаги по комнате, что за бедлам;
определяй: истины многозначны, вселенная терпелива,
и воздастся каждому по делам.
выходи из дома весной, весна - божья вежливость;
ищи людей, полных невыразимой прохладной лёгкости,
нездешней радости и, разумеется, нежности,
ибо нежность - атрофия жестокости.
с каждым днём нарастает сумасшествие и веселье,
у весны школьный почерк: неровности, кляксы, помарки;
а земле по-прежнему нравится быть каруселью
в детском парке...
А.Кушнер
Шашки...
Я представляю все замашки
Тех двух за шахматной доской.
Один сказал: «Сыграем в шашки?
Вы легче справитесь с тоской».
Другой сказал: «К чему поблажки?
Вам не понять моей тоски.
Но если вам угодно в шашки,
То согласитесь в поддавки».
Ах, как легко они играли!
Как не жалели ничего!
Как будто по лесу плутали
Вдали от дома своего.
Что шашки? Взглядом умиленным
Свою скрепляли доброту,
Под стать уступчивым влюбленным,
Что в том же прятались саду.
И в споре двух великодуший
Тот, кто скорее уступал,
Себе, казалось, делал хуже,
Но, как ни странно, побеждал.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания,
а ненависть - силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания.
И тою же мерой, с припадками ревности,
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы, источники нервности,
и все-то ты знаешь заранее...
Кошмар возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий.
Ты это предвидел. Ты благоразумен,
ты взгляд своевременно сузил.
Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности - птичьи,
а суть естества - отклонение,
Свобода - вот ужас. Проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие...
Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия?
И в липких объятиях сладкой беспечности
напомнит назойливый насморк,
что ценность мгновенья равна Бесконечности,
деленной на жизнь и помноженной на смерть.
Итак - подытожили. Жизнь - возвращение
забытого займа, сиречь - завещание.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания...
Gera0907
16.05.2011, 22:44
Ты должна полюбить меня
Ты должна меня полюбить,
Всем дыханьем, всей душою!
Как ты можешь на свете жить
Без меня и любви моей?!
Биотоки не ерунда,
Их нельзя зачеркнуть, смеясь,
Разве ты не чувствуешь связь
Между мной и тобой всегда?
У тебя на душе легко,
Ты смеешься, причин не зная.
Это я далек-далеко
О тебе сейчас вспоминаю.
А когда вдруг бессонный взгляд
Устремишь ты во тьму ночную,
Ты прости, это я виноват!
Это я о тебе тоскую...
Говорят, что Любовь робка,
Шорох трав, голубой восход,
Что она намекает слегка
И со страхом ответа ждет.
Но тесны мне дорожки лунные.
Не могу молчать, не хочу!
Хочешь - выйду на площадь шумную
И о нежности закричу?!
Пусть все знают, как я люблю,
Как отчаянно я богат!
Я ведь каждый твой вздох ловлю,
Сберегаю твой каждый взгляд !
Вон звезда, мигнув на лету,
Покатилась в траву звеня...
Приходи же. Я крепко жду.
Ты должна полюбить меня!
Между мной и тобой...
Между мной и тобой протянулась шальная весна...
Начинается праздничный бал обреченных на счастье...
И другое какое-то небо - без края и дна -
щедро дарит тепло поцелуев губам и запястьям...
И не верят сердца в предсказуемость скорых разлук...
За любовь поднимаются чаши на бурных застольях...
Нам бы парой кружить в этом небе, на этом балу...
Только тянет к земле обручённых с хронической болью...
Нам на каждую встречу положен обратный билет,
чтоб никто не узнал, не судил со своей колокольни...
Вышивает любовь по канве нами сотканных лет
тонкой ниточкой тайного смысла двойной треугольник...
Между мной и тобой протянулась шальная весна...
И судьба всё играет сердцами... жестокие шутки...
Между правильных будней осколок неверного сна:
просто еду... к тебе... без звонка... на последней маршрутке...
Елена Ломакина
Распахнулось пальто, словно не было пуговиц.
Ну скажи, разве так обнимают друзья?
Вот дыхание наше с тобой перепуталось...
Нет! Прости, мой хороший... Не надо. Нельзя.
Мы не виделись — верно. Соскучились- правильно.
Губы близко совсем... Поцелуем грозят...
Перепутались волосы, сбилось дыхание...
Отпусти, мой хороший! Не надо. Нельзя.
Ты готов запустить в меня фразой отточенной.
Отстранился чуть-чуть, нежно взглядом скользя.
Нет! Молчи! Если скажешь — все будет испорчено.
Мы друзья, мой хороший. Не надо. Нельзя.
Друг-мужчина, друг-женщина — зыбки понятия.
Тут нельзя отступить на три слова назад.
Как опасны бывают такие объятия...
Мы друзья, мой хороший... Нам правда нельзя...
Елена Ломакина.
Ни слова о любви! Но я о ней ни слова,
не водятся давно в гортани соловьи.
Там пламя посреди пустого небосклона,
но даже в ночь луны ни слова о любви!
Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне - бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.
Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.
Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!
Так долго я жила, что сердце притупилось
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной - неужто ты и я?
Неоконченный отрывок
Отнюдь не вдохновение, а грусть
меня склоняет к описанью вазы.
В окне шумят раскидистые вязы.
Но можно только увеличить груз
уже вполне достаточный, скребя
пером перед цветущею колодой.
Петь нечто, сотворенное природой,
в конце концов, описывать себя.
Но гордый мир одушевленных тел
скорей в себе, чем где-то за горами,
имеет свой естественный предел,
который не расширишь зеркалами.
Другое дело - глиняный горшок.
Пусть то, что он - недвижимость, неточно.
Но движимость тут выражена в том, что
он из природы делает прыжок
в бездушие. Он радует наш глаз
бездушием, которое при этом
и позволяет быть ему предметом,
я думаю, в отличие от нас.
И все эти повозки с лошадьми,
тем паче - нарисованные лица
дают, как всё, что создано людьми,
им от себя возможность отделиться.
Античный зал разжевывает тьму.
В окне торчит мускулатура Штробля.
И своды, как огромная оглобля,
елозят по затылку моему.
Все эти яйцевидные шары,
мне чуждые, как Сириус, Канопус,
в конце концов напоминают глобус
иль более далекие миры.
И я верчусь, как муха у виска,
над этими пустыми кратерами,
отталкивая русскими баграми
метафору, которая близка.
Но что ж я, впрочем? Эта параллель
с лишенным возвращенья астронавтом
дороже всех. Не склонный к полуправдам,
могу сказать: за тридевять земель
от жизни захороненный во мгле,
предмет уже я неодушевленный.
Нет скорби о потерянной земле,
нет страха перед смертью во Вселенной...
1966
Городская Чайка
Каждую ночь, лишь только станет темно,
Я прилетаю на твое окно.
И знаю, что вновь все повторится точь в точь,
Что ты стоишь у окна и, молча, смотришь в ночь.
Всех ближе ко мне - и дальше, чем дивный месяц
В небесах, ты стоишь, и стекло между нами.
Всех ближе ко мне, ты рядом, но мы не вместе,
Никуда без тебя я не могу лететь
Я - городская чайка, я - городская птица,
Ветер соленый помнят крылья, но море мне только снится.
Я - городская чайка, я - городская птица
Зов горизонта слышит сердце, но море мне только снится.
С каждой зарей я вновь мечтаю о том,
Что я сумею позабыть дорогу туда, где твой дом.
Но, выбирая пути в огромном небе пустом,
Опять сужаю круги, круги над твоим окном.
Я здесь, в темноте. Впусти же меня погреться,
Может быть, и тебе станет тогда теплей.
Я здесь, в темноте. Открой мне окно - и сердце,
Без тебя никуда я не могу лететь.
Я - городская чайка, я - городская птица,
Ветер соленый помнят крылья, но море мне только снится.
Я - городская птица,
Зов горизонта слышит сердце, но море мне только снится.
Ирина Богушевская
Парусник
17.05.2011, 11:56
ВЕТЕР.
Сквозь лес простирая
Придушенный крик,
Вприсядку минуя равнины,
Проносится ветер,
Смешной, как старик,
Танцующий на именинах.
Невежда и плут —
Он скатился в овраг,
Траву разрывая на части,
Он землю копает:
Он ищет, дурак,
Свое идиотское счастье.
Не пафос работы,
Не риск грабежа,
А скучное, нудное дело:
Проклятая должность —
Свистеть и бежать —
Порядком ему надоела.
Он хочет сквозь ночь
Пронести торжество
Не робким и не благочинным,
Он ропщет...
И я понимаю его
По многим, по тайным причинам.
1929
Михаил Светлов
Тридцать девятый трамвай
Тридцать девятый трамвай
По покатым мостам Москвы
Вывез на улицы май
В зеленом одеяньи.
И от метро до Универа
В сто ветров одел он скверы.
Утопая в солнечной пыли,
Пары в бульвары вошли.
Лебеди там, лебеди там
Катают по подернутым тиной прудам
На спинах солнечные пятна,
И пятна едут абсолютно бесплатно
Туда - сюда.
Лебеди там с аппетитом
Поедают белый батон
С думой о том,
Что жить в луже
Свободы и полета хуже,
Но зато
У них есть белый батон.
Тридцать девятый трамвай,
Если захотеть очень-очень,
Будет лебедем в небе лететь
И заглядывать в очи ночи.
В красно-белом тридцать девятом
Черт рогатый - вагоновожатым,
И вагон, мне кажется, крылат
И прочим вагонам не брат.
Прыгай в трамвай, но не зевай
На звездных перекрестках пробилась трава
Через серебряные рельсы
И затрудняет выполнение рейса
Небо - Москва.
Прыгай в трамвай, не забывай -
Направляет черт - шалопай
Этот трамвай
Влево - вправо,
Но нету на него управы:
Тут никто не проверяет права.
Тридцать девятый ковчег
Сдан в аренду влюбленным парам
И продолжает пробег
По небесам и бульварам,
Трапеза духа, плоти трепет -
Тридцать девятый ткет и крепит
Нити путей, летя во весь onoр,
Не отдыхая в депо!
Ирина Богушевская
foxсо4ка
17.05.2011, 12:06
ДВЕ ДОРОГИ
В этом мире две дороги:
если первой ты пойдешь —
Будешь счастлив, а второю —
только знание найдешь.
Все в твоих руках: будь мудрым, но живи,
подавлен злом,
А когда ты хочешь счастья —
будь невеждой, будь ослом!
Габдулла Тукай
1909
serg1969
17.05.2011, 14:44
Ты спросишь: "Как жизнь?" - "Как у всех - семенит понемногу.
Всё вроде о’кей: и работа, и дом, и друзья.
И я вместе с нею, старательно шествую в ногу,
Всё, кажется, есть, только в ней не хватает тебя."
Все, кажется, есть.., или было.., а может быть будет…
И повода нет сеять пеплом, о прошлом скорбя.
Но что-то не так в череде набегающих буден,
Когда мне до боли в висках не хватает тебя.
Случалось не раз и, возможно, ещё повторится,
Вдруг сердце откликнется, жизнь на мгновенья дробя:
Как чётки монах, теребя незнакомые лица,
Порою мне чудится, будто я вижу тебя.
Надолго потом становлюсь я задумчив и кроток -
То хочется ввысь воспарить, то низвергнуться в глубь...
...И, как наркоман, возвращаюсь к терзанию чёток,
Воруя улыбки не мною целованных губ......
Николай Личкин
хочувсёзнать
17.05.2011, 18:58
Р.Ашрафиан.
А когда вы меня позабудете
Ради новых друзей и причуд,
Нищий мальчик , красивый и худенький,
Вам о прошлом напомнит чуть-чуть.
Будет вечер изысканно медленным,
Как глоток дорогого вина,
И закатится в озеро медное,
Подаянье господне - луна.
Нищий мальчик в траве за оградою,
На котомку сидит опершись,
Протяните ему виноградную,
Сладкий жемчуг сочащую кисть.
Загляните в глаза его серые,
И молитесь и ночью, и днем,
Чтобы тот, в чьё Спасенье мы веруем,
Позаботился дальше о нём.
serg1969
17.05.2011, 23:13
Не горюй, не грусти, так всегда и случается в мире,
Приутихнет тоска, и икона завалится в угол,
От закрытых окОн станет пыльно и затхло в квартире,
И забудется вдруг, чем вы так привлекали друг друга.
Разметает сквозняк свежим ветром забытые ноты,
Заискрится любовь, заживляя на сердце заплаты.
И отправится в мусор помятое старое фото,
На которое ты безысходно молилась когда-то.
Мчатся лошади вскачь, разрывая в натуге постромки,
И от шор на глазах мир блуждает в пустом коридоре…
Но как прежде гуляет тоска по расколотой кромке,
И былая любовь солонее, чем Мёртвое море.
Пролетит как мгновенье безрадостных дней вереница,
И опять запоют соловьи над Владимирской горкой.
Будет новая жизнь, и любовь, и счастливые лица,
И другая улыбка в углу за оранжевой шторкой.
И взметнётся симфонией чувств настоящее что-то,
И сойдутся точь-в-точь номера на счастливом билете.
Пятачок неразменный отправится следом за фото,
И сотрётся чужое лицо на побитой монете.
А сегодня всё плохо, и сердце по прежнему ноет,
Жизнь расстреляна влёт в виртуально-отчаянном тире…
Это тризна любви, это горечь, а не паранойя.
Не горюй, не грусти, так всегда и случается в мире.
Алексей Порошин
serg1969
17.05.2011, 23:24
Там, где цитрусы ярки, как лампочки, в рощах нагретых,
Там, где смуглые груди колышутся в такт каватины,
Где в открытых кофейнях любовники пьют амаретто,
Черноглазые дети, смеясь, собирают маслины
И лимонные листья, которые пахнут ликером,
Если их растереть между пальцами, пыльным полуднем, -
Там, в какой-то Гранаде, не в городе этом, в котором
Каждый день свой, томясь, уступаешь настойчивым будням,
Где безрадостный флигель, унылый от птичьего крика,
От оконного скрипа, от хрипа гнилых перекрытий,
Где в развернутой книге шуршит безголовая Ника,
И рассеянно лампа моргает в лицо Афродите.
Долго тает во рту сладкий привкус карельского хлеба.
Кисловатый изюм на зубах, скрежет кухонной мыши...
А за реденькой шторкой - пустое и скучное небо.
И напротив - окно, тоже женщина ходит и дышит.
Моет волосы в кухне, и сушит белье, и читает,
И уютный сухарик грызет над затрепанным томом,
И, как сладкая корка во рту, в мокрых сумерках тает
Сотворенный внутри хрупкий мир, называемый домом.
Мышь, грызущая сыр, старомодный роман, воскресенье,
Майкапар в репродукторе, крупы на полке, посуда,
И мельчайшая дрожь от метро, длинный гул, сотрясенье
Потолка и окна, незаметное глазу покуда...
А в углу подоконника, в чашке с отбитой эмалью
Зеленеет лимонный побег, молодой и нарядный, -
Твой побег от зимы, поясницы, обмотанной шалью,
Вечно зябнущих ног и пропахшей котами парадной, -
В ту страну, где высокий тореро с глазами поэта
Дразнит красным быка, где стихи, сочиненные Лоркой,
Где в уютных кофейнях красавицы пьют амаретто,
И ладони любовников пахнут лимонною коркой...
Будет завтрашний день так обычен, так буднично начат,
Так безрадостно кончен - халат, бигуди и сорочка...
Отвернись от окна, не гляди! Эта женщина плачет
Потому, что ей в книге попалась печальная строчка......
Ольга Радионова
Никто не знал, что будет после,
А после - вечная любовь!
Её порыв средь дня и ночи
И все слова ясны без слов.
Никто не знал, что будет завтра.
Никто не верил в чудеса.
Лишь небо нам дарило счастье,
А с ним была сестра-тоска.
Никто не знал, что будет после
А после - вечный крик души,
Огни безумств, огни скитаний,
Венчание моря и свечи.
Кто знал, что ветерком бумажным
Нахлынуло молчание слёз.
Кто знал, что голос столь отважный
Унёс покой и песнь берёз.
И тихо листья укрывают
От смеха, лживости очей.
И кто-то тихо вспоминает
Про светлый май. Он стал ничей.
Теперь лишь каменная глыба
Да письма стали всех родней.
Никто не знал, что будет после,
А после - вечность наших дней.
А после - сны и сила веры
Во свет, в тепло и в облака,
А после - тишина тропинок,
Где слышно, как течёт река...)
ДДТ
Розенбаум А. Я.
Иней серебром ей ресницы покрыл,
Прячется смешинка в лукавых глазах.
От мороза смех твой, наверно, застыл
Льдинкой у тебя на горячих губах.
Принесла с тобою мне счастье зима,
Унесла опять в голубую даль,
Открывает двери в своих домах,
Дарит мне веселье, тоску и печаль.
Я зимой морозной тебя разыскал,
На лесной полянке, как гриб, нашёл.
Я тебя так долго везде искал,
Видно, Дед Мороз мне тебя привел.
Иней серебром ей ресницы покрыл,
Прячется смешинка в лукавых глазах.
От мороза смех твой, наверно, застыл
Льдинкой у тебя на горячих губах.
Я хотел бы подарить тебе песню,
Но сегодня это вряд ли возможно.
Нот и слов таких не знаю чудесных,
Всё в сравнении с тобою - ничтожно.
И я хотел бы подарить тебе танец,
Самый главный на твоём дне рожденья.
Если музыка играть перестанет,
Я умру, наверно, в то же мгновенье.
Ау... Днём и ночью счастье зову.
Ау... Заблудился в тёмном лесу я.
Ау... И ничего другого на ум.
Ау. Ау. Ау...
И я хотел бы подарить тебе небо
Вместе с солнцем, что встает на востоке,
Там, где былью начинается небыль,
Там не будем мы с тобой одиноки.
Там, где былью начинается небыль,
И где не будем мы с тобой одиноки.
И я хотел бы провести тебя садом,
Там, где сны мои хорошие зреют.
Только жаль вот, не смогу идти рядом,
От дыханья твоего каменею.
Припев
И я хотел бы подарить тебе счастье,
То, которое никто не оспорит.
Только сердце часто рвётся на части,
Так как, видимо, я создан для горя.
Только сердце часто рвётся на части,
Так как, видимо, я создан для горя.
Я хотел бы подарить тебе голос,
Чтобы пела колыбельную детям.
Ни рукой не снять мне боль, ни уколом.
Точно знаю, что меня ты не встретишь.
Припев
Храни нас, Бог, от лести и коварства,
От зависти нас, Боже, сохрани.
И если другой вдруг помазан Тобою на царство,
От утешений и от обид храни.
Храни нас, Бог, от верности неверным,
Как нам порой ни дороги они.
И если случится, что друг оказался сиреной,
То от прощения, Боже, нас сохрани.
Храни нас Бог от слабости минутной,
Коль вдруг обрящем пение сирен.
Не дай искушения на сладкий их зов обернуться,
Лучше погибнуть, нежели позор и плен.
Храни нас, Бог, от всяческих соблазнов
И уж, конечно, от самих себя
Ты только подумай, как много людей во мне разных,
Ты сохрани их, мой Боже, прошу тебя.
У неё есть Бог,
У меня - Господь.
Её Бог неплох,
А Господь мой слепой...
Если б Он видел
Тех, кто обидел,
То наказал бы давно...
Жаль, что раньше не смог...
У неё есть дух
На колени встать.
У меня есть слух -
Не умею кричать...
Робкие ритмы
Не для молитвы,
Стал глуховат Он,
Господь мой, на старости лет...
Ты приходи,
Я Тебя полечу,
Есть у меня друзья,
Ну, приходи,
Мой старый ворчун,
Мне одному нельзя...
Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.
У неё есть страсть
Плакаться в жилет,
У меня есть власть,
Но вот страсти-то нет.
Доля Господня...
Выйду в исподнем
Спеть вместе с ветром
Последнюю песню свою.
Ты приходи,
Чтоб послушать её.
Сядем с Тобой ладком.
Конь мой пока
Овса пожует,
Зачем ему знать о том?
Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.
У неё есть всё,
Что ни назови.
У меня есть ксёндз,
Батюшка и раввин.
Добрые люди,
Воры и судьи...
Значит, не зря я, Господь,
Свою жизнь прожил...
Ты приходи,
Я Тебя полечу,
Ведь есть у меня друзья,
Ну, приходи,
Мой старый ворчун,
Мне одному нельзя...
Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.
Должен увидеть Ты всё это сам,
Должен услышать стон...
Ты приходи,
Мы поправим глаза под колокольный звон.
Не суди нас слишком строго.
Лучше милостивым будь.
Мы найдем свою дорогу,
Нашу узкую тропу.
По скалам за кабаргою
Выйдем выше облаков.
Облака - подать рукою,
Нужен мостик из стихов.
Мы стихи построим эти
И надежны и крепки.
Их раскачивает ветер,
До того они легки.
И, шагнув на шаткий мостик,
Поклянемся только в том,
Что ни зависти, ни злости
Мы на небо не возьмем
Ах, как хочется жить в государстве Святом
Анатолий Калашников
Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где любовь и смиренье вошли в каждый дом,
Каждый миг ощущать на душе благодать,
Жить в гармонии с сердцем, Дух Божий стяжать.
Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где вся жизнь освещается Божьим Крестом,
Жить в сиянье Любви, песни петь от души,
Предаваться мечтам с милой, сидя в тиши.
Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где народ весь идёт за Иисусом Христом,
Радость в ясных глазах освещает вокруг,
Светом полон наш дом, каждый гость для нас друг.
Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Где одна на всех жизнь со счастливым концом,
Детский радостный смех, добрый взгляд стариков,
И на помощь прийти каждый житель готов.
Ах, как хочется жить в государстве Святом,
Пусть мечта, ну и что? Дело вовсе не в том,
Просто наши сердца умирают во тьме,
Выход только в одном – он в тебе и во мне…
odessitka_nissan
18.05.2011, 08:15
Утром солнце освещало
Безупречное лицо,
Белым золотом сверкало
Обручальное кольцо,
Пряди локонов красиво
Прикрывали наготу,
Утро каждое дарило
Неземную красоту…
Каждой ночью я молился
Безустанно об одном:
Чтобы солнца луч струился
Утром ранним к нам в окно –
Чтобы снова насладиться
Безупречной красотой,
Чтобы заново влюбиться,
В ту, что стала мне женой…
Лошади умеют плавать,
Но - не хорошо. Недалеко.
"Глория" по-русски значит "Слава", -
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль, своим названьем гордый,
Океан старался превозмочь.
В трюме, добрыми мотая мордами,
Тыща лошадей моталась день и ночь.
Тыща лошадей! Подков четыре тыщи!
Счастья всё ж они не принесли.
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далёко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли.
Лошади поплыли просто так.
Что ж им было делать, бедным, если
Нету мест на лодках и плотах?
Плыл по океану рыжий остров.
В море синем остров плыл гнедой.
И сперва казалось - плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края.
На исходе лошадиных сил
Вдруг заржали кони, возражая
Тем, кто в океане их топил.
Кони шли на дно и ржали, ржали,
Все на дно покуда не пошли.
Вот и всё. А всё-таки мне жаль их -
Рыжих, не увидевших земли.
Борис Слуцкий
Парусник
18.05.2011, 11:47
В ЧЕРНОМОРСКОЙ КОФЕЙНЕ.
О, город родимый!
Приморская улица,
где я вырастал
босяком голоштанным,
где ночью
одним фонарем караулятся
дома и акации,
сны и каштаны.
О, детство,
бегущее в памяти промельком!
В огне камелька
откипевший кофейник...
О, тихо качающиеся
за домиком
прохладные пальмы
кофейни!
Войдите!
И там,
где, столетье не белены,
висят потолки,
табаками продымленные,
играют в очко
худощавые эллины,
жестикулируют
черные римляне...
Вы можете встретить
в углу Аристотеля,
играющего
в домино с Демосфеном.
Они свою мудрость
давненько растратили
по битвам,
по книгам,
по сценам...
Вы можете встретить
за чашкою "черного" -
глаза Архимеда,
вступить в разговоры:
- Ну как, многодумный,
земля перевернута?
Что?
Найдена точка опоры?
Тоскливый скрипач
смычком обрабатывает
на плачущей скрипке
глухое анданте,
и часто -
старухой,
крючкастой,
горбатою,
в дверях появляется
Данте...
Дела у поэта
не так ослепительны
(друг дома Виргилий
увез Беатриче)...
Он перцем торгует
в базарной обители,
забыты
сонеты и притчи...
Но чудится - вот-вот
навяжется тема,
а мысль налетит
на другую - погонщица,-
за чашкою кофе
начнется поэма,
за чашкою кофе
окончится...
Костяшками игр
скликаются столики;
крива
потолка дымовая парабола.
Скрипач на подмостках
трясется от коликов;
Философы шепчут:
- Какая пора была!..
О, детство,
бегущее в памяти промельком!
В огне камелька
откипевший кофейник...
О, тихо качающиеся
за домиком
прохладные пальмы
кофейни.
Стоят и не валятся
дымные,
старые
лачуги,
которым свалиться пристало...
А люди восходят
и сходят, усталые,-
о, жизнь! -
с твоего пьедестала!
Семен Кирсанов
Памяти Константина Батюшкова
I
Гейлесбергский герой, италийский младенец
под прилуцким снежком.
Меж раскисших лаптей и резных полотенец
треуголка его пирожком
не казалась ли странной, спросить по секрету,
или не замечал,
прозревая под тиной пахучею — Лету
и всходя на причал.
По сравнению с этим и на поединке
говорят по душам.
Хоть зачесывал волосы всё по старинке
от затылка к вискам,
но, должно быть, не зря при скончании века
золотого, досуг
коротая в мольбе, словно Вологда — Мекка,
вспоминал он роскошного Мельхиседека
у медвежьих лачуг.
Ибо солнце пурпурово, небо имбирно
при рассветной косьбе.
Ибо темным червям и на севере жирно.
Ибо наша словесная вязь неотмирна
и сама по себе.
II
Столько переплелось
снов и судеб, что даже
если б и не нашлось
что, то об этой краже
не горевал бы я
— и без того довольно.
Родина ты моя
вольно или невольно.
Где с требухой пирог
царь завернул в газету,
точно единорог,
бриг уплывает в Лету,
падает стружка в гать,
не утолив печали.
Это ли благодать
та, о какой мечтали?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Хоть под землей лежит
множество порешенных
и обернулся скит
домом умалишенных,
хоть упаду и сам,
будто единоличник
в больше ненужный хлам,
в кислый Шексны брусничник,
всё же пока несут
ноги и горла дышат,
может быть, нас спасут
те — кто об этом слышат.
Кто возводил сей дом,
ставил кресты на главы
и пересохшим ртом
пел ради Божьей славы.
III
От иван-чая в глазах лилово
у мариинских глухих куртин,
словно земля зазывает снова
Батюшкова: Константин! Константин!
Но с виноградников южной речи
он, и не спятив, вернулся б сам
в Вологду, чьи баснословней плечи
и сарафанней открыты нам.
Так не надейся, что все пропали
те, кого доводилось знать,
и не пиши, чтобы впредь не ждали:
алчные, не перестанем ждать.
Ибо у русских одна дорога:
к дому — что курицам на насест.
Ты, Шексна, или ты, Молога...
И никого — кроме нас — окрест.
Тиной пахучей цветет канава
с бревнами шлюза — вот водопой.
Неотменяемо крепостное право
слова над пятящейся душой.
Юрий Кублановский
Valentyn
19.05.2011, 01:53
Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
Не называй игру любовью,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.
Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело,-
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.
Любить лишь можно только раз,
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.
Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий
На этих липах не цветы -
На этих липах снег да иней.
Что отлюбили мы давно,
Ты не меня, а я - другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
30 ноября 1925 С.Есенин
Valentyn
19.05.2011, 02:02
Ночь...Сижу и курю...Не спится...
Тихо так...И не скоро рассвет.
В голове мыслей вихрь кружИтся,
А тебя со мной рядом нет.
Я не знаю с тобой ли буду,
Может быть мне иная стезя,
Но поверь не смогу,не забуду,
Ведь из памяти вырвать нельзя
То как нам хорошо было вместе,
Как летели счастливые дни...
Вспоминаешь ли ты о том месте
Где мы были с тобою одни?
Нет навряд ли ты вспомнишь, знаю
Что другим ты теперь живешь,
На лице безразличье читаю,
В сердце я для тебя не вхож.
Пролетело счастливое время
И рассеялось словно туман,
С каждым днем я все больше уверен,
Что все было просто обман.
Ничего что один останусь,
И любви уж твоей не прошу,
Я до Рая душой не достану,
Потому тут для Ада грешу...
...Ночь...Сижу и курю...Не спится...
Пробегают одна за одной,
Мыслей целая вереница.
Мысли дай те же мне покой...
Я устал и разволновался
С сигаретой дрожит рука.
Душу всю измотал,истерзался,
Как же все таки жизнь не легка.
Пробегает она по строчкам,
Не хочу я больше такой,
Допишу и поставлю точку,
Я хочу обрести покой...
...Ночь...Сижу и курю...Не спится...
Тихо так и не скоро рассвет.
Ох, не спиться бы только, не спиться...
Я один...Никого рядом нет...
В.Вознесенкский
Valentyn
19.05.2011, 02:42
Я помню ваши карие глаза
И рук моих к вашим рукам прикосновенье
В тот вечер была сильная гроза
Но я хочу опять вернуть эти мгновенья
Не говорите сразу нет
Вы так умны и вы должны меня понять
Я вам открою свой большой секрет
Я вас хочу давно поцеловать
О боже как я вас люблю
Любовью преданной и нежной
Я каждый взгляд вас пламенный ловлю
Он для меня как огонек надежды
Поверьте в честность моих слов
Вам стоит только захотеть
И ради вас на все готов
Готов смеяться, плакать, и гореть
Но я не знаю как мне дальше быть
Печаль засела в сердце глубоко
И я как мог старался вас забыть
Но это сделать право не легко
Ваша улыбка, что свела меня с ума
Мне не дает теперь покоя
К вам просьба у меня одна
Пообещайте быть всегда со мною
Не говорите только сразу нет
Взгляните на меня я вас молю
В ваших глазах я вижу звездный свет
О боже, боже как я вас люблю!
Янас Вокрич
Проклятье века–это спешка
И человек, стирая пот
По жизни мечется, как пешка
Попав затравленно в цейтнот
Поспешно пьют, поспешно любят
И опускается душа
Поспешно бьют, поспешно губят
А после, каются спеша
Но ты, хотя б однажды в мире
Когда он спит или кипит
Остановись, как лошадь в мыле
Почуяв пропасть у копыт
Остановись на полдороге
Доверься небу, как судье
Подумай–если не о Боге
Хотя бы просто о себе
Под шелест листьев обветшалых
Под паровозный хриплый крик
Пойми:забегавшийся–жалок
Остановившийся–велик
Пыль суеты сует сметая
Ты вспомни вечность наконец
И нерешительность святая
Вольётся в ноги, как свинец
Есть в нерешительности сила
Когда по ложному пути
Вперёд на ложные светила
Ты не решаешься идти
Топча, как листья чьи-то лица
Остановись! Ты слеп, как Вий
И самый шанс остановиться
Безумством спешки не убий
Когда взбегаешь к цели бойко
Как по ступеням, по телам
Остановись, забывший Бога
Ты по себе шагаешь сам!
Когда тебя толкает злоба
К забвенью собственной души
К бесчестью выстрела и слова
Не поспеши, не соверши!
АХ, КАКИЕ БЫВАЮТ ЖЕНЩИНЫ
Сергей Ирза
Ах, какие бывают женщины!
Глаз "положишь" - душа ласкается,
И не важно, свободна - венчана,
Жажда творчества пробуждается!
Спрос не смотрит на предложение,
И в мечтах возникают образы,
И уже не она - видение,
И ты гладишь ее волосы!
Взгляд ее повергает в трепет,
Она жаждет тебе признаться,
Ты не слышишь свой детский лепет,
И готов сей же час отдаться!
Ах, какие бывают женщины!
Глаз "положишь" - душа ласкается,
И не важно, свободна - венчана,
Жажда творчества пробуждается!
Улыбнитесь женщине
Женщина под зонтиком. Осень. Непогода.
Отчего туманится отрешенный взгляд?
Чем обеспокоена? Личные невзгоды?
Или это дождик нудный виноват?
Улыбнитесь женщине! Мельком, между прочим.
Посмотрите дружески, отгоняя грусть.
Просто так, без повода. Пусть спешите очень,
Пусть не в вашем вкусе, пусть не ваша, пусть!
Улыбнитесь женщине, не ища причины,
Пусть от взгляда вашего станет ей теплей.
Улыбнитесь женщине на правах мужчины,
Вы по праву сильного улыбнитесь ей!
И улыбкой вашею, как лучом, отмечена,
Удивленно вскинется, зонтик теребя...
Как немного нужно ей, чтобы снова женщиной
Гордой и уверенной ощутить себя!
Эркюль де Савиньен
М.Цветаева
Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной.
За солнце не у нас над головами, -
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!
ЛЮБИ
"Люби!" - поют шуршащие березы,
Когда на них сережки расцвели.
"Люби!" - поет сирень в цветной пыли.
"Люби! Люби!" - поют, пылая, розы.
Страшись безлюбья. И беги угрозы
Бесстрастия. Твой полдень вмиг - вдали.
Твою зарю теченья зорь сожгли.
Люби любовь. Люби огонь и грезы.
Кто не любил, не выполнил закон,
Которым в мире движутся созвездья,
Которым так прекрасен небосклон.
Он в каждом часе слышит мертвый звон.
Ему никак не избежать возмездья.
Кто любит, счастлив. Пусть хоть распят он.
Константин Бальмонт
Взошла заря. Дыханием приятным
Сманила сон с моих она очей;
Из хижины за гостем благодатным
Я восходил на верх горы моей;
Жемчуг росы по травкам ароматным
Уже блистал младым огнем лучей,
И день взлетел, как гений светлокрылый!
И жизнью все живому сердцу было.
Я восходил; вдруг тихо закурился
Туманный дым в долине над рекой:
Густел, редел, тянулся, и клубился,
И вдруг взлетел, крылатый, надо мной,
И яркий день с ним в бледный сумрак слился,
Задернулась окрестность пеленой,
И, влажною пустыней окруженный,
Я в облаках исчез, уединенный...
serg1969
19.05.2011, 08:43
Я - тряпичная кукла, на мне незаметны следы
Синяков от падений.
Не боятся глаза ничего - разве только воды -
Ибо смоется краска.
Я ответа не жду, не пугаюсь обиды, беды,
Не сгибаю коленей,
Мой наряд старомоден, но вечна - модистки труды -
Кружевная подвязка.
Я живу очень долго, мой мастер скончался давно,
Кружева обветшали,
Я похожа на женщин эпохи немого кино
И веселых клаксонов.
Эти дамы вокруг хороши, только им не дано
Томно кутаться в шали.
Их мужья неплохи, но не пьют дорогое вино
И не носят кальсонов.
Я- красивая вещь, и, когда все однажды умрут -
Я останусь на полке
И достанусь музею. Меня, торопясь, заберут,
И в запасниках сразу
Эти ваши модистки начнут кропотливейший труд,
Навостривши иголки,
Станут нежно латать кружева, и вот это сотрут,
Незаметное глазу...
Мне глаза подрисует художник, похожий... Смотри -
Не глаза, а фиалки!..
...Но внезано порвется, зашитая ветхим стежком,
Грудь из белого шелка.
И атласное сердце тихонько качнется внутри,
Точно маятник жалкий,
И сверкнет в глубине одиноким алмазным глазком
Золотая иголка.....
Ольга Родионова
Моисеева Ольга
Не верю, слышишь,
В слова твои.
Другая, может,
Поверит женщина.
Но я –
Заложница нелюбви
Впервые в жизни
Любовью встречена?!.
Не верю в это,
Как не проси,
Не приводи мне
Примеры книжные.
Ты лучше в сердце
Любовь неси
В душе своей…
Остальное лишнее.
Не облекают
Любовь в слова
Она, поверь мне –
Самодостаточна
И выраженьем
Иным полна.
Не оперируя лихорадочно
Словами…
Взглядом: Люблю! скажи
И улыбнись.
И любая женщина
Поверит правде,
А может лжи –
В то,
Что впервые
Любовью встречена.
Парусник
19.05.2011, 13:02
РАСПЛАТА.
Я забыл, что такое любовь,
И под лунным над городом светом
Столько выпалил клятвенных слов,
Что мрачнею, как вспомню об этом.
И однажды, прижатый к стене
Безобразьем, идущим по следу,
Одиноко я вскрикну во сне
И проснусь, и уйду, и уеду...
Поздно ночью откроется дверь,
Невеселая будет минута.
У порога я встану, как зверь,
Захотевший любви и уюта.
Побледнеет и скажет:- Уйди!
Наша дружба теперь позади!
Ничего для тебя я не значу!
Уходи! Не гляди, что я плачу!..
И опять по дороге лесной
Там, где свадьбы, бывало, летели,
Неприкаянный, мрачный, ночной,
Я тревожно уйду по метели...
1970
Николай Рубцов
Дима Pakost' Омельчак
*****
Когда мы уходим, от нас остаются тени,
Такие лёгкие, смелые в красном шёлке.
Мы корни растафарианских растений,
Приходит время, и нас убирают с полки…
***
Я не настолько богат что бы жить дёшево.
Я не уверен в искренности своих слов,
Мой образ, - шоколадное крошево,
Мой страх свежевыжатая любовь.
*****
Життя яке не мало сенсу.
Зривало з нас прозорий одяг.
Ти кпувала жовту пресу.
А я як завжди був не в моді.
Життя яке не мало смаку.
Нам дарувало теплу ковдру.
Ми іноді косили маки.
Та інколи ліпили вроду.
Життя яке не мало правди.
Чекало щастя за дверима.
Ти вірила чужим порадам.
А я схопився і невтримав.
Життя яке немало сенсу.
Шукало іншу переправу.
Ми рідко рятувались сексом.
Частіше пили чай та каву.
*****
Мир встал, и вмиг настала тишина.
Любовным стоном сорванные связки.
А ночь замыла наши имена,
Надев на лица траурные маски.
Свинцовый дождь смывает срам и блуд
Из глубины доносятся молитвы.
С рассветом поползёт невинный люд,
Не нарушая века алгоритмы.
Есть только ночь утерянных надежд,
И сладость страсти наполняет стены.
У нас в сердцах непризнанный мятеж
И мир, застывший в горечи измены.
Нагая власть не в силах запретить
Дышать тобой, захлёбываясь чувством.
Мы в этом мире призваны любить,
Ведь свято место не бывает пусто.
Рыдать навзрыд, смеяться над собой,
Листать страницы городской тетради.
На кухнях стынет крупнолистовой
И проводов растрепанные пряди.
За окнами чуть слышен пьяный гул.
Ночь бьёт чечётку на сырой брусчатке.
А мир с печалью радости уснул,
От холода укрыв кафтаном пятки.
Я тебе, нашепчу стихи.
Лишь слегка прикасаясь губами.
И они, заиграют в тиши
Вдруг, напомнив, о том что мы сами.
Я тебе, прошепчу стихи.
Потревожу, горячим дыханием.
Эти капли, рваной души,
Вдруг прольются твоими слезами.
Я тебе нашепчу о былом,
Разорву на куски расстояния.
Это всё, нам покажется сном.
Но сердца, наши, вспомнят признания.
Ты нашепчешь мне, тихо, в ответ
И слова пролетят километры.
Я все помню, но нас больше нет,
Эта сказка, лишь часть киноленты.
Stoune
foxсо4ка
19.05.2011, 19:37
Предпоследний этаж
раньше чувствует тьму,
чем окрестный пейзаж;
я тебя обниму
и закутаю в плащ,
потому что в окне
дождь – заведомый плач
по тебе и по мне.
Нам пора уходить.
Рассекает стекло
Серебристая нить.
Навсегда истекло
наше время давно.
Переменим режим.
Дальше жить суждено
по брегетам чужим.
Иосиф Бродский
Медные трубы.
В мире раздерганном фальши и ругани
Жизнь оркестрована медными трубами.
Время Судьбу Твою выстроит в линию.
Гордость не путают с темной гордынею.
Ходишь, как посуху, в гневе и удали -
Между Христосами, между Иудами.
Может, ты вкалывал, света не видючи:
Заради малого - нищенской выдачи.
Может, однажды ты встанешь под пулями…
Деньги, как нажиты, так и прогуляны.
Может, прославишься славой непрочною.
Слава, что клавиши - белые с прочернью.
Если твоя еще честь не отобрана -
Сделай товарищу толику доброго.
И даже свалится с неба наследие,
Это едва ли всё в жизни последнее.
Может не стоит запрашивать лишнего?
Храм, если строится, то для Всевышнего.
(Д. Чернусь)
Eugenia Tramp
19.05.2011, 23:17
самый проникновенный стих о войне, который я когда-либо читала
Р.Рождественский
— Снова дралась во дворе?
— Ага!
Мама,
но я не плакала.
Вырасту-
выучусь на моряка.
Я уже в ванне
плавала!
— Боже,
не девочка, а беда!
Сил моих больше нету.
— Мама,
а вырасту я когда?
— Вырастешь!
Ешь котлету.
— Мама,
купим живого коня?
— Коня?!
Да что ж это делается?
— Мама,
а в летчики примут меня?
— Примут.
Куда они денутся?!
Ты же из каждого,
сатана,
душу
сумеешь вытрясти!
— Мама,
а правда, что будет война?… …..
и я не успею
вырасти?… … … ….
А зимой тротуары там мажут соплями…
А ещё посыпают каким-то говном…
Странный город, с летящими в небо конями,
Погружается в ночь за немытым окном.
Я не знаю, куда мне бежать от сознанья,
Я не знаю, кого вопрошать: почему …
За немытыми окнами мутные зданья
Погружаются в ту же предвечную тьму.
Я не знаю, пред кем и за что мы в ответе,
Что должны мы посметь, где должны мы успеть,
Я смотрю в эту мглу, где ни жизни, ни смерти,
Только зыбкий асфальт да небесная твердь.
Я не знаю, не знаю, не знаю, не знаю,
Я не знаю, не знаю, не знаю, не зна…
Я шагаю по краю, шагаю по краю,
Я обрывок какого-то старого сна,
Я обломок какого-то странного века,
Я смотрю, как с небес осыпается снег,
И всё меньше в себе узнаёт человека
Тот зачем-то живущий во мне человек,
Он бредёт, спотыкаясь, по самому краю,
Он обрывок какого-то странного сна,
Он какую-то жизнь там внутри проживает,
Я не знаю, не знаю, не знаю, не зна…
Мне дано это тело
И стены –
Отталкивать тело от стен,
Небо с привкусом мела
И пепла
В зарешёченной раме окна,
Пена дней, мел и пепел
Во сне возводимых дворцов –
Саркофагов для слов,
Словно мертворождённых птенцов,
И у самого дна –
В пустоту погружаясь лицом –
Мне дана эта боль
И слова,
Чтобы в них отстоялась душа,
Вечный бой,
Вечный путь,
Вечность непонимания – для
Тех, что вечно спешат,
Тех, что вечно мешают шагнуть,
Дав мне право в себе заблудиться,
Как в минных полях…
Мне дано это Я,
Осознанье того, что я есть,
Воронья
На погостах моих та же горькая весть
О сиротстве и братстве всего,
Что однажды срослось
В строках, в сроках, в горстях,
На распутьях моих и путях –
С веком всё ж таки врозь,
На земле этой всё же в гостях…
Вечное бегство…
От мыслей в никуда. – В себя. Подобно дождю над озером. Растворение в себе и одновременно в чём-то большем. Бегство от себя в себя. Бегство… Бред или абсурд. Или парадокс. Или пародия на поток сознания. Поток несознания. Антисознания… Каплезвон. Дождекап. Ветрошум. Мокрошлёп. Шинобрызг. Путь длиною в полбесконечности.
Глядеть в глаза несостоявшегося неба. Мутноплавающего в лимонно-обмылочных фонарях. Из мыслей, потерянных по дороге, размокающих в лужах, – мир, размокающий в лужах, – к утру – сероватая кашица вдоль поребрика. Из писем, отправленных в никуда… Отсылки к непрожитому или равнозначному ему забытому. Шаг создаёт ритм. Строки, строки, строки. Проза, ритмизованная торопливым движением (или не-торопливым). И ход чего-то, чего уже не остановить. Уже не задумываясь о смысле жизни, этой мутной, линялой тоски общественного транспорта в бесконечной дороге из дома в институт, на работу, обратно, уходить в друзей, которых всё меньше – и от этого легче…
О неумеющих жить, избегающих не имеющих смысла подробностей… записывая каждый день, час, мысль, чувство, прозу, стихи, пришедшее и будущее… Писать о жизни или о времени, о любимых, любимых коротко и безразлично, беспечно, вечно, холодно забытых во вчера осени, зимы, лета… прогулки по улицам в морось и морозь… измотанность и избитость тел и слов… –
Это вчера.
Теперь: бегство. Словно от послесловия автора, убившего своего героя, в верлибронепроходимые топи подсознательного полубезумства с извечной нанадеждой на это спасительное «полу-», в пространстве прострации между вычурностью и лапидарностью, как между двумя темами – словно до и после ощущения своей гениальности.
Теперь: бегство. Мимо, мимо. И мимо. Снова влюблено. Потому что дождь или потому что боль. Самым нелепым из патентованных идиотов, успевших черкнуть свой P.S. в три слова, пусть и пропавший втуне. И вот…
Неся на щеке внезапный оттиск-ожег чьего-то на лету подхваченного взгляда. Под клокочущими водоворотами, отцилиндрованными прямой тягой водосточных труб, звучащих от минорного ре порвавшейся струны (-тетивы) скрипки, гитары, дороги (жизни) до обвала в каменоломне. Для тех, кто любит выдумывать сравнения самые невероятные до нелепости, от опаловости до аляповатости, до танца теней на дверях закрытого бесплатного сортира… И дождь за ворот тонкими бесовскими струйками, юркими, как… приходящими в ассонанс с броуновским стаккато мыслей – сейчас – щёлк о бледно-звякающую жестянку – от стенки до стенки, от каламбура до сумбура. Щёлк – Когда обрываешь листок календарный – А счёт за квартиру давно не оплачен –А город закончился, скоро потянутся дачи – Зачем этот вымысел, глупый, беспечный, бездарный…
Мелькнёт электричка, приветствуя светом вагонным. А я, как природа, как осень, как Фет безглаголен. На небе линялом мелькнёт узкий клин колокольни. Движение в вечность – перроны, вагоны, перроны… вагоны… Движенье в беспечность… Так точно, так прочно, так вычурно… – щёлк – потянулись знакомые дачи. А счёт за квартиру давно не оплачен. Просрочен. А сдачи с непрожитой жизни – пятнадцать непризнанных строчек. И плачи… А дачи закончились. Дальше лишь голые рощи…
Я навру себе что-то, когда ты однажды уйдёшь…
Вновь поверю в любовь – голубую мечту идиота.
Мне везёт, как всегда… и в своих суицидах я схож
С этим душным июнем, хандрящим сырой непогодой…
Я навру себе свет. Превращаясь душою в вокзал,
Буду ждать с нетерпением чьей-то звенящей монеты,
Как потерянный бомж, что в похмелье опять опоздал
К отправлению в счастье, согласно фальшивым билетам…
Я навру откровенья в нелепо-большую тетрадь,
Напишу свой роман о феерии вечной свободы.
Этот город пустынный устанет со мной умирать
И терпеть иноверца на полках своей преисподней.
Я навру себе жизнь, но в других параллелях судьбы,
Где за окнами лето лишает мой мир очертаний.
Изменю свой маршрут, чтобы выпасть из серой толпы,
Только весь этот сказочный блеф без тебя на черта мне?
Это всё не смертельно… и дерзостью дышит июнь,
Разбросав мои чувства по тусклым страницам блокнотов.
Я навру сам себе… Ну а ты, всё забыв, просто плюнь,
Ведь любовь для меня, как всегда, – лишь мечта идиота…
odessitka_nissan
20.05.2011, 07:48
Я так привык к тебе,моя родная,
Не представляю жизни без тебя.
И ты одна ведь у меня такая,
Ты просто идеальна для меня!
Ты счастье и любовь мне подарила
Два самых сильных чувства на Земле,
Словами не сказать, какая сила
У этих чувств, пленительных к тебе.
Я никогда не думал, что когда-то
Я встречу половиночку свою,
Я только мог мечтать о той прекрасной,
Которую когда-то полюблю.
Мечты переросли в реальность.
Я познакомился той осенью с тобой,
И полюбил так сильно тебя,радость,
Ты стала мне безумно дорогой.
Дороже золота, дороже всех на свете,
И смысл жизни связан лишь с тобой,
Неповторимая, прекрасная принцесса,
Ты знай, я навсегда лишь твой.
И я люблю тебя так сильно, так открыто,
На сердце радость и одновременно грусть,
Всю жизнь пусть нам сопутствует лишь счастье,
И только вместе навсегда с тобою пусть!
Михаил Кожин .
odessitka_nissan
20.05.2011, 07:49
Господи, дай сил ее любить
Образ ее в сердце сохраня
Без нее я не смогу прожить,
Она много значит для меня.
Господи, дай слез чтоб зарыдать,
Как беспомощен я перед болью
Я ее пытаюсь удержать
И согреть ее своей любовью.
Господи ты знаешь, как люблю,
Лишь тебе я сердце открываю,
Без нее живу, как будто сплю,
Господи, дай сил мне,заклинаю!
Ты одна надежда у меня,
Грешен. С ней другим я стал,ты знаешь,
Она много значит для меня,
Так зачем же ты меня пытаешь?
Господи, дай мужества, молю,
Чтоб не опуститься на колени,
перед ней. Я так ее люблю,
Гордость прочь! И прогоню стесненье!
Господи,дай голос закричать!
Мне от боли, холода и мрака,
Ты способен лишь меня понять,
Почему выть хочется собакой?
Господи, дай сил любить ее,
Как она ни разу не любила.
Коль забыть ее мне не даешь,
Тогда ждать ее ты дай мне силы.
Шиков Роман .
Небесное умом не измеримо,
Лазурное сокрыто от умов.
Лишь изредка приносят серафимы
Священный сон избранникам миров.
И мнилась мне Российская Венера,
Тяжёлою туникой повита,
Бесстрастна в чистоте, нерадостна без меры,
В чертах лица - спокойная мечта.
Она сошла на землю не впервые,
Но вкруг неё толпятся в первый раз
Богатыри не те, и витязи иные...
И странен блеск её глубоких глаз...
Александр Блок
Вдали мигнул огонь вечерний -
Там расступились облака.
И вновь, как прежде, между терний
Моя дорога нелегка.
Мы разошлись, вкусивши оба
Предчувствий неги и земли.
А сердце празднует до гроба
Зарю, мигнувшую вдали.
Так мимолётно перед нами
Перепорхнула жизнь - и жаль:
Всё мнится - зорь вечерних пламя
В последний раз открыло даль.
Александр Блок
...Но для женщины прошлого нет.
И.Бунин
У женщины нет прошлого. В сердцах
Она его легко перекорёжит.
У ней и с настоящим дело швах,
А, кстати, нет и будущего тоже.
АЛЕКСАНДР ТИМОФЕЕВСКИЙ
foxсо4ка
20.05.2011, 09:16
Я подарю тебе звёзды
Под шепот луны и в мелькании дней
Поверь в чудеса – это просто.
Придумай меня, ты не думай о ней,
И я подарю тебе звезды
Не чувствуя рук, ты найди в полутьме
Закрытые двери рассвета
Скинь бремя разлук, и останься в зиме
И я подарю тебе лето
Сквозь холод иллюзий в тени облаков
Молись на огонь Прометея.
Дыханьем своим, не заметив оков,
Я руки твои отогрею
Под шепот луны и в мелькании дней
Поверь в чудеса – это просто
Придумай меня, ты не думай о ней
И я подарю тебе звезды
Саша Бес
Красивая женщина - дар от богов,
Красивая женщина - зависть врагов.
Желанная, словно спасательный круг,
Красива на радость и горе подруг...
Кому-то от жажды глоток во спасенье,
И чье-то мученье, беда и волненье...
Ее красота для нее наказанье,
В других же она вызывает желанье
Сломать и построить, обнять, притянуть,
Понять и принять, и опять оттолкнуть.
Красивая женщина - счастье мужчины,
Мыслей утешение не без причины, -
Красивая женщина радует глаз,
И тело собой утолит, и не раз...
Кому-то домашняя взгляду привычка,
А кто-то увидит, сгорит будто спичка.
Красивая дама - престиж и успех,
Красива, как ангел на дьявольский грех.
Эпитетов разных не счесть, не учесть,
И много в них правды, а в чем-то и лесть,
Но прежде чем в страсти своей утонуть,
Попробуйте в душу ее заглянуть...
Тоня Тен
Парусник
20.05.2011, 11:32
ПОРТОВАЯ НОЧЬ.
На снегу, как тюлени,
Лежат валуны,
Чайки плещутся в пене
Набежавшей волны.
Порт в ночи затихает,
Все закончили труд,
Огоньками мигает
Их домашний уют...
Вдруг вода загрохочет
У бортов кораблей,
Забурлит, заклокочет,
Как в кипящем котле.
И под шум стоголосый,
Пробуждаясь, опять
Будут жены матросов
Свет в домах зажигать.
Будет снова тревожен
Их полночный уют,
И взволнованно тоже
Дети к окнам прильнут.
Знать, поэтому шквалам,
Нагоняющим жуть,
К заметеленным скалам
Корабли не свернуть.
1959
Николай Рубцов
Уставшие от придорожной пыли,
Мы забрели в приморский ресторан
И, как Вертинский, там лениво пили —
Такой у нас был в этот вечер план.
И мы болтали о каком-то вздоре,
Настала ночь, и мы пошли домой.
Мы оглянулись — сзади было море,
Как черный бархат с белою каймой.
АЛЕКСАНДР ТИМОФЕЕВСКИЙ
Даси
Ищу, не нахожу и снова
Ищу на полках словарей:
Даси — утраченное слово —
Мне неутраченных милей.
И в страсти той неутолимой,
Как встарь велося на Руси, —
Даси, — я говорю любимой, —
Любимая, ты мне даси?
АЛЕКСАНДР ТИМОФЕЕВСКИЙ
Рвет метель сентября золотые нити,
И они улетают в холодный вечер.
Так звените же, струны гитар, звените,
Так зажгите, зажгите повсюду свечи.
Бальный зал и могила - мне все едино,
Все едино, раз к прошлому нет возврата.
Я любила, вы слышите, я любила,
Я люблю - чаша памяти мне расплата.
Скрипки плачут, я, кажется, плачу тоже...
Это ты... За стеной листопада вьюга.
Это сон, это сказка, так быть не может -
Мы нашли в сером сумраке лжи друг друга.
Я устала от взглядов бессонно-мутных.
Что с того, что зовут Королевой бала?
Что с того, что щадили года и смуты?
Я устала, о господи, как устала...
Рвет метель сентября золотые нити,
Рвет сомненья, созвездья и наши души.
Так горите же, свечи, дотла горите,
Чтобы правильность линий теней нарушить!
ЕЛЕНА НАЗАРЕНКО
Романс
Ах, улыбнись, ах, улыбнись вослед, взмахни рукой,
недалеко, за цинковой рекой.
Ах, улыбнись в оставленных домах,
я различу на улицах твой взмах.
Недалеко, за цинковой рекой,
где стекла дребезжат наперебой,
и в полдень нагреваются мосты,
тебе уже не покупать цветы.
Ах, улыбнись в оставленных домах,
где ты живешь средь вороха бумаг
и запаха увянувших цветов,
мне не найти оставленных следов.
Я различу на улицах твой взмах,
как хорошо в оставленных домах
любить других и находить других,
из комнат, бесконечно дорогих,
любовью умолкающей дыша,
навек уйти, куда-нибудь спеша.
Ах, улыбнись, ах, улыбнись вослед, взмахни рукой,
когда на миг все люди замолчат,
недалеко за цинковой рекой
твои шаги на целый мир звучат.
Останься на нагревшемся мосту,
роняй цветы в ночную пустоту,
когда река, блестя из пустоты,
всю ночь несет в Голландию цветы.
1961
serg1969
20.05.2011, 16:27
Я смогу без тебя. Знаешь: это совсем несложно –
До отказа забить пыльный день чередой событий.
Не терзать ICQ, не смотреть на дисплей тревожно,
Удалить смс. …Как не верящий в сказку зритель.
Фотография в цифре – удобная, право, штука.
Ни обрывков, ни пепла – лишь разом свободные биты.
«Вы уверены?» «Да!» Сердце ребер коснется стуком.
И тебя больше нет. Слышишь? Нет! Мы с тобою квиты.
За теплом монитора давно золотая осень.
Отфильтрована хлябь вновь оконным стеклом и чаем.
Я начну все сначала, тебя, словно кожу, сбросив.
Только ты не звони. Я и так невозможно скучаю.......
Наталья Способина
serg1969
20.05.2011, 16:35
Мое лицо упало на пол,
Я сам рассыпался на части,
Потом куда-то долго капал...
Все говорили - вот несчастье,
Такой красивый был мужчина,
Не лысый, и не бородатый...
И в чем, помилуйте, причина,
Что он укапал весь куда-то?
А я все капал, капал, капал,
И испарялся понемножку,
Потом расположился на пол,
И изморозью на окошко.
И ты пришла, и пальцем теплым,
Так непосредственно и мило
Вдруг вывела на мокрых стеклах
Слова "А я тебя любила"...
Александр Дольский
cote d'Ivoire
20.05.2011, 16:43
Я летал над ночною землей,
занимались рассветные сумерки…
Каркал голос – бесплотный и злой,
будто я и судьба моя умерли.
Начинался меж тем новый день,
захотелось мне с ним прошвырнуться.
Нацепил я луну набекрень
и гулял над Китаем и Турцией.
Я свободен от всех и от вся!
Не подумайте дурно, но с облака
я на землю дождем пролился,
а потом прогремел, словно колокол.
Пусть не прав я, пускай виноват…
Ну, пописал и пукнул нечаянно.
Но они ж из зениток палят!
Разве это сосуществование?
Тут цунами я с цепи спустил,
то есть дул пред собой и покрикивал,
мрак ужасный нарочно сгустил,
пилотировал с воплями дикими.
Люди, бросьте меня донимать!
Дайте жить-поживать, как мне хочется.
Просто в небе люблю я летать,
среди звезд, облаков, в одиночестве.
Эльдар Рязанов
Вечная,неповторимая,
Словно проказница милая,
Жгучая,неукротимая,
Сахара слаще - любовь...
Светлая,непобедимая,
Может немного строптивая,
В вере непоколебимая,
Яркая словно кровь...
Нежность в себе хранящая,
Без меры в свой мир манящая,
Только когда настоящая,
Лучше всех благ есть - любовь...
Суламита
Она любила это лето
И эту гулкую метель.
Она не выносила света,
Ведь от него явилась тень…
Она ходила между сосен
И, не смотря на всех, была
Из тех, кто никогда не просит,
Кто отличит добро от зла.
Она смеялась, как ребенок.
Была такою, как хотела.
Ныряла, зная, что не тонет,
Хоть плавать вовсе не умела.
А он был очень прост и дерзок.
Любил на свете лишь собак.
Он говорил, как - будто резал.
И порождал во многих страх.
Он забывал о своем прошлом,
И сквозь теченье серых дней
Он мало думал о хорошем…
Пока не повстречался с ней.
Он изменился очень сильно.
И удивлялся сам себе.
Она была такой красивой…
Наверно, лучшей на Земле.
И каждый день без всякой фальши,
Глядел, любя, как первый раз.
И не осознавала, как раньше
Он жил без этих карих глаз.
Она лишь кротко улыбалась
Тому, что его сердце гложет.
Но вдруг, сквозь время, осознала,
Что без него уже не может.
Три года были они вместе.
И, не смотря на остальных,
Он называл ее невестой.
Считал прекрасней всех других.
Но все прошло. Он изменился.
Все также он любил собак,
Все также по ночам ей снился,
Но в сердце было все не так…
И он ушел. Весенним утром…
Не обернулся, не просил
Простить его… все так, как – будто
Уже другую полюбил…
Она ждала его, как раньше,
Не в первый раз ведь он ушел…
Вокруг было так много фальши…
Но она верила еще.
Он не вернулся. Этим утром
Тогда ушел он навсегда.
То был поступок безрассудный.
Он недостоин был суда.
Она одна тогда осталась.
И слез уже не сосчитать.
Теперь все началось сначала.
Она училась вновь дышать…
Она любила это лето
И эту гулкую метель.
Она не выносила света,
Ведь от него явилась тень…)
Naduwka
gorguliya
20.05.2011, 23:03
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
А не то... Горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом...
А. Ахматова
Не идеализируйте друзей.
Поверьте, в дружбе идеал не нужен.
Живите, дорожа высокой дружбой,
Не опускаясь в ней до мелочей.
Не допускайте ссор по пустякам,
Не забывайте подставлять жилетку,
Когда друг плачет, (часто или редко),-
Вы посочувствуйте его слезам!
Не осуждайте! Может быть, и вам
Когда-нибудь придётся так же туго.
И вас поддержит друг или подруга,
Ведь в жизни всем воздастся по делам.
Когда же друг обидит невзначай
Плохим поступком или резким словом,
Не торопитесь в поисках другого,
Заменою не вылечишь печаль.
В пылу обиды или сгоряча
В одно мгновенье можно всё разрушить.
Упрёками не отравляйте души!
И не «рубите головы с плеча».
Лучи полудня тяжко пламенеют.
Вступаю в море, и в морской волне
Мои колена смугло розовеют,
Как яблоки в траве.
Дышу и растворяюсь в водном лоне,
Лежу на дне, как солнечный клубок,
И раковины алые ладоней
Врастают в неподатливый песок.
Дрожа и тая, проплывают челны.
Как сладостно морское бытие!
Как твердые и медленные волны
Качают тело легкое мое!
Так протекает дивный час купанья,
И ставшему холодным, как луна,
Плечу приятны теплые касанья
Нагретого полуднем полотна.
Матильда
21.05.2011, 09:51
Скоморохи
Идут скоморохи по тусклым дорогам
По главному шляху, по малой дороге,
Отвержены церковью, признаны Богом,
По русским дорогам идут скоморохи.
Что могут они? Потешать, скоморохи.
Что могут они? Рассмешить, скоморохи.
А могут ли что-то решить скоморохи?
Какие вопросы, в какие эпохи?
Навстречу – старуха с козой на аркане,
Навстречу – артель мужиков с топорами,
Навстречу боярин в брусничном кафтане.
А там уже – город горит куполами.
Войдут они в город. Осмотрятся – где бы
Устроить им игрища утречком рано,
Для красных петрушек поставить вертепы –
Поближе к базару, подальше от храма.
Как станут скакать и играть в балагане,
Посмотрит старуха с козой на аркане,
Посмотрят артельщики и горожане
И даже боярин в брусничном кафтане.
Забудет старуха невзгоды и беды.
Забудут холопы кабальные нети,
Забудет боярин войну и победы,
Когда затанцуют козлы и медведи.
Пусть к злобе и мести взывают пророки,
Пускай кулаки воздвигают над веком,
Народу надежду внушат скоморохи
И смехом его напитают, как млеком.
Воспрянут старуха с козой на аркане,
Торговые люди, стрельцы, лесорубы,
И даже боярин в брусничном кафтане.
И ангелы грянут в небесные трубы.
Давид Самойлов
Мы пили когда-то, теперь мы посуду сдаем,
В застольном сидели кругу, упираясь локтями.
Теперь мы трезвее и реже сидим за столом,
Где нет уже многих, и мы уж не те, между нами.
Хлопушка с крапивой цветут на забытых костях,
Тот в Бостонском бродит порту, этот кружит Парижем, Парижем.
Как всех разметало, а мы засиделись в гостях,
Так выйдем на воздух, морозцем колючим подышим.
У нас еще Родина с нами и жгучий снежок,
Которые, как не секут нас, а век не покинут.
Но есть еще этот язык - круговой посошок,
И кроме желания жить, есть и жажда погибнуть.
Друзья дорогие, да будет вам в мире светло,
Сойдемся на зрелости лет в одиночестве тесном.
Товарищи верные, нас не случайно свело
На поприще гибельном, но, как и в юности, честном.
Как у облака на краю,
Вспоминаю я речь твою,
А тебе от речи моей
Стали ночи светлее дней.
Так отторгнутые от земли,
Высоко мы, как звезды, шли.
Ни отчаянья, ни стыда
Ни теперь, ни потом, ни тогда.
Но живого и наяву,
Слышишь ты, как тебя зову.
И ту дверь, что ты приоткрыл,
Мне захлопнуть не хватит сил.
Анна Ахматова
Песенка
Какое сегодня у нас число?
Число? Любое... и день любой,
Моя дорогая.
Все дни такие у нас с тобой,
Вся жизнь такая.
Мы любим и воздухом дышим,
Живем и любим друг друга,
Не зная, что значит жизнь,
Не зная, что значит день,
Что значит любовь, не зная.
Жак Превер
Я такая, какая есть,
Такой уродилась я.
Когда мне бывает смешно --
То смех мой полон огня.
Я люблю того, кто мне мил,
Того, кто любит меня.
Ну, а если я разлюблю,
Разве в этом виновна я?
Я нравлюсь. Я так создана,
Ничего не поделаешь тут,
Строен и гибок мой стан,
и движенья мои поют.
И грудь моя высока
И ярок блеска моих глаз.
Ну... И что же с того?
Разве это касается Вас?
Я такая, какая есть,
И многим нравлюсь такой,
Ну разве касается Вас,
Все то, что было со мной?
Да! Я любила кого-то.
Да! Кто-то меня любил.
Как любят дети, любила
Того, кто был сердцу мил.
Я просто любила, любила,
любила, любила,
Так о чем же еще говорить?
Я нравлюсь. И тут уж, поверьте,
Ничего нельзя изменить!
Жак Превер
foxсо4ка
21.05.2011, 16:36
Это стихотворение
для тех, кто любит дождь,
для тех, кому приходилось, хотя бы раз целоваться
под струями дождя и для тех, у кого это еще впереди...
И НАМ ПОМОГ С ТОБОЮ ТЕПЛЫЙ ДОЖДЬ
Где осень снова улицы полила,
И листья облетевшие шуршат,
Осталась нашей жизни половина
И, может быть, осталась вся душа...
Когда идут дожди без остановки
И все непрочно, и пора домой,
Нам под дождем прощаться так неловко,
Но до чего приятно, боже мой!
Я буду целовать твои ресницы
И твой горячий приоткрытый рот.
Всё это никогда не повторится
И никогда, наверно, не умрет.
Не говори, что кончились свиданья,
Не утверждай, что всё прошло уже.
Такое бесконечное скитанье,
Когда мираж дрожит на вираже...
И пусть мешают голоса чужие...
От холода и возбужденья - дрожь!
Вдвоем по этой улице ушли мы...
И нам помог с тобою теплый дождь!
Петр Давыдов
На ресницах
Банальней, чем снова мусолить "полеты",
пожалуй,- «звезда» и «причал»...
Но мне не под силу другая работа,
чем крылья латать по ночам.
А в них! На прорехе зияет прореха.
И перья, конечно, не те.
С такими – уже далеко не уехать.
Тем более – не улететь.
Я снюсь и сбываюсь. Я очень земная.
Коснись меня, рядом присев.
Зависла, едва оторвавшись от края,
на взлетной твоей полосе.
Зачем в моем имени - горстка жемчужин,
почти потускневших в веках?
Любимый далеко. А те, кто не нужен,
замучили кнопку звонка...
Так просто вычерпывать небо ладошкой,
распутав в душе узелки.
Привязанность – это полет понарошку.
А крылья – все те же силки.
Пусть будет по-твоему, просто и пусто.
Зачем же - в отсутствии слов -
с упорством маньяка терзаю искусство –
кроить лоскуты из основ?
Я есть. Я умею сбываться и сниться.
Земная. Смешная. Твоя.
Пожалуй, сегодня взлечу на ресницах.
Смотри - отпускает земля!
Сигнальную фразу весне продиктую:
разбиться нельзя улететь
Не сбившись ни разу, поставь запятую
корявым гвоздем на кресте.
Удар. Перегрузка… Тоскою болотной
забита дорожная снасть.
Рожденные ползать, валите со взлетной!
Взлетающий может упасть.:)
Дезирада
Парусник
21.05.2011, 19:29
ИТАЛЬЯНЕЦ.
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,-
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю - Россию, Расею -
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного...
Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю - и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах...
1943
Михаил Светлов
О нем ни слова
А знаешь? И не бери! Бог с ним, с дурацким счастьем.
Ядом цветной зари смажем его запчасти.
Чуда и ерунды? Пусть их - летят в корыто.
Ключик от той двери? А на засов закрыто.
Если боишься брать то, что должно порваться,
Если решишь отдать, чтобы не волноваться,
Если тебе теплей, медленно догорая,
Если твоих огней ждет полоса в нейтрале...
Мной, для тебя, тебе - это, конечно, славно,
Издалека в судьбе лишь намекнуть о главном.
И ни в одном глазу – ты не заметишь сору.
Только любви слезу не перевесят горы.
Помнишь, как в сказке? Бред. Про поцелуй медведя…
Каждому дарят след - выломаться из меди
в золото летних утр, в самое дорогое.
Там, где волшебник мудр, правит судьбой другое.
Нет никаких преград. Боль у виска – пилатно.
Солнечный виноград не заберут обратно
Кто тебе дал билет, тот его и изымет.
Сколько беспечных лет ты повторяешь имя!
Счастье? Конечно, зло. Глупое – просто мука!
Т-с-с-с-с-с... Шелестит крыло... Больше о нем ни звука.:girl_dance:
Дезирада
foxсо4ка
21.05.2011, 23:56
Колыбельная в ночь...
Колыбельная в ночь. Усмиренная, гордость молчит.
Утекающий вдаль, не зовет за собой свет проспекта.
Слово жесткое - прочь - одиночества вкусом горчит,
Так колюче на ощупь, однозначней пустого конверта.
Тяжкий звон тишины, облачающий мысли в свинец,
С наступлением тьмы - все настойчивей, злее, все гуще.
Милосердие сна неподвластно, с потерей сердец,
Уходящим во вне, покидающим райские кущи.
Отшумевшей любви, обмелевших потоков страстей
Ускользающий свет, как обманчивый солнечный зайчик:
Ты лови, не лови - на стене, на полу - он ничей,
И без яркого солнца он вряд ли что значит.
Колыбельная в ночь, нет возврата на день, ни на миг.
Опустевших зрачков стонут черным бездонные дыры.
Губ раскроется серп - то душа разрывается в крик,
Просыпаясь, внезапно, над кем-то разрушенным миром.
Мила Чабрецова
а мне нравится этот стих:
Я - Женщина, с которой тяжело, но без которой во сто крат сложнее...
Таящая в себе добро и зло... в роду которой кошки, львы и змеи...
Я - женщина, умеющая ждать и ненавидящая люто ожиданье...
Дающая тебе мужскую стать... Награда я. И я же - наказанье...
Я - Женщина.Похожих в мире нет, я- женщина, с которой лестно рядом...
Я - Женщина, хранящая секрет, как покорять мужчину с полувзгляда...
Умеющая строить и ломать, смеяться искренне, и лживо слезы прятать...
Которую порою не понять, но постигать которую приятно...
Я - Женщина.Резва, мудра, хитра... Живущая по собственным законам...
Готовящая зелья у костра с невинным взглядом едких глаз зеленых...
Коснись меня - И рук не оторвешь... Я - Женщина с атласно-гладкой кожей...
Вонзающая в сердце острый нож... Ты без него отныне жить не сможешь...
Я - Женщина, которой для Тебя не жаль сжигать мосты и рушить стены...
Я - Женщина, которая, любя, ТЕБЯ предпочитает всей Вселенной...
Я - женщина, идущая к тебе... И не собьют с пути жара и вьюги...
Я - ЖЕНЩИНА...Смеюсь в лицо Судьбе... И не боюсь ее...Ведь с нею мы - Подруги...
Татьяна Геката
Ray_River
22.05.2011, 01:44
Быт по кругу, по кругу быт
от полоски до полосы,
и прощёлкивают часы
малахиты и чароит,
грязь моренную, известняк,
лёд и пламень, и дым, и пар,
и любви колдовской отвар,
предназначенный для меня.
Сколько выпито было чаш,
сколько было правдивых лиц,
сколько сломано мною спиц
при замахе не от плеча!
Ах, да что говорить о том,
тренинг – жизнь, мы при ней юнцы,
пустозвонные бубенцы,
отозвавшиеся на гром.
По горящему дню иду,
по пылающей бересте,
а иначе я в темноте
всё равно что волчок на льду --
то ли веером ободок,
то ли набок ложится ось,
то ль я просто случайный гость,
в мир явившийся на часок...
хочувсёзнать
22.05.2011, 07:25
...То ненависть пытается любить
Или любовь хотела б ненавидеть?
Минувшее я жажду возвратить,
Но, возвратив, боюсь его обидеть,
Боюсь его возвратом оскорбить.
Святыни нет для сердца святотатца,
Как доброты у смерти... Заклеймен
Я совестью, и мне ли зла бояться,
Поправшему любви своей закон!
Но грешники — безгрешны покаяньем,
Вернуть любовь — прощение вернуть.
Но как боюсь я сердце обмануть
Своим туманно-призрачным желаньем:
Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить
Себя легко и свет небес не видеть...
Что ж это: зло старается любить,
Или любовь мечтает ненавидеть?..
Игорь СЕВЕРЯНИН
"Живи мгновением, ибо это и есть жизнь." (с)
Научиться бы жить лишь сегодняшним днём,
Без вчерашних обид и заученных истин.
Вышивая мгновенья золочённым шитьём,
Заполнять свои дни только светом лучистым.
Научиться бы не замечать подлецов,
Верить в то, что согрет этот мир состраданьем.
Говорить на излюбленном из языков –
Том, в котором рифмуется всё с пониманьем.
Научиться молчать о любви и тоске,
Позабыть про нелепость разлук, расставаний…
Научиться собой быть и в каждом штрихе
Принимать всё, как есть – без потерь и роптаний.
Обучи нас, Всевышний, науке наук –
Не валяться в грязи, не кичиться, что чистый…
Подари нам тепло чьих-то преданных рук…
Разреши просто Быть – без наград и амнистий.
Этот город забыт...
Этот город забыт и закрыт на глухие запоры.
Ты живёшь без него, без заломленных в горечи рук.
На оконном стекле дождь рисует сырые узоры,
Прикасаясь к стеклу, он бормочет чуть слышно: «тук-тук…»
Или это твоё ни к чему не пригодное сердце
Отбивает свой ритм, о банальности будней твердя -
/никуда не уйти/ никогда не забыть/ не согреться/
…Я люблю этот город – такой одинокий, как я.
А мудрые нам говорят, что все проходит.
А мудрым ведь перечить невозможно.
Да, да. И так со всеми происходит,
Ведь дело в том, что мы проходим тоже.
Проходим. Кто-то - день, а кто-то - вечер,
А кто-то - полночь лунная без края.
Мгновенье, точка, вздох...и бесконечность.
Проходим, исчезаем, исчезаем...
Мечтавшие о счастье, власти, силе,
Любившие впервые и навеки.
Но все уходит, и теперь мы были,
И нас уносят призрачные реки.
А вместо нас приходит кто-то снова,
Такой же юный, дерзкий и беспечный,
Чтобы оставить дело или слово
на той картине под названьем "Вечность".
И мимолетным ослепленный светом,
ловя удачу слабенькой рукою,
Не чувствует прикосновенья ветра
Из той страны за призрачной рекою.
...из той страны, куда текут все реки,
куда уходят по тропинкам лунным
все те, кто был "впервые и навеки"
здесь, в этом мире, светлом и безумном...