Любимые стихи

[хочувсёзнать]

Я пришел к мудрецу и спросил у него:
"Что такое любовь?" Он сказал: "Ничего"
"Но, я знаю, написано множество книг:
Вечность - пишут одни, а другие – что миг.
То опалит огнем, то расплавит как снег...
Что такое любовь?" "Это все человек!"
И тогда я взглянул ему прямо в лицо:
"Как тебя мне понять? Ничего или все?"
Он сказал улыбнувшись: "Ты сам дал ответ!:
"Ничего или все!",- середины здесь нет!"

Омар Хайям

[Ray_River]

Ты боишься небесного света,
За камнями скрываясь в тени,
На вопросы свои не находишь ответа,
Колдунами запуган и загнан людьми.

Со спины ты всегда нападаешь,
Грабишь тех, кто ночами в пути,
Одного лишь всё время так сильно желаешь,
Чтобы эльфы скорей захлебнулись в крови!

Гоблин!
Слышишь, бьют барабаны.
Гоблин!
Эхом битвы ты пьян.
Гоблин!
Крови ждут ятаганы,
Боевым порядком все уходят в туман.

За спиною сомненья оставил,
Эта битва хмельнее вина,
Мир не видел ещё беспощаднее стали,
Гномам, хоббитам, эльфам отплатишь сполна.

Ты во власти Единого Ока,
Чуть боишься, но это не в счёт,
Запылали костры, и трясётся дорога, -
Это начат последний поход.

[Радистка Кэт]

Владимир Высоцкий


Красивых любят чаще и прилежней,
Веселых любят меньше, но быстрей, -
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

Она читает грустные романы, -
Ну пусть сравнит, и ты доверься ей, -
Ведь появились черные тюльпаны -
Чтобы казались белые белей.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

Слова бегут, им тесно - ну и что же! -
Ты никогда не бойся опоздать.
Их много - слов, но все же если можешь -
Скажи, когда не можешь не сказать.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе, -
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты промолчи, промолчи, -
Поспешишь - и ищи ветра в поле.

******************************

Булат Окуджава


Не бродяги, не пропойцы,
за столом семи морей
вы пропойте, вы пропойте
славу женщине моей!

Вы в глаза ее взгляните,
как в спасение свое,
вы сравните, вы сравните
с близким берегом ее.

Мы земных земней.
И вовсе
к черту сказки о богах!
Просто мы на крыльях носим
то, что носят на руках.

Просто нужно очень верить
этим синим маякам,
и тогда нежданный берег
из тумана выйдет к вам.

[nemeli]

Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.

[nemeli]

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной.
За солнце не у нас над головами, -
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!

[nemeli]

О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!

К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.

Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.

О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.

И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.

Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.

Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.

1960-1961

[odessitka_nissan]

Тамара Коренева

Никто не помнит как родился
Не помнит лица, голоса.
Но помнит мамочкины руки
И помнит мамины глаза.
И ты в моих воспоминаниях
Так терпелива и нежна,
Когда над нашими кроватками
Склонялась ночью ты без сна.
Как пчёлка целый день в заботах
С такой усталостью в глазах.
Мы подрастали — ты старела
Но также помогала нам.
Была всегда ты самой лучшей
И самой любящей из мам.
Остановилось твоё сердце
И мир разверзся перед нами
Ведь мы до тех пор только дети
Пока живет и дышит мама.
А годы дамой равнодушной
Шагнули дальше и пошли
Но ты родная остаёшься
Во глубине моей души.
С тобой советуюсь, как делать.
Обиды тоже расскажу.
Мне, кажется, тобой живу я,
Тобой я, милая дышу.
И верю я, что где-то, где-то
Ты ждёшь, как любящая мать,
Что бы, когда наступит время,
Меня в объятия принять.

[foxсо4ка]

Про Город и его Кошку.

Саша Бес


Она ходила по крышам домов и машин
Она забывала всех тех, кто портил ей жизнь
Она была кошкой и грацией и душой
А Город под ней был уютный и небольшой

Она ненавидела всех кобелей и сук
Она обожала птиц за свободу рук
Она не умела летать, но любила высь
Она хохотала над тем, кто шипел ей: «Брысь!»

Она признавала лишь воду и молоко
Всегда обходила то место, где глубоко
Смотрела своими зелеными сказки снов
И знала: Слова бесполезны - важно без слов

Она улыбалась, мурлыча простой мотив
Была импозантна лишь с теми, кто был учтив
А Город под ней был уютный и дорогой
Ведь Город ее понимал как никто другой

[Горгоша]

Роберт Сервис
Освобождение

Я за бутылкою вина
Пошёл сегодня спозаранку,
И в лавке, около окна
Увидел в клетке коноплянку.
И птица из последних сил
На прутья в ужасе кидалась.
"Почём пичужка?", - я спросил.
"Отдам за самую за малость."

Я деньги выложил сполна
(Хотя остался без обеда),
И в тихом парке, где слышна
Деревьев мирная беседа,
Я дверцу клетки отворил
И на траву присел устало;
Она умчалась - шорох крыл -
И мне "спасибо" не сказала.

Жизнь - тоже клетка. Головой
Мы бьёмся о стальные прутья,
И тщетно ходим по кривой,
И замираем на распутьи.
Но Бог нам двери распахнёт,
И обретём тогда, поверьте,
Любовь, свободу и полёт -
Всё, что глупцы прозвали смертью.

[Спилия]

Слово может согреть, окрылить и спасти,
Осчастливить и льды протаранить,
Слово может нам тысячи бед принести,
Оскорбить и безжалостно ранить.

А поэтому скажем себе сурово:
"Чтобы не было в жизни ненужных бед-
Надо думать, ребята, над каждым словом.
Ибо слов невесомых на свете нет."

(Эдуард Асадов )

[Горгоша]

Моисеева Ольга

Не торгую, мой друг, чудесами,
Просто сердцу влюблённому внемлю.
Ведь однажды моими глазами
Ты посмотришь на грешную землю.
И увидишь не облако с крыши
Обветшавшей давно голубятни.
И не Солнце Великое…
Выше,
То, что неба в сто раз необъятней.
То, что речки любой быстротечней,
Чей запас не иссякнет веками.
То, что делает нас человечней,
Что не скрыть никакими замками.
Что живёт, словно звук на излёте
Облаченный в короткое слово.
(Упорхнёт, и уже не вернете
И такой не отыщите снова.)
И не нужно владеть чудесами…
Просто сердце моё слушай вновь
И тогда ты моими глазами
Разглядишь, что такое ЛЮБОВЬ.

[Миша КемпFF]

БЕСПОЛЕЗНАЯ ЗАТЕЯ

Всю жизнь за справедливость вёл борьбу,
Теперь об этом иногда читаю,
Желаний нет испытывать судьбу,
Такой, как есть, её я принимаю.

И у меня когда-то был кумир,
Теперь его считают за злодея,
На йоту даже не изменишь мир,
Ведь это – бесполезная затея.

Ещё тысячелетие минёт,
И править будут уж совсем другие,
Но вечен принцип: сам каков народ,
Его руководители такие.
......................................
Анатолий Болутенко

[Monika.]

БАЛЛАДА ПРИМЕТ

Я знаю, кто по-щегольски одет,
Я знаю, весел кто и кто не в духе,
Я знаю тьму кромешную и свет,
Я знаю — у монаха крест па брюхе,
Я знаю, как трезвонят заварухи,
Я знаю, врут они, в трубу трубя,
Я знаю, свахи кто, кто повитухи,
"Я знаю все, но только не себя.

Я знаю летопись далеких лет,
Я знаю, сколько крох в сухой краюхе,
Я знаю, что у принца на обед,
Я знаю — богачи в тепле и в сухе,
Я знаю, что они бывают глухи,
Я знаю — нет им дела до тебя,
Я знаю все затрещины, все плюхи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, кто работает, кто нет,
Я знаю, как румянятся старухи,
Я знаю много всяческих примет,
Я знаю, как смеются потаскухи,
Я знаю, проведут тебя простухи,
Я знаю — пропадешь с такой, любя,
Я знаю — пропадают с голодухи,
Я знаю все, но только не себя.

Я знаю, как на мед садятся мухи,
Я знаю Смерть, что рыщет, все губя,
Я знаю книги, истины и слухи,
Я знаю все, но только не себя.

[Парусник]

ЛЮБОВЬ ПО-ПОРТУГАЛЬСКИ.

Ночь, как раны, огни зализала.
Смотрят звезды глазками тюрьмы,
ну а мы под мостом Салазара —
в его черной-пречерной тени.

Оказал нам диктатор услугу,
и, ему под мостом не видны,
эмигрируем в губы друг к другу
мы из этой несчастной страны.

Под мостом из бетона и страха,
под мостом этой власти тупой
наши губы — прекрасные страны,
где мы оба свободны с тобой.

Я ворую свободу, ворую,
и в святой уворованный миг
счастлив я, что хотя б в поцелуе
бесцензурен мой грешный язык.

Даже в мире, где правят фашисты,
где права у людей так малы,
остаются ресницы пушисты,
а под ними иные миры.

Но, одетая в тоненький плащик,
мне дарящая с пальца кольцо,
португалочка, что же ты плачешь?
Я не плачу. Я выплакал все.

Дай мне губы. Прижмись и не думай.
Мы с тобою, сестренка, слабы
под мостом, как под бровью угрюмой
две невидимых миру слезы...
1967, Лиссабон

Евгений Евтушенко.

[foxсо4ка]

«Снова вижу сад, дорогу…»

Лариса Миллер

Снова вижу сад, дорогу,
Дом и сад, и, слава Богу,
Всё на месте, всё при мне.
Как живу я? Понемногу.
Вечерами свет в окне.
Свет в окошке вечерами,
Мотылёк сидит на раме,
И на лампе – мотылёк...
Я поплакалась бы маме,
Только путь туда далёк.
Я бы маме нашептала,
Что давно уж не летала
Окрылённою душой,
И что сил осталось мало,
И про то, что мир большой
Стал чужим и мне в нём худо...
Я, наверное, зануда:
Есть на свете дом и сад,
Листья цвета изумруда
Закрывают весь фасад.

[Ксюша Д.]

В разговорах и спорах степенных
Убедительны и точны,
Симпатичные дочки военных
Защищают идею войны.

Это - тоже звено в цепочке.
Пусть же помнит любая страна,
Что пока у военных есть дочки -
Обязательно будет война.

[nemeli]

Как часто из-за мелочных раздоров
Мы тратим на молчанье время зря.
И падают листки календаря
Талонами пропавших разговоров.

За слабость принимаем первый шаг,
И в воздухе, пропитанном обидой,
Летают напряжённости флюиды,
Как будто рядом твой смертельный враг.

Мы забываем только об одном –
Никто из нас не вечен, к сожаленью.
Потраченное время без общенья
Не сможем мы назад вернуть потом.
А ведь для счастья нужно нам чуть-чуть:
Взглянув в глаза, «Прости меня» шепнуть.

[nemeli]

Придуманы столетья расставаний,
Чтоб дорожить минутой краткой встречи,
Лжи во спасенье, долгих лет скитаний
Дано испить... Они врачуют, лечат.

Познать нужду и цепкий плен болезней,
Чтоб цену знать достатку и здоровью,
Погрязнуть в хаосе хитросплетений,
Чтоб распрощаться с ноющею болью.

Придётся испытать нам страх потери,
Чтобы начать беречь, что не хранилось,
Стучаться долго в запертые двери,
В награду чтобы новая открылась.

Шаг к смерти сделать, и, воскреснув снова,
Понять, что жизнь - на раз, хотя и вечный,
Затворником пожить, чтобы простора
Любить размах – широкий, бесконечный!

Пусть не достичь вершин, но знать – во имя
Чего горел, или хотя б пытался...
...Ведь для того сотворена пустыня,
Чтоб человек деревьям улыбался.

[Xomyak]

Еще светло перед окном,
В разрывы облак солнце блещет,
И воробей своим крылом,
В песке купаяся, трепещет.

А уж от неба до земли,
Качаясь, движется завеса,
И будто в золотой пыли
Стоит за ней опушка леса.

Две капли брызнули в стекло,
От лип душистым медом тянет,
И что-то к саду подошло,
По свежим листям барабанит.

[odessitka_nissan]

Ольга Партала
Я продолжаю свой путь

Я продолжаю свой путь,
Я продолжаю идти,
И хоть порою свернуть
Хотят сомненья мои,
И не дают мне заснуть
Опять тревоги в ночи,
Я знаю – это мой путь,
И продолжаю идти.

В дали я вижу рассвет,
Он освещает мечту,
Там я узнаю ответ,
Там получу, что хочу,
Там солнце станет светлей
И ароматней цветы,
Там будут люди добрей
Встречаться мне на пути.

И пусть не прост этот путь,
Я продолжаю идти,
В движенье вижу я суть,
Не в том, что ждет впереди,
В том, что могу в этот час
Шагнуть я ближе к себе,
Ведь каждый день – это шанс,
Что приближает к мечте.

[odessitka_nissan]

Катится слезинка по щеке,
Горькая, прозрачная, скупая...
Не удержишь счастье в кулаке,
Руку ты невольно разжимаешь.

Улетело счастье – не лови!
Не роняй слезинки понапрасну,
Разожми свои ты кулаки.
Значит не твоё то было счастье.

Может твоё счастье где-то рядом?
Просто ты его не замечаешь.
Хочешь удержать чужое счастье,
А своё ты в руку не пускаешь.

Ты открой свои ладони шире
И лови! Оно к тебе летит!
Разве может кто-то в этом мире
Быть тебя счастливей в этот миг?

И пускай оно совсем другое,
Не такое, о каком мечтал.
Но зато твоё, а не чужое,
Значит ЭТО счастье ты искал.

И его теперь уже не надо
Крепко в кулаках своих сжимать.
Твоё счастье будет вечно рядом,
Коль своё сумел ты отыскать.

Ангелина С

[Romko]

я за Вас попрошу...Он не делает мне одолжений
если речь обо мне,но,когда я прошу за других,
помогает,хотя я и не преклоняю колени,
не молю и не требую,не говорю-помоги.

я беседую с Ним о насущных житейских проблемах,
просто с глазу на глаз,тет-а-тет,ненавязчиво так,
ничего не сказав,так,как если бы были мы немы,
всё понятно без слов.для Него это сущий пустяк,

для Него,Вседержителя...это свершится по воле,
этo не для меня,это всё между прочим и вскользь.
я останусь доволен и Он будет тоже доволен,
что исполнится всё.между нами давно повелось

не просить за себя,я ведь не преклоняю колени,
если речь обо мне,но,когда я прошу за других,
помогает всегда,здесь не может быть даже сомнений.
я за Вас попросил,просто тихо сказал-помоги...

[Romko]

уже ничего...и уже никогда
не сбудется.можно по-прежнему бредить,
что стоило напрасного труда
участие в одной из тех комедий,
в которых "нет" меняется на "да"...

что значит "да" в контексте отрицаний?
да,не могу,не буду,не хочу?
что значит "да",которое не станет
ничем,что называют "череcчур",

излишне,слишком,за границей рамок,
в которых "да" ничем не лучше "нет",
в которых "да",не сказанное прямо,
уже не нужно ни тебе,ни мне,

в которых "нет",сгущающее краски,
"да" поглощает вдохом и глотком...
не сбудется..и можно без опаски
всем говорить как это нелегко-

держать себя в узде,в привычных рамках,
не выходя за грань,за боль за взрыв...
рассказывает "нет" про "да",прошамкав-
не нужно торопиться до поры,

уже ничего...и уже никогда
не сбудется.можно по-прежнему бредить,
что стоило напрасного труда
участие в одной из тех трагедий,
в которых "нет" меняется на "да"...

[Romko]

так коротка оборванная жизнь,
и так длинна последняя минута...
вдруг жизнь на смерть переменилась круто,
и стала клином жизнь, куда ни кинь.

всё клин - куда ни кинь, но поворот
от жизни к смерти так бывает крут,
что нет длинней растянутых минут,
за шаг один до адовых ворот.

минута с пистолетом у виска,
с петлёй на шее, с бритвой возле вен,
длиннее целой жизни - дальше тлен...
и жизнь от смерти так недалека...

[Romko]

Здесь кто-то выше,кто-то толще,
Кто-то спокойный,кто-то псих,
Один имел деньжат побольше,
Другой не видел вовсе их.

Один любил красивых женщин,
Другой-примерный семьянин,
Один весёлый и беспечный,
Другой-задумчивый кретин.

Один был пьяница изрядный,
Другой не пил и не курил,
Один носил мундир парадный,
Другой обноски лишь носил.

И праведники и мерзавцы,
Вас всех здесь уровнял покой...
Ведь очень трудно выделяться
На кладбище и под плитой

[nemeli]

Твори добро

Твори добро. Не отвечай на козни
Стоящих за твоей спиной врагов.
Пойми, мой друг, пока еще не поздно,
Не отвечай потоком бранных слов.

Не оскорби несчастного калеку,
Стоящего с протянутой рукой.
Он остается тем же Человеком,
Но лишь с иной, изломанной судьбой.

Не откажи бродяге во спасенье,
С ним поделись деньгами и едой.
Пусть грешный он. А кто без прегрешений?
Не прогоняй, хоть трижды он чужой.

И поделись, коль есть чем поделиться,
С тем, кто сегодня ничего не ел.
С любым такое может приключиться:
Вчера – богат, сегодня – не у дел.

Не обращай вниманья на злословья
Тех, кто погряз в мещанстве и во лжи.
Дари любовь. Тебе вернут любовью.
Ведь хлеб дает взращенный колос ржи.

[Спилия]

Дожди висят туманами,туманы льют дождями,
Мы их считаем манною... Считаем дни за днями.
Дожди идут не грустные, а тёплые, живые,
И наряжают бусами травинки луговые.

Дожди идут столичные, дожди идут за городом,
Бьют по резным наличникам, по водосточным вОротам,
Нам на три счёта слышатся аккорды в их биении,
С дождями легче дышится и выше настроение!

Спасибо скажем дождику за эту осень светлую.
А за момент художника-благодарить советую!

[nemeli]

Плачут ангелы...

...Облака рассыпаются каплями,
Разливается грусть за окном...
Это ангелы в небе заплакали,
Проливая слезинки дождем.

...Мы друг друга в толпе не увидели,
Не узнали, не подняли глаз...
Плачут ангелы, наши хранители,
О любви, что прошла мимо нас.

Как же жаль, что мечты не сбываются,
Как же больно - быть снова одной...
Дождь в открытые окна врывается, -
Плачут ангелы - вместе со мной.

Кто же боль эту странную выдумал,
Что так трудно стерпеть, превозмочь?!..
Горько плачет мой ангел невидимый, -
Он теперь не сумеет помочь...

...Небо струйками вниз осыпается,
Плачут ангелы. Молча, без слов.
Капли-слезы к щекам прикасаются -
Поцелуи несбывшихся снов...

[Truly]

ЖИЗНЬ

Живу, как хочу,-
светло и легко.
Живу, как лечу,-
высоко-высоко.
Пусть небу
смешно,
но отныне
ни дня
не будет оно
краснеть за меня...
Что может быть лучше -
собрать облака
и выкрутить тучу
над жаром
песка!
Свежо и громадно
поспорить с зарей!
Ворочать громами
над черной землей.
Раскидистым молниям
душу
открыть,
над миром,
над морем
раздольно
парить!
Я зла не имею.
Я сердцу не лгу.
Живу, как умею.
Живу, как могу.
Живу, как лечу.
Умру,
как споткнусь.
Земле прокричу:
"Я ливнем
вернусь!"

* * *

Наверно, будут глохнуть историки,
копаясь в тоннах
нашей риторики...
Но —
сквозь любую наносную муть,
которая сверху лежит,
они должны понять
(и поймут!),
как мы любили
жить!
Жить!
Ладонями землю трогать.
Жить!
Детей
качать на руках.
Жить!
И чувствовать
друга локоть.
Жить!
И видеть лицо
врага.


1965


* * *

За тобой
через года
иду,
не колеблясь.
Если ты -
провода,
я -
троллейбус.
Ухвачусь за провода
руками долгими,
буду жить
всегда-всегда
твоими токами.
Слышу я:
"Откажись!
Пойми
разумом:
неужели это жизнь -
быть привязанным?!
Неужели в этом есть
своя логика?!
Ой, гляди -
надоест!
Будет плохо".
Ладно!
Пусть своё
гнут -
врут расцвеченно.
С ними я
на пять минут,
с тобой -
вечно!
Ты -
мой ветер и цепи,
сила и слабость.
Мне в тебе,
будто в церкви,
страшно и сладко.
Ты -
неоткрытые моря,
мысли тайные.
Ты -
дорога моя,
давняя,
дальняя.
Вдруг -
ведешь меня
в леса!
Вдруг -
в Сахары!
Вот бросаешь,
тряся,
на ухабы!
Как ребенок смешишь.
Злишь, как пытка...
Интересно мне
жить.
Любопытно!


* * *

Все начинается с любви...
Твердят:
"Вначале
было
слово..."
А я провозглашаю снова:
Все начинается
с любви!..

Все начинается с любви:
и озаренье,
и работа,
глаза цветов,
глаза ребенка --
все начинается с любви.

Все начинается с любви,
С любви!
Я это точно знаю.
Все,
даже ненависть --
родная
и вечная
сестра любви.

Все начинается с любви:
мечта и страх,
вино и порох.
Трагедия,
тоска
и подвиг --
все начинается с любви...

Весна шепнет тебе:
"Живи..."
И ты от шепота качнешься.
И выпрямишься.
И начнешься.
Все начинается с любви!

[nemeli]

До свидания

До свидания, друг мой, пора,
Хоть и надо б значительно ранее.
Хорошо, что расстались вчера,
Я сегодня бы не в состоянии.

Изменений почти не видать
В коридоре, на кухне ли, в спальне ли,
Исключением, разве, кровать,
Что стоит до сих пор не заправлена.

Выходной. Не спешу никуда,
Чуть подольше побрызгаюсь в ванной я,
Вот и в небе потухла звезда.
До свидания, сон, до свидания.

На дворе, знать, морозец – ну да,
Ишь, ледком затянулись проталины,
Воздух свежий, весна, благодать!
Только в спальне кровать не заправлена.

Чай ли кофе? – не всё ли равно,
Чем запить тишину с бутербродами,
Всё такое привычное, но
Без какой-нибудь малости, вроде бы.

Был – бывает – немного влюблён,
И прошло. Значит, правильно, правильно.
Через спальню иду на балкон
Покурить, а кровать не заправлена.

Прогуляюсь – уж больно весна
Не похожа на грусть расставания,
Ишь, как солнце любуется на
Мир вокруг и на каждое здание.

В этой – улиц, домов – череде
Был не нужен автобус, трамвай ли нам.
Как сейчас. Вот и дом её, где
Тоже, видно, кровать не заправлена.

[blagoroden_don]

Обступили горы...истуканы.
Беспристрастны лица вечных гор.
"Отпустите к бабушке в Тарханы,
ворочусь -продолжим разговор.

Все равно по вашим гордым лицам
не узнать о правде бытия...
Отпустите детству поклониться,
что вам,горы,пауза сия?

Я седины ваши и морщины
уважаю.Вот моя рука!
Отпустите юношу,мужчины,
разговор меж нами -на века.

Время есть,как есть над нами звезды.
Наших дум -всевышний не объял...
Отпустите к дальнему погосту..."

Отпустили .Гений настоял.
Отпустили к бабушке в Тарханы,
разрешили телу отдохнуть...

А душа поэта неустанно
продолжает свой кремнистый путь

[Hotice]

Дождь

Есть в дожде откровенье - потаенная нежность.
И старинная сладость примиренной дремоты,
пробуждается с ним безыскусная песня,
и трепещет душа усыпленной природы.

Это землю лобзают поцелуем лазурным,
первобытное снова оживает поверье.
Сочетаются Небо и Земля, как впервые,
и великая кротость разлита в предвечерье.

Дождь - заря для плодов. Он приносит цветы нам,
овевает священным дуновением моря,
вызывает внезапно бытие на погостах,
а в душе сожаленье о немыслимых зорях,

роковое томленье по загубленной жизни,
неотступную думу: "Все напрасно, все поздно!"
Или призрак тревожный невозможного утра
и страдание плоти, где таится угроза.

В этом сером звучанье пробуждается нежность,
небо нашего сердца просияет глубоко,
но надежды невольно обращаются в скорби,
созерцая погибель этих капель на стеклах.

Эти капли - глаза бесконечности - смотрят
в бесконечность родную, в материнское око.

И за каплею капля на стекле замутненном,
трепеща, остается, как алмазная рана.
Но, поэты воды, эти капли провидят
то, что толпы потоков не узнают в туманах.

О мой дождь молчаливый, без ветров, без ненастья,
дождь спокойный и кроткий, колокольчик убогий,
дождь хороший и мирный, только ты - настоящий,
ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!

О мой дождь францисканский, ты хранишь в своих каплях
души светлых ручьев, незаметные росы.
Нисходя на равнины, ты медлительным звоном
открываешь в груди сокровенные розы.

Тишине ты лепечешь первобытную песню
и листве повторяешь золотое преданье,
а пустынное сердце постигает их горько
в безысходной и черной пентаграмме страданья.

В сердце те же печали, что в дожде просветленном,
примиренная скорбь о несбыточном часе.
Для меня в небесах возникает созвездье,
но мешает мне сердце созерцать это счастье.

О мой дождь молчаливый, ты любимец растений,
ты на клавишах звучных - утешение в боли,
и душе человека ты даришь тот же отзвук,
ту же мглу, что душе усыпленного поля!

Перевод В. Парнаха

[nemeli]

Беда


О чём мы спорили тогда,
До хрипоты, до срыва?..

Кивала крикам в такт Беда
С улыбкою ленивой…
В углу притихшая, как мышь,
С бесстрастьем аксакала,
Она считала свой барыш,
Предвидя боль финала…
Тот день был, помню – выходной,
(Да… Одному - на выход…)
И скрипнуло петлёй дверной
Проснувшееся Лихо…
Ты дверью хлопнул, уходя
В последний раз из дома
В объятья ветра и дождя,
Обидою влекомый…

Ревела музыка, как вой
Чертей из преисподней…

Ты был поранен, но… живой,
Такой, как я …
Сегодня…

[Hotice]

Эта женщина не дописана,
Эта женщина не долатана,
Этой женщине не до бисера,
А до губ моих — Ада адова.
Этой женщине — только месяцы,
да и то совсем непорочные.
Пусть слова ее не ременятся,
Не скрипят зубами молочными.
Вот сидит она, непричастная,
Непричесанная, ей без надобности,
И рука ее не при часиках,
И лицо ее не при радости.
Как ей хмурится, как ей горбится,
Непрочитанной, обездоленной.
Вся душа ее в белой горнице,
Ну а горница недостроена.
Вот и все дела, мама-вишенка,
Вот такие вот, непригожие.
Почему она просто — лишенка,
Ни гостиная, ни прихожая?
Что мне делать с ней, отлюбившему,
Отходившему к бабам легкого?
Подарить на грудь бусы лишние,
Навести румян неба лётного?
Ничего-то в ней не раскается,
Ничего-то в ней не разбудится.
Отвернет лицо, сгонит пальцы,
Незнакомо-страшно напудрится.
Я приеду к ней как-то пьяненьким,
Завалюсь во двор, стану окна бить,
А в моем пальто кулек пряников,
А потом еще — что жевать и пить.
Выходи, скажу, девка подлая,
Говорить хочу все, что на сердце.
А она в ответ: «Ты не подлинный,
А ты вали к другой, а то хватится!»
И опять закат с витра черного,
И опять рассвет мира нового.
Синий снег да снег, только в чем-то мы
Виноваты все, невиновные.
Я иду домой, словно в озере,
Карасем иду из мошны.
Сколько женщин мы к черту бросили —
Скольким сами мы не нужны!
Эта женщина с кожей тоненькой,
Этой женщине из изгнания
Будет гроб стоять в пятом томике
Неизвестного мне издания.
Я иду домой, не юлю,
Пять лягавых я наколол.
Мир обидели, как юлу, —
Завели, забыв, на кого.

11 ноября 1964

[foxсо4ка]

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Когда ты ударишь ребенка во злобе
поспешной нелегкой рукой,
твой Ангел забьется в тоске и ознобе,
теряя твой светлый покой.

Когда испытаешь измену на друге,
отдавшем сердце тебе,
твой Ангел замрет, холодея в испуге,
слабея в нелепой борьбе.

Мой Ангел печальный, хотя бы ночами
усни, от меня отдохни.
Прости, если больно я сделал невольно.
Я каюсь за грешные дни.

Когда не протянешь упавшему руку.
в лукавстве достигнешь вершин,
твой Ангел усвоит и эту науку.
как муку хранимой души.

А если тебя приласкает правитель,
и ты ему что-то лизнешь,
то жить не захочет твой Ангел-Хранитель.
и выберет яд или нож.

Мой Ангел чудесный спасибо за песни,
что строишь моею рукой.
Строфа монолитна твоею молитвой,
гармония дарит покой.

Когда от тебя отвернется родитель,
и мать тебе скажет - Урод! -
дай Бог, чтоб на время, твой Ангел-Хранитель
с ума непременно сойдет.

А если зверея в корысти за злато
ограбишь свой Край и Народ,
он вместе с обманутым, сирым, горбатым
тобою - в канаве умрет.

Мой Ангел, мой мальчик, я как-то иначе
под шум твоих крыльев пою.
Всегда и повсюду хранить тебя буду,
как совесть больную мою.


А. Дольский

[Hotice]

Из цикла "Старость"

1.

Дольше всего продержалась душа:
Все-то ей чудится - жизнь хороша,
Все-то ей люди до боли милы,
Все-то ей солнце сияет из мглы.

Ум старика - поддается, скрипит,
Глохнет, немеет и подолгу спит,
Память - лохмотья, изъедена ткань-
Первая, жалкая возрасту дань.

Тело? О теле и не говори -
Просит пощады у каждой зари.
Душу-голубку лелею в руках:
Пусть ей поется в последних стихах.

2.

Старость пришла к девяностому году -
Вот и спасибо, что так запоздала!
Нам ведь всегда было времени мало
Петь и трудиться в любую погоду.

Леность звала себя немоготою, -
Слабость звала себя как-то иначе...
Старость подкралась неслышной стопою -
и объяснила мне, что она значит.

***

Навсегда вживлено в меня детство -
И пугает, и радует очень.
Уживается с ним по соседству
пониманьем живущая осень.

И оно, никого не тревожа
И себе позволяя беспечность,
Никогда и ни в чем не похоже
На соседку, глядящую в вечность.


***

Я слишком часто с вами говорю -
(Вы не подозреваете об этом!)
Обычно это связано с рассветом,
восходом солнца, по календарю.

С восходом мысли. Музыкой прибоя
Кипящих волн взволнованной крови,
Рассветной жаждой - быть вдвоем -
с тобою !
Крылатым ощущением любви.

Когда идут рассказы обо всем:
О самом главном (вам неинтересном),
О море жизни - вам быть может, пресном,
А мне - соленом, солнечном, своем...

Тогда летят, как дымы над огнем,
К вам от меня вопросы и - ответы...
Обычно так бывает пред рассветом -
и никогда
при встрече с вами днем!

***

...А может я еще жива
Вот этим часами: утром -
И перед сном, когда едва
Подспудно проступает мудрость,
Когда, забыв о мелочах, о том, что "надо" и "не надо",
Не чувствуешь, что уж зачах,
А жизнь уже не стоит взгляда.
когда свободно, как хотят,
Свободные летят мгновенья,
Когда не топишь, как котят,
Еще слепое вдохновенье.

***

Ты глянул таким понимающим взглядом,
Как будто мы Богом поставлены рядом,
И Он мне твои доверяет печали,
Чтоб я их лечила своими речами.
Да будет дано мне такое наречье,
Что болью моею любую излечит.

http://s010.radikal.ru/i311/1104/dd/116bd52ccd80.jpg (http://www.radikal.ru)

[Ксюша Д.]

Коса

Слово хочет звенеть на лету.
На бумаге беспомощно слово.
Дай я косу твою расплету,
А потом заплету ее снова.

Где-то рядом грохочет шоссе,
И клубится туман над заливом.
Я к твоей прикасаюсь косе,
К перекатам ее, переливам.

Эти волосы пальцы мне жгут!
И грозят неминучей бедою
Три гадюки, свернувшихся в жгут,
Три ручья с ядовитой водою.

Так зачем я опять и опять
Возвращаюсь к пустому вопросу:
Расплетать или не расплетать?
Я хочу расплести твою косу!

Я тебе все измены прощу,
в грязном омуте мы не потонем...
Дай я косу твою распущу,
А потом расплещу по ладоням.

[Ксюша Д.]

Люди безнадёжно устаревших профессий
радостно поднимают глаза, недавно полные слёз.
По Тверской идёт процессия процессий,
поэты, которых принимают всерьёз.

Поэты заходят в кабаки и банки,
в обувной магазин Экко, в книжный магазин Москва,
и везде в обмен на их сонеты, верлибры и танки
им предлагается одежда, обувь, выпивка, жратва.

Все люди довольны — только геи возмущаются:
почему им можно, а нам нельзя парад?
Им можно, потому что они с нами прощаются,
сегодня они уйдут и не вернутся назад.

Люди радостно подтусовываются к лобному месту:
здесь выступит самый серьёзный виршеплёт,
и чресловещательница, из местных,
ему своими чреслами подпоёт:

«Мы заполнили все трещины, все лакуны,
все неправильности сгладили и углы,
уничтожили всё, на что натягивают струны,
и всё, куда можно забить голы».

Их провожают каждый год, до осени о них не слышно,
потом потихоньку наполняется ими Москва,
но на этот раз вдоль МКАДа мы поставим вышки —
каждый раз обещает мэр, но всё это только слова.

Пока есть дети духовно богатых родителей,
пока богатым не запретили иметь детей,
у этих мудаков будут зрители,
и, значит, снова наступит этот чёрный день.

Кто пляшет, кто поёт, кто ваньку ломает,
кто говорит, что это «не поэзия ни хера»,
а по Тверской ходят люди и за стихи покупают
кучи бесполезного или полезного добра.

[Спилия]

Не сомневайся: это наяву.
Рассветный сон не прятался в ресницах.
Я просто потихонечку живу,
Чтоб мы могли совпасть и воплотиться.

По капельке, по дольке, по глотку,
По лепестку, оброненному вишней...
От подвигов едва ли отвлеку.
Я просто так... Я просто есть. Так вышло.

По капельке, по дольке, по строке,
По лепестку... Я ждать не перестану.
Быть может, на каком-нибудь витке
Изольда снова выходит Тристана.

По капельке, по строчке, пряча вздох...
Печально жить - но умирать печальней.
Офелии наденут, дай-то Бог,
Венок не погребальный, а венчальный,

И желтые тревожные цветы
Вновь Мастеру придутся не по нраву,
И, может быть, еще отыщешь ты
На смерть и расстояния управу.

И может быть... Не веришь? Может быть! -
Совпасть и воплотиться половинкам,
Пока дышу и длится жизни нить-
По капельке, по строчке, по кровинке...


(Алёна Сократова)

[Горгоша]

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
С. А. Есенин

[Nuvanna]

лето приходит, но солнце - Армагеддон,
и выжигает остатки былых империй.
ангелы летом болеют, теряют перья,
волосы, зубы... летают уже с трудом...

ангелы больше не ангелы. недосуг
нимбы отбросить, как след лучевой болезни,
ангельский голос сломается и исчезнет,
эхом рассыпавшись в выгоревшем лесу.
красные вина целительней и полезней

пить до начала, пока не пришла чума
жаркого лета... ему не придумать имя.
бывшие ангелы вымрут от лейкемии,
и похоронит их ядерная зима.
те, кто останутся, будут совсем другими...

ангелы бледные, ставшие вдруг людьми,
вяло живущими в сумрачных катакомбах
зимних квартир, создающими солнце - бомбу,
чтобы разрушить придуманный летний мир.
тихо, спокойно, без шума и без апломба,

даже не думая, в общем-то, о плохом.
армагеддон пережившие ищут снова
ритмы и рифмы... и в нимб выгибают слово,
и обгоревшие крылья растят стихом.
Лев Борщер

[Девочка Питер Пэн]

Александр Дольский

Мое лицо упало на пол,
Я сам рассыпался на части,
Потом куда-то долго капал!
Все говорили: - Вот несчастье,
Такой красивый был мужчина -
Не лысый, и не бородатый,
И в чем, помилуйте, причина,
Что он укапал весь куда-то?

А я все капал, капал, капал,
И испарялся понемножку,
Потом росой ложился на пол
И изморозью на окошко...
И ты пришла, и пальцем теплым
Так непосредственно и мило
Вдруг вывела на потных стеклах
Слова "А я тебя любила!"

[foxсо4ка]

Дорога жизни-мир желаний...

Дорога жизни - мир желаний,
В груди моей огонь мечты,
И хоровод воспоминаний:
Надежды, грёзы, страхи, сны.

Живу я в клетке предрассудков,
Но мир огромен и велик,
Мой путь туда, где светлым утром
Мой ум все страхи победит.

Пусть страсть мечты сожжёт сомненья,
И веры свет горит в груди,
Оставь свои ограниченья,
И смело к лучшему иди!
©Ольга Партала, 2008

[Парусник]

В человеческом организме
девяносто процентов воды,
как, наверное, в Паганини
девяносто процентов любви!
Даже если — как исключение
вас растаптывает толпа,
в человеческом
назначении
девяносто процентов добра.
Девяносто процентов музыки,
даже если она беда,
так во мне,
несмотря на мусор,
девяносто процентов тебя.

1972

А.Вознесенский

[mothlight]

САДЫ ДУШИ

Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.

Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И - кто поймет намек старинной тайны?-
В них девушка в венке великой жрицы.

Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.

И щеки - розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.

У ног ее - две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Ее фламинго плавает в лазури.

Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.

<Ноябрь 1907>, Париж

Николай Гумилев.

[Hotice]

Дом тучами придавлен до земли,
охлестнут, как удавкою, дорогой,
сливающейся с облаком вдали,
пустой, без червоточины двуногой.

И ветер, ухватившись за концы,
бушует в наступлении весеннем,
испуганному блеянью овцы
внимая с нескрываемым весельем.

И во'роны кричат, как упыри,
сочувствуя и радуясь невзгоде
двуногого, но все-таки внутри
никто не говорит о непогоде.

Уж в том у обитателя залог
с упреком не обрушиться на Бога,
что некому вступать тут в диалог
и спятить не успел для монолога.

Стихи его то глуше, то звончей,
то с карканьем сливаются вороньим.
Так рощу разрезающий ручей
бормочет все сильней о постороннем.

1964

[Romko]

нет, не атланты держат свод небес,
а карлики... я угадал случайно,
что в невысоком росте скрыта тайна.
и, с небом на плечах наперевес,
исходят пОтом и в жару, и в дождь,
не в силах даже вытереть глаза.
когда-нибудь, быть может, ты поймёшь -
лишь карликам под силу небеса
держать так от земли недалеко,
не уронив, но и не отдалив,
чтоб ты сумел до звёзд достать рукой
когда-то... если будешь терпелив...

[Romko]

итак, на чем остановились?
вопрос: был путь к себе простым?
тернист был, сложен и извилист?
а может, прост и прям? и им

идти несложно было, или
легко идти к себе?.. итак!
сегодня мы постановили,
что это очень добрый знак -

ходить к себе, себя покинув...
выходишь молча из себя,
от любопытных скрыв причину,
себя, любимого, любя...

затем назад, в себе закрывшись,
поймёшь, что был неверным путь,
что сам в себе ты третий - лишний,
и ты осмелишься рискнуть

себя покинуть и к себе же
пойдёшь по новому пути
в своей несбыточной надежде
себя когда-нибудь найти...

[Девочка Питер Пэн]

М. Трегер


Костер

Для того, чтоб разжечь костер
Недостаточно вынуть спички,
Для того, чтоб разжечь костер
Недостаточно взять дрова,
Настоящий костер хитер,
Он скрывает свои привычки,
Как скрывает лукавый черт
Где пылает "огонь-трава".

Для того, чтоб разжечь костер
Нужен холод, и нужен вечер,
Это значит, что нужен тот,
Кому холодно и темно,
И костер продолжает спор,
Там, где больше спасаться нечем,
Ну, а кто его разожжет,
Это в общем-то все равно.

Можно путать материки,
С умножением путать деленье,
Жизнь веселый, большой лицей
Все позволит исправить, но
Всем алхимикам вопреки
Ты с гореньем не путай тленье,
Это скажется лишь в конце,
Где исправиться не дано.

Для того, чтоб разжечь костер
Недостаточно вынуть спички,
Для того, чтоб разжечь костер
Нужен холод, и нужен вечер...

1989 г.

[Romko]

кто влюблён, ну а кто никогда не любил ещё,
но и тем и другим суждена благодать,
и страдалища перетекают в чистилища,
а до рая совсем уж рукою подать.

и для тех, и для этих забыты события,
из которых сложился короткий их путь,
на котором друг друга нашли по наитию
и с которого стоило, может, свернуть.

не свернули...наощупь дыхание слушая,
наугад пробираясь на запах и вкус...
заблудившиеся, или, может, заблудшие,
на дороге, покрытой остатками чувств,

не влюбленные, но уже не разлюбившие,
растеряли в дороге свою благодать,
разминувшись, не ставшие всё-таки бывшими...
и до рая совсем уж рукою подать...

[mothlight]

Она наденет его рубашку,
и станет юной, смешной и нежной,
он очень любит летящий запах
её духов на своей одежде -
прозрачный, тонкий, чуть уловимый,
с едва заметной горчащей нотой,
он очень любит в ней запределье
и то, что кратко зовут "породой".

Он сам не знает, как получилось,
что вдруг сменились приоритеты:
ещё недавно хотел свободы
и тех - холёных, почти раздетых,
и брал - на месяц, ну, два, от силы,
платил по счёту и ставил точку.

А тут... пропал в ней, и потерялся,
и не нашёлся, и это - очень.

И это - очень, и в этом - пламя,
и это - страшно, и в этом - счастье.

... Рукав рубашки сползёт немного,
откроет узость её запястья -
и он вдруг остро и беспощадно поймёт,
что лёгкость исчезнет скоро:
осталась только одна неделя
её свободы - потом укором
меж ними встанет тот, кто имеет
права на эти глаза и губы.

И он торопится быть с ней нежным,
и он так хочет быть с нею грубым,
и он так хочет с ней в запределье,
где нет законов, устоев, рамок.

И это - очень.
И он - зависим.
И это - страшно.
И это - ранит.



Уже Другая

[nemeli]

Этот вечер не хуже, чем прочие...

Этот вечер не хуже, чем прочие:
Так же странен, и так же красив.
Мы у жизни лишь разнорабочие,
Не счастливы, кого ни спроси.
А в душе всё томления смутные,
Кто-то истину ищет в вине…
Мимо быстрые тачки маршрутные
Пролетают куда-то вовне.
Ну, а мы всё стоим на обочине,
Все в грязи из-под стёртых колёс,
И возводим большой, скособоченный,
На подпорках из глины, колосс.

[nemeli]

Фотография вложена в старую книжку...

Фотография вложена в старую книжку
И забыта среди пожелтевших страниц.
Невысокий, в шинели, какой-то парнишка,
Улыбаясь, глядит из-под длинных ресниц.

Карандашная надпись: «Зима, сорок третий»,
И, чуть ниже, другая: «Погиб как герой»…
Сколько их – безымянных героев – на свете,
Сколько их никогда не вернулось домой!..

Им бы жить без забот, и дружить, и влюбляться,
Только вдруг в летний день объявили войну.
И они, взяв винтовки, в свои восемнадцать,
Шли на фронт – погибать, защищая страну…

Сколько судеб не сложено, песен не спето,
Сколько жен, матерей оставалось без сна…
Так зачем же, зачем в это страшное лето
Вдруг на нашей земле появилась война?!

Из учебника вновь оживает картинка,
Раздвигая границы событий и дат.
Словно в память о прошлом, со старого снимка
Улыбаясь, глядит незнакомый солдат.

Он – герой. Это значит, что он не сдавался,
Это значит, ни шагу не сделал назад.
Может быть, он в окопе один оставался,
Прикрывая собой отступавший отряд,

Может, в грохоте хриплом немецких орудий
Батальон за собою в атаку повел…
Только он не вернулся, как многие люди –
Те, кто с этих боев никогда не пришел.

Пусть нам дорого слишком досталась свобода,
Тем ценнее она для живущих сейчас.
И листок пожелтевший – забытое фото –
Будто памятник всем, кто сражался за нас.

Они отдали жизни, чтоб мир продолжался,
Наступала весна, было пение птиц,
Чтоб мальчишка другой в объектив улыбался
И смущенно глядел из-под длинных ресниц.

[Romko]

Як хочеться торкнутися руки
І зазирнути мовчки в очі,
Отримати спокуту за гріхи
Легкі й важкі…
Як тяжко мені, Отче!
В безсонних снах, серед безглуздих днів
Знайти душа самотня хоче,
Ні золото, ні славу від «божків»,
Лиш кілька слів…
Таких потрібних, Отче!
Пошли того, хто знає ціну слів,
Нехай промовить серед ночі,
Що я не сам в безмежності світів,
І є ще хтось…
Хоч хтось крім мене, Отче!

[odessitka_nissan]

Константин Бальмонт

О, женщина, дитя, привыкшее играть
И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,
Я должен бы тебя всем сердцем презирать,
А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!

Люблю и рвусь к тебе, прощаю и люблю,
Живу одной тобой в моих терзаньях страстных,
Для прихоти твоей я душу погублю,
Все, все возьми себе - за взгляд очей прекрасных,

За слово лживое, что истины нежней,
За сладкую тоску восторженных мучений!
Ты, море странных снов, и звуков, и огней!
Ты, друг и вечный враг! Злой дух и добрый гений!

[nemeli]

Храм любви
Страданием проложена дорога
В заветный Храм
Божественной Любви;
Все дальше улетают от порога,
Пока синиц мы ловим, журавли.

Отравленные плодом недозрелым,
Годами бродим в замкнутом кругу,
К плодам боимся
прикоснуться спелым,
Внезапно созревающим в пургу.

И всё же боль страдания – прекрасна,
От чувств высоких молодеет кровь;
Пусть кто-то скажет,
что любить опасно,
Опасней – неопасная любовь.


Чаша любви
Не склеить битого на счастье,
Былым весельем хрусталя,
Мы упустили журавля,
Синице выразив пристрастье.

К чему слепые кривотолки,
Вина страстей давно испив,
О будни серые разбив
Миф о любви земной в осколки.

В пустыне одиноких дней
Себя на жажду обрекая,
Опять испить любви желая,
В надежде ищем чаши сей…


В.Стр@нник

[Romko]

не обтирай с ладоней эту пыль,
с плечей твоих, носивших ночью шпалы.
и кисти рук не возлагай устало
на узкий лоб болеющей толпы.
не излечить... и толку будет мало,

и пальцы понапрасну обожжешь.
а ночью снова разгружать вагоны.
печать луны на бланке небосклона
скрывает запечатанную ложь
в твоём лице, украденном с иконы,

лампадным закопчёным фитилём
до угольной щеки, до слёз младенца,
до шпал в груди, уложенных на сердце,
в котором пахнет горьким миндалём.
и никуда от этого не деться,

не проложив небесного пути,
по осыпям укладывая рельсы
в ночи, где даже Фаренгейт и Цельсий
свои таблицы сдали бы в утиль...
чтоб ты могла упасть и разреветься,

расплакаться, по-бабьи заскулить,
и обтереть опухшие ладони,
забыв о том, что лики на иконе,
измазанные в угольной пыли,
с тобой носили шпалы из вагона...

[Hotice]

Postscriptum

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не способен заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

1967

[foxсо4ка]

История про Кошку и Её Человека...

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

(с) Саша Бес

[Romko]

Bg9mfJFRfIM

[Горгоша]

ТЕМНЫЙ АНГЕЛ

О темный ангел одиночества,
Ты веешь вновь,
И шепчешь вновь свои пророчества:
"Не верь в любовь.

Узнал ли голос мой таинственный?
О, милый мой,
Я – ангел детства, друг единственный,
Всегда – с тобой.

Мой взор глубок, хотя не радостен,
Но не горюй:
Он будет холоден и сладостен,
Мой поцелуй.

Он веет вечною разлукою,-
И в тишине
Тебя, как мать, я убаюкаю:
Ко мне, ко мне!"

И совершаются пророчества:
Темно вокруг.
О, страшный ангел одиночества,
Последний друг,

Полны могильной безмятежностью
Твои шаги.
Кого люблю с бессмертной нежностью,
И те – враги!

Д.С. Мережковский.

[Hotice]

Happy End

Ми в кав’ярні в компанії, трішечки парить
Той спокій – моя примара
Ти новини ведеш на якомусь каналі
Я точно тобі не пара.
Я не сам і розмови про каву й вистави
Ну точно нам нідочого
І братан зараз скаже у нас якісь справи
Ніхто не тримає нікого.

Я видумую, я видумую
Happy end в історію свою я
Викарбовую я, викарбовую
Сум, скупою мовою.
Підпалю листа, підпалю листа
Комерційним щоб сюжет не став
Станція метро не та
Аркуш чистий я дістав.

Схожі рими прості на дві гривні
В кишені на каву і на роботу
І сусіди мої ну немов навіжені
До виходу і до входу.
І "Love Story" стартує, прогавив початок
Чогось там було замало
Я на тебе придумав собі полювати
Мене ти вже вполювала.

Я видумую, видумую
Happy end в історію твою й мою
Викарбовую я, викарбовую
Сум, скупою мовою.
Підпалю листа, я підпалю листа
Комерційним щоб сюжет не став
Станція метро не та
Аркуш чистий я дістав.

Станція метро не та
Аркуш чистий я дістав...


http://www.youtube.com/watch?v=s7HbBpGh39Q

[Lizeta]

15 апреля 2011 года — 125 лет со дня рождения Николая Степановича Гумилёва

ШЕСТОЕ ЧУВСТВО

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;

Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;

Так век за веком - скоро ли, Господь? -
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

1921

[Lizeta]

САДА-ЯККО

В полутемном строгом зале
Пели скрипки, вы плясали.
Группы бабочек и лилий
На шелку зеленоватом,
Как живые, говорили
С электрическим закатом,
И ложилась тень акаций
На полотна декораций.

Вы казались бонбоньеркой
Над изящной этажеркой,
И, как беленькие кошки,
Как играющие дети,
Ваши маленькие ножки
Трепетали на паркете,
И жуками золотыми
Нам сияло ваше имя.

И когда вы говорили,
Мы далекое любили,
Вы бросали в нас цветами
Незнакомого искусства,
Непонятными словами
Опьяняя наши чувства,
И мы верили, что солнце
Только вымысел японца.

Николай Гумилев.

[MARIMAR]

Я ЗАВИДУЮ ПТИЦАМ

Я порою завидую птицам,
Наблюдая полёт их свободный.
Я хотела бы птицей родиться,
Долететь до небесного свода.

Над земной суетой пролетая,
Так свободно парить в поднебесье,
Полной грудью свободу вдыхая,
Наслаждаться своею же песней.

И чтоб жить по законам природы,
Независимой быть мне от многих:
От ленивой, недоброй породы,
От трусливых, неумных, убогих.

Сильных крыльев размах ощущая,
К солнцу в каждом полёте стремиться.
И к земле всякий раз возвращаясь,
Мне без выси небесной томиться.

Если вновь суждено мне родиться,
И позволено быть кем угодно,-
Я пришла бы в мир юной орлицей,
Гордой, сильной, красивой, свободной!

Волжанина Елена

[foxсо4ка]

Вероника Тушнова - стихи


Так было, так будет
в любом испытанье:
кончаются силы,
в глазах потемнело,
уже исступленье,
смятенье,
метанье,
свинцовою тяжестью
смятое тело.
Уже задыхается сердце слепое,
колотится бешено и бестолково
и вырваться хочет
ценою любою,
и нету опасней
мгновенья такого.
Бороться так трудно,
а сдаться так просто,
упасть и молчать,
без движения лежа...
Они ж не бездонны -
запасы упорства...
Но дальше-то,
дальше-то,
дальше-то что же?
Как долго мои испытания длятся,
уже непосильно борение это...
Но если мне сдаться,
так с жизнью расстаться,
и рада бы выбрать,
да выбора нету!
Считаю не на километры - на метры,
считаю уже не на дни - на минуты...
И вдруг полегчало!
Сперва неприметно.
Но сразу в глазах посветлело
как будто!
Уже не похожее на трепыханье
упругое чувствую
сердцебиенье...
И, значит, спасенье -
второе дыханье.
Второе дыханье.
Второе рожденье!

[Парусник]

УХОДЯТ МАТЕРИ.

Р. Поспелову

Уходят наши матери от нас,
уходят потихонечку,
на цыпочках,
а мы спокойно спим,
едой насытившись,
не замечая этот страшный час.
Уходят матери от нас не сразу,
нет —
нам это только кажется, что сразу.
Они уходят медленно и странно
шагами маленькими по ступеням лет.
Вдруг спохватившись нервно в кой-то год,
им отмечаем шумно дни рожденья,
но это запоздалое раденье
ни их,
ни наши души не спасет.
Все удаляются они,
все удаляются.
К ним тянемся,
очнувшись ото сна,
но руки вдруг о воздух ударяются —
в нем выросла стеклянная стена!
Мы опоздали.
Пробил страшный час.
Глядим мы со слезами потаенными,
как тихими суровыми колоннами
уходят наши матери от нас...

1960

Е.Евтушенко

[Romko]

Колись життя натягне тятиву
і вистрелить наосліп і в останнє.
Яка різниця? Я хіба живу?
Ніхто і не помітить, що не стане
іще одної дивності між них,
наповненої словом під зав’язку
і згадок атипових, не смішних.
Сумна у мене і недобра казка.
Розколеться історія на дві,
реальну і на ту, яка у вірші.
У першу, я прошу тебе, не вір.
А другу, якщо треба, перепишеш.

[foxсо4ка]

************

Лариса Васильева


Спасибо. Мне сегодня можно
сказать о прошлом что хочу
и пошутить неосторожно,
не опасаясь, что шучу.

Спасибо. Я могу без страха
обманом называть обман,
увязывать со словом «плаха»
страницы жизни - не роман.

Спасибо. Я могу молчаньем
привлечь, а также отпугнуть
и неожиданным звучаньем
привычное перечеркнуть.

Спасибо…
Говорить «спасибо»
за право быть самой собой?
Какая вновь нависла глыба,
зачем нависла над судьбой?

[Травка]

Это что-то вроде талисмана.
В шелковый мешочек — чтоб везло
Зашиваю шишечку платана,
отлетавшей бабочки крыло.

Зашиваю мелкую монетку,
бусинку из бабушкиных бус.
Повезет, я знаю, непременно.
Я ведь ведьма, я не ошибусь.

И травой пахучею, сухою
начиню, чтоб ладились дела,
чтоб в ночи тебя не беспокоил
шорох отлетавшего крыла.

Нашепчу удачную дорогу,
новую любовь и дальний край.
Только ты не вороши, не трогай,
только, я прошу, не открывай.

Но ведь ты откроешь — я-то знаю.
Но ведь ты подумаешь: назло
мелкий мусор и трава сухая,
бедной мертвой бабочки крыло...

Старушка Х.

[mothlight]

Морокунское

Морочит апрель, морочит,
поскольку в себя не верит,
а кто-то тебя назначил
стражем к её весне.

И в самом-то деле, глупость -
подумал бы о карьере,
о бизнесе бы подумал,
ну, или там, о семье.

Но думается о странной,
ничьей и всегда свободной,
и мелкие бесы шутят,
и напрочь лишился сна,
а тут пристают с работой.

Какая, к чертям, работа,
когда ты назначен свыше -
а вдруг у неё весна?

Полночи вон бродит где-то
и тянет домой ромашки -
откуда в апреле взяться?
Да только не скажет, нет.
А после напьётся чаю,
напялит твою рубашку
и станет почти девчонкой
каких-то неявных лет.

Морочит апрель, морочит,
что свойственно мелким бесам,
весна обрывает разом сомнения,
а мечты
уносят тебя всё дальше,
но всё-таки интересно:
весна у неё,
а стражем
зачем-то назначен ты.


Уже Другая

[Romko]

Который год бреду, как вечный жид.
В годах богатства больше, чем у Креза.
Мне не знаком ни идиш, ни иврит,
Я вечный жид, который не обрезан,

Который не читал священных книг,
Толмуд не знает, не толкует Тору,
Который всё своим умом постиг
И позабыл. Я вечный жид, который,

Не отделив от мяса молока,
Ест всё подряд, совсем не чтит субботу,
Играет в подкидного дурака,
И любит о евреях анекдоты.

Я вечный жид, хоть вечен ни на грош,
Совсем не вечен, а, скорее, смертен...
Скорей поверишь, нежели поймёшь,
Что вечность, это адрес на конверте,

В котором мне письмо отправил Бог
И приписал - открой и ты увидишь,
Что тот моё письмо прочесть бы мог,
Кто с детства изучал иврит и идиш...

[МиLanka]

варенье из поцелуев

Варенье из поцелуев
В приливе вдохновенья,
Во власти мыслей грешных,
Сварила я варенье
Из поцелуев нежных.
Не земляники красной -
Не клюквы, не вишенья -
Я поцелуев страстных
Скопила для варенья.
Усердье и терпенье -
И вот оно готово!
Я разолью варенье
По банкам пол-литровым.
Уеду я, наверно,
Далёко и надолго.
А баночки с вареньем
Расставлю впрок на полках.
С малиной чай не пей ты,
Забудь лимон и сахар.
А пей с моим вареньем
Без грусти и без страха.
Вернусь я непременно!
И буду, обещаю,
Опять варить варенье
Из поцелуев - к чаю.

[Lerika]

Я думала, отсюда видно вечность…
Скажите, доктор, как надолго страх,
когда стоишь вот так у поперечины,
сминая каждый божий день в руках?
Не надо, доктор, я и так всё знаю:
вот это – в вену… эти – натощак…
я только постоянно забываю,
мне делать шаг или не делать шаг?
Ведь вам уже известно, чем я кончу,
мне даже не прописан полный курс.
Моя реальность с каждым разом тоньше,
и с каждым разом всё пресней на вкус.
Но всё равно - спасибо за оказию
сойти с дистанции, а не с ума.
Я буду умолять об эвтаназии.
Я задолбалась уходить сама.

Е. Касьян.

[Nuvanna]

Велма
В Риме дождь.
Плюс семнадцать. Италию топит циклон.
Вечный город не плачет. Он в мраморе замер отныне.
Захлебнувшись от крика, едва не сорвавшись на стон,
Я - на шквальном ветру… и шепчу, и шепчу Твое имя…

В Риме дождь.
Он уже барабанит в конце этих строк…
А у нас выпал снег. Только мне это больше не нужно.
Просто небо упало на землю… и тысячи ног
Млечный путь превратили в обычные грязные лужи…
В Риме дождь.
Хулиганит грозой, Твой смывая портрет:
Неземные глаза… Тонкий шрам на губе… еще с детства…
Каждый день облетаю листвой, замышляя побег…
Но опять остаюсь, охраняя Твое королевство.
В Риме дождь.
Он уже погасил, что горело внутри.
Пустота… И разбитая клетка скучает по птице –
Просто сердце мое не дождется Тебя и весны.
И оттаять не может. Но может со звоном разбиться.
В Риме дождь.
Но когда-нибудь здесь я узнаю апрель…
А потом чуть на север – в Верону, где все начиналось…
Там Шекспир переписан Твоею рукой… и теперь
Лишь Ромео погиб, а Джульетта осталась… Осталась!..
В Риме дождь.
Вечный город. Он просто пропитан Тобой…
Даже имя одно на двоих… И порывами – в спину!..
Ты останешься нежной и необратимой мечтой…
Я империей буду… которую Ты не покинул…
В Риме дождь…

[Nuvanna]

Под кляксой неба горизонт продрог...
Алиса Востокова
Под кляксой неба горизонт продрог,
и, кажется, осколочные раны
чужих смертей за болевой порог
затянутся узорчатым изъяном
в калейдоскоп трёхмерных полуснов,
гранением беды в кричащем цвете...
А вёсны не заденут нас крылом,
возможно, снова обретя свой ветер.

[Nuvanna]

Ветер
Вячеслав Пушкин
От веток дерева до крошек кирпича
от края крыши до фонарных пятен
не поддаваясь тяжести плеча
не уступая легкости запястий
происходя внезапно час спустя
последовательностью
заданных событий
из строгих картотек небытия
из личных писем позабытых
то торжествуя в ослепленьи дня
то затихая в сумерках теряясь
не возвращаясь больше никогда
и далее не повторяясь.

[Nuvanna]

Танго Снежной королевы
Велма
Тонкий
хрупкий надрез…
и шрам…
Слово «вечность»
ногтями рисую
Белым кружевом
по плечам -
Не зима…
Это я колдую…
Ближе!
Ближе, мой третий Рим…
Повинуйся словам бесстыжим!
Озаряю тебя одним
Ярким всполохом…
Рыжим-рыжим!
Снегопад на ресницы…
Взмах!..
Роем
бабочек белых с неба…
Я хочу тебя в стиле «ах!» -
Это
вечная жажда снега…
Танго
с ломтиком сна –
в бокал!
Минус 40
и лёд прелюдий…
Простыня –
танцевальный зал…
И пощады тебе не будет!...

[nemeli]

Пропавшие без вести

Чем дальше, тем на сердце холодней.
Ведь давешнее вновь не повторится.
Мне снятся лица, лица, лица, лица
моих пропавших без вести друзей.

И я для них безвременно исчез,
без видимой причины канул в лету.
Я неустанно думаю об этом.
О, сколько дружб с моей пошло вразрез!

Кто виноват? На ком лежит вина
в столь непомерно горестных утратах?
С пристрастием ищу я виноватых,
напрасно силясь вспомнить имена.

Такие сны относят к вещим снам.
Подтекст их очевиден. Ведь с годами
всё тоньше связь со старыми друзьями,
всё реже новых случай дарит нам.

Как будто перед судном впопыхах
мост развели, а вновь свести – забыли.
''Но были же друзья когда-то, были!'', –
проснувшись, восклицаю я в сердцах.

Дождь за окном… Ах, бедолага дождь!
Печальный лязг забытых Богом капель.
И этот скальпель, этот жуткий скальпель,
по памяти скользящий вдоль и сплошь!

Мои друзья, растерянные вдрызг,
найдитесь, вопреки любым законам,
во времени ближайшем, самом скором,
пронзив душераздел, пойдя на риск!..

Но чем старее, тем сто крат верней,
что давешнее вновь не повторится.
О, где вы, лица, лица, лица, лица
моих пропавших без вести друзей?..

[nemeli]

Располагает к мыслям тишина...
В ней множество ответов на вопросы,
сюжеты недосмотренного сна
и недосказанности отголоски.

Попробуйте, вкушая тишину,
наполнить душу светлым настроеньем,
впустив в нее цветущую весну,
оставить все ненужные волненья.

... Порой она способна убедить,
что нужно сделать первым(!) шаг навстречу,
и если ничего не изменить -
непониманье будет длиться вечно...

[nemeli]

Минута

Узорные тени так зыбки,
Горячая пыль так бела, —
Не надо ни слов, ни улыбки:
Останься такой, как была;

Останься неясной, тоскливой,
Осеннего утра бледней
Под этой поникшею ивой,
На сетчатом фоне теней…

Минута — и ветер, метнувшись,
В узорах развеет листы,
Минута — и сердце, проснувшись,
Увидит, что это — не ты…

Побудь же без слов, без улыбки,
Побудь точно призрак, пока
Узорные тени так зыбки
И белая пыль так чутка…

[nemeli]

Наклонись, я шепчу тебе что-то,
И легко тебе станет, легко, –
Мне по жизни положена льгота
На чужое подуть молоко,

На чужие кошмары и страхи,
На тревоги чужой кипяток,
На тоску человеческой птахи
В проводах, где колотится ток.

Я шепну тебе что-то такое,
Что одна лишь природа поймёт. –
Я тебя не оставлю в покое
Попивать смертолюбия мёд.

Мне по жизни положена льгота
Не бояться ни мыслей, ни слов.
Наклонись, я шепну тебе что-то
Глазом, вечно открытым для снов.

Есть такие наивные вещи
И такие глазные слова,
Что от них разжимаются клещи –
И душа оживает сама

[nemeli]

Недописанный роман...

Что наша жизнь? То - недописанный роман,
Смятение чувств, ошибки и обман.
Сплетение судеб, душ незримый стон,
Когда сердца не бьются в унисон.

И снова поиск, всплеск нечаянной мечты,
Слова любви прекрасны, как цветы.
Известно, что не долог век цветов.
И умирает бедная любовь.

Любовь ли это? Нет -опять обман.
Опять мираж. Рассеявшись - туман,
Вдруг обнажает чувственности ложь.
И сотрясает душу снова дрожь.

Быть может, кто-то там, среди светил
Напополам все души разделил?
И разбросал их по земле, как семена:
Найдутся пары, то получат все сполна.

Одним везет две половиночки собрать,
Другим всю жизнь приходится искать,
А третьи, принимая испытание,
Хранят союз... поправ души метание.

[blagoroden_don]

Генерал захворал.Он горел,как ракетная вспышка
над долиной,над долей...И комкала сердце одышка
Он друзей вспоминал,словно поле окидывал взглядом:
Паша в танке сгорел,а Ванюша-растерзан снарядом.
Он друзей вспоминал...Трогал шрамы рукою прохладной.
Снова Карбышев снился,-опять ледяной и громадный.
...Генерал на диване лежал,непонятный и строгий.
Две руки на груди,как крест на крест-две дальних
дороги.
И ведь что получилось,что с воином сталось:
победила его не граната,не пуля,а-старость.
Генерал понимал:умирают деревья и звезды.
Значит,нужно смириться...А смерть?-улыбнуться ей
просто.
Ну а если достать-именной из шкатулки?..
С табличкой?
И лети генерал,генерал.Поднимайся над Родиной птичкой.
Пусть в соседней квартире,заслышав тот хлопнувший
выстрел,
о шампанском подумают люди -о брызгах,об искрах.
Ну,так что? Ожидать? Или-к дьяволу эта морока?
...Тяжело умирать без друзей.тяжелей,чем без бога.

[foxсо4ка]

Качели

Наталия Забила


Меня качает на качелях настроенья:
То было весело, то вдруг пропала маза…
Один звонок, одно письмо, одно мгновенье –
Всё с ног на голову перевернётся разом.
Эмоций шквал меня захлёстывает вечно,
Я не умею реагировать без нерва.
Нюанс подтекста – и опущенные плечи…
Два тёплых слова – и судьба уже не стерва…
От эйфории до безбрежного унынья,
От депрессухи до надежды – миг единый.
Ты каждым жестом заколачиваешь клинья
В разлом, меня делящий на две половины:
Одна – красавица, любимая тобою,
Другая – жалкое, несчастное созданье.
Я совершенно раздружилась с головою,
Я провалилась в это полусостоянье.
Жить невозможно постоянно на качелях,
Сними меня уже, пожалуйста, отсюда.
Пусть будет плохо мне, но я хочу быть цельной.
Останови качели.
Всё.
Не будет чуда.

[Парусник]

Много слов говорил умудренных,
много гладил тебя по плечу,
а ты плакала, словно ребенок,
что тебя полюбить не хочу.

И рванулась ты к ливню и к ветру,
как остаться тебя ни просил.
Черный зонт то тянул тебя кверху,
то, захлопавши, вбок относил.

И как будто оно опустело,
погруженное в забытье,
это детское тонкое тело,
это хрупкое тело твое.

И кричали вокруг водостоки,
словно криком кричал белый свет:
"Мы жестоки, жестоки, жестоки,
и за это пощады нам нет".

Все жестоко - и крыши, и стены,
и над городом неспроста
телевизорные антенны,
как распятия без Христа...

Август 1957

Е.Евтушенко

[tereza84]

Тарас Федюк
ось весна. що робити з нею? знов прийшла. хто її просив? горобці несуть ахінею із усіх своїх голосів ну там промені і струмочки ну там дамочки цок-цок-цок ну дощі та інші примочки - навігація берег пісок томик віршів старого бахита навіть гості - ви ви і ви виправдовуєшся: треба жити. так і треба тобі. живи.

[Ксюша Д.]

Звонок Джону Леннону с неизвестного номера:

«Есть такая страна, Джон,
где
все играют на банджо
и не думают о еде.
Ты даже не представляешь, Джон, –
они питаются светом,
исходящим от собственных жён.
Свет со вкусом вина и хлеба,
свет, играющий на ветру.
Смотришь в небо,
перебираешь
полоски струн,
лёжа на тёплых коленях жены,
и никакие занятия больше тебе не нужны.
Тебе понравится, ты не такой пижон,
приезжай вместе с Йоко, Джон.
Аж сердце ёкает, когда думаю, что снова тебя увижу,
это даже лучше, чем ночью гулять по Парижу.
Если не хочешь банджо,
то захвати свой старый, как смерть, рояль.
Это такая страна, Джон,
там совсем не нужна мораль:
ты играешь – жена излучает свет;
и ни войны, ни религии – нет.
Это не страшно – подай мне знак,
я пришлю за тобой упряжку
и несколько звёздных собак.
Их потом не догонишь
ни на самолёте, ни на корабле.
Ты понимаешь, Джонни,
эта страна не совсем на Земле.
Да, что-то вроде Клондайка:
добираться только на лайках,
работать, не покладая рук,
только климат мягче и вместо золота – звук.
Здесь много отличных ребят
и настоящего рок-н-ролла.
Не знаю, как насчёт Пола,
а Джордж скоро будет здесь.
Бросай свой Лондон
и его туманную спесь!
Как выйдешь на улицу,
крикни: « Довольно!» –
возникнет
возничий по имени Марк.
Сначала будет немного больно,
потом беспросветный мрак;
а через секунду ты будешь дома, Джон.
Начни с тональности до мажор…

[RODI_ON]

Павлова Вера

***
если есть чего желать
значит будет о чем жалеть
если есть о чем жалеть
значит будет о чем вспомнить
если есть о чем вспомнить
значит не о чем было жалеть
если не о чем было жалеть
значит нечего было желать

***
я обещала Богу
я обещала маме
я себе обещала
мало
мало
мало силы у Бога
мало силы у мамы
у меня нет сил
посторонитесь
иду предавать

***
Вся наша жизнь – игра в почтовый ящик,
в котором ищешь-ищешь – и обрящешь
сухой листок и телефонный счет…
И долго слушаешь, как сердцем кровь идет.

***
Они влюблены и счастливы.
Он:
Когда тебя нет,
мне кажется –
ты просто вышла
в соседнюю комнату.
Она:
Когда ты выходишь
в соседнюю комнату,
мне кажется –
тебя больше нет.

[Травка]

A она ты знаешь жила негромко
собирала мысли слова дела
собирала марки с волнистой кромкой
собирала счастье не собрала

подступила осень усталость старость
и рефрен такой мол пора пора
в телефонной книге ее остались
только раритетные номера

а какие платья поди надень их
не по моде нынче не тот стандарт
но ее коллекция сновидений
и сейчас невиданный авангард

так бывало ночью в лицо ударит
белоснежный ветер но вот беда
эти сны кому их потом куда их
никому наверное никуда

до свиданья жаворонки и совы
трепетанье ситцевой пелены
до чего мы господи невесомы
несладимы призрачны неполны...


Антон Прозоров

[foxсо4ка]

Колыбельная мужчине...


Светлана Севрикова


Сотни препятствий преодолев –
песне внимай негромкой…
Спящий мужчина – как спящий лев –
очень похож на котёнка…

Мне, засыпая, улыбнись –
к сладкому сну примета…
Спящий мужчина – что спящий сфинкс –
чудо восьмое света…

Локонов лён и шёлк ресниц…
Вздохов -- пьянящий солод.
Спящий мужчина – как спящий принц –
нежен, прекрасен, молод…

Светят огни во мгле ночной --
Грезит о солнце город.
Спящий мужчина - что сын родной–
сердцу до боли дорог…

Слушать дыхание: Выдох… Вдох…
Что тебе, друг мой, снится?
Спящий мужчина – как спящий бог…
Я – твоих храмов жрица…

Словно за каменной стеной…
Шепчешь «люблю» спросонок?
Сладких тебе сновидений, мой
зверь… божество… ребёнок.

[RODI_ON]

Черубина де Габриак (Е. И. Димитриева)

Цветы

Цветы живут в людских сердцах;
Читаю тайно в их страницах
О ненамеченных границах,
О нерасцветших лепестках.

Я знаю души, как лаванда,
Я знаю девушек-мимоз,
Я знаю, как из чайных роз
В душе сплетается гирлянда.

В ветвях лаврового куста
Я вижу прорезь черных крылий,
Я знаю чаши чистых лилий
И их греховные уста.

Люблю в наивных медуницах
Немую скорбь умерших фей,
И лик бесстыдных орхидей
Я ненавижу в светских лицах.

Акаций белые слова
Даны ушедшим и забытым,
А у меня, по старым плитам,
В душе растет разрыв-трава.

* * *
Серый сумрак бесприютней,
Сердце - горче. Я одна.
Я одна с испанской лютней
У окна.

Каплют капли, бьют куранты,
Вянут розы на столах.
Бледный лик больной инфанты
В зеркалах.

Отзвук песенки толедской
Мне поет из темноты
Голос нежный, голос детский...
Где же ты?

Книг ненужных фолианты,
Ветви парка на стекле...
Бледный лик больной инфанты
В серой мгле.

* * *
Фальшиво на дворе моем
поет усталая шарманка,
гадает нищая цыганка...
Зачем, о чем?

О том, что счастье - ясный сокол
не постучится в нашу дверь,
о том, что нам не ведать срока
глухих потерь...

Из-под лохмотьев шали пестрой
очей не гаснущий костер.
Ведь мы с тобой, пожалуй, сестры...
И я колдунья с давних пор.

Чужим, немилым я колдую
Всю ночь с заката до утра,-
кто корку мне подаст сухую,
кто даст кружочек серебра.

Но разве можно коркой хлеба
насытить жадные уста,
не голод душит - давит небо,
там - пустота.

[nemeli]

Идёт весна по городу!
Вот курят папиросочку
Два нищих не спеша…
А вот чулки в полосочку
И чья-то в них душа…

Вот рокеры с гитарами…
Блондинка за рулём…
Студенты ходят парами,
А пьяницы – втроём…

Рекламными экранами
Закрыты небеса.
Звучит над ресторанами
Знакомая попса.

Старик смеётся в бороду…
Взбесился чей-то пёс…
Идёт весна по городу!
И кто её принёс?

[nemeli]

Двор озаряется первым бесстрашным нарциссом.
Ветром по листикам – первовесенняя дрожь…
Чтобы из листиков выросли крепкие листья,
Зорко следит сероглазая тетушка Дождь.
Нежно пригладит росток на изломе асфальта,
Поторопит засидевшийся в почке бутон,
Тихо нашепчет слова, что растениям внятны,
Но у камней вызывают задушенный стон.
Горечь смывает и пыль, чтобы радуги висли,
Чтобы деревья качали ветвями покой.
Мусор и грязь надоевшей обыденной жизни
Тетушка Дождь выметает хрустальной метлой.
Детям она шепчет сказки апрельскою ночью,
Чтобы они забывали про горе и ложь…
Утром я выйду – услышу, как зонтик щекочет,
Тихо смеясь, сероглазая тетушка Дождь

[cote d'Ivoire]

Я читаю забытых поэтов.
Почему же забыты они?
Разве краски закатов, рассветов
Ярче пишутся в новые дни?

Разве строки составлены лучше
И пронзительней их череда?
Разве терпкость нежданных созвучий
Неизвестна была им тогда?

Было все: и восторг рифмованья,
И летучая живость письма,
И к живым, и к усопшим взыванья,—
Только не было, братцы, ума.

Я уйду вместе с ними, со всеми,
С кем в одном находился числе...
Говорят, нужен разум в эдеме,
Но нужнее — на грешной земле.

Семен Липкин

[di72]

Вербочки

Александр Блок

Мальчики да девочки
Свечечки да вербочки
Понесли домой.
Огонечки теплятся,
Прохожие крестятся,
И пахнет весной.
Ветерок удаленький,
Дождик, дождик маленький,
Не задуй огня!
В Воскресенье Вербное
Завтра встану первая
Для святого дня.


C Вербным воскресеньем!

[RODI_ON]

"Вербы"

Вербы овеяны
Ветром нагретым,
Нежно взлелеяны
Утренним светом.

Ветви пасхальные,
Нежно-печальные,
Смотрят веселыми,
Шепчутся с пчелами.

Кладбище мирное
Млеет цветами,
Пение клирное
Льется волнами.

Светло-печальные
Песни пасхальные,
Сердцем взлелеяны,
Вечным овеяны.

Бальмонт К.

[Lizeta]

СЕБЕ, ЛЮБИМОМУ,
ПОСВЯЩАЕТ ЭТИ СТРОКИ АВТОР

Четыре.
Тяжелые, как удар.
"Кесарево кесарю - богу богово".
А такому,
как я,
ткнуться куда?
Где мне уготовано логово?

Если бы я был
маленький,
как океан,-
на цыпочки волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
Такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!

О, если б я нищ был!
Как миллиардер!
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.

Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
И слова
и любовь моя -
триумфальная арка:
пышно,
бесследно пройдут сквозь нее
любовницы всех столетий.

О, если б был я
тихий,
как гром,-
ныл бы,
дрожью объял бы земли одряхлевший скит.
Я если всей его мощью
выреву голос огромный,-
кометы заломят горящие руки,
бросаясь вниз с тоски.

Я бы глаз лучами грыз ночи -
о, если б был я
тусклый, как солце!
Очень мне надо
сияньем моим поить
земли отощавшее лонце!

Пройду,
любовищу мою волоча.
В какой ночи
бредовой,
недужной
какими Голиафами я зачат -
такой большой
и такой ненужный?

1916

В.В.Маяковский

[Lizeta]

Несколько слов о моей жене


Морей неведомых далеким пляжем
идет луна -
жена моя.
Моя любовница рыжеволосая.
За экипажем
крикливо тянется толпа созвездий пестрополосая.
Венчается автомобильным гаражей,
целуется газетными киосками,
а шлейфа млечный путь моргающим пажем
украшен мишурными блестками.
А я?
Несло же, палимому, бровей коромысло
из глаз колодцев студеные ведра.
В шелках озерных ты висла,
янтарной скрипкой пели бедра?
В края, где злоба крыш,
не кинешь блесткой песни.
В бульварах я тону, тоской песков овеян:
ведь это ж дочь твоя -
моя песня
в чулке ажурном
у кофеен!

[1913]

В.В.Маяковский

[Lizeta]

Исчерпывающая картина весны

Листочки.
После строчек лис -
точки.

[1913]

В.В.Маяковский

[foxсо4ка]

Вербное воскресенье

Ты - вербное воскресенье,
Ты - вера моя, ты - прозренье.
Благословляешь грядущее ты,
Пушистые почки, как будто цветы.

Ты нежность несёшь,
Возрожденье...
Ты радость,
Природы цветенье.

Весной пробуждается всё,
И пусть пробудится сознанье.
«Осанна» Господь говорить повелел
И Царство земное открыл в дарованье.

Явил он нам Царство своё на земле
И всех в это Царство призвал.
Надежду и Веру он нам подарил,
А Царство Любовью назвал.

Он верил и знал, что проснётся народ,
И Царство Любви возродит.
Луч света божественный души зажжет
И зло и грехи победит.

И верба об этом нам говорит,
Весной цветёт первой она.
Проснитесь, проснитесь от долгого сна,
Я снова уже расцвела.

Ната Невская

[Hotice]

На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Березы ветви поднимали
И незаметно вечерели.

Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко,

Когда его художник милый
Выводит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.

1909

[foxсо4ка]

Чудо весны

Где-то так далеко не бывает зимы,
Не бывает весны, круглый год там жара,
А у нас по весне тают зимние льды,
Пробуждается жизнь от холодного сна.

Так красива земля, обновленная вдруг,
Когда все так свежо и прекрасно вокруг.
На реке бьется лед, и потоком вода
Ускоряет свой ход: к ней свобода пришла.

Это чудо весны – светлый праздник в душе,
Можно жизнь вновь найти после сна на земле.
Это чудо весны оживило меня,
И спасло от беды, пробудило от сна.

Все пройдет, но ты жди, вновь наступит весна,
И вернется тот свет, что искали глаза!
Как бы ни было в жизни тебе тяжело,
Ты живи, веря в чудо, любовь и добро!

©Ольга Партала, 2001

[Парусник]

РУССКО-АМЕРИКАНСКИЙ РОМАНС.

И в моей стране, и в твоей стране
до рассвета спят — не спиной к спине.

И одна луна, золота вдвойне,
И в моей стране, и в твоей стране.
И в одной цене — ни за что, за так,
для тебя — восход, для меня — закат.
И предутренний холодок в окне
не в твоей вине, не в моей вине.
И в твоем вранье, и в моем вранье
есть любовь и боль по родной стране.
Идиотов бы поубрать вдвойне —
и в твоей стране, и в моей стране.
1977



А.Вознесенский

[RODI_ON]

* * *
Сохнет стаявшая глина,
На сугорьях гниль опенок.
Пляшет ветер по равнинам,
Рыжий ласковый осленок.

Пахнет вербой и смолою.
Синь то дремлет, то вздыхает.
У лесного аналоя
Воробей псалтырь читает.

Прошлогодний лист в овраге
Средь кустов — как ворох меди.
Кто-то в солнечной сермяге
На осленке рыжем едет.

Прядь волос нежней кудели,
Но лицо его туманно.
Никнут сосны, никнут ели
И кричат ему: «Осанна!»

Есенин С.

[foxсо4ка]

* * *

Судьбы своей никто не знает.
Ну как её предугадать?
Любой, кто по земле шагает,
Споткнувшись, может вдруг не встать.

Кто славою своей кичится,
С годами может быть забыт.
И тот, кто не умел молиться,
Вдруг к Богу взор свой обратит.

Как мало мы о чуде знаем
И как, порою, ждём его,
И, ожидая, забываем,
Что наш удел — творить добро.

Стать для незрячих искрой света,
Дать жаждущим воды испить.
И честь невинных, от навета,
Без колебаний защитить.

Слов покаянья не стесняться,
Коль искренны наши уста
И с верой в сердце просыпаться,
Пока жива наша мечта.

Пусть звёзды тайны судеб знают,
Определив наши пути,
Лишь души наши выбирают,
Как всё же нам по ним пройти.

Ирина Пикман.

[RODI_ON]

В одном мгновенье видеть Вечность,
Огромный мир - в зерне песка,
В единой горсти - бесконечность,
И небо - в чашечке цветка.

Посредством глаза, а не глазом
Смотреть на мир умеет разум,

Потому что смертный глаз
В заблужденье вводит вас.

Бог приходит ярким светом
В души к людям, тьмой одетым.

Кто же к свету дня привык,
Человечий видит лик.

Правда, сказанная злобно,
Лжи отъявленной подобна.

Принца шелк, тряпье бродяги -
Плесень на мешках у скряги.

Радость, скорбь - узора два
В тонких тканях божества.

Можно в скорби проследить
Счастья шелковую нить.

Так всегда велось оно,
Так и быть оно должно.

Радость с грустью пополам
Суждено изведать нам.

Помни это, не забудь -
И пройдешь свой долгий путь.


Уильям Блейк

[Травка]

Не меняя тональности, ветер
поступательно сводит с ума,
на моей черно-белой планете
зи-ма...

Как отставший от графика поезд,
на столе отрывной календарь
продолжает унылую повесть
«Фев-раль»...

Но уже в тишине полустанка
кастаньеты весны, не дыша,
ждет пустая консервная банка
ду-ша...

Кадай

[Спилия]

Пока мы живы, можно всё исправить,
Всё осознать, раскаяться, простить,
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить.

Пока мы живы, можно оглянуться,
Увидеть путь, с которого сошли,
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.

Пока мы живы... Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
И попросить прощенья не смогли...

Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает нескольких минут
Понять – о, Боже, как мы виноваты!

И фото – чёрно-белое кино.
Усталые глаза – знакомым взглядом.
Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,

За не звонки, не встречи, не тепло.
Не лица перед нами, просто тени...
А сколько было сказано "не то",
И не о том, и фразами не теми....

Тугая боль, – вины последний штрих, –
Скребёт, изводит холодом по коже.
За всё, что мы не сделали для них,
Они прощают. Мы себя – не можем...

(Инна Панина)

[nemeli]

Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.

Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.

Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.

И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.

[nemeli]

Я усталым таким еще не был
В эту серую морозь и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутевая жизнь.

Много женщин меня любило.
Да и сам я любил не одну.
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.

Бесконечные пьяные ночи
И в разгуле тоска не впервь!
Не с того ли глаза мне точит
Словно синие листья червь?

Не больна мне ничья измена,
И не радует легкость побед,
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет,

Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы,
Ничего не хочу вернуть.

Я устал себя мучить бесцельно.
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в легком теле
Тихий свет и покой мертвеца.

И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,
Как в смирительную рубашку
Мы природу берем в бетон.

И во мне, вот по тем же законам,
Умиряется бешеный пыл.
Но и все ж отношусь я с поклоном
К тем полям, что когда-то любил.

В те края, где я рос под кленом,
Где резвился на желтой траве,—
Шлю привет воробьям и воронам
И рыдающей в ночь сове.

Я кричу им в весенние дали:
«Птицы милые, в синюю дрожь
Передайте, что я отскандалил,—
Пусть хоть ветер теперь начинает
Под микитки дубасить рожь».

[Truly]

М. Волошин

* * *
Весь мир таков, каков он создан нами.
Достаточно сказать себе, что это -
Совсем легко. И ты без напряженья
Создашь миры и с места сдвинешь горы.


* * *
Ступни горят, в пыли дорог душа...
Скажи: где путь к невидимому граду?
- Остановись. Войди в мою ограду
И отдохни. И слушай не дыша,
Как ключ журчит, как шелестят вершины
Осокорей, звенят в воде кувшины...
Учись внимать молчанию садов,
Дыханью трав и запаху цветов.


* * *
Сквозь сеть алмазную зазеленел восток.
Вдаль по земле, таинственной и строгой,
Лучатся тысячи тропинок и дорог.
О, если б нам пройти чрез мир одной дорогой!

Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами.
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспринять и снова воплотить.


* * *
Весь жемчужный окоём
Облаков, воды и света
Ясновиденьем поэта
Я прочел в лице твоем.

Всё земное — отраженье,
Отсвет веры, блеск мечты…
Лика милого черты —
Всех миров преображенье.

[foxсо4ка]

***

Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.

И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.

Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.

Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!

Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!

Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль все равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.

Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!

И все же, и все же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!

Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придется по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!

Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!

И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придет!

Эдуард Асадов.

[Xomyak]

"Люби!" - поют шуршащие березы,
Когда на них сережки расцвели.
"Люби!" - поет сирень в цветной пыли.
"Люби! Люби!" - поют, пылая, розы.

Страшись безлюбья. И беги угрозы
Бесстрастия. Твой полдень вмиг - вдали.
Твою зарю теченья зорь сожгли.
Люби любовь. Люби огонь и грезы.

Кто не любил, не выполнил закон,
Которым в мире движутся созвездья,
Которым так прекрасен небосклон.

Он в каждом часе слышит мертвый звон.
Ему никак не избежать возмездья.
Кто любит, счастлив. Пусть хоть распят он.

[Радистка Кэт]

Она

Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцаньи
Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.

Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.

Когда я жажду своеволий
И смел и горд — я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.

Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.

Николай Гумилев

[Hotice]

Fin de siecle

Век скоро кончится, но раньше кончусь я.
Это, боюсь, не вопрос чутья.
Скорее - влиянье небытия

на бытие. Охотника, так сказать, на дичь -
будь то сердечная мышца или кирпич.
Мы слышим, как свищет бич,

пытаясь припомнить отечества тех, кто нас любил,
барахтаясь в скользких руках лепил.
Мир больше не тот, что был

прежде, когда в нем царили страх, абажур, фокстрот,
кушетка и комбинация, соль острот.
Кто думал, что их сотрет,

как резинкой с бумаги усилья карандаша,
время? Никто, ни одна душа.
Однако время, шурша,

сделало именно это. Поди его упрекни.
Теперь повсюду антенны, подростки, пни
вместо деревьев. Ни

в кафе не встретить сподвижника, раздавленного судьбой,
ни в баре уставшего пробовать возвыситься над собой
ангела в голубой

юбке и кофточке. Всюду полно людей,
стоящих то плотной толпой, то в виде очередей;
тиран уже не злодей,

но посредственность. Также автомобиль
больше не роскошь, но способ выбить пыль
из улицы, где костыль

инвалида, поди, навсегда умолк;
и ребенок считает, что серый волк
страшней, чем пехотный полк.

И как-то тянет все чаще прикладывать носовой
к органу зрения, занятому листвой,
принимая на свой

счет возникающий в ней пробел,
глаголы в прошедшем времени, букву "л",
арию, что пропел

голос кукушки. Теперь он звучит грубей,
чем тот же Каварадосси - примерно как "хоть убей"
или "больше не пей" -

и рука выпускает пустой графин.
Однако в дверях не священник и не раввин,
но эра по кличке фин-

де-сьекль. Модно все черное: сорочка, чулки, белье.
Когда в результате вы все это с нее
стаскиваете, жилье

озаряется светом примерно в тридцать ватт,
но с уст вместо радостного "виват!"
срывается "виноват".

Новые времена! Печальные времена!
Вещи в витринах, носящие собственные имена
делятся ими на

те, которыми вы в состоянии пользоваться, и те,
которые, по собственной темноте,
вы приравниваете к мечте

человечества - в сущности, от него
другого ждать не приходится - о нео-
душевленности холуя и о

вообще анонимности. Это, увы, итог
размножения, чей исток
не брюки и не Восток,

но электричество. Век на исходе. Бег
времени требует жертвы, развалины. Баальбек
его не устраивает; человек

тоже. Подай ему чувства, мысли, плюс
воспоминания. Таков аппетит и вкус
времени. Не тороплюсь,

но подаю. Я не трус; я готов быть предметом из
прошлого, если таков каприз
времени, сверху вниз

смотрящего - или через плечо -
на свою добычу, на то, что еще
шевелится и горячо

наощупь. Я готов, чтоб меня песком
занесло и чтоб на меня пешком
путешествующий глазком

объектива не посмотрел и не
исполнился сильных чувств. По мне,
движущееся вовне

время не стоит внимания. Движущееся назад
стОит, или стоИт, как иной фасад,
смахивая то на сад,

то на партию в шахматы. Век был, в конце концов,
неплох. Разве что мертвецов
в избытке - но и жильцов,

исключая автора данных строк,
тоже хоть отбавляй, и впрок
впору, давая срок,

мариновать или сбивать их в сыр
в камерной версии черных дыр,
в космосе. Либо - самый мир

сфотографировать и размножить - шесть
на девять, что исключает лесть -
чтоб им после не лезть

впопыхах друг на дружку, как штабель дров.
Под аккомпанемент авиакатастроф,
век кончается. Проф.

бубнит, тыча пальцем вверх, о слоях земной
атмосферы, что объясняет зной,
а не как из одной

точки попасть туда, где к составу туч
примешиваются наши "спаси", "не мучь",
"прости", вынуждая луч

разменивать его золото на серебро.
Но век, собирая свое добро,
расценивает как ретро

и это. На полюсе лает лайка и реет флаг.
На западе глядят на Восток в кулак,
видят забор, барак,

в котором царит оживление. Вспугнуты лесом рук,
птицы вспархивают и летят на юг,
где есть арык, урюк,

пальма, тюрбаны, и где-то звучит там-там.
Но, присматриваясь к чужим чертам,
ясно, что там и там

главное сходство между простым пятном
и, скажем, классическим полотном
в том, что вы их в одном

экземпляре не встретите. Природа, как бард вчера -
копирку, как мысль чела -
букву, как рой - пчела,

искренне ценит принцип массовости, тираж,
страшась исключительности, пропаж
энергии, лучший страж

каковой есть распущенность. Пространство заселено.
Трению времени о него вольно
усиливаться сколько влезет. Но

ваше веко смыкается. Только одни моря
невозмутимо синеют, издали говоря
то слово "заря", то - "зря".

И, услышавши это, хочется бросить рыть
землю, сесть на пароход и плыть,
и плыть - не с целью открыть

остров или растенье, прелесть иных широт,
новые организмы, но ровно наоборот;
главным образом - рот.

1989

Fin de siecle - конец века (франц.)

[Горгоша]

Моисеева Ольга

Всё вертится…
Закон всего – движенье!
Как заводная
Кружится Земля.
И целый мир
Находит отраженье
В таком как ты,
Но не в такой как я.
Он словно соткан
Из твоих вопросов
И вперемешку
Вместе с тишиной,
Июльским зноем,
Вьюгой и морозом,
Почти соприкасается
Со мной.
И так неуловимо,
Где-то рядом
В нём прячутся
Отжившие мечты
И кружит осень
В танце листопадом
В такой как я,
Но не в таком как ты.
А ветер
Песню тихо напевает
И дождь ему
Подыгрывает в такт,
Так только ведь
С влюбленными бывает
Смотрящими
На пламенный закат,
Когда над миром
Солнце наизнанку…
Под занавес
Предпраздничного дня,
Мне кажется,
С небес спустился ангел –
В таком как ты,
Чтоб разыскать
Меня.

[Парусник]

САГА.

Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра
безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминемся.
Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:

"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".

Андрей Вознесенский

[foxсо4ка]

Нашла раннего Бродского... Тяжело он мне даётся, но очень интересен.




x x x

Иосиф Бродский

На прения с самим
собою ночь
убив, глотаешь дым,
уже не прочь
в набрякшую гортань
рукой залезть.
По пуговицам грань
готов провесть.

Чиня себе правёж,
душе, уму,
порою изведешь
такую тьму
и времени и слов,
что ломит грудь,
что в зеркало готов
подчас взглянуть.

Но это только ты,
и жизнь твоя
уложена в черты
лица, края
которого тверды
в беде, в труде
и, видимо, чужды
любой среде.

Но это только ты.
Твое лицо
для спорящей четы
само кольцо.
Не зеркала вина,
что скривлен рот:
ты Лотова жена
и сам же Лот.

Но это только ты.
А фон твой -- ад.
Смотри без суеты
вперед. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь тверд.

<1960-е>

[ЗАПАХ ДОЖДЯ]

Знаете, так бывает… Счастье в твоей ладони
В самый обычный вечер вдруг обретает смысл…
Ветер уснет в ресницах… А по утру не вспомнит
Что приходила ночью в гости шальная мысль…

Знаете, так бывает… Просто приходит лето
Теплым июньским ветром эхо сгоняя с крыш…
Боль исчезает в полночь… Чтобы прийти с рассветом
В мир полудетских сказок где ты сегодня спишь…

Знаете, так бывает… И все равно, что завтра
Весь этот мир исчезнет всполохами костра…
Счастье – оно навечно… Призрак того театра,
Где мы играли роли (пусть не свои) вчера…

Знаете, так бывает… Это совсем не больно -
В отпуск отправив разум тихо сходить с ума…
Просто однажды (знаешь) скажешь: «С меня довольно…»
Анестезией в душу снова вползет туман…

Знаете, так бывает… Просто поймешь что счастье -
Это совсем немного… Может быть – ничего…
Может быть, просто танец пальцами на запястьях…
Главное – человека каждому – своего…





(с) Акелла -Такая Как Есть

[Lizeta]

“Иванов”


В пьесе Чехова “Иванов”
ничего не происходит.
Меж ничтожеств и болванов
неврастеник мрачно ходит,
на любовь жены не зарясь,
сторонясь напитков крепких,
неизменно огрызаясь
на поток дурацких реплик.
Этот Боркин с крепкой глоткой…
Эта Саша с детской шейкой…
И жена больна чахоткой,
будучи к тому ж еврейкой…
Невозможны в мире тошном
ни жена, ни та девица,
да, любовь, похоже, в прошлом,
ну а новой он боится.
Да, долги… Да, жизнь проходит…
Но где “экшн”, дорогие?
Ничего не происходит.
Странная драматургия…

Так и надо делать пьесы,
кроме, разве, детективов:
никаких фальшивых стрессов,
никаких искусных взрывов!
Мне порою так зевалось
От иных интриг, Иванов!
Тут следишь не отрываясь,
если сам не из болванов.
И узнать судьбину-суку,
главное, пустяк: ведь, эка,
человек взял что-то в руку —
бах! И нету человека


Юрий Ряшенцев

[Lizeta]

Фатум

Так всегда и бывает,
ждём мы того, не ждём:
тёмно-светлым смывает
судьбу за судьбой дождём…

Ретро из западной книжки
по привокзальной цене:
cыщиков шляпы и вспышки
и огоньки в пелене
стёкол с потоками серых
невразумительных слёз.
И в обезлюдевших скверах
старых ветвей перекос.

Смысл моего бытованья
был не вживлён в мозжечок,
а уместился заранее
весь на блокнотный клочок.
Но на излёте погони,
многих — по жизни — погонь,
вспыхнул, ошпарив ладони,
в пепельнице огонь.



Кто я? Не знаю. Возможно,
фатум, залёгший на дно.
То-то на сердце тревожно.
Но несомненно одно:
некогда был я моложе,
в горле строку полоща,
с ни на кого не похожей
спал, а за дверью в прихожей
капало на пол с плаща.

1 июля 2010


ЮРИЙ КУБЛАНОВСКИЙ

[mothlight]

Травинки нежной странный вкус
Меня легонько волновал.
А на губе алел укус –
След, что меня ты целовал.

Ты не был груб – горяч чуть-чуть,
Нетерпелив, как все мальчишки.
Ты покушался и на грудь,
Но я решила – это слишком.
Нет, я не строю недотрогу,
Но я неспешность обожаю.
Сама целуюсь страстно, много
И рай при этом обретаю.

Жую травинку, улыбаясь,
Вдыхаю ароматы трав.
Как ты красив! Смотрю, смущаясь.
Я – не ледышка. Ты не прав.

С тобой я столько обретаю,
Что поцелуев – через край.
Лишь только взглянешь – сердцем таю,
Душа ликует – Первомай!
Рисунок губ (сейчас надутых)
Воспламеняет в венах кровь.
Я представляю те минуты,
Когда коснусь их вновь и вновь.

Как много счастья в предвкушеньи
И столь волнительных минут.
Что я лишаюсь сновиденья –
А вдруг и чувства враз уснут.

Но это глупо… ТрАвы, трАвы,
Ласкайте этого мальчишку.
Иди ко мне, мальчишка бравый.
Целуй! Забуду я про «слишком»…

Ster

[Romko]

Поэтические переводы

Вольный перевод с испанского песни из репертуара Хуана Эстебана Аристисабаля Баскеса (Колумбия).

Просыпаться каждым утром лишь от взгляда твоего,
Прошу у неба.
Чтобы мать не умирала, чтобы был отец живой,
Прошу у неба.
Чтобы ты не уходила от меня в чужую даль,
Прошу у неба.
Чтоб душа не уставала, чтоб любовь была всегда,
Прошу у неба.
Чтоб для добрых дел хватило на веку счастливых дней,
Прошу у неба.
За детей моих и внуков, и детей твоих детей,
Прошу у неба.
Процветанья для народа и отсутствия войны,
Прошу у неба.
Чтобы ты осталась рядом. Пусть же нас судьба хранит!
Прошу у неба.

И, если Бог даст еще мгновение,
Я все тебе расскажу, наверное.
Прошу немного простого счастья,
Чтоб никогда не пришлось прощаться.
Я каждый день умоляю Бога,
Еще мгновенье, еще немного,
Чтоб от любви умереть однажды.
Все остальное – уже не важно.
Прошу у неба.

[Romko]

Иллюзорность событий поймешь, между прочим,
Осознанием двух окончательных дат.
Между датами жизни и смерти – лишь прочерк.
Только маленький прочерк. У всех. И всегда.

Может, вовсе и не было этого мира?
И не важно, какой ты отсчитывал год?
Нет богатых и бедных, рабов и кумиров.
Здесь никто, никогда и ни с кем не живет.

Есть лишь холмик ненужной космической пыли,
Есть лишь эхо чужих похоронных речей,
Есть лишь маленький прочерк на чьей-то могиле…
Остается лишь выяснить только: на чьей?

[nemeli]

Парус

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!...
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?...

Играют волны - ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы, - он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

[nemeli]

Молитва

В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,
Сомненье далеко -
И верится, и плачется,
И так легко, легко....

[nemeli]

Не упрекай что я смущаюсь

Не упрекай, что я смущаюсь,
Что я минувшее принес
И пред тобою содрогаюсь
Под дуновеньем прежних грез.

Те грезы - жизнь их осудила -
То прах давнишних алтарей;
Но их победным возмутила
Движеньем ты стопы своей.

Уже мерцает свет, готовый
Всё озарить, всему помочь,
И, согреваясь жизнью новой,
Росою счастья плачет ночь.

[nemeli]

Ничтожество

Тебя не знаю я. Болезненные крики
На рубеже твоем рождала грудь моя,
И были для меня мучительны и дики
Условья первые земного бытия.

Сквозь слез младенческих обманчивой улыбкой
Надежда озарить сумела мне чело,
И вот всю жизнь с тех пор ошибка за ошибкой,
Я всё ищу добра - и нахожу лишь зло.

И дни сменяются утратой и заботой
(Не всё ль равно: один иль много этих дней!),
Хочу тебя забыть над тяжкою работой,
Но миг - и ты в глазах с бездонностью своей.

Что ж ты? Зачем? - Молчат и чувства и познанье.
Чей глаз хоть заглянул на роковое дно?
Ты - это ведь я сам. Ты только отрицанье
Всего, что чувствовать, что мне узнать дано.

Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданьи,
Куда ни обратись, - вопрос, а не ответ;
А я дышу, живу и понял, что в незнаньи
Одно прискорбное, но страшного в нем нет.

А между тем, когда б в смятении великом
Срываясь, силой я хоть детской обладал,
Я встретил бы твой край тем самым резким криком,
С каким я некогда твой берег покидал.

[Hotice]

Примечания папоротника

По положению пешки догадываешься о короле.
По полоске земли вдалеке -- что находишься на корабле.
По сытым ноткам в голосе нежной подруги в трубке
-- что объявился преемник: студент? хирург?
инженер? По названию станции -- Одинбург --
что пора выходить, что яйцу не сносить скорлупки.

В каждом из нас сидит крестьянин, специалист
по прогнозам погоды. Как то: осенний лист,
падая вниз лицом, сулит недород. Оракул
не лучше, когда в жилище входит закон в плаще:
ваши дни сочтены -- судьею или вообще
у вас их, что называется, кот наплакал.

Что-что, а примет у нас природа не отберет.
Херувим -- тот может не знать, где у него перед,
где зад. Не то человек. Человеку всюду
мнится та перспектива, в которой он
пропадает из виду. И если он слышит звон,
то звонят по нему: пьют, бьют и сдают посуду.

Поэтому лучше бесстрашие! Линия на руке,
пляска розовых цифр в троллейбусном номерке,
плюс эффект штукатурки в комнате Валтасара
подтверждают лишь то, что у судьбы, увы,
вариантов меньше, чем жертв; что вы
скорей всего кончите именно как сказала

цыганка вашей соседке, брату, сестре, жене
приятеля, а не вам. Перо скрипит в тишине,
в которой есть нечто посмертное, обратное танцам в клубе,
настолько она оглушительна; некий антиобстрел.
Впрочем, все это значит просто, что постарел,
что червяк устал извиваться в клюве.

Пыль садится на вещи летом, как снег зимой.
В этом -- заслуга поверхности, плоскости. В ней самой
есть эта тяга вверх: к пыли и к снегу. Или
просто к небытию. И, сродни строке,
"не забывай меня" шепчет пыль руке
с тряпкой, а мокрая тряпка вбирает шепот пыли.

По силе презренья догадываешься: новые времена.
По сверканью звезды -- что жалость отменена
как уступка энергии низкой температуре
либо как указанье, что самому пора
выключить лампу; что скрип пера
в тишине по бумаге -- бесстрашье в миниатюре.

Внемлите же этим речам, как пению червяка,
а не как музыке сфер, рассчитанной на века.
Глуше птичкиной песни, оно звончей, чем щучья
песня. Того, что грядет, не остановить дверным
замком. Но дурное не может произойти с дурным
человеком, и страх тавтологии -- гарантия благополучья.

1988

[nemeli]

Несоответствия
Секунды замыкаются на вечность.
Трагедия спрягается со счастьем…
Прекрасное бездушием увечно,
Уродливость душевностью прекрасна.

Мечтаем в одиночестве о дружбе,
А в дружбе – одинокими бываем.
Хотим того, что вовсе нам не нужно,
А нужного порой не замечаем.

Преследуя коварную удачу,
Теряем то, что прежде получили.
…А если б не преследовать? Иначе? –
Ненужным станет то, что накопили.

Залог существования – терпенье
И поиск невозможных компромиссов…
Предмет верифицируется тенью,
А тени – без предмета мы не мыслим.

Познанье ограничивает сфера,
Вобравшая законы и причины.
За нею – неопознанная «терра
Инкогнито» скрывается в личинах.

[nemeli]

Одинокая душа

Живет душа, в лесной избушке,
и каждый день она совсем одна.
Живет себе, в своей ловушке,
ей жизнь с другими больше не нужна.
И день за днем окутана тоскою,
ей проще там, где вечно пустота.
Что накрывает иногда волною,
и кажется ей вспышкой темнота.
Ей бросить все намного проще.
Уйти от света, шумной суеты.
Запрятать в непроглядной роще,
свои желания, заветные мечты.
Печаль ее почти уже не душит,
и быть теперь, должна на высоте.
Она привыкла, все в жизни рушить,
в том мире, где она жила на дне.

[Romko]

Вы когда-нибудь
Видели свой Путь?

Чувствовали Боль?

Кажется, любой
Обжигался, слышал
Свой звериный вой,
И страдал безмерно,
Но умнел потом
Становился тише,
Поднимался выше
Но поймите верно:
Стих мой о другом

Хоть и мне не чужды слезы,
Я не плачу от занозы

О, как узнать наверняка
Что превращает червяка,
Иную тварь иль человека
В ЧЕЛОВЕКА?…

…Нет, не боль разлуки,
Не уход родной красы,
Не предательство подруги.
Не тем более часы
Необъятной скуки:
Будничных несчастий том…
Нет, я думал о другом!

…Верь! когда я вижу старость
В груди мучительно и жалость
Сметает стены изо льда
Бездушности, мне больно, да!
Среди уродства и страданий
И эта боль не та, не та!!!…

…Боль… мне назначает… роль…
Точно в мир иной…
Пароль…

БОЛЬ, когда тебя не понимают
БОЛЬ, когда ты одинок в толпе
БОЛЬ, когда характер твой ломают
В мире если места нет тебе

[foxсо4ка]

НЕ МОГУ ПОНЯТЬ

Можно ли дружить, не разделяя
Убеждений друга своего?
Можно ли дружить, не одобряя
В нем почти буквально ничего?

Разным и по мыслям и по взглядам,
Им давным-давно расстаться б надо,

Чтоб друг друга в ссорах не казнить
И не отравлять друг друга ядом.
А они, посмотришь, вечно рядом,
Точно впрямь обязаны дружить.

Можно ли любить, не уважая?
Говорить о нежности навек,
В то же время ясно понимая,
Что любимый - низкий человек?!

Говорят: любовь не различает,
Где какая пролегает грань.
Это верно. Но и так бывает:
Человек прекрасно понимает -
Это дрянь. И любит эту дрянь!

Принято считать, что для поэта
Нет загадок в области души.
Если есть сердечные секреты,
Ты, поэт, раскрой и опиши!

Что поэтам мели и пороги?!
Им ведь дан лирический язык.
Но поэты тоже ведь не боги!
А нелепость встретив на дороге,
И они становятся в тупик!

Как же так, любить, не уважая?
Для чего дружить и враждовать?
Нет, такого я не понимаю
И, наверно, не смогу понять!

Асадов Эдуард

[Hotice]

Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...

Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...

Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?

Если сам я угрюм, как голландская сажа
(Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!),
Этот черный румянец — налет от дренажа,
Это Муза меня подняла на копье.

Подожди! Я сживусь со своим новосельем —
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.

Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.

Если лучшие будут бросаться в пролеты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полета...
Разверни свою душу до полных границ.

Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:
Все сердца открываются этим ключом.

Есть еще острова одиночества мысли —
Будь умен и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над темной водою нависли —
Можешь думать... и камешки в воду бросать...

А вопросы... Вопросы не знают ответа —
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.

[foxсо4ка]

Уходят не тогда, когда уходят
Совсем иначе это происходит.
Каким-то утром, праздничным ли, будним
Он встанет, и умыться не забудет.
И зубы жёсткой щёткою почистит
И выключатель сломанный починит
За завтраком, газету почитает
Прикинет, как идёт футбольный счёт
И вдруг увидит:
Женщина
чужая.
Тарелку держит:
Положить ещё?
А дальше всё останется, как было:
Не вспыхнет стол малиновым огнём,
И в ванной не окаменеет мыло
( «Семейное» написано на нём)
И станут годы скатываться в забыть
Покой густея, зацветёт в дому,
Но женщина начнёт всё время зябнуть
Сама не понимая почему.
И муж не пьющий и достаток нажит
А всё как бы в предчувствии дождя
А это он ушёл,
Ушёл однажды
И двери не захлопнул уходя…

М. Борисова

[Горгоша]

Ошибка

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой - она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.

Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.

Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль -
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!

Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!

Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: <Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!>
Твоя любовь была такой ошибкой,-
Но без любви мы гибнем, Чародей!

/ Марина Цветаева/

[Парусник]

ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА.

Моей жене Маше, подарившей
мне с той поры, как было написано
стихотворение, двух сыновей -
Женю и Митю.
Е. Е. 1993


Последняя попытка стать счастливым,
припав ко всем изгибам, всем извивам
лепечущей дрожащей белизны
и к ягодам с дурманом бузины.

Последняя попытка стать счастливым,
как будто призрак мой перед обрывом
и хочет прыгнуть ото всех обид
туда, где я давным-давно разбит.

Там на мои поломанные кости
присела, отдыхая, стрекоза,
и муравьи спокойно ходят в гости
в мои пустые бывшие глаза.

Я стал душой. Я выскользнул из тела,
я выбрался из крошева костей,
но в призраках мне быть осточертело,
и снова тянет в столько пропастей.

Влюбленный призрак пострашнее трупа,
а ты не испугалась, поняла,
и мы, как в пропасть, прыгнули друг в друга,
но, распростерши белые крыла,
нас пропасть на тумане подняла.

И мы лежим с тобой не на постели,
а на тумане, нас держащем еле.
Я - призрак. Я уже не разобьюсь.
Но ты - живая. За тебя боюсь.

Вновь кружит ворон с траурным отливом
и ждет свежинки - как на поле битв.
Последняя попытка стать счастливым,
последняя попытка полюбить.

1986

Е.Евтушенко

[foxсо4ка]

Дикая кошка

О, дикая кошка, в несмелых руках,
Ты сердце влюблённое вырвешь когтями,
Ты бросишь несчастного в бурных страстях
И золото света – питайтесь им сами!

Ты – кошка, которой не нужен хоть кто,
Вот только немногие знают об этом,
Всем тем от кого ты сбегала, потом,
Им жизнь и отчаянье было ответом.

И кошка, гуляя сама по себе,
Всё ищет любовь, о которой мечтала,
И поступью мягкой по чьей-то судьбе
Она проходила и вновь исчезала.

За маской тигрицы и нежность, и зной,
Там прячется милый, невинный котёнок,
И вовсе не хочется быть ей крутой,
Её существо – наслоенье из плёнок.

И нету того, кто б её приручил,
И смог бы надолго остаться бы с нею,
А нужно ей, в общем-то, только одно,
Чтоб тот человек был душою мудрее!!!

Екатерина Ершакова

[Девочка Питер Пэн]

СЕРДЦЕ НА ТРОТУАРЕ

На тротуаре сердце лежало,
на тротуаре, солнцем согретом.
Оно чуть дышало, оно чуть дрожало,
мягкое, грустное сердце поэта.
Его уронила нечаянно утром
женщина с добрым рассеянным взглядом,
когда доставала из сумочки пудру
или помаду, или помаду.

А ночью подвыпивший старый бродяга
о сердце споткнулся, до смерти разбился.
Собачники утром забрали беднягу -
смотри, этот парень неделю не брился.
И сердце забрали, а старший собачник,
который не думал над тем, что неясно,
решил, что ему привалила удача:
такое хорошее, свежее мясо.

Жена из фасоли и сердца поэта
сварила еще неизвестное блюдо,
и сыт был собачник, и все его дети,
и все приходившие в гости к ним люди.
А после обеда неясные мысли
и светлые думы, и образов стаи
сменили в их душах тоску и угрюмость,
и все - как ни странно - поэтами стали.

История кончилась, в общем, удачно,
но, честно признаться, уж вы не печальтесь,
конец я придумал, все было иначе,
и сердце осталось лежать на асфальте.
И об него спотыкается кто-то,
кто-то спешит, пробегая с ним рядом,
но ищет его до сих пор по субботам
женщина с добрым рассеянным взглядом.

А. Дольский

[Девочка Питер Пэн]

--------------------------------------------------------------------------------

Не снятся мне ни Минск, ни Рим, ни Ницца,
ни Царское Село, ни Тюильри.
Мне совершенно ничего не снится.
Мне ничего не снится, хоть умри.
Не снятся мне враги, друзья, соседи,
локальные бои Добра и Зла.
Не снятся мне закаты цвета меди
(с восходами такие же дела).
Не снится запах "докторской" и рома,
в дому отцовском - кухня да чулан,
совсем не снится рокот космодрома,
зеленая трава и прочий план.
Не снятся папарацци мне и наци,
не зрю во сне работу и родню...
Мне совершенно женщины не снятся.
Ей-богу. Ни одетые, ни ню.
Ужель настолько чуждо мне людское,
что в жизни никогда, едрёна мать,
я с возгласом: "Приснится же такое!"
не намочу от ужаса кровать?!
Ни пьянка, ни служение Отчизне
не снятся ни подробно, ни слегка....

И если сон есть отраженье жизни,
то значит, жизни не было пока.

(с) Александр Габриэль

[Resod]

Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь, — который раз?

Что счастие? Вечерние прохлады
В темнеющем саду, в лесной глуши?
Иль мрачные, порочные услады
Вина, страстей, погибели души?

Что счастие? Короткий миг и тесный,
Забвенье, сон и отдых от забот...
Очнешься — вновь безумный, неизвестный
И за сердце хватающий полет...

Вздохнул, глядишь — опасность миновала...
Но в этот самый миг — опять толчок!
Запущенный куда-то, как попало,
Летит, жужжит, торопится волчок!

И уцепясь за край скользящий, острый,
И слушая всегда жужжащий звон, —
Не сходим ли с ума мы в смене пестрой
Придуманных причин, пространств, времен...

Когда ж конец? Назойливому звуку
Не станет сил без отдыха внимать...
Как страшно всё! Как дико! — Дай мне руку,
Товарищ, друг! Забудемся опять.

[MARIMAR]

Дюкова Елена

СМЫСЛ ВОЗВРАЩЕНИЯ.

Я пьяна от запаха чернил.
Взяв перо, дышу и наслаждаюсь.
Сознаю, что ты уже забыл,
Как в ночи неслышно прикасаюсь.
Я пишу тебе, и о тебе,
Ничего не требуя, но зная,
Что везде есть точка наготы,
И во всём есть степень привыканья.
Я пьяна, а ты не понимаешь,
Что пишу, и очень восхищаюсь
Рифмой прислоняющейся к слову
И уже не надо мне другого.
О любви пустостраницы множу
Почему слова тебя дороже?
Я пишу тебе, а люблю стихи.
Значит, мы с тобою далеки.
Значит лишь слова, а не любовь
Более подвержены везенью
Я играю в завершённость их,
А любовь мечтает о продленье,
О взаимности, о волшебстве,
О не существующем спасенье.
Словно пелена упала с глаз,
Разглядев сквозь призму воскрешенье.
До и после, как тут не понять
Для чего назад мне возвращаться
Запахом чернил хочу дышать!
А любви уставшие глаза
Вновь не захотят со мной встречаться.)

[Lizeta]

Художник в бархатном кафтане и берете
Спиною к зрителю сидит на табурете,
Рисует девушку с венком на голове,
Венок разлапистой принадлежит листве,
Должно быть, сорванной поблизости, у дома.
А как он выглядит, художник, — не узнать.
Века смыкаются, нам эта тьма знакома,
Мгла анонимная, безвестность, благодать!

Мы тоже, зрители, в её пучину канем,
В лицо художнику заглядывать не станем,
Да он бы этого, поверь, и не хотел,
Ему приятнее наш разделить удел,
А слава, видимо, его не волновала,
Она придёт к нему лишь через триста лет,
А жизнь таинственна, а краска не устала,
Вобрав печаль в себя, и пристальность, и свет.

Александр Кушнер

[Xomyak]

В час полночный, близ потока
Ты взгляни на небеса:
Совершаются далеко
В горнем мире чудеса.
Ночи вечные лампады,
Невидимы в блеске дня,
Стройно ходят там громады
Негасимого огня.
Но впивайся в них очами -
И увидишь, что вдали
За ближайшими звездами
Тьмами звезды в ночь ушли.
Вновь вглядись - и тьмы за тьмами
Утомят твой робкий взгляд:
Все звездами, все огнями
Бездны синие горят.

В час полночного молчанья,
Отогнав обманы снов,
Ты вглядись душой в писанья
Галилейских рыбаков, -
И в объеме книги тесной
Развернется пред тобой
Бесконечный свод небесный
С лучезарною красой.
Узришь - звезды мысли водят
Тайный хор свой вкруг земли.
Вновь вглядись - другие всходят;
Вновь вглядись - и там вдали
Звезды мысли, тьмы за тьмами,
Всходят, всходят без числа, -
И зажжется их огнями
Сердца дремлющая мгла.

[Горгоша]

ТЕМНЫЙ АНГЕЛ

О темный ангел одиночества,
Ты веешь вновь,
И шепчешь вновь свои пророчества:
"Не верь в любовь.

Узнал ли голос мой таинственный?
О, милый мой,
Я – ангел детства, друг единственный,
Всегда – с тобой.

Мой взор глубок, хотя не радостен,
Но не горюй:
Он будет холоден и сладостен,
Мой поцелуй.

Он веет вечною разлукою,-
И в тишине
Тебя, как мать, я убаюкаю:
Ко мне, ко мне!"

И совершаются пророчества:
Темно вокруг.
О, страшный ангел одиночества,
Последний друг,

Полны могильной безмятежностью
Твои шаги.
Кого люблю с бессмертной нежностью,
И те – враги!

Д.С. Мережковский.

[foxсо4ка]

Волна металась, брызги рассыпая.Следы смывала, унося их в море,

А эти двое разделить пытались, но непонятно то ли радость, то ли горе.

Судьба свела их... Встреча состоялась.

Но каждый не свободен в жизни этой.

И вот теперь они для новой встречи тайком берут плацкартные билеты.

Чтоб ненадолго, хоть на час, но вместе, глаза в глаза, открыть друг другу души...

В объятьи отрешенном слиться тесно,

Забыв на миг о море и о суше.


Для них сегодня вся земля смешалась в одно неразделимое пространство.

Однако ни один забыть не в силах свою вину, свое непостоянство.

В пустом отеле с окнами на море они опять одни. Их в мире двое.

Но встреча каждая теперь скорее горе...

И все трудней им справиться с собою.


Но кто, скажите, осудить их сможет?

Лишь тот, кто не сходил с ума от страсти.

А их, влюбленных, постоянно гложет сознанье этакой напасти...


Вот так страдая и любя, и мучась, они живут, и выхода не знают...

За что, вы спросите, такая участь?!


Нам судьбы Свыше всем определяют!

Светлана Воронова

[Ксюша Д.]

Звезда была так себе,

На всякий случай

Завернул в платок

Положил в карман.

[BilateralE]

Твой блестящий, тонкий взгляд
Звёзды даже замечают.
Твой прохладный, лёгкий звук
Разум мой слегка сжимает.

Чувства будто рвутся ввысь.
Я прошу тебя не злись.
Лучше просто обернись
Кого ты видишь там? Дивись.

[Xomyak]

Откуда веет тишиной?
Откуда мчится зов?
Что дышит на меня весной
И запахом лугов?
Чего тебе, душа моя,
Внезапно стало жаль -
Скажи: какую вспомнил я
Любимую печаль?

Но всё былое, боже мой,
Так бедно, так темно...
И то, над чем я плакал,- мной
Осмеяно давно.
Невежда сам, среди других
Забывчивых невежд,
Любуюсь гибелью моих
Восторженных надежд.

Но всё же тих и тронут я -
С души сбежала тень,
Как будто тоже для меня
Настал волшебный день,
Когда на дереве нагом,
И сочен и душист,
Согретый ласковым лучом,
Растет весенний лист...

Как будто сердцем я воскрес
И волю дал слезам,
И, задыхаясь, в темный лес
Бегу по вечерам...
Как будто я люблю, любим,
Как будто ночь близка...
И тополь под окном одним
Кивает мне слегка...

[nemeli]

О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ

- В чем смысл твоей жизни? - Меня спросили. -
Где видишь ты счастье свое, скажи?
- В сраженьях, - ответил я, - против гнили
И в схватках, - добавил я, - против лжи!

По-моему, в каждом земном пороке,
Пусть так или сяк, но таится ложь.
Во всем, что бессовестно и жестоко,
Она непременно блестит, как нож.

Ведь все, от чего человек терзается,
Все подлости мира, как этажи,
Всегда пренахальнейше возвышаются
На общем фундаменте вечной лжи.

И в том я свое назначенье вижу,
Чтоб биться с ней каждым своим стихом,
Сражаясь с цинизма колючим льдом,
С предательством, наглостью, черным злом,
Со всем, что до ярости ненавижу!

Еще я хочу, чтоб моя строка
Могла б, отверзая тупые уши,
Стругать, как рубанком, сухие души
До жизни, до крохотного ростка!

Есть люди, что, веря в пустой туман,
Мечтают, чтоб счастье легко и весело
Подсело к ним рядом и ножки свесило:
Мол, вот я, бери и клади в карман!

Эх, знать бы им счастье совсем иное:
Когда, задохнувшись от высоты,
Ты людям вдруг сможешь отдать порою
Что-то взволнованное, такое,
В чем слиты и труд, и твои мечты!

Есть счастье еще и когда в пути
Ты сможешь в беду, как зимою в реку,
На выручку кинуться к человеку,
Подставить плечо ему и спасти.

И в том моя вера и жизнь моя.
И, в грохоте времени быстротечного,
Добавлю открыто и не тая,
Что счастлив еще в этом мире я
От женской любви и тепла сердечного...

Борясь, а не мудрствуя по-пустому,
Всю душу и сердце вложив в строку,
Я полон любви ко всему живому:
К солнцу, деревьям, к щенку любому,
К птице и к каждому лопуху!

Не веря ни злым и ни льстивым судьям,
Я верил всегда только в свой народ.
И, счастлив от мысли, что нужен людям,
Плевал на бураны и шел вперед.

От горя - к победам, сквозь все этапы!
А если летел с крутизны порой,
То падал, как барс, на четыре лапы
И снова вставал и кидался а бой.

Вот то, чем живу я и чем владею:
Люблю, ненавижу, борюсь, шучу.
А жить по-другому и не умею,
Да и, конечно же, не хочу!

[nemeli]

ДОБРОТА

Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты потом ему все же прости.

В жизни всякое может случиться,
И коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже еще не горе,
Не спеши, не руби с плеча.

Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов,
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это все же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться,
И коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.

И чтоб после себя не корить
В том, что сделал кому-то больно,
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно.

Но в одном лишь не отступай,
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!

[Горгоша]

Прощание

А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.

Как ты любил? Ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? Ты погубил,
но погубил так неумело.

Жестокость промаха… О, нет
тебе прощенья. Живо тело,
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.

Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.
БЕЛЛА АХМАДУЛИНА

[Девочка Питер Пэн]

Веди себя хорошо - Адо

Не ломай зубов о бамбук.
Не смотри в бинокль кино.
Потуши на кухне пожар,
Я тебя подожду.

Не учи собаку летать.
Не корми конфетами рыб.
Не читай Вознесенского в слух
Это очень смешно…..очень смено-о-о

Веди себя хорошо!
Зови меня если что!
И постарайся смолчать
Когда захочется о чем-то сказать!

Не звони ночами друзьям.
Не зевай, в присутствии дам.
Не рисуй на глобусе новых
Недоразвитых стран.

Не раскрашивай живые цветы
Не расспрашивай гостей о деньгах
Не крути пластинки назад
Это очень смешно.

Веди себя хорошо!
Зови меня если что!
И постарайся смолчать
Когда захочется,
Когда захочется,
Когда захочется о чем-то сказать!

[MOD] Злоупотребление оформлением

[foxсо4ка]

Сорокалетней женщине


Ты не кляни свои года напрасно,
И в страхе перед зеркалом не стой.
Поверь, что ты
Воистину прекрасна
Отточенной и зрелой красотой.

Вам этот дар природою завещан,
Не прячь его,
Тогда наверняка
Поверят все, что лучшие из женщин
Рождаются лишь после сорока.

Ах, как правы старинные картины,
Как понимали женщин мастера.
Ах, как несут Венеры и Афины
Свои великолепные тела.

О, как их взгляд убить дыханье может,
И как чисты движенья и легки.
Наверняка на их горячем ложе
Неслабые сгорали мужики.

И если ей сегодня очень плохо,
Она молчит,
И плачет без причин,–
Тут ни при чем ни возраст, ни эпоха.
Всему виной – невежество мужчин.

Эх, знатоки политики и пива,
Поклонники крутых рекламных фей,
Каких сердец,
Какой любви счастливой
Лишились вы по глупости своей…

Пылает в кроне поздний луч осенний,
Он не уймет озябших листьев дрожь.
А я опять стою в ошеломлении,
Когда пустой аллеей ты идешь. "



Евгений Латаев

[Hotice]

Никогда не думал, что такая
Может быть тоска на белом свете.
К. Симонов

Солнце бьет из всех расщелин,
Прерывая грустный рассказ
О том, что в середине недели
Вдруг приходит тоска.

Распускаешь невольно нюни,
Настроение нечем крыть,
Очень понятны строчки Бунина,
Что в этом случае нужно пить.

Но насчет водки, поймите,
Я совершеннейший нелюбитель.

Еще, как на горе, весенние месяцы,
В крови обязательное брожение.
А что если взять и... повеситься,
Так, под настроение.

Или, вспомнив девчонку в столице,
Веселые искры глаз
Согласно весне и апрелю влюбиться
В нее второй раз?

Плохо одному в зимнюю стужу,
До омерзения скучно в расплавленный зной,
Но, оказалось, гораздо хуже
Бывает тоска весной.

Апрель 1955

[LOVELENA]

Еще дуют холодные ветры
И наносят утренни морозы.
Только что на проталинах весенних
Показались ранние цветочки,
Как из чудного царства воскового,
Из душистой келейки медовой
Вылетела первая пчелка,
Полетела по ранним цветочкам
О красной весне поразведать,
Скоро ль будет гостья дорогая,
Скоро ли луга позеленеют,
Скоро ль у кудрявой у березы
Распустятся клейкие листочки,
Зацветет черемуха душиста.

А. С. Пушкин

[Парусник]

В вагоне шаркают и шамкают
и просят шумно к шалашу.
Слегка пошатывает шахматы,
а я тихонечко пишу.

Я вспоминаю вечерение
еще сегодняшнего дня,
и медленное воцарение
дыханья около меня.

Пришла ко мне ты не от радости —
ее почти не помнишь ты,
а от какой-то общей равности,
от страшной общей немоты.

Пришла разумно и отчаянно.
Ты, непосильно весела,
за дверью прошлое оставила
и снова в прошлое вошла.

И, улыбаясь как-то сломанно
и плача где-то в глубине,
маслины косточку соленую
губами протянула мне.

И, устремляясь все ненадошней
к несуществующему дну,
как дети, мы из двух нерадостей
хотели радость, хоть одну.

Но вот с тетрадочкой зеленою
на верхней полке я лежу.
Маслины косточку соленую
я за щекой еще держу.

Я уезжаю от бездонности,
как будто есть чему-то дно.
Я уезжаю от бездомности,
хотя мне это суждено.

А ты в другом каком-то поезде
в другие движешься края.
Прости меня, такая поздняя,
за то, что тоже поздний я.

Еще мои воспринимания
меня, как струи, обдают.
Еще во мне воспоминания,
как в церкви девочки, поют.

Но помню я картину вещую,
предпосланную всем векам.
Над всей вселенною, над вечностью
там руки тянутся к рукам.

Художник муку эту чувствовал.
Насколько мог, он сблизил их.
Но все зазор какой-то чутошный
меж пальцев — женских и мужских.

И в нас все это повторяется,
как с кем-то много лет назад.
Друг к другу руки простираются,
и пальцев кончики кричат.

И, вытянутые над бездною,
где та же, та же немота,
не смогут руки наши бедные
соединиться никогда.

1960


Е.Евтушенко

[Лиса Алиса]

К вопросу о влиянии Бродского на современную поэзию:)



Пыльная элегия


В замшелой комнате о четырёх стенах
мысль о тебе покоится привольно,
валясь из рук, на линиях продольных,
а также поперечных. На вещах,
в шкафу и на худых плащах,
в тени предметов, тенью недовольных,

отброшенной предметами, и в них,
на пыльных книгах - как бы в виде пыли
незримой. М. Ю. Лермонтов не в силе
ей отказать, и Эдгар По притих,
и от неё, и от своих
с ума сходя в своём привычном стиле.

Вне комнаты, за ней, где отстают
часы, в часах, на дне пустых стаканов,
в струе воды, бегущей из-под крана,
в том, что умело пауки плетут.
Иначе за окном, но тут,
в потёмках сигаретного тумана,

здесь, в комнате, что кажется ничьей,
мысль о тебе, из рук валясь невольно,
скитается по линиям продольным
и поперечным, остовам вещей,
в шкафу и в худобе плащей,
в тени предметов, делая им больно

и тени их, что по себе само
чудно и странно. Больно книжной пыли.
М.Лермонтов твердит одно: «Здесь были…».
Безумный Эдгар шепчет: «Nevermore!»,
гнусавя что-то про дерьмо
разлуки тел в своём привычном стиле.

От боли сводит стрелки у часов.
Она почти видна на дне стаканов,
в струе воды, бегущей из-под крана,
вверху - на паутине потолков,
и в ироничном «Будь здоров!»
из гущи сигаретного тумана.

Иначе за окном в одной из стен.
А здесь мысль о тебе непроизвольно
скользит, скользит по линиям продольным
и поперечным, устремляясь в тень
предметов, каждый божий день
своей размытой тенью недовольных.

Скользит по книгам, спрашивая вскользь,
как быть, как не завыть в плену у пыли.
М. Лермонтов ответ держать не в силе.
И Эдгар игнорирует вопрос,
воткнув перо в каштан волос,
остаться дабы сообразным стилю.

Скользит по незадачливым часам,
бросая взор на дно пустых стаканов,
в струю воды всё из того же крана,
ведя его по серым потолкам,
ища везде - понеже там,
в потёмках сигаретного тумана...

В замшелой комнате о четырех стенах,
где свет непреломляем из-за пыли,
мысль о тебе лица уже не в силе
припомнить твоего; мысль второпях
вновь растворяется в дверях,
с ума сходя в забытом было стиле.



© Виталий Жаров

[Xomyak]

Расступились на площади зданья,
Листья клена целуют звезду.
Нынче ночью - большое гулянье,
И веселье, и праздник в саду.
Но когда пиротехник из рощи
Бросит в небо серебряный свет,
Фантастическим выстрелам ночи
Не вполне доверяйся, поэт.
Улетит и погаснет ракета,
Потускнеют огней вороха...
Вечно светит лишь сердце поэта
В целомудренной бездне стиха.

[Lerika]

Словно праздный балласт, лето вышлет свои поезда,
Тополиной пургой заметая перроны и залы,
Где измученным эхом слоняется "Боже, когда...?"
В тишине опустевших и гулких июльских вокзалов.

А в ответ - знойный морок сиесты полуденных снов,
Из которых тебя раскалённым железом не выжечь.
В обесточенном мире, где поиски пятых углов -
Незатейливый повод не плакать, не спиться и выжить;

Где просрочена боль, да и нежность уже не свежа,
Но за каждый глоток сердце яростно сносит плотины.
Ты скажи ему сам, что ему тебя лучше не ждать,
Попроси его ты - я однажды уже попросила.

Словно праздный балласт, лето вышлет свои поезда,
И вернёт к сентябрю - с тихим счастьем и запахом моря.
Где немое моё, невозможное "Боже, когда...?"
Обрывает мосты: "Не сегодня. Не завтра. Не скоро".

Инга

[di72]

НА СТРАСТНОЙ
Б. Л. Пастернак


Еще кругом ночная мгла.
Еще так рано в мире,
Что звездам в небе нет числа,
И каждая, как день, светла,
И если бы земля могла,
Она бы Пасху проспала
Под чтение Псалтыри.


Еще кругом ночная мгла.
Такая рань на свете,
Что площадь вечностью легла
От перекрестка до угла,
И до рассвета и тепла
Еще тысячелетье.


Еще земля голым-гола,
И ей ночами не в чем
Раскачивать колокола
И вторить с воли певчим.


И со Страстного четверга
Вплоть до Страстной субботы
Вода буравит берега
И вьет водовороты.


И лес раздет и непокрыт,
И на Страстях Христовых,
Как строй молящихся, стоит
Толпой стволов сосновых.


А в городе, на небольшом
Пространстве, как на сходке,
Деревья смотрят нагишом
В церковные решетки.


И взгляд их ужасом объят.
Понятна их тревога.
Сады выходят из оград,
Колеблется земли уклад:
Они хоронят Бога.


И видят свет у царских врат,
И черный плат, и свечек ряд,
Заплаканные лица —
И вдруг навстречу крестный ход
Выходит с плащаницей,
И две березы у ворот
Должны посторониться.


И шествие обходит двор
По краю тротуара,
И вносит с улицы в притвор
Весну, весенний разговор
И воздух с привкусом просфор
И вешнего угара.


И март разбрасывает снег
На паперти толпе калек,
Как будто вышел человек,
И вынес, и открыл ковчег,
И все до нитки роздал.


И пенье длится до зари,
И, нарыдавшись вдосталь,
Доходят тише изнутри
На пустыри под фонари
Псалтырь или Апостол.


Но в полночь смолкнут тварь и плоть,
Заслышав слух весенний,
Что только-только распогодь,
Смерть можно будет побороть
Усильем Воскресенья.

[MARIMAR]

Купив билет из молодости в зрелость,
Обозначаем свой порою путь.
И штампов жизненных закоренелость
Не даст на мир иначе нам взглянуть.

Попыткой робкою придет к тебе прозренье
Когда что-либо сложно изменить
И горькая полынь - недоуменье:
Как умудрился не свою ты жизнь прожить?

А на глазах, как шоры, обязательства
Надев бежишь, чтоб, боже, не свернуть.
И сердце сжав, находишь доказательства,
Что очень благороден этот путь.

Кому, скажи на милость, даришь счастье,
Кто будет благодарен тебе вслед?
Ведь на душе твоей опять ненастье.
И вновь один встречаешь ты рассвет.

Забота о других - не груз лишений,
А только дар, что нам судьбою дан.
Цепочка бесконечных искушений,
Привычка сдержанности - как самообман.

И оградив себя от всех желаний,
По правилам, не писанным никем,
Себя ты обречешь на круг страданий.
А для кого все это и зачем?

Серова Надежда

[MARIMAR]

Она любит дождь и лето,
В её глазах всегда горит огонь.
Она любит кофе и конфеты,
Вспыльчива, попробуй только тронь!

Она любит шоколад и розы,
Но когда жизнь рушится в руках,
Не почём ей все угрозы -
Вновь построит всё с улыбкой на губах!

Она любит музыку и фильмы,
И не важно то, что думают о ней.
Она хочет быть лишь сильной -
Не бояться даже диких змей!

И на ветер не бросает слов,
Принципы всегда на первом месте.
А любимый аромат духов,
Только ей одной известен!

Она любит смотреть на море,
И заваривать в чай жасмин.
Она любит участвовать в спорах,
Она тайна для всех мужчин!

Она любит звёздное небо,
Она любит подарки дарить...
Она любит всем сердцем смело.
Только так она может любить!!!

Фартушина Валентина

[ilonka_simpapulka]

НАТЕ!

Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,
а я вам открыл столько стихов шкатулок,
я - бесценных слов мот и транжир.

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей.

Все вы на бабочку поэтиного сердца
взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.
Толпа озвереет, будет тереться,
ощетинит ножки стоглавая вошь.

А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется - и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я - бесценных слов транжир и мот.
В. Маяковский

[ilonka_simpapulka]

И ещё кусочек (тетраптих)...

ОБЛАКО В ШТАНАХ

(вступление)

Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут:
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.

У меня в душе ни одного седого волоса,
и старческой нежности нет в ней!
Мир огромив мощью голоса,
иду — красивый,
двадцатидвухлетний.

Нежные!
Вы любовь на скрипки ложите.
Любовь на литавры ложит грубый.
А себя, как я, вывернуть не можете,
чтобы были одни сплошные губы!

Приходите учиться —
из гостиной батистовая,
чинная чиновница ангельской лиги.

И которая губы спокойно перелистывает,
как кухарка страницы поваренной книги.

Хотите —
буду от мяса бешеный
— и, как небо, меняя тона —
хотите —
буду безукоризненно нежный,
не мужчина, а — облако в штанах!

Не верю, что есть цветочная Ницца!
Мною опять славословятся
мужчины, залежанные, как больница,
и женщины, истрепанные, как пословица.
.......
Маяковский

[Лиса Алиса]

из жизни королев


Алиса, ты хотела в королевы? уже недолго, потому терпи:
корона пробивается сквозь кости и вызывает головную боль.
прибарахлившись примусом, налево уходит кот чеширский по цепи,
уж эндшпиль на носу, в прихожей гости к соседским шубам подсылают моль.

всё то же: трали-вали, шахи-маты, шалтай-болтай, интриги и бардак.
цугцванг при рокировке фаворитов. на кухню завезли свежайший яд.
особы приближённые – рогаты, а прочие пасутся просто так.
перед обедом дрессировка свиты, по вечерам – павлиний променад.

где рыцари? где два весёлых гуся? почто не волокут тебя в полон?
когда в бою сойдутся чёрный с белым, то побеждает серая тоска.
они друг другу более по вкусу, чем ты. послушно ходят под седлом,
поигрывая мускулистым телом, и алчут плётки оба рысака.

им, увлеченным парным конферансом, не до тебя, притихшей за столом
над полуразвалившейся защитой: прицельно через левое плечо
три раза сплюнь – ещё остались шансы. зачем идти ва-банк и напролом,
когда легко, изящно, шито-крыто играется в подпольный нечет-чёт?

но знай, знакомство с пудингами на ночь обычно не доводит до добра,
а короли, вне масти и позиций, разобраны со свистом и давно.
ты завтра утром королевой станешь – и на поляне кроличья нора
стальными лопухами затворится, а в зеркалах поди найди окно.






© Copyright: Чушь Собачья Непоротая



http://www.youtube.com/watch?v=gA4Mb4lAo3Y&feature=related

[Горгоша]

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью – всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами,–
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!
МАРИНА ЦВЕТАЕВА

[Парусник]

Соври, что любишь! Если ложь
Добра, то будь благословенна!
Неужто лучше ржавый нож
И перерезанная вена?

Да! Притворись! Мне правду знать
Невыносимо, невозможно.
Лелей неправды благодать,
Как в колыбели, осторожно.

Давид Самойлов.

[Hotice]

Не слишком известный пейзаж, улучшенный наводнением.
Видны только кроны деревьев, шпили и купола.
Хочется что-то сказать, захлебываясь, с волнением,
но из множества слов уцелело одно "была".
Так отражаются к старости в зеркале бровь и лысина,
но никакого лица, не говоря -- муде.
Повсюду сплошное размытое устно-письменно,
сверху -- рваное облако и ты стоишь в воде.
Скорей всего, место действия -- где-то в сырой Голландии,
еще до внедренья плотины, кружев, имен де Фриз
или ван Дайк. Либо -- в Азии, в тропиках, где заладили
дожди, разрыхляя почву; но ты не рис.
Ясно, что долго накапливалось -- в день или в год по капле, чьи
пресные качества грезят о новых соленых га.
И впору поднять перископом ребенка на плечи,
чтоб разглядеть, как дымят вдали корабли врага.

1993

[Горгоша]

Вы думали, что я не знала,
Как вы мне чужды,
Когда, склоняясь, подбирала
Обломки дружбы.
Когда глядела не с упреком,
А только с грустью,
Вы думали - я рвусь к истокам,
А я-то - к устью.
Разлукой больше не стращала.
Не обольщалась.
Вы думали, что я прощала,
А я - прощалась.
(В. Тушнова)

[ЗАПАХ ДОЖДЯ]

Ты опоздал на год и месяц -
валентных связей не осталось,
осталась только лишь усталость.

Но мир всё так же странно тесен,
и мы наивно ищем знаки
там, где всего лишь совпаденья,
тревожат сны - нелепым, ярким,
и это требует леченья.

Не приезжай ко мне, не нужно -
причины нет,
а, значит, смысла.

Мой город был зимой завьюжен,
когда я на тебе "зависла",
когда в толпе чужих, прохожих,
ловила вдруг похожий голос,
и принималась сходство множить
в надежде успокоить голод.
И целый год всё это было,
и я звала, и я хотела.

Ну, а теперь мне просто стыло,
я опустела до предела,
живу разумно,
мыслю пресно.

Не приезжай ко мне.
Не нужно.

Сменился норд на ветер южный.
Ты опоздал на год и месяц


© Уже Другая

[Травка]

Говорите со мной. О себе. Обо мне.
О разумном. О добром. О вечном.
О террактах на острове Пасхи. О сне.
О проблемах шотландских овечек.

И пускай - ни о чём. И пускай - болтовня.
Лишь бы паузы долго не висли.
Отвлекайте меня, не бросайте меня
На съедение собственным мыслям.

Прикоснитесь коленом, локтём и плечом,
Пусть тепло просочится сквозь свитер.
И пускай не спросила я вас ни о чём,
Всё равно, всё равно - говорите.

О пингвинах, о страусах, о голубях,
О дождях, о зонтах и о лужах...
Я не просто - ушами, я - через себя
Буду слушать вас, слушать и слушать.

Говорите со мной о больших городах.
Говорите подолгу и часто...
Тишину можно вынести только тогда,
Когда ты или мёртв, или счастлив...

Весёлкина Таня

[nemeli]

Мое беспечное незнанье
Лукавый демон возмутил,
И он мое существованье
С своим на век соединил.
Я стал взирать его глазами,
Мне жизни дался бедный клад,
С его неясными словами
Моя душа звучала в лад.
Взглянул на мир я взором ясным
И изумился в тишине;
Ужели он казался мне
Столь величавым и прекрасным?
Чего, мечтатель молодой,
Ты в нем искал, к чему стремился,
Кого восторженной душой
Боготворить не устыдился?
И взор я бросил на людей,
Увидел их надменных, низких,
Жестоких ветреных судей,
Глупцов, всегда злодейству близких.
Пред боязливой их толпой,
Жестокой, суетной, холодной,
Смешон глас правды благородный,
Напрасен опыт вековой.
Вы правы, мудрые народы,
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы,
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды -
Ярмо с гремушками да бич.

[Парусник]

Послание к евреям.

"В сем христианнейшем из миров Поэты — жиды."
(Марина Цветаева)

В душном трамвае — тряска и жар, как в танке,
— В давке, после полудня, вблизи Таганки,
В гвалте таком, что сознание затмевалось,
Ехала пара, которая целовалась.
Были они горбоносы, бледны, костлявы,
Как искони бывают Мотлы и Хавы,
Вечно гонимы, бездомны, нищи, всемирны
— Семя семитское, проклятое семижды.
В разных концах трамвая шипели хором:
"Ишь ведь жиды! Плодятся, иудин корено!
Ишь ведь две спирохеты — смотреть противно.
Мало их давят — сосутся демонстративно!".
Что вы хотите в нашем Гиперборее?
Крепче целуйтесь, милые!
Мы — евреи! Сколько нас давят — а все не достигли цели.
Как ни сживали со света, а мы все целы
Как ни топтали, как не тянули жилы,
Что не творили с нами — а мы все живы.
Свечи горят в семисвечном нашем шандале!
Нашему Бродскому Нобелевскую дали!
Радуйся, радуйся, грейся убогой лаской,
О мой народ богоизбранный — вечный лакмус!
Празднуй, сметая в ладонь последние крохи.
Мы — индикаторы свинства любой эпохи.
Как наши скрипки плачут в тоске предсмертной!
Каждая гадина нас выбирает жертвой
Газа, погрома ли, проволоки колючей
— Ибо мы всех беззащитней — и всех живучей!
Участь избранника — травля, как ни печально.
Нам же она предназначена изначально:
В этой стране, где телами друг друга греем,
Быть человеком — значит уже евреем.
А уж кому не дано — хоть кричи, хоть сдохни,
— Тот поступает с досады в черные сотни:
Видишь, рычит, рыгает, с ломиком ходит
— Хочется быть евреем, а не выходит.
Знаю, мое обращение против правил,
Ибо известно, что я не апостол Павел,
Но, не дождавшись совета, — право поэта,
— Я — таки да! — себе позволяю это,
Ибо во дни сокрушенья и поношенья
Нам не дано ни надежды, ни утешенья.
Вот моя Родина — Медной горы хозяйка.
Банда, баланда, блядь, балалайка, лайка.
То-то до гроба помню твою закалку,
То-то люблю тебя, как собака палку!
Крепче целуйтесь, ребята!
Хава нагила! Наша кругом Отчизна. Наша могила.
Дышишь, пока целуешь уста и руки
Саре своей, Эсфири, Юдифи, Руфи.
Вот он, мой символ веры, двигавшей годы,
Тоненький стебель последней моей опоры,
Мой стебелек прозрачный, черноволосый,
Девушка милая, ангел мой горбоносый.

Д.Быков

[Радистка Кэт]

Утешенье

Тот, Кто с вечною любовью
Воздавал за зло добром,
Избиен, покрытый кровью,
Венчан терновым венцом,

Всех с Собой страданьем сближенных
В жизни долею обиженных,
Угнетенных и униженных
Осенил Своим крестом.

Вы, чьи лучшие стремленья
Даром гибнут под ярмом,
Верьте, други, в избавленье,
К Божью свету мы грядем.

Вы, кручиною согбенные,
Вы, цепями удрученные,
Вы, Христу, сопогребенные,
Совоскреснете с Христом.

А. К. Толстой

[Горгоша]

Моисеева Ольга

Обычно
С незнакомцами я трушу,
Но тут смотри,
Осмелилась,
Посмела:
Сперва,
Удочерить больную душу,
Потом
Усыновить ещё и тело.
Но оказалось
Справиться непросто
С последствиями
Первой нелюбви,
С твоим
Предощущением сиротства
Повторного…
Очнись!
Вернись!
Лови!..
Я с поцелуем
Жизнь в тебя вдыхаю,
Бужу любовь
И та стучится в грудь
Сердцебиеньем…
Медленно стихаю
Мне б бабочкой
Из рук твоих вспорхнуть
И ввысь подняться,
Но признаюсь, трушу,
Ведь приручила к нежности своей
Твою
Такую трепетную душу
И тело…
Совершенствуй
И владей!

[Девочка Питер Пэн]

М.Ю. Лермонтов

ЗА ВСЁ, ЗА ВСЁ ТЕБЯ БЛАГОДАРЮ Я

За всё, за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слёз, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За всё, чем я обманут в жизни был…
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я ещё благодарил.

[Девочка Питер Пэн]

Михаил Лермонтов

ОТЧЕГО

Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно... потому что весело тебе.

[foxсо4ка]

Кто к минувшему глух
и к грядущему прост,
устремляет свой слух
в преждевременный рост.
Как земля, как вода
под небесною мглой,
в каждом чувстве всегда
сила жизни с иглой.

И невольным объят
страхом, вздрогнет, как мышь,
тот, в кого ты свой взгляд устремишь,
из угла устремишь.

Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты.
В этом доме ночном,
где скрывает окно,
словно скатерть с пятном,
темноты полотно.

Ставь на скатерть стакан,
чтоб он вдруг не упал,
чтоб сквозь стол-истукан,
словно соль проступал,
незаметный в окне,
ослепительный путь --
будто льется вино
и вздымается грудь.

Ветер, ветер пришел,
шелестит у окна,
укрывается стол
за квадрат полотна,
и трепещут цветы
у него позади,
на краю темноты,
словно сердце в груди.

И чернильная тьма
наступает опять,
как движенье ума
отметается вспять,
и сиянье звезды
на латуни осей
глушит звуки езды
на дистанции всей.

Иосиф Бродский

[Горгоша]

Я о тебе, кто мне всего дороже,
Боюсь писать стихи - вдруг их прочтя,
Другой, меня достойней и моложе,
Тебя полюбит тоже не шутя.
Я о тебе, кто мне всего дороже,
Боюсь писать - вдруг кто-нибудь, любя,
Заговорит с другой, любимой тоже,
Словами, что нашел я для тебя.

Р.Гамзатов

[Hotice]

Счастье - это круг. И человек
Медленно, как часовая стрелка,
Движется к концу, то есть к началу,
Движется по кругу, то есть в детство,
В розовую лысину младенца,
В резвую дошкольную проворность,
В доброту, веселость, даже глупость.

А несчастье - это острый угол.
Часовая стрелка - стоп на месте!
А минутная - спеши сомкнуться,
Загоняя человека в угол.

Вместо поздней лысины несчастье
Выбирает ранние седины
И тихонько ковыряет дырки
В поясе - одну, другую,
Третью, ничего не ожидая,
Зная все.
Несчастье - это знанье.

[Спилия]

Возле дома, как бомжонок,
Сидит маленький котёнок.
Глазки влажные от слёз;
Хоть бы кто поесть принёс!

Люди, злые как собаки,
Напились водки в праздник Пасхи
И орут на весь подъезд:
"Иисус Христос воскрес!"

Мяукнула киска им: "Не верю!
Если так, - откройте двери,
Обогрейте, приютите,
Ради Бога накормите.

Если Бог на свете есть,
Что же вы грешите здесь?
Осквернили праздник Божий
И ждёте, что Господь поможет?"

Люди - звери закричали:
"Блохастые, уже достали!
Сколько можно там орать,
Мешают праздник отмечать!"

А малыш-сосед взял миску,
Спустился вниз, погладил киску,
Сказал: "Я молочка принёс.
На, попей. Воскрес Христос!"

[MARIMAR]

В ЯБЛОНЕВОМ САДУ

Я гуляла в цветущем саду,
Сад из яблонь-деревьев любви.
Я на встречу к тебе не приду,
Ты меня теперь не зови.

Яблонь цвет, он меня опьянил,
Я вдыхала его аромат,
Как твой взгляд меня раньше пленил,
Что ушла я- ты сам виноват.

Все деревья, как будто, в снегу,
Околдована их красотой.
Я вернуться к тебе не могу,
Ты под окнами больше не стой.

Я секреты свои прошепчу
Лепесткам нежно-белых цветов.
Просто больше к тебе не хочу,
На меня ты не трать своих слов.

Сад осыплет, прощаясь со мной,
Мои волосы белым дождем.
Я теперь не твоя, ты - не мой,
И отныне не быть нам вдвоем.

Волжанина Елена

[Romko]

Промежутки

Серой пылью, травой и прахом
обязательно станет каждый.
Всё исчислено.
А пока что
остаются да Винчи с Бахом,
Модильяни, Рембо, Прокофьев,
Боттичелли, Толстой, Стравинский,
осторожная терпкость кофе
и сугревный глоточек виски.
Остаются БГ и Заппа,
уморительный взгляд коалы,
и хрустальной росы кристаллы,
и пьянящий сосновый запах,
остаются слова и споры,
и грибные дожди, и ветер,
и один человек,
который
стоит всех остальных на свете.
Промежутки всегда набиты
мелочами
и чем-то важным
до момента, когда однажды
мы с последней сойдем орбиты
под прощальный аккорд заката,
отыгравши все ноты в гамме...
Чтоб вернуться назад
когда-то
серой пылью,
травой,
дождями.

[Romko]

Капелькой печали

Всегда должна быть капелька печали,
Пусть даже, озарённая надеждой,
Пусть даже кажется она случайной,
Пусть будет ясно - это неизбежно,
Но капелькой печали будем живы, -
И в полумраке вечера, и утром,
Когда лучи рассветные пугливо
Касаются стекол оконных чудно...
Печалью покоряются вершины,
И в ярко-белом чуточку темнеют,
И пробуждаются угасшие мужчины,
А женщины потерями мудреют...

[Romko]

Просто сумерки...

Сердце сдавит предчувствие скорого снега,
Как ни жди – всё равно он начнётся внезапно,
И навалится тяжесть провисшего неба,
Не сегодня… ещё не вчера… и не завтра.

Эти сумерки…
Приступ удушья короткий…
Пульс, притихший в артериях улиц окрестных.
И уснувший огонь за каминной решёткой…
Просто сумерки. Просто портал в неизвестность…

Просто сумерки – воздух лиловый струится,
Капля дня растекается в чаше вечерней.
В зеркалах отражаются лики и лица,
Проступают личины уродливой чернью…

Просто сумерки. И ощущение снега.
И... никчёмности жизни, сгоревшей напрасно.
Просто сумерки – вечности малая веха, -
Всё, что – до – неизбежно,
Что – после – прекрасно…

[Romko]

С закрытыми глазами

Вчерашний день в глазах: слеза с вином;
который час? и не поймёшь – который.
Открыл, закрыл: осенний метроном
без остановок тикает за шторой.

Вздыхает мокрый ветер тяжело,
тягучий воздух залпом не осилить
и, как венецианское стекло,
горит в зрачках оранжевый и синий.

Нет собеседников и мысль сама с собой,
совсем одна на замкнутой орбите,
беседует; шумит сухой прибой,
раскачивая лампочку в зените.

Ни тайн, ни откровений, ни-че-го;
щепа физиологии и быта
летит и годы – все на одного:
предательская, преданная свита.

Уйти в себя и выйти без потерь,
по букве изменяя у глагола:
за ширму век, в таинственную дверь,
в объятия гармоний рок-н-ролла,

что бы босым, на ледяном полу,
коснуться дрожи этой жизни, аще
ты есмь и тем причислен к их числу:
боготворимых и боготворящих.

[Romko]

Дремучий лес…
Дремучий город…
И я иду…
И в сердце холод…
Иду на грохот автострад,
Я потерялся… и я рад…
Я рад шагать по желтым листьям –
Они, как я, влюбились в грусть,
Я рад, что смог с пути я сбиться
И что к тебе я не вернусь…

[Romko]

Ты рядом со мною…
Но ты далеко…
И руки твои
Отпускают легко.
Глаза не скрывают
Ни правды, ни лжи –
Они равнодушны, они холодны…
Ты рядом со мною…
Но будто бы, нет…
Наш поезд уехал…
И рву я билет…
Я рву нашу нежность
И рву наши дни.
Мы рядом друг с другом –
Но мы холодны…
Ты рядом со мною?
.......Тебя вовсе нет…
Ты просто мой сон…
Ты просто мой бред…

[Romko]

Когда я уйду, всё останется в прошлом -
Любовь, огорченья и сотни обид,
А души останутся в замке песочном,
Их ветер измен ни за что не простит…
Когда я проснусь в одинокой постели,
Тоска мне холодную песню споёт,
И будут тянуться веками недели,
Кто был в этом мире – меня тот поймет…
Когда я умру – всё останется в прошлом,
И я уже вряд ли однажды проснусь,
И, если конечно это возможно,
Я с фотки опять тебе улыбнусь…
Когда я вернусь......................

[Romko]

Говорю о тебе, как о Боге, -
Хорошо или вовсе никак.
Длинный путь оказался недолгим,
И, наверное, поздно вникать
В те слова, что уже не сложились
В парафразы нетленной любви.
Не пойму, это белая или
Слишком чёрная боль?.. Позови –
Я приду, но скорее – исчезну,
Растворюсь за углом декабря.
Может, в небо иль в тёмную бездну
Буду падать, смиренно терять
По мгновенью, по взгляду, по звуку…
И в ушах городской суеты
Я запомнюсь ранимой и хрупкой
Тишиной. Или криком? А ты –
Вереница моих одиноких
Многоточий, бессонниц, ночей…
Говорю о тебе, как о Боге.
Говорю и не знаю, зачем...

[Lizeta]

Все накрылось медным тазом,
Но покуда тлеет разум
Ощущения конца
Все же нету до конца.

Игорь Иртеньев

[Lizeta]

Удивительные вещи

Каждый вечер регулярно
Кто-то, крадучись тайком,
Ходит с лестницей пожарной
И огромным молотком.

Из бездонного кармана
Вынимает горсть гвоздей
И в ночное небо прямо
Забивает их, злодей.

А наутро, взявши клещи,
Выдирает их, ворча.
Удивительные вещи
Происходят по ночам!

Игорь Иртеньев

[Lizeta]

Цветы и чувства

Когда я нюхаю цветы,
Живой рассадник аромата,
Мне вспоминается, как ты
Со мной их нюхала когда-то.

Мы подносили их к лицу
И, насладясь благоуханьем,
Сдували с пестиков пыльцу
Совместным трепетным дыханьем.

Ты обрывала лепестки,
Народным следуя приметам,
Любовь до гробовой доски
Тебе мерещилась при этом.

Но я-то знал, что жизнь — обман
И должен поздно или рано
Любви рассеяться туман,
Как это свойственно туману.

И я решил начистоту
Поговорить тогда с тобою,
Поставить жирную черту
Под нашей общею судьбою.

Наш откровенный разговор
Вошел в критическую фазу,
И в результате с этих пор
Тебя не видел я ни разу.

Но вновь несут меня мечты,
Когда в саду в часы заката
Один я нюхаю цветы,
Что вместе нюхали когда-то.

Игорь Иртеньев

[Лиса Алиса]

http://www.youtube.com/watch?v=0FwQ1AnWvTk

Умер известный актер и режиссер Михаил Козаков

Газета.Ru, 5 часов назад, 22 апр 2011, 19:39


http://img.rl0.ru/5bff92a4937576df3c5566199fff4f73/320x240/news.rambler.ru/img/2011/04/22201110.167004.148.jpg

Известный актер и режиссер Михаил Козаков скончался от рака легких, сообщает радиостанция «Эхо Москвы».
Ранее «Газета.Ru» сообщала, что актер театра и кино Михаил Козаков был госпитализирован в израильской клинике, которая расположена недалеко от Тель-Авива.
Козаков снял такие фильмы, как «Покровские ворота» и «Безымянная звезда», ставшие культовыми, а также работал над телефильмами и телеспектаклями, в частности, «Визит дамы», «Маскарад», «Фауст». Сниматься в кино Козаков начал с 1956 года, его дебютом стал фильм Михаила Ромма «Убийство на улице Данте», а потом были «Человек-амфибия», «Выстрел», «Здравствуйте, я ваша тетя».

[ЗАПАХ ДОЖДЯ]

Нужно хоть чуточку быть живым,
Чтобы ты был понятен...
Слёзы они ведь как белый дым -
Не оставляют пятен.

Дождь на щеках,
И по Цельсию ноль.
Хочется очень…
… Согреться.
Любовь – это та же зубная боль,
Только чуть ниже…
В сердце.


(с) melito

[nemeli]

СЛОВО О ЛЮБВИ

Любить - это прежде всего отдавать.
Любить - значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.

Любить - это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!

Любить - значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.

А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.

Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить - это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!

Любить - это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга - читал он ее или нет?
Груша... А как ему эта груша?

Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь - это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!

Любовь - не сплошной фейерверк страстей.
Любовь - это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.

Любить - значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить - это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.

Любить - значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!

Любовь - не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить - это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.

И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!

И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!

Эдуард Асадов

[nemeli]

Не тратьте жизнь свою на тех, кто вас не ценит,
На тех, кто вас не любит и не ждёт,
На тех, кто без сомнений вам изменит,
Кто вдруг пойдёт на "новый поворот".

Не тратьте слёз своих на тех, кто их не видит,
На тех, кому вы просто не нужны,
На тех, кто, извинившись, вновь обидит,
Кто видит жизнь с обратной стороны.

Не тратьте сил своих на тех, кто вам не нужен,
На пыль в глаза и благородный понт,
На тех, кто дикой ревностью простужен,
На тех, кто без ума в себя влюблён.

Не тратьте слов своих на тех, кто их не слышит,
На мелочь, не достойную обид,
На тех, кто рядом с вами ровно дышит,
Чьё сердце вашей болью не болит.

Не тратьте жизнь свою, она не бесконечна,
Цените каждый вдох, момент и час,
Ведь в этом мире, пусть не безупречном,
Есть тот, кто молит небо лишь о вас!

Любовь Козырь

[nemeli]

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД.
Шотландская баллада
(из Роберта Стивенсона)

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.

В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.

Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.

На вересковом поле,
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый - на живом.
_______

Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.

В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.

Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.

Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"

Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.

Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет,-
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.

К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.

Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.

Гневно король промолвил:
"Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!"

Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море катились валы.

И вдруг голосок раздался:
"Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!

Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну!" -
Карлик сказал королю.

Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
"Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!

Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем...
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.

Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод -
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!.."

Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.

Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик:

"Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.

А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна -
Мой вересковый мед!"

[nemeli]

Есенин Сергей
Я помню, любимая, помню


Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.

Я помню, ты мне говорила:
"Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда".

Сегодня цветущая липа
Напомнила чувствам опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.

И сердце, остыть не готовясь,
И грустно другую любя.
Как будто любимую повесть,
С другой вспоминает тебя.
1925

[nemeli]

БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ
- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!


Александр Кочетков

[nemeli]

Надо с кем-то рассорить кого-то,
Только с кем и кого?
Надо сделать трагичное что-то.
Только что, для чего?

Надо выстрадать, надо забыться.
Только в чем и зачем?
Надо как-то однажды напиться.
Только с кем, только с кем?

Надо сделать хорошее что-то.
Для кого, для чего?
Это, может быть, только работа
Для себя самого!

Ну, а что для других, что для многих?
Что для лучших друзей?
А для них - земляные дороги
Души моей!

Владимир Высоцкий

[nemeli]

"В нашей жизни, прекрасной и странной..."

В нашей жизни, прекрасной и странной,
и короткой, как росчерк пера,
над дымящейся свежею раной
призадуматься, право, пора.

Призадуматься и присмотреться,
поразмыслить, покуда живой,
что там кроется в сумерках сердца,
в самой черной его кладовой.

Пусть твердят, что дела твои плохи,
но пора научиться, пора
не вымаливать жалкие крохи
милосердия, правды, добра.

Но пред ликом суровой эпохи,
что по-своему тоже права,
не выжуливать жалкие крохи,
а творить, засучив рукава.

Булат Окуджава

[blagoroden_don]

Бьет звонарь, кидая тело, как на плаху;
коронован, чтобы звонницей владеть;
искалеченный, слепой, рванув рубаху,
в гнев и муку перезванивает медь,
Он изведал все дороги Божьей кары,
он веками с колокольни не слезал,
полудикие чингизовы татары
выжигали его древние глаза -
за бойцов, которых поднял не однажды...
Только - слышите? - недавно, а не встарь
бредил колокол пожарами,
и так же
верил звукам обезумевший звонарь.
Это - слышите? - пылают стены дома.
- Бог велик, - поют удары, - Бог простит! -
И не голуби, испуганные громом, -
стая воронов со звонницы летит.
Поднимайся, не щадя и не жалея!
На закате будет черная заря!
...А на сцене
у роялей - два еврея
с фанатизмом, с фанатизмом звонаря.
Они видят.
Они зрячи.
Они слепы.
Светом рампы высекаются, горя,
два лица - не остывающие слепки
озаренного безглазья звонаря.
Обращаясь в полнозвучное мгновение,
им даруются летящие часы...
Ускользающий, как ветра дуновение,
подголосок переходит на басы.
Эта тема, возникая, крепнет где-то,
нарастает в ошалелых звонарях;
эти звуки поднимали трупы в гетто
и бросали на охрану - в лагерях.
Загораются не знающие страха -
у стены, им больше некуда назад -
чьи-то яростные, русского размаха
первобытные семитские глаза.
По великой,
по забитой
и распятой -
ветер памяти, звучание неси;
бьются струны - напрягаются канаты,
пляшут руки звонарей Всея Руси.
По исчезнувшим,
сгоревшим,
по нетленным -
вьется пепел, завивается зола -
по неверным, по невинно убиенным
православные звонят колокола.
Дни уходят,
боль живет, не холодея,
море ливнями рыдает о реке.
Плач Израиля играют иудеи
на славянском колокольном языке.

[Парусник]

Не изменить цветам, что здесь цветут
И ревновать к попутным поездам,
Но что за мука оставаться тут,
Когда ты должен находиться там.

Ну что тебе сияние тех планет?
Зачем тебя опять влечет туда?
Но что за мука... Отвернуться - нет,
Когда ты должен задохнуться - да.

Но двух страстей опасна эта смесь,
И эта спесь тебе не по летам,
Но что за мука оставаться здесь,
Когда ты должен - там, и только там...

Но те цветы... На них не клином свет,
А поезда полночные идут.
Но разрываться между да и нет,
Но оставаться между там и тут.

Но поезда... Уходят поезда,
И ты еще заплатишь по счетам
За все свои не сказанные да,
За все свои непрожитые там.

Ю.Левитанский

[MARIMAR]

ЦВЕТНОЕ.

Не зови меня в синюю бездну,
Где оранжевым выстланы сны.
Цвет любимый и образ телесный
Мне до боли теперь не нужны.

Я зелёным рисую на стенах,
Закрывая нутро от чужих,
Каждый день выхожу на арену
Цвета крови, что в венах дрожит.

Мне от жёлтого солнца не нужно
Слишком многого - я не гурман,
И души совершенно не южной,
Но густой, как молочный туман...

Не хочу в вечно розовом мире
Быть похожей на сливочный торт,
Утону в своей бежевой лире,
И пускай всё вокруг подождет.

В светло-серой весенней трясине
Я лиловые строю мечты.
Есть и чёрные пятна в картине,
И мне жаль, что оставил их ты.

Приворотская Валерия

[foxсо4ка]

ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК



Резкий звон ворвался в полутьму,
И она шагнула к телефону,
К частому, настойчивому звону.
Знала, кто звонит и почему.

На мгновенье стала у стола,
Быстро и взволнованно вздохнула,
Но руки вперед не протянула
И ладонь на трубку не легла.

А чего бы проще взять и снять
И, не мучась и не тратя силы,
Вновь знакомый голос услыхать
И опять оставить все как было.

Только разве тайна, что тогда
Возвратятся все ее сомненья,
Снова и обман и униженья -
Все, с чем не смириться никогда!

Звон кружил, дрожал не умолкая,
А она стояла у окна,
Всей душою, может, понимая,
Что менять решенья не должна.

Все упрямей телефон звонил,
Но в ответ - ни звука, ни движенья.
Вечер этот необычным был,
Этот вечер - смотр душевных сил,
Аттестат на самоуваженье.

Взвыл и смолк бессильно телефон.
Стало тихо. Где-то пели стройно...
Дверь раскрыла, вышла на балкон.
В первый раз дышалось ей спокойно.

Эдуард Асадов

[Lizeta]

Проект «Поэт и гражданин» Дмитрия Быкова и Михаила Ефремова


Мчатся тучи, вьются тучи над равниною пустой.

Не сказать, что стало лучше, но закончился застой.

Президент сказал Китаю фразу, главную в году -

Типа я не исключаю, что на выборы пойду.

Тут премьер сверкнул очами и в ответ сказал врачам -

Мол, и я не исключаю! Да и кто бы исключал?

И хоть клятвой я считаю слово, данное врачу,

Но и данное Китаю я принизить не хочу!

Неужель решатся оба предложить себя стране,

А не править ей до гроба, как случилось в Астане?

Отступил от роли кто-то в нашем околоноля -

Обнаружилось болото там, где твердая земля.

Зыбко, вязко, мутно, стыдно и смешно по временам.

В поле бес нас водит, видно, и кружит по сторонам.

Мчатся бесы в путь полнощный, как бывало испокон,

И над ними самый мощный, по прозванью Бесогон.

Мчатся тучи, вьются тучи, невидимкою луна…

Кто теперь главней и круче, непонятно ни хрена.

Всплыли прежние соблазны, словно воля на дворе.

Закружились бесы разны, словно листья в ноябре!

Глеб Павловский, Стас Белковский и Чадаев-баловник

Дружно вынули обноски прежних жреческих туник.

Слышен визг «Единой Раши» с подвываньями юнцов,

Мчатся «Наши», вьются «Наши», невидимкою Немцов…

Горе, малый я не сильный! Съест упырь меня совсем!

Что же станется с Россией, коль расколется тандем?

Разделенье по Уралу, как мечталось на веку,

Чтобы Запад — либералу, а Восток — силовику?

Низвергается Миронов — первой жертвой, так сказать…

Но важней для миллионов точно знать, кому лизать!

С визгом яростным и воем, как в атаку казаки,

Мы бежим к своим героям, дружно свесив языки.

Страшно, страшно поневоле средь неведомых равнин.

Ничего не видят боле ни поэт, ни гражданин.

Этих свозят, тех разгонят — в общем, кончился уют.

То ли Родину хоронят, то ли замуж выдают.

Дм. Быков


само стихотворение Пушкина «Бесы» — оригинал

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Еду, еду в чистом поле;

Колокольчик дин-дин-дин…

Страшно, страшно поневоле

Средь неведомых равнин!

«Эй, пошел, ямщик!…» — «Нет мочи:

Коням, барин, тяжело;

Вьюга мне слипает очи;

Все дороги занесло;

Хоть убей, следа не видно;

Сбились мы. Что делать нам!

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

Посмотри: вон, вон играет,

Дует, плюет на меня;

Вон — теперь в овраг толкает

Одичалого коня;

Там верстою небывалой

Он торчал передо мной;

Там сверкнул он искрой малой

И пропал во тьме пустой».

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Сил нам нет кружиться доле;

Колокольчик вдруг умолк;

Кони стали… «Что там в поле?» —

«Кто их знает? пень иль волк?»

Вьюга злится, вьюга плачет;

Кони чуткие храпят;

Вот уж он далече скачет;

Лишь глаза во мгле горят;

Кони снова понеслися;

Колокольчик дин-дин-дин…

Вижу: духи собралися

Средь белеющих равнин.

Бесконечны, безобразны,

В мутной месяца игре

Закружились бесы разны,

Будто листья в ноябре…

Сколько их! куда их гонят?

Что так жалобно поют?

Домового ли хоронят,

Ведьму ль замуж выдают?

Мчатся тучи, вьются тучи;

Невидимкою луна

Освещает снег летучий;

Мутно небо, ночь мутна.

Мчатся бесы рой за роем

В беспредельной вышине,

Визгом жалобным и воем

Надрывая сердце мне…

[ilonka_simpapulka]

СЕБЕ, ЛЮБИМОМУ,
ПОСВЯЩАЕТ ЭТИ СТРОКИ АВТОР

Четыре.
Тяжелые, как удар.
"Кесарево кесарю - богу богово".
А такому,
как я,
ткнуться куда?
Где мне уготовано логово?

Если бы я был
маленький,
как океан,-
на цыпочки волн встал,
приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,
Такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!

О, если б я нищ был!
Как миллиардер!
Что деньги душе?
Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.

Если б быть мне косноязычным,
как Дант
или Петрарка!
Душу к одной зажечь!
Стихами велеть истлеть ей!
И слова
и любовь моя -
триумфальная арка:
пышно,
бесследно пройдут сквозь нее
любовницы всех столетий.

О, если б был я
тихий,
как гром,-
ныл бы,
дрожью объял бы земли одряхлевший скит.
Я если всей его мощью
выреву голос огромный,-
кометы заломят горящие руки,
бросаясь вниз с тоски.

Я бы глаз лучами грыз ночи -
о, если б был я
тусклый, как солце!
Очень мне надо
сияньем моим поить
земли отощавшее лонце!

Пройду,
любовищу мою волоча.
В какой ночи
бредовой,
недужной
какими Голиафами я зачат -
такой большой
и такой ненужный?

В. Маяковский

[MARIMAR]

Ольга Партала

Чистая любовь.

Я знаю, есть такая чистая любовь,
Которая подарит мне свободу,
Смахнёт с моей души «пыль прожитых веков»,
И я увижу настоящую природу.

Любовь, не знающая правил и границ,
Любовь, дарующая свет пришедшим к ней,
Любовь имеющая миллионы лиц,
Любовь без требований, страхов, мелочей.

Любовь сияющая солнечным теплом,
Любовь прощающая ненависть и страх,
Горящая не гаснущим огнём
Во всех живых созданьях и мирах.

Она доступна ищущей душе,
Освободившейся от тягостных оков,
Нашедшей эту истину в себе,
Добравшейся до правды и основ.

К такой любви теперь лежит мой путь,
На все вопросы знающей ответ,
В такой любви всей этой жизни суть,
В ней вечный негасимый свет.

[MARIMAR]

Ольга Партала

Я продолжаю свой путь.

Я продолжаю свой путь,
Я продолжаю идти,
И хоть порою свернуть
Хотят сомненья мои,
И не дают мне заснуть
Опять тревоги в ночи,
Я знаю – это мой путь,
И продолжаю идти.

В дали я вижу рассвет,
Он освещает мечту,
Там я узнаю ответ,
Там получу, что хочу,
Там солнце станет светлей
И ароматней цветы,
Там будут люди добрей
Встречаться мне на пути.

И пусть не прост этот путь,
Я продолжаю идти,
В движенье вижу я суть,
Не в том, что ждет впереди,
В том, что могу в этот час
Шагнуть я ближе к себе,
Ведь каждый день – это шанс,
Что приближает к мечте.

[MARIMAR]

Ольга Партала

Весна! Зажги во мне огонь

Весна! Зажги во мне огонь!
Верни мне смысл существованья!
Дай сил найти свой уголок,
И подари душе желанья!

И радость в сердце вспыхнет вновь,
И станет мир необычайным,
И каждый взгляд и каждый вздох
Наполнят счастье и любовь!

Мир, я с тобой, и я живу,
Я создаю себя и верю,
Что я когда-нибудь приду!
Что я найду свой райский берег!

[MARIMAR]

Ольга Партала

Свободно я былое отпускаю.

Свободно я былое отпускаю,
И прошлые печали забываю,
Все новое манит меня,
И радостно на мир взираю я.

Сегодня я свободу обретаю,
Свободу быть самой собой,
Я верю в жизнь и точно знаю
Удача следует за мной.

Возможно все, хочу - летаю!
Люблю себя и одобряю!
Пою о радости любви!
И сердце миру открываю!

[Травка]

Пролился дождь, и мы остались дома.
Приблудный кот свернулся калачом,
На чердаке сверчок малознакомый
Как человек - заплакал ни о чем.

Свеча текла. Окно сочилось медом.
Что были губы? – Средство от простуд.
А чайник пел...Такое время года
Что не прожить без маленьких причуд.

Я трогал струны - ты в ответ звучала.
Смеялся дом и крышею качал.
Стремился день к концу, любовь к началу,
И даже кот – мурлыкал – не ворчал.

Луна взошла румянее матрешки.
И были сны - как ангелы чисты.
А в окнах бились красные рыбешки
Последние кленовые листы...

Лада Миллер

[Romko]

недосконала інструкція по сходженню на Голгофу

Коли твоя безмежна самота
Клубком безвиході в твоєму горлі стане,
Ти пригадай розп"ятого Христа
І на собі відчуй болючі рани.
Пройди ці, до Голгофи, кілька миль…
(Невже заради цього варто жити?!)
Стерпіти все: образи, зраду, біль…
І лиш ЛЮБОВ у серці залишити.
Така нелегка доля у богів –
Всі муки найнестерпніші стерпіти,
Щоб світ, який тебе розп"яти хтів,
Лиш після смерті став тебе любити.
І хай на хрест веде безжальний слід,
І ти не знаєш, що там буде далі…
До серця притули жорстокий світ,
І вибач світові за всі свої печалі.
А втім… Якщо у тебе вибір є-
Подумай, перш ніж йти у цю дорогу.
Чи - жити, як усі життя своє,
Чи – жертвувати всім, щоб стати богом.

[nemeli]

На Воскресение Христа

Душа моя, ликуй и пой,
Наследница небес:
Христос воскрес, Спаситель твой
Воистину воскрес!

Так! Ад пред Сильным изнемог:
Из гробовых вериг,
Из ночи смерти Сына Бог
И с Ним тебя воздвиг.

Из света вечного Господь
Сошел в жилище тьмы,
Облекся в персть, оделся в плоть -
Да не погибнем мы!

Неизреченная любовь,
Всех таинств высота!
За нас Свою святую Кровь
Он пролил со креста.

Чистейшей Кровию Своей
Нас, падших, искупил
От мук и гроба, из сетей
И власти темных сил.

Христос воскрес, Спаситель мой
Воистину воскрес.
Ликуй душа; Он пред тобой
Раскрыл врата небес!

В. К. Кюхельбекер
(1797 - 1846)

[nemeli]

День Православного Востока,
Святись, святись, великий день,
Разлей свой благовест широко
И всю Россию им одень!

Но и святой Руси пределом
Его призыва не стесняй:
Пусть слышен будет в мире целом,
Пускай он льется через край,

Своею дальнею волною
И ту долину захватя,
Где бьется с немощию злою
Мое родимое дитя,* –
Тот светлый край, куда в изгнанье
Она судьбой увлечена,
Где неба южного дыханье
Как врачебство лишь пьет она.

О, дай болящей исцеленья,
Отрадой в душу ей повей,
Чтобы в Христово Воскресенье
Всецело жизнь воскресла в ней.

Ф.Тютчев
16 апреля 1872
* Это стихотворение написано Ф.Тютчевым 16 апреля 1872 г.,
в день Святой Пасхи, и послано дочери поэта М.Ф.Тютчевой, умиравшей в то время в городе Рейхенгалле (Бавария).

[nemeli]

Христос воскрес!

Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют.
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов, и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что Бог воистину воскрес!

И. А. Бунин
1896

[nemeli]

Христос воскрес!

Повсюду благовест гудит,
Из всех церквей народ валит.
Заря глядит уже с небес…
Христос воскрес! Христос воскрес!

С полей уж снят покров снегов,
И реки рвутся из оков,
И зеленеет ближний лес…
Христос воскрес! Христос воскрес!

Вот просыпается земля,
И одеваются поля,
Весна идет, полна чудес!
Христос воскрес! Христос воскрес!

А. Майков
1883

[nemeli]

Красота

Одна есть в мире красота —
Любви, печали, отреченья
И добровольного мученья
За нас распятого Христа.

К. Д. Бальмонт


Благовест

Я ждал его с понятным нетерпеньем,
Восторг святой в душе своей храня,
И сквозь гармонию молитвенного пенья
Он громом неба всколыхнул меня.

Издревле благовест над Русскою землею
Пророка голосом о небе нам вещал;
Так солнца луч весеннею порою
К расцвету путь природе освещал.

К тебе, о Боже, к Твоему престолу,
Где правда, Истина светлее наших слов,
Я путь держу по Твоему глаголу,
Что слышу я сквозь звон колоколов.

К. Бальмонт

[nemeli]

ХРИСТОС ВОСКРЕС!

Христос воскрес! Он, Царь миров,
Царей могучих Повелитель,
Он - весь смиренье, весь - любовь,
За грешный мир святую кровь
Пролил как ангел - искупитель!
Христос воскрес! Он людям дал
Завет святого всепрощенья,
Он падшим милость даровал
И за святые убежденья
Велел страдать, как сам страдал!
Христос воскрес! Он возвестил,
Что на земле все люди - братья,
Он мир любовью обновил,
Он на кресте врагов простил,
И нам открыл свои объятья!
Христос воскрес! Христос воскрес!
Пусть эти радостные звуки,
Как пенье ангелов с небес,
Рассеют злобу, скорби, муки!
Соединим все братски руки,
Обнимем всех! Христос воскрес!

К. Роше
23 апреля 1891 г.
(К. К. Роше. Поэма души - С-Петербург, 1906)

[nemeli]

Как солнце блещет ярко,
Как неба глубь светла,
Как весело и громко
Гудят колокола.
Немолчно в Божьих храмах
Поют «Христос Воскресе!»
И звуки дивной песни
Доходят до небес.

Алексей Николаевич Плещеев (1825-1893)

[nemeli]

Пасхальные вести

Весть, что люди стали мучить Бога,
К нам на север принесли грачи...
Потемнели хвойные трущобы,
Тихие заплакали ключи...
На буграх каменья обнажили
Лысины, покрытые в мороз...
И на камни стали падать слезы
Злой зимой очищенных берез.
И другие вести, горше первой,
Принесли скворцы в лесную глушь:
На кресте распятый, всех прощая,
Умер Бог, Спаситель наших душ.
От таких вестей сгустились тучи,
Воздух бурным зашумел дождем...
Поднялись - морями стали реки
И в горах пронесся первый гром.
Третья весть была необычайна:
Бог воскрес, и смерть побеждена!
Эту весть победную примчала
Богом воскрешенная весна...
И кругом леса зазеленели,
И теплом дохнула грудь земли,
И внимая трелям соловьиным,
Ландыши и розы зацвели.

Я. Полонский

[nemeli]

Христос воскрес! - всего два слова,
Но благодати сколько в них!
Мы неземным блаженством снова
Озарены в сердцах твоих.
Забыты скорби и страданья,
Забыты горе и нужда,
Умолкли стоны и роптанья,
Исчезли зависть и вражда…

Павел Потехин (1852-1910)

[хочувсёзнать]

Так хочется, пока живёшь на свете...
Быть добрым сыном, правильным отцом,
Усвоить суть свободы и запрета,
Быть искренним, как в час, перед концом
И не жалеть о том, что не был где-то.
Вставать с постели задолго, до света,
Распознавать по взгляду мудрецов,
Не приставать с наукой и советом
И научиться жить, в конце концов.
Так хочется, пока живёшь на свете...
И вспоминая дом с резным крыльцом,
Задуматься от детского ответа,
Не злить ни стариков и ни глупцов,
И верить в сны и добрые приметы.
С гармонией, палитрой и резцом
Играть свободно словом, звуком, цветом,
Но никогда ни правдой, ни лицом,
И брать за всё душой, а не монетой.
Так хочется, пока живёшь на свете...
(с) Александр Дольский

[foxсо4ка]

Хорошо!


Просыпаюсь с утра - Солнце!
На окне сидит кот - Рыжий!
Вроде сердце моё бьётся,
Значит я не пропал - Выжил!

Умывается кот лапой,
И мурлычет свою песню.
И под песню его славно
Мир ночной пополам треснул!

Солнце в окна - душе Радость!
Мир открыт! Ну, а в нём - Люди!
Помечтать бы с утра малость
И поверить, что всё - Будет!

Будет жизнь, будем жить, братцы!
И споём не одну песню!
Будем вновь за судьбой гнаться,
Чтоб с утра каждый раз - Воскреснуть!



Андрей Чернышев

[Romko]

Спроси, кто в этой жизни состоялся?..
Кто уложился в отведенный срок
и, уходя, настолько здесь остался,
насколько мог?..

Один Христос. Еще, пожалуй, Будда
и Моисей... Быть может, Магомет.
А глянь вокруг - их не было как будто,
ни Бога, ни души - как будто нет.

Спроси у завсегдатаев небесных,
завидно ли в чернильной ворожбе
известным стать для многих неизвестных
все в той же неизвестности себе?..

Владелец бакенбардов, ногтеносец
и топмодели собственник и раб
имел ответ на эдакий вопросец,
но я его озвучивать не рад.

Под листом пятистопного ямба,
с преисподней его стороны
шелестит аладинова лампа,
пифагоровы сохнут штаны.

Между тем, Исполнитель Решений
поспешает, косою звеня,
расписать золоченый ошейник
вензелями последнего дня.

Все готово: диплом рогоносца,
гороскоп и блондин роковой.
Но посмотрим, авось пронесется
бледный конь над другой головой...

[Парусник]

Все уже круг друзей, тот узкий круг,
Где друг моих друзей мне тоже друг,
И брат моих друзей мне тоже брат,
И враг моих друзей мне враг стократ.

Все уже круг друзей, все уже круг
Знакомых лиц и дружественных рук,
Все шире круг потерь, все глуше зов
Ушедших и умолкших голосов.

Но все слышней с годами, все слышней
Невидимых разрывов полоса,
Но все трудней с годами, все трудней
Вычеркивать из книжки адреса,

Вычеркивать из книжки имена,
Вычеркивать, навечно забывать,
Вычеркивать из книжки времена,
Которым уже больше не бывать.

Вычеркивать, вести печальный счет,
Последний счет вести начистоту,
Как тот обратный, медленный отсчет,
Перед полетом в бездну, в пустоту,

Когда уже - прощайте насовсем,
Когда уже - спасибо, если есть.
Последний раз вычеркивая - семь,
Последний раз отбрасывая - шесть,

Последний раз отсчитывая - пять,
И до конца отсчитывая вспять -
Четыре, три - когда уже не вдруг
Нет никого, и разомкнется круг...

Распался круг, прощайте, круга нет.
Распался, ни упреков, ни обид.
Спокойное движение планет
По разобщенным эллипсам орбит.

И пустота. Ее зловещий лик
Все так же ясен, строен и велик.

Ю.Левитанский

[Hotice]

Воспоминания

Белое небо
Крутится надо мною.
Земля серая
Тарахтит у меня под ногами.
Слева деревья. справа
Озеро очередное
С каменными берегами,
С деревянными берегами.

Я вытаскиваю, выдергиваю
Ноги из болота,
И солнышко освещает меня
Маленькими лучами.
Полевой сезон
Пятьдесят восьмого года.
Я к белому морю
Медленно пробираюсь.

Реки текут на север.
Ребята бредут — по пояс — по рекам.
Белая ночь над нами
легонько брезжит.
Я ищу. Я делаю из себя
человека.
И вот мы находим,
выходим на побережье.

Голубоватый ветер
До нас уже долетает.
Земля переходит в воду
С коротким плеском.
Я поднимаю руки
И голову поднимаю,
И море ко мне приходит
Цветом своим белесым.

Кого мы помним,
Кого мы сейчас забываем,
Чего мы стоим,
Чего мы еще не стоим?

Вот мы стоим у моря,
И облака проплывают,
И наши следы
Затягиваются водою.

[foxсо4ка]

Испанская танцовщица



Умолкает птица.
Наступает вечер.
Раскрывает веер
испанская танцовщица.

Звучат удары
луны из бубна,
и глухо, дробно
вторят гитары.

И черный туфель
на гладь паркета
ступает; это
как ветер в профиль.

О, женский танец!
Рассказ светила
о том, что было,
чего не станет.

О -- слепок боли
в груди и взрыва
в мозгу, доколе
сознанье живо.

В нем -- скорбь пространства
о точке в оном,
себя напрасно
считавшем фоном.

В нем -- все: угрозы,
надежда, гибель.
Стремленье розы
вернуться в стебель.

В его накале
в любой детали
месть вертикали
горизонтали.

В нем -- пыткой взгляда
сквозь туч рванину
зигзаг разряда
казнит равнину.

Он -- кровь из раны:
побег из тела
в пейзаж без рамы.
Давно хотела!

Там -- больше места!
Знай, сталь кинжала,
кому невеста
принадлежала.

О, этот танец!
В пространстве сжатый
протуберанец
вне солнца взятый!

Оборок пена;
ее круженье
одновременно
ее крушенье.

В нем сполох платья
в своем полете
свободней плоти,
и чужд объятья.

В нем чувство брезжит,
что мирозданье
ткань не удержит
от разрастанья.

О, этот сполох
шелков! по сути
спуск бедер голых
на парашюте.

Зане не тщится,
чтоб был потушен
он, танцовщица.
Подобно душам,

так рвется пламя,
сгубив лучину,
в воздушной яме,
топча причину,

виденье Рая,
факт тяготенья,
чтоб -- расширяя
свои владенья --

престол небесный
одеть в багрянец.
Так сросся с бездной
испанский танец.

Иосиф Бродский

<1993>

--------

[Hotice]

Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин

какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу.

Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.

Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.

Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.

1961

[foxсо4ка]

Стакан с водой

Ты стоишь в стакане передо мной, водичка,
и глядишь на меня сбежавшими из-под крана
глазами, в которых, блестя, двоится
прозрачная тебе под стать охрана.

Ты знаешь, что я -- твое будущее: воронка,
одушевленный стояк и сопряжен с потерей
перспективы; что впереди -- волокна,
сумрак внутренностей, не говоря -- артерий.

Но это тебя не смущает. Вообще, у тюрем
вариантов больше для бесприютной
субстанции, чем у зарешеченной тюлем
свободы, тем паче -- у абсолютной.

И ты совершенно права, считая, что обойдешься
без меня. Но чем дольше я существую,
тем позже ты превратишься в дождь за
окном, шлифующий мостовую.

Иосиф Бродский

1995

[Алиск@]

Владимир Высоцкий
«Маринка! Слушай, милая Маринка!..»

Маринка! Слушай, милая Маринка!
Кровиночка моя и половинка!
Ведь если разорвать, то - рубль за сто! -
Вторая будет совершать не то.

Маринка, слушай, милая Маринка,
Прекрасная, как детская картинка,
Ну кто сейчас ответит - что есть то?
Ты, только ты, ты можешь - и никто.

Маринка! Слушай! Милая Маринка,
Далекая, как в сказке Метерлинка,
Ты птица моя синяя вдали.
Вот только жаль, ее в раю нашли.

Маринка, слушай, милая Маринка,
Загадочная, как жилище инка.
Идем со мной! Куда-нибудь идем!
Мне все равно куда, но мы найдем!

Поэт - а слово долго не стареет -
Сказал: "Россия, Лета, Лотерея..."
Россия - ты, и Лета, где мечты.
Но Лотереи - нет! Ты - это не ты.

1969

Владимир Высоцкий
«Мне в душу ступит кто-то посторонний...»

Мне в душу ступит кто-то посторонний,
А может, даже плюнет, - что ему?!
На то и существует посторонний
На противоположном берегу.

Он, посторонний, - он поту-сторонний -
По ту, другую сторону от нас...
Ах, если бы он был потусторонний,
Тогда б я был спокойнее в сто раз.

1970

Владимир Высоцкий
«Мы бдительны - мы тайн не разболтаем...»

Мы бдительны - мы тайн не разболтаем,
Они в надежных жилистых руках.
К тому же этих тайн мы знать не знаем -
Мы умникам секреты доверяем,
А мы, даст бог, походим в дураках.

Успехи взвесить - нету разновесов,
Успехи есть, а разновесов нет.
Они весомы и крутых замесов,
А мы стоим на страже интересов,
Границ, успехов, мира и планет.

Вчера отметив запуск агрегата,
Сегодня мы героев похмелим:
Еще возьмем по полкило на брата,
Свой интерес мы побоку, ребята, -
На кой нам свой, и что нам делать с ним?

Мы телевизоров понакупали,
В шесть - по второй - глядели про хоккей,
А в семь - по всем - Нью-Йорк передавали -
Я не видал, мы Якова купали.
Но там у них, наверное - о'кей!

Хотя волнуюсь, в голове вопросы:
Как негры там? - А тут детей купай! -
Как там с Ливаном? Что там у Сомосы?
Ясир здоров ли? Каковы прогнозы?
Как с Картером? На месте ли Китай?

"Какие ордена еще бывают?" -
Послал письмо в программу "Время" я.
Еще полно... Так что ж их не вручают?
Мои детишки просто обожают, -
Когда вручают, плачет вся семья.

1979

[foxсо4ка]

Песенка

"Пролитую слезу
из будущего привезу,
вставлю ее в колечко.
Будешь глядеть одна,
надевай его на
безымянный, конечно".

"Ах, у других мужья,
перстеньки из рыжья,
серьги из перламутра.
А у меня - слеза,
жидкая бирюза,
просыхает под утро".

"Носи перстенек, пока
виден издалека;
потом другой подберется.
А надоест хранить,
будет что уронить
ночью на дно колодца".

Иосиф Бродский

[Evgeniya adamenko]

http://s16.radikal.ru/i191/1104/8c/e19d33ee3f9b.jpg (http://www.radikal.ru)

Посвящается Самой Прекрасной Паре

Тихомирову Роману и Горячевой Марии

Он воплотил заветную Мечту,
Которая почти уже угасла,
Достал с небес огромную звезду,
Чтоб доказать Ей, как Она прекрасна.
Он положил к Ее ногам без слов
Все тайные сокровища Вселенной,
Отдал свое Вниманье и Любовь,
Скрепил Союз, чтоб быть ему нетленным.
Зажег в Ней неземную Красоту,
Открыл Ее самой себе по новой,
И показал всю Жизни полноту,
Стерев следы неверия былого.
Он написал сценарий Сказки сам,
И свою роль исполнил безупречно,
Смотря на Них, вновь веришь в Чудеса,
Таким, как тот Роман, длиною в Вечность....

автор: Та Которая Грезит

[Hotice]

Из цикла "Подруга"

Сегодня таяло, сегодня
Я простояла у окна.
Взгляд отрезвленной, грудь свободней,
Опять умиротворена.

Не знаю, почему. Должно быть,
Устала попросту душа,
И как-то не хотелось трогать
Мятежного карандаша.

Так простояла я -- в тумане-
Далекая добру и злу,
Тихонько пальцем барабаня
По чуть звенящему стеклу.

Душой не лучше и не хуже,
Чем первый встречный -- этот вот,
Чем перламутровые лужи,
Где расплескался небосвод,

Чем пролетающая птица
И попросту бегущий пес,
И даже нищая певица
Меня не довела до слез.

Забвенья милое искусство
Душой усвоено уже.
Какое-то большое чувство
Сегодня таяло в душе.

1914

[nemeli]

Ника Турбина
***
Нет у меня не преданных друзей,

Но есть друзья, предавшие однажды.

Их имена на знамени бумажном,

Сдаваемых без боя крепостей.

Есть только слово вечное-люблю,

Есть только сердце в помертвевшей боли,

И я сожму тоску в свои ладони

И у обрыва встану на краю.

Обрыва необорванная нить

И небо без конца и без начала.

И я сожму тоску, чтоб не кричала

И отойду, чтобы хотелось жить.

[nemeli]

Константин Бальмонт

Есть поцелуи — как сны свободные,
Блаженно-яркие, до исступления.
Есть поцелуи — как снег холодные.
Есть поцелуи — как оскорбление.

О, поцелуи — насильно данные,
О, поцелуи — во имя мщения!
Какие жгучие, какие странные,
С их вспышкой счастия и отвращения!

Беги же с трепетом от исступленности,
Нет меры снам моим, и нет названия.
Я силен — волею моей влюбленности,
Я силен дерзостью — негодования!

[nemeli]

Полжизни мы теряем из-за спешки,
Спеша, не замечаем мы подчас
Ни лужицы на шляпке сыроежки,
Ни боли в глубине любимых глаз.
И лишь, как говорится, на закате,
Средь суеты, в плену успеха, вдруг
Тебя безжалостно за горло схватит
Холодными ручищами испуг:
Жил на бегу, за призраком в погоне,
В сетях забот и неотложных дел,
А может, главное и проворонил,
А может, главное и проглядел...

Юлия Друнина

[Парусник]

СТРОКИ В СКОБКАХ.

Жил-был — я.
(Стоит ли об этом?)
Шторм бил в мол.
(Молод был и мил...)
В порт плыл флот.
(С выигрышным билетом
жил-был я.)
Помнится, что жил.

Зной, дождь, гром.
(Мокрые бульвары...)
Ночь. Свет глаз.
(Локон у плеча...)
Шли всю ночь.
(Листья обрывали...)
«Мы», «ты», «я»
нежно лепеча.

Знал соль слез
(Пустоту постели...)
Ночь без сна
(Сердце без тепла) —
гас, как газ,
город опустелый.
(Взгляд без глаз,
окна без стекла).

Где ж тот снег?
(Как скользили лыжи!)
Где ж тот пляж?
(С золотым песком!)
Где тот лес?
(С шепотом — «поближе».)
Где тот дождь?
(«Вместе, босиком!»)

Встань. Сбрось сон.
(Не смотри, не надо...)
Сон не жизнь.
(Снилось и забыл).
Сон как мох
в древних колоннадах.
(Жил-был я...)
Вспомнилось, что жил.

С.Кирсанов

[*Morskaya*]

Сдержанно, говорите, пожалуйста, сдержанно...
Бережно,... не спеша, подбирая слова...
Не кричите в сердцах. Всё так тонко... и нежная
Пред жестокостью слов беззащитна душа...

Временно, вы поймите, мы здесь с вами временно...
Времени не теряйте на злые дела...
Без того краткий срок, для чего сокращать преднамеренно?..
Я вас очень прошу, подбирайте слова!..

Сдержанно, говорите, пожалуйста, сдержанно...
Бережно,... не жалейте для милых тепла...
Нежными... пусть слова, как душа будут нежными...
Пусть дела будут добрыми, а дорога - светла!..

Временно, вы поймите, мы здесь с вами временно...
Анастасия Ларецкая

[ЗАПАХ ДОЖДЯ]

Двадцать перышек за плечами - облетели, пора линять. Я иду, шевелю ключами, люди
пялятся на меня. В уши музыку, лейся песня, голос плавится заводной, нам, казалось,
так сложно вместе, но еще тяжелей одной. Выходи уж на связь с эфиром, слышишь, ты, я тебя люблю. Продавец из ларька с кефиром называет меня: "Верблюд". "Подходи, - говорит, - родная,
выбирай для себя еду" Если я и себя не знаю, то зачем я к нему пойду?
Воздух - синий с привкусом яблок, бьет испариной лучевой. Я живу пока по ноябрь,
получается ничего. Я хорошая. Плеер - shuffle. Сочиняю в метро стихи и вяжу
тебе серый шарфик из акриловой чепухи.
На карнизе пригрелась кошка, сочиняю письмо себе, я комок леденелой крошки в задыхающейся трубе. Говорить - это всё, что можешь, говоришь всё равно не то, так размазывай плач по роже, бейся лобиком в монитор.И, давайте, вдвоем катитесь, ждет холодная пустота, просто вы никак не хотите быть счастливыми просто так. Просто чуять струной подвздошной, что уже не страшна стена, просто стиснуть с утра ладошки, и от радости застонать. Нет, вы будете
до рассвета, выводя из себя семью, выводить километры бреда в перегревшемся Ай-Си-Кью.
И рассвет по мозгам - дубиной, все дороги приводят в Рим.
"Ну, спокойной ночи, любимый. Значит, завтра договорим."
А машины асфальты сжирают, как сжирает дрова огонь, двадцать первый листок - журавлик, приземлившийся на ладонь.
Я хорошая, даже очень, только глупая, как кирпич. Раз уж выбрал меня средь прочих - так изволь уж теперь, терпи. Выбрал, выбрал и, между прочим - не ругал ведь судьбу свою.
Мы ведь можем, если захочем быть счастливыми. Зуб даю.





(с) А. Кудряшева

[Lizeta]

Вот пришла весна опять,
Расцвела природа.
Снова некого обнять
В это время года.

Скоро буду все равно
Лысым как коленка.
Жизнь похожа на кино
Студии Довженко.

Владимир Ковенацкий
(1938 - 1986)

[foxсо4ка]

Иногда

Иногда нужно просто уйти
Не сбежать, а уйти еле слышно…
Можно мысли держать взаперти,
Можно жить под обрушенной крышей,

Можно что-то кому-то прощать,
Делать вид, что, мол, вместе не тесно…
Можно что-то ещё обещать
И терпеть. Только - это нечестно!

Не способна душа подпевать,
И кивать подлецу - не способна.
Это всем может Солнце сиять,
А душе в тесноте неудобно…

Неудобно при выбросе зла,
Неуютно в присутствии смрада…
От огня - остаётся зола,
А душе пепелища не надо…

Андрей Чернышев

[Xomyak]

Расточительно-щедра,
Сыплет вас, за грудой груду,
Наземь вешняя пора,
Сыплет вас она повсюду:
Где хоть горсточка земли -
Вы уж, верно, расцвели.
Ваши листья так росисты,
И цветки так золотисты!
Надломи вас, хоть легко,-
Так и брызнет молоко...
Вы всегда в рою веселом
Перелетных мотыльков,
Вы в расцвет - под ореолом
Серебристых лепестков.
Хороши вы в день венчальный;
Но... подует ветерок,
И останется печальный,
Обнаженный стебелек...
Он цветка, конечно, спорей:
Можно выделать цикорий!

1858 г

[MARIMAR]

Странник.

В его кармане красный лепесток -
Подарок для придуманной богини.
В его глазах бездонные пустыни,
И смерчи, жадно пьющие песок.

Он видел все. Он видел города,
Где пели птицы в бирюзовом лоне.
И звезды выжигали на ладони
Кривые тропы, что ведут туда.

Чудные помыслы, чудная блажь –
Запутаться в ее тяжелых косах.
Кувшин с водой и деревянный посох
Ему твердили: это лишь мираж.

Тянулись годы, день похож на день.
Там вдалеке трава и небо сине.
Он шел вперед, и следом шла пустыня –
Пустой души единственная тень.

(c) GoodBadEvil

[MARIMAR]

Кто мог лететь – тот улетел...
Остался тот, кто смог остаться –
Избрав освистанный удел
Непроходимого паяца,

Ловца снежинок на язык –
Такой нескромный и горячий,
Творца немыслимых интриг
В пределах честной неудачи.

Кто мог лететь – тот был таков...
Порой сомнительное счастье –
Чудесный звон былых оков
И мнимый свет деепричастья...

Есть право – худшее из прав –
Суметь однажды возвратиться,
К обломкам прежних переправ
Склонить растерянные лица –

И там, где сходит вдруг на нет
Размытый след осенней кисти,
Принять парад своих планет
На мавзолее вечных истин...

Анна Полетаева

[MARIMAR]

Я подарю тебе
Платье из бабочек
Белых и пестрых,
Я подарю тебе
Зонтик из ласточек -
Мне это просто.

Я расскажу им
Какая ты милая -
И улыбнутся,
И без сомнения
В воздухе крыльями
Соприкоснутся.

Я подарю тебе
Домик из музыки
Самой красивой,
Будет в нем мебель
Из солнечных лучиков,
Мебель на диво.

Я подарю тебе
Берег из жемчуга
Да изумрудов...
Ты навсегда моя
Вечная женщина
Вечное чудо.

Зельвин Горн

[Hotice]

Полдень в комнате

I

Полдень в комнате. Тот покой,
когда наяву, как во
сне, пошевелив рукой,
не изменить ничего.

Свет проникает в окно, слепя.
Солнце, войдя в зенит,
луч кладя на паркет, себя
этим деревенит.

Пыль, осевшая в порах скул.
Калорифер картав.
Тело, застыв, продлевает стул.
Выглядит, как кентавр

II

вспять оглянувшийся: тень, затмив
профиль, чье ремесло --
затвердевать, уточняет миф,
повторяя число

членов. Их переход от слов
к цифрам не удивит.
Глаз переводит, моргнув, число в
несовершенный вид.

Воздух, в котором ни встать, ни сесть,
ни, тем более, лечь,
воспринимает "четыре", "шесть",
"восемь" лучше, чем речь.

III

Я родился в большой стране,
в устье реки. Зимой
она всегда замерзала. Мне
не вернуться домой.

Мысль о пространстве рождает "ах",
оперу, взгляд в лорнет.
В цифрах есть нечто, чего в словах,
даже крикнув их, нет.

Птица щебечет, из-за рубежа
вернувшись в свое гнездо.
Муха бьется в стекле, жужжа
как "восемьдесят". Или -- "сто".

IV

Там был город, где, благодаря
точности перспектив,
было вдогонку бросаться зря,
что-либо упустив.

Мост над замерзшей рекой в уме
сталью своих хрящей
мысли рождал о другой зиме --
то есть, зиме вещей,

где не встретить следов; рельеф
выглядит, как стекло.
Только маятник, замерев,
источает тепло.

V

Воздух, бесцветный и проч., зато
необходимый для
существования, есть ничто,
эквивалент нуля.

Странно отсчитывать от него
мебель, рога лося,
себя; задумываться, "ого"
в итоге произнося.

Взятая в цифрах, вещь может дать
тамерланову тьму,
род астрономии. Что подстать
воздуху самому.

VI

Там были также ряды колонн,
забредшие в те снега,
как захваченные в полон,
раздетые донага.

В полдень, гордясь остротой угла,
как возвращенный луч,
обезболивала игла
содержимое туч.

Слово, сказанное наугад,
вслух, даже слово лжи,
воспламеняло мозг, как закат
верхние этажи.

VII

Воздух, в сущности, есть плато,
пат, вечный шах, тщета,
ничья, классическое ничто,
гегелевская мечта.

Что исторгает из глаз ручьи.
Полдень. Со стороны
мозг неподвижней пластинки, чьи
бороздки засорены.

Полдень; жевательный аппарат
пробует завести,
кашлянув, плоский пи-эр-квадрат --
музыку на кости.

VIII

Там были комнаты. Их размер
порождал ералаш,
отчего потолок, в чей мел
взор устремлялся ваш,

только выигрывал. Зеркала
копили там дотемна
пыль, оседавшую, как зола
Геркуланума, на

обитателей. Стопки книг,
стулья, в окне -- слюда
инея. То, что случалось в них,
случалось там навсегда.

IX

Звук уступает свету не в
скорости, но в вещах,
внятных даже окаменев,
обветшав, обнищав.

Оба преломлены, искажены,
сокращены: сперва --
до потемок, до тишины;
превращены в слова.

Можно вспомнить закат в окне,
либо -- мольбу, отказ.
Оба счастливы только вне
тела. Вдали от нас.

X

Я был скорее звуком, чем --
стыдно сказать -- лучом
в царстве, где торжествует чернь,
прикидываясь грачом

в воздухе. Я ночевал в ушных
раковинах: ласкал
впадины, как иной жених --
выпуклости; пускал

петуха. Но, устремляясь ввысь,
звук скидывает балласт:
сколько в зеркало не смотрись,
оно эха не даст.

XI

Там принуждали носить пальто,
ибо холод лепил
тело, забытое теми, кто
раньше его любил,

мраморным. Т. е. без легких, без
имени, черт лица,
в нише, на фоне пустых небес,
на карнизе дворца.

Там начинало к шести темнеть.
В восемь хотелось лечь.
Но было естественней каменеть
в профиль, утратив речь.

XII

Двуногое -- впрочем, любая тварь
(ящерица, нетопырь) --
прячет в своих чертах букварь,
клеточную цифирь.

Тело, привыкшее к своему
присутствию, под ремнем
и тканью, навязывает уму
будущее. Мысль о нем.

Что -- лишнее! Тело в анфас уже
само есть величина!
сумма! Особенно -- в неглиже,
и лампа не включена.

XIII

В будущем цифры рассеют мрак.
Цифры не умира.
Только меняют порядок, как
телефонные номера.

Сонм их, вечным пером привит
к речи, расширит рот,
удлинит собой алфавит;
либо наоборот.

Что будет выглядеть, как мечтой
взысканная земля
с синей, режущей глаз чертой --
горизонтом нуля.

XIV

Или -- как город, чья красота,
неповторимость чья
была отраженьем своим сыта,
как Нарцисс у ручья.

Так размножаются камень, вещь,
воздух. Так зрелый муж,
осознавший свой жуткий вес,
не избегает луж.

Так, по выпуклому лицу
памяти всеми пятью скребя,
ваше сегодня, подстать слепцу,
опознает себя.

XV

В будущем, суть в амальгаме, суть
в отраженном вчера
в столбике будет падать ртуть,
летом -- жужжать пчела.

Там будут площади с эхом, в сто
превосходящим раз
звук. Что только повторит то,
что обнаружит глаз.

Мы не умрем, когда час придет!
Но посредством ногтя
с амальгамы нас соскребет
какое-нибудь дитя!

XVI

Знай, что белое мясо, плоть,
искренний звук, разгон
мысли ничто не повторит -- хоть
наплоди легион.

Но, как звезда через тыщу лет,
ненужная никому,
что не так источает свет,
как поглощает тьму,

следуя дальше, чем тело, взгляд
глаз, уходя вперед,
станет назад посылать подряд
все, что в себя вберет.

1978