Так или иначе, Псков занял свое уникальное место в европейской истории государств. Это событие состоялось в чрезвычайно сложное время, когда
Москва, как и практически все русские феодальные княжества, находилась под властью Золотой Орды. Более того, судя по действиям московских князей, они добровольно были составной частью Золотой Орды, прямыми и активными проводниками ее политики, выразителями ее интересов.
Политически неподконтрольными Золотой Орде оставались на Руси Псков и Новгород. Они были сохранившимися очагами Киевской Руси на русском Северо-Западе. Показательно, что это были две единственные за всю русскую историю республики – европейские государства.
В начале XIV века Псков и Новгород непосредственно участвовали в тяжелой, кровопролитной и часто вероломной борьбе между московскими и тверскими князьями за «великое княжение» — титул великого князя владимирского, дававший право на главенство над другими русскими удельными княжествами, причем сами княжества, кроме двух вечевых республик, были полностью политически порабощены Золотой Ордой.
Во время этой борьбы постепенно сформировалось то, что можно назвать этическими основами московской политики, ставшими квинтэссенцией самых мрачных сторон средневековых политических нравов – подлость и предательство, причем подлость и предательство даже по отношению к тем, с кем находились в прямом кровном родстве – и к представителям элиты, и к простому народу.
Московская традиция в русской политике вызвала к жизни жадных из жадных, вероломных из вероломных, жестоких из жестоких.
Не имея возможности в рамках данной статьи подробно рассматривать морально-этическую гносеологию будущей московской великокняжеской власти, отступим, тем не менее, ненадолго от событий XIV века и отметим, что уже сын основателя Москвы Юрия Долгорукого, Андрей Боголюбский (оба были ростово-суздальскими князьями, боровшимися за киевский престол), взяв в 1169 году во время междоусобных распрей Киев, «мать городов русских», впервые в русской истории отдал русский же город на три дня на разграбление своим ратникам, что было до той поры делом неслыханным: восемь с лишним веков спустя потрясенный
Лев Гумилев написал: «Приказ Андрея Боголюбского показывает, что для него и его дружины Киев был столь же чужим, как какой-нибудь польский или немецкий замок».
Боголюбский закрепил свое отношение к Киеву и политически: именно он перенес столицу государства из Киева во Владимир на Клязьме, окончательно разрушив политический центр Древней Руси.
Очевидно, что, усиливаясь и завоевывая новые пространства, основанная в 1147 году Москва не выглядела для современников полномочным и тем более полноценным представителем Руси – тогда хорошо помнили, что Русь изначально была не Московской, а Киевской, о чем напомнил недавно пастве XXI века с неожиданной точностью патриарх Кирилл, назвав Киев «нашим общим Иерусалимом»
Социальные закладки