Показать скрытый текст спойлер
Я не была примерной беременной. Последние 2 недели перед родами я ела как не в себя. Вспоминала блюда и продукты, которые мне очень хотелось бы поесть. Красная икра, пицца, фастфуд в Макдональдсе, оливье и мандаринки. Селедку с шоколадом я не ела, ничего такого. Но вкусностей потребляла много. Будто прощалась со своей любимой едой, так как впереди было грудное вскармливание и, естественно, диета. Чтобы малышку не обсыпало. Аллергии боялась. А последние недели перед родами разрешила себе все - пропадать, так с музыкой. Точнее, с едой. В Новый год ела оливье, мандаринки и шоколад. Даже выпила бокал шампанского (доктор разрешил). Еще пила кофе. Много кофе, варила себе и мужу вкусный латте каждое утро. Все беременные, которым назначено кесарево, каждый день посещают роддом, там делают КТГ - слушают, как малыш двигается, как бьется его сердечко. Чтобы результаты КТГ были получше, я лопала шоколад и пила кофе. Соня, видимо, обожает шоколад и кофе, поэтому после такого завтрака двигалась у меня внутри много и активно.
Родов мы ждали начиная с конца декабря. Врачи настаивали на том, что я рожу 10 января - ровно в срок и не раньше. Но я настойчиво ждала схваток весь декабрь. В новогоднюю ночь, без пятнадцати 12, я почувствовала, как каменеет живот и при этом толкается Соня. "Ну вот, оно. Может, началось?" - думала я и боялась поднимать панику зазря. Как все предусмотретельные девочки, я начиналась рассказов в интернете о том, как другие девочки пропускали начало схваток и рожали на ступеньках роддома. Естественно, я жутко боялась родить дома или по дороге в роддом. Тем более, что по медицинским показаниям мне было назначено кесарево. От Соньки я непременно ждала какой-то подлянки, например, что она попросится на волю в новогоднюю ночь. Сама себя настроила так, ага. Но нет, ближе к часу ночи живот стал мягче, Соня снова уснула. А я стала ждать реальных схваток.
Реальных схваток все не было и не было. 7 января, Рождество. Схваток нет. 8 января я топаю в роддом и жду вердикта врача. Врач разводит руками. 8 января - пятница. Перед выходными оперировать не хочет. Назначает операцию на вторник - 12 января. Говорит, мол, приходи 11 января утром с вещами. Будем готовить тебя к плановой операции. Окей. Я в слезы, нервничаю. Но наконец-то знаю дату появления нашей Сонечки. Боюсь операции, страшно, жуть. Выходные много плачу. Заканчиваю дела, отдаю последние заказы. Предупреждаю всех, что 11 января ложусь в роддом и аллес - скоро не ждите.
Воскресенье 10 января выдалось горячим днем. Мы с Сашей делали последние закупки, складывали сумки в роддом. Получилось 3 внушительных полиэтиленовых сумки, не считая медикаментов в холодильнике. Чувствовала я себя хорошо, но интуиция подсказала, что надо с вечера сделать все-все дела и ничего не оставлять на утро. Поэтому я часов до двух ночи мылась, собирала разные мелочи по дому. Потом заглянула на кухню, где навернула еще тарелочку оливье и съела мандаринку. Итак, в 2:30 11 января мы легли спать с намерением встать в 6:00 и выдвигаться в роддом. Я задремала, но спать почему-то не засыпалось. В 3:20 сильно заныло внизу живота. Если у вас болезненные критические дни, но вы поймете, о чем я. Я подумала, что с ребенком что-то не так. Наверное, тренировочные схватки. Ага. Тренировочные схватки на 41-й неделе беременности. Юмористка. Разбудила Сашу, сказала, что сильно ноет живот. Но пока панику поднимать не будем и подождем. Мы продолжили лежать в постели и пытались заснуть. Приблизительно в 3:40 я уже заговорила паническим голосом: "Началось, Саша, рожаем!". Я очень боялась пропустить начало родов. А врачи всегда на это улыбались и говорили, что я пропущу точно. Ну и не перепутаю ни с чем другим. И они оказались правы. Настоящую родовую боль не перепутаешь с чем-то еще. Тянет низ живота, как по время критических дней. Только боль накатывает волнами и немного сильнее, чем обычно. Никаких адских болей, нет ощущения, что тебе ломают кости и рвут мышцы. Ничего такого. Не читайте и не слушайте страшилки о том, что схватки - это ад. Ничего такого, правда. Не так страшен чорт, как оказалось.
После второй схватки пошла в душ, освежиться-то после родов не скоро можно. Увидела, что отходят воды и запаниковала. Если воды отходят, значит, у ребенка начался безводный период. Надо торопиться.
Все знают, что во время схваток женщины оглушительно орут? Говорят потом, что крик помогает смгячить боль. А вот и дудки. Следующая схватка накатила приблизительно минут через 5-7. Эту схватку я уже встретила с криком. Смягчает же боль, как я думала. Когда я поняла, что крик мне не помощник, стала кричать пользоваться криком дозированно, в качестве психологического воздействия на медперсонал в роддоме. Но об этом потом.
Я в панике одеваюсь, Саша звонит в такси, свекровь звонит врачу, который должен делать кесарево. Скорая приезжает в течение 10 минут. Но на схватках эти минуты растягиваются в часы. Не дожидаясь скорой, выхожу на улицу. До роддома 2 остановки пешком. Думала психануть и идти самой. Паника, разумеется. Плюс на ногах схватки перенести легче, как оказалось. Мы с Сашей выходим во двор, тут же подъезжает скорая. Едем быстро и с мигалками. У меня схватка, поэтому мне опять кажется, что все очень медленно, хотя Саша потом говорил, что мы летели на всех парах.
В роддоме все размеренно, очень тихо и спокойно. В приемном покое я раздеваюсь, меня оформляют, Саша заносит вещи в лифт, я его быстро обнимаю. Увидимся теперь только через 5 дней. Мы едем в лифте с санитарками, которые будут нести мои вещи. А всего 4 большие сумки получилось - немало. На схватках я покрикиваю, но меня тут же осаждают, мол, чего орете, девушка. Приезжаем на второй этаж, здесь мне предстоит приятная процедура осмотра и клизма, ага. Темный коридор дородового отделения. Тишина. В центре коридора светится новогодними огнями елка. Санитарки оставляют меня с вещами тут и возвращаются на первый этаж. Стою одна в тишине, на схватках сгибаюсь пополам, так легче терпеть. Звонит свекровь, звонит Саша. "Ты где, Галя?" - "Под ёлочкой стою одна на этаже". Думала, рожать начну тут же, в одиночестве и под ёлочкой. Но почему-то совсем не страшно, хоть и больно и ощущения незнакомые. Свекровь, видимо, звонит моему врачу, врач звонит медсестре. Меня наконец-то ведут в процедурную, где я еще раз моюсь. Вопреки рассказам девочек, клизма оказалась безболезненной процедурой. Затем приходит заспанный дежурный врач, меня ложат в родовое кресло и проводят осмотр. Так положено по протоколу. Раскрытие шейки матки уже 6 сантиметров, что уже немало. Осмотр болезненный, мне аж почудилось, что руками ребенка трогают. Бррр.
Подготовительные процедуры окончены, мне говорят готовить медикаменты. Опускаюсь на колени, ползаю между своими пакетами. Слышу сзади шаги.
- Ты чего делаешь? - спокойный заинтересованный голос моего врача.
- Медикаменты ищу.
- А это что за баулы? - врач указал на мои 4 пакована вещей.
- Вещи по списку. Там ничего лишнего, честно.
- Кидай все и пошли.
Мой врач удалился, жуя конфетки. И мы с медсестрой пошли на 4-й этаж. Пешком. На схватках я останавливалась, чтобы слегка перевести дух. Трясло от страха меня сильно, как никогда в жизни. Под операционной тетенька дала подписать заявление, спрашивала дату рождения, фамилию и другие подробности. Я слышала, как стучит инструментами и шутит персонал. На часах 5 утра. Наконец меня зовут в операционную. Говорят раздеться, но носочки оставить. "Мы тебя сами потом раззденем" - после этой фразы стало совсем невесело. Раздеваюсь и надеваю одноразовую операционную рубашку, которую мне через пару минут на операционно столе задерут до подбородка. И зачем ее было надевать?
Когда я готовилась к операции, читала пачками рассказы про кесарево. И все думала о том, каково это лежать на стальном холоднющем операционном столе. Оказалось, что стол мягкий и теплый, с подогревом. Если б не схватки, то он бы вполне показался удобным. Анестезиолог велит сесть и максимально скрутиться. Спинальная анестезия предусматривает введение анестезии в позвоночник. Эту же анестезию используют для обезболивания во время естественных родов. Говорят, больно и слышишь скрип иглы, входящей между позвонками. Ничего подобного, практически не больно и никакого скрипа я не слышала. Меня уложили на спину, начала действовать анестезия и перестали ощущаться схватки. Дальше мне привязали руки бинтами. В правую все время вливали капельницы, а на левой постоянно измеряли артериальное давление. Над головой все время стоял анестезиолог. Персонал очень веселило то, насколько сильно меня трясет. А трясло вместе с операционным столом, как во время землетрясения. Говорят, сейчас пойдет анестезия и будет полегче. Но полегче не стало, я все равно очень волновалась и тряслась. Над животом повесили ширму, чтобы я не видела, как будет проходить операция. Где-то в 5:10 началась сама операция. Никакой боли, никаких неприятных ощущений не было.
- Я сейчас отключусь, - решила поставить анестезиолога в известность.
- Нет, не отключишься.
И он оказался прав. Прошло ощущение, что я свалюсь в обморок. И хотя врачи с медсестрами обсуждали всякую ерунду, я поняла, что меня уже разрезали. Настал самый волнительный момент. Я напряженно ждала крика малышки. Боялась, что с ней что-то не так. Над моей головой на стене висели большие часы. Через 2 минуты я услышала ее хриплый крик, будто горлышко чем-то забито. Она кричит, она жива. Я расслабилась и стала ждать, когда мне ее покажут. Ее унесли куда-то на обработку и принесли чуть позже, когда меня уже зашили. В 5:40. Маленькая, красно-синяя, сморщенная и очень несчастная, как мне показалось тогда. С черными волосами. Мое солнышко. Мне дали ее поцеловать и я расплакалась.
Операция закончилась, но меня продолжало трясти от страха. Анестезиолог спросил, хочу ли я поспать. Я согласилась и он вколол еще что-то. Но спать вообще не хотелось. Меня переложили на специальную кровать с колесами (не знаю, как называется). И увезли в ПИТ - палату интенсивной терапии. Проще говоря, в реанимацию. Так положено, после кесарева всех везут туда на сутки. Там мне сразу же сделали обезболивающий укол, хотя боли пока не было. Я позвонила Саше. Он спросил, что у меня с голосом. Оказалось, что от частого дыхания ртом я осипла, охрипла и звучу, как алкаш.
Дальше были первые сутки после операции. Я знала, что самое сложное после кесарева - заставить себя встать и двигаться. Не сгибаться. Рано отказаться от обезболивания. Чем быстрее я стану на ноги, тем проще и быстрее пройдет реабилитация. Я чувствовала себя как солдат на пороге подвига. Через часа 2-3 после операции прошла анестезия и начал потягивать шов на животе. Каждые 3-4 часа кололи капельницы с окситоцином, чтобы быстрее сокращалась матка. Представьте те же схватки, только с уже разрезанной брюшной полостью и маткой. Больно, но терпеть можно. Опять же, я вспоминала, как меня учил дышать Саша и дышала. Дыхание было моим обезболивающим. Может, другие девочки, соседки по палате, странно относились к тому, что я дышу громко. Но мне точно было легче, чем им.
Еще в реанимации мне было обидно, что не заходит мой врач. Уход за мной был, и хороший уход. Санитарки и медсестры там замечательные. Но к другим девочкам приходили их врачи. А ко мне - нет. Мой врач - второе лицо в роддоме после главврача - начмед. Он даже в Германии оперировал. Берет тяжелые случаи. У него самые дорогие роды в роддоме. Он большой профессионал. Но мне хотелось чуть больше внимания и я злилась, что его нет рядом.
Через 3 часа после операции принесли мою детку из детского отделения. Закутанную в пеленочку, сморщенную. И пока все-таки чужую, незнакомую. Попробовали приложить к груди. Сосок у меня неудобный, как оказалось. И малышка не захотела его брать. Так, полизала и бросила. Меня успокоили, что первые сутки после родов у нее шок и никакая еда ей не нужна, что она не голодная.
Так и прошли мои первые сутки после родов. Капельницы с окистоцином, болезненные обезболивающие уколы, каждые 3 часа приносили малышку. Воду пила из большой бутылки через трубочку. На счет туалета можно было не волноваться, стоял катетер. Естественно, шла кровь, как во время месячных. Так и должно быть. Давление в пределах нормы. Часов в 8 вечера я решила сама сесть на кровати. Получилось, если стараться максимально не напрягать пресс. Еще через часик высказала медсестре желание встать на ноги и пройтись по палате. Они удивились, думали, что я очень боюсь боли и не захочу подниматься. Я прижала рукой шов, выпрямилась, улыбнулась и под руку с медсестрой погуляла по палате. Чувствовала себя раненым солдатом-героем. И не так больно, кстати. Думала, гораздо больнее будет.
А в 6 утра меня перевели в обычную палату. Двухместную, но я пока была в ней одна. Первым делом я доковыляла до душа, туалета. Переоделась в ночную рубашку и халатик, которые мне купила свекровь. Расчесалась, завязала волосы. Пощипала и накрасила брови (!). Надела послеродовой бандаж. Кстати, именно бандаж - спасательный круг. Он утягивал живот и сильно смягчал болевые ощущения. Самое главное обезболивающее на послеродовой период. По совету девочек с форума купила послеродовой бандаж Анита. Трусиками который. Как же он меня спасал! Стоил недешево, но я сотню раз радовалась, что он у меня есть. Обычный универсальный бандаж-пояс только врезался в шов и ухудшал самочувствие.
Как только я привела себя в порядок, мне принесли Соню. Насовсем. И тут началось самое интересное...
Сейчас прошло 10 месяцев. Небольшой шрам внизу живота, который в купальнике и не видно-то совсем, напоминает мне про роды. Кстати, боли после кесарева длились где-то месяц - ощутимые, но терпимые. А небольшие потягивания прошли месяцу к 5-му.
Социальные закладки