Любимые стихи

[Главный]

По приемлемой цене
поставляю шизу,
будет ёрным псом тебе,
сверху, да и снизу.

Первым делом - бей тату –
рожицу начальника,
на своём милом заду,
вытирать понравится.

Передел за переделом,
всё под шито-крыто,
даже шиза обалдела -
пустота в корыте.

Во-вторых, рви горло,
будто бы всерьез,
предлагай реформы -
излагай до слёз.

Шиза любит торбы,
суеты и трёпа,
чтобы торбам формы
было за что хлопать.

И ещё чего навалом,
но по договору,
за шизу беру я мало,
эффект сразу, скорый.

А. Карташов

[Jaya]

Красота привлекает, когда на грани,
В ней нельзя ни одну изменить черту.
Мне понравилась девочка в Инстаграме,
За ее ненавистную красоту.

Кто-то дарит ей часики да наряды,
Ей закачана в губы такая спесь,
Только что-то надломленное во взгляде,
Это самое лучшее в ней и есть.

Я конечно, чувствительная такая,
Мне порою мерещится всё не то,
Но Настасья Филипповна, насмехаясь,
Каждый вечер глядит из ее постов.

Сола Монова

[cote d'Ivoire]

Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.

Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись «Осторожно, листопад!»,
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.

И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.

Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.

И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым

но это уже - в полной тишине.

Юрий левитанский

[Франсуаз]

Берегите себя от разлук,
Не спешите терять друзей.
Если чуждо вам всё вокруг,
Словно дереву без корней.

Позвоните тому, кто люб,
Напишите ему письмо.
Не специально, а просто, вдруг,
Подарите ему тепло.

Очень просто сказать:
"Я здесь!
Не оставил и не предал".
Крайне важно, чтоб где-то был
Тот, кто верил в тебя и ждал.

Тот, кто руку свою подаст
В самых сложных частях пути.
Тот, кто всё за тебя отдаст,
Помогая вперёд идти.

Берегите таких людей,
Крепко стойте за них горой.
Всё проходит, но верный друг
Остаётся всегда с тобой.
© Владимир Ток

[Шарки]

Светлана Агеева

Нелепо, снарядом осколочным,
Вколочена в облака.
Звенишь ты во мне, осколочек
Нездешнего ветерка...

Не помню тебя, не знаю тебя –
Откуда мне этот след?
Но в глубине – нет, не памяти –
Вдруг снова твой силуэт...

Не этого времени отзвуки
Подхватывая на лету,
По содроганию воздуха
Почувствую непустоту.

Не помню тебя, не знаю тебя –
Откуда мне эта боль?
Твое ли сильнее памяти,
Желание быть – собой?

Желанье – сильней забвения,
Сильнее смертей и дат...
Из зеркала мне, как прозрение –
Мой – вдруг незнакомый – взгляд.

[Alisa-od]

Заключенный в темницу повторяет «свобода»,
И заблудший в пустыне хрипло молит «вода»…
«Красота» - неустанно шепчут губы урода,
И голодный в бессилье повторяет – «еда».

Одинокий, забытый ценит слово «товарищ»,
Зла вкусивший немало, любит слово «добро»,
«Мир» - твердит утомленный от военных пожарищ,
И любимое слово бедняка – «серебро».

Сирота на могильном холме не осевшем,
В землю пальцы врывая, «мама! мама!» - кричит.
И прощенья у друга испросить не успевший,
Этим словом «прощенье» больше всех дорожит.

Замерзающий в поле под метелицей снежной
В полусне умиранья шепчет слово «тепло»,
И слепой от рожденья в своем мраке кромешном,
И во сне не забудет слово «свет» и «светло».

Нелюбимый, забытый о «любви» помышляет,
Суетой утомленный любит слово «покой».
«Жизнь!» - истошно вопит тот, кто сам умирает,
«Радость» - тихо вздыхает изведенный тоской.

Но для всех нелюбимых и всех одиноких,
Заточенных, уставших от зла и тоски,
Все слова дорогие слились, как притоки
В одном Слове, как в водах могучей реки.

В нем свобода и радость, в нем победа и счастье,
В нем голодному пища и ослепшему свет.
В нем для жаждущих влага и тепло средь ненастья,
В нем покой для усталых, в нем приют и привет.

Это Слово живое было с Богом в начале,
Воплотившись ходило по грешной земле,
А потом за весь мир на Кресте умирало.
Бог Его уподобил Благодатной Скале.

Это Слово все горе земли испытало,
Проглотило всю соль человеческих слез.
Это Слово конец, это Слово начало,
Это Слово СПАСИТЕЛЬ, это Слово ХРИСТОС!

Вера Кушнир

[_Глафира_]

Мне перья дёргали из крыл.
А я – летала!
Пытались воздух перекрыть,
А я – дышала!
Меня пугали – не люби.
А я любила!
Пытались памяти лишить.
Я – не забыла!
Мне говорили, боль сильна.
А я – терпела!
Не смей врагов своих жалеть!
А я – жалела…
Меня опять сбивали с ног.
Но я вставала.
Мне говорили: не найдешь!
Но я искала…
Твердили все: и не мечтай!
А я мечтала…
И если даже рухнет мир,
Начну сначала!

Г. Кузьмина 26 апреля 2010

[Шарки]

Григорий Поженян

Подводя итоги



Что было, что не было —
по уши сыт.
Помельче просеял бы, —
нет таких сит.
Осколков своих
подпилил бы углы.
Да нет такой
сикамбриозной пилы.
Все ночи в чаду,
все похмельные дни
размыл бы, вернул,
да к чему мне они.
Друзей, что обидел я,
вот он — мой нож...
Да что уповать,
тех обид не вернёшь.
И всё же, хоть сам я себе
не судья:
не лгал, не шустрил, не прислуживал я.
А дни, что остались
(не глянешь на дно),
хотел бы дожить,
если мне суждено:
подальше от клейстера
и сургуча,
подальше от евнуха
и стукача,
от бальных снегов
и от свальных грехов,
от выгоды ложно-опальных стихов.
Подальше от лёгких
шарнирных дверей,
от свах, повитух
и от поводырей,
от сводных оркестров
заблудших отцов,
пророков, оракулов и мудрецов,
оков золочёных
в синильном раю,
жуков, стерегущих
добычу свою.
Пристёгнутых беркутов,
пленных орлов,
от птиц подсадных
и продажных голов.
Подальше, подальше
от скупочных цен,
от ловко придуманных
мизансцен.
От скромных даров
на чужом облучке
и от указательных
пальцев в зрачке.
От добрых ломбардов,
от мутной хвалы,
от сточных канав
голубой похвалы.
От каннов немых
в ледяном хрустале.
Поближе, поближе, поближе
к земле.

[Психея]

инста сарказм

Нынче блогер это не профессия,
Не работа, а позор и стыд.
Даже государственная пенсия
Мне не светит за мои посты.
.
Но зато мне присылают шмоточки,
Всё беру - от лифчиков до шуб,
А потом выкладываю фоточки,
Типо с удовольствием ношу.
.
Чтоб не распинаться слишком длинненько,
Расскажу, в чём, собственно, вопрос.
Мне одна проверенная клиника
Предлагает попу за репост.
.
Доктор пишет: это супер-акция!
Мы вам попу - вы нам два поста:
Первый - как проходит операция,
А второй - что вышла красота.
.
Я б взяла грудями, чтоб с кумирами
В ногу [ блогосфера не проста]
Груди, говорит, не рекламируем,
.
Мы вам попу - вы нам два поста.

Сола Монова

А можно, я буду хорошей и нежной:
Без грубых движений, без резких батманов,
Смеяться над вечным всё реже и реже,
Не думать о свинге и марихуане…

Смотреть на детей в странных комбинезонах,
С тележкой бродить в супермаркете долго,
Любить равномерно четыре сезона,
Постель расстилать не по принципу долга.

А можно, я вычищу память, как сумку,
Где множество мусора там за подкладкой,
И прошлые комиксы – чьи-то рисунки
Безжалостно вырву из общей тетрадки.

А можно, я снова, как будто впервые,
Сто раз ошибусь, зарекусь… мне же часто
Так хочется верить, что люди живые,
А не из пластмассы, а не из пластмассы…

Сола Монова

[Маринка.87]

Хочешь, стану твоей любовницей?
Просто так, не пришив обязательства.
Нет, конечно, не буду скромницей,
Удивишься изобретательству.

Разбужу в тебе страсть распутную,
Будешь мною искусан сладостно.
В твою власть перейду абсолютную,
Обладать мною будешь радостно.

Губ касаясь, пойдёшь мурашками,
Содрогаясь от возбуждения.
Восхитишься опять кудряшками,
Между нами сильно' влечение.

Грудь погладив руками жадными,
Языком ты продолжишь странствие.
Будут ласки твои беспощадными,
Пойдут токи по мне резонансами.

Ты сольёшься со мной восторженно,
Все мои распознаешь клеточки.
Застону, под тобой распростёртая,
Твоим жаром адским согретая.

Мы достигнем черты желаемой,
Потеряем на миг сознание.
Назовёшь меня неподражаемой,
Возбудишься вновь от касания.

И опять повторим слияние,
Не сумев оторваться трепетно.
Мне твои не нужны обещания,
Моё сердце разбито вдребезги.

Наслаждайся, пока согласна я
Подарить тебе нежность девичью.
Буду я с тобой сладострастною,
От любви к тебе обалдевшею.

Будешь ты, несомненно, искренен,
Мне признавшись в любви отчаянно.
Я тобою буду затискана,
Вот и выплыла правда нечаянно.

Просто смелости недостаточно,
Чтобы жизни начать по-новому.
Обижать родных - непорядочно,
Мы к решенью пришли тупиковому.

Не нужны мне твои обязательства,
Не давай обещаний - не выполнишь.
Мы себе не позволим предательство,
Наслаждайся любовью выпавшей.

А когда прекратим отношения,
Может, вспомнишь и опечалишься
Ту девчонку, что, без сомнения,
Так хотела тебе понравиться.

Елена Хохлова

[Шарки]

В этом городе пахнет сыростью.
сотни лет здесь блуждают дожди.
Времена здесь проходят отрывисто
и друг в друга метает ножи.
Люди полные ,худощавые
бродят медленно, не спеша,
в этом городе нету жалости.
В этом городе мёрзнет душа.
И дождям по колено, по горло,
поездам в глотку тусклый свет.
Толи жители, то ли вороны
разрушают хрупкий скилет.
Нет ни жалости, ни спасения
Люди рвут на себе кожу в кровь.
И бежать из дождя и забвения
невозможно. Возвращаешься вновь.


© Кактус По Имени Роб

[cote d'Ivoire]

«Под небом голубым…»… Когда услышал это,

То понял – навсегда, как родинка, как шрам…

Туманный, легкий дым зовут зачем-то светом.

Я этот свет глотал в Столице по утрам.



«Под небом голубым…»… И нет нигде иного!

Одесса и Париж, люблю вас, но зато

есть Город на земле, и золотое слово

начертано ему… А воздух от Ватто.



Пронзительно и зло равняет время сроки:

Кому… Куда… За что… И тут не суета!

И, как весну вода, вдруг наполняют строки,

чтоб хоть одна из них осталась навсегда!



«Под небом голубым…»… А жизнь всегда начало!

И я опять в слова играю с тишиной.

Ох, Город золотой, как долго не хватало

меня в тебе, с тобой, тебя во мне, со мной…

Александр Бирштейн,

[Козадереза]

"Встреча"

После ливня летний лес в испарине.
Душно. Солнце село за рекой.
Я иду, а мне навстречу парень,
он – черноволосый и худой.
Он возник внезапно из туманности
со знакомым, близким мне лицом.
Где-то с ним встречался в давней
давности,
словно с другом, братом иль отцом.
Время вдруг смутилось, заколодилось,
стасовалось, как колода карт…
На меня глядела моя молодость —
это сам я сорок лет назад!
Головой кивнули одновременно,
посмотрели пристально в глаза.
Я узнал родную неуверенность…
О, как мне мешали тормоза!
На меня взирал он с тихой завистью,
с грустью я рассматривал его.
В будущем его, я знал безжалостно,
будет всё, не сбудется всего.
Он застенчив, весел, нет в нем скрытности,
пишет он наивные стихи.
Я провижу позднее развитие,
я предвижу ранние грехи.
Будут имя, книги, фильмы, женщины.
Только все, что взял, берешь ты в долг.
И на время… Нет нужды в оценщике —
ты пустым уходишь в эпилог.
Главное богатство – это горести,
наживаешь их из года в год!
Что имеет отношенье к совести,
из печалей и невзгод растет.
Он в меня смотрелся, словно в зеркало,
отраженье – старая балда!
Лишь бы душу жизнь не исковеркала,
если что другое – не беда.
Слушал он, смеялся недоверчиво,
сомневался в собственной судьбе.
Прошлое и нынешнее встретились!
Или я немного не в себе?
Попрощались мы с улыбкой странною,
разошлись и обернулись вслед.
Он потом растаял за туманами,
будто его не было и нет.
Только капли россыпями с дерева
шлепаются в мокрую траву…
Мне, пожалуй, не нужна уверенность,
было ли всё это наяву.

Эльдар Рязанов

[Психея]

ПРОЩАНИЕ С НОВОГОДНЕЙ ЕЛКОЙ

Синяя крона, малиновый ствол,
звяканье шишек зеленых.
Где-то по комнатам ветер прошел:
там поздравляли влюбленных.
Где-то он старые струны задел -
тянется их перекличка...
Вот и январь накатил-налетел,
бешеный как электричка.

Мы в пух и прах наряжали тебя,
мы тебе верно служили.
Громко в картонные трубы трубя,
словно на подвиг спешили.
Даже поверилось где-то на миг
(знать, в простодушьи сердечном):
женщины той очарованный лик
слит с твоим празднеством вечным.

В миг расставания, в час платежа,
в день увяданья недели
чем это стала ты нехороша?
Что они все, одурели?!
И утонченные как соловьи,
гордые, как гренадеры,
что же надежные руки свои
прячут твои кавалеры?

Нет бы собраться им - время унять,
нет бы им всем - расстараться...
Но начинают колеса стучать:
как тяжело расставаться!
Но начинается вновь суета.
Время по-своему судит.
И в суете тебя сняли с креста,
и воскресенья не будет.

Ель моя, Ель - уходящий олень,
зря ты, наверно, старалась:
женщины той осторожная тень
в хвое твоей затерялась!
Ель моя, Ель, словно Спас-на-крови,
твой силуэт отдаленный,
будто бы след удивленной любви,
вспыхнувшей, неутоленной.

Булат Окуджава

[Шарки]

Алена Васильченко

по снегу, которого нет,
по тихим ночным мостовым
поспешно течение лет
моей рукописной главы.
минуты сменяют года.
у книги желтеют листы.
стареют мои города.
седеют меж ними мосты...
до ранней зари петухов,
до света ночных фонарей,
я столько оставлю стихов!
я столько открою дверей!
я повесть о счастье сложу,
и горю закрою врата.
я землю мою разбужу,
что кровью сейчас залита...
по снегу, которого нет,
под жадно глядящей луной
какой-то таинственный свет
всегда пребывает со мной.
и хочется чистой любви.
и зимнего буйства стихий.
и плачут, как дети мои,
рожденные ночью стихи...

[Парусник]

Здравствуй грусть.

Прощай же грусть
И здравствуй грусть
Ты вписана в квадраты потолка
Ты вписана в глаза которые люблю
Ты еще не совсем беда
Ведь даже на этих бледных губах
Тебя выдает улыбка
Так здравствуй грусть
Любовь любимых тел
Могущество любви
Чья нежность возникает
Как бестелесное чудовище
С отринутою головой
Прекрасноликой грусти.

Поль Элюар

[Маринка.87]

Ах, что творится в этой голове!
В ней толпы мыслей беспризорно бродят.
И все они лишь об одном тебе,
Но воплощенья в жизни не находят.

Лишь в мыслях я могу тебя любить
И целовать твою колючую щетину,
И днём, и ночью с тобой рядом быть,
Твою царапая ногтями спину.

В мечтах ты хочешь лишь меня одну,
Любуешься моими волосами,
Веснушки все целуешь на носу
И наслаждаешься зовущими губами.

Все мысли к одному тебе летят,
Отбрасывая всех других попутно.
Но снова не со мной твой нежный взгляд,
И только с мужем буду я распутной...

Елена Хохлова

[Шарки]

Соперница

Натали Зеленоглазая

Ты — соперница, ты — разлучница,
ты — воровка чужого счастья,
ты — бессовестная распутница,
ты в колоде пиковой масти.

Ты хитра, как лиса бесстыжая,
И цинична в своих сужденьях.
то блондинка, то ярко-рыжая
и не знает душа сомнений.

Ты — заложница легкомыслия
и плюешься змеиным ядом.
Я тебя ненавижу искренне,
как любила его когда-то.

[Парусник]

Любить иных тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.

Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.

Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь.
Все это — не большая хитрость.

Борис Пастернак

[Маринка.87]

Букет из желтых листьев на рояле.
Я Вам сыграю музыку дождя.
Я Вам сыграю музыку печали,
Так тихо плачет осень, уходя.

Я так хочу в холодный этот вечер
Неласковое сердце растопить.
Как жаль, что быстро догорают свечи.
Вы равнодушны? Нет, не может быть…

Не торопите время расставанья…
Не говорите мне прощальных фраз.
Не позабыта музыка свиданья
И Вам не спрятать свет любимых глаз

Все чувства можно музыкой измерить,
Она сильнее страсти и огня.
Позвольте Вам сегодня не поверить,
Что Вы совсем не любите меня.

Букет из желтых листьев на рояле.
Я Вам сыграю музыку дождя.
Я Вам сыграю музыку печали,
Так тихо плачет осень, уходя…

© Ирина Балацкая