Любимые стихи

[Funny Kaplan]

Корсеты тем и хороши, что не дают осанке гнуться,
И можно в обморок упасть в любой ответственный момент.
Дыши, душа моя, дыши, не смей любовью захлебнуться,
Пусть этот мир играет всласть, как музыкальный инструмент.

На нежных ямочках души тугой шнуровки отпечатки,
Упрятан краешек письма подальше от нескромных глаз.
Дыши, любовь моя, дыши, роняй растерянно перчатки, -
Пусть этот мир сойдет с ума и будет послан на Кавказ.

Мы все грешны, и ты греши, не забывая петь осанну,
Не забывая поднимать коней и чувства на дыбы.
Дыши, ма шер ами, дыши, держи балетную осанку,
Пусть этот мир тебя предаст - ты все равно его люби.

Живи на сущие гроши, люби внезапно и случайно,
Пусть нашу жизнь танцует тот, кто в ней не смыслит ни аза.
Дыши, мой ангелок, дыши, лишь об одном мечтая тайно -
Чтоб этот мир не отводил свои бесстыжие глаза.


Ольга Родионова

[Hearty women]

Марк Шагал
ЖЕНА

Ты волосы свои несешь
навстречу мне, и я, почуя
твой взгляд и трепет, тела дрожь,
тебя опять спросить хочу я:
где давние мои цветы
под хулой свадебной, далекой?
Я помню: ночь, и рядом ты,
и в первый раз к тебе прилег я,
и погасили мы Луну,
и свечек пламя заструилось,
и лишь к тебе моя стремилась
любовь, тебя избрав одну.
И стала ты женой моей
на годы долгие. Сладчайшей.
Дочь подарила - дар редчайший
в наиторжественный из дней...
Благодарю, Господь высот,
Тебя за день, за месяц тот.

(Перевод Л. Беринского)

[Hearty women]

Б. Ахмадулина

О. мой застенчивый герой,ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль, не опираясь на поечо партнера.
К проклятой помощи твоей я не прибегнула ни разу,
Среди кулис, среди теней ты спасся незаметный глазу.
Но в этом сраме ибреду я шлапред публикой жестокой.
Вся на виду, все на виду, вся в этой роли одинокой...
О, как ты подгадал партнер, ты не прощай мне очевидность
Бесстыжую, моих потерь, моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада напиться из моей печали.
Одна, одна...среди стыда стою сопавшими плечами.
Но опрометчивой толпе герой действительный не виден
Герой...какбоязно тебе...не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль...Я проиграла в ней жестоко,
Вся наша боль - моя лишь боль...
Но сколько боли..сколько боли...

(из к/ф "Служебный роман")

[Hearty women]

Римма КАЗАКОВА
Быть женщиной...

Быть женщиной - что это значит?
Какою тайною владеть?
Вот женщина. Но ты незрячий.
Тебе ее не разглядеть.
Вот женщина. Но ты незрячий.
Ни в чем не виноват, незряч!
А женщина себя назначит,
как хворому лекарство - врач.
И если женщина приходит,
себе единственно верна,
она приходит - как проходит
чума, блокада и война.
И если женщина приходит
и о себе заводит речь,
она, как провод, ток проводит,
чтоб над тобою свет зажечь.
И если женщина приходит,
чтоб оторвать тебя от дел,
она тебя к тебе приводит.
О, как ты этого хотел!
Но если женщина уходит,
побито голову неся,
то все равно с собой уводит
бесповоротно все и вся.
И ты, тот, истинный, тот, лучший,
ты тоже - там, в том далеке,
зажат, как бесполезный ключик,
в ее печальном кулачке.
Она в улыбку слезы спрячет,
переиначит правду в ложь...
Как счастлив ты, что ты незрячий
и что потери не поймешь.

[Hearty women]

Юлия Друнина

Во все века,
Всегда, везде и всюду
Он повторяется,
Жестокий сон,—
Необъяснимый поцелуй Иуды
И тех проклятых сребреников звон.

Сие понять —
Напрасная задача.
Гадает человечество опять:
Пусть предал бы
(Когда не мог иначе!),
Но для чего же
В губы целовать?...

[Angelinushka]

О. Мандельштам

Шестого чувства крохотный придаток
Иль ящерицы теменный глазок,
Монастыри улиток и створчаток,
Мерцающих ресничек говорок -
Недостижимое, как это было близко:
Ни развязать нельзя, ни посмотреть,
Как будто в руку вложена записка
И на неё немедленно ответь...



В игольчатых чумных бокалах
Мы пьём наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как лёгкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребёнок молчанье хранит -
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.

[Форэль]

В черном небе мерцают звезды,
Ночь настала, и вспомнил тебя.
Поменять что-нибудь уже поздно,
Не вернуть прежних дней сентября.

Но хранит в себе память упорно
Твоих глаз нежный, ласковый свет.
И разлука, придя в платье черном,
Шепчет мне, что тебя рядом нет.

Вот однажды настал час свиданья.
Я все ждал,когда ты подойдешь...
Час свиданья, стал часом прощанья
"Не люблю..." - ты вонзила, как нож.

Я под вечер зажгу всюду свечи.
Снова тени начнут хоровод.
И, возможно, мне раны залечит
Их, по стенам, бегущий фокстрот.

Может ты, проходя мимо дома,
Взглянешь снова на окна мои.
И шаги твои, что так знакомы,
Вновь услышу в ночи за дверьми.

http://www.stihi.ru/poems/2005/03/17-20.html

[L'autre]

Иосиф Уткин

ЛЫЖНИ
1935

Вы уедете, я знаю,
За ночь снег опять пройдет.
Лыжня синяя, лесная
Постепенно пропадет.

Я опять пойду средь просек,
Как бывало в эти дни.
Лесорубы, верно, спросят:
«Что ж вы, Павлович, одни?..»

Как мне гражданам ответить?
О себе не говорю!
Я сошлюсь на сильный ветер
И, пожалуй, закурю.

Ну, а мне-то...
Ну, а мне-то?..
Ветра нет... ведь это ж факт...
Некурящему поэту
Успокоить сердце как?

Или так и надо ближним,
Так и надо без следа,
Как идущим накрест лыжням,
Расходиться навсегда?..

[L'autre]

Всеволод Багрицкий



* * *
Ты помнишь дачу и качели
Меж двух высоких тополей,
Как мы взлетали, и немели,
И, удержавшись еле-еле.
Смеялись.
А потом сидели
В уютной комнате твоей.
Был час, когда река с луною
Заводит стройный разговор.
Когда раздумывать не стоит
И виснут вишни за забор.

Здесь, ни о чем не беспокоясь.
Торжествовала старина.
Сквозь лес мигнет огнями поезд,
Гудок...
И снова тишина.

— На дачку едешь наудачку,—
Друзья смеялись надо мной:
Я был влюблен в одну чудачку
И бредил дачей и луной.
Там пахло бабушкой и мамой,
Жила приличная семья.
И я твердил друзьям упрямо.
Что в этом вижу счастье я.
Не понимая, что влюбился
Не в девушку, а в тишину,
В цветок, который распустился,
Встречая летнюю луну.

Здесь, ни о чем не беспокоясь,
Любили кушать и читать.
А я опаздывал на поезд
И оставался ночевать.
Я был влюблен в печальный рокот
Деревьев, скованных луной,
В шум поезда неподалеку
И в девушку, само собой.
12 ноября 1941

[L'autre]

Анна Ахматова

* * *

Я давно не верю в телефоны,
В радио не верю, в телеграф.
У меня на все свои законы
И, быть может, одичалый нрав.
Всякому зато могу присниться,
И не надо мне лететь на «Ту»,
Чтобы где попало очутиться,
Покорить любую высоту.

24 октября 1959
Кр. Конница. Ленинград

[L'autre]

Владимир Высоцкий

Красивых любят чаще и прилежней...

<Красивых любят чаще и прилежней,
Весёлых любят меньше, но быстрей,>
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.

Не кричи нежных слов, не кричи.
До поры подержи их в неволе.
Пусть кричат пароходы в ночи,
Ну а ты — промолчи, помолчи,


Она читает грустные романы.
Ну, пусть сравнит, и ты доверься ей.
Ведь появились чёрные тюльпаны,
Чтобы казались белые белей.

Не кричи нежных слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе.
Пусть поэты кричат и грачи,
Ну а ты — помолчи, промолчи,
Поспешишь — и ищи ветра в поле.

Слова бегут, им тесно — ну и что же!
Ты никогда не бойся опоздать.
Их много — слов, но всё же, если можешь,
Скажи, когда не можешь не сказать.

Но не кричи этих слов, не кричи,
До поры подержи их в неволе.
Пусть кричат пароходы в ночи.
Замолчи, промолчи, помолчи,
Поспешишь — и ищи ветра в поле.


1968

[Kamillie]

ОДНА

К ней всюду относились с уваженьем:
И труженик и добрая жена.
А жизнь вдруг обошлась без сожаленья:
Был рядом муж - и вот она одна...

Бежали будни ровной чередою.
И те ж друзья и уваженье то ж,
Но что-то вдруг возникло и такое,
Чего порой не сразу разберешь:

Приятели, сердцами молодые,
К ней заходя по дружбе иногда,
Уже шутили так, как в дни былые
При муже не решались никогда.

И, говоря, что жизнь почти ничто,
Коль будет сердце лаской не согрето,
Порою намекали ей на то,
Порою намекали ей на это...

А то при встрече предрекут ей скуку
И даже раздражатся сгоряча,
Коль чью-то слишком ласковую руку
Она стряхнет с колена иль с плеча.

Не верили: ломается, играет,
Скажи, какую сберегает честь!
Одно из двух: иль цену набивает,
Или давно уж кто-нибудь да есть.

И было непонятно никому,
Что и одна, она верна ему!

Э.Асадов

[Kamillie]

БАБУШКЕ

Продолговатый и твердый овал,
Черного платья раструбы...
Юная бабушка! Кто целовал
Ваши надменные губы?

Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли...
По сторонам ледяного лица
Локоны, в виде спирали.

Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?

Сколько возможностей вы унесли,
И невозможностей - сколько? -
В ненасытимую прорву земли,
Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж.
Темные звезды погасли.
- Бабушка! - Этот жестокий мятеж
В сердце моем - не от вас ли?...

М. Цветаева

[Sch@STbE]

Осень...


Осень – она не спросит,
Осень – она придёт.
Осень – она вопросом
В синих глазах замрёт.
Осень дождями ляжет,
Листьями заметёт...
По опустевшим пляжам
Медленно побредёт.

Может быть, ты заметишь
Рыжую грусть листвы,
Может быть, мне ответишь,
Что вспоминаешь ты?
Или вот это небо,
Синее, как вода?...
Что же ты раньше не был,
Не приходил сюда?

Пусть мне не снится лето,
Я тебе улыбнусь.
А под бровями где-то
Чуть притаится грусть.
Где-то за синью вёсен
Кто-нибудь загрустит...
Молча ложится осень
Листьями на пути...

Ирина Левинзон
1963, сентябрь

[Sch@STbE]

Здравствуй грусть



Прощай же грусть
И здравствуй грусть
Ты вписана в квадраты потолка
Ты вписана в глаза которые люблю
Ты еще не совсем беда
Ведь даже на этих бледных губах
Тебя выдает улыбка
Так здравствуй грусть
Любовь любимых тел
Могущество любви
Чья нежность возникает
Как бестелесное чудовище
С отринутою головой
Прекрасноликой грусти.
(с) Поль Элюар.

[ardelita]

Не спите поздно. Подымайтесь сразу.
С трамваем первым. С первой птичьей фразой.
Вставайте раньше. Пейте кофе крепкий.
Займитесь вместе с солнцем кладкой, лепкой,
Формовкой, краской – сотвореньем мира,
Вставайте раньше. Душно или сыро,
Мороз иль жар – вставайте. Дела много!
Работайте. Восторженно и строго.
День напролет. Весь день. Он так не вечен.
Работайте. Друзьям оставьте вечер.
Оставьте вечер звездный и метельный
Чему хотите – скуке иль веселью…
Но если день был трудным, и сомненья
Швыряли вас, как мячик по арене,
И неудачи сыпались злорадно,
Мелькая, точно в киноленте кадры,
И вечер не приносит перемены,-
Ложитесь спать. Пораньше непременно.
Ложитесь спать. Хотите книгу? Ладно.
Чужая жизнь? Ведь вот и в ней нескладно.
Ложитесь. Обойдется. В самом деле.
Я попрошу, чтоб рядом не шумели.
У двери постою. Вот здесь. За нею.
Ш-ш! Полно. Спите. Утро мудренее.
Вставайте раньше. Сразу поднимайтесь.
За сотворенье мира принимайтесь!

[gal]

Тебе ещё самой не верится,
Что этот мир – твоё владение,
Что сказки выпорхнули птицами
С давно нечитанных страниц -
Найдётся принц (куда он денется!),
Сплетутся явь и сновидения,
Лишь Ночь с пушистыми ресницами
Коснётся клавиш половиц.

Вползут туманы белой ватою
В низины, поймы и овражины,
Кузнечик грустный и воспитанный
Достанет скрипку и смычок,
А мышь окажется крылатою,
И будут звуки так отлажены,
Что лес, насквозь луной пропитанный,
Отдаст хрустальный башмачок.

А за окном от беспросветности
Кому-то страшно неприкаянно,
И только ты, принцесса юная,
Глядишь с улыбкой в эту ночь,
Ведь это лишь для Вашей Светлости
Звенит так тонко и отчаянно
Душа Вселенной звёздно-струнная,
В тебе увидевшая дочь.

И значит всё у ног Высочества –
Любовь, удача, и свершения,
Поймает зеркальце заветное
Лукавый блеск весёлых глаз,
Отставку примет одиночество,
Погода сменится осенняя,
И будет чувство безответное
Всегда не здесь и не сейчас.

И каблучком по твёрдой плоскости
Пойдут считать себя мгновения,
И отражения застенчиво
Твой нарисуют силуэт,
В твоей походке столько лёгкости,
Что все замрут от восхищения -
В себя поверившая женщина,
Тебя теперь прекрасней нет…

[L'autre]

Не додумав малой толики
И строки не дочитав,
Засыпает та, что только
Горьковатая мечта.
Месяц кружит над столицей,
Знаменит, как АЭНТЭ,
Этой ночью ей приснится
Седоватый Сервантес.
Он ей скажет, грустный рыцарь,
Опускаясь на постель:
«Как вам спится, что вам снится,
Что вам грустно, мадмазель?»
Лат старинных не имея,
Похудевший от забот,
Ходит в платье Москвошвея
Современный Дон Кихот.
Он вас любит, дорогая,
Но октябрьскою порой
И мечта у вас другая,
И приснится вам другой...
Он уходит, грустный рыцарь,
За веков глухой порог.
На другом конце столицы
Мне не спится той порой.
Я открою дверь. Густея,
Догудят гудки, и вот
Рыцарь в платье Москвошвея
Отправляется в поход.
1934
П.Коган

[L'autre]

Снова осень проходит скверами,
Клены старые золотя,
Снова мне, ни во что не веруя,
По чужим проходить путям.
Снова мне, закусивши губы,
Без надежды чего-то ждать,
Притворяться веселым и грубым,
Плакать, биться и тосковать.
И опять, устав от тревоги,
Улыбаясь покорно: «Пусть»,
Принимать за свое дороги,
Тишь, туманы, тоску и грусть.
И опять, затворяя двери,
Понимая, что это ложь,
Хоть немножко,
Хоть капельку верить
В то, что где-нибудь ты живешь.
16 сентября 1936
П.Коган

[L'autre]

Тебе опять совсем не надо
Ни слов, ни дружбы.
Ты одна.
Шесть сотен верст до Ленинграда
Заснежены, как тишина.
А я пишу стихи,
Которым
Увидеть свет не суждено.
И бьют косым крылом просторы
В мое обычное окно.
И, чуть прищурившись, я слышу,
Как каплет с крыш.
Я слышу, как,
Шурша, как шелк,
Спешат по крышам
Старинной выковки века,
Как на распахнутом рассвете
Ты слезы вытерла с лица.
Так мир устроен —
Дым и ветер,
Размах и ясность до конца.

1937
П.Коган