Любимые стихи

[Шарки]

колыбельная доченьке

Алена Васильченко

слышно в тишине ночной трели соловья.
спи, мой ангел неземной, доченька моя.
пусть тебе приснится сон, сладкий, словно мёд;
пусть река скольженьем волн грусть твою уймёт,
и звезда, как уголёк, будет за окном -
пусть летят на огонёк мотыльки в твой дом...

бродит в поле ветерок около ручья.
спи, мой аленький цветок, доченька моя...
пусть тебя хранит от бед вербная лоза,
пусть тебе глядят вослед добрые глаза,
и поёт тебе гроза песни в камышах -
будет чистой, как слеза, у тебя душа...

не видать у речки дна. бледен свет зари.
гладит ласково луна волосы твои.
птицам гнёзда уж не вить, хором не поют -
чтобы кроху не будить сонную мою...
только вишня зашумит, заблестит роса...
крепко-крепко глазки спят, видя чудеса.
ночь созвездья соткала. села на скамью:
чтобы охранять от зла доченьку мою...

сказки, песни, бубенцы...за окном темно.
в гнёздах спят давно птенцы в тишине лесной;
кошка обняла котят лапкою своей.
засыпай, моё дитя, засыпай скорей...
столько будет впереди - радости и встреч.
всем я ангелам тебя прикажу беречь...
ветер бродит меж берез. зведы погасил...
спи...усни...не нужно слёз.
набирайся сил...

[Ludmila11-09]

Распахну свое сердце настежь,
От тревог и сомнений очищу.
Вдохну истину вместо фальши,
Радость выдохну вместо корысти.
Станет душа моя просторным домом,
Без стен, полов, потолков –
Не сжечь его, не вскрыть ломом.
Он открыт – ни дверей, ни замков.
Пусть горит там, как в храме лампадка,
Маяком для тех, кто во тьме.
Им своей доброты было жалко,
Впрочем как и тебе и мне.
А сейчас я хочу, чтобы сердце ,
Расширяя свой небосвод,
Поместило в себя Вселенную –
Вечных душ неземной хоровод.
И пускай закружатся в танце
Птицы, духи, планеты, люди –
Вы пришли сюда наслаждаться!
Улыбайтесь, свободны будем!
Нет в безмерном доме гостей непрошеных.
И никто не пришел напрасно.
В мире нет ни плохих, ни хороших,
Есть счастливые и несчастные.
Важно, чтоб сердце видело
Сквозь уныние и презрение,
За озлобленностью и неверием
В каждом искорку чистого света.
Чтоб открылось в груди око,
Не моргая ведало смело!
Чтобы взглядом своим глубоким
Исцеляло, спасало, грело!

Э.Асадов

https://youtu.be/qyMvA83vyGk

[Шарки]

как же мне горько, Боже, что я не сильная:
нет во мне злобы. нет беспощадной ярости.
я бы ревела, как океаны синие...
я б задушила эту войну без жалости.
горько мне, Боже, горько, что я не храбрая:
я бы тогда это лихо топтала конницей.
и поднималась с колен, и кого-то радуя,
я б не боялась объятий твоих, бессонница...
как мне досадно сегодня, что я не пьяница.
чьей-то бы матери выпила чашу горькую.
что ж не святая - молиться за всех по пятницам?..
что ж не швея я - раны зашить иголкою...
как же мне страшно, Боже, за всё что дорого:
то, что сгорает, то, что сожгут без жалости.
волки да вороны. гнёзда вокруг да логова.
что ж не охотник я, Боже, скажи, пожалуйста!..
как же мне горько, нынче, что я бесправная.
я собрала бы всем веры в дорогу длинную.
небо моё, синеглазое, своенравное -
плачет, распятое молниями как клиньями.
тихо, как слёзы, сок у березы точится.
мне не поётся. не пишется. только шепчется:
- Боже, скажи мне, когда это всё закончится?
Боже... скажи мне... да что же я ...не волшебница...

Алена Васильченко

[cote d'Ivoire]

На базаре мудрость продавали
И давали старость к ней в придачу.
Люди проходил, но не брали,
Уходили молча, деньги пряча.

Глупость продавали на базаре,
Молодость давали к ней в придачу!
Люди подходили, покупали,
Убегали, позабыв про сдачу…

Михаил Азнауров

[Шарки]

... а мать у каждого одна.
не дай вам Бог увидеть, люди,
как та рыдает у окна
в объятьях одиноких будней;
как вдаль посмотрит - и молчит,
как устаёт уже под вечер;
огнём любуясь у печи,
мечтает о минутной встрече...

...а мать у каждого - одна.
в заботах вечных и тревогах,
участья робкого полна.
вы не ругайте, ради Бога,
её советы и укор,
и слёзы, кои мироточат...
что говорит вам "доброй ночи",
дитям считая до сих пор...
не обижайте этих глаз
и рук, что с детства вас ласкали,
растили... после - отпускали,
когда пришёл прощанья час.

вы не скупитесь на слова,
не уходите не дослушав -
ведь мать почти всегда права.
почти свята в сердцах и душах...
примчится, прилетит в беду;
излечит нежностью и смехом;
обронит, заболев, в бреду:
"какое счастье - ты приехал"...
не дай вам Бог увидеть как
её состарила разлука,
как копит к пятаку пятак -
чтоб внучку баловать и внука...

как можно забывать о ней,
чтоб ночь казалась беспросветной?
ведь мама (что всего больней!) -
почти свята, но не бессмертна...
и знает жизнь, и видит Бог:
в судьбе, как небеса бескрайней,
нам много предстоит дорог,
но лишь одна на свете - к маме...


© Алена Васильченко

[Alisa-od]

ЖИТЬ ПРОСТО С ЛЮБОВЬЮ...

Кто сказал мне однажды, не помню:
"Жить надо просто, просто с любовью!
Жить надо просто, жить без затей
Ради любимых и ради детей.
Ради заката и ради рассвета,
Ради вопроса и ради ответа.
Жить ради танца в дождь проливной,
Жить ради тех, кто рядом с тобой.
Жить ради книг старых и новых,
Жить ради стран, еще незнакомых,
Ради зимы, осени, лета,
Ради весны с цветочным букетом.
Жить ради музыки, песен, кино,
Ради луны, светящей в окно,
Ради объятий и поцелуев,
Жить ради слов, что сердце волнуют,
Ради глотка из ручья серебристого,
Ради тепла солнца лучистого,
Ради долгих бесед и прогулок приятных,
Ради просторов родных необъятных.
Жить ради гор, рек и морей,
Ради бескрайних цветущих полей.
Жить ради чая с домашним печеньем,
Жить ради всех своих увлечений,
Ради раннего утра, когда спозаранку
Бодро и весело мчишь на зарядку.
Жить ради льда, что хрустит под коньком,
Ради капели весенним деньком.
Жить ради смеха совсем без причины,
Ради улыбок и добрых починов,
Ради нежданных подарков, долгожданного "да",
Жить ради неба, где светит звезда.
Жить ради встреч и расставаний
Жить ради слез, переживаний,
Ради новых знакомств и верных друзей,
Ради отцов жить и матерей,
Ради "спасибо", "прости" и "люблю",
Жизнь освещая подобно огню,
Ради того, кто знает и помнит,
Что пьешь ты без сахара утренний кофе.
Жизнь не проста с радостью, с болью -
Жить надо просто, просто с любовью!"

Татьяна Кипарис

[Веста 07]

фильтровать. рацион, информацию и людей.
научиться дозировать виски и ностальгию.
быть заядлым гурманом в общении, как в еде –
пусть останутся только полезные, дорогие.

избегать важных мест, грустных песен и смежных тем.
чтоб однажды, услышав ненужное ненароком,
за живую струну чьим-то словом себя задев,
не понять в один миг, как ты все-таки одинока.

Мила Позняковская

[Шарки]

Дмитрий Авилов

Мы говорили и молчали,
И промолчали, говоря,
Свои заботы и печали,
Пока не выцвела заря.

Нам удивить друг друга нечем.
Нас память сделала бедней.
Витиеваты стали речи,
А были - проще и теплей.

И, никого не согревая,
Дрожат со звоном на ветру
Две льдышки смерзшихся трамвая
У тротуара поутру.

Спешащие за новой данью,
Отставив недопитый чай,
Не лицемерьте "до свиданья",
Когда пора сказать "прощай".

Какие могут быть обиды
Между друзьями стольких лет!?
Я даже не подам вам вида.
Я даже улыбнусь вам в след.

И обожженные зимою,
Чтоб вы не повернули вдруг,
Водою ледяною смою
Тепло ненужных ваших рук.

[Монна]

Бабушка моего приятеля

У моего приятеля
В качестве воспитателя
Была – да славиться ей в веках! –
Бабушка, говорившая на пяти языках.

Бабушка не была ни переводчиком, ни
лингвистом.
Она когда-то окончила институт
благородных девиц.
Она ходила в халате, засаленном и
обвислом,
Читала философию и не любила
художественных небылиц.

Она читала беспрерывно, бессистемно,
бессонно
(Дольше всех светилось её окно в
темноте)
Маркса, Пифагора, Кьеркегора, Ницше,
Бергсона,
Конта, Канта, Ганди, «Униту» и
«Юманите».

Семья моего приятеля вымерла во время
блокады.
Промежуточных звеньев не стало: были
только бабка и внук.
Юноша, лишённый родительского догляда,
В пору ломки голоса абсолютно отбился
от рук.

С ним беседовать было некогда, он
возвращался поздно,
Бывало, что выпивши, бывало, что не
один.
Бабушка самоотверженно продолжала
отыскивать подступ
К интеллекту внука – утешения её седин.

Почерком девическим, изящным до
умопомрачения,
Пронесённым сквозь годы старения и
потерь,
Она выписывала из книг наиболее
примечательные изречения
И кнопками прикалывала их потомку на
дверь.

Клочья экзистенциализма и диамата,
Словно коллекционные бабочки под
стеклом,
Красовались, касаясь друг друга крылом,
И дверь была от записок лохмата.

Мы с приятелем смеялись, рассматривая
её в упор,
И только недавно поняли, разобравшись
толково:
Способ воспитания был не хуже любого
другого.
Некоторые изречения помнятся и до сих
пор.

Что вообще сберегли мы, а что –
растратили?
Вспоминаю квартиру тесную на втором
этаже.
Ну и бабушка была у моего приятеля!
Нынче таких не бывает уже.

Илья Фоняков 1963

[lykawaja]

Пора давно за все благодарить,
за все, что невозможно подарить
когда-нибудь, кому-нибудь из вас
и улыбнуться, словно в первый раз
в твоих дверях, ушедшая любовь,
но невозможно улыбнуться вновь.
Прощай, прощай — шепчу я на ходу,
среди знакомых улиц вновь иду,
подрагивают стекла надо мной,
растет вдали привычный гул дневной,
а в подворотнях гасятся огни.
— Прощай, любовь, когда-нибудь звони.
Так оглянись когда-нибудь назад:
стоят дома в прищуренных глазах,
и мимо них уже который год
по тротуарам шествие идет.

Бродский

[Шарки]

мама, я хочу щенка -
милого, пушистого,
чтоб встречал издалека
лаем нас заливистым!
чтобы нас с тобой стерёг
по ночам во дворике.
будет сладко спать щенок
в кухоньке на коврике.

мама, мамочка, поверь!
все капризы - прошлое!
я послушная теперь,
добрая, хорошая.
все игрушки соберу!
все уроки сделаю!
и надену поутру
даже платье белое!

мама, я хочу щенка
с темной шерсткой гладкою -
ни конфет, ни молока,
ни печенья сладкого!
буду делать, что велят.
буду, мама, умницей.
со щенком пойду гулять
вечером на улицу.

я и в дождик, и в снежок -
всюду буду рядышком!
назову его Дружок,
как хотела бабушка.
я ведь взрослая - смотри:
ни на что не жалуюсь!
папа, ты уговори
мамочку, пожалуйста...

дворик от дождя промок.
нос сестра повесила.
а появится щенок -
сразу станет весело!


© Алена Васильченко

[Aqua Regia]

Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.

Нас обманули, нас ложью опутали,
Нас заставляли любить...
Хитро и тонко, так тонко запутали,
Даже не дали забыть!

Выпили нас, как бокалы хрустальные
С светлым душистым вином.
Вот отчего мои песни печальные,
Вот отчего мы вдвоем.

Наши сердца, как перчатки, изношены.
Нам нужно много молчать!
Чьей-то жестокой рукою мы брошены
В эту большую кровать.

Александр Вертинский

[Alisa-od]

Никто не свят...
Никто не свят… во всех всего намешано,
У всех своё: и дно, и высота,
И лезет то духовное, то грешное,
То красота в душе, то пустота.
И каждый где-то в жизни ошибается,
У каждого бывают времена,
Когда не так, как хочешь, получается,
И невпопад судьбы звучит струна.
Даются нам презрение и почести,
Победы и препятствия свои,
И слабость – поступать лишь так, как хочется,
И сила – жить и в чести, и в любви.
Никто не свят… Не ангелы… И надо ли
Нам бередить всё то, что заросло –
Бывало, что и птицы камнем падали,
Но снова становились на крыло.
И наши дни то маками украшены,
То в них метели белые метут…
Прогнать бы нам обиды все вчерашние,
Глядишь, другие тропку не найдут.

Анна Опарина

[Шарки]

Материнство

Натали Зеленоглазая

Загадать хочу желанье,
разгадать земные тайны.
Всё сбывается случайно
в час, когда уже не ждёшь.

Я мечтаю осторожно,
мне немножечко тревожно,
дрожь мурашками по коже.
Ночь, мне сердце не тревожь!

Ведь у нас родится дочка.
Будут розовые щечки,
рифмоваться станут строчки…
Материнство — это дар.

Будет много распашонок,
ярких красочных пелёнок
и «агу-агу» спросонок,
и «ворона скажет: «кар».

Растворятся все ненастья,
будет много-много счастья.
Счастье делится на части.
Было двое — стало три.

Чтоб мечты всегда сбывались,
чудеса в семье случались
надо нам забыть печали
и друг друга полюбить.

[Монна]

Высказать море

Говорю: в той стране, куда провожают солнце,
смерти нет.
Потому что море еще вернется:
голубыми чернилами – хватит на все тетради,
горьким ветром, цветущим миртом, зеркальной гладью,
золотой на закате и розовой на восходе…
Кто глядится в нее – или кто из нее выходит
мне навстречу, вперед, прижимая к стеклу ладони,
и вполголоса мне поет, и меня хоронит,
и рукой мне машет, и смерти мне не прощает
- под сырой скалой, под непрочным ночным причалом…
И несет мое сердце над морем, как чайка в клюве,
и вздыхает: вот горе-то, ты же меня не любишь,
сколько я ни рисую парус – ты все не хочешь…

…говорю: что поделаешь, я и себя – не очень.
Сожалею и каюсь: слова мне не стоят жизни,
но своих не осталось – и я говорю чужими.
В темном небе, в подлунном блеске, в рассветной хмари
я нанизываю на леску – amore, mare…
Я беспечно делюсь с другими, что могут сами
выговаривать море как имя, нести как знамя…

Там, где ты собираешь соль, говорю: пустое,
ибо морю нет меры, и соль ничего не стоит,
потому что сердце отпущено на свободу –
глупый камешек с дыркой, что брошен обратно в воду…
(с) Екатерина Перченкова

[Шарки]

Скерцо
Дмитрий Авилов

Не бросай меня в пустыне мира,
Полузанесенного песками,
Может, я убогий, может, сирый
И воняю грязными носками.

Может, я не вынул свое сердце,
Чтобы осветить твою дорогу,
Но тогда, быть может, это скерцо
Грусть твою развеет хоть немного.

Не бросай меня в житейском море --
С детства я боюсь его пучины,
Словно беспощадных рук каморры,
Что, конечно, не к лицу мужчине.

И, конечно, дело не в капризе,
Просто я природой обделенный,
И пугался даже башни в Пизе,
Черезмерно книзу наклоненной.

Не бросай меня в порыве страсти,
Пенящейся, как бокал токая.
Видишь, я мужик особой масти,
Видишь, у тебя судьба такая.

Не бросай меня в земной юдоли,
Я смиренья с детства слыл примером.
Поплывем с тобой в одной гондоле --
Ты мне будешь верным гондольером!

[graid wolf]

Иосиф Бродский

Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги.
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее: виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!

Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими — но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит — по Пармениду — дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться — «бюст» зачеркиваю — уст!

[капля1]

Геннадий Шпаликов


Никогда не думал, что такая
Может быть тоска на белом свете.
К. Симонов




Солнце бьёт из всех расщелин,
Прерывая грустный рассказ
О том, что в середине недели
Вдруг приходит тоска.

Распускаешь невольно нюни,
Настроение нечем крыть,
Очень понятны строчки Бунина,
Что в этом случае нужно пить.

Но насчёт водки, поймите,
Я совершеннейший нелюбитель.

Ещё, как на горе, весенние месяцы,
В крови обязательное брожение.
А что если взять и... повеситься,
Так, под настроение.

Или, вспомнив девчонку в столице,
Весёлые искры глаз
Согласно весне и апрелю влюбиться
В неё второй раз?

Плохо одному в зимнюю стужу,
До омерзения скучно в расплавленный зной,
Но, оказалось, гораздо хуже
Бывает тоска весной.



5 апреля 1955

[Замок]

Это было плаванье сквозь туман.
Я сидел в пустом корабельном баре,
пил свой кофе, листал роман;
было тихо, как на воздушном шаре,
и бутылок мерцал неподвижный ряд,
не привлекая взгляд.

Судно плыло в тумане. Туман был бел.
В свою очередь, бывшее также белым
судно (смотри закон вытесненья тел)
в молоко угодившим казалось мелом,
и единственной черною вещью был
кофе, пока я пил.

Моря не было видно. В белесой мгле,
спеленавшей со всех нас сторон, абсурдным
было думать, что судно идет к земле --
если вообще это было судном,
а не сгустком тумана, как будто влил
кто в молоко белил.

Иосиф Бродский

[Монна]

Бывают в этой жизни миги,
Когда накатит благодать,
И тут берутся в руки книги
И начинаются читать.

Вонзив пытливые зеницы
В печатных знаков черный рой,
Сперва одну прочтешь страницу,
Потом приступишь ко второй,

А там, глядишь, уже и третья
Тебя поманит в путь сама...
Ах, кто придумал книги эти —
Обитель тайную ума?

Я в жизни их прочел с десяток,
Похвастать большим не могу,
Но каждой третьей отпечаток
В моем свирепствует мозгу.

Вот почему в часы досуга,
Устав от мирного труда,
Я книгу — толстую подругу —
Порой читаю иногда.
Игорь Иртеньев