Частная собственность и капитализм. Место частной собственности при социализме.

[фокс]

Маркс: «разделение труда и частная собственность — это тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом — по отношению к продукту деятельности».

Капитализм — это высшая и последняя фаза эволюции частной собственности вообще — есть высшая и последняя фаза «отчуждения» деятельсности человека т.е. основного богатсва человека - человеческих способностей вообще.

В этом и заключался общетеоретический вывод Маркса.

упразднение специфически капиталистических форм собственности (= «отчуждения») т.е. национализация промышленного производства - еще вовсе не означает автоматически упразднения всех частнособственнических отношений между индивидами. Даже формально юридически.

Прежде всего следует понять, что проблема «отчуждения» — это вовсе не узколокальная проблема, стоящая перед одними нациями и странами и нисколько не затрагивающая уже другие нации и страны.

Это — всемирно-историческая проблема, вставшая ныне во весь свой исполинский рост перед всем человечеством, т. е. перед каждым человеческим индивидом, ибо «человечество» и есть не что иное, как полная совокупность всех отдельных «человеков», связанных ныне в единое целое миллионами видимых и невидимых нитей — и рельсами железнодорожных путей, и трассами авиалиний, и орбитами межконтинентальных ракет, и молниями радиоизлучений.

Вопрос действительно стоит ребром — либо это человечество в целом (а не только та или другая страна или нация) сможет взять и действительно возьмет в свои руки все главные рычаги управления колоссально разросшимися производительными силами, либо эти производительные силы, лишенные разумного управления и контроля, окончательно взбесятся и начнут давить, мять и кромсать живую человеческую плоть вместе с неотделимым от нее человеческим духом уже не только в местных, а и в глобальных (а может статься — и в космических) масштабах...

Это ясно ныне для каждого трезвого человека, для того, чтобы сие понять, вовсе не надо быть шибко грамотным марксистом.

Позицию же марксиста специфически отличает от любой другой версии этой грозной ситуации принципиально-ясное понимание того обстоятельства, что ситуация сия, именуемая словом «отчуждение», органически — и по происхождению и по существу — связана с частной собственностью, т. е. с разделением труда между «частными» индивидами, между людьми в качестве частных собственников,— и что, стало быть, если «отчуждение» вообще и одолимо, то только на пути радикального обобществления собственности, т е всей системы отношений между людьми, внутри которой и посредством которой совершается «присвоение индивидом предметов природы»

- обобществление собственности не ограничивается и тем более не кончается, политически-правововым актом экспроприации капиталистической собственности в ее крайне развитых формах — в формах, уже при капитализме полностью созревших для обобществления и даже отчасти «обобществленных, а только начинается.

Так, по крайней мере, представляет себе суть дела «ортодоксальный» марксизм. Реальное «обобществление» — в отличие от формально-юридического, которое происходит сравнительно быстро и легко,— дело трудное.

Оно включает в себя очень многое — и культурную революцию (в ее подлинном, разумеется, а не в карикатурно-пекинском виде), и процесс полной демократизации управления общественными делами, доведенный до конца, т. е. до «отмирания государства», и преодоление всех и всяческих видов «социальной стратификации», унаследованных социалистическими странами от мира частной собственности, и многое, многое другое.

Здесь-то как раз и требуется максимально грамотный марксистский взгляд на вещи,— на те ситуации, которые в этой связи могут возникать и возникают в разных странах, вступивших на путь коммунистического развития в разных исторически унаследованных ими условиях и в разных степенях подготовленности к нему.

Маркс исходит из того, что наука способна не только «экзактно и прецизно описывать факты», но и вскрывать — путем достаточно полного и точного анализа этих фактов — законы, ими управляющие.

Мышление способно — ежели оно достаточно логично — не просто описывать «частные случаи», но и различать — что именно в составе этих частных случаев имеет случайный и частный характер, а что имеет универсальное значение, т. е. выражает «общую природу всех частных случаев этого рода», т. е. закон их существования.

В том числе и тех «частных случаев», которые еще не побывали «в нашем опыте». Конечно, в этом деле всегда возможны ошибки, можно привести немало примеров, когда теоретик принимает (и выдает) сделанное им «описание частного случая» за «универсальный закон». Бывает и такое. Однако логика Маркса (и Гегеля) все-таки допускает, что мышление, несмотря на все возможные ошибки, в конце концов отражает в понятии именно универсальные законы определенного рода фактов.

[фокс]

только та теория и заслуживает названия научной, которая построена из понятий, отражающих объективно-универсальные (и вовсе не просто «одинаковые») формы развития своего предмета и именно поэтому Маркс посчитал себя вправе сказать: хотя мы не изучили всех эмпирически существующих и тем более – всех эмпирически возможных случаев капиталистического развития, а сосредоточились на углубленном анализе одного, наиболее типичного и законченного (именно английского) его варианта, – мы тем не менее выявили в его исследовании объективно-универсальные законы-тенденции всякого капитализма вообще.

Выявили и выразили в понятиях природу капитала вообще, денег вообще, товара вообще, стоимости вообще и т.д. А не природу лишь фунта стерлингов в его отличии от рубля или доллара. «Специфические особенности» английской экономики нас интересовали лишь постольку поскольку – в том смысле, что именно от них мы и должны были абстрагироваться (отвлекаться) в процессе общетеоретического исследования.

Химик ведь тоже не обязан разложить всю воду на земном шаре, чтобы узнать ее химический состав. Ему достаточно одного стакана достаточно «типичной» и чистой воды...

То же самое и с пресловутым «отчуждением».

Маркс показал («научно описал») тот факт, что отчуждение вообще, во всех его видах и разновидностях, неразрывно связано с одной, причем очень строго определенной формой собственности и вовсе не со специфически капиталистической ее формой. А с частной собственностью вообще.


Капитализм же всегда понимался Марксом (как ранним, так и поздним) как высшая и последняя – как «предельная» – форма развития частной собственности вообще, как естественный и закономерный результат «свободного» от всех ограничений и потому беспрепятственного развития частной собственности.

Поэтому-то и все беды «отчуждения», связанного с частной собственностью так же неразрывно, как южный полюс магнита с северным, также достигают здесь своего максимума.

Капитализм – это и есть частная собственность, превратившаяся во всеобщий и единственный принцип организации всей социальной жизни и потому охватившая буквально все элементы общественного производства – как материального, так и духовного. Если угодно, капитализм – это и есть частная собственность как таковая, в чисто всеобщей форме.

Частная собственность, достигшая полного соответствия своему собственному понятию, как выразился бы про эту ситуацию правоверный гегельянец. Или – частная собственность в ее всеобщей форме, в ее предельно чистом выражении, на стадии полного выявления ее «природы», в максимуме ее потенциальных возможностей и имманентно присущих ей тенденций, как скажет марксист.

Поэтому-то капитализм и выявляет в обнаженно-чистом виде все атрибутивно присущие частной собственности черты, как «плюсы» этой формы собственности, так и «минусы» ее.

Капитализм єто – не просто «одна из» эмпирически возможных разновидностей частной собственности, а предельный случай ее – высшая и последняя фаза ее эволюции вообще. И именно поэтому – и максимум «отчуждения вообще». Дальше по этому пути ехать, как говорится, уже просто некуда, ибо «отчуждено» – то бишь превращено в частную собственность – здесь буквально все. Включая деятельную энергию рук и мозга живого человека (под титулом «рабочая сила»), и «отчуждать» здесь попросту больше нечего. Буквально нечего, за исключением самих этих рук и самого этого мозга, т.е. за исключением факта принадлежности их «этому» – «неповторимому» – индивиду, за исключением голого факта существования этого неповторимого индивида.

Но и то лишь до поры до времени, и именно до той самой поры, пока молох отчуждения (для Маркса – это полный псевдоним молоха частной собственности) не возжаждает и этой – последней – жертвы. И тогда мы видим оторванные руки и разбрызганные мозги. Десятки миллионов оторванных рук, ног и голов с мозгами.

Куда же дальше ехать по пути «отчуждения», те. по пути частной собственности?

Именно поэтому-то для Маркса (как «раннего», так и «позднего») – а потому и для всякого марксиста – процесс преодоления «отчуждения» и совпадает, сливается, отождествляется с процессом преодоления «частной собственности», достигшей имманентного ей предела развития тем более на современном развития частнокапиталистических отношений.

Для Маркса это не два разных (хотя бы и «тесно связанных друг с другом») процесса, а один и тот же процесс. Всемирно-исторический процесс преодоления частнособственнической формы отношений между людьми, т.е. формы «присвоения через отчуждение», через ее собственную противоположность...

Это вовсе не «догма», за которую упрямо цепляются «косные комунистические ортодоксы», а конкретное существо марксистской концепции «отчуждения», специфически отличающее эту концепцию от любой другой.

[Nepopsa]

всем плевать на Маркса

[фокс]

по Марксу, «упразднение частной собственности» вовсе не тождественно упразднению «института» частной собственности, оно вовсе не достигается одним ударом, одним актом переворота в правовой и политической сфере на следующий же день после политической революции.

Упразднение частной собственности (или, что то же самое, действительное обобществление собственности) Марксом всегда понималось как процесс органического, революционного преобразования всей «совокупности общественных отношений».

Это вовсе не только и не столько однократный политический акт, лишающий часть индивидов (= класс капиталистов) узаконенного за ними права бесконтрольного распоряжения производительными силами нации. С этого процесс обобществления собственности, т.е. присвоения каждым человеческим индивидом человеческой культуры, только начинается.

Политическая революция создает лишь правовые и политические предпосылки, необходимые условия «упразднения частной собственности» во всех ее видах и разновидностях (т.е. всех видов «отчуждения»). Чтобы довести дело до конца, кроме политической революции требуется еще и культурная революция, революция в сфере разделения труда, преодолевающая социальную «стратификацию» между «материальным» и «духовным» трудом, между городом и деревней и т.д. и т.п., т.е. все по необходимости унаследованные от мира «частной собственности» формы взаимных отношений между людьми, между классами и слоями индивидов.

Все это и обнимается емким понятием частной собственности у Маркса. Ибо под словом «собственность» Маркс всегда – и в юности, и в старости – понимал не «вещь» или «сумму вещей», находящихся в чьем-то владении и распоряжении, а процесс.

Процесс присвоения индивидуумом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы .

Вот это-то и есть единственно «аутентичное» понятие собственности – в отличие от формально-юридических представлений о ней, в отличие от абстрактно-правовых представлений.

В этом случае теоретик только и получает «логическое право» говорить об отношении «собственности» и «отчуждения».

Если вы под собственностью понимаете вещь (фабрику, завод и т.д.) в ее непосредственно-вещественном, в техническом, облике, то говорить о какой бы то ни было зависимости между «собственностью» и «отчуждением» уже не приходится. Это – совершенно разнородные вещи, так же мало внутренне между собой связанные, как красная свекловица с музыкой или нотариальной пошлиной.

Если же вы под собственностью понимаете то, что понимал под этим словом сам Маркс, то дело оборачивается совсем по-иному. Тогда вы обретаете полное право «логически» противополагать эти категории как категории одного и того же рода. «Присвоение» и в самом деле противоположно «отчуждению» – это то же самое понятие, только с обратным знаком.

Ближайший анализ «частной собственности» сразу же и обнаруживает в ее составе – в ее «сущности» – типичное диалектическое отношение тождества противоположностей: «присвоения» и «отчуждения».

Здесь это – такая же пара, как «опредмечивание» с «распредмечиванием», как «купля» с «продажей» и т.д. и т.п. Одно без другого здесь «логически» немыслимо, ибо объективно невозможно...

И весь смысл анализа «частной собственности» у Маркса как раз и заключался в выявлении внутренней диалектичности этой категории, в выяснении того обстоятельства, что в пределах этой формы «присвоение» осуществляется как раз и именно через «отчуждение», что в этом-то и заключается «сущность», «специфически характерная» для частной собственности.

Поэтому-то частная собственность и чревата очень напряженной диалектикой: чем больше растет тут мера «присвоения» природы человеком (т.е. увеличиваются масштабы и размах общественного производства), тем более возрастает и мера «отчуждения» человека от человека (а на «философски-гегельянском языке» это и выражается как отчуждение человека от самого себя, как «самоотчуждение человека»), поскольку он «присваивает предметы природы» частным образом, или осуществляет свою деятельность присвоения как частное и частичное лицо.

Растет мнимая независимость «частных лиц» друг от друга, т.е. реальная их друг от друга зависимость, поскольку их судьбы связаны рынком в единый узел. Поскольку они и делаются марионетками в руках всесильных анонимных сил рынка и начинают играть роли, навязываемые им условиями конкуренции и прочих механизмов рыночных отношений...

Коллективные силы поневоле кооперированных таким образом индивидов и начинают противостоять им же самим как грозная безликая демония, пути которой неисповедимы.

Феномен «отчуждения» и был поэтому понят Марксом как абсолютно неизбежное и естественное последствие процесса «партикуляризации» индивида от индивида в акте «присвоения», процесса обособления индивида от индивида, т.е. как последствие того обстоятельства, что каждый из них делает некоторое общее дело (точнее, участвует в таком общем деле) в качестве частного лица... Присваивает природу «частным образом», т.е. в качестве «частного собственника», и тем самым его «присвоение» автоматически означает «отчуждение» присваиваемого им предмета от другого столь же «частного» лица.

С самого начала гегелевская формула насчет «отчуждения человека от самого себя» Марксом расшифровывалась как отчуждение одного человека от другого человека, одного класса индивидов от другого класса индивидов.

А вовсе не от некой мистической «сущности», вовсе не от некой «Идеальной Модели Человека Вообще», как им обоим кажется.

Ситуация предельно проста: два частных лица, два отчужденных друг от друга индивида, два частных собственника – находятся в известном, эмпирически прослеживаемом отношении взаимной зависимости. И все. Это и есть реальность «отчуждения», с которой Марксом были сорваны все мистифицирующие ее покрывала религиозных, моральных и философических иллюзий.

Все дело-то как раз в том, что между индивидами, отчужденными друг от друга, нет и не может быть никакого медиума, никакого третьего таинственного субъекта, «от которого» они оба «отчуждены».

Этого «третьего участника игры» отчужденные друг от друга (т.е. «частные») индивиды выдумали только потому, что не поняли своих собственных взаимных отношений – отношений «отчуждения», т.е. частного способа присвоения предметов природы, частного характера деятельности по «присвоению» этих предметов.

Поэтому-то они и думают, что оба они «отчуждены» от кого-то или от чего-то «третьего», в то время как «отчуждены» они единственно друг от друга... А никакого третьего нигде, кроме как в их воображении, не было, нет и быть не могло.

В этом-то и заключалась вся материалистическая суть той концепции «отчуждения», которую развил в споре с «гегельянщиной» Маркс.

В том, что он решительно выбросил в помойную яму все иллюзии насчет той особой – вне эмпирических индивидов витающей – «сущности», от которой эти индивиды якобы «отпали», «отдалились», «самоотчуждились». Нет такой. Есть только эмпирические индивиды в их взаимных отношениях, «отчуждающих» их друг от друга. А не от идеала или идола.


А если так – если индивиды «отчуждаются» исключительно друг от друга, а не от той или другой иконы, изображающей «идеальный стереотип человека вообще» или «сущность человека», – то выражение «отчужденный характер деятельности» и становится полным синонимом выражения «частный характер присвоения». Это одно и то же, только выраженное разными способами.

Здесь в действительности – а вовсе не в «двусмысленно-гегельянском ее выражении» – присвоение осуществляется через «отчуждение», через свою собственную противоположность. В этом именно диалектик Маркс и усмотрел «суть дела», сущность частной собственности. Отсюда он и сделал вполне правомерный, логически законный вывод: «отчуждение» вообще неразрывно связано с частной собственностью тоже вообще, а не только с той или иной из ее возможных разновидностей.

Капитализм же – как высшая и последняя фаза эволюции частной собственности вообще – есть высшая и последняя фаза «отчуждения» вообще.

В этом и заключался общетеоретический вывод Маркса.

[фокс]

Об экономической природе социализма

Сложность понимания экономической природы социализма состоит в том, что никакой собственной экономической природы, собственного экономического основания, социализм не имеет. Тот марксист, который освоил марксову схему насчет способов производства и соответствующих им общественно-экономических формаций, и попробует с этой схемой подойти к анализу социализма, будет разочарован дважды.

Первый раз, когда обнаружит, что производительные силы социализма ничем особым не отличаются от производительных сил капитализма, но при этом очевидно, что это разные способы производства. Второй раз он будет разочарован, когда, в конце концов, выяснит, что ни социализм, ни коммунизм в целом не представляют собой отдельную экономическую общественную формацию, и вообще коммунизм есть нечто противоположное экономической общественной формации – это или неэкономическая общественная формация или вообще уже не общественная формация.

Об этом очень хорошо написано в статье Александра Старовера "Исторический идеализм и исторический материализм": http://communist.ru/root/archive/theory/gegel.marx.ilienkov

«В общих чертах, – пишет Маркс, – азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации» (К. Маркс, К критике политической экономии. Предисловие. Т. 13, с.7).

Обычно считается, что это и есть материалистическое понимание истории. По сути же это есть только материалистическое понимание предыстории. Что такое предыстория, которая заканчивается по Марксу буржуазной общественной формацией? Это есть история выделения человека из природы, включающая в себя эпоху возникновения и развития семьи, частной собственности и государства".

[фокс]

Смысл коммунизма в том и состоит, чтобы покончить с таким ходом истории, когда человек оказывается жертвой слепых, не зависимых от его воли и сознания сил.

Большинство марксистов усвоили из Маркса только тот пункт, что коммунизм "происходит" из капитализма. А то, что коммунизм есть преодоление всего старого способа существования человечества, что он есть уничтожение товарного производства в любом его виде, а не только капиталистического товарного производства, уничтожение отношений господства и подчинения в целом (то есть снятие разделения труда, в том числе и разделения труда на управленческий и исполнительный), а не только специфически капиталистического господства и подчинения, уничтожение положения, когда «не сознание людей определяет их общественное бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание», – все это для 99,9% марксистов осталось скрытым.

Именно поэтому почти все коммунисты представляют себе социализм просто как улучшенный капитализм, и различаются они между собой только тем, что одни делают акцент на том, что при социализме у всех должна быть хорошая зарплата и высокий уровень "социальной защиты", а другие на том, что при социализме должно быть побольше демократии. Самые "отчаянные" требуют, чтобы там всего было побольше: и товаров, и зарплаты, и демократии.

Но никому из них в голову не приходит, что задача социализма состоит в том, чтобы уничтожить товарное производство вместе с деньгами, зарплатой и наемным трудом, что устранит всякую необходимость в социальной защите, и, в демократии тоже.

[Ur]

Фокс, а "бот" это собственность частная, личная или коллективная?

[Жженный]

[B]

Но никому из них в голову не приходит, что задача социализма состоит в том, чтобы уничтожить товарное производство вместе с деньгами, зарплатой и наемным трудом, что устранит всякую необходимость в социальной защите, и, в демократии тоже.

А разве при социализме в СССР и странах социалистического сотружества не было денег и зарплаты? Или это был неправильный социализм?

[фокс]

Фокс, а "бот" это собственность частная, личная или коллективная?

бот вообще - это не собственность . это плавсредство

смотрите в предыдущем посту:

под словом «собственность» Маркс всегда – и в юности, и в старости – понимал не «вещь» или «сумму вещей», находящихся в чьем-то владении и распоряжении, а процесс.

Процесс присвоения индивидуумом предметов природы внутри и посредством определенной общественной формы .

Вот это-то и есть единственно «аутентичное» понятие собственности – в отличие от формально-юридических представлений о ней, в отличие от абстрактно-правовых представлений.

В этом случае теоретик только и получает «логическое право» говорить об отношении «собственности» и «отчуждения».

Если вы под собственностью понимаете вещь (фабрику, завод и т.д.) в ее непосредственно-вещественном, в техническом, облике, то говорить о какой бы то ни было зависимости между «собственностью» и «отчуждением» уже не приходится.

Это – совершенно разнородные вещи, так же мало внутренне между собой связанные, как красная свекловица с музыкой или нотариальной пошлиной.

так что определитесь.

[фокс]

А разве при социализме в СССР и странах социалистического сотружества не было денег и зарплаты? Или это был неправильный социализм?

была. социализм как социализм социализм в его конкретно исторической форме.

деньги и т.д. т.к. сам капитализм при социализме никуда не исчезает уже в силу того что социализм является переходным этапом и частная собственность (в том числе и капитализм - государство - семья - деньги ) существуют уже в силу того что сохраняется неотьемлимсый атрибут частной собственности и ее цербер - общественное разделение труда

вопрос в другом: каким образом в процессе уничтожения (снятия) частной собственности происходит присвоение каждым индивидом всего того богатства человеческой культуры которое выработало человечество.

и какое место должна занимать в этом процессе как сама частная собственность так и ее альтернатива - сознательное планирование при социализме.

на языке философских категорий - это вопрос звучит так: каким образом происходит процесс опредмечивания и распредмечивания т.е. снятия отчуждения (общественного разделения труда) при социализме.

[Жженный]

Фокс, а какая есть реальная альтернатива товарно-денежным отношениям? Ведь не предлагаете же вы, в самом деле, перейти к натуральному обмену , когда спички меняют на сахар?
И если с одним из основных принципов социализма: от каждого по способностям и каждому по труду можно согласиться, хотя тоже есть свои ньюансы, то принцип коммунизма : от каждого по способностям и каждому по потребностям представляется мне очень спорным в силу его большой субъективности. Слишком уж влияет пресловутый человеческий фактор.
Хотя в целом радует, что спустя 17 лет после исчезновения СССР как государства появилась потребность переосмыслить некотороые понятия без идеологического налета.

[фокс]

Фокс, а какая есть реальная альтернатива товарно-денежным отношениям? Ведь не предлагаете же вы, в самом деле, перейти к натуральному обмену , когда спички меняют на сахар?
И если с одним из основных принципов социализма: от каждого по способностям и каждому по труду можно согласиться, хотя тоже есть свои ньюансы, то принцип коммунизма : от каждого по способностям и каждому по потребностям представляется мне очень спорным в силу его большой субъективности. Слишком уж влияет пресловутый человеческий фактор.
Хотя в целом радует, что спустя 17 лет после исчезновения СССР как государства появилась потребность переосмыслить некотороые понятия без идеологического налета.

извини. не буду мудроствовать. приведу статью уроженца Западной Украины коммуниста и философа марксиста В. Пихоровича

бо вона того варта

Невостребованная альтернатива рыночной реформе 1965 года
К 80-летию со дня рождения В.М. Глушкова

http://www.situation.ru/app/j_art_781.htm