Показать скрытый текст Ньютон — историк древности --- С. Я. Лурье
...
Не считаясь с традицией, он прибег к смелым перетолкованиям и перестановкам, которые и вызвали протесты со стороны цеховых историков, увидевших, что их многовековое непоколебимое здание хронологии разлетается вдребезги. Во многом Ньютон, как мы показали выше, предвосхитил методы нынешней науки: в привлечении астрономии для датировки, в сокращении хронологии для X–VII вв., основанной на счете царствований и поколений, в сближении, между собой мифов, имеющих, при одинаковом сюжете различные собственные имена, в восстановлении картины древнейших религиозных представлений (культ предков, отсутствие храмов), в уничтожающей критике приёма дупликации, в правильной оценке значения торговли и мореплавания для возникновения письма и астрономии, в ясном понимании значения критики текста для научной истории и т. д. Можно, кажется мне, смело утверждать, что Ньютон сделал всё, что от него зависело, и нашёл лучшее из всех решений, которые только были возможны при его предпосылках. Но эти предпосылки были гнилыми, и поэтому его блестящие выводы оказались построенными на песке. Я убеждён, что искусная строго научная аргументация Ньютона, не приведшая тем не менее к убедительному выводу, не могла не привлечь внимания к его предпосылкам, обусловившим эту неудачу, и не могла не поколебать их. Если у людей, чуждых истинных научных устремлений, она вызвала скептическое отношение к истории вообще («неопирронизм»), то, с другой стороны, после смерти Ньютона начинается и научное движение по новым путям. Через четверть века после смерти Ньютона, в 1753 г. врач Астрюк, так же как Ньютон, напишет анонимное сочинение, не имеющее отношения к его естественно-научной специальности «Conjectures sur les Memoires originaux qui ont servi a Moi'se pour ecrire la Oenese» (Bruxelles-Paris, 1753): в нём он докажет, что книга «Бытия» не могла быть непосредственным откровением бога Моисею, так как Моисей написал эту книгу на основе письменных записей двух различных людей, так называемого «Ягвиста» и «Логиста». Этим будет нанесён первый сокрушительный удар вере в непререкаемость библейского текста. В 1795 г. Август Вольф в своих «Prolegomena ad Homerum» покажет что «Илиада» и «Одиссея» — это собранные воедино народные песни; этим будет нанесён не менее серьёзный удар рационалистическому толкованию мифов как поэтически приукрашенных исторических событий. Разумеется, и Астрюк и Вольф не вырастут из земли; работа их была подготовлена непосредственными предшественниками (напр., Вико и уже упомянутым на стр. 288 Р. Симоном), а почву для неё в значительной мере расчистил Ньютон, гениально исчерпав все мыслимые возможности научного толкования на базе старых предпосылок. И если Ньютону, при его гениальном подходе к античной истории не удалось открыть тех новых путей, по которым впоследствии поведут историю Вико, Астрюк, Вольф, Нибур, Бек и другие пионеры новой науки, то в этом виноват не Ньютон, а косная религиозная традиция, душившая в своих объятиях ростки новой мысли. По самой их сущности, науки точные — математика, механика, физика — смогли сбросить с себя эти путы раньше, чем науки гуманитарные; позже всего это сможет сделать гражданская история, служившая тогда только придатком к так называемой священной истории.
Социальные закладки