Стихи,отражённые в фото

[afina7]

Гляжу я на магический кристалл
Огней загадочных внутри него порывы.
Особенно в объятиях зеркал,
Таинственных энергий переливы.

Гудение его в своей руке
Я ощущаю явственно и точно.
Жить без лекарств он помогает мне,
Снимая боль и немочь с тела срочно.

Магическое действие камней
В энергий сходном и взаимном сродстве.
Души потоки всех живых людей
На камни изливают свои свойства.

На отзвуки душевной теплоты
Кристалл всегда откликнется ответно.
И будешь с ним теперь всегда на ты,
А он твоим хранителем заветным.

(Александр Когадеев)

[afina7]

[лентивана]

Николай Гумилев -

ЛЕС

В том лесу белесоватые стволы
Выступали неожиданно из мглы.

Из земли за корнем корень выходил,
Точно руки обитателей могил.

Под покровом ярко-огненной листвы
Великаны жили, карлики и львы,

И следы в песке видали рыбаки
Шестипалой человеческой руки.

Никогда сюда тропа не завела
Пэра Франции иль Круглого Стола,

И разбойник не гнездился здесь в кустах,
И пещерки не выкапывал монах -

Только раз отсюда в вечер грозовой
Вышла женщина с кошачьей головой,

Но в короне из литого серебра,
И вздыхала и стонала до утра,

И скончалась тихой смертью на заре,
Перед тем как дал причастье ей кюре.

Это было, это было в те года,
От которых не осталось и следа.

Это было, это было в той стране,
О которой не загрезишь и во сне.

Я придумал это, глядя на твои
Косы - кольца огневеющей змеи,

На твои зеленоватые глаза,
Как персидская больная бирюза.

Может быть, тот лес - душа твоя,
Может быть, тот лес - любовь моя,

Или, может быть, когда умрем,
Мы в тот лес направимся вдвоем.

[Замок]

К утешениям друга-рояля
Ты ушла от излюбленных книг.
Чей-то шёпот в напевах возник,
Беспокоя тебя и печаля.

Те же синие летние дни,
Те же в небе и звёзды и тучки...
Ты сомкнула усталые ручки,
И лицо твоё, Нина, в тени.

Словно просьбы застенчивой ради,
Повторился последний аккорд.
Чей-то образ из сердца не стерт!..
Всё как прежде: портреты, тетради,

Грустных ландышей в вазе цветы,
Там мирок на диване кошачий...
В тихих комнатках маленькой дачи
Всё как прежде. Как прежде и ты.

Детский взор твой, что грустно тревожит,
Я из сердца, о нет, не сотру.
Я любила тебя как сестру
И нежнее, и глубже, быть может!

Как сестру, а теперь вдалеке,
Как царевну из грёз Андерсена...
Здесь, в Париже, где катится Сена,
Я с тобою, как там. на Оке.

Пусть меж нами молчанья равнина
И запутанность сложных узлов.
Есть напевы, напевы без слов,
О любимая, дальняя Нина!


Марина Цветаева

[natallla]

Душевную, женскую тайну,
Увы никому не понять!
Когда, вдруг, услышат случайно:
Себе она шепчет: Стоять!

Стоять! – Улыбаясь невзгодам
Стоять!- Слезы щиплют глаза..
Стоять! - вопреки всем невзгодам
Стоять! - когда в сердце гроза,

Вот так и стоит, улыбаясь
Держа независимый вид
Сомненьем душевным терзаясь
И спрятав от всех, что болит

Подумают: Ей-то, что нужно?
При ней все- ни дать и не взять!
Судьба ей, похоже, послушна,
Не жизнь, а одна благодать!

Но только лишь Богу известно,
О чем она ночью не спит.
Для всех остальных – Все чудесно!
На том вот она и стоит...

Стоять! – улыбаясь невзгодам!
Стоять!- слезы щиплют глаза..
Стоять! - вопреки всем невзгодам!
Стоять! - когда в сердце гроза!

[natallla]

Разрешите зайти, разделить одиночество с Вами,
В Ваших грустных глазах виден отсвет потухшей зари.
Может, будет светлей одинокими нам вечерами,
Вы позвольте зайти и тепло Вам своё подарить.

Разожгите камин, вместо дров подложите печали,
Разделите со мной на двоих тишину и рассвет.
И вздохнут с облегчением ангелы за плечами,
Там, где двое умеют молчать, одиночества нет.

Вы не думайте, я не лукавлю и Вас не обижу,
Не предам, как другие меня предавали не раз.
Перекрёстки дорог нашей жизни становятся ближе,
Разрешите взглянуть в глубину Ваших искренних глаз.


Татьяна Рускуле

[Gera0907]

Губами нежно твоего виска касаясь,
Забвенье-сон любовью прогоню,
В твоих объятьях, от зимы спасаясь,
Я кофе этой ночи растворю.

Найди мне поцелуй сильнее страсти,
Дыханье затая к тебе прильну,
Укрой меня любовью от ненастья,
Я кофе ночи в небе разолью.

Сплети узор из поцелуев нежных,
Прикосновеньем душу мне согрей,
Глазами отразись в глазах надеждой,
И кофе этой ночи мне налей.

На языке любви, ни слова не роняя,
Восторгом близости наполни мою суть,
И кофе ночи в небе разливая,
Не позволяй себе и мне уснуть.

Татьяна Рускуле

[лентивана]

Иосиф Бродский
Волосы за висок
между пальцев бегут,
как волны, наискосок,
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз,
замерших на бегу
против теченья. Раз-

розненный мир черт
нечем соединить.
Ночь напролет след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой,
упираясь в простор,
рассеченный слезой.

Вверх по теченью, вниз -
я. Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
там, по теченью вверх,
что (не труди глаза)
там у твоей реки?
Не то же ли там, что за
устьем моей руки?

Мир пятерни. Срез
ночи. И мир ресниц.
Тот и другой без
обозримых границ.
И наши с тобой слова,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла.

[afina7]

Звезды ночь рассыпала,
душу мне печалью трогая,
Мне любовь не выпала
Я гуляю одинокая

Пой, гитара звонкая
От заката до зари
Ой, до чего ж она негромкая -
Эта песня о любви.
Пой, гитара звонкая,
У цыгана на груди.
Ой, полюбила бы мальчонку я,
Да где ж его найти?

Были парни около,
А теперь уже не водятся.
Улетели соколы,
Улетели, не воротятся

Вышла бы из дома я
И у ветра выспросила я…
Где ж она, любовь моя,
И большая, и красивая?

[afina7]

Женщина... Небесное созданье.
Воплощенье сказочной мечты.
Облако несбыточных желаний.
Ветер из добра и красоты.
Сколько сил затратила природа,
Создавая Женщину на свет!?
Что вложила доброго и злого
В этот многоликий силуэт?
Безмятежность летнего рассвета,
Чистоту холодного ручья,
Теплоту из солнечного света,
Свежее дыхание дождя.
Странную загадочность тумана,
Чувственность из утренней росы,
Буйство разъярённого вулкана
И непредсказуемость грозы!!!

(Алла Юрьевна Долгунцева)

[afina7]

Я хочу показать тебе море из маков –
Над разнеженным морем весенним моим…
Посмотри, как пылают отчаянно-ярко
Алым пламенем страсти – и тают, как дым,

Уводя очарованный взгляд, эти маки,
Убегая барханами вдаль, в горизонт –
И не верят, что жизнь их – мгновенье…
Однако
Их костёр проникает и в душу, и в сон –

Сумасшедшею нежностью бархатных крыльев,
Чутким трепетом жарких живых лепестков…
Я люблю их…
Их власть надо мною всесильна –
И уносят они далеко-далеко…

Те края очарованы властью иною…
Я – в плену этой власти – и этой весны…
И прошу об одном – оставайся со мною…
Приходи…
Не в реальность…
В тревогу – и сны…

Людмила Клёнова

[NATA92008]

Она косички заплела
и завязала бант.
Она красивая была.
А я не виноват
Да я б ей слова не сказал
И никогда не тронул!
А тут… и бант ей развязал,
И за косичку дернул
А у нее еще глаза...
И в белых гольфах ноги.
Ну, невозможно, ну, нельзя
Не встать ей на дороге
То в платье розовом с каймой,
То в белом, ещё хуже…
Ну как же мне её водой
Не окатить из лужи?!
То прядь волос со лба смахнёт,
То смотрит, не мигая...
И просто зло меня берет –
Зачем она такая?
Ну что мне делать? Как мне быть?
Терпеть – невыносимо!
Ну не могу ж я с ней дружить?
Придётся, видно, отлупить,
Чтоб не была красивой!

Ахундова Алла

[лентивана]

Вера Инбер

О Мальчике с веснушками

Бывают на свете
Несчастные дети.
Ребенок — ведь он человек.
Веснушек у Боба
Ужасно как много,
И ясно, что это навек.

Ресницы и брови
Краснее моркови,
Глаза, как желток. А лицо —
Сплошная веснушка,
Как будто кукушка
Большое снесла яйцо.

Кто зло, кто без злобы
Смеется над Бобом.
Соседская лошадь — и та,
Впрягаясь в тележку,
Скрывает усмешку
Особым движеньем хвоста.

И Боб, это зная,
Робеет, хотя и
Ни в чем остальных не глупей.
Он первый из школы
Усвоил глаголы
И нрав десятичных дробей.

Ведь как бы иначе
Решал он задачи
Для девочки с ближней скамьи
Для маленькой Дороти
С бантом на вороте,
Из строгой-престрогой семьи.

И Дороти, ради
Ответа в тетради,
Сулит ему дружбу по гроб.
Но после урока
Домой одиноко
Уходит веснушчатый Боб.

И думает: кто же
К нему расположен,
Понятно, из тех, кто не слеп.
Как выбиться в люди,
И как же он будет
Себе зарабатывать хлеб.

И, лежа в постели,
Грустит,— неужели
Он так-таки в цирк не пойдет,
Где звери и маги,
Которые шпаги
Глотают, как мы — бутерброд...

Но как-то на крыше
Прочел он афиши,
Что фирме Дринкоутер и Грей
Нужны для рекламы
Мужчины и дамы
С веснушками, и поскорей.

Пришел он последний.
Все стулья в передней —
Все занято было сплошь, но
Напрасная проба,—
С веснушками Боба
Тягаться им было смешно.

Дринкоутер и Грей
Поглядел из дверей
На Боба и был восхищен.
Другие веснушки
Шепнули друг дружке,
Что, видно, прием прекращен.

Условия были:
Помесячно или
Полдоллара в день и еда
Из лучшей колбасной.
Спросили: «Согласны?»
И Боб им ответил, что да.

И профили Боба
По ниточке строго
В длину разделили, как флаг.
Один для контраста
Намазали пастой,
Другой же оставили так.

И стало понятно,
Что рыжие пятна
Теперь уже снега белей.
«Леченье приятно,
Образчик бесплатно
На складе Дринкоутер и Грей.

Поверьте успеху!»
И вот на потеху
Всем людям и всем лошадям,
Решимости полон,
Двухцветный пошел он
По улицам и площадям.

Пускай посторонние
Люди и кони
Смеются. Ему нипочем.
Полдоллара — это
Такая монета,
Что в цирк он пройдет богачом.

Но даже в столице —
Стотысячелицей —
Хотя и не часто, но ведь
Бывают же встречи
Такие, что лечь и —
Немедленно же умереть.

И Боб, как картофель
Отрезавший профиль
И на день продавший купцу,
С тактичной, хорошей
Соседскою лошадью
Встретился мордой к лицу.

И в сторону Бобью
Взглянув исподлобья,
Та лошадь заржала смеясь:
«Да это не Боб ли?»
И даже оглобли
Присели от хохота в грязь.

И Боб, уничтоженный,
Обмер до дрожи,
И профиль — не тот, а другой,
Стал розовым очень
От этой пощечины,
Данною честной ногой.

И красный, толкая
Дома и трамваи,
Срывая с одежды плакат
С различными пломбами,
Пестрою бомбой
Влетел он в аптекарский склад.

«Дринкоутер и Грей!
Пред лицом лошадей
Позорно порочить людей!
Мне денег не надо,
Нужна мне помада!
Прощайте, Дринкоутер и Грей.

Я вынесу стойко
Хоть голод, какой кол-
басою меня ни корми!»
И с гордой осанкой,
Без денег, но с банкой
Боб вышел и хлопнул дверьми.

Судьба — лотерея:
Дринкоутер и Грея
Скосили плохие дела,
А Бобу не цирк, а
Веснушечья стирка
Гораздо важнее была.

И с этого часа
Он староста класса,
Он ставит спектакли зимой.
И девочку Дороти,
Лучшую в городе,
Он провожает домой.

[Hotice]

Моя свеча, бросая тусклый свет,
в твой новый мир осветит бездорожье.
А тень моя, перекрывая след,
там, за спиной, уходит в царство Божье.
И где б ни лег твой путь: в лесах, меж туч
- везде живой огонь тебя окликнет.
Чем дальше ты уйдешь - тем дальше луч,
тем дальше луч и тень твоя проникнет!
Пусть далека, пусть даже не видна,
пусть изменив - назло стихам-приметам, -
но будешь ты всегда озарена
пусть слабым, но неповторимым светом.
Пусть гаснет пламя! Пусть смертельный сон
огонь предпочитает запустенью.
Но новый мир твой будет потрясен
лицом во тьме и лучезарной тенью.

Иосиф Бродский

[natallla]

[natallla]

[лентивана]

Иосиф Бродский


Коньяк в графине - цвета янтаря,
что, в общем, для Литвы симптоматично.
Коньяк вас превращает в бунтаря.
Что не практично. Да, но романтично.
Он сильно обрубает якоря
всему, что неподвижно и статично.

Конец сезона. Столики вверх дном.
Ликуют белки, шишками насытясь.
Храпит в буфете русский агроном,
как свыкшийся с распутицею витязь.
Фонтан журчит, и где-то за окном
милуются Юрате и Каститис.

Пустые пляжи чайками живут.
На солнце сохнут пестрые кабины.
За дюнами транзисторы ревут
и кашляют курляндские камины.
Каштаны в лужах сморщенных плывут
почти как гальванические мины.

К чему вся метрополия глуха,
то в дюжине провинций переняли.
Поет апостол рачьего стиха
в своем невразумительном журнале.
И слепок первородного греха
свой образ тиражирует в канале.

Страна, эпоха - плюнь и разотри!
На волнах пляшет пограничный катер.
Когда часы показывают "три",
слышны, хоть заплыви за дебаркадер,
колокола костела. А внутри
на муки Сына смотрит Богоматерь.

И если жить той жизнью, где пути
действительно расходятся, где фланги,
бесстыдно обнажаясь до кости,
заводят разговор о бумеранге,
то в мире места лучше не найти
осенней, всеми брошенной Паланги.

Ни русских, ни евреев. Через весь
огромный пляж двухлетний археолог,
ушедший в свою собственную спесь,
бредет, зажав фаянсовый осколок.
И если сердце разорвется здесь,
то по-литовски писанный некролог

не превзойдет наклейки с коробка,
где брякают оставшиеся спички.
И солнце, наподобье колобка,
зайдет, на удивление синичке
на миг за кучевые облака
для траура, а может, по привычке.

Лишь море будет рокотать, скорбя
безлично - как бывает у артистов.
Паланга будет, кашляя, сопя,
прислушиваться к ветру, что неистов,
и молча пропускать через себя
республиканских велосипедистов.

[Gera0907]

Зачерпни ладонью звёзд сиянье,
Млечный путь дорогой обрати,
Пол земли ко мне, - не расстоянье,
Жизнь пройди, чтобы меня найти.

Раскрути Вселенную обратно,
Пусть перемешаются года,
В хаосе столетий первозданном,
Может быть найдёшь меня тогда...

Татьяна Рускуле

[NATA92008]

Есть у меня потайная коробка.
В этой коробке не марки, не блёстки,
Не лоскутки, не открытки, не пробки...
Я собираю коллекцию слёзок.
Это – слеза от невкусной конфеты,
Это – слеза от отшлёпанной попы.
Эта – когда засыпала без света,
А под окном кто-то хлопал и топал
Эта слезинка – подарок от лука,
Это слезинка – пчелиное жало,
Эта от скуки, а эта от друга.
Эта – когда я больная лежала.
Вот от укола, а вот от удара.
Горькая-горькая слёзка обиды...
Эта - я плакала с мамой на пару,
Эта - я плакала просто для виду.
Эта – я сказку читала про Кая,
Эта – когда я разбила посуду...
Дособираю коробку до края,
Плотно закрою и плакать не буду...

Беркович Григорий

[Hotice]

Так дурно жить, как я вчера жила,-
в пустом пиру, где все мертвы друг к другу
и пошлости нетрезвая жара
свистит в мозгу по замкнутому кругу.

Чудовищем ручным в чужих домах
нести две влажных черноты в глазницах
и пребывать не сведеньем в умах,
а вожделенной притчей во языцех.

Довольствоваться роскошью беды -
в азартном и злорадном нераденье
следить за увяданием звезды,
втемяшенной в мой разум при рожденье.

Вслед чуждой воле, как в петле лассо,
понурить шею среди пекл безводных,
от скудных скверов отвращать лицо,
не смея быть при детях и животных.

Пережимать иссякшую педаль:
без тех, без лучших, мыкалась по свету,
а без себя? Не велика печаль!
Уж не копить ли драгоценность эту?

Дразнить плащом горячий гнев машин
и снова выжить, как это ни сложно,
под доблестной защитою мужчин,
что и в невесты брать неосторожно.

Всем лицемерьем искушать беду,
но хитрой слепотою дальновидной
надеяться, что будет ночь в саду
опять слагать свой лепет деловитый.

Какая тайна влюблена в меня,
чьей выгоде мое спасенье сладко,
коль мне дано по окончанье дня
стать оборотнем, алчущим порядка?

О, вот оно! Деревья и река
готовы выдать тайну вековую,
и с первобытной меткостью рука
привносит пламя в мертвость восковую.

Подобострастный бег карандаша
спешит служить и жертвовать длиною.
И так чиста суровая душа,
словно сейчас излучена луною.

Терзая зреньем небо и леса,
всему чужой, иноязычный идол,
царю во тьме огромностью лица,
которого никто другой не видел.

Пред днем былым не ведаю стыда,
пред новым днем не знаю сожаленья
и медленно стираю прядь со лба
для пущего удобства размышленья.

Белла Ахмадулина