Кузнец оживился.
- И я так полагаю, что приспособимся. Я полагаю, главное - никого не
трогай, и тебя не тронут, а?
Румата покачал головой.
- Ну нет, - сказал он. - Кто не трогает, тех больше всего и режут.
- И то верно, - вздохнул кузнец. - Да только куда денешься... Один
ведь, как перст, да восемь сопляков за штаны держатся. Эх, мать честная,
хоть бы моего мастера прирезали! Он у серых в офицерах был. Как вы
полагаете, благородный дон, могли его прирезать? Я ему пять золотых
задолжал.
- Не знаю, - сказал Румата. - Возможно, и прирезали. Ты лучше вот о
чем подумай, кузнец. Ты один, как перст, да таких перстов вас в городе
тысяч десять.
- Ну? - сказал кузнец.
- Вот и думай, - сердито сказал Румата и пошел дальше.
Черта с два он чего-нибудь надумает. Рано ему еще думать. А казалось
бы, чего проще: десять тысяч таких молотобойцев, да в ярости, кого хочешь
раздавят в лепешку. Но ярости-то у них как раз еще нет. Один страх. Каждый
за себя, один бог за всех.
(С) Трудно быть Богом
Социальные закладки