Любимые стихи

[Шарки]

Блаженства

Инна Яковлевна Бронштейн

Какое блаженство проснуться и знать,
Что вам на работу не надо бежать.
И день наступающий очень хорош,
А если болеешь, то значит – живешь.
И старость – совсем не плохая пора.
Да здравствует время свободы! Ура!



Какое блаженство в постели лежать
И на ночь хорошую книгу читать.
Сто раз прочитаешь знакомую прозу,
И все тебе ново, спасибо склерозу.


Какое блаженство в аптеку прийти
И там по рецепту здоровье найти.
Купила таблетки от гипертонии,
Побочное действие в них: дистония,
Инфаркт и бронхит, стоматит, аритмия,
Запор, анорексия, лейкопения,
Пемфигус, лишай и другая зараза…
Таблетки такие я выкину сразу.
И сразу спасусь от десятка болезней.
Гипертония, конечно, полезней.


Какое блаженство: рука заболела,
И, главное, левая – милое дело!
А если бы правая ныла рука?
Отметим, что в жизни везет мне пока.
И даже, когда от судьбы достается,
Чтоб все же блаженствовать, повод найдется.


Какое блаженство подняться с асфальта
И знать, что твое небывалое сальто
Закончилось не инвалидной коляской,
А просто испугом и маленькой встряской.
Теперь вы со мной согласитесь, друзья,
Что все-таки очень везучая я.

Какое блаженство! Я в старости знаю,
Что всей красоты своей не потеряю.
Нельзя потерять то, чего не имела.
Красавицам — хуже. Но это – их дело.
Для них этот фитнес, диета, подтяжки.
Мне жаль их. Ну что же! Держитесь, бедняжки!



Какое блаженство, сама это знаешь,
Когда ты легла и уже засыпаешь.
И будешь спокойненько спать до утра.
Бессонницы нет! Засыпаю… Ура!



Какое блаженство на старости лет
Своими ногами идти в туалет.
А после в обратный отправиться путь
И быстренько под одеяло нырнуть.
А утром проснуться, проснуться и встать
И снова ходить, говорить и дышать.



Какое блаженство на старости лет
Своими руками не лезть в Интернет,
А тихо искать своего человека
В старинных томах позапрошлого века.

[cote d'Ivoire]

СНОВА В ОДЕССЕ

Ярко-красный вагончик, кусты будяка,
Тишина станционного рынка,
И по-прежнему воля степная горька,
И как прежде, глазами, сквозь щелку платка,
Улыбается мне украинка.

Оказалось, что родина есть у меня.
Не хотят от меня отказаться,
Ожидая, тоскуя, мне верность храня,
Кое-где пожелтев среди летнего дня,
Молчаливые листья акаций.

Оказалось, что наши родные места
И меня признают, как родного,
Что по-прежнему море меняет цвета,
Но ко мне постоянна его доброта,
Неизменно щедра и сурова.

Я в развалинах столько квартир узнаю,
Столько лиц, дорогих и знакомых,
Этот щебень я знаю, как душу мою,
Здесь я жил, здесь я каждую помню семью
В этих мертвых оконных проемах.

Пустыри невысокой травой заросли,
Что прожилочкой каждой близка мне.
Будто сам я скрывался в подпольной пыли,
Будто сам я поднялся на свет из земли,
С непривычки цепляясь за камни.

Черт возьми, еще пляшет кожевенный цех,
Подпевает игла с дребезжаньем.
Я — поэт ваш, я — злость ваша, мука и смех,
Я — ваш стыд, ваша месть, обожаю вас всех
Материнским слепым обожаньем.

Это море ночное с коврами огня,
Эти улицы с грубой толпою,
Это смутное чаянье черного дня...
Оказалось, что родина есть у меня,
Я скреплен с ее тяжкой судьбою.

Семен Липкин
1952

[Шарки]

Скажи, кто знает наперёд
И свой удел, и свой черёд,
Пути прозрения и страсти,
И в чьей находится он власти?

Так грустно сердцу от стыда,
В котором скорбь таит вражда,
Вражда с самим собой
И с окружающей нуждой.

В потоке мелочных забот
Неясен мыслей хоровод,
Он в исступлении гнетёт
И требует идти вперёд.

Вперёд? Уже который год,
А, может быть, наоборот?
И где найти и сил, и знаний
В судьбе затравленных желаний?

Вопросы ставить – не задача.
Влачим судьбу, душою плача,
А жизнь течёт, как отрешённый сон,
И жаль, что не прервётся он.

Борис Химич

[Iru5ya]

Могу я вас попросить больше не звонить?
Из прошлого мне и слышно вас еле-еле.
Помехи на этой линии надоели.
Звонки ваши прижимают меня к постели,
И я болею недели, месяцы или год.
Так было всегда: я боюсь продолжений арий.
Я чувствую в проводах ваших запах гари.
Горит ли от нежности или же догорает?
А если горишь, то она тебя пусть спасает,
А я больше не умею тушить высот.

Аня Лекс

[Шарки]

Негерои

Феликс Кривин

И в декабре не каждый декабрист. Трещит огонь, и
веет летним духом. Вот так сидеть и заоконный свист,
метельный свист ловить привычным ухом.
Сидеть и думать, что вокруг зима, что ветер гнет
прохожих, как солому, поскольку им недостает ума в такую
ночь не выходить из дома.
Подкинуть дров. Пижаму запахнуть. Лениво ложкой
поболтать в стакане. Хлебнуть чайку. В газету
заглянуть - какая там погода в Магадане?
И снова слушать заоконный свист. И задремать - до
самого рассвета.
Ведь в декабре - не каждый декабрист.
Трещит огонь.
У нас в квартире - лето...

[CtrouBOU]

Мне не хватало вашей доброты.
Мне не хватало вашего участья.
И я ушел в осеннее ненастье,
Но не решился поджигать мосты.
Сейчас озябшим мостиком иду,
Вблизи ваш голос продолжает литься,
Я встречным всем заглядываю в лица
И молча с ними разговор веду:
— Неужто так вот можно навсегда
Расстаться, чтоб ни слова — ни полслова.
А в небе месяц ясною подковой
Блестит, и сладко пахнет резеда.
Село уснуло в розовом дыму.
Из ваших окон свет — через аллею.
Простите, но прощаться я не смею,
Вы знаете всех лучше — почему.

[Шарки]

Я вышел в ночь.
Огромные платаны
Закрыли небо звездное, живое,
Поблескивал огонь в чужом окне,
И ветер пел мне песенку простую
О нежности,
о сердце постоянном,
Пронзенном удивительной любовью.
И я вбирал в себя всю эту прелесть
Широкой южной ночи.
Я мечтал
О радости, которая войдет
В мой дом сегодня легкими шагами.
Зажжется лампа над столом рабочим,
И сердце вновь охватит вдохновенье,
И строки побегут живой волною,
Напоминающею Черноморье
В часы заката и в часы прибоя.
Я верю в счастье так, как странник
верит
В то, что вернется он в свой край родимый,
И встретится с друзьями, и обнимет
Ту, что ждала его так верно, долго.
И вспыхнет вечно молодой рассвет
Над темною Жеваховой горою,
Где пахло детство солью и гвоздикой,
Где я учился песни сочинять.
Вернись ко мне хоть на мгновенье,
юность,
С ветрами, звездами и Черным морем,
С платанами шевченковского парка!

Семён Олендер

[Lieutenant]

Владимир Высоцкий, "Она была в Париже" (1966)

Наверно, я погиб: глаза закрою - вижу.
Наверно, я погиб: робею, а потом -
Куда мне до нее - она была в Париже,
И я вчера узнал - не только в нем одном!

Какие песни пел я ей про Север дальний! -
Я думал: вот чуть-чуть - и будем мы на ты, -
Но я напрасно пел о полосе нейтральной -
Ей глубоко плевать, какие там цветы.

Я спел тогда еще - я думал, это ближе -
"Про счетчик", "Про того, кто раньше с нею был"...
Но что ей до меня - она была в Париже, -
Ей сам Марсель Марсо чевой-то говорил!

Я бросил свой завод, хоть, в общем, был не вправе, -
Засел за словари на совесть и на страх...
Но что ей оттого - она уже в Варшаве, -
Мы снова говорим на разных языках...

Приедет - я скажу по-польски: "Прошу пани,
Прими таким, как есть, не буду больше петь..."
Но что ей до меня - она уже в Иране, -
Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!

Она сегодня здесь, а завтра будет в Осле, -
Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..
Кто раньше с нею был, и тот, кто будет после, -
Пусть пробуют они - я лучше пережду!

[sarner]

Буду носить на запястье плетеные нитки,
Песни слагать и записывать в старую книжку.

Это последние вздохи последней попытки,
Это последние искры затухнувшей вспышки.

В звуке шагов по тоннелю, ведущему к свету,
Это последние силы, попранные тьмою.
В солнечном свете и в шорохе южного ветра
Это последнее, что остаётся с тобою.

В голосе древних, в метании тени настенной,
В старых закатах кровавых и новых рассветах
Это последний осколок ушедшей вселенной,
Это последний помост через зиму до лета.

В битвах отчаянных, в горе слепом поражений,
В громких победах и в звоне железного града
Это последняя песня чужих менестрелей,
Это последняя капля смертельного яда...

~ Aqua Tofana ~

[MilaYdevaY]

Сергей Михалков

НЕСБЫВШИЕСЯ МЕЧТЫ

Когда мне было восемь лет,
Мечтал я лишь о том,
Чтоб небольшой велосипед
Ко мне вкатился в дом.
Я утром, вечером и днем
Катался бы на нем.
Обидно было мне до слез,
Когда я слышал: — Нет!
С тобой, малыш, и без колес
Не оберешься бед.
О санках я зимой мечтал
И видел их во сне.
А наяву я твердо знал:
Их не подарят мне.
— Успеешь голову
сломать!—
Мне всякий раз твердила
мать.
Хотелось вырастить щенка,
Но дали мне совет,
Чтоб не валял я дурака
В свои двенадцать лет.
Поменьше о щенках мечтал,
А лучше — что-нибудь читал.
Я редко слышал слово:
«Да!» —
А возражать не смел,
И мне дарили все всегда
Не то, что я хотел:
То — шарф, то — новое
пальто,
То — «музыкальное лото»,
То — Михалкова, то — Барто,
Но это было все не то —
Не то, что я хотел!
Как жаль, что взрослые
подчас
Совсем не понимают нас.
А детство, сами говорят,
Бывает только раз!

[sarner]

Роберт Рождественский

Современная женщина, современная женщина!
Суетою замотана, но, как прежде божественна!
Пусть немного усталая, но, как прежде, прекрасная!

До конца непонятная, никому не подвластная!

Современная женщина, современная женщина!
То грустна и задумчива, то светла и торжественна!
Доказать ее слабости, побороть ее в дерзости,
Зря мужчины стараются, понапрасну надеются!

Не бахвалится силою, но на ней, тем не менее,
И заботы служебные, и заботы семейные!
Все на свете познавшая, все невзгоды прошедшая,
Остается загадкою современная Женщина!

(Поэма "Ожидание", Монолог женщины.)

[CtrouBOU]

Я Не люблю
Владимир Семёнович Высоцкий

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда весёлых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и ещё -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда - наполовину,
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или - когда все время против шерсти,
или когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой, -
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово *честь* забыто
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья -
Нет жалости во мне, и неспроста:
Я не люблю насилье и бессилье, -
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более - когда в неё плюют.

Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены -
Я это никогда не полюблю!

[Cosa Nostra]

Потянуло грозой.
Горизонт затянулся.
И над знойной страной
его плащ растянулся.

Полетели, клубясь,
грозно вздутые скалы.
Замелькал нам, искрясь,
из-за тучи платок его алый.

Вот плеснул из ведра,
грозно ухнув на нас для потехи:
«Затопить вас пора...
А ужо всем влетит на орехи!»

Вот нога его грузным столбом
где-то близко от нас опустилась,
и потом
вновь лазурь просветилась.

«До свиданья! — кричал, —
мы увидимся летними днями...»
В глубину побежал,
нам махнув своей шляпой с полями

Андрей Белый

[cote d'Ivoire]

Бледный вечер весны и задумчив и тих,
Зарумянен вечерней зарею,
Грустно в окна глядит; и слагается стих,
И теснится мечта за мечтою.

Что-то грустно душе, что-то сердцу больней,
Иль взгрустнулося мне о бывалом?
Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом.

Там, за душной чертою столичных громад,
На степях светозарной природы,
Звонко птицы поют, и плывет аромат,
И журчат сладкоструйные воды.

И дрожит под росою душистых полей
Бледный ландыш склоненным бокалом,-
Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом.

Дорогая моя! Если б встретиться нам
В звучном празднике юного мая -
И сиренью дышать, и внимать соловьям,
Мир любви и страстей обнимая!

О, как счастлив бы стал я любовью твоей,
Сколько грез в моем сердце усталом
Этот май-баловник, этот май-чародей
Разбудил бы своим опахалом!..

Константин Фофанов

[Шарки]

Спасибо всем

Борис Химич

«Сие заповедаю вам, да любите друг друга.
Если мир вас ненавидит, знайте,
что Меня прежде вас возненавидел».

Библия. Евангелие от Иоанна 15.17, 18.

Спасибо всем, кто нас любил,
Но больше тем, кто ненавидел
И низость в нас растил, не видя,
А видя, пламенно губил.

Спасибо всем, кто отобрал
Последнее, не зная меры,
Уничтожая, помогал
Взойти росткам любви и веры.

Спасибо всем, кто обращал
Внимание, что сердцем живы,
И, предавая, развращал,
Гася душевные порывы.

Спасибо всем, кто не помог,
Когда отчаянье душило.
Не испытав земной урок,
Не победил бы дух могилу.

Спасибо Сущему за бой
И дар свободы жить в невзгодах,
За временность земной природы,
И за возврат души Домой.

[Lieutenant]

Николай Заболоцкий

МЕРКНУТ ЗНАКИ ЗОДИАКА

Меркнут знаки Зодиака
Над просторами полей.
Спит животное Собака,
Дремлет птица Воробей.
Толстозадые русалки
Улетают прямо в небо,
Руки крепкие, как палки,
Груди круглые, как репа.
Ведьма, сев на треугольник,
Превращается в дымок.
С лешачихами покойник
Стройно пляшет кекуок.
Вслед за ними бледным хором
Ловят Муху колдуны,
И стоит над косогором
Неподвижный лик луны.

Меркнут знаки Зодиака
Над постройками села,
Спит животное Собака,
Дремлет рыба Камбала,
Колотушка тук-тук-тук,
Спит животное Паук,
Спит Корова, Муха спит,
Над землей луна висит.
Над землей большая плошка
Опрокинутой воды.

Леший вытащил бревешко
Из мохнатой бороды.
Из-за облака сирена
Ножку выставила вниз,
Людоед у джентльмена
Неприличное отгрыз.
Все смешалось в общем танце,
И летят во сне концы
Гамадрилы и британцы,
Ведьмы, блохи, мертвецы.

Кандидат былых столетий,
Полководец новых лет,
Разум мой! Уродцы эти -
Только вымысел и бред.
Только вымысел, мечтанье,
Сонной мысли колыханье,
Безутешное страданье,-
То, чего на свете нет.

Высока земли обитель.
Поздно, поздно. Спать пора!
Разум, бедный мой воитель,
Ты заснул бы до утра.
Что сомненья? Что тревоги?
День прошел, и мы с тобой -
Полузвери, полубоги -
Засыпаем на пороге
Новой жизни молодой.

Колотушка тук-тук-тук,
Спит животное Паук,
Спит Корова, Муха спит,
Над землей луна висит.
Над землей большая плошка
Опрокинутой воды.
Спит растение Картошка.
Засыпай скорей и ты!

1929

[Шарки]

Сяду я у лампочки опять
Буду вспоминать тебя и ждать

Как рассвет качнется на ветру
Встану и придумаю игру

Ждуча-туча, злюча и колюча
Жденье-чтенье и ночное бденье
Ждалки-галки, фантики, скакалки

Любит. Поцелует. Плюнет. Приютит.
Лампа на окне моем горит.
Батарея, как холодная змея.
Так-то вот, любимая моя.

Эндрю Фрам

[CtrouBOU]

Николай Заболоцкий "Некрасивая девочка"

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, -
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

[Шарки]

ВАЗА

Владимир Шумилов


Среди безделиц и ненужностей,
в пустом углу, на подоконнике,
несовершенна по наружности,
забыта ваза в чёрных слониках.

По вазе бегают мальчишечки,
играют мирно в куклы девочки;
в руках у папы с мамой книжечки,
а на ветвях резвятся пеночки.

На вазе есть и дед, и бабушка,
есть пароход, плывущий в Африку.
На мягкой травушке-муравушке
стоит корзинка с лёгким завтраком.

Старозаветная идиллия
покрылась пылью, как туманностью, –
как проявление бессилия
перед несбывшеюся данностью.

Бежала мышка нехорошая,
толкнула вазу в пропасть хвостиком,
и ваза разметалась в крошево.
За черепками просим в гости к нам…

[*DoMiniKa*]

Откуда к нам пришла зима,
не знаешь ты, никто не знает.

Умолкло все. Она сама
холодных губ не разжимает.
Она молчит. Внезапно, вдруг
упорства ты ее не сломишь.
Вот оттого-то каждый звук
зимою ты так жадно ловишь.

Шуршанье ветра о стволы,
шуршанье крыш под облаками,
потом, как сгнившие полы,
скрипящий снег под башмаками,
а после скрип и стук лопат,
и тусклый дым, и гул рассвета...
Но даже тихий снегопад,
откуда он, не даст ответа.

И ты, входя в свой теплый дом,
взбежав к себе, скажи на милость,
не думал ты хоть раз о том,
что где-то здесь она таилась:
в пролете лестничном, в стене,
меж кирпичей, внизу под складом,
а может быть, в реке, на дне,
куда нельзя проникнуть взглядом.

Быть может, там, в ночных дворах,
на чердаках и в пыльных люстрах,
в забитых досками дверях,
в сырых подвалах, в наших чувствах,
в кладовках тех, где свален хлам...
Но видно, ей там тесно было,
она росла по всем углам
и все заполонила.

Должно быть, это просто вздор,
скопленье дум и слов неясных,
она пришла, должно быть, с гор,
спустилась к нам с вершин прекрасных:
там вечный лед, там вечный снег,
там вечный ветер скалы гложет,
туда не всходит человек,
и сам орел взлететь не может.

Должно быть, так. Не все ль равно,
когда поднять ты должен ворот,
но разве это не одно:
в пролете тень и вечный холод?
Меж ними есть союз и связь
и сходство — пусть совсем немое.
Сойдясь вдвоем, соединясь,
им очень просто стать зимою.

Дела, не знавшие родства,
и облака в небесной сини,
предметы все и вещества
и чувства, разные по силе,
стихии жара и воды,
увлекшись внутренней игрою,
дают со временем плоды,
совсем нежданные порою.

Бывает лед сильней огня,
зима — порой длиннее лета,
бывает ночь длиннее дня
и тьма вдвойне сильнее света;
бывает сад громаден, густ,
а вот плодов совсем не снимешь...
Так берегись холодных чувств,
не то, смотри, застынешь.

И люди все, и все дома,
где есть тепло покуда,
произнесут: пришла зима.
Но не поймут откуда.

Иосиф Бродский