Образ несчастной женщины в романах двух одесситов.

[Иван Пашук]

Спешу рассказать, какие могучие подводные идеологические камни скрыты в «юмористических» произведениях, издававшихся на 36 языках народов планеты Земля.

Роман «12 стульев» вышел в свет в 1928 году.

Для начала раскроем главу XIX под названием «Уважайте матрацы, граждане!»

Повествуется о жизни студенческой супружеской пары, влекущей жалкое, полуголодное, неуютное существование. Студенческое общежитие разбито фанерой на крохотные пеналы, в которых вегетарианцам поневоле даже поцелуями неудобно заниматься.
Цитирую.

«Лиза бежала по улице, проглатывая слезы. Мысли подгоняли
ее. Она думала о своей счастливой и бедной жизни.
"Вот если бы был еще стол и два стула, было бы совсем
хорошо. И примус в конце концов нужно завести.
Нужно как-то устроиться".
Она пошла медленнее, потому что внезапно вспомнила
о ссоре с Колей. Кроме того, ей очень хотелось есть. Ненависть
к мужу разгорелась в ней внезапно.
- Это просто безобразие! - сказала она вслух.
Есть захотелось еще сильней.
- Хорошо же, хорошо. Я сама знаю, что мне делать.
И Лиза, краснея, купила у торговки бутерброд с вареной
колбасой. Как она ни была голодна - есть на улице
показалось неудобным. Как-никак, а она все-таки была
матрацевладелицей и тонко разбиралась в жизни. Она оглянулась
и вошла в подъезд большого особняка. Там, испытывая
большое наслаждение, принялась за бутерброд.
Вареная собачина была обольстительна. Большая экскурсия
вошла в подъезд. Проходя мимо стоявшей у стены Лизы,
экскурсанты посматривали на нее.
"Пусть видят!" - решила озлобленная Лиза.»

В приведенной мною жизненно достоверной зарисовке словесно изваянный образ бедной и озлобленной Лизы отчётливо перекликается с картиной Леонардо да Винчи под названием «Мона Лиза» (Джоконда), ныне хранящейся в Лувре, Париже.
Писательский дуэт придумал очень оригинальный способ подводки миллионов читателей к литературоведческому открытию, впервые сделанным мною – подполковником медицинской службы.
Как явствует из приведенного отрывка, мимо советской Лизы - женщины бурного на политические события ХХ века, точно как и мимо средневековой Лизы из Лувра, проходят экскурсанты.
Вторая уловка не менее остроумная.
Киса Воробьянинов, пытаясь завоевать доверие страстно понравившейся ему Лизы, начинает рассказывать о Париже.
И, наконец, третья параллель.
Остап Бендер якобы в шутку общежитие советских химиков называет именем монаха Бертольда Шварца. Бертольд Шварц, Леонардо да Винчи, Джоконда – исторические персоналии и художественный образ одной эпохи – эпохи средневековья.
Идеологическая подоплёка образа бедной советской студентки Лизы проста и горька как женская слеза.

Три российские революции, война с Японией 1905 года, I Мировая война 1914-1918 годов, политика военного коммунизма и иные политико-экономические пертурбации начинались и велись исключительно мужской половиной рода человеческого. Страдать же по причине того, что «членистоголовые хотят как лучше, а выходит как всегда» приходится в первую очередь женщинам-матерям и их любимым невинным детям.

Данная статья пишется в том числе и в качестве противовеса бесчисленному показу по телевидению кинофильма «12 стульев» с участием известных прославленных советских актёров Андрея Миронова (Остап Бендер), Анатолия Папанова (Киса Воробьянинов) и одной известной толстушки. Так вот.

Кинематографисты совершенно извратили, испоганили авторский замысел Ильфа и Петрова в отношении ещё одной колоритной женщины – владелицы магазина мадам Грицацуевой.

Используя наработанный приём, начну с приведения цитаты.

«Набело гадали по руке. Линии вдовы Грицацуевой
были чисты, мощны и безукоризненны. Линия жизни
простиралась так далеко, что конец ее заехал в пульс, и
если линия говорила правду, - вдова должна была бы дожить
до мировой революции. Линии ума и искусства давали
право надеяться, что если вдова бросит торговлю бакалеей,
то подарит человечеству непревзойденные шедевры в
какой угодно области искусства, науки или обществоведения.
Бугры Венеры у вдовы походили на маньчжурские
сопки и обнаруживали чудесные запасы любви и нежности».

Таким образом, в коротеньком донельзя абзаце совершенно отчётливо слышится мотив некрасовских строк
«Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт».
Мадам ГрицацуЕВА привлекательна физической статью, интеллектом, волевыми качествами. Можно сказать, идеальная женщина! Мечта поэта! Божий замысел во плоти!
И что с нею сотворила жизнь? Точнее, скотиноидное безмозглое воинственное хвастливое лентяйствующее мужичьё?
А вот что.
Прекрасная ликом, физически здоровая девица выходит замуж за мужчину по фамилии «Грицацуев». Почему, в таком случае, не родила тотчас по замужеству?
По двум причинам.
1. Брачная ночь пришлась на тот отрезок менструального цикла женщины, когда яйцеклетка не активна.
2. Супружеская жизнь скоротечно прервалась Первой мировой войной.
Отчего женщина не родила, когда муж вернулся с многолетней войны?
Фронтовик Грицацуев, согласно текста романа, инвалид войны.
Авторы не уточнили, какой конкретно инвалид.
Яички напрочь оторвало осколком безжалостного снаряда!
Когда подстрекатели и лиходеи заводят нескончаемую песнь на тему патриотизма, защиты Отечества, долга перед Родиной, то о таких прозаических вещах «массовой травматической эпидемии» (термин великого военно-полевого хирурга Пирогова) не принято говорить. В реальной же жизни некрасивое и печальное бьёт могучими ключами.
И каждый приноравливается так, как может. Homo sapiens – самый пластичный, умело приспосабливающийся биологический вид
Грицацуева давно могла бы забеременеть не в браке. Дабы в полной мере познать великое счастье безоглядного, всепоглощающего материнства.
Воспитание, высокие морально-нравственные качества поставили непреодолимый барьер. Табу.
Преклоняюсь перед этой многострадальной стойкой женщиной. Словно наяву, вижу её бессонные тоскливые ночи с рыданьем в пышные две подушки – одну свою и другую для супруга, опоры.
Когда инвалид умирает, то перед вдовой, играючи добившейся материального успеха в неустойчивой, скоротечно меняющейся общественно-политической обстановке, открылась долгожданная возможность повторного, на сей раз полноценного брака с вожделенным красавцем Остапом Бендером.
Что с Евой сделал этот …?
Какими словами описать всю низость изворотливого прохиндея, который в сознании многих миллионов и по сей день остаётся величайшим кумиром?
Лично у меня таких слов не находится.
Вовсе не случайно Остапа Бендера, осуществившего моральное убийство женщины, авторы не случайно безжалостно наказали в обоих романах. В назидание всем схожим субчикам!
(Кстати. В Остапе Бендере авторами зашифровал "тиран всех времён и народов" Иосиф Сталин. Или вождь всех времён и народов. Кому как нравиттся.
Вы не поверите в столь поразидельное тожэдество, но это действительно так. Академик Лихачёв согласился со мной по данной политической, диссидентской позиции).
Вернёмся, однако, к проблеме мужчин и женщин. Не забыли, поди, что в "Золотом телёнке" Ильф и Петров упоминают книгу "Мужчина и женщина" немецких авторов от 60-х годов 19 века? Это когда в царской России крестьян от неволи с явным запозданием освободили и землю дали. Советую почитать эти два тома. Если найдёте. Я отыскал. Увы, лишь второй том.
Итак, подводя итоги проанализированному и возвращаясь на стезю современности. Включая недавнюю огненную бойню в Одессе.

Если в какой либо стране, в каком-либо периоде времени происходят недостойные события и моменты, болезненным образом бьющие по женщинам, то некая неведомая космическая сила обязательно возьмёт на себя роль беспощадного мстителя за горечи, страдания и обиды женщин, детей и стариков.

Примеры любой из вас в состоянии привести множество.
Как конкретно умоются кровью сегодняшние насильники и обидчики – то нам неведомо. Но то, что от заслуженной кары упырям не уйти – пусть не сомневаются.

Это говорю я, Иван Пашук. Простой апостол, то есть, активный разработчик и пропагандист могучего наследия пророка Ильфа, непосредственно контактировавшего с разумным космосом. Что позволило ему записать в дневнике удивительную фразу "Бог послал меня к вам, чтобы вы дали мне работу".
Впрочем, рассказ о пророческой сущности беспартийного советского писателя Ильфа (1897-1937), заставляющего с совершенно новых, отнюдь не религиозных, отживших своё позиций оценить участие космоса в земных делах - тема отдельных обстоятельных разговоров.