Любимые стихи

[Парусник]

Дай бог!

Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.

Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.

Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.

Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.

Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.

Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.

Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!

Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно…
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.

Евгений Евтушенко

[Шарки]

Мохнатая гора

Алена Васильченко

Мохнатая гора своею лапой схватила клочья тучи за края.
Зашитая песчаною заплатой, разверглась неумытая земля:
как скорлупа - на шесть отвесных трещин.

И реки утопили их следы.
Как-будто сотни одиноких женщин у них слезой наплакали воды...

Густой туман собой скрывает скалы причудливым узором завитков.
Гора стоять уже давно устала меж рыхлых, близоруких облаков, в которых нет ни красоты, ни проку...
В которых трудно думать и дышать...
Состарилась нежданно, не по сроку Горы-Хозяйки медная душа.

Обледенела каменная крона.

Ни крика птиц. И камни все мертвы.
И только запах свежего озона наполнил равнодушно сны и рвы
мохнатых гор до самого рассвета...

Согретая под шапкой снеговой,
гора, рыдая, хоронила лето, нестриженной качая головой.
А у подножья -
яростные волки молились ей, как-будто божеству.
Холодный ветер, свист роняя колкий, кричал меж камни громкое: "ау!..."

И наяву ложились на траву и таяли тот час осколки града...

Ночь запускала горную сову.
Застрекотала под луной цикада.

Послышалось сопение и - храп.

И, выпустив из крепких серых лап, край облака -
гора
уснула
крепко...

Луна повисла на дубовой ветке, маня чужие взгляды, как магнит.

Писала Ночь стихи на табуретке.
Сияли звезд блестящие монетки.

И Человек, сидящий у беседки,
услышав храп, подумал:

- Гром гремит.

[cote d'Ivoire]

За раскраской яиц, для пасхи готовя смесь.

Мы порой забываем –

Нам свойственна эта слабость –

Что камень отвален и Его больше нет здесь.

Ну а мы... Мы остались...


Николай Калиниченко

[Шарки]

Лестница

Симон Подсолнух ака Аше Гарридо

потому что да.
потому что нет.
потому что вода
преломляет свет.
потому что Исус
преломляет хлеб.
потому что тлеет
огонь в золе.
потому что дождь
смывает следы.
вот и ты идёшь,
потому что – ты.
потому что свойства
твои таковы:
ты боишься снега,
ты боишься травы,
ты боишься теней,
в пустых углах, а
если в двух словах –
ты боишься страха,
но сердце
снова, и снова, и снова
к этой битве
готово, готово, готово.
и чем ярче огонь –
тем чернее тени.
но ты пройдёшь свой путь
до последней ступени:
во тьму, в одиночество,
в самый низ,
из окна повыше –
ногой на карниз.

да ну вас… о чём вы?
какой суицид?
человек летит!
человек летит!

[Сапна]

Есть тонкие властительные связи
Меж контуром и запахом цветка.
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе.

Так образы изменчивых фантазий,
Бегущие, как в небе облака,
Окаменев, живут потом века
В отточенной и завершенной фразе.
Валерий Брюсов

[Vikтор]

И ты, вероятно, спросишь: какого лешего?
А я отвечу пафосно: было нужно.
Ну, в общем, кажется, звали его Иешуа,
Мы пили красное поздней ночью из чайных кружек.

И Он как-то очень свежо рассуждал о политике
И все твердил: мол, нужна любовь и не надо власти.
И вдруг сказал: «Ты уж не сочти Меня нытиком,
Но Я устал, понимаешь, устал ужасно.

Стигматы ноют от любых перемен погоды,
И эти ветки терновые к черту изгрызли лоб.
Или вот знаешь, летом полезешь в воду,
И по привычке опять по воде - шлеп-шлеп...

Ну что такое, ей-Богу, разнылся сдуру.
Что ж Я несу какою-то ерунду?!
...Я просто... не понимаю, за что Я умер?
За то, чтобы яйца красили раз в году?

О чем Я там, на горе, битый день долдонил?
А, что там, без толку, голос вот только сорвал.
Я, знаешь ли, чертов сеятель - вышел в поле,
Да не заметил сослепу - там асфальт.

И видишь ведь, ничего не спас, не исправил,
А просто так, как дурак, повисел на кресте.
Какой, скажи, сумасшедший Мне врач поставил
Неизлечимо-смертельный диагноз - любить людей?"

Он сел, обхватив по-детски руками колени,
И я Его гладила по спутанным волосам.
Мой сероглазый мальчик, ни первый ты, ни последний,
Кто так вот, на тернии грудью, вдруг понял сам,

Что не спросил, на крест взбираясь, а надо ли?
(У сероглазых мальчиков, видимо, это в крови).
... А город спит, обернувшись ночной прохладою,
И Ты один - по колено в своей любви.

(с) reine de chaos

[ARKADIA]

кто-то должен все время смотреть на свет
повторяя упрямо что смерти нет
потому что в действительности у тьмы
нет другого оружия только мы

Ася Анистратенко

[Шарки]

ПОЗДНИЙ ЗВОНОК

марина темкина

То ли уже проснулся,
то ли еще не спишь:
сонную нитку пульса
путает сердца мышь.

Шмыг: в капкан телефонный.
– Спичку возьму, – замолк.
Чиркнул, на перепонке
оставляя ожог.

Ранка на теле ночи
от затяжки во тьме,
как зверек, кровоточит,
где отвечают мне.

[leokadiy]

Есть город один удивлённо-тревожный,
В нём яркость желаний забыть невозможно...
Каштаны и церкви, мосты и витрины,
Весенние краски рисуют картины...

Ведёт меня память Андреевским спуском,
Талантливы музы, волшебно искусство...
Подол с катерами, былины, сказанья,
Трамвай по привычке забыл расписанье...

Рулетка, Крещатик, Труба, Бессарабка,
Обрывки стихов в позабытой тетрадке...
Уже на каналах фонтаны включают,
По городу детства я сильно скучаю...

По улочкам тихим, друзьям и улыбкам,
И встречам случайным, и глупым ошибкам...
Мой Киев любимый, ты дышишь весною,
Я вновь возвращаюсь, любуясь тобою...

© Copyright: Светлана Балагула, 2009

[Olga52]

В сторонке бабушка стояла,
Рецепт, потертый кошелек…
А по щеке слеза бежала…
Жестокости немой упрек.
Тихонько отошла и плачет,
Ведь на лекарства денег нет.
Другие люди, спрятав сдачу
Спешили, суета — сует…
У каждого свои проблемы…
У каждого судьба своя…
А у нее кружились стены,
От слез болела голова…
Последние считает крохи,
До этого пришлось дожить…
На том листке, всего лишь строки,
От этих строк зависит жизнь…
И женщина, приняв своею,
Ту боль, что в тех глазах прочла,
К окошку повела, жалея,
И мимо боли не прошла…
Держалась за руку старушка,
Боясь надежду потерять…
К окошку шла она послушно,
Чтобы рецепт опять подать…
Та женщина все оплатила,
Вложила деньги ей в ладошку…
У бабушки слеза застыла…
Не верила, так быть не может…
Привыкли мы в добро не верить…
Проходим смело мимо слез…
Мы душу спрятали за дверью,
А на добро — немой вопрос…
А бабушка, поверив в чудо,
Поверив — есть добро на свете,
Быть может долго помнить будет,
Молитвой на добро ответив…

Натали Давыдова

[file]

Мы не молоды. Но и не стары.
Мы не мертвые. И не живые.
Вот мы слушаем рокот гитары
И романса "слова роковые".

О беспамятном счастье цыганском,
Об угарной любви и разлуке,
И - как вызов бокалы - с шампанским
Подымают дрожащие руки.

За бессмыслицу! За неудачи!
За потерю всего дорого!
И за то, что могло быть иначе,
И за то - что не надо другого!

Георгий Иванов

[leokadiy]

А что нам, людям, для счастья нужно?
Уютный домик, свое местечко,
Чтоб пахло вкусно, чтоб жили дружно
Две половинки, два человечка...


Чтоб чай с вареньем в любимой кружке,
Горшки с цветами, диван, два кресла,
И чтоб на кухне - часы с кукушкой,
И пусть кукуют... так интересней...
Чтоб телевизор с большим экраном,
И на диване, укрывшись пледом,
И чтобы завтра - не очень рано -
Поспать спокойно... пусть до обеда.
Чтоб полка книжек, коробка дисков,
Всё то, что греет, напоминает...
Сидеть тихонько, так близко-близко,
Такое счастье... А там, кто знает…

Марина Бойкова

[Aqua Regia]

"Вторая баллада"

Пока их отцы говорили о ходе
Столичных событий, о псовой охоте,
Приходе зимы и доходе своем,
А матери — традиционно — о моде,
Погоде и прочая в этом же роде,
Они за диваном играли вдвоем.

Когда уезжали, он жалобно хныкал.
Потом, наезжая во время каникул,
Подросший и важный, в родительский дом,
Он ездил к соседям и видел с восторгом:
Она расцветает! И все это время
Они продолжали друг друга любить.

Потом обстоятельства их разлучили —
Бог весть, почему. По какой-то причине
Все в мире случается наоборот.
Явился хлыщом — развращенный, лощеный,
И вместо того, чтоб казаться польщенной,
Она ему рраз — от ворот поворот!..

Игра самолюбий. С досады и злости —
За первого замуж. Десяток набросьте
Унылых, бесплодных, томительных лет
Он пил, опустился, скитался по свету,
Искал себе дело… И все это время
Они продолжали друг друга любить.

Однажды, узнав, что она овдовела,
Он кинулся к ней — и стоял помертвело,
Хотел закричать — и не мог закричать.
Они друг на друга смотрели бесслезно
И оба уже понимали, что поздно
Надеяться заново что-то начать.

Он бросился прочь… и отсюда — ни звука:
Ни писем, ни встречи. Тоска и разлука.
Они доживали одни и поврозь.
Он что-то читал, а она вышивала,
И плакали оба… и все это время
Они продолжали друг друга любить.

А все это время кругом бушевали
Вселенские страсти. Кругом убивали.
От пролитой крови вскипала вода.
Империя рушилась, саваны шились,
И кроны тряслись, и короны крошились,
И рыжий огонь пожирал города.

Вулканы плевались камнями и лавой,
И гибли равно виноватый и правый.
Моря покидали свои берега.
Ветра вырывали деревья с корнями.
Земля колыхалась… и все это время
Они продолжали друг друга любить.

Клонясь, увядая, по картам гадая,
Беззвучно рыдая, безумно страдая,
То губы кусая, то пальцы грызя,
Сходили на нет, растворялись бесплотно,
Но знали безмолвно и бесповоротно,
Что вместе — нельзя и отдельно — нельзя,

Так жили они до последнего мига —
Несчастные дети несчастного мира,
Который и рад бы счастливее стать,
Да все не умеет: то бури, то драки,
То придурь влюбленных… и все это время…

О Господи Боже, да толку-то что!

Дмитрий Быков

[Шарки]

ТРУДНОСТИ АПРЕЛЯ

марина темкина

Затяжная атака весны,
молодое упрямство, беспутство,
все силенки в кулак – дотяни,
дотерпи, чтоб в пути не загнуться.

Ткань воздушная вброд подалась:
бинт и вата – спасет, вездесуща,
и заминок предсмертная страсть
по весне растравляет все пуще.

Оживает. И краска к лицу
возвратится, исколет подранка
изнутри – по волокнам, мясцу
жизнь пробьется в досочке, в болванке.

Мимоходом, по-женски ловка,
оправляет невзрослая зелень
неразглаженной юбки бока
на уже распустившемся теле.

[Сапна]

Моя любове! Я перед тобою.
Бери мене в свої блаженні сни.
Лиш не зроби слухняною рабою,
не ошукай і крил не обітни!
Не допусти, щоб світ зійшовся клином,
і не приспи, для чого я живу.
Даруй мені над шляхом тополиним
важкого сонця древню булаву.
Не дай мені заплутатись в дрібницях,
не розміняй на спотички доріг,
бо кості перевернуться в гробницях
гірких і гордих прадідів моїх.
І в них було кохання, як у мене,
і від любові тьмарився їм світ.
І їх жінки хапали за стремена,
та що поробиш, — тільки до воріт.
А там, а там... Жорстокий клекіт бою
і дзвін мечів до третьої весни...
Моя любове! Я перед тобою.
Бери мене в свої блаженні сни.
Лина Васильевна Костенко

[Kukurruzka]

Уильям Шекспир

Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
Вступал ли я в союз с твоим врагом,
Люблю ли тех, кого ты ненавидишь?
И разве не виню себя кругом,
Когда меня напрасно ты обидишь?
Какой заслугой я горжусь своей,
Чтобы считать позором униженье?
Твой грех мне добродетели милей,
Мой приговор — ресниц твоих движенье.

В твоей вражде понятно мне одно:
Ты любишь зрячих, — я ослеп давно.

[Шарки]

Пока земля еще вертится,
пока еще ярок свет,
господи, дай же ты каждому
чего у него нет:
мудрому дай голову,
трусливому дай коня,
дай счастливому денег...
И не забудь про меня.

Пока Земля еще вертится, -
господи, твоя власть! -
дай рвущемуся к власти
навластвоваться всласть,
дай передышку щедрому
хоть до исхода дня.
Каину дай раскаяние...
И не забудь про меня.

Я знаю: ты все умеешь,
я верую в мудрость твою,
как верит солдат убитый,
что он проживает в раю,
как верит каждое ухо
тихим речам твоим,
как веруем и мы сами,
не ведая, что творим!

Господи мой боже,
зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится,
и это ей странно самой,
пока ей еще хватает
времени и огня,
дай же ты всем понемногу...
И не забудь про меня.

Булат Окуджава

[Kukurruzka]

А мне б сбежать…
Куда? Не знаю…
Хочу тепла и шум волны.
Я очень часто замечаю,
что перестала видеть сны.

Хочу сбежать…
Туда, где снежно…
Нырять в сугроб, звучал чтоб смех.
Хочу, чтоб было сладко, нежно,
чтоб щекотал ресницы снег.

Хочу сбежать…
В весну, в цветенье.
За руку с Ним бежать, бежать
и упиваться вдохновеньем.
Обнять Его и целовать.

Хочу сбежать…
в осенний ветер,
в листву шуршащую и дождь.
Увидеть солнце на рассвете
и не поверить больше в ложь.

Но мир, как прежде, безучастен,
и мысли гложет пустота.
А мне б сбежать…
Куда-то в счастье
и не вернуться никогда.

Зеленоглазая

[Сапна]

Есть души, где скрыты
увядшие зори,
и синие звёзды,
и времени листья;
есть души, где прячутся
древние тени,
гул прошлых страданий
и сновидений.

Есть души другие:
в них призраки страсти
живут. И червивы
плоды. И в ненастье
там слышится эхо
сожжённого крика,
который пролился,
как тёмные струи,
не помня о стонах
и поцелуях.

Души моей зрелость
давно уже знает,
что смутная тайна
мой дух разрушает.
И юности камни,
изъедены снами,
на дно размышления
падают сами.
«Далёк ты от Бога», –
твердит каждый камень.
Федерико Гарсиа Лорка

[Шарки]

День угас. Луна-хозяйка вновь
Мир теней окутывая тайной,
Приняла под призрачный свой кров
Странника галактики мечтаний.

Сто миров остались за спиной.
К чьим ногам я положу вас данью?
Кто войдет в сто первый мир со мной,
Потревожить стены мирозданья?

Только ночь услышит мой вопрос,
Да река, что шепотом неспешным,
Словно мать, баюкает свой плес,
Как ребенок спящий безмятежно.

Ночь в меня бросает лунный свет.
Я бросаю в ночь слова и чувства.
Звездами остужен и согрет,
Никуда сегодня не помчусь я.

Леонид Иоффе