Показать скрытый текст ///////////////
"Маленький город на окраине России. Новая достопримечательность, скверик, совсем недавно облагороженный на скудные муниципальные деньги. Про муниципальные деньги всем все понятно – их и самих по себе мало, и еще они имеют свойство куда-то деваться на пути к предмету вложения, то есть если в городке что-то сделано, то это самое-самое важное, важнее ничего нет, и новый скверик – это, конечно, не просто скверик, но аллея Славы, очередной муниципальный поклон победе 1945 года. Стоят мемориальные таблички, горят фонарики, высажены молоденькие туи.
И среди всего этого бродит некто, бьет светильники, вырывает из земли деревца, бросает их в реку. Камеры видеонаблюдения не фиксируют звуков, но почему-то можно быть уверенным, что мужчина, громя аллею Славы, грязно ругается вслух.
Кто он – экстремист, приверженец радикальных взглядов, маргинал или просто пьянчужка, которому все равно, что крушить и что ломать? Выяснили быстро – нет, совсем не экстремист, наоборот – офицер, силовик, начальник управления Федеральной службы судебных приставов из соседнего района. В тот вечер в городке отмечали профессиональный праздник – День судебных приставов, – и начальник шел через аллею Славы с торжественного вечера.
Когда это знаешь, вся картина выглядит по-новому. Люди в погонах – авангард современного Российского государства. Это в мире обычных людей слоган «Спасибо деду за победу» – просто стикер на заднем стекле чьей-нибудь машины, а в мире силовиков культ победы постоянно находится под увеличительным стеклом. Офицеры района чествуют ветеранов, офицеры района возлагают венок, и еще делают тематическую стенгазету для районного управления, и оформляют уголок славы в фойе, а георгиевскую ленточку можно получить в кабинете 241, и еще сдать денег на подарок ветеранам, и дежурство в день всенародного праздника с восьми утра, да и в той самой аллее Славы наверняка не обошлось без районных силовиков – одно деревце от УМВД, второе от УФСБ, еще одно от Госнаркоконтроля и от таможни, а вон та туя – она как раз от судебных приставов. И ее, наверное, он с особой яростью выкорчевывал, потому что – ну да, пьяному человеку гораздо сложнее себя сдерживать, и когда он увидел эти туи, эти тематические фонарики, эти стенды с георгиевскими ленточками, сдержаться не смог, и можно представить, как он, силовик, на самом деле все это ненавидит – то, что по долгу службы обязан любить. Да и не только по долгу службы – даже по долгу просто принадлежности к российскому обществу.
Заслуживает ли случай с пьяным приставом обобщений? Давайте попробуем обобщить. Гражданское чувство, человеческие эмоции, выходящие за пределы личного, принадлежность к нации, общепринятые представления о добре и зле – вместо всего этого у современных россиян казенщина и обязаловка, воплощаемая то в этих муниципальных туях, то в георгиевской ленте, то в новом патриотическом кино. Нет ни массовой солидарности с соотечественниками, ни ощущения своего применительно к российскому, будь то сама страна или среда обитания, улица, город, что угодно. Велик соблазн назвать такое общество больным, но корректнее все-таки говорить о его травмированности – это мы не сами стали такими, это государство сознательно на протяжении многих лет делает все, чтобы связи между гражданами были как можно слабее, чтобы не существовало не связанных с властью общественных институтов, чтобы не было никакой объединяющей общенациональной философии, кроме все того же «спасибо деду», регулярно конвертируемого в ненависть к очередному врагу, назначенному на текущий момент.
Было бы странно, если бы на общую беду российское общество реагировало как здоровое (хотя бы как само же оно 10–15 лет назад, во времена Беслана или «Курска»). Началось это, кстати, еще до Украины, когда после терактов 2010 года в метро, после крушения «Булгарии» и других больших ЧП помимо стандартных трагических тем в медиаполе стали появляться новые герои, каких никогда раньше не было.
Пять лет назад после терактов в метро новости государственных телеканалов начали рассказывать о таксистах, якобы заламывающих цены до какого-то невероятного уровня, наживаясь тем самым на трагедии. Были такие таксисты или нет, неизвестно до сих пор, но тогда их осудил даже патриарх Кирилл. Ситуация повторилась спустя год, когда взорвалась бомба в аэропорту Домодедово. Программа «Время» тогда тоже говорила о жадных таксистах, и в зале прилета взорванного аэропорта с плакатами «До Москвы бесплатно» позировали активисты прокремлевских молодежных движений (это косвенно указывало на то, что обличение таксистов – именно кампания, а не случайность). Когда затонула «Булгария», сам Владимир Путин сказал, что надо разбираться с теми судами, которые проходили мимо, и медийный (а с ним и народный) гнев, по крайней мере отчасти, направился на капитанов случайных судов, возможно находившихся где-то рядом с «Булгарией» и не оказавших ей помощь.
Еще тогда было стойкое ощущение, что обнаруживать врагов и вредителей рядом с трагедией – это что-то вроде медиаэксперимента; и если пять лет назад действительно можно было говорить об эксперименте, то сейчас все вышло на проектную мощность – после крушения российского A321, выполнявшего рейс 9268 Шарм-эль-Шейх – Петербург, в медиаполе уже почти наравне с самой катастрофой (а в социальных сетях и превосходя ее) присутствуют еще две темы – радость каких-то украинских блогеров по поводу гибели двух сотен россиян и не отмененный какими-то клубами и барами Хеллоуин, совпавший с днем всероссийского траура. «Нелюди выползли напитать себя кровью катастрофы», – заголовок «Комсомольской правды» об украинских комментаторах. Празднующих Хеллоуин осуждает сам патриарх Кирилл. Вероятно, можно уже говорить об обязательной черте общенациональной скорби по-российски – недостаточно просто плакать, надо еще и ненавидеть врага – внешнего, который злорадствует, и внутреннего, который недостаточно скорбит. Это «надо» транслирует государственная медиамашина, не упускающая случая прокультивировать и так ставшее за последние годы гипертрофированным оборонное сознание общества.
Просто плакать – нельзя. Не дремлет враг, желающий украсть у нас нашу беду. Поэтому плачем вполсилы, вторая половина понадобится нам, чтобы обрушить ее на каких-то безвестных (и бессмысленных) украинцев, пишущих в твиттере гадости про погибших, а если силы останутся еще – оттопчемся на тинейджерах, отплясывавших в траурную ночь в костюмах вурдалаков. Не виновники катастрофы, которые, несомненно, существуют, не социальное расслоение (а дешевые чартеры на дешевые курорты – это же наш трюм «Титаника»), а именно злорадствующие и недостаточно скорбящие – вот они враги, и вот их положено ненавидеть.
И хотя нет сомнений, что писать в соцсетях про «дохлую русню» может только идиот, а веселиться траурной ночью на вечеринке – только бестактный и бесчувственный человек, это вообще никак не оправдывает вот этих игр государственных медиа с человеческими чувствами. Да, очевидно, у них такая задача – поддерживать общество в состоянии непрерывной истерики, чтобы больше ярости, больше агрессии, но по крайней мере надо отдавать себе отчет, что это крайне безнравственная и циничная задача и именно это и есть пляски на костях погибших пассажиров – когда очередной человек из телевизора или массового таблоида, пользуясь случаем, просит нас обрушить свой гнев на какого-нибудь не связанного с этой катастрофой врага.
Почему-то легко представляю себе какого-нибудь колумниста «Комсомольской правды», написавшего в эти дни много гневных слов по поводу радующихся украинцев и Хеллоуина. Он летит откуда-нибудь в Петербург, не из Москвы, надо, чтобы рейс был долгий. Летит, выпивает в полете и в пулковском терминале оказывается уже сильно пьяным – как тот пристав. Проходит мимо уголка с цветами, свечками и фотографиями погибших. Смотрит на них, может быть, минуту и потом начинает топтать, рвать, ломать. Понимаете, почему?"
Олег Кашин, https://slon.ru/posts/58941д|О
Современная Россия. Реалии и прогнозы II.
Сообщение от Ink
Теперь в актеры полез Димабилан - большой талант
Ваши права
Тема: 
Ответить с цитированием
Социальные закладки