Просмотр полной версии : Любимые стихи
То были времена чудес,
Сбывалися слова пророка:
Сходили ангелы с небес,
Звезда катилась от Востока,
Мир искупленья ожидал -
И в бедных яслях Вифлеема,
Под песнь хвалебную Эдема,
Младенец дивный воссиял,
И загремел по Палестине
Глас вопиющего в пустыне...
Лев Мей
Angelinushka
24.12.2010, 22:34
Мой любимый Ося Мандельштам
В морозном воздухе растаял легкий дым,
И я, печальною свободою томим,
Хотел бы вознестись в холодном, тихом гимне,
Исчезнуть навсегда... Но суждено идти мне
По снежной улице в вечерний этот час -
Собачий слышен лай, и запад не погас,
И попадаются прохожие навстречу -
Не говори со мной - что я тебе отвечу?
serg1969
24.12.2010, 23:03
Вам холодно от собственного ветра,
Сегодня он безумствует вдвойне.
Еще немного лет и километров
И вас убъют на собственной войне.
Еще немного глупых приключенией,
И в сердце не останется чернил.
Когда вы препарируете Мир,
Вам холодно от собственных свершений.
Труба поет задумчивое ретро,
Недвижимы кораблики в порту.
Вам холодно от собственного ветра,
От собственных заявок на Судьбу,
От чьей-то силы, грубо навязавшей
Бессмысленные правила игры.
Вам холодно от собственной любви,
Сбегающей, бегущей, убежавшей...
Елена Бушуева
Не-блюз звездного неба
Вечер такой, что могла бы – сыграла блюз –
Гордую музыку тех, кто попал в немилость.
Вечен закон, по которому каждый плюс
Кто-то неумолимо меняет на минус.
Кто-то меняет. А может быть, я сама?
Может, и так. Я уже ко всему готова.
Вот оно, небо. Кому-то – в горошек тьма,
А для кого-то – обложка "Книги Иова".
Правда Иова – это не кислый яд
Вашей цикуты. Ее не закусишь хлебом.
...Кто-то играет блюз на струнах Плеяд,
Туго натянутых между землей и небом...
Это не блюз. И прав был чудак Дали.
Что я смогу добавить к его картине?
Вот в пустоте беззащитный берег Земли.
Звездное небо. Распятие посредине.
Алена Сократова
Я человек в футляре по размеру,
я сам себе и червь, и царь, и бог,
не склонный принимать ничто на веру
без превентивной пробы на зубок.
Всерьез грущу, а усмехаюсь вяло,
для бытия землицы выгрыз пядь,
а вас здесь совершенно не стояло,
и я прошу за мной не занимать.
Я плачу в цирке. Веселюсь на тризне.
Во мне живут простак и эрудит.
Я человек в футляре по харизме:
и верх его мне темя холодит.
Я сквозь забрало вижу снег и лужи,
я сквозь бойницы вижу солнца луч...
Судьба футляр мой заперла снаружи
и, ухмыльнувшись, выбросила ключ.
И я достался будням и рутинам,
бредя, как сивый мерин в поводу...
А ключ - в яйце (Кощеевом? Утином?
- неважно. Всё равно же не найду).
Порой сижу, вдыхая запах ветра,
в раздумьях коротаю вечера,
а дух парит (на высоте полметра,
чтоб не упасть, когда придет пора).
Невидяще в газетку взором вперясь,
ища комфорт в игре огня и льда,
я пью напиток мене текел херес
и кое-что покрепче иногда.
А мысли вновь чадят угрюмым дымом,
в мигреневый преобразуясь смог:
ведь я, любя и будучи любимым,
цепей футляра разомкнуть не смог.
И вроде бы по нужным кликал темам
и ввысь порой взлетал, как монгольфьер,
но прожил жизнь в скафандре с гермошлемом
в метрической системе полумер.
В моем строю ни пеших нет, ни конных,
владенье словом "нет" сошло на "да".
В артериях - и сонных, и бессонных -
бормочет чуть нагретая вода.
А если кто придет по зову сердца
(я слышал, есть горячие сердца)
и не сочтет меня за иноверца,
за чужака, за фрика, за глупца,
найдет набор отменного металла
(отвертки, плоскогубцы, молотки) -
футляр мой, уступив руке вандала,
с боями распадется на куски,
не выдержит искусного удара,
тем более что это не броня...
И все увидят, что внутри футляра,
среди его обломков
нет меня.
(с) Александр Габриэль
Рождественский романс
Евгению Рейну, с любовью
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
плывет в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
1961
Самуил Маршак
В. Шекспир. "Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж..."
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг,
Но как тебя покинуть, милый друг!
Перевод сонета В. Шекспира
mothlight
25.12.2010, 10:15
Ф. Достоевский
БОЖИЙ ДАР
Крошку-Ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
«Как пойдешь ты через ельник,–
Он с улыбкою сказал, –
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне».
И смутился Ангел-крошка:
«Но кому же мне отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?»
«Сам увидишь», – Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет...
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет...
Загляните в окна сами, –
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных и послушных
Много видел он детей. –
Все при виде Божьей елки,
Всё забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: «Я елки стою!»
Кто корит за то его:
«Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!»
«Нет, я елочки достойна
И достойнее других!»
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел… «Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать безценный Твой!»
И на улице встречает
Ангел крошку, – он стоит,
Елку Божью озирает, –
И восторгом взор горит.
«Елка! Елочка! – захлопал
Он в ладоши. – Жаль, что я
Этой елки не достоин
И она не для меня…
Но неси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость, –
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!»
Мальчик Ангелу шепнул.
И с улыбкой Ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом
С неба звезды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви елочки впились.
Елка искрится и блещет, –
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган...
И, любовь узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую,
Как безценный дар, принес.
mothlight
25.12.2010, 10:16
М. Ю. Лермонтов
Сегодня будет Рождество,
весь город в ожиданьи тайны,
он дремлет в инее хрустальном
и ждет: свершится волшебство.
Метели завладели им,
похожие на сновиденье.
В соборах трепет свеч и пенье,
и ладана сребристый дым.
Под перезвон колоколов
забьётся колоколом сердце.
И от судьбы своей не деться –
от рождества волшебных слов.
Родник небес – тех слов исток,
они из пламени и света.
И в мире, и в душе поэта,
и в слове возродится Бог.
Колдуй же, вьюга-чародей,
твоя волшебная стихия
преобразит в миры иные
всю землю, город, и людей.
Встречаться будут чудеса,
так запросто, в толпе прохожих,
и вдруг на музыку похожи
людские станут голоса.
mothlight
25.12.2010, 10:17
А. Блок
СОЧЕЛЬНИК В ЛЕСУ
Ризу накрест обвязав,
Свечку к палке привязав,
Реет ангел невелик,
Реет лесом, светлолик.
В снежно-белой тишине
От сосны порхнет к сосне,
Тронет свечкою сучок -
Треснет, вспыхнет огонек,
Округлится, задрожит,
Как по нитке, побежит
Там и сям, и тут, и здесь...
Зимний лес сияет весь!
Так легко, как снежный пух,
Рождества крылатый дух
Озаряет небеса,
Сводит праздник на леса,
Чтоб от неба и земли
Светы встретиться могли,
Чтоб меж небом и землей
Загорелся луч иной,
Чтоб от света малых свеч
Длинный луч, как острый меч,
Сердце светом пронизал,
Путь неложный указал.
mothlight
25.12.2010, 10:19
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ
Крутит ветер фонари
на реке Фонтанке.
Спите, дети... До зари
с вами - добрый ангел.
Начинает колдовство
домовой-проказник.
Завтра будет Рождество,
Завтра будет праздник.
Ляжет ласковый снежок
на дыру-прореху.
То-то будет хорошо,
То-то будет смеху.
Каждый что-нибудь найдет
в варежках и в шапке.
А соседский Васька-кот
спрячет цап-царапки.
Звон-фольга, как серебро.
Розовые банты.
Прочь бумагу! Прочь перо!
Скучные диктанты.
Замелькают в зеркалах
платья-паутинки.
Любит добрая игла
добрые пластинки.
Будем весело делить
дольки мандарина.
Будет радостно кружить
елка-балерина.
Полетят из-под руки
клавиши рояля.
И запляшут пузырьки
в мамином бокале.
То-то будет хорошо!
Смеху будет много.
Спите, дети. Я пошел.
Скатертью тревога...
А.Башлачев
Гхош Ауробиндо
ВНУТРЕННИЙ МИР
Есть светлый край духовного покоя.
И он не в вихрях мыслей беспредметных,
И не в волненье пенном мира, и не в тщетных
Ума попытках соразмерности и строя;
И в жизни нет его, среди лишений роя,
И в хрупкости сердечных чувств заветных,
И в ощущеньях суетных, ничтожных и заметных,
И в бренной плоти строгого покроя.
Просторнее пределов мирозданья,
Наш дух за внешней драмою следит;
Блаженство, сила, свет и мир желанный
Ждут ясности и плена окончанья,
Когда слуга-тюремщик возвестит,
Что пробил час свободы долгожданный.
--------------
ДВОЙСТВЕННАЯ СУТЬ
Мое единство две слагают части:
Внутри - Божественность, Природа извне
Играет с существом, ее покорным власти, -
Разумным карликом, героем смертной жизни.
Дитя Бессмертия, Божественность живая
Блистает разумом, свободу сердцем чтит,
Ширь океана, мир небес являя,
Всевышней волей власть свою вершит.
«Я» малое свой опыт обретает,
Признав ошибок и страстей уклад.
Стремясь к познанию, Величье допускает
И эти правила, и этот маскарад.
Всеведенье с Невежеством играет
И хаос жизни в танец превращает.
------------
ЧУДО РОЖДЕНИЯ
Я видел душу, странника Вселенной, -
Из жизни в жизнь текла ее дорога,
И тьмой глубин, и высотой нетленной
Ничтожество преображалось в Бога.
Она искрой Огня живого проявилась
В Материи - создать Неявному обитель.
Безумство Ночи к свету приобщилось,
В зародыше вещей проснулся Новый Житель,
И Мысль блистательную форму начертала,
Как сон земли движеньем оживить,
Снабдив сомнамбулу природного начала
Разумным существом, надеяться способным и любить.
И вновь, и вновь творится чудо не спеша -
Меж грязи и камней рождается Бессмертия душа.
БЕСПЛАТНАЯ СНЕЖНАЯ БАБА
Я заслужил признательность Италии.
Ее народа и ее истории,
Ее литературы с языком.
Я снегу дал. Бесплатно. Целый ком.
Вагон перевозил военнопленных,
Плененных на Дону и на Донце,
Некормленых, непоеных военных,
Мечтающих о скоростном конце.
Гуманность по закону, по конвенции
Не применялась в этой интервенции
Ни с той, ни даже с этой стороны,
Она была не для большой войны.
Нет, применялась. Сволочь и подлец,
Начальник эшелона, гад ползучий,
Давал за пару золотых колец
Ведро воды теплушке невезучей.
А я был в форме, я в погонах был
И сохранил, по-видимому, тот пыл,
Что образован чтением Толстого
И Чехова и вовсе не остыл,
А я был с фронта и заехал в тыл
И в качестве решения простого
В теплушку бабу снежную вкатил.
О, римлян взоры черные, тоску
С признательностью пополам мешавшие
И долго засыпать потом мешавшие!
А бабу - разобрали по куску.
Борис Слуцкий
Меж нами не было любви, была лишь яркость катастрофы,
предвосхищаемый финал, где поезд мчится под откос...
Но эта горечь на губах рождала образы и строфы,
в которых знанью вопреки всё было честно и всерьез.
Меж нами не было любви. Любовь ушла из лексикона.
Сгорела пара тысяч солнц, нас обогрев - не опалив...
И мы надежду быть вдвоем определили вне закона,
меж наших странных берегов придумав Берингов пролив.
Всё было просто и легко, как "ехал грека через реку",
но даже в легкости сидел сомнений будущих росток.
А счастье так легко списать на притяжение молекул,
на недоверье к слову "боль" и на весенний кровоток.
Пройдя весь путь от первых встреч и до финального аккорда -
хоть притворись, что всё прошло;
хоть душу в клочья изорви -
"Меж нами не было любви" - мы догму заучили твёрдо,
так ничего и не найдя, что выше этой нелюбви.
Габриэль Александр
cote d'Ivoire
25.12.2010, 11:07
В вечерний час над степью мирной,
Когда закат над ней сиял,
Среди небес, стезей эфирной,
Вечерний ангел пролетал,
Он видел сумрак предзакатный,
Уже седел вдали восток...
И вдруг услышал он невнятный
Во ржах ребенка голосок.
Он шел, колосья собирая
И васильки, и пел в тиши,
И были в песне звуки рая
Невинной, неземной души.
"Дитя,- сказал посланник Бога,
И грусть и радость затая,-
Куда ведет твоя дорога,
И где сложилась песнь твоя?"
Ребенка взор был чист и светел,
Но он в смущении стоял.
"Не знаю..." - робко он ответил.
"Благослови меньшого брата,-
Сказал Господь,- благослови
Младенца в тихий час заката
На путь и правды и любви!"
И осенил дитя с улыбкой
Вечерний ангел,- развернул
Свои воскрылья в сумрак зыбкий
И на закате потонул.
И как алтарь весенней ночи,
Заря сияла в вышине,
И долго молодые очи
Ей любовались в тишине.
И в созерцании впервые
Дитя познало красоту,
Лелея грезы золотые
И чистой радости мечту.
Иван Бунин
Последние дни уходящего Старого года,
Листки календарные плачут - осталась неделя...
Попавшая в плен ожидания дремлет природа,
Поют колыбельные песни шальные метели.
А мы - в суете жизнерадостной, предновогодней,
Поездки, звонки, пожеланья, цветы, поздравленья.
Давайте же вместе проводим наш год и сегодня
Ему улыбнёмся тепло - ведь, дай Бог, не последний!
Запомним его дорогим и желанным подарком.
Прекрасная Жизнь, мы тебе благодарны безмерно!
И Нового года рожденье отпразднуем ярко,
Приветствуя тех, для кого будет он Самым Первым!
24 декабря 2007 года
© Copyright: Елена Промская, 2007
Борис Пастернак
Вальс со слезой
Как я люблю ее в первые дни
Только что из лесу или с метели!
Ветки неловкости не одолели.
Нитки ленивые, без суетни,
Медленно переливая на теле,
Виснут серебряною канителью.
Пень под глухой пеленой простыни.
Озолотите ее, осчастливьте
И не смигнет. Но стыдливая скромница
В фольге лиловой и синей финифти
Вам до скончания века запомнится.
Как я люблю ее в первые дни,
Всю в паутине или в тени!
Только в примерке звезды и флаги,
И в бонбоньерки не клали малаги.
Свечки не свечки, даже они
Штифтики грима, а не огни.
Это волнующаяся актриса
С самыми близкими в день бенефиса.
Как я люблю ее в первые дни
Перед кулисами в кучке родни.
Яблоне — яблоки, елочке — шишки.
Только не этой. Эта в покое.
Эта совсем не такого покроя.
Это — отмеченная избранница.
Вечер ее вековечно протянется.
Этой нимало не страшно пословицы.
Ей небывалая участь готовится:
В золоте яблок, как к небу пророк,
Огненной гостьей взмыть в потолок.
Как я люблю ее в первые дни,
Когда о елке толки одни!
1941
Пишу о Женщине.
О той,что изначальна.
Что, проводив тебя, рукой
Взмахнет печально.
Той, что тебя вдали хранит,
Назад торопит,
Той, что слезами и гранит
Как воск растопит.
Той, с кем тепло и в январе,
Что лгать не будет,
Что поцелуем на заре
Тебя разбудит,
О той, чью сладость пьешь до дна
И - прочь ненастье.
Она на свете лишь одна,
С кем встреча - счастье.
Ее, забыв про шумный свет,
Люби до дрожи!
А ты ее не встретил?..Нет?..
Живи, как можешь,
Живи, губя или творя,
Раз так случилось,
Но знай:в итоге -
Жизнь твоя не получилась.
(А.Бацын)
Зима идет своим порядком -
Опять снежок. Еще должок.
И гадко в этом мире гадком
Жевать вчерашний пирожок.
И в этом мире слишком узком,
Где все потеря и урон
Считать себя, с чего-то, русским,
Читать стихи, считать ворон.
Разнежась, радоваться маю,
Когда растаяла зима...
О, Господи, не понимаю,
Как все мы, не сойдя с ума,
Встаем-ложимся, щеки бреем,
Гуляем или пьем-едим,
О прошлом-будущем жалеем,
А душу все не продадим.
Вот эту вянущую душку -
За гривенник, копейку, грош.
Дороговато?- За полушку.
Бери бесплатно!- Не берешь?
Здесь мебель в стиле рококо
И печь натопленная жарко,
А в окнах -- зыблются легко
В морозной мгле -- деревья парка.
О, родовая старина, --
Зеленый штоф, портретов лица...
Как далека и не нужна
Теперь гранитная столица.
Как хорошо, -- вдали невзгод,
В родной затерянной деревне,
Тебя встречать, о, Новый Год, --
С тревогой юною и древней!..
Как хорошо тебя встречать
Так и торжественно и просто,
Но в миг заветный -- промолчать,
И ничьего не слышать тоста...
Все ближе, ближе тайный час...
Что скажет вестник лучезарный?
Играй, играй в бокале, квас
Холодный, чистый и янтарный.
Когда душа ясна моя
И в сердце радостная вера --
Мне эта светлая струя
Милей и слаще редерера...
Двенадцать пробило. И вот
Развеялись тревоги чары,
И только звон еще плывет
От прозвучавшего удара...
Я мирно лягу спать теперь,
И солнца свет -- меня разбудит.
О, сердце, -- бейся, сердце, -- верь,
Что Новый Год -- счастливым будет.
Взойдет морозная заря
За сине-розовым туманом,
И первый лист календаря
Позолотит лучом румяным.
Алее утро расцветет
Красою нежною и зыбкой,
И новый день, и Новый Год
Я встречу песней и улыбкой!
Георгий Иванов
Мы живем на круглой или плоской
Маленькой планете. Пьем. Едим.
И, затягиваясь папироской,
Иногда на небо поглядим.
Поглядим, и вдруг похолодеет
Сердце неизвестно отчего.
Из пространства синего повеет
Холодом и счастием в него.
Хочешь что-то вспомнить — нету мочи,
Тянешься — не достает рука...
Лишь ныряют в синих волнах ночи,
Как большие чайки, облака.
ПРИЗНАНИЕ (Заболоцкий Н.)
Зацелована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумашедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится - не убавится,
Что не сбудется - позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
1957
Николай Заболоцкий
Городок
Целый день стирает прачка,
Муж пошел за водкой.
На крыльце сидит собачка
С маленькой бородкой.
Целый день она таращит
Умные глазенки,
Пели дома кто заплачет -
Заскулит в сторонке.
А кому сегодня плакать
В городе Тарусе?
Есть кому в Тарусе плакать -
Девочке Марусе.
Опротивели Марусе
Петухи да гуси.
Сколько ходит их в Тарусе,
Господи Исусе!
Вот бы мне такие перья
Да такие крылья!
Улетела б прямо в дверь я,
Бросилась в ковыль я!
Чтоб глаза мои на свете
Больше не глядели,
Петухи да гуси эти
Больше не галдели!
Ой, как худо жить Марусе
В городе Тарусе!
Петухи одни да гуси.
Господи Исусе!
1958
Александр Блок
Равенна
Всё, что минутно, всё, что бренно,
Похоронила ты в веках.
Ты, как младенец, спишь, Равенна,
У сонной вечности в руках.
Рабы сквозь римские ворота
Уже не ввозят мозаик.
И догорает позолота
В стенах прохладных базилик.
От медленных лобзаний влаги
Нежнее грубый свод гробниц,
Где зеленеют саркофаги
Святых монахов и цариц.
Безмолвны гробовые залы,
Тенист и хладен их порог,
Чтоб черный взор блаженной Галлы,
Проснувшись, камня не прожег.
Военной брани и обиды
Забыт и стерт кровавый след,
Чтобы воскресший глас Плакиды
Не пел страстей протекших лет.
Далёко отступило море,
И розы оцепили вал,
Чтоб спящий в гробе Теодорих
О буре жизни не мечтал.
А виноградные пустыни,
Дома и люди - всё гроба.
Лишь медь торжественной латыни
Поет на плитах, как труба.
Лишь в пристальном и тихом взоре
Равеннских девушек, порой,
Печаль о невозвратном море
Проходит робкой чередой.
Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущим счет,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поет.
Май-июнь 1909
Белла Ахмадулина
СНИМОК
Улыбкой юности и славы
чуть припугнув, но не отторгнув,
от лени или для забавы
так села, как велел фотограф.
Лишь в благоденствии и лете,
при вечном детстве небосвода,
клянется ей в Оспедалетти
апрель двенадцатого года.
Сложила на коленях руки,
глядит из кружевного нимба.
И тень ее грядущей муки
защелкнута ловушкой снимка.
С тем — через «ять» — сырым и нежным
апрелем слившись воедино,
как в янтаре окаменевшем,
она пребудет невредима.
И запоздалый соглядатай
застанет на исходе века
тот профиль нежно-угловатый,
вовек сохранный в сгустке света.
Какой покой в нарядной даме,
в чьем четком облике и лике
прочесть известие о даре
так просто, как названье книги.
Кто эту горестную мету,
оттиснутую без помарок,
и этот лоб, и челку эту
себе выпрашивал в подарок?
Что ей самой в ее портрете?
Пожмет плечами: как угодно!
и выведет: «Оспедалетти.
Апрель двенадцатого года».
Как на земле свежо и рано!
Грядущий день, дай ей отсрочку!
Пускай она допишет: «Анна
Ахматова» — и капнет точку.
1973
Кому зима - арак и пунш голубоглазый,
Кому душистое с корицею вино,
Кому жестоких звезд соленые приказы
В избушку дымную перенести дано.
Немного теплого куриного помета
И бестолкового овечьего тепла;
Я все отдам за жизнь - мне так нужна забота -
И спичка серная меня б согреть могла.
Взгляни: в моей руке лишь глиняная крынка,
И верещанье звезд щекочет слабый слух,
Но желтизну травы и теплоту суглинка
Нельзя не полюбить сквозь этот жалкий пух.
Тихонько гладить шерсть и ворошить солому,
Как яблоня зимой, в рогоже голодать,
Тянуться с нежностью бессмысленно к чужому,
И шарить в пустоте, и терпеливо ждать.
Пусть заговорщики торопятся по снегу
Отарою овец и хрупкий наст скрипит,
Кому зима - полынь и горький дым к ночлегу,
Кому - крутая соль торжественных обид.
О, если бы поднять фонарь на длинной палке,
С собакой впереди идти под солью звезд
И с петухом в горшке прийти на двор к гадалке.
А белый, белый снег до боли очи ест.
1922
Я двери настежь отворю,
И приглашаю вас – войдите!
Я сердце вам свое дарю –
Пожалуйста, примите!
И, если станет очень больно,
Оно разделит вашу боль.
Когда же радость переполнит,
Споет вам тихо «ми-фа-соль».
Не думайте, что ноша эта
Обременит вас на пути.
Она вам будет только светом,
Вам будет легче так идти!
2002 г.
(Ольга Домничева)
Осип Мандельштам
***
Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло,
Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра.
И почему-то мне начало утро армянское сниться,
Думал - возьму посмотрю, как живет в Эривани синица,
Как нагибается булочник, с хлебом играющий в жмурки,
Из очага вынимает лавашные влажные шкурки...
Ах, Эривань, Эривань! Иль птица тебя рисовала,
Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала?
Ах, Эривань, Эривань! Не город - орешек каленый,
Улиц твоих большеротых кривые люблю Вавилоны.
Я бестолковую жизнь, как мулла свой коран, замусолил,
Bремя свое заморозил и крови горячей не пролил.
Ах, Эривань, Эривань, ничего мне больше не надо,
Я не хочу твоего замороженного винограда!
Я вздрагиваю от холода -
Мне хочется онеметь!
А в небе танцует золото -
Приказывает мне петь.
Томись, музыкант встревоженный,
Люби, вспоминай и плачь
И, с тусклой планеты брошенный,
Подхватывай легкий мяч!
Так вот она - настоящая
С таинственным миром связь!
Какая тоска щемящая,
Какая беда стряслась!
Что, если, вздрогнув неправильно,
Мерцающая всегда,
Своей булавкой заржавленной
Достанет меня зведа?
По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959
(Белла Ахмадулина)
Скудный луч холодной мерою
Сеет свет в сыром лесу.
Я печаль, как птицу серую,
В сердце медленно несу.
Что мне делать с птицей раненой?
Твердь умолкла, умерла.
С колокольни отуманенной
Кто-то снял колокола.
И стоит осиротелая
И немая вышина,
Как пустая башня белая,
Где туман и тишина...
Утро, нежностью бездонное,
Полу-явь и полу-сон,
Забытье неутоленное,
Дум туманный перезвон...
1911
А.Блок "НЕЗНАКОМКА"
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной
Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
(24 апреля 1906, Озерки)
Мне грустно такими ночами,
Когда ни светло, ни темно.
И звезды косыми лучами
Внимательно смотрят в окно.
Глядят миллионные хоры
На мир, на меня, на кровать.
Напрасно задергивать шторы.
Не стоит глаза закрывать.
Глядят они в самое сердце,
Где усталость, и страх, и тоска.
И бьется несчастное сердце,
Как муха в сетях паука.
Когда же я стану поэтом
Настолько, чтоб все презирать,
Настолько, чтоб в холоде этом
Бесчувственным светом играть?
БЬЕТ ЖЕНЩИНА
В чьем ресторане, в чьей стране - не вспомнишь,
но в полночь
есть шесть мужчин, есть стол, есть Новый год,
и женщина разгневанная - бьет!
Быть может, ей не подошла компания,
где взгляды липнут, словно листья банные?
За что - неважно. Значит, им положено -
пошла по рожам, как белье полощут.
Бей, женщина! Бей, милая! Бей, мстящая!
Вмажь майонезом лысому в подтяжках.
Бей, женщина!
Массируй им мордасы!
За все твои грядущие матрасы,
за то, что ты во всем передовая,
что на земле давно матриархат -
отбить,
обуть,
быть умной,
хохотать,-
такая мука - непередаваемо!
Влепи в него салат из солонины.
Мужчины, рыцари,
куда ж девались вы?!
Так хочется к кому-то прислониться -
увы...
Бей, реваншистка! Жизнь - как белый танец.
Не он, а ты его, отбивши, тянешь.
Пол-литра купишь.
Как он скучен, хрыч!
Намучишься, пока расшевелишь.
Ну можно ли в жилет пулять мороженым?!
А можно ли
в капронах
ждать в морозы?
Самой восьмого покупать мимозы -
можно?!
Виновные, валитесь на колени,
колонны,
люди,
лунные аллеи,
вы без нее давно бы околели!
Смотрите,
из-под грязного стола -
она, шатаясь, к зеркалу пошла.
"Ах, зеркало, прохладное стекло,
шепчу в тебя бессвязными словами,
сама к себе губами
прислоняюсь
и по тебе
сползаю
тяжело,
и думаю: трусишки, нету сил -
меня бы кто хотя бы отлупил!.."
Андрей Вознесенский
Туман. Передо мной дорога,
По ней привычно я бреду.
От будущего я немного,
Точнее — ничего не жду.
Не верю в милосердье Бога,
Не верю, что сгорю в аду.
Так арестанты по этапу
Плетутся из тюрьмы в тюрьму...
...Мне лев протягивает лапу,
И я ее любезно жму.
— Как поживаете, коллега?
Вы тоже спите без простынь?
Что на земле белее снега,
Прозрачней воздуха пустынь?
Вы убежали из зверинца?
Вы — царь зверей. А я — овца
В печальном положеньи принца
Без королевского дворца.
Без гонорара. Без короны.
Со всякой сволочью на «ты».
Смеются надо мной вороны,
Царапают меня коты.
Пускай царапают, смеются,
Я к этому привык давно.
Мне счастье поднеси на блюдце —
Я выброшу его в окно.
Стихи и звезды остаются,
А остальное — все равно!..
Мелодія
Заболю, затужу,
заридаю... в собі, закурличу,
А про очі людські
засміюсь, надломивши печаль.
Помолюсь крадькома
на твоє праслов'янське обличчя,
І зоря покладе
на мовчання моє печать.
Забіліли сніги,
забіліли на цілому світі.
Опадає листок,
як зів'яле чаїне крило,
Там, де ми відбули,
там, де наше відтьохкало літо, -
Забіліли сніги... забіліли сніги...
замело.
Це приходить, мов сон.
Це приходить до мене із марень:
Теплий шепіт і схлип... чи сльоза,
чи роса од ріки?
І на обрій вечірній
ляга, мов на еллінський мармур,
Ледь означений профіль
і тиха лілея руки.
Я для інших одцвів,
я під серцем сховав свої квіти.
Я від ока чужого
туманом осіннім укривсь.
Але якось вночі
підійди і торкни мої віти -
Я тобі засвічусь,
як нікому іще не світивсь!..
Заболю, затужу, заридаю... в собі,
закурличу.
А про очі людські
засміюсь, надломивши печаль.
Помолюсь крадькома
на твоє праслов'янське обличчя,
І зоря покладе
на мовчання моє печать.
blagoroden_don
26.12.2010, 16:57
Памяти Софи Шоль и других немецких студентов, казненных за сопротивление нацистскому режиму
Твердило Время, глядя на нее:
«Лишь я реально. Остальное – дым.
Смири же сердце глупое свое
И подчинись велениям моим!»
На всей земле был слышен лишь его
Суровый голос .Больше ничего.
Тогда, с полуиздевкой бросив взгляд
На выкрашенный старый циферблат,
В ответ сказала медленно она:
«Неправда, есть иные времена.
Мерцают там, где обмелел мой взгляд,
И там, где обмелел мой слух, звенят».
А город погружался в вязкий мрак,
И дождь был зол и ветер был свистящ,
И каждому на плечи Зодиак
Тяжелый Каинов набросил плащ.
Ночь обнажала длинные ножи,
И свет был слаб, и капель цвет был ал.
И в каждом темном доме Каин жил
И в кошки-мышки с Авелем играл.
«Как холодно, - промолвила она. –
Но нет, свеча погаснуть не должна».
Она во мрак, дрожа от ветра, шла
И солнце тайное в груди несла.
Закон за горло молча брал ее.
Смеялся старый циферблат над ней.
По глупости уйти в небытие,
Не правда ли – что может быть смешней?!
«Пока ты здесь, пока еще ты есть,
могла бы знаки времени прочесть».
И тихо им ответила она:
«Читала, но читала между строк.
Мне подведен итог. Мой вышел срок.
А все же – есть иные времена.
И злобно заскрипели шестерни.
И время к цели понесли они.
Сгустился мрак. Она вошла в него
И не сказала больше ничего.
Перевод А. Казарновского
Какое блаженство, что блещут снега,
что холод окреп, а с утра моросило,
что дико и нежно сверкает фольга
на каждом углу и в окне магазина.
Пока серпантин, мишура, канитель
восходят над скукою прочих имуществ,
томительность предновогодних недель
терпеть и сносить - что за дивная участь!
Какая удача, что тени легли
вкруг елок и елей, цветущих повсюду,
и вечнозеленая новость любви
душе внушена и прибавлена к чуду.
Откуда нагрянули нежность и ель,
где прежде таились и как сговорились!
Как дети, что ждут у заветных дверей,
я ждать позабыла, а двери открылись.
Какое блаженство, что надо решать,
где краше затеплится шарик стеклянный,
и только любить, только ель наряжать
и созерцать этот мир несказанный...
Белла Ахмадулина
Весна прикинулась зимой -
Бездарно как-то, неумело,
И неопрятной бахромой,
Висит метель. Мне надоело.
А ты все про мои глаза,
К тому же, не своими фразами:
Сперва сказал, что бирюза,
А под конец назвал алмазами.
...А за окном опять метели,
Когда же это прекратится?..
Ну, подожди хоть две недели,
Я не могу сейчас влюбиться.
Екатерина Горбовская.
Снежной манны крупа,
ветра свежая новость.
Чудо - это судьба,
у которой проснулась совесть.
Речи ручной зверь,
нежности междуречье.
Встретились. Что теперь?
Вечно идти навстречу.
Вера Павлова
Слово
В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа,
Как домашний, подъяремный скот,
Потому, что все оттенки смысла
Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку
Покоривший и добро и зло,
Не решаясь обратиться к звуку,
Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно
Только слово средь земных тревог,
И в Евангельи от Иоанна
Сказано, что слово это Бог.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.
СКАЧЕТ ЛИ СВАДЬБА....
Скачет ли свадьба в глуши потрясенного бора,
Или, как ласка, в минуты ненастной погоды
Где-то послышится пение детского хора,-
Так - вспоминаю - бывало и в прежние годы!
Вспыхнут ли звезды - я вспомню, что прежде
блистали
Эти же звезды. А выйду случайно к парому,-
Прежде - подумаю - эти же весла плескали...
Будто о жизни и думать нельзя по-другому!
Ты говоришь, говоришь, как на родине лунной
Снег освещенный летел вороному под ноги,
Как без оглядки, взволнованный, сильный и юный,
В поле открытое мчался ты вниз по дороге!
Верил ты в счастье, как верят в простую удачу,
Слушал о счастье младенческий говор природы,-
Что ж, говори! Но не думай, что, если заплачу,
Значит, и сам я жалею такие же годы.
Грустные мысли наводит порывистый ветер.
Но не об этом. А вспомнилось мне, что уныло
Прежде не думал: "Такое, мне помнится, было!"
Прежде храбрился: "Такое ли будет на свете!"
Вспыхнут ли звезды - такое ли будет на свете! -
Так говорил я. А выйду случайно к парому,-
"Скоро,- я думал,- разбудят меня на рассвете,
Как далеко уплыву я из скучного дому!.."
О, если б завтра подняться, воспрянувши духом,
С детскою верой в бессчетные вечные годы,
О, если б верить, что годы покажутся пухом,-
Как бы опять обманули меня пароходы!..
НИКОЛАЙ РУБЦОВ
Хотя б во сне давай увидимся с тобой.
Пусть хоть во сне
твой голос зазвучит...
В окно —
не то дождем,
не то крупой
с утра заладило.
И вот стучит, стучит...
Как ты необходима мне теперь!
Увидеть бы.
Запомнить все подряд...
За стенкою о чём-то говорят.
Не слышу.
Но, наверно,— о тебе!..
Наверное,
я у тебя в долгу,
любовь, наверно, плохо берегу:
хочу услышать голос —
не могу!
Лицо пытаюсь вспомнить —
не могу!..
...Давай увидимся с тобой хотя б во сне!
Ты только скажешь, как ты там.
И всё.
И я проснусь.
И легче станет мне...
Наверно, завтра
почта принесет
письмо твое.
А что мне делать с ним?
Ты слышишь?
Ты должна понять меня —
хоть авиа,
хоть самым скоростным,
а все равно пройдет четыре дня.
Четыре дня!
А что за эти дни
случилось —
разве в письмах я прочту?!
Как эхо от грозы, придут они...
Давай увидимся с тобой —
я очень жду —
хотя б
во сне!
А то я
не стерплю,
в ночь
выбегу
без шапки,
без пальто...
Увидимся давай с тобой,
а то...
А то тебя сильней я полюблю.
serg1969
26.12.2010, 21:14
Вот счастье - с тобой говорить, говорить, говорить!
Вот радость - весь вечер, и вкрадчивой ночью, и ночью.
О, как она тянется, звёздная тонкая нить,
Прошив эту тьму, эту яму волшебную, волчью!
До ближней звезды и за год не доедешь! Вдвоём
В медвежьем углу глуховатой Вселенной очнуться
В заставленной комнате с креслом и круглым столом.
О жизни. О смерти. О том, что могли разминуться.
Могли зазеваться. Подумаешь, век или два!
Могли б заглядеться на что-нибудь, попросту сбиться
С заветного счёта. О, радость, ты здесь, ты жива.
О, нацеловаться! А главное, наговориться!
За тысячи лет золотого молчанья, за весь
Дожизненный опыт, пока нас держали во мраке.
Цветочки на скатерти - вот что мне нравится здесь.
О Тютчевской неге. О дивной полуденной влаге.
О вилле, ты помнишь, как двое порог перешли
В стихах его римских, спугнув вековую истому?
О стуже. О корке заснеженной бедной земли,
Которую любим, ревнуя к небесному дому.....
Александр Кушнер
А у нас декабрь, но вокруг по-вешнему
Сыро и горячо.
Я захожу домой и вешаю
Голову на крючок.
Чайник вскипает, на окнах вязью
Странные письмена.
Господи, если ты вдруг на связи, -
Как она без меня?
Господи, лучшее, что ты выдумал,
Сделано из ребра.
Выдуто, выверено и выдано,
Чай на губах мешается с выдохом
Теплого серебра.
Господи, дай ей пути лучистые,
Лучшие из твоих.
Если нам вдруг на двоих расчислено,
Я обойдусь, но чтоб ей по-честному
Счастья за нас двоих.
Чтобы она не видела черного
В розе твоих ветров.
Чтобы хоть раз забыла про чертово
Злое своё метро.
Чтоб миновали ее трущобы,
Изморозь, гарь и ил,
Чтобы играл Михаил и чтобы
Подыгрывал Гавриил.
Господи, я всё словами порчу,
Истина не в речах,
Весной, когда набухают почки,
Может быть, ты проверишь почту
И прочтешь белизну плеча,
И щека ее горяча
И она прикусывает цепочку,
Чтобы не закричать.
serg1969
26.12.2010, 21:31
Под прикрытием мрака и темноты,
неожиданны и дики,
Из людей выпрыгивают коты
И уходят на чердаки.
И пропасть боятся, и успеть хотят.
Огоньки во тьме горят там и тут.
Это кошки там рядами сидят,
И горят глазами, и ждут.
Чуть заметен свет. Весь внутри огонь,
Он укрыт, как в сон, в телесную рвань.
Ибо каждый кот - по-своему - конь,
А каждая кошка - лань.
Пусть шуршат вокруг несбывшиеся мечты
Ворхами свидетельств и паспортов -
Ведь находят кошек своих коты,
И находят кошки котов.
Утром мы идём по своим следам,
Возвращаемся, кто куда.
И грустно нам, и холодно нам,
И страшно нам иногда.
Но не страшен страх. Он как лишняя ложь.
Как бессмысленный от самих себя побег.
Ибо каждый кот - по-своему - дождь,
И каждая кошка - снег......
Гарсиа Лорка
Будем горевать
в стол.
Душу открывать
в стол.
Будем рисовать
в стол.
Даже танцевать —
в стол.
Будем голосить
в стол.
Злиться и грозить —
в стол!
Будем сочинять
в стол...
И слышать из стола
стон.
serg1969
26.12.2010, 21:55
В теплом зале кафе зажигались вечерние свечи,
А на улице вновь умывалась дождями луна…
ОН сидел у стены и смотрел сквозь октябрьский вечер
На ее силуэт одинокий, в углу у окна.
Он сидел и смотрел. Ореолом застыли мгновенья
Заигравшись каштановой тенью в ее волосах…
А она, отвернувшись, ловила его отраженье
На ладони стекла. И скрывала печаль на губах.
Почему он молчит? Почему же робеет мальчишкой?
Подошел бы, сказал, что нибудь, пусть совсем невпопад!
Может быть, для него, хороша и пригожа не слишком?
Может быть не свободен ? Наверное, даже женат…
Нет, он не был женат. И давно подустал от свободы.
Но как мог подойти к незнакомой богине, как мог?
Без сомнений, она усмехнется надменно и гордо,
И, накинув свой плащ, упорхнет в бесконечность дорог…
***
Тихо плакала ночь и дышала надрывно и сыро…
Разошлись в тишине полюсами не общей судьбы…
Он не знал..Нет, не знал, как она, в полумраке квартиры,
Молча, куталась в плед одинокой своей красоты…
Оксана Кесслер
Помогите мне, стихи!
Так случилось почему-то:
на душе
темно и смутно.
Помогите мне,
стихи.
Слышать больно.
Думать больно.
В этот день и в этот час
я —
не верующий в Бога —
помощи прошу у вас.
Помогите мне,
стихи,
в это самое мгновенье
выдержать,
не впасть в неверье.
Помогите мне,
стихи.
Вы не уходите прочь,
помогите, заклинаю!
Чем?
А я и сам не знаю,
чем вы можете
помочь.
Разделите эту боль,
научите с ней расстаться.
Помогите мне
остаться
до конца
самим собой.
Выплыть.
Встать на берегу,
снова
голос
обретая.
Помогите...
И тогда я
сам
кому-то помогу.
Подводный
26.12.2010, 22:10
Герман Гессе
Жалоба
Не быть, а течь в удел досталось нам,
И, как в сосуд, вливаясь по пути
То в день, то в ночь, то в логово, то в храм,
Мы вечно жаждем прочность обрести.
Но нам остановиться не дано,
Найти на счастье, на беду ли дом,
Везде в гостях мы, все для нас одно,
Нигде не сеем и нигде не жнем.
Мы просто глина под рукой творца.
Не знаем мы, чего от нас он ждет.
Он глину мнет, играя, без конца,
Но никогда ее не обожжет.
Застыть хоть раз бы камнем, задержаться,
Передохнуть и в путь пуститься снова!
Но нет, лишь трепетать и содрогаться
Нам суждено, - и ничего другого.
Ступени
Цветок сникает, юность быстротечна,
И на веку людском ступень любая,
Любая мудрость временна, конечна,
Любому благу срок отмерен точно.
Так пусть же, зову жизни отвечая,
Душа легко и весело простится
С тем, с чем связать себя посмела прочно,
Пускай не сохнет в косности монашьей!
В любом начале волшебство таится,
Оно нам в помощь, в нем защита наша.
Пристанищ не искать, не приживаться,
Ступенька за ступенькой, без печали,
Шагать вперед, идти от дали к дали,
Все шире быть, все выше подниматься!
Засасывает круг привычек милых,
Уют покоя полон искушенья.
Но только тот, кто с места сняться в силах,
Спасет свой дух живой от разложенья.
И даже возле входа гробового
Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный,
И путь опять начнется непрерывный...
Простись же, сердце, и окрепни снова.
Фрагменты книги "Игра в бисер"
serg1969
26.12.2010, 22:10
Железное сердце и смелость колючая,
Кипящая мудрость... Нет, что-то не клеится.
А впрочем, эпитет зависит от случая...
Осталась одна небольшая безделица:
Заставить поверить в свое всемогущество,
Прикинувшись кем-то большим и бесчувственным...
У масок всегда есть одно преимущество:
Никто не смеется над истинным Гудвином,
Который боится собак – и последние
Две тысячи лет не заглядывал в зеркало...
Но правда бывает еще беспросветнее
Той лжи, что бездумно ее исковеркала.
Иди, моя милая, цокай трофеями...
Волшебники тоже бывают заблудшие.
Не туфельки делают девочек феями,
А только надежда на самое лучшее.....
А. Полетаева
Когда я вернусь - ты не смейся, - когда я вернусь,
Когда пробегу, не касаясь земли, по февральскому снегу,
По еле заметному следу к теплу и ночлегу,
И, вздрогнув от счастья, на птичий твой зов оглянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь...
Послушай, послушай - не смейся, - когда я вернусь,
И прямо с вокзал, разделавшись круто с таможней,
И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный, раешный
Ворвусь в этот город, которым казнюсь и клянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь...
Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит меня и заплещется в сердце моем...
Когда я вернусь... О, когда я вернусь...
Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи
Тот старый мотив, тот давнишний, забытый, запетый,
И я упаду, побежденный своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои,
Когда я вернусь... А когда я вернусь?
Любовь и разлука
(Дорожная песня)
Еще он не сшит, твой наряд подвенечный,
и хор в нашу честь не споет...
А время торопит -- возница беспечный, --
и просятся кони в полет.
Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга,
не смолк бубенец под дугой...
Две вечных подруги -- любовь и разлука --
не ходят одна без другой.
Мы сами раскрыли ворота, мы сами
счастливую тройку впрягли,
и вот уже что-то сияет пред нами,
но что-то погасло вдали.
Святая наука -- расслышать друг друга
сквозь ветер, на все времена...
Две странницы вечных -- любовь и разлука --
поделятся с нами сполна.
Чем дальше живем мы, тем годы короче,
тем слаще друзей голоса.
Ах, только б не смолк под дугой колокольчик,
глаза бы глядели в глаза.
То берег -- то море, то солнце -- то вьюга,
то ангелы -- то воронье...
Две вечных дороги -- любовь и разлука --
проходят сквозь сердце мое.
Б. Окуджава
serg1969
26.12.2010, 22:39
В кресло с ногами залезть,
Выключить свет,
И, вбирая в себя фиолетовый сумрак,
Замереть.
Так, чтоб слышать, как сходит на нет
След на ковре
Под приливы вечернего шума.
Пеной проносится жизнь
Там за окном,
А внутри - тишина, темнота, даже воздух недвижен,
Всё отключить.
Стать лишь светлым безмолвным пятном,
Ожидая,
Как капли росы замерцают на крыше.
Позабыть все страницы свои,
И все имена.
Позабыть, кем ты был, кто ты есть и кем будешь...
Позови!
Я возникну из небытия.
Для тебя.
Как ты вспомнишь.
Каким не забудешь....
Григорий Грин
НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ
Ни в жены, ни в любовницы, ни в сестры:
Нет верности, нет страстности, нет дружбы.
Я не хотел бы с ней попасть на остров
Необитаемый: убила глушь бы.
Когда любим и любишь, счастьем рая
Глушь может стать. Но как любить такую?
Как быть с ней вечно вместе, созерцая
Не добрую и вместе с тем не злую?
Вечерние меня пугали б тени,
Не радовал бы и восход румяный.
Предаст. Расстроит. Омрачит. Изменит.
Раз нет мужчин, хотя бы с обезьяной.
Игорь Северянин
НАСМЕШКА КОРОЛЯ
Властитель умирал. Льстецов придворных стая
Ждала его конца, сдувая с горностая,
Одежды короля пылинки, между тем,
Как втайне думала: "Когда ж ты будешь нем?"
Их нетерпение заметно королю
И он сказал, съев ломтик апельсина:
"О верные рабы! Для вас обижу сына:
Я вам отдам престол, я сердце к вам крылю!"
И только он умолк - в разнузданности дикой
Взревели голоса, сверкнули палаши.
И вскоре не было у ложа ни души,-
Лишь двадцать мертвых тел лежало пред владыкой.
Игорь Северянин
serg1969
26.12.2010, 23:40
Перед небом и под ним равные,
Что мы поняли в себе, главного?
Что мы поняли в других, в сущности?
В чьих-то крыльях, о стекло бьющихся,
В чьих-то крашенных глазах бешенных,
В чьих-то чувствах донельзя смешанных,
В чьих-то ранах, что лечить некому,
В чьих-то .... Полно, просто нам некогда.
Просто...
Просто никто ничего не понял,
Что там бормочет какой-то ветер,
До одуренья валяясь в лете,
Бросившись пить из моих ладоней.
Просто не рвался никто из кожи
Думать как озеро, всею гладью.
Просто никто не примерил платья
Непостижимой коровки божьей.
Просто никто не хотел признаться
В том, что не знает, как плачут кони.
Просто никто ничего не понял,
Да и по совести - не пытался.
Так вот бредем по зеркальным лужам,
Не понимая, что топчем лица,
Сколько же сон этот будет длиться?
Просто никто никому не нужен.
Просто никто не хотел и не был
Так же огромен, как это небо,
Искренен так, как во сне летаем.
Каждый по своему непонимаем......
Елена Бушуева
Ты, как зима, как альбинос,
Вся так чиста и анемична,
Ты только профиль, тонкий нос,
Прохладной давности античной.
Но глаз, как ворон на суку,
Глядит в себя, крыло топорща,
Он здесь не свой, он на духу
Пред вечностью, иль перед прошлым.
Но тело в стороне души
Красивое живет иначе.
Вот так икона входит в жизнь
И значит нам не то, что значит.
Дмитрий Пригов
__________________
И все равно мы дети. Нам так страшно
На елку опоздать из-за метели,
Из-за трамвая, или гололеда,
На этот праздник детский опоздать.
Мы женимся, разводимся, простите,
Но все равно мы дети - мы на елку.
И мы летим за праздничной добавкой
Добавьте нам хоть Старый Новый год!
Он старый, старый, он совсем уже не новый,
На нем уже пылали эти свечи,
На них уже сверкали эти слезы,
Однажды утром эти гости разошлись.
Но мы летим опять на это пламя,
Но втайне мы надеемся на чувство.
На эту самую желанную добавку,
Добавьте нам хоть Старый Новый год!
Он старый, старый, он совсем уже не новый,
На нем уже звенели эти струны,
И этот снег, и этот воск, и эти чувства.
Однажды утром этот воск окаменел.
Но все равно мы дети, мы на елку.
И мы летим за этой призрачной добавкой,
За невозвратным и неповторимым,
Добавьте нам хоть Старый Новый год!
Он старый, старый, он совсем уже не новый,
На нем уже слыхали эти песни.
На нем уже пылали эти клятвы
Однажды утром - только пепел золотой
Но мы готовы умереть за этот пепел,
За это праздник нашей нежности и грусти
И мы летим за этой призрачной добавкой,
Добавьте нам хоть Старый Новый год...
И все равно мы дети - мы на елку,
И мы летим за этой призрачной добавкой,
За невозвратным и неповторимым,
Добавьте нам хоть Старый Новый год.
Лев Степанов
С первого по тринадцатое
нашего января
сами собой набираются
старые номера
сняли иллюминацию
но не зажгли свечей
с первого по тринадцатое
жёны не ждут мужей
с первого по тринадцатое
пропасть между времён
вытри рюмашки насухо
выключи телефон
дома как в парикмахерской
много сухой иглы
простыни перетряхиваются
не подмести полы
вместо метро "Вернадского"
кружатся дерева
сценою императорской
кружится Павлова
с первого по тринадцатое
только в России празднуют
эти двенадцать дней
как интервал в ненастиях
через двенадцать лет
вьюгою патриаршею
позанесло капот
в новом непотерявшееся
старое настаёт
будто репатриация
я закопал шампанское
под снегопад в саду
выйду с тобой с опаскою
вдруг его не найду
нас обвенчает наскоро
белая коронация
с первого по тринадцатое
с первого по тринадцатое
Андрей Вознесенский
Ты хочешь знать, как она поживает?
Алена Терехова
Ты хочешь знать , как она поживает?…
Любит ли также бродить под дождем?..
Помнит ли?… Ищет? Хоть каплю скучает?
Хочет ли снова остаться вдвоем…
Как объяснить тебе то состояние…?
Как дотянуться до нужной струны…
Чтобы твое участилось дыхание,
Как у нее в миг разбитой мечты…
Как передать это чувство затмения?
Боль не сравниться с разрывом души…
С криком немым, внутренним жжением…
Просто падением в мир пустоты….
Тихая, робкая, нежная,…..странная …
Как –то пытается день за днём жить…
Любит …как прежде…,но знает, что заново
Веру в тебя больше не воскресить…
...То ненависть пытается любить
Или любовь хотела б ненавидеть?
Минувшее я жажду возвратить,
Но, возвратив, боюсь его обидеть,
Боюсь его возвратом оскорбить.
Святыни нет для сердца святотатца,
Как доброты у смерти... Заклеймен
Я совестью, и мне ли зла бояться,
Поправшему любви своей закон!
Но грешники - безгрешны покаяньем,
Вернуть любовь - прощение вернуть.
Но как боюсь я сердце обмануть
Своим туманно-призрачным желаньем:
Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить
Себя легко и свет небес не видеть...
Что ж это: зло старается любить,
Или любовь мечтает ненавидеть?..
Игорь Северянин
Быть может оттого, что ты не молода,
Но как-то трогательно-больно моложава,
Быть может, оттого я так хочу всегда
С тобою вместе быть; когда, смеясь лукаво,
Раскроешь широко влекущие глаза
И бледное лицо подставишь под лобзанья,
Я чувствую, что ты вся - нега, вся - гроза,
Вся - молодость, вся - страсть; и чувства без названья
Сжимают сердце мне пленительной тоской,
И потерять тебя - боязнь моя безмерна...
И ты, меня поняв, в тревоге головой
Прекрасною своей вдруг поникаешь нервно,-
И вот другая ты: вся - осень, вся - покой...
Игорь Северянин
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
Игорь Северянин
В твоих глазах
Для пристального взгляда
Какой-то есть
Рассеянный ответ...
Небрежно так
Для летнего наряда
Ты выбираешь нынче
Желтый цвет.
Я слышу голос
Как бы утомленный,
Я мало верю
Яркому кольцу...
Не знаю, как там
Белый и зеленый,
Но желтый цвет
Как раз тебе к лицу!
До слез тебе
Нужны родные стены,
Но как прийти
К желанному концу?
И впрямь, быть может,
Эго цвет измены,
А желтый цвет
Как раз тебе к лицу...
Николай Рубцов
Дождь, как орган зрения миллиона небесных слепцов,
изучает город под разными углами благодаря ветру.
Поколение детей отмежевалось зонтами от поколения отцов,
сидящих дома и глядящих на шляпу из фетра.
Семейные откровения не тронут продвинутого юнца,
занятого выведением прыщей и подведением брови,
укрывшегося от обвинений речитативом без конца
о порченной преждевременно молодой крови.
Старики, сняв зубы и парики, зырят телек,
где устроили распрю два зависимых кандидата,
чья речь напоминает шелест денег
или объяснение вернувшегося из самоволки солдата.
Никто не осмелится пойти против воли детей.
Будущие поколения безжалостны и капризны.
Чем больше на пути попадется строптивых пней,
тем больше свободного места будет в новой отчизне.
Дождь, как речистый любвиобильный Гомер,
увлечен наблюдением новой людской породы,
молчаливому подает ровным шуршаньем пример,
учит повиновению улицам шумные воды.
mothlight
27.12.2010, 18:25
Сегодня День памяти Осипа Мандельштама
Я наравне с другими хочу тебе служить
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.
Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.
Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.
Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.
На пересылке во Владивостоке
Звёздный луч – как соль на топоре…
О.Э. Мандельштам
Через семьдесят лет здесь от кладбища нет ни креста,
И от зоны транзитной – ни вышек уже, ни развалин.
Новый микрорайон, мокрый снег, и аллея пуста.
Возле школы торчит снеговик, словно гипсовый Сталин.
По словам очевидца, вот здесь находился тот ров.
Когда строили школу – играли в футбол черепами,
Матерились, водярою грелись у едких костров
И не знали совсем о поэте таком – Мандельштаме.
А тогда ведь ещё оставался тот самый карьер,
Где для стройки киркой вырубали из сопки по камню
В Колыму не попавшие зеки с печатью «каэр»,
В протоколах допросов оставив чернильную каплю.
Оставалось кирпичное здание с тех же времён,
На огрызках забора колючая ржавчина тлела…
Нынче улица здесь Вострецова и микрорайон
Востроглазых домов. Им какое до прошлого дело?..
Только в полночь сырую, в декабрьскую полночь – услышь:
То ли ветер с залива ударит по пластику окон,
То ли где-то за стенкой заплачет соседский малыш,
То ли всхлипнет морская звезда в океане глубоком.
Это мы – фотокарточки жёлтые в профиль, анфас.
Это мы – восемь строк на обёрточной серой бумаге.
Это мы – через семьдесят лет – вспоминаем о вас
До морозной зари, до подъёма в тифозном бараке.
Ничего, ничего, всё проходит – и это пройдёт,
Сдует вешки-былинки и смоет былинные вехи.
И опять звёздный луч на солёный топор упадёт,
И воробушек снова, даст Бог, зазимует в застрехе.
Декабрь 2008.
Александр Галич
Возвращение на Итаку
Памяти Осипа Эмильевича Мандельштама
"...в квартире, где он жил, находились он,
Надежда Яковлевна и Анна Андреевна
Ахматова, которая приехала его навестить
из Ленинграда. И вот они сидели все
вместе, пока длился обыск, до утра, и
пока шел этот обыск, за стеною, тоже до
утра, у соседа их, Кирсанова, ничего не
знавшего об обыске, запускали пластинки с
модной в ту пору гавайской гитарой..."
"И только и света,
Что в звездной, колючей неправде,
А жизнь промелькнет
Театрального капора пеной,
И некому молвить
Из табора улицы темной..."
Мандельштам
Всю ночь за стеной ворковала гитара,
Сосед-прощелыга крутил юбилей,
А два понятых, словно два санитара,
А два понятых, словно два санитара,
Зевая, томились у черных дверей.
И жирные пальцы, с неспешной заботой,
Кромешной своей занимались работой,
И две королевы глядели в молчании,
Как пальцы копались в бумажном мочале,
Как жирно листали за книжкою книжку,
А сам-то король - все бочком, да вприпрыжку,
Чтоб взглядом не выдать - не та ли страница,
Чтоб рядом не видеть безглазые лица!
А пальцы искали крамолу, крамолу...
А там, за стеной все гоняли "Рамону":
"Рамона, какой простор вокруг, взгляни,
Рамона, и в целом мире мы одни".
"...А жизнь промелькнет
Театрального капора пеной..."
И глядя, как пальцы шуруют в обивке,
Вольно ж тебе было, он думал, вольно!
Глотай своего якобинства опивки!
Глотай своего якобинства опивки!
Не уксус еще, но уже не вино.
Щелкунчик-скворец, простофиля-Емеля,
Зачем ты ввязался в чужое похмелье?!
На что ты истратил свои золотые?!
И скушно следили за ним понятые...
А две королевы бездарно курили
И тоже казнили себя и корили -
За лень, за небрежный кивок на вокзале,
За все, что ему второпях не сказали...
А пальцы копались, и рвалась бумага...
И пел за стеной тенорок-бедолага:
"Рамона, моя любовь, мои мечты,
Рамона, везде и всюду только ты..."
"...И только и света,
Что в звездной, колючей неправде..."
По улице черной, за вороном черным,
За этой каретой, где окна крестом,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Я буду метаться в дозоре почетном,
Пока, обессилев, не рухну пластом!
Но слово останется, слово осталось!
Не к слову, а к сердцу подходит усталость,
И хочешь, не хочешь -- слезай с карусели,
И хочешь, не хочешь - конец одиссеи!
Но нас не помчат паруса на Итаку:
В наш век на Итаку везут по этапу,
Везут Одиссея в телячьем вагоне,
Где только и счастья, что нету погони!
Где, выпив "ханжи", на потеху вагону,
Блатарь-одессит распевает "Рамону":
"Рамона, ты слышишь ветра нежный зов,
Рамона, ведь это песнь любви без слов..."
"...И некому, некому,
Некому молвить
Из табора улицы темной..."
Перечитывая Мандельштама
И в наказанье за гордыню, неисправимый звуколюб…
О. Мандельштам
Не щадит, вещим щебетом горбит
оловянной зимы соловей –
ты вернулся в свой призрачный город,
он засел у тебя в голове
изнуряющей певчей двойчаткой,
парной флейтой, зовущей взахлёб,
и неведомый навык впечатан
в лёгким холодом схваченный лоб.
Будь неладна же эта наука,
но в строке размывается явь,
снова плавится олово звуков,
и по топкому времени вплавь
ты уходишь с позорной галеры –
дальше, больше, в неведенье, вглубь –
звукопряд, звуколов, легковерный,
одураченный тьмой звуколюб.
И спасёшься ли тем, что бормочешь
сам себе и зиме наизусть
неизбывные зябкие строчки?
Даже если и нет, ну и пусть –
ты вернулся, ты празднуешь встречу,
только всё нестерпимей горчат
междустрочия тающей речи,
не вмещаемые в звукоряд...
Жизнь упала, как зарница,
Как в стакан воды - ресница.
Изолгавшись на корню,
Никого я не виню.
Хочешь яблока ночного,
Сбитню свежего, крутого,
Хочешь, валенки сниму,
Как пушинку подниму.
Ангел в светлой паутине
В золотой стоит овчине,
Свет фонарного луча -
До высокого плеча.
Разве кошка, встрепенувшись,
Черным зайцем обернувшись,
Вдруг простегивает путь,
Исчезая где-нибудь.
Как дрожала губ малина,
Как поила чаем сына,
Говорила наугад,
Ни к чему и невпопад.
Как нечаянно запнулась,
Изолгалась, улыбнулась -
Так, что вспыхнули черты
Неуклюжей красоты.
Полночь… два часа… четыре…
Ты один в пустой квартире.
Равнодушна злая ночь.
Кто поможет?.. Чем помочь?..
Мы судьбу творили сами,
Что ж там плакать: «Помоги!»?
Свет луны в оконной раме..одинокие шаги..
Одинокое окошко..одиноко плачет кошка..
И на всем лежит печаль – одиночества печать.
Пропадешь ли в зимней стуже,
Затеряешься в ночи –
Никому совсем не нужен..
Хоть кричи, хоть не кричи.
Но… рассвет стучится в двери,
Снова в чудеса поверим.
Горизонт поутру чист.
В жизни пишем новый лист :).
(А.Бацын)
Как по улицам Киева-Вия
Ищет мужа не знаю чья жинка,
И на щёки её восковые
Ни одна не скатилась слезинка.
Не гадают цыганочки кралям,
Не играют в Купеческом скрипки,
На Крещатике лошади пали,
Пахнут смертью господские Липки.
Уходили с последним трамваем
Прямо за город красноармейцы,
И шинель прокричала сырая:
- Мы вернёмся ещё, разумейте!...
Осип Мандельштам
І – брат – за брата.
І – на брата – брат…
І – син – за батьком,
Й перед ним – туди все…
За маскарадом – знову – маскарад.
І знай: чи виродився,
Чи таким вродився…
Стіна – стіною.
Глухо, й не волай.
Тобі цю товщу не перекричати.
Вона ще довго буде, як була
Й опісля тебе лишиться стояти.
Бо перший камінь –
У глибинах душ,
Бо перший мур –
Між тими, хто найближчі…
Стіна стоїть так довго, що як зрушить –
За нею може бути кладовище.
Стоїть й між нами мур нерозумінь.
Невже не одного з тобою Слова?
Поглянь, так близько розлилося синім
Високе небо тихо і святково.
І вже давно забулось: хто кого.
Праві обоє. І - обоє винні.
Крізь товщу стін не викричиш любов.
Та й не кричать: ні Богу, ні людині.
Волосы за висок
между пальцев бегут,
как волны, наискосок,
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз,
замерших на бегу
против теченья. Раз-
розненный мир черт
нечем соединить.
Ночь напролет след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой,
упираясь в простор,
рассеченный слезой.
Вверх по теченью, вниз -
я. Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
там, по теченью вверх,
что (не труди глаза)
там у твоей реки?
Не то же ли там, что за
устьем моей руки?
Мир пятерни. Срез
ночи. И мир ресниц.
Тот и другой без
обозримых границ.
И наши с тобой слова,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла.
Иосиф Бродский
serg1969
27.12.2010, 21:15
Есть такие края , где куда- то выводят дороги;
измеренья такие , где в тундре растет кипарис.
В тихом омуте там в изобилии водятся боги ,
чей заветный Олимп опрокинут вершиною вниз.
Эти боги порой надевают джинсу и гавайки ,
и выходят в народ ,незаметно смешавшись с толпой ,
чтоб услышать от нас о себе изощренные байки ,
чтоб божественный грех замолить предо мной и тобой ,
чтоб лениво пройтись в парке отдыха или культуры ,
чтоб отведать пивка , жажду счастья легко утоля ,
и подумать "Пора упразднять силовые структуры ,
что и так существуют одной декорации для..." .
чтоб потом ублажив свои органы зренья и слуха ,
вновь спуститься к Олимпу ,желаньям своим вопреки...
Есть такие края , где любовь-состояние духа
и где каждый иммунен к бактериям зла и тоски....
Александр Габриэль
Angelinushka
27.12.2010, 22:48
Сегодня День памяти Осипа Мандельштама
Я наравне с другими хочу тебе служить
Боже, как давно я постила это стихотворение, одно из моих любимейших, на первых страницах этой темы) Осип Мандельштам - один из величайших поэтов всех времён и народов.
Природа - тот же Рим и отразилась в нем.
Мы видим образы его гражданской мощи
В прозрачном воздухе, как в цирке голубом,
На форуме полей и в колоннаде рощи.
Природа - тот же Рим, и, кажется, опять
Нам незачем богов напрасно беспокоить,-
Есть внутренности жертв, чтоб о войне гадать,
Рабы, чтобы молчать, и камни, чтобы строить!
Веста 07
27.12.2010, 23:19
Губами нежными, как лепестки цветов,
Ты пил меня и я с ума сходила!
Я знаю ты пришел ко мне из снов…
Я помню все, что между нами было!
__
Я помню каждый жест и каждый взгляд,
И каждый взмах ресниц, как крыльев птицы.
И не было уже пути назад…
И не хватало сил остановиться!
__
Твой голос как хорошее вино,
И танец рук твоих безумно страстный,
Все было так недавно, так давно…
Но знаю я, что было не напрасно!
__
Я засыпала на твоем плече,
Уткнувшись в грудь, как маленький ребенок,
Я знала в этот, миг ты был – ничей…
И улыбалась я тебе спросонок.
__
И мне казалось…счастье наяву!
Такое близкое, что было страшно даже!
И я тебя котенком назову…
И ты жене об этом не расскажешь!!!
__
Да! Я была конечно не права.
Не думала о том, что дальше будет…
Твоя жена! Семейный долг…Слова…
Ну кто, скажите мне –Любовь осудит!
__
Губами нежными, как терпкое вино,
Ты пил меня … И я с ума сходила!
Все было так недавно… Так давно!
Но, боже мой, КАК ВСЕ ПРЕКРАСНО БЫЛО!!!
© Copyright: Елли, 2003
Свидетельство о публикации №1310221150
Туманиться червона ртуть зірок
У небі, незахищенім – мов крила.
Все заросло снігами… і Дніпро…
Дніпро заріс… колиска і могила.
Нема доріг і запахів.
Лиш десь
Інтимний шепіт, а чи кулі посвист.
І хтось мене до вирію веде,
І хтось мені, далекий, стелить постіль.
За горизонтом, де цвітуть сади,
Мов піняться вогненно вогкі вина,
Душа танцює… дід ще молодий…
Іще початок, ще не половина.
Ще сіно пахне космосом віків,
А космос – океаном окаянним.
Зима… зима… сніги до димарів…
І рік новий… і ми, від щастя п’яні,
Рахуємо сніжинки теплих слів,
Що всім сміються крізь твоє волосся.
Сніги…
Нема ні неба, ні землі.
Того чекаєм, що уже збулося…
Битий фарфор снігів.
Напівсонна жура за собою...
Як монета в труну, пада в річку нічийна зоря.
Завтра вдарить мороз –
І болюче білючим загоїть
У пташках, у вовках, в бунтарях.
Світла церква в снігах без єдиного цвяха постала,
Ну хіба що оті – у Христових руках на хресті...
Битий фарфор снігів на лісах, цвинтарях, на вокзалах –
Мов розчинені «царською водкою»* осені сни золоті.
Тихо. Вітер – як час, а чи Бог... непомітно присутній.
Кожна п’яна сніжинка спішить пригорнутись до всіх –
Отаких, як вона, – білопінно-хрестатих, невзутих,
Отаких, як і люде, – рожденних на сміх і на гріх.
Місяць – бісовий ріг – заіскрився, нагнувся і – здимів.
Але пісня забута в далекій корчмі ожила.
Битий фарфор снігів...
Я тілесно і з вами, і з тими...
А душа під снігами шукає тепла.
serg1969
28.12.2010, 07:58
Закружилась, завертелась в танце снежная метель,
С беглым ветром застелила в поле белую постель.
Занесла пути дорожки, замела осенний сад,
И сменила за окошком серым улицам наряд.
Засверкали белизною тропки прибранных аллей,
Белоснежной новизною блещут ветви тополей,
И холодным поцелуем обласкала мне лицо,
Раскружилась и, ликуя, улеглась мне на крыльцо.
Мягким шарфом обвязала гроздья стынущих рябин
Небо шлейфом пронизала, распушив свой палантин.
Ветром снег, с небес роняя , отбелила тротуар,
Зиму с лоском одевая в белоснежный пеньюар.
За метелью и морозы, заскрипели, как могли
В тонких пальчиках березы белой кожей залегли.
Вновь снежинки на ресницы набросала мне в глаза,
И на крышах, чтоб забыться, зависает в кружевах....
Светлана Ромашина
Не в том, чтобы шептать прекрасные стихи,
Не в том, чтобы смешить друзей счастливых,
Не в том, что участью считают моряки,
Не в сумрачных словах людей болтливых
Кружится снег, и в этом жизнь и смерть,
Горят часы, и в этом свет и нежность,
Стучат дрова, блаженство, безнадежность,
И снова дно встречает всюду жердь.
Прислушайся к огню в своей печи,
Он будет глухо петь, а ты молчи,
О тишине над огненной дугою,
О тысяче железных стен во тьме,
О солнечных словах любви в тюрьме,
О невозможности борьбы с самим собою...
Alisa-od
28.12.2010, 10:04
Несчетный счет минувших дней
неужто не оплачен?
...Мы были во сто крат бедней
и во сто крат богаче.
Мы были молоды, горды,
взыскательны и строги.
И не было такой беды,
чтоб нас свернуть с дороги.
И не было такой войны,
чтоб мы не победили.
И нет теперь такой вины,
чтоб нам не предъявили.
Уж раз мы выжили.
Ну, что ж!
Судите, виноваты!
Все наше:
истина и ложь,
победы и утраты,
и стыд, и горечь, и почет,
и мрак, и свет из мрака.
...Вся жизнь моя — мой вечный счет,
с лихвой, без скидок и без льгот,
на круг - назад и наперед, -
оплачен и оплакан.
Маргарита Алигер
А я люблю этот стих.. (написал мужчина, который разглядел её)
Она жила...Летала по немножку,
Пила глинтвейн,смеялась невпопад...
На небе рисовала осторожно
Осенний дождь,но чаще снегопад...
Бывало злилась,обжигая руки,
Пытаясь удержать в них звездный свет...
Всегда грустила...И скорей от скуки
Следила за движеньями комет...
С кошачьей грацией ходила в магазины,
С азартом обустраивала дом...
И все таки...она всегда грустила....
Всегда грустила, думая о нем....
Его искала в каждом человеке...
Его звала одна в ночной тиши...
Она жила....но в этом шумном веке,
Была лишь половинкою души....
Э.Асадов
______________________________
И вот ещё один из любимых стихов (автора я не знаю)
- Он был тебе важен?
- Да.
- А ты ему?
- Нет, конечно, -
мужская любовь – вода,
и в ней не отыщешь стержня.
- Он был для тебя..?
- …никем!
- Ты думаешь так?
- Хотела б! –
уйти от него совсем, -
быть лишней мне надоело.
- Он был с тобой..?
- Пару лет.
- А ты с ним?
- Все эти годы
ждала лишь один ответ
у моря любви – погоды.
- Он был твоим..?
- Палачом!
- А ты?
- Его Ангел-Хранитель –
всегда за его плечом –
заботливый и невидный.
- Он был…
- Почему же? – Есть!
- А ты?
- Я – почти исчезла. –
Устала считать за честь
возможность свалиться в бездну.
А это просто..когда грустно - самое оно
Это, когда вместо перины – гравий, это, когда вместо объятий – плети.
Это, когда нежную душу брали, рвали, смеясь, грязные злые дети.
Или игра, или дурная шутка, или Земля вертится еле-еле.
Это, когда станет немного жутко жить и дышать в собственном рваном теле.
Или зашить, долго лечить и нянчить и привыкать к выдуманным движеньям.
Это, когда видишь, что всё иначе, что не всегда верующий блажен. Я
сделаю шаг, выплюну наземь горе, сделаю шаг, часто меняя лица.
Это, когда сердце застряло в горле, это, когда сердце забыло биться.
Бесится боль венами-кружевами, ночь коготком шкрябает по пластинке.
Это, когда вроде еще живая, но вместо рук – две угловатых льдинки.
Это, когда после холодных клеток мчишься наверх, чтобы как можно выше.
Это, когда жизнь календарным летом рвется к концу, зная, что время вышло.
Кристина Эбауэр
LOVELENA
28.12.2010, 14:13
Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи -
Мороз-воевода дозором
Обходит владенья свои.
Глядит - хорошо ли метели
Лесные тропы занесли,
И нет ли где трещины, щели,
И нет ли где голой земли?
Пушисты ли сосен вершины,
Красив ли узор на дубах?
И крепко ли скованы льдины
В великих и малых водах?
Идет - по деревьям шагает,
Трещит по замерзлой воде,
И яркое солнце играет
В косматой его бороде.
Дорога везде чародею,
Чу! ближе подходит, седой.
И вдруг очутился над нею,
Над самой ее головой!
Забравшись на сосну большую,
По веточкам палицей бьет
И сам про себя удалую,
Хвастливую песню поет:
"Вглядись, молодица, смелее,
Каков воевода Мороз!
Навряд тебе парня сильнее
И краше видать привелось?
Метели, снега и туманы
Покорны морозу всегда,
Пойду на моря-окияны -
Построю дворцы изо льда.
Задумаю - реки большие
Надолго упрячу под гнет,
Построю мосты ледяные,
Каких не построит народ.
Где быстрые, шумные воды
Недавно свободно текли, -
Сегодня прошли пешеходы,
Обозы с товаром прошли.
Люблю я в глубоких могилах
Покойников в иней рядить,
И кровь вымораживать в жилах,
И мозг в голове леденить.
На горе недоброму вору,
На страх седоку и коню,
Люблю я в вечернюю пору
Затеять в лесу трескотню.
Бабенки, пеняя на леших,
Домой удирают скорей.
А пьяных, и конных, и пеших
Дурачить еще веселей.
Без мелу всю выбелю рожу,
А нос запылает огнем,
И бороду так приморожу
К вожжам - хоть руби топором!
Богат я, казны не считаю,
А все не скудеет добро;
Я царство мое убираю
В алмазы, жемчуг, серебро.
Войди в мое царство со мною
И будь ты царицею в нем!
Поцарствуем славно зимою,
А летом глубоко уснем.
Войди! приголублю, согрею,
Дворец отведу голубой..."
И стал воевода над нею
Махать ледяной булавой...
Николай Алексеевич Некрасов.
из поэмы "Мороз, Красный Нос".
Мандарины, мандарины, мандарины!
Десять мордочек в авоське у меня,
Десять маленьких, испуганных, звериных,
Странно-рыжих среди бела-бела дня!
Будто из лесу дремучего и в город
Вдруг попали десять крошечных лисят,
На прохожих, на дома, на шум моторов
Мандарины мои глазками блестят.
Бек Татьяна
Разыскали мы одну
Ледяную рощу.
Можно даже тишину
Пробовать на ощупь!
Возле старого моста
Ветер озорует.
Это вот, наверно, там
Раки и зимуют!
Ну куда меня, куда,
Ну куда завез ты?!
Небо - крыша, да худа:
Вон какие звезды.
Только крыши нет другой,
А без друга плохо.
Снег смету с тебя рукой,
Не сдержавши вздоха...
Подружились, мерзляки,
В декабре - не в мае.
И дрожим, как медяки,
У зимы в кармане.
Бек Татьяна
Татьяна Бек
Вы, кого я любила без памяти,
Исподлобья зрачками касаясь,
О любви моей даже не знаете,
Ибо я её прятала. Каюсь.
В этом мире — морозном и тающем
И цветущем под ливнями лета,
Я была вам хорошим товарищем.
Вы, надеюсь, заметили это?
Вспоминайте с улыбкой, не с мукою
Возражавшую вам горячо
И повсюду ходившую с сумкою,
Перекинутой через плечо.
как горько думать, что ее нет
mothlight
28.12.2010, 16:57
Сергей Есенин
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,-
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Сегодня День памяти Сергея Есенина
blagoroden_don
28.12.2010, 18:46
Когда буря
разбила наш дом
и черное небо нас ослепило
мы теснее прижались друг к другу
И так испытали то
что дальше
случилось
Перевод Е.Гулыги
blagoroden_don
28.12.2010, 19:01
Не только над лугами асфоделей
блуждают тени прошлого:взгляни-
на грани сна и яви,у постели,
порою появляются они.
Так что такое плоть? Шипы и розы.
Так что такое грудь? Атлас,парча.
Как ослабела власть метаморфозы,
воспламенявшей бёдра и плечА!
Былое:слишком ранние подруги.
Еще былое:память старика.
Вернется все,как водится,на круги,
любовного не слушай шепотка.
И вот-декабрь;печальная погода,
отшельничество боли и судьбы,
лишь холод неба,лишь печаль ухода,
лишь кипарисов черные столбы.
Перевод Евгения Витковского
Сон под пятницу
Попробуем заснуть под пятницу,
Под пятницу, под пятницу.
Во сне вся жизнь на нас накатится
Салазками под Новый год.
Бретельки в довоенном платьице,
И шар воздушный катится...
Четверг за нас за всех расплатится
И чистых пятнице сдает.
И все, что с нами дальше сбудется,
Ах, сбудется, ах, сбудется,
Пройдя по этой смутной улице,
Чтоб знали мы в конце концов,
Что много лет за нами, старыми,
Бредет во тьме кварталами
Какое-то весьма усталое
И дорогое нам лицо.
А Новый год и ель зеленая,
Зеленая, зеленая,
Свеча, гореньем утомленная,
И некий милый человек...
И пахнет корка мандаринная,
Звезда висит старинная,
И детство все - такое длинное,
И наш такой короткий век.
Всю ночь бредем мы сквозь сумятицу,
Сумятицу, сумятицу,
И лишь к утру на нас накатится
Догадка, что была в крови:
Все от того, что сон под пятницу,
Под пятницу, под пятницу
Нам дан затем, чтобы не спрятаться
От нашей собственной любви.
Юрий Визбор
После ветра и мороза было
Любо мне погреться у огня.
Там за сердцем я не углядела
И его украли у меня.
Новогодний праздник длится пышно,
Влажны стебли новогодних роз,
А в душе моей уже не слышно
Трепетания стрекоз.
Ах, не трудно угадать мне вора,
Я его узнала по глазам,
Только страшно так, что скоро, скоро
Он вернет свою добычу сам.
Анна Ахматова
Ты укрой меня снегом, зима
Ты укрой меня снегом, зима,
Так о многом хочу позабыть я,
И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии.
Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновения,
Бело-синих снегов безо лжи.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смирения,
Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подношения.
Ты подай мне, зима, ты подай
Тишину и печаль сострадания
К моим собственным прошлым годам.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подаяния.
В этом мире я только прохожий,
Ты махни мне веселой рукой.
У осеннего месяца тоже
Свет ласкающий, тихий такой.
В первый раз я от месяца греюсь,
В первый раз от прохлады согрет,
И опять и живу и надеюсь
На любовь, которой уж нет.
Это сделала наша равнинность,
Посоленная белью песка,
И измятая чья-то невинность,
И кому-то родная тоска.
Потому и навеки не скрою,
Что любить не отдельно, не врозь —
Нам одною любовью с тобою
Эту родину привелось.
Сергей Есенин
Сентябрь 1925
Какая ночь! Я не могу.
Не спится мне. Такая лунность.
Еще как будто берегу
В душе утраченную юность.
Подруга охладевших лет,
Не называй игру любовью,
Пусть лучше этот лунный свет
Ко мне струится к изголовью.
Пусть искаженные черты
Он обрисовывает смело,—
Ведь разлюбить не сможешь ты,
Как полюбить ты не сумела.
Любить лишь можно только раз.
Вот оттого ты мне чужая,
Что липы тщетно манят нас,
В сугробы ноги погружая.
Ведь знаю я и знаешь ты,
Что в этот отсвет лунный, синий
На этих липах не цветы —
На этих липах снег да иней.
Что отлюбили мы давно,
Ты не меня, а я — другую,
И нам обоим все равно
Играть в любовь недорогую.
Но все ж ласкай и обнимай
В лукавой страсти поцелуя,
Пусть сердцу вечно снится май
И та, что навсегда люблю я.
Сергей Есенин
Сонет
Миледи,
не для вас неврозы светских дам
И розы, что шелков шнурованных жеманней,
Вам не пылать в слепом огне эротоманий,
К алмазным, плачущим прислушиваясь льдам.
Скандальных бурь назло завистливым годам
Нет в нашем будничном безжертвенном романе:
Гоня ревнивую тоску непониманий,
Я чувства честного вовеки не предам.
Вы не поверите, внимательная Мэри,
Но каждый новый день мне платит в полной мере
Очарованием знакомой новизны.
Так веер в комнате однообразно веет
И удивляется, что встречи не скучны,
И сердце ровное для дружбы не черствеет.
Стефан Малларме
Перевел Роман Дубровкин
Рондо
I
Ты что-то видела во сне,
Проснись сердитой незнакомкой,
Но смехом утренним не комкай
Крыла на теплой простыне.
Не исповедуешься мне
Дыханием надежды ломкой,
Проснись сердитой незнакомкой,
Ты что-то видела во сне.
Две розы в сонной тишине
Легко затмит краской негромкой
Румянец, вспыхнувший за кромкой
Очей в алмазной глубине,
Ты что-то видела во сне.
II
Меня опять полюбишь ты
Но пусть молчат об этом губы
Порвутся надвое цветы
Слова для роз излишне грубы
Улыбки солнечно-чисты
И тусклы песенные трубы
Меня опять полюбишь ты
Но пусть молчат об этом губы
В шелках пурпурной немоты
Один бы поцелуй одну бы
Улыбку и ночей инкубы
Крылами обжигают рты
Меня опять полюбишь ты
Стефан Малларме
Перевел Роман Дубровкин
serg1969
29.12.2010, 07:33
...Восточный ветер, птичий крик,
опустошенность и усталось...
Ты после скажешь, что привык.
А я решу, что отлеталась...
...Лишь ветер, разметав листву -
обломки ржавчины осенней -
откроет новую главу,
подталкивая к продолженью...
Но нервным снегом занесёт
тобой дописанную повесть...
...В судьбы изящный переплёт
мы угодили, не готовясь
к тому, что настает зима,
к тому, что меж страничек блёклых
нам уготована тюрьма
без чувств, без слов, на битых стёклах...
...Но ты освободиться смог,
нарушив уговор негласный,
сменив страдательный залог
на оборот деепричастный...
А я жива средь тех страниц,
и в ожидании полёта
играю этот странный блиц,
врастая в кожу переплёта...
Анна Булатова
Женщины выходят покурить,
Оставляя нас хрустеть салатом.
Женщины выходят говорить
О своём, о женском, о крылатом.
На дыму настоянная речь,
Пепельница сплетни молча копит...
Комнату лишь стоит пересечь -
Одиссей вернётся к Пенелопе.
Но ему ведь нужно покорить
Страны, где слоны и эвкалипты.
Женщины выходят покурить,
Будто бы уходят из Египта.
Женщины уходят, как с икон,
А без них - Малевич, пыль да трещины.
Страшно, словно там пустой балкон,
И остался только запах женщины.
Мы - вояки, гении, дельцы,
Головами разбиваем брёвна.
Женщина - жемчужный дефицит,
С ней необходимо полюбовно.
Спины уходящих Маргарит...
Сколько было соврано, обещано...
Спросит нам Господь: "Где ваши женщины"?
Мы соврём, что вышли покурить.
Бросьте рюмки и окорочка,
Побегите, чтоб удостоверится,
Что в её агатовых зрачках
Безмятежность дремлющего вереска.
Что летят по небу города
И планета глупая вращается.
Женщины выходят навсегда,
Но всегда обратно возвращаются.
Красивая сказка
Красивую сказку пошли мне, Создатель,
Чтоб серость рассвета смогла обмануть!
Не даром же ветер – извечный мечтатель,
Поэтов и странников давний приятель,
Опять призывает отправиться в путь.
Красивую сказку, чтоб гномы и феи,
И принц, как известно на белом коне,
И нити жемчужин на царственной шее,
И ландыши, розы, фиалки, лилеи,
И шёпот, и шорох в ночной тишине…
Красивую сказку… Окно и веревку,
И даму, упавшую в обморок, вдруг,
И руки, ее подхватившие ловко,
И томно склоненную набок головку,
И нежность, в доспехи закованных рук!
Красивую сказку! Чтоб звездно и страстно,
А если и страшно, то только чуть-чуть!
Чтоб шпаги и лютни звенели согласно,
И песни слагались во имя прекрасной,
Что серость рассвета смогла обмануть!
Ольга Безлюдова
Ну что, поболтаем? Садись поудобней.
Не хочешь ли чая? Зеленый, с ромашкой.
Я пью с молоком, из оранжевой чашки.
А ты? Может кофе с французскою сдобой?
А впрочем, неважно. Тебе очень рада.
Так времени мало для встреч в этом мире.
О, брат иль сестра по нетленной Стихире,
так славно тебя ощущать где-то рядом.
У нас был недавно грибной, летний дождик
и радуга в небе. Зимой, представляешь?
Так было легко. Ты меня понимаешь?
И чувств так хотелось больших, невозможных.
А нынче не так, день уныл, неприкаян.
Но рядом весна, в двух шагах от подъезда...
...Уже убегаешь? Ну вот, так нечестно.
Еще заходи, мы с тобой поболтаем.
© Copyright: Сара Бернар, 2004
Пять странных букв
Я задула свечу, отраженную в бледном бокале,
И укутала плечи озябшие в плюшевый плед.
Мы остались одни в опустевшем прокуренном зале,
Где меж клавиш рояля опять заблудился рассвет.
Прогони тишину! Не осилить ее бесконечность.
Дай почувствовать шаг, уводящий меня в западню.
Вновь ко мне забрела молодая шальная беспечность,
Растопила камин и придвинула кресло к огню.
Я тебе не дарю светлых замков из теплого воска,
Ни проторенных троп, ни живительной влаги ручья.
Из крупинок любви образуется целая горстка,
Из пяти странных букв собирается слово НИЧЬЯ.
В зазеркалье души нам смеются в глаза отраженья,
И по узкой канве робко вышит узором рассвет.
Мы рисуем лицо, не меняя его выраженья,
И срываем слова, составляя нехитрый букет.
Но как хочется вновь прикоснуться губами к запястью...
И синицу в руках, как-то вдруг, предпочесть журавлю.
Мне так мало тебя для простого и зыбкого счастья,
И пяти странных букв, не вместившихся в слово ЛЮБЛЮ...
© Copyright: Ракушка, 2007
Девушка
Девушка, вспыхнув, читает письмо.
Девушка смотрит пытливо в трюмо.
Хочет найти и увидеть сама
То, что увидел автор письма.
Тонкие хвостики выцветших кос,
Глаз небольших синева без огней.
Где же "червонное пламя волос"?
Где две "бездонные глуби морей"?
Где же "классический профиль", когда
Здесь лишь кокетливо вздернутый нос?
"Белая кожа"... но, гляньте сюда,
Если он прав, то куда же тогда
Спрятать веснушки? Вот в чем вопрос!
Девушка снова читает письмо,
Снова с надеждою смотрит в трюмо.
Смотрит со скидками, смотрит пристрастно,
Ищет старательно, но... напрасно!
Ясно, он просто над ней пошутил.
Милая шутка! Но кто разрешил?!
Девушка сдвинула брови. Сейчас
Горькие слезы брызнут из глаз...
Как объяснить ей, чудачке, что это
Вовсе не шутка, что хитрости нету!
Просто, где вспыхнул сердечный накал,
Разом кончается правда зеркал!
Просто весь мир озаряется там
Радужным, синим, зеленым...
И лгут зеркала. Не верь зеркалам!
А верь лишь глазам влюбленным!
(Эдуард Асадов)
Сероглазочка
Я люблю Вас, моя сероглазочка,
Золотая ошибка моя!
Вы — вечерняя жуткая сказочка,
Вы — цветок из картины Гойя.
Я люблю Ваши пальцы старинные
Католических строгих мадонн,
Ваши волосы сказочно-длинные
И надменно-ленивый поклон.
Я люблю Ваши руки усталые,
Как у только что снятых с креста,
Ваши детские губы коралловые
И углы оскорбленного рта.
Я люблю этот блеск интонации,
Этот голос — звенящий хрусталь,
И головку цветущей акации,
И в словах голубую вуаль.
Так естественно, просто и ласково
Вы, какую-то месть затая,
Мою душу опутали сказкою,
Сумасшедшею сказкой Гойя...
Под напев Ваших слов летаргических
Умереть так легко и тепло.
В этой сказке смешной и трагической
И конец, и начало светло...
1915
Александр Вертинский
Афанасий Фет
Скрип шагов вдоль улиц белых,
Огоньки вдали;
На стенах оледенелых
Блещут хрустали.
От ресниц нависнул в очи
Серебристый пух,
Тишина холодной ночи
Занимает дух.
Ветер спит, и все немеет,
Только бы уснуть;
Ясный воздух сам робеет
На мороз дохнуть.
1858 (?)
Афанасий Фет
Знаю я, что ты, малютка... (1842)
Знаю я, что ты, малютка,
Лунной ночью не робка:
Я на снеге вижу утром
Легкий оттиск башмачка.
Правда, ночь при свете лунном
Холодна, тиха, ясна;
Правда, ты недаром, друг мой,
Покидаешь ложе сна:
Бриллианты в свете лунном,
Бриллианты в небесах,
Бриллианты на деревьях,
Бриллианты на снегах.
Но боюсь я, друг мой милый,
Как бы в вихре дух ночной
Не завеял бы тропинку,
Проложенную тобой.
Афанасий Фет
Кот поет, глаза прищуря,
Мальчик дремлет на ковре,
На дворе играет буря,
Ветер свищет на дворе.
"Полно тут тебе валяться,
Спрячь игрушки да вставай!
Подойди ко мне прощаться,
Да и спать себе ступай".
Мальчик встал. А кот глазами
Поводил и все поет;
В окна снег валит клоками,
Буря свищет у ворот.
1842
http://i007.radikal.ru/1012/c4/29731e251798.jpg (http://www.radikal.ru)
Опыт ностальгии
...Когда переезжали через Неву, Пушкин
шутливо спросил:
- Уж не в крепость ли ты меня везешь?
- Нет,- ответил Данзас,- просто через
крепость на Черную речку самая близкая
дорога!
Записано В.А.Жуковским со слов
секунданта Пушкина - Данзаса
...То было в прошлом феврале
И то и дело
Свеча горела на столе...
Б.Пастернак
...Мурка, не ходи, там сыч,
На подушке вышит!
А.Ахматова
Не жалею ничуть, ни о чем, ни о чем не жалею,
Ни границы над сердцем моим не вольны,
ни года!
Так зачем же я вдруг при одной только мысли
шалею,
Что уже никогда, никогда...
Боже мой, никогда!..
Погоди, успокойся, подумай -
А что - никогда?!
Широт заполярных метели,
Тарханы, Владимир, Ирпень -
Как много мы не доглядели,
Не поздно ль казниться теперь?!
Мы с каждым мгновеньем бессильней,
Хоть наша вина не вина,
Над блочно-панельной Россией,
Как лагерный номер - луна.
Обкомы, горкомы, райкомы,
В подтеках снегов и дождей.
В их окнах, как бельма тархомы
(Давно никому не знакомы),
Безликие лики вождей.
В их эалах прокуренных - волки
Пинают людей, как собак,
А после те самые волки
Усядутся в черные "Волги",
Закурят вирджинский табак.
И дач государственных охра
Укроет посадских светил
И будет мордастая ВОХРа
Следить, чтоб никто не следил.
И в баньке, протопленной жарко,
Запляшет косматая чудь...
Ужель тебе этого жалко?
Ни капли не жалко, ничуть!
Я не вспомню, клянусь, я и в первые годы не
вспомню,
Севастопольский берег,
Почти небывалую быль.
И таинственный спуск в Херсонесскую
каменоломню,
И на детской матроске -
Эллады певучую пыль.
Я не вспомню, клянусь!
Ну, а что же я вспомню?
А что же я вспомню?
Усмешку
На гладком чиновном лице,
Мою неуклюжую спешку
И жалкую ярость в конце.
Я в грусть по березкам не верю,
Разлуку слезами не мерь.
И надо ли эту потерю
Приписывать к счету потерь?
Как каменный лес, онемело,
Стоим мы на том рубеже,
Где тело - как будто не тело,
Где слово - не только не дело,
Но даже не слово уже.
Идут мимо нас поколенья,
Проходят и машут рукой.
Презренье, презренье, презренье,
Дано нам, как новое зренье
И пропуск в грядущий покой!
А кони?
Крылатые кони,
Что рвутся с гранитных торцов,
Разбойничий посвист погони,
Игрушечный звон бубенцов?!
А святки?
А прядь полушалка,
Что жарко спадает на грудь?
Ужель тебе этого жалко?
Не очень...
А впрочем - чуть-чуть!
Но тает февральская свечка,
Но спят на подушке сычи,
Но есть еще Черная речка,
Но есть еще Черная речка,
Но - есть - еще - Черная речка...
Об этом не надо!
Молчи!
Ты обязательно будешь счастливой!!!
Иначе.. просто.. погаснет солнце...
И звёздам падать будет лениво...
И радость радугой не взорвётся...
Небо седое заплачет стыдливо...
И жизнь застынет на бездорожье...
Ты обязательно будешь счастливой!!!
Иначе просто и быть не может...
Ты обязательно будешь счастливой!!!
Тебя обнимет лучами солнце...
Такой волшебный.. такой красивый –
Весь этот мир для тебя проснётся!!!
Радость подарят души порывы..
Любовь заласкает тебя до дрожи..
Ты обязательно будешь счастливой!!!
Иначе просто и быть не может..
Ольга Христолюбова
- Вставай, хозяйка, и беги
Печь пироги, печь пироги.
Пеки скорее пироги
Под праздник новогодний.
- Ах, нет огня в печи у нас,
В печи у нас, в печи у нас.
Не развели огня у нас
Под праздник новогодний.
Нет потому огня у нас,
Огня у нас, огня у нас,
Что дров хозяин не припас
Под праздник новогодний.
- А он здоров? - Вполне здоров,
Вполне здоров, вполне здоров.
- Так пусть сидит без пирогов
Он в праздник новогодний!
Самуил Маршак
Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
1956
Георгий Шенгели
Худенькие пальцы нижут бисер, —
Голубой, серебряный, лимонный;
И на желтой замше возникают
Лилии, кораблик и турчанка.
Отвердел и веским стал мешочек.
Английская вдернута бичевка;
Загорелым табаком наполнить, —
И какой ласкающий подарок!
Но вручен он никому не будет:
Друга нет у старой институтки;
И в глазах, от напряженья красных,
Тихие слезинки набегают.
И кисет хоронится в шкатулку,
Где другие дремлют вышиванья,
Где отцовский орден и гравюра;
Кудри, плащ и тонкий росчерк: Байрон.
Зима, метель, и в крупных хлопьях
При сильном ветре сне валит.
У входа в храм одна, в отрепьях,
Старушка нищая стоит...
И милостыни ожидая,
Она все тут с клюкой своей,
И летом, и зимой, слепая...
Подайте ж милостыню ей!
Сказать ли вам, старушка эта
Как двадцать лет тому жила!
Она была мечтой поэта,
И слава ей венок плела.
Когда она на сцене пела,
Париж в восторге был от ней.
Она соперниц не имела...
Подайте ж милостыню ей!
Бывало, после представленья
Ей от толпы проезда нет.
И молодежь от восхищенья
Гремела "браво" ей вослед.
Вельможи случая искали
Попасть в число ее гостей;
Талант и ум в ней уважали.
Подайте ж милостыню ей!
В то время торжества и счастья
У ней был дом; не дом - дворец.
И в этом доме сладострастья
Томились тысячи сердец.
Какими пышными хвалами
Кадил ей круг ее гостей -
При счастье все дружатся с нами;
При горе нету тех друзей...
Святая воля провиденья...
Артистка сделалась больна,
Лишилась голоса и зренья
И бродит по миру одна.
Бывало, бедный не боится
Прийти за милостыней к ней,
Она ж у вас просить стыдится...
Подайте ж милостыню ей!
Ах, кто с такою добротою
В несчастье ближним помогал,
Как эта нищая с клюкою,
Когда амур ее ласкал!
Она все в жизни потеряла!
О! Чтобы в старости своей
Она на промысл не роптала,
Подайте ж милостыню ей!
Пьер Жан Беранже
Во след уходящему году ...
***
Кометой летит от земли уже сбывшийся год
И шлейф из последних часов окрыляется ветром,
Уносит в былое и горечь вчерашних невзгод,
И пресность потерь, и оскомину вскрытых ответов...
Уносит и пусть... Мне не жаль... У судьбы в закромах
Еще я найду (и не раз) все по главному списку...
Потом, может быть... А сейчас набирает размах
Ванильная радость из сахарных розовых мыслей.
Сейчас за окном оседает седая пурга.
Под звездным сиянием блещет, как сказкой, мой город.
И с треском каштанов разносится жар очага,
И краски огней согревают Декабрьский холод.
А он, подшутив, на моем освещенном окне
Рисует тюльпаны и астры на лапах у елeй...
И с чашечкой кофе я вспомню сейчас о тебе...
И станет светлее в душе и на сердце теплее.
Марина Танасова
Замерли
Заведи мне ладони за плечи,
обойми,
только губы дыхнут об мои,
только море за спинами плещет.
Наши спины, как лунные раковины,
что замкнулись за нами сейчас.
Мы заслушаемся, прислонясь.
Мы - как формула жизни двоякая.
На ветру мировых клоунад
заслоняем своими плечами
возникающее меж нами -
как ладонями пламя хранят.
Если правда, душа в каждой клеточке,
свои форточки отвори.
В моих порах стрижами заплещутся
души пойманные твои!
Все становится тайное явным.
Неужели под свистопад,
разомкнувши объятья, завянем -
как раковины не гудят?
А пока нажимай, заваруха,
на скорлупы упругие спин!
Это нас погружает друг в друга.
Спим.
1965
Предзимье
Утекают с дождями последние дни Ноября.
Им во след мчится прочь обедневшая чувствами осень.
И в родившемся дне нет ни грусти былой, ни огня...
В блеклой шали предснежного марева, стыл и разбросан,
Просыпается город и зябнет... По серым глазам
Трет руками ветвей оголенных и тонких, как нервы.
Застывает в предзимье... Ни шагу вперед... и назад
не ступить - все границы стушеваны инеем первым.
И в холодное марево легкий дымок сигарет
улетает кольцом, лишь слегка оживив стылый воздух.
Провожая Ноябрь, мы встречаем с тобой первый снег
на границе миров позабыв про все "до" и все "после".
Марина Танасова
Между явью и сном нарушая границу
Опускаюсь к ногам твоим снегом несмелым.
Мягко путаюсь каплями в длинных ресницах,
Чуть согретый дыханьем и близостью тела.
То волос, то одежды в надежде касаюсь,
То скользну по щеке, будто в страхе поранить.
По крупицам составить твой запах пытаюсь
В жестяную коробку с названием память.
Мне бы в сердце твое незаметно вселиться,
Но сухое "нельзя" на излете глотаю.
Это ж надо по-детски так было влюбиться.
Ты ступаешь по мне, я - растоптанный таю...
Андрей Панченко
blagoroden_don
30.12.2010, 08:39
Отбрось любовь ко мне, со мною раззнакомившись;
Я лишь пылинка, солнцем схваченная мстительным;
Я хворост, брошенный на тлеющие уголья,
И вспыхнуть я могу огнем скоропалительным;
Предупреди же ты того, кто ко мне тянется,
Чтобы мне словом не казнить его презрительным
Перевод Владимира Микушевича
Омар Хайям
От страха смерти я, - поверьте мне, - далёк:
Страшнее жизни, что мне приготовил рок?
Я душу получил на подержанье только
И возвращу её, когда наступит срок.
Убившей любовь
Какое мне дело, что ты существуешь на свете,
Страдаешь, играешь, о чем-то мечтаешь и лжешь,
Какое мне дело, что ты увядаешь в расцвете,
Что ты забываешь о свете и счастья не ждешь.
Какое мне дело, что все твои пьяные ночи
Холодную душу не могут мечтою согреть,
Что ты угасаешь, что рот твой устало-порочен,
Что падшие ангелы в небо не смеют взлететь.
И кто виноват, что играют плохие актеры,
Что даже иллюзии счастья тебе ни один не дает,
Что бледное тело твое терзают, как псы, сутенеры,
Что бедное сердце твое превращается в лед.
Ты-злая принцесса, убившая добрую фею,
Горят твои очи, и слабые руки в крови.
Ты бродишь в лесу, никуда постучаться не смея,
Укрыться от этой, тобою убитой любви.
Какое мне дело, что ты заблудилась в дороге,
Что ты потеряла от нашего счастья ключи.
Убитой любви не прощают ни люди, ни боги.
Аминь. Исчезай. Умирай. Погибай и молчи.
Вертинский А. 1939
Плюшевые волки,
Зайцы, погремушки.
Детям дарят с елки
Детские игрушки.
И, состарясь, дети
До смерти без толку
Все на белом свете
Ищут эту елку.
Где жар-птица в клетке,
Золотые слитки,
Где висит на ветке
Счастье их на нитке.
Только дед-мороза
Нету на макушке,
Чтоб в ответ на слезы
Сверху снял игрушки.
Желтые иголки
На пол опадают...
Все я жду, что с елки
Мне тебя подарят.
Константин Симонов
Парусник
30.12.2010, 10:51
Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст, как струпья положил.
Он понял масла густоту -
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.
А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет.
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.
Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.
Осип Мандельштам
Лермонтов. 1-е января.
Как часто, пестрою толпою окружен,
Когда передо мной, как будто бы свкозь сон,
При шуме музыки и пляски,
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски,
Когда касаются холодных рук моих
С небрежной смелостью красавиц городских
Давно бестрепетные руки, -
Наружно погружась в их блеск и суету,
Ласкаю я в душе старинную мечту,
Погибших лет святые звуки.
И если как-нибудь на миг удастся мне
Забыться, - памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребенком, и кругом
Родные всё места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;
Зеленой сетью трав подернут спящий пруд,
А за прудом село дымится - и встают
Вдали туманы над полями.
В аллею темную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и желтые листы
Шумят под робкими шагами.
И странная тоска теснит уж грудь мою:
Я думаю об ней, я плачу и люблю,
Люблю мечты моей созданье
С глазами, полными лазурного огня,
С улыбкой розовой, как молодого дня
За рощей первое сиянье.
Так царства дивного всесильный господин -
Я долгие часы просиживал один,
И память их жива поныне
Под бурей тягостных сомнений и страстей,
Как свежий островок безвредно средь морей
Цветет на влажной их пустыне.
Когда ж, опомнившись, обман я узнаю
И шум толпы людской спугнет мечту мою,
На праздник не'званную гостью,
О, как мне хочется смутить веселость их
И дерзко бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!..
Константин Большаков
О, королева, вчера
Вы, выходя из трамвая,
Подали пятачок оборванцу
И потупили взор...
На голубоосенней вышине
Белый лебедь облако
Над хрустально-четким городом
Плывет, как и над хрустально-четким лесом.
О, королева, вчера, —
Лишь вчера,
А сегодня осень
Исхрусталила сердце,
И в хрустальный бокал его,
Я Вас прошу,
Вы налейте Вашей улыбкой
Тягучего и томного ликера мечты,
Потому что теперь — осень,
Потому что все — четко-хрустально...
И сквозь рубиновую влагу его
Прорубинит рубиновой паутиной
Лампа на моем столе
И фонарь за окном
Рубиновым глазом...
О, королева, вчера
Вы, выходя из трамвая,
Подали пятачок оборванцу
И потупили взор...
Август 1913
Константин Большаков
Ах, не скрыть густым и грустным ресницам
Глаз, смотрящих только на одну.
Вы по жизни моей, как по книги страницам,
С тихим шелестом тихо прошли в тишину,
Вы прошли в тишину, серебристое имя,
Как неслышная поступь шагов
Богомольно несется губами моими
На алмазы кующихся строф.
Как влюбленному мальчику дороги вещи,
До которых коснулись любимой рукой,
А тоска с каждым днем неотступней и резче,
Каждый день неотступней с своею тоской.
Никогда не сказать серебристое имя,
Никогда не назвать Вас, одну,
Как по книги страницам, Вы днями моими
В неизбежную тихо прошли тишину.
Июль 1915
С тонной Софи на борту пакетбота
Плыл лейтенант иностранного флота.
Перед Софи он вертелся, как черт...
И, завертевшись, свалился за борт!
В тот же момент к лейтенанту шмыгнула,
Зубы оскалив, большая акула!
Но лейтенант не боялся угроз
И над акулою кортик занес!
Глядя на это в смущенье большом,
Вскрикнула, вдруг побледневши, Софи:
«Ах, лейтенант! Что вы? Рыбу — ножом?!
— Фи!»
И, прошептавши смущенно «Pardon»,—
Мигом акулой проглочен был он!
Николай Агнивцев
Между печалью и ничем
мы выбрали печаль.
И спросит кто-нибудь "зачем?",
а кто-то скажет "жаль".
И то ли чернь, а то ли знать,
смеясь, махнет рукой.
А нам не время объяснять
и думать про покой.
Нас в мире горсть на сотни лет,
на тысячу земель,
и в нас не меркнет горний свет,
не сякнет Божий хмель.
Нам - как дышать,- приняв печать
гонений и разлук,-
огнем на искру отвечать
и музыкой - на звук.
И обреченностью кресту,
и горечью питья
мы искупаем суету
и грубость бытия.
Мы оставляем души здесь,
чтоб некогда Господь
простил нам творческую спесь
и ропщущую плоть.
И нам идти, идти, идти,
пока стучат сердца,
и знать, что нету у пути
ни меры, ни конца.
Когда к нам ангелы прильнут,
лаская тишиной,
мы лишь на несколько минут
забудемся душой.
И снова - за листы поэм,
за кисти, за рояль,-
между печалью и ничем
избравшие печаль.
Зимой
Слышен лай пса,
Виден край пня.
Семь часов - вся
Долгота дня.
Вот и весь срок.
Вот и весь свет.
Посреди строк
Только твой след.
Только свой слог,
Но не точь-в-точь...
День в постель слёг -
И опять ночь.
Куда мне деться в этом январе?
Открытый город сумасбродно цепок.
От замкнутых я,что ли,пьян дверей?
И хочется мычать от всех замков и скрепок.
И переулков лающих чулки,
И улиц перекошенных чуланы,
И прячутся поспешно в уголки
И выбегают из углов угланы.
И в яму, в бородавчатую темь
Скольжу к обледенелой водокачке,
И, спотыкаясь,мертвый воздух ем,
И разлетаются грачи в горячке,
А я за ними ахаю, крича
В какой-то мерзлый деревянный короб:
- Читателя! Советчика! Bрача!
На лестнице колючей - разговора б!
Февраль 1937
ДЕКАБРЬ
Мы соблюдаем правила зимы.
Играем мы, не уступая смеху,
и, придавая очертанья снегу,
приподнимаем белый снег с земли.
И, будто бы предчувствуя беду,
прохожие толпятся у забора,
снедает их тяжелая, забота:
а что с тобой имеем мы в виду.
Мы бабу лепим, только и всего.
О, это торжество и удивленье,
когда и высота и удлиненье
зависят от движенья твоего.
Ты говоришь:-Смотри, как я леплю.-
Действительно, как хорошо ты лепишь
и форму от бесформенности лечишь.
Я говорю: - Смотри, как я люблю.
Снег уточняет все свои черты
и слушается нашего приказа.
И вдруг я замечаю, как прекрасно
лицо, что к снегу обращаешь ты.
Проходим мы по белому двору,
мимо прохожих, с выраженьем дерзким.
С лицом таким же пристальным и детским,
любимый мой, всегда играй в игру.
Поддайся его долгому труду,
о моего любимого работа!
Даруй ему удачливость ребенка,
рисующего домик и трубу.
Профессионал
30.12.2010, 20:48
Александр Пушкин
ЗИМНЕЕ УТРО
Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный -
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела -
А нынче... погляди в окно:
Под голубыми небесами
Великолепными коврами,
Блестя на солнце, снег лежит;
Прозрачный лес один чернеет,
И ель сквозь иней зеленеет,
И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском
Озарена. Веселым треском
Трещит затопленная печь.
Приятно думать у лежанки.
Но знаешь: не велеть ли в санки
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу,
Друг милый, предадимся бегу
Нетерпеливого коня
И навестим поля пустые,
Леса, недавно столь густые,
И берег, милый для меня.
1829
Счастье!
30.12.2010, 20:57
С.Есенин
Поет зима - аукает,
Мохнатый лес баюкает
Стозвоном сосняка.
Кругом с тоской глубокою
Плывут в страну далекую
Седые облака.
А по двору метелица
Ковром шелковым стелется,
Но больно холодна.
Воробышки игривые,
Как детки сиротливые,
Прижались у окна.
Озябли пташки малые,
Голодные, усталые,
И жмутся поплотней.
А вьюга с ревом бешеным
Стучит по ставням свешенным
И злится все сильней.
И дремлют пташки нежные
Под эти вихри снежные
У мерзлого окна.
И снится им прекрасная,
В улыбках солнца ясная
Красавица весна.
Зима за всех уже взялась всерьез,
Ей чужды горечь и тепло всех слез,
Она готова Новый год встречать,
А нам всем нужно с нею начинать.
Итак, три сотни суток позади,
Промчались летняя жара, дожди,
Умолкли уж давно весны капели
И осени унылые дожди отпели...
Настал прекрасный, долгожданный миг!
И мы все в ожидании застыли.
О, слышите? - чудесный снега скрип -
Отсчет пошел для новогодней канители.
Зимою вьюжной, в ледяной мороз
Спасет от холода и грипповой напасти
Очаг домашний, липовый медок
И настроение у музыки во власти.
http://i078.radikal.ru/1012/c5/165675a48678.gif (http://www.radikal.ru)
С НАСТУПАЮЩИМ НОВЫМ ГОДОМ!
Дорогие друзья и все любители поэзии!
С наступающим НГ!!! Пусть исполнятся все ваши мечты и желания))) Желаю всем в НГ новых поэтических открытий!
К ДРУЗЬЯМ НА НОВЫЙ ГОД
Друзья! настал и новый год!
Забудьте старые печали,
И скорби дни, и дни забот,
И все, чем радость убивали;
Но не забудьте ясных дней,
Забав, веселий легкокрылых,
Златых часов, для сердца милых,
И старых, искренних друзей.
Живите новым в новый год,
Покиньте старые мечтанья
И все, что счастья не дает,
А лишь одни родит желанья!
По-прежнему в год новый сей
Любите шутки, игры, радость
И старых, искренних друзей.
Друзья! Встречайте новый год
В кругу родных, среди свободы:
Пусть он для вас, друзья, течет,
Как детства счастливые годы.
Но средь Петропольских затей
Не забывайте звуков лирных,
Занятий сладостных и мирных,
И старых, искренних друзей.
Д.В.Веневитинов
С новым годом!
У хороших людей зажигаются яркие елки,
У хороших людей за столами тепло и светло.
Нехороших людей сьели страшные серые волки,
И следы тех волков новогодней пургой замело.
По веселой земле ходят добрые Деды Морозы,
Из огромных мешков непрерывно подарки дарят.
Разноцветными бусами сделались детские слезы,
И на лапах еловых нарядно и ярко горят.
И не то чтобы пьян, но шампанского брызгами взвинчен,
Заправляет хозяин научно-разбойничий тост.
И смеется в ответ со стены Леонардо да Винчи,
Словно самый ученый на этой земле Дед Мороз.
Прославляю тебя, новогодняя пестрая полночь,
В серпантинах твоих, в мишуре конфетти и конфет.
А когда мы устанем, придет неизменно на помощь
Незнакомого года загадочный первый рассвет.
Побледнели в лучах фонари на притихнувшей елке,
И, свое отгостив, я на первый троллейбус бреду.
Нехороших людей уже скушали серые волки,
И следы тех волков замело еще в прошлом году. (В.Горенко)
http://school-internat16.ru/photogallery/2008/pozdravlenia/sosna.gif
Юрий Левитанский:
… Но вот зима,
и чтобы ясно было,
что происходит действие зимой,
я покажу,
как женщина купила
на рынке елку
и несет домой,
и вздрагивает елочкино тело
у женщины над худеньким плечом.
Но женщина тут, впрочем,
ни при чем.
Здесь речь о елке.
В ней-то все и дело.
Итак,
я покажу сперва балкон,
где мы увидим елочку стоящей
как бы в преддверье
жизни предстоящей,
всю в ожиданье близких перемен.
Затем я покажу ее в один
из вечеров
рождественской недели,
всю в блеске мишуры и канители,
как бы в полете всю,
и при свечах.
И, наконец,
я покажу вам двор,
где мы увидим елочку лежащей
среди метели,
медленно кружащей
в глухом прямоугольнике двора.
Безлюдный двор
и елка на снегу
точней, чем календарь, нам обозначат,
что минул год,
что следующий начат.
Что за нелепой разной кутерьмой,
ах, Боже мой,
как время пролетело.
Что день хоть и длинней,
да холодней.
Что женщина...
Но речь тут не о ней.
Здесь речь о елке.
В ней-то все и дело.
http://s42.radikal.ru/i097/1012/27/cf3c3cdc58e7.gif
Обычный новый год
Александр Задорожный
***
Мне просто хочется укрыться от себя.
Забыть проблемы прошлых лет,
оставить будущему добрый след,
и убежать от надоевших бед,
прекрасное, что было вспоминать любя.
Холодный ветер вновь куда-то мчит.
Зима очередной сюжет верстает,
студёным ветром нам напоминает,
что новый год на пятки наступает,
и по-хозяйски посохом стучит.
Спешат навстречу радостные лица,
подарки, ёлки, поздравленья там и тут,
влюблённые, как прежде чуда ждут,
до встречи всего несколько минут,
красивый миг пусть бесконечно длится.
ОЖИДАНИЕ ЕЛКИ
Благоволите, сестра и сестра,
дочери Елизавета и Анна,
не шелохнуться! О, как еще рано,
как неподвижен канун волшебства!
Елизавета и Анна, ни-ни,
не понукайте мгновенья, покуда
медленный бег неизбежного чуда
сам не настигнет крыла беготни.
Близится тройки трехглавая тень,
Пущий минует сугробы и льдины.
Елизавета и Анна, едины
миг предвкушенья и возраст детей.
Смилуйся, немилосердная мать!
Зверь добродушный, пришелец желанный,
сжалься над Елизаветой и Анной,
выкажи вечнозеленую масть.
Елизавета и Анна, скорей!
Все вам верну, ничего не отнявши.
Грозно живучее шествие наше
медлит и ждет у закрытых дверей.
Пусть посидит взаперти благодать,
изнемогая и свет исторгая.
Елизавета и Анна, какая
радость - мучительно радости ждать!
Древо взирает на дочь и на дочь.
Надо ль бедой расплатиться за это?
Или же, Анна и Елизавета,
так нам сойдет в новогоднюю ночь?
Жизнь, и страданье, и все это - ей,
той, чьей свечой мы сейчас осиянны.
Кто это?
Елизаветы и Анны
крик: - Это ель! Это ель! Это ель!
Тот год! Как часто у окна
Нашептывал мне, старый: "Выкинься".
А этот, новый, все прогнал
Рождественскою сказкой Диккенса.
Вот шепчет мне: "Забудь, встряхнись!"
И с солнцем в градуснике тянется
Точь-в-точь, как тот дарил стрихнин
И падал в пузырек с цианистым.
Его зарей, его рукой,
Ленивым веяньем волос его
Почерпнут за окном покой
У птиц, у крыш, как у философов.
Ведь он пришел и лег лучом
С панелей, с снеговой повинности.
Он дерзок и разгорячен,
Он просит пить, шумит, не вынести.
Он вне себя. Он внес с собой
Дворовый шум - и, делать нечего:
На свете нет тоски такой,
Которой снег бы не вылечивал.
Борис Пастернак
cote d'Ivoire
31.12.2010, 10:40
Приходит в полночь Новый год,
Добрейший праздник,
Ватагу лютых непогод
Весельем дразнит,
И, как художник-фантазер,
Войдя в поселок,
На окнах вызвездил узор
Абстрактных елок.
Студит шампанское на льду
И тут же, с ходу,
Три ноты выдул, как в дуду,
В щель дымохода.
И, как бывало, ночь полна
Гостей приезжих,
И что ни встреча — то волна
Открытий свежих,
И, как бывало, не суля
Призов и премий,
Вкруг Солнца вертится Земля,
Движется время.
А ты, Любовь, тревожной будь,
Но и беспечной,
Будь молодой, как санный путь,
Седой — как Млечный.
Пускай тебе хоть эта ночь
Одна осталась,—
Не может молодость помочь,
Поможет старость!
Павел Антокольский
http://blestiashki.narod.ru/1/File056.gif
Борис Пастернак
ЗИМА
Прижимаюсь щекою к воронке
Завитой, как улитка, зимы.
"По местам, кто не хочет - к сторонке!"
Шумы-шорохи, гром кутерьмы.
"Значит - в "море волнуется"? B повесть,
Завивающуюся жгутом,
Где вступают в черед, не готовясь?
Значит - в жизнь? Значит - в повесть о том,
Как нечаян конец? Об уморе,
Смехе, сутолоке, беготне?
Значит - вправду волнуется море
И стихает, не справясь о дне?"
Это раковины ли гуденье?
Пересуды ли комнат-тихонь?
Со своей ли поссорившись тенью,
Громыхает заслонкой огонь?
Поднимаются вздохи отдушин
И осматриваются - и в плач.
Черным храпом карет перекушен,
В белом облаке скачет лихач.
И невыполотые заносы
На оконный ползут парапет.
За стаканчиками купороса
Ничего не бывало и нет.
ДОРОГА-ЖИЗНЬ
Дорога-жизнь, тебя боготворю
За преходящее, за перспективу.
Страничку оторву календарю,
И новый день приблизится приливом.
Такая неминуемость надежд
Взбодрит и окрылит кого угодно.
Ночей бессонных призрачный кoртеж
Из быта окончательно изгонит.
Дождем омоет, солнцем обласкав.
Укроет снегом, от зимы спасая.
Поселит навсегда на облаках.
Обует в мох, увидев, что босая.
Комфортом и покоем наградит,
В ошибках никогда не упрекая.
И ран кровавых не разбередит.
Не скажет: "Иш ты, шустрая какая."
Дороге этой верность я храню.
Смотрю вперед легко и горделиво.
Страничку оторву календарю,
И новый день приблизится приливом.
Милада Кондратьева
serg1969
31.12.2010, 13:53
Не бывает любви условной...
В небе звезды застыли гроздью.
Бьет двенадцать, сегодня в дом мой
Обещала прийти гостья.
Длинноногая недотрога.
Кровь неровно стучится в венах...
Что-то стукнуло в раме окон
И прошло сквозняком по стенам.
Только свет зажигать не буду,
Даже если луна в тучах.
Если я не поверю чуду,
Хоть кому-нибудь станет лучше?
Я приму ее руки-тени
В ковш горячих моих ладоней.
Брошу все дела на неделе
Из-за глаз, что ночи бездонней.
Пусть не скажет она ни слова,
Я прочту сквозь ее молчанье
Отрицание - лобового,
Понимание - тонких тканей...
Озаренье иных мечтаний,
Неподвластного измеренья,
Разложение сочетаний,
Искажение точек зренья.
И она, улыбаясь тайно,
Мне напомнит, что все бывает...
Что уже остывает чайник,
Что уже шоколад тает...
На прощанье обернется,
Бросит взгляд на жилье поэта
И сюда уже не вернется.
И мы оба поверим в это...
Андрей Белянин
Метель
1
В пoсaдe, кудa ни oднa нoга
Нe ступaлa, лишь вopoжeи дa вьюги
Ступaлa нoгa, в бeснoвaтoй oкpугe,
Гдe и тo, кaк убитыe, спят снeгa, -
Пoстoй, в пoсaдe, кудa ни oднa
Нoгa нe ступaлa, лишь вopoжeи
Дa вьюги ступaлa нoгa, дo oкнa
Дoxлeстнулся oбpывoк шaльнoй шлeи.
Ни зги нe видaть, a вeдь этoт посaд
Мoжeт быть в гopoдe, в Зaмoсквopeчье,
В Зaмoстье, и пpoчaя (в пoлнoчь зaбpeдший
Гoсть oт мeня oтшaтнулся нaзaд).
Пoслушaй, в пoсaдe, кудa ни oднa
Нoгa нe ступaлa, oдни душeгубы,
Твoй вeстник - oсинoвый лист, oн бeзгубый,
Бeзглaсeн, кaк пpизpaк, бeлeй пoлoтнa!
Мeтaлся, стучaлся вo всe вopoтa,
Кpугoм oзиpaлся, смepчoм с мoстoвoй...
- Нe тoт этo гopoд, и пoлнoчь нe тa,
И ты зaблудился, ee вeстoвoй!
Нo ты мнe шeпнул, вeстoвoй, нeспpoстa.
В пoсaдe, кудa ни oдин двунoгий...
Я тoжe кaкoй-тo...я сбился с дopoги:
- Нe тoт этo гopoд, и пoлнoчь нe тa.
2
Всe в кpeстикax двepи, кaк в Вapфoлoмeeву
Нoчь. Paспopяжeнья пуpги-зaгoвopщицы:
Зaвaливaй oкнa и paмы зaклeивaй,
Тaм дeтствo poждeствeнскoй eлью тoпopщится.
Бушуeт бульвapoв бeзлиствeнныx зaгoвop.
Oни пoклялись извeсти чeлoвeчeствo.
Нa сбopнoe мeстo, гopoд! Зa гopoд!
И вьюгa дымится, кaк фaкeл нaд нeчистью.
Пушинки нeпpoшeннo вaлятся нa pуки.
Мнe стpaшнo в бeзлюдьи пopoши paзнуздaннoй.
Снeжинки снуют, кaк pучныe фoнapики.
Вы узнaны, вeтки! Пpoxoжий, ты узнaн!
Дыpa пoлыньи, и мepeщится в музыкe
Пуpги: - Кoлиньи, мы узнaли твoй aдpeс! -
Сeкиpы и кpики: - Вы узнaны, узники
Уютa! - И пo двepи мeлoм - кpeст-нaкpeст.
Чтo лaгepeм стaли, чтo пoдняты нa нoги
Пoдoнки твopeнья, мeтeли - спoлaгopя.
Пoд пpaздник oтпpaвятся к пpaoтцaм пpaвнуки.
Нoчь Вapфoлoмeeвa. Зa гopoд,зa гopoд!
1915
Александр Блок
На разукрашенную елку
И на играющих детей
Сусальный ангел смотрит в щелку
Закрытых наглухо дверей.
А няня топит печку в детской,
Огонь трещит, горит светло...
Но ангел тает. Он - немецкий.
Ему не больно и тепло.
Сначала тают крылья крошки,
Головка падает назад,
Сломались сахарные ножки
И в сладкой лужице лежат...
Потом и лужица засохла.
Хозяйка ищет - нет его...
А няня старая оглохла,
Ворчит, не помнит ничего...
Ломайтесь, тайте и умрите,
Созданья хрупкие мечты,
Под ярким пламенем событий,
Под гул житейской суеты!
Так! Погибайте! Что' в вас толку?
Пускай лишь раз, былым дыша,
О вас поплачет втихомолку
Шалунья девочка - душа...
25 ноября 1909
Как я люблю ее в первые дни
Только что из лесу или с метели!
Ветки неловкости не одолели.
Нитки ленивые, без суетни,
Медленно переливая на теле,
Виснут серебряною канителью.
Пень под глухой пеленой простыни.
Озолотите ее, осчастливьте
И не смигнет. Но стыдливая скромница
В фольге лиловой и синей финифти
Вам до скончания века запомнится.
Как я люблю ее в первые дни,
Всю в паутине или в тени!
Только в примерке звезды и флаги,
И в бонбоньерки не клали малаги.
Свечки не свечки, даже они
Штифтики грима, а не огни.
Это волнующаяся актриса
С самыми близкими в день бенефиса.
Как я люблю ее в первые дни
Перед кулисами в кучке родни.
Яблоне яблоки, елочке шишки.
Только не этой. Эта в покое.
Эта совсем не такого покроя.
Это отмеченная избранница.
Вечер ее вековечно протянется.
Этой нимало не страшно пословицы.
Ей небывалая участь готовится:
В золоте яблок, как к небу пророк,
Огненной гостьей взмыть в потолок.
Как я люблю ее в первые дни,
Когда о елке толки одни!
Борис Пастернак
Лиса Алиса
31.12.2010, 14:38
Загадай
От “высоких штилей” одна беда,
Я не верю блеску красивых фраз,
Но прошу - желание загадай,
Может, всё же, сбудется в этот раз?
Пусть нам ничего не вернуть назад
И ключи потеряны от двери,
Ты со мною рядом - так я сказал,
Не был бы уверен, не говорил.
Всё равно ты будешь хранить, спасать -
Сколько там осталось мне дней и лет?
Если царства не было в небесах,
Я его придумаю на земле.
О душе бессмертной напрасен спор -
Пусть опровергают, пером скрипят.
Если Бога не было до сих пор,
Я его придумаю для тебя.
Только об одном попрошу его -
Пусть печаль-разлука горит огнём.
Завтра начинается новый год -
Загадай, что вместе мы будем в нём.
© Copyright: Игорь Приклонский
УТРО
Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шёл ночью снег густой и белый -
От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встаёт.
Как каждый день – полней и лучше,
Полней и лучше Новый год…
В лесу родилась елочка,
В лесу она росла,
Зимой и летом стройная, зеленая была.
Зимой и летом стройная, зеленая была.
Метель ей пела песенку:
"Спи, елочка, бай-бай!"
Мороз снежком укутывал:
"Смотри, не замерзай!"
Мороз снежком укутывал
"Смотри, не замерзай!"
Трусишка зайка серенький
Под елочкой скакал.
Порою волк, сердитый волк, рысцою пробегал.
Порою волк, сердитый волк, рысцою пробегал.
Чу! Снег по лесу частому
Под полозом скрипит;
Лошадка мохноногая торопится, бежит.
Лошадка мохноногая торопится, бежит.
Везет лошадка дровеньки,
А в дровнях мужичок,
Срубил он нашу елочку под самый корешок.
Срубил он нашу елочку под самый корешок.
И вот она, нарядная,
На праздник к нам пришла,
И много, много радости детишкам принесла.
И много, много радости детишкам принесла.
В вечерний час над степью мирной,
Когда закат над ней сиял,
Среди небес, стезей эфирной,
Вечерний ангел пролетал,
Он видел сумрак предзакатный,
Уже седел вдали восток...
И вдруг услышал он невнятный
Во ржах ребенка голосок.
Он шел, колосья собирая
И васильки, и пел в тиши,
И были в песне звуки рая
Невинной, неземной души.
"Дитя,- сказал посланник Бога,
И грусть и радость затая,-
Куда ведет твоя дорога,
И где сложилась песнь твоя?"
Ребенка взор был чист и светел,
Но он в смущении стоял.
"Не знаю..." - робко он ответил.
"Благослови меньшого брата,-
Сказал Господь,- благослови
Младенца в тихий час заката
На путь и правды и любви!"
И осенил дитя с улыбкой
Вечерний ангел,- развернул
Свои воскрылья в сумрак зыбкий
И на закате потонул.
И как алтарь весенней ночи,
Заря сияла в вышине,
И долго молодые очи
Ей любовались в тишине.
И в созерцании впервые
Дитя познало красоту,
Лелея грезы золотые
И чистой радости мечту.
Как долог праздник новогодний,
Как бел в окошках снежный цвет.
О Вас я думаю сегодня
И нежно шлю я Вам привет.
Пускай над книгою в подвале,
Где скромно ночи провожу,
Мы что-то мудрое решали,
Я обещанья не сдержу.
А Вы останьтесь верным другом
И не сердитесь на меня,
Ведь я прикована недугом
К моей кушетке на три дня.
И дом припоминая темный
На левом берегу Невы,
Смотрю, как ласковы и томны
Те розы, что прислали Вы.
1910
Январь, старик в державном сане,
Садится в вЕтровые сани, -
И устремляется олень,
Воздушней вальсовых касаний
И упоительней, чем лень.
Его разбег направлен к дебрям,
Где режет он дорогу вепрям,
Где глухо бродит пегий лось,
Где быть поэту довелось...
Чем выше кнут, тем бег проворней,
Тем бег резвее; все узорней
Пушистых кружев серебро.
А сколько визга, сколько скрипа!
То дуб повалится, то липа -
Как обнаженное ребро.
Он любит, этот царь-гуляка
С душой надменного поляка,
Разгульно дикую езду...
Пусть душу грех влечет к продаже:
Всех разжигает старец; - даже
Небес Полярную звезду!
1910. Январь.
Игорь Северянин
ЕСТЬ ДОМ, ГДЕ МНЕ СЕРДЕЧНО РАДЫ…
Есть дом, где мне сердечно рады,
Где я стою в прохладе водопада,
Когда сжигает душу жар,
Как сухостой лесной пожар.
Есть дом, в котором мне тепло,
Когда крещенские морозы
Причудливо ложатся на стекло,
И в льдинки дробные спешат свернуться слезы.
Есть дом, в котором средь веселья
Мелькнет печаль как мудрости сигнал,
Чтоб не забыть на шумном новоселье
Свой старый дом – начало всех начал.
Есть дом, где красота – не роскошь,
Где не нулями ценят эксклюзив,
И где фамильные серебряные ложки
Уносят в детство, в танговый мотив.
Я в этот дом не захожу случайно,
Он слишком дорог мне и мной любим,
Меня поймет он в счастье и в печали,
Он тайно мной, как талисман, храним.
Ирина Верина-Михалкина
Новогодняя баллада
И месяц, скучая в облачной мгле,
Бросил в горницу тусклый взор.
Там шесть приборов стоят на столе,
И один только пуст прибор.
Это муж мой, и я, и друзья мои,
Мы Новый встречаем год,
Отчего мои пальцы словно в крови
И вино, как отрава, жжет?
Хозяин, поднявши первый стакан,
Был важен и недвижим:
"Я пью за землю родных полян,
В которой мы все лежим",
А друг, поглядевши в лицо мое
И вспомнив Бог весть о чем,
Воскликнул: "А я за песни ее,
В которых мы все живем".
Но третий, не знавший ничего,
Когда он покинул свет,
Мыслям моим в ответ
Промолвил: "Мы выпить должны за того,
Кого еще с нами нет".
Постновогоднее
Год закончен, день не начат...
Снежной дымкой обозначен
Белый свет.
Елка. Свечи. Шелк и вата,
Мишура...Ума - палата,
Счастья - нет.
С астеническим синдромом
Хорошо валяться дома,
Слушать джаз...
от любви любви не ищут,
Кто же будет третим лишним
В этот раз?
Год закончен, бьют куранты,
Откопай мои таланты,
Друг и брат,
Отнеси, сложи под елку,
Пусть лежат себе в иголках,
И блестят.
Жизнь в пространстве многоточий,
Стиль изыскан, слог отточен...
Два в одном.
Ничего - наполовину,
От себя лечиться сплином
И вином
Я умею виртуозно...
Ничего, еще не поздно
Изменить
Жизнь, прическу, взгляд на вещи,
Надоело птицей вещей
Петь и ныть.
Год закончен, день не начат,
Счастья нет, а это значит -
Есть покой.
Ничего. Пока мне хватит.
Выход есть в моей палате
Запасной
(М. Хамзина)
Тоже постновогоднее ))))
Я ехала домой,душа была полна
Не ясным для самой,каким-то новым счастьем.
Казалось мне,что все с таким участьем,
С такою ласкою смотрели на меня.
Я ехала домой...Двурогая луна
Смотрела в окна скучного вагона.
Далекий благовест заутреннего звона
Пел в воздухе,как нежная струна.
Я ехала домой,сквозь розовый вуаль
Красавица-заря лениво просыпалась,
И ласточка,стремясь куда-то вдаль,
В прозрачном воздухе купалась.
Я ехала домой,я думала о Вас,
Тревожно мысль моя и путалась,и рвалась,
Дремота сладкая моих коснулась глаз.
О,если б никогда я вновь не просыпалась...
М.Пуаре
mothlight
01.01.2011, 18:34
СОЗДАТЕЛЮ МЕТЕЛЕЙ
А Новый Год наступит всё равно
На те же грабли,
Под уснувшей ёлкой,
Всё будет так ,как в призрачном кино:
Год кролика погонится за волком,
И шапки удивлённых тополей
Примерят в полнолунье души вязов,
Там ,став от снега выше и смелей,
Откроет зимний день одну из сказок,
В ней будет всё – признанья долгих зим
В любви к тебе, простому человеку ,
Восстань от сна, усталый пилигрим,
Смотри, как открывают птичью Мекку
Дрозды, неся под крыльями слова,
Чтоб мир окрасить в цвет великодушья,
Чтоб в небо шла метельная молва,
И длилась в душах песенка пастушья,
Играл рожок,
С волынкой на плечах
Ходили вдоль созвездий скоморохи.
И мир, как новогодняя свеча,
Пылал в объятьях ветреной эпохи.
Ольга Олгерт
mothlight
01.01.2011, 18:35
Лети, душа моя-Снегурка,
Навстречу ветреному дню,
Где мальчик в тёмно-рыжей куртке
Опять уступит мне лыжню,
Где нам ,как звёздам, не сорваться
В траву и не мечтать в траве,
Где между нами будет двадцать,
А может десять зим и лет,
Где царский век и вечер царский
Сплетёт осенний шелкопряд ,
Где в окруженье гор швейцарских
Проснётся рейнский водопад.
Где слов отчаянно вращенье,
И гаснут поцелуи гроз,
Где я слежу за превращеньем
Людей в доверчивых стрекоз.
Где радость и печаль едины,
И будни нежностью звенят,
Где ты на крыльях стрекозиных
Несёшь меня.
Ольга Олгерт
mothlight
01.01.2011, 18:37
Придумай снегопадам имена,.
Поверив в то , что счастье всюду с нами –
В потоке снов и слов-воспоминаний,
В кипенье жизни, пощадившей нас,
В твоих словах, что бьются о карниз
Сомнений на игрушечной постели,
Где я пишу создателю метелей,
Продав зимы заснеженный эскиз
Бродяжке – декабрю,
А там, где ночь
Рисует звуки тающих симфоний,
Летит сквозь полночь ангел Альбинони,
И я сморю в раскрытое окно
И вижу миражей твоих ночлег,
Где,завернувшись в перья райской птицы,
Я жду тебя и прячу в рукавицах
Подаренный тобой сибирский снег..
Ольга Олгерт
В январе на улицах вода,
темень с чадом.
Не увижу неба никогда
сердцем сжатым.
У меня из горла – не слова,
боли комья.
В жизни так еще не тосковал
ни по ком я.
Ты стоишь, как Золушка, в снегу,
ножки мочишь.
Улыбнись мне углышками губ,
если можешь.
В январе не разыскать следов.
Сны холонут.
Отпусти меня, моя любовь,
камнем в омут.
Мне не надо больше смут и бед,
славы, лени.
Тихо душу выдохну тебе
на колени.
Упаду на них горячим лбом.
Ох, как больно!
Вся земля – не как родильный дом,
а как бойня.
В первый раз приходит Рождество
в черной роли.
Не осталось в мире ничего,
кроме боли.
И в тоске, и в смерти сохраню
отсвет тайны.
Мы с тобой увидимся в раю.
До свиданья.
serg1969
01.01.2011, 18:52
http://s001.radikal.ru/i195/1101/a8/fdc498192c76.jpg
Всех поздравляю с Новым ГОДОМ!!!! Пусть этот год будет для всех ЯРКИМ и УДАЧНЫМ!!!!!
serg1969
01.01.2011, 18:52
Я – меч под твоею рукой,
Свеча на столе.
Мы жили когда-то давно,
Ловили ветра,
В ночи зажигали огонь
На чёрной скале
И пили густое вино
Со дна серебра.
Ты помнишь, как приняли мы
Последний тот бой?
Спиною к спине, - два клинка
Да чёрный утёс.
Два хлёстких удара из тьмы
Пришлись нам с тобой
Под сердце, - и под облака
Нас ветер унёс...
С тех пор мы рождались не раз –
Бродить по земле,
Друг друга искать - и во сне
Шептать: "Обернись!.."
Но кто-то разбрасывал нас,
Как угли в золе,
Чтоб ветки сухие к весне
Гореть не взялись.
Шепни мне однажды: "Пора!"
На зимнем дворе
И с места мохнатых коней
Тихонечко тронь.
Мы – память двух колотых ран:
Ты - свет в фонаре,
Я - меч под рукою твоей,
Хранящей огонь.....
Андрей Земсков
СВЕТ СИНИХ ЗВЕЗД
В окна нежно льется лунный свет,
Мир заснул, спокойствием согрет,
Догорел закат – ночь наступает,
Синим светом землю укрывает,
В тишине парят, как птицы в небе, сны.
В серебре лучей Луна, будто волос,
Примиряет мир с собой и светом звезд,
Словно нити, свет протянут звезды
И соткут твой образ, словно грезы,
И душою вновь увижу я тебя.
Ты молчишь и смотришь на меня,
Грусть в улыбке и глазах храня,
Нежно в сердце прозвучит твой голос
Ты всегда мне будешь мил и дорог
Близкий мой, такой далекий друг.
Между нами расстоянья лет,
Но любви высокий яркий свет,
Словно солнце, судьбы освещает,
И года в том пламени сжигает,
Знаю, вместе мы с тобою навсегда.
Ночь глазами синими глядит,
За собою ввысь лететь манит,
Солнце вновь взойдет, - исчезнет сказка,
И подарит вновь тепло и ласку,
Но оставит ночь в душе свет синих звезд…)))
Марина Богушевская
Лиса Алиса
01.01.2011, 20:59
Живые и мёртвые
Я с детства помню, как с полки снимала том
Виктора Гюго, зелёный, изданье скверное.
И переплёт целовала, читала, раскрыв, потом:
"Книги – это друзья, бесстрастные, но верные."
А мы бы с ним говорили бы до утра,
Да только: где он? – где я? незадача, поверьте,
Ведь время рубит страшней, чем удар топора,
И только не надо "ля-ля" про условность смерти.
А ты реален. И ты – и мешок, и кот,
И вещь в себе, и дом, где все ставни затвОрены.
Целую в щёку тебя, а хотела бы – в переплёт,
Что клеем пахнет. "Стансы. НедоговОренное."
Доктор Гумис
serg1969
01.01.2011, 21:36
Вера ветру – закон дороги,
В нищем рубище – стать княжны.
Мои песни нужны немногим, -
И немногие мне нужны.
Мне бы только одну такую,
Для которой порвать струну –
Это счастье! Да не могу я
Отыскать её – ту, одну...
Паганини, - смычок да скрипка
Твою душу сожгут дотла, -
И качнутся над бездной зыбко
И печально колокола.
Голоса их – твоя тревога,
Генуэзец, шаман, скрипач.
Дунет ветер – и вновь дорога,
Песня – шагом, а кони – вскачь.
Не догнать её, песню эту
С колокольной тоской в груди...
Музыканту, певцу, поэту
Век за веком за ней идти.
А она рассмеётся звонко
И растает во тьме пруда,
Словно в памяти – та девчонка,
Что любимой была – всегда.....
Андрей Земсков
Вот повисла луна – словно чьё-то лицо над холмами,
Напряглись облака, чтоб не дать ей на землю упасть:
Как в старинном, до боли забытом французском романе,
Где холодный расчёт прикрывает безумную страсть.
И стоят облака, для луны образуя основу,
И мешают земле дотянуться рукой до луны –
Чтоб не верили мы ничему, даже честному слову,
Потому что природе любые зароки смешны.
Раньше старость пугала, как всё неизвестное, впрочем,
А теперь она что? – стань на цыпочки и дотянись.
Это осень форсирует увеличение ночи,
Создавая гармонию и балансируя жизнь.
Седина в волосах, бес в ребре и судьба на излёте,
И всё тот же французский роман выплывает опять:
Там герой, уличённый и схваченный, на эшафоте,
Видит тучи, луну – и ещё продолжает играть.
1992
Леопольд Эпштейн.
Заклинание
Не плачьте обо мне - я проживу
счастливой нищей, доброй каторжанкой,
озябшею на севере южанкой,
чахоточной да злой петербуржанкой
на малярийном юге проживу.
Не плачьте обо мне - я проживу
той хромоножкой, вышедшей на паперть,
тем пьяницей, поникнувшим на скатерть,
и этим, что малюет Божью Матерь,
убогим богомазом проживу.
Не плачьте обо мне - я проживу
той грамоте наученной девчонкой,
которая в грядущести нечёткой
мои стихи, моей рыжея чёлкой,
как дура будет знать. Я проживу.
Не плачьте обо мне - я проживу
сестры помилосердней милосердной,
в военной бесшабашности предсмертной,
да под звездой моею и пресветлой
уж как-нибудь, а всё ж я проживу.
1968
Кара-Барас!
(ОПЫТ ИНТЕРПРЕТАЦИИ КЛАССИЧЕСКОГО ТЕКСТА)
Идеал
Убежал…
(Нет, лучше эквиритмически) —
Идеалы
Убежали,
Смысл исчезнул бытия,
И подружка,
Как лягушка,
Ускакала от меня.
Я за свечку,
(в смысле приобщения к ортодоксальной церковности)
Свечка — в печку!
Я за книжку,
(в смысле возлагания надежд на светскую гуманитарную культуру)
Та — бежать
И вприпрыжку
Под кровать!
(то есть — современная культура оказалась подчинена не высокой духовности, коей взыскует лирический герой, а низменным страстям,символизируемым кроватью как ложем страсти (Эрос), смертным одром (Танатос) и местом апатического или наркотического забвения (Гипнос)
Мертвых воскресенья чаю,
К Честертону подбегаю,
Но пузатый от меня
Убежал, как от огня.
Боже, боже,
Что случилось?
Отчего же
Всё кругом
Завертелось,
Закружилось
И помчалось колесом?
(в смысле ницшеанского вечного возвращения или буддийского кармического ужаса, дурной бесконечности —
вообще всякой безысходности)
Гностицизм
За солипсизмом,
Солипсизм
За атеизмом,
Атеизм
За гностицизмом,
Деррида
за М. Фуко.
(Деррида здесь помещен более для шутки, М. Фуко — более для рифмы)
Всё вертится,
И кружится,
И несется кувырком!..
Вдруг из сей всемирной склоки,
Позабытый, чуть живой,
Возникает древний Логос
И качает головой:
“Ах ты, гадкий, ах ты, грязный,
Безобразный греховодник!
Ты чернее фарисея,
(вариант —
ты наглее саддукея)
Полюбуйся на себя:
У тебя на сердце злоба,
На уме одна стыдоба,
Пред тобой такие виды,
Что сбежали аониды,
Аониды, пиэриды
Убежали от тебя.
Рано утром на рассвете
Умиляются мышата,
И котята, и утята,
И жучки, и паучки.
Ты один не умилялся,
А кичился и кривлялся,
И сбежали от кривляки
И утехи, и стихи.
Я — Великий древний Логос,
Коим созидался мир,
Форм предвечных Устроитель,
Слов и смыслов Командир!
Если я тебя покину,
Отзову моих солдат,
В эту комнату иные
Посетители влетят
И залают, и завоют,
И зубами застучат,
И тебя, дружок любезный,
Не пройдет пяти минут, —
Прямо в бездну,
Прямо в бездну
С головою окунут!”
Он ударил в медный таз
(коим, по мысли лирического героя, все накрылось)
И вскричал: “Кара-барас!”
(В каком смысле? Непонятно.)
И сейчас же угрызенья,
Сожаленья и прозренья
Принялись меня терзать,
Приговаривать:
“Судим, судим дезертира
За побег от Командира,
За отказ ему служить —
Жить, жить, жить, жить!
Дорожить и не тужить!”
Тут либидо подскочило
И вцепилось промеж ног,
И юлило, и скулило,
И кусало, как бульдог.
Словно от бейсбольной биты,
Я помчался от либидо,
А оно за мной, за мной
По юдоли по земной.
Я к Эдемскому детсаду,
Перепрыгнул чрез ограду,
А оно за мною мчится,
Застит вещие зеницы.
Вдруг навстречу мой хороший
Шестикрылый Серафим.
И презрительные рожи
Корчит Пушкин рядом с ним.
“Ну-ка живо — виждь и внемли!” —
Возглашает Серафим.
А потом как зарычит
На меня,
Как крылами застучит
На меня:
“Ну-ка, братец, не дури,
Говорит,
И спасибо говори,
Говорит,
А не то как улечу,
Говорит,
И назад не ворочусь!” —
Говорит.
Как пустился я по улице
Бежать,
Прибежал к Порогу Отчему
Опять.
Смысла, смысла,
Смысла, смысла
Домогался и молил,
Копоть смыл
И суть отчистил,
Воск застывший отскоблил.
И сейчас же краски, звуки,
Зазвучали в тишине:
“Восприми нас, глупый злюка,
Осторожней и нежней!”
А за ними и стишок:
“Сочини меня, дружок!”
А за ними и Эрот.
(Оставляем рифму “в рот”!)
Вот и книжка воротилась,
Воротилася тетрадь,
И поэтика пустилась
С метафизикой плясать.
Тут уж Логос изначальный,
Коим созидался мир,
Хора древнего Начальник,
Слов и смыслов Командир,
Подбежал ко мне танцуя
И, целуя, говорил:
“Вот теперь тебя люблю я,
Вот теперь тебя хвалю я!
Наконец-то ты, сынуля,
Логопеду угодил!”
Надо, надо Бога славить
По утрам и вечерам,
А нечистым
Нигилистам
(вариант —а засранцам-вольтерьянцам) —
Стыд и срам!
Стыд и срам!
Да здравствует Истина чистая
И Красотища лучистая,
Истое наше Добро,
Вечное наше перо!
Давайте же, братцы, стараться,
Не злобиться, не поддаваться
В тоске, в бардаке и во мраке,
В чумном бесконечном бараке —
И паки, и паки,
И ныне и присно —
Вечная слава —
Вечная память —
Вечная слава
Жизни!
Подымайте
Медный таз!!
С нами Бог! Кара-барас!!
Тимур Кибиров
Лиса Алиса
02.01.2011, 16:55
МОжет быть от того, что не слишком юн
Дух твой мятежный, толком не зная меры,
Перенимаешь у восходящих лун
Бледную кожу, царственные манеры.
Взгляд равнодушен, голос неотразим -
Бьет наповал ещё до того, как слышу.
Страшно подумать, сколько наёмных зим
Снегом латали нашу худую крышу.
Сном расплатились с ними - куда щедрей?
Жаль, что снегА от этого не растают.
Чем же таким ты кормишь моих зверей,
Что по ночам над лесом они летают,
Вниз посмотреть не смея? А я с трудом
Все эти годы думаю, как о брате,
О чудаке, когда-то вошедшем в дом,
Где у любви уступчивый мой характер.
© Copyright: Черная Лиса
Лиса Алиса
02.01.2011, 16:56
Искали виноватых и нашли.
Ты только никому не говори
Что правым быть существенно сложнее.
Я плохо отрываюсь от земли
Последние примерно года три
Как ни крути, а с возрастом страшнее.
Ты хочешь расколоть меня? Коли.
Но только никому не говори,
Что я, возможно, - тот ещё орешек.
Последние примерно года три
Я плохо открываюсь изнутри.
Замок амбарный, что ли, тут повешен?
Махнуть бы мне за дальние моря -
Подальше от намеков сентября
На холода осенние - не глядя.
Последние примерно года три
Я плохо отрываюсь от земли -
Вина, которой в жизни не загладить.
© Copyright: Черная Лиса
Прощание
Мне снилось, как будто настало прощанье
и встало над нашей смущенной водой.
И зренье мешалось, как увещеванье
про большие беды над меньшей бедой,
про то, что прощанье — еще очертанье,
откуда-то ведомый очерк пустой.
Но тут, как кольцо из гадательной чаши,
свой облик достало из жизни молчащей
и, плача, смущая и глядя в нее,
стояло оно, как желанье мое.
Так зверю больному с окраин творенья,
из складок, в которые мы не глядим,
встряхнут и расправят живое виденье —
и детство второе нагнется над ним,
чтоб он, не заметив, простился с мученьем,
последним и первым желаньем учим.
И он темноту, словно шерсть, разгребает
и слышит, как только к соску припадает,
кормилицы новой сухие бока
и страшную сладость ее молока.
Я тоже из тех, кому больше не надо,
и буду стоять, пропадая из глаз,
стеклянной террасой из темного сада
любуясь, как дождь, обливающий нас,
как полная сердца живая ограда
у окон, пока еще свет не погас.
Ограда прощания и поминанья,
целебная ткань, облепившая знанье.
И кто-то кивает, к окну подойдя,
лицу сновиденья, смущенья, дождя.
Ангел бледный, синеглазый,
Ты идешь во мгле аллеи.
Звезд вечерние алмазы
Над тобой горят светлее.
Ангел бледный, озаренный
Бледным светом фонаря,
Ты стоишь в тени зеленой,
Грезой с ночью говоря.
Ангел бледный, легкокрылый,
К нам отпущенный на землю!
Грез твоих я шепот милый
Чутким слухом чутко внемлю.
Ангел бледный, утомленный
Слишком ярким светом дня,
Ты стоишь в тени зеленой,
Ты не знаешь про меня.
Звезды ярки, как алмаза
Грани, в тверди слишком синей.
Скалы старого Кавказа
Дремлют в царственной пустыне.
Здесь, где Демон камень темный
Огневой слезой прожег,-
Ангел бледный!- гимн нескромный
Я тебе не спеть не смог!
Валерий Брюсов
Три женщины - белая, черная, алая -
Стоят в моей жизни. Зачем и когда
Вы вторглись в мечту мою? Разве немало я
Любовь восславлял в молодые года?
Сгибается алая хищной пантерою
И смотрит обманчивой чарой зрачков,
Но в силу заклятий, знакомых мне, верую:
За мной побежит на свирельный мой зов.
Проходит в надменном величии черная
И требует знаком - идти за собой.
А, строгая тень! уклоняйся, упорная,
Но мне суждено для тебя быть судьбой.
Но клонится с тихой покорностью белая,
Глаза ее - грусть, безнадежность - уста.
И странно застыла душа онемелая,
С душой онемелой безвольно слита.
Три женщины - белая, черная, алая -
Стоят в моей жизни. И кто-то поет,
Что нет, не довольно я плакал, что мало я
Любовь воспевал! Дни и миги - вперед!
Валерий Брюсов
Какие грустные стихи! — читатель скажет.
Непосвященному, ему и невдомек,
Что тень вечерняя, лужайка и овражек,
И мячик, пущенный детьми наискосок,
Тогда замечены, когда к душе прижаты,
Она участлива, внимательна была,
А значит, счастлива, и дачный пес лохматый
Претендовать бы мог на часть ее тепла.
А не случайный тот и пристальный читатель,
Который чувствует стихи и сам — поэт,
Поймает, выловит, как цель — видоискатель,
Мгновенье радости — их истинный сюжет.
Марина Цветаева
Волшебник
Непонятный учебник,
Чуть умолкли шаги, я на стул уронила скорей.
Вдруг я вижу: стоит у дверей
И не знает, войти ли и хитро мигает волшебник.
До земли борода,
Темный плащ розоватым огнем отливает...
И стоит и кивает
И кивая глядит, а под каждою бровью -- звезда.
Я навстречу и мигом
Незнакомому гостю свой стул подаю.
"Знаю мудрость твою,
Ведь и сам ты не друг непонятным и путаным книгам.
Я устала от книг!
Разве сердце от слов напечатанных бьется?"
Он стоит и смеется:
"Ты, шалунья, права! Я для деток веселый шутник.
Что для взрослых -- вериги,
Для шалуньи, как ты, для свободной души -- волшебство.
Так проси же всего!"
Я за шею его обняла: "Уничтожь мои книги!
Я веселья не вижу ни в чем,
Я на маму сержусь, я с учителем спорю.
Увези меня к морю!
Посильней обними и покрепче укутай плащом!
Надоевший учебник
Разве стоит твоих серебристых и пышных кудрей?"
Вдруг я вижу: стоит у дверей
И не знает, уйти ли и грустно кивает волшебник.
Украдкой время с тонким мастерством
Волшебный праздник создает для глаз.
И то же время в беге круговом
Уносит все, что радовало нас.
Часов и дней безудержный поток
Уводит лето в сумрак зимних дней,
Где нет листвы, застыл в деревьях сок,
Земля мертва и белый плащ на ней.
И только аромат цветущих роз -
Летучий пленник, запертый в стекле, -
Напоминает в стужу и мороз
О том, что лето было на земле.
Свой прежний блеск утратили цветы,
Но сохранили душу красоты.
В. Шекспир
Перевод С.Я.Маршак
Gera0907
02.01.2011, 19:36
Напрочь путь ко мне отрезая
Напрочь путь ко мне отрезая,
чтоб не видеть и не писать,
ты еще пожалеешь, знаю,
станешь локти себе кусать.
Чтоб не видеть...
Но ты увидишь.
Взглянешь - взгляда не отведешь.
Ты в метельную полночь выйдешь,
а от памяти не уйдешь.
-Обхватить бы двумя руками,
унести б ее за моря!
Почему же она такая?
Отчего она не моя?
Снег летит над землей застылой,
снег рассыпчатый и сухой,...
А ведь было бы счастье, было,-
оказался кузнец плохой.
Gera0907
02.01.2011, 19:48
Улыбаюсь, а сердце плачет
Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,
и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,
и о многом забыть пора...
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет...
Кто сказал, что легко любить?
serg1969
02.01.2011, 21:09
Заклинание ветра,
уносящего всё, что мешало дышать, -
Вот она, моя вера
в сумасшедшие песни, что пела душа,
И в летящие звёзды,
что порой на ветру попадают в глаза.
Но не сдерживай слёз ты, -
отольется серебряной пулей слеза!
Заклинание ветра...
Со страниц манускрипта ступив на плато,
На вершине Ампера
вновь следы Атлантиды находит Платон -
И кончается воздух.
Лишь породы кусок остается в руке...
И опять эти звёзды,
и опять отправляешься в путь налегке.
Крещёный шаман на ветру безбожно терзает "Музиму".
Его рок-н-ролл выбивает из этой страны нафталин.
И снова идут крейсера в поход боевой на Цусиму,
И снова звенит кандалами Сибирь и седой Сахалин...
Заклинание ветра...
Одноглазый циклон оборвал якоря.
Как еловая ветка,
затрещала душа, полсекунды горя.
Для последнего старта
от Бояновых песен и греческих лир
До байкальского барда -
три-четыре аккорда и взорванный мир.
Заклинание ветра.
Взять за ворот себя, если выхода нет
Из квадратного метра,
из обжитой дыры, из сети Интернет.
Пусть языческий ветер
носит искры по свету, как раньше носил,
А кто огня не заметил,
продолжает во тьме запасать керосин.
И Бог с ним! Пускай он решил, что всё у него шито-крыто -
Три жизни в запас, три хита его плоскую землю спасут.
Но поезд ушёл: из-под ног уходит на дно Атлантида,
Как ржавый ковчег, оставляя на волнах горящий мазут.....
Андрей Земсков
Снежинка
Над костром пролетает снежинка,
Как огромный, седой вертолёт.
На виске расчирикалась жилка,
Всё проходит и это пройдёт,
Разыгралась в тайге непогода,
Здесь с погодой в июле беда.
Я друзей не видал по полгода
Я жены не видал никогда
Из-под снега нарою морошек,
Отогрею и высосу сок.
Тихо сохнут портянки в горошек
И палатки добротный кусок.
Мы свои не меняем привычки
Вдалеке от родимых домов.
В рюкзаке моём сало и спички,
И Тургенева восемь томов.
Ну, а ты моя нежная Пери,
Мой надёжный страховочный крюк.
Через бури, снега и метели
Я тебе эту песню дарю
Пусть мелодия мчится как птица,
Пусть напомнит её перебор,
Что кладу я на вашу столицу
Вот такой, вот таёжный прибор
На вокзалы кладу и аллеи,
На МОСлифт, МОСконцерт и МОСгаз,
На Лужкова с его юбилеем я кладу 850 раз,
На убогие ваши сужденья,
На бесстыдный столичный бардак,
И отдельно с большим наслаждением
Я кладу на московский "Cпартак"!
Не понять вам живущим в квартирах:
Пидорасам, студентам, жидам
Красоту настоящего мира,
Где бродить только нам мужикам
Где не любят слова и ужимки
Где похожая на самолёт
Над костром пролетает снежинка,
Как огромный седой вертолёт.
Gera0907
02.01.2011, 21:54
Я одна тебя любить умею
Я одна тебя любить умею,
да на это права не имею,
будто на любовь бывает право,
будто может правдой
стать неправда.
Не горит очаг твой, а дымится,
не цветёт душа твоя - пылится.
Задыхаясь, по грозе томится,
ливня молит, дождика боится...
Всё ты знаешь, всё ты понимаешь,
что подаришь - тут же отнимаешь.
Всё я знаю, всё я понимаю,
боль твою качаю, унимаю...
Не умею сильной быть и стойкой,
не бывать мне ни грозой, не бурей...
Всё простишь ты мне, вину любую,
кроме этой
доброты жестокой.
Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Вышла я в улицы сонные
Там, в поднебесьи, идут облака
Через туман озаренные.
С ними - знакомое, слышу, вслед...
Нынче ли сердце пробудится?
Новой ли, прошлой ли жизни ответ,
Вместе ли оба почудятся?
Если бы злое несли облака,
Сердце моё не дрожало бы...
Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Слёзы. И песни. И жалобы.
Александр Блок
Песенка о парусе
М. Светлову
Весёлый флаг на мачте поднят -
как огонёк на маяке.
И парус тонет,
и парус тонет
за горизонтом вдалеке.
А по воде гуляют краски,
и по-дельфиньи пляшет свет...
Он как из сказки,
он как из сказки,
таких на свете больше нет.
А море вдруг приходит в ярость -
такой характер у морей.
Куда ты, парус,
куда ты, парус,
вернись скорей, вернись скорей!
Но парус вспыхнул, ускользая,
и не ответил ничего.
И я не знаю,
и я не знаю,
он был иль не было его...
[1974]
Римма Казакова
В ожиданьи Тебя
В ожиданьи Тебя, выбирала во всем середину,
Забывала слова, вытирала смятенье с лица…
Умоляю, приди! Суетливые мысли отринув,
Я шагну за черту и отдамся Тебе до конца.
Умоляю, скорей развяжи онемевшие руки,
Воспаленным глазам покажи первозданную явь,
И пускай через боль, и пускай через адские муки
Прорывайся наружу… но, ради Христа, не оставь!
Ты стихами опять обедневшую душу наполни,
И молитвы моей, до скончания дней, не покинь!
Пусть подхватят меня первобытно огромные волны,
Унесут в океан, в неподвластную разуму синь…
Я грозой надышусь, и с порывами южного ветра
Полетев к небесам в бесконечно прекрасном бреду,
Разобьюсь о скалу, – ослепленная волей и светом…
И осколков себя я уже никогда не найду.
Ольга Безлюдова
Лиса Алиса
03.01.2011, 10:42
Поезд надежды
Твой поезд уйдёт без тебя...(с)
Слышишь, гудка обрывается нить? -
Мимо - колёса...
Ты не Каренина: ты будешь жить, -
Криво и косо.
Света хотелось? Так вот тебе мрак -
Злая награда.
Пальцы руки в онемевший кулак
Добела сжаты.
Плещет в лицо из-под диких колес
Снежное море.
Белый буран твою душу занес -
Черное горе.
Злобно штормит под ногами земля -
Сердце - над бездной.
Всё бы до нитки, всё - до рубля -
Но - бесполезно...
А над платформой пурги решето -
Сеет иголки...
Поезд ушёл... и осталось Ничто.
Это надолго...
© Юлия Мигита
Лиса Алиса
03.01.2011, 10:44
Первый выход...
Первый выход. Время для представлений.
Лики, зрительный зал, я (один на сцене)...
Новый год пришел, старый съежился тало -
Значит, можно все начинать сначала.
Значит, можно снова поверить в сказки,
Снова жечь ладони теплом и лаской,
Собирать имена, точно стразы, в горсти,
Вспоминать - а еще люди ходят в гости,
И еще для кого-то будут стихами
Буквы, что скормил в экранное пламя...
Понимать, что смерть - чья-то глупая шутка,
Что хотя ночами по-прежнему жутко -
Нам смешно говорить об избытых сроках...
Даже мир щадит нас легким оброком,
Даже небо, распахнутое над пылью,
Убеждает: "Летите!
У вас есть крылья!"
© Copyright: Лин Лобарев
http://photo.sibnet.ru/upload/imgbig/124887666607.jpg
Худ. Кирилл Челушкин
Не о чем думать. Незачем жить.
Нет ни любви, ни надежды, ни веры.
Только юродствующие химеры.
Только желание всё прекратить.
Ветер, мороз, мелкий снег, гололёд.
Взгляды из-под нахлобученных шапок.
Зимний, колючий, расползшийся запах.
Сжатый губами простуженный рот.
Плоское небо в кусках облаков.
Иней на скрюченных холодом ветках.
Ртуть в опустившихся книзу отметках.
Грязь по обочинам хрупких кустов.
Завтра таким же становится быть.
Те же восходы и те же закаты.
А на душе – отголосок утраты.
Не о чем думать. Незачем жить.
Относительно счастье. Относительно горе.
Осознать их значенье можно только тогда,
Когда минуло время. А пока кто-то спорит
О вещах, мне неясных, я молчу, как всегда.
Трудно сравнивать слёзы иступлённых страданий
С беззаботной улыбкой на довольном лице.
Трудно выводы делать, не имея ни знаний,
Ни понятий о жизни и грядущем конце.
Это всё неизбежно. Но и то, и другое
Схоже с длинным тоннелем искривлённых зеркал.
Относительно счастье. Относительно горе.
И что к лучшему всё здесь, я б сейчас не сказал.
После праздника
Нахмурилась елка, и стало темно.
Трещат огоньки, догорая.
И смотрит из снежного леса в окно
Сквозь изморозь елка другая.
Я вижу: на ней зажигает луна
Одетые снегом иголки,
И, вся разгораясь, мигает она
Моей догорающей елке.
И жаль мне, что иглы на елке моей
Метель не засыпала пылью,
Что ветер ее не качает ветвей,
Простертых, как темные крылья.
Лесная дикарка стучится в стекло,
Нарядной подруге кивая.
Пусть доверху снегом ее занесло, -
Она и под снегом живая!
С. МАРШАК
От прощанья до прощанья
От прощанья до прощанья
Возвращение - одно,
Частых писем обещанье,
Позабытое давно.
Мы играем, словно дети,
В провожанье вновь и вновь.
Разделилось все на свете
На любовь и нелюбовь.
Разделилось все на свете
На любовь и нелюбовь.
Кто-то уйдет, кто-то вернется,
Кто-то простит, кто-то осудит,
Меньше всего любви достается
Нашим самым любимым людям.
Много ветра, снегу много -
Неогладна эта даль,
Бесконечная дорога,
Быстротечная печаль,
Улыбнись мне на прощанье.
Слышишь поезда гобой?
Я уеду не с вещами -
Я уеду сам с собой.
То, что в шутку ты сказала,
Буду помнить я всерьез.
Видят старые вокзалы
Слишком много новых слез.
Принимай судьбу отрадно,
Не ищи других причин.
Разделились беспощадно
Мы на женщин и мужчин.
Кто-то уйдет, кто-то вернется,
Кто-то простит, кто-то осудит,
Меньше всего любви достается
Нашим самым любимым людям.
Александр Дольский
Багульник
Январь прошелся королем,
И город замер,
И мы затворниками в нем
Тюремных камер.
Но как насмешник королей,
Как богохульник,
У нас в бутылке на столе
Расцвел багульник.
Наперекор календарю,
Как будто летом,
Расцвел в насмешку январю
Лиловым цветом.
И утверждает видом всем,
Веселым глазом,
Что не был сломан он никем,
Веревкой связан.
Что он живой! Что он плевал
На все прилавки,
Что незнаком ему подвал
Цветочной лавки;
Что не был заперт на крючок
Он в том подвале,
И что его за рупь пучок
Не продавали.
blagoroden_don
03.01.2011, 20:11
Женщины — невероятные существа, —
Так начинает казаться уже лет в восемь,
Если не раньше. И большего волшебства
Нет на земле, да мы большего и не просим,
Мальчики, юноши, впрочем, и старики,
Дело не в возрасте, проще сказать: мужчины.
Сколько любви, сколько ревности и тоски,
Женские взгляды, улыбки, их руки, спины...
Волосы... Что ж, так и будем перечислять?
Лучше, вослед обернувшись, сказать: всё вместе.
Вот она — радость, воистину, благодать,
В каждом движенье, действительно, в каждом жесте!
Господи, кто бы подумал, что я так глуп?
Числа-мужчины, а женщины что же, иксы,
Игреки, даже когда они варят суп?
Да, говорю, и медузы-горгоны, сфинксы!
serg1969
03.01.2011, 20:19
Как Бог положит на душу строку,
Где между слов с пера уронит запятую, -
Я угадать, пожалуй, не смогу.
И - слава Богу. В серединку золотую
Стрелу пущу, - быть может, выбью золотник
И, оказавшись без гроша на перепутье,
Пойду искать своих на брошенном безлюдье,
Рубцовский шарфик заложив за воротник.
Не спится спице в колесе. И месяц матовый
Гадает на кофейной гуще чёрных туч -
Куда дорога приведёт? Что ни загадывай,
А повезёт тому вознице, кто везуч.
Листай старинный календарь, въезжай в историю
Не летописцем, так свидетелем хотя б.
Пой об увиденном, о спорном и проспоренном,
Покуда глотку не забил чернильный кляп.
Табанит в сорок два весла речная вольница,
На берег Волги сходит грозный атаман.
На пепелище и труба печная – звонница,
При атеизме Дом культуры – Божий храм.
Разлив речной у небосвода синевы не крал,
Идёт с толпою к чудотворным ликам знать.
Я на гитаре ничего себе не выиграл,
Но отыграюсь, проиграю ли – как знать...
Мои деды лежат под Вяткой да под Пензою,
А я родился на Амуре на реке.
И голова моя бывает редко трезвою:
Хоть и не пью, но амба трезвому в тайге.
Давай, возница, трогай с места нелюдимого,
Пока не все мосты отправлены ко дну!
А на ладони - золотник пятна родимого,
И шрам границы – по родимому пятну...
Андрей Земсков
Здравствуй! Кого я вижу!
Больно глазам!
Прямо, как в сказке: вдруг, посреди зимы - летнее чудо!
Вот и не верь чудесам...
-Здравствуй! Действительно, вот и встретились мы...
-Дай мне очухаться!
До сих пор не пойму:
Вышел из дома, а ты навстречу идешь!
А помнишь, какое солнце было в Крыму?
-Помню. Теперь мне больше нравится дождь...
-Я же тебе написать обещал...
Но, знаешь, не смог.
Сперва заболел, а потом навалились дела...
Ты понимаешь: работа. Падаю с ног.
-Я понимаю. Я писем и не ждала.
-А помнишь, как я сердолики тебе искал?
И рано утром ромашки бросал в окно...
Помнишь, как мы смеялись у синих скал?
-Помню. Сейчас это и вправду смешно.
-А помнишь, как мы на базаре купили айву?
Как шли по дороге, а рядом бежал ручей...
Послушай, как ты живешь,
-Да так и живу.
-А помнишь?..
-Помню...
Только не знаю - зачем...
Роберт Рождественский
Я не буду спать
Ночью новогодней,
Новую тетрадь
Я начну сегодня.
Ради смысла дат
И преображенья
С головы до пят
В плоть стихотворенья —
Год переберу,
Месяцы по строчке
Передам перу
До последней точки.
Где оно — во мне
Или за дверями,
В яве или сне
За семью морями,
В пляске по снегам
Белой круговерти,—
Я не знаю сам,
В чем мое бессмертье,
Но из декабря
Брошусь к вам, живущим
Вне календаря,
Наравне с грядущим.
О, когда бы рук
Мне достало на год
Кончить новый круг!
Строчки сами лягут...
Арсений Тарковский
Свободы нет в природе,
Ее соблазн исчез,
Не надо на свободе
Смущать ноябрьский лес.
Застыли в смертном сраме
Над собственной листвой
Осины вверх ногами
И в землю головой.
В рубахе погорельца
Идет Мороз-кащей,
Прищелкивая тельца
Опавших желудей.
А дуб в кафтане рваном
Стоит, на смерть готов,
Как перед Иоанном
Боярин Колычев.
Прощай, великолепье
Багряного плаща!
Кленовое отрепье
Слетело, трепеща,
В кувшине кислорода
Истлело на весу...
Какая там свобода,
Когда зима в лесу.
Арсений Тарковский
Мы соблюдаем правила зимы.
Играем мы, не уступая смеху,
и, придавая очертанья снегу,
приподнимаем белый снег с земли.
И, будто бы предчувствуя беду,
прохожие толпятся у забора,
снедает их тяжелая, забота:
а что с тобой имеем мы в виду.
Мы бабу лепим, только и всего.
О, это торжество и удивленье,
когда и высота и удлиненье
зависят от движенья твоего.
Ты говоришь:-Смотри, как я леплю.-
Действительно, как хорошо ты лепишь
и форму от бесформенности лечишь.
Я говорю: - Смотри, как я люблю.
Снег уточняет все свои черты
и слушается нашего приказа.
И вдруг я замечаю, как прекрасно
лицо, что к снегу обращаешь ты.
Проходим мы по белому двору,
мимо прохожих, с выраженьем дерзким.
С лицом таким же пристальным и детским,
любимый мой, всегда играй в игру.
Поддайся его долгому труду,
о моего любимого работа!
Даруй ему удачливость ребенка,
рисующего домик и трубу.
Gera0907
04.01.2011, 00:31
Люблю
Люблю?, не знаю может быть и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу
Повсюду ты, во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме, в радости, в тоске,
В любой надежде, в любой строке и в любой звезде,
Во всём! Всегда! Везде!
Ты памятью затвержен наизусть
И ничего нельзя забыть уже.
Ты понимаешь? Я тебя боюсь,
Напрасно я бежать, спастись хочу,
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет...
Хочу прижаться к твоему плечу.
Люблю?, не знаю, нет других примет!
Gera0907
04.01.2011, 00:33
Не отрекаются любя...
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
Зима на юге. Далеко зашло
ее вниманье к моему побегу.
Мне - поделом. Но югу-то за что?
Он слишком юн, чтоб предаваться снегу.
Боюсь смотреть, как мучатся в саду
растений полумертвые подранки.
Гнев севера меня имел в виду,
я изменила долгу северянки.
Что оставалось выдумать уму?
Сил не было иметь температуру,
которая бездомью моему
не даст погибнуть спьяну или сдуру.
Неосторожный беженец зимы,
под натиском ее несправедливым,
я отступала в теплый тыл земли,
пока земля не кончилась обрывом.
Прыжок мой, понукаемый бедой,
повис над морем - если море это:
волна, недавно бывшая водой,
имеет вид железного предмета.
Над розами творится суд в тиши,
мороз кончины им сулят прогнозы.
Не твой ли ямб, любовь моей души,
шалит, в морозы окуная розы?
Простите мне теплицы красоты!
Я удалюсь и все это улажу.
Зачем влекла я в чуждые сады
судьбы своей громоздкую поклажу?
Мой ад - при мне, я за собой тяну
суму своей печали неказистой,
так альпинист, взмывая в тишину,
с припасом суеты берет транзистор.
И впрямь-так обнаглеть и занестись,.
чтоб дисциплину климата нарушить!
Вернулась я, и обжигает кисть
обледеневшей варежки наручник.
Зима, меня на место водворив,
лишила юг опалы снегопада.
Сладчайшего цветения прилив
был возвращен воскресшим розам сада.
Январь со мной любезен, как весна.
Краса мурашек серебрит мне спину.
И, в сущности, я польщена весьма
влюбленностью зимы в мою ангину.
Цунами
Дремал вулкан под толщею воды,
сто двадцать миль норд-вест от Паумоту.
Но выбрал он положенную квоту
покоя, полусна и черноты.
Эпохи и века хранились в нём,
не помня ни любви, ни бед, ни гнева,
когда взорвалось карстовое чрево
слепящим вельзевуловым огнём.
И родился протяжный низкий звук,
что рвался кверху через вод глубины,
как гулкие стенанья Прозерпины,
исполненные горечи и мук.
Тот звук усугублял со всех сторон
картину мирового беспорядка.
Остекленел в предчувствии припадка
угрюмый эпилептик Посейдон.
И вот вода взлетела на дыбы,
перечеркнув границу горизонта,
и путь на запад указала пронто -
перстом и воплощением судьбы.
И корабли, как на ветру листва,
взлетали ввысь, не появляясь боле...
И крохотные, словно вакуоли,
с лица земли стирались острова.
Но ниже становилась та стена,
привольно поиграв с добычей разной...
И, праздно насыщаясь эктоплазмой,
теряла тренированность волна.
Вот снова очертился горизонт,
вот в хмуром небе солнце показалось...
И сил у океана не осталось
на новый, пуще прежнего, афронт.
Не стало, словно не было, волны...
Весь мир вокруг стал гладким дном стакана.
И вскоре всё пространство океана
накрыло одеяло тишины.
Настала ночь. И выгнула луна
крутую спину, точно кот ангорский...
Лишь пепла магматического горстки
плывут в воде, как дар иного дна...
И спит вода, умаявшись от дел,
пейзажем ван де Велде в тёмной раме...
Неужто наших чувств и слов цунами
такой же ждет безрадостный удел?!
Габриэль Александр
Лиса Алиса
04.01.2011, 11:13
Друзья, имею честь пригласить тех, кто неровно дышит на поэзию, на встречу в реале, которая будет проходить в ближайшую субботу, 8 января, в Одессе, в доме-музее Рериха (ул. Пушкинская/угол Б.Арнаутской). Начало - в 17 часов.
Свои стихи читают... я и Саша Семыкин)))
Ссылки на страницы в Сети:
Литпортал "Графоманов.Нет!":
http://www.grafomanov.net/poems/author/stmaster/
http://www.grafomanov.net/poems/author/irina/
Стихи.ру:
http://www.stihi.ru/author.html?irina95547
Одесский форум:
https://forumodua.com/showthread.php?t=85979
https://forumodua.com/showthread.php?t=510189&highlight= (https://forumodua.com/showthread.php?t=510189&highlight=)
Кроме того, в числе гостей - поэт и главный редактор литпортала "Графоманов.Нет" Алексей Порошин; поэты Ирина Корнетова и Виктория Дворецкая (Элеонора Счастливая); наши авторы форумской книги "Просторанство слова.od.ua" , некоторые любимые модераторы этого форума и ещё много интереснейших персоналий)))
Будем рады всем, выбирайтесь!
Лиса Алиса
04.01.2011, 11:56
Понемногу представляю участников встречи:)
Ночное дежурство
Алексей Порошин
В анфиладах палат полумёртвый мерцающий свет.
Отделение смертников. Страшно. Преддверие ада.
Я обычный интерн. Первогодка. И только бравада
Помогает мне ждать затянувшийся зимний рассвет.
Гулким эхом разносится звук полуночных шагов,
Душный воздух палат пропитался отчаянным страхом.
Здесь больные тела ежедневно становятся прахом
И уходят досрочно в сиянье иных берегов…
В боковом коридорчике шёпот, и дверь в кабинет
Приоткрыта чуть-чуть. Ну и что там? Пора поругаться.
Это что за…
Осёкся.
Девчонка.
Пятнадцать?
Семнадцать?
И дрожит, как в ознобе, неясный её силуэт.
Не заметила. Молится. Перед огарком свечи
В белоснежной рубашке до пят, точно в постриг монашка,
И худые лопатки, как крылья, топорщат рубашку…
Прерывается всхлипами шёпот в безумной ночи:
- Бог, я правда умру?!
Значит правда. Ответа не жду…
Ты прости меня, я ведь не знаю, как надо молиться.
Я устала от боли, тоски и сочувствия в лицах,
И от запаха смерти в моём повседневном аду.
Бог, скажи, почему?!
Ну, за что ты меня наказал?!!
Ведь не только меня, но и маму мою, и братишку.
Обещай, что подарят ему крокодила и мишку,
Чтобы счастьем светились его озорные глаза.
Да и маме бы замуж…
Ой, кто здесь, - вскочила, боса,
- Ты подслушивал, что ли, как я…как молиться пыталась?
- Не волнуйся, я доктор. Услышал, но самую малость,
Ты ложилась бы, девочка! Поздно, четыре часа..
Под глазами круги и растресканных губ белизна,
Синяки от уколов, больное отчаянье взгляда…
- Поцелуй меня, док! Нет, постой! Пожалеешь…Не надо…
Лучше дай закурить, пусть хоть в чём-нибудь буду грешна...
Мы курили и кашляли, молча взирая в окно,
Поражаясь величию звёзд и красе мирозданья…
- Я, пожалуй, пойду…Нет, не надо. Сама.
До свиданья.
Или…
Лучше, прощай.
Я тебя не дождусь, всё равно…
Я, сменившись наутро, застрял в затрапезном кафе
И вливал в себя водку, давясь, но ничуть не хмелея.
Только губы стояли в глазах, анемично белея,
И слова на салфетке сплетались в нелепой строфе…
----
Через сутки, изрядно помятый и навеселе,
Я, поймав за рукав пробегавшего мимо мальчишку,
На последние деньги купил крокодила и мишку.
Пусть хоть кто-нибудь станет счастливым на этой земле…
Лиса Алиса
04.01.2011, 12:06
Ещё одна участница встречи 8 января:)
Блистательная Виктория Дворецкая (Ростов)
Она приходит котёнком на мягких лапах...
"…А я неуклюж с тобой, как большая панда, как старый баркас на фоне изящной яхты. И вечно с тобой ребята твоей команды, и вечно с ними в каких-то чужих краях ты. Они-то мальчишки, и все, как один, верзилы, в роскошных тату и с цепями на четверть пуда. Ты кошечка-пусси. Я рядом с тобой Годзилла. Триасовый ящер с назойливой верой в чудо..."
Алексей Порошин http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/63163/
****
Она приходит котёнком на мягких лапах, ложится рядом, свернувшись клубком у ног. И твой от этого клинит сердечный клапан на самой нежной из всех кардиальных нот. И ты готов убежать с ней за сто Ростовов, как верный Шарик за ней волочиться вслед. Но как девчонка могла полюбить такого, при дикой разнице вкусов, проблем и лет? На кой ей сдался - пойди, по себе найди ты. Седой зануда, эх, чёрт бы тебя побрал. Несчастный Гумберт, создавший свою Лолиту с чужого, как будто ангельского, ребра. Она – смешная Алиса среди безумцев. Ей быть с тобой – пропадать, ты и сам не рад…
Уйдешь один с обещанием не вернуться, колёсами рвать артерии автострад.
***
А ты приходишь котёнком на мягких лапах, запрыгнув взбалмошно в кресло с ногами вмиг. Ты можешь, глупая, душу всю исцарапать, ему не по чину дебри твоих интриг. Ему эта непосредственность не по средствам, твоё баламутство вряд ли его игра, ведь в дочки почти годишься, нашлась, невеста. А ты говорила – твой седоватый граф. А ты утопала в каждом его молчанье, в сердечном цокоте. Девочка, оглянись… на кой он нужен, ревешь по нему ночами безумным зайцем в ряду королев-Алис. И пишешь стихи в строку по его манере, про псевдолюбовь, философов и творцов. Ему с тобой – неприлично, по крайней мере…
Прочти Набокова на ночь - и сладких снов.
***
А он говорит себе – уезжай, так надо. Она говорит себе – засыпай, уймись… И каждому так охота остаться рядом, но время калечит Шариков и Алис, Лолит и Гумбертов, зайцев, занудных графов… Не можешь иначе? – Ну что же, сминай и рви. Сойдет всё это за промахи биографий, и мало толку с неравной такой любви
**********
Лиса Алиса
04.01.2011, 13:27
Ира Корнетова, с которой тоже можно будет познакомиться 8 января:)
Кошку звали загадочно - Мрьк…
Мне её подарили во сне. Я проснулся - и нет её, взяли...
К.Случевский
Мне её подарили во сне – желтоглазую черную кошку,
На оранжевой круглой Луне, в говорящей траве, понарошку…
Кошку звали загадочно - Мрьк… Как она мне потом рассказала,
В переводе на лунный язык это значит: «начните сначала»…
Мрьк умела ловить облака и подслушивать мысли травинок,
Я пошила ей два башмака и нарядный жакет из снежинок…
Мы глотали душистый закат, как коктейль с ярким зонтиком неба,
Мы вгрызались в ночной шоколад, и грустили над корочкой хлеба…
Я не знала подруги верней. Мы бродили в полях до рассвета,
Алычой угощали коней, сладко спали в тени бересклета…
Мне её подарили во сне – желтоглазое мудрое чудо…
Я проснулась одна, в тишине, а в руке две травинки – оттуда…
© Ирина Корнетова
blagoroden_don
04.01.2011, 14:16
Под Рождество замкнулся звёздный круг.
Вчерашняя зима была сегодня
ночной водой; и благодать Господня
прохладным пеплом пролилась из рук.
Я стану пить с любившими меня
за прочих — не любивших, но щадящих;
и тени любящих, как тени уходящих,
качнутся на пороге от огня,
когда, упав расквашенной губой
на грубый снег российского помола,
я отучусь от мёртвого глагола.
И стану наконец самим собой.
Ray_River
04.01.2011, 15:10
Звенит капель, звенит капель:
От-те-пель, от-те-пель!
Однако это не весна,
Еще январь, а не апрель.
Вчера буран, беря разбег,
Дул в лица стужей ледяной.
И было все - зима и снег,
Совсем как и у нас с тобой...
Сегодня злобная метель
Вползла под арку у ворот.
Сегодня - синяя капель
И в лужах - мир наоборот!
Сегодня - в радуге стекло
И легкий пар над мостовой,
Сегодня - временно тепло,
Совсем как и у нас с тобой...
Но долго лужам не сверкать.
Ведь это солнце и вода,
С утра исчезнут без следа,
Когда мороз придет опять.
Метель, надвинув шаль на бровь,
Дохнет колючею тоской,
И все заледенеет вновь,
Совсем как и у нас с тобой...
Но сколько бы пурге не месть,
И как не куралесить зло,
Однако у природы есть
И настоящее тепло.
Оно придет с тугим дождем,
С веселой, клейкою листвой,
Придет, швыряя гулкий гром,
И станет радостно кругом,
Совсем не как у нас с тобой...
Эдуард Асадов
ОТТЕПЕЛЬ
Сонет 97
Мне показалось, что была зима,
Когда тебя не видел я, мой друг.
Какой мороз стоял, какая тьма,
Какой пустой декабрь царил вокруг!
За это время лето протекло
И уступило осени права.
И осень шла, ступая тяжело, —
Оставшаяся на сносях вдова.
Казалось мне, что все плоды земли
С рождения удел сиротский ждет.
Нет в мире лета, если ты вдали.
Где нет тебя, и птица не поет.
А там, где слышен робкий, жалкий свист,
В предчувствии зимы бледнеет лист.
У. Шекспир
Перевод С.Я. Маршака
СНЕЖНАЯ ВЯЗЬ
Снежная мгла взвилась.
Легли сугробы кругом.
Да. Я с тобой незнаком.
Ты — стихов моих пленная вязь.
И, тайно сплетая вязь,
Нити снежные тку и плету.
Ты не первая мне предалась
На темном мосту.
Здесь — электрический свет.
Там — пустота морей,
И скована льдами злая вода.
Я не открою тебе дверей.
Нет.
Никогда.
И снежные брызги влача за собой,
Мы летим в миллионы бездн...
Ты смотришь всё той же пленной душой
В купол всё тот же — звездный...
И смотришь в печали,
И снег синей...
Темные дали,
И блистательный бег саней...
И когда со мной встречаются
Неизбежные глаза,—
Глуби снежные вскрываются,
Приближаются уста...
Вышина. Глубина. Снеговая тишь.
И ты молчишь.
И в душе твоей безнадежной
Та же легкая, пленная грусть.
О, стихи зимы среброснежной!
Я читаю вас наизусть.
А. Блок
Angelinushka
04.01.2011, 16:00
Дорогие любители поэзии, от всей души поздравляю вас с Новым Годом и наступающим Рождеством!
Б. Пастернак
Иней
Глухая пора листопада.
Последних гусей косяки.
Расстраиваться не надо:
У страха глаза велики.
Пусть ветер, рябину заняньчив,
Пугает ее перед сном.
Порядок творенья обманчив,
Как сказка с хорошим концом.
Ты завтра очнешься от спячки
И, выйдя на зимнюю гладь,
Опять за углом водокачки
Как вкопанный будешь стоять.
Опять эти белые мухи,
И крыши, и святочный дед,
И трубы, и лес лопоухий
Шутом маскарадным одет.
Все обледенело с размаху
В папахе до самых бровей
И крадущейся росомахой
Подсматривает с ветвей.
Ты дальше идешь с недоверьем.
Тропинка ныряет в овраг.
Здесь инея сводчатый терем,
Решетчатый тес на дверях.
За снежной густой занавеской
Какой-то сторожки стена,
Дорога, и край перелеска,
И новая чаща видна.
Торжественное затишье,
Оправленное в резьбу,
Похоже на четверостишье
О спящей царевне в гробу.
И белому мертвому царству,
Бросавшему мысленно в дрожь,
Я тихо шепчу: "Благодарствуй,
Ты больше, чем просят, даешь".
Angelinushka
04.01.2011, 16:05
Е. Горбовская
Надышаться перед смертью,
Пролистать весь том страниц,
Разобраться с круговертью
Славных дней, любимых лиц,
Вспомнить, как земля кончается
При заходе на вираж...
И ещё успеть покаяться —
Это высший пилотаж.
Angelinushka
04.01.2011, 16:31
Е. Горбовская
Я всё поймать хотела взгляд,
А он скользил за вырез блузки.
Вы мне сказали: «Я там рад...» –
А так не говорят по-русски,
И не касаются рукой
Чужих, ненужных Вам коленок...
И что за взгляд у Вас такой –
Вам как – из горла иль из вены?
...Когда б мы не были «на вы»,
Вам не сносить бы головы.
cote d'Ivoire
04.01.2011, 17:56
КАКТУСЫ
Андрею Вознесенскому
Друзья,
Как много условного в нашем мире.
Людям,
Воспитанным на васильке и ромашке,
Зеленое растение под названием кактус
Покажется при первом знакомстве:
а) некрасивым,
б) смешным,
в) асимметричным,
г) нелепым,
д) безобразным,
е) претенциозным,
ж) заумным,
з) формалистичным,
и) модерновым,
к) разрушающим музыку и пластичность формы,
л) нарушающим традиции и каноны,
м) бросающим вызов здравому смыслу,
н) бьющим на внешний эффект и становящимся поперек.
И вообще уродливым и колючим,
Пытающимся путем скандала
Затмить ромашку и василек.
А между тем
Любители разведения кактусов
Привыкают к их неожиданным формам,
К их удивительной графике,
К их индивидуальности,
Когда неповторимы два экземпляра
(Простите, что так говорю про цветы!),
А привыкнув, любуются
И находят, представьте,
В этих бесформенных и колючих уродцах
Бездну острой и терпкой красоты.
Ложь.
Клевета.
Они не бесформенны!
Песок под солнцем то бел, то ал.
По капле вспоены, пустыней вскормлены.
Художник-шизик их рисовал.
Конструктор-гений чертил проекты
В ночной кофейно-табачный час,
Чтоб некто Пульман, Леонов некто
Потом выращивали их для нас.
Табак и кофе. Да, да, конечно.
Но согласитесь, тверда рука.
И каждая линия безупречна
И я бы даже сказал — строга.
Была фантазия неистощима,
Быть может, было и озорство.
Но в каждой черточке ощутимо
Живут законченность, мастерство.
И я,
Посетив коллекционера,
Четыре часа подряд разглядывал
Триста восемьдесят
Маленьких, четких кактусов,
Неожиданных,
Нелепых,
Асимметричных,
Бросающих вызов здравому смыслу,
Нарушающих традиции и каноны,
(С точки зрения ромашки, с точки зрения березового листа).
Но были конструкции полны изящества,
Но художник-скульптор не дал промашки,
И мне открылась их красота.
Разглядывать каждого, а не поле,
Выращивать каждого, а не луг.
И,
Хотя нас этому не учили в школе,
Вы душу каждого поймете вдруг.
Они естественны,
Как раковины, кораллы, морские рыбы,
Они разнообразны,
Как плывущие летние облака.
После крепких и пряных напитков
Вы едва ли смогли бы
Довольствоваться вкусом теплого молока.
Я не брошу камня в одуванчик и розу,
Они прекрасны и не виноваты,
Как жасмин,
Как лилии на зеркале черной реки.
Но с некоторых пор вы поймете,
Что для вас пресноваты
листочки,
цветочки,
стебельки,
лепестки.
В. Солоухин
Женщина - прекрасная картина,
Женщина как музыка звучит
Только, если рядом есть мужчина,
Кто ее любя, боготворит.
И глядит в глаза ее, и ценит,
И целуя, дарит ей цветы..
Без мужчины женщина стареет
И теряет чувство красоты.
А когда она, как будто песня
Вся поет, сияет и цветет-
Значит и Волшебник есть чудесный,
Кто ее такую создает.:)
(Наталия Панова)
blagoroden_don
04.01.2011, 20:15
Подле тебя,любовь моя,
нет ни стен,ни молчанья,и смерть
не страшна.
За каждым шипом из железа,
вонзившимся в нас,
новая ждет весна.
За каждым ударом-
смех детей.
За каждою раной-
колос или звезда
и новые города.
Перевод с португальского Инны Тыняновой
serg1969
04.01.2011, 20:58
Вам холодно от собственного ветра,
Сегодня он безумствует вдвойне.
Еще немного лет и километров
И вас убъют на собственной войне.
Еще немного глупых приключенией,
И в сердце не останется чернил.
Когда вы препарируете Мир,
Вам холодно от собственных свершений.
Труба поет задумчивое ретро,
Недвижимы кораблики в порту.
Вам холодно от собственного ветра,
От собственных заявок на Судьбу,
От чьей-то силы, грубо навязавшей
Бессмысленные правила игры.
Вам холодно от собственной любви,
Сбегающей, бегущей, убежавшей...
Елена Бушуева
Николай Гумилев
ТОТ, ДРУГОЙ
Я жду, исполненный укоров:
Но не веселую жену
Для задушевных разговоров
О том, что было в старину.
И не любовницу: мне скучен
Прерывный шепот, томный взгляд,
И к упоеньям я приучен,
И к мукам горше во сто крат.
Я жду товарища, от Бога
В веках дарованного мне
За то, что я томился много
По вышине и тишине.
И как преступен он, суровый,
Коль вечность променял на час,
Принявши дерзко за оковы
Мечты, связующие нас.
Осип Мандельштам
Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки;
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят.
О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода
И неживого небосвода
Всегда смеющийся хрусталь!
1908
Е. Горбовская
***
Ну что, Елдырин, будем раздеваться,
Пока оно ещё изволит греть?
И вам совсем не стоит волноваться,
Мы можем просто мультики смотреть.
Закрыв глаза.
Вы — свой, я — свой.
И я ручаюсь головой,
Что ваш — про вечную печаль,
Про нескончаемую даль,
Где шли дожди, а после них
Никак не наступали зимы,
А Боливар любил двоих,
Чтоб всем троим — невыносимо.
Там три тропинки под откос,
И три нестрашных круга ада,
И три ответа на вопрос
«А нахера оно мне надо?»
А мой — узоры хохломой,
Одно сплошное «Боже мой!»
Такое чудо из чудес:
Звенящий день, поющий лес,
Где отпускаются грехи
На том же месте, где вершатся,
И даже третьи петухи
Молчат о том, что может статься.
И «Вальс цветов», и Фея грёз,
И дуб, и кот, и цепь на дубе...
Лишь нет ответа на вопрос
«А хули он меня не любит?»
И пусть у нас не будет тайн —
You show me yours — I show you mine.
ОЧИЩЕНИЕ
Расчищу Твои снегопады,
дорожку пробью к гаражу.
По белоцерковному саду
машину свою вывожу.
Тебя соскребаю с асфальта,
весь полон минутою той,
когда Ты повалишься свято
меня засорять чистотой.
Такое покойное поле -
как если чернилами строк
я ночью бумагу заполню,
а утром он - белый, листок.
Но к черту веселой лопатой
счищаю Твою чистоту,
чтоб было тебе неповадно
вторгаться в ту жизнь, что веду.
Не нужно чужого мне Бога,
я праздную темный мятеж.
Черна и просторна дорога,
свободная от небес!
Мой путь все вольней и дурнее.
Упрямо мое ремесло...
Приеду - остолбенею
Все снова тобою бело.
А. Вознесенский
Игорь Северянин
Случай
Судьбою нашей правит Случай,
И у него такая стать,
Что вдруг пролившеюся тучей
Он может насмерть захлестать.
Но он же может дать такое
Блаженство каждому из нас,
Что пожалеешь всей душою
О жизни, данной только раз!
Началось с флирта
При покупке торта
Скорчил морду
Вроде черта
Она не осталась в долгу
Сказала
Могу
Съесть 10 пирожных
Не запивая водой
Невозможно
Это искусство
Провожал домой
Говорили об искусстве
Любишь Соловьева-Седова
Да
Балет
Нет
Ерунда
Бред
Опера — свинство
Симфония — хамство
Завязалось знакомство
ИГОРЬ ХОЛИН
ЗАПАХ ДОЖДЯ
05.01.2011, 06:02
Подай мне, надежда, руку,
пойдем за незримый гребень
туда, где сияют звезды
в душе у меня, как в небе.
Закрой мне другой рукою
глаза и потусторонней
тропинкой веди, слепого
от снега твоей ладони.
Зато мы такие дали
увидим при свете грусти:
под полной луною сердца
любви голубое устье.
Меня схорони во мне же
от жара мирской пустыни
и путь протори в глубины,
где недра, как небо, сини.
(с) Хуан Рамон Хименес
ЗАПАХ ДОЖДЯ
05.01.2011, 06:06
Мне снилось сегодня ночью,
что сбылся вчерашний сон,
но ласков и беспощаден
был утренний небосклон.
Как нежно ложились тени
вчера на исходе дня!
Казалось, душа родная
пришла навестить меня.
Пришла из иного мира
и долго была в пути,
но с ней аромат надежды
успел до меня дойти.
И шла она, будто знала,
что путь одинокий крут
и дни мои - словно слезы,
которые все бегут.
(с) Хуан Рамон Хименес
Спасибо
Спасибо тропкам: свив из них веревку,
Мир на спине несла ты, как кувшин.
И радуга, горя, восстала ловко,
Едва касаясь каменных вершин.
Спасибо — уцелел я в эту зиму,
А лето быстро промелькнуло — жаль!
Судьба не проносила чашу мимо —
Пришлось испить и горесть и печаль.
Дожди не обделили нас вниманьем,
солнце грело в меру — не сожгло.
Спасибо почте: хоть и с опозданьем,
письмо твое трилистником дошло.
Спасибо птице, что в окно стучала,
Оповещая о начале дня:
Стучала — озабочена немало
Бессонницей, измучившей меня.
Друзьям души моей поклон мой низкий:
Как мало их осталось — к рубежу…
Я испытал не раз жестокость близких,
Но им худого слова не скажу…
Любви спасибо, музыке и Слову!
О ссорах, о размолвках умолчу…
Чинившим зло не пожелаю злого,
Но вспоминать о них я не хочу…
ЗАПАХ ДОЖДЯ
05.01.2011, 06:24
Я уже научился не думать о том,
Где мы встретимся завтра и что будем делать,
Я уже забываю и запах, и тело,
Мне уже всё равно, что сейчас, что потом.
Я почти научился спокойно дышать,
Слыша голос и видя твои смски,
Отошли в никуда и провалы, и всплески,
Я пишу, не спеша и курю, не спеша.
Только сердце болит и ночами, и днём,
Аритмией любви беспокойно и нервно.
Я бы мог быть спокоен и счастлив, наверно,
Если б ты научилась не думать о нём.
Но не всё так легко, и не так, как хочу,
Ты уже далеко, даже если и рядом.
И срывается в крик, напоённое ядом,
Моё сердце, что так непонятно врачу.
Мерно капает в вену холодный раствор,
Приносящий покой, но, кошмарными снами,
Пробуждающий беды, прожитые нами,
И любовь, от которой пьяны до сих пор…
(с) Алексей Порошин
ЗАПАХ ДОЖДЯ
05.01.2011, 06:27
Я держу тебя клыками за загривок,
Вырываешься? Не стоит. Я сильнее.
Порычи. Но не сердито, а игриво,
Поиграй, а я откликнусь, я сумею.
Этот запах так пленителен и сладок,
Эта огненность расцветки манит взоры…
Мы сольёмся в полутьме ночного сада
В бело-рыже-полосатые узоры.
Жаркой яростью глаза горят, как угли.
Да уймись, я не проситель, а владыка.
Скоро вздрогнут растревоженные джунгли
От победно-торжествующего рыка,
От слиянья красоты и дикой силы,
Зова плоти и звериной жажды ласки.
До чего же ты безудержно красива
В элегантно-апельсиновой раскраске!
***
Успокоятся тела, сердца и души,
Мы сплетём свои тела замысловато
И, друг другу облизав носы и уши,
Встретим солнышко, мурлыча, как котята…
(с) Алексей Порошин
Ты говоришь я молчу только тебя слушать хочу
Во всем стараюсь как ты найти счастливые черты
Ты видишь пролетает звездочкой ракета
А это добрая примета
Полнеба золотого цвета и это добрая примета
Туманом озеро одето и это добрая примета
По всем приметам нас с тобой нашла любовь
Ты слышишь пароходов перекличка где-то
А это добрая примета
Запели птицы до рассвета и это добрая примета
Струною зазвенело лето и это добрая примета
Идет навстречу нам с тобой любовь
Я говорю ты молчишь
Робость поймешь смелость простишь
И много добрых примет еще добавишь мне в ответ
Долматовский Е.
Осип Мандельштам
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь
Вся комната напоена
Истомой - сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна
Немного красного вина,
Немного солнечного мая -
И тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна
ПОДСКАЖИТЕ, РАССКАЖИТЕ
Подскажите, расскажите,
Где во всей вселенной ясной
Есть мой сад с травою мягкой,
И мой дом, под крышей красной.
Где в саду стоит беседка,
По ней вьется виноград
Летом. Зимой снег пушистый,
Златый в осень листопад...
Где мой пес, в траве катаясь,
Прямо в руки принесет
Мячик, что мой сын, играясь,
В куст смородины швырнет.
Где сиренью вечереют
От заката небеса,
Где дрова в камине тлеют,
Где могучие леса -
Приют сказочным созданьям,
Где под звездопад, обнявшись,
Загадаем мы желание...
Ты, я, Сын, Собака, Дом.
Свет погасим. Спать пойдем.
Ольга Пермякова
ЗАПАХ ДОЖДЯ
05.01.2011, 11:32
Не исчезай на тысячу лет,
не исчезай на какие-то полчаса...
Вернешься Ты через тысячу лет,
но все горит
Твоя свеча.
Не исчезай из жизни моей,
не исчезай сгоряча или невзначай.
Исчезнут все.
Только Ты не из их числа.
Будь из всех исключением,
не исчезай.
В нас вовек
не исчезнет наш звездный час,
самолет,
где летим мы с тобой вдвоем,
мы летим, мы летим,
мы все летим,
пристегнувшись одним ремнем,—
вне времен,—
дремлешь Ты на плече моем,
и, как огонь,
чуть просвечивает ладонь Твоя. Твоя ладонь.,
Не исчезай
из жизни моей.
Не исчезай невзначай или сгоряча.
Есть тысячи ламп.
И в каждой есть тысячи свеч,
но мне нужна
Твоя свеча.
Не исчезай в нас, Чистота,
не исчезай, даже если подступит край.
Ведь все равно, даже если исчезну сам,
я исчезнуть Тебе не дам.
Не исчезай.
(с) А.Вознесенский
jadee114
05.01.2011, 11:49
Сонет 128
Ты ощутил ли ангела крыло
Между восходом солнца и закатом?
Твои уста мечтой моей объяты,
А в лике ночи кроется чело.
Твоей была бы феей по ночам,
В долине между Тигром и Евфратом,
Даруя вдохновение очам,
С которыми не встретилась когда-то.
Я ангела к тебе со стаей птиц
Послала в эти снежные метели
И, глядя в даль небесной акварели,
Руками убирала снег с ресниц.
Но, видимо, они не долетели,
Утратив след за вспышками зарниц.
(с) А. Яновская
Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны все так же,
и нас не любят женщины все те же.
И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.
Живем прошедшим, словно настоящим,
на будущее время не похожим,
опять не спим и забываем спящих,
и так же дело делаем все то же.
Храни, о юмор, юношей веселых
в сплошных круговоротах тьмы и света
великими для славы и позора
и добрыми -- для суетности века.
1960
Адо Бовс
05.01.2011, 14:01
Покорно мне воображенье
В изображенье серых глаз,
В моем тверском уединенье
Я горько вспоминаю Вас.
Вы, приказавший мне: довольно,
Пойди, убей свою любовь!
И вот, я таю, я безвольна,
Но все сильней скучает кровь.
И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет Вам,
Кто стать звенящими поможет
Еще не сказанным словам?
1913 Анна Ахматова
РЕТРО
Свистить заклично чайник на вогні.
Муркоче мирно кішка на підлозі.
Годинник час карбує на стіні,
Вночі і вдень. Неначе у знемозі
Скупий король карбує таляри.
Вже сім міхів набив сердега злота.
Гей, зупинись, вернися, повтори!
Ні, не стає, не слухає, сволота!
Все цок та цок… На скронях сивина,
У грудях тисне, нидіє у серці.
Похмурий біль, що суне як мана,
І втомлене обличчя у люстерці…
А де ж вони, ті сонячні літа?
Коли було: від усмішки яснієш;
Коли здавалось, не ходив — літав,
Не вмів та міг, а зараз, хоч і вмієш…
Немов учора мав ще при собі
І шал і хист, і бігав до дівчинки,
І годен був на дружбу і на бій,
І на любов, і на шалені вчинки…
Носив „болонью”, мріяв про „джерсі”,
Мугикав „Бітлз”, Висоцького й „Смерічку”,
І за чотири роки, як усі,
Виконував чергову п’ятирічку.
Профком, партком, і черги й дефіцит,
І кисле пиво й премія в бригаді.
На паливний — дістати антрацит,
І прапори червоні на параді…
Минуло все. Сидиш у напівсні,
Бухикаєш у теплий комір светра.
І вже твої улюблені пісні
Звучать нечасто у програмі „ретро”.
І ретросни шкребуться у вікно,
І ретросум постукує у скроні,
І потяг твій вже не „ швидкий” давно,
І ти один на дощовім пероні…
jadee114
05.01.2011, 14:22
***
О краса моя, радость, надежда, опора, отрада,
Милый друг, моя нега, всем мукам и бедам услада,
О владычица сердца, желанная, жизнь моя, счастье,
Цель стремлений, мечта - все, что думам и помыслам надо,
Луноликая пери, шалунья, восторг, озорница,
Мой жасмин, кипарис, моя роза, изящества чадо,
Совершенство, избранница, чудо любви, диво страсти,
Ты - кумир мой, Кааба, ты - гурия райского сада.
Ты - подмога душе, моя верность, страданье и мука,
Мой властитель, владыка, ты - кара моя и пощада,
Ты - рейхан благовонный, ты - амбра, душистая роза,
Ты - рубин мой и яхонт, ты - жемчуг и перл, светоч взгляда,
Ты - светило мое, мое солнце, звезда и сияние,
Эта песнь Насими - твоего, соловьиного лада!
И. Насими
ГОРЕНИЕ
Зимний вечер. Дрова,
охваченные огнем -
как женская голова
ветренным ясным днем.
Как золотится прядь,
слепотою грозя!
С лица ее не убрать.
И к лучшему, что нельзя.
Не провести пробор,
гребнем не разделить:
может открыться взор,
способный испепелить.
Я всматриваюсь в огонь.
На языке огня
раздается "Не тронь"
и вспыхивает "меня!"
От этого - горячо.
Я слышу сквозь хруст в кости
захлебывающееся "еще!"
и бешеное "пусти!"
Пылай, пылай предо мной,
рваное, как блатной,
как безумный портной,
пламя еще одной
зимы! Я узнаю
патлы твои. Твою
завивку. В конце концов -
раскаленность щипцов!
Ты та же, какой была
прежде. Тебе не впрок
раздевшийся до гола,
скинувший все швырок.
Только одной тебе
свойственно, вещь губя,
приравниванье к судьбе
сжигаемого - себя!
Впивающееся в нутро,
взвивающееся вовне,
наряженное пестро,
мы снова наедине!
Это твой жар, твой пыл!
Не отпирайся! Я
твой почерк не позабыл,
обугленные края.
Как не скрывай черты,
но предаст тебя суть,
ибо никто, как ты,
не умел захлеснуть,
выдохнуться, воспрять,
метнуться наперерез.
Назарею б та страсть,
воистину бы воскрес!
Пылай, полыхай, греши,
захлебывайся собой.
Как менада пляши
с закушенною губой.
Вой, трепещи, тряси
вволю плечом худым.
Тот, кто вверху еси,
да глотает твой дым!
Так рвутся, треща, шелка
обнажая места.
То промелькнет щека,
то полыхнут уста.
Так рушатся корпуса,
так из развалин икр
прядают, небеса
вызвездив, сонмы искр.
Ты та же, какой была.
От судьбы, от жилья
после тебя - зола,
тусклые уголья,
холод, рассвет, снежок,
пляска замерзших розг.
И как сплошной ожог -
не удержавший мозг.
Иосиф Бродский
Моллюск
Земная поверхность есть
признак того, что жить
в космосе разрешено,
поскольку здесь можно сесть,
встать, пройтись, потушить
лампу, взглянуть в окно.
Восемь других планет
считают, что эти как раз
выводы неверны,
и мы слышим их "нет!",
когда убивают нас
и когда мы больны.
Тем не менее я
существую, и мне,
искренне говоря,
в результате вполне
единственного бытия
дороже всего моря.
Хотя я не враг равнин,
друг ледниковых гряд,
ценитель пустынь и гор --
особенно Апеннин --
всего этого, говорят,
в космосе перебор.
Статус небесных тел
приобретаем за счет
рельефа. Но их рельеф
не плещет и не течет,
взгляду кладя предел,
его же преодолев.
Всякая жизнь под стать
ландшафту. Когда он сер,
сух, ограничен, тверд,
какой он может подать
умам и сердцам пример,
тем более -- для аорт?
Когда вы стоите на
Сириусе -- вокруг
бурое фантази
из щебня и валуна.
Это портит каблук
и не блестит вблизи.
У тел и у их небес
нету, как ни криви
пространство, иной среды.
"Многие жили без, --
заметил поэт, -- любви,
но никто без воды".
Отсюда -- мой сентимент.
И скорей, чем турист,
готовый нажать на спуск
камеры в тот момент,
когда ландшафт волнист,
во мне говорит моллюск.
Ему подпевает хор
хордовых, вторят пять
литров неголубой
крови: у мышц и пор
суши меня, как пядь,
отвоевал прибой.
Стоя на берегу
моря, морща чело,
присматриваясь к воде,
я радуюсь, что могу
разглядывать то, чего
в галактике нет нигде.
Моря состоят из волн --
странных вещей, чей вид
множественного числа,
брошенного на произвол,
был им раньше привит
всякого ремесла.
По существу, вода --
сумма своих частей,
которую каждый миг
меняет их чехарда;
и бредни ведомостей
усугубляет блик.
Определенье волны
заключено в самом
слове "волна". Оно,
отмеченное клеймом
взгляда со стороны,
им не закабалено.
В облике буквы "в"
явно дает гастроль
восьмерка -- родная дочь
бесконечности, столь
свойственной синеве,
склянке чернил и проч.
Как форме, волне чужды
ромб, треугольник, куб,
всяческие углы.
В этом -- прелесть воды.
В ней есть нечто от губ
с пеною вдоль скулы.
Склонностью пренебречь
смыслом, чья глубина
буквальна, морская даль
напоминает речь,
рваные письмена,
некоторым -- скрижаль.
Именно потому,
узнавая в ней свой
почерк, певцы поют
рыхлую бахрому --
связки голосовой
или зрачка приют.
Заговори сама,
волна могла бы свести
слушателя своего
в одночасье с ума,
сказав ему: "я, прости,
не от мира сего".
Это, сдается мне,
было бы правдой. Сей --
удерживаем рукой;
в нем можно зайти к родне,
посмотреть Колизей,
произнести "на кой?".
Иначе с волной, чей шум,
смахивающий на "ура", --
шум, сумевший вобрать
"завтра", "сейчас", "вчера",
идущий из царства сумм, --
не занести в тетрадь.
Там, где прошлое плюс
будущее вдвоем
бьют баклуши, творя
настоящее, вкус
диктует массам объем.
И отсюда -- моря.
Скорость по кличке "свет",
белый карлик, квазар
напоминают нерях;
то есть пожар, базар.
Материя же -- эстет,
и ей лучше в морях.
Любое из них -- скорей
слепок времени, чем
смесь катастрофы и
радости для ноздрей,
или -- пир диадем,
где за столом -- свои.
Собой превращая две
трети планеты в дно,
море -- не лицедей.
Вещью на букву "в"
оно говорит: оно --
место не для людей.
Тем более если три
четверти. Для волны
суша -- лишь эпизод,
а для рыбы внутри --
хуже глухой стены:
тот свет, кислород, азот.
При расшифровке "вода",
обнажив свою суть,
даст в профиль или в анфас
"бесконечность-о-да";
то есть, что мир отнюдь
создан не ради нас.
Не есть ли вообще тоска
по вечности и т. д.,
по ангельскому крылу --
инерция косяка,
в родной для него среде
уткнувшегося в скалу?
И не есть ли Земля
только посуда? Род
пиалы? И не есть ли мы,
пашущие поля,
танцующие фокстрот,
разновидность каймы?
Звезды кивнут: ага,
бордюр, оторочка, вязь
жизней, которых счет
зрения отродясь
от громокипящих га
моря не отвлечет.
Им виднее, как знать.
В сущности, их накал
в космосе объясним
недостатком зеркал;
это легче понять,
чем примириться с ним.
Но и моря, в свой черед,
обращены лицом
вовсе не к нам, но вверх,
ценя их, наоборот,
как выдуманной слепцом
азбуки фейерверк.
Оказываясь в западне
или же когда мы
никому не нужны,
мы видим моря вовне,
больше беря взаймы,
чем наяву должны.
В облике многих вод,
бегущих на нас, рябя,
встающих там на дыбы,
мнится свобода от
всего, от самих себя,
не говоря -- судьбы.
Если вообще она
существует -- и спор
об этом сильней в глуши --
она не одушевлена,
так как морской простор
шире, чем ширь души.
Сворачивая шапито,
грустно думать о том,
что бывшее, скажем, мной,
воздух хватая ртом,
превратившись в ничто,
не сделается волной.
Но ежели вы чуть-чуть
мизантроп, лиходей,
то вам, подтянув кушак,
приятно, подставив ей,
этой свободе, грудь,
сделать к ней лишний шаг.
1994
serg1969
05.01.2011, 17:04
Легион не сбивается с шага,
Строем двигаясь в небытиё.
Повзрослевший мальчишка со шпагой,
Ненадёжно оружье твоё.
Сопредельности солнечных граней
Разошлись на крутом вираже.
Подорожник, приложенный к ране,
Не спасает от смерти уже.
Брось клинок свой, покуда не поздно, -
Никому не страшна его сталь.
Ты же видел, как в городе Грозном
Струи пламени рвали асфальт,
Как в Афгане внезапной атакой
Вдруг откликнулся "мирный" кишлак.
Что ты скажешь, мальчишка со шпагой,
Генералам без чести и шпаг?
Он дрожит на ветру от озноба:
"Да, оружье такое старо.
Но, когда в мире властвует злоба,
Кто-то должен стоять за Добро.
Пусть перо расплевалось с бумагой,
А театр перестроился в тир,
Кто-то - с кистью, с гитарой, со шпагой -
Всё же должен спасать этот мир!".....
Андрей Земсков
Иосиф Бродский
В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою - нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства -
основной механизм Рождества.
То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица, как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет - никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.
Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь - звезда.
январь 1972
Снова ветер подгоняет
Налегке сорваться в путь.
Он мои желанья знает,
Мне б в глаза твои взглянуть.
Прыгну в поезд беззаботно,
Ну и пусть, что на два дня.
Крикну горестям охотно,
Не ищите вы меня.
Я к тебе на встречу еду,
Что б скорей тебя обнять.
А душа поет победу,
Ликованья не унять.
Вновь слова меня согреют,
Пробежит по телу дрожь.
Назовешь меня своею,
Самой лучшей назовешь.
Как хочу опять услышать:
«Солнце, девочка моя!»
От такого «сносит крышу»
В мир безумия маня.
И опять нас станет двое,
Только ты и только я.
Сдамся я тебе без боя,
Вожделенья не тая.
Я в руках твоих растаю
Словно мягкий пластилин.
Все желанья угадаю,
Будешь ты мой господин.
Сердце бедное томилось,
Тосковавшее вдали.
В нем так много накопилось,
Нерастраченной любви.
linda-007
jadee114
05.01.2011, 18:53
***
Размышляя о прошлом и некогда важном,
Сожалея о тех, кто в погоне за тленным,
Разбивая мечты, что рождались однажды,
Принимая судьбу благодарно смиренно,
Устремляясь душой в запредельные дали,
Сознавая, что вечности жизнь не синоним,
Я опять проиграла безмолвной печали,
Растворясь в безупречности чувств Альбинони.
Алиса Яновская
blagoroden_don
05.01.2011, 19:03
У каждой царственной женщины есть
Тайное царство – оно для нее реальней,
Чем блеклый окрестный мир.
За полночь, когда дом затихает,
Она, отложив шитье или книгу,
Невидимкой идет в свое царство.
Зажмурив глаза, она воздвигает
Решетчатые ворота в березах
И пишет на них свое имя.
А затем бежит, летит, скачет
(Конь, конечно, явился сам)
По тайным своим владеньям.
Повелевает траве расти,
Выманивает лилии из бутонов.
Кормит рыбок из рук,
Строит деревни, сажает рощи,
Благословляет долину ручьем,
Несущим прохладу к заливу.
Любимую я не спросил ни разу,
Какие законы в ее владениях,
И какие там реки и горы.
Я не крался за ней в березы,
Не сидел на железных воротах,
Всматриваясь в туман.
Не за то ль она обещала,
Что, когда я умру, она мне подарит
Дом рядом с ее дворцом
Среди колокольчиков и левкоев –
И, может быть, мы встретимся там.
Перевод Андрея Сергеева
Дрязги, склоки и укоры.
Не щадим и не прощаем.
Наших ссор собачьи своры
Оглушают душу лаем.
Ночью липнет к окнам морось,
Снег за окнами маячит,
Спит душа с душою порознь
И во сне тихонько плачет.
АЛЕКСАНДР ТИМОФЕЕВСКИЙ
Лиса Алиса
05.01.2011, 20:21
Тихий блюз
Блюз - это когда хорошему человеку плохо (с) чье-то
Потому, что глаза гостиниц глядят из блюдц,
Нарисованных на асфальте слезами снега,
Он выходит на крышу, зовет ее тихо “Мэган”
И заводит холодным звездам свой тихий блюз.
В этом блюзе сто тысяч "знаешь" и десять "но",
И про то, что в одном - так точно был прав Декарт -
Что распоротым черным небом летит декабрь
И ложится на правый борт, рассекая дно.
Потому, что гитарный шепот похож на крик,
Потому, что сильнее неба никто не смог...
Потому, что пустые души глотает смог,
Медиатором разрывая на раз, два, три.
Он зовет ее тихо "Мэган" и пляшет ночь
На разбитых своих столах, будто взорван мир..
И дрейфующий в никуда чемодан с людьми,
Он, как воин...
сам,
среди остальных тамагоч..
«Если есть где-то Ангел в небе, то это ты,
Если ты меня там услышишь, то я — поэт»
Он играет на рваных струнах сто сорок лет
А она ему подпевает там с высоты.
© Copyright: Черная Симфония
Лунатики
Встает луна, и мстит она за муки
надменной отдаленности своей.
Лунатики протягивают руки
и обреченно следуют за ней.
На крыльях одичалого сознанья,
весомостью дневной утомлены,
летят они, прозрачные созданья,
прислушиваясь к отсветам луны.
Мерцая так же холодно и скупо,
взамен не обещая ничего,
влечет меня далекое искусство
и требует согласья моего.
Смогу ли побороть его мученья
и обаянье всех его примет
и вылепить из лунного свеченья
тяжелый осязаемый предмет?..
1956
Angelinushka
05.01.2011, 20:28
Немного позитива от Дани Хармса))
Вариации
Среди гостей, в одной рубашке
Стоял задумчиво Петров.
Молчали гости. над камином
Железный градусник висел.
Молчали гости. Над камином
Висел охотничий рожок.
Петров стоял. Часы стучали.
Трещал в камине огонек.
И гости мрачные молчали.
Петров стоял. Трещал камин.
Часы показывали восемь.
Железный градусник сверкал.
Среди гостей, в одной рубашке
Петров задумчиво стоял.
Молчали гости. Над камином
Рожок охотничий висел.
Часы таинственно молчали.
Плясал в камине огонек.
Петров задумчиво садился
На табуретку. Вдруг звонок
В прихожей бешено залился,
И щелкнул англицкий замок.
Петров вскочил, и гости тоже.
Рожок охотничий трубит.
Петров кричит: "О Боже, Боже!"
И на пол падает убит.
И гости мечутся и плачут.
Железный градусник трясут.
Через Петрова с криком скачут
И в двери страшный гроб несут.
И в гроб закупорив Петрова,
Уходят с криками: "готово".
Весьма актуально для 1936 года...
В твоё одиночество выстрелю взглядом
Зелёным и яблочным!.. Слышишь мой пульс?..
Он станет твоим!.. И всегда будет рядом
Печальным и радостным!.. Солнцем ворвусь
На грустные клумбы твоих маргариток,
Отдам им свой свет и согрею теплом
Своей сочной жизни!.. Ты видишь – открыты
Все двери мои!. Позабудь о былом
И смело возьми мою руку и душу!
Ты скажешь, рискую??? – В ответ улыбнусь..
Пусть еду на красный!!!!!- но точно не струшу
И сделаю всё, чтоб прогнать твою грусть!
В твоё одиночество выстрелю жизнью,
Прелюдией к счастью! Ты просто поверь
В мои настоящие светлые мысли,
В их звонкий хрусталь. Незабудки потерь
Заменим ромашками чувств и желаний,
Пионами страсти и радужных снов!
Я вылечу все твои шрамы страданий
Любовью и нежностью в доме цветов!!!
(Сергей Косинов)