Просмотр полной версии : Любимые стихи
blagoroden_don
10.11.2010, 14:57
Прости, что я пишу такие
стихи из боли и из страх,
но раз пишу - пишу.
А я касание руки
восставшего вчера из праха,
и тем дышу.
А ты ... ты хрупкая такая,
что чуть дыхни -
мне кажется в глазах растают
апреля дни.
Твоя просторно-золотая
река волос
сквозь формы русские летает -
простых берез.
Стихи Райнера Марии Рильке, написанные им по-русски
Я так один. Никто не понимает
Молчанье: голос моих долгих дней
И ветра нет, который открывает
Большие небеса моих очей…
Перед окном огромный день чужой
край города; какой-нибудь большой
лежит и ждет. Думаю: это я?
Чего я жду? И где моя душа?
11 апреля 1901
ДЕНЬ
Тобою полон день, твоею сутью,
и этот день так долог, так велик,
что время всё, с его бескрайней жутью,
теперь ничтожно для меня, как миг.
Сверкающие звёзды в отдаленье
на небе вышивают плащ ночной.
Благодарю, о вечное мгновенье,
за день, когда она была со мной.
Александр Геров
Перевод с болгарского Анны Ахматовой
Что б ни случилось - помни одно:
Стих - тончайший громоотвод!
Любишь стихи -
не сорвешься на дно:
Поэзия сыщет, поймет, позовет.
Живи,
искусства не сторонясь,
Люди без лирики, как столбы.
Участь наша ничтожнее нас:
Человек
выше своей судьбы.
Илья Сельвинский
1960
ДАМА ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
Как в сосуде с колдовским питьём,
в зеркале неспешно растворяет
облик свой она; потом бросает
в смесь свою улыбку целиком.
Ждёт, что получилось, в глубину
волосы за прядью прядь вливая
и, от платья томно обнажая
плеч своих прекрасных белизну,
тихо пьёт свой образ. Но не так
как влюблённый, всё забыв на свете, —
въедливо, с сомнением, — и знак
горничной дает, как можно кротче,
лампу на зеркальном дне заметя,
шкафчик и осадок поздней ночи.
Райнер Мария Рильке
Перевод с немецкого Владимира Летучего
Красный цвет
Быть может, предок мой был честным палачом:
Мне маки грезятся, согретые лучом,
Гвоздики алые, и, полные угрозы,
Махрово-алчные, раскрывшиеся розы.
Я вижу лилии над зыбкою волной:
Окровавленные багряною Луной,
Они, забыв свой цвет, безжизненно-усталый,
Мерцают сказочно окраской ярко-алой,
И с сладким ужасом, в застывшей тишине,
Как губы тянутся, и тянутся ко мне.
И кровь поет во мне... И в таинстве заклятья
Мне шепчут призраки: "Скорее! К нам в объятья!
"Целуй меня... Меня!.. Скорей... Меня... Меня!.."
И губы жадные, на шабаш свой маня,
Лепечут страшные призывные признанья:
"Нам все позволено... Нам в мире нет изгнанья...
Мы всюду встретимся... Мы нужны для тебя...
Под красным Месяцем, огни лучей дробя,
Мы объясним тебе все бездны наслажденья,
Все тайны вечности и смерти и рожденья".
И кровь поет во мне. И в зыбком полусне
Те звуки с красками сливаются во мне.
И близость нового, и тайного чего-то,
Как пропасть горная, на склоне поворота,
Меня баюкает, и вкрадчиво зовет,
Туманом огненным окутан небосвод,
Мой разум чувствует, что мне, при виде крови,
Весь мир откроется, и все в нем будет внове,
Смеются маки мне, пронзенные лучом...
Ты слышишь, предок мой? Я буду палачом!
Константин Бальмонт
Константин Бальмонт
Я мечтою ловил уходящие тени,
Уходящие тени погасавшего дня,
Я на башню всходил, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня.
И чем выше я шел, тем ясней рисовались,
Тем ясней рисовались очертанья вдали,
И какие-то звуки вдали раздавались,
Вкруг меня раздавались от Небес и Земли.
Чем я выше всходил, тем светлее сверкали,
Тем светлее сверкали выси дремлющих гор,
И сияньем прощальным как будто ласкали,
Словно нежно ласкали отуманенный взор.
И внизу подо мною уже ночь наступила,
Уже ночь наступила для уснувшей земли,
Для меня же блистало дневное светило,
Огневое светило догорало вдали.
Я узнал, как ловить уходящие тени,
Уходящие тени потускневшего дня,
И все выше я шел, и дрожали ступени,
И дрожали ступени под ногой у меня
Бурдонов Игорь
Ученик Конфуция
- Я прошу Вас за связку сушеного мяса
древнюю мудрость мне передать.
Не для того, чтобы владеть.
Не для того, чтобы гордиться.
Не для того, чтобы мудрым слыть.
А для того, чтобы бурный поток переплыть,
и на другом краю,
и на другом берегу
передать ее, не запачкав,
другому ученику.
Учитель ответил: О!
Добиться этого невозможно!
Но за связку сушеного мяса
отчего не попробовать?
А вообще-то жизнь -
совсем небольшая штука,
где все бесконечности мира -
в кольце немногих годов.
И вовсе не так сложна
любви и добра наука.
И вовсе не так уж мрачен
неведомый смысл слов.
Просто придумали люди,
чтобы казаться больше,
зла и войны забаву
и несвоих богов.
А вообще-то жизни
невелико искусство,
подобно зеленой бабочке,
что на ладони детства
ищет свою капусту.
Бурдонов Игорь
Арина Камадина
Я СЛЫШАЛА ВЕТЕР…
Я слышала ветер, я слышала птиц.
Других не могла лишь услышать…
И море рвалось с береговых границ
Ни сколь, ни пытаясь быть тише.
За то, что бунтарь по природе своей,
За то, что я так своенравна,
За то, что я грею собою людей –
Природе я лишь благодарна.
И сколько еще написалось б всего
…Людей я хотела все ж слышать…
Поэтому я в ипостаси своей
С собой говорить стала тише.
Angelinushka
10.11.2010, 21:07
Мой любимый Пастернак и сирень...
Летний день
У нас весною до зари
Костры на огороде,
Языческие алтари
На пире плодородья.
Перегорает целина
И парит спозаранку,
И вся земля раскалена,
Как жаркая лежанка.
Я за работой земляной
С себя рубашку скину,
И в спину мне ударит зной
И обожжет, как глину.
Я стану где сильней припек,
И там, глаза зажмуря,
Покроюсь с головы до ног
Горшечною глазурью.
А ночь войдет в мой мезонин
И, высунувшись в сени,
Меня наполнит, как кувшин,
Водою и сиренью.
Она отмоет верхний слой
С похолодевших стенок
И даст какой-нибудь одной
Из здешних уроженок.
И распустившийся побег
Потянется к свободе,
Устраиваясь на ночлег
На крашеном комоде.
Сирень
Положим, — гудение улья,
И сад утопает в стряпне,
И спинки соломенных стульев,
И черные зерна слепней.
И вдруг объявляется отдых,
И всюду бросают дела.
Далекая молодость в сотах,
Седая сирень расцвела!
Уж где-то телеги и лето,
И гром отмыкает кусты,
И ливень въезжает в кассеты
Отстроившейся красоты.
И чуть наполняет повозка
Раскатистым воздухом свод, —
Лиловое зданье из воска,
До облака вставши, плывет.
И тучи играют в горелки,
И слышится старшего речь,
Что надо сирени в тарелке
Путем отстояться и стечь.
После грозы
Пронесшейся грозою полон воздух.
Все ожило, все дышит, как в раю.
Всем роспуском кистей лиловогроздыx
Сирень вбирает свежести струю.
Все живо переменою погоды.
Дождь заливает кровель желоба,
Но все светлее неба переходы,
И высь за черной тучей голуба.
Рука художника еще всесильней
Со всех вещей смывает грязь и пыль.
Преображенней из его красильни
Выходят жизнь, действительность и быль.
Воспоминание о полувеке
Пронесшейся грозой уходит вспять.
Столетье вышло из его опеки.
Пора дорогу будущему дать.
Не потрясенья и перевороты
Для новой жизни очищают путь,
А откровенья, бури и щедроты
Душе воспламененной чьей-нибудь.
А небо ничего не обещало...
Леди Натали
А небо ничего не обещало…
Седые призраки топтали лунный омут…
Ночь, в Октябре запутавшись, молчала,
И он молчАл о том, что любит, ждёт и помнит,
Как полыхали алые закаты…
И были чувства по - осеннему раздеты…
Звучало в небе танго звездопада…
А он дарил ей звёзд кленовые букеты…
Тянулись дни, как горькое похмелье…
Их, как сближало небо, так и разлучало…
Дождинки грёз и… каждому по вере…
И больше небо ничего не обещало…
Как замечательно быть рыжей...
Леди Натали
Жжёт Осень неотправленные письма,
Продрогла от несбывшихся желаний…
Ей чаю бы с любовью и мелиссой
И сочный блюз рябиново – венчальный
Услышать и поддаться ритму красок,
Сменяющих друг друга в танце жизни.
И смело на судьбу накинув лассо,
Понять, как замечательно быть рыжей!...
Без всяких отголосков совершенства
Беситься с ветром и реветь с дождями
И пить взахлёб небесное блаженство
Муаровыми, длинными ночами…
Не вспоминай о зимней колыбели!
Бокал Бордо и золотое платье!
Пространство ярко рыжей акварели -
Кураж души и сладкое распятье!…
Да нет, ты меня понимаешь,
Ты просто не знаешь себя.
Нет, ты не меня оставляешь
Своей исцеленности для.
Нет, ты не меня забываешь,
Когда исчезает закат.
Ты просто уходишь, считаясь
С последними, что еще над.
И странно выискивать струны
Для этих задумчивых душ.
И глупо угадывать думы
В оттенках и радостях уж.
Уж вровень. Уж вскользь. Уж некстати.
Такой мой веселый наряд,
Где снова разлука накатит
И вырвет, как было, в назад.
Как было. Как есть. И как будет.
Как будет. Струится душа
В какие земные раструбы,
Где только тобой хороша.
Тобой, и ласкается имя
К такой заунывной строке.
Тобой, и потянутся струны
За мной до тебя по тоске.
За мной до тебя в перешеек
Таких не спасенных стихов.
За мной до тебя. Кто грешнее,
Грешнее в оставленность снов?
Галина Вдовиченко
В ПОРЫВЕ ВОСТОРГА
Черт возьми, как прекрасно Начало!
Где Рапсодия Жизни звучала,
Где в Гармонии краски сливались,
Где Истоки в Приток превращались,
Где Причины в Восторге смеялись,
Где Источники не возмущались,
Где Пространство сужалось и ширилось,
Где Огонь превращался в изморось,
Где Энергии бились над Временем,
Где Создание не было Бременем,
Где сама Я Была и молчала...
Боже мой! Как прекрасно Начало!:D
ВИТА АВРО
Борис Пастернак
Свидание
Засыплет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги,
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
А Вы со мной так нежно и так косвенно,
Что я сейчас вот лягу и умру.
Меня не досчитаются по осени
На том чужом и радостном пиру.
И по привычке, в косвенно-винительном,
Поправив мельком пряжку от ремня,
Вы скажете, что Вы меня не видели,
И вообще не знаете меня...
(Е.Горбовская)
mary_mary
11.11.2010, 12:18
Моя Любовь
Ну каким ты владеешь секретом?
Чем взяла меня и когда?
Но с тобой я всегда, всегда,
Днем и ночью, зимой и летом!
Площадями ль иду большими
Иль за шумным сижу столом,
Стоит мне шепнуть твое имя —
И уже мы с тобой вдвоем.
Когда радуюсь или грущу я
И когда обиды терплю,
И в веселье тебя люблю я,
И в несчастье тебя люблю.
Даже если крепчайше сплю,
Все равно я тебя люблю!
Говорят, что дней круговерть
Настоящих чувств не тревожит.
Говорят, будто только смерть
Навсегда погасить их может.
Я не знаю последнего дня,
Но без громких скажу речей:
Смерть, конечно, сильней меня,
Но любви моей не сильней.
И когда этот час пробьет
И окончу я путь земной,
Знай: любовь моя не уйдет,
А останется тут, с тобой.
Подойдет без жалоб и слез
И незримо для глаз чужих,
Словно добрый и верный пес,
На колени положит нос
И свернется у ног твоих...
Э. Асадов
mary_mary
11.11.2010, 12:20
Как умирают кошки?
Незаметно, вдали от всех.
Не дождавшись последней крошки,
Грустным мявканьем вызвав смех.
Исчезая в бездушных подвалах,
обернувшись на яркий свет.
Забирая с собой немало,
они так и не скажут ответ.
Мы не сразу поймем, что случилось,
куда делся холодный нос?
И лишь сердце тревожно забилось,
но не трется о ноги хвост.
Позовешь, и заглянешь за шторы,
под диван, но не сможешь найти.
Сеткой шрамов на коже узоры -
это карта, где кошку найти.
И ты вспомнишь, как мягко ступая,
она кралась к постели твоей.
От беды и невзгод защищала,
и бросалась на подлых людей.
Как скучала, ждала, как грустила.
Как мурлыча сквозь сон, на руках,
Она нежность, заботу дарила,
забываясь в уютных снах. . .
Только как умирает кошка?
И от рук малолетних скотов.
Уползая со сломанной лапкой,
оставляя по следу кровь. . .
В мягком свете разбросанных звезд,
не мяукая, лижет рану.
Она знает что значит любовь. . .
только нам объяснять не станет.
И за полночью бросит стараться.
В небо глянут два узких зрачка.
Она знает, что надо прощаться. . .
взгляд зеленый погас навсегда...
mary_mary
11.11.2010, 14:42
Галине Асадовой
Сквозь звездный звон, сквозь истины и ложь,
Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь
Мне кажется, что ты еще придешь
И тихо-тихо постучишься в дверь...
На нашем, на знакомом этаже,
Где ты навек впечаталась в рассвет,
Где ты живешь и не живешь уже
И где, как песня, ты и есть, и нет.
А то вдруг мниться начинает мне,
Что телефон однажды позвонит
И голос твой, как в нереальном сне,
Встряхнув, всю душу разом опалит.
И если ты вдруг ступишь на порог,
Клянусь, что ты любою можешь быть!
Я жду. Ни саван, ни суровый рок,
И никакой ни ужас и ни ни шок
Меня уже не смогут устрашить!
Да есть ли в жизни что-нибудь страшней
И что-нибудь чудовищнее в мире,
Чем средь знакомых книжек и вещей,
Застыв душой, без близких и друзей,
Бродить ночами по пустой квартире...
Но самая мучительная тень
Легла на целый мир без сожаленья
В тот календарный первый летний день,
В тот памятный день твоего рожденья...
Да, в этот день, ты помнишь? Каждый год
В застолье шумном с искренней любовью
Твой самый-самый преданный народ
Пил вдохновенно за твое здоровье!
И вдруг - обрыв! Как ужас, как провал!
И ты уже - иная, неземная...
Как я сумел? Как выжил? Устоял?
Я и теперь никак не понимаю...
И мог ли я представить хоть на миг,
Что будет он безудержно жестоким,
Твой день. Холодным, жутко одиноким,
Почти как ужас, как безмолвный крик...
Что вместо тостов, праздника и счастья,
Где все добры, хмельны и хороши, -
Холодное, дождливое ненастье,
И в доме тихо-тихо... Ни души.
И все, кто поздравляли и шутили,
Бурля, как полноводная река,
Вдруг как бы растворились, позабыли,
Ни звука, ни визита, ни звонка...
Однако было все же исключенье:
Звонок. Прниятель сквозь холодный мрак.
Нет, не зашел, а вспомнил о рожденье,
И - с облегченьем - трубку на рычаг.
И снова мрак когтит, как злая птица,
А боль - ни шевельнуться, ни вздохнуть!
И чем шагами мерить эту жуть,
Уж лучше сразу к черту провалиться!
Луна, как бы шагнув из-за угла,
Глядит сквозь стекла с невеселой думкой,
Как человек, сутулясь у стола,
Дрожа губами, чокается с рюмкой...
Да, было так, хоть вой, хоть не дыши!
Твой образ... Без телесности и речи...
И... никого... ни звука, ни души...
Лишь ты, да я, да боль нечеловечья...
И снова дождь колючею стеной,
Как будто бы безжалостно штрихуя
Все, чем живу я в мире, что люблю я,
И все, что было исстари со мной...
Ты помнишь ли в былом - за залом зал...
Аншлаги! Мир, заваленный цветами,
А в центре - мы. И счастье рядом с нами!
И бьющийся ввысь восторженный накал!
А что еще? Да все на свете было!
Мы бурно жили, споря и любя,
И все ж, признайся, ты меня любила
Не так, как я - стосердно и стокрыло,
Не так, как я, без памяти, тебя!
Но вот и ночь, и грозовая дрожь
Ушли, у грома растворяясь в пасти...
Смешав в клубок и истину, и ложь,
Победы, боль, страдания и счастье...
А впрочем, что я, право, говорю!
Куда, к чертям, исчезнут эти муки?!
Твой голос, и лицо твое, и руки...
Стократ горя, я век не отгорю!
И пусть летят за днями дни вослед,
Им не избыть того, что вечно живо.
Всех тридцать шесть невероятных лет,
Мучительных и яростно-счастливых!
Когда в ночи позванивает дождь
Сквозь песню встреч и сквозь ветра потерь,
Мне кажется, что ты еще придешь
И тихо-тихо постучишься в дверь...
Не знаю, что разрушим, что найдем?
И что прощу и что я не прощу?
Но знаю, что назад не отпущу.
Иль вместе здесь, или туда вдвоем!
Но Мефистофель в стенке за стеклом
Как будто ожил в облике чугонном,
И, глянув вниз темно и многодумно,
Чуть усмехнулся тонгогубым ртом:
"Пойми, коль чудо даже и случится,
Я все ж скажу, печали не тая,
Что если в дверь она и постучится,
То кто, скажи мне, сможет поручиться,
Что дверь та будет именно твоя?.."
Анатолий Гланц
"Случай в Азии"
В песках Кызыл-Кумов, где только колючки,
где воздух, как порох, где высохли реки.
глядим с интересом на все эти штучки.
И всюду - узбеки, узбеки, узбеки.
Жара, мы тебя в Самарканде испили.
Припали к тебе, как паломники к Мекке.
и где б мы ни ездили, где б ни ходили -
повсюду - узбеки, узбеки, узбеки.
Базар, чайхана, минареты, мечети,
Тимур с Улугбеком в исчезнувшем веке,
самсы и лагманы, и грязные дети,
И те же узбеки, узбеки, узбеки.
Мы видели город-красавец в пустыне.
Закрыто все было в нем, кроме аптеки.
Фонтаны, арыки, цветы и витрины,
и те же узбеки, узбеки, узбеки.
В Одессе народ удивить очень сложно.
Нам все нипочем, что французы, что греки.
Но кто бы подумал, что это возможно:
узбеки, узбеки, сплошные узбеки!
Аллах справедлив, он природы творец.
Ликуй, правоверный, настал час великий.
Вот мы в Пенджикенте, и тут, наконец,-
таджики, таджики, таджики, таджики.
Борис Михалыч
Посвящение Пилигриму, знатоку востока.
Нелегок путь у Пилигрима,
Бредет не ведая дорог.
За дело Папы, дело Рима
Всегда нацелен на Восток.
Весна там, помнится, в апреле,
Там осень, часто, в октябре,
Там нет зимы, гранаты зреют
В испепеляющей жаре.
И в этом страшном направленьи
Бредет угрюмый пилигрим,
А сзади, чуть на отдаленьи-
Четыре женщины за ним.
Там всё всегда по шариату,
Источник мудрости - Коран.
Чем подкупил их- непонятно.
Восточных женщин чем-то взял...
Не просто так под паранджою
Аллаха вознесли за милость.
Что у гяура есть такое,
Что вам, обрезанным, не снилось?
odessitka_nissan
11.11.2010, 17:38
Сегодня раздавали всем любовь.
Я встала в очередь. Была последней.
Стояла за девчонкой: тощей, бледной
Курносый нос и вздёрнутая бровь.
Мы ожидали долго, целый день,
Дрожа от холода, стуча зубами.
Раздачу прекратили перед нами,
И обе мы остались не у дел.
Немой вопрос в распахнутых глазах:
Ну, как же так! Ну, где же справедливость?
Ведь я стояла, девочка взмолилась!
И слёзы, и улыбка на губах.
Не может быть, чтоб не хватило мне!
Я так ждала, надеялась, мечтала!
Я столько книг хороших прочитала,
Мне так нужна любовь, поверьте мне!
Ну, дайте капельку, совсем чуть-чуть,
Ну, сколько можно жить лишь серой мышкой,
Одной ходить в кино, сидеть за книжкой?
Я так хочу любви бальзам глотнуть!
Так искренен звенящий голосок.
Услышал Ангел девичье прошенье.
В ответ с небес, как-будто в утешенье,
Пролился счастья на неё поток
К груди прижала руки, чуть дыша,
Поток любви, всем сердцем принимая,
Счастливая, красивая, живая
Будь счастлива, наивная душа!
Milena
Как воск, растаю с мыслью о тебе,
утратив форму, растекусь по древу.
Ты не сдавалась бедственной судьбе
и до конца играла королеву.
Нет, ты была ей, до конца была,
достоинство храня в чаду пророчеств,
и ни одно из них не отвела
среди своих московских одиночеств.
Как королеве с кухней совладать,
внутри кольца забытой целым светом,
и, сохраняя красоту и стать,
справляться с опустевшим кабинетом,
в котором только что почил король,
туземного не принимавший хамства
и честно доигравший злую роль
верховника запойного пространства?..
Кого же ты любила весь свой век?
Кого искала на путях сумбурных?
Не верю, что своих коллег-калек,
хромающих до смерти на котурнах…
Ужели тот киношный лоботряс
и был твоим чудесным принцем крови,
который и сгубил тебя, и спас,
лишь намекнув о славе и любови?..
При чем тут я... Или другой поэт,
простолюдин и тоже выпивоха,
который, оставляя этот свет,
вновь подтвердил, что не про нас эпоха...
Владимир Рецептер
ВАЛЬС ВЛЮБЛЕННЫХ, НЕРАЗЛУЧНЫХ НАВЕКИ
Заблудились навек
среди сада объятий,
алый куст поцелуев
закружил их чудесно.
Ураганы, озлобясь,
не могли разорвать их,
ни ножи с топорами,
ни пламень небесный.
Украшали руками
неуютность земную.
По упругости ветра,
ударявшего в лица,
измеряли паденье.
В бурном море тонули,
напрягая все силы,
чтоб теснее сплотиться.
Одиноки, гонимы
скорбью неисцелимой
новогодий и весен,
безысходностью круга,
были светом горящим,
пылью неистребимой,
безоглядно, бесстрашно
обнимая друг друга.
Мигель Эрнандес
Перевод с испанского Григория Кружкова
Не торопи пережитого,
Утаивай его от глаз.
Для посторонних глухо слово
И утомителен рассказ.
А ежели назреет очень
И сдерживаться тяжело,
Скажи, как будто между прочим
И не с тобой произошло.
А ночью слушай — дождь лопочет
Под водосточною трубой.
И, как безумная, хохочет
И плачет память над тобой.
Давид Самойлов
Как жил?— Я не жил.— Что узнал?—
Забыл. Я только помню, как тебя любил.
Так взвейся вихрем это восклицанье!
Разлейся в марте, ржавая вода,
Рассмейся, жизнь, над словом "никогда!",
Все остальное остается в тайне.
Павел Антокольский
- Всё проходит, - ты предрешил.
Но в любви предрешений нет,
Ты ушёл. А она не спешит
Уходить за тобою вслед.
Память часто крадёт не спросясь,
Унося то движенье, то звук.
Но меж нами не рушится связь:
Я храню теплоту твоих рук.
И когда над багровой луной,
Как тогда, побегут облака,
Ты не сможешь склониться к другой,
Наших слов уронить с языка.
В этот миг я одна, я одна
Проплыву у прозревших очей,
И возникнет былое со дна,
И задышит в тебе горячей.
Вопреки предрешеньям душа
Не торопится с болью расстаться.
- Всё проходит, - не ты ль предрешал?
- Всё проходит, чтобы остаться.
Олга Лисовска
Перевод с латышского Людмилы Копыловой
Лиса Алиса
11.11.2010, 19:33
Над пропастью
…Утекла как вода. Между нами года. Я и толком не видел тебя никогда. Но царапает что-то внутри, как соринка за веком. Ложь сладка, но от лжи заржавела душа. Принять душ. Отдохнуть. Покурить не спеша. Вымыть руки, встряхнуться и заново стать имяреком. Не переть на рожон, не идти супротив. Всё понятно, увы. Непонятен мотив. В телефонных обломках не слышно ни звука, ни писка. Только горькая боль неизбежных потерь, да крест-накрест в подъезд заколочена дверь без обычной оценки ущерба и степени риска.
Я бреду по углям, по колючей стерне. Как война? Ничего. Как всегда на войне. Проигравшие все. Победившие – сплошь инвалиды. Лишь руины вокруг да кирпичная пыль. Там, где рожь колосилась – бушует ковыль. Хорошо, что всегда под рукой анальгин и бромиды. Я построю всё заново, лишь бы собрать воедино всю старую добрую рать. Кто-то просто сомлел, кто-то встал под чужие знамёна…А играть в подкидного устала рука, я напрасно ввязался в игру в дурака и, дурак, проиграл, и понятно – колода краплёна. Всё понятно и горько, и так же старо, как положено, зло побеждает добро (ты сама, там где хочешь, расставь смысловые акценты). Не смотри на обиды оплёванных душ, получи свой законный, заслуженный куш и оставшийся срок постарайся прожить на проценты.
…Жаль, что время прошло, как вода утекло. И в окне (там, где рожь), раскрошилось стекло, и гуляет сквозняк по холодным перронам вокзала. Вот и выпала ты как птенец из гнезда и попала обратно в свои холода, к той же пропасти, где колоски второпях разбросала.
© Алексей Порошин
Для тех, кто живёт не очень далеко от Ильичёвска. Приглашаю - у нас уникальный гость - Алексей Порошин, поэт, редактор, доктор ("Медицинский центр Порошина") и вообще золотой человек:)
Будем рады всем!!!
http://ilhome.org/forum/attachment.php?attachmentid=124229&d=1289488150
serg1969
12.11.2010, 08:39
В тумане теплится восход...
Копьем, мечем и кулаками
С баранами и ветряками
Сражаться едет Дон-Кихот!
Он едет тихо мимо стен
И кровель слабо освещенных...
Как много есть неотомщенных,
А отомщенных нет совсем!
И в миг, когда сверкнет над ним
Латуный таз огнем холодным,
Смешное станет благородным,
А благородное - смешным!
В тумане теплится восход...
Сражаться глупо и опасно!
Смириться может Санчо Панса,
А Дон Кихот...
А Дон-Кихот...
В. Миляев:)
serg1969
12.11.2010, 08:52
Он привык к одиночеству, даже обжился в нём:
Научился не верить, не бояться и не щадить,
Всё ненужное просто отсёк и прижёг огнем.
Даже то, что не стоило... Впрочем, кому судить?
В редкий час досуга, ища, куда себя деть,
Пережил немало проказ, но в один из дней
Совершенно случайно попал во Всемирную Сеть,
И - даром, что сам ловец, – запутался в ней.
Он сначала страдал, но привык и вошёл во вкус:
Забавлялся, ища наслажденье в потоке тех
Тысяч слов, что беспечно слетали из сотен уст
В тщетном поиске самых немудрёных утех......
По ночам Он глядел на мир сквозь двойное стекло
И удача порой улыбалась с той стороны:
Столь привычный холод на миг сменяло тепло,
Словно средь зимы проступал островок весны.
И тогда наступала весёлая колготня:
Фейерверки тем, хороводы лиц, водопады фраз,
Над весёлым застольем, иллюзиями дразня, -
Горьковатый дымок разлуки и вечный джаз.
А потом разъезжались гости в своих авто,
Увозя оживлённость и суету страстей,
Оставляя Ему взамен опустевший дом –
Гордый мемориал честолюбию и тщете.
Он пил чай на бывшей лоджии, глядя в ночь.
Нефокусируем, взгляд проникал сквозь пейзаж.
А с цветного снимка Ему улыбалась дочь.
И у неё были Его глаза.
Он тогда засыпал счастливый, с открытым ртом
И всю ночь хохотал, как пацан, в разноцветных снах.
Но промозглое утро окно покрывало льдом,
И зимой сменялась очередная весна.
Так вершили ночи и дни круговерть свою,
Он метался, ждал, и верил в судьбы торжество.
А Она жила в осенней долине, на самом краю
Пейзажа, и колдовала о новой весне для Него,
без Неё...
Е.Лазарчук
НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ
Мои читатели
Старый бродяга в Аддис-Абебе,
Покоривший многие племена,
Прислал ко мне черного копьеносца
С приветом, составленным из моих стихов.
Лейтенант, водивший канонерки
Под огнем неприятельских батарей,
Целую ночь над южным морем
Читал мне на память мои стихи.
Человек, среди толпы народа
Застреливший императорского посла,
Подошел пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.
Много их, сильных, злых и веселых,
Убивавших слонов и людей,
Умиравших от жажды в пустыне,
Замерзавших на кромке вечного льда,
Верных нашей планете,
Сильной, весёлой и злой,
Возят мои книги в седельной сумке,
Читают их в пальмовой роще,
Забывают на тонущем корабле.
Я не оскорбляю их неврастенией,
Не унижаю душевной теплотой,
Не надоедаю многозначительными намеками
На содержимое выеденного яйца,
Но когда вокруг свищут пули
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать что надо.
И когда женщина с прекрасным лицом,
Единственно дорогим во вселенной,
Скажет: я не люблю вас,
Я учу их, как улыбнуться,
И уйти и не возвращаться больше.
А когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелит взоры,
Я учу их сразу припомнить
Всю жестокую, милую жизнь,
Всю родную, странную землю,
И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда.
ЮРИЙ МИХАЙЛИК
* * *
Млечный Путь. И в поисках ночлега
Век из века тащится телега.
Притяжение и отторженье –
Лучший принцип для передвиженья.
По обломкам рухнувших империй,
Через гравий вер и суеверий –
Колеса дробящее круженье –
Отторжение и притяженье.
Это было болью и любовью,
Нашей стариной и нашей новью
На камнях Египта или Рима…
Все теперь без нас. Отдельно. Мимо.
Ибо нам разрешено судьбою
Только то, что можно взять с собою,
И от Вавилона до Гранады
Виноватых нам искать не надо.
Граждане цыганские евреи,
Мы играли в этой лотерее,
Мы галдели в этом балагане,
Граждане еврейские цыгане.
Странники, изгнанники, бродяги…
Ямы, рвы, канавы и овраги…
И повсюду нам принадлежали
Только те, кто в этих рвах лежали.
По золе Варшавы, сквозь руины,
Через смертный морок Украины, –
Только то, что можно взять с собою.
Что там – кроме нежности и боли?
Что там – кроме памяти и муки –
В узелковых письменах разлуки?
Притяжение и отторженье –
Мировая формула движенья.
Было болью. Остывало былью.
Звездной солью. И подзвездной пылью.
Альтаир, Арктур, Капелла, Вега –
Век из века в поисках ночлега.
Грозный гул. Кибитка кочевая.
…Блеск костра меж звезд опознавая…
Испанская танцовщица
Как спичка, чиркнув, через миг-другой
Выбрасывает языками пламя,
Так, вспыхнув, начинает танец свой
Она, в кольцо зажатая толпой
И кружится все ярче и упрямей.
И вот - вся пламя с головы до пят.
Воспламенившись, волосы горят,
И жертвою в рискованной игре
Она сжигает платье на костре,
В котором изгибаются, как змеи,
Трепещущие руки, пламенея.
И вдруг она, зажав огонь в горстях,
Его о землю разбивает в прах
Высокомерно, плавно, величаво,
А пламя в бешенстве перед расправой
Ползет и не сдается и грозит.
Но точно и отточенно м четко,
Чеканя каждый жест, она разит
Огонь своей отчетливой чечеткой.
Райнер Мария Рильке
Перевод
К.П.Богатырева
mary_mary
12.11.2010, 15:40
Мы решили с тобой дружить...
Мы решили с тобой дружить,
Пустяками сердец не волнуя.
Мы решили, что надо быть
Выше вздоха и поцелуя.
Для чего непременно вздох,
Звезды, встречи, скамья в аллее?
Эти глупые «ах» да «ох»!...
Мы серьезнее и умнее.
Если кто-то порой на танцах
Приглашал тебя в шумный круг,
Я лишь щелкал презрительно пальцем –
Можешь хоть на век с ним остаться.
Что за дело мне? – Я же друг!
Ну а если с другой девчонкой,
Я кружился на вешнем ветру,
Ты, плечами пожав в сторонке,
Говорила потом мне тонко:
- Молодец, нашел кенгуру!
Всех людей насмешил вокруг. –
И, шепнув, добавляла хмуро:
- Заявляю тебе, как другу:
Не танцуй больше с этой дурой!
Мы дружили с тобой всерьез!
А влюбленность и сердца звон...
Да, для нас подобный вопрос
Просто-напросто был смешон.
Как-то в сумрак, когда закат
От бульваров ушел к вокзалу,
Ты прильнув ко мне вдруг сказала:
Что-то очень прохладно стало,
Ты меня обними... как брат...
И обняв, я сказал, ликуя,
Слыша сердца набатный стук:
- Я тебя сейчас поцелую!
Поцелую тебя... как друг...
Целовал я тебя до утра,
А потом и ты целовала.
И целуя, все повторяла:
- Это я тебя как сестра...
Улыбаясь, десятки звезд
Тихо гасли на небосводе.
Мы решили дружить всерьез.
Разве плохо у нас выходит?
Кто и в чем помешает нам?
Ведь ни где же не говорится,
Что надежным, большим друзьям
Запрещается пожениться?
И от ныне я так считаю:
Все влюбленности – ерунда,
Вот серьезна дружба – Да!
Я по опыту это знаю.
Прекрасная и похожая
Лицо на закате дня
Колыбель в опадающих листьях дня
Охапка голого ливня
Ускользнувшее солнце
Родник родников в глубине воды
Зеркало битых зеркал
Лицо на весах тишины
Камень среди остальных камней
Для пращи угасающих отблесков дня
Лицо похожее на все забытые лица.
Поль Элюар
Перевод М. Н. Ваксмахера
mary_mary
12.11.2010, 15:55
Стихи о рыжей дворняге
Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.
Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.
В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.
Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!
Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!
Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...
Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!
ПРОЩАЛЬНЫЕ СТИХИ
Когда утратите вы красоту с годами,
Когда проступит желчь на высохших чертах,
И не узнает взгляд в суровой старой даме
Принцессу юную, что славил я в стихах,
Тогда в душе у вас, могу ручаться в этом,
Мой образ оживет, представ совсем иным:
Величье времени дарует блеск поэтам
И даже красоту оно дарует им.
У женщины в глазах с годами меркнет пламя,
Ложится на виски слепой узор морщин;
Скрывает женщина свой возраст, но с годами
Все толще слой румян, все строже взор мужчин.
И вот тогда на ум придет вам мысль смешная:
"Когда-то жил поэт, в меня влюблен он был,
И только я одна, старуха, вспоминаю,
Как был он некрасив, как молча он любил".
Я волею судеб уродлив, вы красивы,
И принца ждете вы - он был обещан вам;
Он поведет вас в край, где зреют счастья нивы,
И радость быть вдвоем познаете вы там.
Пред вами голову склонят любимцы славы
И совесть продадут во имя ваших глаз,
Затем вдали от вас, беспомощны и слабы,
С истерзанной душой свой встретят смертный час.
Гийом Аполлинер
Перевод М. Кудинова
A zametila li ty, kak samoe glavnoe vsegda uhodit v post-skriptum?..
(из письма, которое предшествовало жизни)
1.
-- …самое главное просто уходит в постскриптум…
-- …Я замечаю, что главное просто уходит…
Может быть, чаю с лимоном? Есть «Пиквик» и «Липтон».
-- ...будем молчать, говоря о вчерашней погоде...
-- ...будем курить, молча кутаясь в саван секретов...
-- ...каждый своих...
-- ...одиноких болезненных истин...
-- Осень прекрасна в холодное грустное лето...
-- ...мокрая тусклая зелень безжизненных листьев...
-- Ты замечаешь, как чувства уходят в постскриптум?
-- ...Я замечаю, как чувства навеки уходят...
-- Все настоящее с болью дается и скрипом...
-- ...и достается... по моде... а то и по морде!
-- Амбивалентность явлений меня доканала...
-- ...как ни крути, оправдания просятся в руки...
-- Сердцу усталому хочется просто причала...
-- Это опасно – любить от безделья и скуки...
2.
-- Разве бывают зеленые?
-- Только у кошек.
-- Значит ты кошка?
-- А ты лишь сегодня заметил?
-- Значит, бросаешь и любишь всегда понарошку?
-- Снова болтаем с тобой, словно малые дети...
-- Все же признайся: зеленые... значит, колдунья?
-- Разве еще мои чары не трогают сердце?
-- Так и сказал!
-- Хорошо, я дождусь полнолунья
И заварю мать-и-мачеху с кровью и перцем.
-- У, кровожадная, кто это варево выпьет?
-- Даже не знаю... А ты согласишься отведать?
-- Что, полагаешь, потом я навеки прилипну?
-- Нет, полагаю, что после откроются «Веды».
3.
-- Как же любить? Неудобно.
-- Увы, так случилось.
В разных с тобой городах и на разных орбитах.
-- Ты говорила, что зеркало к счастью разбилось.
-- Я говорила, но вымерли все Афродиты.
-- Что же ты ищешь?
-- Всего лишь твое отраженье.
Но синергетика вряд ли мне в этом поможет.
Ты возникаешь в болезненных злых сновиденьях
И забираешься утром любовью под кожу.
4.
-- Ты замечаешь, как время уходит в постскриптум?
-- Я замечаю, как жизнь безвозвратно уходит.
Но остаются слова...
-- ...и твои фотоснимки...
-- ...и размышления об иллюзорной свободе...
-- Сможешь ли домом наполнить бездушные стены?
-- Сможешь ли сердце свое мне отдать безвозмездно?
-- Сможешь ли ты не закатывать глупые сцены?
-- И не сорваться в такую манящую бездну?
-- Чем же помочь тебе? Может, холодный мартини?
-- Кубик любви внутривенно и тихую скрипку.
-- Не умирай!
-- Я живу, я шепчу твое имя.
Не провожай, просто я исчезаю в постскриптум...
Диана Балыко
Роберт Стивенсон. Баллада. Вересковый мёд.
«Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый -- на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, --
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
-- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море -- катились валы.
И вдруг голосок раздался:
-- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! --
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
-- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
-- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна --
Мой вересковый мед!»
LA CHANSON DES INGENUES (Песнь наивных)
Мы наивны, синеглазки
Из романов старых лет.
Наши гладкие повязки,
Как и нас, забыл весь свет.
Мы дружны необычайно.
Дня лучи не так чисты,
Как заветных мыслей тайна.
Как лазурь, у нас мечты.
На поляны убегаем,
Лишь спадет ночная тень,
Ловим бабочек, болтаем
И смеемся целый день.
Под соломенные шляпки
К нам загару нет пути.
Платья - легонькие тряпки,
Где белей могли б найти!
Ришелье, иль де-Коссады,
Или кавалер Фоблаз
Завлекают нас в засады
Нежных слов и томных глаз.
Но напрасны их повадки,
И увидят лишь одни
Иронические складки
Наших юбочек они.
Дразнит их воображенье,
Этих всех сорвиголов,
Наше чистое презренье,
Хоть порой от милых слов
Начинает сердце биться
В обаянье тайных дум
И в предведенье - влюбиться
Не пришлось бы наобум.
Поль Верлен
Перевод Федора Сологуба
ВАЖНАЯ ДАМА
Красива так, что всех могла б святых смануть,
Скопца-судью зажечь под тогой! Шаг державный.
Речь итальянская, - сверкают зубы. В плавной
Той речи русский тембр порой мелькнет чуть-чуть.
Глаз ледяных эмаль, где прусской синьки муть,
Алмаза наглый блеск вдруг кинет своенравно.
А кожи белизна! А пышность груди! Равной
Ни королевы нет, ни куртизанки (будь
То Клеопатра-рысь иль кошечка-Нинетта)
Патрицианке той во всех пределах света!
"Вот это - дама!" - глянь, мой добрый Буридан.
Одно из двух: упасть пред нею в робкой дрожи,
Созвездьем рыжих кос, как солнцем, осиян,
Или хлыстом ее перетянуть по роже!
Поль Верлен
Перевод Г. Шенгели
ИГРА
Совсем не плох и спуск с горы:
Кто бури знал, тот мудрость ценит.
Лишь одного мне жаль: игры...
Ее и мудрость не заменит.
Игра загадочней всего
И бескорыстнее на свете.
Она всегда - ни для чего,
Как ни над чем смеются дети.
Котенок возится с клубком,
Играет море в постоянство...
И всякий ведал - за рулем -
Игру бездумную с пространством.
Играет с рифмами поэт,
И пена - по краям бокала...
А здесь, на спуске, разве след -
След от игры остался малый.
(Зинаида Гиппиус)
Станцуем джигу!
Любил я блеск ее очей.
Они небесных звезд светлей,
И много ярких в них огней.
Станцуем джигу!
С влюбленными она была,
Неотразимая, так зла
И в самой злости так мила!
Станцуем джигу!
Но розы уст милей цветут,
Когда уйдем из хитрых пут,
Когда мечты о ней умрут.
Станцуем джигу!
И вспоминать мне много лет
Часы любви, часы бесед, -
Ах, лучшей радости мне нет!
Станцуем джигу!
Поль Верлен
Перевод Федора Сологуба
Пианино звучит за стеною,
И мелодии нету грустней.
Словно, в сговоре тайном со мною,
Кто-то болью болеет моей.
По-осеннему грустно и длинно
День проходит на фоне дождя.
За стеною звучит пианино,
В сердце отзвук себе находя.
Ваан Терьян
Перевод с армянского
Александра Кушнера
Я говорю, устал, устал, отпусти,
не могу, говорю, устал, отпусти, устал,
не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,
поднимает, смеется, да ты еще не летал,
говорит, смеется, снова над головой
разжимает пальцы, подкидывает, лети,
так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,
я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,
устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять
поднимает над головой, а я устал,
подкидывает, я устал, а он понять
не может, смеется, лети, говорит, к кустам,
а я устал, машу из последних сил,
ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,
ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,
ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,
давай еще разок, нет, говорит, прости,
я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,
разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,
ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,
и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,
ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу...
serg1969
12.11.2010, 21:40
Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу,-
как в "Прощальной симфонии" - ближе к финалу - ты помнишь,
у Гайдна -
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
и уходит - в лесу все просторней теперь - музыканты уходят -
партитура листвы обгорает строка за строкой -
гаснут свечи в оркестре одна за другой - музыканты уходят -
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой -
тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества,-
все просторней, все глуше в осеннем лесу - музыканты уходят -
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача -
и последняя флейта замрет в тишине - музыканты уходят -
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча...
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.....
Юрий Левитанский
Евгений Евтушенко
Мне говорят - ты смелый человек.
Неправда. Никогда я не был смелым.
Считал я просто недостойным делом
унизиться до трусости коллег.
Устоев никаких не потрясал.
Смеялся просто над фальшивым, дутым.
Писал стихи. Доносов не писал.
И говорить старался всё, что думал.
Да, защищал талантливых людей.
Клеймил бездарных, лезущих в писатели.
Но делать это, в общем обязательно,
а мне твердят о смелости моей.
О, вспомнят с чувством горького стыда
потомки наши, расправляясь с мерзостью,
то время очень странное, когда
простую честность называли смелостью!
1960
МАЯТНИК ФУКО
Жилец мой – маятник Фуко,
Гонимый сущностью воздушной
И любопытством вездесущим,
Умчать способен далеко.
К чужим мирам, чудесным далям,
Насытить острую нужду –
Со скукой вечную вражду
И равнодушие к медалям.
Мне к берегу все не пристать,
Всему виной Весов качанье,
Небес безмолвное молчанье,
И время не воротишь вспять.
Мне только хочется спросить:
Неужто мне всю жизнь качаться?
Порой так хочется остаться,
Побыть, осесть и прорасти
Надежда Грански
КОГДА СБЫВАЕТСЯ МЕЧТА
Когда сбывается мечта,
ты удивлен и ошарашен.
Во сне боишься верить даже,
Что быть так может.
В тот миг, когда она пришла,
и дальше в переборе фантов,
Оценке разных вариантов
Ты думал: «Боже!
Я жизнь легко могу сменить,
вот так, решившись.
От ежедневной суеты
вмиг отрешившись.
И все каноны бытия,
столбы рутины
Исчезнут раз и навсегда
с моей картины».
О, как становится легко!
«Бояться глупо!»
Шагнуть с каната прочь
и, ах, взлететь под купол.
Оттуда кажется другим
то, что под носом.
И в голове снопом тугим
не те вопросы.
Спасибо, бизнес, за науку,
стратегий ворох.
Сама себе теперь я руку
подам – не промах!
И буду счастье мерить я
не силой стресса.
Не собираюсь догонять
того экспресса.
Пора уже стараться жить
На полном вкусе,
А не пытаться полюбить
На послевкусии.
Надежда Грански
blagoroden_don
13.11.2010, 09:49
Человек из костей
без плоти и крови
ходит как и следует
складываясь и раскладываясь.
Человек из плоти и крови
но без костей
висит как костюм
на спинке стула.
Человек из крови
но без костей и плоти
живет в огромной бутылке
и позволяет
если есть настроение
на какое-то время
разливать себя по стаканам.
Перевод Виктора Куприянова
Лиса Алиса
13.11.2010, 10:11
Письма по электронной почте
Письмо первое
1
Здравствуй. В нашем маленьком королевстве,
Как всегда, пожар с наводнением в бардаке.
У сестры что ни тема, то о потере девства,
Она, вероятно, больная с детства.
Младший брат совершенствует рукомесло
И татуировку на кулаке.
У маман вояж – на днях отбыла в загранку,
И рулить семейством с неделю придется мне.
Однозначно, спокойней было бы на войне,
Легче с гранатой в пасти залечь под танком.
Ненаглядный завел себе постоянку,
Нет, не работу, – девку на стороне.
2
Гороскоп сулит улучшение в личной жизни
Денежную прибавку где-то в конце триместра
Сосед из квартиры слева правит по тетке тризну,
А разведенка справа – опять невеста
И как оно дальше сложится – неизвестно.
Доллар растет, самолеты падают на отчизну…
3
Ты меня не узнаешь, я в новой шкуре стройна и бoрза
У меня на вые «Cardin», а в ушах «Dior»
В сумке «Cosmo», коньяк во фляжке, в заду заноза
И с косметикой, если верить отзывам, перебор.
Это вовсе не hаppy end для ученой дуры
Все, что ты мне пророчил, сбылось «на пять».
Я скучаю по драным джинсам, по перекурам
По ночным поездкам «на поболтать».
4
…И когда я смотрю в окно, я не узнаю пейзажа
Город выжат, как виноградина. Поутру,
Покидая съемную конуру,
Как подумаю: «Боже, и ты туда же».
Так реальность становится сходу мутней и гаже.
Не тяни с ответом. With love from Russia
Письмо второе
А все-таки жалко, Джонни, что нам за тридцать
Жизнь с каждым годом идет на убыль, куда уж хуже?
И такая порой тоска, что хочется удавиться,
А тот, кого видишь в зеркале, с ходу внушает ужас.
Надобно думать «о вечном», но думаешь о катафалке
Истово просишь о «безболезненной, не постыдной»
Встретишь Мэри, передавай привет от Наталки,
Скажи, что все гуд, дом – полная чаша, краев не видно.
Сим завершаю мессидж. Твоя навеки.
Будешь в Москве – звони, не теряйся боле…
Знать бы, Джонни, кто нам закроет веки
В час, когда мы простимся с земной юдолью.
Письмо третье
Джон отвечает в течение суток, коверкая русский слог:
«У нас утро, спасибо, что помнишь меня, дружок.»
И чуть ниже, курсивом, то ли цитата, то ли ссылка на чей-то блог
И пока ты глядишься в зеркало, шепчешь тихонько: «Боже»
Склеиваешь себя заново, приводишь в порядок рожу,
Думаешь о нем: «Встретится – изничтожу»
Привыкаешь к холодным завтракам, свободе поешь осанну
Тихонечко умираешь, с каждым днем понемножку…
Жизнь, она приколистка, всюду подставит ножку.
Ведь как ни обрастай мужьями, детьми, вещами,
Чемоданами, сумочками, плащами
Как ни покрывайся кремами или прыщами
Так и останешься, вот что странно,
Вечной девочкой – не приходится сомневаться…
В паспорте все полста, в голове пятнадцать.
© Ната Вукувич
Лиса Алиса
13.11.2010, 10:22
Маша Че
Машенька учит испанский, бредит Кубой.
Фиделем, Геварой, зачитывается Нерудой,
Носит шляпу, кожаный плащ, на плече
Рюкзак из дерюги. Друзья зовут ее Маша Че.
Маша Че работает сутки-трое, снимает угол,
Пять минут на автобусе, десять - пешком до станции.
Всем говорит, что замужем, просто не носит кольца на пальце.
Любит хороший виски, матэ, раритетных кукол -
Все скупает в количестве, живет на то, что останется.
Маша не любит зиму, метели, холод,
Нервы ее с декабря по март - оголенный провод.
Маша приходит домой к полуночи, открывает ноут.
Маша пишет: "Боб, у меня есть машина, собака, дети -
Мал мала по лавкам, уже на подходе третий.
У меня есть дом и соснам вокруг него нет числа,
А ты, хоть и Роберт, но смахиваешь на козла.
Все мы слегка Иуды и этим схожи,
И от того что ни ты, ни я ни черта не можем
С этим справиться, в минуты, когда смиримся,
Признаемся, что даже и не стремимся.
И прежде чем в этом мессидже ставить точку,
Скажу, что Москва красива под снегом, ночью.
А лучшее party - в компании с зеркалом, при свече.
До свидания Роберт. Без уважения. Маша Че.
© Ната Вукувич
Лиса Алиса
13.11.2010, 10:24
De facto-2
Выловить из сумочки разоряющуюся трубу
Выбрать нужную интонацию – метнуть бы мобилу в печь-
Рада слышать, я- видала тебя в гробу-
Скучала, конечно увидимся, о чем речь…
Нет, сегодня никак не могу, но вот завтра – да.
Боже, до завтра куда-нибудь прибери меня!
Губит людей не толуолом разбавленная бурда,
Губит людей пустопорожняя трепотня-
Так до завтра, целую – финита, ***!
© Ната Вукувич
ЭТО НАПОМИНАЕТ МНЕ
Представьте себе: вы на темной террасе и к девушке рядом проникнуты чувством настолько странным,
Что становится ясно – дело не только в приданом.
В воздухе летняя нега, и вечер волнующе дивный,
И луна вам шепчет лукаво, что «любить» – это глагол активный,
И звезды мерцают над вами как-то особенно,
И старинные венские вальсы играет вдали оркестр бесподобенно,
И она ничуть не противится, когда вы нежно сжимаете ей локоток,
И спустя мгновенье, исполненное романтики, вы спрашиваете: «Милая, куда унес тебя мыслей поток?»
И она возвращается из омытых лунным сиянием далей в сумрак веранды,
И говорит: «Я просто задумалась, сколько побегов бамбука съедает за день детеныш Гигантской панды».
Или так: вы стоите с ней на холме и закатом любуетесь зимним мечтательно,
И, как в книгах Унсет, красиво все сногсшибательно,
И вы обвиваете рукой ее талию и произносите искусно составленное признание, столь же проникновенное, как в книгах Уиды и Теккерея,
И спустя мгновенье, исполненное романтики, она говорит: «Ой, я забыла купить для дайкири лаймы и в салат – сельдерея».
Или в полутемной гостиной вы только что задали ей самый главный вопрос и с трепетом ждете ответа,
И спустя мгновенье, исполненное романтики, она говорит: «По-моему, этот столик будет лучше смотреться на месте того столика, только ума не приложу куда поставить второй столик, не дашь мне совета?»
И вот так они бьют нас ниже пояса день за днем.
И не то чтобы для них не было ничего священного - просто в Священный Момент они всегда размышляют о чем-то ином.
ОГДЕН НЭШ
(1902-1971)
Перевод: МИХАИЛ ЛУКАШЕВИЧ
ДАМЕ, ПРОСИВШЕЙ У АВТОРА ПОДАРКА
Вы хотите, чтоб вам я подарок поднес?
Я исполню желанье, но вот в чем вопрос, -
Чем бы мог я порадовать вас, - и не знаю, -
Три подарка на выбор я вам предлагаю...
Выбирайте же! Я подарить вам не прочь:
Добрый день, добрый вечер иль добрую ночь!
ФРАНСУА ЛЕ МЕТЕЛЬ ДЕ БУАРОБЕР
(1592-1662)
Перевод: ВЛАДИМИР МАЗУРКЕВИЧ
БОГАЧ И БЕДНЯК
Богач:
Подумай раньше, чем купить
Себе билет на лотерею,
Не лучше ль денег прикопить,
Ты жалок бедностью своею.
Прими мой искренний совет:
Приобрети себе одежду!
Бедняк:
Я покупаю не билет,
А то, что нужно мне: надежду!
АНТУАН ВЕНСАН АРНО
(1766-1834)
Перевод: ВЛАДИМИР МАЗУРКЕВИЧ
Gera0907
13.11.2010, 12:23
Слово о любви
Любить — это прежде всего отдавать.
Любить — значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.
Любить — это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!
Любить — значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.
А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.
Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить — это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!
Любить — это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга — читал он ее или нет?
Груша... А как ему эта груша?
Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь — это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!
Любовь — не сплошной фейерверк страстей.
Любовь — это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.
Любить — значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить — это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.
Любить — значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!
Любовь — не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить — это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.
И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!
И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!
Gera0907
13.11.2010, 12:43
НОВОЛУНЬЕ
Новый месяц встал над лугом,
Над росистою межой.
Милый, дальний и чужой,
Приходи, ты будешь другом.
Днем — скрываю, днем — молчу.
Месяц в небе,— нету мочи!
В эти месячные ночи
Рвусь к любимому плечу.
Не спрошу себя: «Кто ж он?»
Все расскажут — твои губы!
Только днем объятья грубы,
Только днем порыв смешон.
Днем, томима гордым бесом,
Лгу с улыбкой на устах.
Ночью ж... Милый, дальний... Ах!
Лунный серп уже над лесом!
Октябрь 1909, Таруса
Gera0907
13.11.2010, 12:45
* * *
Легкомыслие!- Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
и мазурку мне вбрызнул в жилы.
Научив не хранить кольца,-
с кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.
Быть как стебель и быть как сталь
в жизни, где мы так мало можем...
- Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!
Лиса Алиса
13.11.2010, 13:33
Дай мне
Мой бог, произведи меня в князья!
дай мне "Клико", искрящийся с мороза,
дай мне понятья: "честь", "хочу", "нельзя",
дай мне стихи - свободные, как проза.
дай осознать - где общество, где я,
понять, где паранойя, где угроза,
дай мне любимых - честных, как друзья,
дай мне стихи - логичные, как проза.
дай мне отдать и не растратить всё,
дай мне позицию, убереги от позы,
дай мне подумать: "гибну" и "спасён",
дай мне стихи, что превосходят прозу.
© Copyright: Доктор Гумис
Юрий Левитанский
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
меру окончательной расплаты
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже - как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
Пред вами жизнь моя - прочтите жизнь мою.
Ее, как рукопись, на суд вам отдаю,
как достоверный исторический роман,
где есть местами романтический туман,
но неизменно пробивает себе путь
реалистическая соль его и суть.
Прочтите жизнь мою, прочтите жизнь мою.
Я вам ее на суд смиренно отдаю.
Я все вложил в нее, что знал и что имел.
Я так писал ее, как мог и как умел.
И стоит вам хотя б затем ее прочесть,
чтоб все грехи мои и промахи учесть,
чтоб всех оплошностей моих не повторять,
на повторенье уже время не терять, -
мне так хотелось бы, чтоб повесть ваших дней
моей была бы и правдивей, и верней!
Юрий Левитанский
blagoroden_don
13.11.2010, 19:28
То были душ невиданные копи.
Серебряными жилами во тьме
они струились ввысь. Среди корней
творилась кровь и тоже поднималась
в мир — тяжела и, как порфир, багряна.
Все остальное серым было — лес
безжизненный, и пропасти, и скалы,
и тот огромный, но незрячий пруд,
что нависал над отдаленным дном,
как грозовое небо над долиной.
Лишь по лугам, само долготерпенье,
извилистою лентой отбеленной
была для них размотана тропа.
И этою стезею шли они.
И первым стройный муж в хламиде синей
шел, вглядываясь вдаль нетерпеливо.
Его шаги дорогу, не жуя,
проглатывали крупными ломтями,
а руки стыли в водопаде складок,
окаменев и позабыв о лире,
что, невесома, в левую вросла,
как в мертвый сук оливы стебель розы.
И чувства были в нем разобщены:
взгляд всякий раз стремглав до поворота
бросался псом, чтоб там застыть и ждать —
или вернуться, алчно торопя
хозяина, и вновь бежать; а слух —
как нюх собачий — был нацелен вспять.
И изредка казалось, тех двоих,
сопутствующих в долгом восхожденье,
но отстающих, поступь различима —
и не своей стопы он слышит звук,
не шелестенье собственного платья.
Тогда он повторял: “Они идут!” —
и судорожно вслушивался в эхо.
Они и шли, те двое, но, увы,
смертельно тихо. И когда бы он
мог обернуться (если бы такая
оглядка не сулила разрушенья
всего, что созидалось), увидал —
да, оба молча следуют за ним:
бог-вестник, бог-посланец, в легком шлеме
над светлыми прозрачными очами,
в сандалиях крылатых, с кадуцеем
в руке, к бедру прижатой, и другою
его рукой ведомая она —
любимая столь трепетно, что лира
всех плакальщиц земных перерыдала —
и от пролитых слез родился мир,
где были вновь и лог, и дол, и лес,
обжитый дичью, тучные поля
и реки; и над жалобной землей,
как и над прежней, то сияло солнце,
то синие сверкали небеса
слезами исказившихся созвездий, —
любимая столь сильно. Но она,
чей шаг смирялся мерным шагом бога
и погребальной тесной пеленой,
шла отрешенно и неторопливо.
Ее не занимал ни человек,
идущий впереди, ни цель пути.
Она плыла, беременна собой;
она сама была бездонной смертью
своей, до полноты небытия
своею новизною наливаясь,
как плод бездумный — сладостью и цветом;
желать и знать не надлежало ей.
Она укрыта девственностью новой
была; смежилась женственность ее,
как лепестки цветка перед закатом;
и руки столь отвыкли от земных
касаний, что прикосновенье бога,
бесплотное, ей вольностью казалось
недопустимой, причиняя боль.
Она теперь не сладостной женой
была, певцом воспетой вдохновенно,
не островком, дурманящим на ложе,
не радужным сокровищем его.
Она была распущена, как прядь,
и высушена почвой, точно ливень,
рассыпана, как сев тысячекратно.
Была она лишь корнем. И когда
остановился шедший с нею рядом
и скорбно произнес: “Он оглянулся”, —
она спросила безразлично: “Кто?”
Вдали, в просвете ясном, силуэтом
темнел безвестный некто, чьи черты
здесь были незнакомы. Он смотрел
на то, как преисполненный печали
бог-вестник развернулся, дабы снова
сопровождать в ее движенье тень,
что по стезе, привычной ей, обратно
уже, безвольно и неторопливо,
шла в погребальной тесной пелене.
Перевод Алексея Пурина
Дарить себя – не значит продавать,
И рядом спать – не значит переспать.
Не повторить – не значит не понять,
Не говорить – не значит не узнать.
Не значит не увидеть – не смотреть.
И не кричать – не значит не гореть.
И промолчать, и не найти ответ –
Две вещи разные, в них родственного нет.
Стоять - совсем не значит не лететь
И замолчать – не значит умереть.
И замереть, когда увидишь смерть –
Не значит унижение стерпеть.
…Бежать во мрак – не значит уходить,
И отпустить – не значить упустить;
Не отомстить – не значит все простить
И порознь быть – не значит не любить.
Жить - потруднее чем умирать.
Боль, постель, немота, и - нету.
Сложнее - позволить себя застать
врасплох ещё одному рассвету,
начаться дню, об который в хлам
бьешься, без всякой надежды выйти
из круга, что сам себе - по делам -
вычертил, морду задрать и выть, и
что-то такое ещё сломать,
что не успел и создать доселе...
Смерть это просто - уснуть и спать.
Жить - это значит в огромном теле
мира себе прогрызать ходы,
червем в тонелле своём бессветном,
тонны породы - за горсть руды,
смея надежду питать при этом
на неконечность и нетщету
жалких попыток себя оставить
в яблоке. Переступи черту -
определённость, покой, непамять.
Вечно боимся мы не того,
странно - хлопочем о всяком вздоре,
путь прогрызая тяжелый, свой,
трусим того, что давно проторен...
© Copyright: Мария Петелина, 2010
Так, субботнее шутливое стихотворение.
Очки, портфель, IQ, в душе ненастье,
Симпозиумы, диссертации тома…
Ой, девочки, да не в дипломах счастье,
Вот у меня лишь горе от ума.
ФизМат, МехМат, теперь аспирантура,
Три я зыка. И к тридцати годам
Я не из тех, что «прелесть что за дура»,
Я из разряда жутко умных дам.
С дипломом синим и счастливой красной рожей
Их ВУЗов выпускается народ.
И только у такой, как я, быть может
С палитрой цветовой наоборот.
Я не ношу косметики и стразов,
Не оголяю ноги и живот.
Со мною мужики скисают сразу,
Как только я приоткрываю рот.
Вот из последнего. Ведь как всё начиналось…
Поход в кафе - причёска, декольте…
Глазами хлопала, хихикала, старалась,
Крутила дурочки – простушки фуэте.
Поверил. Расхрабрился. По лекалам
Шутил-острил, читал стихи, как мог.
А я себя шампанским затыкала.
С шампанским вышел перебор… Итог:
Я о коллайдере адронном рассказала,
С Пуанкаре чуть-чуть ввела в курс дела,
На стул взобравшись в самом центре зала,
«Гаудеамус» на латыни спела.
Стою на стуле в платье из велюра…
От ухажёра не осталось и следа.
Ой, девочки, какая же я дура!
И, видно, "дурочкой" не стать мне никогда.
Вот встретить бы брутального "Сережу"!
Я бы ему детей, борщей, уют...
И пусть бы "ихний" говорил и "лОжить".
Пусть ложит! А пока, увы, кладут...
Chipa
Простите Любви — она нищая!
У ней башмаки нечищены, —
И вовсе без башмаков!
Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, —
Ей в дар башмачок сняла.
Другой — на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый — узнать — прошёл.
Босая теперь — как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.
1919
xdedvDL-_yQ
Как вешняя влага неспешно стекает к реке,
Минуя пикеты нестройных, но бодрых орешин,
И ласточка в небе неслышно уходит в пике,
И ветренный воздух по-прежнему молод и грешен,
И вытянет витязь свой первый счастливый билет
В свою огневую и злую солдатскую стужу,
И мальчик отправит свой первый бумажный корвет
В широкое небо по радужным, медленным лужам.
Я буду мишенью на длинной, шершавой доске
С названием "жизнь". И упрямо, и строго по встречной,
Качаясь, идет глуповатый бычок налегке
Из детства - в кромешную, вьюжную, долгую вечность.
Татьяна Пономарёва
Разрешите Вам напомнить о себе,
О своей незамечательной судьбе.
Я как раз на верхней полочке лежу,
В данном случае бездельничаю – жуть!
Люди заняты исканием дорог,
Люди целятся ракетой в лунный рог,
Люди ищут настоящие слова.
Ну, а я лежу и думаю о Вас.
С этой мысли пользы, право, никакой.
Вот промчался скорый поезд над рекой.
О реке бы мне подумать в самый раз.
Ну, а я лежу и думаю о Вас.
А народу – просто полное купе,
Кто-то в карты, кто-то хочет просто спеть,
Чья-то нежная клонится голова.
Ну, а я лежу и думаю о Вас.
Я-то думаю, что думаете Вы,
Как вы были замечательно правы,
Рассказав мне поучительный рассказ,
Что не нужно больше думать мне о Вас.
Что любовь ненастья быстренько сотрут,
Что единственное счастье – это труд.
Я, ей-богу, понимал Вас в этот час,
Но, представьте, я-то думал все о Вас.
Юрий Визбор
В огромном разобщении людей
Одна любовь кричит о единенье,
И потому благодаренье ей!
Благодаренье ей! Благодаренье!
Мы – бедные земные существа.
Нас разделяют классы, расы, мнения,
За то, что возвращает нам права,
Благодаренье ей! Благодаренье!
Пусть робкая – пускай на миг, на час,
До первых слов, до первого сомненья,
За то, что не разъединяет нас -
Благодаренье ей, благодаренье.
Так волю убегающих планет
Всемирное смиряет тяготенье.
За то, что дарит нам блаженный свет –
Благодаренье ей, благодаренье!
Давид Самойлов
И захлебнуться..
Мимо проплывет
Корабликом малиновое детство,
Где плюшевый медведь, который год,
Со мною засыпает по соседству.
Где зеркалам еще не нужно врать,
А день таит в себе по сто событий.
Где слово непонятное "хандра"
Приклеено к обыденному "нытик".
Где ночью снятся Золушка и Принц.
И апельсин - не символ революций!
Где нет смертей, разводов и больниц..
Упасть бы в прошлое..
и..
Захлебнуться..
Я - пленник условностей, ограничений,
Запретов, антонимов, спутанных строк,
Наглядный урок беспричинных сомнений –
Нелепый, смешной, но наглядный урок.
И мне бы пора разорвать эти путы,
Отречься от кем-то навязанных схем,
Считающих индифферентно минуты
В безвременных рамках объявленных тем.
Пора бы… Но то ли по воле привычки,
А то ли из боязни вновь не зажечь
И так безнадёжно промокшие спички
Недавних надежд, я глушу свою речь.
И всё, что не сказано или не спето,
Застряло беззвучным осколком в груди,
Замёрзшим лучом прошлогоднего света
На мёртвом обрывке живого пути.
И я с ним живу. Я забыл и не знаю,
Как можно иначе. Но день ото дня
Я только сильнее в груди ощущаю
Лучи и осколки былого меня.
Стоит ли верить в то, что не сбудется? Никогда...
Дождь поливает тёмные улицы... Холода...
Жёлтые листья падают, кружатся... Хоровод...
Инея кружевом схвачены лужицы... Гололёд...
Годы летят, словно птицы по осени... В никуда...
В небе всё меньше солнечной просини... Вот беда...
Канули в прошлое вёсны и радости... Не вернуть...
Горечью пахнет предчувствие старости... Не уснуть...
Те, кто любил, за чужими порогами... Навсегда...
И перекрёстки не станут дорогами... Ерунда...
Лица друзей закрывает туманами... Что же... пусть...
Жизнь оказалась сплошными обманами... Тлен и грусть...
Шепни, что осенью придешь –
И лето я смахну,
Как надоевшего шмеля,
Прилипшего к окну.
А если год придется ждать –
Чтобы ускорить счет –
Смотаю месяцы в клубки
И суну их в комод.
И если впереди – века,
Я буду ждать – пускай
Плывут века, как облака
В заокеанский рай –
И если встреча суждена
Не здесь – в ином миру,
Я жизнь сдеру – как шелуху –
И вечность изберу –
Но мне – увы – неведом срок –
И день в тумане скрыт –
И ожиданье – как оса
Голодная – язвит.
Перевод с английского Григория Кружкова
Ужас
В равнинах Ужаса, на север обращенных,
Седой Пастух дождливых ноябрей
Трубит несчастие у сломанных дверей —
Свой клич к стадам давно похороненных.
Кошара из камней тоски моей былой
В полях моей страны унылой и проклятой,
Где вьется ручеек, поросший бледной мятой,
Усталой, скучною, беззвучною струей.
И овцы черные с пурпурными крестами
Идут, послушные, и огненный баран,
Как скучные грехи, тоскливыми рядами.
Седой Пастух скликает ураган.
Какие молнии сплела мне нынче пряха?
Мне жизнь глядит в глаза и пятится от страха...
Март 1904
Перевод М. Волошина
ГРУЗИНСКИХ ЖЕНЩИН ИМЕНА
Там в море паруса плутали,
и, непричастные жаре,
медлительно цвели платаны
и осыпались в ноябре.
И лавочка в старинном парке
бела вставала и нема,
и смутно виноградом пахли
грузинских женщин имена.
Они переходили в лепет,
который к морю выбегал
и выплывал, как черный лебедь,
и странно шею выгибал.
Смеялась женщина Ламара,
бежала по камням к воде,
и каблучки по ним ломала,
и губы красила в вине.
И мокли волосы Медеи,
вплетаясь утром в водопад,
и капли сохли, и мелели,
и загорались невпопад.
И, заглушая олеандры,
собравши все в одном цветке,
витало имя Ариадны
и растворялось вдалеке.
Едва опершийся на сваи,
там приникал к воде причал.
"Цисана!" - из окошка звали.
"Натэла!" - голос отвечал...
Последний тост
Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,—
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.
Ты умылась, ты причесалась,
точно змеи, впились две гребенки
в твои заплетенные косы...
Скажи мне, откуда ты?
Ходишь, юбкой шурша абрикосовой,
на шелку твоих туфель зеленых
расцвели две бумажные розы...
Скажи мне, откуда ты?
Рафаэль Альберти
Перевод Э. Линецкой
Доведись нам встретиться,
сядем друг подле друга.
(Ты откуда идешь?
С моря? С луга?)
Доведись нам встретиться,
будем оба немы.
(О чем ты думаешь?
О море? О небе?)
Доведись нам встретиться,
попрощаемся только глазами.
(Ты куда возвращаешься?
В море? В пламя?)
Рафаэль Альберти
Перевод Э. Линецкой
Что такое олива?
Это
и старая, седая старуха,
и озорная девчонка
в венке из зеленых веток.
На ней поясок из шелка,
у пояска кошелка,
полная спелых оливок.
x x x
Опустел и заглох городок,
когда вышла на улицы осень.
Взобралась торопливо по скалам
и вступила на площадь.
"Я осень".
Глядят с печалью в глазах
на нее старики. И в долину
молодежь веселье уносит.
Рафаэль Альберти
Перевод В. Столбова
Усталый вол, надеясь сбросить гнет,
Ждет, чтоб сошла вечерняя прохлада.
Кто ранен насмерть - в чудо верит тот,
И для него в надежде есть отрада.
Как ни бушует грозных волн громада -
Корабль в надежде видит свой оплот;
И потому страшит нас бездна ада,
Что лишь в аду надежда не живет.
Для смертных всех дан свет надежды роком:
Ждет неудачник в будущем удач,
На бoльшее надеется богач…
Лишь я одна в раздумьи одиноком,
В отчаяньи гляжу на Божий свет:
На луч надежды - мне надежды нет.
Тирсо де Молина
mothlight
14.11.2010, 13:36
Не уделяй мне много времени,
вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
по следу следа моего.
Я знаю - снова не получится
из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости - из горести
так прямо голову держу.
Белла Ахмадулина
Gera0907
14.11.2010, 13:41
Ты - рядом, и все прекрасно
Ты - рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
Ты - рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить..
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!
Gera0907
14.11.2010, 13:47
Я могу тебя очень ждать
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
Evgeniya adamenko
14.11.2010, 14:43
Странник Вадим
Ты осталась одна у меня…
Я наверно любил не как надо
И терял, становясь всё ранимей,
Но теперь ты одна мне отрада,
Никого для меня нет любимей.
Бог послал мне тебя днём весенним,
Наполняя любовью мне душу,
Я уже не плыву по теченью,
Но не рвусь во спасенье на сушу.
Есть росток, если брошено семя
И цветок пробуждённый весною,
Пусть пока разделяет нас время,
Ты всегда в моём сердце со мною…
Evgeniya adamenko
14.11.2010, 14:45
Ренар Евгения
Почувствуй мою любовь...
Почувствуй мою любовь во взгляде и в каждом жесте,
Коснись поцелуем губ и ласково улыбнись.
Поверь самому себе, что мы наконец-то вместе,
Поверь - мы с тобой нашлись, чтоб рядом прожить всю жизнь.
Придумай для нас слова... а, впрочем, и слов не надо,
Когда говорят сердца - нелепа наивность фраз.
И тысяча лет иль вёрст не станут для нас преградой,
Ведь силу любви дано в разлуке понять подчас.
Не надо грустить о том, что было когда-то в прошлом.
Оно - лишь нелёгкий путь, который пройти пришлось,
Чтоб встретились я и ты в своём настоящем общем
И, чтобы у нас с тобой и будущее сбылось!
Evgeniya adamenko
14.11.2010, 14:47
Современная поэзия » Roman
Roman
Я тебя никому не отдам.
Я тебя никому не отдам,
Зарекаюсь, клянусь, обещаю.
Ты пройдёшь по зыбучим мечтам,
Там, где скользко, по самому краю.
Я тебя от невзгоды спасу,
Тёмной ночью и пасмурным утром.
И тебя на руках унесу,
В грот, где жемчуг горит перламутром.
Поцелуем Тебя воскрешу,
Чары все в один миг расколдую.
У тебя разрешенья спрошу,
Быть твоим и не слушать другую.
Твой ответ, как бальзамом для ран.
Даст надежду сердечному стуку.
Без вина я от слов буду пьян,
И отдам Тебе Сердце и Руку.
Evgeniya adamenko
14.11.2010, 14:49
Ренар Евгения
Я скучаю безумно …
Я скучаю безумно … бессилие давит виски….
Каждый день без тебя начинаю как будто с нуля
Только знаю одно - что в разлуке мы тоже близки -
Я дышу и живу для тебя, мой родной, для тебя.
И твоё – "Я люблю!" – уловлю и за тысячу вёрст.
А осенние дни станут словно предтеча весны.
Только рядом с тобой так легко дотянуться до звёзд
И поверить в возможность того, что сбываются сны!
В расставаниях есть непонятный, но важный резон –
Каждый миг, проведённый вдвоём, начинаем ценить.
Пусть сейчас мы не вместе, но бьются сердца в унисон –
Это значит, что мы не устанем ни ждать, ни любить!
Борис Пастернак
Не плачь, не морщь опухших губ.
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.
Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.
Пройдут года, ты вступишь в брак,
Забудешь неустройства.
Быть женщиной — великий шаг,
Сводить с ума — геройство.
А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.
Но как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.
Юргис Балтрушайтис
Я видел надпись на скале:
Чем дальше путь, тем жребий строже,
И все же верь одной земле,
Землей обманутый прохожий...
Чти горечь правды, бойся лжи.
Гони от дум сомненья жало
И каждый искрой дорожи —
Цветов земли в Пустыне мало...
Живя, бесстрашием живи
И твердо помни в час боязни:
Жизнь малодушному в любви
Готовит худшую из казней.
cote d'Ivoire
14.11.2010, 15:11
Музыка, складывай ноты, захлопывай папку,
Прячь свою скрипку, в прихожей отыскивай шляпку.
Ветер по лужам бежит и апрельскую крутит
Пыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет.
Счастья не будет. Винить никого не пристало.
Влажная глина застыла и формою стала,
Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным.
Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным?
Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно,
Будет томительно, радостно — все что угодно:
Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам.
Нынешний возраст подобен гаданию с воском:
Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка.
Миг между жизнью и смертью — умрешь, и не жалко —
Больше не будет единственным нашим соблазном.
Сделался разум стоглазым. Беда несогласным:
Будут метаться, за грань порываться без толку —
Жизнь наша будет подглядывать в каждую щелку.
Воск затвердел, не давая прямого ответа.
Счастья не будет. Да может, и к лучшему это.
Вольному воля. Один предается восторгам
Эроса; кто-то политикой, кто-то Востоком
Тщится заполнить пустоты. Никто не осудит.
Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет.
Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам.
Мы-то не станем просить послаблений,— а что там
Бьется, трепещет, не зная, не видя предела,—
Страх ли, надежда ли,— наше интимное дело.
Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою.
Чет или нечет — не нам обижаться с тобою.
Желтый трамвай дребезжанием улицу будит.
Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.
Д. Быков
cote d'Ivoire
14.11.2010, 15:17
Зима приходит вздохом струнных:
«Всему конец».
Она приводит белорунных
Своих овец,
Своих коней, что ждут ударов,
Как наивысшей похвалы,
Своих волков, своих удавов,
И все они белы, белы.
Есть в осени позднеконечной,
В ее кострах,
Какой-то гибельный, предвечный,
Сосущий страх:
Когда душа от неуюта,
От воя бездны за стеной
Дрожит, как утлая каюта
Иль теремок берестяной.
Все мнется, сыплется, и мнится,
Что нам пора,
Что опадут не только листья,
Но и кора,
Дома подломятся в коленях
И лягут грудой кирпичей —
Земля в осколках и поленьях
Предстанет грубой и ничьей.
Но есть и та еще услада
На рубеже,
Что ждать зимы теперь не надо:
Она уже.
Как сладко мне и ей — обоим —
Вливаться в эту колею:
Есть изныванье перед боем
И облегчение в бою.
Свершилось. Все, что обещало
Прийти,— пришло.
В конце скрывается начало.
Теперь смешно
Дрожать, как мокрая рубаха,
Глядеть с надеждою во тьму
И нищим подавать из страха —
Не стать бы нищим самому.
Зиме смятенье не пристало.
Ее стезя
Структуры требует, кристалла.
Скулить нельзя,
Но подберемся. Без истерик,
Тверды, как мерзлая земля,
Надвинем шапку, выйдем в скверик:
Какая прелесть! Все с нуля.
Как все бело, как незнакомо!
И снегири!
Ты говоришь, что это кома?
Не говори.
Здесь тоже жизнь, хоть нам и странен
Застывший, колкий мир зимы,
Как торжествующий крестьянин.
Пусть торжествует. Он — не мы.
Мы никогда не торжествуем,
Но нам мила
Зима. Коснемся поцелуем
Ее чела,
Припрячем нож за голенищем,
Тетрадь забросим под кровать,
Накупим дров, и будем нищим
Из милосердья подавать.
Д. Быков
Мы останемся не прощенными
В этом городе одиночества,
Медитации над иконами
Не изменят сего пророчества…
Мы останемся где-то в осени -
Под ногами листвою мокрою,
И прольемся на землю росами…
Мы останемся тихим окриком.
Как признаться – признаться искренне,
Чтобы боль по вискам нахлынула,
Чтобы сразу из глаз да искрами –
Не осталась на сердце льдинами?..
Стены давят на плечи тяжестью
Всех уроков, судьбою заданных,
А секунды в столетья вяжутся –
Мы устали себя обманывать.
Как признаться – признаться искренне,
Что вокруг нас одни иллюзии,
Разобраться с чувствами, мыслями,
И очистить свой мозг от мусора?..
Мы окажемся в одиночестве,
Чтобы все повторилось заново…
Не поможет семья и общество,
Когда сердце вдруг станет каменным.
Пожелтеют страницы вечности
Под ногами листвою мокрою,
Мы останемся в каплях нежности,
Мы останемся между строками…
serg1969
14.11.2010, 20:47
У земли весенняя обнова,
только мне идти по ноябрю.
Кто меня полюбит горевого,
я тому туманы подарю.
Я тому отдам чужие страны
и в морях далеких корабли,
я тому скажу, шальной и странный,
то, что никому не говорил.
Я тому отдам мои тревоги,
легкие неясные мечты,
дальние зовущие дороги,
грустные апрельские цветы...
1935
Павел Коган
serg1969
14.11.2010, 20:49
Снова осень проходит скверами,
Клены старые золотя,
Снова мне, ни во что не веруя,
По чужим проходить путям.
Снова мне, закусивши губы,
Без надежды чего-то ждать,
Притворяться веселым и грубым,
Плакать, биться и тосковать.
И опять, устав от тревоги,
Улыбаясь покорно: «Пусть»,
Принимать за свое дороги,
Тишь, туманы, тоску и грусть.
И опять, затворяя двери,
Понимая, что это ложь,
Хоть немножко,
Хоть капельку верить
В то, что где-нибудь ты живешь.
1936
Павел Коган
ПОГОВОРИМ О СЧАСТЬЕ
Поговорим о счастье. Вечер.
Стихи. Окурки. Абажур.
Зеленый свет.
Не им ли мечен,
В тоску, как в комнату, вхожу.
Не им ли выдумана птица
Та, синяя,
И дым, и лед.
(...По переулку у Мясницкой
Простая девушка идет.
Идет и думает, наверно,
О культработе и стихах.)
Не он ли вел меня в таверны,
Морским прибоем настигал?
И, заслонив твои ресницы,
Звеня придуманным крылом,
Летела синим светом птица
Сквозь жизнь и сердце — напролом...
(...Ноябрь. Вечер. Первый лед.
По переулку у Мясницкой
Простая девушка идет.)
1936
Павел Коган
mothlight
14.11.2010, 21:35
Саша Бес
Про Город и его Кошку
Она ходила по крышам домов и машин
Она забывала всех тех, кто портил ей жизнь
Она была кошкой и грацией и душой
А Город под ней был уютный и небольшой
Она ненавидела всех кобелей и сук
Она обожала птиц за свободу рук
Она не умела летать, но любила высь
Она хохотала над тем, кто шипел ей: «Брысь!»
Она признавала лишь воду и молоко
Всегда обходила то место, где глубоко
Смотрела своими зелеными сказки снов
И знала: Слова бесполезны - важно без слов
Она улыбалась, мурлыча простой мотив
Была импозантна лишь с теми, кто был учтив
А Город под ней был уютный и дорогой
Ведь Город ее понимал как никто другой
Девушка взяла в ладони море,
Море испарилось на руках.
Только соль осталась, но на север
Медленные плыли облака.
А когда весенний дождь упал
На сады, на крыши, на посевы,
Капли те бродячие впитал
Белый тополиный корень.
Потому, наверно, ночью длинной
Снится город девушке моей,
Потому от веток тополиных
Пахнет черноморской тишиной.
Павел Коган
1938
Из слез, дистиллированных зрачком,
гортань мне омывающих, наружу
не пущенных и там, под мозжечком,
образовавших ледяную лужу,
из ночи, перепачканной трубой,
превосходящей мужеский капризнак,
из крови, столь испорченной тобой,
-- и тем верней -- я создаю твой призрак,
и мне, как псу, не оторвать глаза
от перекрестка, где многоголосо
остервенело лают тормоза,
когда в толпу сбиваются колеса
троллейбусов, когда на красный свет
бежит твой призрак, страх перед которым
присущ скорее глохнущим моторам,
чем шоферам. И если это бред,
ночной мой бред, тогда -- сожми виски.
Но тяжкий бред ночной непрерываем
будильником, грохочущим трамваем,
огромный город рвущим на куски,
как белый лист, где сказано "прощай".
Но уничтожив адрес на конверте,
ты входишь в дом, чьи комнаты лишай
забвения стрижет, и мысль о смерти
приюта ищет в меркнущем уме
на ощупь, как случайный обитатель
чужой квартиры пальцами во тьме
по стенам шарит в страхе выключатель.
1969
Evgeniya adamenko
14.11.2010, 22:21
http://i028.radikal.ru/1011/bd/841cbfe24621.jpg (http://www.radikal.ru)
мужчина, знакомый едва?
Шампанским. Прогулкой. Цветочной пыльцой.
И кругом от этих мужчин голова,
Так пахнущих утром, зарей и росой.
Чем пахнет мужчина, идущий на штурм?
Идеями. Ужином. Клубом. Дарами.
Прибоем, несущим прохладу и шум,
Обещанным солнцем в нагрудном кармане.
Чем пахнет мужчина, согревший постель?
Доверием, силой и слабостью сразу.
Мелодией той, что играет свирель,
И ласковым сумраком в смеси с экстазом.
Чем пахнет мужчина, желанный тобой?
Бассейном из роз с тишиною на дне,
Надеждой, теплом, пеньем птиц и мечтой,
И страхом потери, пришедшим во сне.
Чем пахнет мужчина, достойный тебя?
Надежностью. Верностью. Пылом и страстью.
Любовью, разлитой за неба края,
И круглыми сутками полного счастья...
Автор - Злата
Evgeniya adamenko
15.11.2010, 01:05
Ирина Рубанова ( Ёлка Моталка)
Ночью на кухне (путанно)
Пальцы бездумно терзали спички.
Спички ломались. Срывался голос.
Не уходить, не закрыв кавычки, -
Это такая мужская гордость?
Мне монотонно стучались в уши
Доводы, сложные, как оригами.
Я ничего не хотела слушать,
Я закрывала лицо руками.
Я вспоминала промокший Питер,
Где захотела в тебя влюбиться.
Я бы не стала, но подлый свитер
Так замечательно пах корицей.
Да, целовал, целовал с избытком,
Было заметно: вот-вот устанешь.
Каждый не наш поцелуй как пытка –
Что ты об этом, мой милый, знаешь?
И расплывались слова без смысла
В чашке с остывшим ненужным чаем.
Ты понимал, оттого и злился.
Звякала ложечка. Ночь кончалась.
Палец по скатерти мазал слякоть,
Кашу из горьких ночных открытий.
Мне так банально хотелось плакать
И целовать твой дурацкий свитер.
Evgeniya adamenko
15.11.2010, 01:12
Ренар Евгения
А мы с тобой...
А мы с тобой придумали друг друга,
Чтобы однажды встретить и узнать…
Неважно – дождь ли, ледяная вьюга,
Мне важно – взгляд родной не потерять!
А мы с тобой романтики, наверно…
Но как же о любви не помечтать?!!
Она – защита от беды и скверны,
И лишь она способна крылья дать!
А нам не нужно ни богатств, ни злата!
Зачем всё это нам с тобой, скажи?
Взаимность чувства – главная награда
Всё остальное – просто миражи!
А мы с тобой немного фантазёры…
Пусть кто-то пальцем крутит у виска,
Но дороги мне глаз твоих озёра
И ласковая, нежная рука!
Evgeniya adamenko
15.11.2010, 01:15
Ренар Евгения
Не бойтесь говорить: "Люблю!"
Не бойтесь говорить: "Люблю!",
Тем, кто вам дорог бесконечно!
Ведь в этом мире мы не вечны -
всегда на грани, на краю...
Себя не бойтесь потерять,
Даря восторженность улыбок!
И незначительность ошибок
Учитесь искренне прощать!
И пусть в душе не гаснет свет,
И пусть в любви мы безоружны,
Но счастья быть кому-то нужным -
Важнее в нашей жизни нет!
Элегантные вещи
из книги "Школа деревьев"
I
Эти элегантные вещи,
эти элегантные маленькие часы, аккуратно отстающие наручные часы.
Вы отстаете оттого, что элегантны?
Или вы элегантны оттого, что отстаете?
Эти элегантно фальшивые вещи,
вещи, которые не могут не лгать.
Эти корректно ленивые вещи,
вещи, готовые пойти в услужение лени.
вещи, преисполненные самодовольства в своем аккуратном отставании,
вещи, которым, полагая, что они мудры, веришь,
потому что опаздывают они всегда аккуратно,
эти хитрые, не выходящие за рамки элегантной умеренности вещи.
Вещи, на первый взгляд гуманные, но очень эгоистичные вещи.
О! Эти сверхэлегантные вещи!
II
Аккуратно отстающие элегантные наручные часы ...
Аккуратная любовь элегантной проститутки ...
Дзюн Таками
Перевод с японского И.Мотобрывцевой
Разозлиться или разрыдаться?
Плавит жизнь железные иголки..
Зарычать, встопорщив шерсть на холке?
Благодарно утром любоваться,
Босиком ступая на осколки?..
Сплюнуть вскрик и снова улыбаться!
Потихоньку, (чтобы не сорваться),
Выдохнуть неслышным воем горе.
Победивших не бывает в споре,
Иногда.. совсем не время драться.
Сквозь тоску в гитарном переборе,
Пусть измученно, но всё же улыбаться.
Только б не блеснула!.. удержаться!....
Глупых слёз ненужная огранка.
Вздёрнуть нос и гордая осанка
Просто не позволит распускаться.
Сердце обжигало руку Данко?
Видимо.. и всё же улыбаться!
(Инесса Минченя)
blagoroden_don
15.11.2010, 10:03
Печать на снегу — голубая тень —
В ранних сумерках вечерних.
Боюсь, не утопну ль я — в темноте,
Как лодочник, чей блиц-финал
Ты предсказывал, грустный Генрих
Гейне, когда меня в детстве знал.
Там, за углом — певучий вздох —
Перед немецким вытьём овчарки.
Сейчас раздастся хриплый брёх…
И вдруг навстречу моргнёт фонарь,
Коснувшись золотом сетчатки.
Морозный воздух. Вполнеба хмарь.
«Как поживаешь к январю,
Отец? Пустынно кругом, сугробы», —
Молчу, глазами говорю, —
«Ты знаешь, ведь негоже пить
До полу́смерти»! — «Ещё бы». —
Скажет взгляд, — « А как тут быть»?
«Этого я не знаю сам»… —
И о погоде помолчим,
Как помолчали про запой мы.
Хрипит овчарка. — «Чаю, сын»? —
Раскусим карамель с тобой мы,
Пока ещё вдвоём,
Так — каждый — не совсем один.
ЛИМОН
Желтый лимон -
отчизна моей лихорадки.
Если в воздух
тебя я подкину,
желтый
лимон,
ты в ответ
мне подаришь
молнию.
Если держать тебя
на кончике
пальца,
желтый
лимон,
ты становишься
китайчонком
с косичкой,
даже целым
Китаем,
каким его
видят
ангелы.
Если же вонзить в тебя
зубы,
о друг мой
с горчинкой, -
ты подаришь мне
морское
мгновенье!
Мигель Эрнандес
Перевод с испанского П. Грушко
Елена Бреславская
Что мне до Вас и что Вам до меня…Я Вас не знала , да и не узнаю…
Я , после восхитительного дня, здесь ,в гамаке , летая - отдыхаю.
Ах, да, Вы посылали мне цветы, а я на них о милом погадала…
Какая я рассеянная стала… Ах, это все весна…Мечты, мечты…
Щекочет нос пыль Ваших поучений и рассуждений о тревогах бытия…
Ах, я так молода…Вне всяческих сомнений, что к старости разумней стану я…
Как Вы скучны…От вас мутится разум, я вместо птичьих песен слышу скрип…
Зачем так много мне всего и сразу…И как еще Ваш голос не охрип?!
Мне дайте надышаться свежим ветром, вдохнуть весну всем гибким естеством!
А Вы опять - я вычурно одета, нельзя быть безголовым существом…
А я хочу !!! Сегодня безголовой, а завтра -просто в омут с головой.
Ведь каждый новый день, поймите, НОВЫЙ ! Неповторим …единственен… и -МОЙ!)))
Так дайте мне в нем просто раствориться… Коль захочу-влюблюсь, а нет - ну, что ж…
Зато в нем радостные вижу лица, зато он на другие не похож…
Ах - сердце разобью, сосуд хрустальный… Так что ж его - в сундук и под замок?
Пусть я глупа … Пусть я сентиментальна… Себя беречь? Какой же в этом прок?
Жизнь коротка ,Вы мне сейчас сказали?! Тогда тем более ,мне надо поспешить…
Любить, страдать, лететь в другие дали, учиться, ошибаться и грешить…
Ведь я живая, слышите!!!! ЖИВАЯ!!!! И сердце просто рвется из груди…
И в нем звучит симфония такая…Гремит гроза и плачутся дожди…
Умолкли звуки …Тихо… Тает вечер…Стрекозы - мысли вьются где – то вдалеке…
К чему слова… И, если Вам заняться больше нечем,
Давайте, полетаем в гамаке…
Нет у меня ничего,
Кроме трех золотых листьев и посоха
Из ясеня,
Да немного земли на подошвах ног,
Да немного вечера в моих волосах,
Да бликов моря в зрачках...
Потому что я долго шел по дорогам
Лесным и прибрежным,
И срезал ветвь ясеня,
И у спящей осени взял мимоходом
Три золотых листа...
Прими их. Они желты и нежны
И пронизаны
Алыми жилками.
В них запах славы и смерти.
Они трепетали под темным ветром судьбы.
Подержи их немного в своих нежных руках:
Они так легки, и помяни
Того, кто постучался в твою дверь вечером,
Того, кто сидел молча,
Того, кто уходя унес
Свой черный посох
И оставил тебе эти золотые листья
Цвета смерти и солнца...
Разожми руку, прикрой за собою дверь,
И пусть ветер подхватит их
И унесет...
Перевод М. Волошина
Влечет меня старинный слог.
Есть обаянье в древней речи.
Она бывает наших слов
и современнее и резче.
Вскричать: "Полцарства за коня!" -
какая вспыльчивость и щедрость.
Но снизойдет и на меня
последнего задора тщетность.
Когда-нибудь очнусь во мгле,
навеки проиграв сраженье,
и вот придет на память мне
безумца древнего решенье.
О, что полцарства для меня!
Дитя, наученное веком,
возьму коня, отдам коня
за полмгновенья с человеком,
любимым мною. Бог с тобой,
о конь мой, конь мой, конь ретивый.
Я безвозмездно повод твой
ослаблю - и табун родимый
нагонишь ты, нагонишь там,
в степи пустой и порыжелой.
А мне наскучил тарарам
этих побед и поражений.
Мне жаль коня! Мне жаль любви!
И на манер средневековый
ложится под ноги мои
лишь след, оставленный подковой.
ВСТРЕЧА
Шутка.
Шубка.
Взгляд мерцающий.
Монастырские ворота.
Синий,
Желтый,
Белый,
Тающий
Снег осеннего прилета.
И ряды стволов томительных,
Веток,
выглядящих голо, –
Словно сонмы существительных
В ожидании глагола.
Владимир Соколов
bitparity9
15.11.2010, 21:00
Перебираю в пальцах дни
Перебираю в пальцах дни –
Зёрнышки,
Будут в память прорастать…
Надо ли?
Сколько мне ещё терять
Солнышки,
Те, которые в закат
Падали?
Но что Вечности в такой
Малости?
Ведь не в тягость ей закон
Бренности.
Только нет во мне к себе
Жалости,
Потому что к жизни нет
Верности.
Я транзитный свой билет –
В форточку,
Пусть зайдёт в купе контроль –
К выходу!
Лишь бы страх не сжал лицо
В мордочку
Перед тем как на ходу
Выпаду.
Я и жил-то торопясь
Смолоду –
Разве верится в приход
Старости?
Мне приравнивать года
К золоту
От какой такой большой
Радости?
Всё, что здесь насобирал
В горсточки
Совесть делит пополам –
Мерою,
Сколько раз летел я вниз
С полочки,
Столько раз с колен вставал –
С верою.
Только вышел мне лимит
Силушки,
Что мне в ангельском Твоём
Пении?
Это Ты прибил к спине моей
Крылышки?
Оторви, я не хочу
В гении.
Дни по зёрнышку копить –
Клиника,
Скрыто листьями “вчера”
Прелыми,
Отпустил бы Ты меня,
Циника,
Лишь оставь мои стихи
Белыми…
©Сказоч-Ник
Слепая ночь легла у ног
И не пускает за порог.
Брожу по дому как во сне,
Но мне покоя нет нигде.
Тупая боль пробьёт висок
И пальцы лягут на курок.
А в зеркалах качнётся призрак,
Призрак любви.
Возьми моё сердце!
Возьми мою душу!
Я так одинок в этот час,
Что хочу умереть.
Мне некуда деться,
Свой мир я разрушил.
По мне плачет только свеча
На холодной заре.
Ты умерла в дождливый день
И тени плыли по воде.
Я смерть увидел в первый раз,
Её величие и грязь.
В твоих глазах застыла боль,
Я разделю её с тобой.
А в зеркалах качнётся призрак,
Призрак любви.
Возьми моё сердце!
Возьми мою душу!
Я так одинок в этот час,
Что хочу умереть.
Мне некуда деться,
Свой мир я разрушил.
По мне плачет только свеча
На холодной заре.
Я слышу утренний колокол,
Он славит праздник
И сыпет медью и золотом.
Ты теперь в царстве вечного сна.
Я слышу утренний колокол,
Он бесов дразнит
И звоном небо расколото.
На земле я любил лишь тебя...
Я слышу утренний колокол,
Он славит праздник
И сыпет медью и золотом.
Ты теперь в царстве вечного сна.
Я слышу утренний колокол,
Он бесов дразнит
И звоном небо расколото.
На земле я люблю лишь тебя!
Возьми моё сердце...
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась.
Ложился на поля туман,
Гусей крикливых караван
Тянулся к югу: приближалась
Довольно скучная пора;
Стоял ноябрь уж у двора.
Она идёт по улице в день зимний непогожий.
Она одна такая и на всех нас не похожа
Глаза её блестят наивным детским блеском
В её душе любовь играет счастья всплеском
Она идёт по улице, а радуга за ней.
Она идёт по улице, шокируя людей
Как можно такой радостной быть и всем улыбаться?
И даже если дождь идти и так смеяться?
И нет ли за спиной её двух белых крыльев?
Она подобно ангелу всем дарит счастье
Её считают очень странной без унынья,
Но просто не страшны ей эти все напастья
Она идёт по улице, а солнце светит вслед
Таких как она девушек нам свете больше нет.
И не понятно людям как такою некрасивой
Смеяться можно, жить - и всеми быть любимой?
Мне тоже не понятно её поведенье.
И мне б хотелось её счастья на мгновенье
Моя жизнь и так сладкая, да, я не спорю,
Но всю свою жизнь я была груба с собою
Но научилась я идти и миру улыбаться
И даже если в сердце грусть с подругами смеяться
Запомни, счастье это то, что ты себе сам создал
И не считай глупцами тех, кто дарит незнакомцам
Море улыбок, радость, смех, не смея лить им слёзы
Тех, кому счастье это всё, а не пустые грёзы.
Я не прошу, чтоб ты одним из них стал непременно,
Просто люби ты жизнь свою и мир обыкновенно.
Диана Тесленко
Ловлю последнее тепло...
Но неизбежность понимаю
Того, что догорает пламя
Иллюзий, чувств, желаний, слов...
И ничего не удержать -
Ни эту трепетную нежность,
Тепла последнего безгрешность
У рокового рубежа...
когда все исчерпав до дна,
уйдет, как вырвется на волю,
все то, что после станет болью
и возвращаться будет в снах...
ловлю последнее тепло...
запоминаю грусть и нежность,
и принимаю неизбежность
февральских вьюг... прощальных слов.
Михаил Лермонтов
ВЕСНА
Когда весной разбитый лед
Рекой взволнованной идет,
Когда среди полей местами
Чернеет голая земля
И мгла ложится облаками
На полуюные поля,—
Мечтанье злое грусть лелеет
В душе неопытной моей;
Гляжу, природа молодеет,
Но молодеть лишь только ей;
Ланит спокойных пламень алый
С собою время уведет,
И тот, кто так страдал, бывало,
Любви к ней в сердце не найдет.
Маркиза Карабаса
«Кто такой Студебеккер? Это ваш родственник Студебеккер?
Папа ваш Студебеккер?!»
Остап Бендер
Давно серпа готичный идол
В холодной Лете проржавел…
Душа стыдливо просит титул,
А тело рвется в Куршавель.
Родиться б в пасмурной Европе…
Пусть не в Европе… Но не здесь!
Иметь смешной заводик «Опель»,
Ну, пусть не «Опель»… «Мерседес».
Семьей буржуйского уклада,
Ну, хоть немножечко пожить!
Смотреть, как дедушкины латы
Таскают резвые пажи.
Трепать фарфор нежнейших кукол,
Скакать на пони, оголтев,
Икать и ласково агукать
Холеной маме в декольте,
Играть под взглядом гувернера,
Спать под надзором чутких нянь
И, проявляя спесь и норов,
Манерно требовать: «Коня!»
Быть привередливой с прислугой,
Всерьез капризничать в еде,
На фуа гра, икре и луке
И разрастись, и размордеть.
И, накопив либидо в теле,
Затмить собой Эммануэль,
И, очутившись где-то в Йеле,
Окончить этот самый Йель.
Лечить успешно ожиренье.
На встречу с прессою одеть
Очки, купальник, ожерелье…
Когда придет корреспондент,
Лениво прикрывая веки,
Раскинуть руки по траве,
Сказав: «Мой папа – Студебеккер…
А вы, простите, чьих кровей?»
aquamarine
16.11.2010, 10:43
Евгений Евтушенко
НЕ ИСЧЕЗАЙ
Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
Оля-Лучик
16.11.2010, 11:50
Всем доброго времени суток!
Зашла сегодня в книжный магазин и мне на глаза попалась книга Эдуарда Асадова...и вспомнилось! Рассказывала этот стих, как поздравление своему любимому человеку...эх как будто бы вернулась на 5 лет назаз!
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!
Оля-Лучик
16.11.2010, 11:54
А это начало Фауста
Посвящение, перевод Пастернака( читала другой перевод, эффект совсем другой)
Вы снова здесь, изменчивые тени,
Меня тревожившие с давних пор,
Найдется ль наконец вам воплощенье,
Или остыл мой молодой задор?
Но вы, как дым, надвинулись, виденья,
Туманом мне застлавши кругозор.
Ловлю дыханье ваше грудью всею
И возле вас душою молодею.
Вы воскресили прошлого картины,
Былые дни, былые вечера.
Вдали всплывает сказкою старинной
Любви и дружбы первая пора.
Пронизанный до самой сердцевины
Тоской тех лет и жаждою добра,
Я всех, кто жил в тот полдень лучезарный
Опять припоминаю благодарно.
Им, не услышать следующих песен,
Кому я предыдущие читал.
Распался круг, который был так тесен,
Шум первых одобрений отзвучал.
Непосвященных голос легковесен,
И, признаюсь, мне страшно их похвал,
А прежние ценители и судьи
Рассеялись, кто где, среди безлюдья.
И я прикован силой небывалой
К тем образам, нахлынувшим извне.
Эоловою арфой прорыдало
Начало строф, родившихся вчерне.
Я в трепете, томленье миновало,
Я слезы лью, и тает лед во мне.
Насущное отходит вдаль, а давность,
Приблизившись, приобретает явность.
Уходит память,
тонкими ступнями
волнуя на ходу сухие листья.
Там, позади, покинутые стены,
а впереди все мертвенней и мглистей
теснятся по обочинам деревья
и сотни глаз выплакивает ливень -
как будто слепнет замершее время.
Я позади, но дом необитаем,
меня там нет, и вспоминать не надо...
Что ж, распростимся с тою, что уходит,
не бросив даже взгляда!
Хуан Рамон Хименес
Перевод А . Гелескула
Осенний дождь
Хлещет по окнам ливень осенний;
брызжут осколки струй на ступени,
вымыв до глянца листья сирени.
В сердце, как в поле, льет с небосклона...
Плещет и плещет дождь монотонно.
Тонут в тумане мутные дали,
тонет округа в смутной печали.
Луч розоватой диагональю
льется по мокрой раме оконной...
Плещет и плещет дождь монотонный,
В сердце и в поле так нелюдимо!
Рядом ни друга нет, ни любимой...
Юность проходит тщетно и мимо...
Лоб ощущает холод ладони.
Ливень осенний все монотонней.
Ливень, как слезы... Вечер и ливень...
Как не присниться сердцу и ниве,
будто их доля станет счастливей,
если прольется свет с небосклона?
Плещет и плачет дождь монотонно.
Хуан Рамон Хименес
Перевод С. Гончаренко
Борис Пастернак
Любить иных тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь.
Все это — не большая хитрость.
Борис Пастернак
ОСЕНЬ
Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.
И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.
Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.
Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.
Ещё пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.
Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!
Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.
Ты - благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты - отвага,
И это тянет нас друг к другу.
Я проснулся от крика чаек в Дублине.
На рассвете их голоса звучали
как души, которые так загублены,
что не испытывают печали.
Облака шли над морем в четыре яруса,
точно театр навстречу драме,
набирая брайлем постскриптум ярости
и беспомощности в остекленевшей раме.
В мертвом парке маячили изваяния.
И я вздрогнул: я -- дума, вернее -- возле.
Жизнь на три четверти -- узнавание
себя в нечленораздельном вопле
или -- в полной окаменелости.
Я был в городе, где, не сумев родиться,
я еще мог бы, набравшись смелости,
умереть, но не заблудиться.
Крики дублинских чаек! конец грамматики,
примечание звука к попыткам справиться
с воздухом, с примесью чувств праматери,
обнаруживающей измену праотца --
раздирали клювами слух, как занавес,
требуя опустить длинноты,
буквы вообще, и начать монолог свой заново
с чистой бесчеловечной ноты.
1990
Забудут? — вот чем удивили!
Меня забывали сто раз,
Сто раз я лежала в могиле,
Где, может быть, я и сейчас.
А Муза и глохла и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В эфире восстать голубом.
Очень люблю Ахматову и всем советую перечитать
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключённый, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.
И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час...
Но в мире нет людей бесслёзней,
Надменнее и проще нас.
Ахматова
Только сильная женщина могла такое писать
А ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок -
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.
Я продолжаю свой путь
Я продолжаю свой путь,
Я продолжаю идти,
И хоть порою свернуть
Хотят сомненья мои,
И не дают мне заснуть
Опять тревоги в ночи,
Я знаю – это мой путь,
И продолжаю идти.
В дали я вижу рассвет,
Он освещает мечту,
Там я узнаю ответ,
Там получу, что хочу,
Там солнце станет светлей
И ароматней цветы,
Там будут люди добрей
Встречаться мне на пути.
И пусть не прост этот путь,
Я продолжаю идти,
В движенье вижу я суть,
Не в том, что ждет впереди,
В том, что могу в этот час
Шагнуть я ближе к себе,
Ведь каждый день – это шанс,
Что приближает к мечте.
Ольга Партала, 2010
Волшебный мир
Много лиц у меня, много разных обличий,
Светлый ангел сияющий, демон в огне,
Много разных имен и огромных различий
Разрывают мне сердце, бушуют во мне.
Я иду по дороге, которой не ведаю,
Я стремлюсь вникуда, и к тому, чего нет,
И мечтая о счастье, я снова последую,
В ту страну, где иллюзия даже рассвет.
В той стране всемогущей, блаженство дарующей,
Ускользает от разума истинный свет,
Переносит меня он в волшебный чарующий,
Мир Варкрафта великой страны Интернет.
©Ольга Партала, 2008
Как много в жизни совпадений
Как много в жизни совпадений
Идёшь, не зная для чего - ты вдруг свернул
И вот от цели тебя отбросило на год
На год иль два, а может вечность
Ведь, право, может не судьба?
Бранит нас Ангел за беспечность
И стелет коврик:
"Не беда! Ты встанешь и пойдёшь на встречу
К той, о которой ты мечтал!"
Не нужно спорить, нужно верить
Что в этой жизни всё не зря!
Наталья Аникина
ААА!
ААА! Тысячи костров, пламя и свет,
Тень !
За мной охотится солнце.
Поль Элюар
Перевод Максима Анкудинова
Gera0907
16.11.2010, 18:17
Ты далеко сегодня от меня
Ты далеко сегодня от меня
И пишешь о любви своей бездонной
И о тоске-разлучнице бессонной,
Точь-в-точь все то же, что пишу и я.
Ах, как мы часто слышим разговоры,
Что без разлуки счастья не сберечь.
Не будь разлук, так не было б и встреч,
А были б только споры да раздоры.
Конечно, это мудро, может статься.
И все-таки, не знаю почему,
Мне хочется, наперекор всему,
Сказать тебе: — Давай не разлучаться!
Я думаю, что ты меня поймешь:
К плечу плечо — и ни тоски, ни стужи!
А если и поссоримся — ну что ж,
Разлука все равно намного хуже!
В таверне воровская шайка
Всю ночь играла в домино.
Пришла с яичницей хозяйка,
Монахи выпили вино.
На башне спорили химеры:
Которая из них урод?
А утром проповедник серый
В палатки призывал народ.
На рынке возятся собаки,
Менялы щёлкает замок.
У вечности ворует всякий,
А вечность — как морской песок:
Он осыпается с телеги —
Не хватит на мешки рогож, —
И, недовольный, о ночлеге
Монах рассказывает ложь!
Осип Мандельштам
1913
РАКОВИНА
Быть может, я тебе не нужен,
Ночь; из пучины мировой,
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой.
Ты равнодушно волны пенишь
И несговорчиво поешь,
Но ты полюбишь, ты оценишь
Ненужной раковины ложь.
Ты на песок с ней рядом ляжешь,
Оденешь ризою своей,
Ты неразрывно с нею свяжешь
Огромный колокол зыбей,
И хрупкой раковины стены,
Как нежилого сердца дом,
Наполнишь шепотами пены,
Туманом, ветром и дождем...
Осип Мандельштам
Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч!
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.
Ходят рыбы, рдея плавниками,
Раздувая жабры: на, возьми!
Их, бесшумно охающих ртами,
Полухлебом плоти накорми.
Мы не рыбы красно-золотые,
Наш обычай сестринский таков:
В теплом теле ребрышки худые
И напрасный влажный блеск зрачков.
Маком бровки мечен путь опасный.
Что же мне, как янычару, люб
Этот крошечный, летуче-красный,
Этот жалкий полумесяц губ?..
Не серчай, турчанка дорогая:
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи темные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.
Наша нежность — гибнущим подмога,
Надо смерть предупредить — уснуть.
Я стою у твердого порога.
Уходи, уйди, еще побудь.
Осип Мандельштам
Осип Мандельштам
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово.
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.
Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.
Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе:
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятенье
Вишневый нежнвш рот...
Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву:
Я больпе не ревную,
Но я тебя зову.
Оля-Лучик
16.11.2010, 19:16
Анна Ахматова
А ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.
Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок -
Мой заветный душистый платок.
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.
Иосиф Уткин
Двое тихо говорили,
Расставались и корили:
"Ты такая..."
"Ты такой!.."
"Ты плохая..."
"Ты плохой!.."
"Уезжаю в Лениград... Как я рада!"
"Как я рад!!!"
Дело было на вокзале,
Дело было этим летом,
Все решили. Все сказали.
Были куплены билеты.
Паровоз в дыму по пояс
Бил копытом на пути:
Голубой курьерский поезд
Вот-вот думал отойти.
"Уезжаю в Лениград... Как я рада!"
"Как я рад!!!"
Но когда...
Чудак в фуражке,
Поднял маленький флажок,
Паровоз пустил барашки,
Семафор огонь зажег...
Но когда...
Двенадцать двадцать
Бьет звонок. Один. Другой.
Надо было расставаться...
"До-ро-гая!"
"До-ро-гой..."
"Я такая!"
"Я такой!"
"Я плохая!"
"Я плохой!"
"Я не еду в Ленинград... Как я рада!"
"Как я рад!!!"
Иосиф Уткин
Мы любим дом,
Где любят нас.
Пускай он сыр, пускай он душен.
Но лишь бы теплое радушье
Цвело в окне хозяйских глаз.
И по любой мудреной карте
Мы этот странный дом найдем -
Где длинный чай,
Где робкий фартук,
Где равно - в декабре и в марте -
Встречают
Солнечным лицом!
1925
SCORPIONSHA
16.11.2010, 19:35
ТРИ СЧАСТЛИВЫХ ДНЯ
Три счастливых дня было у меня,
Было у меня с тобой.
Я их не ждала, я их не звала
Были мне они даны судьбой.
Среди тысяч лиц ты меня узнал,
Голос различил в толпе.
Ты мне милым стал, долгожданным стал,
Но подвластны мы судьбе.
Как же эту боль мне преодолеть?
Расставанье - маленькая смерть.
Расставанье - долгий путь к причалу.
Может быть когда-нибудь мы встретимся опять.
Там, где ты, нет меня, там где я, там нет,
Там нет со мною места рядом, милый!
Там, где ты, нет меня, вот и все, прощай!
Унесет меня быстрый самолет
К тем, кого давно уже люблю.
Мой привычный круг, мой забытый друг
Вновь меня к себе влекут.
Три счастливых дня, три больших огня,
Три больших огня на берегу.
Я их сохраню, я их сберегу,
Сберегу навек в душе.
Как же эту боль мне преодолеть?
Расставанье - маленькая смерть.
Расставанье - долгий путь к причалу.
Может быть когда-нибудь мы встретимся опять.
Там, где ты, нет меня, там, где я, там нет,
Там нет со мною места рядом, милый!
Там, где ты, нет меня, вот и все...
Три счастливых дня было у меня
Было у меня с тобой...
http://s011.radikal.ru/i315/1011/5c/7063318eeb04.jpg (http://www.radikal.ru)
Крылья ветром продую
и с небес – упаду:
Я тебя заколдую.
Я тебя украду.
Над тобою как коршун
вознесу два крыла,
чтобы краше и горше
никогда не была.
Когти в тело вопьются,
и, не выдержав боль,
наши губы сольются
в этой тьме голубой.
Слов оранжевых банда
делит жемчуг в бреду.
Я по телу атлантов
ту черту проведу.
Был я счастлив иль не был.
Друг единственный мой!
Удержали бы небо
над моей головой.
Чтобы не был раздавлен,
словно мартовский снег.
Чтобы души как ставни
Распахнулись навек.
Чтоб упавши в густые
травы слов твоих, ласк,
не сгубить мне простые
васильки твоих глаз.
Не росою – слезами,
не огнем, а мечом,
нас с тобою связали
тем небесным ключом.
До грядущего веча,
до победной трубы
мы – пасхальные свечи,
в гордых пальцах судьбы!..
Двуликая осень
Зовёшься, осень, золотой,
Когда кружишься листопадом,
Сменяя летнюю браваду
На умиления застой.
Когда дыхание лагун
Пьянит поэзией молчанья;
Не замечая увяданья,
Поёшь душой минорных струн.
И вдруг в полёте ярких дней
Меняешь облик в одночасье,
Ты злым становишься ненастьем,
Промозглой омерзью дождей…
Быть одиноким не к лицу
любви, преданиям и вере,
а как же быть, когда к венцу
метут нас царские метели?!
Я босиком пришел терпеть
людских грехов людские гвозди,
а как же быть, когда тебе
Любви обглоданные кости
бросают так из-за стола,
как будто ты не мира этого,
а незнакомец, что с утра
попутал двор с попутным ветром.
Но тушат свет и тянут спать,
и в ледяные лбы целуют,
и я могу не ревновать,
не ревновать тебя, земную.
А на столе свеча горит,
горит душа моя, не тает,
и Ангел с Богом говорит,
и Бог над Ангелом рыдает!..
Я просто сказал однажды -
услышать она сумела, -
мне нравится, чтоб весною
любовь одевалась белым.
Глаза голубые вскинув,
взглянула с надеждой зыбкой,
и только детские губы
светились грустной улыбкой.
С тех пор, когда через площадь
я шел на майском закате,
она стояла у двери,
серьезная, в белом платье.
Хуан Рамон Хименес
Перевод Н. Ванханен
Ее речь отличалась от нашей
и была о предметах, каких до нее
у нас не касались. То были;
книга, природа, любовь.
Начиналась она непредвиденно,
точно утренняя варя,
так непохоже на все, что я видел в мечтах!
Всегда, точно солнце полудня,
она достигала зенита
совсем неприметно,
так непохоже на все, что случалось услышать,
А умолкала всегда неожиданно, точно закат.
Как далеко и как близко
от меня ее тело. Как близко
и как далеко от меня
ее душа!
...книга, природа, любовь.
Хуан Рамон Хименес
Перевод М. Самаева
МЕЛАНХОЛИЯ НАСЛАЖДЕНИЯ
Первых дождей наслажденье!
В монотонной прохладной лени
дождя - уже сгущается темень -
воспоминанья, как наважденье!
Явь городов, города сновидений,
братьев проказы, нравоученья
старших, совести угрызенья,
школьные огорченья,
улыбки сочувствия, переплетенье
радости и печали, тени
умерших и мыслей круженье...
Поцелуи, быстрые, как мгновенья,
поцелуев степени и ступени!
Первых дождей наслажденье!
Печаль, поцелуи, капель паденье...
Хуан Рамон Хименес
Перевод Н. Горской
Для Vieanna
Мы уже не видимся годами:
незачем, ни к месту, ни к чему.
Розовое облако над нами
уплыло в сверкающую тьму.
И о том, что кончилось кочевье,
а оседлость — мир совсем иной,
плачут монастырские деревья
за высокой каменной стеной.
И к другим счастливцам, может статься,
что рифмуют, глядя в небосвод:
“Жить — любить, расстаться — разрыдаться”, —
розовое облако плывет.
Наталья Ванханен
Мoscow by night
Ночью лужи в радужных извивах,
огонечки прыгают пестро,
и везут любовников счастливых
поезда последнего метро.
Вот они, задумчивы и редки —
соловьи и только — посмотри! —
на зеленой, красной, синей ветке
с потаенной музыкой внутри.
А потом в законных тусклых спальнях —
тихий принудительный ночлег —
реют сны любовников печальных,
и Москву завеевает снег.
Наталья Ванханен
Возраст
На спинку вешает пиджак
и, мешкая в углу,
твердит: «Искусство – это как
железом по стеклу».
И, поглядев через плечо,
где столик и кровать,
он видит окна за плющом
и под сиренью – мать.
Он видит маленьким себя,
семьи большой состав,
и к розе в брызгах хрусталя
он тянется, привстав.
А чтоб до чуда в хрустале
скорей добраться мог,
он скатерть дёргает к земле
и комкает в комок.
И на него ползёт она
лавиной снеговой.
Он слышит чьи-то имена
и крутит головой...
А после – ничего нигде,
и, будто бы сквозь мглу,
лишь роза плавает в воде
да киснет на полу.
Он видит длинный ряд могил
и горы чепухи.
И говорит: «Я разлюбил
красивые стихи».
Наталья Ванханен
Мы себя похоронили –
ни уздечки, ни седла,
только крылья, только крылья,
только песня нам с утра.
Только птицею взвиваться,
небеса благодарить,
никогда за хлеб не драться,
а парить, парить, парить!
И своим орлиным оком
видеть то, что проще нас, –
люди ходят ведь под Богом,
мы живем у Божьих глаз.
И летаем, и воркуем
гимн неслыханный вдвоем,
нас стреляют, мы – ликуем!
Распинают, мы – поем.
И сгорев, мы воскресаем
Вознесенья вешним днем.
Небо с синими глазами
В сердце плещется моем!..
ТАК И БУДЕМ ЖИТЬ-ПОЖИВАТЬ…
Так и будем жить-поживать,
Так и будем друг друга ждать.
Слышать ветра тревожную весть,
Что мы где-то с тобой тоже есть.
Где-то в жизни иной, чужой,
Ты со мною, а я – с тобой.
Где-то там, в параллельных мирах
Мы живем не в разных домах.
На плече твоем где-то там
Просыпаюсь я по утрам,
И лицо от невзгод и беды,
Прячешь в руки мои там ты.
Где-то там далеко… Только здесь,
Где-то я, да и ты где-то есть…
Так и будем жить-поживать,
Так и будем друг друга ждать.
Елена Филонова
МЕЧТА
Как хочется забыть про все на свете,
Закрыть глаза, умчаться в даль небес
Туда, где белый парус тихо бреет,
Туда, где нет обмана и невежд.
Как хочется взмахнуть крылом широким
И птицей вольной вылететь в окно
Туда, где солнце светит ярче.
Туда, где даже в снег тепло.
Как хочется пройтись босою
По вымытой дождем траве
Вдохнуть соленый с моря ветер,
Прильнуть своей щекой к волне.
Как хочется забыть про все на свете
Умчаться в мир, где есть мечта
Туда, где райские щебечут птицы,
Туда, где в сердце каждый день весна.
Дарья Орлова
Подражание И.Ф.Анненскому
И с тобой, моей первой причудой,
Я простился. Восток голубел.
Просто молвила: "Я не забуду".
Я не сразу поверил тебе.
Возникают, стираются лица,
Мил сегодня, а завтра далек.
Отчего же на этой странице
Я когда-то загнул уголок?
И всегда открывается книга
В том же месте. И странно тогда:
Все как будто с прощального мига
Не прошли невозвратно года.
О, сказавший, что сердце из камня,
Знал наверно: оно из огня…
Никогда не пойму, ты близка мне
Или только любила меня.
1911
АННА КАБЫШ
Петербург – прихожая, Москва – девичья.
А. С. Пушкин
Москва моя златокронная,
базар, перекресток, вокзал:
ты – русская? ты – чистокровная?
Да кто тебе это сказал?
Ты – горница, девичья, детская,
заваленный хламом чердак,
монголо-татаро-советская,
бардак, чехарда, кавардак.
Народы, как семечки, лузгая,
их плотью питала свой дух.
Я чай, мое имя нерусское
тебе не порезало слух?
Москва, мы великие грешники,
и нам ли копаться в кровях!
...По всей-то России орешники
горят и рябины кровят.
Алеся Шаповалова
А ты купался в Ориноко?
Там попугаи реку пьют,
И в клювах влажных и широких
Река блестит, как изумруд.
По бурым водам отпусти же
Вослед течениям слепым,
Пока лучи каноэ лижут,
И от костров индейских - дым.
Мне в сердце вкладывает Анхель*
Грудные песни о реке.
А ночью снился рыжий ангел,
Он спал как люди, в гамаке
Над Ориноко, и спиною
Был слаб, а потому бескрыл.
Я реку для него открою,
Как ты меня реке открыл.
И мне не будет одиноко.
В мой судный день, воспев закат,
Я стану рыбой в Ориноко,
И, может быть, меня съедят.
Анхель* - водопад на реке Ориноко, Венесуэла
Gera0907
17.11.2010, 20:50
***
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать — куда Вам путь
И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы — на палубе...
Вы — в дыме поезда... Поля
В вечерней жалобе...
Вечерние поля в росе,
Над ними — вороны...
— Благословляю Вас на все
Четыре стороны!
3 мая 1915
Gera0907
17.11.2010, 20:52
***
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все — как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,
Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
— Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
— К вам всем, — что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто — слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне — прямая неизбежность —
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
— Послушайте! — Еще меня любите
За то, что я умру.
8 декабря 1913
serg1969
17.11.2010, 21:12
Ах, березки, рыжие красавицы,
Шелестят задумчиво листвой.
Словно что-то мне сказать пытаются,
Словно бы советуясь со мной.
Над полями, над лесами, сельской крышею
В золотом сиянье - неглиже
По утрам вставало солнце рыжее,
Только вот повыцвело уже.
Милая моя, такая ж рыжая:
От курносика до самых пят
Золотыми капельками вышита,
Золотые солнышки блестят.
Вот уже березки платья сбросили:
Ты пойми намек-полунамек.
Нам с тобою далеко до осени.
Нам с тобой еще не вышел срок.
Лист последний ветер в даль уносит,
Рыжая грустит в лесу сосна…
Да, конечно, милая, не осень.
Но у нас давно и не весна......
Николай Мрыхин
serg1969
17.11.2010, 21:21
Бывает так, что путь нелеп и труден...
Из облаков, от неба отошедших,
Мы падаем на эту землю - люди
Из рода приходящих и ушедших.
Мы можем петь и улыбаться смерти,
Но никому не расстилаться в ноги.
Умеем драться, как морские черти,
И защищать ромашку у дороги.
Когда к стихам примешивая крики,
Мы небо держим или пламя гасим,-
Мы не двуличны, мы, скорей, трёхлики
И очень цельны в каждой ипостаси.
Порой бедны, порой богаты словом...
К ногам танцовщиц расшвыряв монеты,
Мы принимаем всё, что безусловно,
И понимаем всё, что безответно.
Нам нет прощенья - мы его не ищем.
Нам нет награды - мы её не просим.
Но нам, как сон, дарована Всевышним
Волшебная, таинственная осень!
Поэзия от жалости устала.
Весна - наивна, утомлённо лето...
Прильнём к сиянью царского бокала
С сентябрьским возвышенным рассветом!
Нам даровали осень - наше время.
Эпоху менестрелей и сонетов,
Людей, лампадой делающих стремя
И чувствующих грани тьмы и света.
Первопроходцев, всадников, поэтов,
Упавших с неба на песок арены,
Где в поисках единого ответа
Ломавших жизнь, как мирозданья стены.
А люди, нас сочтя за сумасшедших,
В слепой борьбе за собственное счастье,
Не забывая плакать об ушедших -
Не торопясь стреляют в приходящих!....
Андрей Белянин
От тебя до меня - два кольца сигаретного дыма.
Твои губы манят, но не вырваться мне за предел.
В моём взгляде удача по-прежнему неуловима.
Я бы рад, я хочу....но, прости, я душой постарел.
Из мечты, ты мне шепчешь слова опьяняющей страсти,
Ты зовёшь меня в снах, но с зарёй растворяешься в тень...
Я как ночь - ты как день, мы живём в постоянном контрасте,
И границы стирать между ними мне поздно...и лень.
Я устал, понимаешь, хоть нет тебя лучше на свете...
Но закончен мой век сумасшедшей, до боли, любви.
Всё спокойнее стало... Понятнее... Выросли дети...
Отпусти, я прошу, и в мечту за собой, не зови.
Елена Бингхэм
Дни бегут надо мной,
словно тучи над лесом,
у него за спиной
сбившись стадом белесым.
И, застыв над ручьем,
без мычанья и звона,
налегают плечом
на ограду загона.
Горизонт на бугре
не проронит о бегстве ни слова.
И порой на заре --
ни клочка от былого.
Предъявляя транзит,
только вечер вчерашний
торопливо скользит
над скворешней, над пашней.
1964
Gera0907
17.11.2010, 21:53
По улице моей...
По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
Иосиф Бродский. Дебют
1
Сдав все свои экзамены, она
к себе в субботу пригласила друга,
был вечер, и закупорена туго
была бутылка красного вина.
А воскресенье началось с дождя,
и гость, на цыпочках прокравшись между
скрипучих стульев, снял свою одежду
с неплотно в стену вбитого гвоздя.
Она достала чашку со стола
и выплеснула в рот остатки чая,
квартира в этот час уже спала.
Она лежала в ванне, ощущая
Всей кожей облупившееся дно,
и пустота, благоухая мылом,
ползла в нее через еще одно
отверстие, знакомящее с миром.
2
Дверь тихо притворившая рука
была – он вздрогнул – выпачкана, пряча
ее в карман, он услыхал, как сдача
с вина плеснула в недра пиджака.
Проспект был пуст. Из водосточных труб
лилась вода, сметавшая окурки
он вспомнил гвоздь и струйку штукатурки,
и почему-то вдруг с набрякших губ
сорвалось слово (Боже упаси
от всякого его запечатленья),
и если б тут не подошло такси,
остолбенел бы он от изумленья.
Он раздевался в комнате своей,
не глядя на пропахивающий потом
ключ, подходящий к множеству дверей,
ошеломленный первым оборотом.
Александр Блок
***
Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту —
Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я — сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные
Речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как — только влюбленный
Имеет право на звание человека.
И в зле добро, и в добром злоба,
Но нет ни добрых, нет ни злых,
И правы все, и правы оба,—
И правоту поет мой стих.
И нет ни шведа, ни японца.
Есть всюду только человек,
Который под недужьем солнца
Живет свой жалкий полувек.
Игорь Северянин
mothlight
17.11.2010, 23:07
Арсений Тарковский
Первые свидания
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: «Будь благословенна!» —
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И — боже правый! — ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи — таз, кувшин, — когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
1962
mothlight
17.11.2010, 23:08
Арсений Тарковский
Мне в черный день приснится…
Мне в черный день приснится
Высокая звезда,
Глубокая криница,
Студеная вода
И крестики сирени
В росе у самых глаз.
Но больше нет ступени —
И тени спрячут нас.
И если вышли двое
На волю из тюрьмы,
То это мы с тобою,
Одни на свете мы,
И мы уже не дети,
И разве я не прав,
Когда всего на свете
Светлее твой рукав.
Что с нами ни случится,
В мой самый черный день,
Мне в черный день приснится
Криница и сирень,
И тонкое колечко,
И твой простой наряд,
И на мосту за речкой
Колеса простучат.
На свете все проходит,
И даже эта ночь
Проходит и уводит
Тебя из сада прочь.
И разве в нашей власти
Вернуть свою зарю?
На собственное счастье
Я как слепой смотрю.
Стучат. Кто там? — Мария
Отворишь дверь. — Кто там? —
Ответа нет. Живые
Не так приходят к нам,
Их поступь тяжелее,
И руки у живых
Грубее и теплее
Незримых рук твоих.
— Где ты была? — Ответа
Не слышу на вопрос.
Быть может, сон мой — это
Невнятный стук колес
Там, на мосту, за речкой,
Где светится звезда,
И кануло колечко
В криницу навсегда.
Gera0907
17.11.2010, 23:09
НЕЖНОСТЬ
Так ощутима эта нежность,
вещественных полна примет.
И нежность обретает внешность
и воплощается в предмет.
Старинной вазою зеленой
вдруг станет на краю стола,
и ты склонишься удивленный
над чистым омутом стекла.
Встревожится квартира ваша,
и будут все поражены.
- Откуда появилась ваза?-
ты строго спросишь у жены.-
И антиквар какую плату
спросил?-
О, не кори жену -
то просто я смеюсь и плачу
и в отдалении живу.
И слезы мои так стеклянны,
так их паденья тяжелы,
они звенят, как бы стаканы,
разбитые средь тишины.
За то, что мне тебя не видно,
а видно - так на полчаса,
я безобидно и невинно
свершаю эти чудеса.
Вдруг облаком тебя покроет,
как в горних высях повелось.
Ты закричишь: - Мне нет покою!
Откуда облако взялось?
Но суеверно, как крестьянин,
не бойся, "чур" не говори -
то нежности моей кристаллы
осели на плечи твои.
Я так немудрено и нежно
наколдовала в стороне,
и вот образовалось нечто,
напоминая обо мне.
Но по привычке добрых бестий,
опять играя в эту власть,
я сохраню тебя от бедствий
и тем себя утешу всласть.
Прощай! И занимайся делом!
Забудется игра моя.
Но сказки твоим малым детям
останутся после меня.
ВУЛКАНЫ
Молчат потухшие вулканы,
на дно их падает зола.
Там отдыхают великаны
после содеянного зла.
Все холоднее их владенья,
все тяжелее их плечам,
но те же грешные виденья
являются им по ночам.
Им снится город обреченный,
не знающий своей судьбы,
базальт, в колонны обращенный
и обрамляющий сады.
Там девочки берут в охапки
цветы, что расцвели давно,
там знаки подают вакханки
мужчинам, тянущим вино.
Все разгораясь и глупея,
там пир идет, там речь груба.
О девочка моя, Помпея,
дитя царевны и раба!
В плену судьбы своей везучей
о чем ты думала, о ком,
когда так храбро о Везувий
ты опиралась локотком?
Заслушалась его рассказов,
расширила зрачки свои,
чтобы не вынести раскатов
безудержной его любви.
И он челом своим умнейшим
тогда же, на исходе дня,
припал к ногам твоим умершим
и закричал: "Прости меня!"
Александр Радашкевич
ПАНИ МАРИЯ
Со шкварками лепёшки пекла в дорогу
соседке, что их не любила за кроны лишние,
метраж и просто так, как любят не любить
другого. А ночью снова “скорую” звала для пана
своего, не старого ещё, хватавшего по-рыбьи
шахтёрским лиловатым ртом какой-то свой,
увёртливый и тощий воздух и толковавшего
уж наяву с братишками своими, с четырьмя,
что мятной юности вослед давно отвековали.
Потом садилась в плюшевое кресло у мытого
окна за старое напрасное вязанье, на всякой
петельке, на каждом узелке шепча “за что?”
всё ласковей и тише.
А у реки, под мельницей,
всю ночь тяжёлый гул и веет свежею
незримою мукой у дверцы низенькой, куда
в века благочестивые чуть свет входил
палач неспавший. С понурой радостью
уже снуёт восставший из сбитых ласками
хрустящих простыней умытый чешский люд –
меж новым капищем, пивною и вокзалом,
где улочка последняя, У Божей Матки,
уводит тополями от тополей за снежные поля
и ангелов в пуховых рукавицах, и демонов
в железных сапогах, пока шипят на старой
сковородке со шкварками душистые лепёшки.
blagoroden_don
18.11.2010, 08:16
Лепеты лета,звон посуды,соседи,
грохот дверей по утрам в подъезде,
старый лифт,на котором давно не ездят,
и одуряющий ветер (с ним я уже на ты):
эти антенны,программы -твоя забава!
Тоска нашептывает мне жуткие шутки,
подсовывает затасканные аллитерации.
От кого уйти мне,если ты уйдешь от меня,-
разве от этого лета,полного полых слов,
да от бездонных окон затерянных улиц
Перевод Е.Колесова
АКТЕРЫ
Сцену возводим, потом ломаем –
везде, где бываем, куда приезжаем:
строим мы замки, дворцы, города,
зная, что сгинут они без следа.
Публика пьесу кроет позором –
грех режиссеру, горе актерам!
Музыка смолкнет, развеется смех:
снова судьба разметает всех.
Грим и костюмы, громы и грозы,
мысли и чувства, грусти и грезы,
ласки и маски, стоны и кровь,
чье-то коварство, чья-то любовь –
всё разлетится вчерашними снами
(кто ты? куда ты бредешь вместе с нами?);
нервы натянуты, будто струны,
будто спицы колес фортуны –
лопнуть готовы, словно забыли
(когда нас родили? когда схоронили?)
лиры волшебной немолкнущий звон:
с глаз-то долой, да из сердца не вон.
Так и сердца наши, точно губки,
улиц и лиц осушают кубки,
жертвуя желчь и кровь на алтарь,
не разбирая, кто мытарь, кто царь.
ГЕОРГОС СЕФЕРИС
(1900-1971)
Перевод Е.Колесова
Молитва матери за ребенка
Я... свяжу тебе жизнь...
Из
пушистых мохеровых ниток...
Я... свяжу тебе жизнь...
Не солгу ни единой
петли...
Я... свяжу тебе жизнь...
Где... узором по полю
молитвы...
Пожелания счастья...
В лучах... настоящей любви...
Я...
свяжу тебе жизнь...
Из веселой меланжевой пряжи...
Я... свяжу тебе
жизнь...
И потом... от души подарю...
Где... я нитки беру?
Никому...
никогда... не признаюсь...
Чтоб... связать... тебе жизнь...
Я... тайком
распускаю... свою!!!
Автор - Валентина Беляева.
Оля-Лучик
18.11.2010, 12:05
БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ
- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.
- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.
- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
1932
Лиса Алиса
18.11.2010, 17:27
БАЛЛАДА О ПРОКУРЕННОМ ВАГОНЕ
Рекорд, наверно: в этой теме уже 14 раз как минимум.....
Уж ночь близка. – И, хоть Казбек сияет ясный,
Белея девственной вершиною своей,
В долинах гуще тень, и коршун средь лучей
Над ними высоко кружится странно-красный…
От солнца ли?.. Увы, судьбе, как ты, подвластный,
Он кровью, может быть, весь обагрен твоей,
О, дивный мученик, великий Прометей!
И, сытый, до зари покинул пир ужасный!
Откуда путь его? к какой скале седой,
Титан, прикован
… Все это было, было, было…
(А.Блок)
Я вбит, как гвоздь в корабль страсти,
Ушел на дно твоих пучин,
Ты черноглазое мне счастье
У беленькой дала свечи.
И я открыл тебя, как замок,
И дал торжественный зарок,
И танцевали мы в тех залах,
Где поцелуй и ночь – залог.
Смели мы горя паутину,
Печали плесень извели.
И вот, где дамы в кринолинах,
Где офицеры пили вина,
Мы как тюльпаны расцвели!
Ну а над нами тучи плыли,
Как рыбы – черным косяком.
А мы, как перед казнью, пили,
Хрустально-насмерть рюмки били,
По ним ходили босиком.
27 октября 1982 г.
Алчен век матерьялизма –
По заветам дарвинизма
Все борьбу ведут.
Говорят, что без рекламы
Даже в царстве Далай-ламы
Не продашь свой труд.
Врач свой адрес шлет в газеты,
И на выставку портреты –
Молодой поэт.
Из писателей, кто прыткий,
Вместе с Горьким на открытке
Сняться норовит.
И мечтает примадонна:
«Проиграть ли беспардонно
Золото и медь,
Отравиться ли арбузом,
Или в плен попасть к хунхузам,
Чтобы прогреметь?..»
ТЭФФИ (Надежда Лохвицкая, по мужу – Бучинская)
1872, имение на Волыни или Петербург – 1952, Париж
Бедный Азра*
Каждый день чрез мост Аничков,
Поперек реки Фонтанки,
Шагом медленным проходит
Дева, служащая в банке.
Каждый день на том же месте,
На углу, у лавки книжной,
Чей-то взор она встречает –
Взор горящий и недвижный.
Деве томно, деве странно,
Деве сладостно сугубо:
Снится ей его фигура
И гороховая шуба**.
А весной, когда пробилась
В скверах зелень первой травки,
Дева вдруг остановилась
На углу, у книжной лавки.
«Кто ты? – молвила, – откройся!
Хочешь – я запламенею
И мы вместе по закону
Предадимся Гименею?»
Отвечал он: «Недосуг мне.
Я агент. Служу в охранке
И поставлен от начальства,
Чтоб дежурить на Фонтанке».
* Азра - образ мученика любви в книге Стендаля "О любви" и в стихотворении Генриха Гейне "Азр".
** На Гороховой улице в Петербурге находилось полицейское управление, и его агентов называли "гороховым пальто".
ТЭФФИ
<1911>
А Тэффи была у нас модница
и тайная греховодница.
Один из грехов был стихи.
Была от духов ароматнейшая
и шляпы носила громаднейшие,
по замыслу бесподобные,
но очень в такси неудобные,
как райские лопухи.
Была она вся элегантная,
высмеивательница галантная,
но не издевательница –
спасательница-писательница.
Спасла она юмор не нации,
но все-таки эмиграции,
чтоб та не теряла лица.
Не стала насмешницей хающей
и краешком шляпы слегка
щекочуще,
благоухающе
задела нас издалека…
Евгений ЕВТУШЕНКО
Angelinushka
18.11.2010, 20:51
Б. Пастернак
Разрыв
2
О стыд, ты в тягость мне! О совесть,
в этом раннем
Разрыве столько грез, настойчивых еще!
Когда бы, человек, - я был пустым собраньем
Bисков и губ и глаз, ладоней, плеч и щек!
Тогда б по свисту строф, по крику их, по знаку,
По крепости тоски, по юности ее
Я б уступил им всем, я б их повел в атаку,
Я б штурмовал тебя, позорище мое!
Жить!
Жить, просто жить, наслаждаясь мгновеньем!
Отпустить все желанья в веселый полет!
Жить, дышать и любить под лучом вдохновенья!
Запустить в небо счастья, добра самолет!
Позабыть все печали, мольбы, сожаленья.
Вновь поверить в мерцанье далекой звезды.
Отвернуться от горя, слез и сомненья.
Вновь поверить, что все это сможешь и ты!
Восхищаться рассветом, сливаться с закатом.
Вновь увидеть всю прелесть ночной красоты.
Ликовать и смеяться под грома раскаты.
Улыбнуться себе под шуршанье воды.
Не бежать, не спешить. Убыстряться не надо!
Просто жить каждый миг в свете ласковых грез!
Никого не держать, обижаться не надо!
И тогда в жизни места не будет для слез!
Екатерина Семенова
serg1969
18.11.2010, 22:07
Месить на тротуарах талый снег,
Курить табак - плохой, но недешевый,
Для этого ли создан человек?
Блюсти в трамвайной давке этикет,
Скользить по строчкам книг незрячим взглядом,
Любить того, кто оказался рядом,
Поскольку лучших вариантов нет?
А если взять и все перекрутить:
Сменить друзей, жилье, работу, имя,
Разделаться с проблемами своими
И тут же новых дел наворотить?
Но разве можно от себя сбежать?
В такую даль не продадут билета.
О Господи! пускай настанет лето!
Пускай табак не станет дорожать!
Анастасия Пронина
Тебе.)
Возьми весь мир, и солнце, и луну,
И запах кофе из высокой чашки.
Возьми меня, играй со мной в войну,
В больницу, в дочки-матери, в пятнашки.
Возьми пейзаж из всех моих окон,
Все ночи - я не пользовалась ими, -
Ненужные слова, невещий сон,
Возьми, возьми их, сделай их своими.
Все дни, все силы тела и ума -
Я все тебе отдам без договора,
Чтоб объявить: "Я отдала сама!"
И сделать честным собственником вора.....
Анастасия Пронина
Тебе.) 2
Ты снишься мне. Мы оба снимся мне.
Из ночи в ночь, за редким исключеньем,
Ты снишься мне. Мы вместе в этом сне,
Он полон торжеством и облегченьем.
Ты снишься мне - и в этом полбеды.
Ты снишься мне - и в этом полпобеды.
Во сне легко найти твои следы,
Во сне легко вести с тобой беседы.
Ты снишься мне - а значит, я сильней.
Мой сон тебя захватит, как лавина.
Сон - половина вечности моей,
А жизнь - ее вторая половина.
Ты снишься мне, ты мой, ты побежден -
И я спокойна, твердо это зная.
Теперь я просто жду, чтоб этот сон
Стал жизнью, плоть и силу обретая.
Анастасия Пронина
serg1969
18.11.2010, 22:16
Заберись на скалу, что взметнулась Великой стеной,
навести тот причал, где пасутся крылатые кони,
и шутя в никуда опрокинется купол земной
и откроет места сокровенные, как на ладони.
Над тобою нависнет непонятый вечный предел
и очертится тайна, что в сумрачном мире хранится.
С высоты, как и ты, на него только месяц глядел —
одинокий философ с бессонницей в звездных глазницах.
Он увидит тебя и поймет... Кроток, статен, могуч,
над твоей головой воссияет в полночном убранстве
и протянет, как руку на дружбу, серебряный луч —
ухватись за него и повисни в безбрежном пространстве.
Чтобы вдруг, как знаменье, средь бала комет и планет
над мирской суетой, где желанные встречи так кратки,
ты почувствовал Свет — тот неясный и призрачный Свет —
и в мгновение понял, что ближе стал к вещей разгадке......
Денис Коновальчик
serg1969
18.11.2010, 22:17
Небесами подмятый, в какой-то немой заморочке,
ты застыл, как осколок зимы средь развалин ее;
громоздя в исступленье шальные, бесцветные строчки,
миг спустя отправляешь их росчерком в небытие.
Вешний праздник души, расцветающих красок поэму,
переливчатый всплеск разметавшихся солнечных нот
уложить ты насильно пытаешься в верную схему,
стопкой скомканных строк тесноватый украсив блокнот.
Но усилия тщетны: высокий, раскатистый купол
бархатистого неба сквозит между пальцев твоих —
Чародейку-Весну ты умом, а не сердцем нащупал,
не вдохнув ее сказочных снов, не прочувствовав их.
Погляди: в снежных клочьях ручей-прощелыга шныряет,
головня ошалелого солнца жарует насквозь,
разбежавшись с крутого холма, роща в синьку ныряет,
в теплом небе бездонное эхо весны пронеслось...
Но пытаться без крыл заарканить его бесполезно —
воспари над постылою дремой в бескрайнюю высь,
сизой дымкой мечты очертя неумолчную бездну,
слейся с эхом, и в строках отталых на землю вернись..........
Денис Коновальчик
Связь через сны
Всe лишь на миг, что людьми создается.
Блекнет восторг новизны,
Но неизменной, как грусть, остается
Связь через сны.
Успокоенье... Забыть бы... Уснуть бы...
Сладость опущенных век...
Сны открывают грядущего судьбы,
Вяжут навек.
Всe мне, что бы ни думал украдкой,
Ясно, как чистый кристалл.
Нас неразрывной и вечной загадкой
Сон сочетал.
Я не молю: "О, Господь, уничтожи
Муку грядущего дня!"
Нет, я молю: "О пошли ему. Боже,
Сон про меня!"
Пусть я при встрече с тобою бледнею,
Как эти встречи грустны!
Тайна одна. Мы бессильны пред нею:
Связь через сны.
Марина Цветаева
Виктор Гофман
Я хочу, чтоб прошедшее было забыто.
За собой я огни потушу.
И о том, что погибло, о том, что изжито,
Я тебя никогда не спрошу.
Наше счастье больное. В нем грустная сладость.
Наше счастие надо беречь.
Для чего же тревожить непрочную радость
Так давно ожидаемых встреч.
Мне так больно от жизни. Но как в светлое счастье
Ты в себя мне поверить позволь.
На груди твоей нежной претворить в сладострастье
Эту тихую, тихую боль.
Пусть не будет огня. Пусть не будет так шумно.
Дай к груди головою прилечь.
Наше счастье больное. Наше счастье безумно.
Наше счастье надо беречь.
1906
Я могу за другого замуж.
Я могу от другого сына.
Я могу. Я умею. Да уж.
Я могу быть с другим мужчиной.
И любить его очень-очень.
Целовать, называть котенком
Окунаться в чужие ночи
Жить легко и смеяться звонко.
Иногда только сигареты,
В пьяном дыме глаза и губы
Иногда только боль от света
По глазам, пальцы в пальцы грубо.
Иногда только в телефоне
Целый мир вдруг перевернется.
И на этом туманном фоне
Твоим голосом отзовется.
Но уже от другого сына.
И уже за другого замуж.
Пальцы путаются и стынут.
Я могу. Я умею.
Да уж..
Вера Инбер
Прохладнее бы кровь и плавников бы пара,
И путь мой был бы прям.
Я поплыла б вокруг всего земного шара
По рекам и морям.
Безбровый глаз глубоководной рыбы,
И хвост, и чешуя...
Никто на свете, даже ты бы,
Не угадал, что это я.
В проеденном водой и солью камне
Пережидала б я подводный мрак,
И сквозь волну казалась бы луна мне
Похожей на маяк.
Была бы я и там такой же слабой,
Как здесь от суеты.
Но были бы ко мне добрее крабы,
Нежели ты.
И пусть бы бог хранил, моря волнуя,
Тебя в твоих путях,
И дал бы мне окончить жизнь земную
В твоих сетях.
ЛИСТОПАД
Осенью в Москве на бульварах
вывешивают дощечки с надписью
"Осторожно, листопад!"
Осень, осень! Над Москвою
Журавли, туман и дым.
Златосумрачной листвою
Загораются сады.
И дощечки на бульварах
всем прохожим говорят,
одиночкам или парам:
"Осторожно, листопад!"
О, как сердцу одиноко
в переулочке чужом!
Вечер бродит мимо окон,
вздрагивая под дождем.
Для кого же здесь одна я,
кто мне дорог, кто мне рад?
Почему припоминаю:
"Осторожно, листопад"?
Ничего не нужно было,-
значит, нечего терять:
даже близким, даже милым,
даже другом не назвать.
Почему же мне тоскливо,
что прощаемся навек,
Невеселый, несчастливый,
одинокий человек?
Что усмешки, что небрежность?
Перетерпишь, переждешь...
Нет - всего страшнее нежность
на прощание, как дождь.
Темный ливень, теплый ливень
весь - сверкание и дрожь!
Будь веселым, будь счастливым
на прощание, как дождь.
...Я одна пойду к вокзалу,
провожатым откажу.
Я не все тебе сказала,
но теперь уж не скажу.
Переулок полон ночью,
а дощечки говорят
проходящим одиночкам:
"Осторожно, листопад"...
ПОРТРЕТ
Ты можешь быть русой и вечной,
когда перед зеркалом вдруг
ты вскрикнешь от боли сердечной
и выронишь гребень из рук.
Так в сумерки смотрят на ветви,
в неясное их колдовство,
чтоб кожей почувствовать ветер,
прохладную кожу его.
Так голые смотрят деревья
на листья, упавшие в пруд.
Туда их, наверно, поверья
листвы отшумевшей зовут.
И гребень, и зеркало рядом,
и рядом деревья и пруд,
и, что-то скрывая за взглядом,
глаза твои тайной живут.
Ты падаешь в зеркало, в чистый,
в его неразгаданный лоск.
На дне его ил серебристый,
как лед размягченный, как воск.
Искрящийся ветр, перешитый,
навек перестроенный в храм.
И вечный покой Афродиты
незримо присутствует там.
Улыбка ее и смущенье
твое озаряют лицо,
и светится там, в отдаленье,
с дрожащего пальца кольцо.
blagoroden_don
19.11.2010, 08:41
Девятнадцатый век -он как будто за тонкой стеной.
Динь-динь-динь-колокольчик!- в Тригорское,в Бодино,в Линцы...
Гром сражений.Балы.Размышленья о жизни иной.
Декабристы.Поэты.Студенты.Купцы.Разночинцы.
Строчки писем,стихов,протоколы в архиве сыскном -
в них страдают и любят,печалятся и острословят,
на дуэли спешат и сидят в карантине чумном,
ждут вестей из Хивы и гремучие смеси готовят...
Им самим вся музЫка минувшего века слышна-
о Петре говорят и рабов,как Радищев,жалеют...
Промежуток в сто лет -так легко созерцать времена,
современником быть.На себе выносить -тяжелее
Но я видел во сне двадцать первого века закат!
все узнали про нас там,все шифры прочли и чернила!
Жаль,услышать нельзя -что они там про нас говорят...
Лишь бы все это было,о,только бы все это было
Мертвые души в современности
Двадцатый век! Как низко пал ты –
Перегружен, теряя дух.
Бредешь от Жлобина до Балты
И от Борщей до Пепелюх.
Спеши, пыли на дилижансы
Да не забудь средь седоков
Колбасы, письма, реверансы
Из старосветских уголков.
Опять далекие прогулки
На почтовых – и вновь везет
Сентиментальные цидулки
Ложноклассический Эрот!
А нравы – что! И как обычай –
Остался тем же иль каков:
Все так же крадет городничий,
И врет, как прежде, Хлестаков?
Ах, все реальней, все размерней
Воображателей земля:
На бельведере чай вечерний
И с черным маком кренделя!
Манилов-друг, на этом свете,
Возможно, все превыше мер:
Ты лишь мечтал – твои же дети
Какой воздвигли бельведер!
Не тот ли вымысел последний –
Вот этот красный Петроград,
Где поэтические бредни
Приобретают дивный лад?
Но как остаться Дон Кихотом?
Коробочка, смеешься ты,
И твой возок летит к воротам
Через дырявые мосты!
О, маркитантка на биваке
Среди путей в счастливый край,
За ломоть жирной кулебяки
Наряд парижский получай!
Лопочут гуси. В жаркой крынке
Златой щедротой плещет мед,
И что придет за «украинки»,
То за «советские» уйдет.
Коробочка – уж та не дремлет,
И каждый, взвесивши успех,
Одни швыряет, те приемлет,
То не берет ни тех, ни тех!
Теперь нам жить, ей-Богу, трудно,
Лишь ты, Ноздрев, врагам на страх
Своей судьбы проводишь судно
На переменных парусах.
Еще запыленных под Тулой
Не истоптавши башмаков,
Ты за какой охранной буллой
Стучишься в дверь большевиков?
Что совесть? Лишняя обуза!
Тебе ль укоры я найду?
Ты гордым членом профсоюза
Глядишь на Плюшкина беду.
Когда жилеты и манишки
Из сундуков взлетают вдруг –
Не у тебя берут излишки:
Нельзя! – ты спец, ты – технорук!
О, взбаламученное море!
Там все проходит вкруг меня.
Вот Собакевич в страшном горе,
Разверстку хлебную кляня.
Вот Чичиков. Душою мертвой
Не промышляет больше плут,
Когда тебе за грош истертый
Живую душу продадут!
Но дальше… дальше… Мало ль, много ль –
Не назовешь, не вспомнишь тут.
Ах, Николай Васильич Гоголь, –
Все души мертвые живут!
Юрий Олеша
1920
Да, да... я презираю нервы,
Истерику, упреки, все.
Наш мир - широкий, щедрый, верный,
Как небеса, как бытие.
Я презираю слезы, - слышишь?
Бесчувственный я, так и знай!
Скажи, что хочешь... тише, тише...
Нет, имени не называй.
Не называй его... а впрочем,
Все выдохлось за столько лет.
Воспоминанья? Клочья, клочья.
Надежды? Их и вовсе нет.
Не бойся, я сильней другого,
Что хочешь говори...да, да!
Но только нет, не это слово
Немыслимое:
никогда.
Георгий Адамович
Ложится на рассвете легкий снег.
И медленно редеют острова,
И холодеет небо... Но хочу
Теперь я говорить слова такие,
Чтоб нежностью наполнился весь мир,
И долго, долго эхом безутешным
Мои стихи ложились бы... Хочу,
Чтоб через тысячи глухих веков,
Когда под крепким льдом уснет, быть может,
Наш опустелый край, в иной стране,
Иной влюбленный, тихо проходя
Над розовым, огромным, теплым морем
И глядя на закат, вдруг повторил
Твое двусложное, простое имя,
Произнося его с трудом...
И сразу
Бледнее неба, был бы он охвачен
Мучительным и непонятным счастьем,
И полной безнадежностью, и чувством
Бессмертия земной любви.
Георгий Адамович
Наперекор бессмысленным законам,
Наперекор неправедной судьбе
Передаю навек я всем влюбленным
Мое воспоминанье о тебе.
Оно, как ветер, прошумит над ними,
Оно протянет между ними нить,
И никому не ведомое имя
Воскреснет в нем и будет вечно жить.
О, ангел мой, холодную заботу,
Сочувствие без страсти и огня
Как бы по ростовщическому счету
Бессмертием оплачиваю я.
Георгий Адамович
Иосиф Уткин
Ветер. Листья облетели.
И уже недели две
Серебристый шар метели
Куролесит по Москве.
Но пускай заносит зданья
Вьюга, снег... Ты не грусти.
Всё равно путей свиданья
Никому не занести.
И недолгими снегами
Ты была разлучена.
Жизнь стояла между нами,
Как Китайская стена.
Но в степи дорожной пыли
И в пыли людской молвы
Мы с тобой не позабыли
Климат любящей Москвы.
Ну, так дай скорее руки!..
Видишь: жизнью снесена,
Сметена стена разлуки,
Как Китайская стена.
ВИСЛАВА ШИМБОРСКАЯ
Он входит в дебри,
чтоб запропасть в них;
он знает лес на пролет и птичий полет,
на отлет превратный и прилет обратный.
Он вволю приволен в трущобе чащобы,
в зеленых сплетеньях,
в тенях и подтеньях,
в тиши, что в уши шуршит,
когда шаг ее ворошит.
Всё тут слажено рифмой,
словно в присловьях детских.
Между чащей и пущей,
как между стен соседских.
Видит, как рдеет, реет, спервоначалу зреет,
в укромных и скоромных завязях и связях,
что спехом тут, что смехом, что лесным орехом,
а в прорехе огрехом.
Знает, что шустро-быстро,
кто делен, кто отделен,
что за лучик из тучек
расселён меж расселин.
Где бочаги в овраге, муравейник в коряге,
кто там скоком-поскоком и наскоком боком,
что лещиной, лощиной, что лозой, что березой –
смерть здесь только вещает
обыденной прозой.
Знает, что мигом, прыгом,
по тропинке шмыгом
куда из ниоткуда,
хотя и чудо-юдо,
единственное в природе, так себе по породе.
Знает, где готика кроны,
где барокко дубравы,
что тут вихорь, что вяхирь,
как тут корой корявы
и ожидают управы
дыбом дубы от расправы.
Ну а после и возле
поляна снова медвяна,
вовсе теперь не такая, какою казалась рано.
А меж людей его тотчас обуревает злость –
всякий по нём курьезный, кто от разных розный.
Перевод Асара Эппеля
Расплескала червонное золото,
Заплела осень судьбы туманами.
Наше небо разлуками вспорото,
Встречи снова в плену расставания…
И гуляют дожди в обе стороны,
Наши лица целуют печалями…
Как же сердце тобой избаловано,
И душа к тебе рвется отчаянно…
Мне дороги по жизни – терновые…
Я не ждал больше солнца пьянящего…
Но была мне любовь уготована
Безоглядная и настоящая.
Закружила она листопадами,
Шанса, что отболит, не оставила…
Ты – мое горько-сладкое снадобье
Из оттенков осеннего зарева…
Леди Натали
serg1969
19.11.2010, 20:29
Выйдя из белой двери,
Стал я на море снега.
Я приоткрыл немножко,
Но меня повлекло.
Краски безумной неги
Над стылой грудью ветра,
Не разобравшись, мерзнут,
Падая на стекло.
Выйдя из двери красной,
Брошен был на колени
И, опалив ресницы,
Выдворен был домой.
Правда, в душе погасло...
Правда, подвержен лени...
Но ведь так больно, если
Все это — и со мной.
Синяя дверь казалась
Отблеском всех мечтаний.
Море под крики чаек
Вдруг улыбнулось мне,
Но две секунды мало,
И, прошептав прощанье,
Хлопнув, та дверь закрылась
И заросла в стене.
А я стоял и думал:
Как же тасует лихо
Жизней крапленых стопку
Наша Судьба-змея.
Только махнул рукою
И, помолившись тихо,
К двери своей потопал.
Серой. С табличкой «Я»..........
Вадим Артюшкевич
blagoroden_don
19.11.2010, 20:56
Что будет музыкой в аду?
Пила в разветвьях голотелых
И колоченье оголтелых
Косилок на холостом ходу?
Что будет золотом в аду?
Ветчины узкие магнолий?
А злотым медным — не стегно ли
Медведки, вытомленной во льду?
Что будет пoтом в полом сне?
Что будет Тютчевым и морем?
Что — истомлением, что — горем?
И что потoм, куда и мне..?
В ночи, когда уснет тревога,
И город скроется во мгле —
О, сколько музыки у бога,
Какие звуки на земле!
Что буря жизни, если розы
Твои цветут мне и горят!
Что человеческие слезы,
Когда румянится закат!
Прими, Владычица вселенной,
Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба —
Последней страсти кубок пенный
От недостойного раба!
Александр Блок
blagoroden_don
19.11.2010, 21:00
Когда Спасителя в пещеру положили,
День cерый занялся и тучи, нависая,
Шар обернули земный
В саван.
Птицы не служили,
Вздыхали судорожно бедные ягнята,
А люди сонно жили,
Виновато.
Да, никому на свете не жилось —
В день смерти Бога
Сгнило всё
Насквозь.
А крест покинутый
Чернел, как бы сожжённый,
Уже не помня, где его срубили, где пилили,
А кипарисный пень-отец по сыне тосковал,
Раскинув лапы и глубоко в землю вгрызшись.
А крест был ближе всех,
И он поддерживал страдающего Бога —
Сын-кипарис, Бог Сын, они слились
Божественным он прокалён огнём
Кровь Бога светлая на нём.
Он помнит Его прикосновенье
И тяжесть Бога,
А Бог — его шершавую древесность,
И жалость деревянную, и нежность.
И ночью видели — взошла луна
Она была крестом разделена.
Четыре красные куска,
Была разрезана она.
Когда случилось Воскресенье —
Крест вздрогнул и вспотел огнём,
И вдруг воскрес,
И вот он снова кипарис
В саду небес.
blagoroden_don
19.11.2010, 21:04
...А разводились они легко, ругались всего-то раз —
делили библиотеку. Все потому что их книги
стали сплоченной командой, романы крутили романы,
дружили шкафами...
Я на разлуки не сетую.
Разве в разлуках дело?
Выйдешь за сигаретами,
вернешься – а я постарела.
Боже, какая жалкая,
Тягостная пантомима!
Щелкнешь во тьме зажигалкою,
закуришь – и я нелюбима.
Вера Павлова
С точки зрения воздуха, край земли
всюду. Что, скашивая облака,
совпадает - чем бы не замели
следы - с ощущением каблука.
Да и глаз, который глядит окрест,
скашивает, что твой серп, поля;
сумма мелких слагаемых при перемене мест
неузнаваемее нуля.
И улыбка скользнет, точно тень грача
по щербатой изгороди, пышный куст
шиповника сдерживая, но крича
жимолостью, не разжимая уст.
Иосиф Бродский
Граждане марионетки,
уклоняйтесь от объятий!
Перепутаются нитки
от лодыжек и запястий, —
не распутать кукловоду.
И повяжут, и оженят.
И тогда прощай свобода
мысли и передвиженья.
Вера Павлова
Зеркало по природе правдиво,
поэтому оно легковерно,
поэтому ничего не стоит
ввести его в заблужденье:
поворот головы, пары прядок
размещенье, прищур и улыбка —
и уже верещит, простофиля:
“Всех милее, румяней, белее!..”
Вера Павлова
Да, завтра и настанет и пройдет...
Зачем же небо осени так хмуро,
И грязных облаков стремителен полет,
И обнаженный сад стоит понуро.
Ведь завтра и настанет, и пройдет...
Зима укроет землю снегом чистым,
И реки темныя скует прозрачный лед,
И запоют метели - как волчицы.
Ведь завтра и настанет, и пройдет...
Зазеленеют вновь сады и парки,
И птицы прилетят, и пчелы мед
Вновь соберут, летая в полдень жаркий.
Пусть завтра и настанет, и пройдет,
Пусть вновь земля оденется невестой,
Но желтым листьям там не будет места
И мертвых трав Бог к жизни не вернет.
Да, завтра и настанет, и пройдет.
Пурпурный плющ, цепляясь по карнизам,
Мучительно не хочет умирать...
А день сегодня золотом пронизан,
И нити паутин, как нити серебра,
И облаков задумчивое стадо
Бредет по небу так же, как вчера.
Дню солнечному безпокойно рада
И улыбается осенняя пора,
Погожий день зовет погожий вечер,
Предсмертных красок радостна игра,
Но как добычу на смерть ранит кречет
Так ранен я всем слышанным вчера.
Узнаю этот ветер, налетающий на траву,
под него ложащуюся, точно под татарву.
Узнаю этот лист, в придорожную грязь
падающий, как обагренный князь.
Растекаясь широкой стрелой по косой скуле
деревянного дома в чужой земле,
что гуся по полету, осень в стекле внизу
узнает по лицу слезу.
И, глаза закатывая к потолку,
я не слово, а номер забыл, говорю полку,
но кайсацкое имя язык во рту
шевелит в ночи, как ярлык в Орду.
Иосиф Бродский
Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой -
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянитесь к прошлому, не стоит -
Все иным покажется сейчас...
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас.
Тебе.)
Пишет вечер по закату лазуритовою краской.
Тени в комнату вползают, в канделябре плачет воск.
Беспризорный старый чайник полнит кухню свистопляской,
А сосед тяжёлым роком плющит мой усталый мозг.
Телевизор врёт о счастье: только - те, кто сыт слюною,
В рай земной давно не верят!... Доживают, - не живут:
Меж похмельем и запоем, меж таблеткой и иглою.
Обстоятельства и время как хотят их, так куют.
Жизнь по сниженным расценкам: хочешь - с хрустом гни коленца,
Хочешь - делай вид блаженный, принимай "антирутин"-
На хромой кобыле фатум не объедешь. Отщепенцем
проживёшь всю жизнь на фоне расфуфыренных витрин.
А счастливых в этом мире: раз-два-три…- уже обчёлся -
Чтобы всё, везде и сразу, и с лихвой, и через край!
Кто-то болен, кто-то беден, кто-то с кем-то разошёлся,
Кто-то шёл по узкой тропке - оступился невзначай…
Я устала рикошетить и латать надеждой дыры,
Каждый день с мечтой о счастье подносить ко лбу щепоть,
И с наклеенной улыбкой выпекать свои просвиры,
Веря, что соломку стелет для убогих сам Господь.
Мне же очень мало надо: тЫ чтоб был со мною рядом,
Чтоб с колеблющейся выси стряс блестящую звезду;
Чтобы ласки - до упаду; чтоб восторги шли каскадом,
Чтоб с тобой, - как за стеною, - неподвластной быть суду.
Мне б к тебе и притулиться, обо всём наговориться,
Утром приносить в ладонях земляничную зарю;
Сбросить на пол власяницу, обрядиться в багряницу,
Стать уверенной, желанной пред всем миром на юру.
Хоть на день - "любовь до гроба"! - С силой, страстью и азартом,
Все размолвки и потери позабыв, как страшный сон,
Петь романсы под гитару; наиграться в фанты с фартом И -
пусть мой пернатый против, - душу выставить на кон
Мне б к тебе ... сжигая царства, обращая в прах законы,
Обрывая пуповину с тем, кто мною дорожит,
Разбудить своей любовью этот мир устало-сонный!
Но… за точку невозврата даже эхо не летит.
Ночь покрыла окна чернью, звёзд развесила букеты.
Мысли, чувства сбились в стайки на линованном листе.
Тишина вокруг такая - будто вымерла планета…
Только сердце бьёт набатом в этой вязкой пустоте.
Алина Вельдж
Хрипы загнанных лошадей
(подражание В. Высоцкому)
До предела натянуты вожжи,
губы рвёт нам стальная узда…
до чего ж мы, лошадки,
дожили!..
Подвела нас лихая езда…
Лучше было б – спокойно и медленно…
Лучше б тихо –
с рысцы на шаг…
Нам пока мука не намелена,
и овса подсыпать не спешат…
Но зато подгонять научились
виртуозы кнута и хлыста,
чтобы мы порезвей горячились
исхлестали весь круп от хвоста…
«Поднажмите,
родные да милые!» –
вот и гоним лихую езду,
тяжко дышим боками мыльными,
исступлённо грызём узду…
Прерывистые строки
Этого быть не может,
Это — подлог,
День так тянулся и дожит,
Иль, не дожив, изнемог?..
Этого быть не может,
С самых тех пор
В горле какой-то комок...
Вздор...
Этого быть не может...
Это — подлог...
Ну-с, проводил на поезд,
Вернулся, и solo, да!
Здесь был ее кольчатый пояс,
Брошка лежала — звезда,
Вечно открытая сумочка
Без замка,
И, так бесконечно мягка,
В прошивках красная думочка...
. . . . . . . . . . . . . . . .
Зал...
Я нежное что-то сказал,
Стали прощаться,
Возле часов у стенки...
Губы не смели разжаться,
Склеены...
Оба мы были рассеяны,
Оба такие холодные...
Мы...
Пальцы ее в черной митенке
Тоже холодные...
«Ну, прощай до зимы,
Только не той, и не другой,
И не еще — после другой...
Я ж, дорогой,
Ведь не свободная...»
— «Знаю, что ты — в застенке...»
После она
Плакала тихо у стенки
И стала бумажно-бледна...
Кончить бы злую игру...
Что ж бы еще?
Губы хотели любить горячо,
А на ветру
Лишь улыбались тоскливо...
Что-то в них было застыло,
Даже мертво...
Господи, я и не знал, до чего
Она некрасива...
Ну, слава богу, пускают садиться...
Мокрым платком осушая лицо,
Мне отдала она это кольцо...
Слиплись еще раз холодные лица,
Как в забытьи,—
И
Поезд еще стоял —
Я убежал...
Но этого быть не может,
Это — подлог...
День, или год, и уж дожит,
Иль, не дожив, изнемог...
Этого быть не может...
Иннокентий Анненский
Ленивая любовь
Пчелы льнут к зелёному своду.
На воде зелёные тени.
Я смотрю не мигая на воду
Из-за пазухи матери-тени.
Почтальон прошёл за решеткой, -
Вялый взрыв дежурного лая.
Сонный дворник, продушенный водкой,
Ваш конверт принес мне, икая.
Ничего не пойму в этом деле...
Жить в одной и той же столице
И писать два раза в неделю
По четыре огромных страницы.
Лень вскрывать ваш конверт непорочный:
Да, я раб, тупой и лукавый, -
Соглашусь на всё заочно.
К сожалению, вы вечно правы.
То- нелепо, то - дико, то - узко...
Вам направо? Мне, видно, налево...
Между прочим, зелёная блузка
Вам ужасно идёт, королева.
Нет, не стану читать, дорогая!
Вон плывут по воде ваши строки.
Пусть утопленник встречный, зевая,
Разбирает ваши упрёки.
Если ж вам надоест сердиться
(Грех сердиться в такую погоду), -
Приходите вместе лениться
И смотреть не мигая на воду.
Саша Черный
Evgeniya adamenko
20.11.2010, 09:48
Моисеева Ольга
Поговори со мной! Прошу.
Поговори со мной!
Прошу.
Хоть пару слов.
О чём угодно…
Всего тебя в душе держу,
Да, нет,
Тебе – принадлежу,
Уже давно я не свободна.
Живу в плену твоей любви,
Как будто на другой планете,
От лжи и зависти вдали,
Где море,
Чайки,
Корабли…
Поговори со мной, о лете!
О солнце,
Нет, об облаках –
Об эфемерном их полетё…
Поговори со мной, в стихах
Иль в прозе,
Но не о делах
О чём угодно…
О природе
Вещей,
Души
Моей,
Твоей…
Мне всё равно,
Готова слушать
И слышать
Так ещё верней
За словом музыку и к ней
Быть сопричастной
Но не рушить
Её гармонии внутри.
Солги,
И я тебе поверю...
Прошу тебя,
Поговори!
Ведь дни крадут календари…
И трудно
Возместить потери.
Evgeniya adamenko
20.11.2010, 09:50
Моисеева Ольга
Я променяла мудрость на любовь
Я променяла мудрость
…………………………..на любовь!
Пусть говорят,
…………………обмен не равноценный…
Но бьётся сердце
…………………….и вскипает кровь,
Когда
……….почти
……………...…в другом конце
………………………………..…...вселенной
Ты говоришь: Люблю!
…………………………..Совсем другой…
Не мне,
…………а той,
……………….…что никогда не буду.
Что превосходит
……………………многих красотой.
Той,
……...чьи глаза
…………………...подобны изумруду.
Чья кротость
……………….так напоминает лань.
Чья грация,
………….…..во всём, неоспорима.
Так рядом с ней
…………………..по праву
…………………………...….равным стань,
Раз я – не та,
……………… раз также не любима…
Я променяла мудрость
…………………………..на любовь!
И пусть твердят,
…………………….обмен неравнозначен
Но был бы выбор,
…………………….выбрала бы вновь –
Любовь к тебе!
…………………..Не требуя отдачи!
Evgeniya adamenko
20.11.2010, 09:54
Ахматова Анна
О тебе вспоминаю я редко
О тебе вспоминаю я редко
И твоей не пленяюсь судьбой,
Но с души не стирается метка
Незначительной встречи с тобой.
Красный дом твой нарочно миную,
Красный дом твой над мутной рекой,
Но я знаю, что горько волную
Твой пронизанный солнцем покой.
Пусть не ты над моими устами
Наклонялся, моля о любви,
Пусть не ты золотыми стихами
Обессмертил томленья мои,—
Я над будущим тайно колдую,
Если вечер совсем голубой,
И предчувствую встречу вторую,
Неизбежную встречу с тобой.
Evgeniya adamenko
20.11.2010, 09:56
Ахматова Анна
Есть в близости людей заветная черта
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти,--
Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие -- поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Лиса Алиса
20.11.2010, 10:54
Идеальнее времени нет
Мне не нравятся зимы с синдромом осенней апатии,
В летаргию влечет свежевыжатый обувью снег.
Мне не нравишься ты в межсезонной ко мне антипатии,
Но для грустных стихов идеальнее времени нет.
Мы считаем года поминутно...поштучно...помысленно,
Нереалити - шоу прожитым в сети Интернет.
Видно, мы родились, чтобы, сказку убив, сделать пылью, но
Только вот для стихов идеальнее времени нет.
Делит надвое мир резонанс незабытого голоса,
И сбегают с орбит оси наших далеких планет.
Жалко, мало тепла от расколотых солнечных глобусов,
Но зато для стихов идеальнее времени нет.
Пожелаешь мне счастья со всей неподдельной симпатией,
И пройдешь мимо луж, не задев мой осенний портрет.
Я за давностью срока пройду, и уже окончательно
Мне не нравятся зимы с синдромом осенней апатии,
Но для грустных стихов идеальнее времени нет...
© Виктория Дворецкая
http://i047.radikal.ru/0901/ec/f01144a0ae87.jpg
Вчора зустріч - тепер прощання,
Вчора зимно - а нині спека.
Той був першим - тепер останній,
Той був поруч - тепер далеко.
Той до щастя наміряв кроки,
Ну, а вийшло, що - до могили.
Той світив, та погас до строку.
Той палав, а того спалили.
Так було з найдавніших літ,
Міняються люди,міняється світ.
Той у небі впіймав удачу,
А назавтра став знову босим.
Той сміявся, а нині - плаче.
Той давав, а сьогодні - просить.
Той долав найкрутіші підйоми,
Та його залишили сили.
Той був другом, а став знайомим,
Той літав, а тепер - безкрилий.
І літа назад не вертають,
Як не сумно, і як не гірко.
Я міняюсь, мене міняють,
Чи то в кращий бік, чи то в гірший.
Я міняюсь разом зі світом
І сміюсь, і плачу досхочу,
П'ю прозорий весняний вітер,
Гублю дні, а знаходжу ночі.
Ще далеко іти до краю,
Я у неба прошу несміло:
"Хай душа моя не помирає
Раніш, ніж помре моє тіло!"
Поздний ужин и «шансон»,
После дождика озон –
Вот и весь для двух персон
Вечер.
Мы гадали, что нас ждёт,
И поставили на чёт,
Кто бы думал, что падёт
Нечет.
Приучаюсь жить один.
Как любому из мужчин,
Хорошо под этот сплин
Пьётся.
Только сердцу не до врак,
Я зажал его в кулак,
Да, ретивое, никак
Бьётся.
В чистом поле огоньки,
Волчьи щёлкают клыки...
Я срывал твои силки
С кожей,
Но бестрепетна рука,
А кручина, а тоска,
Глубока ли, высока,
Гложет.
Не сумеет эта ночь
Ни прикончить, ни помочь,
Что же воду нам толочь
В ступе?
Приучайся жить одна.
Правда, жизнь полным полна,
Если есть тебе цена –
Купят...
Поздний ужин и «шансон»,
После дождика озон.
Предрешён и обречён
Вечер…
То-то будни шелестят,
Время не бежит назад,
Но зато, как говорят,
Лечит...
Виктор Шендрик
Ты чувствуешь?
Последние стихи
Выдавливаю из себя по капле.
Они уже не так стройны, легки…
И кем-то ожидаемы, понятны…
Ты чувствуешь?
Мелодия в строках
Фальшивит – не могу я слышать это!
И всё не то, и всё опять не так –
Не та струна души опять задета.
Ты чувствуешь?
Я стал совсем другим.
Перелопатило меня, пожалуй, время.
И тот, каким я был – неповторим.
А притворяться, знаешь, не умею…
Ты чувствуешь?
Блуждающий огонь
Всё реже бередит твоё сознанье.
Пока не умерший во мне, ещё живой…
Но что-то слишком ровное дыханье…
Ты чувствуешь?
Повтор, ещё повтор…
Бессмысленность.
Бесчувственность.
Безликость.
И время объявить мне приговор:
Остановите этот бред, остановите!
Ты чувствуешь? Затмение души –
Не слёзы лью, а истекаю ядом.
И многие, не выдержав, ушли.
И мучаются те, кто ещё рядом…
Ты чувствуешь…
Ты видишь это всё.
Молчишь и принимаешь эту данность.
А мне теперь, по сути, всё равно.
И на себе я вывожу: БЕЗДАРНОСТЬ.
Вдолбаю это слово в обиход.
Пускай же засмеют, затычат пальцем.
Втопчу я крылья в грязь.
И сотни ног
Пройдут…
И ты иди.
И не стесняйся.
Уже не чувствую…
Откровенностью своей грешим порою –
Может быть, вдруг выслушают нас.
Перемешиваем радости с тоскою…
Первый свой… да и последний час…
Высказаться хочется… излиться…
Боль…
Она понятна и близка
Каждому, кто смел в неё забиться,
Ощущая холод у виска…
Откровенностью… как будто по осколкам…
Режем кожу наших светлых душ.
Разлетелись под ногами громко… звонко…
Притаились под ледком замёрзших луж.
Слышишь, как дрожит негромкий голос?
Просто наступила тишина.
Клавиши из чёрно-белых полос…
Ты сегодня слушаешь одна…
Откровенность… эту откровенность…
Медленный… наивный монолог…
Но, открыв глаза, лишь вижу снежность.
Белый снег… И я один… Продрог…
Обманулся. Нет тебя.
И всё живое
В сердце вдруг застыло в этот миг.
Откровенностью своей грешу порою…
Но никто не слышит…
Я привык…
«...Все они хорошие. Да хорошего от них только не дождёшься. На деле».
Им…
Заряжено… Стреляйте!
По мне, ещё живому.
Я на пути у вас встал, а не она – прикрыл.
Не дам тянуть вам лапы к святому… дорогому…
Стреляйте лицемерьем… «крылатые» без крыл!
Стреляйте равнодушьем. Я всё стерплю. Не страшно.
…Своим тупым злорадством – посмейтесь надо мной.
Да, бесконечно больно… Пускай! Уже не важно…
Я выдержу. Не сдамся.
…Пока ещё живой.
Презрением стреляйте. И сплетнями гнилыми.
По сути, это ваше и есть же амплуа.
Вы сильные лишь в лести – ей многих подкупили.
Ни принципов, ни чести – одна лишь ПУСТОТА!
Заряжено… Стреляйте!
Молчаньем хладнокровным.
И это ваше право… вчерашние «друзья»…
Бесстыдство человечье, по истине, бездонно…
Нет, я не осуждаю… приму всё на себя…
И эти причитанья, и эти оправданья,
Которые всё льются из чьих-то лживых уст –
Наигранный спектакль…
Ах, как же театрально!
Как может быть с душою, кто изначально пуст?!
Пройди ты лучше мимо…
Пройди же! Заклинаю…
Нет помощи – не надо. Но лишь не навреди!
Как много вас уж было, кто душу ей лишь рвали…
В меня теперь стреляйте – не дам к ней подойти!
Немного неба… Чуть-чуть бы солнца…
И счастье б – в руки… да удержать…
Слеза скупая да навернётся…
И ком тот в горле опять…
опять…
Святые Силы, терпенья дайте!
Вас призываю в который раз.
Впадать в унынье не позволяйте…
Не оступиться б сейчас…
сейчас…
Немного неба… Чуть-чуть бы солнца…
Совсем чуть-чуть бы… чтоб видеть свет!
Слеза скупая, а всё ж прольётся…
Внутри, наверно, ей места нет…
Не потому ли, что всё пространство
Тобой я занял одной?
Одной…
Живёшь ты в сердце как постоянство…
Хотя… скорее – живу тобой
Я постоянно.
Душа же рвётся
В слепом бессилье тебе помочь…
Немного неба… Чуть-чуть бы солнца…
И отогнать бы от сердца ночь…
http://www.stihi.ru/pics/2009/12/22/8571.jpg
Не злое
Пускай забудут обо мне
Все те, кому я был не нужен –
Кого не ждал, кого не звал,
Кого не думал приручить,
С кем я ступал как по золе,
С кем мёрз как будто в зимней стуже,
Кому я часть души отдал,
Кого я горько смел любить…
Пускай забудут…
Не хочу
Чужого «щедрого» участья –
Слёз и соплей по пустякам,
Усмешек там, где я скорблю.
Я загасил свою свечу,
Отгородил от «хавок» счастье,
Простил беспечность дуракам,
Чью беспардонность не терплю…
Пускай забудут поскорей
Те, кто шныряют мимоходом,
Брезгливо морды воротя
От «нехорошего зуды».
Ведь им, конечно же, милей
Считать меня тупым уродом
И, гордо голову неся,
Ехидно бросить: «До п…зды!»
Я не хочу стать ближе тем,
Кто ни черта не понимают
Ни в моих мыслях, ни словах,
Но думают: разобрались.
Желаю я уйти от тем,
Что утомляют, раздражают.
Хочу я быть «не при делах»,
Не тратя на «пустышки» жизнь.
Пускай забудут обо мне
Все балаболы и кликуши,
Все «удалые молодцы»,
Что могут только: «ля-ля-ля».
Пусть буду сам я по себе,
Чем мне травить продолжат душу
Те «благодетели-отцы»,
Которых что-то до х…я!
Не надо-рваться
Заигрывать с тобой пытаюсь, Время…
Тоску свою топлю в бокале смеха…
Но только почему-то сам не верю
В его до слёз раскатистое эхо.
Не важно, что подумают другие.
Я знаю САМ причину настроений.
Меня не однократно уж судили.
Но мне ли вязнуть в сонме этих мнений?
До тошноты, до одури, до взвода
Доказывать судьбину НЕ-верблюда?
На дураков ещё не вышла мода.
Хотя не ко двору и лизоблюды.
Есть множество прелюдий, чтоб забыться,
Примерить маски долбанных иллюзий.
И так притворно плюнуть в ваши лица…
А может, пожелать вам счастья, люди?
От сердца.
Не наигранно.
Добрее,
Чем я хочу всем вам сейчас казаться…
Заигрывать с тобой пытаюсь, Время…
Чтоб только от тоски
НЕ НАДОРВАТЬСЯ!
Прошлое
Я окунулся в своё прошлое
И, как ни странно, в нём узнал
Родное, близкое, не пошлое –
Я жил, влюблялся, познавал…
Делил судьбу на «до» и «после»,
но
Всегда ей сердцем доверял,
Любовью напивался допьяна
Да так, что голову терял…
Людей ценил за откровение,
За честность, волю, прямоту,
За беспокойное стремление
Вокруг лишь сеять доброту…
Забылось что-то, затуманилось…
А может, сбился ориентир?
Нет, я не сгинул, не спохабился,
Но всё же… что-то подзабыл.
И, может, вовсе-то не сложное
Занятье – всё начать с нуля,
Но окунулся в своё прошлое –
Оно ж… не приняло меня…
«Смотритесь чаще в зеркала,
Смотритесь чаще.
Вы не заметите тогда,
Как время страшно…»
/В. Бажин «Зеркала»,
из репертуара гр. «Тяжёлый день», 1987 г. /
Смотритесь чаще в зеркала,
Не бойтесь разочароваться,
Что в них – не то, не тот…
не та,
Какой хотелось бы казаться.
Смотритесь чаще в зеркала,
Чтоб не отвыкнуть от реалий.
Коль рожа всё-таки крива –
Её покажут в «идеале».
Смотритесь чаще в зеркала –
Они так беспристрастно судят.
В них ни добра нет и ни зла.
Они не льстивые, как люди.
Смотритесь чаще в зеркала,
К своим изъянам привыкая…
И, может, хватит вам ума
Прожить в миру…
не осуждая…
Я не боюсь людской молвы –
Всех кривотолков сирых буден.
Я твёрдо знаю: НЕПОДСУДЕН
Перед стенаньями толпы.
«А судьи кто?» – «А судьи – мы!»
Нет, ошибаетесь – НЕ СУДЬИ.
Вы – человеки, просто люди,
Кто так же, как и я, грешны…
А может быть, ещё и хлеще…
Не мне, убогих вас, судить,
Не мне рассказывать, как жить.
И от моих речей не легче…
Одно стремление – СПАСТИСЬ
И свою душу вырвать к Свету.
Не нарекай себя Поэтом
Иль Гением – перекрестись!
Гордыня душ сгубила много…
А скольких – злые языки…
...Я не боюсь людской молвы.
Мой страх один лишь – перед Богом!
http://www.stihi.ru/pics/2009/12/21/4140.jpg
Маска, я тебя знаю!
Бывает, что в молчанье больше правды,
Чем в фальши безупречно сладких слов.
И сознавать не хочется – досадно.
Не каждый раскрывать обман готов.
Под маской – пустота и безразличье.
На маске – восхищения ваниль.
Какое же паскудное двуличье!
Какая же тлетворнейшая гниль!
Мы верим… мы желаем в это верить,
Что люди чище, откровенней и добрей…
Сорвите маску, чтоб хотя бы раз проверить,
Какой под нею притаился злобный зверь!
Пока же – льются реки мнимой сласти
И вновь купаются в отравленных волнах
Себя кто правдой горькой не обезопасил,
Кто до сих пор пред ней испытывает страх…
Как сознавать не хочется… Досадно?
Досадней ВСЁ ЖЕ стать рабом «благих» оков.
Я убедился, что в молчанье больше правды,
Чем в фальши безупречно сладких слов.
И даже ЕСЛИ ты порой немногословен,
А чаще предпочтёшь и промолчать,
Тебе я больше верю – ты честней, достойней,
Чем те, кто лестью может… убивать.
blagoroden_don
20.11.2010, 16:56
И этот день быть без тебя,
проволочась в назначенных теснинах,
как червь слепой. И этот день
неспешно пить густую боль,
креплёный мёд разлук. И этот день
хранит тебя, как камень – звук, и дерево –
слезу в незримой глуби. И этот день
острей прошедшего, когда стираю пыль
с запомнивших вещей. И этот день
живёт твоё лицо, как пламенная память
о сущих пустяках... И этот день –
о далях взора, павловской тропе,
о хрупкости, виновности, зиме. И этот день
будь проклят! Так тебя люблю, как душу
прошлую и нежный прах земли. И этот день,
сгорев, тебя мне не отдаст, меня –
тебе и бросит в ночь, как в ров.
http://s12.radikal.ru/i185/1011/83/1e1d04215f25.jpg (http://www.radikal.ru)
О любви
Плетнем впритык, туда где яблонно.
Где лодки — шелухой от семечек.
Молю — приди от Бога, дьявола ли...
Или от памяти осенней.
Мне не хватает той, что нехотя
ступает в предисловье лета,
с головок вишен сыпля перхотью,
которою прозвали — цветом.
С одной лишь мыслью пру в ботинках
щемящих чувств, о вашей боли.
Мозоль, которая притихла
и называется — любовью.
Мне чувства не расшнуровать,
я завязал себя на узел.
И, опустивши рукава,
сады уходят, словно гуси.
Гуськом, туда, к большой воде,
где спит заря кусочком мыла.
Туда, где вам одной владеть —
что будет, оттого что было!!!
Ещё раз о любви
Вновь тишину на сердце пролили.
Зачем мне тишина? Скажите?
Во мне, как в клоуне за проволокой,
кричащих мыслей общежитье.
Но клоун тоже гладиатор,
мечом молчание нагонит.
И осень будет плагиатом
На красный смех рощ прошлогодних.
И снова вечер в поле выгонят,
пятак луны отдав для храбрости.
И так легко на сердце выгорит
промокший хворост вашей радости.
Отливом расползутся губы
и ты, молчанью поперек
— я так и знала, так и думала,
опять, опять не уберег!
И ночью серой, ночью сальной,
Не сдавшись, но прокравшись в крик,
ты все слова мои Сусанином
заманишь в страшный мой тупик.
Я буду ждать тупик как плаху,
где жизнь не молят, слез не льют.
А тупик звенеть и плакать
простое, словно боль, Люблю!!!
blagoroden_don
20.11.2010, 18:47
Здесь, на краю у лета, как беззащитны мы!
Есть три лица у света, тысячи лиц у тьмы.
Молодость нас измучит, старость сожжет дотла.
Солнце одно — а тучи кружатся без числа,
Крыльями вороными гладя нас по плечам.
Были бы мы иными, не внимали б речам
Ветра, что все о славе дует в свою дуду, —
Были бы мы как травы, тростники на пруду,
Лица бы мы умели поднимать от земли,
Плакали бы и пели, пели бы да цвели.
blagoroden_don
20.11.2010, 18:49
Предать настоящее - это еще полбеды,
Оно и само за себя постоит: беззащитно,
Ты прав, только прошлое - дыры, заплаты, мосты
Горящие, губы, колени, поляны, кусты,
Объятья - тряхнешь наизнанку - узора не видно.
Ни тихого смеха, ни вкуса медовой слюны,
Ни капель на яркой траве и на солнечной коже,
Ни пальцев скользящих, - узлы и прорехи видны,
И там, где летели, как древние всадники, сны,
Пригнувшись от ветра к звенящим уздечкам, - там тоже
Уродливый шов - вместо россыпи круглых копыт
Под веком дрожащим, когда головою на теплом
Затекшем плече твоем… Нет, огорченный не спит,
И мозг его временем - топливом чистым - залит,
Гудит, пожирая пространство,
сияющим соплом.
Что ж, выверни прошлое, дерни за ниточку слов,
Любуясь их бедным исподом, который не глаже,
Не чище земли. Только ветер подует - покров
Взметнется, шитьем ослепляя. Порежешься - кровь
Все та же под солнечной кожей, мой милый, все та же.
РАСПЛАТА
Я забыл, что такое любовь,
И под лунным над городом светом
Столько выпалил клятвенных слов,
Что мрачнею, как вспомню об этом.
И однажды, прижатый к стене
Безобразьем, идущим по следу,
Одиноко я вскрикну во сне
И проснусь, и уйду, и уеду...
Поздно ночью откроется дверь,
Невесёлая будет минута.
У порога я встану, как зверь,
Захотевший любви и уюта.
Побледнеет и скажет: - Уйди!
Наша дружба теперь позади!
Ничего для тебя я не значу!
Уходи! Не гляди, что я плачу!..
И опять по дороге лесной
Там, где свадьбы, бывало, летели,
Неприкаянный, мрачный, ночной,
Я тревожно уйду по метели...
Николай Рубцов
А снег повалится, повалится...
и я прочту в его канве,
что моя молодость повадится
опять заглядывать ко мне.
И поведет куда-то за руку,
на чьи-то тени и шаги,
и вовлечет в старинный заговор
огней, деревьев и пурги.
И мне покажется, покажется
по Сретенкам и Моховым,
что молод не был я пока еще,
а только буду молодым.
И ночь завертится, завертится
и, как в воронку, втянет в грех,
и моя молодость завесится
со мною снегом ото всех.
Но, сразу ставшая накрашенной
при беспристрастном свете дня,
цыганкой, мною наигравшейся,
оставит молодость меня.
Начну я жизнь переиначивать,
свою наивность застыжу
и сам себя, как пса бродячего,
на цепь угрюмо посажу.
Но снег повалится, повалится,
закружит все веретеном,
и моя молодость появится
опять цыганкой под окном.
А снег повалится, повалится,
и цепи я перегрызу,
и жизнь, как снежный ком, покатится
к сапожкам чьим-то там, внизу.
Евгений Евтушенко
ФИАЛКИ
Боги имеют хобби,
бык подкатил к Европе.
Пару веков спустя
голубь родил Христа.
Кто же сейчас в утробе?
Молится Фишер Бобби.
Вертинские вяжут (обе).
У Джоконды улыбка портнишки,
чтоб булавки во рту сжимать.
Любитель гвоздик и флоксов
в Майданеке сжег полглобуса.
Нищий любит сберкнижки
коллекционировать!
Миров — как песчинок в Гоби!
Как ни крути умишком,
мы видим лишь божьи хобби,
нам Главного не познать.
Боги имеют слабости.
Славный хочет бесславности.
Бесславный хлопочет: «Ой бы,
мне бы такое хобби!»
Боги желают кесарева,
кесарю нужно богово.
Бунтарь в министерском кресле,
монашка зубрит Набокова.
А вера в руках у бойкого.
Боги имеют баки —
висят на башке пускай,
как ручка под верхним баком,
воду чтобы спускать.
Не дергайте их, однако.
Но что-то ведь есть в основе?
Зачем в золотом ознобе
ниспосланное с высот
аистовое хобби
женскую душу жмет?
У бога ответов много,
но главный: «Идите к богу!»...
...Боги имеют хобби —
уставши миры вращать,
с лейкой, в садовой робе
фиалки выращивать!
А фиалки имеют хобби
выращивать в людях грусть.
Мужчины стыдятся скорби,
поэтому отшучусь.
«Зачем вас распяли, дядя?!» —
«Чтоб в прятки водить, дитя.
Люблю сквозь ладонь подглядывать
в дырочку от гвоздя».
А.Вознесенский
Мэри_Поппинс
20.11.2010, 19:46
Моя звезда, не тай, не тай,
Моя звезда — мы веселимся.
Моя звезда, не дай, не дай
Напиться или застрелиться.
Как хорошо, что мы вдвоем,
Как хорошо, что мы горбаты
Пред Богом, а перед царем
Как хорошо, что мы крылаты.
Нас скосят, но не за царя —
За чьи-то старые молебны,
Когда, ресницы опаля,
За пазуху летит комета.
Моя звезда, не тай, не тай,
Не будь кометой той задета
Лишь потому, что сотню тайн
Хранят закаты и рассветы.
Мы под одною кофтой ждем
Нерукотворного причастья
И задыхаемся копьем,
Когда дожди идут нечасто.
Моя звезда — моя глава,
Любовница, когда на плахе,
Я знаю смертные рубахи,
Крахмаленные рукава.
И все равно, и все равно,
Ад пережив тугими нервами,
Да здравствует твое вино,
Что льется в половине первого.
Да здравствуют твои глаза,
Твои цветы полупечальные,
Да здравствует слепой азарт
Смеяться счастью за плечами.
Моя звезда, не тай, не тай,
Мы нашумели, как гостинцы,
И если не напишем — Рай,
Нам это Богом не простится.
Мэри_Поппинс
20.11.2010, 19:47
Я беру кривоногое лето коня,
Как горбушку беру, только кончится вздох,
Белый пруд твоих рук очень хочет меня,
Ну а вечер и Бог, ну а вечер и Бог?
Знаю я, что меня берегут на потом
И в прихожих, где чахло целуются свечи,
Оставляют меня гениальным пальто,
Выгребая всю мелочь, которую не в чем.
Я стою посреди анекдотов и ласк,
Только окрик слетит, только ревность притухнет,
Серый конь моих глаз, серый конь моих глаз,
Кто-то влюбится в вас и овес напридумает.
Только ты им не верь и не трогай с крыльца
В тихий, траурный дворик «люблю»,
Ведь на медные деньги чужого лица
Даже грусть я тебе не куплю.
Осыпаются руки, идут по домам,
Низкорослые песни поют,
Люди сходят с ума, люди сходят с ума,
Но коней за собой не ведут.
Снова лес обо мне, называет купцом,
Говорит, что смешон и скуласт,
Но стоит, как свеча, над убитым лицом
Серый конь, серый конь моих глаз.
Я беру кривоногое лето коня.
Как он плох, как он плох, как он плох!
Белый пруд твоих рук не желает понять —
Ну а Бог?
Ну а Бог?
Ну а Бог?
Осень 1964
Твоя грудь – как две капли, -
Вот-вот упадут.
Я бы жил с тобой на Капри –
А то – украдут.
Золото волос и очи –
Дикий янтарь.
Я бы хранил, как молитву к ночи,
Как алтарь.
Псов сторожевых разбросал букеты,
Чтоб знал всяк вор,
И перевешал бы всех поэтов
У ближних гор.
Я бы осыпал тебя цветами
Всех сортов,
Пока не стала бы ты – седая,
Как сто садов.
Твою невинность и невиновность
Боготворя,
Я приказал бы ввести как новость
В букварях,
Чтоб со стыда сгорели люди.
Твой портрет –
Это молока две капли – груди,
И в сердце свет!
Это лебединые твои руки
Вечно вкруг.
Это нестерпимые те разлуки
Наших губ.
Это киноварь твоих улыбок –
Шальной камин.
Стайка золотых, на счастье, рыбок.
Amen! Аминь!
Спи, моя малышка, - уснули цапли,
И куклы тут…
Только твои груди, словно капли,
Вот-вот упадут…
1980
Я ТЕБЯ УКРАДУ
Я тебя украду у неба
И в потоках воздушных аллей
Мы на облака пенистом гребне
Понесемся ловить журавлей.
Я тебя украду у леса
Окружу тебя зеленью глаз,
Нарисую прохлады завесу,
Убаюкаю шелестом фраз.
У перин тополиного пуха,
У сирени, цветущей в саду,
И, собравшись когда-нибудь с духом,
Я у солнца тебя украду!
Я тебя украду у ошибки,
В пропасть лжи не позволю упасть.
Я тебя украду у улыбки
Просто так. Я люблю тебя красть.
Украду у реки, у тумана,
У весны, у травы, облаков,
У песка, у камней, океана,
У забвенья, у сладостных снов.
Я тебя украду у тайны...
Обещай только, что не уйдешь
И в момент моей грусти случайной..
Ты у грусти меня украдешь.
Валентина Храпова