Просмотр полной версии : Любимые стихи
* * *
Играешь, как всегда, с листа
на клавишах дождей и вёсен
ещё не знавшую креста,
ещё не брошенную оземь,
ещё не втоптанную в грязь,
ещё не проданную в рабство,
ещё умевшую, смеясь,
искрясь, пересекать пространство
живущих под твоей рукой
созвучий, гамм, аккордов, терций -
мелодию любви - такой,
что останавливает сердце,
что, прозвучав однажды, вдруг,
уже поёт и днём и ночью,
что вспенивает жизнь, как плуг
переворачивает почву.
И без начала и конца.
по заколдованному кругу
смешные детские сердца
стучат -
торопятся друг к другу.
Михаил Розенштейн
Непоправимые слова
Я слушала в тот вечер звездный,
И закружилась голова,
Как над пылающею бездной.
И гибель выла у дверей,
И ухал черный сад, как филин,
И город, смертно обессилен,
Был Трои в этот час древней.
Тот час был нестерпимо ярок
И, кажется, звенел до слез.
Ты отдал мне не тот подарок,
Который издалека вез.
Казался он пустой забавой
В тот вечер огненный тебе.
И стал он медленной отравой
В моей загадочной судьбе.
И он всех бед моих предтеча, -
Не будем вспоминать о нем!..
Несостоявшаяся встреча
Еще рыдает за углом.
Анна Ахматова
Selena513
17.09.2010, 21:11
Пойдемте с нами листьями шуршать
в сентябрьский парк прозрачным ранним утром.
Я в сотый раз вам расскажу опять,
все то, что мной рассказано кому-то.
Смотрите: лист, как скорчившийся звук,
не понят, позабыт и еле слышим.
Он пеплом рассыпается из рук...
Не он ли мне слетел на счастье свыше?
Так каждый год: мне осень, как финал,
в ней взгляд от старости бесстрастный и печальный.
Вот лист кленовый. Он меня узнал.
Мы с ним весной поссорились случайно.
Прости меня,- ему скажу опять.
Зонтом накрою откровенность желтых веток...
Пойдемте с нами листьями шуршать.
Потом вы мне расскажете об этом.
Не мудрено, что похоронным звоном
Звучит порой мой непокорный стих
И что грущу. Уже за Флегетоном
Три четверти читателей моих.
А вы, друзья! Осталось вас немного, -
Мне оттого вы с каждым днем милей...
Какой короткой сделалась дорога,
Которая казалась всех длинней.
Анна Ахматова
Я научился расставаться с прошлым...
Я научился расставаться с прошлым,
не замечать словесную возню
своих друзей, небритых и заросших,
самих себя пропивших на корню...
Казалось всё - дымят ветра в пустыне,
но доживёшь до завтра, и тогда
над низким домом встанет и застынет
высокая зелёная звезда.
И значит, будет время возвращаться
под этих звёзд неоновый акрил,
ты сам себе придумал это счастье,
и сам себя к нему приговорил.
Ты сам себе придумал эту повесть
про чью-то жизнь - всего десяток глав,
и вот теперь расплачивайся - то есть
живи её, ни словом не солгав.
Рисуй её немые мизансцены,
бреди по опустевшим городам,
и, как всегда, плати двойную цену
по всем своим просроченным счетам.
...а мы друг друга называли - братцы,
глотали дым разлук и сигарет,
и научились с прошлым расставаться,
и ничего ужасней в мире нет.
Михаил Розенштейн
Осенняя соната
...и задумчивый город засыпан опавшей листвой,
и пронзителен воздух - такие теперь времена...
Это поздняя осень кружит над моей головой,
жёлто-красная осень, так странно похожая на
те, которые были, и, видишь, куда-то ушли,
оставляя не то, чтобы грусть, и не то, чтобы боль,
но какую-то смуту, и запах подмёрзшей земли,
перемешанный с небом и с той же опавшей листвой.
А над миром горят фонари, всё горят фонари,
так иди, унося эту смуту под синим плащом,
и, как в детстве, опять сам с собой говори. Говори,
что листва облетает на свете, а ты ни при чём.
Вот и слушай пресветлую песню осенних сонат,
осенённую сумраком солнца, как сонной свечой,
понимая, что ты, как всегда, навсегда виноват
в вечных горестях этой земли. И во многом ещё.
Михаил Розенштейн
Пусть кто-то еще отдыхает на юге
И нежится в райском саду.
Здесь северно очень - и осень в подруги
Я выбрала в этом году.
Живу, как в чужом, мне приснившемся доме,
Где, может быть, я умерла,
И, кажется, тайно глядится Суоми
В пустые свои зеркала.
Иду между черных приземистых елок,
Там вереск на ветер похож,
И светится месяца тусклый осколок,
Как старый зазубренный нож.
Сюда принесла я блаженную память
Последней невстречи с тобой -
Холодное, чистое, легкое пламя
Победы моей над судьбой.
Анна Ахматова
слушай...
Когда вечереет, когда жёлтый диск луны
карабкается к звёздам, где опять, как всегда,
освещает землю...когда дети вплывают в сны,
и влюблённые остаются одни - тогда -
слушай
своё
сердце.
Когда на подмостках бесчинствует диксиленд,
и когда хватает воздух во тьме старик,
и на тёмном экране светится тускло: the end,
и осенний ветер колеблет свечу - в этот миг -
слушай
своё
сердце.
И когда хозяин паба трясёт за плечо
того, кто не заметил, что ночь прошла,
и кончился джин, и едва ли нальют ещё,
и мерзко во рту, и ни сигарет, ни бабла -
слушай
своё
сердце.
Перебои - это значит непорядки в судьбе,
просто путаница слов, любовей и мест...
Слушай
своё
сердце -
как оно стучится к тебе!
а вдруг ты не услышишь,
а ему надоест...
Михаил Розенштейн
Вчерашней ночью ветер прилетал —
И долго я не мог заснуть, к несчастью.
Пристанища тогда я не искал,
Но не было приюта у ненастья.
То всхлипывал за дверью гость ночной,
То сторожем под окнами шатался.
Он прошлое раскрыл передо мной —
И в горести я сразу разрыдался.
И я, как он, в безвестности бродил —
И столько я ночей своих прославил,
И сладостные мысли погубил,
Утехи и мечтания оставил...
Вчерашней ночью ветер прилетал —
И в час, когда настало пробужденье,
Был воздух пуст — и ясный свет упал
На землю без намека на движенье.
Я вышел в сад. На тропке, в тишине,
Листва уже лежала золотая —
И долго, долго брел я, как во сне,
В минувшие лета перелетая.
Галактион Табидзе
Ты выдумал меня. Такой на свете нет,
Такой на свете быть не может.
Ни врач не исцелит, не утолит поэт, -
Тень призрака тебя и день, и ночь тревожит.
Мы встретились с тобой в невероятный год,
Когда уже иссякли мира силы,
Все было в трауре, все никло от невзгод,
И были свежи лишь могилы.
Без фонарей, как смоль был черен невский вал,
Глухая ночь вокруг стеной стояла...
Так вот когда тебя мой голос вызывал!
Что делала - сама еще не понимала.
И ты пришел ко мне, как бы звездой ведом,
По осени трагической ступая,
В тот навсегда опустошенный дом,
Откуда унеслась стихов сожженных стая.
Анна Ахматова
живая вода
-1-
у каждого одиночества есть своё имя,
если нет, это не одиночество - пустота.
кто-то умирает с этим именем на устах,
а кто-то живёт этим именем, но с другими…
-2-
как же хочется скорлупу боли расколоть и
явиться на свет весною любопытным птенцом
с жадным да слабым клювом, чирикнуть любви в лицо:
"накорми, приласкай ершистый комочек плоти.
вздорный дух словно умер вместе с овальной троей.
научи не страдать. подари несвободу. я отплачу потом -
песней неугасимой. построим просторный дом -
гнездо без обид, слёз, с целебною тишиною,
с очагом, который согреет, не обжигая.
так и будет. обещаю. век пшена не видать.
крылатым немного надо. птицелов мой - вода,
я же в нём отражаюсь - потому и живая"
-3-
птаха моя слепая, прекрасная, что рахиль,
клюй золотое просо, на землю слетев с ольхи.
больше ни трели всуе. страхи неглубоки.
хватит свистеть вопросы, прощебечи стихи.
тридцать вторая пуля царапнет крыло слегка.
снайперы промахнулись, целились в облака.
кошке на драном стуле снятся твои бока.
возгласы "аллилуйя". спелая синь-река.
вожжи парной разлуки из шёлковых лепестков.
вождь оживляет бубен – шаманское баловство –
звуки легки, как руки огневолосой скво.
счастье, конечно, будет. ласточке повезло.
Евгения Костюкова
Смерть
1
Я была на краю чего-то,
Чему верного нет названья...
Зазывающая дремота,
От себя самой ускользание...
2
А я уже стою на подступах к чему-то,
Что достается всем, но разною ценой...
На этом корабле есть для меня каюта
И ветер в парусах - и страшная минута
Прощания с моей родной страной.
3
И комната, в которой я болею,
В последний раз болею на земле,
Как будто упирается в аллею
Высоких белоствольных тополей.
А этот первый - этот самый главный,
В величии своем самодержавный,
Но как заплещет, возликует он,
Когда, минуя тусклое оконце,
Моя душа взлетит, чтоб встретить солнце,
И смертный уничтожит сон.
Анна Ахматова
биться в твоё стекло
господи, помоги
сирой твоей букашке.
сердце послушно ляжет
в люльку святой руки.
господи, боже мой,
дальше - одни туманы.
сонная рань поранит
комнатной пустотой.
господи, не серчай,
что обращаюсь редко.
там, за стеной, соседка
мужу готовит чай.
а за другой стеной -
топотом детских ножек
счастье минуты множит.
да старики кино
смотрят вдвоём, ворча,
на пестроту рекламы.
ластится жизни пламень
к яблочным душам чад.
господи, тяжело
всуе спасаться верой
и стрекозой-химерой
биться в твоё стекло.
Евгения Костюкова
Как у облака на краю,
Вспоминаю я речь твою,
А тебе от речи моей
Стали ночи светлее дней.
Так отторгнутые от земли,
Высоко мы, как звезды, шли.
Ни отчаянья, ни стыда
Ни теперь, ни потом, ни тогда.
Но живого и наяву,
Слышишь ты, как тебя зову.
И ту дверь, что ты приоткрыл,
Мне захлопнуть не хватит сил.
Анна Ахматова
Россия Достоевского. Луна
Почти на четверть скрыта колокольней.
Торгуют кабаки, летят пролетки,
Пятиэтажные растут громады
В Гороховой, у Знаменья, под Смольным.
Везде танцклассы, вывески менял,
А рядом: "Henriette", "Basile", "Andre"
И пышные гроба: "Шумилов-старший".
Но, впрочем, город мало изменился.
Не я одна, но и другие тоже
Заметили, что он подчас умеет
Казаться литографией старинной,
Не первоклассной, но вполне пристойной,
Семидесятых кажется годов.
Особенно зимой, перед рассветом
Иль в сумерки - тогда за воротами
Темнеет жесткий и прямой Литейный,
Еще не опозоренный модерном,
И визави меня живут - Некрасов
И Салтыков... Обоим по доске
Мемориальной. О, как было б страшно
Им видеть эти доски! Прохожу.
А в Старой Руссе пышные канавы,
И в садиках подгнившие беседки,
И стекла окон так черны, как прорубь,
И мнится, там такое приключилось,
Что лучше на заглядывать, уйдем.
Не с каждым местом сговориться можно,
Чтобы оно свою открыло тайну
(А в Оптиной мне больше не бывать...)
Шуршанье юбок, клетчатые пледы,
Ореховые рамы у зеркал,
Каренинской красою изумленных,
И в коридорах узких те обои,
Которыми мы любовались в детстве,
Под желтой керосиновою лампой,
И тот же плюш на креслах...
Все разночинно, наспех, как-нибудь...
Отцы и деды непонятны. Земли
Заложены. И в Бадене - рулетка.
И женщина с прозрачными глазами
(Такой глубокой синевы, что море
Нельзя не вспомнить, поглядевши в них),
С редчайшим именем и белой ручкой,
И добротой, которую в наследство
Я от нее как будто получила, -
Ненужный дар моей жестокой жизни...
Страну знобит, а омский каторжанин
Все понял и на всем поставил крест.
Вот он сейчас перемешает все
И сам над первозданным беспорядком,
Как некий дух, взнесется. Полночь бьет.
Перо скрипит, и многие страницы
Семеновским припахивают плацем.
Так вот когда мы вздумали родиться
И, безошибочно отмерив время,
Чтоб ничего не пропустить из зрелищ
Невиданных, простились с небытьем.
Анна Ахматова
Борис Слуцкий
Я строю на песке, а тот песок
Еще недавно мне скалой казался.
Он был скалой, для всех скалой остался,
А для меня распался и потек.
Я мог бы руки долу опустить,
Я мог бы отдых пальцам дать корявым,
Я мог бы возмутиться и спросить,
За что меня и по какому праву...
Но верен я строительной программе...
Прижат к стене, вися на волоске,
Я строю на плывущем под ногами,
На уходящем из-под ног песке.
1957 г.
День, когда привезли рояль
Ты помнишь, на рояль квадратный
легла оранжево жара,
под лупою десятикратной
его дымилась кожура
облупленная, и прогреты
из окон охрою густой,
перекосились, как портреты,
квадраты света над тахтой.
Так жизнь текла, без перебоев,
едва на стыках сократив
как будто бы чужих обоев
всё повторявшийся мотив.
Но ромбы светлые, квадраты
уже скользнули на узор,
и звякающие караты
из кухни вынесли во двор.
По-детски дачная рутина
свободой показалась мне:
тарелка с бледным Буратино,
укроп щекочущий на дне.
Ты умер в тот июньский, длинный,
неуходивший, как гудок,
а мне остался наклонённый
зари лимонный ободок.
Ирина Машинская
ВСТРЕЧА
И странной близостью
закованный...
А. Блок
Тоска, и тайна, и услада...
Как бы из зыбкой черноты
медлительного маскарада
на смутный мост явилась ты.
И ночь текла, и плыли молча
в ее атласные струи
той черной маски профиль волчий
и губы нежные твои.
И под каштаны, вдоль канала,
прошла ты, искоса маня;
и что душа в тебе узнала,
чем волновала ты меня?
Иль в нежности твоей минутной,
в минутном повороте плеч
переживал я очерк смутный
других - неповторимых - встреч?
И романтическая жалость
тебя, быть может, привела
понять, какая задрожала
стихи пронзившая стрела?
Я ничего не знаю. Странно
трепещет стих, и в нем - стрела...
Быть может, необманной, жданной
ты, безымянная, была?
Но недоплаканная горесть
наш замутила звездный час.
Вернулась в ночь двойная прорезь
твоих - непросиявших - глаз...
Надолго ли? Навек? Далече
брожу и вслушиваюсь я
в движенье звезд над нашей встречей...
И если ты - судьба моя...
Тоска, и тайна, и услада,
и словно дальняя мольба...
Еще душе скитаться надо.
Но если ты - моя судьба...
В.Набоков
Памяти М.А. Булгакова
Вот это я тебе, взамен могильных роз,
Взамен кадильного куренья;
Ты так сурово жил и до конца донес
Великолепное презренье.
Ты пил вино, ты как никто шутил
И в душных стенах задыхался,
И гостью страшную ты сам к себе впустил
И с ней наедине остался.
И нет тебя, и все вокруг молчит
О скорбной и высокой жизни,
Лишь голос мой, как флейта, прозвучит
И на твоей безмолвной тризне.
О, кто поверить смел, что полоумной мне,
Мне, плакальщице дней погибших,
Мне, тлеющей на медленном огне,
Всех потерявшей, все забывшей, -
Придется поминать того, кто, полный сил,
И светлых замыслов, и воли,
Как будто бы вчера со мною говорил,
Скрывая дрожь смертельной боли.
Анна Ахматова
Her Highness
17.09.2010, 22:22
Простимся.
До встреч в могиле.
Близится наше время.
Ну, что ж?
Мы не победили.
Мы умрем на арене.
Тем лучше.
Не облысеем
от женщин, от перепоя.
...А небо над Колизеем
такое же голубое,
как над родиной нашей,
которую зря покинул
ради истин,
а также
ради богатства римлян.
Впрочем,
нам не обидно.
Разве это обида?
Просто такая,
видно,
выпала нам
планида...
Близится наше время.
Люди уже расселись.
Мы умрем на арене.
Людям хочется зрелищ.
ну нате вам Бродского.. ну не знаю я, что у нас нынче актуально...
Her Highness
17.09.2010, 22:42
ну нате вам еще вкусненького
И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.
И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть еще Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.
Простите нас.
Мы до конца кипели,
и мир воспринимали,
как бруствер.
Сердца рвались,
метались и храпели,
как лошади,
попав под артобстрел.
...Скажите... там...
чтоб больше не будили.
Пускай ничто
не потревожит сны.
...Что из того,
что мы не победили,
что из того,
что не вернулись мы?..
Бродский
Романс
На мотив Стивена Хокина
Гори, мой свет, сгорай -
теперь уж без остатка,
узнай, звезда-загадка,
как близок этот край -
не мирозданья, нет,
а поджидавшей черной
дыры любви упорной -
твоей любви, мой свет,
как в предпоследний миг -
неслыханная милость,
как все переменилось
у самых губ моих!
О легкий звездный газ,
вокруг лучистой кисти
и стрелка на запястье
почти у самых глаз...
Нас тащит за собой,
раскручиваясь, ворот
в полураскрытый ворот
рубашки голубой.
Изогнутых лучей
последнее мгновенье.
О свет исчезновенья
двоих в груди твоей.
Ирина Машинская
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо...
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, -
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Анна Ахматова
Her Highness
17.09.2010, 22:53
Проходя мимо театра Акимова,
голодным взглядом витрины окидывая,
выделяя слюну пресную,
я замышляю написать пьесу
во славу нашей социалистической добродетели,
побеждающей на фоне современной мебели.
Левую пьесу рукою правой
я накропаю довольно скоро,
а товарищ Акимов ее поставит,
соответственно ее сначала оформив.
И я, Боже мой, получу деньги.
И все тогда пойдет по-другому.
И бороду сбрив, я войду по ступеням
в театр... в третий зал гастронома.
все тот же мой любимый автор :)
Her Highness
17.09.2010, 22:56
и снова он же :)
Там был город, где, благодаря
точности перспектив,
было вдогонку бросаться зря,
что-либо упустив.
Мост над замерзшей рекой в уме
сталью своих хрящей
мысли рождал о другой зиме --
то есть, зиме вещей,
где не встретить следов; рельеф
выглядит, как стекло.
Только маятник, замерев,
источает тепло.
V
Воздух, бесцветный и проч., зато
необходимый для
существования, есть ничто,
эквивалент нуля.
Странно отсчитывать от него
мебель, рога лося,
себя; задумываться, "ого"
в итоге произнося.
Взятая в цифрах, вещь может дать
тамерланову тьму,
род астрономии. Что подстать
воздуху самому.
Нрав у людей такой:
Им на песке не лень,
К берегу сев спиной,
В море глядеть весь день.
Парусной лодки крыло
Там оживляет вид,
Порою воды стекло
Чайку на миг отразит.
Берег хорош собой
И многообразней стократ,
Но бьёт о песок прибой,
И люди в море глядят.
Не видят они далеко,
Не видят они глубоко,
Но хоть и бессилен взгляд,
Они всё равно глядят.
Роберт Фрост. Перевод Андрея Сергеева
А в книгах я последнюю страницу
Всегда любила больше всех других, -
Когда уже совсем неинтересны
Герой и героиня, и прошло
Так много лет, что никого не жалко,
И, кажется, сам автор
Уже начало повести забыл,
И даже "вечность поседела",
Как сказано в одной прекрасной книге.
Но вот сейчас, сейчас
Все кончится, и автор снова будет
Бесповоротно одинок, а он
Еще старается быть остроумным
Или язвит - прости его Господь! -
Прилаживая пышную концовку,
Такую, например:
...И только в двух домах
В том городе (название неясно)
Остался профиль (кем-то обведенный
На белоснежной извести стены),
Не женский, не мужской, но полный тайны.
И, говорят, когда лучи луны -
Зеленой, низкой, среднеазиатской -
По этим стенам в полночь пробегают,
В особенности в новогодний вечер,
То слышится какой-то легкий звук,
Причем одни его считают плачем,
Другие разбирают в нем слова.
Но это чудо всем поднадоело,
Приезжих мало, местные привыкли,
И говорят, в одном из тех домов
Уже ковром закрыт проклятый профиль.
Анна Ахматова
Her Highness
17.09.2010, 23:07
Но это чудо всем поднадоело,
Приезжих мало, местные привыкли,
И говорят, в одном из тех домов
Уже ковром закрыт проклятый профиль.
красота :)
Her Highness
17.09.2010, 23:09
Роберт Бернс в пер. Маршака :)
Мое счастье
Доволен я малым, а большему рад.
А если невзгоды нарушат мой лад,
За кружкой, под песню гоню их пинком -
Пускай они к черту летят кувырком.
В досаде я зубы сжимаю порой,
Но жизнь - это битва, а ты, брат, герой.
Мой грош неразменный - беспечный мой нрав,
И всем королям не лишить меня прав.
Гнетут меня беды весь год напролет.
Но вечер с друзьями - и все заживет.
Когда удалось нам до цели дойти,
К чему вспоминать нам о ямах в пути!
Возиться ли с клячей - судьбою моей?
Ко мне, от меня ли, но шла бы скорей.
Забота иль радость заглянет в мой дом,
- Войдите! - скажу я, - авось проживем!
Her Highness
17.09.2010, 23:16
Выздоравливающему Волосику
Пока срастаются твои бесшумно косточки,
не грех задуматься, Волосенька, о тросточке.
В минувшем веке без неё из дому гении
не выходили прогуляться даже в Кении.
И даже тот, кто справедливый мир планировал,
порой без Энгельса, но с тросточкой фланировал.
Хотя вообще-то в ход пошла вещица в Лондоне
при нежном Брэммеле и гордом Джордже Гордоне.
Потом, конечно, нравы стали быстро портиться:
то -- революция, то -- безработица,
и вскоре тросточка, устав от схваток классовых,
асфальт покинула в разгар расстрелов массовых.
Но вот теперь, случайно выбравшись с поломками
из-под колёс почти истории с подонками,
больнички с извергом захлопнув сзади двери и
в миниатюре повторив судьбу Империи,
-- чтоб поддержать чуть-чуть своё телосложение --
ты мог бы тросточку взять на вооружение.
В конце столетия в столице нашей северной
представим щёголя с улыбкою рассеянной,
с лицом, изборождённым русским опытом,
сопровождаемого восхищённым ропотом,
когда прокладывает он сквозь часть Литейную
изящной тросточкою путь в толпе в питейную.
Тут даже гангстеры, одеты в кожу финскую,
вмиг расступаются, поблёскивая фиксою,
и, точно вывернутый брюк карман -- на деньги,
взирают тучки на блистательного дэнди.
Кто это? Это -- ты, Волосик, с тросточкой
интеллигентов окружённый храброй горсточкой,
вступаешь, холодно играя набалдашником,
в то будущее, где жлобы с бумажником
царить хотели бы и шуровать кастетами.
Но там все столики уж стоики и эстетами
позанимали, и Волосик там -- за главного:
поэт, которому и в будущем нет равного.
1995
* "Волосик" -- юношеская кличка от имени Володя (прим. В. Уфлянда)
(что за Володя, знает кто-нибудь?)
Сентябрь
Слава тебе, поднебесный
Радостный краткий покой!
Солнечный блеск твой чудесный
С нашей играет рекой,
С рощей играет багряной,
С россыпью ягод в сенях,
Словно бы праздник нагрянул
На златогривых конях!
Радуюсь громкому лаю,
Листьям, корове, грачу,
И ничего не желаю,
И ничего не хочу!
И никому не известно
То, что, с зимой говоря,
В бездне таится небесной
Ветер и грусть октября...
Не уделяй мне много времени,
вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
по следу следа моего.
Я знаю - снова не получится
из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости - из горести
так прямо голову держу.
Б.Ахмадулина
***
Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.
Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.
Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.
Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.
Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.
Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.
А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз...
Ты предавал их в жизни столько раз!
И вот оно - возмездье - настает.
"Предатель!"- дождь тебя наотмашь бьет.
"Предатель!"- ветки хлещут по лицу.
"Предатель!"- эхо слышится в лесу.
Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,
и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя...
Неразделенная любовь
Любовь неразделенная страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделенная смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре "Современник":
"Ну что ты в Сирано своем нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы...
Другую бы нашел - и все дела".
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло - аж трещали швы!-
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чем-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стертые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потемок:
"Э, братец, эта - сложный матерьял..."-
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделенной потерял.
Мужчина, разыгравший все умно,
расчетом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделенной,
в том нету дара божьего любви.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежного ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледененной,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделенной.
Они
Лежали
На панели.
И вдруг
Они осатанели
И, изменив свою окраску,
Пустились в пляску, колдовские.
Я закричал:
- Вы кто такие?
- Мы - листья,
Листья, листья, листья! -
Они в ответ зашелестели,-
Мечтали мы о пейзажисте,
Но, руки, что держали кисти,
Нас полюбить не захотели,
Мы улетели,
Улетели!
Леонид Мартынов
Her Highness
17.09.2010, 23:39
из осенннего я вот ето люблю (не знаю , почему - но ето у меня осеннее))
Живописцы, окуните ваши кисти
в суету дворов арбатских и в зарю,
чтобы были ваши кисти, словно листья,
словно листья, словно листья к ноябрю.
Окуните ваши кисти в голубое,
по традиции забытой городской,
нарисуйте и прилежно и с любовью,
как с любовью мы проходим по Тверской.
Мостовая пусть качнется, как очнется!
Пусть начнется, что еще не началось.
Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется...
Что гадать нам: удалось -- не удалось?
Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы,
нашу осень, нашу зиму и весну...
Ничего, что мы чужие. Вы рисуйте!
Я потом, что непонятно, объясню.
Окуджава :)
mothlight
17.09.2010, 23:40
Арсений Тарковский
НОЧНОЙ ДОЖДЬ
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день,
И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
0 близости любви моей,
0 том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.
Как слезы, капли дождевые
Светились на лице твоем,
А я еще не знал, какие
Безумства мы переживем.
Я голос твой далекий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.
Alisa-od
17.09.2010, 23:52
Вот и все, вот и кончилось лето
Пролетели веселые дни.
Может осень закончилась где-то,
А у нас ещё все впереди.
Впереди желтый бал листопада
Впереди мокрых улиц печаль
Может это кому-то и надо
Может кто-то под нос скажет: Жаль!
Вот и всё, жизнь плывет по теченью
Ни порогов тебе, ни плотин.
Мы плывем, предавая значенью
Все что видим, как в рамках картин!
Видим осень в закруженном танце
Желто-красно-оранжевый мир
И боимся, что в жизненном ранце
Не осталось на все это сил!
Вот и всё, журавлей клин кивает
На прощание мне головой
Вместе с ними к теплу улетает
Моя жажда любви внеземной!
Осень жизни, закаты мечтаний
Лист упавший, на мокрый асфальт
Дни и ночи забытых скитаний
Подчеркнул вдруг скучающий альт.
Вот и всё, альт играет печально
Возвращая меня в бытие.
Кто-то скажет: Все это банально
Кто-то тихо: сие житие!
Впереди желтый бал листопада
Впереди мокрых улиц печаль
Может это кому-то и надо
Может кто-то под нос скажет: Жаль!
Артем Смехов
mothlight
17.09.2010, 23:52
Мой ангел на меня сердит
Мой ангел на меня сердит
За то, что я попалась в сети,
За то, что бес в ребре сидит,
А в голове гуляет ветер.
Мой ангел! Считанные дни
Остались мне на шуры-муры,
Так пусть летают - не спугни! -
Мои крылатые амуры.
Под свежий ливень этих стрел
Я становлюсь, раскинув руки!
Мой тайный замысел созрел,
Как наши слезы зреют в луке:
Я буду пышно увядать,
Духовной радуя красою.
И ты успеешь увидать,
Какое сердце я раскрою -
На склоне, на закате дней,
В глубоких сумерках лиловых.
И содрогнешься ты сильней
От старых истин, чем от новых!
Так дружелюбнее взгляни,
Мой ангел, на амуров легких!
Их стрелы - пусть они одни! -
Сидят в печенках, в сердце, в легких, -
Не вынимай, пускай поют
И гнезда вьют в душе высокой!
Они пусть лучше заклюют,
Чем клювы пошлости жестокой.
Когда поднимут со стола
Меня в ладье моей последней, -
Моя последняя стрела,
Как щепка, шлепнется в передней.
Мой ангел, сделай, чтоб ногой
Стрелу случайно разможили,
Чтоб не посмел никто другой
Ее таскать в сердечной жиле,
Или амурам возверни
Их собственность, когда старуху
Придут обревывать они,
Дождем смывая показуху,
Спешащую сказать скорбя
Свое "гуд бай" и "спите сладко".
Тогда ты вздрогнешь, ангел мой,
Прозрев у ямы роковой,
Что любят - в общем-то! - тебя
Амуров полтора десятка.
Юнна Мориц
Alisa-od
17.09.2010, 23:55
Сколько было в этой жизни нам обещано,
Так бывает, что сбылось всего на треть,
Я пишу Вам, недолюбленные женщины,
Я хочу, хотя бы словом Вас согреть.
Вы идёте по проселкам и по улицам,
И у Вас к своим годам особый счет,
Как же много Вас, красавицы и умницы,
С неистраченною нежностью живет.
Думы-думушки опять разбудят затемно,
И тоска порой прихватит белым днем,
Одиноки Вы совсем не обязательно –
Есть ещё и одиночество вдвоем.
Довелось Вам жить с печалью и опаскою,
Далеко запрятав ключик золотой,
Оставаясь непрочитанною сказкою.
Что поделаешь с мужскою слепотой…
Но жива любовь, да только неприкаянна,
А такого быть на свете не должно,
Пусть к Вам счастье, опоздавшее нечаянно,
Постучит однажды вечером в окно…
Галина Артамонова
Alisa-od
17.09.2010, 23:58
Любовь последней не бывает,
Любовь последней быть не может,
Любовь под утро прилетает, -
Струясь мурашками по коже…
А прилетев, пусть на немного, -
Живет покуда в наших душах
Открыта ей везде дорога,
И быт обузой не задушит…
Потом куда то исчезает,
Оставив счастья пепелище…
И понемногу тает, тает
Сказав тебе - прощай дружище…
Любите в тридцать пять и двадцать,
Любите в шестьдесят и в сорок,
Любите, чтоб не надышаться,
Пусть век любви совсем не долог…
Любите жадно, безнадежно,
До слёз, до боли в подреберье,
Любите, - если невозможно,
И если гложет недоверье…
Несчастлив, - кто любви не знает,
И без неё судьбу итожит, -
Любовь последней не бывает,
Любовь последней быть не может.
Сергей Гутник
Alisa-od
17.09.2010, 23:59
Мне кажется, жизнь – это зал ожиданий,
Ночь, утро, день, ночь, пролетают года.
Мы все ожидаем своих расписаний,
А время уходит, течет в никуда.
И множество лиц перед нами проходит,
Мы смотрим, в надежде родное узнать.
Мы тщательно ищем и даже находим,
Потом расстаемся, чтоб снова искать.
У каждого есть представление счастья,
Но тщетны попытки его удержать,
А как же нам больно терять в одночасье,
Все то, что имели, успели поймать.
С тяжелой душой, после долгих скитаний,
Под грузом ошибок, с тоскою в груди.
Мы снова потянемся в зал ожиданий,
Чтоб встретить кого-то, а может найти.
Евгения Уральская
Her Highness
18.09.2010, 00:00
А. Буров -- тракторист -- и я,
сельскохозяйственный рабочий Бродский,
мы сеяли озимые -- шесть га.
Я созерцал лесистые края
и небо с реактивною полоской,
и мой сапог касался рычага.
Топорщилось зерно под бороной,
и двигатель окрестность оглашал.
Пилот меж туч закручивал свой почерк.
Лицом в поля, к движению спиной,
я сеялку собою украшал,
припудренный землицею как Моцарт.
Alisa-od
18.09.2010, 00:01
Идёт принцесса, обходит лужи -
Спешит принцесса готовить ужин.
Придёт на кухню, поставит кофе -
Дела принцессы не так и плохи.
Закурит в кресле - увы, привычка,
Печально глядя на пламя спички.
Две чашки кофе потом, и книга -
И снова вечер короче мига.
Постель принцессу прижмёт со вздохом
И та ответит коротким охом.
Погасит лампу - свою подругу,
На службу завтра и вновь - по кругу.
Мерцает светом вечерний город,
Идёт принцесса, шагает гордо.
Ничья - владыка, ничья - невеста,
Да, да, без трона и королевства.
Ведь так бывает: родишься где-то,
Глядишь, ошибся - не та планета.
Кислый Валерий
Один идет прямым путем,
Другой идет по кругу
И ждет возврата в отчий дом,
Ждет прежнюю подругу.
А я иду (за мной беда)
Не прямо и не косо.
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.
1940
СЛОВА
Красиво падала листва,
Красиво плыли пароходы.
Стояли ясные погоды,
И праздничные торжества
Справлял сентябрь первоначальный,
Задумчивый, но не печальный.
И понял я, что в мире нет
Затертых слов или явлений.
Их существо до самых недр
Взрывает потрясенный гений.
И ветер необыкновенней,
Когда он ветер, а не ветр.
Люблю обычные слова,
Как неизведанные страны.
Они понятны лишь сперва,
Потом значенья их туманны.
Их протирают, как стекло,
И в этом наше ремесло.
Давид Самойлов
1961
ОСЕННИЙ КЛЕН
Осенний мир осмысленно устроен
И населен.
Войди в него и будь душой спокоен,
Как этот клен.
И если пыль на миг тебя покроет,
Не помертвей.
Пусть на заре листы твои умоет
Роса полей.
Когда ж гроза над миром разразится
И ураган,
Они заставят до земли склониться
Твой тонкий стан.
Но даже впав в смертельную истому
От этих мук,
Подобно древу осени простому,
Смолчи, мой друг.
Не забывай, что выпрямится снова,
Не искривлен,
Но умудрен от разума земного,
Осенний клен.
Николай Заболоцкий
1955
Запах пены морской и горящей листвы,
И цыганские взоры ворон привокзальных.
Это осень, мой друг! Это волны молвы
О вещах шерстяных и простудах банальных.
Кто зубами стучит в облаках октября,
Кастаньетами клацает у колоколен?
Это осень, мой друг! Это клюв журавля,
Это звук сотрясаемых в яблоке зерен.
Лишь бульварный фонарь в это время цветущ,
На чугунных ветвях темноту освещая.
Это осень, мой друг! Это свежая тушь
Расползается, тщательно дни сокращая.
Скоро все, что способно, покроется льдом,
Синей толщей классической твердой обложки.
Это осень, мой друг! Это мысли от том,
Как кормить стариков и младенцев из ложки,
Как дрожать одному надо всеми людьми,
Словно ивовый лист, или кто его знает ...
Это осень, мой друг! Это слезы любви
Ко всему, что без этой любви умирает.
Юнна Мориц
Знаешь, а это, по сути, совсем и не страшно -
Безумие тоже со временем входит в привычку...
Только вначале неловко... с душой нараспашку...
Но ты вытираешь ненужные грани, кавычки...
Знаешь, а если подумать, то это прекрасно -
Знать, что твоё сумасшествие дарит улыбки...
Мир одинаков, но мы его видим по-разному:
Кто-то цветным, ну а кто-то бесцветным и зыбким.
Знаешь, а ведь сумасшедшим быть всё-таки проще -
Смотришь на жизнь, как на новую книжку-раскраску.
И любишь открыто, по-детски, "без заморочек",
Веря, так искренне веря в хорошие сказки.
Смотрю в глаза глухонемого неба,
Внимая шепоту ослепшего дождя...
А мне ведь так хотелось... просто снега...
И просто... оглянуться, уходя.
Пишу молитвы чёрным да по белому...
И ставлю свечи, создавая тень...
А мне ведь так хотелось... крикнуть «Верую»
И отмолить... ещё хотя бы день.
Ещё дышу... хватая воздух прошлого...
И прячу сердце в рваную любовь...
А мне ведь так хотелось... невозможного...
Мне так хотелось... просто БЫТЬ С ТОБОЙ...
Стихи - не дневники,не откровенья,
Они не исповедь, не диалог с собой.
Они всего лишь слабости мгновенья,
Они - порыв, они - дыханье и любовь.
Стихи - не смысл слов и запятых,
А лишь эмоции и росчерки пера,
Сплетенье фраз обыденных, простых.
Они - безумство, блеф, обман, игра.
Я не пишу, я просто жизнь рифмую,
Чтобы звучала так, как я хочу.
Когда тоскливо, то стихи со мной тоскуют,
А грустно им, и с ними я грущу.
А если чувства душу не тревожат -
Молчит перо и рифмы затихают.
Стихи без чувств нелепы и ничтожны.
А я живу,.... и не всегда стихами...
Алла Чоловенко
Среди знакомых ни одна
Не бросит в пламя денег пачку,
Не пошатнется, впав в горячку,
В дверях, бледнее полотна.
В концертный холод или сквер,
Разогреваясь понемногу,
Не пронесет, и слава богу,
Шестизарядный револьвер.
Я так и думал бы, что бред
Все эти тени роковые,
Когда б не туфельки шальные,
Не этот, издали, привет.
Разят дешевые духи,
Не хочет сдержанности мудрой,
Со щек стирает слезы с пудрой
И любит жуткие стихи.
Александр Кушнер
Мы столько всего ожидали вначале…
От каждой минуты, от каждого дня.
А жизнь так богата была на печали,
И щедро дарила тебя и меня…
То школьные годы с тобой торопили,
То время в разлуке, то будние дни…
И только впоследствии мы ощутили,
Что мчатся и так очень быстро они.
Плывём по реке меж святым и беспутным…
И то ль чертыхайся, а то ли – божись…
Мы вовсе ещё и не жили, как будто,
Ещё не вкусили, не поняли жизнь.
Мы столько всего ожидали вначале,
Когда нам сказали: вертись и кружись!
И вот мы стоим на пустынном причале
Отчалил кораблик с названием «Жизнь».
Булат Окуджава
Лиса Алиса
18.09.2010, 11:49
За пятнадцать минут до начала сюжета
Автор медлит. А может не стоит, не надо?
Они встретятся, чтоб закружиться на лето,
И сломают любовь под обвал листопада.
Он уже у порога, она - у порога,
Автор, что же ты медлишь, над чем ты смеёшься?
В голове - странный зуд - и куски диалога:
"-Ты уходишь? - Да нет, это ты остаешься."
Можно всё передумать: причину отказа,
Или мелочь какую - и встречи не будет.
И не будет разлуки, не будет рассказа,
Но зато и не будет двух сломанных судеб.
И не будет полёта, не будет сверхновой...
Он спокоен. Она - абсолютно спокойна.
Инженер человеческих душ, мастер слова,
Неужели они ничего не достойны?
Неужели они так и канут, и сгинут
Не оставив кругов на поверхности Леты?
Автор хмурит чело. И листок отодвинут
За пятнадцать минут до начала сюжета...
Д. Мурзин
Her Highness
18.09.2010, 12:03
Силенъ
Пьетъ Силенъ за кубкомъ кубокъ,
Славя Вакха торжество.
Нимфы вьются вкругъ него
Стаей легкою голубокъ.
Тяготѣющiй къ землѣ,
Онъ нуждается въ опорѣ;
Но съ безумiемъ во взоре,
Гордо сидя на ослѣ,
Потѣшается хвастливо
Надъ собравшейся толпой.
И къ нему нетерпѣливо
Bcѣ пристали: пѣсню пой.
Дѣти съ криками повисли,
Уцѣпились за него...
«Я спою; но для того,
Чтобъ зерно высокой мысли
Вдохновеньемъ расцвѣло, —
Розы пышными цвѣтами
Съ виноградными листами
Увѣнчайте мнѣ чело».
Дѣти кинулись въ долину,
Не оставили — цвѣтка!
И, вскарабкавшись на спину,
Увѣнчали старика.
Пой же! — «Прежде пусть Аглая
И Неэра — красота,
Поцѣлуемъ вдохновляя,
Разомкнутъ мои уста».
И прелестныя созданья,
Словно пчелъ ревнивый рой,
Всѣ спѣшатъ наперебой
Подарить ему лобзанье.
Начинай же! — «Радъ бы я,
Но оселъ мой скачетъ шибко».
И обманщика съ улыбкой
Въ тень вѣтвей ведутъ друзья.
Выражая нетерпѣнье,
Всѣ столпились вкругъ него.
Ждутъ. И что жъ? Не звуки пѣнья,
Изъ раскрытыхъ устъ его
Льется громкое храпѣнье...
Сюлли-Прюдомъ
Избранныя стихотворенiя въ переводахъ
А. Блок
* * *
Есть минуты, когда не тревожит
Роковая нас жизни гроза.
Кто-то на' плечи руки положит,
Кто-то ясно заглянет в глаза...
И мгновенно житейское канет,
Словно в темную пропасть без дна...
И над пропастью медленно встанет
Семицветной дугой тишина...
И напев заглушенный и юный
В затаенной затронет тиши
Усыпленные жизнию струны
Напряженной, как арфа, души.
Июль 1912
Марина Цветаева
СТИХИ К БЛОКУ
Имя твоё - птица в руке
Имя твоё - льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твоё-пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебрянный бубенец во рту.
Камень,кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В лёгком щелканье ночных копыт
Громкое имя твоё гремит.
И назовёт его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твоё,-ах,нельзя!-
Имя твоё- поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твоё- поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим-сон глубок.
15апреля 1916
Сослужу тебе верную службу, -
Ты не бойся, что горько люблю!
Я за нашу веселую дружбу
Всех святителей нынче молю.
За тебя отдала первородство
И взамен ничего не прошу,
Оттого и лохмотья сиротства
Я как брачные ризы ношу.
1921
Her Highness
18.09.2010, 12:55
....Когда-нибудь придется возвращаться.
Назад. Домой. К родному очагу.
И ляжет путь мой через этот город.
Дай Бог тогда, чтоб не было со мной
двуострого меча, поскольку город
обычно начинается для тех,
кто в нем живет, с центральных площадей
и башен.
А для странника -- с окраин.
Бродский
Как у облака на краю,
Вспоминаю я речь твою,
А тебе от речи моей
Стали ночи светлее дней.
Так отторгнутые от земли,
Высоко мы, как звезды, шли.
Ни отчаянья, ни стыда
Ни теперь, ни потом, ни тогда,
Но живого и наяву,
Слышишь ты, как тебя зову.
И ту дверь, что ты приоткрыл,
Мне захлопнуть не хватит сил.
27 ноября 1945
У Бродского очень люблю:
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.
Иосиф Бродский
Вроде было, но под настроение.....
Живая и мертвая
Я сидела в твоей комнате и глядела,как ты задумчиво шевелил дрова в печи.
На стене увидела портрет - надменное лицо женщины.
Я сидела за твоим столом и глотала слезы.
Входили люди,спрашивали : Скоро ли вернется ваша жена,грустно вам одному? -
Ты подозвал меня и тихо,тихо,чтобы никто не услышал,шепнул :-Пойдем,я покажу тебе ,как уйти.-
Я ушла.
Живая осталась на полотне.
М.Марьянова
1922
На столетие Анны Ахматовой
Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос -
Бог сохраняет все; особенно - слова
прощенья и любви, как собственный свой голос.
В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,
и заступ в них стучит; ровны и глуховаты,
затем что жизнь - одна, они из смертных уст
звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.
Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла, - тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.
Иосиф Бродский
Снова осень, и сердце щемит-
Здесь сильнее дыхание грусти.
Эти дни хорошо проводить
Где-нибудь далеко в захолустье...
Очертания острые крыш...
В небе ратуши темные башни.
Легкий сумрак... Стоишь и стоишь,
Заглядевшись на камни и пашни.
Вдаль уходят пустые поля,
Темнота опускаеся ниже...
Как ни странно, но все же земля
С каждым годом нам будто бы ближе.
А.Штейгер
НА БУЛЬВАРЕ
Никого кроме нас... Как пустынна аллея платановая!
В эти серые дни на бульвар не приходит никто.
Вот — одни, и молчим, безнадежно друг друга обманывая:
Мы чужие совсем — в этих темных осенних пальто.
Все аллеи как будто устелены шкурою тигровою...
Это — желтое кружево листьев на черной земле.
Это — траур и скорбь. Я последнюю ставку проигрываю
Подневольным молчаньем — осенней серебряной мгле.
Что ж, пора уходить?.. улыбаясь, простимся с безумиями...
Только как же сказать? — ведь осеннее слово — как сталь...
Мы молчим. Мы сидим неподвижными скорбными мумиями...
Разве жаль?
Бенедикт Лившиц
1908
В КАФЕ
Кафе. За полночь. Мы у столика —
Еще чужие, но уже
Познавшие, что есть символика
Шагов по огненной меже.
Цветы неведомые, ранние
В тревожном бархате волос,
Порочных взоров замирание,
Полночных образов хаос,
Боа, упавшее нечаянно,
И за окном извивы тьмы —
Все это сладкой тайной спаяно,
И эту тайну знаем мы.
Ты хочешь счастья? Так расстанемся
Сейчас, под этот гул и звон,
И мы с тобою не обманемся,
Не разлюбив возможный сон.
Бенедикт Лившиц
1908
О, знала ль я, когда в одежде белой
Входила Муза в тесный мой приют,
Что к лире, навсегда окаменелой,
Мои живые руки припадут.
О, знала ль я, когда неслась, играя,
Моей любви последняя гроза,
Что лучшему из юношей, рыдая,
Закрою я орлиные глаза.
О, знала ль я, когда, томясь успехом,
Я искушала дивную судьбу,
Что скоро люди беспощадным смехом
Ответят не предсмертную мольбу.
Анна Ахматова
Листья этого года лежат на земле...
А давно ли - о вечном шептали?..
Как звенели и пели о синем тепле,
как они на ветру трепетали!
Я по красным и желтым - ступаю по ним,
прохожу, как по углям горячим.
Вот и мы, точно листья, уйдем, облетим,
станем дымом и пеплом бродячим.
Что запомнят про нас через тысячу лет?
Чем мы будем? - золой из-под снега.
Отлетает наш век, мы уходим под снег,
люди этого века.
Но играют еще лепестками огня
в серой хмари небесного свода
и тоску бередят, и волнуют меня
листья этого года...
Валерий Васильевич Хатюшин
* * *
...Не погубить себя во зле,
и не убить, и не украсть,
пройти свободно по земле -
и чтоб ни разу не упасть.
Чтоб, не споткнувшись, пронести
такое чудо, как любовь,
когда на всем твоем пути
цветы и кровь, цветы и кровь...
Валерий Васильевич Хатюшин
mothlight
18.09.2010, 18:13
ты из самых из тех кто не видит других насквозь
ты из самых из тех кто бросает и предаёт
ты забудешь дышать и опять оплывешь как воск
как лёд
меня девочка Майя учила вчера ходить
меня девочка Майя учила курить траву
удивляясь что я вот с такою дырой в груди
живу
и она говорила что ты потерявший стыд
говорила что глух что назойлив что пьян что гол
и стоишь на краю сбывающейся мечты
с другой.
Кристина Эбауэр (ArunaLeof) и ни точек, и ни запятых, просто так...
Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.
Все это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух «Макбета».
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.
Алекандр Блок
Приближается звук. И, покорна щемящему звуку,
Молодеет душа.
И во сне прижимаю к губам твою прежнюю руку,
Не дыша.
Снится — снова я мальчик, и снова любовник,
И овраг, и бурьян,
И в бурьяне — колючий шиповник,
И вечерний туман.
Сквозь цветы, и листы, и колючие ветки, я знаю,
Старый дом глянет в сердце мое,
Глянет небо опять, розовея от краю до краю,
И окошко твое.
Этот голос — он твой, и его непонятному звуку
Жизнь и горе отдам,
Хоть во сне, твою прежнюю милую руку
Прижимая к губам.
Александр Блок
Итак, будем веселиться,
Пока мы молоды!
После приятной юности,
После тягостной старости
Нас возьмёт земля.
Нас возьмёт земля.
Где те, кто раньше нас
Жили в мире?
Подите на небо,
Перейдите в ад,
Где они уже были.
Где они уже были.
Жизнь наша коротка,
Скоро она кончится.
Смерть приходит быстро,
Уносит нас безжалостно,
Никому пощады не будет.
Никому пощады не будет.
Да здравствует Университет,
Да здравствуют профессора!
Да здравствует каждый,
Да здравствуют все,
Да вечно они процветают!
Да вечно они процветают!
Да здравствуют все девушки,
Ласковые, красивые!
Да здравствуют и женщины,
Нежные, достойные любви,
Добрые, трудолюбивые!
Добрые, трудолюбивые!
Да здравствует и государство,
И тот, кто нами правит!
Да здравствует наш город,
Милость меценатов,
Которая нам покровительствует.
Которая нам покровительствует.
Да исчезнет печаль,
Да погибнут ненавистники наши,
Да погибнет дьявол,
Все враги студентов,
И смеющиеся над ними!
И смеющиеся над ними!
"Гаудеамус" (лат. gaudeamus - будем радоваться) - название средневековой (XIII в.) студенческой песни на латинском языке. Она была популярна и в последующие века среди студентов различных стран, в том числе и в дореволюционной России. Начиналась словами "Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus" ("Будем радоваться, пока мы юны"). Эта песня восхваляла жизнь, молодость и науку.
Так просто можно жизнь покинуть эту,
Бездумно и безбольно догореть,
Но не дано Российскому поэту
Такою светлой смертью умереть.
Всего верней свинец душе крылатой
Небесные откроет рубежи,
Иль хриплый ужас лапою косматой
Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.
Анна Ахматова
blagoroden_don
18.09.2010, 19:12
Зачем, зачем неумолимо
наждачкой опыта и лет
с вещей стираются незримо
душа и свет?
О Господи, пока на свете
дышу, позволь ещё хоть раз
увидеть мир как видят дети,
из детских глаз:
открыть за каждым поворотом,
забором, улицей, углом
вселенную… А ныне что там?
Ну двор, ну дом…
Но удивительное детство
и не вернуть, и не вернут,
и жизнь теперь не цель, но средство,
тяжёлый труд.
qwe72rty
18.09.2010, 19:28
Когда усталый ты придешь домой,
Изнеможденный от дневной работы,
Подавленный, растерянный, больной,
И на тебя найдет плохое что-то...
Я не сорву тебе с небес звезду.
И не сотку шекспировских сонетов,
А словно тень неслышно подойду
В воздушном платье сказочного цвета.
Я приложу ладонь к твоей щеке,
Чтоб сделать боль, как сахар, - растворимой.
Есть исцеленье в любящей руке.
Есть утешенье в близости любимой.
Я принесу тебе горячий чай,
Чтобы согреть тебя от прозябанья
В холодных буднях. И твоя печаль
Распустится, как старое вязанье.
Я улыбнусь тебе сто тысяч раз,
Чтоб только ты хоть раз мне улыбнулся.
Осыплю миллионом теплых фраз,
Чтоб дух веселый вновь к тебе вернулся.
А если нет, то дам тебе уснуть,
И стану у кровати на колени,
Чтобы молиться, не шумя ничуть
Пока пройдет плохое настроенье...
Многим
Я - голос ваш, жар вашего дыханья,
Я - отраженье вашего лица.
Напрасных крыл напрасны трепетанья, -
Ведь все равно я с вами до конца.
Вот отчего вы любите так жадно
Меня в грехе и в немощи моей,
Вот отчего вы дали неоглядно
Мне лучшего из ваших сыновей,
Вот отчего вы даже не спросили
Меня ни слова никогда о нем
И чадными хвалами задымили
Мой навсегда опустошенный дом.
И говорят - нельзя теснее слиться,
Нельзя непоправимее любить...
Как хочет тень от тела отделиться,
Как хочет плоть с душою разлучиться,
Так я хочу теперь - забытой быть.
Анна Ахматова
Лиса Алиса
18.09.2010, 19:30
"Мы всегда были живописным протестом против самого существования здравого смысла."
/Оскар Уайльд. Женщина, не стоящая внимания/
Хочешь, беги назад! Только даст ли фору
рифма на «кровь» подкожной сороконожкой?
Жизнь переходит в осень, без светофоров,
здравого смысла только на две дорожки…
Мы прикрываем мысли листом крапивы,
склеив мосты и нежность прозрачным скотчем.
Хочешь, тебе отдамся прошедшей ночью,
под четверговый дождь, на краю обрыва?
Зная, что обескрыленным жить не легче,
делаем шаг вперед. Без немых вопросов,
мир ослепляет вспышкой последней встречи,
с пеплом бумаги мятной и папиросной.
Мальчик крылатый - призрак идиотизма
стрелы макает в яд или бред голимый?
Ты обо мне - словами, штрихами, дымом,
я о тебе - остатком кошачьей жизни…
© Copyright: Маша Не
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.
Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.
И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час;
Но в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.
Анна Ахматова
Лиса Алиса
18.09.2010, 19:43
дождливое
здравствуй, душа моя, здравствуй, и — не пугайся
дождь такой тихий сегодня, что город его не видит.
(если бы он не слышал, то было бы в рифму — крыши,
но, поскольку город ослеп, то скорей подойдет — Овидий)
спи, мой сурочек, и закрывай поскорее левый,
спи, и не думай. и правым, малыш, не щурься.
все мысли — ты будешь смеяться — ошибочны и нелепы
только по той причине, что мысль убивает чувство,
дождь убивает картину, солнце — цветы и тайны..
спи, моя девочка, и ни на что не надейся
© Copyright: Мирабсурда
Пока не свалюсь под забором
И ветер меня не добьет,
Мечта о спасении скором
Меня, как проклятие, жжет.
Упрямая, жду, что случится,
Как в песне случится со мной,
Уверенно в дверь постучится
И, прежний, веселый, дневной,
Войдет он и скажет: "Довольно,
Ты видишь, я тоже простил".
Не будет ни страшно, ни больно.
Ни роз, ни архангельских сил.
Затем и в беспамятстве смуты
Я сердце мое берегу,
Что смерти без этой минуты
Представить себе не могу.
Анна Ахматова
Автомат
Москвою кто-то бродит,
накрутит номер мой.
Послушает и бросит -
отбой…
Чего вам? Рифм кило?
Автографа в альбом?
Алло!..
Отбой…
Кого-то повело
в естественный отбор!
Алло!..
Отбой…
А может, ангел в кабеле,
пришедший за душой?
Мы некоммуникабельны.
Отбой…
А может, это совесть,
потерянная мной?
И позабыла голос?
Отбой…
Стоишь в метро, конечной,
с открытой головой,
и в диске, как в колечке,
замёрзнул пальчик твой.
А за окошком мелочью
стучит толпа отчаянная,
как очередь в примерочную
колечек обручальных.
Ты дунешь в трубку дальнюю,
и мой воротничок
от твоего дыхания
забьётся, как флажок…
Порвалась связь планеты.
Аукать устаю.
Вопросы без ответов.
Ответы в пустоту.
Свело. Свело. Свело.
С тобой. С тобой. С тобой.
Алло. Алло. Алло.
Отбой. Отбой. Отбой.
Андрей Вознесенский
1971
Ангел, три года хранивший меня,
Вознесся в лучах и огне,
Но жду терпеливо сладчайшего дня,
Когда он вернется ко мне.
Как щеки запали, бескровны уста,
Лица не узнать моего;
Ведь я не прекрасная больше, не та,
Что песней смутила его.
Давно на земле ничего не боюсь,
Прощальные помня слова.
Я в ноги ему, как войдет, поклонюсь,
А прежде кивала едва.
Анна Ахматова
Здравствуй, Милая
Здравствуй, Милая! Как ты там, в прохладном своем Раю?
Мне никогда не попасть туда, ведь каждому по заслугам.
Кара одних – наслаждаться в тени беззаботно-седого луга без дна и плуга.
Вера других – проводить этот век под Невой: на краю в строю.
Здравствуй, Милая! Как ты там без меня донесла свой крест?
Как твои небеса, без которых ты точно уже не можешь?
Как твое солнце, которое не оставляет следов на коже, и так похоже
На жертвенных бабочек, что провели эту ночь на бессмертном своем одре – на моем костре.
Здравствуй, Милая! Эти птицы и письма летят все одно на Юг.
И вечно теряются, либо им просто не хочется возвращаться.
Душа твоя так огромна, и в этом-то хрупком теле как может она умещаться?
(Особенно если в него проникают мои изящные пальцы, несущие счастье)
И когда все, кто не знает значения слова ЛЮБОВЬ, на нее плюют.
Здравствуй, Милая! Можно я буду скучать по твоим ледяным рукам?
Или по маленькой ямочке на подбородке - выбери что захочешь.
Смотрю в отраженье реки этой безрадостной ночью, в ее неземные очи.
Ночь темна. Тьма прекрасна. И эта река глубока…
… здравствуй, Милая!
Саша Бес
Я верил, я думал
Сергею Маковскому
Я верил, я думал, и свет мне блеснул наконец;
Создав, навсегда уступил меня року Создатель;
Я продан! Я больше не Божий! Ушёл продавец,
И с явной насмешкой глядит на меня покупатель.
Летящей горою за мною несётся Вчера,
А Завтра меня впереди ожидает, как бездна,
Иду… но когда-нибудь в Бездну сорвётся Гора.
Я знаю, я знаю, дорога моя бесполезна.
И если я волей себе покоряю людей,
И если слетает ко мне по ночам вдохновенье,
И если я ведаю тайны — поэт, чародей,
Властитель вселенной — тем будет страшнее паденье.
И вот мне приснилось, что сердце мое не болит,
Оно — колокольчик фарфоровый в жёлтом Китае
На пагоде пёстрой… висит и приветно звенит,
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.
А тихая девушка в платье из красных шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,
С поджатыми ножками смотрит без мыслей и снов,
Внимательно слушая лёгкие, лёгкие звоны.
Николай Гумилев
В тот давний год, когда зажглась любовь,
Как крест престольный, в сердце обреченном,
Ты кроткою голубкой не прильнула
К моей груди; но коршуном когтила.
Изменой первою, вином проклятья
Ты напоила друга своего.
Но час настал в зеленые глаза
Тебе глядеться, у жестоких губ
Молить напрасно сладостного дара
И клятв таких, каких ты не слыхала,
Каких еще никто не произнес.
Так отравивший воду родника
Для вслед за ним идущего в пустыне
Сам заблудился и, возжаждав сильно,
Источника во мраке не узнал.
Он гибель пьет, прильнув к воде прохладной,
Но гибелью ли жажду утолить?
Анна Ахматова
Что войны, что чума? - конец им виден скорый,
Их приговор почти произнесен.
Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен?
А.Ахматова,
Дьявол не выдал. Мне все удалось.
Вот и могущества явные знаки.
Вынь из груди мое сердце и брось
Самой голодной собаке.
Больше уже ни на что не гожусь.
Ни одного я не вымолвлю слова.
Нет настоящего - прошлым горжусь
И задохнулась от срама такого.
Анна Ахматова
Три жены мандарина
З а к о н н а я ж е н а
Есть ещё вино в глубокой чашке,
И на блюде ласточкины гнёзда.
От начала мира уважает
Мандарин законную супругу.
Н а л о ж н и ц а
Есть ещё вино в глубокой чашке,
И на блюде гусь большой и жирный.
Если нет детей у мандарина,
Мандарин наложницу заводит.
С л у ж а н к а
Есть ещё вино в глубокой чашке,
И на блюде разное варенье.
Для чего вы обе мандарину,
Каждый вечер новую он хочет.
М а н д а р и н
Больше нет вина в глубокой чашке,
И на блюде только красный перец.
Замолчите, глупые болтушки,
И не смейтесь над несчастным старцем.
Николай Гумилев
Ты всегда таинственный и новый,
Я тебе послушней с каждым днем.
Но любовь твоя, о друг суровый,
Испытание железом и огнем.
Запрещаешь петь и улыбаться,
А молиться запретил давно.
Только б мне с тобою не расстаться,
Остальное все равно!
Так, земле и небесам чужая,
Я живу и больше не пою,
Словно ты у ада и у рая
Отнял душу вольную мою.
Анна Ахматова
Телефон
Неожиданный и смелый
Женский голос в телефоне,-
Сколько сладостных гармоний
В этом голосе без тела!
Счастье, шаг твой благосклонный
Не всегда проходит мимо:
Звонче лютни серафима
Ты и в трубке телефонной!
Николай Гумилев
СНОВА АВГУСТ
Посвящается памяти А. А. Ахматовой.
Анна Андреевна очень боялась и не любила месяц август и считала
этот месяц для себя несчастливым, и имела к этому все основания,
поскольку в августе был расстрелян Гумилев, на станции Бернгардтовка, в
августе был арестован ее сын Лев, в августе вышло известное
постановление о журналах "Звезда" и "Ленинград" и т. д. "Кресты" -
ленинградская тюрьма.
Пряжка - район в Ленинграде.
"...а так как мне бумаги не хватило,
я на твоем пишу черновике..."
Анна Ахматова "Поэма без героя"
В той злой тишине, в той неверной,
В тени разведенных мостов,
Ходила она по Шпалерной,
Моталась она у "Крестов".
Ей в тягость? Да нет, ей не в тягость -
Привычно, как росчерк пера,
Вот если бы только не август,
Не чертова эта пора!
Таким же неверно-нелепым *
Был давний тот август, когда
Над черным бернгардтовским небом
Стрельнула, как птица, беда,
И разве не в августе снова,
В еще неотмеренный год,
Осудят мычанием слово,
Последнюю совесть - в расход!
Но это потом, а покуда
Которую ночь - над Невой,
Уже не надеясь на чудо,
А только бы знать, что живой!
И в сумраки вписана четко,
Как вписана в нашу судьбу,
По-царски небрежная челка,
Прилипшая к мокрому лбу.
О, шелест финских сосен,
Награда за труды,
Но вновь приходит осень -
Пора твоей беды!
И август, и как будто
Все то же, как тогда,
И врет мордастый Будда,
Что горе - не беда!
Но вьется, вьется челка
Колечками на лбу,
Уходит в ночь девчонка
Пытать свою судьбу.
Следят, следят из окон
За нею сотни глаз
А ей плевать, что поздно,
Что комендантский час.
По улице бессветной,
Под окрик патрулей,
Идет она бессмертной
Походкою своей.
На праздник и на плаху
Идет она, как ты!
По Пряжке, через Прагу -
Искать свои "Кресты"!
И пусть судачат вздорные соседи,
Пусть кто-то обругает не со зла,
Она домой вернется на рассвете
И никому ни слова - где была...
Но с мокрых пальцев облизнет чернила,
И скажет, примостившись в уголке:
"Прости, но мне бумаги не хватило,
Я на твоем пишу черновике..."
//* Вариант:
// Вот также, наверно, несносен
// Был давний тот август, когда
// У черных бернгардтовских сосен
// Стрельнула, как птица, беда.
Александр Галич
А.А.Ахматовой
Закричат и захлопочут петухи,
загрохочут по проспекту сапоги,
засверкает лошадиный изумруд,
в одночасье современники умрут.
Запоет над переулком флажолет,
захохочет над каналом пистолет,
загремит на подоконнике стекло,
станет в комнате особенно светло.
И помчатся, задевая за кусты,
невидимые солдаты духоты
вдоль подстриженных по-новому аллей,
словно тени яйцевидных кораблей.
Так начнется двадцать первый, золотой,
на тропинке, красным солнцем залитой,
на вопросы и проклятия в ответ,
обволакивая паром этот свет.
Но на Марсовое поле дотемна
Вы придете одинешенька-одна,
в синем платье, как бывало уж не раз,
но навечно без поклонников, без нас.
Только трубочка бумажная в руке,
лишь такси за Вами едет вдалеке,
рядом плещется блестящая вода,
до асфальта провисают провода.
Вы поднимете прекрасное лицо --
громкий смех, как поминальное словцо,
звук неясный на нагревшемся мосту --
на мгновенье взбудоражит пустоту.
Я не видел, не увижу Ваших слез,
не услышу я шуршания колес,
уносящих Вас к заливу, к деревам,
по отечеству без памятника Вам.
В теплой комнате, как помнится, без книг,
без поклонников, но также не для них,
опирая на ладонь свою висок,
Вы напишите о нас наискосок.
Вы промолвите тогда: "О, мой Господь!
этот воздух запустевший - только плоть
дум, оставивших признание свое,
а не новое творение Твое!"
Иосиф Бродский
FairyTale
18.09.2010, 22:08
Когда-нибудь я действительно заберусь на
Солнечный пик, лопатки сведу до хруста,
И все эти строки медленно сменят русло
И потекут не через меня.
Это большая умственная нагрузка.
Мне тотчас перестанет быть так темно и грустно.
И я сяду на пике, пить из горла ламбруско,
Чуть браслетами двухкопеечными звеня.
Как-нибудь проснуться уже, беспечным, пустым и чистым,
Однозначным и вечным, как ландыш или нарцисс там;
Не самим себе бесом – самим себе экзорцистом
В окружении остроумцев и воротил,
А вот чтобы тебе поверили, раз увидев,
Стать, дурного себя за редкий кустарник выдав,
Просто частью многообразья видов.
Аккуратно извлечь из глупой башки тротил,
И не спрашивать консультации у светил,
А чтоб кто-нибудь взял, укутал и приютил.
И одни в кулачок рыдают у аналоя,
У других если песня, значит, про «все былое»,
А ты просто алоэ.
Мыслящее алоэ,
С маленькими зубчиками везде.
И вот та ходит с рожей, будто в дому покойник,
А вот этот ночует в сотнях случайных коек,
А у тебя только кадка и подоконник,
И над каждым домиком
По звезде.
ВераПолозкова
Пленник чужой! Мне чужого не надо,
Я и своих-то устала считать.
Так отчего же такая отрада
Эти вишневые видеть уста?
Пусть он меня и хулит и бесславит,
Слышу в словах его сдавленный стон.
Нет, он меня никогда не заставит
Думать, что страстно в другую влюблен.
И никогда не поверю, что можно
После небесной и тайной любви
Снова смеяться и плакать тревожно
И проклинать поцелуи мои.
Анна Ахматова
Мой нежный враг, в чьи руки отдала
Судьба мои надежды и свершенья,
Я на земле не знаю утешенья,
Как ты на ней могилы не нашла.
Твою красу пучина унесла,
И сам я жертва страшного крушенья.
В моей душе ни света, ни движенья,
Но памяти навеки ты мила.
И если может грубый стих мой ныне
Тебе, моей любви, моей святыне,
Надгробьем стать наперекор судьбе, —
Ты будешь мной прославлена на лире,
И я клянусь: пока есть память в мире,
Он будет эпитафией тебе.
Луис де Камоэнс
http://s004.radikal.ru/i205/1009/92/87c50ad271bb.jpg (http://www.radikal.ru)
«Взглянув на нее, понимаешь, как Россией могла управлять императрица…
Именно ей я обязан лучшими своими человеческими качествами… В ней никогда не было ненависти,
она никого не упрекала, ни с кем не сводила счеты. Она просто могла многому научить.
Смирению, например… Мы говорили буквально обо всем – меньше всего о поэзии…»
Иосиф Бродский
А. А. А.
1
Когда подойдет к изголовью
смотритель приспущенных век,
я вспомню запачканный кровью,
укатанный лыжами снег,
платформу в снегу под часами,
вагоны - зеленым пятном
и длинные финские сани
в сугробах под Вашим окном,
заборы, кустарники, стены
и оспинки гипсовых ваз,
и сосны - для Вас уже тени,
но долго деревья для нас.
2 (явление стиха)
Не жаждал являться до срока,
он медленно шел по земле,
он просто пришел издалека
и молча лежит на столе.
Потом он звучит безучастно
и тает потом в лесу.
И вот, как тропинка с участка,
выводит меня в темноту.
Иосиф Бродский
Поздняя встреча
Встретились случайно,где-то на концерте
То,что было прежде,умерло давно
Ласковые письма в голубом конверте -
Это все забыто ,все погребено
Оба постарели.Он в обычном фраке
И с каким-то горьким,невеселым ртом
А в лице застыли огневые знаки...
А она - печальная с золотым кольцом
Все прошло.Забыто.По дороге к смерти
Путь земной так беден,одинок и сер...
Встретились случайно,где-то на концерте
Он ей поклонился и прошел в партер.
А.Вертинский
Стоит на небе месяц, чуть живой,
Средь облаков струящихся и мелких,
И у дворца угрюмый часовой
Глядит, сердясь, на башенные стрелки.
Идет домой неверная жена,
Ее лицо задумчиво и строго,
А верную в тугих объятьях сна
Сжигает негасимая тревога.
Что мне до них? Семь дней тому назад,
Вздохнувши, я прости сказала миру,
Но душно там, и я пробралась в сад
Взглянуть на звезды и потрогать лиру.
Анна Ахматова
«Взглянув на нее, понимаешь, как Россией могла управлять императрица…
Именно ей я обязан лучшими своими человеческими качествами… В ней никогда не было ненависти,
она никого не упрекала, ни с кем не сводила счеты. Она просто могла многому научить.
Смирению, например… Мы говорили буквально обо всем – меньше всего о поэзии…»
Иосиф Бродский
http://im4-tub.yandex.net/i?id=61192665-07
Глаза безумные твои
И ледяные речи,
И объяснение в любви
Еще до первой встречи.
Анна Ахматова
А ты теперь тяжелый и унылый,
Отрекшийся от славы и мечты,
Но для меня непоправимо милый,
И чем темней, тем трогательней ты.
Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,
Что наяву, не знаешь, что во сне,
Но зелены мучительные очи, -
Покоя, видно, не нашел в вине.
И сердце только скорой смерти просит,
Кляня медлительность судьбы.
Все чаще ветер западный приносит
Твои упреки и твои мольбы.
Но разве я к тебе вернуться смею?
Под бледным небом родины моей
Я только петь и вспоминать умею,
А ты меня и вспоминать не смей.
Так дни идут, печали умножая.
Как за тебя мне Господа молить?
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не мог ее убить.
Анна Ахматова
Не стреляйте в белых лебедей
Не стреляйте в белых лебедей,
В чёрных, люди, тоже не стреляйте,
На живое ствол не направляйте,
Будьте, люди, чуточку добрей
К неприметному из лебедей
И поближе серого узнайте.
Может, в нём, как за волшебной дверцей,
Бьётся сердце цвета янтаря
Светом, лишних слов не говоря,
И любовью греющее сердце
Всех: своих, чужих и иноверцев,
Как уютом в стужу января.
Может, его пепельный наряд
Был надет специально, только чтобы
Не мутился завистью и злобой
Чей-то тусклый чёрно-белый взгляд,
Не блуждал и не смотрел назад,
Не струил уныния микробы.
Тяжело снаружи серым быть,
Если рвётся к небу из-под кожи
Целый мир, на радугу похожий,
Мир, который может ослепить
Или вверх поднять и озарить
Серых взглядом, сердцем толстокожих.
В сером мире места нет цветам,
Топчут их тупые носороги,
По газонам, поперёк дороги
Проходя, стреляют тут и там
По живым, трепещущим крылам,
Что могли бы дать спасенье многим.
Покачнув головки камыша
Серый взмыл, и в солнечном потоке,
Бликанув зарницей на востоке,
Растворилась чистая душа,
Спусковым крючком карандаша
Выпустив мне в сердце эти строки.
Игорь Абакумов
Ты мне не обещан ни жизнью,ни богом,
Ни даже предчувствием тайным моим.
Зачем же в ночи перед темным порогом
Ты медлишь,как будто счастьем томим?
Не выйду,не крикну:"О, будь единым,
До смертного часа будь со сной!"
Я только голосом лебединым
Говорю с неправедною луной.
А.Ахматова
NorthWind
18.09.2010, 23:27
ах натюрморты свалок здесь
поют окурки словно флейты
и на листе газетном весть
еще пророческая тлеет
бутылки стонут еле-еле
о перебитых побратимах
и мы берем билеты к велям
в трамвай луны летящий мимо
всей жизни реквизит лежит
в музеях красочных задворок
и выдаче не подлежит
кому бы как он ни был дорог
Рокпелнис, простите...
АННЕ АХМАТОВОЙ
Мне кажется, я подберу слова,
Похожие на вашу первозданность.
А ошибусь, - мне это трын-трава,
Я все равно с ошибкой не расстанусь.
Я слышу мокрых кровель говорок,
Торцовых плит заглохшие эклоги.
Какой-то город, явный с первых строк,
Растет и отдается в каждом слоге.
Кругом весна, но за город нельзя.
Еще строга заказчица скупая.
Глаза шитьем за лампою слезя,
Горит заря, спины не разгибая.
Вдыхая дали ладожскую гладь,
Спешит к воде, смиряя сил упадок.
С таких гулянок ничего не взять.
Каналы пахнут затхлостью укладок.
По ним ныряет, как пустой орех,
Горячий ветер и колышет веки
Ветвей, и звезд, и фонарей, и вех,
И с моста вдаль глядящей белошвейки.
Бывает глаз по-разному остер,
По-разному бывает образ точен.
Но самой страшной крепости раствор -
Ночная даль под взглядом белой ночи.
Таким я вижу облик ваш и взгляд.
Он мне внушен не тем столбом из соли,
Которым вы пять лет тому назад
Испуг оглядки к рифме прикололи,
Но, исходив от ваших первых книг,
Где крепли прозы пристальной крупицы,
Он и во всех, как искры проводник,
Событья былью заставляет биться.
Борис Пастернак
С угрюмым видом молчаливо
Ты возле зеркала не стой -
Труднее в жизни быть красивым,
А не родиться с красотой.
Открытий много в нашем веке,
Но эта истина проста:
В любом обычном человеке
До срока дремлет красота.
Бог красотою не обидел
Ни мудреца, ни подлеца,
Но красоту души увидеть
Всегда труднее, чем лица.
Увы, но может не растрогать
Лица иного красота,
Когда в душе его нет Бога -
Душа по-прежнему пуста.
Лишь только души раскрывая,
Мы понимаем до конца -
Душа красивою бывает
У некрасивого лица.
Ашуров Н.П.
...пускай во взгляде неизбывна нежность
-предательства болезненная нега...
душа моя
осталась без ночлега,
испытывая сумерек безбрежность.
другим не стать
и некуда уехать,
судьбой моста прикованного к суше,
живу...
свою судьбу разрушив,
обменивая дни на ночи вехоть.
один...
в плену некрасовских уныний,
нащупывая златоустье веры,
ищу пощады...
хоть какой – то меры,
страданию разорванности линий,
моих ладоней...
выглаженных Кем – то,
кто к злому року гонит предрекая...,
не подавая рук когда у края,
ты вдруг назад
попросишься...,
зачем – то...
* * *
Moon
Анна Ахматова
* * *
Но я предупреждаю вас,
Что я живу в последний раз.
Ни ласточкой, ни кленом,
Ни тростником и ни звездой,
Ни родниковою водой,
Ни колокольным звоном —
Не буду я людей смущать
И сны чужие навещать
Неутоленным стоном.
1940
С кровью из клюва,
тёпел и липок,
шеей мотая по краю ведра,
в лодке качается гусь,
будто слиток
чуть черноватого серебра.
Двое летели они вдоль Вилюя.
Первый уложен был влёт,
а другой,
низко летя,
головою рискуя,
кружит над лодкой,
кричит над тайгой:
«Сизый мой брат,
появились мы в мире,
громко свою скорлупу проломя,
но по утрам
тебя первым кормили
мать и отец, а могли бы — меня.
Сизый мой брат,
ты был чуточку синий,
небо похожестью дерзкой дразня.
Я был темней,
и любили гусыни
больше — тебя,
а могли бы — меня.
Сизый мой брат,
возвращаться не труся,
мы улетали с тобой за моря,
но обступали заморские гуси,
первым — тебя,
а могли бы — меня.
Сизый мой брат,
мы и биты и гнуты,
вместе нас ливни хлестали хлестьмя,
только сходила вода почему-то
легче с тебя,
а могла бы — с меня.
Сизый мой брат,
истрепали мы перья.
Люди съедят нас двоих у огня
не потому ль,
что стремленье быть первым
ело тебя,
пожирало меня?
Сизый мой брат,
мы клевались полжизни,
братства, и крыльев, и душ не ценя.
Разве нельзя было нам положиться:
мне — на тебя,
а тебе — на меня?
Сизый мой брат,
я прошу хоть дробины,
зависть мою запоздало кляня,
но в наказанье мне люди убили
первым — тебя, а могли бы —
меня...»
Е.Евтушенко
Да разве можно мыслить плоско,
Когда небесная полоска
Маячит вечно впереди,
Маня: "Иди сюда, иди".
Маячит, голову мороча,
Неизреченное пророча,
Даруя воздух и объем,
Которые по капле пьем
Из голубой бездонной чаши.
Отсюда всё томленье наше,
Неутолённость и печаль.
Попробуй к берегу причаль,
Когда таинственные дали
Постичь идущему не дали
Ни первым чувством, ни шестым,
Что там, за облаком густым.
Лариса Миллер
Нельзя так серьезно к себе относиться.
Себя изводить и с собою носиться,
С собою вести нескончаемый бой,
И в оба глядеть за постылым собой,
Почти задохнувшись, как Рим при Нероне.
Забыть бы себя, как багаж на перроне.
Забыть, потерять на огромной земле
В сплошном многолюдье, в тумане, во мгле.
Легко, невзначай обронить, как монету:
Вот был и не стало. Маячил и нету.
Лариса Миллер
Мемуары, флер и дымка.
Тайна выцветшего снимка.
Дни текли, года летели,
Было все на самом деле
Прозаичнее и жестче,
И циничнее, и проще,
И сложней, и несуразней,
В сотни раз многообразней.
Ну а память любит дымку,
Снимок тот, где все в обнимку.
Там скруглила, там смягчила,
Кое-где слезой смочила,
Кое-где ошиблась в дате,
А в итоге, в результате
Обработки столь коварной
У былого - вид товарный.
Лариса Миллер
serg1969
19.09.2010, 09:15
Luda3010 огромное спасибо за Михаила Розенштейна!!!:good:
Кочевник
Услышишь ли поезд далёкий,
тревожный,
вечерний,
увидишь ли поле в тумане,
в рассвете,
в закате,
и вспомнишь, что сам ты на свете
всего лишь
кочевник,
кочевник, идущий по солнцу и звёздам,
и кстати -
смотри, кто вон тот, неуёмный,
весёлый,
патлатый,
небритый, живущий с дымящей в зубах сигаретой...
да нет, быть не может...
куда ты уходишь?
куда ты
бредёшь по просёлкам неслыханной родины этой?
Дорога. Дорога.
И запах дарёного хлеба,
и водки стопарик,
что нынче привычней
и горше.
Как складно всё вышло,
но как это было нелепо!
Но как это было прекрасно,
о, Господи Боже!
Так значит, сыграем
на струнах натянутых рельсов
попытки мелодий,
бездомных, бездумных, осенних...
Такая судьба.
Заходи.
Отдохни и погрейся.
Хотя бы до завтра.
Сегодня у нас
воскресенье.......
Михаил Розенштейн
А между тем, а между тем,
А между воспаленных тем
И жарких слов о том, об этом
Струится свет. И вечным светом
Озарены и ты и я,
Пропитанные злобой дня.
Лариса Миллер
serg1969
19.09.2010, 09:32
...и море сине-серое с утра,
как будто небо с отблеском железа,
садись в кофейне против волнореза,
и пей свой кофе так же, как вчера.
Садись, поговорим о чепухе,
о новостях, о книгах, о погоде,
что с этой жизнью мы накоротке,
хотя она не начиналась вроде.
А всё, что было - право, пустяки -
любови, войны, заработки, беды,
и от безделья - книжки Кастанеды,
да алкоголь, да кофе и стихи.
Так для чего ты жив? давай, скажи, -
на странном свете - горьком ли? счастливом?
...но чистый росчерк чайки над заливом,
но это море цвета ностальжи...
И это полусонное кафе,
где сыр, маслины, пиво, а под вечер
в закате цвета аутодафе
ты отчего так счастлив, человече?
...у нас творятся странные дела,
вся эта жизнь - туман и суматоха,
Но как тебе светло, как одиноко,
как горестно у этого стола...
Михаил Розенштейн
«Oh, I believe in yesterday»
Beatles
Пели «Yesterday», пели на длинных волнах,
Пели «Yesterday», так упоительно пели
И пылали лучи, что давно догорели,
Пели дивную песню о тех временах,
Полупризрачных тех, где всегда благодать,
Где пылают лучи, никогда не сгорая...
Да хранит наша память подобие рая,
Из которого нас невозможно изгнать.
Лариса Миллер
serg1969
19.09.2010, 09:46
Дожди начала сентября
играют песенку простую -
мол, всё на свете не впустую,
и всё не зря, и всё не зря.
И сероглазая заря
грустит над светлыми холмами,
и всё, что было между нами,
и всё, что не было - не зря...
Любовь, вспорхнувшая на миг
среди судеб неторопливых,
прости нас, грустных и счастливых,
прости нас, грешных и смешных...
Прости нас, глупых и смешных,
пустыми занятых делами,
ты - осенившая крылами
нас - одиноких и немых...
И помню я пока живу -
вот дождь летит, не прерываясь,
и ты глядишь, не отрываясь,
на потемневшую траву.
И тени пляшут по углам
дождя ли, веток...в самом деле -
как мало мы тогда хотели,
как много нужно было нам...
Прости нас, что тебе с того,
что мы по-прежнему бездомны?
...и небеса опять бездонны -
такое нынче волшебство.
Такое нынче волшебство -
туман уходит, тая, тая...
всё та же песенка простая
звучит - и больше ничего....
Михаил Розенштейн
Я вас люблю, мои дожди,
Мои тяжёлые осенние,
Чуть-чуть смешно, чуть-чуть рассеянно
Я вас люблю, мои дожди.
А листья ластятся к стволам,
А тротуары словно зеркало, -
И я плыву по зеркалам,
В которых отражаться некому,
Где как сутулые моржи,
Машины фыркают моторами,
Где вьются рельсы монотонные,
Как серебристые ужи.
Где оборванцы фонари
Бредут шеренгою заляпанной,
И осень огненный парик
Сдирает ливневыми лапами.
Спасибо вам, мои дожди,
Спасибо вам, мои осенние,
За все, что вы во мне посеяли,
Спасибо вам, мои дожди.
В.Егоров
Я прошу, пусть твой голос сегодня молчит.
Невозможно нам рамочной тесностью слова
Передать обнажение нерва живого...
Вновь разлука звонком телефонным кричит!
Помолчим? Я послушаю замкнутость губ,
Еле слышно шумящие волны дыханья...
Зная, чувствуя острую боль расстоянья
В этом мире, который на близость так скуп.
Ты молчишь. Каждым вдохом впуская меня
В то пространство, разбитого надвое сердца,
Против правил, с упорством любви иноверца,
Так отчаянно падая в жадность огня...
Я молчу. Мы в молчании этом близки,
Тишиною повенчаны в это мгновенье.
Я скажу все, но позже... Мне хватит терпенья
Душу сжать под размер стихотворной строки...
http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/1//59/531/59531713_1444377.jpg
Запомненные сны -
Обрывки, междометья,
Покадровый разрез
Потерянного я,
Прошедших без тебя
Моих тысячелетий,
Уставших отрывать
Листы календаря...
Запомненные сны -
Мне оттиском на коже.
Сургучная печать -
На приговор судьбы.
И мимолетность снов
Становится дороже
Рассыпанных по дням
Осколков пустоты.
Запомненные сны -
Страницы наважденья,
Написаны твоей
Невидимой рукой.
Под бархатом ресниц
Мелькают отраженья
Моих волшебных снов,
Навеянных тобой...
Я пишу тебе снова... Совсем не от скуки, поверь,
Просто мокро и холодно в этом моем межсезонье.
Я устала насечки считать на запястьях потерь
и себя же обманывать, их прикрывая ладонью...
Здесь так редко бывает зима, и экзотика – снег
Слишком редко скрывает собою убогость и серость.
Даже время устало, замедлив вселенский свой бег.
Я пишу тебе снова, ругая проклятую смелость,
Пересилив тоску, бесполезность отправив за дверь,
Согревая остывшие пальцы дыханием слова,
Я шепчу себе «Скоро... все кончится… только поверь...»
В межсезонье теряя надежду, пишу тебе снова...
http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/1//59/353/59353891_1644313.jpg
Ты уходишь, уходишь...
Сквозь пальцы – растаявшей льдинкой...
Ты уходишь... Уходишь.
Я вижу, я знаю куда...
Ты бросаешь к ногам –
Не моим -
Голоса-невидимки,
Щедро даришь и море, и песни –
Не мне...
Не беда...
Я живу в этой боли давно...
Просто чуть приоткрытой
Показалась прозрачная, лёгкая, тонкая дверь
В полупризрачный рай –
И душа отозвалась молитвой...
Но другая молитва вплетается в мысли теперь...
Мне не жить без тебя...
Что за глупости, право? Не так ли?
Мне не жить без тебя... Не дышать, не летать...
Что за бредь?
Просто сердце болит...
Ну, так есть и таблетки, и капли...
Может, правильней – так?
Это, знаешь ли, как посмотреть...
Может, правильней ТАК –
Всё на крУги своя возвратится –
И синица в руке, и очаг... и огонь его жив...
Только мне не прожить без полёта...
Свободная птица
Умирает без Неба...
И падает,
Крылья сложив...
Всё правильно... Умом я тоже – «за» -
Она нужна, конечно, между нами,
Нейтральная немая полоса –
Граница меж реальностью и снами.
И твой приказ неслышимый силён:
Нельзя! Опасно! Дальше - ни полшага...
Так отчего ж из тысячи имён
Мне лишь одно мерцающею шпагой,
Сомненьям и печалям вопреки,
Пронзает сердце - тихо и спокойно,
Как ласка убивающей руки,
Как сладкий яд, дарующий покой... Но
Его нектар я пью... Пока позволь
Ещё вдыхать, как воздух, это имя...
И мне не больно – разве это боль?
Куда больнее просто, нелюбимой,
Не знать тебя, не помнить... Не искать
В твоих словах хоть капельку рассвета...
Но натыкаюсь слепо я опять
На полосу нейтральную запрета...
И мне её - увы - не пересечь,
Она магичней замкнутого круга...
О, разреши, Судьба, не зная встреч,
Любить – пусть так, тихонечко – друг друга...
Не оглядывайся на прошлое,
Уходя -
уходи...
По сожжённым мостам заброшенным
Убегают
дожди.
Убегают к лугам нескошенным,
Где синеющий
лес...
Не оглядывайся на прошлое -
Не бывает
чудес...
Спелый колос к меже наклОнится -
и сломается
вдруг...
По остывшим следам - бессонница,
Словно птица
разлук.
На октябрьской листве пожарищем
Полыхает
закат...
Не оглядывайся, пожалуйста -
Не вернуться
назад.
Не откликнется эхо дальнее,
Не надейся,
не жди...
Догорают слова прощальные -
Уходя -
уходи...
http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/1//55/103/55103123_1319768.jpg
Припорошен первой проседью,
снова я иду по осени, -
Надо мной небесной просини
синь-бирюза.
От палитры той радужной
набегают, - ну, надо же! -
Слезы на глаза,
слезы на глаза...
Что ж это со мной? - это
бабье началось лето, -
Бабье расцвело лето
желтым цветом,
В этой желтизне - Боже! -
кто же там стоит, кто же?! -
За день до зимы -
это мы.
А сентябрь - точно ряженый,
в красное тряпьё наряженный,
Отсветом своим оранжевым
нас озарил.
Как по волшебству стало
все золотое и алое -
Будто бы пожар
город охватил!
Это не пожар, - это
бабье началось лето, -
Бабье расцвело лето
желтым цветом,
В этой желтизне - Боже! -
кто же там стоит, кто же?! -
За день до зимы -
это мы.
Подойди ко мне, друг мой нежный,
за день до поры моей снежной, -
Пусть ее мороз неизбежный
ждет у дверей!
Обниму тебя бережно
и шепну тебе: веришь ли, -
Осенью у нас
лето на дворе!
Что ж это у нас? - это
бабье началось лето, -
Бабье расцвело лето
желтым цветом,
В этой желтизне - Боже! -
кто же там стоит, кто же?! -
За день до зимы -
это мы.
В.Егоров
Неважно, ты в какой стране
Отсчитываешь дни и ночи.
Кружится время на стене
А ритм секунд надменно точен.
И притаился календарь
Где все известно про любого -
Когда нас ожидает даль
И небо цвета голубого.
Все остальное – ерунда -
Событья мелкого значенья.
Ты оглянись – летят года,
Как будто легкие мгновенья.
А впереди все меньше лет,
Но лучше позабыть про это...
И пропадет незримый след
От промелькнувшего поэта.
Все будет также как сейчас.
(Наивно думать по-другому)
Мир не изменится без нас,
Ну, зарастет дорога к дому...
http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/1//53/802/53802548_407_kayceeus1.jpg
Мне не нужна женщина.Мне нужна лишь тема,
Чтобы в сердце вспыхнувшем зазвучал напев.
Я могу из падали создавать поэмы,
Я могу из горничных - делать королев.
И в вечернем дансинге,как-то ночью мая,
Где тела сплетенные колыхал джаз-банд,
Я так нежно выдумал Вас,моя простая.
Вас,моя волшебница недалеких стран.
Как поет в хрусталях электричество!
Я влюблен в Вашу тонкую бровь!
Вы танцуете.Ваше Величество
Королева Любовь!
Так в вечернем дансинге,как-то ночью мая,
Где тела сплетенные колыхал джаз-банд,
Я так глупо выдумал Вас,моя простая,
Вас ,моя волшебница недалеких стран.
И души Вашей нищей убожество
Было так тяжело разгадать.
Вы уходите...Ваше Ничтожество
Полукровка...Ошибка опять...
А.Вертинский
* * *
в дверях:
круглая ночь черное яблоко
комбинация из тишины и порога
чешуей обрастает сердце
и уплывает
небо зябнет. Ведро
начинает звонить в колодце
и пальцы горят жидким пламенем
в звездной рубленой хвое
путь перелетных птиц
* * *
когда его проткнула одна из улочек Вецриги
из раны
хлынули гроздья рябины
капли рябины
на брусчатку
лишь умирая он сбросил маску
вишневая косточка ему надгробьем
* * *
так любила что одеяло
от сигарет забытых сгорало
едким дымом нос забивало
так любила что покрывало
нашу любовь огня покрывало
так любила что забывала
то что так нам любить не пристало
* * *
я к тебе приблудился
а ты не замечаешь
сквозь истлевшие листья
сквозь крики чаек
сквозь крики чаек
сквозь многие лица
у всех причалов
я лаю хрипло
подожди меня слышишь
дай к себе приблудиться
в шуме крови прилившей
в истлевших листьях
ЯНИС РОКПЕЛНИС
NorthWind
19.09.2010, 11:13
ногами готически длинными
ногами готически рыжими
сквозь башни из медной тины
по грубым булыжникам
Вецриги младшая дочка
откуда-нибудь из-под Добеле
по влажным каменным кочкам
средь фонарей заколдованных
где древние тени клубятся урчат
она пробегает как отблеск луча
ногами готически длинными
ногами готически рыжими
с лицом из весны
и волосами из осени
Посвященная прочтет.
Янис Рокпелнис. Я так не смогу...
Да, мы с тобой давно уже не те.
Забыты в повседневной суете
слова, когда-то сказанные в ночь,
затерянные в сумраке осеннем..
Но привыкать к душевной нищете
не хочется, хоть мы уже не те..
Мне так тебе хотелось бы помочь!
Но - не сильна в искусстве воскрешений..
Но... может, бригантину починить?
Заштопать парус - есть игла и нить,
И, мачту заменивши на мечту,
отправиться на поиски рассвета...
...и я уже пакую чемодан,
Дождись меня, дружище капитан!
В далеком экзотическом порту
Мы встретимся с тобой. Я верю в это.
Вера Подакина
И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали,
Как земля для двух людей мала,
И что память яростная мучит,
Пытка сильных - огненный недуг! -
И в ночи бездонной сердце учит
Спрашивать: о, где ушедший друг?
А когда, сквозь волны фимиама,
Хор гремит, ликуя и грозя,
Смотрят в душу строго и упрямо
Те же неизбежные глаза.
Анна Ахматова
Her Highness
19.09.2010, 13:10
Ноябрьским днем, когда защищены
от ветра только голые деревья,
а все необнаженное дрожит,
я медленно бреду вдоль колоннады
дворца, чьи стекла чествуют закат
и голубей, слетевшихся гурьбою
к заполненным окурками весам
слепой богини.
Старые часы
показывают правильное время.
Вода бурлит, и облака над парком
не знают толком что им предпринять,
и пропускают по ошибке солнце.
Бродский )
Неважно, ты в какой стране
Отсчитываешь дни и ночи.
Кружится время на стене
А ритм секунд надменно точен.
И притаился календарь
Где все известно про любого -
Когда нас ожидает даль
И небо цвета голубого.
Все остальное – ерунда -
Событья мелкого значенья.
Ты оглянись – летят года,
Как будто легкие мгновенья.
А впереди все меньше лет,
Но лучше позабыть про это...
И пропадет незримый след
От промелькнувшего поэта.
Все будет также как сейчас.
(Наивно думать по-другому)
Мир не изменится без нас,
Ну, зарастет дорога к дому...
http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/1//53/802/53802548_407_kayceeus1.jpg
все очень красивые стихи..:rose:
NorthWind
19.09.2010, 15:07
распаренных часов там запах тает
и циферблата влажное лицо
нам говорило: резвых беглецов
и лошадей Бог хромотой карает
не миг трепещущий но тягостная власть
дней скошенных гниет в корытах наших
и месяц к спинам оводом припавший
кровавой влаги насосется всласть
нам царственные грезились кобылы
конюшен избранных, да ветер прямо в лоб
но жеребята бегали вполсилы
а мы неслись не разбирая троп
так что нам вслед часы ползли уныло
хоть старым клячам не пристал галоп
2
там в коридоре завывает ветер
звенит топор сколачивая клеть
я встал в дверях но никого не встретил
лишь паучок уныло штопал сеть
все узелки давно прогнили в доме
в нем мыши отмечают рождество
детей в нем крестят мертвецов хоронят
и стали вели забывать родство
там паутина оплетает плиты
давно прогнили в доме узелки
но в тех ячейках наши вздохи скрыты
их ободрать не сыщется руки
на паутинках повисают души
как только в очагах огонь потушат
6
летят зеленые секиры
пора начать веревки вить
чтобы ромашек наловить
в гарем владыки полумира
и лист дрожавший на ветру
теперь сердца разит отважно
а птичьи голоса столь влажны
что рыбки мечут в них икру
все будет продолжаться дольше
чем мне глаза залепит снег
кто там следы сумеет волчьи
спугнуть с оледенелых век
где я сосульку со стены
шлифую на бруске луны
Я. Рокпелнис
Сpедь оплывших свечей и вечеpних молитв,
Сpедь военных тpофеев и миpных костpов
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастpоф.
Детям вечно досаден
Их возpаст и быт,-
И дpались мы до ссадин,
До смеpтных обид.
Hо одежды латали
Hам матеpи в сpок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от стpок.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фpаз,
И кpужил наши головы запах боpьбы,
Со стpаниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Пpинимавшие вой,
Тайну слова "пpиказ",
Hазначенье гpаниц,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.
А в кипящих котлах пpежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на pоли пpедателей, тpусов, иуд
В детских игpах своих назначали вpагов.
И злодея следам
Hе давали остыть,
И пpекpаснейших дам
Обещали любить,
И, дpузей успокоив
И ближних любя,
Мы на pоли геpоев
Вводили себя.
Только в гpезы нельзя насовсем убежать:
Кpаткий век у забав - столько боли вокpуг!
Постаpайся ладони у меpтвых pазжать
И оpужье пpинять из натpуженных pук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев,
Что почем, что почем!
Разбеpись, кто ты - тpус
Иль избpанник судьбы,
И попpобуй на вкус
Hастоящей боpьбы.
И когда pядом pухнет изpаненный дpуг,
И над пеpвой потеpей ты взвоешь, скоpбя,
И когда ты без кожи останешься вдpуг
Оттого, что убили его - не тебя,-
Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забpал:
Это - смеpти оскал!
Ложь и зло - погляди,
Как их лица гpубы!
И всегда позади -
Воpонье и гpобы.
Если, путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жаpком бою испытал, что почем,-
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если pуки сложа
Наблюдал свысока,
И в боpьбу не вступил
С подлецом, с палачом,-
Значит, в жизни ты был
Ни пpи чем, ни пpи чем!
mothlight
19.09.2010, 15:55
слёзы дождя...(клеить и рвать)
arbalet
слёзы дождя обветшалыми крышами
тёплые мысли в проветренной комнате
тихо сижу у окна - чтобы слышали
рифмы устало ловлю - чтобы помнили
поздний звонок предпоследним желанием
снова услышать твой голос простуженный
каюсь во многом - особо в раскаяньи
полузабытой любви недосуженной
старые книги разрою и выкину
вытру щеками стекло запотевшее
так неуместно остаться безликими
так неумело кидаться надеждами
но ты осталась одна мне бессонница,
эпиталаму смешав с эпитафией.
с разумом сердце по-прежнему ссорится:
рвать или клеить твои фотографии?
Любовь всех раньше станет смертным прахом.
Смирится гордость, и умолкнет лесть.
Отчаянье, приправленное страхом,
Почти что невозможно перенесть.
Любовь покоряет обманно,
Напевом простым, неискусным.
Еще так недавно-странно
Ты не был седым и грустным.
И когда она улыбалась
В садах твоих, в доме, в поле,
Повсюду тебе казалось,
Что вольный ты и на воле.
Был светел ты, взятый ею
И пивший ее отравы.
Ведь звезды были крупнее,
Ведь пахли иначе травы,
Осенние травы.
Анна Ахматова
mothlight
19.09.2010, 16:00
ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ. Сергей Есенин
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь -
Корабль в плачевном состояньи.
Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был -
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне...
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.
mothlight
19.09.2010, 16:05
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
А Ахматова
NorthWind
19.09.2010, 16:21
Нас не тревожат вели,
Рядом со мной звери,
Любить - не умею,
Совесть продал, где я?
Черти и вели хитрые очень.
Их мир однобок - осень.
Черти и вели злые...Простите,
Рита, Инна, Россия...
Вы попробуйте встаньте,
прошу, не мессия...
Я так хочу Жить и Верить,
Вели, верните силы...
С. Кудрявцев. 18.09.2010. Вам.
Слово "нервный" сравнительно поздно
Появилось у нас в словаре
У некрасовской музы нервозной
В петербургском промозглом дворе.
Даже лошадь нервически скоро
В его желчном трехсложнике шла,
Разночинная пылкая ссора
И в любви его темой была.
Крупный счет от модистки, и слезы,
И больной, истерический смех,
Исторически эти неврозы
Объясняются болью за всех,
Переломным сознаньем и бытом.
Эту нервность, и бледность, и пыл,
Что неведомы сильным и сытым,
Позже в женщинах Чехов ценил,
Меж двух зол это зло выбирая,
Если помните... ветер в полях,
Коврин, Таня, в саду дымовая
Горечь, слезы и черный монах.
А теперь и представить не в силах
Ровной жизни и мирной любви.
Что однажды блеснуло в чернилах,
То навеки осталось в крови.
Всех еще мы не знаем резервов,
Что еще обнаружат, бог весть,
Но спроси нас:- Нельзя ли без нервов?
- Как без нервов, когда они есть!-
Наши ссоры. Проклятые тряпки.
Сколько денег в июне ушло!
- Ты припомнил бы мне еще тапки.
- Ведь девятое только число,-
Это жизнь? Между прочим, и это,
И не самое худшее в ней.
Это жизнь, это душное лето,
Это шорох густых тополей,
Это гулкое хлопанье двери,
Это счастья неприбранный вид,
Это, кроме высоких материй,
То, что мучает всех и роднит.
Александр Кушнер
NorthWind
19.09.2010, 18:01
руководство по обращению с Фортуной
насколько трудно
удерживаться на земном шаре
знают по опыту все
но
как же она столь чудно
стоит на шаре и колесе
с завязанными глазами
Фортуна?
какого ей стоит усилья
к тому же держать не проливая ни капли
в руках еще рог изобилья?
судьба? счастливый случай?
кое-где ее видели
ступающей по воде
и в полуметре над раскаленным
асфальтом в зной кое-где
разные судьбы
разные случаи
не потратьте знакомства с ней втуне
не смейтесь над ней дело серьезное
держитесь поближе к Фортуне!
Марис Чаклайс
Молодая пешеход
19.09.2010, 18:09
Бродский
Воспоминания
Белое небо
крутится надо мною.
Земля серая
тарахтит у меня под ногами.
Слева деревья. Справа
озеро очередное
с каменными берегами,
с деревянными берегами.
Я вытаскиваю, выдергиваю
ноги из болота,
и солнышко освещает меня
маленькими лучами.
Полевой сезон
пятьдесят восьмого года.
Я к Белому морю
медленно пробираюсь.
Реки текут на север.
Ребята бредут -- по пояс -- по рекам.
Белая ночь над нами
легонько брезжит.
Я ищу. Я делаю из себя
человека.
И вот мы находим,
выходим на побережье.
Голубоватый ветер
до нас уже долетает.
Земля переходит в воду
с коротким плеском.
Я поднимаю руки
и голову поднимаю,
и море ко мне приходит
цветом своим белесым.
Кого мы помним,
кого мы сейчас забываем,
чего мы сто'им,
чего мы еще не сто'им;
вот мы стоим у моря,
и облака проплывают,
и наши следы
затягиваются водою.
NorthWind
19.09.2010, 18:18
руководство по обращению с Фортуной
насколько трудно
удерживаться на земном шаре
знают по опыту все
но
как же она столь чудно
стоит на шаре и колесе
с завязанными глазами
Фортуна?
какого ей стоит усилья
к тому же держать не проливая ни капли
в руках еще рог изобилья?
судьба? счастливый случай?
кое-где ее видели
ступающей по воде
и в полуметре над раскаленным
асфальтом в зной кое-где
разные судьбы
разные случаи
не потратьте знакомства с ней втуне
не смейтесь над ней дело серьезное
держитесь поближе к Фортуне!
Марис Чаклайс
Молодая пешеход
19.09.2010, 18:25
Мне говорят, что нужно уезжать.
Да-да. Благодарю. Я собираюсь.
Да-да. Я понимаю. Провожать
не следует. Да, я не потеряюсь.
Ах, что вы говорите -- дальний путь.
Какой-нибудь ближайший полустанок.
Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.
Я вовсе налегке. Без чемоданов.
Да-да. Пора идти. Благодарю.
Да-да. Пора. И каждый понимает.
Безрадостную зимнюю зарю
над родиной деревья поднимают.
Все кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать -- и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.
Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:
к окошку запотевшему приникну
и над рекой, которую любил,
я расплачусь и лодочника крикну.
(Все кончено. Теперь я не спешу.
Езжай назад спокойно, ради Бога.
Я в небо погляжу и подышу
холодным ветром берега другого.)
Ну, вот и долгожданный переезд.
Кати назад, не чувствуя печали.
Когда войдешь на родине в подъезд,
я к берегу пологому причалю.
Бродский
cote d'Ivoire
19.09.2010, 18:44
Опять сентябрь. Короткий промежуток
Меж двух дождей. Как тихо в сентябре!
В такие дни, не опасаясь шуток,
Мы всё грустим о правде и добре.
В такие дни все равно одиноки.
Кто без семьи и кто еще в семье...
Высокий мальчик в школе на уроке
Впервые так согнулся на скамье.
Старик острее помнит о прошедшем,
О, если б можно сызнова начать
И объяснить, что он был сумасшедшим...
Но лучше скомкать все и замолчать.
А в поле сырость, сумерки, безмолвье,
Следы колес, покинутый шалаш...
Убогим — хлеба, для больных — здоровье
И миру — мир Ты никогда не дашь.
Анатолий Штейгер (1907-1944)
blagoroden_don
19.09.2010, 18:54
Нотный стан по-над дорогой
Меж столбов провис отлого,
За ночь побелел:
Ночью зимней,ночью синей,
Словно в сказке,хрупкий иней
Провода одел.
Убран нотный стан душистый
Влагой мерзлой и пушистой,
Словно серебром.
Но неслышных звуков чудо
Не означено покуда
Нотами на нем.
Воробьи над ним летают,
Воронье под ним гуляет-
Прямо птичья рать.
Воробью ли знать бемоли?
Может ли ворона,что ли,
Ноты понимать?
Вот бы минули метели!
Дрозд и зяблик прилетели!
О любовь моя!
Будет эта ночь бессонной,
Ноты в трубке телефонной
Буду слушать я.
Перевод И.Бочкаревой
mothlight
19.09.2010, 19:03
К. Р. (великий князь Константин Константинович)
ЛЕТОМ
Давно черемуха завяла,
И на сирени средь садов
Уж не качались опахала
Благоухающих цветов.
По длинным жердям хмель зеленый
Вился высокою стеной,
И рдели пышные пионы,
Нагнувшись низко над травой.
Гляделись звезды золотые
В струи прозрачные реки,
И словно очи голубые
Во ржи синели васильки.
Мы дождались средины лета,
Но вешних дней мне было жаль,
И с этой радостью расцвета
Прокралась в душу мне печаль.
Лишиться вновь мне страшно стало
Всего, чем жизнь так хороша,
Чего так долго сердце ждало,
Чего так жаждала душа!
Красное Село
14 июля 1888
Лиса Алиса
19.09.2010, 19:26
никогда не кажется, что легко.
осторожно дуешь на молоко,
обжигаясь, пьешь ледяную воду.
вымеряешь каждый свой жест и шаг,
и свобода сладко поет в ушах...
но опять - обступят, замельтешат,
и осалит кто-то, и крикнет: "вода!"
и другого качества станет воздух.
и забудешь сразу же, как дышать.
вспоминай, смиряйся, ищи, лови.
это детский взрослый язык любви.
это первый вечер от сотворенья.
это море вышло из ручейков
и вспороло твердь ледяных оков.
ты влипаешь в глупые повторенья,
словно новогодний андрей мягков,
но еще ухабистей и бодрее,
потому что фильм у тебя таков.
настигай добычу в углу, в пыли,
в темноте, на самом краю земли
(детский "домик" и древняя вонь фекалий).
убираешь пряди с сырого лба,
прижимая палец к ее губам,
это салки, праздник, игра, судьба.
это так положено, чтоб искали,
чтобы, обаукавшись, не нашли.
тишина. охотники далеко.
только жилка мечется под рукой,
как птенец, подобранный под ольхой,
слышишь - бьется, бьется за тонкой кожей.
холодеешь, встрепан и бестолков,
шевелишь губами - но ни-ка-ко...
никакого звука из них не сложишь.
никогда не кажется, что легко,
но сейчас не кажется - Боже, Боже.
ты-то думал - может быть, пронесет.
но не пронесло. и накрыло. все.
ни пути обратного, ни ответа.
потому что перешагнул черту,
за которой всмотришься в темноту,
а она взрывается новым светом,
видным только тебе, только миг и тут.
Ася Анистратенко
Анинские ночи
Оставь в покое ожерелье.
Ночного ветра канонада
гудит над нашею постелью,
как Альбенисова соната.
Алмазом месяц разрезает
стекло.Свеча из парафина
горит,и на постель свисает
паук - подобьем балдахина.
И ночи саксофон прекрасный
звенит,высок и необыден.
И польских дней абсурд ужасный
во тьме не так уж очевиден.
И опахалом безграничным,
украшенным узором птичьим,
узором,отлетевшим прочь,
на Арапченком машет чудный
с серьгою в ухе изумрудной...
И это - ночь.
Константа Идельфонс Галчинский
Перевод И. Бродского
Маленькие кинозалы.
В сильной тоске ,в печали
лучше всего укрыться
в маленьком кинозале,
с плюшевым креслом слиться.
Снаружи ветер колышет
листья,и тени кружат,
прикрывая афиши
причудливой сетью кружев.
А дальше,блестя глазами,
шнурки,грильяж,папироски
высокими голосами
предлагают подростки.
О!Стемнело.Усталый
месяц вытянул руки.
Маленькие кинозалы
прекрасны в тоске,в разлуке.
Кассирша с прядью волнистой
в будке царит золотой.
Билет покупаешь и входишь
в сумрак,где фильм поет.
Шумит кинолес блестящий,
пальмовый,настоящий,
и в луче серебристом
дым сигарет снует.
Как славно здесь притулиться,
скрыться от непогоды,
с плюшевым креслом слиться
и умолкнуть на годы.
Плещет в сердце бездомном
река в серебристом свете.
Дремлешь в том зале темном
любовным письмом в конверте.
"Ты - как звезда над бором.
Ложусь я в постель пустую.
Где тот мост,на котором
встретимся вновь ?
Целую."
Выходишь грустен,туманен,
заарка - заэкранен,
бредешь пустырем и шепчешь:
тут бы и кончить дни.
В кинозалах случайных,
это - царство печальных.
В них так просто забыться.
Как прекрасны они.
Константа Идельфонс Галчинский
Перевод И. Бродского
Лиса Алиса
19.09.2010, 19:48
Это когда
Это, когда вместо перины — гравий, это, когда вместо объятий — плети.
Это, когда нежную душу брали, рвали, смеясь, грязные злые дети.
Или игра, или дурная шутка, или Земля вертится еле-еле.
Это, когда станет немного жутко жить и дышать в собственном рваном теле.
Или зашить, долго лечить и нянчить и привыкать к выдуманным движеньям.
Это, когда видишь, что всё иначе, что не всегда верующий блажен. Я
сделаю шаг, выплюну наземь горе, сделаю шаг, часто меняя лица.
Это, когда сердце застряло в горле, это, когда сердце забыло биться.
Бесится боль венами-кружевами, ночь коготком шкрябает по пластинке.
Это, когда вроде еще живая, но вместо рук — две угловатых льдинки.
Это, когда после холодных клеток мчишься наверх, чтобы как можно выше.
Это, когда жизнь календарным летом рвется к концу, зная, что время вышло.
Кристина Эбауэр
mothlight
19.09.2010, 19:48
Там жизнь длинней и звёзды ближе,
Там, с поздней ночи до утра,
Меж Петербургом и Парижем
Натянут поднебесный трап.
Где мы идём с тобой навстречу
Друг другу в полуночной мгле,
Где каждый шаг увековечен
Рожденьем чуда на земле,
Где души шепчутся в потёмках,
Взлетая с райского крыльца,
И приземляются негромко
На крышу Зимнего дворца,
Где бродит тень РэмбО,
И Сартра
Звучит глухой речетатив,
Там оживает дух Монмартра,
В Неву ладони опустив..
Гостей из прошлого встречая,
Там светится луны торшер,
Там до утра за чашкой чая
Сидит с Тургеневым Вольтер.
И там, где оживает вечность,
Гуляя в сонном неглиже,
Мне хочется – пускай на вечер -
Зажечь Париж в твоей душе..
Ольга Олгерт
ОТРЫВОК ИЗ МАЛЕНЬКОЙ ПОЭМЫ О ПУШКИНЕ
Он — ей
(Ноябрь 1823 года, Одесса)
Я не хочу Вас оскорбить письмом.
Я глуп (зачеркнуто)... Я так неловок
(зачеркнуто)... Я оскудел умом.
Не молод я (зачеркнуто)... Я молод,
но Ваш отъезд к печальному концу
судьбы приравниваю. Сердцу тесно
(зачеркнуто)... Кокетство Вам к лицу
(зачеркнуто)... Вам не к лицу кокетство.
Когда я вижу Вас, я всякий раз
смешон, подавлен, неумён, но верьте
тому, что я (зачеркнуто)... что Вас,
о, как я Вас (зачеркнуто навеки)...
Белла Ахмадулина
1973
NorthWind
19.09.2010, 19:51
издеваешься...
NorthWind
19.09.2010, 19:55
грянуло утро сдвинулась сцена и кто-то
похлопывал по плечу распахнулись ворота
играли люди мышцы играли весь организм
но и людьми играли
сама по себе пировала жизнь
замерз соловей скукожились купы роз
прямые ветры перепутали магистрали
у одного — одна
у других — десяток отчизн
сама по себе пирует жизнь
через ноздри и легкие дистанцию продохнув
мы чокнемся колокольчиками звеня
ко мне от тебя к тебе от меня
сама по себе запирует жизнь
И не скажу кто, Лиза, Вам...
Лиса Алиса
19.09.2010, 19:57
С утра опять стоять в углу, перебирая жизнь в картинках, одной ногой на дне ботинка, другой-на каменном полу. Холодном, как вчерашний день, как ты, когда звонишь ночами и сообщаешь так печально, что не придешь, что много дел.
КАРТИНКА ПЕРВАЯ. Я жду. Внутри психует дикий ящер, и мир такой ненастоящий -должно быть, скептики в роду.И после длительной войны любовь поникнет с белым флагом, пойдет желать другому блага, а мы уже не влюблены..
ВТОРАЯ: Я пишу письмо, и слезы в ручке вместо пасты, и сердце бьется слишком часто, и голос скрученный зимой.Пишу, что вроде все прошло, живу как прежде, все нормально. И снимок твой ношу в кармане, где так забавно хмуришь лоб..
КАРТИНКА ТРЕТЬЯ. Я учусь.Хожу на пары (черт бы с ними!) и жду, что сердце бунт поднимет, что возмутится...хоть чуть-чуть! Что будет плакать втихаря, встряхнет измученное тело и крикнет то, что так хотелось, забив на все, что говорят..
А на ЧЕТВЕРТОЙ шесть часов, и ящер чешет на латыни, и кофе с тихим вздохом стынет, вбирая боль нерусских слов. И если уж пришел, изволь сидеть неслышно и не трогать. Я помню все, а это много и ты давно уже не *свой*. Давно забыт, да и вообще..Зачем ты снова шлешь букеты? А может, я сдружилась с кем-то? И что, что нет мужских вещей!
КАРТИНКА ПЯТАЯ. Ушел. Трюмо опять звенит ключами.Вздохнуть, пойти поставить чайник - не больно, значит, хорошо. Темно.Мигают фонари.Все, как хотела. Пахнет снегом. И в три утра заняться бегом, забыв про все под дикий ритм. И я не жалуюсь, отметь! Зачем страдать, когда терпимо, когда бежишь, а мысли мимо и под тобой земная твердь.
ШЕСТАЯ. Кажется, покой. Прийти домой, забраться в свитер и пореветь..А вы смотрите! Я слез не прячу под рукой. Я не грущу, таков итог, и в ожиданьи главный принцип - искать во всех прекрасных принцев, иначе горестно потом, иначе все сгорит внутри: и боль, и мир непрочный ветхий..Как на костре сгорают ветки, как жизнь в агонии горит..
КАРТИНКА СЕМЬ. Совсем легко.Хорош курить - бросаю пачку. И ящер мой впадает в спячку на пару лет или веков.И больше некому шипеть, беситься, пламя изрыгая. Пускай поспит усталый гаер, ненужный публике теперь.
А ЗА ОКНОМ СВЕТЛО УЖЕ. СТОЮ В УГЛУ И РВУ КАРТИНКИ... ОДНОЙ НОГОЙ НА ДНЕ БОТИНКА, ДРУГОЙ - НА СОБСТВЕННОЙ ДУШЕ.
Кристина Эбауэр
Мне на плечо сегодня села стрекоза,
Я на нее глядел, должно быть, с полчаса,
И полчаса — она глядела на меня,
Тихонько лапками суча и семеня.
Я с ней по Невскому прошел, зашел в кафе,
Оттуда вышел я немного подшофе,
Она не бросила меня, помилуй бог,
Глядела пристально, сменив лишь позу ног.
Нечто невнятное влекло ее ко мне,
Должно быть, что-то, привнесенное извне,
Какой-то запах, или спектр волновой,
Или сиянье над моею головой.
Я дал конфету ей — смутилась, не взяла,
Ее четыре полупризрачных крыла,
Обозначая благодарность и отказ,
Качнулись медленно и робко пару раз.
Что делать с нею? Отнести ее домой?
Но, вероятно, это ей решать самой.
Просить меня оставить? Но она
Как бы отсутствует, в себя погружена.
Да, способ есть простой прогнать ее с плеча:
Им повести слегка и вздрогнуть сгоряча,
Но вдруг я так необходим ей, что она
Подобным жестом будет сверхпотрясена?
...Сиди, убогая! Войди со мной в метро,
Проедь бесплатно, улыбнувшись мне хитро,
Кати на дачу ты со мною, или в бар,
В немой взаимности — мы лучшая из пар,
Когда расстаться нам — решишь ты все сама,
Быть может, нас с тобою разлучит зима
Или внезапное решение,
Тогда
Рубашку скину я, быть может — навсегда.
СЕРГЕЙ ВОЛЬФ
(1935-2005)
mothlight
19.09.2010, 20:19
Где души ландышей звенят,
И оживает бог цветочный,
Ты погружаешься в меня
На глубину апрельской ночи,
Сорвав во тьме горячий плод,
Ты улыбаешься невинно,
И губ моих цветочный мёд
Ты переносишь на картины,
Где обнажённость слов и чувств
Дрожит на пламенных ресницах,
Где я в твой разум постучусь,
Примерив крылья райской птицы,
И будут длиться в облаках
во тьму летящие мгновенья,
Где жаждет лилия соска
Огня твоих прикосновений,
Где слышен гроз полночный гул,
И тают сны небесных прерий,
Где стон слетает с мятных губ
И я роняю в небо перья.
Ольга Олгерт
__________________
mothlight
19.09.2010, 20:22
Там ночь сойдёт с июньского крыльца,
И будет длиться звёздное звучанье,
Там каменные львы, с глухим рычаньем
Уснувшим рекам отдадут сердца.
Слепой фонарь заточит острый клюв,
И ты пойдёшь сквозь питерскую полночь.
Фонтанка и Нева тебя не помнят,
Львы съесть тебя хотят.
А я люблю.
Где тополь твой окажется в снегу
Пуховом, называя сны пустыми,
Нева с Фонтанкой день твой не покинут,
Львы тоже не уйдут.
А я могу.
Пусть белой ночи белая свеча
Сгорит в огне вселенской круговерти,
Фонтанка и Нева впадут в бессмертье.
Львы вечность будут жить.
А я – сейчас.
Ольга Олгерт
Пиши мне чаще – кажется, скучаю…
Захлопнул день… И дверью прищемил
Улыбку солнца… Комнатной печалью
Накормлен вдоволь. Как же мне не мил
Мой каждый вздох. И я уже случаен.
В подтексте глаз читается слеза.
Пиши мне письма – это утешает.
Я всё равно читать их завязал.
Пиши любовь – я чувствую и верю,
Что это бог, которым пренебрёг…
Спасает роль – играя лицемера,
Пока живу. А жизнь и есть предлог
Моей тоски. До бешенства безмерной.
Примерив ночь, уже не нужен свет.
Пиши мне страсть – как будто в самый первый…
В последний раз сумей меня согреть.
Пиши весну – она проходит мимо.
И в мантрах улиц слышится зима.
Мой юго-север гордо назван миром –
Дешёвый трюк… Как хочется внимать
Твоим словам, в которых трепет мая…
И запах счастья где-то между строк…
Прошу, пиши! Прости, что не читаю –
Хватает знать, что я не одинок.
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне…
Закончатся дела, поездки, встречи…
Замрёт душа, как бабочка в огне –
И ничего от грусти не излечит…
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне…
Рассвет угрюмый выстудит все звуки…
Застынет дождь слезами на окне –
И сдавят сердце горестные муки…
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне…
И лето вдруг покажется зимою…
И холод – тонкой струйкой по спине –
И боль потерь – свинцовой серой мглою…
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне…
Рассыплется мечта в хрусталь бездушный…
И с каждым мигом будет всё больней
Царапать память нежностью ненужной…
Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне…
Закончатся дела, поездки, встречи…
И в жуткой нестерпимой тишине
Ты вдруг захочешь сделать вздох… а нечем…
Выжжено. Втоптано. Смято. Расколото.
Стылый сквозняк лимитирует помыслы.
Выстлано небо для битвы, и скоро ты
ляжешь навек в чахлой ивовой поросли.
Ляжешь один. Я беспомощным зрителем
вмёрзну лицом в плащ Властителя Холода.
Сорок ступеней до звёздной обители.
Сорок шагов от вселенского Ворота.
Как и зачем я был выбран наследником?
Слаб я и телом и духом для Истины.
Шёл за тобой, шёл для боя последнего.
Небо не приняло жертвы бессмысленной.
Я по следам твоим тайными тропами
выйду, измученный хлябями ржавыми.
Душу вернут мне руины акрополя.
Снег забинтует ожоги кровавые.
Взглядом прищуренным, с мерками новыми,
небо посмотрит на мир искалеченный.
Хочешь, возьми моё сердце бескровое…
Только любовь…предложить больше нечего…
Безумье - и благоразумье,
Позор - и честь,
Все, что наводит на раздумье,
Все слишком есть -
Во мне. - Все каторжные страсти
Свились в одну! -
Так в волосах моих - все масти
Ведут войну!
Я знаю весь любовный шепот,
- Ах, наизусть! -
- Мой двадцатидвухлетний опыт -
Сплошная грусть!
Но облик мой - невинно розов,
- Что ни скажи! -
Я виртуоз из виртуозов
В искусстве лжи.
В ней, запускаемой как мячик
- Ловимый вновь! -
Моих прабабушек-полячек
Сказалась кровь.
Лгу оттого, что по кладбищам
Трава растет,
Лгу оттого, что по кладбищам
Метель метет...
От скрипки - от автомобиля -
Шелков, огня...
От пытки, что не все любили
Одну меня!
От боли, что не я - невеста
У жениха...
От жеста и стиха - для жеста
И для стиха!
От нежного боа на шее...
И как могу
Не лгать, - раз голос мой нежнее, -
Когда я лгу...
Цветаева Марина
3 января 1915
Я, верно, был упрямей всех.
Не слушал клеветы
И не считал по пальцам тех,
Кто звал тебя на «ты».
Я, верно, был честней других,
Моложе, может быть,
Я не хотел грехов твоих
Прощать или судить.
Я девочкой тебя не звал,
Не рвал с тобой цветы,
В твоих глазах я не искал
Девичьей чистоты.
Я не жалел, что ты во сне
Годами не ждала,
Что ты не девочкой ко мне,
А женщиной пришла.
Я знал, честней бесстыдных снов,
Лукавых слов честней
Нас приютивший на ночь кров,
Прямой язык страстей.
И если будет суждено
Тебя мне удержать,
Не потому, что не дано
Тебе других узнать.
Не потому, что я — пока,
А лучше — не нашлось,
Не потому, что ты робка,
И так уж повелось...
Нет, если будет суждено
Тебя мне удержать,
Тебя не буду все равно
Я девочкою звать.
И встречусь я в твоих глазах
Не с голубой, пустой,
А с женской, в горе и страстях
Рожденной чистотой.
Не с чистотой закрытых глаз,
Неведеньем детей,
А с чистотою женских ласк,
Бессонницей ночей...
Будь хоть бедой в моей судьбе,
Но кто б нас ни судил,
Я сам пожизненно к тебе
Себя приговорил.
Откуда такая нежность?
Не первые — эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.
Всходили и гасли звезды,
Откуда такая нежность?—
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Еще не такие гимны
Я слушала ночью темной,
Венчаемая — о нежность!—
На самой груди певца.
Откуда такая нежность,
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами — нет длинней?
Марина Цветаева
:::
Путешествие, задуманное как полёт
небольшого шмеля над не слишком
большой дорогой. В поле крыш –
гречишные вензеля, по утрам
омлет, вечером вера в Бога.
С каждой из полосок дорожных метин,
с каждой из плетей тумана каплет
более чем осторожный воск
бессмертия на податливый
скелет меридиана.
Собственно говоря, это всегда
так тут. Время на якоре.
Поезда не идут.
:::
Ров. Стена.
Родимые пятна
брошенных сетей
в одном из кратеров
междуречья.
И белизна соборов
тайного города
невероятна,
когда по карте
сокровенных путей
вывожу караван навстречу.
Кто примет мой груз?
Паче чаяния,
даст кров и ручей?
Отчаяние сменяет отчаяние
в отсутствие звука шагов
и звона ключей.
Горьким запахом радует бриз.
Створки раковин падают вниз.
:::
...что-то большое,
крепкое и безнадёжное,
как вывороченные с корнем дубы,
которые я вспоминаю,
чтобы удержаться,
думая о тебе, –
как я вспоминаю
тебя, –
среди этих огней, –
чтобы удержаться.
:::
Руны над пустынной дорожкой,
упирающейся в жесты рук.
Вода земле нашёптывает
понарошку: друг.
У меня воздух
на линии огня.
И когда входишь, скидывая штаны,
в слепящее нечто, лишь терпение
помогает снять с языка
лишнюю сладость.
Леденящая ясность на лоне сосуда,
наполненного жидким огнём, –
твой – считай, что хочешь – рок,
или упрёк, или урок...
Волны тонут, словно отара, овца за овцой.
Вырезанные сердца прорастают, как маки на склонах.
Сергей Морейно
:::
Как пьется текила белая,
так с тобой говорит земля
необретенная.
И у всех твоих бед
один ответ, вернее, вопрос –
помнит ли меня тот журавль,
что видел меня на опушке?
Ай, кактусовая канджа!
Серебро луны над золотом песка.
Гонцы расстреляны,
узелковое письмо не дойдет.
:::
Тут туман так крут, что его извивы
застывают, превращаясь в отроги.
Как-то окончательно сиротливы,
мы пугаем его отродий.
И они бредут по ночным болотам
в поисках таких же других отребий.
Я ищу тебя, своего пилота,
бросившего на мель мой легкий жребий.
Сергей Морейно
: : :
Из подкорок и из сердец
тянутся стебли ночи,
и слово, брошенное косой,
клонит их в жизнь.
Так же немы,
веем мы миру навстречу:
наши взгляды,
сливаясь в поисках утешенья,
ощупывают друг друга,
спеша на неясный зов.
Безвольно
в моих зрачках затихают твои зрачки,
блуждая,
я подношу к губам твое сердце,
ты к своим подносишь сердце мое:
то, что мы выпьем сейчас,
умерит жажду часов;
то, чем мы станем сейчас,
дарует времени дни.
По вкусу ли мы ему?
Ни проблеска и ни звука
между нами, и речи об этом нет.
О стебли, вы стебли.
Вы стебли ночи.
П.Целан
Перевел с немецкого Сергей Морейно
ГОДЫ ОТ ТЕБЯ КО МНЕ
Вновь волосы вьются твои, едва я заплачу. Голубизной своих глаз
ты насыщаешь трапезу нашей любви: постель между летом и осенью.
Мы пьем настоянное до нас, но ни мной, ни тобой и ни третьим:
мы припадаем к последнему и опустевшему.
Мы видим себя в зеркалах пучины морской и набрасываемся на еду:
ночь это ночь, она начинается утром
и кладет меня рядом с тобой.
СЕРЕНАДА
Потоки дымной воды исторглись из небесных пещер;
ты окунаешь в нее лицо, покуда не улетит ресница.
Но в твоих глазах остается холодный блеск, я срываю с себя свое
платье:
волна в зеркалах поднимает тебя ко мне, и ты требуешь вымпел...
Ах, твои пряди каштановоржавы, так же светло твое тело –
веки дрожат, розовея, как шатер над снежной равниной:
я не кладу в него свое бородатое сердце, весной не зеленеет
кустарник.
молчанья.
Пауль Целан
Перевел с немецкого Сергей Морейно
Вечерняя комната
Я говорю сейчас словами теми,
Что только раз рождаются в душе,
Жужжит пчела на белой хризантеме,
Так душно пахнет старое саше.
И комната, где окна слишком узки,
Хранит любовь и помнит старину,
А над кроватью надпись по-французски
Гласит: "Seigneur, ayez pitie de nous"
Ты сказки давней горестных заметок,
Душа моя, не тронь и не ищи...
Смотрю, блестящих севрских статуэток
Померкли глянцевитые плащи.
Последний луч, и желтый и тяжелый,
Застыл в букете ярких георгин,
И как во сне я слышу звук виолы
И редкие аккорды клавесин.
Анна Ахматова
Что тебе рассказать? Как в рассветную дымку гляжу,
И рисую твой образ размашистой кистью восхода...
Как надежды с мечтами узлами морскими вяжу,
Чтоб меня не манили волнующей страстью к полетам...
Как держу телефонную трубку часами в руке,
Заклиная ее разразиться единственной песней...
Как обиды презрев, воспаряет любовь налегке,
В мир фантазий, где мы с тобой счастливы полностью вместе...
Что тебе рассказать? Про раздумья о жизни в ночи...
И сердечные слезы, звенящие лунной сонатой...
Про две тени от пламени в прошлом сгоревшей свечи,
И про дни, что пропахли отваром пустырника с мятой...
Слишком много подробностей в мире простых величин...
Чтоб любовь передать не придумали точные фразы...
Позвони... Мы взаимно с тобой пять минут помолчим,
Потому что молчанье сильнее возможных рассказов...
- Вы даже представить не можете, какой расцвет поэзии ожидает Россию
- Ну, а кто, какие поэты,как вы считаете?
- Бродский
- А еще кто?
- Бродский. Разве этого недостаточно?
из разговора с Анной Ахматовой
Время подсчета цыплят ястребом; скирд в тумане,
мелочи, обжигающей пальцы, звеня в кармане;
северных рек, чья волна, замерзая в устье,
вспоминает истоки, южное захолустье
и на миг согревается. Время коротких суток,
снимаемого плаща, разбухших ботинок, судорог
в желудке от желтой вареной брюквы;
сильного ветра, треплющего хоругви
листолюбивого воинства. Пора, когда дело терпит,
дни на одно лицо, как Ивановы-братья,
и кору задирает жадный, бесстыдный трепет
пальцев. Чем больше пальцев, тем меньше платья.
Иосиф Бродский
Ты мастер пауз, шокотерапии.
Молчание оценивать смешно.
А знаки судеб видят и слепые,
Их просто игнорировать грешно.
Сегодняшняя пауза – звоночек.
Подумать, оправдаться, изменить.
Любое безответие порочно.
Терзаешься: помиловать? Казнить?
Молчанье – демонстрация, уловка,
А выбранная тактика – твой пресс.
Планируется завтра забастовка?
А после целый стачечный процесс?
А в памяти примеры есть простые:
Не золото – молчание, а враг.
И войны начинались мировые
От паузы, расцененной не так...
Ты поверь, не змеиное острое жало,
А тоска мою выпила кровь.
В белом поле я тихою девушкой стала,
Птичьим голосом кличу любовь.
И давно мне закрыта дорога иная,
Мой царевич в высоком кремле.
Обману ли его, обману ли? - Не знаю!
Только ложью живу на земле.
Не забыть, как пришел он со мною проститься.
Я не плакала: это судьба.
Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться,
Но бессильна моя ворожба.
Оттого ль его сон безмятежен и мирен,
Что я здесь у закрытых ворот,
Иль уже светлоокая, нежная Сирин
Над царевичем песню поет?
Анна Ахматова
Над головой такая синь.
Ты не покинешь? Не покинь
Меня, мелодия родная.
Мне надо знать, что не одна я,
Что музыка звучит во мне,
Чтоб после зазвучать вовне.
Лариса Миллер
Бабочка
I
Сказать, что ты мертва?
Но ты жила лишь сутки.
Как много грусти в шутке
Творца! едва
могу произнести
"жила" -- единство даты
рожденья и когда ты
в моей горсти
рассыпалась, меня
смущает вычесть
одно из двух количеств
в пределах дня.
II
Затем, что дни для нас --
ничто. Всего лишь
ничто. Их не приколешь,
и пищей глаз
не сделаешь: они
на фоне белом,
не обладая телом
незримы. Дни,
они как ты; верней,
что может весить
уменьшенный раз в десять
один из дней?
III
Сказать, что вовсе нет
тебя? Но что же
в руке моей так схоже
с тобой? и цвет --
не плод небытия.
По чьей подсказке
и так кладутся краски?
Навряд ли я,
бормочущий комок
слов, чуждых цвету,
вообразить бы эту
палитру смог.
IV
На крылышках твоих
зрачки, ресницы --
красавицы ли, птицы --
обрывки чьих,
скажи мне, это лиц,
портрет летучий?
Каких, скажи, твой случай
частиц, крупиц
являет натюрморт:
вещей, плодов ли?
и даже рыбной ловли
трофей простерт.
V
Возможно, ты -- пейзаж,
и, взявши лупу,
я обнаружу группу
нимф, пляску, пляж.
Светло ли там, как днем?
иль там уныло,
как ночью? и светило
какое в нем
взошло на небосклон?
чьи в нем фигуры?
Скажи, с какой натуры
был сделан он?
VI
Я думаю, что ты --
и то, и это:
звезды, лица, предмета
в тебе черты.
Кто был тот ювелир,
что бровь не хмуря,
нанес в миниатюре
на них тот мир,
что сводит нас с ума,
берет нас в клещи,
где ты, как мысль о вещи,
мы -- вещь сама?
VII
Скажи, зачем узор
такой был даден
тебе всего лишь на день
в краю озер,
чья амальгама впрок
хранит пространство?
А ты -- лишает шанса
столь краткий срок
попасть в сачок,
затрепетать в ладони,
в момент погони
пленить зрачок.
VIII
Ты не ответишь мне
не по причине
застенчивости и не
со зла, и не
затем, что ты мертва.
Жива, мертва ли --
но каждой Божьей твари
как знак родства
дарован голос для
общенья, пенья:
продления мгновенья,
минуты, дня.
IX
А ты -- ты лишена
сего залога.
Но, рассуждая строго,
так лучше: на
кой ляд быть у небес
в долгу, в реестре.
Не сокрушайся ж, если
твой век, твой вес
достойны немоты:
звук -- тоже бремя.
Бесплотнее, чем время,
беззвучней ты.
X
Не ощущая, не
дожив до страха,
ты вьешься легче праха
над клумбой, вне
похожих на тюрьму
с ее удушьем
минувшего с грядущим,
и потому,
когда летишь на луг,
желая корму,
преобретает форму
сам воздух вдруг.
XI
Так делает перо,
скользя по глади
расчерченной тетради,
не зная про
судьбу своей строки,
где мудрость, ересь
смешались, но доверясь
толчкам руки,
в чьих пальцах бьется речь
вполне немая,
не пыль с цветка снимая,
но тяжесть с плеч.
XII
Такая красота
и срок столь краткий,
соединясь, догадкой
кривят уста:
не высказать ясней,
что в самом деле
мир создан был без цели,
а если с ней,
то цель -- не мы.
Друг-энтомолог,
для света нет иголок
и нет для тьмы.
XIII
Сказать тебе "Прощай",
как форме суток?
Есть люди, чей рассудок
стрижет лишай
забвенья; но взгляни:
тому виною
лишь то, что за спиною
у них не дни
с постелью на двоих,
не сны дремучи,
не прошлое -- но тучи
сестер твоих!
XIV
Ты лучше, чем Ничто.
Верней: ты ближе
и зримее. Внутри же
на все сто
ты родственна ему.
В твоем полете
оно достигло плоти;
и потому
ты в сутолке дневной
достойна взгляда
как легкая преграда
меж ним и мной.
1972
У меня для тебя
У меня для тебя столько ласковых слов и созвучий,
Их один только я для тебя мог придумать, любя.
Их певучей волной, то нежданно-крутой, то ползучей, -
Хочешь, я заласкаю тебя?
У меня для тебя столько есть прихотливых сравнений -
Но возможно ль твою уловить, хоть мгновенно, красу?
У меня есть причудливый мир серебристых видений -
Хочешь, к ним я тебя отнесу?
Видишь, сколько любви в этом нежном, взволнованном взоре?
Я так долго таил, как тебя я любил и люблю.
У меня для тебя поцелуев дрожащее море, -
Хочешь, в нем я тебя утоплю?
В. Гофман
Я буду ждать
Я буду ждать тебя мучительно,
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.
Ты вся - безмолвие несчастия,
Случайный свет во мгле земной,
Неизъясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.
Своей усмешкой вечно-кроткою,
Лицом, всегда склоненным ниц,
Своей неровною походкою
Крылатых, но не ходких птиц,
Ты будишь чувства тайно-спящие,
И знаю, не затмит слеза
Твои куда-то прочь глядящие,
Твои неверные глаза.
Не знаю, хочешь ли ты радости,
Уста к устам, прильнуть ко мне,
Но я не знаю высшей сладости,
Как быть с тобой наедине.
Не знаю, смерть ли ты нежданная
Иль нерожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда.
Константин Бальмонт
И мальчик, что играет на волынке,
И девочка, что свой плетет венок,
И две в лесу скрестившихся тропинки,
И в дальнем поле дальний огонек, -
Я вижу все. Я все запоминаю,
Любовно-кротко в сердце берегу
Лишь одного я никогда не знаю
И даже вспомнить больше не могу.
Я не прошу ни мудрости, ни силы.
О, только дайте греться у огня!
Мне холодно... Крылатый иль бескрылый,
Веселый бог не посетит меня.
Анна Ахматова
Так же, как в глубокие озёра
длинную забрасывают сеть,
так же вот глазами фантазёра
надо в мир однажды
посмотреть...
И тогда-то, словно бы случайно,
что-то ж, право, выловит чудак!..
Это будет непременно тайна,
та, что объяснить нельзя
никак!..
Сколько же разбросано по свету
разных тайн в необозримой мгле!..
Только для глупцов, пожалуй, нету
никаких загадок на земле...
Евгений Винокуров
Стихолюб
19.09.2010, 23:05
Серая крошащаяся фотка:
Девочка в морщинистых колготках
Волочёт, не глядя, за собой
Паровозик с треснувшей трубой.
По ступенькам тащит и по лужам,
Он уже изгажен и контужен,
Дважды вмят в подножие столба
(Оттого и треснула труба).
Из вагонов падают игрушки -
Лысый заяц, две облезлых хрюшки.
Чебурашка рухнул под забор.
Девочка не видит их в упор.
Утонула в луже обезьянка.
Но с упорством маленького танка,
Растеряв колёса по пути,
Продолжает девочка идти...
И к каким вратам какого рая
Девочка так яростно шагает?..
Вот и цель. Сырой панельный дом.
Тётка в кресле. На столе альбом.
Пальцами, разбитыми артрозом,
Тётка гладит фотку с паровозом.
Скоро, скоро девочка дойдёт.
Двадцать лет… еще двенадцать… Год…
Ближе… Ближе… Ближе… Дошагала!
И альбом захлопнула устало.
Жизнь прекрасна. К чёрту паровоз.
Нет ни слёз, ни повода для слёз.
termitnik
Стихолюб
19.09.2010, 23:05
В ее пряничном доме танцует дождь
Что обычно и вовсе не удивительно.
Променяв старый рубль на медный грош
Раз в неделю, она не звонит родителям.
И фарфоровый слоник, и частый пульс
И тяжелое ватное одеяло,
И ее надсадная псевдо грусть
И романчик, который вчера читала,
и мужчина к которому не нежна,
и другой, которого с ней не будет.
И ночная, удушливая волна
сероватых слез, отчужденных судеб.
И морщины две первых, до тридцати,
и вчерашний нелепый вояж по пьяни.
В ее пряничном доме цветам цвести
И совсем не хочется верить маме-
Ампутируя нежность дышать в висок,
Это очень мило... Родить не хочешь?
Тридцать пять, дорогая критичный срок.
А остануться те, кто похуже прочих.
Что ты смотришь, ссутулившись? Грудь вперед.
Наконец, пора заарканить мужа.
Ты влюбилась? Отвалится и пройдет
потому что "Этот" тебе не нужен.
В ее пряничном доме на кухне свет.
А у мойки только она и чашка.
И пустая пачка без сигарет
и льняная вышитая рубашка.
И морщины две первых, до тридцати.
И вчерашний нелепый вояж по пьяни.
И опять неуслышанное "прости"
Абонент недоступен. И будет занят.
Надежда Киракосова
Стихолюб
19.09.2010, 23:06
который год - ни слова, ни полслова
как будто ни руки, ни языка,
ни общих бед, обетов, ни иного
подобия греха...
который месяц - всё ни в лоб, ни по лбу,
как маятник, застыв на цифре "пять",
всё ищешь равновесия, но - полно -
не отыскать...
который раз в гудок уходят силы,
хотя, казалось, хватит на века,
зато гудит отменно, правда, милый?
пока.
Лариса Грановская (Клер)
Her Highness
19.09.2010, 23:06
в который раз уже, но - что поделать, нравится! Снова Бродский :)
Стихи о принятии мира
Все это было, было.
Все это нас палило.
Все это лило, било,
вздергивало и мотало,
и отнимало силы,
и волокло в могилу,
и втаскивало на пьедесталы,
а потом низвергало,
а потом -- забывало,
а потом вызывало
на поиски разных истин,
чтоб начисто заблудиться
в жидких кустах амбиций,
в дикой грязи простраций,
ассоциаций, концепций
и -- просто среди эмоций.
Но мы научились драться
и научились греться
у спрятавшегося солнца
и до земли добираться
без лоцманов, без лоций,
но -- главное -- не повторяться.
Нам нравится постоянство.
Нам нравятся складки жира
на шее у нашей мамы,
а также -- наша квартира,
которая маловата
для обитателей храма.
Нам нравится распускаться.
Нам нравится колоситься.
Нам нравится шорох ситца
и грохот протуберанца,
и, в общем, планета наша,
похожая на новобранца,
потеющего на марше.
Стихолюб
19.09.2010, 23:08
А и все тебе пьется-воется, но не плачется, хоть убей.
Твои мальчики - божье воинство, а ты выскочка и плебей;
Там за каждым такая очередь, что стоять тебе до седин,
Покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один;
Каждый светлый, красивый, ласковый, каждый носит внутри ледник -
Неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.
Бог умеет лелеять, пестовать, но с тобой свирепеет весь:
На тебе ведь живого места нет, ну откуда такая спесь?
Стисни зубы и будь же паинькой, покивай Ему, подыграй,
Ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся, и будет рай.
Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь-то напролом,
Ты же выпотрошена, вспорота, только нитки и поролон;
Ну потешь Его, ну пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви,
Все равно не дождешься жалости, облегчения и любви.
Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо;
Сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.
Как в тюрьме: отпускают влёгкую, если видят, что ты мертва.
Но глаза у тебя с издевкою, и поэтому черта с два.
В целом, ты уже точно смертница, с решетом-то таким в груди.
Но внутри еще что-то сердится. Значит, все еще впереди.
Вера Полозкова
Стихолюб
19.09.2010, 23:08
Знаешь, ты похожа на моего ангела.
Пожалуйста, постой там и не вертись.
Да, только эта родинка... Ах, мамина!
А я, говоришь, вылитый, какой-не помню, артист?
Девочка, все это еще не повод знакомиться.
Для разговоров на улице почти не осталось тем.
Дождь, не успев начаться, уже закончился.
(Стоит ли избегать проверенных временем схем.)
И какая разница, о чем говорить на улице,
И какая разница, о чем говорить вообще.
Ветер поднялся. Давай-ка, возьми, закутайся.
Хорошо, что я вышел сегодня из дому в этом плаще.
Хочешь, я расскажу печальную сказку про ангелов?
Мы созвонимся, поговорим о всяческих мелочах.
Пусть это не кончится мелодрамою.
Можно погреться в кафе. Пирожное, кофе, чай?
Алексей Сидоров
Стихолюб
19.09.2010, 23:09
Как порой мы дрожим
Над красивой стекляшкой –
Над хрустальною вазой,
Над фарфоровой чашкой,
В то же время,
Почти, свой покой не нарушив,
Разбиваем сердца
И уродуем души…
Иногда я хочу
Тебе крикнуть тревожно:
- Мой любимый,
Ведь я не стекло –
Осторожно.
Ю. Друнина
Стихолюб
19.09.2010, 23:09
Прятаться, прятаться...под половицы сна.
Слышишь, шагами бессониц идет конвой?
Это война, команданте, опять война,
Сколько про голубя мира ты мне ни пой.
Черным по белому, память как смоль черна,
Вновь посылает ночами своих солдат...
Это война, команданте, с собой война,
Мой персональный, разбитый на строчки ад.
Очные ставки, допросы, расстрел, стена...
Призраки прошлого - в калейдоскопе лиц.
Это война, команданте, увы, война,
Быть на прицеле у черных, пустых глазниц.
Сколь ни топи, не утонет в вине вина,
И не спасает ни ладан, ни образа.
Это война, команданте, моя война,
Призракам прошлого ночью смотреть в глаза...
Ирина Голованова
Стихолюб
19.09.2010, 23:10
Росчерк помады на зеркале молнией -
без вопросительных: "встретимся в пятницу"...
Колкое утро... и эта агония -
в десятилетия скоро растянется...
Стерпится - слюбится? ...к мужу под крылышко...
Любишь?... Ты знаешь... а впрочем, проехали...
Слишком накурено... Помнишь про вытяжку?
Нервная? Хватит! Не хвастай успехами
в части дедукции... Правда?! Да вот она!
...ею пропитан и воздух на улице!...
Сник... безоружный, несчастный, измотанный...
всё еще верит, что стерпится - слюбится...
Слюбится - стерпится? ...к левому берегу...
ну потерпи... мы когда-нибудь... может быть...
Господи боже!... Срываться в истерику
непозволительно нам, не положено!...
Замужем, замужем!... К черту все статусы!
Что ты заладил?... какая нелепица...
Здесь и сейчас! Ну, пожалуйста, радуйся...
очень слюбилось?... ну... слюбится - стерпится...
Росчерк помады: "возможно, до вторника" -
без вопросительных... лишь многоточия...
Хмурый таксист и скрипящие дворники...
Колкое утро, как многие прочие...
Елена Ломакина
Туманней сна, бессмертней смерти,
невыносимее любви –
еще не ведал я,
поверьте.
Я видел храмы на крови
и кровь во храмах. Знаю повесть
еще не разлученных тел,
страсть неподкупную, как совесть,
я знал, я видел, я воспел...
Я трогал мох на трупах братьев,
любивших родину до слез.
Я помню Родины объятья:
смертельно – с вывертом – всерьез.
Я знаю шанкр любви сыновней –
расклад на тещу и свекровь,
и говорю тебе: постой.
Постой! Над этой суетой,
любимая, по слухам, есть любовь.
Люби, любимая, свой дом,
где пир горой,
где колосится сладкий вой,
где хамский хлыщ прилип
с кошмарной харей
к сипатой клавише сипатою ноздрей,
где скрыпок скрып
и домбры дребезжат
в дрожащих пальцах бывших
октябрят,
где горний дух духмянее сивухи,
где чувства переносят вши...
Любимая, иного не ищи,
твой вещий слух – чтобы расслышать
слухи
сквозь лязг и дребезг фибр души.
Любимая – по слухам! – есть любовь
там где-то – выше и далече –
она живет в тоске нечеловечьей,
оглядывая Землю вновь и вновь.
На лязг и дребезг – оставляя след –
она нисходит в облаке туманном.
Мне это сочинил о ней Поэт
в каком-то сочиненье безымянном.
Он сам не знает, но сквозь глад и кровь,
сквозь мерзость наезжающей картины
он видел вожделенье паутины
распяленной: по слухам – есть любовь.
Но, между рук расставленных и ног,
меж уст и лон, раскрывшихся в надежде,
она проходит в траурной одежде
как дым,
как гарь,
как смог...
О, падший ангел, Божие дитя,
нежнейший плод покинутого рая,
что чувствуешь ты, телом проходя,
всё смертное на жизнь благословляя?
Что чувствуешь ты, страстью становясь,
и ревностью, и ненавистью горькой,
из нежности великой в эту грязь
утаптываясь по частям, по долькам?
О, как тебе позорно во плоти
великого и пьяного поэта!
За Этот Свет, за отключенье света
Плати, любовь.
Плати, любовь.
Плати.
Налей стакан. И марку приготовь
на пару строк в изжеванном конверте:
"Светлее сна, бессмертней смерти,
любимая, по слухам, есть любовь".
Геннадий Жуков
ДОЖДИК ОСЕННИЙ
жаркий огонь полыхает в камине,
тень, моя тень, на холодной стене.
жизнь моя связана с вами отныне -
дождик осенний, поплачь обо мне.
сколько бы я не бродила по свету,
тень, моя тень, на холодной стене.
нету без вас мне спокойствия, нету -
дождик осенний, поплачь обо мне.
все мы в руках ненадежной фортуны,
тень, моя тень, на холодной стене.
лютни уж нет, но звучат ее струны -
дождик осенний, поплачь обо мне.
жизнь драгоценна, да выжить непросто,
тень, моя тень, на холодной стене.
короток путь от весны до погоста -
дождик осенний, поплачь обо мне.
Булат Окуджава
Каждый стих - дитя любви,
Нищий незаконнорожденный.
Первенец - у колеи
На поклон ветрам - положенный.
Сердцу - ад и алтарь,
Сердцу - рай и позор.
Кто - отец? Может - царь,
Может - царь, может - вор.
Цветаева М.
Дни расплетают тряпочку, сотканную Тобою.
И она скукоживается на глазах, под рукою.
Зеленая нитка, следом за голубою,
становится серой, коричневой, никакою.
Уж и краешек, вроде, виден того батиста.
Ни один живописец не напишет конец аллеи.
Знать, от стирки платье невесты быстрей садится,
да и тело не делается белее.
То ли сыр пересох, то ли дыханье сперло.
Либо: птица в профиль ворона, а сердцем -- кенар.
Но простая лиса, перегрызая горло,
не разбирает, где кровь, где тенор.
Иосиф Бродский
Ты как ветка нежная сирени!
Луч зари, что светит мрак дробя
Видно Бог в хорошем настроении
Был в тот час, когда создал тебя!
***
Пусть невзгоды жизни пролетают мимо,
Как ручей весною пусть играет кpовь!
Я тебе желаю быть всегда любимой
И в любые годы чувствовать любовь.
http://gifdr.narod.ru/i/dr/53.gif
Снег идет, оставляя весь мир в меньшинстве.
В эту пору -- разгул Пинкертонам,
и себя настигаешь в любом естестве
по небрежности оттиска в оном.
За такие открытья не требуют мзды;
тишина по всему околотку.
Сколько света набилось в осколок звезды,
на ночь глядя! как беженцев в лодку.
Не ослепни, смотри! Ты и сам сирота,
отщепенец, стервец, вне закона.
За душой, как ни шарь, ни черта. Изо рта --
пар клубами, как профиль дракона.
Помолись лучше вслух, как второй Назорей,
за бредущих с дарами в обеих
половинках земли самозванных царей
и за всех детей в колыбелях.
Иосиф Бродский
Вспоминайте меня... Мы когда-нибудь встретимся снова
на развилке дорог, в межсезонье, в сыром октябре...
Я хотела сказать... Но разбилось хрустальное слово,
прикоснувшись к губам, в нашей с Вами жестокой игре...
Вы дарили легко и стихи, и мечты, и признанья...
Я из Ваших подарков построила рай в шалаше...
Но с приходом зимы он рассыпался до основанья,
оставляя следы в растерявшей желанья душе...
Вспоминайте меня... Я уже не боюсь расстояний,
в первом классе любви я учусь на дары отвечать...
Ваша очередь, друг мой, дома возводить из признаний
и в холодное сердце взаимные чувства впускать...
И когда эту хрупкую радость заменит привычка,
не спешите замерзшую девочку гнать от огня...
Это буду не я... Мне, поверьте, почти безразлично,
кто с тоскою прошепчет в рассвет: "Вспоминайте меня..."
Косноязычно славивший меня
Еще топтался на краю эстрады.
От дыма сизого и тусклого огня
Мы все уйти, конечно, были рады.
Но в путаных словах вопрос зажжен,
Зачем не стала я звездой любовной,
И стыдной болью был преображен
Над нами лик жестокий и бескровный.
Люби меня, припоминай и плач!
Все плачущие не равны ль пред Богом?
Мне снится, что меня ведет палач
По голубым предутренним дорогам.
Анна Ахматова
Дорогие друзья, спасибо за поздравления)))) Очень тронута)))
Не секрет, что друзья не растут в огороде,
Не продашь и не купишь друзей!
И поэтому я так бегу по дороге
С патефоном волшебным в тележке своей.
Не секрет, что друзья - это честь и отвага.
Это верность, отвага и честь.
А отвага и честь - это рыцарь и шпага.
Всем глотателям шпаг никогда их не съесть!
Не секрет, что друзья в облака обожают
Уноситься на крыльях и без.
Но бросаются к нам если нас обижают,
К нам на помощь бросаются даже с небес.
Не секрет, что друзья удирают вприпрыжку,
Не хотят на цепочке сидеть.
Их заставить нельзя ни за какую коврижку
От безделья и скуки балдеть!
Юнна Мориц
Лиса Алиса
20.09.2010, 07:45
Lizeta, и мои поздравления! Хорошо, что ты здесь, в этой теме - спасибо тебе от всех нас за чудесные находки:)
И небольшое (может быть, чуть грустное, но время такое - осень) стихо для тебя в этот день:
***
Осень должна тебе сотни книг, написанных о любви,
Сотни разгаданных писем, загадок, отсутствие бед,
Тёплые ночи, лучшие песни, избавление от ОРВИ.
Ты родилась и осень за это должна тебе.
Нежное солнце целует плечи и мягкие пряди,
Чистые капли стекло лобовое лижут,
Местные грозы учат любить нас, не глядя.
Ты родилась, и дождь стал как будто бы ближе.
Осень сама и не верит в свои прогнозы,
Верит в красивые фразы, чужую власть.
Желтые листья, ветры, дожди и грозы
Шепчут: «Спасибо большое, что ты родилась»
© метилендиоксиметамфетамин
Что значит быть женщиной? Значит – любить.
Что значит быть женщиной? Значит хранить
Любовь в своем сердце как Божию милость,
Что б ни случилось, что б ни случилось.
Ольга Муравьёва
когда откроет взгляд небесную шкатулку,
мы шепчемся с Луной почти накоротке.
Полярная опять выводит на прогулку
веселых Гончих Псов на легком поводке...
смотри, зависла нить на краешке Вселенной
меж мною и тобой – как вечная печаль.
зачем же нам просить чудес обыкновенных,
когда их каждый раз включают по ночам...
поэтому молчим, созвучны временами,
чужих не слыша слов, которым нет конца.
все главные слова записаны не нами
в той Книге, что лежит в ладони у Творца
и если Он дает на слово разрешенье –
пускай опять замрет прекрасное мгновенье
для баловства души - растрепы негламурной -
ты просто одолжи колечко у Сатурна
намело с тополей снежность,
снова стала душа зрячей,
ты рождаешь во мне нежность,
неспроста я глаза прячу,
я нарочно смотрю дерзко,
а иначе себя выдам,
не находит душа места,
и застенчиво - бесстыдно
я касаюсь тебя взглядом,
так ласкает траву ветер,
жизнь немыслимую радость
подарила – тебя встретить,
ты рождаешь во мне крови
гул - неистовее всех музык…
ткань земную судьба крОит,
нам сплетая с тобой узы...
Алёна Лёшина
Вечер тихий
Кошачьей лапою
Мягко выпустит
Коготки.
Расстаемся,
Стекаем каплями
По глазам,
По губам -
В стихи.
Copyright: Мамина
mothlight
20.09.2010, 10:02
Помолись за меня
Марина Винтер
Помолись за меня -
ты ведь ближе меня к небесам…
Ты ведь лучше других
видишь слабость мою и усталость,
Ты ведь знаешь -
не верю давно ни глазам, ни словам…
Помолись за меня…
От меня ничего не осталось…
Помолись за меня.
Попроси мне терпенья и сил,
но не плачь обо мне -
мне совсем не нужна твоя жалость...
Если ты меня помнишь
и если когда-то любил -
помолись за меня…
для тебя это, в сущности,
малость…
Помолись за меня.
Если в сердце не стало огня,
то и жизнь ни к чему -
не хочу в пустоте растворяться...
...Мы когда-нибудь встретимся,
чтобы уже не расстаться,
но пока мы не вместе еще –
помолись за меня…
03.02.10
Дорогие друзья, спасибо за поздравления)))) Очень тронута)))
І я вітаю.Лізетта...:rose:
Дозвольте привітати Вас українським віршем...
Чогось такого звичного,
Чогось такого вічного,
Чогось, щоб тільки – ах! –
Пробіглося на пальчи-ках.
Чогось недозбагнутого,
В дитинстві десь забутого,
Що досі не збулось,
Жаданого чогось.
Чогось незрозумілого,
Ледь чутного, несмілого,
Чогось, як перший сніг
Чи, як дитячий сміх.
Пір'їного, крилатого,
Щоб пахло тепло м'ятою,
Чогось, щоби вдихнув –
І дихати забув.
Щоб хтось прийшов тихенько так.
О.Малашевський
Она пережила своих детей,
супруга, двух любовников, трех кошек,
войну, пятнадцать лет очередей,
комплект белья в веселенький горошек,
которому, казалось, сносу нет
(трофейное, еще из Бранденбурга),
аппендицит – и пляшущий ланцет
в руках у в стельку пьяного хирурга
(а может, и не пьяного – как знать.
А шрам... ей-богу, шрам – такая малость),
железную в амурчиках кровать –
она в квартире в Киеве осталась,
когда пришлось уехать в Астану, –
на ней в последний день зачали Мишку.
До ужаса холодную весну,
барак, бронхит у младшего сынишки,
нелепой смерти призрачную пасть
(но бог отвел, заняв счастливый случай),
любовь, надежду, чувственную страсть,
святое материнское и сучье,
развод, потом попытку повторить –
удачную… почти… свекровь-мегеру,
и, если уж о боге говорить, –
неверие и истовую веру,
а после – равнодушное «никак»
бензиновым пятном по мутной луже,
когда в душе и в комнате бардак,
и новый день не лучше и не хуже
того, что был – вчера? позавчера?..
Пережила. Смогла. Перетерпела.
Крест-накрест пеленают вечера
изрядно поизношенное тело,
в котором лица копятся на дне –
любимые, знакомые, чужие,
настойчиво маня её вовне,
за грань, к нездешним долам и вершинам,
грозя обрушить хрупкое жильё.
Она чуть свет уходит прочь из дома –
на рынок, в магазин «Чулки – бельё»,
к метро, на площадь возле гастронома –
и там стоит подолгу, просто так.
Ей мелочь иногда к ногам бросают,
разок хотели натравить собак…
А прошлое глядит её глазами
на яркое безумное «сейчас»,
пытаясь ощутить, проникнуть, слиться,
поймать рисунок жестов или фраз,
да без толку. Останкинская спица
надёжно глушит радиоэфир.
Иди себе, не всматриваясь, мимо:
статистом в маске, вытертой до дыр,
участником безликой пантомимы,
но только не… Почувствовал укол?
Ещё не поздно – отвернись, не надо!..
Её рука поднимется легко –
прикрыться от назойливого взгляда,
но ты уже срываешься во тьму,
в бесчисленные сонмища людские,
собой пополнить местную тюрьму –
безводную и мёртвую пустыню.
Рванёшься, будто пленник из оков,
почуявший в металле призрак фальши,
прибавишь шаг, ещё – и был таков,
подальше от… неважно, но подальше.
Но часть тебя останется во мгле,
дрожа от жути, холода и смрада,
на небывалой выжженной земле
среди таких же проходивших рядом.
Светлана Ширанкова
mothlight
20.09.2010, 10:24
Николай Гумилев
РАССЫПАЮЩАЯ ЗВЕЗДЫ
Не всегда чужда ты и горда
И меня не хочешь не всегда,
Тихо, тихо, нежно, как во сне,
Иногда приходишь ты ко мне.
Надо лбом твоим густая прядь,
Мне нельзя ее поцеловать,
И глаза большие зажжены
Светами магической луны.
Нежный друг мой, беспощадный враг,
Так благословен твой каждый шаг,
Словно по сердцу ступаешь ты,
Рассыпая звезды и цветы.
Я не знаю, где ты их взяла,
Только отчего ты так светла
И тому, кто мог с тобой побыть,
На земле уж нечего любить?
mothlight
20.09.2010, 10:26
Николай Гумилев
Ты не могла иль не хотела
Мою почувствовать истому,
Свое дурманящее тело
И сердце бережешь другому.
Зато, когда перед бедою
Я обессилю, стиснув зубы,
Ты не придешь смочить водою
Мои запекшиеся губы.
В часы последнего усилья,
Когда и ангелы заплещут,
Твои сияющие крылья
Передо мной не затрепещут.
И ввстречу радостной победе
Мое ликующее знамя
Ты не поднимешь в реве меди
Своими нежными руками.
И ты меня забудешь скоро,
И я не стану думать, вольный,
О милой девочке, с которой
Мне было нестерпимо больно.
NorthWind
20.09.2010, 10:38
Саломея Нерис.
Родине
В глазах моих – в кровавых комьях,
Она стоит – всё та же…
И сотни миль пройду пешком я,
Покуда ты мне скажешь:
«Прощаю страшную дорогу
И блудный грех тебе я», –
Вернуться к твоему порогу –
Сквозь ливни, льды – посмею!
Меня – травинкой полевою –
Земли той соки – слышат!
Я сердце сберегла живое –
Оно тобою дышит.
Пусть под ногой пути крушатся!
Перкунас, злись повсюду!
Я не привыкла унижаться,
На жалость бить не буду.
Я никогда, моя родная,
Тебя не предавала!
Вопросы остаются, знаю…
Но сердце – не солгало.
NorthWind
20.09.2010, 10:43
Сожгите же меня – как ведьму!
Сожгите же меня в сверкающем костре!
Не дрогну ни суставом – даже в миг последний!
Ни губ не разомкну – спросите вы иль нет.
Лишь посмотрю, как солнышко садится, -
Как нежно пальцы его мне лицо ласкают…
И не узнаете – почему мной вам всё простится,
И не поймёте – почему я улыбаясь умираю.
Свод неба летний землю целовал - -
Земля-невеста сладким сном молчала.
И хор звёзд дальних – любовь нашу воспевал, -
И звёздность наших глаз то счастье излучала.
Теперь – сожгите же меня – как ведьму,
Что огнём неба осветила мир земной!
Вам оставляю я ваш ад победный!
А небеса – исчезнут пусть со мной!
Саломея Нерис
NorthWind
20.09.2010, 10:59
Последний поэт России:
Голова седая в крови.
Дайте рюмку – прочтет стихи и
О прошлом поговорит.
Как в тринадцатом… Жизнь струилась
Между пальцами слабых рук,
И кабацкая тень носилась
Меж влюбленных в него подруг.
Как в тринадцатом, в последнем,
В незабвенном, вольном году,
Он у Блока сидел в передней,
У Волошина спал в саду.
("Я виском ударился в жизнь,
Что-то острое было в ней,
И на пьяную морду как брызнет,
И не сплю уже сколько ночей! ")
Кладбище, тюрьма, лазарет ли –
Конец уже виден его.
Сейчас – полумертвый и светлый
Он ходит себе, ничего!
Знакомится, шаркнет ножкой:
Последний России поэт!
Познакомьтесь ближе немножко,
Он скажет: России нет.
Нина Берберова
Женщина меня угощала чаем,
А дверь на балкон была открыта.
На балконе стояла клетка,
В клетке сидела птица.
Вот экспозиция.
Некоторые подробности и детали.
К чаю было клюквенное варенье,
Конфеты «Каракум»
И печенье
Под названием «Крымская смесь».
Чай был горячий, крепкий.
Мы пили его из фарфоровых чашек,
В чем, конечно, особая прелесть
Есть.
Женщина без умолку говорила.
Она была одинока, она страдала.
Она хотела, чтобы я, зашедший случайно,
Понял все ее тридцативосьмилетнее отчаянье.
Но разница состояла в том,
Что она говорила, глядя на скатерть,
На свои, теребящие скатерть, руки,
А я ее слушал, глядя на клетку,
На птицу, сидящую в клетке
И производящую щебечущие звуки.
Я не очень хорошо разбираюсь в птицах,
Но, кажется, это был просто чижик.
Клетка вся из тонких и крепких проволок,
Как бы сквозная,
С округлой крышей,
С перекладинками,
Укрепленными на разной высоте,
С кормушкой (налить водички)
И с шустрой птичкой
При клювике, крылышках и хвосте.
Балкон с перилами, с клеткой, с птицей
Парил на высоте двенадцатого этажа.
Громоздясь домами, лежала вокруг столица.
На деревья приходилось смотреть не снизу, а сверху.
Был май, и зелень была свежа.
По перилам балкона сновали возбужденные воробьишки.
Они прилетали к пленнице в гости.
Посочувствовать,
Поделиться птичьими новостями.
Впрочем, возможно, их привлекла кормушка,
Конопляное семя, подсолнухи.
Но, увы, — не достать.
Я наблюдал за их маневрами,
Я слушал их оживленное чириканье,
А женщина за столом продолжала страдать.
— Ты понимаешь, я одинока.
Мне тридцать восемь.
Ждать больше нечего. Он звонит так редко...
(Чижик семечко расклюет и бросит,
Расклюет и бросит,
Воробьишки все это видят,
Но, увы, — не пускает клетка.)
Ты понимаешь, я измучилась, я устала.
Годы проходят, жизнь проходит,
Как за нее ни держись...
(Чижик снует по клетке,
То вспорхнет на верхнюю перекладину,
Под самую округлую крышу,
То опять спускается вниз.)
То ли мне надоело его бессмысленное порханье,
То ли просто из безотчетного озорства
(Зачем-то дается же пара крыл!),
Едва хозяйка на минуточку отлучилась,
Я с ловкостью профессионального диверсанта
Подскочил
И маленькую дверцу в клетке открыл.
Я открыл совсем небольшую дверцу,
Такую же проволочную,
Как и все остальные стены.
Дверца смотрела в сторону города,
В сторону воздуха,
В сторону неба,
В сторону далекого горизонта,
Который был в этот час красноват и светел.
Оттуда,
Поверх домов и деревьев,
Прилетал к раскрытой дверце
Сладчайший весенний ветер.
Хозяйка вернулась со свежим чаем.
— Ты понимаешь,
Я ведь, в общем-то, ничего не требую...
(Ах, как выпорхнет сейчас из неволи
Чижик в открытую мною дверцу!)
...Ты понимаешь,
Так одиноко, темно и больно,
А он... А он — человек без сердца.
Как живу я? Служба. Домашние хлопоты...
(Вот сейчас увидит, что — воля, воля!
Сейчас заметит, что дверь открыта.
Посидев на порожке и оглядевшись,
Вспорхнет на балконную загородку,
А там... вон дерево, вон другое,
А там горизонт красноват и светел.
Пропорхнул.
Посидел на перекладинке.
Снова вниз.
Пропорхнул.
Не заметил.)
Как можно не видеть, что путь свободен?
Безмозглая птица! Нелепый чижик!
Или не хочешь бросать кормушку?
Или жалеешь хозяйку эту?
Или боишься попасть в ловушку?
Но какой ловушки можно, собственно говоря,
Бороться, уж будучи пойманным и сидя в клетке?
За дверцей — рощи, за дверцей — лето,
Дожди и травы, роса рассвета.
— Ты понимаешь,
Я ищу не счастья.
Его, наверно, и не бывает.
Но все же знать, что вот есть на свете...
(Попил водички, почистил клювик,
Глядит на дверцу. Сейчас. Минутку.
Сейчас свершится.
Нет, не заметил.)
Ты понимаешь...
(Ничтожный чижик!
Пустая птица! Ты что, ослепла?
Лети из клетки как можно выше,
Воскресни, птица, родись из пепла!)
Я ушел,
Демонстративно не бросив взгляда
На птичью клетку с открытой дверцей,
На птицу в клетке.
(Вот — воля рядом...)
Презренный чижик! Где твое сердце?
Владимир Солоухин
NorthWind
20.09.2010, 11:09
Ждём с небес перемен -
Видим петли взамен.
Он придёт, принесёт.
Он утешит, спасёт.
Он поймёт,
Он простит, ото всех защитит.
По заслугам воздаст и за трёшку продаст,
Будет радость, почёт - только встань на учёт.
В простыне, на ветру, по росе поутру
От бесплодных идей
До бесплотных гостей,
От закрытых дверей
До зарытых зверей,
От заткнутых ушей
До толкнутых взашей,
От накрытых столов
До пробитых голов.
Яна Дягилева
Он пил всегда горячий крепкий кофе,
и улыбался, как на чай я дую,
как по утрам во сне и на ходу я
нахваливаю «хлеб ржаной в Вюнсдорфе»,
И вспоминаю детство в белых гольфах.
Как пуговицы путаю в петличках,
И забываю телефон свой дома…
И в пробках как мечтаю о паромах,
чтоб не сидеть в машинах- электричках,
и заплетаю вечером косички…
Как в холодильнике ищу свою помаду,
Подвешиваю плащ у «шведских лестниц»,
Цветы не поливаю целый месяц…
Как летом жду прихода листопада,
Хотя и осени особенно не рада.
Он говорил, что кофе – это сила
После бессонной ночи с моим нравом,
Что чай зеленый – водная отрава,
Что я проспала половину мира,
Пока свой чай дыханием студила.
Я фыркала и рассыпала сахар
По целой кухне, – тапки прилипали…
Мои рассветы прятались в вуали,
Чихали на кофейный резкий запах,
Он улыбался и забавно ахал…
А после… были сотни дней « без кофе»,
И тапки (лишь мои) сироп лизали
С невымытого пола в темном зале
Без звуков «о напитках философий»,
Утопленных цветов рай где-то - в торфе.
…………………………………….
Был город свеж…На завтрак свой случайный
Я забежала в утренний «ПроКофий»…
….- Как поживает твой мирок бескрайний?
- Она мне варит превосходный кофе,
Но высыпаюсь с ней…И знаешь тайну?
Люблю зеленый чай с кусочком лайма.
Ирбис Руа
NorthWind
20.09.2010, 12:22
Умирай, Золушка, умирай, милая,
Тут тебе не место на улицах города,
Туг надо быть смелой, дерзкой и гордой,
Тут нужна сила, пойми, сила!
Умирай, Золушка, нет воскресенья.
Романтичной тенью незачем бродить.
Наберусь мужества, наберусь терпенья, —
Может, удастся ее пережить?
Мария Моравская
NorthWind
20.09.2010, 12:24
Распростерли кресты придорожные руки молящие
Над полями, где волнами ходят колосья шумящие,
Над межою, заросшей полынью и белою кашкою,
Над зверьком полевым, над веселою мелкою пташкою,
Над безвестной могилой, травою ползучей обвитою,
Над тропинкой, ногами прохожего люда убитою,
Над людьми, что куда-то спешат по дороге, тревожные, —
Распростерли молящие руки кресты придорожные.
Вера Рудич
serg1969
20.09.2010, 12:32
Когда вечереет, когда жёлтый диск луны
карабкается к звёздам, где опять, как всегда,
освещает землю...когда дети вплывают в сны,
и влюблённые остаются одни - тогда -
слушай
своё
сердце.
Когда на подмостках бесчинствует диксиленд,
и когда хватает воздух во тьме старик,
и на тёмном экране светится тускло: the end,
и осенний ветер колеблет свечу - в этот миг -
слушай
своё
сердце.
И когда хозяин паба трясёт за плечо
того, кто не заметил, что ночь прошла,
и кончился джин, и едва ли нальют ещё,
и мерзко во рту, и ни сигарет, ни бабла -
слушай
своё
сердце.
Перебои - это значит непорядки в судьбе,
просто путаница слов, любовей и мест...
Слушай
своё
сердце -
как оно стучится к тебе!
а вдруг ты не услышишь,
а ему надоест...
Михаил Розенштейн
расскажи мне о своих любимых не любимых числах
о своих рецидивах и одиночествах
о вечно отстающих стрелках на запястьях
о дорогих тебе именах-отчествах
о неземных счастьях и земных несчастьях
о каких-нибудь мелочах.. вроде забытых ключей
и потерянных телефонов
о серьёзных фильмах и дешевом порно
обо всех этих "неправильно набран номер"
или "вы не туда попали "
о промокших в кармане marlboro
обо всех "извини, просто, наверное, не совпали"
о забытых паролях к ящикам сердцам и анкетам
о том, как зимой в этом городе мало света..
как сходятся люди и расходятся фазы
как становится легче от какой-нибудь глупой фразы
сказанной или даже брошенной между прочим
обо всех банальных "не любит не ждёт не хочет"
расскажи мне о скрытых смыслах. о всём, что важно
как бывает одновременно тепло и страшно
о своих самых безумных планах мечтах поступках
о нечаянно брошенных трубках
о всяких глупостях.. вроде там - сколько часов в сутках
и машин в пробках
о том как всё это на самом деле смешно и не нужно
расскажи мне.. я просто хочу тебя слушать.
Глеб Муха
Лиса Алиса
20.09.2010, 13:08
лови
сейчас, сейчас - пока далёк рассвет,
лови мою простуженную нежность,
когда на встречу никаких надежд, но
не верят слёзы матушке-Москве.
ты пишешь. слово слову - не чета.
я мышку тереблю, свернувшись в кресле
клубком. а мне всему, что после «если б»,
не верить бы и даже не читать,
но сердце снова совершит кульбит.
и ночь твоя мою догонит утром,
когда взойдёт размеренно и мудро:
«какая же я дурочка». delit.
© Copyright: Дийна
Парадокс
Меняю фантики на деньги,
На лесть я преданность меняю,
Без боли мне хоть один день бы,
Хоть две минуты, умоляю…
Я стерла слезы, в краске губы,
В наряде тело, сердце в латах,
Честной народ, трубите в трубы,
Я на охоте за развратом.
Всем прямо, мне опять налево,
Боль тела глушит сердца боль.
Любая шлюха - королева,
Когда в нее влюблен король.
Молва людская мимо уха,
В болоте жить – питаться тиной!
Любая королева шлюха,
Когда ее король – скотина!
Нинани
serg1969
20.09.2010, 13:28
Я напишу неторопливый текст
о том, что всё пройдёт и не вернётся,
что Бог не выдаст, и свинья не съест,
и что не видно звезд на дне колодца.
На дне колодца тина или тьма,
смотря какая вышла разнарядка,
сходить в кино или сойти с ума -
явления подобного порядка.
Я напишу неторопливый текст,
что вовсе не звезда на дне колодца,
что ни охоты к перемене мест,
ни денег нет. Но может обойдётся.
Живи как жил. Дуди в свою дуду.
Ряди слова в осенние одежды.
На дне колодца отыскать звезду -
такая безнадежная надежда......
Михаил Розенштейн
Не забыть этот шепот деревьев во мгле,
Эти влажные капли на пыльной земле,
Этот мягкий как воздух ночной ветерок,
Этот отблеск травы у кромешных дорог,
Еле слышимый плеск и мерцанье струи,
Что теплом обнимает ладони твои,
Этот тянущий зов и круженье высот,
Полу-сон, полу-стон, этот звёзд хоровод.
Эта смутная близь и бездонная даль…
Сердце падает вниз, источая печаль.
Две души, как две птицы, коснулись во мгле
Не любовь – но единство на сонной земле.
И тоска, и отчаянье в светлых глазах.
Что шептал – не понять, не понять, что сказал.
Птицы крик, поворот. И окончился миг.
Этот блеклый восход. Этот режущий крик.
Ирина Маракуева
serg1969
20.09.2010, 14:01
Я приеду к тебе без звонка...
от вчерашнего снега
остаются ручьи,
и поют
в водосточной трубе.
Я в дверях появлюсь,
словно гром
среди ясного неба,
через тысячу лет,
как всегда,
я приеду к тебе....
Я приеду туда,
где Господь нам
судил
повстречаться,
по неясным расчётам,
что сделаны им
на века.
Пусто в доме твоём,
поразъехались,
знать,
домочадцы...
Это я.
Открывай.
Извини, что опять без звонка.....
Михаил Розенштейн
* * *
...а жизнь лежит на донышке шкатулки,
простая, тихая – что августовский свет.
Уходит музыка в глухие переулки,
в густую ночь, которой больше нет.
Раскаяния с нею не случится,
затерянной в громадах городов.
Чернеют ноты. Вспархивают птицы
с дрожащих телеграфных проводов.
Когда б я был умнее и упорней,
я закричал, я умер бы во сне –
но тополя, распластывая корни,
еще не разуверились во мне.
Там церковь есть. Чугунная ограда
бросает наземь грозовую тень,
и прямо в детство тянется из сада
давнишняя продрогшая сирень.
Я всматриваюсь – в маленьком приделе
три женщины сквозь будущую тьму
склонились над младенцем в колыбели
и говорят о гибели ему.
Они поют, волнуясь и пророча,
проходит жизнь в разлуке и труде,
и добрый воздух предосенней ночи
настоян на рябине и дожде. . .
Бахыт КЕНЖЕЕВ
mothlight
20.09.2010, 14:58
Мотылек
Бездумно танец
Мотылька
Оборвала
Моя рука.
А чем и я
Не мотылек?
Ведь нам один
Отпущен срок:
Порхаю
И пою, пока
Слепая
Не сомнет рука.
Считают: мысль
Есть жизнь и свет,
А нет ее -
И жизни нет;
А я порхаю
Над цветком -
Таким же точно
Мотыльком!
Перевод С. Степанова
(В кн.: Уильям Блейк. Песни Невинности
и Опыта. СПб. 1993.)
Анне Aхматовой
Как черный ангел на снегу,
Ты показалась мне сегодня,
И утаить я не могу,
Есть на тебе печать господня.
Такая странная печать -
Как бы дарованная свыше -
Что, кажется, в церковной нише
Тебе назначено стоять.
Пускай нездешняя любовь
С любовью здешней будут слиты,
Пускай бушующая кровь
Не перейдет в твои ланиты.
И пышный мрамор оттенит
Всю призрачность твоих лохмотий,
Всю наготу нежнейшей плоти,
Но не краснеющих ланит.
1910
Лиса Алиса
20.09.2010, 17:11
Очень-очень люблю эту немногословность и лаконичность...)
Не взыщи, мои признанья грубы,
Ведь они под стать моей судьбе.
У меня пересыхают губы
От одной лишь мысли о тебе.
Воздаю тебе посильной данью -
Жизнью, воплощенною в мольбе,
У меня заходится дыханье
От одной лишь мысли о тебе.
Не беда, что сад мой смяли грозы,
Что живу - сама с собой в борьбе,
Но глаза мне застилают слезы
От одной лишь мысли о тебе.
Мария Петровых, 1940
Лиса Алиса
20.09.2010, 17:12
Она владела искусством
Не посылать всех куда подальше
Не то чтобы она этим гордилась
А просто это был стиль её жизни
Она всегда была спокойной и улыбалась
Как будто бы её ничто не задевало
И все не переставали удивляться
Как такое вообще возможно
И в ответ на вопросы говорила что-то
О смысле который есть в её жизни
И ещё много каких-то туманных слов
И одно совсем неприличное
Любовь
© Copyright: Закоулок
Лиса Алиса
20.09.2010, 17:13
Сентябрьское
Пусть возьмёт сентябрь мои печали,
из гортани вытащит горький ком.
Я молюсь, чтоб вы меня откачали.
Это было жизнью, а стало сном.
Это было тонкой струной гитарной,
можно было даже исполнить джаз...
Я опять одна, ну а вы - по парам?
Только всё же будьте со мной сейчас.
Может, выпьем виски, устроим праздник,
пригласим и демонов, и богов?
Клофранил закончился. Бездна дразнит.
Я с судьбой на чудо играю в го.
Засыпает веки песком усталость.
Срезать угол, влево, наискосок...
Это было счастьем - и вот чем стало.
Уходя, целую её в висок.
© Copyright: Марина Князева Смерека
Золотой
Целый день сырой осенний воздух
Я вдыхал в смятеньи и тоске.
Я хочу поужинать,и звезды
Золотые в темном кошельке!
И,дрожа от желтого тумана,
Я спустился в маленький подвал.
Я нигде такого ресторана
И такого сброда не видал!
Мелкие чиновники, японцы,
Теоретики чужой казны...
За прилавком щупает червонцы
Человек,- и все они пьяны.
"будьте так любезны,разменяйте, -
Убедительно его прошу, -
Только мне бумажек не давайте -
Трехрублевок я не выношу!"
Что мне делать с пьяною оравой?
Как попал сюда я, боже мой?
Если я на то имею право, -
Разменяйте мне мой золотой!
1912
serg1969
20.09.2010, 18:10
Нашим лодкам не встретиться
Видно, никак...
Унесло за большие дела, за беду.
Я с почтовыми рыбами шлю тебе знак,
Что попрежнему жив и пока еще жду...
Я, как прежде, в пути между "здесь" и "нигде",
Я срываю цветы среди россыпи льда,
Я рисую гусиным пером по воде,
И движенья пера долго помнит вода...
Я уже не прошусь ни к кому на постой,
Я смотрю на закат и плыву на Восток,
И порой старый Эльм, полоумный святой,
Зажигает на мачте моей огонек.........
Андрей Макаревич
Заблудился я в небе, - что делать?
Тот, кому оно близко, ответь!
Легче было вам, дантовых девять
Атлетических дисков, звенеть.
Не разнять меня с жизнью, - ей снится
Убивать и сейчас же ласкать,
Чтобы в уши, в глаза и в глазницы
Флорентийская била тоска.
Не кладите же мне, не кладите
Остроласковый лавр на виски,
Лучше сердце мое разорвите
Вы на синего звона куски!
И когда я умру, отслуживши,
Всех живущих прижизненный друг,
Чтоб раздался и шире и выше
Отклик неба во всю мою грудь!
1937
Что со мною творится,
Я понять не могу.
И за Синею Птицей
Я по свету бегу.
А она лишь смеется,
Растворяясь вдали -
В руки мне не дается,
Я ж обычный - с Земли.
Что ей Ласка и Нежность? -
Для неё - это плен,
Ей дороже безбрежность,
Чтоб - простор, чтоб - без стен.
Лишь порою, умаясь,
Когда кончен полет,
С рук моих, не пугаясь,
Она зерна берет...
А. Макуни
Стансы
Я не хочу средь юношей тепличных
Разменивать последний грош души,
Но, как в колхоз идет единоличник,
Я в мир вхожу, - и люди хороши.
Люблю шинель красноармейской складки,
Длину до пят, рукав простой и гладкий
И волжской туче родственный покрой,
Чтоб, на спине и на груди лопатясь,
Она лежала, на запас не тратясь,
И скатывалась летнею порой.
Проклятый шов, нелепая затея,
Нас разлучили. А теперь, пойми,
Я должен жить, дыша и большевея,
И, перед смертью хорошея,
Еще побыть и поиграть с людьми!
Подумаешь, как в Чердыне-голубе,
Где пахнет Обью и Тобол в раструбе,
В семивершковой я метался кутерьме.
Клевещущих козлов не досмотрел я драки,
Как петушок в прозрачной летней тьме,
Харчи, да харк, да что-нибудь, да враки, -
Стук дятла сбросил с плеч. Прыжок. И я в уме.
И ты, Москва, сестра моя, легка,
Когда встречаешь в самолете брата
До первого трамвайного звонка, -
Нежнее моря, путаней салата
Из дерева, стекла и молока.
Моя страна со мною говорила,
Мирволила, журила, не прочла,
Но возмужавшего меня, как очевидца,
Заметила - и вдруг, как чечевица,
Адмиралтейским лучиком зажгла.
Я должен жить, дыша и большевея,
Работать речь, не слушаясь, сам-друг.
Я слышу в Арктике машин советских стук,
Я помню все - немецких братьев шеи,
И что лиловым гребнем Лорелеи
Садовник и палач наполнил свой досуг.
И не ограблен я, и не надломлен,
Но только что всего переогромлен.
Как "слово о полку", струна моя туга,
И в голосе моем после удушья
Звучит земля - последнее оружье -
Сухая влажность черноземных га...
1935
Еще далеко мне до патриарха,
Еще на мне полупочтенный возраст,
Еще меня ругают за глаза
На языке трамвайных перебранок,
В котором нет ни смысла, ни аза:
"такой-сякой". Ну что ж, я извиняюсь,
Но в глубине ничуть не изменяюсь.
Когда подумаешь, чем связан с миром,
То сам себе не веришь: ерунда!
Полночный ключик от чужой квартиры,
Да гривенник серебряный в кармане,
Да целлулоид фильмы воровской.
Я, как щенок, кидаюсь к телефону
На каждый истерический звонок:
В нем слышно польское: "Дзенькуе, пани",
Иногородний ласковый упрек
Иль неисполненное обещанье.
Bсе думаешь, к чему бы приохотиться
Посереди хлопушек и шутих,
Перекипишь, а там, гляди, останется
Одна сумятица да безработица:
Пожалуйста, прикуривай у них!
То усмехнусь, то робко приосанюсь
И с белорукой тростью выхожу, -
Я слушаю сонаты в переулках,
У всех лотков облизываю губы,
Листаю книги в глыбких подворотнях,
И не живу, и все-таки живу.
Я к воробьям пойду и к репортерам,
Я к уличным фотографам пойду,
И в пять минут - лопаткой из ведерка -
Я получу свое изображенье
Под конусом лиловой шах-горы.
А иногда пущусь на побегушки
В распаренные душные подвалы,
Где чистые и честные китайцы
Хватают палочками шарики из теста,
Играют в узкие нарезанные карты
И водку пьют, как ласточки с Янцзы.
Люблю разъезды скворчущих трамваев,
И астраханскую икру асфальта,
Накрытого соломенной рогожей,
Напоминающей корзинку асти,
И страусовы перья арматуры
В начале стройки ленинских домов.
Вхожу в вертепы чудные музеев,
Где пучатся кащеевы Рембрандты,
Достигнув блеска кордованской кожи,
Дивлюсь рогатым митрам Тициана,
И Тинторетто пестрому дивлюсь, -
За тысячу крикливых попугаев.
И до чего хочу я разыграться,
Разговориться, выговорить правду,
Послать хандру к туману, к бесу, к ляду,
Взять за руку кого-нибудь:"будь ласков, -
Сказать ему, - нам по пути с тобой..."
сентябрь 1931
Her Highness
20.09.2010, 19:45
В. Высоцкий
Песня об обиженном времени
Приподнимем занавес за краешек -
Такая старая, тяжелая кулиса:
Вот какое время было раньше,
Такое ровное - взгляни, Алиса!
Но... плохо за часами наблюдали
Счастливые,
И нарочно Время замедляли
Трусливые,
Торопили Время, понукали
Крикливые,
Без причины Время убивали
Ленивые.
И колеса Времени
Стачивались в трении,-
Все на свете портится от тренья...
И тогда обиделось Время -
И застыли маятники Времени.
И двенадцать в полночь не пробило,
Все ждали полдня, но опять не дождалися,-
Вот какое время наступило -
Такое нервное,- взгляни, Алиса!
И... на часы испуганно взглянули
Счастливые,
Жалобные песни затянули
Трусливые,
Рты свои огромные заткнули
Болтливые,
Хором зазевали и заснули
Ленивые...
Смажь колеса Времени -
Не для первой премии,-
Ему ведь очень больно от тренья!
Обижать не следует Время,-
Плохо и тоскливо жить без Времени.
qwe72rty
20.09.2010, 20:00
Разбавлен вечер чёрным чаем
И ходом мыслей по прямой,
И выдох будто бы случаен:
- Ты мой...
В окно слепое бьётся ветка,
Звенит закатом высота,
Тобой не запертая клетка
Пуста...
Вспорхнуло сердце певчей птицей
За горизонт, за склоны крыш.
Ты мне всё то, что не случится,
Простишь?
И пусть бессмысленно круженье
Как во спасенье благо - ложь,
Моё к тебе невозвращенье
Поймёшь?..
Контракты с жизнью на разлуку,
Где мелким шрифтом: "врозь нельзя!"
Весь мир в протянутую руку:
- Друзья?..
И где ответ, чего бы ради
Терпеть всё это столько лет?
Чуть слышный шорох в листопаде:
- Привет...
Споткнёмся вновь на ровном месте,
И всё былое - как вода...
Я отзовусь: - Мы будем вместе.
Всегда...
Сказоч-Ник
Когда душе и торопкой и робкой
Предстанет вдруг событий глубина,
Она бежит виющеюся тропкой,
Но смерти ей тропинка не ясна.
Он, кажется, дичился умиранья
Застенчивостью славной новичка
Иль звука-первенца в блистательном собраньи,
Что льется внутрь - в продольный лес смычка,
И льется вспять, еще ленясь и мерясь
То мерой льна, то мерой волокна,
И льется смолкой - сам себе не верясь -
Из ничего, из нити, из темна, -
Лиясь для ласковой, только что снятой маски,
Для пальцев гипсовых, не держащих пера,
Для укрупненных губ, для укрепленной ласки,
Крупнозернистого покоя и добра.
1934
Любовь не только возвышает,
Она порой нас разрушает,
Ломает судьбы и сердца…
В своих желаниях прекрасна,
Она бывает так опасна,
Как взрыв, как девять грамм свинца.
Она врывается внезапно,
И ты уже не можешь завтра
Не видеть милого лица.
Любовь не только возвышает,
Любовь вершит и все решает,
А мы уходим в этот плен
И не мечтаем о свободе.
Пока заря в душе восходит,
Душа не хочет перемен.
Root
О, как же я хочу,
Нечуемый никем,
Лететь вослед лучу,
Где нет меня совсем!
А ты в кругу лучись,-
Другого счастья нет,
И у звезды учись
Тому, что значит свет.
Он только тем и луч,
Он только тем и свет,
Что шепотом могуч
И лепетом согрет.
И я тебе хочу
Сказать, что я шепчу,
Что шепотом лучу
Тебя, дитя, вручу.
1937
Костёр Любви в Сердцах Нежданно Разгорался,
Прекрасный Ветер Страсти Пламя Раздувал.
Он Искоркой случайной Встречи Зарождался
И через Миг Стеной Огромной в Небе Бушевал..!
Ведь ничего Не Предвещало в жизни Изменений,
Текла Спокойно,монотонно Повседневная Река.
Сердце Остыло,больше Нет былых Волнений,
В Душе Уснули Чувства,Задремавшие слегка..!
Но вот Случайно в Сердце Искра Страсти Залетела,
Чуть Обожгла Любви Дыханием и Нежностью Тепла,
Брильянтом крохотным там Лучезарно Заблестела,
Задела Чувства, За Живое потихонечку Зажгла..!
Сначала Не могло понять, Откуда Свет струится ?
Откуда согревает Нежным,Сказочным Теплом ?
И Почему Душа,переливаясь, Радостью Искрится ?
Будить Кто Смел Все Чувства,скованные Сном..!
А тут Пожар и Чувства с Новой Силой Разгорались,
Не Потушить Разбушевавшийся Огонь Страстей
И Чувства сами в Пламя ,без стеснения,Бросались
Чтоб Возродиться Вновь и Вспыхнуть Поскорей..!
Не Поглотить теперь Стихии,поглотившей Душу,
Огня,наполнившего Сердце Пламенем Страстей.
Он Вырывается с Безумством яростным Наружу
В Волшебном Счастье Чувств родиться в ней..!
Андрей Федорченко.
* * *
Поэзия –
единственная связь между этим миром и тем,
более прямой дороги не существует.
Начиняется грифель, а затем
появляется тот, кто кощунствует –
дает прикурить и на спичку дует.
Но я слышу залетейские ваши слова,
хор и шорох строф – остальное враки –
как агонию волшебства,
распустившегося во мраке.
***
Птицы напевают тихо,
громче напевает память,
только памятью усердной я себя не обману;
с тлением соединившись
и припав к земле устами,
повторяю, как убитый:
"мне б хотелось петь и плыть".
Дерево шумит листами,
Бог деревьями своими,
мы меняемся местами с отражением в реке,
и, как память, прорастая
из земли неумолимой,
я шепчу, не умолкая,
с бабочкой на языке.
Виталий Науменко
Когда вода Всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась Любовь -
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было - сорок сороков...
И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь,
И ни наград не ждут, ни наказанья, -
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же - неровного - дыханья.
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
И много будет странствий и скитаний:
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих - для испытаний -
Все строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...
Но вспять безумцев не поворотить -
Они уже согласны заплатить:
Любой ценой - и жизнью бы рискнули, -
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули.
Я поля влюбленным постелю -
Пусть поют во сне и наяву!..
Я дышу, и значит - я люблю!
Я люблю, и значит - я живу!
Но многих захлебнувшихся любовью
Не докричишься - сколько не зови, -
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...
И душам их дано бродить в цветах,
Их голосам дано сливаться в такт,
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться - со вздохом на устах -
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья.
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал, -
Потому что если не любил -
Значит, и не жил, и не дышал!
( В.Высоцкий)
Флейты греческой тэта и йота -
Словно ей не хватало молвы -
Неизваянная, без отчета,
Зрела, маялась, шла через рвы.
И ее невозможно покинуть,
Стиснув зубы ее не унять,
И в слова языком не продвинуть,
И губами ее не размять.
А флейтист не узнает покоя -
Ему кажется, что он - один,
Что когда-то он море родное
Из сиреневых вылепил глин.
Звонким шепотом честолюбивым,
Вспоминающим шепотом губ
Он торопится быть бережливым,
Емлет звуки, опрятен и скуп.
Bслед за ним мы его не повторим,
Комья глины в ладонях моря,
И когда я наполнился морем,
Мором стала мне мера моя.
И свои-то мне губы не любы,
И убийство на том же корню.
И невольно на убыль, на убыль
Равноденствие флейты клоню.
1937
Легко казаться в жизни, очень трудно быть,
Нет, я не смею в своих чувствах ошибаться.
Не хочется лгуном, завравшимся прослыть,
Я чувства не отдам, за них буду сражаться.
Пускай они навек, всегда останутся со мной,
Раз больше в них теперь, совсем не веришь.
Они похоже стали для тебя лишь звук пустой,
Раз ты с толпой меня одним аршином меришь.
Тепло их согревает, даже без взаимности твоей,
Ведь они часть души моей и счастья воплощенье.
На сером фоне будней с ними кажется светлей,
Когда их чувствую, меня переполняет восхищенье.
Привык к теплу, комфорту, что живёт внутри,
Струится радость счастья первозданным светом.
Переливается прекрасной, нежной радугой зари,
Они всегда в душе встают загадочным рассветом.
Пусть будет так, судьбой, что решено - то решено
И время вспять не повернуть, как ни старайся.
Вернуться в прошлое, всё изменить, исключено,
Поэтому живи с надеждой, настоящим оставайся.
Андрей Федорченко
Как соловей сиротствующий славит
Своих пернатых близких, ночью синей,
И деревенское молчанье плавит
По-над холмами или в котловине, -
И всю-то ночь щекочит и муравит,
И провожает он один,отныне,-
Меня, меня: силки и сети ставит
И нудит помнить смертный пот богини.
О радужная оболочка страха!
Эфир, очей, глядевших в глубь эфира,
Взяла земля в слепую люльку праха.
Исполнилось твое желанье, пряха,
И, плачучи, твержу - вся прелесть мира
Ресничного недолговечней взмаха.
1933
Меня в своих мечтах ,придумывать не надо,
В реальной жизни я живу: пишу стихи, дышу.
В душе, из моих чувств бушует ураган, торнадо,
Поэтому ,догнать любовь и счастье я спешу.
Стремлюсь объять непознанность вселенной,
Душой бездонной, страсть быстрее разбудить.
Чтоб обладать любовью нежной и бесценной,
Помочь ей чувствами на целый мир светить.
Летать меж облаков реальных наслаждений,
Купаться под дождём из нежности шальной.
Парить в порывах ветра, сладостных волнений,
Кататься с радуги, прекрасных чувств с тобой.
В море загадочного счастья, ласково плескаться,
Тонуть в пучине необузданности, нежных слов.
В тьму бездны неизведанных страстей кидаться,
Чтоб не осталось для возврата, никаких следов.
Раскрасить чувствами, вокруг бескрайние равнины,
Усыпать их цветами радости безудержной любви.
Чтобы писать душой своей прекрасные картины,
И наслаждаться счастьем, исходящим от земли…
Андрей Федорченко
Подвал памяти
Но сущий вздор, что я живу грустя
И что меня воспоминанье точит.
Не часто я у памяти в гостях,
Да и она всегда меня морочит.
Когда спускаюсь с фонарем в подвал,
Мне кажется – опять глухой обвал
За мной по узкой лестнице грохочет.
Чадит фонарь, вернуться не могу,
А знаю, что иду туда к врагу.
И я прошу как милости… Но там
Темно и тихо. Мой окончен праздник!
Уж тридцать лет, как проводили дам,
От старости скончался тот проказник…
Я опоздала. Экая беда!
Нельзя мне показаться никуда.
Но я касаюсь живописи стен
И у камина греюсь. Что за чудо!
Сквозь эту плесень, этот чад и тлен
Сверкнули два живые изумруда.
И кот мяукнул. Ну, идем домой!
Но где мой дом и где рассудок мой?
1940
* * *
Нестерпимая любовь, приведшая нас
к зимнему бездорожью, к звездной пыли
больше не просочится под закрытую дверь.
Мы теряем зрение и память
и были б уже, вероятно, мертвы
если б ночами Бог не приподымал кровлю
не позволяя нашим душам задохнуться во сне.
Rue d'Ulm
Тебя пожирало пламя с порога
солнечного дворца. Тебе завязали глаза
чтоб бесчувственным провести по земле
и заставить взрослеть во тьме
вспышки памяти усмиряя:
квадратное небо, которое ты пытался
разглядеть за листвой, иль золотая рыбка
которая, сделав круг в тенистом пруду,
озарила улицы до самого моря.
Со временем образы эти тускнеют
что значит: душа непременно умрет
если ты не посмеешь в отблесках дней
снова рискнуть ее жизнью.
Жан-Пьер Лемэр
У моей луны осенний цвет
И осенний рыжий взгляд, чуть грустный.
Мы вдвоем с ней воем на рассвет,
Золотя дорожкой лунной чувства,
Дышим в такт бессоннице ночей,
Делим на двоих свою ненужность,
Красим, что в порядке всех вещей,
Грусть свою под псевдоравнодушность.
Мы друг другу обещаем: «Жди!
Будет все! Иначе быть не может...»
А в ответ – осенние дожди
Золотыми нитями по коже...