Просмотр полной версии : Любимые стихи
Счастье!
14.09.2010, 19:37
Мы налили красного вина
Этим утром, смеха ради,
Я тобою был украден
И запрятан в разные места...
Начиналось все некстати,
И по сути и по стати,
С чистого, но с грязного листа.
Мы налили красного вина.
Нам с тобою было ясно - не до сна.
На тебе была вина, и на мне была явная вина...
Истина, поистине, в вине.
Не из мести, не из милости и не
Из ревности к судьбе
Ты была во мне, ну а я в тебе...
Неспроста случилась-сталась
Смена страсти на усталость.
Не осталось даже и следа
От былого согласья и
Даже всплеска не осталось...
И намека, хоть на малость.
И казалось - это навсегда...
Это фото неслучайно.
Чуть устало, чуть печально...
И ты смотришь прямо, но в себя.
Ты придёшь, когда - не знаю...
Также глянешь, не прощая,
Но жалея, веря и любя...
Завтра снова будет утро.
И ты скажешь почему-то,
Что кому-то ты нужна опять
(А кому - непонятно) и
Будет вымыта посуда.
И, покуда тут я буду, -
Это утро надо вспоминать...
Как налили красного вина.
Нам зачем-то было ясно - не до сна.
На тебе была вина
И на мне была явная вина.
Оказалось - дело не в вине.
Не из мести, не из милости и не
Из ревности к судьбе
Ты пришла ко мне,
Ну а я к тебе...
А.Градский
В осеннюю прохладу вечеров
Я падаю горячей каплей лета.
Туман реки- заветная монета-
Нелепое, скупое серебро.
И листопада легкая рука
Моей души коснется ненароком.
Еще тепло. Но северо-востоком
Пропитаны и небо и река.
Монетка погружается на дно
Блестит сквозь воду сонной лунной ртутью.
В глубокий ил, к своей последней сути,
Но мне сюда вернуться не дано.
В осеннюю прозрачность тишины
Я падаю тягучим тихим звуком.
И вечная спираль сомкнется кругом
Нечаянно оборванной струны.
© Copyright: Анда
Булат Окуджава
Давайте восклицать, друг другом восхищаться.
Высокопарных слов не стоит опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты -
ведь это все любви счастливые моменты.
Давайте горевать и плакать откровенно
то вместе, то поврозь, а то попеременно.
Не нужно придавать значения злословью -
поскольку грусть всегда соседствует с любовью.
Давайте понимать друг друга с полуслова,
чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова.
Давайте жить, во всем друг другу потакая, -
тем более что жизнь короткая такая.
Счастье!
14.09.2010, 19:44
Латина-дворовая
Я никого не выбираю.
Я никого не догоняю.
Я обвиняю,
Но я закрываю глаза
На всё на это и
На чудеса ада и рая
Я эту боль не променяю.
Я сочиняю,
И я закрываю глаза.
И эту грязь,
И эту ересь,
И эту мразь,
И эту прелесть
Я понимаю,
Но я закрываю глаза (за это буду наказан)…
И эту спесь,
И эту помесь,
И эту сладкую месть,
Словно повесть,
Я буду читать, ну, а после
Закрою глаза...
Я не спасусь.
Я не достану.
К этому берегу
Я не пристану,
Но не перестану
Я веровать в право руля.
Вправо ли руль,
Слева ли ветер -
Как мы увидимся на этом свете,
Или на том,
Где шумят у реки тополя...
Я никуда не собираюсь.
Я никому не доверяю.
Я проверяю
Замки и засовы в бреду.
И ото всех я запираюсь.
И никому не открываю.
Что-то теряю,
А что-то никак не найду.
Я никогда не успокоюсь.
Лучше под нож,
Или под поезд.
Где ни укроюсь -
Там и настигнет гроза
На месте...
Мне эту месть
Сдали по смене.
Но эту чёрную весть об измене
Я первым узнаю
И, всё же, закрою глаза...
А.Градский
Ещё минуту под ногой земля горела,
а солнце, пряча скорбный лик, чуть видно тлело.
Бросая капли на стекло, гроза гремела,
ломала яблони, и зло в глаза глядела.
Стучала громом по окну гневливо, смело
и, вылив правду мне в лицо, вдруг оробела.
Пошёл по небу треск, искрясь! Разряды молний!
и в окнах свет, словно молясь, тихонько охнул.
Всё намочила в один миг, как песню спела,
лишь чайки слышен дальний крик. Зачем взлетела?!
На город, полный слов и дум, унёсся шквал,
о чём мне сказку рассказать вчера мечтал?
О том ли, что серьёзна жизнь, но не умела…
в порывах тяжких рвётся нить, всё пролетело.
Уж самолёта слышен звук. Небо светлело…
в надрыве ветра шорох, стук… В окно смотрела.
© Copyright: Маркова Маргарита
ёжики не летают?! чистейший вздор!
только бы разбежаться и оттолкнуться,
прыгнуть с обрыва, взмыть выше сосен куцых.
озеро с высоты, всё равно, что блюдце
с кашей молочной, но, как сказал конфуций,
надо вернуться - главное - это долг.
колкие понимают - ежата, дом,
бридж по субботам... время - игра навылет.
день промелькнёт - и сразу его забыли.
лес для фыркучих - вот совершенство стиля.
ёжики ловко спрячут на брюшке крылья,
горько вздохнут... но это уже потом.
© Copyright: Евгения Костюкова
Стихи о неизвестном солдате
Этот воздух пусть будет свидетелем,
Дальнобойное сердце его,
И в землянках всеядный и деятельный
Океан без окна – вещество...
До чего эти звезды изветливы!
Все им нужно глядеть – для чего?
В осужденье судьи и свидетеля,
В океан без окна, вещество.
Помнит дождь, неприветливый сеятель, –
Безымянная манна его, –
Как лесистые крестики метили
Океан или клин боевой.
Будут люди холодные, хилые
Убивать, холодать, голодать
И в своей знаменитой могиле
Неизвестный положен солдат.
Научи меня, ласточка хилая,
Разучившаяся летать,
Как мне с этой воздушной могилой
Без руля и крыла совладать.
И за Лермонтова Михаила
Я отдам тебе строгий отчет,
Как сутулого учит могила
И воздушная яма влечет.
Шевелящимися виноградинами
Угрожают нам эти миры
И висят городами украденными,
Золотыми обмолвками, ябедами,
Ядовитого холода ягодами –
Растяжимых созвездий шатры,
Золотые созвездий жиры...
Сквозь эфир десятично-означенный
Свет размолотых в луч скоростей
Начинает число, опрозрачненный
Светлой болью и молью нулей.
И за полем полей поле новое
Треугольным летит журавлем,
Весть летит светопыльной обновою,
И от битвы вчерашней светло.
Весть летит светопыльной обновою:
– Я не Лейпциг, я не Ватерлоо,
Я не Битва Народов, я новое,
От меня будет свету светло.
Аравийское месиво, крошево,
Свет размолотых в луч скоростей,
И своими косыми подошвами
Луч стоит на сетчатке моей.
Миллионы убитых задешево
Протоптали тропу в пустоте, –
Доброй ночи! всего им хорошего
От лица земляных крепостей!
Неподкупное небо окопное –
Небо крупных оптовых смертей, –
За тобой, от тебя, целокупное,
Я губами несусь в темноте –
За воронки, за насыпи, осыпи,
По которым он медлил и мглил:
Развороченных – пасмурный, оспенный
И приниженный – гений могил.
Хорошо умирает пехота,
И поет хорошо хор ночной
Над улыбкой приплюснутой Швейка,
И над птичьим копьем Дон-Кихота,
И над рыцарской птичьей плюсной.
И дружит с человеком калека –
Им обоим найдется работа,
И стучит по околицам века
Костылей деревянных семейка, –
Эй, товарищество, шар земной!
Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб – от виска до виска, –
Чтоб в его дорогие глазницы
Не могли не вливаться войска?
Развивается череп от жизни
Во весь лоб – от виска до виска, –
Чистотой своих швов он дразнит себя,
Понимающим куполом яснится,
Мыслью пенится, сам себе снится, –
Чаша чаш и отчизна отчизне,
Звездным рубчиком шитый чепец,
Чепчик счастья – Шекспира отец...
Ясность ясеневая, зоркость яворовая
Чуть-чуть красная мчится в свой дом,
Словно обмороками затоваривая
Оба неба с их тусклым огнем.
Нам союзно лишь то, что избыточно,
Впереди не провал, а промер,
И бороться за воздух прожиточный –
Эта слава другим не в пример.
И сознанье свое затоваривая
Полуобморочным бытием,
Я ль без выбора пью это варево,
Свою голову ем под огнем?
Для того ль заготовлена тара
Обаянья в пространстве пустом,
Чтобы белые звезды обратно
Чуть-чуть красные мчались в свой дом?
Слышишь, мачеха звездного табора,
Ночь, что будет сейчас и потом?
Наливаются кровью аорты,
И звучит по рядам шепотком:
– Я рожден в девяносто четвертом,
Я рожден в девяносто втором... –
И, в кулак зажимая истертый
Год рожденья – с гурьбой и гуртом
Я шепчу обескровленным ртом:
– Я рожден в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном
Ненадежном году – и столетья
Окружают меня огнем.
p.s. Это самое запредельное стихотворение в русской поэзии 20 века.
Это уже не поэзия, а нечто большее - страшное и неназываемое.
Безумный взрыв смыслов!
Кто-нибудь знает метафизический уровень повыше?!
ЗАПОВЕДЬ
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех.
Пусть час не пробил, жди не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них
Умей прощать и не кажись прощая,
Великодушней и мудрей других
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив.
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть, и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час считаются с тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, –
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
Редьярд Киплинг в переводе М. Лозинского
serg1969
14.09.2010, 20:15
Я ухожу в лазурь хмельного юга
за музыкой в груди морского ветра...
с прибоем петь, шептать молитвы лета:
о том, как сердце ведает и любит...
о том, что сети узких южных улиц
как линии ладоней загорелых,
в которых мне блуждать всегда хотелось...
о том, в ком я сбылась...и есть...и буду...
И пусть цыганским счастьем плещут волны,
и пусть закатной болью брызжет небо,
не скрыться от себя на юг побегом...
я помню...нежность губ далёких помню...
...и улетаю серенадой лета,
чтоб ветром бредить солнцем утомлённой...
Леди Катрина
serg1969
14.09.2010, 20:16
Мир отразился где-то в зеркалах.
Мильон зеркал темно-зеленых листьев
Уходит вдаль, и мира легкий шаг -
Единственная из полезных истин.
Уносят образ мира тополя
Как лучшее, бесценное изделье.
В пространство, в бездну пущена земля
С неоспоримой, мне понятной целью.
И на листве - на ветровом стекле
Летящей в бесконечное природы,
Моя земля скрывается во мгле,
Доступная Познанью небосвода.......
В. Шаламов
Анкета
1. Бывает ли вашим глазам
Яркий свет неприятен?
Бывает ли так, что свет
Вас уносит на крыльях?
Этот свет - он один и тот же
В первом случае и во втором?
2. Сообщите, есть ли у вас
Любимый цветок.
Знает ли сам он об этом?
Если да, то откуда, по-вашему,
Удалось ему это узнать?
3. Чьею силой,
Какою силой
Вам хотелось бы обладать?
И зачем?
4. Приходилось ли вам быть травой,
Которую топчут?
Понимали ли вы, почему
Топчут именно вас?
5. Когда вы глядите на небо,
Которое смотрит на землю,
Вам не приходит в голову,
Что небо, пожалуй, могло бы
Не только смотреть?
6. Если б на свете был бог,
Который существовал бы
Лишь ночью,
Что в этом случае вы предпочли бы:
Спать по ночам, в мире, где бог?
Или спать только днем, когда бога нет?
Тот же вопрос
Относительно пробуждения.
Эжен Гильвик (Гийевик)
Перевод с французского Ваксмахера
Гляжу на мир – в нем все сегодня ново!
Как ярок свет! Как зелен дальний лес!
Как желт подсолнух! Как сирень лилова!
Да, я прозрел! Я, в сущности, воскрес!
Вот так, не видя колдовства земного,
Спешишь, как будто времени в обрез, –
И вдруг застынешь, глядя в синь небес,
И зреет в сердце пламенное слово.
Родная! Как я рад, что вновь светло,
Что торжество гармонии пришло
Наперекор вселенскому бедламу,
Что, мраку повседневности назло,
Ты, дорогая мама, мыла раму,
А заодно помыла и стекло!
Шизель (Любовь Сирота)
Посидим в тишине
Мама спит, она устала…
Ну и я играть не стала!
Я волчка не завожу,
А уселась и сижу.
Не шумят мои игрушки,
Тихо в комнате пустой.
А по маминой подушке
Луч крадется золотой.
И сказала я лучу:
– Я тоже двигаться хочу!
Я бы многого хотела:
Вслух читать и мяч катать,
Я бы песенку пропела,
Я б могла похохотать,
Да мало ль я чего хочу!
Но мама спит, и я молчу.
Луч метнулся по стене,
А потом скользнул ко мне.
– Ничего, – шепнул он будто, –
Посидим и в тишине!..
Елена Благинина
http://s005.radikal.ru/i211/1009/50/2f20984805ed.jpg (http://www.radikal.ru)
Дешевая распродажа
Женщину ль опутываю в трогательный роман,
просто на прохожего гляжу ли -
каждый опасливо придерживает карман.
Смешные!
С нищих -
что с них сжулить?
Сколько лет пройдет, узнают пока -
кандидат на сажень городского морга -
я
бесконечно больше богат,
чем любой Пьерпонт Морган.
Через столько-то, столько-то лет
- словом, не выживу -
с голода сдохну ль,
стану ль под пистолет -
меня,
сегодняшнего рыжего,
профессора разучат до последних йот,
как,
когда,
где явлен.
Будет
с кафедры лобастый идиот
что-то молоть о богодьяволе.
Склонится толпа,
лебезяща,
суетна.
Даже не узнаете -
я не я:
облысевшую голову разрисует она
в рога или в сияния.
Каждая курсистка,
прежде чем лечь,
она
не забудет над стихами моими замлеть.
Я - пессимист,
знаю -
вечно
будет курсистка жить на земле.
Слушайте ж:
все, чем владеет моя душа,
- а ее богатства пойдите смерьте ей! -
великолепие,
что в вечность украсит мой шаг
и самое мое бессмертие,
которое, громыхая по всем векам,
коленопреклоненных соберет мировое вече,
все это - хотите? -
сейчас отдам
за одно только слово
ласковое,
человечье.
Люди!
Пыля проспекты, топоча рожь,
идите со всего земного лона.
Сегодня
в Петрограде
на Надеждинской
ни за грош
продается драгоценнейшая корона.
За человечье слово -
не правда ли, дешево?
Пойди,
попробуй,-
как же,
найдешь его!
Я сидел за столом, топором исправляя листок.
Сигарет не считал, и плевал в потолок, дурея.
Мне б успеть сочинить до утра ещё пару строк,
И заснуть на часок, для тебя их в ладонях грея.
© Copyright: Светлана Ванеева
Александр Блок
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Август 1905
ТАНЦЫ НА ПРОВОЛОКЕ
Я – танцующая на проволоке,
Но об этом не знает никто.
Я - летающая на облаке
Через завтра и мимо потом.
Я живу в закоулочке времени,
Куда многим заказан проход.
Я подверженный частым затмениям
Отмываю с утра небосвод.
Я – космическая оптимистка.
Ураган астероидов стих,
И вопрос в этой жизни прописки
Не волнует меня, как других.
Татьяна Богатырева
Буквы-жуки разбегаются
За пределы белого поля.
В ожидании тело мается,
Погружается, тонет воля.
Голову положив на лапы,
Лежу, навострив уши.
Может изменится ветер
И прибъёт твой корабль к суше.
© Copyright: Светлана Ванеева
Седьмая струна
Ах, порвалась на гитаре струна,
Только седьмая струна!
Там, где тонко, там и рвется жизнь,
Хоть сама ты на лады ложись.
Я исчезну - и звукам не быть.
Больно, коль станут аккордами бить
Руки, пальцы чужие по мне -
По седьмой, самой хрупкой струне.
Улетели листья с тополей -
Повторилась в мире неизбежность...
Не жалей ты листья, не жалей,
А жалей любовь мою и нежность!
Пусть деревья голые стоят,
Не кляни ты шумные метели!
Разве в этом кто -то виноват,
Что с деревьев листья улетели?
Николай Рубцов.
Константин Симонов
Жди меня, и я вернусь...
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: - Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Зовущаяся грустью
Как женщина пожившая, но все же
Пленительная в устали своей,
Из алых листьев клена взбила ложе
Та, кто зовется Грустью у людей...
И прилегла — и грешно, и лукаво
Печалью страсти гаснущей влеча.
Необходим душе моей — как слава! —
Изгиб ее осеннего плеча...
Петь о весне смолкаем мы с годами:
Чем ближе к старости, тем все ясней,
Что сердцу ближе весен с их садами
Несытая пустынность осеней...
Игорь Северянин
1926
Он ударил.
Она упала.
Он кричал,
А она молчала.
Он ушёл,
Тишиной наполнив
Небеса, а она скучала.
Так любили
друг друга больно.
Гром и Молния
в ритме мая.
Капли дробно
с небес роняя
На виду.
Второпях.
Нескромно.
Светлана Ванеева
Уже сентябрь
Я молодая, рыжая, ничья,
В дверях возникла. Всё по Божьей воле.
А в холле – однокурсники, жуя
Беляшики, трепались о футболе.
И ты – по воле Божьей – тут как тут,
Сидел и наблюдал: вот тает лето,
Вот снова оживает институт,
Меняются на туфли сандалеты,
Каштаны облетают. Что ж, пора:
Уже сентябрь. Да, осень нынче рано…
И вдруг – открылась дверь, и со двора,
Усыпанного жёлтым и багряным,
Я, рыжая, – удар тебе под дых,
Предчувствие и взлёта, и паденья,
Крушенье вмиг всех истин нажитых,
Из времени на время выпаденье,
И знанье: ах, как сложится у нас!
Ах, как у нас полюбится, свершится!
Невероятно. Как в последний раз.
Как в первый раз. Начнётся… Завершится…
И ты подумал: «Господи прости,
Хочу такую. Только получу ли?
Я стар и сед, мне сорок лет почти».
А Бог ответил буднично: « А нет ли!»
Татьяна Лернер
Послушай, ведь мы живём
В суровом и грешном мире.
Незримо в прямом эфире
Шальную игру ведём.
Прими этот страх и боль.
Понятно ведь и без Канта -
Духовная доминанта
Играет вторую роль.
Бродить ли нам по воде?
Порхать ли астральным телом?
До смерти твоим уделом –
Распятие на горе.
Лепи свой калач насущный.
Захочешь того, иль нет
Раскроется твой секрет:
Проявишь людскую сущность.
© Copyright: Светлана Ванеева
Как многодневная усталость
Ложится снег.
И сколько нам еще осталось
Минут на всех?
И сколько нам еще осталось
На всех невзгод?
Пустых прощаний, и вокзалов,
И непогод…
В белесой тьме не различаю
Домов и лиц.
Холодной пылью засыпает
Листву страниц.
К асфальту небо прикоснулось —
Тень пустоты…
Домов декабрьская сутулость —
Отстрел мечты...
Her Highness
14.09.2010, 21:57
Саша Черный
Мухи
На дачной скрипучей веранде
Весь вечер царит оживленье.
К глазастой художнице Ванде
Случайно сползлись в воскресенье
Провизор, курсистка, певица,
Писатель, дантист и певица.
"Хотите вина иль печенья?"
Спросила писателя Ванда,
Подумав в жестоком смущенье:
"Налезла огромная банда!
Пожалуй, на столько баранов
Не хватит ножей и стаканов".
Курсистка упорно жевала.
Косясь на остатки от торта,
Решила спокойно и вяло:
"Буржуйка последнего сорта".
Девица с азартом макаки
Смотрела писателю в баки.
Писатель за дверью на полке
Не видя своих сочинений,
Подумал привычно и колко:
"Отсталость!" и стал в отдаленьи,
Засунувши гордые руки
В триковые стильные брюки.
Провизор, влюбленный и потный,
Исследовал шею хозяйки,
Мечтая в истоме дремотной:
"Ей-богу! Совсем как из лайки...
О, если б немножко потрогать!"
И вилкою чистил свой ноготь.
Певица пускала рулады
Все реже, и реже, и реже.
Потом, покраснев от досады,
Замолкла: "Не просят! Невежи...
Мещане без вкуса и чувства!
Для них ли святое искусство?"
Наелись. Спустились с веранды
К измученной пыльной сирени.
В глазах умирающей Ванды
Любезность, тоска и презренье -
"Свести их к пруду иль в беседку?
Спустить ли с веревки Валетку?"
Уселись под старой сосною.
Писатель сказал: "Как в романе..."
Девица вильнула спиною,
Провизор порылся в кармане
И чиркнул над кислой певичкой
Бенгальскою красною спичкой.
<1910>
Земля готова, борозды чернеют,
Роса упала. Сеятель как бог
Неспешно мечет зёрна между строк,
И вслух благословляет, как умеет:
- Не растеряй до срока свой запас,
Блюди покой и веруй в откровенье,
А если не дождёшься исполнения –
Дерзай, и проростай в урочный час.
Тяни к рассвету стебли осторожно,
Вонзайся в землю корнем глубоко.
Я не сказал, что проростать легко,
Поверь, мне тоже будет сложно
Принять твои сомнения добровольно,
И видеть, как горит твоя стерня.
Таков закон: бывает очень больно,
Когда рождаешь пригоршню зерна.
© Copyright: Светлана Ванеева
Эдуард Асадов
ОДНА
К ней всюду относились с уваженьем:
И труженик и добрая жена.
А жизнь вдруг обошлась без сожаленья:
Был рядом муж - и вот она одна...
Бежали будни ровной чередою.
И те ж друзья и уваженье то ж,
Но что-то вдруг возникло и такое,
Чего порой не сразу разберешь:
Приятели, сердцами молодые,
К ней заходя по дружбе иногда,
Уже шутили так, как в дни былые
При муже не решались никогда.
И, говоря, что жизнь почти ничто,
Коль будет сердце лаской не согрето,
Порою намекали ей на то,
Порою намекали ей на это...
А то при встрече предрекут ей скуку
И даже раздражатся сгоряча,
Коль чью-то слишком ласковую руку
Она стряхнет с колена иль с плеча.
Не верили: ломается, играет,
Скажи, какую сберегает честь!
Одно из двух: иль цену набивает,
Или давно уж кто-нибудь да есть.
И было непонятно никому,
Что и одна, она верна ему!
Я пепел посетил. Ну да, чужой.
Но родственное что-то в нем маячит,
хоть мы разделены такой межой...
Нет, никаких алмазов он не прячет.
Лишь сумерки ползли со всех сторон.
Гремел трамвай. А снег блестел в полете.
Но, падая на пепел, таял он,
как таял бы, моей коснувшись плоти.
Неужто что-то тлело там, внизу,
хотя дожди и ветер все сметали.
Но пепел замирает на весу,
но слишком далеко не улетает.
Ну да, в нем есть не то что связь, но нить,
какое-то неясное старанье
уже не суть, но признак сохранить.
И слышно то же самое желанье
в том крике инвалида "Эй, сынок". --
Среди развалин требуется помощь
увлекшемуся поисками ног,
не видящему снега. Полночь, полночь.
Вся эта масса, ночь -- теперь вдвойне
почувствовать, поверить заставляют:
иные не горят на том огне,
который от других не оставляет
не только половины существа,
другую подвергая страшным мукам,
но иногда со смертью естества
разделаться надеется и с духом.
Иные же сгорают. И в аду,
оставшемся с оставленною властью,
весь век сопротивляются дождю,
который все их смешивает с грязью.
Но пепел с пеплом многое роднит.
Роднит бугры блестящий снег над ними.
Увековечат мрамор и гранит
заметившего разницу меж ними.
Но правда в том, что если дождь идет,
нисходит ночь, потом заря бледнеет,
и свет дневной в развалинах встает,
а на бугре ничто не зеленеет,
-- то как же не подумать вдруг о том,
подумать вдруг, что если умирает,
подумать вдруг, что если гибнет дом,
вернее -- если человек сгорает,
и все уже пропало: грезы, сны,
и только на трамвайном повороте
стоит бугор -- и нет на нем весны --
то пепел возвышается до плоти.
Я пепел посетил. Бугор тепла
безжизненный. Иначе бы -- возникла...
Трамвай прогрохотал из-за угла.
Мелькнул огонь. И снова все затихло.
Да, здесь сгорело тело, существо.
Но только ночь угрюмо шепчет в ухо,
что этот пепел спрятал дух его,
а этот ужас -- форма жизни духа.
Иосиф Бродский
Мухи
В своих доспехах черных муха
маршировала по полям --
по Фриды спящим бедрам
и тщились смутные движенья
мягких рук
прервать ее маневры
Она испортила мне день --
простая муха, что и не старалась
очаровать иль удивить
и все ж по той земле шагала нагло
в которой так стремился
я с трепетом колени преклонить
Леонард Коэн (Leonard Cohеn)
:)
Босиком по глинистому берегу
Шла Русалка с тёплым Летом за руку.
Собирала ивовые веники;
Унесла сушить в избушку, за реку.
Истопила баньку раньше времени –
На крыльцо присела, призадумавшись.
Валит пар туманами осенними.
Кот пришел, и рядом сел, прищурившись.
То не лист с осины осыпается,
Не седая мгла в ложбине стелется.
То Русалка с Летом в бане парятся,
И дождём грибным с лесами делятся.
* * *
Copyright: Светлана Ванеева
Константин Бальмонт
АРОМАТ СОЛНЦА
Запах солнца? Что за вздор!
Нет, не вздор.
В солнце звуки и мечты,
Ароматы и цветы
Все слились в согласный хор,
Все сплелись в один узор.
Солнце пахнет травами,
Свежими купавами,
Пробужденною весной,
И смолистою сосной.
Нежно-светлоткаными,
Ландышами пьяными,
Что победно расцвели
В остром запахе земли.
Солнце светит звонами,
Листьями зелеными,
Дышит вешним пеньем птиц,
Дышит смехом юных лиц.
Так и молви всем слепцам:
Будет вам!
Не узреть вам райских врат,
Есть у солнца аромат,
Сладко внятный только нам,
Зримый птицам и цветам!
Her Highness
14.09.2010, 22:55
Возможно, это уже было? Не уверена.
Саша Черный
Анархист
Жил на свете анархист,
Красил бороду и щеки,
Ездил к немке в териоки
И при этом был садист.
Вдоль затылка жались складки
На багровой полосе.
Ел за двух, носил перчатки -
Словом, делал то, что все.
Раз на вечере попович,
Молодой идеалист,
Обратился:"Петр Петрович,
Отчего вы анархист?"
Петр петрович поднял брови
И, багровый, как бурак,
Оборвал на полуслове:
"Вы невежда и дурак".
1910
Белла Ахмадулина
БОЛЕЗНЬ
О боль, ты - мудрость. Суть решений
перед тобою так мелка,
и осеняет темный гений
глаз захворавшего зверька.
В твоих губительных пределах
был разум мой высок и скуп,
но трав целебных поределых
вкус мятный уж не сходит с губ.
Чтоб облегчить последний выдох,
я, с точностью того зверька,
принюхавшись, нашла свой выход
в печальном стебельке цветка.
О, всех простить - вот облегченье!
О, всех простить, всем передать
и нежную, как облученье,
вкусить всем телом благодать.
Прощаю вас, пустые скверы!
При вас лишь, в бедности моей,
я плакала от смутной веры
над капюшонами детей.
Прощаю вас, чужие руки!
Пусть вы протянуты к тому,
что лишь моей любви и муки
предмет, не нужный никому.
Прощаю вас, глаза собачьи!
Вы были мне укор и суд.
Все мои горестные плачи
досель эти глаза несут.
Прощаю недруга и друга!
Целую наспех все уста!
Во мне, как в мертвом теле круга,
законченность и пустота.
И взрывы щедрые, и легкость,
как в белых дребезгах перин,
и уж не тягостен мой локоть
чувствительной черте перил.
Лишь воздух под моею кожей.
Жду одного: на склоне дня,
охваченный болезнью схожей,
пусть кто-нибудь простит меня.
1961
Ты есть внутри, как некий компас –
Координата «Явь и быль»
Твоя душа – открытый космос,
Твои слова – всего лишь пыль…
Я им давно уже не верю,
Но между чёрно – белых строк
Как будто распахнулись двери,
Которых ты открыть не мог!
Отмеренной не станет квота
В резервуаре пустоты.
Я знаю, рядом будет кто-то
Но только КТО-ТО, а не ТЫ
Иллюзий призрачная лопасть,
Не нужно больше, не пиши…
Я ведь сама шагнула в пропасть
Твоей запутанной души!
Алиса Михайловская
Когда Любовь Охватит нас
Своими крепкими Когтями,
Когда за Взглядом Гордых Глаз
Следим мы Робкими Глазами,
Когда Не в Силах превозмочь
Мы сердца Мук и, как на страже,
Повсюду нас и День и Ночь
Гнетет все Мысль Одна и та же..!
Когда в Безмолвии, как Тать,
К Душе Подкрадется Измена,-
Мы Рвёмся, Ропщем и Бежать
Хотим из тягостного Плена...!
Мы Просим Воли у судьбы,
Клянем Любовь - Приют Обмана,
И, как Восставшие Рабы,
Кричим: "Долой, долой Тирана!"
Но если Боги, вняв мольбам,
Освободят Нас От Неволи,
Как Пуст Покажется Он нам,
Спокойный Мир, без Мук и Боли..!
О, как Захочется нам Вновь
Цепей, давно Проклятых Нами,
Ночей с Безумными Слезами
И Слов, Сжигающих нам Кровь..!
Промчатся Дни Без Наслажденья,
Минуют Годы Без Следа,
Пустыней Скучной, без волненья
Нам Жизнь Покажется...!
. . . . . . . . . . . Тогда,
Как Предки наши, мы с Гонцами
Пошлем Врагам такой Привет:-
- "Обильно Сердце в нас Мечтами,
Но в нём Теперь Порядка Нет..! -
- Придите,Княжите Над Нами...." !
Алексей Апухтин
В деревне, затерявшейся в лесах,
таращусь на просветы в небесах --
когда же загорятся Ваши окна
в небесных (москворецких) корпусах.
А южный ветр, что облака несет
с холодных, нетемнеющих высот,
того гляди, далекой Вашей Музы
аукающий голос донесет.
И здесь, в лесу, на явном рубеже
минувшего с грядущим, на меже
меж Голосом и Эхом -- все же внятно
я отзовусь -- как некогда уже,
не слыша очевидных голосов,
откликнулся я все ж на некий зов.
И вот теперь туда бреду безмолвно
среди людей, средь рек, среди лесов.
Иосиф Бродский
Я так страдал и ждал, моля прощенья,
Что ты смягчишься и простишь меня за всё,
Мне не хватает твоего общенья,
Души ты стала частью и сердца моего!
Мне не хватает в жизни твоего дыханья,
Безумно хочется от слов душой гореть
И разогнать любые тучи из страданья,
Пускай душа твоя раскрывшись ввысь лететь.
Чтобы от радости и счастья ты порхала,
А грусть бы вымела из нежности метлой,
От глупых слов, обидных не страдала
И теплоту ты ощущала лишь со мной!
Лишь для тебя все мои сердца откровенья,
Порывы чувств, безудержность страстей,
К тебе одной души прекрасные стремленья,
Рядом с тобой любовь становится сильней.
Всё для тебя - стихи те, что написаны душою,
Букеты чувств моих, прекрасных, как рассвет,
Эмоции восторга первозданной красотою,
Моя энергия любви, что излучает дивный свет.
Андрей Федорченко
В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне он -- в избытке. В чугуне
он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту.
Иосиф Бродский
Неспешно музыки начало...
И дождь смывает все следы
Осенней тяжести печали...
Прозрачны мокрые сады.
И с нежностью слезы ребенка
Стекают капли по окну...
Тревоги тонкая воронка
В себя вбирает тишину...
Последний лист уснул на ветке...
Но миг, и он уже летит...
Роскошный, желтый, теплый, редкий...
А сердце глупое болит...
А пруд в тумане полусонном
Под лодкой трепетно дрожит...
А дождь все льет. И город темный
Светлеет, светится, блестит...
Рояль поет ноктюрн Шопена,
С Души смывая тяжесть лет.
И вот летит она из плена
За тучи, музыке вослед...
М.Ершова
Her Highness
15.09.2010, 00:26
afina7 Рояль поет ноктюрн Шопена - :rose:
---------------
Первый дождь
Что посеешь — то пожнешь.
Сеет радость первый дождь.
Первый дождь, весенний дождь —
клейкие листочки.
Первый дождь, весенний дождь —
черной пашни строчки.
Первый дождь, весенний дождь —
трав освобожденье.
Первый дождь, весенний дождь —
радуги рожденье.
И всегда, как чуда, ждешь
первый дождь, весенний дождь.
Екатерина Добролюбова
Бабья жизнь – что круги на воде.
И перечить судьбе не посмеешь.
И взгрустнёшь, и всплакнёшь в тишине.
Всё бежишь, и стареешь, стареешь…
В мёртвом сердце давно пустота.
Где мечты схоронились укромно?
И достала до слёз суета.
Да ведь горе на людях нескромно.
Вот и тащишь всю жизнь этот воз,
Что с годами стократ тяжелее.
Много в жизни узнать довелось.
Но перечить судьбе не посмею…
Марина Макеева
Друзья становятся врагами,
Враги становятся друзьями.
Всю эту странность бытия,
Как ни крутись, прошла и я.
То, что мы в ком-то ненавидим,
В себе, как правило, не видим,
А то, что раньше душу грело,
С годами жутко надоело.
И даже муж, вполне приличный,
Становится всё безразличней
И не на шутку раздражает.
Как странно в жизни всё бывает…
Да, эту странность бытия,
Как не крутись, прошла и я…
Марина Макеева
Her Highness
15.09.2010, 00:56
... Страна была до того малюсенькой,
что ее музыканты
с далеких пор.
играли только на флейтах и скрипках,
лишь на самых маленьких скрипках и флейтах!
Больше они ни на чем не играли.
А рояль они видели только в кино
да еще --
в иллюстрированных журналах,
Потому что загадочный айсберг рояля,
несмотря на значительные старанья,
не влезал
в территорию
этой страны.
Нет, вернее, сам-то рояль помещался,
но тогда
исполнителю
не было места.
(А играть на рояле из-за границы --
согласитесь --
не очень-то патриотично!)
Страна была невероятно крохотной.
Соседи
эту страну уважали.
Никто не хотел на нее нападать.
И все же
один отставной генерал
(уроженец страны
и большой патриот)
несколько раз выступал в Сенате,
несколько раз давал интервью
корреспондентам, центральных газет,
посылал посланья Главе государства,
в которых
решительно и однозначно
ругал
профсоюзы и коммунистов,
просил увеличить военный бюджет,
восхвалял свою армию.
И для армии
требовал
атомного
оружия!
Роберт Рождественский
Evgeniya adamenko
15.09.2010, 01:08
Ты снишься мне в коротких снах,
Твои глаза и плечи,
Терзает душу снова страх,
Что мимолетны встречи.
А в сердце боль, а в сердце жар,
Бегут часы по кругу,
Любовный пьем с тобой нектар,
Чтоб не терять друг друга.
Но ты уходишь на заре,
Когда щебечут птицы,
И обещаешь в январе
Мне как-нибудь присниться...
Те сны нежны и коротки,
В тяжелый миг разлуки,
Коснешься преданно щеки,
И разомкнутся руки.
И мимолетность наших встреч,
Души печаль и вьюга,
Любовь не смогут уберечь,
Нам не вернуть друг друга.
(Солоная Александра)
Evgeniya adamenko
15.09.2010, 01:08
Мои волосы пахнут тобой,
Поцелуй на губах еще дышит,
Кто влюблен был однажды весной,
Тот поймет, тот, конечно, опишет,
Как поют за окном соловьи,
Как смежась, улыбались ресницы,
Как хотелось мне поздней зари,
Потому, что любимый мне снится.
Мне хотелось и плакать, и петь,
Слушать сердце твое бесконечно,
И казалось, возможно взлететь,
И казалось, что счаcтье навечно.
Но любовь пролетела как сон,
А весна обожгла мои плечи,
Кто весною был сильно влюблен,
Тот поймет, что разлука калечит.
Быть счастливым желаю с другой,
Пусть другая стихи тебе пишет.
Мои волосы пахнут тобой,
Поцелуй на губах ещё дышит...
(Солоная Александра)
Evgeniya adamenko
15.09.2010, 01:09
Длинные волосы цвета вечернего,
Губы раскрытые, тело манящее..
Ты завершенная, ты совершенная,
Днем беззащитная, ночью - пьянящая...
Гладкие линии, ровные полосы,
Белые лилии, струны звенящие..
Слишком прекрасная, словно священная...
Хочется верить, что ты настоящая.
(Солоная Александра)
Evgeniya adamenko
15.09.2010, 01:11
- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями -
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.
- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоём.
Ты понесешь с собой, любимый,
Ты понесешь с собой повсюду,
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.
- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,
Но если я безвестно кану
За звёздный пояс, млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне,
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал...
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали...
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них.
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг!
А.Кочетков
Evgeniya adamenko
15.09.2010, 01:21
___ Признавайтесь в любви ___
Признавайтесь в любви, даже если боитесь отказа,
Даже если на все сто процентов уверены в нем.
Говорите смешные слова и нелепые фразы,
Озаряйте обыденность тусклую ярким огнем.
Признавайтесь в любви, не жалея ни слов, ни эмоций.
И не бойтесь остаться, растратив себя, на мели.
В жизни, кроме любви, нет других маяков, карт и лоций.
А без них кораблям никогда не достигнуть земли.
Признавайтесь в любви тем, кто нужен вам, дорог и близок.
(Лучше сделать, чем плакать, что мог, но, увы, не успел.)
Исполняйте мечты и, смеясь, потакайте капризам,
А малыш-купидон поколдует над меткостью стрел.
Признавайтесь в любви, не пытайтесь скрывать ее в сердце.
Не страшны холода, если вы отдаете тепло.
Если вашим огнем удалось хоть кому-то согреться,
Вы поймете когда-нибудь, как вам в любви повезло.
Алёна Вайсберг
Her Highness
15.09.2010, 01:25
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора-
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера...
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все - простор везде,-
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь-
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле...
Тютчев
Белла Ахмадулина
* * *
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
1960-1961
Лиса Алиса
15.09.2010, 05:37
Мне нечего больше тебе сказать,
мне некуда больше идти отсюда.
Смотрю на секунду в твои глаза –
и на пол на кухне летит посуда.
Прохожие смотрят в огни квартир –
из нашей особенно много света.
Но лучше не надо громить мой мир,
Пока я ещё ощущаю это.
© Copyright: Соня Пащевская
Her Highness
15.09.2010, 05:44
Осенней позднею порою
Люблю я царскосельский сад,
Когда он тихой полумглою,
Как бы дремотою, объят
И белокрылые виденья
На тусклом озера стекле
В какой-то неге онеменья
Коснеют в этой полумгле...
И на порфирные ступени
Екатерининских дворцов
Ложатся сумрачные тени
Октябрьских ранних вечеров-
И сад темнеет, как дуброва,
И при звездах из тьмы ночной,
Как отблеск славного былого,
Выходит купол золотой...
И снова Тютчев :)
22 октября 1858
ВТОРАЯ БАЛЛАДА
На даче спят. B саду, до пят
Подветренном, кипят лохмотья.
Как флот в трехъярусном полете,
Деревьев паруса кипят.
Лопатами, как в листопад,
Гребут березы и осины.
На даче спят, укрывши спину,
Как только в раннем детстве спят.
Ревет фагот, гудит набат.
На даче спят под шум без плоти,
Под ровный шум на ровной ноте,
Под ветра яростный надсад.
Льет дождь, он хлынул с час назад.
Кипит деревьев парусина.
Льет дождь. На даче спят два сына,
Как только в раннем детстве спят.
Я просыпаюсь. Я объят
Открывшимся. Я на учете.
Я на земле, где вы живете,
И ваши тополя кипят.
Льет дождь. Да будет так же свят,
Как их невинная лавина...
Но я уж сплю наполовину,
Как только в раннем детстве спят.
Льет дождь. Я вижу сон: я взят
Обратно в ад, где всё в комплоте,
И женщин в детстве мучат тети,
А в браке дети теребят.
Льет дождь. Мне снится: из ребят
Я взят в науку к исполину,
И сплю под шум, месящий глину,
Как только в раннем детстве спят.
Светает. Мглистый банный чад.
Балкон плывет, как на плашкоте.
Как на плотах, кустов щепоти
И в каплях потный тес оград.
(Я видел вас раз пять подряд.)
Спи, быль. Спи жизни ночью длинной.
Усни, баллада, спи, былина,
Как только в раннем детстве спят.
На шее у лета рябинные гроздья.
Побудь в тишине, как незваная гостья,
и голубя не спеши приголубить,
хотя еще можно сорвать и пригубить:
но мир увядает. О гордая малость -
а как все всходило, цвело, колыхалось!
А как вырастало, мужало и зрело,
но вдруг утомилось, познало, прозрело!
И вдруг онемело, покорное силе,
как будто бы душу в силки заманили -
в телесную форму, облегшую плотно,
в то лето (о горе!), что так мимолетно.
О бренные братья! Ведь это расплата
за сладость, с которою не было слада,
за шаг по земле и за страсть без уступок,
за поступь, поступок - а значит, проступок...
На шее у лета рябинные гроздья.
Юстинас МАРЦИНКЯВИЧЮС
Перевод Георгия Ефремова
МЫ С ТОБОЮ ТАК ВЕРИЛИ
Мы с тобою так верили в связь бытия,
но теперь оглянулся я, и удивительно,
до чего ты мне кажешься, юность моя,
по цветам не моей, по чертам недействительной.
Если вдуматься, это как дымка волны
между мной и тобой, между мелью и тонущим;
или вижу столбы и тебя со спины,
как ты прямо в закат на своем полугоночном.
Ты давно уж не я, ты набросок, герой
всякой первой главы, а как долго нам верилось
в непрерывность пути от ложбины сырой
до нагорного вереска.
Вильнюс
город с утра такой молодой
и за голубем рвется ввысь
в столетней грязи блестит
золотой
и ты проснись проявись
башней брусчаткой окном
стеной
суматохой дневной
меню приклеенным у пивной
прощением и виной
где три креста на горе на горбу
и кремниста стезя
и нельзя поднять такую судьбу
и без нее нельзя
и бережем ее пуще оков
от нежелезных волков
Юстинас МАРЦИНКЯВИЧЮС
Перевод Георгия Ефремова
Царит осенний лист в природе,
Аллеи в праздничном наряде,
Берёзы – словно на параде,
Неслышно лето вдаль уходит…
Чернеют сжатые поля,
И берега у рек темнеют,
И солнышко всё реже греет,
И мерзнет по ночам земля.
И тусклый блеск в мундирах сосен,
И грустно плачут небеса,
Примолкли птичьи голоса,
И царствует хозяйка-осень.
И как же хочется тепла!
И как же сладко манит лето…
Ах, осень - время для поэтов!
Ах, осень - грустная пора…
Для вдохновенья и полёта,
Для рифм, для строчек, для стихов,
Ах, осень! В грусти облаков
Мы ищем сладостное что-то...
Андрей Чернышев
Курлыча, улетело тихо лето.
И вот уже из листьев и дождя
Мозаику до самого рассвета
Выкладывает осень, уходя.
И съежились озябшие кварталы
В предчувствии заснеженной тоски,
Лишь тощий календарь, зевнув устало,
В пасьянсе разбросал свои листки,
И снова шелестит неумолимо,
Что все ему известно наперёд.
...А жизнь, не торопясь, проходит мимо.
Вон, кажется, и снег уже идёт.
Татьяна Шекова
Луна и коты
Прорвав насквозь лимонно-серый
Опасный конус высоты,
На лунных крышах, как химеры,
Вопят гундосые коты.
Из желобов ночное эхо
Выталкивает на асфальт
Их мефистофельского смеха
Коленчатый и хриплый альт.
И в это дикое искусство
Влагает житель городской
Свои предчувствия и чувства
С оттенком зависти мужской.
Он верит, что в природе ночи
И тьмы лоскут, и сна глоток,
Что ночь - его чернорабочий,
А сам глядит на лунный рог,
Где сходятся, как в средоточье,
Котов египетские очи,
И пьет бессоницы глоток.
Арсений Тарковский
Одиночество
Часы. Оконное стекло.
Распахнутая книга.
О одиночество, светло
Твоё ночное иго.
Всё можно: узы разорвать,
Забыть о них, к примеру,
А можно тщетно звать и звать
Друзей, теряя веру.
И в патетической мольбе
Безумствовать, терзаться,
Себя жалеть, самой себе
Покинутой казаться…
Но можно так: не ждать, не звать,
А свежестью ночною
Дышать замедленно – и знать,
Что все мои – со мною.
И, как пред чувствами ни слаб,
Но всё ж внушит рассудок,
Что одинокость – лишь этап,
Как ночь – лишь время суток.
И так гуляют сквозняки
В листве ночного сада,
Что ни пожатия руки,
Ни слов сейчас не надо.
Любовь Сирота
Иннокентий Анненский
ПРЕРЫВИСТЫЕ СТРОКИ
Этого быть не может,
Это — подлог,
День так тянулся и дожит,
Иль, не дожив, изнемог?..
Этого быть не может,
С самых тех пор
В горле какой-то комок...
Вздор...
Этого быть не может...
Это — подлог...
Ну-с, проводил на поезд,
Вернулся, и solo1, да!
Здесь был ее кольчатый пояс,
Брошка лежала — звезда,
Вечно открытая сумочка
Без замка,
И, так бесконечно мягка,
В прошивках красная думочка...
. . . . . . . . . . . . . . . .
Зал...
Я нежное что-то сказал,
Стали прощаться,
Возле часов у стенки...
Губы не смели разжаться,
Склеены...
Оба мы были рассеяны,
Оба такие холодные...
Мы...
Пальцы ее в черной митенке
Тоже холодные...
«Ну, прощай до зимы,
Только не той, и не другой,
И не еще — после другой...
Я ж, дорогой,
Ведь не свободная...»
— «Знаю, что ты — в застенке...»
После она
Плакала тихо у стенки
И стала бумажно-бледна...
Кончить бы злую игру...
Что ж бы еще?
Губы хотели любить горячо,
А на ветру
Лишь улыбались тоскливо...
Что-то в них было застыло,
Даже мертво...
Господи, я и не знал, до чего
Она некрасива...
Ну, слава богу, пускают садиться...
Мокрым платком осушая лицо,
Мне отдала она это кольцо...
Слиплись еще раз холодные лица,
Как в забытьи,—
И
Поезд еще стоял —
Я убежал...
Но этого быть не может,
Это — подлог...
День, или год, и уж дожит,
Иль, не дожив, изнемог...
Этого быть не может...
Июнь 1909, Царское Село
Болезнь такая - вера в чудеса.
Не лечится... хроническая,что ли?
Её лечить пытались грустью, болью
И горькой правдой, сказанной в глаза...
...но рвется сердце птицей в небеса.
...и день за днем - уже не различить.
И тают дни то в зное, то в тумане...
Душа танцует свой беспечный танец,
Как мотылек у пламени свечи...
...опасно, знаю, помню, но-молчи.
...и забываясь в нотах и стихах,
Я забываю про дела, заботы...
Мне кажется, что старят нас не годы,
А пустота, отчаянье и страх...
...а я как прежде...все живу в мечтах.
Болезнь такая - вера в чудеса?..
Болезнь такая?.. Или же награда?..
За что- не знаю, выяснять не надо,
Но небо отражается в глазах...
....а птиц всегда так манят небеса.
Писать как жить. И без оглядки
всем рассказать судьбу свою,
и в поэтическом припадке
не удержаться на краю.
Упасть, разбиться и подняться,
и, как врага, увидеть свет,
и страха света не бояться,
вонзив в него стиха стилет.
Быть гордым – никого не звать
на помощь, словно бы измерясь,
сильнее чья стократно рать.
И впасть в поэзию, как в ересь…
* * *
Философский Саксаул
ласточки-точки
* * *
Ласточки-точки на горизонте,
Как многоточья…
Легкой рукою, пожалуйста, троньте
Рваные клочья.
Сердце, как небо, зарей полыхает,
Грезит о ночи,
Но почему не улетают
Те многоточья?...
* * *
И заплатками на синем
Спеют облака,
Взглядом искренним окинем
Жизнь издалека,
Робко плечи замотаю
В бежевый платок –
Вот и я уже летаю
Птицей между строк.
* * *
Снова плачу не оттого ли,
Что ушёл мой герой на дно?
Здравствуй, милая меланхолия,
Не сыграть ли нам в домино?
Может, в шахматы, карты, шашки?
Выбирай, я готова в бой!
И застынет в забытой чашке
Моё чувство родства с тобой.
По осколкам пройти босою
Я смогу, только сделай знак!
Не уверена, что со мною,
Только знаю, что всё не так.
Выпить слёзы? Легко! Налейте!
Залпом сразу, за все года.
Моих рук, я прошу, не грейте,
Просто слишком, увы, горда.
А, собравшись, кристаллы боли
Полыхают внутри огнём.
Снова плачу не от того ли,
Что душа вновь грустит о нём?
* * *
Где мне найтись?
И где найти ответы?
Подняться в высь,
Не приземлившись где-то...
* * *
Кисточкой, яркой краской
Я нарисую сказку:
Домик и луч на небе,
Крем на обычном хлебе,
Люди летать умеют,
Снег и морозы греют...
Ты не кончайся, краска,
Будет живою сказка!
* * *
Е. Евтушенко
тоже из фильма "Служебный роман"
Нас в набитых трамваях болтает
Нас мотает одна маята
Нас метро то и дело глотает
Выпуская из дымного рта
В шумных улицах в белом порханьи
Люди ходим мы рядом с людьми
Перемешаны наши дыханья
Перепутаны наши следы
Из карманов мы курево тянем
Популярные песни мычим
Задевая друг друга локтями
Извиняемся или молчим
По Садовым Лебяжьим и Трубным
Каждый вроде отдельным путем
Мы не узнанные друг другом
Задевая друг друга идем
Задевая друг друга идем
Her Highness
15.09.2010, 12:52
Был день, когда господней правды молот
Громил, дробил ветхозаветный храм
И, собственным мечом своим заколот,
В нем издыхал первосвященник сам.
Еще страшней, еще неумолимей
И в наши дни - дни божьего суда-
Свершится казнь в отступническом Риме
Над лженаместником Христа.
Столетья шли, ему прощалось много,
Кривые толки, темные дела,
Но не простится правдой бога
Его последняя хула...
Не от меча погибнет он земного,
Мечом земным владевший столько лет,-
Его погубит роковое слово:
"Свобода совести есть бред!"
Тютчев Федор Иванович :)
21 декабря 1864
Her Highness
15.09.2010, 12:55
Хотя б она сошла с лица земного,
В душе царей для правды есть приют.
Кто не слыхал торжественного слова?
Века векам его передают.
И что ж теперь? Увы, что видим мы?
Кто приютит, кто призрит гостью божью?
Ложь, злая ложь растлила все умы,
И целый мир стал воплощенной ложью!..
Опять Восток дымится свежей кровью,
Опять резня... повсюду вой и плач,
И снова прав пирующий палач,
А жертвы... преданы злословью!
О, этот век, воспитанный в крамолах,
Век без души, с озлобленным умом,
На площадях, в палатах, на престолах-
Везде он правды личным стал вparoм!
Но есть еще один приют державный,
Для правды есть один святой алтарь:
В твоей душе он, царь наш православный,
Наш благодушный, честный русский царь!
31 декабря 1866
тот же автор
Her Highness
15.09.2010, 12:56
В небе тают облака,
И, лучистая на зное,
В искрах катится река,
Словно зеркало стальное...
Час от часу жар сильней,
Тень ушла к немым дубровам,
И с белеющих полей
Веет запахом медовым.
Чудный день! Пройдут века-
Так же будут, в вечном строе,
Течь и искриться река
И поля дышать на зное.
и снова он же :)
2 августа 1868
Обрываются речи влюбленных
муз.А.Петрова
сл.Н.Заболоцкого
Обрываются речи влюбленных,
Улетает последний скворец.
Целый день осыпаются с кленов
Силуэты багровых сердец.
Что ты, осень, наделала с нами?
В красном золоте стынет земля.
Пламя скорби свистит под ногами,
Ворохами листвы шевеля.
Облетают последние маки
муз.А.Петрова
сл.Н.Заболоцкого
Облетают последние маки,
Журавли улетают, трубя.
И природа в болезненном мраке
Не похожа сама на себя.
По пустынной и голой аллее
Шевеля облетевшей листвой,
Отчего ты, себя не жалея,
С непокрытой бредешь головой?
Жизнь растений теперь затаилась
В этих странных обломках ветвей.
Ну а что же с тобой приключилось,
Что с душой приключилось твоей?
Как посмел ты красавицу эту,
Драгоценную душу твою
Отпустить, отпустить, чтоб скиталась по свету,
Чтоб погибла в далеком краю?
Пусть непрочны домашние стены,
Пусть дорога уходит во тьму.
Нет на свете печальней измены,
Чем измена себе самому.
Обрывки смеха, жар свечей
Ночь рассекают на полоски...
Во влажной нежности очей
Былых предательств отголоски -
Как миг сближения мечей.
Ночь - словно древние подмостки,
Тревожит пышностью речей
И смрадом пота, лжи и лоска.
Не хватит искренности ей -
Завлечь в силки нас, как подростков :
Куда ни глянь, тщеты обноски
Зияют наготой своей.
Но в какофонии теней
Лишь ты стоишь всё так же просто.
Всё - тайна в ясности твоей,
Как в беглой прелести наброска.
Да, ярок пир и хмель сетей,
Но ярость властного вопроса
В глазах твоих - как твердь утёса
Средь бездны ледяной - страстей.
* * * * * *
Глухие, дикие углы...
Узор дерев на поле белом
Под небом, чуть поголубелом,
Оправлен в инея махры.
.............................
Позеленелые шары,
Замшелых тополей аллея...
В просветах голых пламенея,
не греет солнце до поры.
Его задумчивой игры
Суровый мрак прервать не смеет,
И в глубине безмолвья зреют
иные, тайные дары.
Средь лютого зимы дыханья
Полно надежды мирозданье.
* * *
Her Highness
15.09.2010, 13:37
Мама! глянь-ка из окошка -
Знать, вчера недаром кошка
Умывала нос:
Грязи нет, весь двор одело,
Посветлело, побелело -
Видно, есть мороз.
Не колючий, светло-синий
По ветвям развешан иней -
Погляди хоть ты!
Словно кто-то тороватый
Свежей, белой, пухлой ватой
Все убрал кусты.
Уж теперь не будет спору:
За салазки, да и в гору
Весело бежать!
Правда, мама?Не откажешь,
А сама, наверно, скажешь:
"Ну, скорей гулять!"
Аафанасий Фет :)
9 декабря 1887
Есть упоение в бою
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы...
Из драматической сцены "Пир во время чумы" А.С. Пушкина
Her Highness
15.09.2010, 14:57
В искусстве важен искус строгий.
Прерви души мертвящий плен
И выйди пламенной дорогой
К потоку вечных перемен.
В. Брюсов
В ТЕАТРЕ
Переходы, коридоры, уборные,
Лестница витая, полутемная;
Разговоры, споры упорные,
На дверях занавески нескромные.
Пахнет пылью, скипидаром, белилами,
Издали доносятся овации,
Балкончик с шаткими перилами,
Чтоб смотреть на полу декорации.
Долгие часы ожидания,
Болтовня с маленькими актрисами,
По уборным, по фойе блуждание,
То в мастерской, то за кулисами.
Вы придете совсем неожиданно,
Звонко стуча по коридору -
О, сколько значения придано
Походке, улыбке, взору!
Сладко быть при всех поцелованным.
С приветом, казалось бы, бездушным,
Сердцем внимать окованным
Милым словам равнодушным.
Как люблю я стены посыревшие
Белого зрительского зала,
Сукна на сцене серевшие,
Ревности жало!
Михаил Кузмин
1907
Роберт Бернс.
Перевод С.Я. Маршака
ПРО КОГО-ТО
Моей душе покоя нет.
Весь день я жду кого-то.
Без сна встречаю я рассвет -
И все из-за кого-то.
Со мною нет кого-то.
Ах, где найти кого-то!
Могу весь мир я обойти,
Чтобы найти кого-то.
О вы, хранящие любовь
Неведомые силы,
Пусть невредим вернется вновь
Ко мне мой кто-то милый.
Но нет со мной кого-то.
Мне грустно отчего-то.
Клянусь, я все бы отдала
На свете для кого-то!
Солнце осени
Люблю я солнце осени, когда,
Меж тучек и туманов пробираясь,
Оно кидает бледный, мертвый луч
На дерево, колеблемое ветром,
И на сырую степь. Люблю я солнце,
Есть что-то схожее в прощальном взгляде
Великого светила с тайной грустью
Обманутой любви; не холодней
Оно само собою, но природа
И всё, что может чувствовать и видеть,
Не могут быть согреты им; так точно
И сердце: в нем всё жив огонь, но люди
Его понять однажды не умели,
И он в глазах блеснуть не должен вновь
И до ланит он вечно не коснется.
Зачем вторично сердцу подвергать
Себя насмешкам и словам сомненья?
1830
Галатея (Ночной шёпот Галатеи ученику Пигмалиона)
Перелепи моё лицо, скульптор,
В ладонях мни его, как мнут глину.
Поторопись меня лепить, скульптор,
А то я снова пропаду, сгину...
Твоя коморка так темна, милый,
Под лестницей, где белый свет клином,
Пигмалион сейчас пройдёт мимо
В опочивальню, и меня кликнет.
Он будет ласков, а потом бешен,
А после - в непробудный сон канет.
Он не признается богам, бедный,
Что под его рукою я – камень.
Все говорят: Пигмалион – мастер,
Он мою душу вызвал из мрака,
А я увидела тебя, мальчик,
И позабыла вмиг, что я – мрамор.
Пигмалион сиял, как грош медный,
Касался рук моих, колен, стана,
А я дрожала - где ты, что медлишь?
Ведь для тебя живою я стала.
В легенде холодно мне, как в склепе,
Меня доверие небес давит.
Пигмалион себе ещё слепит:
Он всё же, в общем-то, не бездарен.
Растрёпан факел молодым ветром,
Горячий отблеск на твоих скулах.
Чтобы лицо моё - к тебе вечно, -
Перелепи моё лицо, скульптор!
Я умоляю - всех богов ради -
Ведь счастье роздано нам так скупо -
Чтоб нам не узнанным уйти рядом,
Перелепи моё лицо, скульптор!
Майя Борисова
Мой кругозор
Я не владею испанским, немецким, французским.
Мой кругозор остается достаточно узким -
Только любовь, только воздух и суша, и море,
Только цветы и деревья в моем кругозоре.
Я не владею английским, турецким и шведским.
Мой кругозор остается достаточно детским -
Только летучие радости, жгучее горе,
Только надежды и страхи в моем кругозоре.
Греческим я не владею, латынью, санскритом.
Мой кругозор допотопен, как прялка с корытом -
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна
В мой кругозор проникают и дышат просторно.
Я не владею морским, деревенским, спортивным.
Мой кругозор остается почти примитивным -
Только мое и твое сокровенное дело,
Чтобы земля с человечеством вечно летела.
Только любовь, только воздух, и суша, и море,
Только надежда и страхи в моем кругозоре.
В мой кругозор проникают и дышат просторно
Только рожденье и смерть, только звезды и зерна
Ю.Мориц
Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..
Им сердце в чувствах даст отчет;
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья;
Укор невежд, укор людей
Души высокой не печалит;
Пускай шумит волна морей,
Утес гранитный не повалит;
Его чело меж облаков,
Он двух стихий жилец угрюмый
И кроме бури да громов
Он никому не вверит думы....
1837
Ваза
На античной вазе выступает
Человечков дивный хоровод.
Непонятно, кто кому внимает,
Непонятно, кто за кем идёт.
Глубока старинная насечка.
Каждый пляшет и чему-то рад.
Среди них найду я человечка
С головой, повёрнутой назад.
Он высоко ноги поднимает
И вперёд стремительно летит,
Но как будто что-то вспоминает
И назад, как в прошлое, глядит.
Что он видит? Горе неуместно.
То ли машет милая рукой,
То ли друг взывает - неизвестно!
Оттого и грустный он такой.
Старый мастер, резчик по металлу
Жизнь мою в рисунок разверни,
Я пойду кружиться до отвала
И плясать не хуже, чем они.
И в чужие вслушиваться речи,
И под бубен прыгать невпопад,
Как печальный этот человечек
С головой, повёрнутой назад.
Александр Кушнер
1962
О, эти утренние женщины –
Не то, что женщины вечерние,
Они скромней, они застенчивей,
Глаза их ярко не очерчены.
Они досматривают сны на бегу,
Они бросаются в пасть троллейбуса,
Но и на зыбком, на земном берегу
Они кому-то кажутся ребусом.
О, эти утренние женщины -
Не то, что женщины вечерние -
За невозможным, но обещанным
Куда-то мчатся, как кочевники,
По тротуарам и по обочинам
То вереницами мчат, то ордами...
Но даже в городе озабоченном
Кому-то кажутся кроссвордом они.
О, эти женщины вечерние -
Не то, что утренние женщины.
Вот так в чудесном превращении
Песок на дне морском стал жемчугом.
И, отрекаясь от дневной кутерьмы,
Сулят и радости, и мучения,
Не разгадают и ученых умы
Их глаз опасное излучение.
Но если утренние женщины
Совсем иными стали к вечеру,
Не торопитесь их развенчивать
И не стремитесь рассекречивать.
Просто нас не минует весна,
Если будут казаться ребусом
И бегущая по волнам,
И бегущая за троллейбусом.
Ольга Качанова
Гляжу в окно: уж гаснет небосклон,
Прощальный луч на вышине колонн,
На куполах, на трубах и крестах
Блестит, горит в обманутых очах;
И мрачных туч огнистые края
Рисуются на небе как змея,
И ветерок, по саду пробежав,
Волнует стебли омоченных трав...
Один меж них приметил я цветок,
Как будто перл, покинувший восток,
На нем вода блистаючи дрожит,
Главу свою склонивши, он стоит,
Как девушка в печали роковой:
Душа убита, радость над душой;
Хоть слезы льет из пламенных очей,
Но помнит всё о красоте своей.
ЖИТЬ!
Жить! Глазами жадно пить рассвет.
Жить! Горстями звезды просыпать.
Жить! Чтоб каждый миг оставил след
На много, много бренных лет,
Храня в душе Господний Свет -
Благословенный тот рассвет...
Жить! Шагами мерить тишину.
Жить! И ночь волшебную вдыхать.
Жить! Смотреть на полную луну
И, зацепившись за звезду,
Умчаться в Первую Весну,
Благодаря Судьбу свою...
Жить! Пролиться солнечным дождем.
Жить! И растопить холодный снег.
Жить! Не сожалея ни о чем,
Светить Божественным Огнем,
Как светит Солнце за окном.
Жить каждым мигом, каждым днем...
Жить! В согласьи с миром и собой.
Жить! В молитве голову склоня.
Жить! Достойно истины одной -
С открытым сердцем и душой
Зимою, летом и весной,
Благословляя Путь земной...
Жить! Весь мир большой в себя принять.
Жить! И Светом полнить Чашу дня.
Жить! Чужую боль запеленать
И, растворив в себе, отдать
Надеждой хрупкой, чтоб познать
Любви Господней благодать...
Жить! В сплетенье солнечных миров.
Жить! И Белой Птицею летать
Жить! Свободно от земных оков,
Купаясь в море облаков,
В сиянье злата куполов,
Качаясь на руках ветров...
Жить! Любить и верить, и мечтать.
Жить! Преодолеть все на Пути.
Жить! Грешить и каяться, прощать,
И ошибаться, и вставать,
И устоять, и побеждать,
И ни на миг не отступать...
Жить! На острие мечты своей.
Жить! Ей верность преданно храня.
Жить! Священной памятью всех дней
В кругу родителей, детей,
Далеких, близких и друзей.
Среди всех дней и Жизни всей!
Татьяна Дивнич
Скрипач
Сегодня опять во фраке
Непризнанный вами скрипач!
На сцене сгорю, как факел,
Лишь скрипке скажу: «Заплачь!»
Ликуйте! Маэстро в ударе!
Феерию совершат
И скрипка от Страдивари,
И проданная душа!
* * *
Грани
Эти условные грани
Так перейти несложно!
Мы с тобой проиграли:
Правду скрестили с ложью.
Мы с тобой поспешили
Переступить границы.
Помнишь, когда решили –
"Будем друг другу сниться"…
Помнишь, когда прощались,
Верили – ненадолго…
Стрелки часов вращались –
Стрелки часов - иголки.
…Мы с тобой проиграли:
Правду скрестили с ложью...
Рядом сверкают грани –
Возможное с невозможным.
* * *
Римские элегии
Бенедетте Кравиери
I
Пленное красное дерево частной квартиры в Риме.
Под потолком -- пыльный хрустальный остров.
Жалюзи в час заката подобны рыбе,
перепутавшей чешую и остов.
Ставя босую ногу на красный мрамор,
тело делает шаг в будущее -- одеться.
Крикни сейчас "замри" -- я бы тотчас замер,
как этот город сделал от счастья в детстве.
Мир состоит из наготы и складок.
В этих последних больше любви, чем в лицах.
Как и тенор в опере тем и сладок,
что исчезает навек в кулисах.
На ночь глядя, синий зрачок полощет
свой хрусталик слезой, доводя его до сверканья.
И луна в головах, точно пустая площадь:
без фонтана. Но из того же камня.
II
Месяц замерших маятников (в августе расторопна
только муха в гортани высохшего графина).
Цифры на циферблатах скрещиваются, подобно
прожекторам ПВО в поисках серафима.
Месяц спущенных штор и зачехленных стульев,
потного двойника в зеркале над комодом,
пчел, позабывших расположенье ульев
и улетевших к морю покрыться медом.
Хлопочи же, струя, над белоснежной, дряблой
мышцей, играй куделью седых подпалин.
Для бездомного торса и праздных граблей
ничего нет ближе, чем вид развалин.
Да и они в ломаном "р" еврея
узнают себя тоже; только слюнным раствором
и скрепляешь осколки, покамест Время
варварским взглядом обводит форум.
III
Черепица холмов, раскаленная летним полднем.
Облака вроде ангелов -- в силу летучей тени.
Так счастливый булыжник грешит с голубым исподним
длинноногой подруги. Я, певец дребедени,
лишних мыслей, ломаных линий, прячусь
в недрах вечного города от светила,
навязавшего цезарям их незрячесть
(этих лучей за глаза б хватило
на вторую вселенную). Желтая площадь; одурь
полдня. Владелец "веспы" мучает передачу.
Я, хватаясь рукою за грудь, поодаль
считаю с прожитой жизни сдачу.
И как книга, раскрытая сразу на всех страницах,
лавр шелестит на выжженной балюстраде.
И Колизей -- точно череп Аргуса, в чьих глазницах
облака проплывают как память о бывшем стаде.
IV
Две молодых брюнетки в библиотеке мужа
той из них, что прекрасней. Два молодых овала
сталкиваются над книгой в сумерках, точно Муза
объясняет Судьбе то, что надиктовала.
Шорох старой бумаги, красного крепдешина,
воздух пропитан лавандой и цикламеном.
Перемена прически; и локоть -- на миг -- вершина,
привыкшая к ветреным переменам.
О, коричневый глаз впитывает без усилий
мебель того же цвета, штору, плоды граната.
Он и зорче, он и нежней, чем синий.
Но синему -- ничего не надо!
Синий всегда готов отличить владельца
от товаров, брошенных вперемежку
(т. е. время -- от жизни), дабы в него вглядеться.
Так орел стремится вглядеться в решку.
V
Звуки рояля в часы обеденного перерыва.
Тишина уснувшего переулка
обрастает бемолью, как чешуею рыба,
и коричневая штукатурка
дышит, хлопая жаброй, прелым
воздухом августа, и в горячей
полости горла холодным перлом
перекатывается Гораций.
Я не воздвиг уходящей к тучам
каменной вещи для их острастки.
О своем -- и о любом -- грядущем
я узнал у буквы, у черной краски.
Так задремывают в обнимку
с "лейкой", чтоб, преломляя в линзе
сны, себя опознать по снимку,
очнувшись в более длинной жизни.
VI
Обними чистый воздух, а ля ветви местных пиний:
в пальцах -- не больше, чем на стекле, на тюле.
Но и птичка из туч вниз не вернется синей,
да и сами мы вряд ли боги в миниатюре.
Оттого мы и счастливы, что мы ничтожны. Дали,
выси и проч. брезгают гладью кожи.
Тело обратно пространству, как ни крути педали.
И несчастны мы, видимо, оттого же.
Привались лучше к кортику, скинь бахилы,
сквозь рубашку стена холодит предплечье;
и смотри, как солнце садится в сады и виллы,
как вода, наставница красноречья,
льется из ржавых скважин, не повторяя
ничего, кроме нимфы, дующей в окарину,
кроме того, что она -- сырая
и превращает лицо в руину.
VII
В этих узких улицах, где громоздка
даже мысль о себе, в этом клубке извилин
прекратившего думать о мире мозга,
где то взвинчен, то обессилен,
переставляешь на площадях ботинки
от фонтана к фонтану, от церкви к церкви
-- так иголка шаркает по пластинке,
забывая остановиться в центре, --
можно смириться с невзрачной дробью
остающейся жизни, с влеченьем прошлой
жизни к законченности, к подобью
целого. Звук, из земли подошвой
извлекаемый -- ария их союза,
серенада, которую время о'но
напевает грядущему. Это и есть Карузо
для собаки, сбежавшей от граммофона.
VIII
Бейся, свечной язычок, над пустой страницей,
трепещи, пригинаем выдохом углекислым,
следуй -- не приближаясь! -- за вереницей
литер, стоящих в очередях за смыслом.
Ты озаряешь шкаф, стенку, сатира в нише
-- бо'льшую площадь, чем покрывает почерк!
Да и копоть твоя воспаряет выше
помыслов автора этих строчек.
Впрочем, в ихнем ряду ты обретаешь имя;
вечным пером, в память твоих субтильных
запятых, на исходе тысячелетья в Риме
я вывожу слова "факел", "фитиль", "светильник",
а не точку -- и комната выглядит как в начале.
(Сочиняя, перо мало что сочинило).
О, сколько света дают ночами
сливающиеся с темнотой чернила!
IX
Скорлупа куполов, позвоночники колоколен.
Колоннады, раскинувшей члены, покой и нега.
Ястреб над головой, как квадратный корень
из бездонного, как до молитвы, неба.
Свет пожинает больше, чем он посеял:
тело способно скрыться, но тень не спрячешь.
В этих широтах все окна глядят на Север,
где пьешь тем больше, чем меньше значишь.
Север! в огромный айсберг вмерзшее пианино,
мелкая оспа кварца в гранитной вазе,
не способная взгляда остановить равнина,
десять бегущих пальцев милого Ашкенази.
Больше туда не выдвигать кордона.
Только буквы в когорты строит перо на Юге.
И золотистая бровь, как закат на карнизе дома,
поднимается вверх, и темнеют глаза подруги.
X
Частная жизнь. Рваные мысли, страхи.
Ватное одеяло бесформенней, чем Европа.
С помощью мятой куртки и голубой рубахи
что-то еще отражается в зеркале гардероба.
Выпьем чаю, лицо, чтобы раздвинуть губы.
Воздух обложен комнатой, как оброком.
Сойки, вспорхнув, покидают купы
пиний -- от брошенного ненароком
взгляда в окно. Рим, человек, бумага;
хвост дописанной буквы -- точно мелькнула крыса.
Так уменьшаются вещи в их перспективе, благо
тут она безупречна. Так на льду Танаиса
пропадая из виду, дрожа всем телом,
высохшим лавром прикрывши темя,
бредут в лежащее за пределом
всякой великой державы время.
XI
Лесбия, Юлия, Цинтия, Ливия, Микелина.
Бюст, причинное место, бедра, колечки ворса.
Обожженная небом, мягкая в пальцах глина --
плоть, принявшая вечность как анонимность торса.
Вы -- источник бессмертья: знавшие вас нагими
сами стали катуллом, статуями, трояном,
августом и другими. Временные богини!
Вам приятнее верить, нежели постоянным.
Слався, круглый живот, лядвие с нежной кожей!
Белый на белом, как мечта Казимира,
летним вечером я, самый смертный прохожий,
среди развалин, торчаших как ребра мира,
нетерпеливым ртом пью вино из ключицы;
небо бледней щеки с золотистой мушкой.
И купала смотрят вверх, как сосцы волчицы,
накормившей Рема и Ромула и уснувшей.
XII
Наклонись, я шепну Тебе на ухо что-то: я
благодарен за все; за куриный хрящик
и за стрекот ножниц, уже кроящих
мне пустоту, раз она -- Твоя.
Ничего, что черна. Ничего, что в ней
ни руки, ни лица, ни его овала.
Чем незримей вещь, тем оно верней,
что она когда-то существовала
на земле, и тем больше она -- везде.
Ты был первым, с кем это случилось, правда?
Только то и держится на гвозде,
что не делится без остатка на два.
Я был в Риме. Был залит светом. Так,
как только может мечтать обломок!
На сетчатке моей -- золотой пятак.
Хватит на всю длину потемок.
1981
«Говорят, что сгорают быстро
Те кто ярко, пылая, горят» -
Разбиваюсь на тысячи искр,
Как уроненный кем-то гранат.
Если ты ударяешь током
Интересно, каков накал? -
Разлетаюсь на тысячи стёкол,
Как уроненный кем-то бокал.
Есть ли смысл в пустых разговорах,
В обсужденьях чужих грехов?
Ты не знаешь? Ответит ворох
Посвящённых тебе стихов.
* * *
Не ломайте мой карточный домик
В лютом праздненстве
мракобесия...
На моей беззащитной ладони
Удержать ли ему
равновесие?
* * *
Не смотри мне в глаза, не надо.
Что увидишь ты в них – вопрос:
Беспощадное пламя ада?
Или крылья зеленых стрекоз?
Не смотри мне в глаза, не стоит.
Ты увидишь ли в них ответ?
Я, презрев мировые устои,
Не сумею ответить «нет».
* * *
Светлана Степанова
Берег жизни
Река и я– наедине…
И в предрассветной тишине
Над нами только звезды.
Светло на сердце и душе –
Привет, Вселенная, тебе
С любовью посылаю!
Река как Жизнь,
Жизнь как Река
Спокойно мимо протекает.
О Берег Жизни плещут
Волны Бытия
И утоляют все печали!
Проходит все!
И хорошо,
Что все проходит!
Да будет ветер перемен!
Его с восторгом ожидаю…
Един весь мир!
И с нами Бог!
Сейчас я это понимаю:
Пройдет и сто,
И двести лет-
Лишь перемены будут вечны:
Другая я
С другой рекой
Встречать рассветы
Будем вместе!
Selena513
15.09.2010, 20:56
Зови меня к себе,зови,
Высокий колокол тревоги.
Для боли,
Как и для любви,
Однажды пробивают сроки.
Не утопить ее в вине.
И не поется
и не спится.
А звезды поздние в окне
Дрожат,
как слезы на ресницах.
Все очевидней,
все грустней
И непростительней с годами
Непродолжительность страстей,
Необязательность свиданий.
А сколько раз и мне,
хитро
В глаза пуская клубы пыли,
За совершенное добро
Неблагодарностью платили.
И я в порыве мстить клянусь
И различаю сквозь усталость:
Остались в сердце боль и грусть,
А злобы снова не осталось.
И поднимается в крови,
Как озимь,
молодо и густо,
Всепобеждающей любви
Всепоглощающее чувство.
Но,может,так устроен быт.
Навек.
И все другое лживо.
А если сердце и болит,
То просто потому,что-
Живо.
И только боль всегда,за всех
Дает возможность оправданья
И ожидаемых утех
И самого существованья.
ФЕРЗЕВЫЙ ГАМБИТ
Следи хоть день-деньской за шахматной доской-
все будет пешку жаль.
Что делать с бедной пешкой?
Она обречена.
Ее удел такой.
Пора занять уста молитвой иль усмешкой.
Меняет свой венец на непреклонный шлем
наш доблестный король, как долг и честь велели.
О, только пригубить текущий мимо шлейф -
и сладко умереть во славу королевы.
Устали игроки.
Все кончено. Ура!
И пешка, и король летят в одну коробку.
Для этого, увы, не надобно ума,
и тщетно брать туда и шапку, и корону.
Претерпеваем рознь в честь славы и войны,
но в крайний час-
навек один другому равен.
Чей неусыпный глаз глядит со стороны?
И кто играет в нас, покуда мы играем?
Зачем испещрена квадратами доска?
Что под конец узнал солдатик деревянный?
Восходит к небесам великая тоска -
последний малый вздох фигурки безымянной.
Бэлла Ахмадуллина
Булат Окуджава
ДО СВИДАНИЯ, МАЛЬЧИКИ
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
стали тихими наши дворы,
наши мальчики головы подняли -
повзрослели они до поры,
на пороге едва помаячили
и ушли, за солдатом - солдат...
До свидания, мальчики!
Мальчики,
постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
не жалейте ни пуль, ни гранат
и себя не щадите,
и все-таки
постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
вместо свадеб - разлуки и дым,
наши девочки платьица белые
раздарили сестренкам своим.
Сапоги - ну куда от них денешься?
Да зеленые крылья погон...
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведем с ними счеты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
что идете войной наугад...
До свидания, девочки!
Девочки,
постарайтесь вернуться назад.
Опавший лист дрожит от нашего движенья,
Но зелени еще свежа над нами тень,
А что-то говорит средь радости сближенья,
Что этот желтый лист — наш следующий день.
Как ненасытны мы и как несправедливы:
Всю радость явную неверный гонит страх!
Еще так ласковы волос твоих извивы!
Какой живет восторг на блекнущих устах!
Идем. Надолго ли еще не разлучаться,
Надолго ли дышать отрадою? Как знать!
Пора за будущность заране не пугаться,
Пора о счастии учиться вспоминать.
Афанасий Фет
Ты меня не догонишь друг.
Как безумный в слезах примчишься.
а меня - ни здесь, ни вокруг.
Ужасающие хребты
Позади себя я воздвигну,
Чтоб меня не настигнул ты!
Постараюсь я все пути
позади себя уничтожить,-
ты меня, дружище, прости!...
Ты не сможешь остаться, друг...
Я, возможно, вернусь обратно,
а тебя - ни здесь, ни вокруг.
Из книги Макса Фрая -Наваждение.
Жизнь в 100 словах
Колыбель. Пеленки. Плач.
Слово. Шаг. Простуда. Врач.
Беготня. Игрушки. Брат.
Двор. Качели. Детский сад.
Школа. Двойка. Тройка. Пять.
Мяч. Подножка. Гипс. Кровать.
Драка. Кровь. Разбитый нос.
Двор. Друзья. Тусовка. Форс.
Институт. Весна. Кусты.
Лето. Сессия. Хвосты.
Пиво. Водка. Джин со льдом.
Кофе. Сессия. Диплом.
Романтизм. Любовь. Звезда.
Руки. Губы. Ночь без сна.
Свадьба. Теща. Тесть. Капкан.
Ссора. Клуб. Друзья. Стакан.
Дом. Работа.
Дом. Семья.
Солнце. Лето.
Снег. Зима.
Сын. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Любовница. Постель.
Бизнес. Деньги. План. Аврал.
Телевизор. Сериал.
Дача. Вишни. Кабачки.
Седина. Мигрень. Очки.
Внук. Пеленки. Колыбель.
Стресс. Давление. Постель.
Сердце. Почки. Кости. Врач.
Речи. Гроб. Прощанье. Плач.
Юность смотрит в телескоп.
Ей смешон разбор детальный.
Бьет восторженный озноб
От тотальности фатальной.
И поскольку бытиё
Постигается впервые,
То проблемы у нее
Большей частью мировые,
Так что как ни назови —
Получается в итоге
Все о дружбе и любви,
Одиночестве и Боге.
Юность пробует парить
И от этого чумеет,
Любит много говорить,
Потому что не умеет.
Зрелость смотрит в микроскоп.
Мимо Бога, мимо черта,
Ибо это — между строк.
В окуляре — мелочовка:
Со стиральным порошком,
Черным хлебом, черствым бытом,
И не кистью, а мелком,
Не гуашью, а графитом.
Побеждая тяжесть век,
Приопущенных устало,
Зрелость смотрит снизу вверх,
Словно из полуподвала,—
И вмещает свой итог,
Взгляд прицельный, микроскопный,—
В беглый штрих, короткий вздох
И в хорей четырехстопный.
Дмитрий Быков
Кофейня
Влюбиться — пара пустяков:
Осенний свет из облаков,
Жар-птице двадцать тысяч лет,
И за углом — кофейня.
Четыре или пять шагов —
И нет врагов, и нет долгов,
И молод в сорок тысяч лет,
И за углом — кофейня.
Вдоль улиц Длинная Нога
Или Короткая Нога
Шатайся двадцать тысяч лет,-
И за углом — кофейня.
А в Хельсинках — сухой закон,
И финн приплыл за коньяком,
Он сбросил сорок тысяч лет,-
И за углом — кофейня!
Свежо ли, милый, век вдвоем?
(Что в имени тебе моем?)
Вопрос — на двадцать тысяч лет,
А за углом — кофейня.
Навстречу — плут, весьма поэт,
Он лихо врет:- Какой дуэт!
Ищу вас сорок тысяч лет,-
Тут за углом — кофейня!
А в зазеркальной глубине —
Часы, весы точны вполне
(Плюс-минус двадцать тысяч лет)
И за углом — кофейня.
Мы в ней садимся у окна —
Лицом к луне, и времена
Шалят на сорок тысяч лет,-
Ведь за углом — кофейня!
Юнна Мориц
qwe72rty
15.09.2010, 22:05
Я однажды приду в твою жизнь навсегда,
Только ты мне скажи, что нужна тебе... очень.
Может быть, ты не звал, да и я не ждала,
Затерявшись средь слов и чужих многоточий…
Я однажды приду, как приходит весна,
Напоив до краев тебя свежестью ранней,
Прикоснувшись к губам отголосками сна,
И надежду вдохнув в твою душу израненную.
Я однажды приду... ты узнай по шагам,
По дыханью родному, такому спокойному,
По открытым навстречу зеленым глазам,
И по запаху прядей знакомому... вольному.
Я однажды приду, так чтоб ты захмелел,
Утопая в любви и безудержной нежности,
Чтоб от счастья летал и от радости пел,
Отпустив всё былое в шкатулку для вечности.
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино - печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.
Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть - на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной.
1830
ПЧЕЛА МАЙЯ
Сбросить бы тяжкое бремя,
Жребий печальный и злой,
Стать бы – хотя бы на время –
Майской веселой пчелой.
В поле над пестрой ромашкой
С тихим жужжаньем кружить,
С каждым цветком и букашкой
В добром согласии жить.
Завтрашним днем не печалясь
И не считая часы-
Лишь бы на крыльях качались
Капли жемчужной росы!
Жизнь бы, как сон, пробежала,
В шуме веселых проказ…
Если и выпустить жало,
Только – единственный раз!
Майя Иванова
ОБЛАК
Гонит легкого ветра каприз
Табун белокрылых коней…
Белый Облак! Спускайся вниз!
Хочешь быть муфтой моей?
Умчалась твоя небесная рать.
Но ты не спеши наверх!
Руки приятно мне погружать
В твой золотистый мех!
Знаешь? Очень ты мне к лицу,
Красным закатом багрим!
Слушай! Давай мы тебя, лису,
В мантию перекроим!
Милый, пушистый звереныш мой,
Крепче меня обвивай!
…Но ветер с неба пришел за тобой,
Треплет твой рыжий край.
Вырвался. Выскользнул – хвост трубой!
Взмываешь на белом крыле…
Белый Облак! Возьми с собой!
Скучно мне на Земле.
Майя Иванова
Другу.)
ТВОИ ГЛАЗА
У тебя глаза – как васильки.
В них - покой и нежное тепло.
Подними ресницы-лепестки:
Сразу станет в комнате светло!
В них печаль и неба синева…
Позабудь о том, что мир жесток!
Убежим с тобой на острова,
Где лианы, пальмы и песок.
Будем жемчуг, чистый, как слеза,
Собирать на влажных берегах.
Буду я смотреть в твои глаза…
И грустить о ветре и снегах.
Майя Иванова
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его.
Я ПТИЦА ВОЛЬНАЯ
Я птица вольная, лечу я высоко.
На крыльях солнце бликами играет.
Ветер меня легко приподнимает.
Все остальное где-то далеко.
Полет мой одинок – и это сладость,
Когда хочу я крыльями взмахнуть,
Когда хочу куда-то повернуть,
Я чувствую в душе такую радость!
Мне любо с высоты глядеть сквозь свет.
Сквозь тень внизу все выглядит иначе,
А воздух подо мною так прозрачен!
В небе рассвет – в душе моей рассвет!
Не нужно никого. Не нужно звуков,
Не нужно красок – только синева.
Вот крыльев взмах – и эта глубина.
Я вниз, в пике, с солнцем на миг разлука.
И снова взмах – и снова высота.
О боже, как родна эта стезя.
Я кончиками крыльев как будто
Весь мир на ощупь познаю сполна.
Ирина Богомолова
Моя молитва
Не покинь меня…
Когда солнце скроют тучи, и небо затянется свинцовым пологом, простирающимся надо всей Землей – не покинь меня…
Когда дождь не даст возможности посмотреть вверх, заставляя забыть о небе, когда только грязь и сырость – не покинь меня…
Когда вдруг все станут пытаться изменить меня, доказывая, что это единственный выход – не покинь меня…
Когда я однажды не услышу звуки музыки, всегда звучащей во мне – не покинь меня…
Когда все фразы, написанные мной, станут корявыми уродцами – не покинь меня…
Когда я не смогу произнести слов – самых главных, которые так необходимы в тот миг – не покинь меня…
Когда все звуки зазвучат ужасной какофонией, и я не смогу различить ни одной ноты – не покинь меня…
Когда я позабуду обо всем – не покинь меня…
Вместе со мной знай, что за тучами – солнце, вместе со мной подставь лицо встречному ветру или проливному дождю…
Помоги мне остаться собой – даже когда все вокруг будут другими, даже когда толпа будет силиться смять меня…
Слушай со мной мелодию жизни, звучащую во мне, дай мне возможность услышать твою мелодию…
Помоги увидеть смысл в разорванных фразах, и понять его…
Говори со мной те самые главные слова, которые я сам не смогу произнести…
Зазвучи той самой мелодией, которая спасет меня от суеты…
Не дай забыть мне тебя…
Не покинь меня, моя вера…
Вера в жизнь, вера в то, что смогу дышать, что могу, что имею право…
На что? На жизнь, на веру, на дыхание…
Не покинь меня, будь со мной…
serg1969
15.09.2010, 22:49
И проще, и легче
списать на безвременье осени
холодные руки, круги под глазами
и прочее.
Всё только поблизости -
как-то ни вместе, ни врозь и ни...
А линия жизни
отчётливей и одиночее.
Ну, вот и дожили
до влажных беспамятных сумерек,
до голой неправды,
лица в каждом зеркале разного.
До ноты покоя в глухом, неотвеченном зуммере...
до нечего, не с кем и незачем
плакать и праздновать.
А линия сердца
всегда параллельна реальности -
крестясь ли,
ветвясь ли,
срываясь ли на многоточия...
Так ярко пылает
палитра с оттенками радости -
простой,
безотчётной,
слепящей,
беспечной...
И прочее.............
А.Полетаева
Над озером
С вечерним озером я разговор веду
Высоким ладом песни. В тонкой чаще
Высоких сосен, с выступов песчаных,
Из-за могил и склепов, где огни
Лампад и сумрак дымно-сизый -
Влюбленные ему я песни шлю.
Оно меня не видит - и не надо.
Как женщина усталая, оно
Раскинулось внизу и смотрит в небо,
Туманится, и даль поит туманом,
И отняло у неба весь закат.
Все исполняют прихоти его:
Та лодка узкая, ласкающая гладь,
И тонкоствольный строй сосновой рощи,
И семафор на дальнем берегу,
В нем отразивший свой огонь зеленый -
Как раз на самой розовой воде.
К нему ползет трехглазая змея
Своим единственным стальным путем,
И, прежде свиста, озеро доносит
Ко мне - ее ползучий, хриплый шум.
Я на уступе. Надо мной - могила
Из темного гранита. Подо мной -
Белеющая в сумерках дорожка.
И кто посмотрит снизу на меня,
Тот испугается: такой я неподвижный,
В широкой шляпе, средь ночных могил,
Скрестивший руки, стройный и влюбленный в мир.
Но некому взглянуть. Внизу идут
Влюбленные друг в друга: нет им дела
До озера, которое внизу,
И до меня, который наверху.
Им нужны человеческие вздохи,
Мне нужны вздохи сосен и воды.
А озеру - красавице - ей нужно,
Чтоб я, никем не видимый, запел
Высокий гимн о том, как ясны зори,
Как стройны сосны, как вольна душа.
Прошли все пары. Сумерки синей,
Белей туман. И девичьего платья
Я вижу складки легкие внизу.
Задумчиво прошла она дорожку
И одиноко села на ступеньки
Могилы, не заметивши меня...
Я вижу легкий профиль. Пусть не знает,
Что знаю я, о чем пришла мечтать
Тоскующая девушка... Светлеют
Все окна дальних дач: там - самовары,
И синий дым сигар, и плоский смех...
Она пришла без спутников сюда...
Наверное, наверное прогонит
Затянутого в китель офицера
С вихляющимся задом и ногами,
Завернутыми в трубочки штанов!
Она глядит как будто за туманы,
За озеро, за сосны, за холмы,
Куда-то так далёко, так далёко,
Куда и я не в силах заглянуть...
О, нежная! О, тонкая! - И быстро
Ей мысленно приискиваю имя:
Будь Аделиной! Будь Марией! Теклой!
Да, Теклой!.. - И задумчиво глядит
В клубящийся туман... Ах, как прогонит!..
А офицер уж близко: белый китель,
Над ним усы и пуговица-нос,
И плоский блин, приплюснутый фуражкой...
Он подошел... он жмет ей руку!.. смотрят
Его гляделки в ясные глаза!..
Я даже выдвинулся из-за склепа...
И вдруг... протяжно чмокает ее,
Дает ей руку и ведет на дачу!
Я хохочу! Взбегаю вверх. Бросаю
В них шишками, песком, визжу, пляшу
Среди могил - незримый и высокий...
Кричу: "Эй, Фёкла! Фёкла!" - И они
Испуганы, сконфужены, не знают,
Откуда шишки, хохот и песок...
Он ускоряет шаг, не забывая
Вихлять проворно задом, и она,
Прижавшись крепко к кителю, почти
Бегом бежит за ним...
Эй, доброй ночи!
И, выбегая на крутой обрыв,
Я отражаюсь в озере... Мы видим
Друг друга: "Здравствуй!" - я кричу...
И голосом красавицы - леса
Прибрежные ответствуют мне: "Здравствуй!"
Кричу: "Прощай!" - они кричат: "Прощай!"
Лишь озеро молчит, влача туманы,
Но явственно на нем отражены
И я, и все союзники мои:
Ночь белая, и бог, и твердь, и сосны...
И белая задумчивая ночь
Несет меня домой. И ветер свищет
В горячее лицо. Вагон летит...
И в комнате моей белеет утро.
Оно на всем: на книгах и столах,
И на постели, и на мягком кресле:
И на письме трагической актрисы:
"Я вся усталая. Я вся больная.
Цветы меня не радуют. Пишите...
Простите и сожгите этот бред..."
И томные слова... И длинный почерк,
Усталый, как ее усталый шлейф...
И томностью пылающие буквы,
Как яркий камень в черных волосах.
serg1969
15.09.2010, 22:52
Постой минуту, знаешь такую тайну?
Здесь всё на самом деле наоборот.
Миг длится вечность, наши миры случайны,
И небо тесно, скажет любой пилот.
Дари планеты, звёзды бери на сдачу,
Не верь в законы, глупый – иди, иди.
Чему тут верить, если слепые зрячи,
А ты себя просмотришь, того гляди?
Чему тут верить, если в пустыне сами
Растут цветы сквозь камень и сквозь песок?
А кто-то очень легко говорит глазами,
Другой словами столько сказать не смог.
А всё смешаешь – господи, так красиво,
Настолько полно, что, кажется, только тронь –
И этот мир, кувыркаясь, летит с обрыва,
Летит, листом кленовым, в твою ладонь......
Светлана Галкина
РОМАНТИКА ПОЛЕТА
Мы уносимся вдаль,
Где парят облака,
Там поют соловьи
И бушует река…
Там танцует волна, -
Брызги в воздух летят,
И в холодной ночи
Звезды с неба глядят.
Будем вместе летать
В синем небе до тьмы.
Снова спустится ночь
В горьком свете луны.
Где-то будет слышна,
Трель ночных соловьев,
Утром ранним с тобой
Нас разбудит любовь…
Я добуду семян –
Посажу я цветы…
Видишь – пчелы летают
Уж с самой весны
Хлынет дождь поутру,
Будет влажной земля,
Солнце сверху сиять,
А под ним – ты и я!
Татьяна Лемаева
На воздушном океане,
Без руля и без ветрил,
Тихо плавают в тумане
Хоры стройные светил;
Средь полей необозримых
В небе ходят без следа
Облаков неуловимых
Волокнистые стада.
Час разлуки, час свиданья
Им ни радость, ни печаль;
Им в грядущем нет желанья
И прошедшего не жаль.
В день томительный несчастья
Ты об них лишь вспомяни;
Будь к земному без участья
И беспечна, как они!
Будда
Ветер всхлипывал, словно дитя,
За углом потемневшего дома.
На широком дворе, шелестя,
По земле разлеталась солома...
Мы с тобой не играли в любовь,
Мы не знали такого искусства,
Просто мы у поленницы дров
Целовались от странного чувства.
Разве можно расстаться шутя,
Если так одиноко у дома,
Где лишь плачущий ветер-дитя
Да поленница дров и солома.
Если так потемнели холмы,
И скрипят, не смолкая, ворота,
И дыхание близкой зимы
Все слышней с ледяного болота...
Николай Рубцов
ANAVELIA
16.09.2010, 09:53
Мне снится страшный сон - что я тебя теряю,
И не могу причины этого понять:
Быть может, я тихонько ускользаю,
Быть может, ты пытаешься бежать.
Мне снится, что впервые расстоянье
Наc не сближает, а пытается разнять,
Что это горькое последнее признанье
Нам на губах уже никак не удержать.
Мне снится боль, тоска; и безнадежно
Я становлюсь совсем далекой и чужой...
Но вдруг я понимаю, что, возможно
Все это только сон, случайный и пустой.
Я просыпаюсь вся в слезах, и я не верю,
Что может сбыться сон мой хоть на час...
Я остаюсь одна, я закрываю двери
И я молюсь отчаянно за нас.
ANAVELIA
16.09.2010, 09:54
Прости, что я опять тебя ревную -
Я знаю, ты от этого устала.
Я вспомнила вдруг истину простую,
Которую не раз я забывала:
Ведь ты со мной, пока меня ты любишь,
И нашу связь никак не разорвать;
Но в черный день, когда меня забудешь,
Мне ревностью тебя не удержать.
Я забывала, что любовь не терпит пут,
И что ее не свяжешь сетью...
Что недоверие на несколько минут
Грозит любви внезапной смертью.
Ведь любовь - это птица святая,
Я не стану ей крылья калечить.
Улетаешь? Лети, родная...
Я тебя вновь дождусь и встречу!
ANAVELIA
16.09.2010, 09:55
Растворяясь во взгляде взглядом,
Я шепчу тебе сквозь года:
Мое счастье, грустить не надо -
Мы ведь только пока не рядом,
Но с тобой вдвоем навсегда.
Я опять все надежды теряю,
от боли вновь задыхаюсь...
Но одной лишь тебе доверяя,
Снова веру в любовь обретаю,
В глубине твоих глаз рождаюсь.
Я твой сон тревожить не стану,
Поцелуем лишь трону ресницы.
Убаюкивать не перестану:
Моя нежность живет неустанно,
Словно сердце лесной синицы.
Моих слез океан безбрежный -
Я люблю, даже пусть без надежды
ANAVELIA
16.09.2010, 09:56
Я открою вновь фотоальбом,
И улыбнусь опять тебе навстречу.
Ты далеко – и никого кругом…
Я так хочу приблизить нашу встречу!
Со мной так не случалось никогда,
Подруги не было родней и ближе.
Я знаю точно – это навсегда
И знаю точно, что не раз тебя увижу.
Ночные разговоры обо всем,
В душе любовь, а на экране - строчки.
Шутить вдвоем, грустить вдвоем,
Друг другу бесконечные звоночки…
Порой тоска совсем невыносима,
Рекою грусть из потемневших глаз.
Я так хочу, чтоб ты была счастливой!
Не плачь, а улыбнись, вновь вспоминая нас.
Ты добрый и хороший человечек,
Ты это знаешь, но сейчас я повторю –
Я в нашу дружбу буду верить вечно,
Родная, как же я тебя люблю!!!
Булат Окуджава
(бери шинель, пошли домой...)
* * *
А мы с тобой, брат, из пехоты,
А летом лучше, чем зимой.
С войной покончили мы счеты...
Бери шинель - пошли домой.
Война нас гнула и косила.
Пришел конец и ей самой.
Четыре года мать без сына...
Бери шинель - пошли домой.
К золе и пеплу наших улиц
Опять, опять, товарищ мой,
Скворцы пропавшие вернулись...
Бери шинель - пошли домой.
А ты с закрытыми очами
Спишь под фанерною звездой.
Вставай, вставай, однополчанин,
Бери шинель - пошли домой.
Что я скажу твоим домашним,
Как встану я перед вдовой?
Неужто клясться днем вчерашним?
Бери шинель - пошли домой.
Мы все - войны шальные дети,
И генерал, и рядовой
Опять весна на белом свете...
Бери шинель - пошли домой.
ANAVELIA
16.09.2010, 11:05
Из сердца
Как хочется, чтоб не было обид,
Не повышался тон при разговоре,
Чтоб все имело идеальный вид,
Не подчинялись, чтоб чужой надменной воле…
Как хочется, чтобы была любовь,
Гармония во всем и человечность,
Чтоб хрупкий не нарушила покой,
Какая-то нелепая и глупая беспечность.
Как хочется, чтоб детские мечты,
Осуществил волшебный порошок,
Как хочется наладить все мосты,
Когда все чувства от беды на волосок.
Как хочется по жизни преданных друзей,
Как хочется открытых, теплых взглядов,
Как хочется открытостью своей,
Обрадовать того, кто с нами рядом.
Как хочется увлечься красотой,
И трепетать от сочетанья красок,
Как хочется всегда владеть собой,
Не опускаясь до притворных грубых масок.
Как хочется не плакать от любви,
Чтоб боль не ранила измученное сердце,
Как хочется в объятиях твоих
Найти свое по праву в жизни место.
Как хочется слагать тебе стихи,
И в чувствах открываться без остатка,
Как хочется, чтобы года любви,
Не оставляли в сердце горького осадка…
Как хочется, чтоб бились в унисон,
Наши сердца, стуча едины в ритмe,
Как хочется красивых, нежных слов,
Об этом все мои извечные молитвы…
Оля Зазимко
ANAVELIA
16.09.2010, 11:07
К сожалению не знаю кто автор.
Молитва – это вздох твоей души
Который слышит только Бог в ночной тиши
Или среди дня в заботах и делах
Когда взывает сердце в молчанье иль в словах
Молитва – это воздуха глоток
И дышать ты можешь, когда с тобою Бог
Храм твой наполняет сила и тепло
И на сердце вдруг становится светло
Молитва – это радости слова
Когда переполняет благодаренье и хвала
И кажется, что свет тебя объял
Сам Отец Небесный тебя на руки взял
Молитва – это тишина, молчанье сердца
И кажется тебе – открыта в небо дверца
И в это время ты видишь лик Христа
Сердце рвется ввысь, к Нему и навсегда
Молитва – это крик, когда вокруг
Объяла тьма, сомкнулся ее круг
И кажется, что дальше не пройти
Только лишь тупик, нет впереди пути
Молитва – это с Богом разговор
Когда на небо устремляешь взор
Изливаешь сердце, все твои тревоги
И ответа, Слова ждешь ты лишь от Бога
Молитва – Божья милость для тебя
Она как драгоценность, как дар тебе дана
Через Кровь Иисуса Бог слышит, говорит
Свое благоволенье, вниманье Он дарит
Молитва – это лестница туда,
Откуда ангелы спускаются сюда
Ты своей молитвой даешь им побеждать
И над силой тьмы победу одержать
Молитва может быть или не быть
Лишь только ты все в силах изменить
Молись лишь только искренне всегда
Бог знает все, доверься Ему до конца
Молитва – не награда, не заслуга
А подарок лучший от любящего друга
Ты ею дорожи и не пренебрегай
Всегда об этом помни и не забывай.
В Тебя, как в облако влюблённости,
Вхожу я с чувством окрылённости
И нахожу в туманном облаке
Себя, лишённым напрочь облика.
Я растворился весь в Твоей туманности.
Осталась только взвесь моей жеманности.
Осталась видимость, под знаком Действия -
Она и без меня неплохо действует.
Я не стесню Тебя своим присутствием,
Ведь я в Тебе ВСЕГДА итак присутствовал.
Ты лишь прости, что я, Тебя в отчаяньи
Своим присутствием задел нечаянно...
Александр Александров
ANAVELIA
16.09.2010, 11:10
Все меньше стало нужно мне
Все меньше стало нужно мне:
Нуждаюсь меньше я во сне,
И в красочных одеждах,
Что так манили прежде.
Не стало в жизни суеты,
Все больше тянет на труды,
Не стало вдруг волненья –
В душе царит смиренье.
Я знаю, кто что говорит –
Не стало на других обид.
К себе намного строже,
К своим желаньям – тоже,
Но снисходительней к другим.
Давно уже не нужен грим,
И меньше надо хлеба…
А больше звезд и неба.
И менее я стражду,
А вот любви все жажду…
Веряскина Лидия Викторовна
Каждый раз всё сначала…
Всё с Начала Начал…
Если в сумерках даже ты себя различал,
Узнавал среди ночи и в день выводил,
А потом, как лунатик, до ночи бродил…
Ты не думал о страхах, не боялся мечтать
И без сна как-то раз научился летать…
И оставить полёт ты уже не хотел.
И поднялся до Неба… до Звёзд долетел…
Притяжение звёзд оказалось сильней.
Но спустился ты снова туда, где больней,
Беззаботен как ветер, с заботой о Ней…
Мать-Земля позвала… и Сестра и Жена,
Ночь укутала в сон так мила и нежна.
Только снова не хочется
Всё забывать,
От начала начал
Всё опять начинать…
Пусть мой Путь в этом мире запомнят дожди,
И сестрёнка-Душа, не спеши, подожди.
Не успеешь заметить, как я обернусь –
Не пройдёт сто дождей – я вернусь. Я вернусь.
20 марта 2008 г.
А.Александров
ANAVELIA
16.09.2010, 11:12
Николай Гумилев
БАЛЛАДА
Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.
Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.
Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.
Там, на высях сознанья - безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичем,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.
В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
Да неверный оттенок разбросанных кос.
И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня -
И Отчаянье было названье ему.
Как нам, стоящим на горе,
Предаться столь чудной игре –
Преодолеть извечный страх
И ощутить полет в крылах …
И понестись отвесно вниз,
Ворваться в мир без пут и виз.
Быть может вспомнить, кто мы есть
И для чего теперь мы Здесь?
Как докопаться до Вершин?
Как в жизни что-то совершим…
И не пора ли нам «Пора»
Пока не кончилась игра
Покуда музыка звучит,
Покуда нами движет стыд
И страх свалиться в Бездну Сна…
Иль в Бездну пропасти без дна…
Лететь!!! Порукой будет Бог…
Он нам сюда прийти помог.
Так неужели мы смогли
Сочесть все прелести Земли
И не увидеть, не понять…
Что Он не думал нас ронять
С Небес на пики острых скал,
А страшный тот Земли оскал
Нам лишь пригрезился во сне,
Что мир наш корчится в огне…
И мы сюда явились в Ад…
Здесь все случилось невпопад… -
Жизнь и Любовь, Мечты и Сны.
Мы веруем в приход Весны,
Но так боимся Царства Тьмы,
Забыв, что это тоже мы…
И что нам всем идти во Тьму
По жизни, а не по Уму
И, прихватив с собою Свет,
Из самых ранних детских лет,
Пуститься в этот страшный Мрак
В своей последней из Атак…
А мы стояли на горе
И все готовились к игре…
Не одолев извечный страх.
Не ощутив полет в крылах…
15.03.08
А.Александров
Любовь была дана во испытание.
А я не выдержал - поднял восстание.
И я убил Любовь и сжег её в огне.
С тех пор её тепла уж больше нет во мне.
Теперь я сам как предостережение,
Как грех свой во плоти, как поражение.
И я зову назад теперь свою Любовь,
Но то что Ты убил не возвратится вновь.
И сколько впереди Бессмертия души...
И сколько позади путей, где я грешил...
Но ни один из них не возвратится вновь,
А возвратится то, что я убил Любовь.
Мне годы и века теперь за ней идти.
Раскаянье, как крест, в себе самом нести.
Бить в сердце, как в набат, страдая вновь и вновь,
Всем сердцем призывать - НЕ УБИВАТЬ ЛЮБОВЬ...
08.06.94г.Киев
А.Александров
Ты, как вспышка огня в беспросветной ночи,
Яркий свет в темноте одинокой свечи.
Чтоб мне только узнать для чего я живу
Проявилась на миг лишь Любовь … наяву.
Видно нужно принять без Любви и Огня
Мир, который так ласково принял меня.
Чтобы стала понятной его пустота
И что делаем в нем мы чего-то… не так.
Будет дано, что ни проси…
Только принять хватит ли сил…
Снова Любовь будет дана…
Только опять у неё на пути встанет стена,
А стеной будем мы,
Как посланники тьмы.
Не пора ли на свет…!?…
Видно нужно во тьму, чтоб почувствовать Свет.
Видно нужен вопрос, чтоб услышать ответ.
И прожить эту жизнь до конца без Любви,
Чтобы после понять, наконец… "не убий!"
Не убий свою Душу, пока что жива!
Не убий в своем сердце Любовь и слова,
Те слова, от которых нам хочется жить,
На которых мы учимся жить и Любить.
. . .
Как посланники тьмы.
Не пора ли на свет…!?…
Больше выбора нет…!!!…
15 мая 2008 г.
А.Александров
Осенний романс
Под сенью трепетной
осенних холодных крыл.
на берегу
божественной разлуки –
ненастная листва
и птах тоскливы звуки,
и ветер северный,
и прах Земли уныл.
Как долго я стою
над стынущим ручьём.
Как часто я брожу
в сентябрьском мирозданьи,
прижавшись как скрипач
задумчивым плечом
к багряной веточке,
к музыке увяданья…
Примечу белый гриб –
чело пред ним склоняю.
А вот часов и дней
не замечаю я…
Любезной осенью
всё лучше понимаю –
тварь благодарная –
премудрость Бытия…
Как сладок до поры
существованья сон.
И мне всё чудится
в нём образ жизни краткой:
падучая звезда
на небесах времён,
ад мглой и хаосом
вселенского порядка…
Зима берёз в моём саду
и грусть могил.
И другу милому
я жму с любовью руки,
под сенью трепетной
осенних жёлтых крыл
на берегу
божественной разлуки.
Ю.Алешковский
Как цыгане поют
Как цыгане поют - передать невозможно.
Да и есть ли на свете такие слова?!
То с надрывной тоскою, темно и тревожно.
То с весельем таким, что хоть с плеч голова!
Как цыгане поют? Нет, не сыщутся выше
Ни душевность, ни боль, ни сердечный накал.
Ведь не зря же Толстой перед смертью сказал:
- Как мне жаль, что я больше цыган не услышу!
За окном полыхает ночная зарница,
Ветер ласково треплет бахромки гардин,
Жмурясь сотнями глаз засыпает столица,
Под стихающий рокот усталых машин...
Нынче дом мой как бубен гудит молдаванский:
Степь да звёзды! Ни крыши, ни пола, ни стен...
Кто вы, братцы: друзья из театра "Ромэн"
Или просто неведомый табор цыганский?!
Ваши деды в лихих конокрадах ходили,
Ваши бабки, пленяя и "Стрельну" и "Яр"
Громом песен купцов, как цыплят, потрошили
И хмелели от тостов влюблённых гусар!
Вы иные: без пёстрых и скудных пожиток,
Без колоды, снующей в проворных руках,
Без костров, без кнутов, без коней и кибиток,
Вы в нейлоновых кофтах и модных плащах.
Вы иные, хоть больше, наверное, внешне.
Ведь куда б ни вели вас другие пути,
Всё равно вам на этой земле многогрешной
От гитар и от песен своих не уйти!
Струны дрогнули. Звон прокатился и стих...
И запела, обнявши меня, точно сына,
Щуря взгляд, пожилая цыганка Сантина
Про старинные дроги и пару гнедых.
И ещё, и ещё! Звон гитар нарастает,
Всё готово взлететь и сорваться в ничто!
Песня песню кружит, песня песню сжигает,
Что мне сделать для вас? Ну скажите мне, что?!
Вздрогнув, смолкли весёлые струны-бродяги.
Кто-то тихо ответил смущённо почти:
- Золотой, ты прочти нам стихи о дворняге.
Ну о той, что хозяин покинул, прочти!
Май над миром гирлянды созвездий развесил,
Звон гитар... дрожь серег... тополиный дурман...
Я читаю стихи, я качаюсь от песен,
От хмельных, обжигающих песен цыган!
Ах вы, песни! Ах други чавалэ-ромалэ!
Что такое привычный домашний уют?
Всё ничто! Всё качнулось на миг и пропало,
Только звёзды, да ночь, да цыгане поют!
Небо красное, чёрное, золотое...
Кровь то пышет, то стынет от острой тоски
Что вы, черти, творите со мною такое!
Вы же сердце моё разорвали в куски!
И навек, и навек эту радость храня,
Я целую вас всех и волненья не прячу!
Ну, а слёзы - за это простите меня!
Я ведь редко, товарищи, плачу...
Эдуард Асадов
Улетают птицы
Осень паутинки развевает,
В небе стаи, будто корабли -
Птицы, птицы к югу улетают,
Исчезая в розовой дали...
Сердцу трудно, сердцу горько очень
Слышать шум прощального крыла.
Нынче для меня не просто осень -
От меня любовь моя ушла.
Улетела, словно аист-птица,
От иной мечты помолодев,
Не горя желанием проститься,
Ни о чём былом не пожалев.
А былое - песня и порыв.
Юный аист, птица-длинноножка,
Ранним утром постучал в окошко,
Счастье мне навечно посулив.
О любви неистовый разбег!
Жизнь, что обжигает и тревожит.
Человек, когда он человек,
Без любви на свете жить не может.
Был тебе я предан, словно пёс,
И за то, что лаской был согретым,
И за то, что сына мне принёс
В добром клюве ты весёлым летом.
Как же вышло, что огонь утих?
Люди говорят, что очень холил,
Лишку сыпал зёрен золотых
И давал преступно много воли.
Значит, баста! Что ушло - пропало.
Я солдат. И, видя смерть не раз,
Твёрдо знал: сдаваться не пристало,
Стало быть, не дрогну и сейчас.
День окончен, завтра будет новый.
В доме нынче тихо... никого...
Что же ты наделал, непутёвый,
Глупый аист счастья моего?!
Что ж, прощай и будь счастливой, птица!
Ничего уже не воротить.
Разбранившись - можно помириться.
Разлюбивши - вновь не полюбить.
И хоть сердце горе не простило,
Я, почти чужой в твоей судьбе,
Всё ж за всё хорошее, что было,
Нынче низко кланяюсь тебе...
И довольно! Рву с моей бедою.
Сильный духом, я смотрю вперёд.
И, закрыв окошко за тобою,
Твердо верю в солнечный восход!
Он придёт, в душе растопит снег,
Новой песней сердце растревожит.
Человек, когда он человек,
Без любви на свете жить не может.
Эдуард Асадов
ANAVELIA
16.09.2010, 11:43
Ладыженский О.С. (один из Олдей )
* * *
Так и живём. То платим, то не платим
За всё, что получаем от судьбы,
И в рубище безмолвные рабы,
И короли, рабы в парчовом платье,
Так и живём, не слыша зов трубы.
Мы не хотим, не можем и не знаем,
Что дальше, что потом, что за углом,
Мы разучились рваться напролом,
А тот, кто мог, - он быстро забывает
И прячет взгляд за дымчатым стеклом.
Все как один – воспитаны, одеты
И даже (что греха таить?) умны,
Мы верим Фрейду и не верим в сны,
Какие-то в нас струны не задеты,
А в детях уже нет такой струны.
ANAVELIA
16.09.2010, 11:44
THE INTERVIEW WITH GOD
I dreamed I had an interview with God.
“So you would like to interview me?” God asked.
“If you have the time” I said.
God smiled. “My time is eternity.”
“What questions do you have in mind for me?”
“What surprises you most about humankind?”
God answered...
“That they get bored with childhood,
they rush to grow up, and then
long to be children again.”
“That they lose their health to make money...
and then lose their money to restore their health.”
“That by thinking anxiously about the future,
they forget the present,
such that they live in neither
the present nor the future.”
"That they live as if they will never die,
and die as though they had never lived.”
God’s hand took mine
and we were silent for a while.
And then I asked...
“As a parent, what are some of life’s lessons
you want your children to learn?”
“To learn they cannot make anyone
love them. All they can do
is let themselves be loved.”
“To learn that it is not good
to compare themselves to others.”
“To learn to forgive
by practicing forgiveness.”
“To learn that it only takes a few seconds
to open profound wounds in those they love,
and it can take many years to heal them.”
“To learn that a rich person
is not one who has the most,
but is one who needs the least.”
“To learn that there are people
who love them dearly,
but simply have not yet learned
how to express or show their feelings.”
“To learn that two people can
look at the same thing
and see it differently.”
“To learn that it is not enough that they
forgive one another, but they must also forgive themselves.”
"Thank you for your time," I said humbly.
"Is there anything else
you would like your children to know?"
God smiled and said,
“Just know that I am here... always.”
-author unknown
ANAVELIA
16.09.2010, 11:48
БЕГИ ЗА СОЛНЦЕМ
М.Пушкина
В воздухе пахнет бедой
Целых две тысячи лет,
Жизнь так жестока
На этой проклятой земле...
Ветер в твоих волосах
Тот же, что вечность назад,
Время застыло,
Луна и солнце встали в ряд...
Улететь бы птицей, прочь от проклятой земли,
С небом чистым слиться - вот о чем мечтаешь ты...
Беги, беги за солнцем,
Сбивая ноги в кровь
Беги, беги, не бойся
Играть судьбою вновь и вновь.
Лети, лети за солнцем
К безумству высоты.
Лети, лети, не бойся,
Так можешь сделать только ты...
Мужество есть лишь у тех,
Кто ощутил сердцем страх
Кто смотрит в пропасть,
Но смотрит с гордостью в глазах
С белым пером в волосах,
Словно языческий бог,
Ты прыгнул в небо,
В гремящий грозами поток.
Ты упал со стоном, опаленный высотой,
На земле рожденный, снова должен стать землей
ANAVELIA
16.09.2010, 11:49
ИСПОВЕДЬ
Я верю, обещаю верить,
Хоть сам того не испытал,
Что мог монах не лицемерить
И жить, как клятвой обещал;
Что поцелуи и улыбки
Людей коварны не всегда,
Что ближних малые ошибки
Они прощают иногда,
Что время лечит от страданья,
Что мир для счастья сотворен,
Что добродетель не названье
И жизнь поболее, чем сон!..
Но вере теплой опыт хладный
Противуречит каждый миг,
И ум, как прежде безотрадный,
Желанной цели не достиг;
И сердце, полно сожалений,
Хранит в себе глубокий след
Умерших -- по святых видений,
И тени чувств, каких уж нет;
Его ничто не испугает,
И то, что было б яд другим,
Его живит, его питает
Огнем язвительным своим.
М.Ю.Лермонтов
Что-то останется, только что?
Классическая стопка писем,
стянутая резинкой
(я бы их сожгла, только где?),
фотографии, возвращенные отправителю,
вычеркнутые номера,
неразобранных подарков гора.
Вглядываюсь в карту Млечного Пути,
которая висит над кроватью, -
на ней крошечная точка:
«вы находитесь здесь».
Сильвия Каратти
Перевод Яны Арьковой
***
Стрелки в плавном движенье по кругу
вечностью метят твои черты.
Я сижу в холодке, лето поймав на ошибке.
Бросаю монетку - до того бесполезный поступок,
что его не должно быть в природе.
Падает и, надломив стебель цветущей вербены, тонет
в сыром перегное.
Бесполезная жизнь чревата расплатой.
* * *
Корабли день за днем выходят из порта
в точно назначенный час.
Плывут они к северным землям, паруса поднимают
позволяют дыханию ветра уносить их все дальше
оставляют нас, к нашей досаде, исчезают из вида,
нам, одиноким, не угнаться за ними.
Франческа Мочча
Перевод Яны Арьковой
ANAVELIA
16.09.2010, 12:07
"...Давно ли это было? - не отвечу...
Быть может, когда мир любовь зажгла.
Мне кто-то говорил, что время лечит,
Но это только броские слова.
Что время может сделать с той мечтою,
Которая во мне тогда жила?
Что время может сделать с той любовью,
Которая во мне еще жива?
Не времени подвластны наши души,
Не время может что-то изменить.
Со временем не станет в жизни лучше,
Когда отсутствует в тебе желанье жить...
И только памятью сожженны эти годы,
И только память боль перенесла;
Смирила души, вырвала свободу,
Чтоб вновь забились падшие сердца.
Мне тяжело сейчас судить за многих,
Кто также, как и я, сегодня скорбен.
У нас у каждого была своя дорога,
Но всех объединял один огонь."
/Отрывок из посвящения В.Цою. Автор - кажется, eida, это из некой украинской газеты/
ANAVELIA
16.09.2010, 12:08
Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?
Отчего не поставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость -
Берег родины за туманом?
Отчего не звенеть оружьем,
Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому-то нужен,
Кто-то ждет о тебе известий?
А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
"Для чего?.." И опустишь руки.
(с) Мария Семенова "Волкодав"
ANAVELIA
16.09.2010, 12:09
Я так прошу тебя, НЕ УХОДИ,
Не оставляй меня в объятьях ночи.
Моя душа изодрана вся в клочья.
А за окном всё льют и льют дожди.
Я так прошу тебя, НЕ ЗАБЫВАЙ,
Среди чужих улыбок и признаний
Мои глаза - печать моих страданий.
А за окном, увы, совсем не май...
Я так прошу тебя, НЕ ОБМАНИ,
Моих надежд на призрачное счастье.
Тебя укрою я от всех напастей
А за окном - туманные огни...
Я так прошу тебя, НЕ ПОЛЮБИ
Другого, пусть он даже будет лучше.
Поверь, нас свёл не просто случай.
А за окном - разбитые пути...
Но верю я, что кончатся дожди,
Развеются тревоги и туманы,
И днём весенним, ласковым и пьяным,
Ты скажешь мне: "ПРОШУ, НЕ УХОДИ
Кузина всего лишь ширма,
решетка исповедальни,
чтобы слова не имели лица,
чтобы веса лишить опасения:
«пойдут разговоры…»
но ты одна замечаешь
грубые ботинки на мне,
пальцы мои без колец,
мои большие глаза -
две бездонные шахты.
Элиза Бьяджини
Перевод Яны Арьковой
ФИЛОСОФИЯ В КОФЕЙНЕ
Вавилонские башни,
Закулисные шашни,
Расписные покои,
Гимны, троны и брани,
Даже стихомаранье -
Не призванье людское.
Не кресты и поленья
На предмет искупленья,
Дабы спасся Варрава,
Не захваты угодий
Для прокорма отродий
И посмертная слава.
И ни звездные дали,
Ни земные скрижали
И виденья профета
Не затем вековали
И в земле истлевали.
Не людское все это.
Теплит суть человечью,
Кто в надежде на встречу
Ждет, томясь тишиною.
И на лавочке белой
Пишет спичкой горелой
Чье-то имя смешное.
Юлиан Тувим - польский поэт (1894-1953)
Перевод: Анатолия Гелескула
ЗАМЕТЬ
Любовь по городу ищет,
Любовь в зеленом берете.
А я испарился. Где я?
Знает ли кто на свете?
Вихрь под зеленым беретом,
Прядь на лету золотится,
Эта мятежная прядка,
Затосковавшая птица.
Спешит, румянясь от бега,
Дыша тревожно и тяжко,
Любовь, вечерняя смута,
Любовь в дожде нараспашку.
Вихрь объявленья лепит,
Ищет пропажу упрямо.
В тугом свитерке надрывно
Стучит телефонограмма.
По барам сердцá и вести
Снуют не переставая.
Розами в каменных порах
Кровоточит мостовая.
Тебе, моей безымянной,
Тоскующей где-то рядом,
Багряные блики нежно
Из луж подбираю взглядом.
Юлиан Тувим
Перевод: Анатолия Гелескула
ANAVELIA
16.09.2010, 12:33
Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в молитвах сонат
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
Игорь Северянин, 1910.
ANAVELIA
16.09.2010, 12:34
Меркнет зрение,сила моя -
Два незримых алмазных копья,
Глохнет слух,полный давнего грома
И дыхания отчего дома,
Жестоких мышц ослабли узлы,
Как на пашне седые волы,
И не светятся больше ночами
Два Крыла у меня за плечами.
Я - свеча,я сгорел на пиру.
Соберите мой воск поутру,
И подскажет вам эта страница,
Как вам плакать и чем вам гордится,
Как веселья последнюю треть
Раздарить и легко умереть
И под сенью случайного крова
Загорется посмертно,как слово.
А. Тарковский
ВОСПОМИНАНИЕ
Осень возвращается мимозой,
Золотистой хрупкой недотрогой.
Той девчонкой золотоволосой,
Что однажды встретилась дорогой.
Твои письма звали издалека
И с порога мне благоухали.
Задыхаясь, я сбегал с урока,
А вдогонку ангелы порхали.
Вновь напомнит золото соцветий
Тот октябрь - бессмертник легковейный
И с тобой, единственной на свете,
Поздние те встречи у кофейной.
Смутный от надежд и опасений,
В парке я выплакивался вербе,
И лишь месяц радовал осенний -
От мимозы майский - на ущербе.
С ним и засыпал я на рассвете,
Были сны весенними - и слезы
Пахли вербной горечью, как эти
Золотые веточки мимозы.
Юлиан Тувим
Перевод: Анатолия Гелескула
ANAVELIA
16.09.2010, 12:36
К вопросу о демографической ситуации
(По материалам программы "Вести")
В стареньком детдоме не найти ни крошки -
Съедены собаки, съедены и кошки,
Опустели блюдца, опустели чашки,
Дети не смеются, хныкают бедняжки.
И следит за ними толстая матрона,
Та, что утаила хлеб и макароны,
Если из детишек кто-то не проснется,
Толстая матрона только усмехнется.
Но однажды ночью сорок ребятишек,
Старшему семнадцать, не надев штанишек,
Навалившись дружно, к утреннему звону,
Скушали без соли толстую матрону.
А герой отважный, Вася Безрейтузов
Накормил от пуза тощих карапузов
И сказал, что нынче существует мненье,
Будто убывает наше населенье.
Сорок ребятишек, старшему семнадцать,
Порешили: "Хватит нам зубами клацать!
С голодухи пухнуть надоело, братцы!
И за жизнь придется нам самим сражаться..."
С той веселой ночки не прошло недели,
Сорок ребятишек всех в округе съели;
Есть у них котлеты, окорок, филей,
Потому что дети для страны важней!
Олег Солдатов
РЕЦЕПТЫ
1
Возьмите 100 грамм провансаля, горчицы и кваса,
яиц накрошите и ломтик холодного мяса,
нарежьте огурчиков, лука, укропа с иссопом,
смешайте затем и лимонным побрызгайте соком.
Весь секрет -
и готов винегрет.
2
Возьмите коньяк, полбутылки разбавьте портвейном,
а пять неразбавленных рюмок запейте портвейном,
три виски (без соды) и крепкого рома хватив,
залейте перцовкой.
Получится аперитив.
3
Возьмите народ. Размешайте, потом подогрейте.
Плотней нашпигуйте начальством, плакаты расклейте,
подсыпьте немного деньжат. И без лишних затрат
получите электорат.
4
Заварите войну. А продув ее, передохните.
Слейте кровь, подождите чуть-чуть. Заварите опять.
Заготовьте диктатора, лучше троих. Или пять.
Вздуйте цены, снимите навар. И без лишних хлопот
получайте дефолт.
Юлиан Тувим
Перевод: Анатолия Гелескула
ANAVELIA
16.09.2010, 12:41
Ты мой свет, но я тебе не верю,
В храме нераскаянной души
Заперты окованные двери,
Только ангел мечется в тиши.
Слишком много до неба ступеней,
И когда я к Богу шел как мог,
Ты считала все мои паденья,
Сберегая стройность белых ног.
Ты мой свет, но я тебе не верю,
В пламени мерцающих свечей
Свет небесный нами был потерян
Средь неисчислимых мелочей.
И когда я пьяный и безбожный
Резал вены погнутым крестом,
Ты боялась влезть неосторожно
В кровю мою нарядным рукавом.
Ты мой свет, но я тебе не верю
В храме нераскаянной души
Заперты окованные двери,
Только ангел мечется в тиши...
С.Трофимов
ANAVELIA
16.09.2010, 12:42
Я насмерть поражен своим сознаньем,
Я ранен в сердце разумом моим.
Я неразрывен с этим мирозданьем,
Я создал мир со всем его страданьем.
Струя огонь, я гибну сам, как дым.
И, понимая всю обманность чувства,
Игру теней, рожденных в мире мной,
Я, как поэт, постигнувший искусство,
Не восхищен своею глубиной.
Я сознаю, что грех, и тьма во взоре,
И топь болот, и синий небосклон —
Есть только мысль, есть призрачное море,
Я чувствую, что эта жизнь есть сон.
Но, видя в жизни знак безбрежной воли,
Создатель, я созданьем не любим.
И, весь дрожа от нестерпимой боли,
Живя у самого себя в неволе,
Я ранен насмерть разумом моим.
К.Бальмонт.
На что мы тратим жизнь!?..
На мелочные ссоры,
На глупые слова, пустые разговоры,
На суету обид, на злобу-вновь и вновь..
На что мы тратим жизнь!?...
А надо б на любовь.
Сжигаем жизнь до тла всё на пустое что-то,
На нудные дела, ненужные заботы,
В угоду обществу придумываем маски...
На что мы тратим жизнь!?..
А надо бы на ласки.
Мы распыляем жизнь на сумрачную скуку,
На "имидж" и "престиж", ненужную науку,
На ложь и хвастовство, на дармовую службу..
На что мы тратим жизнь!?...
А нужно бы на дружбу.
Куда-то всё спешим, чего-то добываем,
Чего-то ищем всё-а более теряем,
Всё копим-золото, тряпьё и серебро...
На что мы тратим жизнь!?..
А надо б на добро.
Волнуемся, кричим, по пустякам страдаем,
С серьёзностью смешной вещички выбираем,
Но сколько не гадай- всё выберешь не ту..
На что мы тратим жизнь!?...
А надо б на мечту.
Боимся радости, боимся верить в сказки,
Боимся и мечты, и нежности, и ласки,
Боимся полюбить, чтоб после не тужить...
На что мы тратим жизнь?!..
А надо просто жить!
FairyTale
16.09.2010, 14:01
а ты не знал, как наступает старость -
когда все стопки пахнут корвалолом,
когда совсем нельзя смеяться, чтобы
не спровоцировать тяжелый приступ кашля,
когда очки для близи и для дали,
одни затем, чтобы найти другие
а ты не думал, что вставная челюсть
еду лишает половины вкуса,
что пальцы опухают так, что кольца
в них кажутся вживлёнными навечно,
что засыпаешь посреди страницы,
боевика и даже разговора,
не помнишь слов "ремень" или "косынка",
когда берёшься объяснить, что ищешь
мы молодые гордые придурки.
счастливые лентяи и бретёры.
до первого серьёзного похмелья
нам остается года по четыре,
до первого инсульта двадцать восемь,
до первой смерти пятьдесят три года;
поэтому когда мы видим некий
"сердечный сбор" у матери на полке
мы да, преисполняемся презренья
(ещё скажи - трястись из-за сберкнижки,
скупать сканворды
и молитвословы)
когда мы тоже не подохнем в тридцать -
на ста восьмидесяти вместе с мотоциклом
влетая в фуру, что уходит юзом, -
напомни мне тогда о корвалоле,
об овестине и ноотропиле,
очки для дали - в бардачке машины.
для близи - у тебя на голове.
Полозкова
Когда мне встречается в людях дурное...
Когда мне встречается в людях дурное,
то долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.
И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.
Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,
А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.
Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!
Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!
Но факты и время отнюдь не пустяк.
И сколько порой ни насилуешь душу,
А гниль всё равно невозможно никак
Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши.
Ведь злого, признаться, мне в жизни моей
Не так уж и мало встречать доводилось.
И сколько хороших надежд поразбилось,
И сколько вот так потерял я друзей!
И всё же, и всё же я верить не брошу,
Что надо в начале любого пути
С хорошей, с хорошей и только с хорошей,
С доверчивой меркою к людям идти!
Пусть будут ошибки (такое не просто),
Но как же ты будешь безудержно рад,
Когда эта мерка придётся по росту
Тому, с кем ты станешь богаче стократ!
Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!
И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придёт!
Эдуард Асадов
ТРУСИХА
Шар луны под звёздным абажуром
Озарял уснувший городок.
Шли, смеясь, по набережной хмурой
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - хрупкий стебелёк.
Видно, распалясь от разговора,
Парень, между прочим, рассказал,
Как однажды в бурю ради спора
Он морской залив переплывал,
Как боролся с дьявольским теченьем,
Как швыряла молнии гроза.
И она смотрела с восхищеньем
В смелые, горячие глаза...
А потом, вздохнув, сказала тихо:
- Я бы там от страха умерла.
Знаешь, я ужасная трусиха,
Ни за что б в грозу не поплыла!
Парень улыбнулся снисходительно,
Притянул девчонку не спеша
И сказал:- Ты просто восхитительна,
Ах ты, воробьиная душа!
Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел... И для неё сегодня
Мир был сплошь из музыки и звёзд!
Так в ночи по набережной хмурой
Шли вдвоём сквозь спящий городок
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - хрупкий стебелёк.
А когда, пройдя полоску света,
В тень акаций дремлющих вошли,
Два плечистых тёмных силуэта
Выросли вдруг как из-под земли.
Первый хрипло буркнул:- Стоп, цыплёнки!
Путь закрыт, и никаких гвоздей!
Кольца, серьги, часики, деньжонки -
Всё, что есть,- на бочку, и живей!
А второй, пуская дым в усы,
Наблюдал, как, от волненья бурый,
Парень со спортивною фигурой
Стал спеша отстёгивать часы.
И, довольный, видимо, успехом,
Рыжеусый хмыкнул:- Эй, коза!
Что надулась?! - И берет со смехом
Натянул девчонке на глаза.
Дальше было всё как взрыв гранаты:
Девушка беретик сорвала
И словами:- Мразь! Фашист проклятый!-
Как огнём детину обожгла.
- Комсомол пугаешь? Врёшь, подонок!
Ты же враг! Ты жизнь людскую пьёшь!-
Голос рвётся, яростен и звонок:
- Нож в кармане? Мне плевать на нож!
За убийство - стенка ожидает.
Ну, а коль от раны упаду,
То запомни: выживу, узнаю!
Где б ты ни был, всё равно найду!
И глаза в глаза взглянула твёрдо.
Тот смешался:- Ладно... тише, гром...-
А второй промямлил:- Ну их к чёрту! -
И фигуры скрылись за углом.
Лунный диск, на млечную дорогу
Выбравшись, шагал наискосок
И смотрел задумчиво и строго
Сверху вниз на спящий городок,
Где без слов по набережной хмурой
Шли, чуть слышно гравием шурша,
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - слабая натура,
"Трус" и "воробьиная душа".
Эдуард Асадов
ОДИНОКАЯ ЗВЕЗДА
Одинокая звезда в небе тёмном и прозрачном.
Там такая высота, там как будто всё иначе.
Разъедает пустота, убивает безнадёжность,
Не согласная душа, ей несвойственна ничтожность.
В чём ты сущность бытия?
Что тобою в жизни движет?
Где ты, истина моя,
Там вверху, а может ближе.
Постигая жизни суть, постигая жизни бренность,
Принимаю суету как закон, как неизбежность.
На изломе у судьбы, ощущая сердцем чуждость,
Режут крылья у мечты недоверие, ненужность.
И неся сквозь грязь и ложь,
Чувства светлые и верность,
Пелена дождя из слёз
Смоет с них коросту скверны.
Одинокая звезда в небе тёмном и в небе вечном…
Там такая высота, там таится бесконечность…
Олеся Атланова
МОЛЧИ ДУША
Молчи, моя душа, молчи, молчи!
Не плачь и не стенай, не будет легче.
И память не буди, она калечит.
И вряд ли, время сможет излечить.
Молчи, моя душа, молчи, молчи!
Так хочется закрыть свои глаза…
Их взор не принесёт душе отрады.
К чему глядеть, когда тебя нет рядом,
И потому в них прячется слеза,
Так хочется закрыть свои глаза.
И полукружьем вниз молчат уста,
На них улыбка стала гостьей редкой,
Лишь слабый вздох, вопрос немой: "Так, где ты?"
Зову… но канут звуки в никуда.
И полукружьем вниз молчат уста…
Так хочется закрыть свои глаза…
Молчи, моя душа!…
кричит душа…
Олеся Атланова
КОГДА ЛЮБОВЬ...
Когда любовь становится бедой,
Когда о ней все думы и печали,
Когда взамен цветов, под лебедой
Тоскует сад, где мы с тобой встречались,
Тогда пусть струны стройной чередой
Звенят, даря серебряные звуки,
И вдруг они невидимой волной
Поднимут, вниз опущенные руки.
Когда любовь становится игрой,
Когда забыв её предназначенье,
Ты увлечёшься лживой мишурой,
В чём будешь ты искать своё спасение?
Тогда пусть струны стройной чередой
Звенят, даря серебряные звуки,
И вдруг они невидимой волной,
Очистят сердце пламенем разлуки.
Когда любовь становится мечтой,
Когда она - и сущность, и значение,
Тогда поймёшь, что ты ещё живой,
И у тебя есть шанс на повторение.
Тогда пусть струны стройной чередой
Звенят, даря серебряные звуки,
И вдруг они невидимой волной,
Заставят биться сердце в новом стуке.
Когда любовь становится судьбой…
Олеся Атланова
Florensia
16.09.2010, 15:09
Птица ль стучится в чужое окно?...
В жизни немало коллизий...
Можно лишь только устало вздохнуть:
От нас ничего не зависит...
В ярко горящих огнях казино...
Мёрзнет старушка у храма...
И доживает свой век вдалеке
Ставшая старенькой мама...
Жмутся дворняги ко входу в метро,
Ну, мы за них не в ответе...
И у ларьков матерятся легко
Чьи-то подросшие дети...
Вечная серая вымерзлость лиц...
Хрупкая кажущесть судеб...
Можно привычно мимо пройти-
Никто ни за что не осудит.
Время стекает с залатанных крыш
И ненаписанных писем...
Где-то от боли плачет малыш...
От нас ничего не зависит?
(из Интернета, автора не нашла)
Florensia
16.09.2010, 15:11
Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор. больницы
(Это ветхий, очень старый дом,
Где скрипят тоскливо половицы).
- Как пройти отсюда на массаж?
- Выше. Выше: прямо и направо.
Лестничный пролет. Второй этаж.
За стеклом хирурги-костоправы.
Все не то… А это что за вход?
(осторожно дверцу открываю)
- Девушка, у нас сейчас обход.
Не мешайте! - (я и не мешаю).
- Вы к кому?
- Да, в общем, ни к кому.
- Ах, наверно, Вы из меценатов?
- Из кого? Простите, не пойму…
- Проходите в первую палату!
Ладно… Отчего бы не пройти,
Раз уж так активно приглашают?
Господи, куда твои пути
Приведут сегодня? Я не знаю.
В коридоре сумрачная тишь,
Ожиданье придавило плечи.
Вдруг смотрю: застенчивый малыш
Осторожно вышел мне навстречу
(гoда два ему, а, может, три):
Застеснялся...поспешил обратно...
- Стой, хороший мой. Не уходи!
Но мальчонка убежал в палату...
- Девушка, не стойте у дверей!
Проходите и располагайтесь.
Здесь пятнадцать отказных детей.
Поиграйте с ними, не стесняйтесь.
- Что сказали вы? Мне не понять…
“Отказных“? Что значит это слово?
- Господи, ну бросила их мать!..
(надо ж быть такою бестолковой!)
- Бросила? Как это?
- Да вот так!
Вы как будто первый день на свете!
Ведь в России форменный бардак -
(Все мы, в чем-то, брошенные дети):
Надо мной разверзлись небеса -
Как во сне я шла по коридору,
И упрямо горькая слеза
Застилала свет, мешала взору.
Пять кроваток к ряду у стены -
В них лежат трехмесячные крошки.
Дети спят, возможно, видят сны…
Тихо солнце льётся из окошка.
Медленно на цыпочки встаю:
Кто там плачет?
- Ладушка проснулась?
Успокойся... Баюшки-баю:
Ах, как сладко-сладко потянулась.
Я беру на руки малыша:
- Так... штанишки мокрые… Бывает…
Ну не плачь, - шепчу я, чуть дыша, -
Мы сейчас пеленки поменяем.
- “Доченька“, хорошая моя -
Подношу к губам твои ладошки, -
Мама здесь… сегодня мама – я…
Всё по правде, всё не понарошку…
Девочка глядит в мои глаза,
И в улыбке растянулся ротик,
Я молчу: не знаю, что сказать,
Робко глажу спинку и животик.
Маленькими ручками дитя
Обхватило вдруг меня за шею
И прильнуло с нежностью, любя
(я собою больше не владею).
Не могу сдержать горячих слёз,
Поправляя сбитую подушку,
Задаю бессмысленный вопрос:
Где же мать - беспечная кукушка?
Милая, ну, как же ты могла?!!!
Как? Ребенка подарила миру,
Чтоб затем, лишив его тепла,
Укатить транзитным пассажиром?
Не виню... Поверишь? Видит Бог…
Знаю все о женской трудной доле:
Мир безумен, мир порой жесток -
(сердце разрывается от боли).
Вот вошел в палату карапуз,
Ножками едва передвигая:
- Стоп! Не падать! Господи Иисус!
Что мне делать с вами? Я не знаю…
Сколько здесь печальных добрых глаз!
Как согреть вас всех, помилуй, Боже!
- Я иду… бегу к тебе... сейчас...
- Как его зовут?
- Его? Сережа...
- Ну, Сергунька, ты уже большой:
Нам ходить давно пора учиться!
Дай мне ручку… шаг, теперь второй,
Так… еще… а ну-ка не лениться!
Молодец! Серега, ты герой!
Скоро будешь бегать - не догонишь!
Леночка, не плакать: я с тобой,
Не вертись! - бутылочку уронишь,
Пей, моя родная, молочко,
Подрастай и будь всегда здорова.
Знаю-знаю: это нелегко…
Ну-ка пей! - уважь труды коровы…
… Я вчера ошиблась этажом
В здании тридцатой гор. больницы…
Ночь... Гроза… И первый майский гром
(мне сегодня слишком плохо спится).
(автора не нашла)
NorthWind
16.09.2010, 16:45
только дождь в небесной лавке
звезды бросили прилавки
наступает час болот
воздухом забита тара
я всхожу на лунный плот
чтобы плыть над тротуаром
переполненный уют
осенью мы не бросаем
косяки листвы плывут
губ губами не касаясь
луч в руке сжимая крепче
рою воздух отсыревший
лунный плот застыл на месте
клеткой ледяной и тесной
Янис Рокпелнис
NorthWind
16.09.2010, 16:52
осень
глаза мои кто-то заводит в хлев
и доит
осень
алой дробью рябина
целит парню пониже спины
а тот вспархивает птицам вдогон
унося лук и стрелы
осень
под каждым деревом в продаже грусть
за красные жетончики листьев
и вдруг продавцы косяком
снимаются с места
осень осень
вот мое время
когда ангелы сватают бабу-ягу
и их черно-белые дети
купаются в первом снегу
Он же.
Сергей Есенин
* * *
Шел Господь пытать людей в любови,
Выходил он нищим на кулижку.
Старый дед на пне сухом в дуброве,
Жамкал деснами зачерствелую пышку.
Увидал дед нищего дорогой,
На тропинке, с клюшкою железной,
И подумал: "Вишь, какой убогой,-
Знать, от голода качается, болезный".
Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно, мол, сердца их не разбудишь...
И сказал старик, протягивая руку:
"На, пожуй... маленько крепче будешь".
1914
Не за силу, не за качество
золотых твоих волос
сердце враз однажды начисто
от других оторвалось.
Я тебя запомнил докрепка,
ту, что много лет назад
без упрека и без окрика
загляделась мне в глаза.
Я люблю тебя, ту самую,—
все нежней и все тесней,—
что, назвавшись мне Оксаною,
шла ветрами по весне.
Ту, что шла со мной и мучилась,
шла и радовалась дням
в те года, как вьюга вьючила
груз снегов на плечи нам.
В том краю, где сизой заметью
песня с губ летит, скользя,
где нельзя любить без памяти
и запеть о том нельзя.
Где весна, схватившись за ворот,
от тоски такой устав,
хочет в землю лечь у явора,
у ракитова куста.
Нет, не сила и не качество
молодых твоих волос,
ты — всему была заказчица,
что в строке отозвалось.
Николай Асеев
1926
ПОД ОДНИМ НЕБОМ
Под одним небом на Земном Шаре мы с тобой жили,
где в лучах солнца облака плыли и дожди лили,
где стоял воздух, голубой, горный, в ледяных звездах,
где цвели ветви, где птенцы жили в травяных гнездах.
На Земном Шаре под одним небом мы с тобой были,
и, делясь хлебом, из одной чашки мы с тобой пили.
Помнишь день мрака, когда гул взрыва расколол счастье,
чернотой трещин - жизнь на два мира, мир на две части?
И легла пропасть поперек дома, через стол с хлебом,
разделив стены, что росли рядом, грозовым небом...
Вот плывут рядом две больших глыбы, исходя паром,
а они были, да, одним домом, да, Земным Шаром...
Но на двух глыбах тоже жить можно, и живут люди,
лишь во сне помня о Земном Шаре, о былом чуде -
там в лучах солнца облака плыли и дожди лили,
под одним небом, на одном свете мы с тобой жили.
Семен Кирсанов
...жил девятьсот лет,
имел восемьсот жен,
сорок тысяч детей,
триста дворцов с прибамбасами,
армию, флот, рабов,
золота двести тонн,
сто покоренных племен,
шпионов один миллион,
наложниц один миллион -
и одну распутную девку.
К столетнему сопляку
попал он однажды в плен,
лишился племен, рабов,
армии, флота, золота,
трехсот дворцов с прибамбасами,
верблюдов с боеприпасами,
был проклят детьми и женами,
друзьями и приближенными,
наложницами, шпионами,
верными прежде массами,
но - не распутной девкой.
Когда же он стал гоним,
она побрела за ним -
безо всякого там говоренья,
отставая шагов на десять,
напевая какую-то глупость,
собирая цветы, коренья,
травы, плоды, колючки,
не оглядываясь назад -
на триста дворцов с прибамбасами,
на родину с кипарисами...
Ну что с нее взять, с дебилки,
с этой распутной девки
с птичкою на макушке,
с бабочкой на затылке?..
Юнна Мориц
1996
Романс
Что тоскуешь, будто бы вчера
Мы расстались: между нами вечность -
Без особенных примет дыра,
С неприглядной кличкой - бесконечность.
Между тысячами тех разлук
Наша превосходно уместилась -
Сколько отсчитал ей кто-то мук,
Так оно и вправду совершилось.
Что тоскуешь, будто бы вчера...
Нет у нас ни завтра, ни сегодня.
Рухнула незримая гора,
Совершилась заповедь Господня.
1964
Лиса Алиса
16.09.2010, 20:53
Вы воплощаете низкую облачность;
полночь, застывшую глухо в динамике.
Всё, чем, гончарно, судьба не наполнилась
трещинкой резко пришлось по керамике –
перечеркнув ожиданья от замыслов,
к пирровым плюсам сводящее минусы...
Только, не плачьте, не плачьте, пожалуйста, -
эту, в сухую, тоску я не вынесу.
Утро застигнет Вас с рюмкой ли, с книгой ли;
всё, что достанется дню - это внешнее.
Вновь прошиваете карими иглами.
Боже, какими они были нежными.
С сепии фото иллюзия та ещё -
Жизнь нарушает смертельные правила.
…Только… кажитесь, прошу Вас, не знающим,
что сердце выбора мне не оставило.
Татьяна Погодина
Первое предупреждение...
Какое нам в сущности дело,
Что все превращается в прах,
Над сколькими безднами пела
И в скольких жила зеркалах.
Пускай я не сон, не отрада
И меньше всего благодать,
Но, может быть, чаще, чем надо,
Придется тебе вспоминать -
И гул затихающих строчек,
И глаз, что скрывает на дне
Тот ржавый колючий веночек
В тревожной своей тишине.
Анна Ахматова
То, что мы зовем душой,
Что, как облако, воздушно
И блестит во тьме ночной
Своенравно, непослушно
Или вдруг, как самолет,
Тоньше колющей булавки,
Корректирует с высот
Нашу жизнь, внося поправки;
То, что с птицей наравне
В синем воздухе мелькает,
Не сгорает на огне,
Под дождем не размокает,
Без чего нельзя вздохнуть,
Ни глупца простить в обиде;
То, что мы должны вернуть,
Умирая, в лучшем виде, -
Это, верно, то и есть,
Для чего не жаль стараться,
Что и делает нам честь,
Если честно разобраться.
В самом деле хороша,
Бесконечно старомодна,
Тучка, ласточка, душа!
Я привязан, ты - свободна.
Александр Кушнер
1969
Посвящается Осипу Мандельштаму
"Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки,
И своею кровью склеит
Двух столетий позвонки?"
(О.Мандельштам)
Если скручено горло проволокой,
То попробуй-ка тут спой.
Если влез по пояс в неприятия шлак,
То попробуй сделать шаг.
Как суметь остаться самим собой,
Если разрушается Твой Собор,
А на куполах
Злато не лежит
И приметы Зла
Мхом покрыты лжи?!
Век Мой! это невеселая игра.
Зверь Мой! что ж ты гонишь Совесть со двора?
Паутиной скрыты паучки -
Кровью ненасытные зрачки.
Позвонки двух столетий,
Извиваясь, как плети,
У кровавой кормятся реки.
Если правду сказать - что намылить петлю,
Как тут не сойти к нулю?
Если слепнут глаза, а мороз крут да лют,
Разразись-ка тут в салют.
Устроитель бала копытом бьет;
Кто не чтит лекал, тех стреляют влет.
И в охотниках
Всякий гладкошерст.
Кол не хочешь в пах -
Знай тогда свой шест.
Сладко быть кальмаром среди пескарей -
Жить все лучше, веселей.
Для тебя ж Кошмары дороже, чем дни,
Тем, что ты Свободен в Них.
Что за рокот там
По земле идет?
Может нам, кротам,
Что перепадет?
Но не гром гремит
Над планетой Икс,
Не ручей бурлит -
То разлился Стикс.
Век Мой! это невеселая игра.
Зверь Мой! что ж ты гонишь Совесть со двора?
Паутиной скрыты паучки -
Кровью ненасытные зрачки.
Позвонки двух столетий,
Извиваясь, как плети,
У кровавой кормятся реки.
Если скручено горло проволокой,
То попробуй-ка тут спой...
1996г.
Лиса Алиса
16.09.2010, 21:17
Чтоб разрешили
Рифмы гуляют, стрелки застыли в нолик
Все в этом доме спят и тебе пора бы
В линиях наших точек и их парабол
Нам не висеть числом и не выть от боли
Солнце, оно фуфловый, но анаболик,
Только оно не включит небесных радуг.
В этих шкатулках, в стенах, в табачном дыме,
В этом стекле, в витрине, в зеркальной полке
В этой веревочке, в этой литой иголке
На антресолях, на рукавах, на холках
Прячутся буквы, что нарисуют имя.
Можно прижаться к скулам, дышать в затылок,
Можно сказать, что чашка давно остыла
Дай разогрею кофе и стану тылом
И разожгу костры, разведу мосты на
Небо в котором ночь и в котором день.
Солнце встает с востока в моем нигде
И отраженьем неба плывет в воде.
Рифмы не строят песни, скользят, фальшивят,
Звезды наощупь мягкие и большие,
Тонкие и прозрачные как сашими
Будто тебя на ломтики раскрошили
И в мое небо вшили.
И по аршину
мне выдают по праздникам...по кусочку.
День простоишь как дурочка на носочках -
Руки протянешь к Будде, Ганеши, Шиве,
Кто там еще летит над большой вершиной,
Чтоб разрешили...
Мне
тебя
разрешили...
Blacksymphony, 'rewind'
Приморские порывы ветра,
И дом, в котором не живем,
И тень заветнейшего кедра
Перед запретнейшим окном...
На свете кто-то есть, кому бы
Послать все эти строки. Что ж!
Пусть горько улыбнутся губы,
А сердце снова тронет дрожь.
Анна Ахматова
НА КОНЕЦ!
.............
Не любя, он осенью, волнуясь,
В адресном столе томился много раз.
Прибегал, невольно повинуясь
Зову позабытых темно-серых глаз...
Прибегал, чтоб снова суррогатом рая
Напоить тупую скуку, стыд и боль,
Горечь лета кое-как прощая
И опять входя в былую роль.
День, когда ему на бланке написали,
Где она живет, был трудный, нудный день —
Чистил зубы, ногти, а в душе кричали
Любопытство, радость и глухой подъем...
В семь он, задыхаясь, постучался в двери
И вошел, шатаясь, не любя и злясь,
А она стояла, прислонясь к портьере,
И ждала не веря, и звала смеясь.
Через пять минут безумно целовались,
Снова засиял растоптанный венец,
И глаза невольно закрывались,
Прочитав в других немое: «Наконец!..»
Тринадцать строчек...
И наконец ты слово произнес
Не так, как те... что на одно колено -
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радугу невольных слез.
И вкруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг один преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить.
Анна Ахматова
Текст песни Денис Майданов - Комната на Краю Земли
http://www.youtube.com/watch?v=nSv7UU2_tO0
День ушел, и ночь закрыла двери на засов,
За ним остались шум машин, потоки слов
Привет, любовь… моя любовь
Ты всегда со мной, когда с тобой я остаюсь,
И я живу, а так я всё куда-то мчусь,
Ведь я боюсь, я так боюсь
Припев:
Не добежать,
Не долететь, не додышать, не дошептать,
И не допеть, и не успеть что-то сказать.
Но в Комнате на Краю Земли
В гавани наши корабли,
Чтобы стоять, пусть на мели
Ночь уходит прочь ,за ней уйдут остатки снов,
Вот-вот сорвусь и улечу куда-то вновь.
Прости меня, моя любовь
Ты всё время что-то говоришь, а я молчу.
Ты даже хочешь показать меня врачу,
Ведь я лечу, я не хочу
тогда уж..
Текст (слова) песни: И.Корнелюк -
Город, которого нет
Ночь и тишина, данная навек.
Дождь, а может быть падает снег.
Всё равно, бесконечной надеждой согрет,
Я вдали вижу город, которого нет.
Где легко найти страннику приют.
Где наверняка помнят и ждут.
День за днём, то теряя, то путая след,
Я иду в этот город, которого нет.
Там для меня горит очаг,
Как вечный знак забытых истин.
Мне до него последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни.
Кто ответит мне, что судьбой дано?
Пусть об этом знать на суждено.
Может быть, за порогом растраченных лет
Я найду этот город, которого нет.
Там для меня горит очаг,
Как вечный знак забытых истин.
Мне до него последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни.
Там для меня горит очаг,
Как вечный знак забытых истин.
Мне до него последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни.
Ты мне напомнила осень. Мою любимую осень.
Мою желанную осень. Осень из вечных дождей.
Ты так похожа на осень. На эту жёлтую осень.
Я назову тебя - Осень. Вместе мы будем теперь.
Не оставляй меня, Осень. Не огорчай меня, Осень.
Не обижай меня, Осень. Ран всех и так ведь не счесть.
Ты понимай меня, Осень. Ты принимай меня, Осень.
Знаешь, как это прекрасно, что ты такая вот есть!
Моя любимая Осень. Моя желанная Осень.
Неповторимая Осень. Как же похожи вы с ней!
Ты мне напомнила осень. И я назвал тебя - Осень.
И мне не будет отныне имени ближе, родней…
Вячеслав Кирсанов
Вот она, плодоносная осень!
Поздновато ее привели.
А пятнадцать блаженнейших весен
Я подняться не смела с земли.
Я так близко ее разглядела,
К ней припала, ее обняла,
А она в обреченное тело
Силу тайную тайно лила.
Анна Ахматова
Сергей Есенин
ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь -
Корабль в плачевном состояньи.
Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был -
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.
Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий...
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне...
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.
Текст песни Денис Майданов - Оранжевое солнце слова песни
http://www.youtube.com/watch?v=xy3FDuSOgis&feature=related
Всё о чём ты думаешь, всё о чём ты думаешь,
Я знаю тоже, я об этом думаю,
Что все расстояния, мысли и желания,
Когда-нибудь кончатся, и уйдёт сознание.
Страх плохо пряча, за смехом и гримасами,
Мы в жизни остаёмся красивыми и разными,
И ничего не бойся, там шире все границы
Ты просто станешь птицей...
А знаешь, там не страшно, я думаю не страшно,
Но как быть может страшно в стране наших снов.
Там есть конечно солнце, оранжевое солнце.
Гуляет по проспектам больших городов.
А мы сидим на крыше, кто выше, а кто ниже,
Друг друга, обнимая мохнатым крылом.
Взгрустнулось мне быть может,
Но думай о хорошем...
Это всё потом...
Всё, всё меняется, просто растворяется
И в закоулках вечности теряется
И кто-то в этой скачке, в этом вечном стремени
Станет, увы, простым осколком времени
Но если повезёт нам, станем мы Ньютонами,
Кто-то Паганини, кто Наполеонами.
Так что не прячь желаний и амбиций,
Ты просто станешь птицей...
Сонет-Эпилог
Не пугайся - я еще похожей
Нас теперь изобразить могу.
Призрак ты - иль человек прохожий,
Тень твою зачем-то берегу.
Был недолго ты моим Энеем, -
Я тогда отделалась костром.
Друг о друге мы молчать умеем.
И забыл ты мой проклятый дом.
Ты забыл те, в ужасе и в муке,
Сквозь огонь протянутые руки
И надежды окаянной весть.
Ты не знаешь, что тебе простили...
Создан Рим, плывут стада флотилий,
И победу славословит лесть.
Анна Ахматова
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пуст твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь,—
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.
Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.
И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.
Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер...»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».
И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь,—
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
4 декабря 1925
Сергей Есенин.
Если б все, кто помощи душевной
У меня просил на этом свете, -
Все юродивые и немые,
Брошенные жены и калеки,
Каторжники и самоубийцы, -
Мне прислали по одной копейке,
Стала б я "богаче всех в Египте",
Как говаривал Кузмин покойный...
Но они не слали мне копейки,
А со мной своей делились силой,
И я стала всех сильней на свете,
Так, что даже это мне не трудно.
Анна Ахматова
Сергей Есенин
Пускай ты выпита другим,
Но мне осталось, мне осталось
Твоих волос стеклянный дым
И глаз осенняя усталость.
О возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета.
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.
Я сердцем никогда не лгу,
И потому на голос чванства
Бестрепетно сказать могу,
Что я прощаюсь с хулиганством.
Пора расстаться с озорной
И непокорною отвагой.
Уж сердце напилось иной,
Кровь отрезвляющею брагой.
И мне в окошко постучал
Сентябрь багряной веткой ивы,
Чтоб я готов был и встречал
Его приход неприхотливый.
Теперь со многим я мирюсь
Без принужденья, без утраты.
Иною кажется мне Русь,
Иными - кладбища и хаты.
Прозрачно я смотрю вокруг
И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
Что ты одна, сестра и друг,
Могла быть спутницей поэта.
Что я одной тебе бы мог,
Воспитываясь в постоянстве,
Пропеть о сумерках дорог
И уходящем хулиганстве.
Her Highness
16.09.2010, 21:55
Старый вопрос
Не надо заносчивых слов,
Не надо хвальбы неуместной.
Пред строем опасных врагов
Сомкнёмся спокойно и тесно.
Не надо обманчивых грез,
Не надо красивых утопий;
Но Рок подымает вопрос:
Мы кто в этой старой Европе?
Случайные гости? орда,
Пришедшая с Камы и с Оби,
Что яростью дышит всегда,
Все губит в бессмысленной злобе?
Иль мы - тот великий народ,
Чье имя не будет забыто,
Чья речь и поныне поет
Созвучно с напевом санскрита?
Иль мы - тот народ-часовой,
Сдержавший напоры монголов,
Стоявший один под грозой
В века испытаний тяжелых?
Иль мы - тот народ, кто обрел
Двух сфинксов на отмели невской,
Кто миру титанов привел,
Как Пушкин, Толстой, Достоевский?
Да, так, мы - славяне! Иным
Доныне ль наш род ненавистен?
Легендой ли кажутся им
Слова исторических истин?
И что же! священный союз
Ты видишь, надменный германец?
Не с нами ль свободный француз,
Не с нами ль свободный британец?
Не надо заносчивых слов,
Не надо хвальбы величавой,
Мы явим пред ликом веков,
В чем наше народное право.
Не надо несбыточных грез,
Не надо красивых утопий.
Мы старый решаем вопрос:
Кто мы в этой старой Европе?
Брюсов Валерий Яковлевич
30 июля 1914
Научите меня возвращаться,
В старый дом на обрыве дорог.
Научите меня возвращаться,
Если я ухожу за порог.
Отоприте мне ржавые двери,
Под унынье скрипучих петель,
Научите меня не верить,
В равнодушье моих потерь.
Научите меня улыбаться,
Если холодно на душе.
Научите меня улыбаться,
Даже если улыбки - клише.
И откройте мне ложную тайну,
Про мой старый забытый дом.
Научите меня смеяться,
Плакать я научусь потом.
Кровельщик
* * *
Ты говорила мне «люблю»,
Но это по ночам, сквозь зубы.
А утром горькое «терплю»
Едва удерживали губы.
Я верил по ночам губам,
Рукам лукавым и горячим,
Но я не верил по ночам
Твоим ночным словам незрячим.
Я знал тебя, ты не лгала,
Ты полюбить меня хотела,
Ты только ночью лгать могла,
Когда душою правит тело.
Но утром, в трезвый час, когда
Душа опять сильна, как прежде,
Ты хоть бы раз сказала «да»
Мне, ожидавшему в надежде.
И вдруг война, отъезд, перрон,
Где и обняться-то нет места,
И дачный клязьминский вагон,
В котором ехать мне до Бреста.
Вдруг вечер без надежд на ночь,
На счастье, на тепло постели.
Как крик: ничем нельзя помочь!—
Вкус поцелуя на шинели.
Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,
Не спутал с прежними словами,
Ты вдруг сказала мне «люблю»
Почти спокойными губами.
Такой я раньше не видал
Тебя, до этих слов разлуки:
Люблю, люблю... ночной вокзал,
Холодные от горя руки.
***
Плюшевые волки,
Зайцы, погремушки.
Детям дарят с елки
Детские игрушки.
И, состарясь, дети
До смерти без толку
Все на белом свете
Ищут эту елку.
Где жар-птица в клетке,
Золотые слитки,
Где висит на ветке
Счастье их на нитке.
Только дед-мороза
Нету на макушке,
Чтоб в ответ на слезы
Сверху снял игрушки.
Желтые иголки
На пол опадают...
Все я жду, что с елки
Мне тебя подарят.
serg1969
16.09.2010, 23:18
На пристани начертано:
"Не приставать, не чалиться!"
А волны ударяются о сваи, о причал.
Когда на сердце ветрено,
то незачем печалиться...
Нам пароход простуженный прощально прокричал.
На волнах мы качаемся
под проливными грозами -
ведь мы с тобой катаемся на лодке надувной.
Зонтом мы укрываемся,
а дождь сечет нас розгами,
и подгоняет лодочку разбойник продувной.
Несёт нас мимо пристани,
старинной и заброшенной,
но молчаливо помнящей далёкие года,
когда с лихими свистами,
толкаясь по-хорошему,
к ней прижимались белые холёные суда.
Начертано на пристани:
"Не приставать, не чалиться!"
А в общем, очень хочется куда-нибудь пристать...
Пусть будет, что предписано,
пусть будет всё нечаянно,
нам вместе так естественно, как свойственно дышать.
Мы в белой будке скроемся,
с тобой от ливня спрячемся.
Асфальт здесь обрывается, здесь прежде был паром.
Нет никого тут кроме нас.
Дыхание горячее...
И ветер надрывается от счастья за окном.
На пирсе намалёвано:
"Не приставать, не чалиться!"
А в будке у паромщика нам, взломщикам, приют.
Здесь дело полюбовное,
Всё кружится, качается...
И к нам, как к этой пристани, пускай не пристают.....
Эльдар Рязанов
Девочка на шаре
Мне снится — я тебя уже любил.
Мне снится — я тебя уже убил.
Но ты воскресла в облике ином,
как девочка на шарике земном
в изгибисто наивной простоте
у раннего Пикассо на холсте.
и попросила, ребрами моля:
«Люби меня!», как: «Не столкни меня!»
Я тот усталый взрослый акробат,
от мускулов бессмысленных горбат,
который знает, что советы — ложь,
что рано или поздно упадешь.
Сказать мне страшно: «Я тебя люблю»,
как будто выдать: «Я тебя убью».
Ведь в глубине прозрачного лица
Я вижу лица, лица без конца,
которые когда-то наповал
или не сразу — пыткой — убивал.
Ты от баланса страшного бела:
«Я знаю все. Я многими была.
Я знаю — ты меня уже любил.
Я знаю — ты меня уже убил.
Но шар земной не поверну я вспять:
люби опять, потом убей опять».
Девчонка ты. Останови свой шар.
Я убивать устал. Я слишком стар.
Но шар земной ножонками гоня,
ты падаешь с него: «Люби меня».
И лишь внутри — таких похожих — глаз:
«Не убивай меня на этот раз!»
Е.Евтушенко
ДАЙ БОГ!
Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.
Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.
Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.
Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.
Е. Евтушенко
Her Highness
17.09.2010, 00:12
Заря прощается с землею,
Ложится пар на дне долин,
Смотрю на лес, покрытый мглою,
И на огни его вершин.
Как незаметно потухают
Лучи и гаснут под конец!
С какою негой в них купают
Деревья пышный свой венец!
И всё таинственней, безмерней
Их тень растет, растет, как сон;
Как тонко по заре вечерней
Их легкий очерк вознесен!
Как будто, чуя жизнь двойную
И ей овеяны вдвойне, -
И землю чувствуют родную
И в небо просятся оне.
Фет Афанасий Афанасьевич
< 1858 >
Отрывок из "Фауста" Гете
О звуки сладкие! Зовёте мощно вы
Меня из праха вновь в иные сферы!
Зовите тех, чьи души не черствы,
А я — я слышу весть, но не имею веры!
Меня ли воскресить? Могу ли верить я?
А чудо — веры есть любимое дитя!
Стремиться в мир небес, откуда весть нисходит,
Не смею я; туда пути мне нет...
И всё же милый звон, знакомый с юных лет,
Меня, как прежде, к жизни вновь приводит.
В субботу тихую касалася меня
Небесная любовь святым своим лобзаньем,
И звон колоколов пленял очарованьем,
И вся молитвою пылала грудь моя.
Влекомый силою какой-то непонятной,
Я уходил в леса, бродил в тиши полей,
И за слезой слеза катилась благодатно,
И новый мир вставал в душе моей.
Всё, всё мне вспомнилось — и юности отвага,
И счастье вольное, краса моей весны...
О нет! Не сделаю я рокового шага:
Воспоминанием все муки смягчены!
О звуки дивные, плывите надо мною!
Я слезы лью, мирюсь я с жизнию земною!
Сергей Есенин
У МОГИЛЫ
На память об усопшем
В этой могиле под скромными ивами
Спит он, зарытый землей,
С чистой душой, со святыми порывами,
С верой зари огневой.
Тихо погасли огни благодатные
В сердце страдальца земли,
И на чело, никому не понятные,
Мрачные тени легли.
Спит он, а ивы над ним наклонилися,
Свесили ветви кругом,
Точно в раздумье они погрузилися,
Думают думы о нем.
Тихо от ветра, тоски напустившего,
Плачет, нахмурившись, даль.
Точно им всем безо времени сгибшего
Бедного юношу жаль.
1913
Лиса Алиса
17.09.2010, 06:45
Доброе утро всем:) И хорошего дня:)
***
Поджог
Назло запретам и приметам,
часам, весам, календарям -
тонуть, захлёбываться светом
в тревожном небе сентября
достав потёртую колоду,
вглядеться в лица смутных дней
и что увидеть? – несвободу…
но нет прекрасней и страшней
любви отчаянной расклада,
когда с судьбой – глаза в глаза,
а рыжий ангел листопада
поджёг окрестные леса
© Copyright: Светлана Холодова
http://s41.radikal.ru/i094/0910/4a/a8dc4eb1488d.jpg
ХИМКИ
Сам по себе этот вечер нестоющ
Осень захламлена, словно чердак.
Если нечаянно окна откроешь,
Прямо за ними чернеет овраг.
Три фонаря сатанеют в овраге,
Клоун за хлебом идет в гастроном,
Ноги - в калошах, гвоздики - в бумаге,
Шел за батоном, выходит с вином.
Плащ нараспашку, черно под глазами,
Смотрит на окна в шестом этаже -
Это любимый, он пахнет слезами,
Словно бензином шофер в гараже.
Запахом этим давно пропитались
Голые стены жилья моего,
Он не выводится - люди пытались!
Я-то привыкла. Гостям каково?
Грянули двери во мгле коридорной,
Плащ опустелый закинут на гвоздь
Крылья наружу - вбегает коверный,
Держит за горло алмазную гроздь-
Мы все рассекречены грустью осенней
Общим устройством души и дождя,
Так справим поминки по душам растений
И рог изобилия снимем с гвоздя!
Красный ковер распластаем у входа
Красное, красное - вечно живи!
Мы из того же великого рода,
Что ландыш и яблоня,- грусть до крови!
Юнна Мориц
1966
ОСЕННИЙ ЮГ
Как ветрено! Как неуютно!
От неба, где ярость огня,
Доносится ежеминутно
Остуда грядущего дня.
Сквозняк пробирает ущелья,
Над садом — холодная тень.
Прощайте, блаженство безделья
И ты, вдохновенная лень!
Еще на неделю растянет
Вино этот рай над людьми.
Магнолия дышит страстями,
Которые старше любви.
Еще обойдемся накидкой
Под ливнем — одной на двоих.
Опутан серебряной ниткой
Мускат, словно вымыслом — стих.
Но вымысел с правдой сличая,
Лимонный склоняется плод
Над чашкой грузинского чая,
Душе обещая оплот.
У вымысла — все обиходно,
В нем — смыслы, он прет на рожон.
Как ветрено! Как превосходно!
Как пасмурно! Как хорошо!
Под струями ливня
Отъедет полночный
Чтоб тайну во мне
Душа, за окошком
с вокзала
состав,
указала
привстав.
Юнна Мориц
1965
Унылая пора! Очей очарованье!
угадайте, кто
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз — вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс — то есть почти что старый. Шорты с футболкой — простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара — листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька — он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.
Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче — ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.
Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге — и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать…
Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя — с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. «Двадцать один», — бормочу сквозь сон. «Сорок», — смеется время. Сорок — и первая седина, сорок один — в больницу. Двадцать один — я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь — на десятом. Десять — кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь — на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне…
Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.
Аля Кудряшева
Я ее не люблю, не люблю...
Это - сила привычки случайной!
Но зачем же с тревогою тайной
На нее я смотрю, ее речи ловлю?
Что мне в них, в простодушных речах
Тихой девочки с женской улыбкой?
Что в задумчиво-робко смотрящих очах
Этой тени воздушной и гибкой?
Отчего же - и сам не пойму -
Мне при ней как-то сладко и больно,
Отчего трепещу я невольно,
Если руку ее на прощанье пожму?
Отчего на прозрачный румянец ланит
Я порою гляжу с непонятною злостью
И боюсь за воздушную гостью,
Что, как призрак, она улетит.
И спешу насмотреться, и жадно ловлю
Мелодически-милые, детские речи;
Отчего я боюся и жду с нею встречи?..
Ведь ее не люблю я, клянусь, не люблю.
Аполлон Григорьев
<1853, 1857>
Я любил в тебе слиянье
Качеств противоположных:
Глаз правдивых обаянье
И обман улыбок ложных;
Кротость девочки-подростка,
Целомудренные грезы -
И бичующие жестко
Обличенья и угрозы;
Сострадательную нежность
Над поруганной рабыней -
И внезапную мятежность
Перед признанной святыней.
Федор Сологуб
7 апреля 1895
Не пробуй этот мед: в нем ложка дегтя.
Чего не заработал -- не проси.
Не плюй в колодец. Не кичись. До локтя
всего вершок -- попробуй укуси.
Час утренний -- делам, любви -- вечерний,
раздумьям -- осень, бодрости -- зима...
Весь мир устроен из ограничений,
чтобы от счастья не сойти с ума.
Булат Окуджава
1959
Черноголовой птицей
кружащей по стене,
бесцветна и безлица
ты снова снишься мне...
Мы говорим по птичьи
не помня имена,
без правил и приличий
и падаем до дна
не освещая ликов,
не разжигая дня,
свечи тревожным бликом
по стенам комнат льня
опавшими тенями
по тростнику перил,
как будто мы восстанем
без вытянутых жил,
как будто мы воскреснем
как пепел из огня,
...слезой из песни песен
ты выплачешь меня...
Черноголовой птицей
кружащей по стене,
бессветна и безлика
ты снова снишься мне...
© Copyright: Moon
…стояла долго у воды,
припоминая свет и тень,
губами золотой орды,
до ночи целовала день,
и разговаривала так,
как будто в мире никого,
ни до, ни после, перестав
цепляться за подол его,
и вереск лет слетал из рук,
и тонконога, и гибка,
она очерчивала круг,
на время выманив века,
изоморфический мираж,
едва помноженный на сон,
обман, вручаемый не раз,
случайным ворам, и песок,
правдоподобием воды,
храня причудливый прибой,
за нею заметал следы,
за нею или за собой…
Moon
Замереть на вдохе...
Марина Тарковская
Забыть тебя? Но вряд ли я сумею,
Когда на век помножено мгновенье,
где отзвуком - прощальные секунды,
Сжигаемые ветром-суховеем
В засушливой степи унылых будней,
Неуловимо тленных...
Любить тебя. До самой крайней точки,
Где бой часов едва ли будет слышен,
Где "выход есть" - люминисцентным светом...
Любить, переливая чувства в строчки,
Где каждая кричит, но безответна -
Как старая афиша...
Простить тебя? Хотя давно простила
В другой - доисторической - эпохе,
Запечатлевшей в памяти разлуку...
Мечтать о возвращенье? - Бог помилуй!
Лишь вырваться из замкнутого круга
И замереть на вдохе...
Двое в дымке рассвета...
Марина Тарковская
"Я к тебе никогда не вернусь" -
Простучало по крыше дождём.
Но не верю осенней тоске опадающих листьев.
Пусть в душе безраздельная грусть,
Мы когда-нибудь будем вдвоём -
Светлый рай для двоих распахнут поднебесные выси.
Счастье ветер на крыльях унёс,
Улетев с караванами птиц,
Застелив чуть заметной позёмкой следы расставанья...
Не прошу снисхожденья у звёзд
В ожиданье рассветных зарниц,
Что искрились в любимых глазах молчаливым признаньем.
Опустелый заброшенный парк
Шелестел листопадом в ночи:
"Возвращенья не жди. Все мечты безнадёжно распяты."
Но наутро рассеется мрак,
И твой голос весной прозвучит
С первым лучиком солнца, как в близком до боли "когда-то".
За собою сжигая мосты,
Мы в сердцах зародили пожар,
Негасимый дождём и студёным, порывистым ветром.
И у самой последней черты,
Вновь покажется солнечный шар,
И привидятся двое в сиреневой дымке рассвета...
Летние отголоски...
Марина Тарковская
Отгремело и стихло шальной, безмятежной грозой.
Обожгло и погасло - сверкнуло сполохом заката.
Пролилось и застыло завьюженной ветром слезой.
Встрепенулось и сникло, как сорванный парус фрегата.
Отблеск лунных ночей озаряет бесцветные дни,
Отголосками лета звуча в нескончаемых буднях.
Мы отчаянно ловим во снах ускользнувшую нить,
Что в руках удержать почему-то немыслимо трудно.
Наша память жива, равнодушными стали сердца -
Многогранник любви преломил умиленные взгляды.
Словно два журавля одиноко парим в небесах,
И далёкой зимой, может статься, окажемся рядом...
* * *
Мне говорила красивая женщина:
"Я не грущу, не ропщу.
Все, словно в шахматах, строго расчерчено,
и ничего не хочу.
В памяти - отблеск далекого пламени:
детство, дороги, костры...
Не изменить этих праведных, правильных
правил старинной игры!
Все же запутанно, все же стреноженно -
черточка в чертеже,-
жду я чего-то светло и встревоженно
и безнадежно уже.
Вырваться, выбраться, взвиться бы птицею
жизнь на себе испытать...
Все репетиции, все репетиции,
ну а когда же спектакль?!"
...Что я могла ей ответить на это?
Было в вопросе больше ответа,
чем все, что знаю пока.
Сузились, словно от яркого света,
два моих темных зрачка.
Римма Казакова
Твои поцелуи на скучной аллее,
И город, пропахший сиреневым цветом.
Кофейные звуки с лотков бакалеи
Доносятся вместе с одесским приветом.
И вкус карамели губами растоплен,
От дынного хмеля пчелиное счастье.
И будто случайно касаясь запястья
Твоими глазами на вздохе утоплен.
Но вместе с закатом вернется прохлада,
Но что-то разбудится в кромке груди:
Один уголечек от первого взгляда,
Один поцелуй карамельной нуги.
© Copyright: Аркадий Канцлер
.................Принцесса живет в коммуналке…(О.Митяев)
.................Наверное, ей хотелось
.................быть дамой в вечернем платье…(Н.Воронцова-Юрьева)
Ну, хватит. Ни мыслей. Ни слов. Ни (тем более!) стрессов.
Пусть ходится бодро, а дышится тихо и ровно…
…А ты говорил мне: «Моя дорогая принцесса!..» –
И драил влюбленно хозяйственным мылом корону.
А ты говорил: «До чего ж хорошо в коммуналке
С тобой.… А иначе – бессонно, тоскливо и тошно»…
Рубашку, испачкать боясь, одевал наизнанку
И самозабвенно на кухне готовил картошку.
Но все завершилось банально и традиционно:
Оно и понятно, - жена, обязательства, дети…
Оставь этот веник!…- Я гордо поправлю корону,
Немного поплачу и даже напьюсь перед этим,
Мусоля в тетрадке следы романтических крошек,
Меняя как спутников, платья бестактно и вздорно,
Чтоб как-то в метро, совершенно не помня о прошлом,
Случайно наткнуться на взгляд, обреченный и добрый.
И ты улыбнешься – печально, смущенно, крылато,
Совсем как мальчишка!.. И всхлипнет за нас, за обоих,
Расстроившись напрочь, бренчащий навзрыд эскалатор,
Вбирая сквозь обувь последние капельки боли…
© Copyright: Евгения Бахтерева
...И без всякого повода, тщетно поддавшись соблазну,
Повозившись с ключом, загляну в покосившийся ящик...
Знаешь, милый, а в письмах ты был нескончаемо разным,
Неспособным на грубость и более чем настоящим.
Помнишь письма-беседы из вороха импровизаций,
Из рифмованных шуток и невероятных историй?
Они были живыми: смеялись, растили абзацы
И гасили собою почти безнадежные ссоры,
Позволяя взглянуть на лохмотья обиды с изнанки,
Заставляя набрать проштампованный в памяти номер...
Без волнующих строчек наш быт прозаичен и замкнут.
Экономить на письмах... Да было б на чем экономить!
Что же нам остается, мой солнечный, славный, хороший?
Пить коньяк да сжимать кулаки до противного хруста
И забыть хоть на время, что в нас с уничтоженным прошлым
Исчезают по буковке самые нежные чувства...
© Copyright: Евгения Бахтерева
_______________Живи в ожидании марта, апреля, мая…
_____________________________________Борис Панкин
..............................................
По традиции снова синоптики нас обманули…
Обменяю полцарства на несколько дней в июле,
Чтоб не дуло, не капало и не стекало за шкирку,
Чтоб погода закончила быть нескончаемой стиркой,
Чтоб старухи с тележками … Нет, их изменишь едва ли.
(Ненавижу вагоны метро, а тем паче – трамваи).
От навязчивой мороси крутит, корежит, колбасит.
На рекламе поет совершенно свихнувшийся бассет,
Закрывая ушами полмира и дождь – в промежутке…
Разлагаясь селедкой в растерзанной душной маршрутке,
По привычке бормочешь: да нас не сломаешь, да мы же...
Прижимается зонтик летучей уродливой мышью
К измочаленной юбке. Озлобленно фары мигнули…
Обменяю все царство на лето в начале июля.
© Copyright: Евгения Бахтерева
Her Highness
17.09.2010, 13:34
If you would seek a friend among men
Remember: they are crying their wares.
If you would ask of heaven of men
Remember: they are crying their wares
If you seek the welfare of men
Remember: they are crying their wares
If you would bestow a curse upon men
Remember: they are crying their wares
Crying their wares
Crying their wares
If you seek the attention of men
Remember:
Help them or hinder them as they cry their wares.
Если ты ищещь друга среди людей,
Помни: они расхваливают свои товары.
Если ты хочешь быть счастливым среди людей,
Помни: они расхваливают свои товары.
Если ты жаждешь жить для блага людей,
Помни: они расхваливают свои товары.
Если ты обрушиваешь проклятия на людей,
Помни: они расхваливают свои товары,
Расхваливают свои товары,
Расхваливают свои товары.
Если ты желаешь привлечь внимание людей,
Помоги или помешай им,
Когда они расхваливают свои товары.
Стивен Крейн
пер. Анатолия Кудрявицкого
Тихая грусть..Робкая радость..
Ветер в каминной трубе..
Я ведь вернусь, плакать не надо...
Дверь отворю на заре...
С первым лучом, с первой звездою
Снова войду я в твой дом..
Тихо ключом двери закрою,
Чтобы остаться вдвоём.
Призрачный свет..тени на стенах..
Свечи горят на столе..
Времени нет..Только жар в венах..
И наше фото в стекле...
доктор,
я не могу найтись!
представляете, куда не ткнись
внутри себя
везде: "мы ничего не знаем,
радость".
получается всем плевать, что
я потерялась.
заблудилась
в Нём...
в прошлом и настоящем,
опять таки в себе...
и он, доктор, вроде врага мне,
твердящий - люби,
а сам любить не желающий.
я думаю, боящийся.
как вам мой ему диагноз?
верный?
это печально, док.
как же я его вылечу, чтобы просить - найди,
если сама еле до вас дошла -
нашла где-то кусочки памяти
и сердце под кроватью.
собрала, собралась, принесла.
надеюсь, вы мне поможете.
тогда я и его приведу,
потому что, док, мне очень надо чтобы он был здоров.
у меня на него большая куча планов.
у меня, знаете...
вы же мне друг, доктор? можно я разденусь?
просто посмотрите, там, на спине...
у меня жутко чешутся лопатки, док,
особенно во сне.
я боюсь,
может это крылья растут.
там нет пуха, нет? только пушок?
С этим жить можно.
понимаете, док,
сама ведь я таю
и как бы не получилось, что от меня останутся только крылья.
или это любовью так предусмотрено?
я ведь не знаю. у меня такого еще никогда не было.
чувствую себя как в "шоу трумана"...
что?! вы нашли перышко?!
немедленно выдерните, доктор!
ах, это совсем не смешно.
у вас какое-то больное чувство юмора.
я могу продолжать?
ммм... вот...
ещё этот снег...чортов снег, док! он всё усложняет!
вы скажите там кому-нибудь,
что..не надо..,
что..я лечусь,
что..мне еще нужна надежда на побег,
а зимой бежать сложно,
док, скользко, далеко не убежишь,
а если даже попытаться,
то ледяной воздух в легкие - это почти так же больно,
как застрявшее в горле
"люблю".
что? почему застрявшее?
помилуйте, док,
я не хочу
быть влюбленной дурочкой,
у меня это глупо выходит,
особенно теперь, когда попался человек
с цинизмом 45 калибра.
я ведь ворую время у суеты,
понимаете?
передаю маленький сонный комок в его большие руки
с идиотским выражением на лице,
а он ставит его на землю где придется (понимаете!),
говорит - не закрывай глаза,
и стреляет.
он убивает со мной время, доктор,
а я мечты.
сначала вылавливаю их тщательно -
так-так... вот они, надежды на сказочного принца.
c вещами на выход, господа.
и вот тогда
я уже могу дышать чуть легче,
без явного тумана в голове.
а вообще, док,
очень хочется, чтобы он вернул меня мне.
я ведь поэтому пришла,
что потерялась. а это препротивное ощущение.
даже хуже пустоты,
док. потому что в пустоте не ждешь, что кто-то спасет,
есть только "ты", а тут...
правда, я не уверена, что я у него. может, думаю,
все дело в прошлом? может, думаю, я там?
оно ведь меня нашло,
док,
совсем недавно. приехало и сказало, что хочет быть...
а это, поверьте, ужасно,
когда прошлое встает перед настоящим.
и мне ведь и так плохо,
куда уж так то... препротивное ощущение.
но вы же мне друг, док?
будете крестным моего ребенка?
ну да, меня тошнит в последнее время,
но я держусь.
но очень плохо сплю,
очень,
для меня отсутствие сна - хуже смерти.
но спасает то, что я ни о чем особо не думаю.
иначе мне не то, что к вам, мне прямо в небесную канцелярию
с ультиматумом:
или баста так со мной или
пусть держат у себя,
чтобы я там не одна
загибалась...
Хотя почему одна, да, док?
ах, откуда вам знать, но мне звонят. мне каждый вечер звонят, док. чтобы говорить всякие разные вещи
бархатным голосом, -
врать, что тут скрывать, обо всем врать, но
КАК,
ах, КАК ОН ЭТО ДЕЛАЕТ...я млею, док!
что? кого бы я хотела?
девочку.
думаю, что будет
любовь.
только добьюсь, чтобы отец признал
и сразу рожать.
видите, как все непросто.
смешно.
конечно, непросто,
иначе, зачем бы я пришла к вам.
платок? мне? зачем?
я плачу?
извините, док,
со мной такое часто в последнее время.
гормоны, сами понимаете.
вы, наверное, задаетесь вопросом -
на кой мне все это? зачем я трачу
силы, нервы (мои расшатанные маленькие нервишки),
читала бы себе лучше книжки
про любовь и не совалась в жестокую реальность,
но, док, вы же умный, вы поймете,
это на будущее. как ветрянка. чтобы один раз и навсегда.
переболеть.
потому что, док, рано или поздно все равно придется взрослеть
и тогда.., - лучше от ветрянки избавиться в детстве.
житейская банальность.
ну... наверное, и все для первого сеанса.
вы же мне друг.
может, скинете немного,
а то уж слишком вы дорого берете, док:
ночь, тишина и
я
одна
со своими мыслями..,
не знаю, смогу ли выдержать снова.
я, откровенно говоря, человек слабый,
зигмунд.
пойду, наверное, к частному сыщику.
он то меня должен найти по обычной цветной фотографии,
пусть сам расспрашивает кого угодно, а я устала...
Или как?
© Copyright: Восьмой Цвет Радуги
Человек мой хороший,
в профиль похожий
на гения,
век бы тебя любить...
Вопреки
твоему цинизму и миру,
полному противоречия:
вокруг говорят о любви,
но кажется, все разучились быть
с кем-то дольше, чем на какое-то
время.
Меня не пугает слово "всегда".
Так же как женщин из романа
Оскара Уайльда,
И не то чтобы я от природы такая,
скорее наоборот, просто
мне попался Ты -
полный забот,
заботы и доброты, но
переставший уметь дарить тепло открыто.
В тебе постоянная уверенность,
что моя карта будет бита:
мол, кто я, против твоего уклада,
кто я, когда тебе так надо,
И когда Ты, так много знающий о жизни,
абсолютно уверен, что не бывает вечной
Высоты.
По-твоему, полет - это начало падения,
Я же считаю, что любовь - не езда по встречной.
Так почему она должна кончаться,
Если это правда Любовь, а не способ борения
с одиночеством?
Обними меня, Лёша,
сожми меня крепко. Скажи,
что плохого в том, что я хочу родить ребёнка
с твоим отчеством?
Что такого в том, что хочу звать тебя
своим мужем? Оградить нас от лжи.
Я считала, главное знать, что
кому-то ты нужен,
но оказалось, жизнь диктует свои условия
и ей тяжело доказать, что она не права,
особенно, когда она видит, что доказываю я одна.
Но даже ей известно - я была бы хорошей женой,
с нежными руками и мудрой душой,
встречающей после работы в дверях,
как в фильмах... Лёша...
Страх быть преданным,
не означает предательства,
а все остальное – груз
ошибок прошлого,
Но вот если
без особого разбирательства
И углубления в «нажитое годами»,
в то, что давно прошло,
То что нам мешает дойти до такого момента,
Когда станет невозможным сказать
Простое «прощай»?
Ведь бывает же, что люди не хотят расставаться
Друг с другом,
Так дай
Мне хотя бы такую надежду,
Потому что Я влюблённая,
Но без иллюзий...
А разве так можно?
Обещаю, что буду с нею очень осторожна,
Лёша...
© Copyright: Восьмой Цвет Радуги
Из Седьмой Северной элегии
...А я молчу - я тридцать лет молчу.
Молчание арктическими льдами
Стоит вокруг бессчетными ночами,
Оно идет гасить мою свечу.
Так мертвые молчат, но то понятно
И менее ужасно...
Мое молчанье слышится повсюду,
Оно судебный наполняет зал,
И самый гул молвы перекричать
Оно могло бы и, подобно чуду,
Оно на все кладет свою печать.
Оно во всем участвует, о Боже! -
Кто мог придумать мне такую роль!
Стать на кого-нибудь чуть-чуть похожей -
О Господи! - мне хоть на миг позволь!
И разве я не выпила цикуту,
Так почему же я не умерла,
Как следует - в ту самую минуту.
Мое молчанье в музыке и в песне
И в чьей-то омерзительной любви,
В разлуках, в книгах -
В том, что неизвестней
Всего на свете.
Я и сама его подчас пугаюсь,
Когда оно всей тяжестью своей
Теснит меня, дыша и надвигаясь:
Защиты нет, нет ничего - скорей!
Кто знает, как оно окаменело,
Как выжгло сердце и каким огнем,
Подумаешь! - кому какое дело,
Всем так уютно и привычно в нем.
Его со мной делить согласны все вы,
Но все-таки оно всегда мое.
Оно почти мою сожрало душу,
Оно мою уродует судьбу,
Но я его когда-нибудь нарушу,
Чтоб смерть позвать к позорному столбу.
1964
В озерах глаз небесно синих,
как в омуте хочу тонуть
Жемчужинку с ресницы длинной
своим дыханием смахнуть.
Хочу испить слезинку счастья,
как дар божественной любви
и наслаждаться пылкой страстью
лобзаньем жарких губ твоих.
Под сводами бровей ночами
твой взор играет блеском звезд.
Но не бездушных. В них пылает
огонь и страсть из неги грез.
В счастливый взгляд зеркал небесных
смотреть хочу я, чуть дыша,
и думать лишь, забыв про вечность,
о, как мила ты, хороша.
Алексей Крайнов
НЕ ПОЙМУ...
-
Не пойму --- Как попал в ловушку,
Лишь один раз взглянув в глаза ?
И, как плюшевую игрушку...
Жизнь, пинками, меня "понесла".
-
Ты явилась ко мне "в наказанье",
Ты ... и кара моя... , и судьба...
И шальное мое признание,
И не нужное покаяние ...
Не зачлись ... ,
А моя мольба ---
"Уберечь от несчастной доли", --
Не дошла до святых небес ... .
По твоей беспощадной воле,
С головой окунувшись в горе,
Я с дороги твоей "исчез".
-
Это Бог меня так наказал
За разгульную... , шумную юность,
За всех женщин, что я "узнал",
Не любя... , обнимал... , целовал ... ,
За былую душевную грубость.
-
Бог меня... тобой наказал.
Ты судья мой ... и кара небесная
И, воздвигнутый мной пьедестал,
Что в мечтах для тебя воздвигал,
Как дитя ... я лелею и пестую ... .
-
Приговор ты зачла "сгоряча",
Но оценка безумному прошлому
Уж поставлена .... ,
Гаснет свеча ...
И без слез... , под топор палача
Сам кладу я повинную голову.
Сергей Байбородин
Вы меня, как убитого зверя
Нa кровавый подымете крюк,
Чтоб хихикая и не веря
Иноземцы бродили вокруг
И писали в почтенных газетах,
Что мой дар несравненный угас,
Что была я поэтом в поэтах,
Но мой пробил тринадцатый час.
Вы чудаки, вы лучший путь
Избрать себе могли бы,
И просто где-то отдохнуть,
Чем быть со мной на дыбе.
Анна Ахматова
ОСЕНЬ СТУЧИТСЯ В ОКОШКО МОЕ
на стеклах орнамент рисуя.
Помнишь, мы были когда-то вдвоем,
тебя обнимал я целуя.
Но краски зеленые смыло дождем,
когда ты ушла в эту осень.
Забрав с собой лето, где были вдвоем,
оставив тумана лишь проседь.
Кружила листва, застилая твой след,
летела она словно письма.
Я их соберу в золотистый букет
и буду хранить с сердцем близко.
Зеленые краски, смывая дождем,
танцует, вальсируя осень.
А ветер качает листву за окном,
стараясь их наземь все сбросить.
Быть может когда-нибудь там вдалеке,
о лете о нашем ты вспомнишь?
Как с тобой вместе встречали рассвет,
где травы нам были по пояс.
Но ветер кружит, золотая листва
следы все твои заметает.
Зеленые краски, что были вчера
на золото осень меняет.
Листком полетел бы я вслед за тобой,
лишь только подняться бы в небо.
Коснуться ладошки твоей бы щекой
и вместе вернуться б в то лето.
Но осень стучится в окошко мое,
вальсируя, падают листья,
на наши следы, где мы были вдвоем,
на лето летят словно письма….
Алексей Крайнов
Куда ж теперь мне деться?
Ты ушла,… оставив мне печаль
и боль. Не выносимо ноет сердце….
Нежданная слеза, укрыла как вуаль
весь мир. Куда ж теперь мне деться?
Ушла совсем,… забрав с собой мечты,
и здравый смыл, разбив его на части.
В безумье я шепчу: «Ну, где же ты?»
Ушла за счастьем в темноту с ненастьем.
Оставь мне воздуха, хотя б глоток,
того, которым мы дышали вместе.
Ушла, забрав его и надо мною смог
навис. Куда ж теперь мне деться?
А может к лучшему? Была ль у нас любовь?
Иллюзия одна, воображение?
Но почему же сердце ноет вновь
и кровь пульсируя, замедлила движение?
Ушла… и душу забрала мою….
К чему она тебе израненная с болью?
Прошу тебя, вернись! Тебя молю!
А лучше нас с душой, возьми с собою….
Алексей Крайнов
АЛЬБОМ
Зарыдала, заплакала скрипка,
Басом всхлипнул в ответ саксофон.
С фотографии старой улыбка,
Как забытый, несбывшийся сон.
Скрипка плачет, рыдает взволнованно,
Саксофон утешает участливо.
Как в железах в альбоме заковано
Прошлой жизни застывшее счастье.
Фотографии глянец холодный,
Смотрит молодость в пол-листа.
Вся душа словно кость обглодана
Саксофоном и скрипкой дочиста.
Скрипка плачет, в истерике бьётся,
Безутешная в собственном горе,
Саксофон утомлённо смеётся,
Надоело со скрипкой спорить.
Я закрою альбом, поставлю
В дальний угол на пыльную полку.
А на сердце тепло останется,
Грусть прозрачная. А что толку?
Сергей Бабаев
У лунных фей на неприступных склонах
Укрылось в гиацинтовых бутонах
Шиповника медовое вино;
И в сердце мне ударило оно;
Спокойно спят в пустом старинном замке
Нетопыри, и векши, и кроты,
Укрывшись то в расщелине, то в ямке;
И от расплёсканных повсюду брызг,
Пьяняще пахнущих из темноты,
Им весело становится во сне,
И слышно бормотанье их и визг;
Они не знали о таком вине.
Сергей Есенин
СУКИН СЫН
Снова выплыли годы из мрака
И шумят, как ромашковый луг.
Мне припомнилась нынче собака,
Что была моей юности друг.
Нынче юность моя отшумела,
Как подгнивший под окнами клен,
Но припомнил я девушку в белом,
Для которой был пес почтальон.
Не у всякого есть свой близкий,
Но она мне как песня была,
Потому что мои записки
Из ошейника пса не брала.
Никогда она их не читала,
И мой почерк ей был незнаком,
Но о чем-то подолгу мечтала
У калины за желтым прудом.
Я страдал... Я хотел ответа...
Не дождался... уехал... И вот
Через годы... известным поэтом
Снова здесь, у родимых ворот.
Та собака давно околела,
Но в ту ж масть, что с отливом в синь,
С лаем ливисто ошалелым
Меня встрел молодой ее сын.
Мать честная! И как же схожи!
Снова выплыла боль души.
С этой болью я будто моложе,
И хоть снова записки пиши.
Рад послушать я песню былую,
Но не лай ты! Не лай! Не лай!
Хочешь, пес, я тебя поцелую
За пробуженный в сердце май?
Поцелую, прижмусь к тебе телом
И, как друга, введу тебя в дом...
Да, мне нравилась девушка в белом,
Но теперь я люблю в голубом.
1924
Лиса Алиса
17.09.2010, 17:23
У лунных фей на неприступных склонах
Укрылось в гиацинтовых бутонах
Шиповника медовое вино;
И в сердце мне ударило оно;
Спокойно спят в пустом старинном замке
Нетопыри, и векши, и кроты,
Укрывшись то в расщелине, то в ямке;
И от расплёсканных повсюду брызг,
Пьяняще пахнущих из темноты,
Им весело становится во сне,
И слышно бормотанье их и визг;
Они не знали о таком вине.
это Перси Биши Шелли. А для стихов, авторы которых неизвестны, где-то рядом есть специальная тема:)
Напрасно мы себя изводим,
Из-за любого пустяка.
И по врачам частенько ходим
С болячкой проще синяка.
С любовью к жизни относиться,
Не ныть, не плакать никогда.
Пусть нас тупая боль боится,
Обходит стороной беда.
Вставая завтра из постели,
Вы зарядитесь добротой
На день, на целую неделю,
На месяц и на год другой.
И Вы увидите как краски
Вокруг изменятся в тонах.
А от людской приятной ласки
Утоните в счастливых снах.
Юрий Зайцев
qwe72rty
17.09.2010, 17:40
http://img.pixs.ru/storage/4/3/5/yyyyjpg_4415561_985435.jpg (http://pixs.ru/?r=985435)
Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест.
Я тащил на усталой спине свой единственный крест.
Было холодно так, что во рту замерзали слова.
И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.
И разжег я костер на снегу.
И стоял.
И смотрел,
как мой крест одинокий удивленно и тихо горел...
А потом зашагал я опять среди черных полей.
Нет креста за спиной...
Без него мне
еще тяжелей.
http://s004.radikal.ru/i208/1009/be/0b3797c57cd0.gif (http://www.radikal.ru)
Снова осень стоит у порога,
Снова птицы на юг собрались.
Ждет их дальняя в небе дорога,
Взмах крылом… стаи ввысь унеслись.
Опустели лесные поляны,
Листья, корчась, на землю летят.
И в колючках густого бурьяна
Притаилась семейка опят.
Загрустили дубы и березы,
Сбросив пышный зеленый наряд.
То ли дождь намочил, то ли слезы
Не отцветший, но вянущий сад.
Скоро снег беспорядок осенний
Принакроет пушистым ковром.
Холод выстудит летние сени,
Запустив на постой зиму в дом.
Ольга Лёвкина
http://s48.radikal.ru/i119/1009/59/89f3c89c63c9.jpg (http://www.radikal.ru)
Образ Незнакомки - милый и прекрасный,
Сторожил меня Ты от Любви несчастной.
Сравнивал с Тобою я Любви наскоки -
Как же они были от Тебя далёки!..
Если сразу ласки, если сразу страсти -
Как же без Небесного в той Любви участья?..
Что даётся быстро, быстро и уходит -
Долго же ухаживать стало нам не в моде.
Страсти Тела тоже, может, и духовны,
Но границы эти очень уж условны.
"Лечат Душу Телом, Тело же - Душою...",-
Но Души не вижу я в Телах порою...
И живу я в Мире льдинкой одинокой,
Миру недоступный, ото всех далёкий...
Cергей Чудов
Читатель
Не должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет! -
Чтобы быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
И рампа торчит под ногами,
Все мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта холодное пламя
Его заклеймило чело.
А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.
Там все, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.
И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,
За что-то меня упрекают
И в чем-то согласны со мной...
Так исповедь льется немая,
Беседы блаженнейший зной.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен -
Поэта неведомый друг.
Анна Ахматова
ТЫ ДАЛЕКО...
ТЫ ДАЛЕКО... КАК ЖАЛЬ... ТЫ ДАЛЕКО...
Твоих волос коснуться, в них бы утонуть...
Но не смогу я тронуть их рукой,
не от того ль так больно щемит грудь??...
Закрыв глаза, я руку протяну,
пытаясь дотянуться до тебя...
ТЫ ДАЛЕКО... И только желтый лист
стою я, молча нежно теребя...
Слезой хотелось быть бы на глазах,
чтобы скатиться по твоей щеке,
всю соль разлук, оставив на щеках
и умереть бы... на твоей губе...
Я душу отпущу к тебе,.. пускай летит!..
Хоть без души я буду просто тлен...
Но может быть хоть капелька души
разверзнет расстояний тяжких плен?!!..
ТЫ ДАЛЕКО,.. НО ТЫ ВО МНЕ ВСЕГДА,
твой голос, запах, бархат нежных рук...
Любовь я пронесу сквозь целые века –
МОЙ ЛАСКОВЫЙ, ЛЮБИМЫЙ, ВЕРНЫЙ ДРУГ.
Алексей Крайнов
Не мешай мне жить - и так не сладко,
Что ты вздумал, что тебя томит?
Иль неразрешимая загадка
Ледяной звездой в ночи горит,
Или галереями бессонниц
Ты ко мне когда-то приходил,
Иль с давно погибших белых звонниц
Мой приезд торжественный следил?
В прежних жизнях мы с тобою счеты
Плохо подвели, о бедный друг!
Оттого не спорится работа,
Сухо в горле, кровь бормочет что-то
И плывет в глазах кровавый круг.
Иль увидел взор очей покорных
В тот для памяти запретный час,
Иль в каких-то подземельях черных
Мертвой оставлял меня не раз.
И при виде жертвы позабытой
Места не найти теперь...
Что там - окровавленные плиты
Или замурованная дверь?
В самом деле - сотни километров,
Как ты и сказал мне, - сущий вздор,
И знакомый с детства голос ветра
Продолжает наш старинный спор.
Анна Ахматова
НЕ ХОЧУ
Не хочу ни фана вашего, ни шалостей,
дайте мне, пожалуйста,
просто доползти до воскресенья,
уж коли будет мне такое везенье.
Чтоб всю ночь лило, а к утру - капало,
и ни человека, ни вокабулы,
только б эти капельки и вякали
двух- и трехголосное и всякое.
Мне бы вроде одиночки, но без пыток чтоб,
да без этого, без вашего "а ты-то что?"
Я валяюсь, как Емеля, прямо с вечера.
Уходи себе, неделя, не отсвечивай.
Вон, поэт с поэтом, словно муж с женой, идет.
Воробей сидит на ветке, повышенья ждет.
Будто бы не все равно - рысак ли, пони ли!
Объясняли нам, а мы не поняли.
А пойду - ведь спросят: "Что запомнила?"
Вон, окно запомнила, заполнена
была комната окном, и в нем бело.
А за ним-то, может, ничего и не было -
как камин фальшивый: нацарапало
что-то плоское. Оно бубнило, капало.
Я лежу. Не спится, не читается -
это воскресенье начинается.
Машинская Ирина
1994
Другие уводят любимых, -
Я с завистью вслед не гляжу, -
Одна на скамье подсудимых
Я скоро полвека сижу.
Вокруг пререканья и давка
И приторный запах чернил.
Такое придумывал Кафка
И Чарли изобразил.
И в тех пререканиях важных,
Как в цепких объятиях сна,
Все три поколенья присяжных
Решили: виновна она.
Меняются лица конвоя,
В инфаркте шестой прокурор...
А где-то темнеет от зноя
Огромный небесный простор,
И полное прелести лето
Гуляет на том берегу...
Я это блаженное "где-то"
Представить себе не могу.
Я глохну от зычных проклятий,
Я ватник сносила дотла.
Неужто я всех виноватей
На этой планете была?
Анна Ахматова
В ПАУЗЕ
1. Шаболовка
Отказываешься от меня, отказываешься.
Боишься - а я смирная. Раскаешься.
Назад идешь, к метро, я - к трамваю,
оглядываюсь - и ты оглядываешься.
Площадь под нами черна, как безумие.
Лужи горят на полосе нейтральной.
Коплю, коплю тебя, моя радость, с собой везу тебя.
Если б ты знал, каково это: не тратить.
Все гостинцы друг другу носим - слова, книги.
Ими ласкаем друг друга - скажи, не глупо ль?
Вздрогнет в метро контролерша, как пограничник.
Но даже она не знает, как любим.
2. Аэропорт
Уходи, уходи, улетай.
Я тебя не встревожу ничуть.
Это просто - оборванный край
неба
лег на железный путь.
Никого уже не обманет
"как-нибудь".
Провожавшему в горле станет
в город обратный путь.
Уплощается в перспективе,
упрощается даль.
Нам иронии не хватило -
вот печаль.
В воздухе - запах льда, и он
может тебя нести.
Летное поле - как ладонь
разжавшаяся: лети.
Машинская Ирина
1983
Приснился мне почти что ты
Какая редкая удача!
А я проснулась, горько плача,
Зовя тебя из темноты.
Но тот был выше и стройней
И даже, может быть, моложе
И тайны наших страшных дней
Не ведал. Что мне делать, Боже?
Что!.. Это призрак приходил,
Как предсказала я полвека
Тому назад. Но человека
Ждала я до потери сил.
Позвони мне хотя бы сегодня,
Ведь ты все-таки где-нибудь есть,
А я стала безродных безродней
И не слышу крылатую весть.
Анна Ахматова
НАКОНЕЦ Я ЕЕ НАШЛА!!!!
Дмитрий Растаев - Помнишь, нас учили быть птицами
Помнишь, нас учили быть птицами?
Ах, не отворачивай голову!
Птицами с волшебными лицами:
Чистыми, высокими, гордыми.
Птицами, летящими за море,
Чтобы обернуться и - заново.
В клювиках созвездия спицами.
Помнишь, нас учили быть птицами?
Помнишь, нас учили жить с песнями?
Как нам не сиделось за партами!
Мы бежали в рай, где под лестницей
Ерзалась струна конопатая.
И не знали мы, черти скрытные,
Трогая ресницы ресницами,
Что уже тогда были с крыльями.
Помнишь, нас учили быть птицами?
Помнишь... Ты забыть не всесильная.
Встанешь у окна черной веткою:
Страшно во дворе ночью зимнею,
И король дрожит над соседкою.
Ляжем же вдвоем!..И не спится нам.
Есть и спирт, и срок, да не к случаю.
Помнишь, нас учили быть птицами?
Господи, зачем они мучались?
Вам жить, а мне не очень,
Тот близок поворот.
О, как он строг и точен,
Незримого расчет.
Волк любит жить на воле,
Но с волком скор расчет:
На льду, в лесу и в поле
Бьют волка круглый год.
Не плачь, о друг единый,
Коль летом и зимой
Опять с тропы волчиной
Услышишь голос мой.
Анна Ахматова
Смотри, это время синхронно написанных книг.
Мы гладим сюжет, разрывая на части папирус.
Лаская строку, я спрошу – «на которой из них
Нам станет понятно, что время за нас торопилось?»
Как ты становился ручным, нарочито грубя,
Считая на пальцах секунды до первого боя.
Как я, из двух зол, выбирала себя для тебя.
Как это наивно не слышать, когда не с тобой я.
Как это привычно – под утро предчувствовать сны.
Приклеивать солнце и тихо шептать «аллилуйя»:
Мы всё ещё живы, ведомы, предельно честны.
Мы всё ещё можем придумывать вкус поцелуя.
И сыплется ночь, как жемчужины сорванных бус,
Затем, чтобы бабочке биться, не зная отлива.
То место на карте, к которому я прикоснусь,
Губами. На ощупь. Случайно. И крайне стыдливо
Нас сделает взрослыми. Сразу. На пару страниц.
Памир разойдётся по швам. Мы исполнены тонко.
Дай руку. Приснись. Не касаясь вопросом ресниц.
Мы выкрадем небо у моря. Не думай – потом как…
* * *
Татьяна Ткачева-Демидова
Ты напрасно мне под ноги мечешь
И величье, и славу, и власть.
Знаешь сам, что не этим излечишь
Песнопения светлую страсть.
Разве этим развеешь обиду?
Или золотом лечат тоску?
Может быть, я и сдамся для виду.
Не притронусь я дулом к виску.
Смерть стоит все равно у порога.
Ты гони ее или зови,
А за нею темнеет дорога,
По которой пошла я в крови.
А за нею десятилетья
Скуки, страха и той пустоты,
О которой могла бы пропеть я,
Да боюсь, что расплачешься ты.
Что ж, прощай. Я живу не в пустыне.
Ночь со мной и всегдашняя Русь.
Так спаси же меня от гордыни.
В остальном я сама разберусь.
Анна Ахматова
НАКОНЕЦ!
В городской суматохе
Встретились двое.
Надоели обои,
Неуклюжие споры с собою,
И бесплодные вздохи
О том, что случилось когда-то...
В час заката,
Весной, в зеленеющем сквере,
Как безгрешные звери,
Забыв осторожность, тоску и потери,
Потянулись друг к другу легко, безотчетно и чисто.
Не речисты
Были их встречи и кротки.
Целомудренно-чутко молчали,
Не веря и веря находке,
Смотрели друг другу в глаза,
Друг на друга надели растоптанный старый венец
И, не веря и веря, шептали:
"Наконец!"
Две недели тянулся роман.
Конечно, они целовались.
Конечно, он, как болван,
Носил ей какие-то книги -
Пудами.
Конечно, прекрасные миги
Казались годами,
А старые скверные годы куда-то ушли.
Потом
Она укатила в деревню, в родительский дом,
А он в переулке своем
На лето остался.
Странички первого письма
Прочел он тридцать раз.
В них были целые тома
Нестройных жарких фраз...
Что сладость лучшего вина,
Когда оно не здесь?
Но он глотал, пьянел до дна
И отдавался весь.
Низал в письме из разных мест
Алмазы нежных слов
И набросал в один присест
Четырнадцать листков.
Ее второе письмо было гораздо короче.
И были в нем повторения, стиль и вода,
Но он читал, с трудом вспоминал ее очи,
И, себя утешая, шептал: "Не беда, не беда!"
Послал "ответ", в котором невольно и вольно
Причесал свои настроенья и тонко подвил,
Писал два часа и вздохнул легко и довольно,
Когда он в ящик письмо опустил.
На двух страничках третьего письма
Чужая женщина описывала вяло:
Жару, купанье, дождь, болезнь мама,
И все это "на ты", как и сначала...
В ее уме с досадой усомнясь,
Но в смутной жажде их осенней встречи,
Он отвечал ей глухо и томясь,
Скрывая злость и истину калеча.
Четвертое посьмо не приходило долго.
И наконец пришло "с приветом" carte postale*,
Написанная лишь из чувства долга...
Он не ответил. Кончено? Едва ль...
Не любя, он осенью, волнуясь,
В адресном столе томился много раз.
Прибегал, невольно повинуясь
Зову позабытых темно-серых глаз...
Прибегал, чтоб снова суррогатом рая
Напоить тупую скуку, стыд и боль,
Горечь лета кое-как прощая
И опять входя в былую роль.
День, когда ему на бланке написали,
Где она живет, был трудный, нудный день -
Чистил зубы, ногти, а в душе кричали
Любопытство, радость и глухой подъем...
В семь он, задыхаясь, постучался в двери
И вошел, шатаясь, не любя и злясь,
А она стояла, прислонясь к портьере,
И ждала, не веря, и звала, смеясь.
Через пять минут безумно целовались,
Снова засиял растоптанный венец,
И глаза невольно закрывались,
Прочитав в других немое: "Наконец!.."
Саша Черный
<1913>
_______________
*Почтовая открытка (фр.).
О. Мандельштаму
Я над ними склонюсь как над чашей,
В них заветных заметок не счесть -
Окровавленной юности нашей
Это черная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там, -
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везет по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу...
Этот голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
Анна Ахматова
Кто вам сказал, что окончен вечер,
раз музыкант убежал со сцены?
Там за кулисой ему не легче,
и на билет вырастают цены,
чтобы он вновь не порезал вены,
если под плетью устанут плечи.
Хлопайте, ждите его поклона –
выход на бис - априори – будет.
Что-то свернулось внутри от звона,
больно. И хоть, как известно, люди
несправедливей, чем Время, судят, –
Время, однако, не слышит стона.
Ну же, дарите в антракте розы,
после концерта кричите «браво».
В сущности, что вам до этой прозы? –
Кто-то, кому безразлична слава,
каждую ночь, надевая саван,
музе смеётся, глотая слёзы.
Соня Пащевская
Хвалы эти мне не по чину,
И Сафо совсем ни при чем.
Я знаю другую причину,
О ней мы с тобой не прочтем.
Пусть кто-то спасается бегством,
Другие кивают из ниш,
Стихи эти были с подтекстом
Таким, что как в бездну глядишь.
А бездна та манит и тянет,
И ввек не доищешься дна,
И ввек говорить не устанет
Пустая ее тишина.
Анна Ахматова
Лиса Алиса
17.09.2010, 20:00
НАКОНЕЦ Я ЕЕ НАШЛА!!!!
Дмитрий Растаев - Помнишь, нас учили быть птицами
Помнишь, нас учили быть птицами?
Ах, не отворачивай голову!
Птицами с волшебными лицами:
Чистыми, высокими, гордыми.
Птицами, летящими за море,
Чтобы обернуться и - заново.
В клювиках созвездия спицами.
Помнишь, нас учили быть птицами?
..........................
Ляжем же вдвоем!..И не спится нам.
Есть и спирт, и срок, да не к случаю.
Помнишь, нас учили быть птицами?
Господи, зачем они мучались?
Мне ее подарили. Во сне ль, наяву
Я лишь этой капризной пичугой живу,
Не гадая о власти и силе
Тех, что радость мою подарили,
Эту нежность, которой живу!
Невесомы по-птичьи ее позвонки,
Серебристы напевы, движенья легки,
А в гнезде ее - вечное лето:
Переливы лазурного света
И прозрачные тени легки.
Но в моих бестолковых, дрожащих руках
Вечно рвется лазурь, а узор впопыхах
Золотые ломает иголки,
И стежки, будто всхлипы, недолги,
И неровны, как жизнь впопыхах.
А она все щебечет, подобно чижу,
Я молиться боюсь, я почти не дышу,
Ибо каждое слово некстати
На пороге живой благодати -
Я отныне лишь счастьем дышу.
Остается собой заслонить сквозняки
И окно, за которым не видно ни зги.
Не узнала бы чуткая птаха
То, что свет ее соткан из страха,
А в окошко не видно ни зги...
© Генчикмахер Марина
Одно, словно кем-то встревоженный гром,
С дыханием жизни врывается в дом,
Смеется, у горла трепещет,
И кружится, и рукоплещет.
Другое, в полночной родясь в тишине,
Не знаю откуда крадется ко мне,
Из зеркала смотрит пустого
И что-то бормочет сурово.
А есть и такие: средь белого дня,
Как будто почти что не видя меня,
Струятся по белой бумаге,
Как чистый источник в овраге.
А вот еще: тайное бродит вокруг -
Не звук и не цвет, не цвет и не звук. -
Гранится, меняется, вьется,
А в руки живым не дается.
Но это!.. По капельке выпило кровь,
Как в юности злая девчонка - любовь,
И, мне не сказавши ни слова,
Безмолвием сделалось снова.
И я не знавала жесточе беды.
Ушло, и его протянулись следы
К какому-то крайнему краю,
А я без него... умираю.
Анна Ахматова
Лиса Алиса
17.09.2010, 20:06
не читать
Далеко от звучанья песен,
от мгновений чьего-то взгляда:
в коридоре, холодном, тесном,
где на каждом шагу преграда,
я ползу, разодрав колени,
от ненужных тепла и света,
спотыкаясь о ряд ступеней, -
все равно продолжая это.
Уползти, убежать, уехать
от кошмарности этой жизни,
далеко от звучанья смеха,
от простых для кого-то истин;
и смотреть по ночам, как звезды
небеса пожирают светом;
и, пуская под рёбра воздух,
навсегда забывать об этом.
Я узнал, что больнее счастья
не найти ничего на свете:
кто держал тебя за запястья,
тот за раны на них в ответе.
И стрелой продолжает время
раздирать эти раны шире:
безнадёжней, чем это бремя, -
ничего не бывает в мире.
Если я упаду в дороге
и останусь лежать на месте –
даже спасший меня, в итоге
вряд ли будет со мною вместе.
Я владею теперь искусством
непусканья себя наружу;
и с любым очень сильным чувством
ни за что не знакомлю душу.
За окном моим ветер. Рядом –
безобразность утихшей ночи;
мне уже ничего не надо,
да и нечего, между прочим,
взять - не нужно чужих улыбок
или ласковых слов под вечер;
и заранее тем спасибо,
кого я никогда не встречу.
© Copyright: Соня Пащевская
Her Highness
17.09.2010, 20:24
К портрету духовного лица
Нет, у него не лживый взгляд,
Его глаза не лгут.
Они правдиво говорят,
Что их владелец - плут.
Маршак, перевод из кого-то там
Ирина Ермакова
Праздник
На деревне нашей праздник небывалый:
каждый кустик приосанился, раскрылся,
расцвела душа-крапива на приволье,
в позаброшенных домах сияют окна.
По проселочной пыли, нарядной, звонкой,
в колеснице, запряженной воробьями,
проезжает долгожданная богиня,
заливается трепещущая стая.
Все в порядке — полюбуйся, Афродита,
ничего, хвала богам, не изменилось,
в колесе смеются солнечные спицы,
в клубе ветер пляшет, пьяный от восторга,
и поет тебя блаженная калитка,
на единственной петле своей качаясь,
и вороны греют клювы на припеке
так же праздно, так же томно, как обычно,—
времена у нас по-прежнему античны.
Если я и вправду стану глиной,
подорожной подмосковной рыжей глиной,
и меня не позабудет легкий обод,
и по мне прокатит счастье золотое.
Her Highness
17.09.2010, 20:27
ах ты ж ёлки, я забыла, что с духовными лицами разговаривать вообще нельзя.
ну, тогда вот вам
Осень
Пора туманов, зрелости полей,
Ты с поздним солнцем шепчешься тайком,
Как наши лозы сделать тяжелей
На скатах кровли, крытой тростником,
Как переполнить сладостью плоды,
Чтобы они, созрев, сгибали ствол,
Распарить тыкву в ширину гряды,
Заставить вновь и вновь цвести сады,
Где носятся рои бессчетных пчел, -
Пускай им кажется, что целый год
Продлится лето, не иссякнет мед!
Твой склад - в амбаре, в житнице, в дупле.
Бродя на воле, можно увидать
Тебя сидящей в риге на земле,
И веялка твою взвевает прядь.
Или в полях ты убираешь рожь
И, опьянев от маков, чуть вздремнешь,
Щадя цветы последней полосы,
Или снопы на голове несешь
По шаткому бревну через поток.
Иль выжимаешь яблок терпкий сок
За каплей каплю долгие часы...
Где песни вешних дней? Ах, где они?
Другие песни славят твой приход.
Когда зажжет полосками огни
Над опустевшим жнивьем небосвод,
Ты слышишь: роем комары звенят
За ивами - там, где речная мель,
И ветер вдаль несет их скорбный хор.
То донесутся голоса ягнят,
Так выросших за несколько недель,
Малиновки задумчивая трель
И ласточек прощальный разговор!
Китс, пер. Маршака
Her Highness
17.09.2010, 20:31
*и какого рожна етим властям от народа надо*
Чему смеялся я сейчас во сне?
Ни знаменьем небес, ни адской речью
Никто в тиши не отозвался мне...
Тогда спросил я сердце человечье:
Ты, бьющееся, мой вопрос услышь, -
Чему смеялся я? В ответ - ни звука.
Тьма, тьма кругом. И бесконечна мука.
Молчат и бог и ад. И ты молчишь.
Чему смеялся я? Познал ли ночью
Своей короткой жизни благодать?
Но я давно готов ее отдать.
Пусть яркий флаг изорван будет в клочья.
Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней.
тот же автор вроде бы
Her Highness
17.09.2010, 20:35
*я в своем уме? или в мэри-эннином?*
Роберт Браунинг
В Англии весной
Быть сегодня в Англии -
В этот день апреля!
Хорошо проснуться в Англии
И увидеть, встав с постели,
Влажные ветви на вязах и кленах
В маленьких, клейких листочках зеленых,
Слышать, как зяблик щебечет в саду
В Англии - в этом году!
А после апреля - в начале мая
Ласточки носятся не уставая.
И там, где цветет над оградою груша,
Цветом своим и росой осыпая
Поле, поросшее клевером, - слушай
Пенье дрозда. Повторяет он дважды
Песню свою, чтобы чувствовал каждый,
Что повторить он способен мгновенье
Первого, вольного вдохновенья.
И пусть еще хмурится поле седое,
В полдень проснутся от света и зноя
Лютики - вешнего солнца подарки.
Что перед ними юг этот яркий!
*ты скажи, ты скажи, че те надо, че надо*
сижу-смеюсь, чувствую себя студентом на госэкзамене
Лиса Алиса
17.09.2010, 20:58
ars poltica
*** Незадолго до смерти в 47 лет Фонвизин, уже разбитый параличом,
катался на инвалидной коляске перед университетом и кричал студентам:
"Вот до чего доводит литература! Никогда не будьте писателями!
Никогда не занимайтесь литературой!" ***
Она сложила вместе всю бумагу,
не утрудившись разобрать на стопки
всю эту кучу; а потом ни шагу
не сделав от наполненной коробки.
Сидела перед ней, смотря куда-то,
как будто рядом что-то умирало.
Ей больно жгли глаза костры заката,
но только этой боли было мало.
Вокруг все суетятся, очень громко;
но ей совсем не слышно слов прохожих;
а изнутри коробки плач ребенка,
царапая, течёт по тонкой коже.
Прощайся с ней сегодня, ибо эта
коробка, до которой нам нет дела –
- душа её, избита и раздета
руками её собственного тела.
© Copyright: Соня Пащевская