Просмотр полной версии : Любимые стихи
Я научился расставаться с прошлым,
не замечать словесную возню
своих друзей, небритых и заросших,
самих себя пропивших на корню...
Казалось всё - дымят ветра в пустыне,
но доживёшь до завтра, и тогда
над низким домом встанет и застынет
высокая зелёная звезда.
И значит, будет время возвращаться
под этих звёзд неоновый акрил,
ты сам себе придумал это счастье,
и сам себя к нему приговорил.
Ты сам себе придумал эту повесть
про чью-то жизнь - всего десяток глав,
и вот теперь расплачивайся - то есть
живи её, ни словом не солгав.
Рисуй её немые мизансцены,
бреди по опустевшим городам,
и, как всегда, плати двойную цену
по всем своим просроченным счетам.
...а мы друг друга называли - братцы,
глотали дым разлук и сигарет,
и научились с прошлым расставаться,
и ничего ужасней в мире нет.
Михаил Розенштейн
Жильцы и не жильцы
В окна стучатся магнолии голые ветки.
Листья опять подметает подвыпивший дворник.
Кормит красивую кошку кошерным соседка.
Слева за стенкой супруги на греческом спорят.
Правый сосед - почтальон по фамилии Браун.
Сушит любовно свою униформу на крыше.
Мы увидали там мёртвую белку, убрали.
Он благодарен. Об этом в газету напишет.
Ходит в больницу соседка по имени Джоан -
Рак. На безбровом лице - выражение муки.
Деньги спускает на платья новейших фасонов.
Где-то в Европе живут её дети и внуки.
Снизу - хороший сосед, потому что не слышит,
Как я роняю ночами тяжёлый подсвечник.
Он, краснолицый ирландец, вино и картишки,
Дико кричит на подружку, напившись под вечер.
Первый этаж. Китаянка живёт пожилая.
Мне предлагала Су-Джок и иголки под кожу.
Я бы, наверно... Но боязно. Спид проживает
Даже в иголках врачей. Мы теперь осторожны.
Кто-то ещё... Я подумаю, может быть, вспомню...
Все выходили на улицу, ставили свечи.
Страшный сентябрь...
Мы плакали, плакали домом.
И познакомились в этот небожеский вечер.
Нью-Йорк
9.11.2001
Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь — который раз?
Что счастие? Вечерние прохлады
В темнеющем саду, в лесной глуши?
Иль мрачные, порочные услады
Вина, страстей, погибели души?
Что счастие? Короткий миг и тесный,
Забвенье, сон и отдых от забот...
Очнешься — вновь безумный, неизвестный
И за сердце хватающий полет...
Вздохнул, глядишь — опасность миновала...
Но в этот самый миг — опять толчок!
Запущенный куда-то, как попало,
Летит, жужжит, торопится волчок!
И, уцепясь за край скользящий, острый,
И слушая жужжащий вечно звон, —
Не сходим ли с ума мы в смене пестрой
Придуманных причин, пространств, времен...
Когда ж конец? Назойливому звуку
Не станет сил без отдыха внимать...
Как страшно все! Как дико! — Дай мне руку,
Товарищь, друг! Забудемся опять.
Александр Блок
Молодая пешеход
23.08.2010, 11:08
Стиснув до белизны кулаки,
Я не чувствую боли.
Я играю лишь главные роли -
Пусть они не всегда велики,
Но зато в них всегда больше соли,
Больше желчи в них или тоски,
Прямоты или истинной воли -
Они страшно подчас нелегки,
Но за них и награды поболе.
Ты же хочешь заставить меня
Стать одним из твоих эпизодов.
Кадром фильма. Мгновением дня.
Камнем гулких готических сводов
Твоих замков. Ключами звеня,
Запереть меня в дальней из комнат
Своей памяти и, не браня,
Не виня, позабыть и не вспомнить.
Только я не из тех, что сидят по углам
В ожидании тщетном великого часа,
Когда ты соизволишь вернуться к ним - там,
Где оставил. Темна и безлика их масса, -
Ни одной не приблизиться к главным ролям.
Я не этой породы. В моих волосах
Беспокойный и свежий, безумствует ветер,
Ты узнаешь мой голос в других голосах -
Он свободен и дерзок, он звучен и светел,
У меня в жилах пламя течет, а не кровь,
Закипая в зрачках обжигающим соком.
Я остра, так и знай - быть не надо пророком,
Чтоб понять, что стреляю я в глаз, а не в бровь.
Полозкова
Я увлеклась :))
а кто у нас есть еще такой же чудесный, кроме Полозковой? Я, ёлки-палки, не приемлю полумер, а столь же прекрасного пока не нашла :)
Молодая пешеход
23.08.2010, 11:11
Обыкновенна с каждой из сторон
И заурядна, как трава у дома:
Не записала модного альбома
И не похожа на Шарлиз Терон.
Не лесбиянка. Не брала Берлин.
Не вундеркинд. Не дочь миллиардера.
Не чемпонка мира, не Венера
И никогда не пела с группой "Сплин".
Не Мать Тереза, не Мари Кюри.
И "Оскар" вряд ли светит, что обидно.
Зато мне из окна весь Кремль видно
И рост мой метр восемьдесят три.
И, если интуиция не врёт,
Назло всем ураганам и лавинам
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
она же :)
как у него дела? сочиняешь повод
и набираешь номер; не так давно вот
встретились, покатались, поулыбались.
просто забудь о том, что из пальца в палец
льется чугун при мысли о нем - и стынет;
нет ничего: ни дрожи, ни темноты нет
перед глазами; смейся, смотри на город,
взглядом не тычься в шею-ключицы-ворот,
губы-ухмылку-лунки ногтей-ресницы -
это потом коснется, потом приснится;
двигайся, говори; будет тихо ёкать
пульс где-то там, где держишь его под локоть;
пой; провоцируй; метко остри - но добро.
слушай, как сердце перерастает ребра,
тестом срывает крышки, течет в груди,
если обнять. пора уже, все, иди.
и вот потом - отхлынуло, завершилось,
кожа приобретает былой оттенок -
знай: им ты проверяешь себя на вшивость.
жизнеспособность. крепость сердечных стенок.
ты им себя вытесываешь, как резчик:
делаешь совершеннее, тоньше, резче;
он твой пропеллер, двигатель - или дрожжи
вот потому и нету его дороже;
с ним ты живая женщина, а не голем;
плачь теперь, заливай его алкоголем,
бейся, болей, стихами рви - жаркий лоб же,
ты ведь из глины, он - твой горячий обжиг;
кайся, лечи ошпаренное нутро.
чтобы потом - спокойная, как ведро, -
"здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро".
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 11:24
Вместо того, чтоб пот промокать рубахой,
Врать, лебезить, заискивать и смущаться,
Я предлагаю всем отправляться [в рифму]
И никогда оттуда не возвращаться.
Полозкова
да кто тебя трогает, господи, не ори ты.
это просто осколок, никто не целил тебе в живот.
он похож на героев алехандро гонсалеса иньярриту -
чья-то скорая смерть во взгляде его живет.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 11:36
Опытные верочковеды знают, что у нее бывает всего три состояния: трагическое о..ение, восторженное о..ение и сон. Причем первое легко переходит во второе, если Верочку покормить или дать денег, - или сразу в третье, если покормить слишком обильно. Рычажок переключается также с помощью киносеанса, искрометного гэга, секса или дарения чего-нибудь нужного. Чтобы увидеть Верочку в состоянии трагического о..ения, нужно просто ничего не трогать - в него она переходит автоматически, это скринсейвер.
Очень простое устройство. Не приносит никакой практической пользы, но изрядно развлекает.
---
Полозкова и - о да, ето стихи :)
Молодая пешеход
23.08.2010, 11:38
Уж лучше думать, что ты злодей
Чем знать, что ты заурядней пня.
Я перестала любить людей, -
И люди стали любить меня.
Вот странно – в драной ходи джинсе
И рявкай в трубку, как на котят –
И о тебе сразу вспомнят все,
И тут же все тебя захотят.
Ты независим и горд, как слон –
Пройдет по телу приятный зуд.
Гиены верят, что ты силен –
А после горло перегрызут.
Полозкова
или даже не бог, а какой-нибудь его зам
поднесет тебя к близоруким своим глазам
обнаженным камушком, мертвым шершнем
и прольет на тебя дыхание, как бальзам,
настоящий рижский густой бальзам,
и поздравит тебя с прошедшим
- с чем прошедшим?
- со всем прошедшим.
покатает в горсти, поскоблит тебя с уголка –
кудри слабого чаю
лоб сладкого молока
беззащитные выступающие ключицы
скосишь книзу зрачки – плывут себе облака,
далеко под тобой, покачиваясь слегка
больше ничего с тобой
не случится
- ну привет, вот бог, а я его генерал,
я тебя придирчиво выбирал
и прибрал со всем твоим
барахлишком
человеческий, весь в прожилочках, минерал,
что-то ты глядишь изумленно слишком
будто бы ни разу
не умирал
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 11:49
Да, а лето-то какое.
Все несется кувырком.
Из приемного покоя
Тянет свежим ветерком.
Стекла в длинных грязных каплях.
Птицы высоко летят.
Девушки в больничных тапках
Все похожи на утят.
Тишина, прохлада, благость.
Мысли съело пустотой.
Сестры в капельницы август
Разливают золотой.
Навещать приходят реже –
Дорог внутренний уют.
Скоро мне тебя отрежут
И зашьют.
Полозкова Вера :)
вечер душен, мохито сладок, любовь навек.
пахнет йодом, асфальтом мокрым и мятной wrigley.
милый мальчик, ты весь впечатан в изнанку век:
как дурачишься, куришь, спишь, как тебя постригли,
как ты гнешь уголками ямочки, хохоча,
как ты складываешь ладони у барных стоек.
я наотмашь стучу по мыслям себя. я стоик.
мне еще бы какого пойла типа хуча.
я вся бронзовая: и профилем, и плечом.
я разнеженная, раскормленная, тупая.
дай бог только тебе не знать никогда, о чем
я тут думаю, засыпая.
я таскаюсь везде за девочками, как горич
за женою; я берегу себя от внезапных
вспышек в памяти - милый мальчик, такая горечь
от прохожих, что окунают меня в твой запах,
от людей, что кричат твое золотое имя -
так, на пляже, взрывая тапком песочный веер.
милый мальчик, когда мы стали такими злыми?..
почему у нас вместо сердца пустой конвейер?..
я пойду покупать обратный билет до ада плюс
винограду, черешни, персиков; поднатужась
я здесь смою, забуду, выдохну этот ужас.
...милый мальчик, с какого дня я тебе не надоблюсь?
это мой не-надо-блюз.
будет хуже-с.
ранним днем небосвод здесь сливочен, легок, порист.
да и море - такое детское поутру.
милый мальчик, я очень скоро залезу в поезд
и обратной дорогой рельсы и швы сотру.
а пока это все - so true.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 12:18
Если вас трамвай задавит - вы, конечно, вскрикнете.
Раз задавит, два задавит - а потом привыкнете.
Полозкова :)
ну все уже: шепоток, белый шум, пустяк.
едва уловимый, тлеющий, невесомый.
звонка его ждешь не всем существом, а так
одной предательской хромосомой.
скучаешь, но глуше, вывернув звук к нулю.
как с краю игла слегка шипит по винилу.
все выдохнула, распутала, извинила,
но ручку берешь, расписываешь уныло –
и там,
на изнанке чека
«люблюлюблю».
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 12:22
Мы-
Не знаем друг друга.
Нас -
Нет еще как местоименья.
Только -
Капелька умиленья.
Любования. Сожаленья.
Полозкова
подарили боль - изысканный стиль и качество.
не стихает, сводит с ума, поется.
от нее бессовестно горько плачется.
и катастрофически много пьется.
разрастется, волей, глядишь, надышится.
сеточкой сосудов в глазах порвется.
от тебя немыслимо много пишется.
жалко, что фактически не живется.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 12:43
Вера любит корчить буку,
Деньги, листья пожелтей,
Вера любит пить самбуку,
Целоваться и детей,
Вера любит спать подольше,
Любит локти класть на стол,
Но всего на свете больше
Вера любит про_бол.
Полозкова :) пожалуйста, нагуглите продолжение ))) не могу цитировать, а то меня забанят насовсем, а мне нельзя, у меня тут шкурный интерес :) А стихотврение прекрасно ))))
а что меня нежит, то меня и изгложет.
что нянчит, то и прикончит; величина
совпала: мы спали в позе влюбленных ложек,
мир был с нами дружен, радужен и несложен.
а нынче пристыжен, выстужен; ты низложен
а я и вовсе отлучена.
а сколько мы звучны, столько мы и увечны.
и раны поют в нас голосом человечьим
и голосом волчьим; а за тобой братва
донашивает твоих женщин, твои словечки,
а у меня на тебя отобраны все кавычки,
все авторские права.
а где в тебе чувство, там за него и месть-то.
давай, как кругом рассеется сизый дым,
мы встретимся в центре где-нибудь, посидим.
на мне от тебя не будет живого места,
а ты, как всегда, окажешься невредим.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 13:09
Это последний раз, когда ты попался
В текст, и сидишь смеешься тут между строк.
Сколько тебя высасывает из пальца –
И никого, кто был бы с тобою строг.
Полозкова Вера
это мир заменяемых; что может быть смешней твоего протеста.
поучись относиться к себе как к низшему
из существ; они разместят чужой, если ты не пришлешь им текста.
он найдет посговорчивей, если ты не перезвонишь ему.
это однородный мир: в нем не существует избранных – как и лишних.
не приходится прав отстаивать, губ раскатывать.
ладно не убедишь – но ты даже не разозлишь их.
раньше без тебя обходились как-то ведь.
миф о собственной исключительности, возникший
из-за сложной организации нервной деятельности.
добрый отче, сделал бы сразу рикшей
или человеком, который меняет пепельницы.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 13:16
Они уйдут.
А если не захотят уйти сами - ты от них уйдешь. Чтобы не длить ощущение страха. Чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. Ведь самое страшное - это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется.
Полозкова :)
Бог растащит по сторонам нас; изолирует, рассадив. отношения как анамнез, возвращенья – как рецидив.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
23.08.2010, 13:23
Страх похож на серый гнилой картофель.
Он тяжелой грудой на плечи давит.
Полозкова :)
Я люблю эту осень в полете,
в напряженных разводах ветвей,
словно том в золотом переплете
с серебристым тисненьем дождей,
с фронтисписом укромного сада,
с вензелями чугунных оград, —
эту книгу любви и распада,
эту книгу надежд и утрат.
Владимир Коробов
Возможно,
однажды кто-то уже написал стихи, подобные твоим,
и тебе об этом скажут,
возможно.
Возможно,
однажды кто-то уже признавался в любви, как ты,
и тебе об этом скажут,
возможно.
Возможно,
однажды кто-то уже увидел мир почти таким же,
и тебе об этом скажут,
возможно.
Возможно,
все уже было... Но молчать, не петь и не плакать,
не признаваться в любви вновь –
невозможно!
Владимир Коробов
Дождь
Бежал
и, наподобье ножниц,
срезал с бульвара пестрых модниц,
и — словно роз ассортимент —
охапками бросал
под тент!
Владимир Коробов
serg1969
23.08.2010, 15:20
Твое ли дело - облака! Господь с тобою.
Кто вообще тебе внушил, что атмосфера
С его бесплотным колдовством - занятье женщин?
По всем законам ты должна любить предметы,
Размер которых невелик и постоянен.
А с облаками как-нибудь и сам я справлюсь...
Вдобавок ты еще слаба и неприлежна,
В твоих ли силах совладать с таким простором?
Живи в долине, вышивай, веди хозяйство.
А я тем временем займусь своей работой.
И будут частыми мои исчезновенья -
Пока не сложится их ритм и не окрепнет...
Нет, нет!..
Я их числа не сокращу. Хотя и мог бы.
Но изученье облаков - особый случай,
Оно не терпит баловства и дилетантства.
И всякий раз, как я с тобой, меня волнует,
Что кучевые племена остались где-то
Вне наблюденья моего и без присмотра...
Но вряд ли правы будут те, кто предположит,
Что поведенью облаков закон не писан.
Напротив, каждый их узор закономерен
В своем стремленье быть иным, чем предыдущий.
Во всем же прочем - положусь на местный климат,
Поскольку климат не поэт и лгать не станет...
Нет, нет!..
Тебе не место в облаках. Учти к тому же,
Что я и сам еще не столь владею ими,
Чтоб демонстрировать другим свои хоромы.
Терпи, покуда замок сей достроен будет
И расцветут в его стенах комфорт и нега...
Тогда, быть может, я тебя возьму с собою......:)
Михаил Щербаков
Осень проводила до порога,
Постояла тихо у двери.
А в глазах:
"Побудь еще немного;
Говори со мною, говори!.."
Грусть и страх - в пронзительности взгляда,
Легкой тенью дрогнула рука...
Даже ветер спрятался куда-то
И на миг застыли облака...
Не тревожься! Я с тобой останусь,
Протянув невидимую нить...
Как важна порою эта малость -
С кем-то рядом тихо побродить...
Мы шуршали с осенью листвою;
На песке оставили следы;
В синеву ныряли с головою;
Посидели молча у воды.
Разошлись, уставшие, под вечер,
Но заснуть я так и не смогла:
Осень паутинкою - на плечи,
Чем-то большим - на сердце легла.
Расстоянья, дни, минуты скомкав,
В мир кастрюль, диванов и колец
Теплой тенью проскользнула - в окна,
Двери, щели... сердце, наконец!
Для нее, летящей, - все открыто;
А уйдет - вернут ее года...
...Так и мы нередко в жизни чьи-то
Невзначай приходим - навсегда.
(А.Е.Ф.)
...и чайная горечь - случайная горечь,
как летняя полночь, случайная радость,
забытая сказка, как летняя полночь,
где, сколь ни старайся, и самую малость
не вспомнишь...
зачем тебе вос-поминанья,
поминки по прошлому, праздные речи,
зачем повторяешь банальность прощанья,
когда существуешь от встречи до встречи?
от вечера к вечеру вечны сомненья,
и вос-поминанья уводят с собою
к недо-пониманью, к недо-откровенью,
к нечаянной радости сна и покоя,
и снова - печальная горечь прощанья
и тайная радость нечаянной встречи...
забытые сказки, слова, обещанья...
из вечера в вечер,
из вечера в вечер...
Олег Городецкий
1995
Волонтёры находят их у помоек:
облезлыми, грязными,
с ожогами, переломами, язвами,
пятнами от чернил.
Сокрушаются "да за что же их?",
гладят по хребтам переплетов кожаных
и несут
в приют для бездомных книг.
Хозяин приюта три месяца щей не ел,
у него проблемы с деньгами и помещением,
в кармане - одни счета.
Он целыми днями чистит, шьёт и разглаживает,
если при этом бы шли продажи, но нет.
Не берут ни черта.
И писали в газету,
и рекламу давали уже -
никакого толку.
Но зато, когда он засыпает среди стеллажей,
книги тихо урчат на полках.
Дана Сидерос
Игорь Тальков.
Алло? Привет... Да всё нормально.
Чем занимаюсь? Как тебе сказать?
Курю... Смотрю в окно... Не понимаю...
Я в трансе? Что ты? Я привык терять...
Ты можешь говорить немного тише,
Потери, знаешь, обостряют слух...
Вот так - отлично... Слышу, слышу...
Благодарю, ты настоящий друг.
Но у меня сегодня ничего не выйдет...
Да не до них мне, ты пойми, сейчас.
Ну говори, конечно, не обидит...
Что? Листопад кружит последний вальс?
Какой, прости?.. А, мой? - Возможно.
Как реквием надеждам и мечтам.
Да ты - поэт... Понять не сложно.
Я это всё прекрасно знаю сам.
Ты позвонишь мне через две недели,
А хочешь, через месяц или год...
Не знаю... Никому не верю.
Спасибо... Я надеюсь, что пройдет.
Ну ладно. Всё. Пока. Спокойной ночи.
Да мне зачем? Я всё равно не сплю.
Послушай, Геш... Ты передай ей так, между прочим,
Что я её... больше не люблю.
Осень проводила до порога,
Постояла тихо у двери.
А в глазах:
"Побудь еще немного;
Говори со мною, говори!.."
(А.Е.Ф.)
Проводила друга до передней,
Постояла в золотой пыли,
С колоколенки соседней
Звуки важные текли.
Брошена! Придуманное слово -
Разве я цветок или письмо?
А глаза глядят уже сурово
В потемневшее трюмо.
Анна Ахматова.
:rtfm:
Здравствуй, осень, — нотный гроб,
Желтый дом моей печали.
Умер я — иди свечами.
Здравствуй, осень, — новый грот.
Если гвозди есть у баб,
Пусть забьют, авось осилят.
Перестать ронять губам
То, что в вербах износили.
Этот вечер мне не брат,
Если даже в дом не принял.
Этот вечер мне не брать
За узду седого ливня.
Переставшие пленять
Перестраивают горе...
Дайте синего коня
На оранжевое поле!
Дайте небо головы
В изразцовые коленца,
Дайте капельку повыть
Молодой осине сердца!
Умер я, сентябрь мой,
Ты возьми меня в обложку.
Под восторженной землей
Пусть горит мое окошко.
Леонид Губанов
Все кругом
Страшное, грубое, липкое, грязное,
Жестко тупое, всегда безобразное,
Медленно рвущее, мелко-нечестное,
Скользкое, стыдное, низкое, тесное,
Явно-довольное, тайно-блудливое,
Плоско-смешное и тошно-трусливое,
Вязко, болотно и тинно застойное,
Жизни и смерти равно недостойное,
Рабское, хамское, гнойное, черное,
Изредка серое, в сером упорное,
Вечно лежачее, дьявольски косное,
Глупое, сохлое, сонное, злостное,
Трупно-холодное, жалко-ничтожное,
Непереносное, ложное, ложное!
Но жалоб не надо. Что радости в плаче?
Мы знаем, мы знаем: все будет иначе.
Зинаида Гиппиус
1904
У меня волосы — бас
До прихода святых верст,
И за пазухой вербных глаз —
Серебро, серебро слез.
По ночам, по ночам — Бах
Над котомками и кроватями,
Золотым табуном пах,
Богоматерью, Богоматерью.
Бога, мама, привел опять
Наш скелетик-невропатолог.
Из ненайденного портного
Вышел Бог — журавли спят.
Спрячу голову в два крыла,
Лебединую песнь докашляю.
Ты, поэзия, довела,
Донесла на руках до Кащенко!
Леонид Губанов
qwe72rty
23.08.2010, 19:51
http://img.pixs.ru/storage/1/4/8/ffffffffff_8493942_911148.jpg (http://pixs.ru/?r=911148)
Мы умные люди. Простимся красиво.
Сделаем вид, что вполне равнодушны.
Я только напомню Закон о бессилье,
Который мы вряд ли сумеем нарушить.
Бессильны забыть (а порою - забыться),
Бессильны о встречах случайных не помнить.
Бессильны... Настолько бессильна рабыня,
Бесправна своей госпоже прекословить.
Бессильны изгнать (не впустить бы надежней),
Бессильны исправить свершенное ране.
Бессильны... И снова нелепое "может"
Ложится на душу невидимым шрамом.
Простимся красиво (бессильны иначе),
Как будто спектакль сыграем на сцене.
Мы умные люди. Но это не значит,
Что снизить смогли расставаниям цену.
Анна Могилевская
qwe72rty
23.08.2010, 19:53
Продай мне душу – дорого куплю.
В уплату дам любовную усладу,
И сладость поцелуев во хмелю,
И на мгновенье – власть над тем, кто рядом.
Уменье быть безжалостной, как плеть,
Уменье стать то солнцем, то метелью
Отдам за позволение владеть
Твоей душой – бесспорно, безраздельно!
Душа твоя согреет мне ладонь,
Свернется, словно кошка, на коленях.
А может быть, запляшет, как огонь,
В камине на березовых поленьях.
Пусть жар и ласки тела твоего
Другой получит, целый мир разрушив!
Будь тягой. Будь желанной для него –
Я разрешаю. Но продай мне душу.
Мария Горбачева
qwe72rty
23.08.2010, 19:57
Отберите у меня ключи
От дверей…от мыслей…от сомнений…
От бессонниц, душных сновидений,
Безнадежных как мои мечты…
Отберите у меня ключи.
Я устал - я больше не могу
Ждать, что все еще перевернется,
Перемелется, забудется, найдется
На каком-то дальнем берегу.
Я устал… и больше не могу.
Отпустите…, я хочу назад
В зазеркалье моей жизни прошлой,
Той, такой забытой и хорошей –
Окунуться в голос, запах, взгляд…
Отпустите, я хочу назад.
Украдите для меня билет –
Этот поезд дремлет в клубах пара…
Что же ты тогда мне прошептала?
Семафор мигнул. Зеленый свет.
Украдите для меня билет!
Дождь холодных струек по щеке
Потерялся в тупике вокзальном…
Я ведь не сказал о самом главном
Девочке в далёком далеке.
Это, просто, дождик по щеке…
Отпустите! Дайте, смою грусть.
Я останусь там. Я не вернусь…
Сказоч-Ник
qwe72rty
23.08.2010, 20:00
Каждый день говорю – не надо…
Но опять открываю фото,
Словно тянет к ожогу взгляда
В моем теле живущий кто-то.
И командует мной умело,
Он - захватчик, во мне - как дома,
И ломает мой мозг и тело
Как наркотик надежды кома.
Я уже умирал без дозы –
Ах, как вера нетерпелива!
И как часто, глотая слезы,
Зло ей в спину кричал: счастливо!
Только он находил ее снова,
Возвращая из ниоткуда,
Оживляла меня - колола
Вера в вену надежды чудо.
Соглашался – еще побуду,
Поживу… и хитрил, конечно -
Все рассчитывал, что забуду,
Ну, нельзя умирать же вечно!
Но решетка стеклом оконным
Птицу – душу не выпускает,
И сживаюсь я с ним – бездомным,
Тем, который мне жить мешает.
Я не знаю, какого цвета
Его крылья, и кожа тоже,
Но с заката и до рассвета
Он наверно мне нужен все же.
Ведь спасает меня и губит
Этот въевшийся в душу кто-то:
Она помнит тебя и любит…
И я вновь открываю фото.
Сказоч-Ник
Моя звезда, не тай, не тай,
Моя звезда — мы веселимся.
Моя звезда, не дай, не дай
Напиться или застрелиться.
Как хорошо, что мы вдвоем,
Как хорошо, что мы горбаты
Пред Богом, а перед царем
Как хорошо, что мы крылаты.
Нас скосят, но не за царя —
За чьи-то старые молебны,
Когда, ресницы опаля,
За пазуху летит комета.
Моя звезда, не тай, не тай,
Не будь кометой той задета
Лишь потому, что сотню тайн
Хранят закаты и рассветы.
Мы под одною кофтой ждем
Нерукотворного причастья
И задыхаемся копьем,
Когда дожди идут нечасто.
Моя звезда — моя глава,
Любовница, когда на плахе,
Я знаю смертные рубахи,
Крахмаленные рукава.
И все равно, и все равно,
Ад пережив тугими нервами,
Да здравствует твое вино,
Что льется в половине первого.
Да здравствуют твои глаза,
Твои цветы полупечальные,
Да здравствует слепой азарт
Смеяться счастью за плечами.
Моя звезда, не тай, не тай,
Мы нашумели, как гостинцы,
И если не напишем — Рай,
Нам это Богом не простится.
Леонид Губанов
НА ПЛОТАХ
Нас несет Енисей.
Как плоты над огромной и черной водой.
Я - ничей!
Я - не твой, я - не твой, я - не твой!
Ненавижу провал
твоих губ, твои волосы,
платье, жилье.
Я плевал
На святое и лживое имя твое!
Ненавижу за ложь
телеграмм и открыток твоих,
Ненавижу, как нож
по ночам ненавидит живых.
Ненавижу твой шелк,
проливные нейлоны гардин.
Мне нужнее мешок, чем холстина картин!
Атаманша-тихоня
телефон-автоматной Москвы,
Я страшон, как Иона,
почернел и опух от мошки.
Блещет , словно сазан,
голубая щека рыбака.
"Нет" - слезам.
"Да" - мужским, продубленным рукам.
"Да" - девчатам разбойным, купающим МАЗ, как коня,
"Да" - брандспойтам,
Сбивающим горе с меня.
1958
Андрей Вознесенский
Мне забывать тебя не хочется,
Как Паганини - муки творчества.
Как даром пролитую кровь -
Войну, охоту и любовь,
Как лист осенний, недышавший,
Что я нашел в страницах книг,
И вот он - без вести пропавший -
Учитель мой и ученик.
Все умерли и все сгорели,
А он случайною рукой
Был сорван так, для акварели,
И в книжку брошен на покой.
Красивый, он ослеп и высох,
И перестал он видеть мир,
Но между строчек пламя высек
И пригласил слова на пир!
Теперь ведь все, что он ни скажет,
Любую правду обретет.
Он не захочет, а прикажет.
Все на пути своем сметет.
Я помню - ты была загадкой.
И осыпал нас лес-транжир.
Забыл лишь, кто сей лист украдкой
Навеки в книгу положил.
Так и с твоим, наверно, сердцем,
Ведь я сорвал его рукой
Совсем невинной, словно детство,
И сам отправил на покой.
Теперь я им горжусь немало.
Оно трепещет меж страниц,
Которыми повелевала
Ты без конца и без границ.
Моя роскошная избранница,
Ты в мире скромница и странница,
И мне до боли ты нужна.
Я не хочу от вас избавиться,
И это проще называется -
Любовь, охота и война!..
Леонид Губанов
WGBEdxtqHuE
blagoroden_don
23.08.2010, 21:15
Что за роза -любовь
Не порань,и храни,и лелей голубою водой...
Как медвяные струи,сочится ее аромат...
Береги этот отсвет огня на ее лепестках.
О любовь,что за роза -любовь,
что за роза,воистину роза,
что за нежная роза,конечно же,роза...Какой
стебелек,окунувшийся в сон,в невесомый
покой,
погруженное в грузную грусть шевеленье корней,-
в тишине,в тишине,
и в брожении тонких теней...
Не порань,и храни,и лелей,
пей хмельной аромат,береги,не пролей.
и шипы ее кровью своей окропи и терпи.
Пусть поит ее цвет твоя красная теплая кровь
и страданья твои.
И любовь сотвори,
сотвори свою розу -любовь
Перевод Сергея Гончаренко
ЖУРАВЛИ
Журавли, наверно, вы не знаете,
Сколько песен сложено про вас,
Сколько вверх, когда вы пролетаете,
Смотрит затуманившихся глаз!
Из краев болотных и задебренных
Выплывают в небо косяки.
Крики их протяжны и серебряны,
Крылья их медлительно гибки.
Лирика полета их певучего
Нашей книжной лирики сильней.
Пролетают, радуя и мучая,
Просветляя лица у людей.
Годы мне для памяти оставили,
Как стоял я около реки
И, покуда в синем не растаяли,
Журавлей следил из-под руки.
Журавли летели, не синицы,
Чьим порханьем полнится земля...
Сколько лет уж, если спохватиться,
Не видал я в небе журавля!
Словно светлый сон приснился или
Это сказка детская была.
Или просто взяли обступили
Взрослые, серьезные дела.
Окружили книги окончательно,
Праздность мне постыдна и чужда...
Ну а вы, спрошу я у читателя,
Журавлей вы видели когда?
Чтоб не просто в песне, а воочию,
Там, где травы жухнут у реки,
Чтоб, забыв про мелочное прочее,
Все глядеть на них из-под руки.
Журавли!
Заваленный работою,
Вдалеке от пасмурных полей,
Я живу со странною заботою -
Увидать бы в небе журавлей!
1960
Владимир Солоухин
Мгновенно слово. Короток век.
Где ж умещается человек?
Как, и когда, и в какой глуши
распускаются розы его души?
Как умудряется он успеть
свое промолчать и свое пропеть,
по планете просеменить,
гнев на милость переменить?
Как умудряется он, чудак,
на ярмарке поцелуев и драк,
в славословии и пальбе
выбрать только любовь себе?
Осколок выплеснет его кровь:
"Вот тебе за твою любовь!"
Пощечины перепадут в раю:
"Вот тебе за любовь твою!"
И все ж умудряется он, чудак,
на ярмарке поцелуев и драк,
в славословии и гульбе
выбрать только любовь себе!
Булат Окуджава
Предлагала на руке протянутой
Половину яблока зеленого,
Говорила: - Ты бери да радуйся,
Половину съешь, захочешь целого.
Жизнь твоя печальна, половинчата,
Без любви живешь, без ласки маешься,
Ищешь там, где все плоды разобраны,
Урожаи сняты, вина выпиты.
Я одна была хозяйкой строгою,
Сберегла свой сад от разорения.
Поливала скудно свои яблони,
От мороза в холода не прятала,
Не белила дерева, не холила.
Обнесла стеною неприступною,
Чтобы неповадно было зариться
Проходимцам на добро хозяйское.
Говорила мне: - Пройдешь калиткою,
Для тебя замок открою к полночи.
Заходи да забирай, что нравится,
Но смотри, соседям не рассказывай,
Не бери с собой друзей – товарищей,
Много их, а ты один мой суженый.
Мы от них забором огородимся,
Дверь запрем на ключ, а ключик выбросим,
Да и будем жить себе под яблоней.
Всё теперь твоё. Бери да радуйся!
Марина Гершенович
Есть новый вид «застенчивых» парней:
стесняются быть чуточку умней,
стесняются быть нежными в любви.
Что нежничать? Легли, так уж легли.
Стесняются друзьям помочь в беде,
стесняются обнять родную мать.
Стараются, чтоб их никто, нигде
не смог на человечности поймать.
Стесняются заметить чью-то ложь,
как на рубашке у эпохи — вошь,
а если начинают сами лгать,
то от смущенья, надо полагать.
Стесняются быть крошечным холмом,
не то чтобы вершиной: «Век не тот...»
Стесняются не быть тупым хамлом,
не рассказать пошлейший анекдот.
Стесняются, чья совесть нечиста,
не быть Иудой, не продать Христа,
стесняются быть сами на кресте —
неловко как-то там, на высоте.
Стесняются карманы не набить,
стесняются мерзавцами не быть,
и с каждым днём становится страшней
среди таких «застенчивых» парней.
Евгений Евтушенко
Август
М.Галиной
Поставлены рамы, оконные стекла помыты,
Хозяйки уже сквозняки из квартир выгоняют,
И тычутся осы в кухонные сладкие плиты,
А там за порогом деревья окраску меняют.
Все необратимо, и время уже на исходе,
И тени уже от хозяев своих уползают.
Не важно, не важно, а все-таки красное в моде,
И женщины серьги в прихожей смеясь примеряют
Как важно дарить, не спросясь никакого совета,
И не запасать ничего на грядущие годы,
Оставив себе лишь немного печали и света,
Да красное платье, которое вышло из моды.
Сначала жаль только Татьяну,
потому что её не любят,
и Ленского,
потому что его убивают.
А потом жаль Онегина,
потому что куда страшней,
когда не любят и убивают не тебя, а ты.
А потом – Ольгу,
потому что самое страшное –
убивать, не замечая, что убиваешь.
А потом – опять Татьяну,
потому что она любит того, кого убивает.
А потом – опять Онегина,
потому что он всё-таки жив,
А потом жаль всё: “наше всё”, –
потому что его убили.
А потом жаль всех нас,
потому что мы лишние,
потому что в России все живые лишние.
Инна Кабыш
Мы долго ей, царице самозванной,
Курили фимиам.
Еще струится дым благоуханный,
Еще мерцает храм.
Но крылья острые Времен пронзили,
Разбили тайну тьмы.
Мы поняли, прозрев, кому служили,—
И содрогнулись мы.
Сладка была нам воля Самозванки,
Пред нею сладко пасть...
Мы не царице отдали — служанке
Бессмысленную власть.
Довольно! С опозоренного трона
Столкнем ее во прах.
Дрожи, закройся складками хитона,
Лежи на ступенях.
Лежи, смирись — и будешь между нами,
Мы не отгоним прочь.
Лежи на ступенях, служи при храме,
Но храма не порочь.
Ты все равно не перейдешь отныне
Заветную черту.
Мы, сильные, свергаем власть рабыни,
Свергаем - Красоту.
Зинаида Гиппиус
Мэри_Поппинс
23.08.2010, 22:12
Возьми на радость из моих ладоней
Немного солнца и немного меда,
Как нам велели пчелы Персефоны.
Не отвязать неприкрепленной лодки,
Не услыхать в меха обутой тени,
Не превозмочь в дремучей жизни страха.
Нам остаются только поцелуи,
Мохнатые, как маленькие пчелы,
Что умирают, вылетев из улья.
Они шуршат в прозрачных дебрях ночи,
Их родина - дремучий лес Тайгета,
Их пища - время, медуница, мята.
Возьми ж на радость дикий мой подарок,
Невзрачное сухое ожерелье
Из мертвых пчел, мед превративших в солнце.
Осип Мандельштам
serg1969
23.08.2010, 22:27
Когда былые чувства
Вдруг пройдут
И, кажется,
Любовь вот-вот остынет.
Мои слова,
Они тебя найдут,
Проникнут прямо в сердце,
И нахлынет
Воспоминаний хлёсткая волна,
Что оживит на миг любовь
И снова
Наполнит душу, до краёв, сполна,
Мелодией услышанного слова.
И месяц невзначай потупит взор
Притихнет на часок в объятьях ночи.
И музыкой в твой тихий разговор –
Мои слова проникнут среди прочих.
Дыханьем ветра,
Метрикой дождя,
Случайной грустью
И сердцебиеньем
Они войдут,
Чтоб позже уходя,
Стать для тебя мечтой
И вдохновеньем…
И слову многогранному дивясь,
Как высшему на свете откровенью,
Ты ощутишь ту ниточку,
Ту связь,
Которая,
Сродни прикосновенью......
Ольга Моисеева
Дворовых собак по особому холят -
За то, что они, на луну подвывая,
От будки до дома все ходят и ходят
Под гулкою проволокой. Как трамваи...
Я их не тревожу. Я с ними не знаюсь.
За это они меня вправе облаивать.
Но жарко читать мне спокойную надпись:
"Собак без ошейников будут вылавливать..."
За что их? За внешность? За клочья репейника?
За пыльную шерсть? За неясность породы?
За то, что щенками доплыли до берега?
Доплыли - и стали ошибкой природы?
Собаки-изгои. Собаки-отшельники.
Надрывней поминок. Ребенка добрее.
Они бы надели любые ошейники,
Надели бы! Если б ошейники грели.
За что их? У них же - душа нараспашку.
Они ж в человечество верят отчаянно!..
И детское: "Мама, купи мне собачку..." -
В собачьих глазах застывает печалинкой...
И вот, разуверившись в добрых волшебниках,
Последнюю кость закопав под кустами,
Собаки, которые без ошейников,
Уходят в леса, собираются в стаи...
Ты знаешь - у них уже волчьи заботы!
Ты слышишь - грохочут ружейные полымя!..
Сегодня мне снова приснятся заборы.
И лязги цепные за теми заборами.
Роберт Рождественский
ЧЁРНАЯ БАБОЧКА
--------------------------------------------------------------------------------
Ну что ещё подарит нам вино?
Дешёвые страданья маргаритки?!
Две сплетни, что горят на маргарине?
Сирень, что повернулась к нам спиной?!
Кляну любовь на книжке записной -
ковчеге проституток из пивной.
Глаза мои не подрастут в слезах
и горло голубой ремень не стянет.
Ну что ещё подарят небеса,
когда под небесами нас не станет?
Леонид Губанов
Я к тебе приеду поездом,
Так, чтобы не знала ты.
На снегу весеннем пористом
Проторчу до темноты.
В дверь звонить не стану бешено,
А когда вокруг темно,
Я тихонечко и бережно
Стукну в низкое окно.
Ты в окошко глянешь боязно,
Я сильнее постучу...
Нет! Я не поеду поездом,
Самолетом полечу.
Да! Конечно! И немедленно,
Ошалев от маеты,
Позвоню из Шереметьево
И в ответ услышу: "Ты?!
Где? Откуда? Что ж ты мучаешь?
Как приехал, не пойму!"
И тогда машину лучшую
Я до города возьму.
Полетит дорога по лесу,
Упадет к ногам твоим...
Мне остался час до поезда,
А мы о встрече говорим.
Роберт Рождественский
ЗАЛ ОЖИДАНИЯ
Мы в зале ожидания
живем.
Любой из нас
все время ждет чего-то...
Начальника
у дома ждет шофер,
поигрывая
ключиком от «Волги»...
Вот аккуратный старичок в пенсне.
Он ждет.
Он едет в Вологду
за песнями.
Старуха,
что-то бормоча о пенсии,
блаженно
улыбается во сне...
Седеющего мужа
ждет
жена...
Девчонка ждет любви.
Ей очень боязно.
А на девчонку
смотрит старшина —
и у него есть целый час
до поезда...
Ждет поворота лоцман —
скоро
мель.
Учитель ждет
решения примеров.
Ребята
ожидают
перемены.
Колхозы
ожидают
перемен.
Разбуженная,
ждущая страна
и целый мир,
застывший в ожидании...
За нами —
штормовая тишина!
За нами —
нашей силы
нарастание!
Мы ждем открытий.
Мы друзей зовем.
Друг другу говорим
слова несладкие..
Мы
в зале ожидания
живем!
Но руки
в ожидании
не складываем!
Роберт Рождественский.
Молодая пешеход
23.08.2010, 23:10
А у меня не все дома,
Да и дома-то нет,
А может, он есть, но сломан,
А поломка где-то во мне.
А у дома сорвана крыша
И летит винтом над Парижем,
У дома, в котором не все,
Или все, но не совсем.
Ольга Арефьева
Мы иронически-умны
Взлетаем туго. Но однако,
Мы приземляемся без страха -
К кому-то прямо на блины.
Потом мы спим и видим сны,
Как что-нибудь создать могли бы,
Но это липа братик, ибо –
Мы иронически-умны.
.................................
Когда мы будем сожжены,
Не может быть, чтоб нас забыли
Под слоем пыли. Мы же были
Так иронически умны!
Галина Погожева
Плащ,корабль и башмачки
"Кому такой красивый плащ?"
"Я сшил его Печали.
Чтоб был он виден издали
И восхищаться все могли
Одеждами Печали".
"А парус ладишь для чего?"
"Для корабля Печали.
Чтоб,крыльев чаячьих белей,
Скитался он среди морей
Под парусом Печали".
"А войлочные башмачки?"
"Они для ног Печали.
Чтоб были тихи и легки
Неуловимые шаги
Подкравшейся Печали".
Уильям Батлер Йейтс
послушай, мы слишком взрослые,
чтоб снова на те же грабли….
романтики, блин, несносные – как будто нас мало грабили!
как будто не убивали….
а впрочем, ведь тоже опыт,
тебя он спасёт едва ли – тобой он успешно пропит,
а мне и подавно претят постскриптумы к старым пьесам,
ведь память развеял ветер…. остались одни рефлексы…
рефлексы…..
ну, вот к примеру: я сразу отдёрну руку,
когда обожжёт неверность /наука, дружок….наука…/
и первой слечу с катушек, как только…
но ты не верь мне…. не слушай меня…..не слушай(!)
нет опыта........нет(!)
ты первый(!)
и всё же….. мы слишком взрослые –
настолько, что яд цинизма
нас сделал до боли чёрствыми,
смолою стекая в письма….
мне страшно сорваться в нежность,
мне страшно…..пойми…..мне страшно(!)
рефлексы – казнить и вешать, рефлексы – искать пропажу…
я выдохлась в этой бойне
и всё, что тебе досталось – мой выдох: «не сделай больно!»
мой страх и моя усталость…
для счастья сойдёт?
едва ли….
но это хотя бы честно…
послушай...а мы плевали
на глупую власть рефлексов….
Аманда Моррис
Молодая пешеход
24.08.2010, 00:23
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.
Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
Б. Пастернак
Интерес к медицине есть знак: пациент еще жив
И способен уверовать в то, что пропишут врачи.
Расскажи мне, сестра, об устройстве артерий души,
Назови мне лекарство - сосуды ее полечить...
Пусть обнимет мне руку упругостью черный манжет.
Стрелка движется ровно. Давление сил на нуле.
Третий месяц, сестра, третий месяц - исчерпан сюжет,
Третий месяц не знаю, что держит меня на земле.
Ежедневно спускаюсь в разверстое горло метро,
Ощущая себя фрикаделькой в холодном борще...
Вероятно, по жилочкам бродит диковинный тромб,
Недоступный рентгену, анализу, сути вещей,
Вероятно, меня поразил неизвестный микроб, -
Захотелось быть маленькой, слабой, не знающей цен
На любовь и иллюзии, не разбивающей лоб
О шершавые плоскости прочим не видимых стен...
Не устраивать сцен. Доверять, откровенничать,
плакать навзрыд...
А казалось бы - возраст, условия, город: живи да живи..
Понимаешь, сестра, третий месяц - болит и болит...
- Не хватает любви, дорогая моя. Не хватает любви...
Ася Анистратенко
Молодая пешеход
24.08.2010, 01:40
По салютам, ракетным стартам,
По воронкам и перестрелкам –
Я слежу за тобой по картам.
Я иду за тобой по стрелкам.
Между строк, по чужим ухмылкам,
По аккордам, по первым звукам –
Я хожу за тобой по ссылкам,
Я читаю тебя по буквам;
Терпкой кожей своей барханьей,
В звон полупустых бутылок –
Ты ведь чуешь мое дыханье,
Обжигающее затылок?
Разворачиваешься круто,
Гасишь фары и дышишь тяжко?
Позабыв, что твои маршруты –
Все мои: мы в одной упряжке.
Закольцованы, как в цепочке,
И, как звенья, литы и жестки.
Мы столкнемся в конечной точке.
На решающем перекрестке.
и снова Полозкова Вера
Молодая пешеход
24.08.2010, 02:24
Нет у меня ни паствы, ни слуг, ни свиты.
Нет никаких иллюзий – еще с зимы.
Все стало как обычно; теперь мы квиты.
Господи,
Проапгрейди и вразуми.
Полозкова же :)
Молодая пешеход
24.08.2010, 05:52
О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,
И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд,
И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" -
И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты - человек!
Седое утро
Утро туманное, утро седое...
Тургенев
Утреет. С богом! По домам!
Позвякивают колокольцы.
Ты хладно жмешь к моим губам
Свои серебряные кольцы,
И я — который раз подряд -
Целую кольцы, а не руки...
В плече, откинутом назад,-
Задор свободы и разлуки,
Но еле видная за мглой,
За дождевою, за докучной...
И взгляд, как уголь под золой,
И голос утренний и скучный...
Нет, жизнь и счастье до утра
Я находил не в этом взгляде!
Не этот голос пел вчера
С гитарой вместе на эстраде!..
Как мальчик, шаркнула; поклон
Отвешивает... "До свиданья..."
И звякнул о браслет жетон
(Какое-то воспоминанье)...
Я молча на нее гляжу,
Сжимаю пальцы ей до боли...
Ведь нам уж не встречаться боле.
Что ж на прощанье ей скажу?..
"Прощай, возьми еще колечко.
Оденешь рученьку свою
И смуглое свое сердечко
В серебряную чешую...
Лети, как пролетала, тая,
Ночь огневая, ночь былая...
Ты, время, память притуши,
А путь снежком запороши".
Александр Блок
Молодая пешеход
24.08.2010, 08:09
Я не знаю, что со мной -
Мой ковчег ломает Ной,
Я болею тишиной,
Полечи меня стеной.
Ольга Арефьева, чудесная Ольга Арефьева, я совсем недавно открыла ее для себя и счастлива.
Лиса Алиса
24.08.2010, 08:28
а они говорят
а они говорят, что у тебя там всё хорошо.
а я говорю, что у меня тут дождик прошёл.
а они говорят, что у тебя там планы на жизнь.
а я говорю, что у меня тут всё хорошо.
а они говорят, что у меня красивые джинсы на фото.
а я говорю, что это подарок моей старой крестной.
а они говорят - что, серьезно? и я отвечаю - серьезно.
я им говорю - ну ладно, а то уже поздно,
я им говорю, что у меня тут скоро свидание.
а они говорят: а, ну ладно, тогда до свидания.
а я говорю - да, да, да, до свиданья.
а я им говорю - ну вы того.. передавайте привет.
а они говорят - да, мы увидимся вечером, передадим.
я умираю, Дим.
© Copyright: Наталья Ковальская
Быть или не...
Время не лечит, но делает нас радушней, и равнодушней, как правило, по ночам.
Жаль, никогда не взбивали мою подушку тонкие пальцы бродячего скрипача,
жаль, никогда...это больше уже не жалит, схватит, отпустит, и все, проходи, живи.
Мы бы взорвали все наши миры, пожалуй, если бы я не боялась твоей любви.
Время не терпит, когда вспоминают бывших, крутится жизнь, не давая сойти с тропы...
"Да, не сошлось"- с ностальгией друг другу пишем, члены кружка "Фотография для слепых".
Мы - огого, мы могли бы, но лень и глупо, ветер закружит, помчится наперерез...
"Помнишь, как мы..."- я до крови кусаю губы, помню, как мы не попали в страну чудес.
Ты извини, бьется в клетке моя синица, новый амант, феерически, бла-бла-бла.
В каждом из них я искала твои ресницы, руки, и лоб...и пока еще не нашла.
Марина Хамзина
Три сестры, три создания нежных
В путь далекий собрались однажды, -
Отыскать средь просторов безбрежных
Тот родник, что спасает от жажды.
У порога простившись, расстались
И отправились в дальние дали.
Имя первой - Любовь, а вторая - Мечта,
А Надеждой последнюю звали.
А Любовь покоряла пространства,
Все стремилась к изменчивой цели,
Но не вынесла непостоянства
И ее уберечь не сумели.
И осталось сестер только двое, -
По дороге бредут, как и прежде.
И когда вновь и вновь умирает любовь
Остаются мечта и надежда.
А Мечта, не снижая полета,
До заветной до цели достала.
И, достав, воплотилась во что-то,
Но мечтой уже быть перестала.
И осталась Надежда последней
По дороге бредет, как и прежде.
Пусть умрут вновь и вновь и мечта и любовь
Пусть меня не оставит надежда.
А сегодня окончены сроки,
Всем обещано дивное лето.
Отчего же мы так одиноки?
Отчего нас разносит по свету?
Только в самых далеких пределах
Одного я прошу, как и прежде:
Что бы жить и дышать и любить и мечтать
Пусть меня не оставит надежда.
Андрей Макаревич
serg1969
24.08.2010, 10:39
ПОСЛЕ ДЕТСТВА
Почти не помню себя, но помню,
как виноград покорялся полдню,
как обмирали кроны, томился пруд.
И как напрыгался я в то лето,
пытаясь жердью, добытой где-то,
с верхушки снять особенно крупный фрукт.
Как высоко надо мной и жердью
шаталось то, что считалось твердью,
и, расшатавшись, било в колокола...
А под пятой, то есть очень близко,
земля, имевшая форму диска,
напротив, очень ровно себя вела.
В пробелах память, но сквозь пробелы
нет - нет и выглянут, еле целы,
невесть откуда стрелы в чехле и лук,
медвежий клык (сувенир с Камчатки),
состав какой-то взрывной взрывчатки,
футбол зачем-то на стройплощадке вдруг...
Клубилась пыль, рикошетил гравий,
бил по мячу расторопный крайний,
и те на этих сыпались, как в дыму...
В итоге тех побеждали эти,
чему и радовались как дети,
как будто было радоваться чему.
В провалах память, но и в провалах
я различаю мазут на шпалах,
одноколейный пригородный разъезд,
рябину слева меж ив тщедушных,
ложбину справа - и нас, идущих
вдоль полотна, враскачку, на норд-норд-вест.
Легки подошвы. Среда нейтральна.
С произношением всё нормально.
За внешний вид - хоть завтра же к орденам.
В карманах ветер, в очах отвага.
Нас очень много, и вся ватага
не торопясь идёт по своим делам.
К чему я это? К дождю, конечно.
К похолоданью, не ясно нешто?
К часам, в которых чижик своё пропел.
К очередям в октябре на почте -
а там и к заморозкам на почве,
а там и к снегу, белому, как пробел...
О, завитки на обоях синих!
Пустая трата каникул зимних.
Тринадцать лет, испарина, ларингит.
Пора, когда не маяк, не возглас,
а лишь один переходный возраст
тебе и чёрный цербер и верный гид.
В ту пору часто, закрыв учебник,
я от амбиций моих ущербных
провозглашал решенным вопрос любой.
И заключал, что двойного смысла
иметь не могут слова и числа,
и пребывал отчаянно горд собой.
Но проходила неделя, две ли,
слова смещались куда хотели,
как А и Б, сидевшие на трубе.
И числа вновь обретали сложность.
И сознавал я свою ничтожность,
и изнывал от ненависти к себе...
С собою мне и теперь не слаще,
но не о нынешней мгле и чаще
веду я речи, не подводя черты.
Мосты потом - вколотить бы сваю.
Кто мы теперь, я примерно знаю.
Мне вот о чём скажи, собеседник, ты.
Скажи, разумник, поняв дельфинов,
освоив эпос угрюмых финнов,
передовых наслушавшись далай-лам,
кто были те, что по шпалам липким
до сей поры эшелоном гибким
не торопясь идут по своим делам?....
Михаил Щербаков
Место,где свет
Этот город застрял во вранье,
Как Челюскин во льдах,
Погрузившийся в ад,
И частично восставший из ада.
Наше общее детство прошло
На одних букварях,
От того никому ничего
Объяснять и не надо.
Что же мы всё кричим невпопад
И молчим не про то,
И всё считаем чужое,
И ходим, как пони, по кругу?
Вы не поняли, сэр -
Я совсем не прошусь к вам за стол.
Мне вот только казалось
Нам есть, что поведать друг другу.
Место, где свет,
Было так близко,
Что можно коснуться рукой.
Но кто я такой,
Чтоб оборвать
Хрустальную нить,
Не сохранить.
Прошло столько лет
И нас больше нет
В месте, где свет.
Этот город застрял в межсезонье,
Как рыба в сети.
Стрелки все по нулям
И ни больше, ни меньше.
Мы почти научились смеяться,
Но как не верти,
Что-то стало с глазами
Когда-то загадочных женщин.
Хочешь, я расскажу тебе сказку
Про злую метель,
Про тропический зной,
Про полярную вьюгу.
Вы не поняли, мисс,
Я совсем не прошусь к вам в постель.
Мне вот только казалось
Нам есть, что поведать друг другу.
Место, где свет,
Было так близко,
Что можно коснуться рукой.
Но кто я такой,
Чтоб оборвать
Хрустальную нить,
Не сохранить.
Прошло столько лет
И нас больше нет
В месте, где свет.
Мне никто не указ,
Да и сам я себе не указ,
Доверяю лишь левой руке,
Маршруты рисую.
Ну а тот, кто указ -
Он не больно то помнит про нас,
Да и мы поминаем его в беде или всуе.
Что казалось бы проще,
Вот бог, вот порог.
Что же снова ты смотришь
В пустынное небо с испугом.
Вы не поняли, лорд,
Я отнюдь не прошусь к вам в чертог.
Мне вот только казалось
Нам есть, что поведать друг другу.
Место, где свет,
Было так близко,
Что можно коснуться рукой.
Но кто я такой,
Чтоб оборвать
Хрустальную нить,
Не сохранить.
Прошло столько лет
И нас больше нет
В месте, где свет.
Андрей Макаревич
LOVELENA
24.08.2010, 11:00
О чем разговаривали лошади, хомяки и куры
- Зачем вспахали этот луг
От края и до края? -
Сказала, поглядев вокруг,
Двухлетняя гнедая. -
Узор цветов был так хорош
До этой глупой вспашки.
А после вспашки не найдешь
Ни кашки, ни ромашки!
- Да, - отозвался вороной, -
Ковер наш изумрудный
Изрезал плугом, бороной
Хозяин безрассудный.
- Смешно, поистине смешно!
С ума сошел он, что ли? -
Сказали гуси. - Он зерно
Разбрасывает в поле!
Пробились первые ростки,
Становятся все выше...
- Живем! - сказали хомяки
И полевые мыши.
Но вот, когда поспела рожь,
Пшеница пожелтела,
Колосья жнейкой сняли сплошь,
И поле опустело.
- Как поживешь да поглядишь,
На свете мало толка! -
Друг другу жаловались мышь,
Хомяк и перепелка.
Пшеницу, рожь, овес, ячмень
Убрали люди с поля.
И было слышно в ясный день,
Как мельницы мололи...
- Зерно, отличное зерно
Отборнейшей культуры
Зачем-то в пыль превращено! -
Негодовали куры.
Читатель! Что ни делай ты,
Тебя осудит кто-то,
Взглянув на дело с высоты
Куриного полета.
Самуил Маршак, 1968
Молодая пешеход
24.08.2010, 11:13
Я ждал в саду под ивой, а дальше мы вместе пошли.
Ее белоснежные ножки едва касались земли.
- Любите, - она говорила, - легко, как растет листва.
Но я был глуп и молод и не знал, что она права.
А в поле, где у запруды стояли мы над рекой,
Плеча моего коснулась она белоснежной рукой.
- Живите легко, мой милый, как растет меж камней трава.
Но я был молод, и горько мне вспомнить ее слова.
Уильям Йейтс в пер. Маршака
serg1969
24.08.2010, 12:38
ТИРРЕНСКОЕ МОРЕ
Слеза золотая, сверкни и погибни, рассыпься, зрачку не мешай.
Я всей панорамы еще не запомнил. Запомню и сразу уйду.
Надежд на взаимность пускай не малейших. Ландшафты не знают о ней.
Ну что ж. Ни малейших. Я здесь не за этим. Мне только проститься, и все.
Прощай, горожанка. Считай машинально ступеньки от порта наверх,
домой или в гости неся, con amore, большую корзину маслин.
Прощай, побережье. Храни, con amore, присущий тебе аромат.
Нет войн. Нет ошибок. Вода не замерзнет. Везувий не заговорит.
Не то любопытно, что я в одночасье к такому приволью привык,
сто лет накануне прожив в катакомбах, на ощупь, вслепую почти.
Вопрос - отвыкать ли теперь, отправляясь обратно и слыша вослед:
Прощай, чужестранец! Ну да, чужестранец. Конечно. Конечно, прощай.
Не вмиг, но отвыкну. Замкнусь, онемею, везенье случайным сочту.
Вернусь в подземелье, дневник безучастный продолжу не с новой строки.
Но здесь... Но покуда лежит предо мною густая Тирренская синь, -
я к ней, con amore, тянусь, постигая внезапно, что значит душа.......
Михаил Щербаков
blagoroden_don
24.08.2010, 13:09
К ветвям уязвимость подносишь,
просишь забрать, но сперва
о плотности тканной попросишь –
пусть не редеет листва.
Защитным покровом одарит
кто, возвышаясь во мрак,
коль по восприятию шарит
резкий пейзажный сквозняк?
Внезапно – в прошедшее ныне –
чувство размером с окно,
впустившее виды сквозные,
шелестом унесено:
ознобом искомые бреши
больше не принадлежат
тебе, где заплатой забрезжил
сотканный вечером сад.
Их было четверо в этот месяц,
но лишь один был тот, кого я любила.
Первый совсем для меня разорился,
посылал каждый час новые подарки
и, продавши последнюю мельницу, чтоб купить мне запястья,
которые звякали, когда я плясала, - закололся,
но он не был тот, кого я любила.
Второй написал в мою честь тридцать элегий,
известных даже до Рима, где говорилось,
что мои щеки - как утренние зори,
а косы - как полог ночи,
но он не был тот, кого я любила.
Третий, ах, третий был так прекрасен,
что родная сестра его удушилась косою
из страха в него влюбиться;
он стоял день ночь у моего порога,
умоляя, чтоб я сказала: "приди", но я молчала,
потому что он не был тот, кого я любила.
Ты же не был богат, не говорил про зори и ночи,
не был красив,
и когда на празднике Адониса я бросила тебе гвоздику,
посмотрел равнодушно своими светлыми глазами,
но ты был тот, кого я любила.
Михаил Кузьмин
Я с тобой не стану пить вино,
Оттого, что ты мальчишка озорной.
Знаю я - у вас заведено
С кем попало целоваться под луной.
А у нас - тишь да гладь,
Божья благодать.
А у нас - светлых глаз
Нет приказу подымать.
Анна Ахматова
1913
Вера Полозкова
И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.
То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.
Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо
С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.
И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.
Ольга Родионова
Я - тряпичная кукла, на мне незаметны следы
Синяков от падений.
Не боятся глаза ничего - разве только воды -
Ибо смоется краска.
Я ответа не жду, не пугаюсь обиды, беды,
Не сгибаю коленей,
Мой наряд старомоден, но вечна - модистки труды -
Кружевная подвязка.
Я живу очень долго, мой мастер скончался давно,
Кружева обветшали,
Я похожа на женщин эпохи немого кино
И веселых клаксонов.
Эти дамы вокруг хороши, только им не дано
Томно кутаться в шали.
Их мужья неплохи, но не пьют дорогое вино
И не носят кальсонов.
Я- красивая вещь, и, когда все однажды умрут -
Я останусь на полке
И достанусь музею. Меня, торопясь, заберут,
И в запасниках сразу
Эти ваши модистки начнут кропотливейший труд,
Навостривши иголки,
Станут нежно латать кружева, и вот это сотрут,
Незаметное глазу...
Мне глаза подрисует художник, похожий... Смотри -
Не глаза, а фиалки!..
...Но внезано порвется, зашитая ветхим стежком,
Грудь из белого шелка.
И атласное сердце тихонько качнется внутри,
Точно маятник жалкий,
И сверкнет в глубине одиноким алмазным глазком
Золотая иголка.
Ольга Родионова
Если хочешь знать, я давно не видела снов,
Не гоняла сов, не ловила в лесу лисят...
Потеряла голос, истратив на горький зов -
Сколько лет прошло - двести? Тысяча? Пятьдесят?..
Я давно не растила роз, не роняла слез,
Не глядела вечности в каменные глаза.
И меня не трогал извечный мужской вопрос:
Для чего живу? - да чтоб ты мне в ответ сказал:
Я люблю вас... - нет, я, конечно, вру.
Я не жду ответа, словами - не приласкать...
Ну же, Кай! Давай продолжать игру!
Я иду искать.
Когда мы вдвоем
Я не помню, не помню, не помню о том, на каком
мы находимся свете.
Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице,
Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице.
Мы редко поем.
Мы редко поем, но когда мы поем, подымается ветер
И дразнит крылом. Я уже на крыльце.
Хоть смерть меня смерь,
Да хоть держись меня жизнь,
Я позвал сюда Гром — вышли смута, апрель и гроза.
Ты только поверь,
Если нам тяжело — не могло быть иначе,
Тогда почему, почему кто-то плачет?
Оставь воду цветам. Возьми мои глаза.
Поверь — и поймешь,
Как мне трудно раздеться,
Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться.
Поверь — и поймешь,
То, что я никогда,
Никогда уже не смогу наглядеться туда,
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.
Пойми — ты простишь
Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума,
Побегу по бумаге я.
Этот путь длиною в строку, да строка коротка.
Строка коротка.
Ты же любишь сама,
Когда губы огнем лижет магия,
Когда губы огнем лижет магия языка.
Прости — и возьмешь,
И возьмешь на ладонь мой огонь
И все то, в чем я странно замешан.
Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
Вольно кобелю.
Да рубил бы я сук,
Я рубил бы всех сук, на которых повешен.
Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.
Я проклят собой.
Осиновым клином — в живое. Живое, живое восстало в груди,
Все в царапинах да в бубенцах.
Имеющий душу — да дышит. Гори — не губи.
Сожженной губой я шепчу,
Что, мол, я сгоряча, я в сердцах,
А в сердцах — я да весь в сердцах,
И каждое бьется об лед, но поет — так любое бери и люби.
Бери и люби.
Не держись, моя жизнь,
Смертью после измеришь.
И я пропаду ни за грош
Потому, что и мне ближе к телу сума.
Так проще знать честь.
И мне пора,
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь.
Увидимся утром. Тогда ты поймешь все сама.
Александр Башлачев
Молодая пешеход
24.08.2010, 15:44
Я родился со стертой памятью,
Моя родина где-то вдали.
Я помню, как учился ходить,
Чтобы не слишком касаться земли.
И я ушел в пустыню,
Где каждый камень помнит твой след.
Но я не мог бы упустить тебя, как не мог бы не увидеть рассвет!
Я не могу оторвать глаз от тебя...
Гребенщиков Борис Борисович (о, круто, пунтосвитчер знает эту фамилию!)
Капитан Воронин
Когда отряд вошел в город
Было время людской доброты
Население ушло в отпуск
На площади томились цветы
Все было неестественно мирно
Как в кино, когда ждет западня
Часы на башне давно били полдень какого-то прошедшего дня
Капитан Воронин жевал травинку
И задумчиво смотрел вокруг
Он знал, что все видят отраженье в стекле
И все слышат неестественный звук
Люди верили ему, как отцу
Они знали, кто все должен решить
Он был известен как тот, кто никогда не спешил
Когда некуда больше спешить
Я помню, кто вызвался идти первым
Я скажу вам их имена
Матрос Егор Трубников
И индеец Острие Бревна
Третий был без имени,
Но со стажем в полторы тыщи лет
И прищурившись, как Клинт Иствуд
Капитан Воронин смотрел им вслед
Ждать пришлось недолго
Не дольше, чем зимой ждать весны
Плохие новости скачут, как мухи,
А хорошие и так ясны
И когда показалось облако пыли
Там, где расступались дома
Дед Василий сказал, до конца охренев
"Наконец-то мы сошли с ума"
Приехавший соскочил с коня,
Пошатнулся и упал назад
Его подвели к капитану и вдруг
Стало ясно, что Воронин был рад
И приехавший сказал: "О том, что я видел,
Я мог бы говорить целый год,
Суть в том, что никто кроме нас
Не знал, где здесь выход,
И даже мы не знали, где вход"
На каждого, кто пляшет русалочьи пляски
Есть тот кто идет по воде
Но каждый человек, он - дерево
Он отсюда, и больше нигде
А если дерево растет, то оно растет вверх
И никто не волен это менять
Луна и солнце не враждуют на небе
И теперь я могу их понять
Наверное, только птицы в небе
И рыбы в море знают кто прав
Но мы знаем, что о главном не пишут в газетах
И о главном молчит телеграф
И может быть тот город назывался Мольпасо
А может быть Матренин Посад
Но из тех, кто попадал туда,
Еще никто не возвращался назад
Так что нет причин плакать,
Нет повода для грустных дум
Теперь нас может спасти только сердце,
Потому что нас уже не спас ум
А сердцу нужны небо и корни
Оно не может жить в пустоте
Как сказал один мальчик,
Случайно бывший при этом:
"Отныне все мы будем не те"
Борис Гребенщиков
O3CbsB8_168
Выстрелы
Каждый день ты просыпаешься с мыслью:
"А не последний ли это день?"
Ты чувствуешь себя, как будто у тебя
На спине татуировка - мишень.
И ты задаешь себе старый вопрос:
"Ну и как будем дальше жить?"
И ты сам себе отвечаешь:
"Все это глупости, их нужно забыть."
Каждый день это - меткий выстрел
Это выстрел в спину, это выстрел в упор
За все эти годы можно было привыкнуть,
Но ты не привык до сих пор.
Каждый день это - меткий выстрел
И выверен прицел и створ.
Знакомцы приносят к тебе вино,
Им лестно с тобой пить.
И ты думаешь, что все они - хорошие люди,
Ведь иначе и не может быть.
И они приходят, и они уходят,
Их прощания безмерно пылки.
Но в конечном итоге тебе остаются
Лишь грязная посуда и пустые бутылки.
И потом они говорят о тебе:
"Он - мой лучший друг, я с ним пил!"
А ты не помнишь имена этих "лучших друзей"
Они ушли, и ты их забыл.
Они стреляют в тебя, и стреляют метко
Стреляют из-за угла, стреляют в упор.
За все эти годы можно было привыкнуть,
Но ты не привык до сих пор.
Каждый день - это меткий выстрел
И выверен прицела створ.
Помнишь ли ты, как вы с ней
Танцевали в последний раз ?
Ты знал, что этот раз - последний и ты
Не мог оторвать от нее своих глаз.
И группа играла громко,
И в зале был притушен свет.
Ты пытался объяснить ей что-то,
Но она лишь улыбалась в ответ.
Вы ушли, когда вечер подходил к концу
И ты помнишь, как сейчас:
Ты сказал ей: "Отдай мне свою любовь"
Она ответила тебе: "Бог подаст"
И это был самый меткий выстрел,
Выстрел в лицо, выстрел в упор.
Это было давно, прошло столько лет,
Но боль не прошла до сих пор.
Каждый день - это меткий выстрел
И выверен прицела створ.
Вчера вечером на улице ты встретил ее;
Еще не взошла луна,
И в темноте ты не видел ее лица,
Но ты же знал, что это была она.
Она танцевала на пустой мостовой,
И, оглянувшись и увидев, что вокруг нет людей,
Она остановилась и, обняв,
Поцеловала того, кто был рядом с ней.
Она стреляла, не целясь, но метко.
Это был выстрел в сердце, выстрел в упор.
Тебе было больно и как-то неловко,
И ты чувствовал себя, словно вор.
Каждый день - это меткий выстрел
И выверен прицела створ.
Ты боишься выходить из дома,
Ты начал боятся людей.
Ты боишься знакомых и незнакомых,
Учреждений и очередей.
В тебя стреляют - значит не просто так.
В тебя стреляют - значит ты заслужил.
Наверное, ты слишком опасен, мой друг,
Не слишком ли долго ты жил ?
Они стреляют стоя, лежа, с колена,
Из-за угла, но всегда в упор.
Сколько раз ты уже умирал,
Так почему же ты жив до сих пор?
Каждый день - это меткий выстрел
И выверен прицела створ.
Но каждый раз приходит ночь
И когда ты ложишься спать,
Ты задаешь себе старый вопрос:
"Ну а будет ли завтра новый день опять?"
Майк Науменко
Молодая пешеход
24.08.2010, 16:23
Но, всe-таки! Я прав или не прав?..
Гладков,
"Гусарская баллада"
А потом я замечу в глазах твоих стылость...
Отвернешься, небрежно стряхнув мои руки,
Молча глядя в окно и зевая от скуки,
Сигарету подашь, как последнюю милость.
Будут встречи короче - однажды увижу
На руках у тебя эту девочку в белом...
Будет черное густо зачеркнуто мелом,
И холодное небо опустится ниже.
Я шагну в никуда без котомок и сумок,
Лишь достану из шкафа забытое платье,
И одену...И все растеряв и растратив,
Без билета уеду в полуночный сумрак,
А под утро осыплюсь безжизненной пылью,
Промелькнув к горизонту кометой Галлея,
Не считая монет, ни о чем не жалея...
Я за встречу с тобой отдала свои крылья.
© Copyright: Серебрянная Пуля
Бьётся, как в клетке,неистово, яростно -
выхода нет,
гнев, овладевший душою безрадостной,
чёрный ответ.
И, разбросав сновидения искорки,
штормом ревёт.
Сердце надорвано -выплеснуть, выстрадать...
Нет, не споёт.
Кто приласкает твоё одиночество,
верный мой друг?
Я обниму и остаться так хочется,
но не могу...
Ты не стыдись своих слёз человечности -
плачем любя...
Я помолюсь о Любви бесконечности
лишь для тебя.
Составляя опись ненужных вещей, не медли.
Всё равно кто-нибудь да достанет тебя из петли,
сколько Бога ни зли, - снизойдёт, простит, пожалеет
и избавит тебя от любви и всего, что с нею.
А потом зачерствеет наружная корка сердца,
и уже никому не войти в него, не рассесться -
по Преверу - с утра кофеёк au lait попивая...
Почему? Потому что слово не убивает.
Убивает другое: бесплодность любых усилий.
Вот трава - проросла, а к осени - покосили.
Вот любовь - проросла, а напрасно, что в фас, что в профиль...
Вот такие дела, мон амур. Допивай свой кофе.
Потому что мы оба далёки от совершенства.
Потому что ценю красоту бытового жеста.
Центробежная сила выносит куда угодно.
Видит Бог: я давно не едала такой свободы.
Ася Анистратенко
Если поезд ушел, надо как-нибудь жить на вокзале:
в туалете, в буфете, под фикусом пыльным, у касс,
ибо нам небеса это место и век навязали,
как вовек полагалось верхам: не спросивши у нас.
Надо ставить заплатки на платья и ставить палатки,
разводить не руками, а кур, хризантемы, костры,
и Писанье читать, и держать свою душу в порядке,
и уехать хотеть за троих, то есть как три сестры.
И кругами ходить, как в тюрьме, по сквозному перрону, -
и понять, и проклясть, и смириться, и все расхотеть,
и без зависти белой смотреть на дуреху ворону,
что могла б и в Верону на собственных двух улететь.
И на этом участке планеты дожить до рассвета,
и найти себе место под крышей и солнцем в виду
раскуроченных урн, и дожить до весны и до лета,
и в тетрадку писать, и не тронуться в этом аду.
И стоять на своем, и пустить в это месиво корни,
и врасти, а потом зацвести и налиться плодом,
ибо поезд ушел в небеса и свистки его горни,
но остался вокзал, на котором написано: "Дом".
Инна Кабыш
Молодая пешеход
24.08.2010, 16:42
Я дам тебе всё, чего ты боишься,
Ты не сможешь больше врать себе,
Я разрушу твой мир слишком ярким огнем -
Ты этого хочешь — ты это получишь:
Я твой — кайф..
Арефьева Ольга :)
В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,
На кручах таких, на какие никто не проник,
Жило-поживало весёлое горное эхо,
Оно отзывалось на крик - человеческий крик.
Когда одиночество комом подкатит под горло
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет -
Крик этот о помощи эхо подхватит проворно,
Усилит - и бережно в руки своих донесёт.
Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп,
Пришли умертвить, обеззвучить живое ущелье -
И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха,
И эхо топтали, но звука никто не слыхал.
К утру расстреляли притихшее горное эхо -
И брызнули слезы, как камни, из раненых скал...
Владимир Высоцкий
Молодая пешеход
24.08.2010, 17:21
Ты будешь в платье из красных буден
Кружить смещенный ногами пол,
Но ты не знаешь, кто эти люди,
К которым ты, наконец, пришел!
Ольга Арефьева
Искалеченная душа
Рвется, рвется на волю душа,
Бренность жизни пытаясь покинуть,
И от боли уже чуть дыша,
Путы тела старается скинуть.
Ей в мирской суете места нет,
Уповает на всепрощение,
Только ей виден призрачный свет,
Где духовное ждет воплощение.
На исходе любовь и тепло,
Искалеченна страхом, гордыней,
Только ей уже всё равно,
Лишь бы стала свободной отныне.
Ей уже всё одно - рай иль ад,
Лишь бы воля, ведь хуже не будет,
Всё равно - кто и в чём виноват,
Жизнь земную она позабудет.
Рвется, рвется в небесную высь,
Там её и поймут и излечат!
Сколько душ над землей вознеслись...
А внизу их всё также калечат. Наталья Крупенич
Меня долюбят за тебя,
Вернут утраченный покой
И я,о прошлом не скорбя,
Воскресну в образе другой...
Не той,которая ждала,
Ловила жадно голос твой,
И ночи тёмные без сна
Мечтала о любви земной.
Я не вернусь в наивный мир
Своих восторженных стихов,
Закончен бал,окончен пир,
А дальше-музыка без слов!
Меня долюбят за тебя,
Одарят нежностью с лихвой
И я исчезну навсегда,
Воскреснув в образе другой... Светлана Доровских
Кто Вам сказал, что Крест и Полумесяц
Не могут слиться вместе на века?
Кто Вам позволил свой ярлык повесить
Сказать – «Любовь их будет очень коротка»?
Кто Вам позволил оборвать так скоро
Те нити, что связать их так смогли?
Зачем ведёте эти разговоры,
Коль розы чувств ещё не отцвели?
Любовь погибла? Нет, не в этом дело.
Она живёт, её так не убьёшь.
И лишь она стирает все пределы,
А остальное, только мрак и лож.
Вас разлучили? Быть того не может,
Чтобы влюблённых разлучить кто смог.
Для них всех чувств Религия дороже,
Пускай простят за то Аллах и Бог.
Теперь вы врозь, как то могло случиться,
Хотя Любовь пылает как костёр.
Младенец, что от той любви родиться
Пусть будет сердцу чёрствому укор.
Дмитрий Ахременко, 2010
Вишнёвое варенье
Теперь на пристани толпа и гомонит, и рукоплещет:
из дальних стран пришёл корабль, его весь город ожидал.
Горит восторгом каждый лик, и каждый взор восторгом блещет.
Гремит салют, вздыхает трап, матросы сходят на причал.
Сиянье славы их слепит, их будоражит звон регалий,
у них давно уже готов ошеломляющий рассказ -
как не щадили живота, и свято честь оберегали,
и всё прошли, и превзошли, и осознали лучше нас.
Ты знаешь, я не утерплю, я побегу полюбоваться,
я ненадолго пропаду, я попаду на торжество.
Ну сколько можно день и ночь с тобою рядом оставаться
и любоваться день и ночь тобой - и больше ничего!
Ведь мы от моря в двух шагах, и шум толпы так ясно слышен.
Я различаю рокот вод, я внемлю пушечной пальбе.
А ты смеёшься надо мной, ты ешь варение из вишен
и мне не веришь ни на грош, и я не верю сам себе.
Вот так идёт за годом год, вокруг царит столпотворенье,
и век за веком растворён в водовороте суеты.
А ты ужасно занята, ты ешь вишнёвое варенье,
и на земле его никто не ест красивее, чем ты.
Изгиб божественной руки всегда один и вечно новый,
и в ложке ягодка блестит, недонесённая до рта...
Не кровь, не слёзы, не вино - всего лишь только сок вишнёвый.
Но не уйти мне от тебя и никуда, и никогда.
Михаил Щербаков
Невестам мудрецов
Над ними древность простирает длани,
Им светит рок сияньем вещих глаз,
Их каждый миг - мучительный экстаз.
Вы перед ними - щепки в океане!
Для них любовь - минутный луч в тумане,
Единый свет немеркнущий - для вас.
Вы лишь в любви таинственно-богаты,
В ней все: пожар и голубые льды,
Последний луч и первый луч звезды,
Все ручейки, все травы, все закаты!..
- Над ними лик склоняется Гекаты,
Им лунной Греции цветут сады...
Они покой находят в Гераклите,
Орфея тень им зажигает взор...
А что у вас? Один венчальный флер!
Вяжите крепче золотые нити
И каждый миг молитвенно стелите
Свою любовь, как маленький ковер.
Я - ЖЕНЩИНА
Я - Женщина, с которой тяжело, но без которой во сто крат сложнее...
Таящая в себе добро и зло в роду которой кошки, львы и змеи...
Я - женщина, умеющая ждать и ненавидящая люто ожиданье...
Дающая тебе мужскую стать... Награда я. И я же - наказанье...
Я - Женщина.Похожих в мире нет, я- женщина, с которой лестно рядом...
Я - Женщина,хранящая секрет, как покорять мужчину с полувзгляда...
Умеющая строить и ломать, смеяться искренне, и лживо слезы прятать...
Которую порою не понять, но постигать которую приятно...
Я - Женщина.Резва, мудра, хитра... Живущая по собственным законам...
Готовящая зелья у костра с невинным взглядом едких глаз зеленых...
Коснись меня - И рук не оторвешь... Я - Женщина с атласно-гладкой кожей...
Вонзающая в сердце Острый нож... Ты без него отныне жить не сможешь...
Я - Женщина,которой для Тебя не жаль сжигать мосты и рушить стены...
Я - Женщина,которая, любя, ТЕБЯ Предпочитает Всей Вселенной...
Я - женщина, идущая к тебе... И не собьют с пути жара и вьюги...
Я - ЖЕНЩИНА...Смеюсь в лицо Судьбе... И не боюсь ее...Ведь с нею мы - Подруги...
Татьяна Геката
Сентябрь говорил со мной на ты,
Мы были словно два старинных друга,
Приятели любительского клуба,
Сбежавшие от суетной толпы.
Мы весело бродили по дворам,
Невинно рассуждая о погоде,
О климате, который нынче в моде,
О нашей принадлежности к ветрам.
Он руку предлагал мне, зонт и трость,
Когда сгущались тучи грозовые
Над городом, как будто бы впервые
Являлся из страны небесной гость,
И бережно стелил у ног ковер.
Какой-нибудь прохожий улыбался
И вслед за нами тенью увивался,
Улыбку пряча, как умелый вор.
А мы, столь увлеченные игрой,
Блаженствуя, вели свои беседы.
За вторниками шли беспечно среды,
Субботы возвращали нас домой,
Меня – в такой привычный и родной,
Уют, очеловеченный руками,
Его – в далекий край за облаками.
Мы грезили о встрече под луной.
А время увеличивало шаг,
И осени грозило завершеньем.
Каким вооружиться утешеньем?
Какой изобрести волшебный знак?..
Каким же мне уменьем обладать –
Бесхитростно замедлить бег старенья.
Увы, часы идут без промедленья –
Такая вот земная благодать!
Такие вот вселенские дела.
Аллеи пожелтели от разлуки.
И трость, и зонт, и счастьем пахнут руки,
И осень октябрем меня спасла…
© Copyright: Пульсирующий Рыжий Голливуд.
ПАНУРГОВА МУЗА
Обезьяний стильный профиль,
Щелевидные глаза,
Губы - клецки, нос - картофель:
Ни девица, ни коза.
Волоса — как хвост селедки,
Бюста нет - сковорода,
И растет на подбородке —
Гнусно молвить — борода.
Жесты резки, ноги длинны,
Руки выгнуты назад,
Голос тоньше паутины
И клыков подгнивших ряд.
Ах ты, душечка! Смеется,—
Отворила ворота...
Сногсшибательно несется
Кислый запах изо рта.
Щелки глаз пропали в коже,
Брови лысые дугой.
Для чего, великий боже,
Выводить ее нагой?!
Саша Черный
Имитация
Она сидела за столиком у окна,
И он, как бы случайно, смотрел туда.
Она была ничего, она была одна,
В ее глазах как бы читалось Да.
Время суток позволяло сыграть в игру,
Время года велело стрелять в упор.
И он, как бы случайно, подсел к столу,
И, как бы небрежно, повел разговор.
Имитация.
Он больше любит коньяк, она - сухое вино,
Подали двести сухого и сто коньяку.
Они оба любят группу Кино
И не любят Яблоки на снегу.
Он свободен до часу - немалый срок,
И она до двенадцати - хоть куда,
Он предложил зайти к приятелю на огонек,
Она, как бы подумав, сказала Да.
Имитация.
Его приятель на кухне как бы читал,
Пока они занимали его кровать.
Все случилось быстрее, чем он ожидал,
И несколько хуже, чем она могла ждать.
Через двадцать минут они вышли вон,
Три рубля на такси - небольшая беда,
Она сказала: Звони, он записал телефон
По которому не позвонит никогда.
Имитация.
И он сбежал в метро, бросив ей пока,
Он был просто рад, что остался один,
А за ним, догорая, тлела Москва
Головешками окон, углями витрин.
Время выключить свет, стиснуть зубы и спать,
Чтоб хотя бы лет пять не очнутся от сна,
Ее дома как бы ждала ее мать,
Его дома как бы ждала жена.
Имитация.
Андрей Макаревич
u0c1E2T4Uqw
Нарисую картину,
Красками природы
Разделю на половину,
Временами года.
Выброшу на холст,
В первой половине
Свет далеких звезд,
Что дарил мне милый.
Этот мир твой
Обведу я нежно,
Только ты с другой
Кончилась надежда.
А вторую просто
Рисовать не буду,
Там есть тихий остров,
Где тебя забуду..........Лена Гершман
Молодая пешеход
24.08.2010, 18:02
В схеме сбой. Верховный Электрик, то есть,
Постоянно шлет мне большой привет:
Каждый раз, когда ты садишься в поезд,
У меня внутри вырубают свет.
Полозкова Вера :)
нее опять, а снова )
че-то я там субмурное кому-то написала в репутацию, да?))) оно случайно нажалось )))) я умею формулировать изящнее, а так я даже не знаю, чего отправила-то ))))
Молодая пешеход
24.08.2010, 18:04
:)
Уходи давай, пропадай по своим делам,
И ходи в старых майках - правда, больших рок-звездах
Не смотри, как меня тут складывает пополам
И из каждой треклятой поры уходит воздух.
Полозкова Вера :)
Одену душу в прозрачное стекло,
Так прикасаясь,любой зайдет в нее,
Но только, не каждому дано понять
Насколько быстро,его можно сломать.
А если все же суждено разбиться
Я соберу мозаикой осколки,
Как трудно будет исцелиться,
Пронзают душу острые иголки....Лена Гершман
Молодая пешеход
24.08.2010, 18:08
...и при слове "грядущее" из русского языка
выбегают черные мыши и всей оравой
отгрызают от лакомого куска
памяти, что твой сыр дырявой.
После стольких лет уже безразлично, что
или кто стоит у окна за шторой,
и в мозгу раздается не земное "до",
но ее шуршание. Жизнь, которой,
как дареной вещи, не смотрят в пасть,
обнажает зубы при каждой встрече.
От всего человека вам остается часть
речи. Часть речи вообще. Часть речи.
Бродский :)
Медленный блюз, звуков порванных смог,
Томных движений дурман…
Ночь уходила у нас из-под ног,
Слов растворяя туман…
И нарушая законы Земли -
В воздухе под потолком -
Мы танцевали свой медленный блюз,
Обнявшись... и босиком...
Музыка, музыка!.. Хватит ли снов?..
Нежных мелодий разбитого сердца?
Наши тела прикасаются вновь,
Чтобы однажды согреться…
Алекс Кантер, 2008
Краденые яблоки
Кренились от шторма заборы,
И крались мы в тенях озяблых
Счастливые, будто-бы воры,
С рубахами полными яблок.
Тяжёлые яблоки были,
И есть было страшно- престрашно,
Но мы друг друга любили,
И это было прекрасно.
И нас, как сообщница, пряча
От мира, где грязные волны,
Шептала монахиня дача:
«Не бойтесь любить: вы не воры…»
Был дачи хозяин гуманный,-
Футбольный на пенсии витязь,
И фото, мерцая туманно,
Шептали: «Не бойтесь…прорвитесь»…
И мы прорывались к воротам
В любовь, как в штрафную площадку
Делали финт с поворотом
И яблоками - в девятку.
И крошечно - снились нам будто,-
Игрушками – игрунами
Качались футбольные бутсы
На ниточке тонкой над нами.
«Играйте, - шептали как гномы,
Играйте и не понарошке»
И били по шару земному,
Такому же, в сущности, крошке.
И мы играли и били
Игра была, может, напрасна,
Но мы друг друга любили
И это было прекрасно.
А море лютея от рыка
Предупреждало о чём-то,
Но, как золотая рыбка
Плескалась на лбу твоя чёлка.
И было не боязно думать,
Что в мире штормами размытом,
За жадность мою и за дурость
Останусь с разбитым корытом.
Пусть буду я сплетнями загнан,
Я знаю: любовь не для слабых,
И запах любви – это запах
Не купленных – краденных яблок.
Что крик сторожей иступлённых,
Когда я, под брызгами моря,
Лежал головой на солёных
Двух яблоках, краденных мною.
Евгений Евтушенко
Я выдумал тебя...
Среди холодных стен...
Мне так нужна была твоя свобода,
Тепло прикосновений наших тел,
Полёты наяву под небосводом...
И в этой выдумке
Почти не стало слов...
Так мало красок, только полутени...
Плыл разговор, обрывки чьих-то снов,
И билась музыка в истерике последней...
Я выдумал тебя...
Ты рисовала дождь.
По звонкому стеклу стучали капли...
Ночь покидала нас, оставив только дрожь,
А на листе опять расплылись краски... Алекс Кантер, 2008
Быстро молодость проходит, дни счастливые крадет.
Что назначено судьбою - обязательно случится:
то ли самое прекрасное в окошко постучится,
то ли самое напрасное в объятья упадет.
Так не делайте ж запасов из любви и доброты
и про черный день грядущий не копите милосердье:
пропадет ни за понюшку ваше горькое усердье,
лягут ранние морщины от напрасной суеты.
Жаль, что молодость мелькнула, жаль, что старость коротка.
Все теперь как на ладони: лоб в поту, душа в ушибах...
Но зато уже не будет ни загадок, ни ошибок -
только ровная дорога до последнего звонка.
Булат Окуджава
Вот и встретились вновь!
И глаза мне о многом сказали!
Вот и свиделись мы
У лукавой судьбы на балу...
А была ли любовь?
Иль мы просто в той страсти сгорали,
Превращаясь с тобой
Безвозвратно в немую золу?!
Вот и все в этот раз!
Наши чувства давно обгорели,
И желания нет
У меня ворошить угольки!
Больше ты не сомнешь
Моей, в гроздьях сирени, постели!..
Не тебе рассыпать
Там отныне от роз лепестки!
Ольга Лабага
Зачем испытывать судьбу?
Она сама нас испытает!
Тебя я больше не зову,
О наших встречах не мечтаю!
Теперь я верю лишь в себя!
Чужое счастье глупо мерять!
Безумие- страдать любя!
Стучаться гостем в твои двери!
Ведь их открыть ключом своим
Я вовсе не имела права!
Костер сгорел! Остался дым:
Итог тех чувств-душе отрава!..
...На помощь гордость позову,
У солнца одолжу улыбок!
И обниму полынь-траву,
Что защитит впредь от ошибок!
О. Лабага
Вот и вырос мой сын!..
Любоваться им можно часами!
Восхищенно девчонки,
Вздыхая, глядят ему в след!
Только нежность свою
Он несет каждый вечер не маме!
И на ужин теперь очень часто его уже нет!
Вот и вырос мой сын!
И не тянет уж к маме ручонки!
О здоровье спросить
Как-то времени не достает!
Он раскошные розы
Чужой незнакомой девчонке,
Бросив маме:"Пока!"
Ежедневно у сердца несет!
Вот и вырос мой сын!
Позвонить иногда забывает!
Не заметит с утра,
Как печальны у мамы глаза!
Я слезинку смахну и подумаю:
"Вот как бывает!"
Ну а вслед прошепчу:
"Берегите его Небеса! "
ОЛЬГА ЛАБАГА
Я знала-есть на свете боль,
Но чтобы адская такая!
Вновь искусала губы в кровь,
И раны в сердце зашиваю!
И душу штопаю свою,
Хоть там -заплата на заплате!
Зато навстречу январю
Пойду в красивом новом платье!
И усомниться впредь не дам,
Что счастье льется краем чаши.
Вновь кто-то скажет мне :"Мадам!
Глаза я где-то видел Ваши!"
Закрою душу на замок!
С ней разговаривать не стану!
Пусть это будет ей урок,
Пока страдать не перестану!
Зачем доверчивой была?
Спешила так спасать кого-то!
Теперь подбиты два крыла-
Вновь лишена она полета!...
Ольга Лабага
Время не режет - просто меняет рейтинг,
Вроде бы был ребенок - теперь божок,
Холодно, - плачет, - холодно мне, согрейте
Только ухватишь за руку - обожжет.
Слушай, до нас ему, в общем-то, мало дела,
Так, проходя, морщинку смахнуть с чела,
Знаешь, я даже как-то помолодела,
Снова линяю в гости по вечерам.
То есть бежать, бежать - и всегда на старте,
Вроде бы так старалась, жила, росла,
Помнишь была такая - ни слов, ни стати,
Вот и теперь примерно такой расклад.
Даже неясно - девочка или мальчик,
А разобраться так и не довелось.
Помнишь, ходил дракончик, ночной кошмарчик,
Зыркал недобро, цепко из под волос.
Брызгалась лампа искорками в плафоне,
Ноги росли, плыла голова, а ты,
Жил у меня паролем на телефоне -
Те же четыре буквы - для простоты,
Слышишь - ее не трогать, она укусит,
Или засадит в горло свою любовь,
Время меня застало на третьем курсе,
Дав мне четыре года побыть любой.
То есть побыть собой. Ну, скажи на милость,
Дергалась, терпыхалась - и хоть бы хны.
Ты вот ну хоть на чуточку изменилась,
Кроме короткой стрижки в разводах хны?
Видимо, слишком мало тебя пороли,
Мало стучали в темечко мастерком.
Ходишь, запоминаешь, его паролем,
Мечешься, забываешь его стихом.
Время не лечит - просто меняет роли,
После спектакля - тот же виток судьбы.
Если ты набиваешь его паролем,
Значит, ты не сумеешь его забыть.
Что же, не веришь? Радуйся, смейся, спейся,
Мучайся, трепыхайся, на том стоим.
Только ты снова щелкаешь по бэкспэйсу,
Только он снова снится тебе своим.
Аля Кудряшева
Ольга Царева
***
Я часто думать стала,
Что значит жизнь моя.
Неужто та, что в зеркале
На самом деле я?
Вопросы задаю я,
А зеркало молчит
Только душа ревнуя
Настойчиво кричит.
Нет, ты не там, послушай,
В себя ты посмотри.
Меня Господь послушницей
В темницу заточил.
На мне лежит заклятье
Извечны дни мои
Ты не смотри на платье
В глаза ты загляни.
Я там живу, ты что же,
Не видишь ничего?
Нет для тебя дороже
Обличья твоего?
Ты холишь и лелеешь
Одежды все года
И все же ты стареешь,
Я ж вечно молода.
Весны я дуновенье,
Я взмахи крыльев птиц,
Полет и обновленье,
Гостья твоих страниц.
Выходит я, лишь крепость,
Обитель ее дней,
Всевышних сил нелепость,
Плен для души моей.
***
01.2009
qwe72rty
24.08.2010, 18:48
От разбитых бокалов истерзана жизнь до истерик
Сколько можно скользить и опоры не чувствовать сколько
Выбрать меньших из зол быть ли золушкой верить не верить
Собирать ли обратно и тратить ли клей на осколки
Притворяться любимой до пятнышка кончика ногтя
Станиславский увидев от смеха наверно бы помер
Если в каждом из глаз ложь на донышке ложечкой дегтя
То зачем этот пламень и мед и гостиничный номер
Изменять изменяться до боли бояться измены
Отложить на вчера то что было возможно сегодня
Оставаться на месте бежать не решаться мгновенно
Сжечь мосты и паромы сломать переправы и сходни
Нападать защищая построить песочную башню
Запереться заплакать забыть побывать несмеяной
Отказаться казнить согласиться помиловать страшно
Рассказать хоть кому-то что быть единицей так странно
К ссоре соль просыпать просыпаться не там и не к месту
Не молоть чепуху из пакетика пить капуччино
Торопиться успеть опоздать и понять наконец-то
Что разбитый бокал был уже далеко не причиной
http://img.pixs.ru/storage/9/6/3/vvvvvJPG_4617425_914963.jpg (http://pixs.ru/?r=914963)
Мария Дубиковская
Не надо, ничего не надо.
Нет повода – и речь не та.
Торгуют в парке сладкой ватой
и мёртвым соловьём с куста.
Скрипят зелёные ворота,
скрипят качели, воздух бел,
и тополь – дерево-аорта
с дуплом – стоит, оцепенел.
Черёмуха пылает в мае.
Неделя жара, потных рук.
Я ничего не понимаю.
Всё изменилось. Разом. Вдруг.
На узкую скамейку села.
Листву в слова перевела.
Задумалась и постарела.
Глаза закрыла – умерла.
Двадцать восьмое лето, мама.
Шагает пыльная строка.
Зачёркнутая панорама.
След самолёта. Облака.
Живу – немыслимо, тревожно.
День проедаю натощак.
Ты говорила, будет сложно,
а я не верила никак.
Ты говорила, будет лето…
Оно пришло на майский мёд.
Теперь я вижу столько света,
что хватит лет на сто вперёд.
© Copyright: Мария Маркова, 2010
Было белье в гусятах и поросятах – стали футболки с надписью «Fuck it all». Непонятно, что с тобой делать, ребенок восьмидесятых. В голове у тебя металл, а во рту ментол. Всех и дел, что выпить по грамотной маргарите, и под утро прийти домой и упасть без сил. И когда орут – ну какого черта, вы говорите – вот не дрогнув – «Никто рожать меня не просил».
А вот ты – фасуешь и пробиваешь слова на вынос; насыпаешь в пакет бесплатных своих неправд. И не то что не возвращаешь кредитов Богу – уходишь в минус. Наживаешь себе чудовищный овердрафт. Ты сама себе черный юмор – еще смешон, но уже позорен; все еще улыбаются, но брезгливо смыкают рты; ты все ждешь, что тебя отожмут из черных блестящих зерен. Вынут из черной, душной твоей руды. И тогда все поймут; тогда прекратятся муки; и тогда наконец-то будет совсем пора. И ты сядешь клепать все тех же – слона из мухи, много шума из всхлипа, кашу из топора.
А пока все хвалят тебя, и хлопают по плечу, и суют арахис в левую руку, в правую – ром со льдом. И ты слышишь тост за себя и думаешь – Крошка Цахес. Я измученный Крошка Цахес размером с дом.
Слышишь все, как сквозь долгий обморок, кому, спячку; какая-то кривь и кось, дурнота и гнусь. Шепчешь: пару таких недель, и я точно спячу. Еще пару недель – и я, наконец, свихнусь.
Кризис времени; кризис места; болезни роста. Сладко песенка пелась, пока за горлышко не взяла.
Из двух зол мне всегда достается просто
Абсолютная, окончательная зола.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
24.08.2010, 19:04
Цитирует Бодлера,
А я так не могу -
Надену свою шляпку,
В Бразилию уйду,
Сменяю на пальтишко
Гитару без струны,
И сразу все узнают
О том, как грустно мне.
Кондукторы заплачут,
Драгдилеры нальют,
А самый толстый дядя
Подарит мне зергут :)
О. Арефьева ::)
Жаль, такая милая, а туда же, где таких берут, их же нет в продаже; по большому счету, не люди даже, а научные образцы. Может только петь об Армагеддоне, о своем прекрасном царе Гвидоне, эти маленькие ладони, выступающие резцы.
Может только петь, отбывать повинность, так, как будто кто-то все ребра вынес, горлово и медленно, как тувинец, или горец, или казах.
У того, кто слушает больше суток, потихоньку сходит на нет рассудок, и глаза в полопавшихся сосудах, и края рукавов в слезах.
Моя скоба, сдоба, моя зазноба, мальчик, продирающий до озноба, я не докричусь до тебя до сноба, я же голос себе сорву. Я тут корчусь в запахе тьмы и прели, мой любимый мальчик рожден в апреле, он разулыбался, и все смотрели, как я падаю на траву.
Этот дробный смех, этот прищур блядский, он всегда затискан, всегда обласкан, так и тянет крепко вцепиться в лацкан и со зла прокусить губу. Он растравит, сам того не желая, как шальная женушка Менелая, я дурная, взорванная и злая, прямо вены кипят на лбу.
Низкий пояс джинсов, рубашки вырез, он мальчишка, он до конца не вырос, он внезапный, мощный, смертельный вирус, лихорадящая пыльца; он целует влажно, смеется южно, я шучу так плоско и так натужно, мне совсем, совсем ничего не нужно, кроме этого наглеца.
Как же тут не вешаться от тоски, ну, он же ведь не чувствует, как я стыну, как ищу у бара родную спину, он же здесь, у меня чутье; прикоснись к нему, и немеет кожа; но Господь, несбычи мои итожа, поджимает губы – и этот тоже. Тоже, девочка, не твое.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
24.08.2010, 19:41
Мы вроде и говорим с тобой, а дословно
Известно все, как эпиграф к пустой главе.
Полозкова :)
Совпали частотами, Оля, бешеный резонанс; запели вчера – так слышно на полквартала.
Похожи просто нюанс в нюанс, одно и то же на лбу у нас десница божия начертала.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
24.08.2010, 19:54
Я войду к тебе без стука
С миной безразличия.
Замечательная штука
Мания величия!
Полозкова :)
Мы оба с тобой не знаем правил игры, но внимательно наблюдаем и выжидаем.
Умеем чуть-чуть заступать за Матрицу, видеть со стороны, слышать то, чего не секут другие;
одиноки, сами себе странны – но проницаем дальше четвертой стены и немножко рубим в драматургии.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
24.08.2010, 20:04
Я ведь не рабской масти – будь начеку.
Я отвечаю требованиям и ГОСТам.
Полозкова :)
Мэри_Поппинс
24.08.2010, 20:06
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цвeточная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена
Истомой - сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Такъ много поглотило сна.
Немного красного вина,
Немного солнечного мая --
И потянулась, оживая,
Тончайших пальцев бeлизна...
Нет, придется все рассказать сначала, и число, и гербовая печать; видит Бог, я очень давно молчала, но теперь не могу молчать – этот мальчик в горле сидит как спица, раскаленная докрасна; либо вымереть, либо спиться, либо гребаная весна.
Первый начал, заговорил и замер, я еще Вас увижу здесь? И с тех пор я бледный безумный спамер, рифмоплетствующая взвесь, одержимый заяц, любой эпитет про лисицу и виноград – и теперь он да, меня часто видит и, по правде, уже не рад.
Нет, нигде мне так не бывает сладко, так спокойно, так горячо – я большой измученный кит-касатка, лбом упавший ему в плечо. Я большой и жадный осиный улей, и наверно, дни мои сочтены, так как в мире нет ничего сутулей и прекрасней его спины за высокой стойкой, ребром бокала, перед монитором белее льда. Лучше б я, конечно, не привыкала, но не денешься никуда.
Все, поставь на паузу, Мефистофель. Пусть вот так и будет в моем мирке. Этот старый джаз, ироничный профиль, сигарета в одной руке.
Нету касс, а то продала бы душу за такого юношу, до гроша. Но я грустный двоечник, пью и трушу, немила, несносна, нехороша. Сколько было жутких стихийных бедствий, вот таких, ехидных и молодых, ну а этот, ясно – щелбан небесный, просто божий удар поддых.
Милый друг, - улыбчивый, нетверёзый и чудесный, не в этом суть – о тебе никак не выходит прозой.
Так что, братец, не обессудь.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
24.08.2010, 20:16
Мой друг Топор, большой, как вол,
Красивый, словно змей,
Осуществляет произвол
В больной душе моей.
Его встречаю я в гостях,
Со мной киряет он.
Он трудится в "Ведомостях",
Левинский Родион.
Он смски ночью шлет
И в аське мне язвит.
Огромный, словно самолет,
И мощный, как Давид.
Он курит дурь, и оттого
Он мудрый, как Плутарх.
И девушка есть у него,
И папа олигарх.
Полозкова :)
Сегодня, часу в восьмом,
Стремглав по Большой Лубянке,
Как пуля, как снежный ком,
Куда-то промчались санки.
Уже прозвеневший смех...
Я так и застыла взглядом:
Волос рыжеватый мех,
И кто-то высокий — рядом!
Вы были уже с другой,
С ней путь открывали санный,
С желанной и дорогой, —
Сильнее, чем я — желанной.
— Oh, je n'en puis plus, j'etouffe*—
Вы крикнули во весь голос,
Размашисто запахнув
На ней меховую полость.
Мир — весел и вечер лих!
Из муфты летят покупки...
Так мчались Вы в снежный вихрь,
Взор к взору и шубка к шубке.
И был жесточайший бунт,
И снег осыпался бело.
Я около двух секунд —
Не более — вслед глядела.
И гладила длинный ворс
На шубке своей — без гнева.
Ваш маленький Кай замерз,
О Снежная Королева.
Марина Цветаева
*-жесточайший бунт
Молодая пешеход
24.08.2010, 20:24
А войти-то как? -- Выходом.
А речи-то как? -- Выкрутом.
А на што мне креститися?
Все Христы-то где ж? -- Вышедши.
На плет-паутиночку
Крестись без запиночки!
Смекай, мол, детинушка,
Своя здесь святынюшка.
Цветаева :)
Женщины в детстве
В детстве, я как сейчас еще помню,
Bысунешься, бывало, в окно,
В переулке, как в каменоломне,
Под деревьями в полдень темно.
Тротуар, мостовую, подвалы,
Церковь слева, ее купола
Тень двойных тополей покрывала
От начала стены до угла.
За калитку дорожки глухие
Уводили в запущенный сад,
И присутствие женской стихии
Облекало загадкой уклад.
Рядом к девочкам кучи знакомых
Заходили и толпы подруг,
И цветущие кисти черемух
Мыли листьями рамы фрамуг.
Или взрослые женщины в гневе,
Разбранившись без обиняков,
Вырастали в дверях, как деревья
По краям городских цветников.
Приходилось, насупившись букой,
Щебет женщин сносить словно бич,
Чтоб впоследствии страсть, как науку,
Обожанье, как подвиг, постичь.
Всем им, вскользь промелькнувшим где-либо
И пропавшим на том берегу,
Всем им, мимо прошедшим, спасибо,
Перед ними я всеми в долгу.
Борис Пастернак
Я хотел бы пройти сто дорог, а прошел пятьдесят.
Я хотел переплыть пять морей, переплыл лишь одно.
Я хотел отыскать берег тот, где задумчивый сад,
А вода не пускала и только тянула на дно.
Я хотел посадить сто деревьев в пустынном краю.
Я пришел в этот край, только ветер унес семена.
И из сотни дверей так хотел отыскать я свою,
И, как-будто, нашел, но за ней оказалась стена.
Так хотел я постичь зтот мир и, увы, не постиг,
Но не зря это горькое счастье мне богом дано.
Жить в стране недопетых стихов, недописанных книг,
Чтоб из тысяч несказанных слов Вам сказать хоть одно.
Андрей Макаревич
4hVMMtrh-i0&p=8FEA69FF97A46D06
Молодая пешеход
24.08.2010, 20:48
Боже, помилуй полярников с их бесконечным днем,
С их портретами партии, которые греют их дом;
С их оранжевой краской и планом на год вперед,
С их билетами в рай на корабль, идущий под лед.
Боже, помилуй полярников - тех, кто остался цел,
Когда охрана вдоль берега, скучая, глядит в прицел.
Никто не знает, зачем они здесь, и никто не помнит их лиц,
Но во имя их женщины варят сталь, и дети падают ниц.
Как им дремлется, Господи, когда ты даришь им сны?
С их предчувствием голода и страхом гражданской войны,
С их техническим спиртом и вопросами к небесам,
На которые ты отвечаешь им, не зная об этом сам.
Так помилуй, словно страждущих, чьи закрома полны,
Помилуй их, как влюбленных, боящихся света луны;
И когда ты помилуешь их и воздашь за любовь и честь,
Удвой им выдачу спирта, и оставь их, как они есть.
БорисБорисыч
Под невыплакавшейся ивой
я задумался на берегу:
как любимую сделать счастливой?
Может, этого я не могу?
Мало ей и детей, и достатка,
жалких вылазок в гости, в кино.
Сам я нужен ей — весь, без остатка,
а я весь — из остатков давно.
Под эпоху я плечи подставил,
так, что их обдирало сучьё,
а любимой плеча не оставил,
чтобы выплакалась в плечо.
Не цветы им даря, а морщины,
возложив на любимых весь быт,
воровски изменяют мужчины,
а любимые — лишь от обид.
Как любимую сделать счастливой?
С чем к ногам её приволокусь,
если жизнь преподнёс ей червивой,
даже только на первый надкус?
Что за радость — любимых так часто
обижать ни за что ни про что?
Как любимую сделать несчастной —
знают все. Как счастливой — никто.
Евгений Евтушенко
Молодая пешеход
24.08.2010, 20:52
Раз заходит к Вере в сквер
Юный Костя-пионер
И так молвит нежно: - Вер, -
Ей рукавчик теребя, -
Не грусти, убей себя.
Полозкова :)
беда никогда не приходит одна.
обычно она дерзей.
беда приносит с собой вина,
приводит с собой друзей,
берет гитару, глядит в глаза,
играет глумливый джаз,
и сердце вниз оседает, за
стеночку не держась.
да, зарекайся, не доверяй, -
но снизу, пар изо рта,
беда звонит - значит отворяй
железные ворота.
жди, что триумф над тобой трубя
после сраженья-двух,
беда загонит себя в тебя
и вышибет разом дух.
ты пропадать станешь черти где,
бутылки сметать с лотка,
и братья бросят тебя в беде -
настолько она сладка.
а коль придут вызволять - ты не
откроешь.
- спасайся!
- ой,
оставьте девку наедине
с ее молодой бедой.
когда минует она - опять
все раны затянут льды -
девица будет часы считать
до следующей беды.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
24.08.2010, 21:08
Мне с тобой во сто крат отчаяннее и чище;
Стиснешь руку – а под венец или под конвой, -
Разве важно? Граната служит приправой к пище –
Ты простой механизм себя ощущать живой.
Полозкова :)
Я набираюсь мужества
Я набираюсь мужества и выхожу на улицу,
ныряю в хмарь предзимнюю... застылая Москва...
Завьюжено, застужено, заиндевело лужицу,
заснеженная, жухлая, печальная листва ...
И псиной бесприютною является непрошено,
метелью запорошенна, тоскливая тоска.
И под ногами месиво, все в крошево искрошено,
и мысли нехорошие толкутся у виска.
Я набираюсь мужества, чтоб пережить распутицу.
заснеженное месиво... так хочется тепла...
Завьюжено, застужено, заиндевело лужицу,
ныряю в хмарь предзимнюю... зовут меня дела...
Елена Черская
Сквозь неба прореху ...
Сквозь неба прореху на город просыпались звезды,
по мечте на ладонь… по желанной, безумной мечте.
Поверю опять, отсчитаю летящие версты,
отмотаю назад... и шагну,
и возможно... вернусь на щите…
Я буду искать, собирая по капле надежду,
сохраняя огонь... путеводного дара небес.
На дальних дорогах встречаясь с ушедшими прежде,
по спирали подъем... совершу,
поднимаясь на свой Эверест.
Пусть с неба на город слетают осколки легенды,
по звезде на ладонь... путь указан... оставив свой дом,
поверю опять, убегающих лет киноленту
отмотаю назад... и шагну... и возможно вернусь со щитом...
Елена Черская
Тихо шлепает мокрый снег...
Тихо шлепает мокрый снег, засыпает печально осень,
Одевает в пушистый мех, вечно юные плечи сосен…
Еле слышно вошла зима, кружева разбросав каскадом,
Запорошенная тайга, околдована снегопадом…
Белый-белый ложится снег, укрывает шальную память.
Сны меняются на рассвет, и не ранят уже, не ранят.
Снегопада пришла пора, и тигрицей на мягких лапах
К нам подкралась зима, сама белоснежной волной объята…
Мягко падает мокрый снег, никакого не будет лиха…
Сны меняются на рассвет, в нашем мире светло и тихо.
Елена Черская
Письма
Всё, старик, хорош, пора завязывать,
Тот, кто хочет, может продолжать.
Глотки рвать, бороться и доказывать,
Ну и с Богом, я не хочу мешать.
Хватит нас уж завтраками потчевать,
Это всё пустое, как вода...
Я уже пять дней как занял очередь.
Что куда?
Ах милый мой, туда...
Сколько нас уже пристало к берегу
И летят без боли, налегке...
Письма из Израиля в Америку
На великом русском языке.
Разве лучше прыгнуть с подоконника,
Если есть возможность под рукой.
Мы не диссиденты, мы покойники,
Мы хотим найти себе покой.
Требовать ответа всё-равно с кого,
Раз уж нас отправили в утиль.
Ностальгия это фильм Тарковского
Между прочим, итальянский фильм.
Сколько нас уже пристало к берегу,
И летят без боли налегке...
Письма из Израиля в Америку
На великом русском языке.
Так зачем же нам на стену лезть
И гадать, а вдруг да повезёт,
Ой да ладно там, да какая там ненависть
Просто мы устали, вот и всё...
Сергей Миров
GWA5A9DXBT8
На Вас было черное закрытое платье.
Вы никогда не поднимали глаз.
Только на груди, может быть, над распятьем,
Вздыхал иногда и шевелился газ.
У Вас был голос серебристо-утомленный.
Ваша речь была таинственно проста.
Кто-то Сильный и Знающий, может быть, Влюбленный
В Свое Создание, замкнул Вам уста.
Кто был Он — не знаю — никогда не узнаю,
Но к Нему моя ревность, и страх мой к Нему,
Ревную к Божеству, Кому песни слагаю,
Но песни слагаю — я не знаю, Кому.
Александр Блок
15 мая 1903
Петербург
Молодая пешеход
24.08.2010, 21:39
Тьма на него таращилась угрюмо
Сквозь звезды изморози на стекле -
Примета нежилых, холодных комнат.
Кто там стоял снаружи - разглядеть
Мешала лампа возле глаз. Припомнить,
Что привело его сюда, в потемки
Скрипучей комнаты, - мешала старость.
Он долго думал, стоя среди бочек.
Потом, нарочно тяжело ступая,
Чтоб напугать подвал на всякий случай,
Он вышел на крыльцо - и напугал
Глухую полночь
Роберт Фрост
Уходит любимая,
будто бы воздух из легких,
навек растворяясь
в последних снежинках излетных,
в качанье ветвей
с почернелою провисью льдышек...
Обратно не вдышишь.
Обратно не вдышишь,
обратно не вдышишь,
Уходят друзья -
кореша,
однолетки,
как будто с площадки молодняка
нас кто-то разводит
в отдельные клетки
от некогда общего молока.
Напрасно скулю по друзьям,
как звереныш...
Друзей не воротишь!
Друзей не воротишь,
друзей не воротишь!
Уходит уверенность...
Помнится - клялся я страшной божбою
о стенку башку проломить...
Или стену - башкою.
Башка поцарапана, правда,
но, в общем, цела.
А что со стеною?
А что со стеною? -
Ухмыляется, сволочь стена, -
кто-то на ней равнодушно меняет рекламы,
портреты...
Уверенность, где ты?
Уверенность, где ты?
Уверенность, где ты?..
Я словно корабль,
на котором все гибелью пахнет,
и прыгают крысы осклизлые
в панике с палуб.
Эй, чайки! Не надо, не плачьте -
жалеть меня бросьте.
Меня покидают мои длинноногие гостьи.
Садятся они, как положено,
первыми в лодки...
Прощайте, красотки!
Прощайте, красотки!
Меня покидают мои краснощекие юнги, -
им хочется жить.
Справедливо, -
они еще юны.
Прощайте, мальчишки!
Гребите вперед.
Вы мужчины.
А я выключаю
бессмысленный рокот машины,
И только талант
капитаном небритым и пьяным
на мостике мрачно стоит...
Капитан - капитаном.
Но, грязные слезы размазав
по грубой обветренной коже,
он тоже, он тоже меня покидает,
он тоже...
Я всех вас прощаю,
одетый в предсмертную пену,
а вам завещаю пробить ту проклятую стену,
и вас призываю торчащею белой трубою -
к бою,
к бою,
к бою...
Евгений Евтушенко
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЕГИЯ
Она на пальчиках привстала
И подарила губы мне.
Я целовал ее устало
В сырой осенней тишине.
И слезы капали беззвучно
В сырой осенней тишине.
Гас скучный день — и было скучно,
Как все, что только не во сне.
Игорь Северянин
1909
Молодая пешеход
24.08.2010, 21:50
...Не изменишь плачем
Тот факт, что все мы ничего не значим,
Все постепенно отойдем во тьму,
Что страсть, надежда, слава и богатство
Уйдут гуськом в кладбищенское братство -
В компанию к таланту и уму.
Р. Фрост, пер. Н.Голя
Вы больны счастьем...
Бабочки крылышками в животе
машут...
Перехватывает дыханье...
Бабочки крылышками в животе
пляшут...
Мозговое порханье...
Я безумна во тьме страсти?...
Что Вы, деточка,
Вы в уме...
Вы больны счастьем....
Елена Черская
Я никогда не верил в миражи,
В грядущий рай не ладил чемодана,-
Учителей сожрало море лжи -
И выплюнуло возле Магадана.
И я не отличался от невежд,
А если отличался - очень мало,-
Занозы не оставил Будапешт,
А Прага сердце мне не разорвала.
А мы шумели в жизни и на сцене:
Мы путаники, мальчики пока,-
Но скоро нас заметят и оценят.
Эй! Против кто?
Намнем ему бока!
Но мы умели чувствовать опасность
Задолго до начала холодов,
С бесстыдством шлюхи приходила ясность -
И души запирала на засов.
И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы, поднять не смея глаз,-
Мы тоже дети страшных лет России,
Безвременье вливало водку в нас.
Владимир Высоцкий
Я смысл этой жизни вижу в том,
Чтоб не жалея ни души, ни тела,
Идти вперед, любить и делать дело,
Себя не оставляя на потом.
Движенья постигая красоту,
Окольного пути не выбирая,
Наметив самый край, пройти по краю,
Переступив заветную черту.
Не ждать конца, в часы уставив взгляд,
Тогда и на краю свободно дышишь.
И пули, что найдет тебя
Ты не услышишь,
А остальные мимо пролетят.
В полночной темноте увидеть свет,
И выйдти к свету, как выходят к цели.
Все виражи минуя на пределе
При этом веря, что предела нет.
Не презирать, не спорить, а простить
Всех тех, кто на тебя рукой махнули.
На каждого из нас у смерти есть по пуле,
Так стоит ли об этом говорить...
Не ждать конца, в часы уставив взгляд,
Тогда и на краю свободно дышишь.
И пули, что найдет тебя
Ты не услышишь,
А остальные мимо пролетят.
Андрей Макаревич
НОЧЬ
Идет без проволочек
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.
Он потонул в тумане,
Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.
Под ним ночные бары,
Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.
Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.
И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный путь.
В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.
В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты - вечности заложник
У времени в плену.
Борис Пастернак
1956
Молодая пешеход
24.08.2010, 22:23
Не пыльная работа -
За звездами охота,
А если точней - наблюденье
И запись об их паденье.
Положим, одна упала,
Но просто отметить - мало.
Я должен сказать, однако,
Какого она Зодиака.
Спешка будет напрасной -
Ведь новость выйдет ужасной
О невосполнимом уроне
В Кресте или в Короне.
Чтоб определить потерю,
Я звезды по списку проверю,
И надобно время на это -
Подчас вожусь до рассвета.
всё тот же Р.Фрост
На тротуаре сердце лежало,
на тротуаре, солнцем согретом.
Оно чуть дышало, оно чуть дрожало,
мягкое, грустное сердце поэта.
Его уронила нечаянно утром
женщина с добрым рассеянным взглядом,
когда доставала из сумочки пудру
или помаду, или помаду.
А ночью подвыпивший старый бродяга
о сердце споткнулся, до смерти разбился.
Собачники утром забрали беднягу -
смотри, этот парень неделю не брился.
И сердце забрали, а старший собачник,
который не думал над тем, что неясно,
решил, что ему привалила удача:
такое хорошее, свежее мясо.
Жена из фасоли и сердца поэта
сварила еще неизвестное блюдо,
и сыт был собачник, и все его дети,
и все приходившие в гости к ним люди.
А после обеда неясные мысли
и светлые думы, и образов стаи
сменили в их душах тоску и угрюмость,
и все - как ни странно - поэтами стали.
История кончилась, в общем, удачно,
но, честно признаться, уж вы не печальтесь,
конец я придумал, все было иначе,
и сердце осталось лежать на асфальте.
И об него спотыкается кто-то,
кто-то спешит, пробегая с ним рядом,
но ищет его до сих пор по субботам
женщина с добрым рассеянным взглядом.
Александр Дольский
Молодая пешеход
24.08.2010, 22:38
Пока выкипячивают, рифмами пиликая,
из любвей и соловьев какое-то варево,
улица корчится безъязыкая -
ей нечем кричать и разговаривать.
Маяковский :)
serg1969
24.08.2010, 22:40
Напоследок - георгин продеть в пиджак (для колорита),
хладнокровно убедиться, всё ли взял,
расплатиться. С персоналом попрощаться деловито.
Спину выгнуть, как виконт какой-нибудь. И на вокзал.
Ни трагедий, ни проклятий переменчивому счастью.
Натурально, всё обман в пыли земной.
Вот и лошадь - то ли цифрой обманула, то ли мастью:
вороная, шла под номером седьмым, пришла седьмой.
Не воротишь... заигрался, перегнул насчёт виконтства.
Постояльцем угодил не ко двору.
Хорошо хоть из хозяев ни с одним не свёл знакомства.
Извиняться напоследок не пойду ни к одному.
Честный недруг, уличив меня во вздоре и сумбуре,
с донесеньем не спеши на телеграф:
хоть и честный, а в моей наверняка ты не был шкуре.
Кто бы ни был, если судишь по себе, не будешь прав.
То не горе, что тяжёл исход. Беда, что предсказуем.
Рюмка рому - и в туман без пиджака...
Знаешь, честный, мало мы с тобой кого интересуем.
Колеснице что хозяина везти, что чужака.
В ювелирном, где задёшево чеканят на браслетах,
что закажешь, - закажу семёрку треф.
И отчалю без оглядки. Либо всё же напоследок
оглядевшись, но диковин за бортом не усмотрев.
А ведь мог бы шапито в конце придумать с циркачами,
позументы из того, что под рукой,
и циркачку (с чересчур, пожалуй, чёрными очами),
и другое... Но тогда бы и сюжет возник другой.......
Михаил Щербаков
Молодая пешеход
24.08.2010, 22:44
А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
маяковский
Я смертельно устал, я от стаи отстал,
Я продрог и идти невмочь,
А куда идти, никто нигде и не ждет.
Я не верю, что где-то горит рассвет
И что кончится эта ночь
Рассветет, дружок, рассветет.
Здесь за веком век только мрак и снег,
Только волком воет метель,
И крупа в лицо, да так, что слезы из глаз.
Неужели однажды настанет день,
И сюда доберется свет?
Все в свой час, сынок, все в свой час.
Были дни мы стояли спина к спине
Когда не было сил идти
Было друга плечо верней своего плеча.
Нас учили прощать. расскажи, как простить
Тех, кто предал тебя в пути?
Не прощай, сынок, не прощай.
Мир исполнен следами от сада Эдема
До самого судного дня
И творца и злодея узнаешь по следу его.
Я любил и страдал, все что было раздал
Что останется после меня?
Ничего, дружок, ничего.
Андрей Макаревич
2xuNvneDnU4
serg1969
24.08.2010, 22:53
А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
маяковский
Пешеход эта тема называется Любимые стихи, а не любимые четверостишья и однострочия..... если тебе влом писать целиком стих и имя автора с большой буквы (уважительно) на фига ты засоряешь в теме???
Молодая пешеход
24.08.2010, 22:59
Вот, буржуазные мессии,
над всей затеей вашей крест.
Кто Брест готовит для России,
Тот - сам напорется на Брест.
МАЯКОВСКИЙ
Нам, пожалуй пора
Мы, пожалуй, пойдем
Слишком много новых людей за столом,
Все они говорят о другом,
И хозяйка снимает с плеера джаз,
Она смотрит на них,
Как когда-то смотрела на нас.
Наши книги никто не раскроет без нас.
Новый шум, новый гам,
Новый флер, новый дым
Пусть снимают кино,
Пусть танцуют под то, что так нравится им
Наше дело - красиво уйти,
Нашим танцам нет места
Ни здесь ни в бездонной сети.
Жизнь всего лишь игра,
Мы, пожалуй, пойдем,
Нам, похоже, пора.
Только море не помнит волн,
Только ветер не ждет похвал,
Только не знает слез.
Андрей Макаревич
Молодая пешеход
24.08.2010, 23:00
Граждане буржуи! Подойдите к Росте!
Надежды бросьте!
Читайте внимательно -
очень занимательно!
МАЯКОВСКИЙ
Молодая пешеход
24.08.2010, 23:03
Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.
<...>
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.
- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
А.Кочетков
Молодая пешеход
24.08.2010, 23:07
И еще
Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
что король червей загодя ликует,
и кукушка безмолвствует. Упаси,
впрочем, нас услыхать, как она кукует.
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.
Бродский
Было не с нами, будет со всеми
Осенью с неба падает время
Медленно, не спеша,
Тихо листвой шурша.
Стылое небо ниже и ближе,
Ангелы мерзнут на мокрых крышах,
Жмутся у труб, где тепло,
Их не поднять на крыло
До весны...
Где ты теперь, я не слышу.
Небо смотрит на мир без любви,
Осень у нас в крови
Мы все тише.
Тонким лучом, редким дождем
Расскажи, что с нами будет потом,
Что с нами будет потом.
Будет со всеми, было не с нами
Осень роняет желтое знамя,
Медленно не спеша
Бледные лица, остановиться,
Их не спасти, можно только молиться,
То ли на стрелах бег,
То ли на белый свет, до весны.
Где ты теперь, я не слышу.
Небо смотрит на мир без любви,
Осень у нас в крови
Мы все тише.
Тонким лучом, редким дождем
Расскажи, что с нами будет потом,
Что с нами будет потом?
Я не слышу...
Андрей Макаревич
Молодая пешеход
24.08.2010, 23:15
— Что же за всем этим будет? — А будет январь.
— Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю.
Я ведь давно эту белую книгу читаю,
Этот, с картинками вьюги, старинный букварь.
— Чем же все это окончится? — Будет апрель.
— Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
Будто бы в роще сегодня звенела свирель.
— Что же из этого следует? — Следует? — жить !
Шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете, все это будет носиться?
— Я полагаю, что все это следует шить !
Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,
Недолговечны ее кабала и опала.
Так разрешите же в честь новогоднего бала
Руку на танец, сударыня, вам предложить.
Никитины
ДИАЛОГ У НОВОГОДНЕЙ ЕЛКИ
— Что происходит на свете?— А просто зима.
— Просто зима, полагаете вы?— Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома.
— Что же за всем этим будет?— А будет январь.
— Будет январь, вы считаете?— Да, я считаю.
Я ведь давно эту белую книгу читаю,
этот, с картинками вьюги, старинный букварь.
— Чем же все это окончится?— Будет апрель.
— Будет апрель, вы уверены?— Да, я уверен.
Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
будто бы в роще сегодня звенела свирель.
— Что же из этого следует?— Следует жить,
шить сарафаны и легкие платья из ситца.
— Вы полагаете, все это будет носиться?
— Я полагаю,что все это следует шить.
— Следует шить, ибо сколько вьюге ни кружить,
недолговечны ее кабала и опала.
— Так разрешите же в честь новогоднего бала
руку на танец, сударыня, вам предложить!
— Месяц — серебряный шар со свечою внутри,
и карнавальные маски — по кругу, по кругу!
— Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку,
и — раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три,
раз-два-три!..
Юрий Левитанский
Молодая пешеход
24.08.2010, 23:21
Мы стояли на плоскости
С переменным углом отражения,
Наблюдая закон,
Приводящий пейзажи в движение.
Повторяя слова,
Лишенные всякого смысла,
Но без напряжения,
Без напряжения.
Их несколько здесь,
Измеряющих время звучания,
На хороший вопрос
Готовых ответить мычанием.
И глядя вокруг,
Я вижу, что их появление
Весьма не случайное,
Весьма не случайное.
Гребенщиков Борис Борисович
Иду на ты
В моем поле зренья появляется новый
объект
В моем поле зренья появляется новый
объект
Иду на вы. Иду на вы. Иду на вы.
Может это шкаф
Нет
Может это стол
Нет
Каков твой номер -
Шесть
Каков твой пол -
Женский
Иду на ты. Иду на ты.
Иду на ты. -
Иди
В нашем поле зренья появляется
новый объект
В нашем поле зренья появляется
новый объект
Идем на ты. Идем на ты. Идем на ты.
Кромлех
exaYiWiUncs
Молодая пешеход
24.08.2010, 23:45
Сегодня не праздник, просто игра.
Горячий участок давно позади,
Пилоты молчат, смотрят на звезды,
Задание выполнено успешно.
Все улыбаются.
ВВС. ВВС.
Военно-воздушные силы.
ВВС.
Сфера особого внимания.
ВВС.
Универсальная машина.
Универсальная машина.
ВВС. Искусство выше любви.
Поэзия зрелых исканий.
Кто они - участники последнего парада?
Простые ребята, которые раньше всех
Достигли неба.
ВВС. ВВС.
Военно-воздушные силы.
ВВС.
Сфера особого внимания.
ВВС.
Универсальная машина.
Универсальная машина.
А. Синицын
Давай будет так: нас просто разъединят,
Вот как при междугородних переговорах –
И я перестану знать, что ты шепчешь над
Ее правым ухом, гладя пушистый ворох
Волос ее; слушать радостных чертенят
Твоих беспокойных мыслей, и каждый шорох
Вокруг тебя узнавать: вот ключи звенят,
Вот пальцы ерошат челку, вот ветер в шторах
Запутался; вот сигнал sms, вот снят
Блок кнопок; скрипит паркет, но шаги легки,
Щелчок зажигалки, выдох – и все, гудки.
И я постою в кабине, пока в виске
Не стихнет пальба с разгромленных эскадрилий.
Счастливая, словно старый полковник Фрилей,
Который и умер – с трубкой в одной руке.
Давай будет так: как будто прошло пять лет,
И мы обратились в чистеньких и дебелых
И стали не столь раскатисты в децибелах,
Но стоим уже по тысяче за билет;
Работаем, как нормальные пацаны,
Стрижем как с куста, башке не даем простою –
И я уже в общем знаю, чего я стою,
Плевать, что никто не даст мне такой цены.
Встречаемся, опрокидываем по три
Чилийского молодого полусухого
И ты говоришь – горжусь тобой, Полозкова!
И – нет, ничего не дергается внутри.
- В тот август еще мы пили у парапета,
И ты в моей куртке - шутим, поем, дымим…
(Ты вряд ли узнал, что стал с этой ночи где-то
Героем моих истерик и пантомим);
Когда-нибудь мы действительно вспомним это –
И не поверится самим.
Давай чтоб вернули мне озорство и прыть,
Забрали бы всю сутулость и мягкотелость
И чтобы меня совсем перестало крыть
И больше писать стихов тебе не хотелось;
Чтоб я не рыдала каждый припев, сипя,
Как крашеная певичка из ресторана.
Как славно, что сидишь сейчас у экрана
И думаешь,
Что читаешь
Не про себя.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
24.08.2010, 23:59
И не то чтоб прямо играла кровь
Или в пальцах затвердевал свинец,
Но она дугой выгибает бровь
И смеется, как сорванец.
Да еще умна, как Гертруда Стайн,
И поется джазом, как этот стих.
Но у нас не будет с ней общих тайн –
Мы останемся при своих.
Я устану пить и возьмусь за ум,
Университет и карьерный рост,
И мой голос в трубке, зевая к двум,
Будет с нею игрив и прост.
Ведь прозрачен взор ее как коньяк
И приветлив, словно гранатомет –
Так что если что-то пойдет не так,
То она, боюсь, не поймет.
Да, ее черты выражают блюз
Или босса-нову, когда пьяна;
Если я случайно в нее влюблюсь –
Это будет моя вина.
Я боюсь совсем не успеть того,
Что имеет вес и оставит след,
А она прожектором ПВО
Излучает упрямый свет.
Этот свет никак не дает уснуть,
Не дает себя оправдать ни в чем,
Но зато он целится прямо в суть
Кареглазым своим лучом.
Полозкова Вера :)
Хвалю тебя, говорит, родная, за быстрый ум и веселый нрав.
За то, что ни разу не помянула, где был неправ.
За то, что все люди груз, а ты антиграв.
Что Бог живет в тебе, и пускай пребывает здрав.
Хвалю, говорит, что не прибегаешь к бабьему шантажу,
За то, что поддержишь все, что ни предложу,
Что вся словно по заказу, по чертежу,
И даже сейчас не ревешь белугой, что ухожу.
К такой, знаешь, тете, всё лохмы белые по плечам.
К ее, стало быть, пельменям да куличам.
Ворчит, ага, придирается к мелочам,
Ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам.
Я, говорит, устал до тебя расти из последних жил.
Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил.
Вроде твое, а все хочешь зарыть, закутать, запрятать в мох.
Такое бывает счастье, что знай ищи, где же тут подвох.
А то ведь ушла бы первой, а я б не выдержал, если так.
Уж лучше ты будешь светлый образ, а я мудак.
Таких же ведь нету, твой механизм мне непостижим.
А пока, говорит, еще по одной покурим
И так тихонечко полежим.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
25.08.2010, 00:15
Утро по швам, как куртку, распорет веки,
Сунет под воду, чтобы ты был свежее;
Мы производим строки, совсем как греки,
Но в двадцать первом треке – у самых шей
Время клубится, жарким песком рыжея,
Плюс ко всему, никто не видал Диджея
И неизвестно, есть ли вообще Диджей.
И мы мстительны, как Монтекки,
И смеемся почти садистски –
А ведь где-то другие деки.
И стоят в них другие диски.
Там ладони зеркально гладки –
Все живут только настоящим,
Там любовь продают в палатке
По четыре копейки ящик;
Солнце прячет живот под полог
Океана – и всходит снова;
Пляж безлюден, и вечер долог,
Льется тихая босса-нова,
И прибой обнимает ноги,
Как веселый щенок цунами,
И под легкими нет тревоги,
И никто не следит за нами;
Просто пена щекочет пятки
И играют в бильярд словами,
В такт покачивают мулатки
Облакастыми головами;
Эта музыка не калечит,
Болевой вызывая шок –
Она легче –
Её на плечи
И несешь за собой, как шелк.
Мы же бежим, белки закатив, как белки,
Кутаемся в родной пессимизм и косность;
Воздух без пыли, копоти и побелки
Бьет под ребро как финка и жжет нутро
…Новое утро смотрит на нас, раскосых,
Солнечной пятерней тонет в наших космах ...
Вера Полозкова :)
с ним внутри я так быстро стану себе тесна,
что и ртами начнем смыкаться совсем как ранами.
расставаться сойдемся рано мы
в нежилое пространство сна.
будет звон: вот слезами дань, вот глазами донь.
он словами засыплет пафосными, киношными.
и заржавленно, будто ножнами
стиснет в пальцах мою ладонь.
развернусь, и толпа расступится впереди.
и пойду, как по головешкам, почти без звука я –
руку сломанную баюкая,
как ребеночка, на груди.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
25.08.2010, 00:23
В освещении лунном мутненьком,
Проникающем сквозь окно,
Небольшим орбитальным спутником
Бог снимает про нас кино.
Из Его кружевного вымысла
Получился сплошной макабр.
Я такая большая выросла,
Что едва помещаюсь в кадр.
Полозкова Вера :)
все, что мы делаем-попытка хоть как-нибудь не умереть;
так кто-то от переизбытка ресурсов покупает треть
каких-нибудь республик нищих, а кто-то-бесится и пьет,
а кто-то в склепах клады ищет, а кто-то руку в печь сует;
а кто-то в бегстве от рутины, от зуда слева под ребром
рисует вечные картины, что дышат изнутри добром;
а кто-то счастлив как ребенок, когда увидит, просушив,
тот самый кадр из кипы пленок-как доказательство, что жив;
а кто-нибудь в прямом эфире свой круглый оголяет зад,
а многие твердят о мире, когда им нечего сказать;
так кто-то высекает риффы, поет, чтоб смерть переорать;
так я нагромождаю рифмы в свою измятую тетрадь,
кладу их с нежностью прокруста в свою строку, как кирпичи,
как будто это будет бруствер, когда за мной придут в ночи;
как будто я их пришарашу, когда начнется страшный суд;
как будто они лягут в чашу, и перетянут, и спасут.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
25.08.2010, 00:34
...Я очень испугался и спрашиваю: "Ты кто?" -
А он залез в стакан,
Напился и ответил, спрыгнув на тахту:
"Я мальчик Бананан. Ту-ту-ту".
Здравствуй, мальчик Бананан!
В. Матецкий :)
Молодая пешеход
25.08.2010, 00:36
Доктор, как хорошо, что Вы появились.
Доктор, а я волнуюсь, куда ж Вы делись.
Доктор, такое чувство, что кто-то вылез
И по лицу сползает из слезных желез.
Доктор, как Вы живете, как Ваши дети?
Крепко ли спите, сильно ли устаете?
Кресло тут в кабинете, Господь свидетель,
Прямо такое точно, как в самолете.
Доктор, тут к Вам приходят все словно к Будде.
Доктор, у Вас в газете – все на иврите?
Доктор, прошу Вас, просто со мной побудьте.
Просто со мной немножко поговорите.
Полозкова Вера
Чего они все хотят от тебя, присяжные с мониторами вместо лиц?
Чего-то такого экстренного и важного, эффектного самострела в режиме блиц.
Чего-то такого веского и хорошего, с доставкой на дом, с резной тесьмой.
А смысл жизни – так ты не трожь его, вот чаевые, ступай домой.
Вот и прикрикивают издатели да изводят редактора.
Но еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.
Страшно достает быть одной и той же собой, в этих заданностях тупых.
Быть одной из вскормленных на убой, бесконечных брейгелевских слепых.
Все идти и думать – когда, когда, у меня не осталось сил.
Мама, для чего ты меня сюда, ведь никто тебя не просил.
Разве только врать себе «все не зря», когда будешь совсем стара.
И еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.
Что за климат, Господи, не трави, как ни кутайся – неодет.
И у каждого третьего столько смерти в крови, что давно к ней иммунитет.
И у каждого пятого для тебя ледяной смешок, а у сотого – вовсе нож.
Приходи домой, натяни на башку мешок и сиди, пока не уснешь.
Перебои с цикутой на острие пера.
Нет, еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.
Еще рано – еще так многое по плечу, не взяла кредитов, не родила детей.
Не наелась дерьма по самое не хочу, не устала любить людей.
Еще кто-то тебе готовит бухло и снедь, открывает дверь, отдувает прядь.
Поскулишь потом, когда будет за что краснеть, когда выслужишь, что терять.
Когда станет понятно, что безнадежно искать от добра добра.
Да, еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.
Остальные-то как-то учатся спать на ветоши, и безропотно жрать из рук, и сбиваться в гурт.
Это ты все бегаешь и кричишь – но, ребята, это же – это страшное наебалово и абсурд.
Правда, братцы, вам рассказали же, в вас же силища для прекрасных, больших вещей.
И надеешься доораться сквозь эти залежи, все эти хранилища подгнивающих овощей.
Это ты мала потому что, злость в тебе распирающая. Типа, все по-другому с нынешнего утра.
И поэтому тебе, девочка, не пора еще.
Вот поэтому тебе все еще не пора.
Вера Полозкова
Молодая пешеход
25.08.2010, 01:04
Довольствуйся малым, мой свет, учись ничего не ждать.
А то так и будешь годами ждать, словно Вечный Жид.
Радуйся мелочи, сразу станет чуть легче жить.
Сразу снидет на голову божия благодать.
Полозкова Вера
Накрывают тревогой койки – такой тяжелой, что не засну.
Испариться бы, попросить их меня не трогать.
Я люблю тебя так, как щупают языком кровоточащую десну.
Как касаются пальцем места, где содран ноготь.
Я люблю тебя, как в приемной сидят и ждут.
Побелелые, словно выпаренные, лица.
Ожиданье – такой же спазм: оно крутит в жгут.
Я люблю тебя так, что больно пошевелиться.
Я не жду ничего. Я смирная, будто агнец.
Врач всех нас оглядит и цокнет: «Вот молодцы-то!»
Я люблю тебя так, что это теперь диагноз.
Индуцированный синдром тебядефицита.
Вера Полозкова
...Я очень испугался и спрашиваю: "Ты кто?" -
А он залез в стакан,
Напился и ответил, спрыгнув на тахту:
"Я мальчик Бананан. Ту-ту-ту".
Здравствуй, мальчик Бананан!
В. Матецкий :)
Молодая пешеход....ваши любимые стихи восхищают:D
Молодая пешеход
25.08.2010, 08:02
Костя, давай поднимем по паре, тройке, пятерке тысяч – и махнем в Варанаси, как учит мудрый Борис Борисыч. Будем смотреть на индийских кошек, детишек, слизней – там самый воздух дезинфицирует от всех жизней, в том числе и текущей – тут были топи, там будет сад. Пара практикующих Бодхисаттв.
Восстанием невооруженным – уйдем, петляя меж мин и ям; а эти все возвратятся к женам, б...м, наркотикам, сыновьям, и будут дымом давиться кислым, хрипеть, на секретарей крича – а мы-то нет, мы уйдем за смыслом дорогой желтого кирпича.
Ведь смысл не в том, чтоб найти плечо, хоть чье-то, как мы у Бога клянчим; съедать за каждым бизнес-ланчем солянку или суп-харчо, ковать покуда горячо и отвечать «не ваше дело» на вражеское «ну ты чо». Он в том, чтоб ночью, задрав башку – Вселенную проницать, вверх на сотню галактик, дальше веков на дцать. Он в том, чтобы все звучало и шло тобой, и Бог дышал тебе в ухо, явственно, как прибой. В том, что каждый из нас запальчив, и автономен, и только сам – но священный огонь ходит между этих вот самых пальцев, едва проводишь ему по шее и волосам.
Полозкова Вера
Молодая пешеход
25.08.2010, 08:07
Молодая пешеход....ваши любимые стихи восхищают:D
Над землей арбуз летит,
Он чирикает, свистит:
- Я - горчица, я - лимон!
Я закрылся на ремонт!
Юнна Мориц
сНЕЖНОСТЬ
Слова, замирая, срывались с губ,
Часы замедляли бег.
Она, прижимая ладонь ко лбу,
Смотрела, как падал снег.
Он плакал, безумный скрывая смех,
Под тонкою кожей век,
Она же стояла – прекрасней всех,
Смотрела, как падал снег.
Он пал на колени пред ней, забыв,
Что ныне – железный век.
Она же стояла, глаза прикрыв,
Смотрела, как падал снег.
И на пол скатилась его звезда,
Сгорела, прервав полет…
А в комнате сумрачно… как всегда…
И снег все идет…идет…
Хамзина Мария
Курганы памяти
Я говорю, смеясь - здравствуй, моя хорошая!
сколько минуло зим, снег до краев горы...
Ты потерпи чуть-чуть - сети уже заброшены,
Будут плескаться в них люди и осетры.
Красной икрой секунд платим за время летнее,
Правильный бутерброд, масло на хлеб стыда.
Ты потерпи чуть-чуть - мы ведь уже последние,
Льется на нас с небес медленная вода.
После твоих щедрот странное послевкусие -
ешь, дорогая, ешь, это чужая жизнь.
Тридцать неполных лет между двумя укусами,
Пей поминальный мед, ну а потом ложись.
Спи в меховой норе, где корневое кружево
Спи до предела, где звезды текут за край...
Лишь бы тебя не..да, лишь бы не обнаружили!
Спи до конца времен. Только не умирай.
Хамзина Мария
Последнее письмо
Знаешь, а было совсем не больно - словно комар укусил, и все...Только с тех пор я почти не помню, как ты читал для меня Басе, как ты смотрел на меня ночами, тени плясали на потолке, в стену соседи не нам стучали, мы не встречались в одной реке-дважды не вступишь, ключом вскипела, кровь не водица, верни ключи...Это, мой друг, молодое дело - страх без намерений и причин. Я не хотела ни букв, ни знаков, истин невечных горьки плоды...В каждой пустыне искал Иаков ту, что ему подала воды, если бы ты отвернулся, Боже, Лея бы стала ему мила...Впрочем, так вышло, что мы не можем. Впрочем, так вышло, что я смогла.
Я пережгла, перетерла, пере...Перетерпела. С тех пор - живу. Тихо, ты знаешь. В какой-то мере - айсберг, оставшийся на плаву, грустно "Титаник" проводит взглядом - как ты? В легенду? А я в метро...В общем, ты понял. Цветов не надо. Спит вдохновенье в земле сырой.
Собственно, что я тебе хотела...Все, мой хороший. Прощай, живи. Да, это я на плече сидела - тень недобитой тобой любви. Я не хранила тебя от боли, не щебетала тебе в ушко...Я не была для тебя любовью - тонким просоленным ремешком соединяла вчера и завтра, все это, милый, такая муть. Главное, я поняла внезаптно, что я устала тебя тянуть в нитку, клубком, за собой, как повод быть половиной своей судьбы....Не ремешок - оголенный провод, с красной страницы "Ах, если бы...". Так что давай, мы с тобою квиты, выставим точки над буквой "е"...Я именую тебя забытым. Вылетит птичка. Привет семье.
Хамзина Мария
Ломтик медового месяца
не забывай никогда,
как хлещет в пристань вода,
и как воздух упруг -
как спасительный круг.
А рядом - чайки галдят,
и яхты в небо глядят,
и тучи вверху летят,
словно стая утят.
Пусть же в сердце твоем,
как рыба, бьется живьем
и трепещет обрывок
нашей жизни вдвоем.
Пусть слышится устриц хруст,
пусть топорщится куст.
И пусть тебе помогает
страсть, достигшая уст,
понять - без помощи слов -
как пена морских валов,
достигая земли,
рождает гребни вдали.
Иосиф Бродский
Засуши жизнь
И ты становишься старше. Суше. Почти как вобла, чуть-чуть с дымком. Нет, вобла - грубо. Допустим, суши. Гастрономическим языком легко, мой ангел, о вечном. Это из тех ироний, которых - тьма. Сырой рыбешкой плывут рассветы, в крупинках риса стоят дома. В приоритетах - минет и шоппинг, еще быстрее, на раз-два -три! И только ночью ты слышишь шепот - проснись, принцесса, заговори, прокисло время в стеклянном замке, сломались солнечные лучи, и разбежались твои служанки, и жирный выводок паучих соткал покровы тебе, принцесса, ты спишь так крепко, что я устал слагать сонеты тебе, и пьесы, и и мазать известью пьедестал, у каждой сказки - свои законы, у каждой жизни - открытый счет, я не убил для тебя дракона, я просто помню тебя еще...И ты смеешься, глотая горечь - японский ужин, привет, Басё, сырая рыба должна жить в море, мезима выпью, и все. И все...
Хамзина Мария
Лиса Алиса
25.08.2010, 10:37
Использованы отрывки из произведений Льюиса Кэролла и Хулио Кортасара.
слышишь, Анн?..
отзовется тобой Вселенная, слышишь, Анн?
я курю безрассудно много, сжигая сердце.
не изменится ничего. ничего не изменится -
без тебя - капкан, и в объятьях твоих - капкан.
не прощай меня, забывай, проклинай, сжигай
письма, запах, книги мои, стихи, песенки.
нет, не весело. знаешь, совсем не весело
переливаться тобою ночью - из края в край.
прорывалось тобой небо, ты слышишь, Анн?
и жалеть здесь не о чем, так нам легче.
зябнут плечи. от холода зябнут плечи...
без тебя - капкан. и в объятьях твоих - капкан.
Дарья Лепхова
Angelinushka
25.08.2010, 10:38
Скоро осень...
Б. Пастернак
Осень
Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно все в сердце и природе.
И вот я здесь с тобой в сторожке,
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.
Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно,
Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.
Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.
Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеeмся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри, или ополоумей!
Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.
Ты — благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты — отвага,
И это тянет нас друг к другу.
это начало...
...время твоё от меня отстаёт по-прежнему...
...или минуты мои от тебя спешат?...
Что ты наделал со мной?... Я такая нежная -
до не могу, до нельзя... Научи дышать
в такт с тобой... Ты заголовок открытой истины:
выделен - жирным/курсивом/крупнее шрифт...
Выучу каждую букву, ты слышишь? Выстелю
огненно-красными листьями ~пусть горит!~
эту безумную осень от входа к выходу...
Будет, поверь, обжигающе горячо...
...и неожиданно, в сердце кольнуло - тихо так -
это начало для много чего ещё...
Елена Ломакина
А вам снятся такие сны?
Выстроив по струночке междометия,
выдохи и вдохи наполнив тайнами,
вытянулось радуги многоцветие
между перекрестками неслучайными...
Выглянув из пятого измерения,
солнышко рассыпало росы-бусины...
Время, с циферблата стерев деления,
да встряхнув кудрявыми, светло-русыми
волосами, спорило с километрами...
Зря они измерены да посчитаны!
Ветер поцелуями, чуть заметными,
покрывал бока облаков упитанных...
Линия судьбы - /до чего потешная!/ -
на ладони выгнулась кошкой сонною,
призрачное счастье на неизбежное
поменяла быстро...
Но невесомую
паутинку ночи - чуть тоньше волоса,
выкрала преступница синекрылая...
Ласковое утро любимым голосом
прошептало: "Эй... Просыпайся, милая..."
Елена Ломакина
Lilak_fantasy
25.08.2010, 11:30
С демократкой гулял там и сям,
Либерально болтал с ней о теле,
Мировые проблемы - к чертям!
Мне б её дотащить до постели...
Вдруг девица в ночной тишине
Вспоминает Афины и Трою:
"Мы живём, мол в свободной стране,
Значит, выборы надо устроить."
Я ответил: За мной - вся страна,
Все, кем "ЭТО..." ещё не забыто,
Демократия в койке нужна...
Ну, примерно, как кошке - копыта.
И поддержит меня вся страна,
Все, кто девушкам дарит мимозу,
Демократия в койке важна,
Все - на выборы! (выборы позы)
Голоса подсчитали? - я рад,
ЦИК признал? - позади все напасти...
И сегодняшний электорат
Стонет мордой в подушку от счастья.
Надо позу теперь поменять,
Чтобы двигаться правильным курсом,
Но уже начинают пенять,
Что я пользуюсь властным ресурсом.
Сжав покрепче девичье бедро,
Я промолвил ей ласково:""Дура,
Демократия - это старо,
Я в постели ввожу диктатуру".
ох и нравится же мне)))
Памяти Т. Б.
1
Пока не увяли цветы и лента
еще не прошла через известь лета,
покуда черна и вольна цыганить,
ибо настолько длинна, что память
моя, как бы внемля ее призыву,
потянет ее, вероятно, в зиму, --
2
прими от меня эту рифмо-лепту,
которая если пройдет сквозь Лету,
то потому что пошла с тобою,
опередившей меня стопою;
и это будет тогда, подруга,
твоя последняя мне услуга.
3
Вот уж не думал увидеть столько
роз; это -- долг, процент, неустойка
лета тому, кто бесспорно должен
сам бы собрать их в полях, но дожил
лишь до цветенья, а им оставил
полную волю в трактовке правил.
4
То-то они тут и спят навалом.
Ибо природа честна и в малом,
если дело идет о боли
нашей; однако, не в нашей воле
эти мотивы назвать благими;
смерть -- это то, что бывает с другими.
5
Смерть -- это то, что бывает с другими.
Даже у каждой пускай богини
есть фавориты в разряде смертных,
точно известно, что вовсе нет их
у Персефоны; а рябь извилин
тем доверяет, чей брак стабилен.
6
Все это помнить, пока есть сила,
пока все это свежо и сыро,
пока оболочка твоя, -- вернее,
прощанье с ней для меня больнее,
чем расставанье с твоей душою,
о каковой на себя с большою
7
радостью Бог -- о котором после,
будет ли то Магомет, Христос ли,
словом сама избрала кого ты
раньше, при жизни -- возьмет заботы
о несомненном грядущем благе --
пока сосуд беззащитной влаги.
8
С того разреши мне на этом свете
сказать о ее, оболочки, смерти,
о том, что случилось в тот вечер в Финском
Заливе и стало на зависть сфинксам
загадкой -- ибо челнок твой вовсе
не затонул, но остался возле.
9
Вряд ли ты знала тогда об этом,
лодка не может и быть предметом
бденья души, у которой сразу
масса забот, недоступных глазу,
стоит ей только покинуть тело;
вряд ли ты знала, едва ль хотела
10
мучить нас тайной, чья сложность либо
усугубляет страданье (ибо
повод к разлуке важней разлуки);
либо она облегчает муки
при детективном душевном складе;
даже пускай ты старалась ради
11
этих последних, затем что все же
их большинство, все равно похоже,
что и для них, чьи глаза от плача
ты пожелала сберечь, задача
неразрешима; и блеск на перлах
их многоточия -- слезы первых.
12
Чаек не спросишь, и тучи скрылись.
Что бы смогли мы увидеть, силясь
глянуть на все это птичьим взглядом?
Как ты качалась на волнах рядом
с лодкой, не внемля их резким крикам,
лежа в столь малом и столь великом
13
от челнока расстояньи. Точно
так и бывает во сне; но то, что
ты не цеплялась, -- победа яви:
ибо страдая во сне, мы вправе
разом проснуться и с дрожью в теле
впиться пальцами в край постели.
14
Чаек не спросишь, и нету толка
в гомоне волн. Остаются только
тучи -- но их разгоняет ветер.
Ибо у смерти всегда свидетель --
он же и жертва. И к этой новой
роли двойной ты была готовой.
15
Впрочем и так, при любом разбросе
складов душевных, в самом вопросе
"Чем это было?" разгадки средство.
Самоубийством? Разрывом сердца
в слишком холодной воде залива?
Жизнь позволяет поставить "либо".
16
Эта частица отнюдь не фора
воображенью, но просто форма
тождества двух вариантов, выбор
между которыми -- если выпал --
преображает недвижность чистых
двух параллельных в поток волнистых.
17
Эта частица -- кошмар пророков --
способ защиты от всех упреков
в том, что я в саване хищно роюсь,
в том, что я "плохо о мертвой" -- то есть
самоубийство есть грех и вето;
а я за тобой полагаю это.
18
Ибо, включая и этот случай,
все ж ты была христианкой лучшей,
нежели я. И, быть может, с точки
зрения тюркских певцов, чьи строчки
пела ты мне, и вообще Ислама,
в этом нет ни греха, ни срама.
19
Толком не знаю. Но в каждой вере
есть та черта, что по крайней мере
объединяет ее с другими:
то не запреты, а то, какими
люди были внизу, при жизни,
в полной серпов и крестов отчизне.
20
Так что ты можешь идти без страха:
ризы Христа иль чалма Аллаха,
соединенье газели с пловом
или цветущие кущи -- словом,
в два варианта Эдема двери
настежь открыты, смотря по вере.
21
То есть одетый в любое платье
Бог тебя примет в свое объятье,
и не в любови тут дело Отчей:
в том, что, нарушив довольно общий
смутный завет, ты другой, подробный,
твердо хранила: была ты доброй.
22
Это на счетах любых дороже:
здесь на земле, да и в горних тоже.
Время повсюду едино. Годы
жизни повсюду важней, чем воды,
рельсы, петля или вскрытие вены;
все эти вещи почти мгновенны.
23
Так что твой грех, говоря по сути,
равен -- относится к той минуте,
когда ты глотнула последний воздух,
в легких с которым лежать на водах
так и осталась, качаясь мерно.
А добродетель твоя, наверно,
24
эту минуту и ветра посвист
перерастет, как уже твой возраст
переросла, ибо день, когда я
данные строки, почти рыдая,
соединяю, уже превысил
разность выбитых в камне чисел.
25
Черная лента цыганит с ветром.
Странно тебя оставлять нам в этом
месте, под грудой цветов, в могиле,
здесь, где люди лежат, как жили:
в вечной своей темноте, в границах;
разница вся в тишине и птицах.
26
Странно теперь, когда ты в юдоли
лучшей, чем наша, нам плакать. То ли
вера слаба, то ли нервы слабы:
жалость уместней Господней Славы
в мире, где души живут лишь в теле.
Плачу, как будто на самом деле
27
что-то остаться могло живое.
Ибо, когда расстаются двое,
то, перед тем как открыть ворота,
каждый берет у другого что-то
в память о том, как их век был прожит:
тело -- незримость; душа, быть может,
28
зренье и слух. Оттого и плачу,
что неглубоко надежду прячу,
будто слышишь меня и видишь,
но со словами ко мне не выйдешь:
ибо душа, что набрала много,
речь не взяла, чтоб не гневить Бога.
29
Плачу. Вернее, пишу, что слезы
льются, что губы дрожат, что розы
вянут, что запах лекарств и дерна
резок. Писать о вещах, бесспорно,
тебе до смерти известных, значит
плакать за ту, что сама не плачет.
30
Разве ты знала о смерти больше
нежели мы? Лишь о боли. Боль же
учит не смерти, но жизни. Только
то ты и знала, что сам я. Столько
было о смерти тебе известно,
сколько о браке узнать невеста
31
может -- не о любви: о браке.
Не о накале страстей, о шлаке
этих страстей, о холодном, колком
шлаке -- короче, об этом долгом
времени жизни, о зимах, летах.
Так что сейчас, в этих черных лентах,
32
ты как невеста. Тебе, не знавшей
брака при жизни, из жизни нашей
прочь уходящей, покрытой дерном,
смерть -- это брак, это свадьба в черном,
это те узы, что год от года
только прочнее, раз нет развода.
33
Слышишь, опять Персефоны голос?
Тонкий в руках ее вьется волос
жизни твоей, рассеченный Паркой.
То Персефона поет над прялкой
песню о верности вечной мужу;
только напев и плывет наружу.
34
Будем помнить тебя. Не будем
помнить тебя. Потому что людям
свойственна тяга к объектам зримым
или к предметам настолько мнимым,
что не под силу сердечным нетям.
И, не являясь ни тем, ни этим,
35
ты остаешься мазком, наброском,
именем, чуждым своим же тезкам
и не бросающим смертной тени
даже на них. Что поделать с теми,
тел у кого, чем имен, намного
больше? Но эти пока два слога --
36
Таня -- еще означают тело
только твое, не пуская в дело
анестезию рассудка, ими
губы свои раздвигая, имя
я подвергаю твое огласке
в виде последней для тела ласки.
37
Имя твое расстается с горлом
сдавленным. Пользуясь впредь глаголом,
созданным смертью, чтоб мы пропажи
не замечали, кто знает, даже
сам я считать не начну едва ли,
будто тебя "умерла" и звали.
38
Если сумею живым, здоровым
столько же с этим прожить я словом
лет, сколько ты прожила на свете,
помни: в Две Тысячи Первом лете,
с риском быть вписанным в святотатцы,
стану просить, чтоб расширить святцы.
39
Так, не сумевши ступать по водам,
с каждым начнешь становиться годом,
туфельки следом на водах тая,
все беспредметней; и -- сам когда я
не дотянувши до этой даты,
посуху двину туда, куда ты
40
первой ушла, в ту страну, где все мы
души всего лишь, бесплотны, немы,
то есть где все -- мудрецы, придурки, --
все на одно мы лицо, как тюрки, --
вряд ли сыщу тебя в тех покоях,
встреча с тобой оправдание коих.
41
Может, и к лучшему. Что сказать бы
смог бы тебе я? Про наши свадьбы,
роды, разводы, поход сквозь трубы
медные, пламень, чужие губы;
то есть, с каким беспримерным рвеньем
трудимся мы над твоим забвеньем.
42
Стоит ли? Вряд ли. Не стоит строчки.
Как две прямых расстаются в точке,
пересекаясь, простимся. Вряд ли
свидимся вновь, будь то Рай ли, Ад ли.
Два этих жизни посмертной вида
лишь продолженье идей Эвклида.
43
Спи же. Ты лучше была, а это
в случае смерти всегда примета,
знак невозможности, как при жизни,
с худшим свиданья. Затем что вниз не
спустишься. Впрочем, долой ходули --
до несвиданья в Раю, в Аду ли.
1968
Стихотворение было написано в связи со «странной» гибелью Татьяны Боровковой, ленинградской подруги Бродского.
Они встречались с И. Бродским, ходили, обсуждали, спорили. Она знакомила его с тюркской поэзией. Вообще взаимное общение, видимо, доставляло им удовольствие – они были интересны друг другу. Хотя встречались нерегулярно. Виделись на бегу в университетских коридорах, перебрасывались короткими фразами и вновь надолго пропадали. У каждого была своя жизнь, свои проблемы.
Она познакомилась с одним из студентов, встречались, однако не все ладилось. Поведение Тани изменилось. Голос ее стал грубее. Походка — развалистой. За ухом торчала сигарета. Она хотела быть для ребят «своим парнем». Не всегда это получалось. И это ее угнетало. Татьяна была интровертивной, самоуглубленной личностью, обостренно самолюбивой. Добившись определенных высот в профессиональном отношении, она стремилась реализоваться и как женщина. Была попытка выйти замуж. Не совсем удачная. Хотя, о своих личных проблемах она говорить не хотела.
Однажды летом 1968-го Татьяна поехала в ЦПКиО. Взяла лодку. Аккуратно сложила на берегу платье. И направила лодку к заливу. На берег она не вернулась. Ее тело нашли недалеко от лодки. Плавать Татьяна не умела. Никаких записок она не оставила.
cote d'Ivoire
25.08.2010, 13:18
Август
Дыханьем горьким Август выжег
Печать предсмертья на полях
И пламя листьев ярко-рыжих
Затеплил в вянущих лесах.
Он, пышность нивы златоризой
Мукой летучей распылив,
Навел — в садах — румянец сизый
На кожу яблоков и слив.
И дав созреть плодам тяжелым,
Как победитель, он стоит,
Подставив солнечным уколам
Своей прохлады стойкий щит.
Он жар смирил и, строгим пленом
Казня лучи, воздвиг туман…
Но — почему-то, — сходен с френом
Его ликующий пэан.
Чужда веселых упований
Его напевов красота,
И блещет прелесть ярких тканей,
Как на покойнице фата!
1910
Александр Тиняков (Одинокий) (1886-1934)
cote d'Ivoire
25.08.2010, 13:20
Сентябрь
Повеяло дыханьем Сентября,
Прошла пора весенних ароматов!
Позднее с каждым днем встает заря,
И все грустней звенят часы закатов.
Прощальным шорохом наш слух даря,
Летит к земле листок, златисто-матов,
Земля лежит, спокойно, не творя,
Ростки семян в груди до срока спрятав.
Не льнет по вечерам рой мошек к окнам,
Не улыбается в саду цветок нам.
Порою солнечный заблещет луч
И снова тонет в бездне облаков он:
И скована лазурь печалью туч,
Как юный схимник власяницей скован.
Александр Тиняков
Молодая пешеход
25.08.2010, 13:41
Параша, равновесию вредит
не только ненормальный аппетит,
но самое стремленье к равновесью,
что видно и в стараниях блудниц,
в запорах, и в стирании границ
намеренном меж городом и весью.
Бродский
Стансы
Счастье жизни - в искрах алых,
В просветленьях мимолетных,
В грезах ярких, но бесплотных,
И в твоих очах усталых.
Горе - в вечности пороков,
В постоянном с ними споре,
В осмеянии пророков
И в исканьях счастья - горе.
Игорь Северянин
Поезд
Нет времени, чтобы себя обмануть,
И нет ничего, чтобы просто уснуть,
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Есть целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Нарушены правила в нашей игре,
И я повис на телефонном шнуре. -
Смотрите, сегодня петля на плечах палача.
Скажи мне - прощай, помолись и скорее кончай.
Минута считалась за несколько лет,
Но ты мне купила обратный билет.
И вот уже ты мне приносишь заваренный чай.
С него начинается мертвый сезон.
Шесть твоих цифр помнит мой телефон,
Хотя он давно помешался на длинных гудках.
Нам нужно молчать, стиснув зубы до боли в висках.
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь - это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешевая брошь.
Прицепленный к жестким вагонам вагон-ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп-кран.
Любовь - режиссер с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
А нам все равно так хотелось смотреть на экран.
Любовь - это мой заколдованный дом,
И двое, что все еще спят там вдвоем.
На улице Сакко-Ванцетти мой дом 22.
Они еще спят, но они еще помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь - это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь дает мне на это права.
Любовь - как куранты отставших часов,
И стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь - это солнце, которое видит закат.
Любовь - это я, это твой неизвестный солдат.
Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь - это несколько капель вина.
Любовь - это поезд "Свердловск-Ленинград" и назад.
Любовь - это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Александр Башлачев
А судьи кто?
— За древностию лет
к свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют всё песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где? укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитёй возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки!!!
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы по одиночке!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
К искусствам творческим, высоким и прекрасным,
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! —
Мундир! один мундир! Он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
Монолог Чацкого из "Горе от ума" А.С.Грибоедова
Матильда
25.08.2010, 14:13
Александр Сергеевич Пушкин, он же юзер pushkin1,
Узнает из анонимного комментария, что он сукин сын,
Узнает, что если ты черкнул пару строчек в свой блог,
То ты просто черкун пары строчек, а не поэт и пророк,
Узнает, что причисляет себя к какой-то элите, а сам только часть толпы,
Узнает, что "Евгений Онегин" -- фуфло: глагольные рифмы с первой строфы,
Узнает, что все его сказки -- ширпотреб и погоня за топом Яндекса,
Узнает о себе такие подробности, которых не знал и сам.
Он глядит сквозь экран, жует бутерброд, размышляет о том, что
Здесь делают эти люди, если им про него даже слышать тошно,
И что если его журнал проплатили, почему он в таких долгах?
И о том, как он славно отвел бы душу, попадись ему этот гад.
Размышляет, как хорошо, что с Натали ничего не вышло,
В этом мире некому поручить родных, кроме как Всевышнему...
К ночи в аську стукнется друг, он же юзер delvig_anton,
И они поедут гонять по городу на дряхлом ржавом авто.
Будут есть черешню, говорить об издательском деле.
До дуэли ещё шесть лет.
Да и не будет дуэли.
lllytnik
Как странно закончилась вечность,
Как тихо поблекли аллеи,
И звезды оплыли как свечки…
Я больше тобой не болею.
И можно все вдумчиво взвесить,
Взглянуть на события трезво,
И вроде бы можно быть вместе,
Но незачем, не-за-чем, НЕЗА…
Глаза – равнодушней и строже, -
И в душах всего quantum satis.
И холод расстаться поможет,
И нет никаких обязательств.
Как просто, немилый, как пусто,
Как грустно, смешно и нелепо,
Постигнув полета искусство,
На землю осыпаться пеплом.
Ты мной уже пережит, прожит,
Прощен и отпущен без боли.
Ты станешь счастливым, быть может,
Но лучше – останься собою.
Я больше тобой не болею,
Не будет назначенной встречи.
Как тихо – поблекли аллеи…
Владимир Леви
О, женщина, услада из услад
и злейшее из порождений ада.
Мужчине ты и радость и награда,
ты боль его и смертоносный яд.
Ты добродетели цветущий сад
и аспид, выползающий из сада.
За доброту тебя прославить надо,
за дьявольскую ложь - отправить в ад.
Ты кровью нас и молоком взрастила,
но есть ли в мире своенравней сила?
Ты шелест крыл и злобных гарпий прыть.
Тобою нежим мы сердца и раним,
Тебя бы я сравнил с кровопусканьем,
оно целит, но может и убить.
Феликс Лопе Де Вега Карпью
(Перевод с испанского Павла Грушко)
Молодая пешеход
25.08.2010, 14:24
Владимир Набоков
Слава
И вот, как на колесиках, вкатывается ко мне некто
восковой, поджарый, с копотью в красных ноздрях,
и сижу, и решить не могу: человек это
или просто так -- разговорчивый прах.
Как проситель из наглых, гроза общежитий,
как зловещий друг детства, как старший шпион
(шепелявым таким шепотком: а скажите,
что вы делали там-то?), как сон,
как палач, как шпион, как друг детства зловещий,
как в балканской новелле влиянье, как их,
символистов -- но хуже. Есть вещи, вещи,
которые... даже... (Акакий Акакиевич
любил, если помните, "плевелы речи",
и он, как Наречье, мой гость восковой),
и сердце просится, и сердце мечется,
и я не могу. А его разговор
так и катится острою осыпью под гору...
...В длинном стихотворении "Слава" писателя,
так сказать, занимает проблема, гнетет
мысль о контакте с сознаньем читателя.
Песенка провинциальная
Сели мещаночки на приступочке
Потолочь водицу в ступочке,
Скороговоркой похвалить вечер аленький,
Поскулить, у кого жених неудаленький.
Грызут себе жареное семечко,
Хулят теперешнее времечко.
Мимо них петух переваливается,
Потихоньку избушка разваливается.
Волосок за волосиком белится,
Скоро мучка и вся перемелется,
Из-за плечика станет поглядывать
Да худые загадки загадывать
Не соседка какая, бездельница,
А хозяйка сама, рукодельница,
Без косы не приходит которая,
На разруху на всякую скорая...
Уж и только присели мещаночки,
Глядь — лежат на земле бездыханочки.
А другие сидят на приступочке,
Ту ж водицу толкут в той же ступочке.
Сергей Городецкий (1884 - 1967)
1910
Было неловко и тяжко
От отрезвляющих слов.
Вечер. Кофейник и чашка.
Только всего и делов.
Колкости, шутки, остроты -
Всё неуместно. Прости.
Только всего и заботы -
Как половчее уйти.
Но… это значит: страницу
Главную перечеркнуть.
То-то и страшно - как птицу,
Наше молчанье спугнуть.
То-то перо и томится,
Не прикасаясь к листу,
И молчаливая птица
Долго глядит в высоту.
Если сейчас распрощаться,
Если черту подвести,
После - нельзя возвращаться.
То-то и медлю. Прости.
Дай поквитаться с надеждой,
Глянуть в предательский лик,
Дай оттянуть неизбежный
Опустошающий миг.
Дай этим снимком пополнить
Памяти фотоальбом:
Вечер. Молчание комнат.
Прядь над склонившимся лбом.
В форточке - ветки качанье.
Сумрак прозрачно-лилов.
Чашка. Кофейник. Молчанье.
Только всего и делов…
Любовь Сирота
Молодая пешеход
25.08.2010, 14:29
Макавити - волшебный кот. У нас его зовут
Незримой Лапой, потому что он великий плут.
В тупик он ставит Скотланд-Ярд, любой патруль, пикет...
Где был он миг тому назад - его и духу нет!
Макавити, Макавити, таинственный Макавити!
Законы наши соблюдать его вы не заставите.
Презрел он тяготения всемирного закон.
На месте преступлениями разу не был он.
Его преследуй по пятам, беги наперерез,
Ищи по крышам, чердакам - Макавити исчез!
Он ярко-рыж, высок и худ, угрюмый кот-бандит,
Глаза ввалились у него, но в оба он глядит.
Морщины мыслей и забот на лбу его легли,
Усы не чесаны давно, и воротник в пыли.
Он так и вьется на ходу змеей среди кустов.
Вам кажется, что он уснул, а он к прыжку готов!
Макавити, Макавити, таинственный Макавити,
Он дьявол в образе кота, его вы не исправите.
У вас на крыше, на дворе встречает он рассвет,
Но на месте преступленья никогда злодея нет!
По виду он - почтенный кот от лап до бакенбард,
И оттиска его когтей не сделал Скотланд-Ярд.
Но если ночью совершен на окорок налет,
Стекло разбито в парнике, цыплят недостает,
Ограблен сейф, иль певчий дрозд погиб во цвете лет, -
Там без него не обошлось... Но там его уж нет!
А если в министерстве исчезнет договор
Или в Адмиралтействе чертеж похитит вор,
И вы найдете чей-то след у входа в кабинет, -
Искать его - напрасный труд: злодея нет как нет!
В секретном департаменте, наверно, скажут вам:
"Да тут не без Макавити... Но где теперь он сам?.."
Он отдыхает в тишине и лижет рыжий хвост
Иль смертности мышей и крыс учитывает рост.
Макавити, Макавити, единственный Макавити!
Его вы не отравите, его вы не удавите!
Он двадцать алиби подряд представит на суде,
Как доказательство того, что не был он нигде.
Я знаю множество других разбойников-котов,
Но я уверен, убежден и присягнуть готов,
Что все коты, которых ждет и ловит Скотланд-Ярд,
На побегушках у него, а он - их Бонапарт!
Т.-С. Элиот, пер. Маршака :)
Быв предан, знай, что будешь и спасен,
Сняв, бросишь в пыль ненужные награды,
Когда крылом любимым осенен,
Забудешь привкус ноющей досады.
Ты будешь счастлив, даже предан быв,
Любовь свою вершить ты будешь волен,
Но горечь в пьяной сладости забыв,
Не забывай, кто спас тебя от боли.
Ведь там, где предают тебя, темно,
Огням надежд потухших не свершиться,
И вроде бы зажившая давно,
Да - черта с два! - саднит больная мышца.
Я знаю - крепким стать должно в конце
То счастье, что вначале было зыбко.
Меня мой Ангел спас. И на лице
Привычной стала добрая улыбка.
Я больше не вернусь в тот, прошлый, раз,
Где пальцы тени мертвые бросают.
Меня мой милый Ангел не предаст.
Они не предают, они спасают...
Дмитрий Ничей
Что-то звучало, текло, бередило, ласкало,
Дух занимался - забыто и сладко-знакомо…
Дивная, давняя музыка к нам проникала
Через окно или щели панельного дома.
Даже, покаюсь, подумалось высокомерно:
"Надо же, слушают! - то, что лишь нам, посвящённым,
Внятно и дорого… Впрочем, соседи, наверно,
Вышли куда-нибудь, радио бросив включённым…"
Словно в ответ, полилась она чуточку глуше:
Кто-то крутил рычажок в направленье "пиано".
Стыдно, наверное, недооценивать души,
Лишь за собой оставляя восторг меломана.
Будто бы это смятенье, спасенье, отрава -
Непостижимая для дилетантов наука,
Будто бы нам вручено монопольное право -
Губы кусать под Шопена и плакать под Глюка.
Любовь Сирота
Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.
Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И - кто поймет намек старинной тайны?
В них девушка в венке великой жрицы.
Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.
И щеки-розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.
У ног ее - две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Ее фламинго плавает в лазури.
Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.
Николай Гумилев
Молодая пешеход
25.08.2010, 14:44
Как наш Босс Володечка
Пьет эрл грей из чайничка.
Он как в море лодочка,
Он как в небе чаечка.
Он с глазами чистыми,
Со стальными нервами,
Трет и с программистами,
И с акционерами,
И когда вдруг хнычем мы,
Или если плачем мы -
Он нас необычными
Кормит бизнес-ланчами.
Все, чего изволите,
Если вы осилите -
Скажет вам про кволити
И про юзабилити.
Полозкова Вера :)
Жизнь - обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.
Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: "Лишь сердце потревожь,
Жизнь - обман, но и она порою
Украшает радостями ложь.
Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе".
Хорошо в черемуховой вьюге
Думать так, что эта жизнь - стезя
Пусть обманут легкие подруги,
Пусть изменят легкие друзья.
Пусть меня ласкают нежным словом,
Пусть острее бритвы злой язык, -
Я живу давно на все готовым,
Ко всему безжалостно привык.
Холодят мне душу эти выси,
Нет тепла от звездного огня.
Те, кого любил я, отреклися,
Кем я жил - забыли про меня.
Но и все ж, теснимый и гонимый,
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю.
Сергей Есенин
"Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком"
(И.Бродский)
Играть словами можно до бесконечности.
играя мыслями рискуешь сойти с ума,
Впрочем, можно рвануться на штурм вечности,
играя мыслями и словами, когда за окном зима.
Ибо зимой вечера (да и дни) томительны,
и между зримой явью и умозрительным
различие, увы, как между Калигулой и Нероном,
или, скажем, между Стиксом и Ахероном.
Зимой, в порядке вещей состоянье холода,
тоски, безнадежности... Улица. Ночь. Фонарь...
Не всякий, подобно Тору, обладает молотом
для сокрушения демонов, в том числе именуемого Январь...
От бога Януса, ведущего родословную.
(Меж богами и демонами, грань, entre nous, условная!)
Вчера ты - Бог, а сегодня - идол и враг народа, -
в общем, все - сообразно логике царей природы.
Пейзаж черно-белый конкретен, как биография,
как фильм на экране телевизора КВН.
Цветная реклама напротив - как эпитафия:
Грандиозная распродажа! Торгуем всем!
...Только стены и небеса не скрывают серости
присущей временам пересмотра ценностей,
грабежа награбленного и прочих изъянов тысячелетия ...
Модным словом Millennium Первый Рим поздравляет Третий.
По слухам - грядет глобальное потепление.
Смотря на корявые ветви скорчившихся дерев,
слушая норд-оста волчье ночное пение
(Бора - в Новороссийске. Бродский любил: Борей!),
Глядя в окно на снега и ветра месиво,
вспомнишь не греков (Дионис не в счет, естественно!),
вспомнишь России второе крещение... третье,
которое, по словам поэта - зовется смертью!
..."Свеча горела..." и я зажег бы, да нет свечи.
Под плач пурги уснули бетонные терема.
Играть словами можно до бесконечности.
Играя мыслями, рискуешь сойти с ума.
Кирилл Ривель
Молодая пешеход
25.08.2010, 14:59
Крымский полдень
Черешни, осы -- на лотках;
и, точно отсвет моря синий,
на знойно-каменных стенах
горят, горят глаза глициний.
Белы до боли облака,
ручей звездой в овраге высох,
и, как на бархате мука,
седеет пыль на кипарисах.
Набоков
Читатели газет
Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей.
И каждый — со своей
Газетой (со своей
Экземой!) Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет.
Кто — чтец? Старик? Атлет?
Солдат? — Ни черт, ни лиц,
Ни лет. Скелет — раз нет
Лица: газетный лист!
Которым — весь Париж
С лба до пупа одет.
Брось, девушка!
Родишь —
Читателя газет.
Кача — «живет с сестрой» —
ются — «убил отца!» —
Качаются — тщетой
Накачиваются.
Что для таких господ —
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
Газет — читай: клевет,
Газет — читай: растрат.
Что ни столбец — навет,
Что ни абзац — отврат…
О, с чем на Страшный суд
Предстанете: на свет!
Хвататели минут,
Читатели газет!
— Пошел! Пропал! Исчез!
Стар материнский страх.
Мать! Гуттенбергов пресс
Страшней, чем Шварцев прах!
Уж лучше на погост, —
Чем в гнойный лазарет
Чесателей корост,
Читателей газет!
Кто наших сыновей
Гноит во цвете лет?
Смесители кровей,
Писатели газет!
Вот, други, — и куда
Сильней, чем в сих строках!
Что думаю, когда
С рукописью в руках
Стою перед лицом
— Пустее места — нет! —
Так значит — нелицом
Редактора газет-
ной нечисти.
Марина Цветаева
1-15 ноября 1935
Спасение
Весь мир был гнусен и постыл.
Весь мир его сегодня предал.
Он шёл по улицам пустым,
Куда, зачем - и сам не ведал.
Старик-фонарь над мостовой
Ритмично прятался за веткой,
И шаткий конус световой
Был оплетен дождём, как сеткой.
Он сел на мокрую скамью
И, разом всё переинача,
Уже решил про жизнь свою:
В ней всё - сплошная неудача.
Он всё зачёркивал и жёг,
Он истязал себя, как мог,
Почти злорадно: ты ничтожен,
О, ты не просто одинок,
Ты всеми высмеян и брошен!
Но почему-то, как сквозь дым,
Сквозь боль и вымысел недужный
Припомнил вдруг, что был любим
Любовью горькой и ненужной.
Он сам не знал, какой был толк
В нечаянном воспоминанье -
Но это было как глоток
Для воспалённого сознанья.
Её любовь (за что - бог весть!),
Хоть ничего и не решала,
Но на себе поставить крест
Каким-то образом мешала.
Он встал. Как душу ни трави -
Но злость его почти угасла.
…Она напрасно ждёт любви,
Но любит - всё же не напрасно.
Ведь сил достаточно уже
Сорвать отчаянья завесу,
Когда ты хоть одной душе
Зачем-то нужен до зарезу.
И даже если не мила
Любовь, не ставшая судьбою, -
Она хранящие крыла
Простёрла молча над тобою…
Любовь Сирота
СТРАНА
С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны - на карте
Нет, в пространстве - нет.
Выпита как с блюдца,-
Донышко блестит.
Можно ли вернуться
В дом, который - срыт?
Заново родися -
В новую страну!
Ну-ка, воротися
На спину коню
Сбросившему! Кости
Целы-то хотя?
Эдакому гостю
Булочник ломтя
Ломаного, плотник -
Гроба не продаст!
...Той ее - несчетных
Верст, небесных царств,
Той, где на монетах -
Молодость моя -
Той России - нету.
- Как и той меня.
Марина Цветаева
1931
Какое счастье, благодать
Ложиться, укрываться,
С тобою рядом засыпать,
С тобою просыпаться!
Пока мы спали, ты и я,
В саду листва шумела
И неба темные края
Сверкали то и дело.
Пока мы спали, у стола
Чудак с дремотой спорил,
Но спал я, спал, и ты спала,
И сон всех ямбов стоил.
Мы спали, спали, наравне
С любовью и бессмертьем
Давалось даром то во сне,
Что днем — сплошным усердьем.
Мы спали, спали, вопреки,
Наперекор, вникали
В узоры сна и завитки,
В детали, просто спали.
Всю ночь. Прильнув к щеке щекой.
С доверчивостью птичьей.
И в беззащитности такой
Сходило к нам величье.
Всю ночь в наш сон ломился гром,
Всю ночь он ждал ответа:
Какое счастье — сон вдвоем,
Кто нам позволил это?
Александр Кушнер
"Как нарисовать птицу"
Сперва нарисуйте клетку
с настежь открытой дверцей,
затем нарисуйте что-нибудь
красивое и простое,
что-нибудь очень приятное
и нужное очень
для птицы;
затем
в саду или в роще
к дереву полотно прислоните,
за деревом этим спрячьтесь,
не двигайтесь
и молчите.
Иногда она прилетает быстро
и на жердочку в клетке садится.
иногда же проходят годы -
и нет
птицы.
Не падайте духом,
ждите,
ждите, если надо, годы,
потому что срок ожиданья,
короткий он или длинный,
не имеет никакого значенья
для успеха вашей картины.
Когда же прилетит к вам птица
(если только она прилетит),
храните молчание,
ждите,
чтобы птица в клетку влетела;
и, когда она в клетку влетит,
тихо кистью дверцу заприте,
и, не коснувшись не перышка,
осторожненько клетку сотрите.
Затем нарисуйте дерево,
выбрав лучшую ветку для птицы,
нарисуйте листву зеленую,
свежесть ветра и ласку солнца,
нарисуйте звон мошкары,
что в горячих лучах резвится,
и ждите,
ждите затем,
чтобы запела птица.
Если она не поет -
это плохая примета,
это значит, что ваша картина
совсем никуда не годится;
но если птица поет -
это хороший признак,
признак, что вашей картиной
можете вы гордиться
и можете вашу подпись
поставить в углу картины
вырвав для этой цели
перо у поющей птицы.
Жак Превер
Люби меня
Люби меня, целуй меня в тоске
За то, что мир висит на волоске,
За то, что мир, тобою населенный,
Так сладостен и так необъясним,
Что каждый раз робею перед ним,
Как в первый раз теряется влюбленный.
Люблю тебя - и чушь твою и суть,
Шепчу тебе одно и то же: будь!
О, будь со мной, мне ничего не надо, -
Не мне ль удача выпала во всем?
Люби меня, и мы себя спасем,
Не уводи блуждающего взгляда!
Сезон удачи кончится скорей,
Чем грянет залп, пугая сизарей,
И в шуме крыльев брызнет кровь на стену.
За то, что жизнь висит на волоске,
Прижмись ко мне, расслышь меня в тоске,
Не дай беде прийти любви на смену!
Дмитрий Сухарев
Молодая пешеход
25.08.2010, 15:23
Конфет никто не хочет? У меня есть, много, в ярких хрустящих обертках.
--
Портрет трагедии
Заглянем в лицо трагедии. Увидим ее морщины,
ее горбоносый профиль, подбородок мужчины.
Услышим ее контральто с нотками чертовщины:
хриплая ария следствия громче, чем писк причины.
Здравствуй, трагедия! Давно тебя не видали.
Привет, оборотная сторона медали.
Рассмотрим подробно твои детали.
Заглянем в ее глаза! В расширенные от боли
зрачки, наведенные карим усильем воли
как объектив на нас -- то ли в партере, то ли
дающих, наоборот, в чьей-то судьбе гастроли.
Добрый вечер, трагедия с героями и богами,
с плохо прикрытыми занавесом ногами,
с собственным именем, тонущим в общем гаме.
<...>
Прижаться к щеке трагедии! К черным кудрям Горгоны,
к грубой доске с той стороны иконы,
с катящейся по скуле, как на Восток вагоны,
звездою, облюбовавшей околыши и погоны.
Здравствуй, трагедия, одетая не по моде,
с временем, получающим от судьи по морде.
Тебе хорошо на природе, но лучше в морге.
<...>
Кто мы такие, не-статуи, не-полотна,
чтоб не дать свою жизнь изуродовать бесповоротно?
Что тоже можно рассматривать как приплод; но
что еще интереснее, ежели вещь бесплотна.
Не брезгуй ею, трагедия, жанр итога.
Как тебе, например, гибель всего святого?
Недаром тебе к лицу и пиджак, и тога.
Бродский
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью - убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез.
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Но старость - это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастья, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!
Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.
Надо вечно петьи плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим бураном,
И когда пылает запад и когда горит восток.
Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть,шевельнуться и вздохнуть,
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.
Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи, глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.
Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу-ты смеешься, эти взоры-два луча.
На владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!
Николай Гумилёв
Улетай, журавль.. лети, лети!
Это небо так без тебя пустынно,
Нереально сине и вдрызг картинно...
Я его бы пустила на конфетти.
Я его разбросала бы тут и там,
Представляешь, круглые бляшки неба?
Только это, дружище, не больше небыль,
Чем все сказки про нас с тобой, знаешь сам...
Ты теперь свободен, срывайся прочь
Сделай круг прощальный над этим миром,
Где я - мышь, попавшая в клетку с сыром,
Мне не то, что летать, мне ползти - невмочь...
И пусть будут крылья твои легки,
Обо мне не думай, не кличь тоскливо!
Я останусь тем на земле счастливой,
Что ты в небо сорвался... с моей руки.
Ирина Голованова
В нарисованных городах...
По изломам шрихов и линий,
Словно птицы на проводах,
Мои мысли о нас застыли.
В нарисованных городах...
На покинутых сном планетах,
В наших самых тайных мечтах
Мы с тобой встречаем рассветы.
В нарисованных городах...
Ощущая тепло дыханья,
Я согреюсь в твоих руках,
Забывая про расстоянья.
В нарисованных городах...
Я себе разрешаю счастье
И, стирая тоску в глазах,
Нарисую в них искры страсти.
В нарисованных городах...
Я узнаю твой вкус и запах
И, с улыбкою на губах,
Научусь дальше жить без страха.
Я опять ухожу туда,
По следам твоим – верным взглядом,
В нереальные города,
Где я нас нарисую... рядом...
Ирина Голованова
Грустный Клоун
ЭНГИБАРОВУ ОТ ЗРИТЕЛЕЙ
Шут был вор: он воровал минуты –
Грустные минуты, тут и там, -
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
В иногда дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован –
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?
Если клоун – должен быть смешной!»
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
«Вышел на арену – так смеши!» -
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье – век двадцатый:
Цирк у нас конечно мировой, -
Клоун, правда, слишком мрачноватый –
Не весёлый клоун, не живой.
Ну а он как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал, -
Горе наше брал он на себя.
Только – балагуря, тараторя –
Все грустнее становился мим:
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы –
Шут сгибался в световом кольце, -
Делались всё горше пантомимы,
И морщины – глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас –
Будто обезболивал нам роды, -
А себе – защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали
Весело по нашим временам:
Ах, как нас приятно обокрали –
Взяли то, что так мешало нам!
Время! И разбив себе колени,
Уходил он, думая своё.
Рыжий воцарился на арене
Да и за пределами её.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы – вот нам и смешно.
Вдруг – весь рой украденных мгновений
В нём сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь – и тишина…
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего – и сломана спина.
Зрители – и люди между ними –
Думали: вот пьяница упал…
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался – и переиграл.
Он застыл – не где-то, не за морем –
Возле нас, как бы прилег, устав, -
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперед неутомимо,
Не успев склониться перед ним.
Этот трюк – уже не пантомимы
Смерть была – царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут, – он воровал минуты –
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давалась: проживем и так!
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно – на руках…
Сгинул, канул он – как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?..
Только я колпак ему – придумал, -
Этот клоун был без колпака.
1972 Владимир Высоцкий
БАЛЛАДА О ЛЮБВИ
— Я жить без тебя не могу,
Я с первого дня это понял…
Как будто на полном скаку
Коня вдруг над пропастью поднял.
— И я без тебя не могу.
Я столько ждала! И устала.
Как будто на белом снегу
Гроза мою душу застала.
Сошлись, разминулись пути,
Но он ей звонил отовсюду.
И тихо просил: “Не грусти…”
И тихое слышалось: “Буду…”
Однажды на полном скаку
С коня он свалился на съемках…
— Я жить без тебя не могу,—
Она ему шепчет в потемках.
Он бредил… Но сила любви
Вновь к жизни его возвращала.
И смерть уступила: “Живи!”
И все начиналось сначала.
— Я жить без тебя не могу…—
Он ей улыбался устало,
— А помнишь на белом снегу
Гроза тебя как-то застала?
Прилипли снежинки к виску.
И капли росы на ресницах…
Я жить без тебя не смогу,
И значит, ничто не случится.
Андрей Дементьев
Покуда живешь, поневоле в бессмертие веришь.
А жизнь оборвется – и мир не заметит потери.
Не вздрогнет луна, не осыпятся звезды с небес…
Единый листок упадет, но останется лес.
В младенчестве сам себе кажешься пупом Вселенной,
Венцом и зерцалом, вершиной людских поколений,
Единственным «Я», для которого мир сотворен:
Случится исчезнуть – тотчас же исчезнет и он.
Но вот впереди распахнутся последние двери,
Погаснет сознанье - и мир не заметит потери.
Ты ревностью бредишь, ты шепчешь заветное имя,
На свадьбе чужой веселишься с гостями чужими,
Ты занят делами, ты грезишь о чем-то желанном,
О завтрашнем дне рассуждаешь, как будто о данном,
Как будто вся вечность лежит у тебя впереди…
А сердце вдруг – раз! – и споткнулось в груди.
Кому-то за звездами, там, за последним пределом,
Мгновения жизни твоей исчислять надоело,
И все, под ногой пустота, и окончен разбег,
И нет человека, - а точно ли был человек?..
И нет ни мечты, ни надежд, ни любовного бреда,
Одно Поражение стерло былые победы.
Ты думал: вот-вот полечу, только крылья оперил!
А крылья сломались – и мир не заметил потери.
Мария Семенова
Черный ворон, черный дьявол,
Мистицизму научась.
Прилетел на белый мрамор
В час полночный, черный час.
Я спросил его: — Удастся
Мне в ближайшие года
Где-нибудь найти богатство? —
Он ответил: — Никогда!
Я сказал: — В богатстве мнимом
Сгинет лет моих орда,
Все же буду я любимым? —
Он ответил: — Никогда!
Я сказал: — Невзгоды часты,
Неудачник я всегда.
Но друзья добьются счастья? —
Он ответил: — Никогда!
И на все мои вопросы,
Где возможны «нет» и «да»,
Отвечал вещатель грозный
Безутешным Никогда!..
Я спросил: — Какие в Чили
Существуют города? —
Он ответил: — Никогда! —
И его разоблачили! Николай Глазков
Зимний ветер играет терновником,
Задувает в окне свечу.
Ты ушла на свиданье с любовником.
Я один. Я прощу. Я молчу.
Ты не знаешь, кому ты молишься —
Он играет и шутит с тобой.
О терновник холодный уколешься,
Возвращаясь ночью домой.
Но, давно прислушавшись к счастию,
У окна я тебя подожду.
Ты ему отдаешься со страстию.
Всё равно. Я тайну блюду.
Всё, что в сердце твоем туманится,
Станет ясно в моей тишине.
И, когда он с тобой расстанется,
Ты признаешься только мне.
Александр Блок
Лез всю жизнь в богатыри да в гении,
Небывалые стихи творя.
Я без бочки Диогена диогеннее:
Сам себя нашел без фонаря.
Знаю: души всех людей в ушибах,
Не хватает хлеба и вина.
Даже я отрекся от ошибок —
Вот какие нынче времена.
Знаю я, что ничего нет должного...
Что стихи? В стихах одни слова.
Мне бы кисть великого художника:
Карточки тогда бы рисовал.
Я на мир взираю из—под столика,
Век двадцатый — век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней! Николай Глазков
Ни одной я женщины не имел
И не ведал, когда найду.
Это было на озере Селигер
В 35-м году.
Тиховодная гладь, байдарка и прочее...
Впрочем, молодость хуже, чем старость.
А была очень умная лунная ночь,
Но дураку досталась.
Эта ночь сочетала прохладу и зной.
Тишь, безлюдье, в байдарочном ложе я,
И чудесная девушка вместе со мной,
Изумительная, хорошая.
А вокруг никого, кто б меня был сильней,
Кто бы девушку мог увести,
И я знал, что очень нравился ей,
Потому что умел грести.
А грести очень я хорошо умел,
Но не ведал, что счастье так просто.
А весло ощутило песчаную мель
И необитаемый остров.
Эта ночь не моя, эта ночь его —
Того острова, где был привал.
А вокруг никого, а я ничего:
Даже и не поцеловал.
И такие хорошие звезды висят!..
Вместе с девушкой на берегу я,
Мне хотелось облапить ее и взять,
Незабвенную, дорогую...
Мне бы лучше не видеть ночью ее,
А бродить одному по болотам.
А вокруг никого, а я ничего, —
Вот каким я был идиотом.
1945 Николай Глазков
Лиса Алиса
25.08.2010, 17:44
Вечером...
* * *
Вечером, когда все уснули,
девочка намылила веревку
и повесила свою куклу.
© Copyright: Чигирь Роман
Молодая пешеход
25.08.2010, 17:45
С тобой мы связаны одною цепью,
Но я доволен и пою,
Я небывалому великолепью
Живую душу отдаю.
А ты поглядываешь исподлобья
На солнце, на меня, на всех,
Для девичьего твоего незлобья
Вселенная — пустой орех.
И все-то споришь ты, и взоры строги,
И неудачней с каждым днем
Замысловатые твои предлоги,
Чтобы не быть со мной вдвоем.
Гумилев :)
Как трудно человеку угодить порой -
Зимой мороз клянёт, а летом жаркий зной,
Ругает небеса, когда дожди идут,
Взывает к небесам, когда ветра метут…
Вот так по жизни всё – то радость, то печаль.
То проклинает всех, то говорит, что жаль!
Тоскует без любви, то чахнет от неё,
То грабит у других, то отдаёт своё…
Так уж устроен мир – всё полосато в нём!
То тонет всё в воде, а то горит огнём…
Но главное, по-жизни ошибок не свершать,
Чтоб эту полосатость самим не умножать!
Romana
Я пишу тебе это письмо, прощаясь...
Потому что — старею. Земля, вращаясь,
сохранит мне улыбку. Но вряд ли — более.
Преумножив боль, я останусь с болью
и с улыбкой. Это, пожалуй, средство
дожидаться смерть, не впадая в детство,
не впадая в юность... Река седая
только в мертвое море тоски впадает.
Все сломалось, как спичка, не вспыхнув рыжим
огоньком. И попытка к тебе быть ближе
обернется такой несусветной далью,
что пытаться не стоит. Дожди рыдали
две недели. Теперь за окном прохладно,
но не сыро. Стихи мои пусть нескладны,
но к тебе... Скоро строчки замрут в конверте,
словно заперли души в тела до смерти.
Я заранее знаю, какая строчка
станет в этой поэме последней. Точка
или, скажем точнее, финал не близок,
но уже очевиден. И некий призрак
адресата узнается сам собою
по последнему слову. Игра с судьбою,
как известно, обычно выходит боком.
Но я должен сказать тебе это... С Богом!
Я живу теперь там, где песок и сосны.
Так велели врачи. Лишь одно несносно —
тусклым утром глазам не хватает света.
Ничего не попишешь. Скатилось лето
горизонту за шиворот. И в придачу
первый снег не спешит на аллеях дачных
танцевать белый вальс. В остальном — терпимо.
Только вот, если кто-то проходит мимо
дома старого, где я сегодня спрятан,
точно знаю — не ты... Растворятся пятна
желтых кленов на сером холсте пейзажа.
Я прощаюсь с тобой, не изведав даже
вкуса встречи... Меня уже не пугает,
что на встречу заре не спешит другая,
не пугает, что лето как в Лету канет.
Остается прохлада воды в стакане
на забытой веранде, да яблок запах,
да закат, указующий нам на запад.
Очень хочется к морю. Теперь, наверно,
там штормит. Но хозяин одной таверны
еще помнит меня. И коль так случится,
что приеду туда — то смогу напиться
замечательным красным вином. Пейзажи
там все те же — причалы, пустые пляжи...
Все сезоны закрыты, и даже мертвый.
Засыпая, из глаз прогоняешь стертый
контур гор. Но присутствие гор, однако,
ощущаешь и в комнате. Как собака,
ищешь угол, где пахнет людьми. Тоскливо,
словно маятник, кашляет шум прилива.
Мой знакомый художник... Похоже, впрочем,
на начало новеллы. Однажды ночью
в мастерской его зябкой, забившись в угол,
я следил, как следы оставляет уголь
на листе. Паутина непрочных линий
задрожит чьей-то жизнью. И черный иней
крошки угольной долгие бросит тени
на песок и на всходы сухих растений.
Что бесцветно — рисуют семью цветами.
Я не знаю, к чему это я... Светает.
Никогда... Мой язык так бездарно беден,
чтоб тебе объяснить, как рассвет был бледен
ранним утром, когда надо мной кружились,
словно птицы, семь букв. И из них сложились
три дыхания, три пустоты, три слога —
никогда... И ведущая вдаль дорога
завершилась забором из досок тесных.
И надежда на то, что еще воскреснут
сны, в которых мы будем вдвоем с тобою,
вдруг разбилась, как бьется волна прибоя
о скалу. Никогда. Никогда. Послушай,
как вползает со звуками старость в душу,
как становится все до смешного просто,
как кончается жизнь, словно горстка проса
между пальцев скользнет и исчезнет, словно
ластик надпись стирает. И это слово
повторял я прилежно, до самой ночи,
повторял как молитву, как "Аве, Отче!",
повторял как актер учит роль к премьере.
Никогда. Никогда. Никогда... Поверь мне,
что все дело лишь в этом. И, скуки ради,
напиши "никогда" на полях тетради.
Не играй больше в эту игру со мною.
Не шути, что ты станешь моей женою
через пять лет и зим. Я не верю в игры.
Всякий раз, когда вижу я елок иглы
на снегу — мне не весело. Это признак
окончания игр. И спастись капризом,
словно в детстве, уже не удастся ныне.
Я скорей отыщу водопой в пустыне,
чем в толпе многолюдной отмечу взглядом
тех, кто будет со мною однажды рядом.
Ты устанешь считать до пяти, устанешь.
Ты невестой моей никогда не станешь.
Ни в какой из гостиниц, устав от бега,
мы с тобою не будем искать ночлега.
Как известно, добра от беды не ищут...
Я простился со всеми, кто грел мне пищу,
кто ночами смотрел мои сны со мною,
кто ночами не спал и делил с луною
свет лиловый ее. Я давно простился
даже с теми, кто мне никогда не снился,
даже с тем одиноким ночным прохожим...
Я простился со всеми... С тобою тоже.
Я тебя разлюблю. Это ясно. Точка.
Невозможно любить мне цветок восточный,
потому что я северным ветром ласкан,
потому что другие мне пели сказки
в моем детстве... Прощай! Оставайся где-то,
где короче зима и длиннее лето,
где ветра над домами людей не спорят,
где живет за окном твоей спальни море,
где когда-нибудь ночью кромешной, пряной,
юный мальчик твоей наготою пьяный
неумело раскроет тебе секреты
первой ласки... Прощай! Оставайся где-то,
где не будет меня с моей вечной грустью.
Вот и все. Не грусти. Поболит-отпустит.
Антон Духовской
бумажная салфетка
шторм, закат, пахнет тухлятиной,
но тут красиво,
не буду врать.
пишу стихи на бумажной салфетке,
рву ее твердым карандашом
и бросаю в пляжную урну,
скомкав.
раз-два-три-четыре-пять...
кто найдет,
получит в подарок счастье,
вот только кому оно нужно?
улыбаюсь натужно
(вставляю рифму,
для ценителей жанра,
право, это так странно!)
и отправляю тебе смс
о том, как тут грустно и пусто,
пригорелые люди
пьют ядовитую колу,
чайки плачут-судачат,
а пузатые малыши
заливаются хохотом -
и, как обычно, совсем не вовремя.
отвечаешь: детский смех
уместен всегда.
ах, оставь
этот лицемерный пафос.
(они швыряются в меня камнями,
визжат и дерутся,
цветы жизни!)
лучше признайся, что ждешь
моего возвращения
с минуты на минуту.
я при-ле-чу.
© Copyright: Небесная Подруга
Самолет летит на Вест,
расширяя круг тех мест
-- от страны к другой стране, --
где тебя не встретить мне.
Обгоняя дни, года,
тенью крыльев "никогда"
на земле и на воде
превращается в "нигде".
Эта боль сильней, чем та:
слуху зренье не чета,
ибо время -- область фраз,
а пространство -- пища глаз.
На лесах, полях, жилье,
точно метка -- на белье,
эта тень везде -- хоть плачь
оттого, что просто зряч.
Частокол застав, границ
-- что горе' воззреть, что ниц, --
как он выглядит с высот,
лепрозорий для двухсот
миллионов?
1968
девочка научилась расправить плечи, если взять за руку - не ускоряет шаг.
девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт.
девочка миловидна, как октябрята - белая блузка в тон, талисман в кулак.
у нее в глазах некормленые тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг
то есть сердце погрызть - остальное так,
для дворников и собак.
а у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела.
она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила.
девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки,
она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки,
то сумерки, то попутчики - дураки,
то пули слишком мелки.
у девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака.
девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока
девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила.
она тебя, в общем, забыла почти рекордно - два дня себе поревела и все дела.
потом, конечно, неделю всё письма жгла.
и месяц где-то спать еще не могла.
девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу.
девочка уже умеет сказать не "нахрен", а спасибо большое, я, кажется, не хочу.
девочка - была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской "не влезай убьет".
глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло ё-моё.
точнее, слава богу уже не твоё.
остальное - дело её.
© Аля Кудряшева
Подруга милая, кабак все тот же.
Всё та же дрянь красуется на стенах,
всё те же цены. Лучше ли вино?
Не думаю; не лучше и не хуже.
Прогресса нет. И хорошо, что нет.
Пилот почтовой линии, один,
как падший ангел, глушит водку. Скрипки
еще по старой памяти волнуют
мое воображение. В окне
маячат белые, как девство, крыши,
и колокол гудит. Уже темно.
Зачем лгала ты? И зачем мой слух
уже не отличает лжи от правды,
а требует каких-то новых слов,
неведомых тебе -- глухих, чужих,
но быть произнесенными могущих,
как прежде, только голосом твоим.
1968
Одесса. Мостовая. Зной.
От солнца плавится асфальт.
И аромат варёной кукурузы…
Не хочется мне вновь тебя терять!
Креветки. Семечки. Привоз.
С особенным акцентом говорок.
И дребезжащий старенький трамвай…
Не буду я тебя надолго оставлять!
Одесса. Море. И бычки.
На пальцах черный шоколад.
И очень точный, острый юмор…
Где я ещё смогу так отдыхать?
Здесь просто и легко.
Здесь ветер – только в спину.
И места здесь хватает всем…
И на Земле мне лучше места не сыскать!
Людмила Дещенко
Сквозь мутные окна - дождя паутина,
И жалобно мокнут рябые рябины.
А я-то заметила, как вы глядите -
То на часы, то на волю - в окно…
Что же, глядите, но подождите,
Не уходите - допейте вино.
А я расскажу вам, а я вам открою
Страшный секрет про старуху с клюкою,
Про черную кошку, что в позе копилки
Сидела на бархатной красной подстилке…
Старуха молчала, старуха скучала,
А я в сотый раз начинала сначала…
Старуха устало привстала со стула,
В рукав пошептала, на воду подула,
Дала мне травы, что растет на болоте -
И вы - никуда от меня не уйдете.
Екатерина Горбовская
Лгала, сказав, что все забыто.
Я полощу - и тем жива -
На дне разбитого корыта
Воспоминаний кружева.
Но знай, однажды утром рано,
Лелея сладкую мечту,
Я эти кружева достану
И приспособлю на фату
Екатерина Горбовская
Я выселен с Арбата, арбатский эмигрант.
В Безбожном переулке хиреет мой талант.
Кругом чужие лица, враждебные места.
Хоть сауна напротив, да фауна не та.
Я выселен с Арбата и прошлого лишен,
и лик мой чужеземцам не страшен, а смешон.
Я выдворен, затерян среди чужих судеб,
и горек мне мой сладкий, мой эмигрантский хлеб.
Без паспорта и визы, лишь с розою в руке
слоняюсь вдоль незримой границы на замке,
и в те, когда-то мною обжитые края,
все всматриваюсь, всматриваюсь, всматриваюсь я.
Там те же тротуары, деревья и дворы,
но речи несердечны и холодны пиры.
Там так же полыхают густые краски зим,
но ходят оккупанты в мой зоомагазин.
Хозяйская походка, надменные уста...
Ах, флора там все та же, да фауна не та...
Я эмигрант с Арбата. Живу, свой крест неся...
Заледенела роза и облетела вся.
Булат Окуджава
1982
все одиноки по-своему. каждый горек и уязвим.
сложен из двух неровных, неладно пригнанных половин.
каждый сложнее другого на линию жизни, один изгиб.
в каждом глухая тьма - не видать ни зги.
каждый идёт за мной, один из стаи моих волчат.
каждый смотрит в глаза и думает: что в этот раз смолчать.
нет своих и чужих. однажды каждый уйдёт, заняв
и не вернув какую-то часть меня.
тот, кто придёт последним, - вечерний базар, голоса в тени, -
спросит: а что давали? и я скажу ему: извини,
кажется, это всё, что осталось. кажется, всё, что есть.
всё это можно выкурить или съесть.
или сделай ещё полшага. я загляну в глаза.
кажется, это всё, что осталось, но трудно пока сказать.
можно сделать ещё полшага. я прирасту тобой.
и, уходя, спою тебе про любовь.
Ася Анистратенко
Angelinushka
25.08.2010, 20:01
У Горбовской вот это люблю
Я школу кончила на тройки
И провалилась в институт.
"У нас гремят большие стройки, -
Сказали мне, - они вас ждут.
Вас ждут колхозы и заводы,
Вас ждут плотины и сады,
Вас ждут масштабные заботы,
И ждут великие труды,
Пути, богатые свершеньями,
И покорение тайги..."
А мне хотелось веер с перьями
И две брильянтовых серьги.
И платье - белое и длинное,
И жемчуга по подолу,
Чтоб тихо охнула гостинная
И обалдели на балу.
Чтоб никого не замечая,
Кивнуть небрежно всем подряд
И зябко поводить плечами
В ответ на пепелящий взгляд,
Влюбленным графом забавляться,
И письма рвать напополам,
И благодарно улыбаться
Венецианским зеркалам.
То вдруг задумчивой казаться
И молчаливой, то опять
Чему-то весело смеяться,
Над чем-то громко хохотать...
И танцевать с Людовиком Пятнадцатым
Или Шестнадцатым, закрыть глаза,
Уснуть, проснуться - и остаться
Там...
Когда остается седая зола
И там, где был путь, – стена,
Дай Бог пониманья, что жизнь мила
Уж тем, что она одна,
Что «Мы» – больше, чем десяток-другой
Отдельных «Я» или «Ты»
И что из грязи и грязной рукой
Не вылепить чистоты.
Дай в нужное время нужных слов
И паруса там, вдали,
И чтоб умели хранить любовь
И жить без нее – могли
Санди Зырянова