Просмотр полной версии : Любимые стихи
NorthWind
11.06.2010, 11:23
Сердитый взор бесцветных глаз.
Их гордый вызов, их презренье.
Всех линий — таянье и пенье.
Так я Вас встретил в первый раз.
В партере — ночь. Нельзя дышать.
Нагрудник черный близко, близко...
И бледное лицо... и прядь
Волос, спадающая низко...
О, не впервые странных встреч
Я испытал немую жуткость!
Но этих нервных рук и плеч
Почти пугающая чуткость...
В движеньях гордой головы
Прямые признаки досады...
(Так на людей из-за ограды
Угрюмо взглядывают львы).
А там, под круглой лампой, там
Уже замолкла сегидилья,
И злость, и ревность, что не к Вам
Идет влюбленный Эскамильо,
Не Вы возьметесь за тесьму,
Чтобы убавить свет ненужный,
И не блеснет уж ряд жемчужный
Зубов — несчастному тому...
О, не глядеть, молчать — нет мочи,
Сказать — не надо и нельзя...
И Вы уже (звездой средь ночи),
Скользящей поступью скользя,
Идете — в поступи истома,
И песня Ваших нежных плеч
Уже до ужаса знакома,
И сердцу суждено беречь,
Как память об иной отчизне,—
Ваш образ, дорогой навек...
А там: Уйдем, уйдем от жизни,
Уйдем от грустной этой жизни!
Кричит погибший человек...
И март наносит мокрый снег.
А. Блок
ЛУСЕЛИЯ САНТОС
11.06.2010, 15:20
Вот, обнаружила сегодня чудеснейшего автора. Спешу поделиться находкой.
Александр Попов
Тетрадь.
Жил человек на тихой улице -
обычный, «среднестатистический».
Среди народонаселения
страны - ничтожное ничто.
Стоял в троллейбусе, ссутулившись
в бегучих бликах электрических,
и дочке к совершеннолетию
копил на новое пальто.
А с ним делила жизнь привычную
его стареющая женщина.
Счастливый (как когда-то верили)
лет сто назад их случай свёл.
Однажды, телевизор выключив,
он загрустил. И в кухню вечером
ушёл. Закрыл плотнее двери, и
с тетрадью сел за старый стол.
И написал он, что створоженный
закат навис тугими гроздьями,
что тучи по небу развешены
тяжёлым стираным бельём…
Что не должно быть чувств поношенных, -
Висящих в кладовой на гвоздике,
и что в любви шальные трещины -
не отрицание её!
…Она спала. Сиянье лунное
ей сны начитывало шёпотом.
Скользнув сквозь стон паркета в комнату,
он положил на стол тетрадь.
С утра прочла она. Задумалась.
Но, потонув в домашних хлопотах,
его тетрадь уже не вспомнила.
…А он не стал напоминать.
Парусник
11.06.2010, 19:18
"Стихи не пишутся - случаются" - эти строки принадлежат перу,ушедшего,9 дней назад,в мир иной,великого
поэта,классика русской литературы.
Светлая ему память! Поверьте,"душа в заветной лире,переживет прах"..!
А,теперь,его последний стих:
Юбка твоя с вентиляцией,
как с форточкою окно.
Бабка с глазами рачьими
крутит веретено.
За что нас судьба карает
"Юноною" с "Авосью"? За
харизматизм характера
и выпученные глаза?
За патлы его густые?
За то,что разрешено
Караченцову дегустировать
Папского замка вино?
Карачатся папарацци,
Бледные,как Махно:
"Поправится ли Караченцов?!"
Остальное - дерьмо...
Устал он от наших рацио,
Ледяной,как кипяток.
blagoroden_don
11.06.2010, 21:31
Серебряного кларнета
плачет напев тоскливый
в ночи,омытой луною...
Серенада еще не допета,
а река во тьме молчаливой
ее качает волною.
И слов никаких не надо:
в звуке легчайшем тает
страха и нежности нота.
Блуждает в ночи серенада,
словно кто-то в ночи стенает
словно кто-то все кличет кого-то...
И ждет,замирая,ответа:
но волей судьбы прихотливой
чей-то отклик пройдет стороною.
Ах,серебряный плач кларнета,
замирающий звук тоскливый
в ночи,омытой луною...
Перевод Инны Чежеговой
Сказоч-Ник
Когда в ночи стекает дождь
С холодного стекла,
Скажи, кого так тщетно ждешь
Ты, стоя у окна?
И что шептала в полумрак,
Слегка прикрыв глаза,
Когда ударам сердца в такт
Сбегала вниз слеза?
Когда последний мокрый лист
Метался на ветру,
Чей образ, словно легкий бриз,
Срывался в темноту?
Крестом сжимая под платком
Две белые руки,
О ком молилась ты тайком –
Спаси и сохрани?
Когда неверный лунный свет
Касался тонких плеч,
Кому давала ты обет
Любовь свою сберечь?
Я буду долго ждать ответ -
Скажи мне: “Помоги”!
Но только сдавленное: "Нет!"
И просьба: " Уходи..."
Учебник в угол - и на пароход
В июнь, в свободу, в ветер, в поцелуи
И только берега, как пара хорд,
Стянули неба синюю кривую.
Борис Смоленский.
Selena513
12.06.2010, 09:48
Я позову тебя…
Ты придёшь?
Может, ты тоже радости ждёшь…
Может, ты тоже в сырой тишине,
Звёзды считаешь в немой вышине?
Может, ты так же вдоль старых домов,
Бродишь, далёкий от дрёмы и снов?
Смотришь на поступь туманной реки,
Смотришь, как лодки ведут моряки.
Как доверяется ветру листва,
Полная жизни и естества.
Тонкое сердце её ранит дрожь,
Тёмная, тайная, вечная ложь.
Может, ты тоже странник в ночи,
Слышишь, асфальт под ногами ворчит,
Бродят тут всякие, нет им забот,
Дать бы им всем от ворот поворот!
Камешек прыгнет, сверкнёт под ногой,
Выскочит снова, отскочит дугой,
Влево, иль вправо, его не догнать,
Больше о нём ничего не узнать…
Может, ты тоже, всему вопреки
Хочешь ладонью коснуться руки,
Тёплой и доброй, как солнечный свет,
Хочешь сердцем услышать ответ.
Сквозь одиночество, как туман,
Сквозь недоверие и обман,
Сквозь лицемерие, злобу и ложь,
Я позову тебя,
Ты придёшь?
влад Белоусов
12.06.2010, 10:01
Приходит долгожданное время,
Тревожит мысли, вырывается из меня,
Кулаки, строга в карманах – держать,
Правила жизни, сумею удержать,
Врагов собрать в широкий круг,
Может где то скрывается настоящий друг.
Это состояние раненной души,
Пару строк кровью пропиши,
Сразу утаись в одинокой тиши,
Только с горя не торопись, не спеши,
Лучше в тетрадь проблемы опиши.
Странно, мы радуемся и смеемся,
Когда – то слеза под дождик прольется,
В груди внезапно встрепенется,
От нас быстро умелькнеться,
И никогда больше не вернется,
То настоящее время когда мы смеемся.
Юрий Михайлик
...Вот и разжались железные когти дракона.
Смолкло шипение, адское пламя погасло.
Вот и обрушились крепости Иерихона
Как и написано было - от трубного гласа.
И на руинах, где мертвые сраму не имут,
Пляшут живые, все бешеней, все бесшабашней -
Зубы дракона втопчи в эту почву и климат -
Сами собою воздвигнуться стены и башни...
Брат, не изведавший ни мятежа ни побега,
Дымное празднество ноздри твои раздувает.
Как ни приплясывай это не наша победа,
Слава те господи, наших побед не бывает.
Ближе к рассвету пойдет ликованье на убыль,
Встанут посты повинуюсь коротким приказам.
Кто-то подымет из пепла пылающий уголь
И поведет по толпе немигающим взглядом...
Fatalizator
12.06.2010, 10:38
Не уверен, насколько вписываюсь в рамки "религиозного", но это действительно мое любимое стихотворение
Сонет Шекспира 66
Tired with all these, for restful death I cry:
As to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimmed in jollity,
And purest faith unhappily forsworn,
And gilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced,
And strength by limping sway disabled,
And art made tongue-tied by authority,
And folly (doctor-like) controlling skill,
And simple truth miscalled simplicity,
And captive good attending captain ill:
Tired with all these, from these would I he gone,
Save that, to die, I leave my love alone.
Перевод Б.Пастернака:
Измучась всем, я умереть хочу:
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,
И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,
И вспоминать, что мысли заткнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу трудно будет без меня.
cote d'Ivoire
12.06.2010, 12:49
Вплавлен жавронок в высь, точно моль в ископаемый мед,
засыхает июнь, точно сено на вилах у лета,
и когда за Вапнярку голодное солнце падет
в полосатые степи, то больше не будет рассвета.
Зреют вишни в посадах, по вечеру гонят коров,
и волхвы, все никак не найдя адресата даров,
горизонтом бредут, коробами их скрючены спины,
и когда соберутся косцы посидеть вечерком,
пахнет больше полынью, а то и ночным молоком,
и от дальнего дома
колыбелька плывет, предвечерним потоком влекома.
Погляди, кто в багряном бредет полусне, с узелком на спине,
в пентаграмме, что ласточка режет из жести заката
в кучерявых небесных заплатах.
До Одессы в морях, до Сычавки в прогретой степи
прячут лица цикады и звезды ныряют в криницы.
Коростель пробегает с заведомым криком «не спи»,
ибо редкая птица идущего не убоится.
Мы и сами бесследно пройдем тот мосток над рекой,
потерявшись в закате, войдем в тот вечерний покой,
где уже ничего не случится.
Розовеет над хатою облачко дыма,
журавель у криницы не так-то кричит и скрипит,
спит дитя в колыбели, за деревом облако спит,
и корова в хлеву предчувствием страшным томима.
И в кринице вода уловила шальную звезду,
и мгновение это у вечности на поводу
будет длиться и длится,
и все-таки не повторится.
Мария Галина
Чужими, непослушными руками
Простой бумаги белый лист беру...
Я складываю домик-оригами –
Играю в эту древнюю игру.
Меняются изгибы и изломы...
За вдохновеньем следует расчет.
И вот из ничего я вижу – словно
Моя судьба бумажная растет.
Я складываю разные фигуры
И заполняю свой бумажный дом...
Изгибы человеческой натуры
Мне удавались с дьявольским трудом.
Я сделал все: семью и дом красивый,
Бумагу до листочка истребя,
Но понял, что в одном лишь я бессилен –
Я не могу никак сложить себя.
А за окном метель волчком кружилась,
Я этой белизны не разгребу...
Судьба моя, как видно, не сложилась,
И скомкал я бумажную судьбу.
Чужими, непослушными губами
Твержу молитвы я средь бела дня,
А ночью... снится домик–оригами,
В котором, так сложилось, нет меня.
Вадим ВУКОЛОВ
Я не любимая Вами жена,
Так не умна, и не так сложена,
Ласковым словом скудна моя речь,
Волны волос не спадают до плеч.
Мне уже минуло множество лет.
Я не готовлю полтавских котлет.
Нос мой не прям и сутула спина.
Я не любимая Вами жена.
Но вечерами при ясной луне
Страшный повадился дьявол ко мне,
Страшные на ухо шепчет слова,
Слушаю - кругом идет голова:
Ты, говорит, и умна, и стройна,
Голос приятен, улыбка ясна,
Вкусно готовишь, лелеешь дите,
Сладкое, видно, с тобою житье.
Вот и хожу, и тоскую в дому:
Верить кому? И не верить кому?
Чувствую только, в назначенный срок
Дрогнет земля, и уйдет из-под ног.
(Л.Тараканова)
Лиса Алиса
12.06.2010, 21:40
Кричу, что всё плохо? Забей, раздели на три,
Стихов не бывает, когда всё рвётся внутри.
А раз бумагу царапает карандаш,
Всё, что случилось, бумаге этой отдашь.
Белилами мажет снег силуэты крыш.
Любви не бывает, когда о ней говоришь
В слезах, при свечах, уткнувшись в чужой жилет.
А раз не бывает - зачем же её жалеть?
Уже не хватает места карандашу.
Меня не бывает - а я о себе пишу.
Аля Кудряшева
Вы, кто живет и дышит чужими снами, каждую сказку пробуя на излом, слушайте: дочь короля вышивала знамя жемчугом, белым шелком и серебром. Бархат струился с колен тяжело и сонно, сумерки прятали поднятые мосты…
Белые ветви росли из-под пальцев ее невесомых,
их осыпали серебряные цветы.
В кронах деревьев плакал осенний ветер, в доме не жгли огня и боялись петь…
Ей говорили: очнись, он не стоит смерти.
Она не хотела знать, что такое смерть.
Что ей Заморье, если не страшно верить, если огонь на башнях не догорел…
…Там, под высоким кровом ночных деревьев,
она вышивала знамя. А он смотрел…
…Смотрел, и вдруг захлестнула – водой по плечи – такая нежность, такая жалость, что в горле ком – к неумелым стежкам, к рукам ее человечьим, к тонкой косичке и дурацкой оправе очков; так обжигала нелепость ночного бреда, так лепетала неведомым языком… Кого он видел в ней, так выдыхая – Melda – будто назвал по имени…
…а потом
август тянулся ветрено и дождливо, к ночи промозглый сумрак казался злей; город шумел, у метро продавали сливы, ранние астры и книжки по пять рублей. Выйти под дождь. Говорить и не знать ответа. Путать легенду и бывшее наяву. Не звезды Варды – слепые огни проспекта рыжим и розовым светятся сквозь листву. Можно шагать вдвоем, напевая песню, выдумать в небе звездное серебро; перебежать проспект, упустить троллейбус, выругаться на квэнья, пойти к метро…
Все, что осталось, - проснуться в одной постели – утро, холодный чай и табачный дым…
…они говорят, это было на самом деле.
…и кто я такая, чтобы не верить им.
raido
blagoroden_don
13.06.2010, 05:04
Слушай лестничный бег словесный,
несущий неведомо кого,
рассуждай, что терпимы – вёсны,
радуйся, ведь не твоё
чувство по винтовому духу
взбегает на самую весну –
притянуть лучезарность к уху,
неба присвоить длину.
Всё равно, навсегда спускаясь,
предметы уронит второпях –
станут снова, вверху покоясь,
плавно развеивать страх –
(их не нужно тревожить бегом,
ведь отклик иначе будет зол –
шаг стремянки, стоящей боком,
всё – не тебе ли сказал?)
Через два года
Нет, мы не стали глуше или старше,
мы говорим слова свои, как прежде,
и наши пиджаки темны все так же,
и нас не любят женщины все те же.
И мы опять играем временами
в больших амфитеатрах одиночеств,
и те же фонари горят над нами,
как восклицательные знаки ночи.
Живем прошедшим, словно настоящим,
на будущее время не похожим,
опять не спим и забываем спящих,
и так же дело делаем все то же.
Храни, о юмор, юношей веселых
в сплошных круговоротах тьмы и света
великими для славы и позора
и добрыми -- для суетности века.
Иосиф Бродский
1960
cote d'Ivoire
13.06.2010, 09:19
* * *
Над берегом морским осенний день сломался,
но несколько часов он был еще хорош
в той дымке голубой из чудного романса,
где лжи ни капли нет и правды ни на грош.
Известны все дела, да спутаны причины,
отчетливы следы, да смутны голоса.
И в дымке голубой почти неразличима
меж небом и водой прямая полоса.
Пока еще тепло – сиди, гляди и грейся.
Порадуйся сейчас – не жалуйся потом.
На берегу морском под одиноким рельсом,
черт знает для чего вколоченным в бетон.
Вот ветер облака старательно листает,
откинет, прочитав, погонит за моря.
Что в дымке голубой колеблется и тает?
Вгляжусь когда-нибудь – а это жизнь моя.
Юрий Михайлик
blagoroden_don
13.06.2010, 15:21
Душа часто думает о себе в третьем лице: он, она, они.
отделяется от спящего
тенью - бледное чело
протекает сквозь стекло
ночь вдали шумит навязчиво
но к постели обернулся
где преследуемый догом
(кто?) тонул во сне глубоком
чутких век легко коснулся
дернулся и перевел дух
сразу легче стало
созерцая блеск кристалла
тот бормочет: "крылья как у мух"
"что о нас ты знаешь! спи"
так подумала любовно
что влилась в него и словно
высветила все черты
но тянул и звал магнит -
искра длинная седая
не навеки покидая
вверх параболой летит
далеко платформы крыш
близко месяц синим краем
ты теперь неузнаваем
к возносящимся спешишь
белый голый месяц вылез
вы склубились и слились -
и смешалась даль и близь -
и в безличном растворились
Осень под окнами
Напрасно дождливая осень заламывает руки-
никто её не слушает,
не мокнет с ней на поминках.
Дождливая осень,-как оскорблённая женщина,
она монотонно жалуется,а мы засыпаем.
Она-лепесток из воды,прозрачный и синий,
бескрайний,как ноги сельской учительницы.
Ничего-то ей не должны за её старания...
хоть бы спасибо сказали. Так-то ,дружище...
Как прохожему,который заметил в доме пожар,
погасил пламя,а говорят:"Это бог спас!"
Дождливая осень,брат,мудрейшее из домашних животных:
все-то ей ведомо,даже то,о чем мы молимся.
Роберто Обрегон Моралес
БЕЛЫЕ НОЧИ В АРХАНГЕЛЬСКЕ
Белые ночи — сплошное «быть может»...
Светится что-то и странно тревожит —
может быть, солнце, а может, луна.
Может быть, с грустью, а может, с весельем,
может, Архангельском, может, Марселем
бродят новехонькие штурмана.
С ними в обнику официантки,
а под бровями, как лодки-ледянки,
ходят, покачиваясь, глаза.
Разве подскажут шалонника гулы,
надо ли им отстранять свои губы?
Может быть, надо, а может, нельзя.
Чайки над мачтами с криками вьются —
может быть, плачут, а может, смеются.
И у причала, прощаясь, моряк
женщину в губы целует протяжно:
«Как твое имя?» — «Это не важно...»
Может, и так, а быть может, не так.
Вот он восходит по трапу на шхуну:
«Я привезу тебе нерпичью шкуру!»
Ну, а забыл, что не знает — куда.
Женщина молча стоять остается.
Кто его знает - быть может, вернется,
может быть, нет, ну а может быть, да.
Чудится мне у причала невольно:
чайки — не чайки, волны — не волны,
он и она — не он и она:
все это — белых ночей переливы,
все это — только наплывы, наплывы,
может, бессоницы, может быть, сна.
Шхуна гудит напряженно, прощально.
Он уже больше не смотрит печально.
Вот он, отдельный, далекий, плывет,
смачно спуская соленые шутки
в может быть море, на может быть шхуне,
может быть, тот, а быть может, не тот.
И безымянно стоит у причала —
может, конец, а быть может, начало —
женщина в легоньком сером пальто,
медленно тая комочком тумана,—
может быть, Вера, а может, Тамара,
может быть, Зоя, а может, никто...
Евгений Евтушенко
1964
КАК ПОКАЗАТЬ ЛЕТО
Фонтан в пустынном сквере будет сух,
и будет виться тополлиный пух,
а пыльный тополь будет неподвижен.
И будет на углу продажа вишен,
торговля квасом
и размен монет.
К полудню
на киоске 'Пиво - воды'
появится табличка 'Пива нет',
и продавщица,
мучась от зевоты,
закроет дверь киоска на засов.
Тут стрелка электрических часов
покажет час,
и сразу полвторого,
и резко остановится на двух.
И все вокруг замрет,
оцепенеет,
и будет четок тополиный пух,
как снег на полотне монументальном.
И как на фотоснимке моментальном,
недвижно будет женщина стоять
и, тоненький мизинец оттопырив,
держать у самых губ стакан воды
с застывшими
недвижно
пузырьками.
И так же
за табачными ларьками
недвижна будет очередь к пивной.
Но тут ударит ливень проливной,
и улица мгновенно опустеет,
и женщина упрячется в подъезд,
где очень скоро ждать ей надоест,
и, босоножки от воды спасая,
она помчит по улице
босая,
и это будет главный эпизод,
где женщина бежит,
и босоножки
у ней в руках,
и лужи в пузырьках,
и вся она от ливня золотится.
Но так же резко ливень прекратится,
и побежит по улице толпа,
и тополя засветится вершину
и в сквере заработает фонтан,
проедет поливальная машина,
в окно киоска будет солнце бить,
и пес из лужи будет воду пить.
Юрий Левитанский
Стихи ''зеркального отображения''
С.Г.Фруг
О грядущем ни намека,
О минувшем - ни следа...
Отражается всегда
Лишь обманчиво глубоко.
С их зеркальной глубиной
Все в очах лазурно - чистых:
И созревшей страсти зной,
И мерцанье грез лучистых.
Подношу я этот дар
Ей, холодной и прекрасной,
Не пленив мечтой напрасной
Мысли свет и сердца жар.
Чтение построчно снизу вверх приводит к новому стихотворению:
Мысли свет и сердца жар
Не пленил мечтой напрасной,
Ей холодной и прекрасной,
Подношу я этот дар.
И мерцанье грез лучистых,
И созревшей страсти зной -
Все в глазах лазурно-чистых
С их зеркальной глубиной
Лишь обманчиво глубоко
Отражается всегда...
О минувшем - ни следа,
О грядущем ни намека.
Ночь в занос сорвалась...
чёрный сплин в переплётах оконных...
на осколках бокала кровит бесприютно тоска...
Всё оглохло навек от заката и до телефона...
только звон тишины пистолетным стволом у виска.
Да не пой ты мне песен, как глупая курица Сирин,
я давно не ведусь, как затравленный кролик на звук...
в эти серые ночи, в обугленной болью квартире,
я так чувствую, нет... я скорее всего так живу...
Ты кому-то - жена. Для него одного хорошеешь.
Я закрою глаза. Слёз моих не увидит никто.
Расплетись моя боль, как удавка на схваченной шее,
или жёстче рвани...
и что будет - то будет потом...
Николай Туманов
Что-то сердцу так неуютно в стылом сумраке - Боже правый!
Я опять вырываюсь, будто, из своей золотой оправы...
Симметрично тела чужие... симметрично чужие судьбы,
словно мы от рожденья жили, упираясь друг в друга грудью...
Пустоту узнаю по взглядам. Становлюсь беспричинно злее.
Рву по шву. Только рвётся рядом, так что после не сшить, не склеить.
И хватаю открытой глоткой влажность воздуха, пялясь в небо.
Эх, уплыть бы вчера на лодке в тёплый край, где ещё я не был!..
Чтоб "сегодня" случилось позже, или вовсе "сегодня" - мимо.
И опять полюбить несхожесть...
и услышать свозь сон:
"Лю-би-мый!.."
Н. Туманов
Мне приснился странный сон: свет, как скальпель режет…
Я не знал – смертелен он, или мягко нежен…
На границе зла и сна бред текучей ртути –
я хотел судьбу узнать до тончайшей сути.
Так, с повинной головой, объявился к Богу,
и сказал: « Я данник твой. Укажи дорогу.
Заплутал в твоих дарах – не могу понять я
где отчаянье, где страх, кто враги, кто братья.
Коль не время умирать – отпусти в свободу.
Сам свою построю гать по сухому броду».
«Что ж, живи, земной холоп, коль к Аиду рано…» -
Бог сказал и клюнул в лоб поцелуем странным.
И слегка ослабил нить – дал немного воли,
приказал друзей любить до сердечной боли.
Коль иная боль в груди – вкус её не сладкий,
научил врагов судить по собачьей хватке.
Обернувшись, напослед, обронил с усмешкой:
«Коли жив – гори, как свет, а не шляйся пешкой!»
Н. Туманов
NorthWind
13.06.2010, 21:02
НА МАЛЕНЬКОМ ОСТРОВЕ
Сообщение Гардемарин » 23 сен 2009, 16:09
На маленьком-маленьком острове,
На дальней от нас стороне,
Живут-поживают опоссумы,
И этим гордятся вдвойне.
Хоть небо над ними колышется,
А остров грозит затонуть,
Им вольно и радостно дышится,
Они не боятся ничуть.
Грызут свои сладкие пряники,
О чае мечтая тайком,
И с тем, кто подарит им чайники,
Поделятся сладким пайком.
И нет ни забот, и ни бед у них
На маленьком острове том,
Я чайников сто фиолетовых
Куплю, и приеду к ним в дом.
И будет веселье бескрайнее
На мордочках милых зверей,
Ведь я их желание тайное
Исполню без всяких затей.
На маленьком-маленьком острове,
В краю, где покой и уют,
Счастливые бродят опоссумы,
И пряники с чаем жуют...
Ну пошутить, поиграться захотелось...
А автор не указан, не наказывайте строго, я найду!
Александр Пушкин
ДРУЖБА
Что дружба? Легкий пыл похмелья,
Обиды вольный разговор,
Обмен тщеславия, безделья
Иль покровительства позор.
Есть вещи, которые мы так никогда и не узнаем... Здесь...
Крыльев шелест за моей спиной…
Время-нерв устало в боли жить…
Кто я? Черный? Пепельно-седой?
Ни услышать, ни проговорить…
Белый свет совсем не так уж бел…
Залепил глазницы до краёв.
Я, не удивясь, идти посмел
В эту дверь… В её небытиё…
Почему так больно вспоминать?
Оглянулся вдруг на полпути...
Ты прости… Я так хотел понять…
Я пришел ни с чем к тебе… Прости…
Андрей Кузнецов 3
А еще бывает такая жизнь, что не сбудется – проще выдумать; что глядишь в окно - говоришь себе: слишком низко, чтоб сразу насмерть. Темно-русая, некрасивая, и зовут тебя Маша Сидорова – никакого высокого штиля, с таким-то паспортом.
А еще бывает такая жизнь, что оттуда нет выхода, кроме как – через раз дышать, через раз глядеть, понимая, что плохо кончится: по сюжету тебе положено выйти замуж за алкоголика, по залету, к концу четвертого курса, и родить ему сына-двоечника.
А еще бывает такая жизнь, что присмотришься – и гроша не дашь, а начнут рассказывать – отвернешься, даже слушать такое скучно; и по замыслу автора ты всю жизнь проработаешь секретаршей – так скажи спасибо, что не санитаркой в провинциальной психушке.
А еще бывает – проснешься утром и с улыбкой думаешь: вроде бы все сложилось неплохо, не вышло сказки – не беда, получится песня, а потом коротаешь холодный день, проживая главу пародии на другую жизнь, что могла бы быть, но не сбудется – хоть убейся.
А еще бывает такая жуть – пережить бы зиму; вот только жаль, что весна в городскую сырую слякоть не пробьется пушистой вербой. Но Господь у тебя за окном повесил серебряную медаль, и она ото дня ко дню убывает, превращаясь в тоненький серп. И когда уже думаешь: отошло, отболело, притихло – вот тебе: вытираешь слезы, стоишь живая, выходит – не заморозило; открываешь форточку – во весь дом, во весь мир расцветает оттепель, по щекам течет и горит внутри голубым, золотым и розовым…
Катя Перченкова
Мне вчера написала одна незнакомая «тётя»
И с нажимом, желая оставить глубокий свой след,
Заявила: «Святая наивность! Как вы не поймёте?
Что религия – бизнес, а Бога-то, в сущности, нет!»
Я не стала перечить – иконы, увы, продаются.
И за свечи, что плачут молитвенно у алтаря,
Нужно плату внести, оставляя монеты на блюдце –
На священный обряд, на потребности монастыря…
Кто осмелится спорить, что вера – великая сила,
А в молитве – поэзии чистый магический слог.
Я слагала сама и сама к небесам возносила.
И не знала тогда, что в любви проявляется Бог.
Носит майку и джинсы, и с ним удивительно просто.
Он весёлый и мудрый и очень забавный порой –
Настоящий мужчина, обычного среднего роста.
Он умеет быть морем, а может подняться горой.
Чтоб спасти от беды, бережет и хранит неустанно,
И несет на руках, если ноги устали в пути…
Наша близость - соитие жизней, чистейшая прана!
Он умеет во мне столько нового света найти!..
Рай – он только в душе и подобен цветущему маю.
И не стоит вздымать в отрицанье упрямую бровь!
Я хочу поделиться лишь тем, что доподлинно знаю:
Стать Богиней легко – нужно только поверить в любовь!
Вика Дашкова
Без заголовка
Там за окном какая-то птица, детка; не разглядеть – говорили, здесь много сов. Небо устало ждать и легло на ветки, лес отозвался тысячей голосов; небо вошло в окно, подкатило к горлу, сжало виски, потекло по щекам обидой… В самую темную ночь ты выходишь в город, с черного хода, чтобы никто не видел, разглядываешь себя в мертвой зыби ночной витрины – с большими глазами и родинкой над губой…
Все кончено, детка.
Тебе одиннадцать с половиной.
Теперь они будут охотиться за тобой.
Это несправедливо, что мальчикам проще: их не заманишь в сети чужими снами; на закате они уходят в священную рощу и возвращаются с новыми именами, сбивают стрелами птиц и угадывают погоду, и великий дух является им во сне…
…а девочки просто входят в черную воду
и остаются на дне…
У девочек все спокойно, все обыденно, все нелепо: их не пускают в лес, оставляют дома, их не пугает мутная сырость склепов – маленьких девочек хоронят в фотоальбомах, заклинают на красоту и сказочную удачу, дарят прозрачные крылья взамен драгоценных коконов, и вроде бы все хорошо, только мама плачет над картонной коробкой с соломенным детским локоном, молочным зубом и красным прозрачным камешком, стеклянными бусами и записками от врача… Она догадалась: загорелый лохматый ангел, что подводит глаза и спускает бретельку с плеча – это кто-то другой.
Когда ты проснешься, она будет стоять над тобой.
Не бойся.
Мальчикам проще – им положены меч и знамя, некуда деться: не завоюешь – получишь в дар; а ты улыбаешься…
сердце
пропускает удар
из удара уже не родится цунами
не накроет волной этот чертов город
насмерть проросший страшными снами
запертый между двух одинаковых гор…
Катя Перченкова
Два дня такого солнца - и листва
Проклюнется на веточках сирени.
В обыденном - улыбка колдовства...
Нож в масле тонет, ложечка - в варенье.
И лоджия в огромных небесах
Утонет, раскрываясь нараспашку.
А ветер, зная всё о парусах,
Упрямо дует на твою рубашку.
Ворчит на подоконнике пчела,
Качается журнальная страница,
Земля, что от апреля зачала,
Цветением готова разродиться.
Я думаю о степени родства
поэзии, любви, апреля, мая...
Открыв в обычном тайны колдовства,
К груди твою рубашку прижимая.
В. Дашкова
serg1969
13.06.2010, 22:42
Июньское солнце катилось к полдневному зною.
Застыли глаза, а дорога текла как река.
И бледное небо с туманною белой луною.
Смотрело бесстрастно, бессмысленно и свысока.
Грядущее длилось почти нереально и зыбко.
Скорее спасительный сон, чем мучительный стон.
И снилось мерцание глаз за слезой и улыбка
В которой весь мир был какбудто впервые рожден.
Сухая трава рассыпалась дорожною пылью.
Свирепое солнце, да запах бескрайних степей.
И было досадно - что сказка не сделалась былью,
Хотя начиналась с того что так верилось ей.
А волны шиханов текли и текли перед нами,
И взгляд провожал безымянных лесов острова.
А склоны цвели, серебрилася степь ковылями,
Текла как металл, как забытой молитвы слова:
Как горечь тоски без которой уже невозможно
Как музыка сердца в которой слова не нужны...
И вновь становилось как прежде легко и тревожно,
Под небом июня, под взглядом туманной луны.
А жаркое солнце катилось к полдневному зною,
И медленно плыли куда-то на юг облака.
И бледное небо, с туманною белой луною,
Смотрело бесстрастно, бессмысленно и свысока.......
А.Долженков
"Я почти научился любить, не сгорая,
Но еще не умею любить безответно."
Александр Щербина
Время пишет сценарий, стирая повторы,
я иду по кольцу гравировкой событий,
продолжая любить вопреки приговорам,
когда кто-то подпишет приказ «не любите»,
я иду в темноте, я держу, задыхаясь,
каждый нежный изгиб, каждый маленький хрящик …
Я могу тебе выложить Вечность стихами,
чтоб хотя бы минуту побыть в настоящем.
В моих снах, как в архивах,
пылится на полках фотохроника всех невозможных итогов,
ты не знаешь, как это мучительно долго,
ты не видишь, как это отчаянно много – собирать по крупицам,
намекам и встречам – словно рваное облако штопает ветер...
Я могу рисовать тебя так бесконечно –
до мельчайших деталей на темном портрете,
я молчу, когда ты исчезаешь бесследно,
забирая надежду и ключик от рая…
Я почти научился любить безответно.
Но еще не умею любить, не сгорая.
Кот Басё
Дарья Ященко
Наука забвенья дается непросто,
Искусство прощанья - тяжелая штука...
и сердце не хочет поверить, что просто,
что просто... чужие мы стали друг другу.
Что не о чем спорить и не во что верить,
И нечего ждать терпеливо, устало.
Открытые окна, закрытые двери -
Приметы прощанья... ни много, ни мало.
Сначала непросто даются уроки:
Не спится ночами... и жизнь как-то мимо.
Но есть для всего свои верные сроки,
И время, и время неумолимо...
И памятью прошлого не отогреться.
Спокойнее мысли, ровнее дыханье...
Прохладная легкость у самого сердца -
Предвестник разлуки, примета прощанья.
...но все еще будет - так хочется верить,
Так хочется ждать терпеливо, устало...
Открытые окна, закрытые двери -
Приметы надежды... ни много, ни мало.
NorthWind
14.06.2010, 06:37
Закрой за мной дверь
Они говорят им нельзя рисковать,
Потому что у них есть дом.
В доме горит свет,
И я не знаю точно кто из нас прав.
Меня ждёт на улице дождь,
Их ждёт дома обед.
Закрой за мной дверь, я ухожу.
Закрой за мной дверь, я ухожу.
Если тебе вдруг наскучит
Твой ласковый свет,
Тебе найдётся место у нас,
Дождя хватит на всех.
В. Цой
Неслышимый плач услышит лишь битый
Свинцовой волной и под камнем забытый,
Со следами ракушек на дне и бочкАх,
В бороде из капусты морской и рачках.
Неслышимый плач душ заблудившихся,
Свинцовой волною до молчанья напившихся....
Перепетуя
NorthWind
14.06.2010, 08:18
Страшно оттого, что не живется — спится..
И все двоится, все четверится.
В прошлом грехов так неистово много,
Что и оглянуться страшно на Бога.
Да и когда замолить мне грехи мои?
Ведь я на последнем склоне круга...
А самое страшное, невыносимое, —
Это что никто не любит друг друга...
Гиппиус, может я, не знаю...
Алевтина Ивановна
14.06.2010, 08:35
Словно кто-то возле водопада
Обрывает нити ожерелий.
Сыплется росою белый жемчуг
На края цветные
Рукавов атласных...
serg1969
14.06.2010, 08:53
Словно кто-то возле водопада
Обрывает нити ожерелий.
Сыплется росою белый жемчуг
На края цветные
Рукавов атласных...
это Аривара-но Нарихира - японческий поэт и художник...
переводчик: А. Глускина..... пользуйтесь поисковыми системами и да сопутствует вам удача:)
Взгляни, как злобно смотрит камень,
В нем щели странно глубоки,
Под мхом мерцает скрытый пламень;
Не думай, то не светляки!
Давно угрюмые друиды,
Сибиллы хмурых королей,
Отмстить какие-то обиды
Его призвали из морей.
Он вышел черный, вышел страшный,
И вот лежит на берегу,
А по ночам ломает башни
И мстит случайному врагу.
Летит пустынными полями,
За куст приляжет, подождет,
Сверкнет огнистыми щелями
И снова бросится вперед.
И редко кто бы мог увидеть
Его ночной и тайный путь,
Но берегись его обидеть,
Случайно как-нибудь толкнуть.
Он скроет жгучую обиду, .
Глухое бешенство угроз,
Он промолчит и будет с виду
Недвижен, как простой утес.
Но где бы ты ни скрылся, спящий,
Тебе его не обмануть,
Тебя отыщет он, летящий,
И дико ринется на грудь.
И ты застонешь в изумленьи,
Завидя блеск его огней,
Заслыша шум его паденья
И жалкий треск твоих костей.
Горячей кровью пьяный, сытый,
Лишь утром он оставит дом
И будет страшен труп забытый,
Как пес, раздавленный быком.
И, миновав поля и нивы,
Вернется к берегу он вновь,
Чтоб смыли верные приливы
С него запекшуюся кровь.
Николай Гумилёв
СБОРЩИЦА ЖАСМИНА
I
Ее лучезарная грудь погружалась в кусты
Синим лемехом ясного утра
Родником форштевнем зеленым
II
Ее руки почти неприметно
Опускались на ветки жасмина
Она работала на солнцепеке
Полунагая
С проворством звенящих льдинок
III
За пределами ее силуэта
Земля и небо дряхлели
IV
Она собирала звезды
Там где их не бывает
Без устали собирала
Брызги воды в костре.
Поль Элюар
Перевод М. Н. Ваксмахера
NorthWind
14.06.2010, 09:10
Ты смотришь назад, но что ты можешь вернуть назад?
Друзья один за одним превратились в машины
И ты уже знаешь, что это судьба поколений
И если ты можешь бежать, то это твой плюс.
Ты мог быть героем, но не было повода быть
Ты мог бы предать, но некого было предать
Подросток, прочитавший вагон романтических книг
Ты б мог умереть если б знал, за что умирать.
Попробуй спастись от дождя, если он внутри
Попробуй сдержать желание выйти вон
Ты педагогическая неудача и ты просто
Вовремя не остановлен
Теперь ты хочешь проснуться, но это не сон.
Это Цоем было не успето спеть.
Портрет
Бронею бархатной щека
Мазком воздушным нос морским
прибоем лоб
Горячей струйкой рот
Звенящими весами подбородок
И в завершенье росчерк птичьего
крыла
И вот рождаются огни
Слова над мягкими холмами
Ее зеленых глаз
И ясный день
Который вписан в контур головы.
Поль Элюар
Перевод М. Н. Ваксмахера
ПАНОРАМА
I
Лодка и запах лимона в соленой воде
Подплывали к причалу спокойному грязному
II
Деревянная глотка изрыгала зеленое пламя
Утренняя трава
Песня умолкших фонтанов
III
В дрожащих ладонях бледного дома
Тосковали влюбленные
Пытка крупица пейзажа
IV
Кто она чтобы требовать ласки такой
V
Я умоляю вас взять приласкать мою голову
В ваших пустых руках томится мое ожидание
VI
Она себе платье скроила из камня
VII
Я от края до края огромные ваши глаза
обойду
VIII
Уменьшались в лазури шары
Лето брало разбег.
Поль Элюар
Перевод М. Н. Ваксмахера
Дорога коротка
Приходишь очень скоро
К цветным камням
Потом
К пустым камням
Приходишь очень скоро
К словам бесцветным
Легковесным
Потом
К бессмысленным словам
Поешь не ведая о чем
И вот уже заря осталась позади
И нет ни дня
Ни ночи
Лишь эхо нескончаемых шагов
Поль Элюар
Перевод М. Н. Ваксмахера
serg1969
14.06.2010, 10:14
Года несутся: зима-лето…
И я меж них несусь, скорбя,
Лелея мысль о крае света
Где можно скрыться от себя.
Ищу тот край. Ищу напрасно:
Краёв у света – просто нет.
Земля округла и прекрасна
Летит в кругу других планет.
С рождения объят движеньем,
Я вместе с ней – лечу, лечу…
Сам у себя в плену. Но пленным
Верчу собой не как хочу.
Кричу, ворчу, иль хохочу,
Но ежечасно замечаю,
Что я – хороший всё молчу
А я – плохой не умолкаю.
Не устаю других ругать,
Далеких – злою славой славить,
А ближних – блажью обижать.
Ах, кто б сумел меня заставить
Меня хорошего – оставить,
Меня плохого – убежать.
Да, от себя! Да, на край света,
Которого на свете – нету!
Чтоб в раздвоённости такой
Найти и цельность, и покой......
Александр Ткаченко
О тебе говорит мне настойчивый голос - и только.
говорит он: ты любишь, но радости нету нисколько.
эти мысли о ней тебя пожирают настолько!
Ты её никогда не разлюбишь: но почему?
Эта верность твоя безупречна и непогрешима.
Но лукавый и лживый ей нравится неудержимо.
Что, помимо покоя и роскоши, ею любимо?
Ты её никогда не разлюбишь: но почему?
Превосходна она, это правда, но только едва ли
обаятельней всех, кто на этой земле побывали.
Говорит он: такую, как наша, любовь называли,
да, бессмертной всегда называли: но почему?
Умберто Саба
Холод серебряный. Утро весны затяжной
Больше похоже на оттепель встречи случайной –
Легкой, веселой, но в сущности – очень печальной.
"Как ты живешь?" – "Замечательно". (Но не со мной, не со мной!)
Воспоминаний отрава уже затуманила взгляд.
"Помнишь, когда-то?.." – "Не стоит об этом". – "Не буду".
Жизнь неожиданна и настоящему чуду
Этим подобна. Никто из нас не виноват
В несостоявшемся. Прочь элегический строй! –
Легкой улыбкой друг друга напутствуем снова.
Холод серебряный. Прошлое – глупое слово.
Жди. Уповай на удачу. И планов не строй.
Матч остановлен, но форвард не слышит свистка.
Мир подчиняется року, а не соглашеньям.
Все бы наладилось, кабы не эта тоска
По несвершенным возможностям и невозможным свершеньям.
Все бы наладилось, все успокоилось бы,
Жизнь бы вошла в благодатные рамки режима...
Я никогда ничего не хотел от судьбы,
Кроме того, что заведомо недостижимо.
Леопольд Эпштейн
Файфер
(...всё не так... чуть-чуть...
не сложилось...)
День за днём и за годом год...
Боже мой,
Окажи мне милость –
Сделай так:
Пусть ей повезёт...
Сколько лет без креста, без веры,
Лишь с надеждою за душой
Все напасти она терпела,
У Тебя не моля покой...
Дай двумя горстями ей счастья...
И любви –
Полной мерой отмерь...
Ты же Бог - и в Твоей власти
Уберечь её от потерь...
Дай ей право на выбор...
И, Боже,
(Грешник, но –
Умоляю тебя) –
Ты её защити...
А не сможешь –
Сделай так, чтобы рядом был я...
Знаешь, малыш, жизнь похожа на старенький "видик"
Время стирает цвета
....................... и эмоции старых кассет....
Я бы хотел, так хотел... ничего не предвидеть
Жить без оглядки, без страха, короче "как все"...
Пусть белый ветер морей прочь уносит печали
Пообещай, что не станешь надрывно грустить,
Мы расстаемся с Тобой, хотя никогда не встречались
По ветру, по ветру, по ветру всё отпусти...
И... золочёные клетки я настежь открою
/Чайка взмывает наверх - к дорогим небесам/
Там, где встречаются два самых белых прибоя,
Я навсегда утонул в изумрудных глазах...
Ты уж прости мне такую надрывную осень
Ты уж прости мне, малыш, вот такой вот исход
Мы у судьбы иногда слишком многого просим...
Я... попросил Тебе счастья в последний свой год...
Колдун Я,
Demimoore
14.06.2010, 21:31
СРЕДИ МИРОВ
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
Саша Чёрный
Пробуждение весны
Вчера мой кот взглянул на календарь
И хвост трубою поднял моментально,
Потом подрал на лестницу как встарь,
И завопил тепло и вакханально:
"Весенний брак, гражданский брак -
Спешите, кошки, на чердак!"
И кактус мой - о, чудо из чудес!-
Залитый чаем и кофейной гущей,
Как новый Лазарь, взял да и воскрес
И с каждым днем прет из земли все пуще.
Зеленый шум... Я поражен,
"Как много дум наводит он!"
Уже с панелей слипшуюся грязь,
Ругаясь, скалывают дворники лихие,
Уже ко мне зашел сегодня "князь",
Взял теплый шарф и лыжи беговые...
"Весна, весна! - пою, как бард,-
Несите зимний хлам в ломбард".
Сияет солнышко. Ей-богу, ничего!
Весенняя лазурь спугнула дым и копоть.
Мороз уже не щиплет никого,
Но многим нечего, как и зимою, лопать...
Деревья ждут... Гниет вода,
И пьяных больше, чем всегда.
Создатель мой! Спасибо за весну!
Я думал, что она не возвратится,-
Но... дай сбежать в лесную тишину
От злобы дня, холеры и столицы!
Весенний ветер за дверьми...
В кого б влюбиться, черт возьми?
Откуда такая нежность?
Не первые-эти кудри
Разглаживаю,и губы
Знавала-темней твоих.
Всходили и гасли звезды
(Откуда такая нежность?)
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Ещё не такие песни
Я слушала ночью тёмной
(Откуда такая нежность?)
на самой груди певца.
Откуда такая нежность?
И что с нею делать,отрок
лукавый,певец захожий
с ресницами-нет длинней?
М.Цветаева
Колдун Я
Осталось мне так мало до черты,
Что мелом судеб на воде
…………………………..закат рисует…
Восьмое…
………..чудо…
………………света …
……………………… это…
……………………………..Ты…
Тебя я ветром шквальным зацелую,
Размазывая в небе аромат
Твоих волос
И тонкой нежной кожи…
Я проведу Тебя в волшебный сад
Где пенная сирень главокруженье множит…
Весны вдыхая опьяняющий коктейль
/Ты знаешь, у Ве...сны твои черты/
Даря цветы
Тебе прошепчет Рафаэль:
Восьмое…
………..чудо…
………………света …
……………………… это…
……………………………..Ты…
Selena513
14.06.2010, 22:47
Она надевает туфли на заоблачном каблуке,
Ей предстоит вечер в прокуренном кабаке,
Её зовут N., ей шестнадцать вёсен,
Она никогда никого ни о чём не просит,
Земной подрабатывает осью
Для тех, у кого земля крошится из-под ног.
Она учит немецкий, мечтает о Дюссельдорфе
И о мальчике, что читается между строфами,
Он уходит, от него остаётся предчувствие катастрофы,
Обжигающий привкус крепчайшего кофе
И надежда, что он обязательно позвонит.
У неё ведь сердечко не монолит.
Она в мочки вдевает по две серёжки.
Родинки на скуластом лице похожи на мошек
На ярком экране включённого телевизора.
Её бабушка говорила ей, Бог не Тимошка,
И она уверена, Он помог её бабушке с визой,
Страшно сказать, уже пять лет назад.
Бабуль, я хлебаю здесь жизнь полной ложкой,
Но, знаешь, я сомневаюсь немножко,
Не модно ли там, где ты, свесив ножки,
Болтаешь с ангелами пять лет подряд,
Подсыпать в нашу жизнь яд.
И фотографии смотрят в глаза.
Красноречиво молчат.
Demimoore
14.06.2010, 23:37
Я спросил сегодня у менялы,
Что дает за полтумана по рублю,
Как сказать мне для прекрасной Лалы
По-персидски нежное «люблю»?
Я спросил сегодня у менялы
Легче ветра, тише Ванских струй,
Как назвать мне для прекрасной Лалы
Слово ласковое «поцелуй»?
И еще спросил я у менялы,
В сердце робость глубже притая,
Как сказать мне для прекрасной Лалы,
Как сказать ей, что она «моя»?
И ответил мне меняла кратко:
О любви в словах не говорят,
О любви вздыхают лишь украдкой,
Да глаза, как яхонты, горят...
Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.
От любви не требуют поруки,
С нею знают радость и беду.
«Ты — моя» сказать лишь могут руки,
Что срывали черную чадру.
Одиночество
Файфер
Мне пора уходить
Я чертовски устал
Я спешил, но уже не успел.
Я чего-то хотел
Я о чем-то мечтал,
Но мечтал - не значит посмел.
Или, может, посмел,
Но совсем не так,
Как считали те, кто вокруг.
И вот все мудрецы,
Один я – дурак,
И куда-то уехал друг.
И ничто уже
Впереди не ждет,
Как всегда: дом – работа – дом.
Время мимо меня,
Как река течет,
Я один за накрытым столом.
А за окнами ночь,
А за окнами мрак,
А за окнами снег и мороз.
Может, сделал я
Где-то что не так,
Или что-то не так произнес.
Или может быть
Повернул не там
И назад пути не найти.
Или просто поверил
Не тем словам,
А теперь: кричи – не кричи
НА КОНЦЕРТЕ
Странный звук издавала в тот вечер старинная скрипка:
Человеческим горем — и женским! — звучал её плач.
Улыбался скрипач.
Без конца к утомлённым губам возвращалась улы6ка.
Странный взгляд посылала к эстраде из сумрачной ложи
Незнакомая дама в уборе лиловых камней.
Взгляд картин и теней!
Неразгаданный взгляд, на рыдание скрипки похожий.
К инструменту летел он стремительно-властно и прямо.
Стон аккорда, — и вдруг оборвался томительный плач…
Улыбался скрипач,
Но глядела в партер — безучастно и весело — дама.
Марина Цветаева
Дождь
Лунная Фокс
Дождь бродил по городу бесцельно,
Усмехаясь островкам зонтов…
Он царил над всеми безраздельно,
Проходя над спинами мостов,
Рисовал картины в светло-сером,
Отражая в лужах небеса,
И дарил притворство лицемерам,
Беспокойно прячущим глаза,
Отдавал печаль тому, кто грустен
И делился тьмою со слепцом,
Одарял чувствительного чувством,
Размышлял о важном с мудрецом,
Разливал по улицам надежду,
Распугав под крыши мокрых птиц,
И стекал на чьи-то плечи нежно,
И касался чьих-то нежных лиц…
А потом ушёл по мокрым крышам,
Улыбаясь грустно и светло,
И прощая тех, кто не услышал
В шуме капель голоса его.
Как удалось тебе, скажи,
Страницы встреч легко листая,
Без хитрых игр, красивой лжи
Вернуть к семнадцатому маю
Хмельной полет моей души?
Как удалось тебе, скажи?
Как удалось тебе, скажи,
Одним движеньем глаз печальных
Околдовать чужую жизнь?
Без заклинаний чьих-то тайных
Навек к себе приворожить?
Как удалось тебе, скажи?
Как удалось, скажи, друг мой,
Не говоря о главном слова,
Любовью не назвав любовь,
Наполнить сердце жизнью новой,
Мир серый превратить в цветной?
Как удалось, скажи, друг мой?
Но ты опять молчишь при встрече,
И под растущею луной
Лишь выдох с губ срывает ветер,
Но в нем все таинство: Я - твой!
Ахтаева Ева
Обыкновенная история
"Темноте за шторами – плавиться и расти, выпуская корни в щели оконных рам… Заклинаю тебя созвездием из пяти окон дома напротив, не гаснущих до утра: приходи скорее, мне страшно, меня не греет синий клетчатый плед, у меня в голове черный шар, а в груди дыра…"
Он сидит в гостях и будто бы знать не знает, что его зовут по имени, заклинают, по следам его рассыпают крупную соль, по слогам выговаривают,
заговаривают,
будто зубную боль…
Открывает пиво, рассказывает друзьям, что вдвоем хорошо, но местами такая жуть; то ли жалуясь, то ли хвастаясь: «А моя – истерит, конечно, когда я не прихожу. У нее тараканов, по-честному, до хрена: то кричит: ну куда ты делся, да чтоб ты сдох; а не то идет, покупает себе вина, и встречает по стеночке, и говорит: мне плохо, и ревет: не могу одна».
А потом запищит в кармане. И он со вздохом
достает телефон, усмехаясь, – опять она…
"Будет утро, и теплый дождь, и щелчок замка, я дождусь тебя и растаю в твоих руках самым легким на свете льдом, и прощу тебе ночь безоглядно, и ты прости; и бесслезно усну на твоем плече, а пока – заклинаю тебя желтой точкой дверного глазка, за которой пустой подъезд и холодный дом, заклинаю тебя тяжелейшим из одиночеств – ожиданием:
отпусти."
А звонят чужие, от них не знаешь, куда деваться, по ночам они тоже живы, никакого толку от них скрываться; ты им нужен, куда ни прячься – от них не спастись.
Он бормочет в трубку наспех придуманное вранье,
вдруг понимая:
чужие –
это все, кто кроме нее.
…она не звонит ни в одиннадцать, ни в двенадцать. Он сидит как потерянный. В три вызывает такси.
У нее есть уютный плед и стакан портвейна; вот еще глоток – и тепло побежит по венам, и тепло защитит от страха, от долгой ночи; а представь-ка, детка, сколько их – одиночеств – на весь мир, на огромный город, на каждый дом, и любое из них в темноте ноет старой раной, и любое из них горит зеленым цветком в правом нижнем углу экрана: говори со мной, говори, пока не остыло…
…и тогда она понимает, что отпустило,
что отрезало напрочь, что в сердце тает неживая наледь бесслезной муки, и дыра под ребрами зарастает, и греются руки…
А над городом ночь, по асфальту мечутся тени, а в подъезде пусто, как на кладбище в понедельник, и ключи от двери подходят к сердцу впритык, он стоит в коридоре и думает, что привык – обнимать ее крепко, держать ее на руках, целовать полуночную соль на ее щеках, говорить: я больше не буду, засиделся в гостях под вечер, извини…
…а она не выходит к нему навстречу.
Он думает: Боже, она же ребенок, наивный ангел с некрепкой крышей, она же так долго ждет, так капризно верит, пускай она просто устала и смотрит сны, иначе, Господи, как она может не слышать, что я открываю дверь?.. и чувство-то глупое…
…будто его не дождались с войны.
…И тогда она оборачивается. И улыбается. И глаза ее светятся, и волосы плавятся в предрассветных сумерках голубым серебром, и она говорит: ну чего ты там умер, ужин на кухне, гляди-ка, почти светло…
Вот и все хорошо. От нее пахнет кофе и молоком. Он стоит сам не свой, как ударенный пыльным мешком. Что-то иначе – теперь и навеки; Господи, что это было? Черт побери, неужели вот это и называется – разлюбила?
Жутко, конечно. Как будто земная ось – разом, не выдержав, дрогнула и сместилась. Больно. Будто бы что-то переломилось с жалобным тонким треском. И не срослось.
Екатерина Перченкова.
Тонкая ложечка в сливочном йогурте –
Слева направо и справа налево.
Жизнью иду (вы, несчастья, не тронете?) -
Белая шахматная королева.
Жёсткое платье, корона тяжёлая.
Шлейф по квадратикам жизни волочится.
Внешне всегда беззаботно-весёлая,
Смело хожу куда нравится-хочется.
Белое-чёрное, чёрное-белое,
Диагональю, и прямо, и наискось.
Ну, ошибусь порой – что вам за дело, а?!
Я ж никогда вам в жилетку не плакалась.
Надо ль бояться ударов завистников -
Пушечных, пешечных, в спину и прочая?
Зря, недрузья, болтовнёю нечистою,
Злобными сплетнями жала вы точите.
Стану ли я из-за глупостей мучиться?
Вера в душе чьей-то злобой не выжжена.
Мат неудачам в три хода – получится.
Я – королева. Я всё-таки выживу.
Кира Шагрон
Не уговаривай меня
(Откуда взявшимся) дискантом.
Вдоль злой посредственности дня
Я выйду в снег с огромным бантом.
Пойду в такую глухомань,
Где львы выходят на дорогу,
Где наугад, когда ни встань -
Все время час молиться Богу.
Не уговаривай меня,
Не отпоить бедняжку чаем.
Я только женщина, и я
От постоянности скучаю.
Но только колокол пробьет -
Бегу с ближайшим балаганом,
А завтра кто-нибудь пропьет
Мое высочество цыганам.
Не уговаривай меня,
Нас больше двух на этом свете.
Я только женщина. И я
Все забываю на рассвете.
Оставив Вас, мой милый Дант,
За то, что Вы меня любили,
Я буду помнить только бант,
Который Вы мне подарили.
(с) Е.Бушуева
Она колдует тихой ночью
У потемневшего окна
И страстно хочет, чтоб воочью
Ей тайна сделалась видна.
Как бред, мольба ее бессвязна,
Но мысль упорна и горда.
Она не ведает соблазна
И не отступит никогда.
Внизу... Там дремлет город пестрый
И кто-то слушает и ждет,
Но меч, уверенный и острый,
Он тоже знает свой черед.
На мертвой площади, где серо
И сонно падает роса,
Живет неслыханная вера
В ее ночные чудеса.
Но тщетен зов ее кручины,
Земля все та же, что была,
Вот солнце выйдет из пучины
И позолотит купола.
Ночные тени станут реже,
Прольется гул, как ропот вод,
И в сонный город ветер свежий
Прохладу моря донесет.
И меч сверкнет, и кто-то вскрикнет,
Кого-то примет тишина,
Когда усталая поникнет
У заалевшего окна.
Николай Гумилев
Ноябрь 1908
Маленький оркестрик (Песенка о ночной Москве)
Белле Ахмадулиной
Когда внезапно возникает ещё неясный голос труб,
слова, как ястребы ночные, срываются с горячих губ;
мелодия, как дождь случайный, гремит; и бродит меж людьми
надежды маленький оркестрик под управлением любви.
В года разлук, в года сражений, когда свинцовые дожди
лупили так по нашим спинам, что снисхождения не жди,
и командиры все охрипли... тогда командовал людьми
надежды маленький оркестрик под управлением любви.
Кларнет пробит, труба помята, фагот, как старый посох, стёрт,
на барабане швы разлезлись... Но кларнетист красив, как чёрт!
Флейтист, как юный князь, изящен. И вечно в сговоре с людьми
надежды маленький оркестрик под управлением любви.
Булат Окуджава
1963
Староста Ната
15.06.2010, 19:39
Нет одиночеству предела…
Оно как дождь: на небе нет пробела,
в нем даль морей вечерних онемела,
безбрежно обступая города, -
и хлынет вниз усталая вода.
И дождь всю ночь. В рассветном запустенье,
когда продрогшим мостовым тоскливо,
неутоленных тел переплетенье
расторгнется тревожно и брезгливо,
и двое делят скорбно, сиротливо
одну постель и ненависть навеки, -
тогда оно уже не дождь, - разливы… реки…
К МОРЮ
Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
Как друга ропот заунывный,
Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз.
Моей души предел желанный!
Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный,
Заветным умыслом томим!
Как я любил твои отзывы,
Глухие звуки, бездны глас,
И тишину в вечерний час,
И своенравные порывы!
Смиренный парус рыбарей,
Твоею прихотью хранимый,
Скользит отважно средь зыбей:
Но ты взыграл, неодолимый,-
И стая тонет кораблей.
Не удалось навек оставить
Мне скучный, неподвижный брег,
Тебя восторгами поздравить
И по хребтам твоим направить
Мой поэтической побег.
Ты ждал, ты звал... я был окован;
Вотще рвалась душа моя:
Могучей страстью очарован,
У берегов остался я.
О чем жалеть? Куда бы ныне
Я путь беспечный устремил?
Один предмет в твоей пустыне
Мою бы душу поразил.
Одна скала, гробница славы...
Там погружались в хладный сон
Воспоминанья величавы:
Там угасал Наполеон.
Там он почил среди мучений.
И вслед за ним, как бури шум,
Другой от нас умчался гений,
Другой властитель наших дум.
Исчез, оплаканный свободой,
Оставя миру свой венец.
Шуми, взволнуйся непогодой:
Он был, о море, твой певец.
Твой образ был на нем означен,
Он духом создан был твоим:
Как ты, могущ, глубок и мрачен,
Как ты, ничем неукротим.
Мир опустел... Теперь куда же
Меня б ты вынес, океан?
Судьба людей повсюду та же:
Где капля блага, там на страже
Уж просвещенье иль тиран.
Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.
В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.
blagoroden_don
15.06.2010, 20:10
Нам некуда спешить, любимый. Время
к лицу тебе и мне - изящен шаг,
и ясность слов дарует силы верить,
что мат красив - и правильней, чем шах
очередной. По потолку полоски,
скользит седое утро налегке,
и мир, из шара растекаясь в плоскость,
горит румянцем на моей щеке.
Чужие жизни шаркают за стенкой,
гремят посудой, мирятся, молчат,
у них в процессе ровная нетленка:
свалить оленя, выкормить волчат
и что там полагается законом
от сотворенья восемь дробь один.
А мы пока побудем: ты - Ньютоном,
я - яблоком. Полёт преодолим.
Души в профиль. А лица, как лица, в анфас.
В грубой спешке в тележку кладем ананас,
Апельсины, печенье, коробку конфет,
Мимоходом киваем соседу в ответ,
И бежим в попыхах, не забыть бы чего.
Не упасть бы нигде, не задеть бы кого.
Души в профиль. А лица, как лица, в анфас,
Ах, ненадо подробностей, как там у Вас,
И во мне не будите уставшей души,
Задавая вопросы про личную жизнь.
Не тревожьте потоком сочувственных слов,
Погребенных печалей, уснувших грехов.
Мне не плохо в моей одинокой клети,
И к другим не прошусь, и ко мне не зайти.
Вечность в профиль. Так тускло сияет Христос,
Жизнь слилась в череду грязно-серых полос,
Нет стандартов, нет ясности, истины нет,
Ах, какая нам разница, кто как одет?
Ах, какая нам разница, кто как живет?
Кто, кому и зачем голоса отдает?
Правде горькой в глаза посмотреть не хотим,
И на истину мельком, лишь в профиль глядим.
Церковь в профиль. А дом и работа в анфас.
Мы не небом живем, а сегодня, сейчас.
И сегодня хотим наслажденье вкусить,
Вкус свободы понюхать, в достатке пожить,
И не плохо бы все, но в такой суете.
Видим только лишь профиль Христа на Кресте.
И несемся по жизни — успеть бы пожить,
Нам и душу спасти бы, и жизнь сохранить.
* * *
Но придет неизбежно назначеный час,
Жизнь увидим вдруг в профиль, а вечность в анфас.
Маргарита Коломийцева
Неподражаемо лжет жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи...
Но по дрожанию всех жил
Можешь узнать: жизнь!
Словно во ржи лежишь: звон, синь...
(Что ж, что во лжи лежишь!) — жар, вал
Бормот — сквозь жимолость — ста жил...
Радуйся же!— Звал!
И не кори меня, друг, столь
Заворожимы у нас, тел,
Души — что вот уже: лбом в сон.
Ибо — зачем пел?
В белую книгу твоих тишизн,
В дикую глину твоих «да» —
Тихо склоняю облом лба:
Ибо ладонь — жизнь.
Марина Цветаева
1922
Selena513
15.06.2010, 22:15
Полупустая электричка,
Бутылка пива под рукой,
Четыре сигареты, спички
И четверть века за спиной.
Все дальше шумная планета
С чудесным именем Москва.
Стихов ненужных пол пакета,
Пустые, глупые слова.
Воспоминания о чуде,
Осколки странной красоты,
Бомжи, угрюмые до жути,
Менты, контроль, опять менты.
А впереди любимый город,
С его неброской красотой.
Он не меняется упорно,
Такой же ясный и простой.
И пусть шумят и веселятся
Мои подруги и друзья.
Как все же классно возвращаться
В давно знакомые края.
Подводное
утащить бы тебя в свою раковину
и плющиться там моллюсками…
скользко так…
влажно…
переплавливаться в один пульсирующий сгусток…
липнуть друг к другу
обволакивать
течь
сливаться розовыми телами…
перепутываться перламутрово
тем,
что было раньше руками-ногами…
языками…
вылизывать друг из друга мысли странные…
о том
что же находится
за пределами этого океана…
а когда поймают и вскроют
нашу раковину контуженую
нам будет не страшно умирать…
мы будем уже
жемчужиной…
Гедда Габлер
Selena513
16.06.2010, 00:11
Зовите клоунов!
Нас выпускают снова на арену,
Из века в век одну и ту же сцену
История спокойно преподносит,
Как фирменное блюдо на подносе.
Мы – парии, страдальцы и изгои,
Мы - за решеткой арестованное горе,
Среди людей – другие и чужие…
Сильнее лупят тех, кого любили.
Толпа глумится и хохочет перед нами.
Из глубины времен разносится словами,
Гремит Уайльд тюремными цепями:
«Мы клоуны с разбитыми сердцами!».
Сказоч-Ник
А, может, правда, не спешить?
И мыслями не суетиться,
И бросить пить, и не грешить,
И даже вовремя побриться?
Не торопясь, открыть глаза:
А что там, в потолочных строчках?
Смотреть на спящую тебя,
Свернувшуюся клубочком.
Поправить медленной рукой
Замятый краешек простынный,
И еще теплою щекой
Прижаться к сонной и любимой.
...Продавлен телом полумрак;
Сырые спички - Черт! Затяжка...
- Что было сделано не так?
...Глоток. И бок горячей чашки.
И дым уносится в проем,
В границы форточных квадратов...
- Нет, мы неправильно живем
В своих бессмысленных утратах.
Давно не тикают часы,
Лишь электронное миганье...
Нет ничего. Есть только ты –
Награда или наказанье?
И узколобой жизни пасть –
Кусай, волчара, мне не страшно
Ни опоздать и ни упасть,
Ни сгинуть в темноте напрасно.
Наверно, стоит не спешить...
Но как же быть, когда ты рядом?
Вдруг, не успею долюбить,
Обнять, за что-нибудь простить?
И встретиться последним взглядом...
Кто-то придумал уйти, для того чтобы ждать...
Чтоб понимать и ломаться в безудержном крике...
Жаждой вернуться барьеры судьбы поломать...
Или уйти навсегда, но любимым, на пике...
Кто-то придумал - не ждать, чтобы сделать не так...
Лишь, для того чтобы сердце смогло продержаться...
Но по утрам первый вдох для него отдавать...
И в уголках глаз слезам не давать задержаться...
Кто-то придумал вернуться, наверно, назло...
Всем кто кричал – оглянись, это вовсе не надо...
Только они и подумают, что повезло...
И не поймут что в пути ожиданье - награда...
Кто-то придумал любовь, эту тонкую нить...
Чтоб возвращаться домой и не важно откуда...
Только дождаться любимых важнее, чем жить...
Только дожить бы до них в ожидании чуда...
Шотландский Виски
Наталья Балуева
Расплескав небеса, я пытаюсь ловить ощущения...
Сердце – мой алый парус, подвластный биеньям ветров.
Я дождями сшиваю несбывшееся вдохновение
С облаками ошибок и всех нерожденых стихов.
Я смеюсь невпопад, тут же плАчу, гадая на вечности,
Собираю в ладони уже отболевшие сны,
Но храню на губах твое имя, созвучное нежности,
Освежившее жизнь, как глоток родниковой воды.
Нет, не верю, не жду, просто знаю – уже не получится,
Истончилась надежда, и стоптана значимость слов...
Только черной голубкой ко мне напросившись в попутчицы,
Безнадежно сидит на плече и воркует любовь.
Убаюкана пленом плетеного кресла,
Я боролась с сомненьем неясного рода.
Потеряться в лесу? Но неблизко до леса,
И по-прежнему точен «закон бутерброда».
Почему мы сегодня сдаемся без боя?
Мы — глаза. Ты погаснешь, меня отражая.
Я навеки останусь погасшим тобою.
Просто время — не наше, и песня — чужая.
Карпичева Наталья
Ты смотришь на огонь
«Все пройдет»
Надпись на древнем кольце
Дрожь, струны... И ладонь
Взяла другой аккорд, ты станешь просто песней.
Горит камин. В упор ты смотришь на огонь,
Но видишь что-то много интересней.
Смотрящий на огонь, поющий на луну,
Я слышала твой голос в песнях комнат.
Я знаю: «Все пройдет», но долго не усну,
Лишь век спустя — тебя забуду вспомнить...
Не надо о любви. Горит камин. Тепло.
Оставь, молчи, разбившийся мечтатель.
Ты смотришь на огонь так огненно-светло,
Как смотрит на огонь его создатель.
Мы облачно-нежны. Мы меры на весах
Над бездною — средь грозовых и рваных.
Огонь танцует смерть и жизнь в твоих глазах
И смотрит на тебя в упор, на равных.
Еще чуть-чуть... Потом — дойти бы до воды.
Я провожу тебя, мой друг, до Рая.
Горит наш город и последние мосты.
Ты смотришь на огонь, где я сгораю.
Карпичева Наталья
...А казалось бы — стань веселей и счастливей!
Оказалось, что стать — это вовсе не быть.
На печальных окошках тоскующий ливень
Что напомнил? Забыть! И окошки — забить!
Наши взгляды нелепо неуловимы.
Нам двоим слишком странно нас видеть вдвоем.
.........
.........
Все труднее скользить по поверхности дыма,
Оставляя следы на дыханье твоем...
Карпичева Наталья
Мне тебя не хватает…
Сжимается сердце от нежности…
Горькой капелькой боли вливается в вены тоска…
Собираю в ладони осколки разлук-неизбежностей…
Чтобы вновь залатать замок нашей любви из песка…
Мне тебя не хватает…
Завьюжило душу молчанием…
Грусть кольцом ледяным замыкается в снах о тебе…
Тихо плачет любовь… белых роз лепестками печальными…
На застывших губах в нерассказанной Богу мольбе…
Мне тебя не хватает…
Вздохнуть бы… и боль свою выплакать…
Рассыпается мир на холодный бездушный хрусталь…
И ничьей нет вины… понимаю… прости… просто вышло так…
И царапает душу мне снегом жестокий февраль…
Мне тебя не хватает…
Сгорает свеча пред иконами...
Я молюсь небесам: «Бог! Пошли ему светлого дня!
Сбереги от невзгод… напои колокольными звонами...»
………………………………………………………….
Мне тебя не хватает…
А ты…
вспоминаешь меня?...
(Марина Есенина)
Selena513
16.06.2010, 19:29
Почему бы не встречаться
Нам с тобой по вечерам
У озер, у сонных речек,
По долинам, по борам?
Отчего бы нам не грезить
От заката до зари?
Это что-то вроде счастья,
Что ты там ни говори!
Игорь Северянин
В городской суматохе
Встретились двое.
Надоели обои,
Неуклюжие споры с собою,
И бесплодные вздохи
О том, что случилось когда-то...
В час заката,
Весной в зеленеющем сквере,
Как безгрешные звери,
Забыв осторожность, тоску и потери,
Потянулись друг к другу легко,
безотчетно и чисто.
Саша Чёрный
Бежим по жизни, не жалея сердца
И хочется всё сразу и скорей,
А нам в глаза б любимые вглядеться
Чуть – чуть внимательней…чуть – чуть добрей!
И, вырвавшись из замкнутого круга
Забот и бесконечно сложных дней,
Нам что – то тёплое сказать друг другу,
А может быть…ещё чуть – чуть теплей!
Любви навстречу распахнуть сердечко,
И, не стесняясь нежности своей,
Сомкнуть на шее тёплых рук колечко
Хоть капельку…ещё чуть – чуть нежнее…
Ценить у жизни каждое мгновение
Ведь нет её дороже и милей!
Любить друг друга до самозабвения,
Насколько можно…и чуть - чуть сильней
Наталья Белякова
Вячеслав Кирсанов
Стена
Не дай Бог зациклить кого-то на собственной боли…
Пусть мир живёт, пусть он радуется!
Не обращайте внимания, прошу вас…
Пусть всё будет хорошо, пусть все будут счастливы!
Ну, не все… Но большинство!
Не хочу никого расстраивать.
Если вас что-то огорчит – отведите взгляд, отойдите в сторону…
Не проникайтесь всем этим!
Простите меня…
Простите за то, что не могу быть с вами также весел, беззаботен, лёгок…
Но я от души желаю вам этого!
Не прикасайтесь ко мне!
Я заразен, я прокажён – Я НЕСЧАСТЕН…
Я не хочу, чтобы вам передалась хоть частица того, что не даёт покоя мне.
Живите! Дышите! Любите! Радуйтесь этой жизни!
Я возвожу стену. Я хочу стать невидимым.
Я не желаю больше никого огорчать.
Я не стою ни единой вашей слезы. Слезы сострадания.
Это слишком большая роскошь.
Вы не должны…
Мне нечем вам отдавать…
Мне ничего не нужно, поймите…
Лишь бы вам… лишь бы у вас всё было хорошо!
Пока вы не здесь… пока вы по ту сторону пропасти и за вашей спиной – ЖИЗНЬ!
Оставайтесь там, это будет благоразумнее.
Здесь же – другая жизнь. Другая…
И здесь, как ни странно, тоже живут…
Выживают…
Я возвожу стену. Я становлюсь невидимым…
В чёрном кофе
Мысли, словно в кофте,
Согреваю за глотком глоток...
Окна - взгляд на северо-восток...
Пальцем на стекле черкаю профиль,
Надо лбом упрямый завиток.
Слышу рядом -
Где-то там, за взглядом,
Тонкой стрелки нервные шаги.
Время, время, разве мы - враги?
Спрячь меня, укрой за циферблатом,
Не стареть и верить помоги...
Так ли странно?
Поздно или рано,
Перемен, подчёркивая ход,
Возраст деликатно намекнёт,
Перебором клавиш фортепьяно
Опускаясь до басовых нот...
Чёткость линий
Расплылась отныне.
Компромиссов не предложит жизнь
Чуждая успокоенью лжи...
На оконной призрачной картине,
Растекаясь медленно, дрожит
Профиль мой... теряя чёткость линий.
Мягкова Лариса
Котенком взъерошенным, диким и странным,
Потерянным (брошенным?), угольно-черным
Я тыкаюсь носом своим неустанно
В ладони людские, пытаясь упорно
Среди миллионов - плохих и не очень -
Почуять твои по неясным приметам;
Вскарабкаться, муркнуть, свернуться клубочком
И спать, не боясь потерять тебя где-то...
Но кто-то свои убирает ладони,
А кто-то пытается дернуть за лапу...
Да, изредка гладят и изредка кормят;
Играют, но чаще их надо царапать,
Кусать, убегать, исчезать... и по новой
На ощупь, на запах искать твои руки,
Которые ласково гладить готовы
Пушистую шкурку дикарки-подруги
Анна Киселева
А в этот вечер хотела смерти…
Хотите - смейтесь, хотите – верьте…
Хотела грубо – напиться водки…
Устроить танцы…порвать колготки…
Плевать с моста, и лететь слюною…
Быть кем угодно – но не собою…
А этой ночью хотела падать…
Чтоб каждый думал: «Вот баба -падаль…»
(Чтоб каждый помнил – его – святая…)
…И материться, не замолкая….
Навыпуск вены – играть спектакль…
Дрожать от нервов, курить и плакать…
От этой жизни хотела смерти…
Хотите – смейтесь, хотите – верьте…
И в подворотне попасть к маньяку…
Чтоб на ремни кожу вместе с майкой…
Ввязаться в драку – подлезть под руку…
И без сознанья – на стол к хирургу…
Хотела мокнуть, стоять на встречной…
Чтоб с тормозами открылась вечность…
Раскинуть руки, залив разметку
Кровавым озером до рассвета…
Забыть о сыне, друзьях, любовях…
Стоять невидимой в изголовье…
Чтоб все чужие/свои у тела…
Лишь - равнодушия – не хотела..
Олег Павлов
рассветная, заклинательная
надломилось небо, рухнуло на плечи
прожитыми днями истекала вечность
иссякали силы, остывало сердце
предрассветный холод не давал согреться
руны на запястьях наливались алым
целовала в губы, будто предавала
повторяла имя, словно ворожила
наступало утро... на следы чужие...
мне бы разбежаться - кануть в черный омут
мне бы разучиться резать по-живому
раненые птицы покидали гнезда
на руках распятых вырастали звезды
желтые нарциссы гнили в изголовье
истекала вечность... истекала кровью...
вдребезги по нотам разбивались песни
значит, безвозвратно, значит, не воскреснем
взорванное небо рухнуло под ноги
кто теперь посмеет преградить дорогу
брошенные в угол, крылья помнят ветер
мне бы разбежаться - да навстречу смерти
мне бы рассмеяться, будто в лихорадке
просыпайся, солнце! жги нас без остатка
надломилось небо, рухнуло на плечи
выцветала память... становилось легче...
Вивиана
LOVELENA
17.06.2010, 10:57
Я тебя не любить не могу
Ты не можешь
Меня
Не любить...
Наше счастье –
Затерянный остров,
Где прозрачная лунная нить
Вышивает на волнах вопросы:
«Почему?» и «Зачем?..»
И ответ
За пределами нашей разлуки...
Для меня ты -
Мелодии Свет,
Для тебя я -
Сияние Звука...
Наших пальцев сплетённых тепло
Согревает моря и дороги -
И Словами
На сердце легло
Золочёное пламя тревоги...
Я тебя
Не любить
Не могу –
Я тебя не любить
Не умею...
И на жарком моём берегу
Светит солнце -
Улыбкой твоею;
И в далёкой прохладе лесной
Я с тобой -
Ощущеньем покоя,
И фиалковой робкой Весной,
И просторной, как время, рекою...
Ты меня через жизнь позови –
Я тебя
Не могу
Не услышать...
Нам уже не прожить
Без Любви,
Что подарена щедро Всевышним...
Людмила Клёнова (Эдер Лютэль)
Друг мой, нынче не спеши
разрывать тельняшки.
Пей коньяк моей души
из хрустальной фляжки!
Не смотри, что не поёт –
не в ладу с вокалом.
Но, зато, как плавит лёд
по чужим бокалам!
И сверкает, будто меч,
жаждой сечь на части…
До поры бы уберечь
от любви-напасти.
Неокрепшая душа
для неё – приманка.
Обворует до гроша
ласка-хулиганка.
Страсть, привыкшая грешить,
не даёт промашки.
Друг мой, нынче не спеши
разрывать тельняшки!..
Н. Туманов 2010
Уронила девушка перстень
В колодец, в колодец ночной,
Простирает легкие персты
К холодной воде ключевой.
"Возврати мой перстень, колодец,
В нем красный цейлонский рубин,
Что с ним будет делать народец
Тритонов и мокрых ундин?"
В глубине вода потемнела,
Послышался ропот и гам:
"Теплотою живого тела
Твой перстень понравился нам".
"Мой жених изнемог от муки,
И будет он в водную гладь
Погружать горячие руки,
Горячие слезы ронять".
Над водой показались рожи
Тритонов и мокрых ундин:
"С человеческой кровью схожий,
Понравился нам твой рубин".
"Мой жених, он живет с молитвой,
С молитвой одной любви,
Попрошу, и стальною бритвой
Откроет он вены свои".
"Перстень твой, наверное, целебный,
Что ты молишь его с тоской,
Выкупаешь такой волшебной
Ценой - любовью мужской".
"Просто золото краше тела
И рубины красней, чем кровь,
И доныне я не умела
Понять, что такое любовь".
Николай Гумилев
Там, где похоронен старый маг,
Где зияет в мраморе пещера,
Мы услышим робкий, тайный шаг,
Мы с тобой увидим Люцифера.
Подожди, погаснет скучный день,
В мире будет тихо, как во храме,
Люцифер прокрадется, как тень,
С тихими вечерними тенями.
Скрытые, незримые для всех,
Сохраним мы нежное молчанье,
Будем слушать серебристый смех
И бессильно-горькое рыданье.
Синий блеск нам взор заворожит,
Фея Маб свои расскажет сказки,
И спугнет, блуждая, Вечный Жид
Бабочек оранжевой окраски.
Но когда воздушный лунный знак
Побледнеет, шествуя к паденью,
Снова станет трупом старый маг,
Люцифер - блуждающею тенью.
Фея Маб на лунном лепестке
Улетит к далекому чертогу,
И, угрюмо посох сжав в руке,
Вечный Жид отправится в дорогу.
И, взойдя на плиты алтаря,
Мы заглянем в узкое оконце,
Чтобы встретить песнею царя,
Золотисто-огненное солнце.
Николай Гумилев
Пусть жутки жертву жаждущие кобры,
Пусть мерзки люди, злобные, как змеи –
Но я всегда страдал от самых добрых,
И тем сильней, чем делал им больнее.
Ты бессердечна, доброта чужая!
Я не забуду этого урока:
Прощенье – унижавших унижает.
Прощение жестокому – жестоко.
Фима Жиганец
Да, мы с тобою в крайностях повинны:
Ни в чём не признавая половины,
Сплеча рубили и решали скоро,
Шли до конца и жали до упора.
Да, мы в непримиримости виновны:
Там, где дела решают полюбовно,
Мы пёрли напролом и были рады
Лбы разбивать о стены и преграды.
В беспечности мы тоже виноваты,
Она нам обошлась дороговато:
Нас предавали, лгали нам – и всё же
Нас искренне любили. За неё же.
Фима Жиганец
cote d'Ivoire
17.06.2010, 17:14
Строятся разные небоскребы,—
Зодчим слава и честь,
Но человек уже хочет иного —
Лучше того, что есть.
Лучше и лучше пишутся книги,
Всех их не перечесть,
Но человек уже хочет иного —
Лучше того, что есть.
Тоньше и тоньше становятся чувства,
Их уж не пять, а шесть,
Но человек уже хочет иного —
Лучше того, что есть.
Знать о причинах, которые скрыты,
Тайные ведать пути —
Этому чувству шестому на смену,
Чувство седьмое, расти!
Определить это чувство седьмое
Каждый по-своему прав.
Может быть, это простое уменье
Видеть грядущее въявь!
Леонид Мартынов
Selena513
17.06.2010, 20:33
Дедушке
Пожалуйста не уходи
ты мой пример для подражания
Все твои титулы, все твои звания
И все пройденные тобой пути
Я помню все рассказы наизусть
Ты говорил, что это не придумки.
А помнишь
В старые проклетчатые сумки
Ты убирал мои печаль и грусть?
И по скрипучим половицам
Пытаясь сделать вид, что сплю
Встречала новую зарю
С заваренными мятой и душицей
Ты заходил и говорил :"Не спится?
Тогда я тоже рядом помолчу?"
И ставил нам на стол свечу,
Которая чуть освещала лица.
"Ты мой герой"
Ведь помнишь говорила,
когда еще я так мала была
Увидев как-то раз твои крыла
Какая-то неведомая сила
Меня по жизни дальше берегла
И я отважна, дерзка и смела
как килограмм безбашенный тротилла
Чуть-чуть опасно
иногда курила,
а иногда чуть-чуть тобой жила
Женщина перед зеркалом
Ты всё причёсываешься в ванной,
всё причёсываешься.
Все пирамиды, сфинксы все изваяны,
ты всё причёсываешься,
гусиные вернулись караваны,
Шехерезады выдохлись и Чосеры,
ты всё причёсываешься.
Ты чешешь свои длинные, медвяные,
окутываешь в золото плечо своё,
с пушком туманным тело абрикосовое,
ты всё причёсываешься.
Свежайшие батоны стали чёрствыми,
все розы распустившиеся свянули,
устали толкователи Евангелья,
насытились все, властью облачённые,
отмучились на муки обречённые,
повысохли в морях русалки вяленые,
все тайны мироздания – при чём они?
Ты с Вечностью ведёшь соревнование.
Ты всё причёсываешься.
Четвёртый час заждался на диване я,
осточертела поза мне печоринская,
паркет истлел от пепла сигаретного,
я ногу отлежал, да и всё прочее,
как говорится, положенье «SOSовое»,
ты всё причёсываешься.
Все в ресторанах съедены анчоусы,
спиричуэлсы спеты бесталанные,
накрылось электричек расписание,
но ты, как говорится, не почёсываешься,
ты драишь косы щёткою по-чёрному.
«Под ноль» тебя обрею!
Ноль внимания.
Ты всё причёсываешься.
Люблю я эту дачу деревянную,
жить бы да жить и чувствовать отчётливо,
что рядом ты, душа обетованная,
что всё причёсываешься!
Под дверью свет твой прочертился щёлкою,
в гребёнке электричество пощёлкивает.
Эй, берегись! Устроишь замыкание!
Ночной смолою пахнет сруб отёсанный.
Я слышу – учащается дыхание.
Закончила? Шуршит простынка банная.
Нет, всё причёсываешься.
Уильям Джей Смит
перевод Андрея Вознесенского
Сыну. Честное. Нежное
От всяческих уз и оков бегала,
и не боролась с тенями из прошлого.
Материнство, казалось, обернется бедами.
Беды - ничто по сравнению с ношей, но
невозможно было представить заранее,
насколько будут пронзительно трепетны
молочное облако твоего дыхания,
непреложные истины твоего лепета.
Светлана Суворова
Лес июньский пьянит ароматом
Травяного коктейля и хвои.
Птичий щебет в тиши предзакатной
От мирской суеты успокоит.
Позабудутся склоки, обиды,
Прорастут семена всепрощенья,
И другие откроются виды
На эпоху, пространство и время.
Сквозь верхушки пылающих сосен
Прослезит яркий луч виновато.
Бесконечные линии просек
Позовут в неизвестность куда-то…
Коротки, быстротечны мгновенья
Ощущенья гармонии, счастья.
Вечереет... Пора, сожалея,
На асфальт и бетон возвращаться.
(Виктор Гусак)
Целую ночь соловей нам насвистывал,
Город молчал и молчали дома...
Белой акации гроздья душистые
Ночь напролет нас сводили с ума.
Сад весь умыт был весенними ливнями,
В темных оврагах стояла вода.
Боже, какими мы были наивными,
Как же мы молоды были тогда!
Годы промчались, седыми нас делая...
Где чистота этих веток живых?
Только зима да метель эта белая
Напоминают сегодня о них.
В час, когда ветер бушует неистово,
С новою силою чувствую я:
Белой акации гроздья душистые
Невозвратимы, как юность моя!
Белой акации гроздья душистые
Неповторимы, как юность моя...
Твоя любовь – тот круг магический.
Который нас от жизни отделил.
Живу не прежней механической
Привычкой жить, избытком юных сил.
Осталось мне безмерно малое.
Но каждый атом здесь объят огнем.
Неистощимо неусталое
Пыланье дивное – мы вместе в нем.
Пойми предел и устремление
И мощь вихреобразного огня,
И ты поймешь, как утомление
Безмерно сильным делает меня.
Ф. Сологуб
1920
Ночь
Ветки, темным балдахином свешивающиеся,
Шумы речки, с дальней песней смешивающиеся,
Звезды, в ясном небе слабо вздрагивающие,
Штаммы роз, свои цветы протягивающие,
Запах трав, что сердце тайно вкрадывается,
Теней сеть, что странным знаком складывается,
Вкруг луны живая дымка газовая,
Рядом шепот, что поет, доказывая,
Клятвы, днем глубоко затаенные,
И еще, – еще глаза влюбленные,
Блеск зрачков при лунном свете белом,
Дрожь ресниц в движении несмелом,
Алость губ, не отскользнувших прочь.
Милых, близких, жданных... Это – ночь!
В. Брюсов
1915
Хвала времени
Беженская мостовая!
Гикнуло – и понеслось
Опрометями колес.
Время! Я не поспеваю.
В летописях и в лобзаньях
Пойманное... но песка
Струечкою шелестя...
Время, ты меня обманешь!
Стрелками часов, морщин
Рытвинами – и Америк
Новшествами... – Пуст кувшин! –
Время, ты меня обмеришь!
Время, ты меня предашь!
Блудною женой – обнову
Выронишь... – «Хоть час, да наш!»
– Поезда с тобой иного
Следования!.. –
Ибо мимо родилась
Времени! Вотще и всуе
Ратуешь! Калиф на час:
Время! Я тебя миную.
М. Цветаева
1923
(телевизор...новости)
Получая аккуратно
Каждый день листы газет,
Я с улыбкой благодатной,
Бандероли не вскрывая,
Аккуратно, не читая,
Их бросаю за буфет.
Целый месяц эту пробу
Я проделал. Оживаю!
Потерял слепую злобу,
Сам себя не истязаю;
Появился аппетит,
Даже мысли появились...
Снова щеки округлились...
И печенка не болит.
В безвозмездное владенье
Отдаю я средство это
Всем, кто чахнет без просвета
Над унылым отраженьем
Жизни мерзкой и гнилой,
Дикой, глупой, скучной, злой.
Получая аккуратно
Каждый день листы газет,
Бандероли не вскрывая,
Вы спокойно, не читая,
Их бросайте за буфет.
Саша Чёрный
И ты шел с женщиной, – не отрекись. Я все заметила, – не говори.
Блондинка. Хрупкая. Ее костюм был черный. Английский. На голове –
Сквозная фетэрка. В левкоях вся. И в померанцевых лучах зари
Вы шли печальные. Как я! Как я! Журчали ландыши в сырой траве.
Не испугалась я, – я поняла: она – мгновение, а вечность – я.
И улыбнулась я, под плач цветов, такая светлая. Избыток сил
В душе почувствовав, я скрылась в глубь. Весь вечер пела я.
Была – дитя.
Да, ты шел с женщиной. И только ей ты неумышленно взор ослезил.
И. Северянин
1912
Миндальный цвет
Вновь нежным и прозрачным ароматом
Тревожит память непрожитых лет.
Настанет день,
И мне предстанет в запахе миндальном
Внезапно воплотившаяся тень,
И я возьму
Ее за пальцы, тонкие, как стебли,
И с ней войду в чуть дышащую тьму.
Там красок нет,
Там я – как тень, но тень меня реальней,
Там нет меня, но лишь миндальный цвет.
Т.А. Ящук
1917
Почему Надежда умирала последней?
Мчится планета Вечной Осени
через упругие биты пространства.
Люди давно синеокую бросили,
сметённые огненным вихрем странствий.
Вера с Любовью, слегка помешкав,
бросились вслед: им люди – жилища.
Только Надежду забыли в спешке
позвать...
Расплакалась на пепелище...
В глазницы окон пустых билась тенью.
В небо струилась на звёзд когорты.
От одиночества...
умирала последней...
Холмик остался...
Даты... стёрты...
Светлана Суворова
Романс
Соединение сердец --
старинное приспособленье:
вот-вот уж, кажется, конец --
ан снова, смотришь, потепленье.
Вот-вот уж, кажется, пора,
разрыв почти увековечен...
Но то, что кажется с утра,
преображается под вечер.
Соединение сердец --
старинное приспособленье...
Но если впрямь настал конец,
какое, к черту, потепленье?
Но если впрямь пришла пора,
все рассуждения напрасны:
что было -- сплыло со двора,
а мы хоть врозь, но мы -- прекрасны.
И в скорбный миг, печальный миг
теряют всякое значенье
все изреченья мудрых книг
и умников нравоученья.
Понятны только нам двоим
истоки радости и муки...
И тем живем, на том стоим,
и утешаемся в разлуке.
Булат Окуджава
1976
blagoroden_don
18.06.2010, 21:01
Итак ты выжил после детских драк
и шалопайства пубертатной зоны,
не променял здоровье на кабак,
азарт и шаловливые гормоны.
Ты избежал проказы и чумы
(а от нестрашных немочей излечен).
И пусть не лез в высокие чины -
зато и плаха чавкала далече.
И не спешил ни "за", ни "супротив".
На кухне ересь гнал по мелочевке.
Из-за тычка, к примеру, суп пролив,
весь мир бранил за тесноту хрущевки.
Ты простоял, как ботик на мели,
неладность даний да и ладность тоже.
И не тебя к помосту отнесли
четыре вертухая менторожих.
О мудростях скрижальных не вещал
и не творил кумира из крамолы -
к событьям, людям, истинам, вещам
нетрудные прилаживал глаголы.
Ведь ни к чему к богатству ладить гать
и лезть во власть, расталкивая челядь,
чтобы любить, мечтать и горевать,
терпеть, страдать и помнить, и лелеять...
blagoroden_don
18.06.2010, 21:03
опавший с березы лист
у земли оказался бабочкой
и запорхал
за случившейся возле подружкой
blagoroden_don
18.06.2010, 21:08
В позе "Лотоса" или "Кристалла",
В роли матери или жены
Ты устала, устала, устала
Дожидаться священной весны.
То ли косы твои из металла,
То ли сумерки тверже стекла –
Ты красивое платье сметала,
Ускользнула из пальцев игла.
Но магическим графиком сжата,
Привыкаешь и входишь во вкус –
Приползаешь за час до заката
И клянешься судьбе: "Отосплюсь..."
Яшенко Д.
На полпути к любви остановиться,
чтобы напрасно душу не тревожить,
чтобы опять не думать, не томиться:
Возможно ли? Возможно ли? Возможно?
На полпути... вдруг отпустить ладони
и отвести глаза за миг до встречи...
И лишь потом с неясной грустью вспомнить,
Себя утешив тем, что все не вечно...
На полпути... а стоит ли? Едва ли...
И что там будет? Горечь, холод, мука?
И ночи неприкаянной печали,
томительная горькая разлука...
И мир, опять расколотый на части,
и сердце, словно раненая птица...
Быть прирученным - нежное... несчастье -
боится сердце... все-таки боится...
На полпути... за миг, за вздох до чуда
закрыть глаза и отпустить ладони...
Чтобы потом опять искать повсюду
и бесконечно, безнадежно... помнить...
Кто-то придумал уйти, для того чтобы ждать...
Чтоб понимать и ломаться в безудержном крике...
Жаждой вернуться барьеры судьбы поломать...
Или уйти навсегда, но любимым, на пике...
Кто-то придумал - не ждать, чтобы сделать не так...
Лишь, для того чтобы сердце смогло продержаться...
Но по утрам первый вдох для него отдавать...
И в уголках глаз слезам не давать задержаться...
Кто-то придумал вернуться, наверно, назло...
Всем кто кричал – оглянись, это вовсе не надо...
Только они и подумают, что повезло...
И не поймут что в пути ожиданье - награда...
Кто-то придумал любовь, эту тонкую нить...
Чтоб возвращаться домой и не важно откуда...
Только дождаться любимых важнее, чем жить...
Только дожить бы до них в ожидании чуда...
Шотландский Виски
Я могу улыбаться, когда тяжело,
И смеяться, когда текут слёзы...
Я умею казаться порою такой
Легкомысленной и несерьёзной…
Я умею шутить, я умею терпеть,
Я умею не выдать обиды,
Даже если душа будет сильно болеть,
Ведь никто её, к счастью, не видит…
И завидуют люди, порой говоря:
«Вот счастливая, горя не знает!»
Я в ответ улыбнусь и скажу не тая:
«Разве счастье без горя бывает?»
Разве я бы могла улыбаться сейчас,
Если б плакать совсем не умела?
Или душу больную утешить подчас,
Если б вовсе своя не болела?
Если б я никогда не встречалась с бедой,
И несчастья меня обходили,
Мне бы жизнь не казалась чудесной такой…
Просто я бы её не ценила!
(Инна Панина)
Откликнувшись на стон...
Волчий...
Забыв навек закрыть...
Дверцу...
Кардиограммой слов...
Спрятать...
И кончиками пальцев рук...
Чувства...
От невозможности помочь...
Плакать...
Бояться старых снов...
Буйства...
Но по утрам взлетать в
Небо...
На части сердце рвать...
Кровью...
Упрятать от себя...
Снегом...
То, что зовут всегда...
Любовью...
Шотландский Виски
Она войдет... Сожмет живое сердце
В последнее осадное кольцо,
В душе откроет потайную дверцу
И пристально посмотрит мне в лицо,
Закроет невесомые засовы
И выпьет воздух, как коктейль хмельной,
За окнами повесит мрак багровый
И до конца останется со мной...
Воспоминаний ласково коснется...
Безжалостно-нежна ее рука...
И до утра уже не отвернется -
Не муза... не любовница... Тоска...
Перевернет последнюю страницу
И тихо удалится не дыша...
А в щель замка, как в узкую бойницу
За ней неслышно выскользнет душа...
* * *
Египетский Мау
знаменитый моностих (однострочное стихотворение) Валерия Брюсова
О закрой свои бледные ноги
3 декабря 1894
Позвонить. Сказать: «Здравствуйте, я люблю Вас
и просто хотела бы послушать Ваш голос.
Говорите». Он бы ответил: «Алло? Вас не слышно!»
и повесил бы голову на рычаг.
Потому что нельзя говорить: «Я люблю Вас».
Это не принято. Можно звонить, когда есть
повод — как это? — информационный,
а не причина же всех причин.
Надя Делаланд
Жилище
Я живу на дне
песочных часов.
Здесь мягко,
сонно,
сумрачно.
Песок льется,
моросят крохотные круглые
частицы времени.
Когда я тону в песке с головой,
часы переворачивают.
Воздух оглушает меня,
свет слепит глаза,
жажда жить и отчаяние
на мгновение
разрывают душу.
А после
я возвращаюсь на свое место
на дно песочных часов.
Тамар Радцинер
(1932-1991)
Перевод: Игорь Померанцев
Уходите? Ну что же… не держу.
Я и сама, пожалуй, засиделась,
А ведь жива пока еще.
Дышу.И не болит.
Должно быть, отболело.
Смахну с ресниц несвойственное мне,
Рассыплю горсть воздушных поцелуев
И по Весне! Вы тоже – по Весне?
Вот незадача. Значит, мне в другую…
Я обойдусь без глупых соловьев
И без дурацкой въедливой сирени,
Без учащенных пульсов, липких снов
И всякой прочей, всем известной, хрени.
Мой календарь со мною не спесив –
Пропустит в осень в старенькой карете.
Но боже Вас, приятель, упаси
Попасться мне на встречной в Бабьем Лете!
Наталья Лукьянова
Вероятно, меня поразил неизвестный микроб, -
Захотелось быть маленькой, слабой, не знающей цен
На любовь и иллюзии, не разбивающей лоб
О шершавые плоскости прочим не видимых стен...
Ася Анистратенко
Серьезно? Никогда не видел море?
Не заливай! Ну, что за ерунда?!
Ты что, не знал, что будет тебе горе?
На небе, ведь, без моря -никуда.
На небесах ведь только разговоров:
О море, о закате, о ветрах,
Или о том, как поцелуй подруги,
Слезою остается на губах.
И что ты скажешь в разговоре с Богом,
Когда Он позовет к себе тебя?
Там, наверху, тебя окрЕстят "лохом",
Ведь ты не видел море...как и я...
Лимон, текила и патрон в затворе,
И жизни нашей срок - всего три дня.
Так поспешим с тобой увидеть море,
На небе лишь о нем и говорят...
* * *
Ав Ель
Хочу очнуться после спячки,
Прошаркать в кухню, чтоб с трудом
Сорвать слюду с блестящей пачки
И прокурить рассветный дом.
Потом напиться из-под крана
И осознать, что нет милей
Колоратурного сопрано
Оживших труб и вентилей;
Найти охапку дел весенних:
Терять друзей, копить врагов,
Не отличая воскресеньев
От подуставших четвергов.
Пока традиции не стАры
И не разбиты кости рук,
Резвиться в кровь, ломать гитары,
Смакуя их прощальный звук.
В полёте тряском и жестоком
Расправить каждый позвонок
И ощутить, как лупит током
От неприкрытых женских ног.
Затем любить легко и дико,
Не раздевая догола…
Ценить озон за цвет индиго,
А юбилей – за бой стекла.
Потом бросать и чтоб бросали,
Пока не кончится запал;
Катать шпану в «универсале»,
Который сам не покупал;
Пренебрегать любым контролем,
Сгребать капканы и репьи,
Лечить дешёвым алкоголем
Смешные ссадины свои.
Дойдя до точки и до края,
Упасть на каменный причал,
И, от бессилья умирая,
Понять, что счастья не встречал.
Но вдруг шарахнуться, как птица,
Стрелою прочь из западни
И...окольцованным спуститься
Уже в сегодняшние дни.
* * *
Сергей Ширчков
Иннокентий Анненский
СРЕДИ МИРОВ
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.
луна... бессонница... и терпкое вино...
Луна... бессонница... и терпкое вино...
Всё остальное – блеф и миражи.
От одиночества душа озябла... но
Ты где-то есть... и, значит, стоит жить.
На вдохе – верить, а на выдохе – мечтать,
Порхать в рассветах и нырять в закаты...
Ты где-то есть... и, значит, стоит ждать...
Ты всё-таки найдёшь меня когда-то.
Луна... бессонница... и терпкое вино...
Всё остальное – выдуманный Рай...
Ты где-то есть... ты будешь рядом, но...
Но только я прошу... не опоздай.
Алена Серебрякова
Иннокентий Анненский
ВЕСЕННИЙ РОМАНС
Еще не царствует река,
Но синий лед она уж топит;
Еще не тают облака,
Но снежный кубок солнцем допит.
Через притворенную дверь
Ты сердце шелестом тревожишь...
Еще не любишь ты, но верь:
Не полюбить уже не можешь...
Иннокентий Анненский
ЗИМНЕЕ НЕБО
Талый снег налетал и слетал,
Разгораясь, румянились щеки,
Я не думал, что месяц так мал
И что тучи так дымно-далеки...
Я уйду, ни о чем не спросив,
Потому что мой вынулся жребий,
Я не думал, что месяц красив,
Так красив и тревожен на небе.
Скоро полночь. Никто и ничей,
Утомлен самым призраком жизни,
Я любуюсь на дымы лучей
Там, в моей обманувшей отчизне.
blagoroden_don
19.06.2010, 18:48
На вокзалах гвалт. Размозженный Крещатик тих.
Потерявший кровь, обессилевший от пожара,
Недоевший галушек, город не ждет своих,
Сыт и пьян солодким дымком, ползущим из Яра.
Так и будет здесь все, покуда я не приду -
Только как сыщу тебя в переполненном зале
Средь вернувшихся жить в пологом жарком аду
Из сибирского рая, где души в скалы вмерзали?
Этот мир, где можно держать тебя на руках,
Утешать и дарить дешевые куклы... Позже -
Пустота, разрыв. Сладкий дым и беженский страх
Повредили грядущее, прошлое уничтожив.
Но ведь мы не в обиде. Мы так благодарны за
Свет и зелень, за то, что живы, за то, что живо,
А в другие жизни недаром смотреть нельзя -
Так там нижние улочки загибаются криво.
Кто прикажет тебе опять вернуться туда,
К обожженным домам - потрогать мякоть речную?
До конца сибирские, райские города
Тебе снились, но я там не был, и я ревную.
А над этим городом зреет зарытых месть,
Тыловые крысы ведут учет повреждений.
Тем, кто выжил, тесно, а прочим просторно. Есть
В этом воздухе воздух еще для нескольких теней.
Ты сейчас в пути - я далек, и все далеки.
Но когда через двести лет представится случай -
Жди за Жовтневой, у в бетон забитой реки,
Где дички гладкокожие ртутью звенят певучей.
Там за красной стеною ходят туда-сюда,
Ударяясь о свет фонарей, облаков робея,
В огнедышащих шляпах древние поезда.
Там калитка есть - оттуда выйду к тебе я.
Мы взойдем вверх по склону в город (он мой, не твой,
И меня боятся его додревние силы),
И потом по ступенькам, полузакрытым листвой -
Чтобы скалы сломались, и сном заросли могилы.
Всем, любящим море и стихи посвящается
(а особенно - моим друзьям Este, Паруснику, Каролине и Teenager-у):
Э. Багрицкий
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Кто услышал раковины пенье,
Бросит берег и уйдет в туман;
Даст ему покой и вдохновенье
Окруженный ветром океан...
Кто увидел дым голубоватый,
Подымающийся над водой,
Тот пойдет дорогою проклятой,
Звонкою дорогою морской...
Так и я...
Мое перо писало,
Ум выдумывал,
А голос пел;
Но осенняя пора настала,
И в деревьях ветер прошумел...
И вдали, на берегу широком
О песок ударилась волна,
Ветер соль развеял ненароком,
Чайки раскричались дотемна...
Буду скучным я или не буду -
Все равно!
Отныне я - другой...
Мне матросская запела удаль,
Мне трещал костер береговой...
Ранним утром
Я уйду с Дальницкой.
Дынь возьму и хлеба в узелке,-
Я сегодня
Не поэт Багрицкий,
Я - матрос на греческом дубке...
Свежий ветер закипает брагой,
Сердце ударяет о ребро...
Обернется парусом бумага,
Укрепится мачтою перо...
Этой осенью я понял снова
Скуку поэтической нужды;
Не уйти от берега родного,
От павлиньей
Радужной воды...
Только в море
Бесшабашней пенье,
Только в море
Мой разгул широк.
Подгоняй же, ветер вдохновенья,
На борт накренившийся дубок...
:)
Сказоч-Ник
Промок асфальт до отраженья
Под желтым всхлипом фонарей,
И показалось на мгновенье –
Согрей...
На листьев плоские узоры
Ложился дождик, словно взвесь...
В каком окне вздохнули шторы? –
Я здесь...
И тишина плащом шуршала,
Слоился воздух слюдяной,
Кому опять ты прошептала? –
Ты мой...
Обняли сумерки за плечи,
И словно дрогнула свеча,
Когда спросил я в этот вечер –
Ты чья?
Какой нечаянной звездою
Ты опустилась в этот мир?
Заплакал кто-то надо мною –
Забыл?..
А я стоял под фонарями
И в листопадной маяте
Искал замерзшими губами –
Ты где?
Сильнее дождь стучал по лужам,
И чьи-то таяли шаги,
Твой голос был слегка простужен –
Найди...
Беззвучно тлела сигарета,
Мне осень возвращала вновь
Мою, потерянную где-то –
Любовь...
Игорь Приклонский
Первая, кто не “в общем”, не “просто так”,
Кто не судила - молча сняла с креста...
Только лишь мне приметным движеньем губ
Ласково прошептала, что я могу
Прыгнуть однажды с крыши и не упасть...
Кто объяснила, что означает “страсть”,
Кто зачеркнула “пройдено” и “нельзя”
И отдала мне больше, чем я мог взять...
Кто не по разнарядке, а от души
Мне показала - как хорошо грешить.
И оказалось, в общем-то, нет греха
В том, что в себя поверил и смог вдыхать,
Пить это небо, словно хмельной кисель...
Кто мне сказала: “Ты не такой как все...”
И не во сне, не в сказке, а наяву
Так невзначай напомнила, что живу...
Файфер
Вечер с Вечером
Навалилась тоска,
Как плита и ломаются плечи
И не греет вино
И не радует солнца восход.
День растает и снова
Ненужно-бессмысленный вечер
Ко мне в гости, как будто случайно,
Опять забредёт….
И опять будем пить,
И неспешно дымя сигаретой,
Я ему расскажу
О дорогах и дальних краях,
О полярных ночах
И как нежно и ласково лето,
И о синих, как море,
Блестящих сапфиром, глазах…
Расскажу о забытых –
И чёртом и Богом – деревнях,
О сияющих светом неона
Больших городах,
Почитаю стихи,
Напишу пару строк «на колене» -
О себе и о нем
И о Ней и о наших делах…
Он устанет и я
Провожу его - двери закрою…
Попытаюсь уснуть -
Ты мне ночью сегодня приснись…
Мы прорвёмся с тобой –
Мы видали порой не такое…
Календарь полегчал
На ещё один сорванный лист.
слушай, как тает снег
Слушай, как, тихо шипя, в море падают звёзды,
Как люди, завидуя птицам, вьют себе гнёзда;
Задыхаясь от осени, с Богом играют в прятки
И вешают чувства на шею опасной взрывчаткой.
Слушай, мой мальчик, учи наизусть ноты лета,
Как рождается блюз не рождённых еще ответов,
И как каждая песня про боль – непременно о нас,
И как по ночам на кухнях – кофейный джаз.
Слушай, как всем городам по ночам снится море,
Как счастливый точнее всего говорит о боли,
Как боги и бабочки не уживаются в одном теле,
И как путают окна и настежь открытые двери.
Слушай, как тает снег, как день сходит волнами,
Как на галечный берег глаз выползает цунами,
И как первая скрипка весны неизменно фальшивит,
Как ломают в себе альпиниста за шаг до вершины,
Как на башнях пустых городов вновь гнездятся птицы,
Как подсвечены синим неоном погасшие лица,
И как все эти люди были когда-то нами,
Называя детей несуразными именами,
Оставляя себя на вокзалах в чужих городах,
Объясняя на деле лучше, чем на словах.
Слушай, как пьяный фокусник вместо голубей выпускает белые флаги,
Мечтая давать представления в Вене и Праге,
Высыхают моря, которые он хотел выпить до дна;
Слушай, как нежно мнёт стены взрывная волна,
И как в комнату смеха летят разрывные снаряды,
И как сцена видна всегда лучше с последнего ряда.
Слушай, как курит в антракте замученная балерина,
И как пальцы вцепляются в вытертые перила,
Как влюбленный художник впускает профиль её в картины,
С белыми лилиями на плечах.
Слушай сказки об этих простых вещах.
Как два одиночества, встретившись, бредят о счастье,
Как пирог любой жизни не режут на равные части,
И как договор умереть в один день точит страх одного,
Как простейшую химию между двумя все зовут волшебством.
Слушай о том, как влюбленный, спеша, надевает себя наизнанку,
И как самых красивых бабочек прячут в банки;
Слушай, как плачет Герда, и зевает от скуки Кай.
Слушай, мой мальчик, слушай.
Запоминай.
Шестиструнная Осень
Еще жива...
Найди меня потерянным ключом
К дверям тебе обещанного рая.
С ним ангелы насмешливо играют
Как рыбаки, повесив на крючок...
Найди меня в реке на темном дне,
Случайным бликом солнечного света,
На счастье кем-то брошенной монетой,
Как дань надежде, скрытой в глубине...
Ищи среди теней мой силуэт,
Привыкший к пустоте чужих объятий,
Чтоб тихо прошептать «...быть может, хватит
Искать вопросы, если есть ответ?»
Отправься в путь. Жизнь – больше, чем слова,
Пусть каждый звук наполнен в них любовью.
Найди меня, лишь найдена тобою,
Я буду знать, что все еще жива...
Ирина Голованова
Полусонный рай...
Теплое утро
на дремлющих
простынях,
Рядом со мной
просыпается сон-любовь...
До пробужденья –
мгновенье,
еще в мечтах,
Знаю, открою глаза –
ты исчезнешь вновь...
Солнечный лучик
по коже,
как будто взгляд,
Ласковый твой,
поцелует меня
в плечо.
Сонные губы,
до капли еще хранят
Вкус поцелуя и,
тихо, мое
«еще»....
Пряди волос
заблудились
в твоих руках,
Пальцы, лаская,
коснутся
моих ресниц,
Слушаю
шепот любви
на твоих губах,
Нет расстоянья
меж нами,
и нет границ...
Запахом кофе дразня,
беспощаден день,
Гонит меня
из постели,
зовет «Вставай!»
Но мое утро
с тобою
всех дней длинней,
Мой полусонный,
несбыточно-нежный,
рай...
Ирина Голованова
распускается сердце
распускается сердце
нежностью
смежностью тем
жаль, что однажды не поняли мы
больше не будет на окнах зимы
тише, не дыши
глупостью теорем –
зачем? –
крыши
в плотном кольце
девочка, это весна
ты же слышишь –
распускается сердце
верностью
нервностью вен
снов и желаний сплелись провода
вместо молчания хрупкое «да»
губы как вишни
без протокола –
зачем? –
глаголы
в светлом лице
девочка, это весна
ты же видишь –
распускается сердце
млечностью
вечностью стен
выпала рыба в костях домино
главные роли достались в кино
съемки на улице
нет, не играешь –
зачем? –
скажешь
в самом конце
девочка, это весна
ты же знаешь –
распускается сердце
Пьяный Ливень
cote d'Ivoire
20.06.2010, 08:40
. . .
Сначала сушь и дичь запущенного парка,
Потом дорога вниз и каменная арка.
Совсем Италия! Кривой маслины ствол,
Повисший в пустоте сияющей и яркой,
И море — ровное как стол.
Я знал, я чувствовал, что поздно или рано
Вернусь как блудный сын и сяду у платана
На каменной скамье — непризнанный поэт, —
Вдыхая аромат цветущего бурьяна,
До слез знакомый с детских лет.
Ну вот и жизнь прошла. Невесело, конечно!
Но в вечность я смотрю спокойно и беспечно.
Замкнулся синий круг. Все повторилось вновь:
Все это было встарь, все это будет вечно.
Мое бессмертие — любовь.
Валентин Катаев
Selena513
20.06.2010, 16:25
Где ты, счастливое детство разбитых носов,
Ссадин, ушибов, царапин, под глаз фонарей?
Взрослая жизнь, словно стая безжалостных псов,
Треплет и рвёт ежедневно от самых дверей!
Стоит не так повернуться, сказать не о том -
Старый злодей Карабас достаёт свою плеть.
Что-то сломалось, и боль - это только симптом.
Разве для этого мы торопились "взрослеть"?
Бибр Бибарадум
Selena513
20.06.2010, 16:27
Здесь варится кофе – такой настоящий,
Что пить его хочется чаще и чаще.
И он с каждым разом все крепче и гуще.
И гуща из чашечки нашим грядущим
Узорится – видишь – черты и фигурки…
Веранда, газета и медная турка,
И стол непокрытый и крашеный сине.
Что мне во всем этом? – боюсь непосильна
Объемность ответа. А так, обобщая… –
Я здесь не прощаюсь, а только прощаю.
Я здесь существую, как это ни странно…
Что ближние топи, что дальние страны –
Мне непостижимо пространство иное.
Где жизнь протекает за каждой стеною –
Творится, бранится, случается, длится…
А здесь происходит лишь кофе с корицей.
Ника Алифанова
Татибана Акэми
[средневековая Япония]
"Маленькие радости"
[из раздела Поэзия Востока]
* * *
Как хорошо,
Когда на циновку приляжешь
В хижине горной
И отдыхаешь душой
От повседневных забот.
* * *
Как хорошо,
Когда у горячей жаровни
Сладко вздремнешь,
И уже никому на свете
Растолкать тебя не под силу.
* * *
Как хорошо,
Когда, раздобыв у друзей
Редкую книгу,
Можешь потрепанный том
На первой странице открыть
* * *
Как хорошо,
Когда приготовишь, бывает,
Тушь да бумагу,
И будто сами собой
С кисти польются слова.
* * *
Как хорошо,
Когда уже месяца три
Бьешься над строчкой —
И в какой-то заветный миг
Оживут, заиграют стихи.
* * *
Как хорошо,
Когда и жена, и детишки
рядом с тобой
дружно сидят за столом,
головы к чашкам склонив.
* * *
Как хорошо,
Когда попадется заказчик,
чтоб не скупясь
за какое-нибудь письмишко
предложил приличную цену.
* * *
Как хорошо,
Когда выберешь день потеплее
и дотемна
осенью либо весною
бродишь в горах окрестных.
* * *
Как хорошо,
Когда, на рассвете проснувшись,
Выглянешь в сад —
И увидишь вдруг, что бутоны
превратились в цветы на вишне.
* * *
Как хорошо,
Когда, отрешившись от дел,
о преходящем
поразмышляешь лениво
в клубах табачного дыма.
* * *
Как хорошо,
Когда в кои-то веки наполнишь
Рисовый ларь
и вздохнешь: «Ну, хотя бы месяц
можно жить, в долги не влезая!»
* * *
Как хорошо,
Когда разговоры ведешь
Не с простофилей —
что про давние времена,
что про наш сегодняшний день.
* * *
Как хорошо,
Когда наваришь котел
На всю ораву
И ребятишки кричат:
«Ой, вкуснота, вкуснота!»
* * *
Как хорошо,
Когда развернешь наугад
Древнюю книгу —
И в сочетаниях слов
Душу родную найдешь.
* * *
Как хорошо,
Когда в долгую снежную ночь,
Сидючи дома,
Подогреешь остатки сакэ
И закусываешь у огня.
* * *
Как хорошо,
Когда проникнешь один
В истинный смысл
Книги, чью скрытую суть
Прочим постичь не дано.
* * *
Как хорошо,
Когда без гроша за душою
чахнешь с тоски —
И случайно зашедший знакомый
Вдруг подбросит немного деньжо-нок.
* * *
Как хорошо,
Когда между делом вздремнешь
После полудня —
И проснешься от струй дождевых
В освеженном, влажном саду.
* * *
Как хорошо,
Когда, при своей нищете,
чашки расставив,
Можешь спокойно сказать:
«Еште и пейте, друзья!»
* * *
Как хорошо,
Когда заглянул на часок
Старый приятель —
И в тыкве-горлянке нашлось
Для обоих чуть-чуть саке.
* * *
Как хорошо,
Когда все домашние в сборе —
И вот впятером
Сидим себе живы-здоровы,
Не кашлям, не чихаем.
* * *
Как хорошо,
Когда беспокойные гости
Рано ушли,
И никто тебе не мешает
С головой погрузиться в книгу.
* * *
Как хорошо,
когда посетитель докучный,
только присев,
Сразу вспомнит о важном деле
И начнет впопыхах прощаться.
* * *
Как хорошо,
Когда поторгуешься с толком —
И продавец
Приглянувшуюся вещицу
Уступит почти задаром.
* * *
Как хорошо,
Когда верноподданный сын
Края Ямато,
О великом Ученье Богов
Размышляешь, душой воспарив.
* * *
Как хорошо,
Когда после долгих трудов
Книгу захлопнешь
И сидишь, любуясь громадой
Переписанного текста.
* * *
blagoroden_don
20.06.2010, 19:37
I
Самолеты летят в Симферополь,
И в Батуми, и в Адлер, и весь
Месяц май пахнет горечью тополь,
Вызывая сердечную резь.
Кто-то замки воздушные строит,
А в Сокольниках бьют соловьи.
В эту пору, как правило, ноет
Несмертельная рана любви.
Зря я гладил себя против шерсти -
Шум идет по ветвям молодым,
Это ветер моих путешествий,
Треволнений моих побратим.
Собирайся на скорую руку,
Мужу тень наведи на плетень,
Наплети про больную подругу,
Кружева на головку надень.
Хочешь, купим билеты до моря?
Хочешь, брошу, мерзавец, семью
И веревочкой старое горе,
Мое лучшее горе завью?
1987
II
В Переделкино есть перекресток.
На закате июльского дня
Незадолго до вечной разлуки
Ты в Москву провожала меня.
Проводила и в спину глядела,
Я и сам обернулся не раз.
А когда я свернул к ресторану,
Ты по счастью исчезла из глаз.
Приезжай наконец, электричка!
И уеду - была не была -
В Сан-Франциско, Марсель, Йокогаму,
Чтобы жалость с ума не свела.
1992
Одиночество
Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступени этой лестницы
уходят из под ног, как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, -
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия,
произведения искусства,
и – кстати – самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими, пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклоняться данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице
Иосиф Бродский
Из воды выходила женщина,
удивленно глазами кося.
Выходила свободно, торжественно,
молодая и сильная вся.
Я глядел на летящие линии...
Рядом громко играли в «козла»,
но тяжелая белая лилия
из волос ее черных росла.
Шум и смех пораженной компанийки:
«Ишь ты, лилия — чудеса!» —
а на синем ее купальнике
бились алые паруса.
Шла она, белозубая, смуглая,
желтым берегом наискосок,
только слышались капли смутные
с загорелого тела — в песок.
Будет в жизни хорошее, скверное,
будут годы дробиться, мельчась,
но и нынче я знаю наверное,
что увижу я в смертный мой час.
Будет много святого и вещего,
много радости и беды,
но увижу я эту женщину,
выходящую из воды...
Евг. Евтушенко
1958
Demimoore
20.06.2010, 22:10
В ту ночь мы сошли друг от друга с ума...
В ту ночь мы сошли друг от друга с ума,
Светила нам только зловещая тьма,
Свое бормотали арыки,
И Азией пахли гвоздики.
И мы проходили сквозь город чужой,
Сквозь дымную песнь и полуночный зной,—
Одни под созвездием Змея,
Взглянуть друг на друга не смея.
То мог быть Стамбул или даже Багдад,
Но, увы! не Варшава, не Ленинград,
И горькое это несходство
Душило, как воздух сиротства.
И чудилось: рядом шагают века,
И в бубен незримая била рука,
И звуки, как тайные знаки,
Пред нами кружились во мраке.
Мы были с тобою в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле,
Но месяц алмазной фелукой
Вдруг выплыл над встречей-разлукой...
И если вернется та ночь и к тебе
В твоей для меня непонятной судьбе,
Ты знай, что приснилась кому-то
Священная эта минута.
ЛЕТО
Летали летние качели
На самом деле,—
Дитя орало в колыбели,
И летний день куда-то плыл.
И травы превращались в сено,
Не сразу, скажем,— постепенно,—
Все было, было постепенно,
Как постепенен летний день.
Шпаликов Г. Ф.
Стелла Свердлова
Мы бываем порой безжалостны
От своей и чужой безнадёжности.
Просто нам не хватает малости,
Просто нам не хватает «многости».
Мы чужие и мы знакомые,
Мы, любившие и любимые,
На страницах этих, как дома, мы:
То ль открытые, то ль счастливые.
Мы - принцессы с пустыми карманами
Или принцы с карманами полными –
Все больны мы душевными ранами
И равны ночами бессонными,
И стихами по-детски щемящими,
И понятны без объяснения,
Потому что мы настоящие
То ль кликуши, а то ли гении.
Друг без друга уже не можем мы,
Кто – без имени, кто – по отчеству.
До чего же мы все похожие
В ярком бегстве от одиночества!
Сложено в самый разгар цветения вишен,
когда,наконец, пришёл тот,
кого так долго и напрасно ждала
зря говорите
цветы на вишнях хрупки
они ведь тоже
как я в теченье года
ждут появленья друга
переводчик: А. Сандерс
зря расцветаешь
ты снова ямабуки
и этой ночью
не насладится цветом
тот кто с тобой в разлуке
переводчик: А. Сандерс
Японская поэзия
LOVELENA
21.06.2010, 14:32
ХОРОШАЯ ДЕВОЧКА ЛИДА
Вдоль маленьких домиков белых
акация душно цветёт.
Хорошая девочка Лида
на улице Южной живёт.
Её золотые косицы
затянуты, будто жгуты.
По платью, по синему ситцу,
как в поле, мелькают цветы.
И вовсе, представьте, неплохо,
что рыжий пройдоха апрель
бесшумной пыльцою веснушек
засыпал ей утром постель.
Не зря с одобреньем весёлым
соседи глядят из окна,
когда на занятия в школу
с портфелем проходит она.
В оконном стекле отражаясь,
по миру идёт не спеша
хорошая девочка Лида.
Да чем же она хороша?
Спросите об этом мальчишку,
что в доме напротив живёт.
Он с именем этим ложится
и с именем этим встаёт.
Недаром на каменных плитах,
где милый ботинок ступал,
«Хорошая девочка Лида», -
в отчаянье он написал.
Не может людей не растрогать
мальчишки упрямого пыл.
Так Пушкин влюблялся, должно быть,
так Гейне, наверно, любил.
Он вырастет, станет известным,
покинет пенаты свои.
Окажется улица тесной
для этой огромной любви.
Преграды влюблённому нету:
смущенье и робость - враньё!
На всех перекрёстках планеты
напишет он имя её.
На полюсе Южном - огнями,
пшеницей - в кубанских степях,
на русских полянах - цветами
и пеной морской - на морях.
Он в небо залезет ночное,
все пальцы себе обожжёт,
но вскоре над тихой Землёю
созвездие Лиды взойдёт.
Пусть будут ночами светиться
над снами твоими, Москва,
на синих небесных страницах
красивые эти слова.
Ярослав Смеляков, 1940
Лиса Алиса
21.06.2010, 19:03
Не раздумывай, приезжай.
Если ты не знал, я живу в портовом городе, в полустолице.
Таким, как я, здесь по любому поводу дурно спится.
Так вот, если ты умеешь рассказывать небылицы,
Если есть душа, дабы было чем расплатиться,
То не раздумывай. Приезжай.
В нашем городе из-под неба выдернуто плечо атланта,
Оно падает навзничь центнерами дождя.
В нашем городе живут не люди, а памятники утратам
Человечества: из Адамовых рёбер до нашего дня
Уцелело пять миллионов, и все обитают здесь.
В каждом, смотри, и тонкость, и стать, и спесь,
Сегодня февраль, и люди живут подо льдом и снегом:
Кто мхом, кто камушком, кто побегом.
И да, Святой Валентин, вас поздравляют коллеги,
Просят поставить песенку Only you.
Живущие здесь лишены эффекта присутствия,
У нас есть особый род духовности – проституция,
Мы свои золотые мечты продаём с молотка:
У католического ли костёла,
С книжного ли лотка.
Приезжие пробуют жизнь оттенка топлёного молока,
Не умеют еще распробовать с первого запаха и глотка,
А она, между тем, чертовки вкусна и легка.
Так что я жду тебя с первой же переменой здешнего ветерка
С невнятного на попутный.
© Ксения Желудова
Лиса Алиса
21.06.2010, 19:11
Легче не будет, ты что, ты что. Здесь не бывает легче. Зрение лучше зато потом, вот –
фонари как свечи, снег в волосах, на ресницах снег, разве не счастье, боже. Мы обойдёмся
без клятв навек и не навеки тоже. Может, когда-нибудь повторим, станем ещё раз ближе.
Чувствуешь – стало болеть внутри? Значит, ты снова выжил. Значит, держи меня на руках.
Знаешь, давно когда-то жил далеко-далеко в веках сказочный император, в светлом
заоблачном терему, в царстве хмельного лета. Двух дочерей принесли ему боги огня и света.
Время проходит, шумит волна, ветер несёт удачу.
Младшая любит гулять одна, старшая чаще плачет.
Птицы из сада почти всегда к младшей садятся ближе.
Старшая дочка ворчит: ну да, всё достаётся рыжим.
Праздники с вечера до утра – девочки любят танцы,
Старшая – платья и веера, маски и иностранцев.
Младшая – слушать обрывки фраз или смотреть на свечи.
Звали и замуж с десяток раз кряду за этот вечер,
Но, когда падает кто-то ниц, рыжая лишь смеётся.
Старшей сестре достаётся принц, младшей – цветы и солнце.
Так и живут, как хотели жить. Так, как стрела из пращи,
Дни улетают. Вода бежит. Старшая плачет чаще.
Выйдем на улицу, в синий свет с искрами снежной пыли. Видишь, над городом неба нет,
видно не заслужили. Вон под гитару за грош поёт ангел, наверно, падший. Знаешь, бывает,
что нам везёт, так же, как этой, младшей: с неба на нас не течёт вода, августом
пахнет ветер – люди тогда говорят: ну да, всё достаётся этим.
Сколько ни жалуйся, как ни вой, так же всё будет дальше:
Нам не достанется ничего, здесь ничего не наше.
Да, пусть под нами не треснет лёд – нам не откроют двери.
Нас ничего, ничего не ждёт, в этом мне можно верить.
Если к нам даже спешит гонец – только послать на пламя,
Нам не достанутся ни дворец, ни паруса с гербами,
Ни королевский дармовый пир, ни золотая дверца.
Только больной и безумный мир, бьющийся вместо сердца.
© Fristashka
blagoroden_don
21.06.2010, 19:40
Ну, была блудницей, песни пела,
пить вино любила допьяна.
Страшное, помилуй боже, дело –
счастья много, а она одна.
Кто глядел в глаза ее пустые –
утопал в прозрачном их меду.
Там грехи, как свечки золотые,
самовозгорались на свету.
Как-то утром в солнечном тумане
в Палестину уходили корабли.
А паломники такие были парни –
захотелось оторваться от земли.
Мачты не от ветра там скрипели,
не от волн стонал соленый борт –
Легкие, без сил, с ознобом в теле
богомольцы вышли в яффский порт.
В переулочках Святого Града
эта египтяночка была
каждому желавшему награда
лишь за то, что мама родила.
А когда ей истина открылась,
с той же пылкой нежностью она
в полное безлюдье удалилась,
сорок лет в пустыне провела.
Ее тень в полях за Иорданом
до сих пор встречают, говорят,
в полдень, когда дремлет козье стадо,
пастухам являлся ее взгляд.
Слаще он, чем финик йерихонский,
карий, и с лучистым ободком.
Его видеть – как смотреть на солнце,
все плывет и светится кругом.
1999
blagoroden_don
21.06.2010, 19:42
Я буду двести лет брести тебе навстречу,
И сто и двести лет всё так же прямиком,
И если я в пути однажды Бога встречу,
Скажу, что недосуг болтать со стариком...
Мне не о чем, Господь, с тобой в пути судачить,
Ступай-ка от меня, мой старческий дружок,
Ведь где-то ждёт меня отчаявшийся мальчик,
Над буйной головой трепещет голубок...
Ведь где-то ждёт меня моя былая доля...
О, мальчик, – все кругом считают барыши,
А нас с тобой давно развеял ветер в поле,
Вот так мы и живём с тобою – две души...
"Душа", я говорю, а это слово – ветер,
И ветер и душа блуждают наугад,
И ничего душе не надобно на свете, –
Шагать бы и шагать, куда глаза глядят...
НОЧЬ ПОД ПЕРВОЕ ИЮНЯ
Пока еще последние колена
Последних соловьев не отгремели
И смутно брезжит у твоей постели
Боярышника розовая пена,
Пока ложится железнодорожный
Мост, как самоубийца, под колеса
И жизнь моя над черной рябью плеса
Летит стремглав дорогой непреложной,
Спи, как на сцене, на своей поляне,
Спи,- эта ночь твоей любви короче,-
Спи в сказке для детей, в ячейке ночи,
Без имени в лесу воспоминаний.
Так вот когда я стал самим собою,
И что ни день - мне новый день дороже,
Но что ни ночь - пристрастнее и строже
Мой суд нетерпеливый над судьбою...
Арсений Тарковский
БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.
Приди на рассвете на склон косогора,-
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.
Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье - глухое, немое.
Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,-
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
К. Д. Бальмонт
Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь,
Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,
Сквозь бездну дней пустых, чье бремя не избудешь.
Вот почему я - твой поклонник и поэт!
Здесь - страшная печать отверженности женской
За прелесть дивную - постичь ее нет сил.
Там - дикий сплав миров, где часть души вселенской
Рыдает, исходя гармонией светил.
Вот - мой восторг, мой страх в тот вечер в темном зале!
Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!
Вот чьи глаза меня так странно провожали,
Еще не угадав, не зная... не любя!
Сама себе закон - летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит,
И этот мир тебе - лишь красный облак дыма,
Где что-то жжет, поет, тревожит и горит!
И в зареве его - твоя безумна младость...
Всё - музыка и свет: нет счастья, нет измен...
Мелодией одной звучат печаль и радость...
Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.
А. Блок
Тот угрюмый дом через улицу
И вот этот, его визави -
Оба дома чернеют, сутулятся
От безумной взаимной любви.
Окна в окна глядятся косо.
Каждый раз наступает ночь,
Но приблизиться нету способа:
Только видеть, желать и не мочь.
Опоенные тем же зельем
Мы с тобою сходили с ума,
А теперь вот окаменели
Даже больше, чем эти дома.
Николай Стефанович
В облаках висит луна
Колоссальным померанцем.
В сером море длинный путь
Залит лунным медным глянцем.
Я один... Брожу у волн,
Где, белея, пена бьется.
Сколько нежных сладких слов
Из воды ко мне несется...
О, как долго длится ночь!
В сердце тьма, тоска и крики.
Нимфы, встаньте из воды,
Пойте, вейте танец дикий!
Головой приникну к вам,
Пусть замрет душа и тело!
Зацелуйте в вихре ласк
Так, чтоб сердце онемело!
Саша Черный
Игорь Приклонский
Восточным ветром тучи унесло,
И отгремела летняя гроза.
Еще мой дом хранит твое тепло.
Ты здесь была всего лишь дождь назад...
Ночь не спешит, она чего-то ждет?
Холодный вечер, улица пуста.
А день ушел – вдогонку за дождем,
Его нельзя как пленку отмотать...
И мы теперь – как звезды далеки.
Быть может – этот дождь тому виной?
И нет со мной ни взгляда, ни руки -
Немое и печальное кино...
Мне не хватило времени и слов.
Уж поздно – ни допеть, ни досказать...
Все это было, было - и прошло
Не так давно – всего лишь дождь назад...
БАБЬЕ ЛЕТО
Есть время природы особого света,
неяркого солнца, нежнейшего зноя.
Оно называется
бабье лето
и в прелести спорит с самою весною.
Уже на лицо осторожно садится
летучая, легкая паутина...
Как звонко поют запоздалые птицы!
Как пышно и грозно пылают куртины!
Давно отгремели могучие ливни,
всё отдано тихой и темною нивой...
Всё чаще от взгляда бываю счастливой,
всё реже и горше бываю ревнивой.
О мудрость щедрейшего бабьего лета,
с отрадой тебя принимаю... И всё же,
любовь моя, где ты, аукнемся, где ты?
А рощи безмолвны, а звезды всё строже...
Вот видишь - проходит пора звездопада,
и, кажется, время навек разлучаться...
...А я лишь теперь понимаю, как надо
любить, и жалеть, и прощать, и прощаться.
Ольга Берггольц
Летало и пело...
А что это было,
Не вспомнило тело,
Душа позабыла.
Но даже не вспомнив, но даже забыв,
Творю я почти что языческий миф
О том, что светилось,
Над миром летая,
О том, что отбилось
От облачной стаи
И слёзы роняло, крыло накреня,
И жить на земле оставляло меня,
Где жить не умею,
Не жить ужасаюсь,
Запомнить не смею,
Забыть не решаюсь.
Инна Лиснянская
1979
- Ах мы грешники... Вечные грешники, -
Грустно думаю, долю кляня...
Ветер хлещет в лицо и подснежники
С укоризной глядят на меня.
Я шагаю тропинками талыми,
Каждый взгляд мне кричит - не сбылось!..
Пахнет воздух снегами усталыми
И еще чем-то горьким до слез.
Плачет ива, склонивши головушку
Над рекою с названьем Курья...
Сторона ты родная, сторонушка,
Видно зря я приехала, зря...
Пусть осталась такою же нежною...
Может, стала нежнее в сто раз...
Вряд ли примешь меня ты - непрежнюю,
С болью серых задумчивых глаз.
Ты прости, сторона позабытая,
Что искала... чего не нашла...
Что к тебе, как собака побитая,
Я зализывать раны пришла...
Вера Авраменко
Обычно, незатейливо и скучно
пройдут года, спрессованные в миг,
и будет плакать долго и беззвучно
уставший и беспомощный старик,
пытаясь уловить твой образ зыбкий -
напоминанье о счастливых днях.
И слабое подобие улыбки
мелькнет на бледных старческих губах...
Ты станешь мудрой и опустошенной,
простившей мне обиды и грехи,
и кто-то свыше будет отрешенно
твоей рукой записывать стихи.
Их донесет мне ветра дуновенье,
листву и травы нежно теребя:
- За руки взявшись, бродят наши тени
в том городе, где я любил тебя.
Григорий Подольский
LOVELENA
22.06.2010, 10:22
Сорокалетье – странная пора,
Когда еще ты молод и не молод
И старики тебя понять не могут,
И юность, чтоб понять – не так мудра.
Сорокалетье – страшная пора,
когда измотан с жизнью в поединке
и на ладони две-три золотинки,
а вырытой пустой земли – гора.
Сорокалетье – дивная пора,
Когда иную открывая прелесть,
умна, почти как старость, наша зрелость,
но эта зрелость вовсе не стара.
Е. Евтушенко
(из поэмы "Уроки Братска")
В толпе прохожих все ищу тебя
Мечтать и думать о тебе могу я вечно,
Но болью сковано желание любить.
О, если б знать с кем ты проводишь этот вечер,
Чтоб захотеть на век тебя забыть!!!
Твое тепло живет в воспоминаньях,
Твои слова…объятья…тишина…
Я говорила, что не верю обещаньям,
Я только ими каждый день жила!
Пустые ссоры…следом – расставанье…
Я не жалела, ты меня не ждал.
Но ночь темна и звездное сиянье…
Лишь столкновенье взглядов и ….пожар…
Звонки ночные…робкие признанья
И разговоры долгие без слов…
Холодные и жаркие свиданья…
Что это было?…Может быть любовь???
Вновь день за днем в потоке серых будней
В толпе прохожих все ищу тебя…
И вспоминая теплые минуты,
Хочу забыться с музыкой дождя…
Лишь холод на душе и нестерпимо больно
Осознавать, что потеряла… навсегда…
Закрыв глаза …приходит мысль невольно-
Уснуть и больше не проснуться никогда…
Алена Терехова
Причина причин
Андрей Блохин
Причина в том, что есть причина
Ты – женщина, а он – мужчина
И в этом – соль, и в этом – суть
И в этом – роль, и в этом – путь…
Вы – разные во всём не без причины
Все женщины и все мужчины
Природой созданы друг другу
И жизнь – всегда идёт по кругу…
В любви и ненависти, шаг за шагом
В тоске и преданности, взгляд за взглядом
Встречаясь в миг, прощаясь навсегда
Причина есть всегда, всегда…
И не зависит от времён и обстоятельств
От возраста, семейных обязательств
Ты – женщина, а он – мужчина
Всё просто – это главная причина!...
Ему – безумие от женской красоты
Стремление, желание, мечты
А её – всё то, что называется судьбой
Терпение, страдание и боль…
И в этой паре – невозможности одни
И цели разные, и логика, и взгляды
Причина всех причин – коль нет любви
Несовместимы разные отряды…
И только лишь любовь – взаимная причина
Ты – женщина, а он – мужчина
Лишь в этом соль, лишь в этом суть
Сама любовь меняет путь…
Андрей Блохин
ГЕЙНЕОБРАЗНОЕ
Молнию метнула глазами:
"Я видела -
с тобой другая.
Ты самый низкий,
ты подлый самый..." -
И пошла,
и пошла,
и пошла, ругая.
Я ученый малый, милая,
громыханья оставьте ваши,
Если молния меня не убила -
то гром мне,
ей-богу, не страшен.
Владимир Маяковский
1920
ОТНОШЕНИЕ К БАРЫШНЕ
Этот вечер решал —
не в любовники выйти ль нам?—
темно,
никто не увидит нас.
Я наклонился действительно,
и действительно
я,
наклонясь,
сказал ей,
как добрый родитель:
«Страсти крут обрыв —
будьте добры,
отойдите.
Отойдите,
будьте добры».
Владимир Маяковский
1920
Я конь, а колено — седельце.
Мой всадник всех всадников слаще...
Двухлетнее тёплое тельце
Играет как белочка в чаще.
Склоняюсь с застенчивой лаской
К остриженной круглой головке:
Ликуют серьёзные глазки,
И сдвинуты пухлые бровки.
Несётся... С доверчивым смехом
Взмахнёт вдруг ручонкой, как плёткой,—
Ответишь сочувственным эхом —
Такою же детскою ноткой...
Отходит, стыдясь, безнадежность,
Надежда растет и смелеет,
Вскипает безбрежная нежность
И бережно радость лелеет...
Саша Черный
С. Ширанкова
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
На том конце замедленного жеста.
Б.Ахмадуллина
________
Хлебнуть чернил - и плакать от тоски,
И угольком водить по горизонту,
Дразнить гусей, не брать с собою зонтик,
И жить не здесь, не так, не по-людски.
Чесать за ушком серого кота -
Пускай он вымурлыкивает блюзы;
Гонять чаи с крупинками иллюзий
И верить в то, что смерть не навсегда.
У зеркала, под веки спрятав страх,
Тренировать чеширскую улыбку,
Купить на рынке золотую рыбку -
И с ней поговорить о пустяках.
Да просто - быть! На плоскости одной,
На том конце замедленного жеста,
Но знать - всегда - что есть на свете место,
Где дышишь ты в созвучии со мной.
serg1969
22.06.2010, 23:18
Я выбегу, как мальчик из дверей,
Рождественских встревожу снегирей,
Звезду увижу и припомню образ
Другой, пришедшей к людям для добра,
Звезды в созвездье Павла и Петра,
Её души всемирную бездонность.
О, все на свете Павлы и Петры!
Добры с ней будьте так же, как мудры.
И вы, все безымянные мужчины,
Отважны будьте рядом с той звездой,
Напоминающею чистотой
Одновременно флейту и лучину.
Она не спит до самого утра,
Звезда в созвездье Павла и Петра,
И счастлив Павел, и его сиянье –
Зияние его открытых ран,
И Пётр следит, чтоб сызнова обман
Не сотворили славные земляне.
Звезда, благодарю за то, что ты
Так дерзко не боишься высоты.
За то, что лесоруб в помятой кепке,
Столетнею заросший бородой,
Стоит ошеломлённый пред тобой,
Не рубит лес, не рассыпает щепки…
Петр Вегин
Аленушка Вергунова
Песочные часы отмерят семь минут…
Каких то семь минут и мы должны расстаться.
Ты знаешь, это больно, когда тебя не ждут,
Когда тебя забыли…, -
поверь мне это страшно.
Позволь остаться мне - непознанной мечтой,
Позволь остаться мне - молитвой в твоем сердце.
Аve Maria Амен, Господь всегда с тобой.
Жить в мире без тебя..., нет ничего больнее.
Каких – то семь минут, а мир уже не тот,
Каких-то семь песчин, в часах забытых истин…
И каждая впивается, безжалостно в ладонь,
И пишет острием, под кожей рвано письма.
Молись за нас Мария, прошу тебя, молись.
Мы в этой круговерти, забыли где-то крестик.
Нет ничего страшнее - безверие впустить,
Нет ничего больнее - забытой где-то чести.
Аve Maria Амен, Господь всегда с тобой.
Жить в мире без тебя..., нет ничего больнее.
Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum:
benedicta tu in mulieribus, et benedictus
fructus ventris tui, Jesus.
Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis peccatoribus,
nunc et in hora mortis nostrae. Amen.
В опрометчивом мире моей бестолковой мечты,
Там, где призраки в тапочках бродят по кафельным плиткам,
Где богов и героев, чертей и чудовищ в избытке,
Затерялся в далеких морях островок доброты.
Я его не искал…
Я привычно витал в облаках
В незатейливом обществе маниакальных видений…
…На распятья дорог улеглись желтоглазые тени
И закат отразился в холодных эльфийских глазах.
Застучали на стыках столетий колёса времён.
Из ветров и песка в небесах возводились хоромы,
В подземельях ковали броню и оружие гномы,
Колдуны проклинали судьбу и считали ворон,
От которых в мирах Разноземья не стало житья,
И которые хмуро несли не к добру перемены…
…Но свистит, надрывается чайник на кухне, мгновенно возвращая меня в повседневную хмарь бытия. Крепок чай, но, увы, иллюзорны тепло и уют. В перекрестьях зеркал я кажусь бесполезным и старым. Далеко в параллельной вселенной звучит Procol Harum, открывается дверца в былое на пару минут…
Помнишь, пела, срываясь на визг, оркестровая медь, упиваясь хмельным куражом аргентинского танго?
Мой лохматый, хвостатый, ушастый, породистый ангел расправляет шерстистые крылья в надежде взлететь, но погода нелётная…
Делим уют на двоих, и мелодия пасмурной грусти сегодня близка мне. Наш языческий грех - не в слепом поклонении камню, а в немом почитании камня превыше других столь же древних камней…
И опять я на кухне один. За окном норовят мне накаркать несчастья вороны…
…А скульптуры героев украсили сад Персефоны,
Как унылое следствие тысяч и тысяч причин,
Чьи истоки давно потерялись в межзвездной пыли…
Покачнулись миры и нечаянно соприкоснулись.
По окраинам снов, по вселенским подобиям улиц
Обреченные боги в забвение молча ушли,
Потерялись в безверии, канули в бездну веков,
Превратились в бессмертных бродяг, безымянных изгоев,
Разменяв глубину сверхъестественных чувств на иное
Понимание вечности…
Так мы лишились богов…
…Ветер стих ненадолго, дисплей электронных часов обнулился. Мой ангел скулит и волнуется, то есть нам пора…
В этот час, в этот миг отправляется поезд - от платформы «Вчера» до вокзала потерянных снов…
© Владимир Плющиков
Ты не веришь во что-нибудь, кроме дождя,
И желаешь казаться волшебною каплей;
В одиночестве думаешь - дождь - это вряд ли -
И считаешь минуты до нового дня.
Ты не замкнута - нет! - миллионы друзей,
Но оставшись одна, ты грустишь почему-то,
Бесконечною кажется даже минута,
Это время - скульптурою - ставить в музей.
Загораешь под светом неоновых ламп,
Ты как бабочка, только живущая ночью.
А под утро уносит водою проточной
Не лицо, а печально поставленный штамп.
Отдаленная близость сверкает в глазах;
Иногда ты пытаешься плакать, не плача.
Только кровь, только смерть для тебя что-то значат;
Поклоняешься с гордостию небесам.
Все неважно. Проблемами загромождясь,
Даже с жизнью играешь, как где-то гитара.
Ты живешь от удара часов до удара
И не веришь во что-нибудь, кроме дождя...
/ Levsha
Елена Ломакина
...я с тобой... неразумно... смешно... паранойя...
и режим ожидания дорого стоит...
и в закрытые двери стучать без ответа -
разве правильно это?..
я с тобой... так случилось... и данность иная
невозможна... с чего бы?.. да черт его знает...
но сошлись параллельные быстро и просто
в роковой перекресток...
я с тобой... к тьме и к свету... и с болью, и в счастье...
дни и ночи, сплетаясь в шнурок на запястье,
с каждым часом впиваются в кожу все крепче...
время это не лечит...
я с тобой... не нужны разрешения/визы,
если воздух тобою, как светом, пронизан...
не дышать бы... вот-вот и получится вроде...
нет... опять не выходит...
Косинов
Эйфория закончилась. Ломка осталась.
После долгой любви неизбежна усталость.
Я теряю себя в разговорах с собою
И пытаюсь забыть, что одна, а не двое.
Эфимерный поток электронных посланий.
Километры дорог. Невозможность свиданий.
Многоточия, фразы, цветные обёртки.
За улыбкой—улыбка, как будто увёртки.
Не умея понять ни себя, ни другого,
Полчаса подбирать подходящее слово.
А потом, провожая бегущие строчки,
Знать: не так. Не о том. Некрасиво. Неточно.
Все издержки страстей электронного века.
Тихий шепот печали под пленкою смеха.
Колебания, страхи, мечты и рассудок.
Нежелание выбрать. Неверие в чудо.
Снова сводит ладони пустым притяженьем.
Ты увидишь меня за своим отраженьем?
Говорю не о нужном. Молчу не о многом.
Заменяю опять диалог монологом.
Елена Николаевская
- Где ж ты была?
- Была
Около... почти - под боком.
Обернуться ненароком
Ты бы мог - и я могла.
- Где ж ты была?
- Брела
Той же улицей и рощей,
Что и ты... А было б проще -
Выйти вдруг из-за угла.
- Где же ты была?
- Плыла,
По теченью путь держала,
Как и ты - в мороз дрожала,
Согревалась от тепла.
- Где же ты была?
- Пила
Из ручья... Не из того ли,
Что и ты?.. В нём запах воли,
Лёгкость птичьего крыла.
Где же были мы тогда?..
Рядом...
Только почему-то
Разминулись на минуту...
На недели...
На года...
Сказоч-Ник
А ты храбрая девочка, Ваше высочество,
Знаешь – я за спиной, и ничуть не растеряна…
Что ты делаешь здесь, в моём Волчьем урочище,
Где туманом обратная тропка застелена?
Не дрожишь как осинка, как лань осторожная,
Не пытаешься скрыться, следы свои путая…
Обречённое счастье моё невозможное,
Ну, зачем ты решилась придти сюда, глупая!
Там, за этим туманом – весна и цветение,
Соловьиный закат и иваны-царевичи,
Почему же ты выбрала невозвращение,
Распустив для меня две косы свои девичьи?
Здесь стволы у деревьев безжизненно-мшистые,
Даже ветер пугается карканья строгого,
Здесь колючие ели и вязы плечистые
Сторожат моё, Богом забытое, логово.
Знаешь, сколько прошло через эти объятия?
Сладко таяло сердце, согретое чарами…
Но на всех волкодлаках любовь, как заклятие –
Сколько нас ни люби, остаёмся волчарами.
Вот поэтому лес мой – не место свидания,
Сотню раз ты ещё в безрассудстве раскаешься!
Не разлука страшна, а… РАЗОЧАРОВАНИЕ.
Так чего ж ты молчишь...? почему улыбаешься?!
Но смыкаются губы под пальцами женщины,
Я послушен тебе как ручное чудовище…
- Ты забыл…, мы друг другу по-жизни обещаны.
Просто ты лишь моё дорогое сокровище!
Сказоч-Ник
А вот интересно, зачем это надо –
Держать в темноте, но подталкивать к свету…
И крылышки с нимбом Эдемского сада
Вручать соответствующим трафарету?
Коварно пути параллелить веками –
Вот тот на Голгофу, а этот – попроще,
И паперти выстелив чудаками,
Хранить как зеницу нетленные мощи?
Растить каплю Солнца на стержне из воска,
По мёртвым словам отличить фарисея,
И очевидным – всё круглое плоско,
Сгибать в пополам старика Галилея?
А кто не согнулся – на хворост и серу,
Сжигая до пепла, как до озаренья,
Что если не принято божье на веру –
И душу, и тело погубят сомненья.
И прятать глаза под лампадные тени –
Безмолвны иконы на просьбы и крики,
Но если в молитве упасть на колени,
Светлей и добрее покажутся лики.
И чем беспощаднее следом потеря,
Чем глубже под дых и сильней за аорту,
Тем ближе внутри нас дыхание Зверя,
И яростней выбор: так к Богу иль к чёрту?!
А может однажды принять за основу,
Что бой бесконечен, как ложь во спасенье,
И если не верить ни взгляду, ни слову,
Кто вымолить сможет заблудшим прощенье?
Мы сами себе и святые, и черти –
То ангелом смотрим на ближних, то зверем,
И всё-таки дышим с рожденья до смерти
Простым и понятным – мы любим и верим…
Эдвард Роуленд Силл
(Перевод с английского Н. Михайленко)
Окончен королевский пир. Король
Искал от скуки новых развлечений
И крикнул своему шуту: «Сэр шут!
Молись за нас!.. Молись же!.. На колени!»
Шут тихо шляпу снял, умолк звон бубенцов.
Встал на колени. Слышались насмешки
В предвосхищеньи новой шутки над глупцом...
Но горечь скрылась за раскрашенной усмешкой.
Он голову склонил, все замерли вокруг.
Лишь плачущие свечи рвали темноту...
И вдруг раздался голос: «О, Господь!
Будь милостив ко мне, шуту!
Ничто, Господь, не может изменить
Тьму зла в сердцах на неба чистоту
Одно лишь наказанье... Но, Господь,
Будь милостив ко мне, шуту!
Не Правду и Лю6овь должны мы обвинять,
Не Справедливость и не Истины Твои.
Безумным, нам давно пора понять,
Как далеко храним мы небо от земли.
Мы в слепоте своей стремимся в пропасть
И топчем Нежность, Кротость, Красоту,
И к не6есам возносим только ропот,
И у6иваем в сердце доброту.
И Истину Творца мы не смогли принять.
Кому из нас она сердца пронзала?
И силу Слова не хотели осознать,
Кому оно пророчеством звучало?
Вину не Нежность спрашивать должна,
А бич безжалостный и вечно справедливый
Но за свои ошибки, – о, в стыде
Пред Небом падаем и, плача, просим милость.
Земля не заживляет ран души,
Цари земные прячут сердца пустоту,
Ликует лишь толпа... Но я прошу, Господь,
Будь милостив ко мне, шуту!»
Весь двор молчал. В звенящей тишине
Король поднялся; устремившись в темноту,
Покинул зал и прошептал:
«Господь! Будь милостив ко мне, шуту!..»
Это голос шагов, от которых молчат зеркала.
Это время дождей и зашторенных наглухо окон.
Это воспоминанья уходят…неслышно и боком.
Я ждала от тебя хоть письма, я всё время ждала!
Где-то вздрогнет огонь, испугавшийся тени рассвета,
И погаснет свеча так недолго горевшей любви.
Вновь вздохнёт у окна тихим шёпотом ночь «се ля ви».
Отразят зеркала отголоски прощального лета.
И закончится всё, что когда-то играло и пело,
Верхней нотой прощальной, внезапным обрывом струны.
И придёт осознанье – нет писем с другой стороны
Зазеркалья, в котором когда-то остаться хотела.
Телефон замолчит, онемев от такой пустоты.
И в спокойном течении мыслей я выловлю фразу
«Всё пройдёт». Не сейчас. И, наверное, даже не сразу.
Только сны и стихи мне расскажут о времени «Ты».
Всё, конечно, пройдёт. Только что же останется нам?
Может, эхо шагов и молчанье зеркал на прощанье.
Может, те города, чьи уже и не вспомнить названья,
И привычка всегда доверять только снам и стихам.
(с) Anna Strange
Косинов
На бельевой верёвке сЕрдца
Чужие вещи сохнут... Боль,
Перед которой мать Тереза
Не устояла бы. Собой
Привыкнув жертвовать бездумно,
Я отдаюсь во власть стихов:
Как губка, впитывая судьбы,
Пишу о них… Но я готов,
Плевать, как вы, на эти строки –
Ведь всё равно они о вас…
Стихи – как вера одиноких
С душой, раздетой напоказ…
Всё так же мысли кровоточат
Словами в рифмы наугад…
За эти бусы многоточий
Я не прошу у вас наград…
Весь символизм моих сплетений
И парадоксы полуфраз –
Эскизы чьих-то настроений
Сквозь безразличье ваших глаз…
А небо пачкают вороны…
Как равнодушен их полёт…
Стихи – проклятье обречённых…
Стихи о тех, кто не поймёт…
Весь мир предательств и агоний
Вместился в тонкую тетрадь…
И я кормлю ворон с ладони –
Ведь голубей мне не сыскать…
А хочешь, подарю тебе звезду,
Которая зажглась в зените лета,
И не уходит даже на рассвете,
Неся покой, тепло и красоту...
Лови! Я ею тоже обогрета.
А хочешь, подарю тебе цветы?
Они с лугов заоблачно-летящих,
И запах их, нездешний, чуть горчащий,
Напомнит радость чистой высоты...
Без высоты нет смысла в настоящем.
А хочешь, подарю тебе стихи?
Они приходят сами, как ответы,
На все вопросы, знаки и запреты,
Смывая страх, прощая все грехи...
Хотя... Они однажды канут в Лету.
А хочешь, подарю тебе любовь?
И солнце брызнет счастьем сквозь ресницы,
И нежностью разрушатся границы,
И на ладони - бабочки из снов...
И каждый день пусть дольше века длится.
Борис Пастернак
Valentyn
23.06.2010, 09:30
УХОДЯТ МАТЕРИ
Уходят наши матери от нас,
уходят потихонечку,
на цыпочках,
а мы спокойно спим,
едой насытившись,
не замечая этот страшный час.
Уходят матери от нас не сразу,
нет —
нам это только кажется, что сразу.
Они уходят медленно и странно
шагами маленькими по ступеням лет.
Вдруг спохватившись нервно в кой-то год,
им отмечаем шумно дни рожденья,
но это запоздалое раденье
ни их,
ни наши души не спасет.
Все удаляются они,
все удаляются.
К ним тянемся,
очнувшись ото сна,
но руки вдруг о воздух ударяются —
в нем выросла стеклянная стена!
Мы опоздали.
Пробил страшный час.
Глядим мы со слезами потаенными,
как тихими суровыми колоннами
уходят наши матери от нас...
Е.Евтушенко
Чаша рухнула с полки,
словно всхлипнула:"Ой!"...
Я гоняю осколки
по квартире метлой:
очень мелкие части,
нахожу их с трудом...
С полки рухнуло счастье
и усыпало дом
сотней мелких, прозрачных
и коварных кусков.
Каждый - мне предназначен.
Каждый - впиться готов
то в ладонь, то в колено,
словно маленький гвоздь,
чтоб больнее болело:
образумлюсь, авось.
Все я раны промыла,
пол протерла везде.
Зря я счастье хранила
на такой высоте...
Аникина О. Н.
Опустится ночь, загнусавят сирены
И граждане станут тихи и смиренны.
Луна округлится, сияя как лампа,
Когда мы очнемся и встанем на лапы.
Незваные гости – лишь кожа да кости,
Но вздыбятся спины подшерстком и остью,
Когда мы с тобою, одни из немногих,
Пойдем по пахучему следу двуногих
Хозяев жилищ из бетона и камня.
Исследуя качество плоти клыками,
Мы скажем друг другу: «Смотри-ка – живое…»
И город проснется от крика и воя.
Промчатся дворами две серые тени,
Усталых жильцов поднимая с постели.
И будут в потемках дрожать горожане,
Как раньше еще никогда не дрожали.
Но утро ударит косыми лучами,
И мы предадимся рассветной печали.
Ты сыто оскалишься: «Ночь на исходе».
И я, облизнувшись, добавлю: «Уходим».
Слепящее солнце восстанет с востока
И мы обернемся в мгновение ока –
Наденем костюмы, обуемся в боты
И вместе со всеми пойдем на работу.
Там, в мире дневном, беспощадны и люты,
Нас будут терзать настоящие люди –
Вгрызаясь в подкорку, урча и рыгая…
А что тут такого? Терпи, дорогая.
Скуля от нападок натравленной крали,
Цеди: «Что ж мы раньше тебя не сожрали?!»
Зализывай раны – природа-шалунья
Подарит еще не одно полнолунье.
Влад Южаков
К огорченным губам подношу
Твою руку красивую,нежную.
Об одном я тебя попрошу:
Возвращайся,любимая,прежнею.
Сигареты,волнуясь,крошу.
Наши взгляды грустнее и
пристальней.
О втором я тебя попрошу:
Возвращайся,любимая,искренней.
А разлука,подобно ножу,
Режет с болью меня нестерпимою.
И о третьем тебя попрошу:
Возвращайся,родная,любимою.
***
Вийон
Томительно-жадными восходами,
Палитрою красок октября
Приду к тебе. Цирковыми уродами
Мои стихи в твоем мобильном. Зря
Потрачен был мой трафик. Вновь
В своем старинном батискафе
Я погружаюсь в твою кровь,
Буй аварийный на поверхности оставив.
Открыв кингстоны, захлебнуться в океане
Твоем. Из-за нехватки слов.
Патрон последний судорожно сжав в кармане
Для ангела по имени "Любовь"
***
Copyright: Тесёлкин Владимир
Selena513
23.06.2010, 16:59
Покупают женщины цветы.
Покупают их, идя с работы.
Покупают женщины мечты.
Отдают взамен свои заботы.
Покупают женщины цветы
И себя с улыбкой одаряют.
Их к груди прижав, до темноты
По беспечным улицам гуляют.
Покупают женщины цветы.
Покупают розы и тюльпаны.
И, сжигая к прошлому мосты,
Сыплют соль на собственные раны.
Покупают женщины цветы.
О любви ушедшей вспоминают.
И знакомым всем до хрипоты
"Подарили, дескать..." объясняют.
Я окошка не завесила,
Прямо в горницу гляди.
Оттого мне нынче весело,
Что не можешь ты уйти.
Называй же беззаконницей,
Надо мной глумись со зла:
Я была твоей бессонницей,
Я тоской твоей была.
Анна Ахматова
1916
blagoroden_don
23.06.2010, 19:25
Умереть — так с котом нельзя.
Ибо что же кот будет делать в пустой квартире.
Лезть на стену.
Отираться среди мебели.
Ничего как бы не изменилось,
Но все как будто подменили.
Ничего как бы не сдвинуто с места,
Но все не на месте.
И вечерами лампа уж не светит.
На лестнице слышны шаги, но не те.
Рука, что клала рыбу на тарелку,
Тоже не та, другая.
Что-то тут не начинается
В свою обычную пору.
Что-то тут не происходит как должно.
Кто-то тут был и был, а потом вдруг исчез, и нет его и нет.
Обследованы все шкафы.
Облазаны все полки.
Заглянуто под ковер.
Даже вопреки запрету
Разбросаны бумаги.
Что тут еще можно сделать?
Только спать и ждать.
Но пусть он только вернется,
Пусть только покажется.
Уж тут-то он узнает,
Что так с котом нельзя.
Надо пойти в его сторону,
Будто совсем не хочется,
Потихонечку,
На очень обиженных лапах.
И никаких там прыжков,
Мяуканий поначалу.
Перевод Натальи Астафьевой
Вечером
Звенела музыка в саду
Таким невыразимым горем.
Свежо и остро пахли морем
На блюде устрицы во льду.
Он мне сказал: "Я верный друг!"
И моего коснулся платья.
Как не похожи на объятья
Прикосновенья этих рук.
Так гладят кошек или птиц,
Так на наездниц смотрят стройных…
Лишь смех в глазах его спокойных
Под легким золотом ресниц.
А скорбных скрипок голоса
Поют за стелющимся дымом:
"Благослови же небеса -
Ты первый раз одна с любимым".
Анна Ахматова
1913
В каждых сутках есть такой
Смутный и тревожный час.
Громко говорю с тоской,
Не раскрывши сонных глаз.
И она стучит, как кровь,
Как дыхание тепла,
Как счастливая любовь,
Рассудительна и зла.
Анна Ахматова
1917
Константин Бальмонт
"Слова любви, несказанные мною..."
Слова любви, несказанные мною,
В моей душе горят и жгут меня.
О, если б ты была речной волною,
О, если б я был первой вспышкой дня!
Чтоб я, скользнув чуть видимым сияньем,
В тебя проник дробящейся мечтой,-
Чтоб ты, моим блеснув очарованьем,
Жила своей подвижной красотой!
Алекс Фо
Я здесь, я рядом...
Призраком, фантомом,
Видением на кончиках ресниц,
Неясной мыслью, тенью невесомой,
Бумажной пылью с выцветших страниц,
Щемящим чувством, лишней буквой в слове,
Чуть слышным вздохом, шорохом дождя...
Но ты моих касаний не уловишь -
И не заметишь, сквозь меня
Пройдя...
Песенка
"Пролитую слезу
из будущего привезу,
вставлю ее в колечко.
Будешь глядеть одна,
надевай его на
безымянный, конечно".
"Ах, у других мужья,
перстеньки из рыжья,
серьги из перламутра.
А у меня -- слеза,
жидкая бирюза,
просыхает под утро".
"Носи перстенек, пока
виден издалека;
потом другой подберется.
А надоест хранить,
будет что уронить
ночью на дно колодца".
И. Бродский
Сонет
Переживи всех.
Переживи вновь,
словно они -- снег,
пляшущий снег снов.
Переживи углы.
Переживи углом.
Перевяжи узлы
между добром и злом.
Но переживи миг.
И переживи век.
Переживи крик.
Переживи смех.
Переживи стих.
Переживи всех.
И. Бродский
Стихи о слепых музыкантах
Слепые блуждают
ночью.
Ночью намного проще
перейти через площадь.
Слепые живут
наощупь,
трогая мир руками,
не зная света и тени
и ощущая камни:
из камня делают
стены.
За ними живут мужчины.
Женщины.
Дети.
Деньги.
Поэтому
несокрушимые
лучше обойти
стены.
А музыка -- в них
упрется.
Музыку поглотят камни.
И музыка
умрет в них,
захватанная руками.
Плохо умирать ночью.
Плохо умирать
наощупь.
Так, значит, слепым -- проще...
Слепой идет
через площадь.
И. Бродский
Теперь я уезжаю из Москвы.
Ну, бог с тобой, нескромное мученье.
Так вот они как выглядят, увы,
Любимые столетия мишени.
Ну что ж, стреляй по перемене мест,
И салютуй реальностям небурным,
Хотя бы это просто переезд
От сумрака Москвы до Петербурга.
Стреляй по жизни, равная судьба.
О, даже приблизительно не целься.
Вся жизнь моя -- неловкая стрельба
По образам политики и секса.
Все кажется, что снова возвратим
Бесплодность этих выстрелов бесплатных,
Как некий приз тебе, Москва, о, тир -
Все мельницы, танцоры, дипломаты.
Теперь я уезжаю из Москвы,
С пустым кафе расплачиваюсь щедро.
Так вот оно, подумаете вы,
Бесславие в одежде разобщенья.
А впрочем, не подумаете, нет.
Зачем кружил вам облик мой случайный?
Но одиноких странствований свет
Тем легче, чем их логика печальней.
Живи, живи, и делайся другим,
И, слабые дома сооружая,
Живи, по временам переезжая,
И скупо дорожи недорогим.
И. Бродский
Кошки не ходят строем, у кошек нет документов.
Им не нужна прописка и даже билеты в кино.
Они сидят без работы или служат в числе агентов
Высших цивилизаций, но чаще им все равно.
Кошки не голосуют, рекламе они не верят,
Лукьяненко и Донцова для них не авторитет.
Кошки – это не люди, но кошки – это не звери
Они - разумные монстры с весьма далеких планет.
Кошки не верят в бога, а если верят – то тайно,
И не в такого бога, в которого верим мы.
Все, что мы знаем о кошках, узнать удалось случайно,
Их мифы упоминают про ядерный свет зимы.
Но есть и у кошек слабость: им нравится чай в стакане -
Не пить чтоб, а любоваться, - заваренный крепко чай.
Они строчат телеграммы о стороже-ветеране,
Работающем на стройке: «Рекомендован в рай».
Михайлова Наталья
И, когда не отпускает и не проходит -
кажется, не пережить очередную зиму, -
она пишет ему что-то вроде
"я купила себе фиолетовые колготки!", что в переводе
значит - "проверка связи.
скучаю невыносимо".
он ей отвечает -
"к ним нужен оранжевый лёгкий плащ!",
что значит - "заходи под вечер, в любое время.
чем тебя снова ранило?
кто теперь твой палач?
хочешь - рассказывай, хочешь - плачь;
к чаю есть малиновое варенье"...
© Ракель Напрочь
Сколько надо любви, чтоб солгать, что ее больше нет?
Сколько надо любви, чтоб себя потерять в отраженьи,
Чтоб кричать с крайним пренебреженьем,
Что закончен давно «лебедей погребенных» балет?
Сколько надо любви, чтоб твердить, что ее больше нет
Тренируя в себе монотонность и вычеркнуть ветер?
Будто в старом вязаньи закрепить два ряда нижних петель,
И закончить уже этот старый немодный жакет.
Сколько надо любви, чтоб верить в «ее больше нет»?
Будто кончилась соль, и ее не спросить у соседа…
Сколько надо любви, чтоб закончились страхи и беды?
Чтоб ее записать в черный список ненужных побед?
Сколько надо любви, чтоб понять, что бывает конец
Даже в самой большой - в бесконечной, случайности чисел…
Сколько надо любви, чтоб уже от нее не зависел
Каждый, кто прошептал «ее нет», хотя знал, что он лжец…
Ирбис Руа
Тихой ночью, когда фонари
Дарят тусклые взгляды прохожим,
Опустился мой Ангел с небес
И заметил шрамы на коже...
- Обожглась?
- Нет... Скорее ошпарилась...
Окатила, крутым кипятком,
Свое сердце, что глупо подставилось
Под сапог - мягкотелым щенком...
- Больно?
- Нет... Не придумали слОва -
Описать эту страшную пытку,
Где оставили вены наголо
И безжалостно тянут... как нитку...
- Страшно?
- Нет... Разве можно бояться,
Когда дальше одна пустота...?
Виновато взглянул мой Ангел
В зарубцованные глаза:
- Как же я не сумел уберечь
Твои дни от терзанья такого?
Что ты хочешь - скажи! Не молчи!
- Повтори все, пожалуйста, снова...
Трикс
***
Как хорошо,
Когда между делом вздремнешь
После полудня —
И проснешься от струй дождевых
В освеженном, влажном саду.
Татибана Акэми
***
Долгие дожди
Дождь без конца.
Опавшие листья бамбука
Укрыли от глаз
Замшелую горную тропку -
Никто ко мне в гости не ходит.
Камо Мабути
***
Я вновь и вновь хочу спросить,
Меня ты любишь ли?
А дождь,
Что знает все,
Лишь льет сильнее...
Аривара Нарихира
***
И спать - не сплю,
И не встаю с постели,
А рассветет -
Любовная тоска
И долгий, долгий дождь...
Аривара Нарихира
ЛюЛюнчик
24.06.2010, 10:53
На коленях я просил у Бога:
- На вопрос, Господь, ищу ответ:
Дай понять мне разума немного,
Пробуди во мне уснувший свет!
Почему к другим неосторожны:
Проходя, цепляем за мозоль,
Неужели это невозможно:
Жизнь прожить, не причиняя боль?
Почему порой мы так беспечны?
К бедам слепы, к жалобам глухи?
Отчего немы и бессердечны?
Не прощаем близких за грехи?
Почему душою очерствели?
Не потом, хочу понять сейчас!
Почему при жизни омертвели?
- Потому что нет любви у вас…
В.Стр@нник
Я буду голосом твоим...
Я буду голосом твоим,
голосом,
голосом,
говорить тебе, тобою недоговаривать,
твоим вдохом в знойном июльском мареве,
испариной,
каплей пота у кромки волоса,
вниз – в ложбинку груди скатываться,
прогибаться, скрываться, складываться,
рисовать на загаре полосы…
Буду голосом твоим,
голосом,
голосом,
перешептывать, переписывать, пересказывать,
твои мысли на звук нанизывать, перевязывать,
переманивать их к себе,
приучать к рукам…
Ты придешь за ними следом. Наверняка.
Кот Басё
Автоматы любви исправны...
Автоматы любви исправны. Монеткой медной
греешь солнце в ладонях, предчувствуя этот вкус…
Море ластится, льнет к коленям и ходит следом
за проказником–ветром, который меняет курс.
Этот баловень неба сорвал облака с причала,
перепутал сосновые пряди столетних скал…
Почему я тебя до этого не встречала?
Потому что ты слишком долго меня искал.
Чайки реют над морем, и кажется, в каждом взмахе
зашифрованы руны – веруй и выбирай…
Солнце падает в щель горизонта, и воздух пахнет
газированным счастьем, льющимся через край.
Кот Басё
Ліна Костенко
Боюся ночі,в ній немає дна.
Життя прожив - і ось мої набутки.
Душа іде сама собі одна
крізь день і ніч, і спогади, і смутки.
То десь кричать на згарищах сичі.
То виє вовк, то вітер виє в полі.
Та ще той лицар. Глянеш уночі -
а він лежить. Сахнешся мимоволі.
Нема життя в такому животінні.
Між нами ходять привиди і тіні.
По схилах підкрадаються вночі
япинуваті скорчені корчі.
І сняться сни,гіркіші від ропи.
Вони кричать як заткнуті чопами.
Мені приснились в полі черепи,
по самий обрій - поле з черепами.
Їх вивертають з ґрунту лемеші.
А поле заростає блекотою.
Видіння стемнілої душі,
аж губи обкипіли гіркотою...
Чекаю лиха,звідусіль,щомиті.
Біди чекаю. Горя. Звідусіль.
Вже зірочки на чорнім оксамиті
Чумацьким Шляхом розсипають сіль.
Чого мені? Нажився я доволі.
Як гарно пахне сіно молоде!
Та тільки часом дрібка тої солі
мені з небес у очі попаде...
з "Берестечка
Valentyn
24.06.2010, 17:21
Я люблю Вас, моя сероглазочка,
Золотая ошибка моя!
Вы — вечерняя жуткая сказочка,
Вы — цветок из картины Гойя.
Я люблю Ваши пальцы старинные
Католических строгих мадонн,
Ваши волосы сказочно-длинные
И надменно-ленивый поклон.
Я люблю Ваши руки усталые,
Как у только что снятых с креста,
Ваши детские губы коралловые
И углы оскорбленного рта.
Я люблю этот блеск интонации,
Этот голос — звенящий хрусталь,
И головку цветущей акации,
И в словах голубую вуаль.
Так естественно, просто и ласково
Вы, какую-то месть затая,
Мою душу опутали сказкою,
Сумасшедшею сказкой Гойя...
Под напев Ваших слов летаргических
Умереть так легко и тепло.
В этой сказке смешной и трагической
И конец, и начало светло...
Александр Вертинский
Valentyn
24.06.2010, 17:23
http://www.playcast.ru/uploads/2010/06/01/1789415.gif
Я нарисую тебе сказку,
Где небо мягкое как пух,
Где каждый зверь болтлив и ласков,
Где ночь читает книги вслух.
Я вырежу из снов рассветы,
Из грез твоих создам сады,
Почти весь год здесь будет лето,
И солнце, яркое как ТЫ.
Я заведу в пруду дракона,
Я заведу в ветвях сову,
И плющ, целующий балконы,
И замок дивный наяву.
Я нарисую сотни верных
Друзей, чей дом — всегда твой дом,
И острый цокот быстрой серны,
И теплый лучик под окном.
Я разведу в надеждах краску,
Согрею даже в зимний дождь.
Я нарисую тебе сказку...
И, может...ТЫ ее прочтешь...
И, может...ТЫ меня поймешь...
В.Артюшкевич
Valentyn
24.06.2010, 17:45
http://www.stihi.ru/pics/2010/04/11/5417.jpg
Встретимся — не в сети
Со щелканьем бъется сердце по старой клавиатуре.
За сетью не видно неба — но так уж мы здесь живем.
Пусть строчки мои, быть может, обрыв в проводах задует,
Я знаю, что их мерцанья нам хватит с тобой вдвоем.
Нам хватит, чтоб оглядеться и хватит, чтоб зацепиться
За тонкую ветку чувства, упавшую в интернет.
Ведь все-таки стоит верить, и стоит писать и злиться,
Чтоб как-то однажды утром прочесть от тебя «привет».
Вот снова век ожиданья на пару мгновений счастья,
И пусть я немного резок, ты чувства мои прости.
Я в строфы пакую душу и, веря в твое всевластье,
Надеюсь, что в этом Мире мы встретимся не в сети.
Вадим Артбюшкевич (Мерлин)
И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят - все лучшие годы!
Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно...
Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг -
Такая пустая и глупая шутка...
Михаил Лермонтов
blagoroden_don
24.06.2010, 21:23
Когда кудрей своих волну,на лик спустив,ты разметала,
Вмиг мое сердце,как в плену,в тенетах их затрепетало.
Приход твой-радость,благодать для сломленного мукой
сердца,-
О,не грозись уйти опять -мне тяжела твоя опала.
Злы луки выгнутых бровей,ресницы-стрелы в них
трепещут,
О чаровница,пожалей -кого убить ты возжелала?
Я сердце бедное не спас: его язвят ресницы-стрелы,
Ты грозным взором своих глаз востришь алмазные их
жала.
В пустыню бед ведет стезя безумная от муки седце,
и,как ни тщись,узнать нельзя,в каких краях оно пропало.
Я телом высох весь от мук и до костей спален тоскою,
Но плоть,горя в огне разлук,потоки слез в себя впитала.
О кравчий,не моя вина,что от вина я рухнул наземь,
Безвинному налей вина:я встану,но упьюсь сначала.
Мунис себя жестоко бьет,уйти себе не позволяя,
Хоть его гонят от ворот и бьют,не пожалев нимало
Перевод Сергея Иванова
Есть Тонкое…
не вздох, не ток, не взвесь…
Его не видишь,
чутко осязая одной душой, что Это – где-то здесь…
ведь что-то нежно сердце нам пронзает?
Оно – внутри и между нами есть
без формы, содержанья, экивока –
души призывный благовест и весть о том,
что мы – близки в своём Далёко.
Хитро Оно!
Ни женской, ни мужской конечной не имея ипостаси,
объединяет нас в совсем мирской,
пронзительно земной душевной страсти.
Привычных чувств не годен инструмент –
материя бессильна и убога!
Лишь тонкое
на крошечный момент
звучание в душе…
Чуть-чуть…
Немного…
* * *
Аркадий Стебаков
Телефонный звонок, будто нервная дрожь,
словно голос в ночи о пощаде
и … сознанья сигнал: – «Это – новая ложь!
Не бери телефон, Бога ради!
Ты не выдержишь снова … и снова простишь,
ставя на сердце злую зарубку.
Есть возможность спастись, а всего - только лишь
не бери телефонную трубку!
Возвращаться не нужно на скользкий виток -
жизнь – бесценна! К чему эскапада?
Это – твой Рубикон, но – всё тот же порог!
Умоляю, возврата НЕ НАДО!
Нет! Ни шагу! Ещё не остыла слеза
от вчерашней сердечной обиды…»
Что за женщина!
Снова отводит глаза…
Телефон…
Междометья…
Коррида…
* * *
А. Стебаков
ГОСТЬ
Все, как раньше. В окна столовой
Бьется мелкий метельный снег.
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.
Я спросила: "Чего ты хочешь?"
Он сказал: "Быть с тобой в аду".
Я смеялась: "Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду".
Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
"Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты".
И глаза, глядящие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.
О, я знаю: его отрада -
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.
1 января 1914
Ахматова Анна
В дюнах
Я не люблю пустого словаря
Любовных слов и жалких выражений:
"Ты мой", "Твоя", "Люблю", "Навеки твой".
Я рабства не люблю. Свободным взором
Красивой женщине смотрю в глаза
И говорю: "Сегодня ночь. Но завтра -
Сияющий и новый день. Приди.
Бери меня, торжественная страсть.
А завтра я уйду - и запою".
Моя душа проста. Соленый ветер
Морей и смольный дух сосны
Ее питал. И в ней - всё те же знаки,
Что на моем обветренном лице.
И я прекрасен - нищей красотою
Зыбучих дюн и северных морей.
Так думал я, блуждая по границе
Финляндии, вникая в темный говор
Небритых и зеленоглазых финнов.
Стояла тишина. И у платформы
Готовый поезд разводил пары.
И русская таможенная стража
Лениво отдыхала на песчаном
Обрыве, где кончалось полотно.
Так открывалась новая страна -
И русский бесприютный храм глядел
В чужую, незнакомую страну.
Так думал я. И вот она пришла
И встала на откосе. Были рыжи
Ее глаза от солнца и песка.
И волосы, смолистые как сосны,
В отливах синих падали на плечи.
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд
С моим звериным взглядом. Засмеялась
Высоким смехом. Бросила в меня
Пучок травы и золотую горсть
Песку. Потом - вскочила
И, прыгая, помчалась под откос...
Я гнал ее далёко. Исцарапал
Лицо о хвои, окровавил руки
И платье изорвал. Кричал и гнал
Ее, как зверя, вновь кричал и звал,
И страстный голос был - как звуки рога.
Она же оставляла легкий след
В зыбучих дюнах, и пропала в соснах,
Когда их заплела ночная синь.
И я лежу, от бега задыхаясь,
Один, в песке. В пылающих глазах
Еще бежит она - и вся хохочет:
Хохочут волосы, хохочут ноги,
Хохочет платье, вздутое от бега...
Лежу и думаю: "Сегодня ночь
И завтра ночь. Я не уйду отсюда,
Пока не затравлю ее, как зверя,
И голосом, зовущим, как рога,
Не прегражу ей путь. И не скажу:
"Моя! Моя!" - И пусть она мне крикнет:
"Твоя! Твоя!"
Александр Блок
На годы память перемножена,
ни облегченья, ни лечения.
Мужчинам плакать не положено,
но есть, порою, исключения.
В уединении, в ночи,
так зверь израненный рычит.
Дорога жизни искорёжена
рубцами прожитых утрат.
Мужчинам плакать не положено,
но где бессильны гнев и мат,
стыда запреты не нужны,
лишь кулаки до белизны.
До камня голого исхожена
тропа «За что и почему?»
Мужчинам плакать не положено.
Глаза распахнуты во тьму,
но верен шаг, пряма спина.
На слабость роскошь не дана...
* * *
Илья Цейтлин
Каролина Л.
25.06.2010, 09:39
Саша Черный - Больному
Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин1, и Гейне, и Григ2...
Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...
Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?
Если сам я угрюм, как голландская сажа3
(Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!),
Этот черный румянец — налет от дренажа,
Это Муза меня подняла на копье.
Подожди! Я сживусь со своим новосельем —
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.
Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.
Если лучшие будут бросаться в пролеты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полета...
Разверни свою душу до полных границ.
Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:
Все сердца открываются этим ключом.
Есть еще острова одиночества мысли —
Будь умен и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над темной водою нависли —
Можешь думать... и камешки в воду бросать...
А вопросы... Вопросы не знают ответа —
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.
А я вам говорю, что нет
Напрасно прожитых мной лет,
Ненужно пройденных путей,
Впустую слышанных вестей.
Нет невоспринятых миров,
Нет мимо розданных даров,
Любви напрасной тоже нет,
Любви обманутой, больной,
Ее нетленно-чистый свет
Всегда во мне, всегда со мной.
И никогда не поздно снова
Начать всю жизнь, начать весь путь,
И так, чтоб в прошлом бы — ни слова,
Ни стона бы не зачеркнуть.
Ольга Берггольц
Прикосновение
Алла Чоловенко
Тебя коснусь ладонью - осторожно,
С годами ты особенно раним...
Но что так сердцу моему тревожно?
И снова сладить не могу я с ним...
Волнуется предчувствием, трепещет,
Как будто вспоминает давний сон...
Что был такой чарующий и вещий,
И счастье нам двоим пророчил он.
...Но ты не веришь вещим снам (я знаю)
И, как и ты, поверить сну - боюсь,
И на судьбу по картам не гадаю,
Лишь образам с усердием молюсь.
Пусть будет кратким сладкое мгновенье...
Я отдаю тебе свою ладонь -
Ты ощути ее прикосновение,
И внутренний, невидимый огонь...
Порой касание рук и губ невинных,
Дороже самых нежных в мире слов,
Таких банальных и таких наивных,
И очень разных - как сама любовь.
Ее глаза на звезды не похожи
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.
С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.
Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.
И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
Шекспир. Сонет 130
Then hate me when thou wilt; if ever, now;
Now, while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss:
Ah, do not, when my heart hath 'scoped this sorrow,
Come in the rearward of a conquer'd woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of fortune's might,
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee will not seem so.
Шекспир. Сонет 90
Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.
Перевод С.Маршака
про любовь...
говорю вам: я же помню - она была,
прежде чем взялись выскабливать добела...
не оставили ни метки, ни узелка,
занавесили честнейшее из зеркал...
синячок бы хоть, царапинку на груди...
- всё. иди...
---------------------------------------
больше нет во мне ни кустика, ни куска,
под которым я смогла бы тебя искать...
распахнув свои всевидящие глаза,
не смогли увидеть/вычислить/показать
ультразвук и этот долбанный GPS,
где ты есть...
это как свалиться с пятого этажа -
мне опять тебя вынашивать и рожать...
и по взглядам акушеров и понятых
угадать, что это вовсе уже не ты...
примерять твои пелёночки и бельё
на неё...
посчитать её улыбочки и шаги
с кем-то новым милым/бархатным/дорогим...
по ночам у колыбели глушить в тиши
это чувство: вот бы, спящую, задушить...
пусть уймётся и не трогает ничего
твоего
знаешь... знаешь, я не очень сильна в словах,
я умею только плакать и целовать,
выкорчевываю, врачую... и быть со мной
хуже всяких шизофренических параной
злость и немощность, помноженные на "Пи"...
потерпи!..
слышишь... слышишь, возвращайся из той дали,
где ты теплишься и где ты еще болишь...
где лежишь дрожишь от страха...такой клочок,
просто сгусток... оттебятинка... ни о чем...
всё равно, вернись любая... в любой из дней
жить во мне...
Катя Волкова
Mine eye hath play'd the painter and hath stell'd
Thy beauty's form in table of my heart;
My body is the frame wherein 'tis held,
And perspective it is the painter's art.
For through the painter must you see his skill,
To find where your true image pictured lies;
Which in my bosom's shop is hanging still,
That hath his windows glazed with thine eyes.
Now see what good turns eyes for eyes have done:
Mine eyes have drawn thy shape, and thine for me
Are windows to my breast, where-through the sun
Delights to peep, to gaze therein on thee;
Yet eyes this cunning want to grace their art;
They draw but what they see, know not the heart.
Шекспир Уильям
Мой глаз гравером стал и образ твои
Запечатлел в моей груди правдиво.
С тех пор служу я рамою живой,
А лучшее в искусстве - перспектива.
Сквозь мастера смотри на мастерство,
Чтоб свой портрет увидеть в этой раме.
Та мастерская, что хранит его,
Застеклена любимыми глазами.
Мои глаза с твоими так дружны,
Моими я тебя в душе рисую.
Через твои с небесной вышины
Заглядывает солнце в мастерскую.
Увы, моим глазам через окно
Твое увидеть сердце не дано.
Шекспир. Сонет 24
My glass shall not persuade me I am old,
So long as youth and thou are of one date;
But when in thee time's furrows I behold,
Then look I death my days should expiate.
For all that beauty that doth cover thee
Is but the seemly raiment of my heart,
Which in thy breast doth live, as thine in me:
How can I then be elder than thou art?
O, therefore, love, be of thyself so wary
As I, not for myself, but for thee will;
Bearing thy heart, which I will keep so chary
As tender nurse her babe from faring ill.
Presume not on thy heart when mine is slain;
Thou gavest me thine, not to give back again.
Лгут зеркала, - какой же я старик!
Я молодость твою делю с тобою.
Но если дни избороздят твои лик,
Я буду знать, что побежден судьбою.
Как в зеркало, глядясь в твои черты,
Я самому себе кажусь моложе.
Мне молодое сердце даришь ты,
И я тебе свое вручаю тоже.
Старайся же себя оберегать -
Не для себя: хранишь ты сердце друга.
А я готов, как любящая мать,
Беречь твое от горя и недуга.
Одна судьба у наших двух сердец:
Замрет мое - и твоему конец!
Шекспир. Сонет 22
So am I as the rich, whose blessed key
Can bring him to his sweet up-locked treasure,
The which he will not every hour survey,
For blunting the fine point of seldom pleasure.
Therefore are feasts so solemn and so rare,
Since, seldom coming, in the long year set,
Like stones of worth they thinly placed are,
Or captain jewels in the carcanet.
So is the time that keeps you as my chest,
Or as the wardrobe which the robe doth hide,
To make some special instant special blest,
By new unfolding his imprison'd pride.
Blessed are you, whose worthiness gives scope,
Being had, to triumph, being lack'd, to hope.
Шекспир. Сонет 52
Как богачу, доступно мне в любое
Мгновение сокровище мое.
Но знаю я, что хрупко острие
Минут счастливых, данных мне судьбою.
Нам праздники, столь редкие в году,
Несут с собой тем большее веселье.
И редко расположены в ряду
Других камней алмазы ожерелья.
Пускай скрывает время, как ларец,
Тебя, мой друг, венец мой драгоценный,
Но счастлив я, когда алмаз свой пленный
Оно освобождает наконец.
Ты мне даришь и торжество свиданья,
И трепетную радость ожиданья.
ПЕРВАЯ ГРОЗА
Лиловая в Крыму и белая в Париже,
В Москве моя весна скромней и сердцу ближе,
Как девочка в слезах. А вор в дождевике
Под дождь - из булочной с бумажкой в кулаке,
Но там, где туфелькой скользнула изумрудной,
Беречься ни к чему и плакать безрассудно;
По лужам облака проходят косяком,
Павлиньи радуги плывут под каблуком,
И девочка бежит по гребню светотени
(А это жизнь моя) в зеленом по колени,
Авоськой машучи, по лестнице винтом,
И город весь внизу, и гром - за нею в дом...
Арсений Тарковский
1967
ВЕЧЕРНИЙ, СИЗОКРЫЛЫЙ...
Вечерний, сизокрылый,
Благословенный свет!
Я словно из могилы
Смотрю тебе вослед.
Благодарю за каждый
Глоток воды живой,
В часы последней жажды
Подаренный тобой,
За каждое движенье
Твоих прохладных рук,
За то, что утешенья
Не нахожу вокруг,
За то, что ты надежды
Уводишь, уходя,
И ткань твоей одежды
Из ветра и дождя.
Арсений Тарковский
1
Раз двое третьего рассматривали в лупы
И изрекли: "Он глуп". Весь ужас здесь был
в том,
Что тот, кого они признали дураком,
Был умницей,- они же были глупы,
2
"Кто этот, лгущий так туманно,
Неискренно, шаблонно и пространно?"
- "Известный мистик N, большой чудак".
- "Ах, мистик? Так... Я полагал - дурак".
3
Ослу образованье дали.
Он стал умней? Едва ли.
Но раньше, как осел,
Он просто чушь порол,
А нынче - ах злодей -
Он, с важностью педанта,
При каждой глупости своей
Ссылается на Канта.
4
Дурак рассматривал картину:
Лиловый бык лизал моржа.
Дурак пригнулся, сделал мину
И начал: "Живопись свежа...
Идея слишком символична,
Но стилизовано прилично"
(Бедняк скрывал сильней всего,
Что он не понял ничего),
5
Умный слушал терпеливо
Излиянья дурака:
"Не затем ли жизнь тосклива,
И бесцветна, и дика,
Что вокруг, в конце концов,
Слишком много дураков?"
Но, скрывая желчный смех,
Умный думал, свирепея:
"Он считает только тех,
Кто его еще глупее,-
"Слишком много" для него...
Ну а мне-то каково?"
6
Дурак и мудрецу порою кровный брат:
Дурак вовек не поумнеет,
Но если с ним заспорит хоть Сократ,-
С двух первых слов Сократ глупеет!
7
Пусть свистнет рак,
Пусть рыба запоет,
Пусть манна льет с небес,-
Но пусть дурак
Себя в себе найдет -
Вот чудо из чудес!
Саша Черный
Искатели чуда устали от лжи
И лести своей вероломной удачи.
Вчера разменяли последнюю жизнь,
Надолго ли хватит полученной сдачи?
Неспешные дни исчезают во мгле,
Уходят проливами под парусами.
И вот,
утомившись,
лежат на земле,
Уставившись в небо седыми глазами
Искатели чуда.
А в небе рекой
Разлился закат, наполняя им души.
Покой и безмолвие… Этот покой
Как тихую песню отрадно послушать.
Но древняя жажда прогонит их прочь,
Верста за верстой, за страницей страница.
Чудесная,
вечная,
юная ночь
Смеется им вслед и целует им лица…
© Copyright: Жозе Дале, 2010
Случайно ничего не происходит…
Есть тайный смысл законов бытия.
Написано: кто ищет, тот находит,
И кто стучит, тому и отворят.
Случайно ничего не происходит…
Вся жизнь – большая книга перемен.
Кто ищет, свою жизнь в трудах проводит
И ничего не требует взамен.
Случайности у жизни не бывает…
В судьбу свою ты верь или не верь,
Но, коль на стук тебе не открывают,
То громко ли стучишь и в ту ли дверь?
Случайно ничего не происходит…
Случайно ль повстречались, разошлись?
И если что теряем и находим,
То из таких случайностей вся жизнь
Александр Февральский
Мне захотелось что-то изменить –
Украсить стены белыми цветами,
Сжечь эту книгу с глупыми стихами,
Сервиз, тобой подаренный, разбить.
Открыть окно. Расслышать пенье птиц,
Расставить мебель заново в квартире.
И спеть, что жизнь еще не растранжирил -
На языке, понятном для синиц.
Потом раздетым выбежать под дождь,
Пить слёзы неба долгими глотками…
И поздно ночью, шаркая ногами,
Вернуться в дом, где ты меня не ждёшь…
***
Copyright: Горький Ноябрь
Рас-стояние: версты, мили
Рас-стояние: версты, мили
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.
Рас-стояние: версты, дали...
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это - сплав
Вдохновений и сухожилий...
Не рас'сорили - рассо'рили,
Расслоили...
Расслоили... Cтена да ров.
Расселили нас, как орлов-
Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж - ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт.
М. Цветаева
Рас-стояние: версты, мили
Рас-стояние: версты, мили
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.
Рас-стояние: версты, дали...
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это - сплав
Вдохновений и сухожилий...
Не рас'сорили - рассо'рили,
Расслоили...
Расслоили... Cтена да ров.
Расселили нас, как орлов-
Заговорщиков: версты, дали...
Не расстроили - растеряли.
По трущобам земных широт
Рассовали нас, как сирот.
Который уж - ну который - март?!
Разбили нас - как колоду карт.
М. Цветаева
Осень
Как грустны сумрачные дни
Беззвучной осени и хладной!
Какой истомой безотрадной
К нам в душу просятся они!
Но есть и дни, когда в крови
Золотолиственных уборов
Горящих осень ищет взоров
И знойных прихотей любви.
Молчит стыдливая печаль,
Лишь вызывающее слышно,
И, замирающей так пышно,
Ей ничего уже не жаль.
А.Фет
Смерть
"Я жить хочу! - кричит он, дерзновенный. -
Пускай обман! О, дайте мне обман!"
И в мыслях нет, что это лед мгновенный,
А там, под ним, - бездонный океан.
Бежать? Куда? Где правда, где ошибка?
Опора где, чтоб руки к ней простерть?
Что ни расцвет живой, что ни улыбка, -
Уже под ними торжествует смерть.
Слепцы напрасно ищут, где дорога,
Доверясь чувств слепым поводырям;
Но если жизнь - базар крикливый бога,
То только смерть - его бессмертный храм.
А.Фет
Я знаю, гордая
Я знаю, гордая, ты любишь самовластье;
Тебя в ревнивом сне томит чужое счастье;
Свободы смелый лик и томный взор любви
Манят наперерыв желания твои.
Чрез всю толпу рабов у пышной колесницы
Я взгляд лукавый твой под бархатом ресницы
Давно прочел, давно - и разгадал с тех пор,
Где жертву новую твой выбирает взор.
Несчастный юноша! давно ль, веселья полный,
Скользил его челнок, расталкивая волны?
Смотри, как счастлив он, как волен... он - ничей;
Лобзает ветр один руно его кудрей.
Рука, окрепшая в труде однообразном,
Минула берега, манящие соблазном.
Но горе! ты поешь; на зыбкое стекло
Из ослабевших рук упущено весло;
Он скован, - ты поешь, ты блещешь красотою,
Для взоров божество - сирена под водою.
А.Фет
Demimoore
25.06.2010, 22:03
Пишу..
и разрываю в клочья.
Пишу..
и связываются строчки
В рисунок
пролетевших дней,
В рисунок
затянувшихся ночей.
Печаль -
и половинку заливаю синим.
Вот радость -
другую желтым половину.
Любовь -
макаю в красный кистью.
И вновь
рисую только искры.
Поверх
разлукой черной замалюю.
Как жаль..
Да ладно.. Снова нарисую.
Обида -
просто грязное пятно.
Долго
свести пыталась, но..
Луну
поверх всего я нарисую.
Грущу
от одиночества.. Тоскую.
И в жизни так же
Как в мазне моей
Смешались краски
Пережитых дней..
Гуппи
Парижская фантазия
У парижского спаниеля лик французского короля,
не погибшего на эшафоте, а достигшего славы и лени:
набекрень паричок рыжеватый, милосердие в каждом движенье,
а в глазах, голубых и счастливых, отражаются жизнь и земля.
На бульваре Распай, как обычно, господин Доминик у руля.
И в его ресторанчике тесном заправляют полдневные тени,
петербургскою ветхой салфеткой прикрывая от пятен колени,
розу красную в лацкан вонзая, скатерть белую с хрустом стеля.
Как стараются неутомимо бог, Природа, Судьба, Провиденье,
короли, спаниели и розы, и питейные все заведенья,
этот полдень с отливом зеленым между нами по горстке деля...
Сколько прелести в этом законе! Но и грусти порой... Voilá!
Если есть еще позднее слово, пусть замолвят его обо мне.
Я прошу не о вечном блаженстве – о минуте возвышенной пробы,
где возможны, конечно, утраты и отчаянье даже, но чтобы –
милосердие в каждом движенье и красавица в каждом окне.
Булат Окуджава
Одиночество
Не продать, не потерять одиночество,
Как фамилию, как имя, как отчество.
Родилась уж, видно, я под созвездием,
Что готовило судьбу, как возмездие.
И куда б я ни пошла, ни поехала -
Одиночество со мной всюду следует,
Словно камушек, в груди тихо тукает,
И зовет меня оно, и аукает.
Разбежаться бы да кинуться в реченьку,
Только мысли-то мои эти грешные.
Мы теперь навек вдвоем с одиночеством,
Как с фамилией моей, да как с отчеством.
Ты, кукушка, прокукуй свою песенку,
Да ступеньки все сочти в моей лесенке -
Сколько пройдено, да сколько осталося,
Может быть, идти вдвоем нам до старости.
Я сплету себе венков да с полдюжины,
Сарафан себе пошью я из кружева,
Чтоб коса от ветра вновь растрепалася,
Одиночество со мной чтоб осталося.
© С. Ковалева.
blagoroden_don
26.06.2010, 06:12
Не погасив задолженность перед осенью,
Сквозь голубую лазурь своих нежных очей,
Видит она, пролетающую со скоростью,
Пропитую нежность грустных летних ночей.
Не хочет верить в свои хэппи-энды,
И в детское наивное "я люблю тебя",
Как всегда провожает вечером
темнеющим
Взглядом своим чей-то лик навсегда.
Постоянством одаривая чужие очи,
Пьянящей листвой оголяя грудь,
Возведя стены русским зодчеством,
Освещает она для другого свой путь.
Дотроньтесь меня руками несказанных слов...
Разбейте хрусталь теории «Мысленно вместе»...
Но кто вложит чистую вату в дыры от снов...
Или расскажет, что делать с неспетой песней...
А может, кто пальцы отмоет от яда «За что?»
И выправит мне суставы разбитых улыбок...
Душа на протезах пытается пить вино...
Чтоб не было больно от прошлых чужих ошибок...
В ладонях все линии спутаны странной косой...
И только мозоли на памяти мест не меняют...
А время так медленно лечит, хоть волком вой...
Когда недофразы « так было...» случайно роняют...
Продайте мне компас, в котором нет стрелки «Вчера...»
Я все заложу, хоть монеты прощения Отдал...
Кто заповедь выучил «Боль у Любви как сестра...»
Тот должен понять, если только он Душу не продал...
А в прочем не надо. Пойду без него, налегке...
«Ты знал, на что шел...» и этому нет оправданий...
Лишь вскрикнет усталое сердце в последнем пике...
Разбившись о камни «Забудь...» из твоих покаяний...
Шотландский Виски
NorthWind
26.06.2010, 07:19
Окно мое высоко над землею,
Высоко над землею.
Я вижу только небо с вечернею зарею,
С вечернею зарею.
И небо кажется пустым и бледным,
Таким пустым и бледным...
Оно не сжалится над сердцем бедным,
Над моим сердцем бедным.
Увы, в печали безумной я умираю,
Я умираю,
Стремлюсь к тому, чего я не знаю,
Не знаю...
И это желание не знаю откуда
Пришло, откуда,
Но сердце хочет и просит чуда,
Чуда!
О, пусть будет то, чего не бывает,
Никогда не бывает.
Мне бледное небо чудес обещает,
Оно обещает.
Но плачу без слез о неверном обете,
О неверном обете...
Мне нужно то, чего нет на свете,
Чего нет на свете.
Гиппиус, 117 лет назад.
ЛИЛИЧКА!
Вместо письма
Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
В. Маяковский
26 мая 1916 г. Петроград
Сегодня я плакал: хотелось сирени,-
В природе теперь благодать!
Но в поезде надо,- и не было денег,
И нечего было продать.
Я чувствовал, поле опять изумрудно,
И лютики в поле цветут...
Занять же так стыдно, занять же так трудно,
А ноги сто верст не пройдут.
Гулять же по городу - видеть автобус,
Лицо проститутки, трамвай...
Но это же гадость! Тогда я взял глобус
И, в грезах, поехал в Китай.
Игорь Северянин
Сеанс под открытым небом -
все звезды смотрят кино
и над сюжетом нелепым
смеются уже давно.
С экрана орут, заливают,
еще сюжета - на треть,
но облака уплывают:
им надоело смотреть.
Борис Слуцкий.
В наши трудные времена
Человеку нужна жена,
Нерушимый уютный дом,
Чтоб от грязи укрыться в нем.
Прочный труд и зеленый сад,
И детей доверчивый взгляд,
Вера робкая в их пути
И душа, чтоб в нее уйти.
В наши подлые времена
Человеку совесть нужна,
Мысли те, что в делах ни к чему,
Друг, чтоб их доверять ему.
Чтоб в неделю хоть час один
Быть свободным и молодым.
Солнце, воздух, вода, еда -
Все, что нужно всем и всегда.
И тогда уже может он
Дожидаться иных времен.
Наум Коржавин
1956
NorthWind
26.06.2010, 10:38
Поэты, не пишите слишком рано,
Победа еще в руке Господней.
Сегодня еще дымятся раны,
Никакие слова не нужны сегодня.
В часы неоправданного страданья
И нерешенной битвы
Нужно целомудрие молчанья
И, может быть, тихие молитвы.
Гиппиус.